Но как бы то ни было, шторм увлек корабль Миднайт на север. Сайрик изо всех пытался не потерять его из виду, но подобраться поближе ему так и не удалось. Наконец, к полудню третьего дня непогода стихла и Сайрик направил свой корабль на север, разумно предположив, что галера с чародейкой направлялась в портовый город Марсембер. Ему быстро удалось догнать небольшой корабль, но здесь его ждало лишь разочарование. Оказалось, что суеверный капитан посудины высадил своих пассажиров неподалеку от устья Иммерфлоу. Сайрик не теряя времени сменил свой курс и на участке побережья в шестьдесят миль высадил нескольких разведчиков, отрядив их на поиски своих старых друзей.
Однако, судьбе было угодно, чтобы он лично обнаружил лагерь Миднайт в небольшой рощице неподалеку от устья Иммерфлоу. Затем он послал одного из своих людей за Далжелом, который вместе с двадцатью пятью верными людьми, все еще оставался на борту корабля. Затем он подобрался поближе к лагерю, надеясь улучить момент и похить Миднайт, или хотя бы скрижаль.
Однако, он не учел, что из-за шторма все дороги раскисли, что затягивало прибытие подкрепления. Загадочные зомби напали на лагерь Миднайт задолго до появления Далжела. Не выдавая себя, Сайрик помог своим бывшим друзьям и спас скрижаль от лап зомби.
Во время битвы одно из заклинаний Миднайт исказилось и подожгло лес. К несчастью Сайрик оказался отрезанным от Миднайт и скрижали плотной стеной огня. Прежде чем он успел выбраться из огненной западни, чародейка, Адон и Келемвор успели уйти достаточно далеко.
К тому времени, когда прибыл Далжел с подкреплением, Сайрик вынужден был принять единственно верное, но почти безнадежное решение. Так как он не смел и надеяться отыскать Миднайт и ее спутников в Кормире, где солдаты в зентильских доспехах были бы убиты на месте, Сайрик решил вынудить Миднайт саму отыскать его. Он хотел гнать ее на север, заставляя их думать, что у них нет иного выбора. Перехватить их он намеревался у Ивнингстара.
Для этого он выставил патрули по шесть человек на всех главных дорогах ведущих на юг. Его люди должны были оставаться в тени до тех пор, пока не увидят отряд Миднайт. Затем предполагалось, что они нападут и погонят их на север.
Сайрик и остальные Зентилары по ночам пробирались на северо-запад, стараясь избежать встреч с кормирскими патрулями. По пути Сайрик посетил города Вилон и Хилп, распространив там различные слухи, на случай, если Миднайт и ее спутники могли тут остановиться. К северу от Хилпа, Зентилары Сайрика наткнулись на уединенную деревушку халфлингов и разумеется разграбили ее. Именно там Сайрик приобрел свой новый меч и пони.
После этого, Далжел и остальные продолжили свой путь на север, попутно оставляя разведчиков на ключевых перекрестках. Сайрик же, взяв пони, проехался по другим городам, где могли остановиться Миднайт и ее спутники.
Крючконосый вор чувствовал, что его план был одновременно и надежным, и коварным, но не получая сведений от разведчиков, он не знал, сработал он или нет.
Фэйн постучал в дверь, отрывая вора от его размышлений, и не дожидаясь разрешения вошел в комнату. Его лицо было бледным, словно он увидел призрака. “Мы нашли Алрика и Эдана”, — произнес он. “Далжел сказал, что там необходимо твое присутствие”.
Нахмурившись, Сайрик поднялся со стула, попутно прихватив свой плащ. “Веди”. Держа меч наготове, на тот случай, если Фэйн решил завести его в засаду, вор проследовал за ним.
Миновав покосившийся дверной проем, они оказались в тускло освещенном внутреннем дворе. Ноги Сайрика проваливались в грязь по самую щиколотку, в лицо хлестал неприветливый ледяной ливень. Со стен крепости доносилось зловещее завывание ветра.
В дальнем углу двора, между бывшими бараками стражи и кузницей, слабо мерцали факелы. Именно там располагался крепостной колодец, откуда брали воду. Фэйн провел вора через двор. Каждый его шаг сопровождало унылое чавканье грязи перемежавшееся лишь монотонным бормотанием дождя. Под навесом ютилось трое людей, отчаянно пытавшихся укрыть себя и факелы от беспощадного ливня. Двое из них старательно отводили взгляды от колодца. Поскольку колодец все еще являлся надежным источником воды, он был одной из немногих построек, которую временные обитатели замка старались держать в исправности.
Из глубин колодца донесся низкий, жалобный стон. С окровавленной поперечной балки свисала потертая веревка уходившая в бездонные глубины темного овала колодца. Далжел сделал шаг вперед и ухватившись за веревку, начал тащить ее вверх. Из глубин донесся мучительный крик боли. Подождав несколько секунд, Далжел выпустил веревку.
“Что это было?” — спросил Сайрик, тщетно вглядываясь в черный провал.
“Мы думаем, что Эдан”, — ответил Далжел.
“Он все еще жив”, — заметил Фэйн. “Он начинает голосить, едва мы притрагиваемся к веревке”.
Хотя ему довелось повидать множество медленных смертей, и пара из них была делом его рук, Сайрику стало не по себе, едва он представил, что же сейчас творилось на другом конце троса.
Фэйн обнажил меч, намереваясь перерезать веревку.
Сайрик успел остановить его, — “Нет, нам нужен колодец”. Он обернулся к двум солдатам, державшим факелы. “Вытащить и окончить его страдания”.
Они побледнели, но не посмели возражать.
Далее, Далжел и Фэйн провели вора к уборной под внешним навесом. Замок был заброшен довольно давно, так что все запахи, остающиеся в нужнике после его прямого использования успели выветриться. Тем не менее в воздухе витал стойкий аромат крови смешанной с запахом желчи. Изнутри доносились жалобные стоны.
“Алрик”, — скорбно поведал Фэйн.
Сайрик заглянул внутрь. Алрик, стоял на коленях в самом углу, под ним медленно растекалась лужа его собственной крови. Из спины у него торчал шипованный, деревянный наконечник, что могло означать лишь одно — его тело было пробито насквозь. Шипы были устроены таким образом, что если бы палку захотели извлечь, то она забрала бы с собой и все внутренности Алрика.
Когда Сайрик вытащил голову из дверного проема, Далжел произнес, — “Никогда не видел прежде такой извращенной жестокости. Я прикончу этого…”
“Не обещай того, что не сможешь выполнить”, — холодно произнес Сайрик. “Положи конец мучениям Алрика. Фэйн, подними всех, утрой патрули”.
“Все уже на ногах”, — ответил Фэйн. “Я не могу…” Его слова внезапно оборвались холодящим кровь воем, донесшимся из сторожевой башенки.
“Нет!” — вторил ему чей-то крик.
Сайрик обернулся, со всех ног бросившись к башенке. Любое замешательство могло стоить ему репутации среди его солдат — а это был верный путь к мятежу.
Далжел и Фэйн следовали по пятам. К тому моменту, когда они достигли башенки, крик успел стихнуть. У лестницы ведущей на второй этаж собралось с дюжину людей. На стенах играли желтые блики пламени, отбрасываемые множеством факелов.
Люди были столь чем-то поглощены, что даже не заметили появления Сайрика, поэтому Фэйну пришлось взять инициативу в свои руки, — “Прочь с дороги! Разойдись!”
Когда зрители и не подумали подчиниться, Фэйн силой протолкался к лестнице. Сайрик и Далжел последовали за ним, также вскоре очутившись у дверного проема. Внутри стояло пятеро людей, взиравших на скрюченную фигуру в центре комнаты. Под их ногами растекалось темное пятно, а человек на полу лишь сдавленно хрипел.
“Ну-ка, дайте-ка нам взглянуть!” — приказал Фэйн, проталкиваясь в комнату.
Сайрик и Далжел словно тени проследовали за ним. “Кто-нибудь, прекратите его мучения”, — приказал Сайрик. “Да и еще…сегодня ночью никто не ходит по одиночке”.
Фэйн хладнокровно исполнил приказ, освободив раненого человека от мучений.
Один из тех солдат, что стояли за дверью, произнес, — “Утром моей ноги здесь не будет!” Это был Ланг, долговязый воин, наравне владевший и мечом, и луком. “Я не нанимался сражаться с призраками”.
Далжел тотчас наставил свой меч на дезертира. “Ты сделаешь то, что тебе прикажут!” — рявкнул он. К нему приблизился Сайрик, встав с ним плечо к плечу. Если дело дойдет до драки, то они пройдут через это вместе.
“Я и так уже достаточно рисковал своей жизнью — и не получил за это никакой достойной награды!” — пробасил Мардуг, стоявший в комнате. “Я с Лангом!”
С лестницы донеслась волна одобрительных криков.
“Тогда ты вместе со своим Лангом отправишься в Царство Мертвых”, — резко развернувшись, невозмутимо произнес Далжел. Его удар плоской стороной меча пришелся в голову Мардуга. Бунтовщик рухнул на колени.
Ланг извлек свой меч и бросился на Далжела со спины. В этот момент вмешался Сайрик. Он с легкостью перехватил выпад своим коротким мечом, и пнув Ланга в живот впечатал его в дверной косяк.
Прежде, чем Ланг успел подняться на ноги, Сайрик приставил кончик меча к его глотке. “В любую другую ночь, я бы с радостью прикончил тебя”, — прошипел он, дрожа от возбуждения. Сайриком овладела такая жажда крови, подобной которой он не испытывал за всю свою жизнь и он едва сдерживал себя, чтобы не вогнать меч в трепещущую плоть.
“Но все мы слишком расстроены смертью наших друзей”, — продолжил Сайрик, — “И я принимаю это в расчет”.
Крючконосый вор позволил себе, чтобы в комнате на некоторое время нависла гробовая тишина, затем обернулся к Далжелу. “Ланг и Мардуг могут идти”, — произнес он, так чтобы его могли слышать и те, кто находился на лестнице. “Любой кто желает уйти, может присоединиться к ним. Те, кто останутся, будут со мной до конца”.
“Да будет так”. Далжел обернулся к двум бунтовщикам. “Проваливайте, пока наш командир не передумал”.
Двое вскочили с места и протолкались вниз по лестнице. Больше никто и не подумал присоединиться к ним.
Сайрик хранил молчание. Когда он впервые занес свой меч, им овладела неутолимая жажда крови, не угаснувшая до сих пор. По правде сказать, она наоборот стала лишь еще сильнее. Хотя он никогда не испытывал угрызений совести из-за убийства, подобное чувство было для него чем-то новым. Он не просто хотел пролить чью-нибудь кровь, он сомневался, сможет ли заснуть без этого.
Через некоторое время тишину нарушил голос Фэйна, — “Что будем делать дальше?”
“В смысле?” — рассеянно спросил Сайрик.
“Я имел в виду убийцу”, — ответил Фэйн. С помощью ноги он перевернул тело, чтобы осмотреть его ранения. “Нам нужно отыскать его”.
“Это слишком неразумно”, — произнес Далжел, скривившись при виде того, как Фэйн переворачивает тело. “Если мы сейчас пошлем людей на поиски убийцы, это может вызвать лишь новый мятеж”.
Сайрик и его помощник мыслили в едином ключе. За всю свою жизнь Сайрик повидал немало злых людей, но ни один из них не был способен на то, что он видел сегодня. “Всем разбиться на группы по шесть человек”, — приказал вор. “Один отряд в главной зале…” Его прервало ржание перепуганной лошади, донесшееся снаружи.
“Конюшня”, — вскрикнул Далжел.
Люди заволновались, но остались на местах, ожидая приказа.
Пони заржал вновь, так что у Сайрика по коже пробежал мороз. “Думаю, нужно взглянуть”, — произнес он. Его сердце замирало лишь от одной мысли, что они могли там обнаружить.
Солдаты бросились к конюшне, Сайрик и Далжел последовали за ними.
К тому времени, когда крючконосый вор спустился вниз, пони затих. Сайрик вышел во внутренний двор. Около конюшни стояло с десяток людей с обнаженными мечами, но ни один из них не осмеливался войти внутрь. Сайрик миновал двор и растолкал собравшихся в стороны. Выхватив у кого-то из рук факел, он ступил в конюшню.
Пони лежал замертво в своем стойле. На груди, над сердцем у него зияла дыра с иззубренными краями. Губы животного были искривлены от ужаса, и один глаз словно вперился в Сайрика.
Подошел Далжел. Некоторое время он молчал, не зная, скорбит ли Сайрик по смерти животного или нет. Затем ему на глаза попался какой-то рисунок изображенный на балке над стойлом. “Смотри!”
Там была изображена окружность из капелек крови. Сайрик с легкостью узнал в ней Круг Слез. Это были знак Баала, Бога Убийц.
Черные Дубы
Келемвор натянул поводья, останавливая своего скакуна, и прильнул к бурдюку с водой. Несмотря на отсутствие солнца, которое попросту не явилось сегодня на небосклон, денек выдался достаточно жарким. Землю окутывал клубящийся оранжевый туман, приносивший с собой знойное тепло.
Туман выжал из земли последние соки, превратив дорогу в полосу рыхлой пыли, одинаково душившей и животных, и людей. Лошади двигались неторопливо, останавливаясь каждые несколько шагов, чтобы вдохнуть воздух в надежде, что он принесет с собой долгожданную прохладу с ближайшего пруда или реки. Но Келемвор знал, что они не отыщут воду. Отряд пересек уже несколько ручьев и единственное, что они всякий раз обнаруживали в русле, были все те же сгустки оранжевого тумана.
Промочив горло, Келемвор повернул свое изможденное лицо налево. Из-за тумана, он едва мог различить лес, что змеился вдоль левой стороны дороги. Принюхавшись он явственно различил запах дыма вперемешку с паленым мясом. Этот тотчас напомнило ему о городах и деревушках, выжигаемых во время больших войн.
“Я чувствую запах дыма”, — произнес Келемвор, оборачиваясь к своим спутникам.
Второй всадник, Адон, остановился и принюхался. “Ты прав”, — произнес он, стараясь не поворачивать голову, чтобы скрыть шрам под левым глазом. “Похоже что-то горит”.
“Думаю, стоит узнать, что происходит”, — произнес Келемвор.
“Зачем?” — хмыкнул Адон. “Не удивлюсь, если это горит сам воздух”.
Келемвор вновь повел носом. Он не мог сказать наверняка, но ему казалось, что к запаху дыма примешивается и аромат паленого мяса. “Не чувствуешь?” — спросил он. “Так может пахнуть только сгоревшая плоть”.
Позади Келемвора и Адона остановился третий всадник. Его некогда черный капюшон стал серым от дорожной пыли, а волосы были стянут в конский хвост. “Я чувствую”, — вдохнув, произнесла Миднайт. “Пахнет, словно обуглившаяся баранина”.
Вздохнув, Адон повернулся к Миднайт. “Может быть это всего лишь лагерный костер”, — пожал он плечами. “Ну что, поехали дальше?”
Непроизвольно, рука жреца скользнула по предмету, за который он нес особую ответственность, седельной сумке в которой покоилась Скрижаль Судьбы. Не могло быть ничего важнее, чем как можно скорее доставить ее в Уотердип. Адон не хотел тратить время на объездные пути, особенно учитывая неприятности, свалившиеся на них за последние несколько дней.
Келемвор понимал, чем вызвано беспокойство жреца. После побега от всадников-зомби, они заехали на постой в Велун. Однако, как только троица заявилась в город, местный правитель, Лорд Сарп Редбирд обвинил Келемвора в убийстве местного торговца. Поэтому им пришлось украсть лошадей и бегством спасаться от городской стражи.
Но даже, если Адона и не волновали события в Велуне, то наверняка он не мог оставить без внимания Зентиларов. Покинув Велун, троица направилась к Хилпу, а затем повернула к Сюзаилу. Там они намеревались пересечь Драгонмер, добравшись таким образом до Илипура, где они смогли бы присоединиться к одному из караванов, направляющихся в Уотердип.
Однако, они едва успели добраться до Моста Старуотер, когда наткнулись на засаду из шести Зентиларов. Келемвор хотел вступить в схватку, но Адон мудро настоял на побеге. Ведь, если зеленоглазый воин и мог рассчитывать на удачу в поединке против двух врагов, то Адон и Миднайт вряд ли бы справились со своими противниками.
Келемвор сомневался, что Зентилары или солдаты из Велуна станут преследовать их. Городская стража этого городка состояла в основном из торговцев и купцов, так что они наверняка повернули после недолгой погони. Что касается Зентиларов, то здесь он и вовсе не сомневался, что они не последуют за ними. Пока они находились на территории Кормира, преследовать их они могли лишь по ночам. Если же зентильские солдаты осмелились бы преследовать их в открытую, днем, то это было бы делом одного или двух дней прежде, чем их выследил бы кормирский патруль и перерезал всех до одного.
“Не беспокойся, Адон”, — произнес Келемвор. “У нас есть немного времени в запасе. Я в этом более чем уверен”.
“А в чем ты не уверен?” — спросила Миднайт. Она уже давно усвоила — то, что Келемвор оставлял при себе, было гораздо важнее того, что он произносил вслух.
Чувствуя, что вряд ли сможет скрыть свою тревогу, Келемвор решил поделиться, — “Меня не дает покоя одна мысль — откуда на территории Кормира было взяться Зентиларам?”
Миднайт расслабилась. “Ну, с этим все вполне определенно. Они работают на Сайрика. Он пытается отсечь нас от южного маршрута”.
Келемвор и Адон обменялись взглядами. “Если бы я хоть на миг решил, что Сайрик заманивает нас на север”, — отрезал Келемвор, — “То не задумываясь повернул бы на юг”.
“Чего бы это ни стоило”, — соглашаясь, добавил Адон.
“Почему ты так говоришь?” — резко спросила Миднайт.
“Да потому, что Сайрик, как никто другой, желает моей смерти”, — ответил Келемвор.
Подобные пререкания длились уже почти целую неделю. Миднайт тщетно пыталась убедить своих друзей, что Сайрик не предавал их, вступив в ряды Зентиларов.
“И чьи же, по-вашему, стрелы спасли нас пять ночей назад?” — не унималась Миднайт, имея в виду загадочного стрелка, помогшего им в схватке с зомби. Она отвернулась, скользя глазами по лесному массиву, более чем уверенная, что они не смогут дать ей подходящего объяснения.
“Не знаю”, — отозвался Келемвор, твердо решив не допустить, чтобы последнее слово осталось за Миднайт. “Но они точно принадлежали не Сайрику. Он бы не промахнулся мимо меня, вместо этого нашпиговав всадника”.
Миднайт хотела было возразить, но передумала и промолчала. Келемвора не так-то легко было переубедить. “Ладно, забудем”, — твердо произнесла она.
“Да”, — согласился Адон, пришпоривая лошадь. “С каждым часом мы все ближе и ближе к Уотердипу”.
Келемвор схватил поводья Адона. “Правь в лес”, — решительно произнес он.
“Но…” Возмущенный тем, что Келемвор брал роль лидера даже в таком незначительном вопросе, Адон резко выдернул поводья из руки воина. “Я не хочу ехать туда”, — воспротивился он. “Не хочу мешать кому-то готовить свой ужин”.
Раздосадованный упрямством Адона, Келемвор лишь стиснул челюсти и прищурил глаза, произнеся вслух, — “Если ты прав, это займет всего минуту, но если ты ошибся, то кто-то может так и не дождаться нашей помощи”.
Несмотря на умеренный тон, Келемвор твердо решил не отправляться дальше не выяснив причину появления дыма. В воздухе витал запах смерти, а для него это означало лишь одно — кто-то попал в беду.
И сейчас Келемвор Лайонсбэйн готов был с радостью предложить помощь любому, кто в ней нуждался.
На протяжении пяти поколений мужчины в роду Келемвора из-за жадности своего предка были вынуждены торговать своими воинскими навыками. Давным-давно, Кайл Лайонсбэйн, беспощадный наемник, предал могущественную чародейку, бросив ее в самый разгар битвы, чтобы разграбить вражеский лагерь. В расплату, та прокляла его, чтобы всякий раз, когда он будет потворствовать своей жадности, он превращался в пантеру. Проклятье передалось по наследству потомкам Кайла, но вместе с тем оно обратилось, пробуждаясь к жизни лишь тогда, когда кто-нибудь из них хотел совершить бескорыстный поступок.
Проклятье стало настоящей каторгой, которую было невозможно и представить. Вынужденный вести жизнь наемника, Келемвор производил впечатление безжалостного человека, что и его предок. В результате одиночество и уединение стали его лучшими друзьями.
Сколь бы это не казалось парадоксальным, но все изменилось по воле Повелителя Бэйна, Бога Раздора. Пройдя через множество испытаний, Келемвор обманул Бэйна и заставил его снять с него семейное проклятье. Отныне он мог помогать остальным и поклялся себе, что никогда больше не бросит в беде нуждающегося в помощи.
Адон по-прежнему был не согласен с точкой зрения Келемвора, поэтому в разговор пришлось вмешаться Миднайт. Понюхав воздух, она покивала головой, — “Я чувствую запах горелой плоти”. Несмотря на то, что она все еще злилась на воина за его обвинения в адрес Сайрика, здесь не согласиться с ним она не могла. “Хватит упрямиться, Адон. Кел прав”.
Адон тяжко вздохнул, вынужденный подчиниться. “Тогда давайте покончим с этим как можно быстрее”.
Келемвор не мешкая развернул коня к лесу. Здесь туман уже не казался столь густым, а воздух настолько горячим. Весь лес, насколько хватало взгляда, казался словно объятым пламенем из-за множества кроваво-красных листьев сумаха (древесное растение — прим. переводчика). Трое путников продолжали свой путь, останавливаясь через каждые несколько минут, чтобы понюхать воздух и убедиться, что они движутся в правильном направлении.
Наконец они наткнулись на тропу уводящую в лес. С каждым шагом запах дыма и сгоревшей плоти становился все сильнее. Через некоторое время тропа пошла под откос, а над их головами нависли сучья, так что им поневоле пришлось спешиться и взять лошадей под уздцы. Еще через пять минут хода пешком, дорога зазмеилась вверх по склону небольшого холма. Оранжевый туман начал смешиваться с тягучим, густым черным дымом. Сумахи понемногу расступились, давая проход к поляне, окруженной черными дубами, возвышавшимися над остальными деревьями почти на восемьдесят футов.
Поляна была в диаметре почти пятьдесят футов и сейчас она была настолько выжжена и вытоптана, что на нее нельзя было взглянуть без боли. Огонь пожрал буквально все, повсюду валялись кучи мусора. Было очевидно, что деревню спалили уже довольно давно, но несколько обугленных остовов домов продолжали источать колонны густого дыма.
Миднайт решилась заговорить первой, указав на кучу камней выложенных вокруг углубления, — “Это должно быть был колодец”.
“Да что же здесь произошло”, — потрясенно выдохнул Адон.
“Попробуем разобраться”, — отозвался Келемвор, привязывая своего скакуна к стволу сумаха. Он подошел к одной из куч мусора и начал разгребать покрытые сажей камни.
Небольшое строение, не более чем пятнадцать футов в ширину, было выстроено с великой тщательностью. Каменный фундамент уходил на четыре фута в землю, а швы в стенах были аккуратно заделаны кусочками грязи, чтобы защитить строение от сквозняка.
Внезапно, откинув очередной камень, Келемвор наткнулся на крошечную ручонку. Если бы она не была столь морщинистой и обветренной, он решил бы что она принадлежит ребенку. Не тратя времени на раздумывания он молниеносным движением вытащил тело из-под завала. Это была женщина. Будучи не выше ребенка и легче меча Келемвора, она тем не менее выглядела очень старой. Краски жизни уже давно покинули ее тело, оставив после себя лишь морщинистую кожу мертвенно-бледного цвета. Вероятно некогда ее лицо было прекрасным, и сейчас, даже в смерти, ее глаза казались ласковыми и дружелюбными.
Келемвор нежно опустил ее на землю подле разрушенного дома.
“Халфлинги!” — воскликнула Миднайт. “Зачем кому-то понадобилось разрушать деревушку халфлингов?”
Келемвор лишь покачал головой. Халфлинги не славились тем, что хранили у себя несметные сокровища. По правде сказать, они могли заинтересовать лишь других халфлингов. Воин вернулся к своему скакуну и начал стаскивать седло.
“Чем это ты занимаешься?” — едва не вскрикнул Адон, прикинув, что они потеряли уже около двух часов драгоценного времени.
“Разбиваю лагерь”, — ответил Келемвор. “Нам придется тут задержаться”.
“Об этом не может быть и речи!” — запротестовал Адон. “Мы пришли сюда, увидели все своими глазами, а теперь можем отправляться дальше!”
“Разумное существо — пусть даже и маленькое — все равно заслуживает достойного погребения”, — отозвался Келемвор, бросая на Адона свирепый взгляд. “Было время, когда мне не нужно было напоминать тебе об этом”.
Адон не смог скрыть боль, которую причинил ему Келемвор этими словами. “Я не забыл, Кел. Но до Уотердипа еще далеко, а с каждым часом наш мир все больше и больше погружается в хаос”.
Келемвор отбросил седло, затем вынул удила изо рта лошади. “Возможно кто-то выжил и им может понадобиться наша помощь”.
“Выжил?” — взвился Адон. “Да ты сошел с ума! Это место было выжжено до последней крысы”. Так и не дождавшись ответа от Келемвора, Адон попытался найти поддержку у Миднайт. “Тебя он послушает. Хоть ты вразуми его, скажи что у нас нет времени…ведь это может занять несколько дней”.
Миднайт не торопилась с ответом. Хотя он был упрямее, чем когда-либо, но это был не тот Келемвор которого она помнила. Тот был эгоистичным и бесчувственным. Этот же, наоборот, принял близко к сердцу беду народца, которого он даже не знал. Она поняла, что вероятно раньше его поступки диктовались проклятием. Возможно он действительно изменился.
К несчастью, Миднайт понимала, что Адон был прав. Келемвор почти впустую тратил драгоценное время. Им предстояло проделать большой путь и они не могли терять ни единой минуты.
Чародейка спрыгнула с коня и подошла к Келемвору. “Ты сильно изменился”, — начала она, — “И этот Келемвор мне нравится гораздо больше. Но сейчас не подходящее время. Сейчас нам нужен старый Келемвор, человек, которого не смог бы повергнуть даже титан”.
Он остановил взгляд на Миднайт. “Если я отвернусь от этих халфлингов, тогда какой был смысл в моем избавлении от проклятья?”
За Миднайт ответил Адон. “А какой в нем будет смысл, если ты позволишь погибнуть Королевствам? Перестань думать лишь о себе и, наконец, продолжим наше путешествие!”
Келемвор отвернулся и бросил через плечо, — “Поступайте как сочтете нужным, я останусь здесь”.
Миднайт вздохнула, сейчас спорить с Келемвором было бесполезно. “Я разбиваю лагерь”, — уступила она. “В любом случае нам нужно отдохнуть, а это место выглядит вполне подходящим”. Привязав лошадь к дереву, она начала разгребать мусор, высвобождая небольшой клочок земли у основания холма.
Нахмурившись, Адон все же подчинился упрямости Келемвора и также привязал лошадь. Затем, отдав седельную сумку со скрижалью Миднайт, он направился на помощь к воину.
“Думаю, тебе лишняя пара рук не помешает”, — мрачно произнес жрец. Его слова прозвучали более жестко, нежели он этого хотел. Адон не хотел оставлять халфлингов не погребенными, но он все еще был очень зол на Келемвора
Воин холодно взглянул на жреца. “Думаю халфлингам все равно, чьи руки похоронят их”.
Они трудились не покладая рук в течении полутора часов, обнаружив за это время две дюжины тел, большая часть из которых была сильно обожжена. Постепенно злость Адона угасла, на смену ей пришла грусть. Жертвами по большей части были женщины и дети, и лишь на самой окраине деревушки лежало трое мужчин. Все они были избиты, разрублены или втоптаны в землю. Когда халфлинги бросились в дома, пытаясь найти в них укрытие, строения были подожжены и обрушились на них.
Живых не было, по крайней мере, в деревне. Также, было непонятно, из-за чего было уничтожено само поселение.
“Завтра мы предадим их земле”, — произнес Келемвор, только сейчас заметив, что наступили глубокие сумерки. “Мы закончим около полудня и сразу же отправимся путь”. Он был бы не против остаться здесь еще на некоторое время, но решил больше не доводить Адона, который и так был на грани срыва.
“Я не заметил в округе ни одного намека на кладбище”, — произнес Адон. “Возможно, будет лучше, если мы сожжем их сегодня ночью”.
Келемвор нахмурился. Он подозревал, что Адон предложил это лишь, чтобы поторопить его, но он сам не был большим знатоком в церемонии погребения халфлингов. Если кто и мог знать об этом, так это был Адон. “Я подумаю над этим”, — ответил воин.
Они вернулись к основанию холма, где Миднайт расчистила небольшую прогалину и устроила на ней лежаки из ветвей кустарника. Когда Келемвор и Адон подошли ближе, Миднайт произнесла, — “Я умираю с голоду! Где пшеничные лепешки?”
“В моей седельной сумке”, — ответил Келемвор, указывая на нее.
Миднайт протянула руку к его сумке и заглянула внутрь. Затем она перевернула ее, на землю выпало всего несколько крошек.
“Это точно моя?”, — нахмурился Келемвор. “В ней должен лежать кинжал, теплый плащ и перчатки, мешок с провизией и несколько дюжин лепешек”.
“Думаю, твоя”, — отозвалась Миднайт. Схватив другую сумку, она также тщательно вытряхнула ее. На земле оказалась скрижаль и зеркальце Адона. Больше ничего.
“Нас ограбили!” — ахнул Адон. Его плащ, еда и утварь бесследно пропали.
Встревожившись, Миднайт схватила свою сумку и начала методично перерывать ее. “Кинжал, книга, плащ…вроде все на месте”.
Трое друзей в течение минуты молча созерцали свой лагерь, мысль о том, что кто-то ограбил их, никак не могла улечься у них в голове. Наконец, Адон поднял скрижаль и крепко обнял ее.
“По крайней мере, она осталась у нас”, — произнес он, убирая ее назад в сумку. Хотя на миг ему стало жаль своих вещей, но он был так рад, что скрижаль осталась у них, что чувствовал себя почти счастливым.
Келемвор чувствовал себя не столь прекрасно. “Если мне не удастся кого-нибудь поймать, то сегодняшней ночью придется голодать”, — произнес он. “Адон, ты пока можешь разводить костер”. Вытащив из мешочка, болтавшегося у него на груди, кусочек кремня и огниво, он перекинул их жрецу.
Миднайт согласно кивнула и собрав свои вещи, сложила их подле Адона. “Неподалеку отсюда я видела ореховое дерево”. Чародейка встала с места и отряхнулась. “Адон, присмотри за тем, что эти ворюги оставили нам”, — произнесла Миднайт, углубляясь в лес.
“Не волнуйся”, — заверил ее Адон. “Присмотрю”.
“Да уж постарайся”, — буркнул Келемвор, направляясь в лес, в сторону противоположную от Миднайт. Хотя он и не поделился этим с остальными, воин надеялся отыскать следы вора.
Час спустя, Келемвор вернулся с горсткой зловеще выглядевших орехов, которые он с гордостью назвал едой. Стемнело слишком быстро и ему не удалось обнаружить каких-либо следов. Даже засев неподалеку от тропы, все, что воин смог расслышать, было лишь уханье филина.
