Сага Семи Солнц (№2) - Звездный лес

Ганза готова была нанять столько зеленых священников, сколько Терок мог их предоставить, но бизнесменов и политиков ожидало постоянное разочарование. Хотя ганзейские представители убеждали их, что священники должны служить нуждам человечества, Отец Идрисс и Мать Алекса не были заинтересованы в расширении собственной власти. Вместо этого они предоставили священникам возможность самим выбирать место деятельности.

Тщательно отбирая самые здоровые образцы из леса на Тероке, священники развозили вселенские деревья по разбросанным по всей галактике колониям или путешествовали с ними на борту торговых кораблей.

У вселенских деревьев потребность в новой информации, в данных для создания и поддержания обширной коммуникационной сети превосходила потребность в солнечном свете или опылении. Миссия зеленых священников заключалась в том, чтобы как можно шире и дальше распространить эту сеть – а вовсе не в том, чтобы служить некой коммерческой структуре. Уже несколько поколений ученых Ганзы пыталось понять принцип моментальной связи между вселенскими деревьями, но пока так и не добились в этой области какого-либо успеха. Только вселенские деревья могли установить телепатическую связь, и только зеленые священники могли пользоваться информационной сетью вселенских деревьев. Неразрешимая проблема приводила ученых буквально в ярость.

Несмотря на свои технологические и людские резервы, подключенные к работе над проверкой «Факела Кликиссов», Ганза не могла начать никаких работ в этой области, не имея на месте хотя бы одного таинственного священника со своим деревом…

Сейчас находясь на борту технической палубы наблюдения, президент Венсеслас хлопнул перед лицом священника холеными руками.

– Прекрасно, Бенето, свяжись со своим коллегой на нейтронной звезде. Скажи ему, чтобы открывали тоннель.

Бенето снова притронулся к дереву.

6. АРКАС

А на середине Рукава Спирали, в маленьком поисковом корабле, зависшем в стабильной точке в недосягаемости для гравитационного поля нейтронной звезды, вместе с шестью ганзейскими техниками пребывал в ожидании еще один зеленый священник.

Остатки сверхплотной звезды – это все, что напоминало о распадающемся красном гиганте, который уже потерял свою массу, момент инерции и вот-вот должен был превратиться в черную дыру. Искривляя пространство своим мощным гравитационным полем, нейтронная звезда вращалась, подобно поисковому прожектору, словно воду из пожарного рукава выплескивая в пространство частицы с высокой энергией. Этот маленький шар диаметром менее десятка километров являлся источником невероятной энергии.

В корабле, собравшись вместе, шесть техников нервничали и потели. Установленное на гражданском судне торпедное устройство было подготовлено к выстрелу и ожидало момента, чтобы устремить свои заряды в гравитационную пасть звезды. Техники уставились на Аркаса, как будто зеленый священник мог рассеять их страхи или выдать им некое краткое руководство к действию.

– Время? – спросил один из техников с нотками нетерпения в голосе.

Дерево, стоящее рядом со священником, еще не заговорило. Аркас вздохнул.

– Я сообщу вам сразу же, как только услышу команду.

Вскоре он вернется на Терок, где получит новое задание, посвященное службе вселенскому лесу. Какое это будет задание, для Аркаса было безразлично – хотя это задание, далекое, с относительно небольшим количеством участников, он выбрал сам. Являясь зеленым священником, он больше не умел делать ничего. Он был отшельником по своей природе, но в то же время зеленым священником – то есть постоянно был связан с лесом. Вот только бы на том конце с большим энтузиазмом относились к поставленной задаче…

Он сжал ствол дерева, но так и не почувствовал никакого посланного ему сообщения. Ничего. Снова ожидание.

– Пока ничего.

На борту небольшого поискового корабля было слишком душно и неуютно. Застоявшийся воздух пропах восстановительными фильтрами, в нем не было той обильной влажности, которую священник привык чувствовать в воздухе дремучих лесов. И все же даже на Тероке Аркас не испытывал того рвения, которое было свойственно большинству священников. Он мог бы выбрать для себя совершенно иную жизнь, но теперь его кожа под воздействием симбиоза уже обрела зеленоватый оттенок, подкожные водоросли придали ей способность к фотосинтезу. Процесс был необратим, и Аркас навсегда должен был остаться связанным с лесом – несмотря на то, что быть зеленым священником ему не так уж и хотелось.

Аркас стал служителем леса, скорее выполняя предсмертную волю отца, чем руководствуясь собственными интересами.

Зеленые священники пользовались таким спросом, что даже самые посредственные из них, такие как Аркас, имели возможность выбирать из бесконечного числа предложений. На Тероке пожилые священники помогали молодым сделать такой выбор, а Отец Идрисс и Мать Алекса вели переговоры с Ганзой. Но каждый зеленый священник, даже такой, как Аркас, мог обратиться к всеохватывающему разуму леса и сделать свой собственный выбор. Среди множества предложений, доходных мест, важных дипломатических постов и служб связи Аркас больше всего стремился к таким, где он был бы подальше от общей суматохи. И он выбрал это место на отдаленной изолированной станции.

– Сколько можно тянуть время?! – спросил другой техник, с тревожными нотками в голосе. – Что же они там так долго выжидают?

В этот момент пришел сигнал. Через несколько секунд Аркас сфокусировал свое зрение на взволнованных техниках.

– Они сказали, что у них на Онсьере все готово. Можете запускать зонд.

Работая с механизмами, в которых зеленый священник ничего не понимал, ганзейские техники быстро отсоединили подвешенную торпеду и запустили устройство кликиссов, образующее пространственно-временной тоннель. Зонд отсоединился от поискового корабля и устремился к нейтронной звезде, скользя по крутому пространственно-временному склону и быстро набирая скорость.

Когда около сигнального огня на нейтронной звезде была образована конечная точка тоннеля, техники разразились радостными криками. Они быстро начали снимать показания приборов, так как не знали, сколько времени устройство с торпедой может оставаться на своей позиции при яростном гравитационном перетягивании.

Аркас наблюдал за происходящим, подбирая изображения, которые он пошлет вселенским деревьям и другим зеленым священникам. Эксперимент интересовал деревья намного больше, чем его самого.

– Пуск! – скомандовал старший техник. Торпедное устройство использовало древнюю технологию кликиссов, чтобы исказить, сморщить, а потом прорвать дыру в материи пространства. Пасть пространственно-временного тоннеля была достаточно широкой, чтобы проглотить сверхплотную звезду.

Аркас тихо бормотал, обращаясь к дереву, описывая каждый шаг осуществляемого на его глазах процесса, до тех пор, пока даже он не потерял дар речи, увидев, как новый пространственно-временной тоннель буквально проглотил мерцающую нейтронную звезду, словно упавший в сточную канаву камешек.

Генератор на торпеде заглох, его энергия иссякла, и пространственно-временной тоннель закрылся, время-пространство захлопнулось, не оставив даже следа на том месте, где только что находился космический объект.

– Ну вот. Дело сделано.

Аркас взглянул на техников, которые стали бурно поздравлять друг друга.

Прозрачные остатки газовой оболочки, больше не сдерживаемой силами гравитации, начали расползаться, как легкие паутинки.

Словно бомба невообразимой величины нейтронная звезда устремилась к Онсьеру.

7. МАРГАРЕТ КОЛИКОС

Луис со знанием дела протиснулся сквозь толпу и освободил для себя и Маргарет места в первом ряду смотровой площадки. Рядом с ними встал Бэзил Венсеслас.

– Через несколько мгновений все выяснится, – заметил он. – Зеленый священник сказал, что пространственно-временной тоннель на той стороне открылся. Нейтронная звезда уже в пути.

Покрытая испариной лысая голова доктора Серизавы повернулась от смотрового окна к корреспондентам и операторам.

– Приемный конец пространственно-временного тоннеля закреплен на коре газового гиганта. Когда сверхплотная звезда врежется в Онсьер, произойдет самый титанический взрыв энергии, которую когда-либо высвобождало человечество, – сообщил Серизава, после чего, жестикулируя, быстро добавил: – Но не беспокойтесь – для того, чтобы взрывная волна прошла через слои атмосферы, потребуется несколько часов. Мы находимся достаточно далеко от Онсьера, так что нас она не накроет.

Невероятная масса нейтронной звезды, будто пушечное ядро, ударилась в металлическую сердцевину газового гиганта и добавила ему достаточно массы и энергии для воспламенения. Серизава смотрел на показания замеров и ликовал. Погруженный в газовый гигант измерительный зонд прислал данные о давлении, температуре и фотонной обстановке, отраженные на экране графики яростно скакнули вверх. Техники триумфально замахали руками. Хотя я оболочка Онсьера оставалась такой же спокойной и безмятежной, как и прежде, в самом сердце гиганта происходили титанические изменения. Бэзил Венсеслас зааплодировал, и высокопоставленные чиновники тут же подхватили это начинание. – Нейтронная звезда намного меньше по размерам, но зато обладает невероятной плотностью. Теперь это похоже на алмаз внутри комка воска. Именно сейчас материя, из которой состоит Онсьер, устремляется внутрь. – Серизава взглянул на показания приборов, потом на свой хронометр. – В течение часа планета достигнет плотности, необходимой для того, чтобы стал плавиться водород и начался процесс высвобождения энергии, который происходит внутри любой нормальной звезды.

Прищурившись, Маргарет смотрела на мягкий шар, который вот-вот превратится в звезду. Все же Онсьер был настолько велик, что Маргарет не могла заметить никаких изменений, хотя нейтронная звезда и вошла в его сердцевину. Датчики и индикаторы, расставленные в различных облачных слоях, должны были почувствовать ударную волну вырывающегося наружу излучения.

Маргарет наклонилась и поцеловала Луиса в обветренную щеку.

– Похоже, у нас получилось!

Два археолога, с самого начала работавшие над восстановлением этой технологии, теперь могли расслабиться и наблюдать за конечным результатом. Там, в глубине, в данный момент творился настоящий космический хаос.

– То есть, доктор, простая прибавка веса заставит планету вспыхнуть? – спросил у нее за спиной кто-то из репортеров.

– На самом деле массы, а не веса, – ответил Серизава. – Но не имеет значения. Вы видите, как внезапное перемещение нейтронной звезды внутрь планеты немедленно придает ей отрицательную энергию, в действительности же – потенциальную энергию. В соответствии с законом сохранения энергии требуется большой приток кинетической энергии, которая присутствует в термодинамической системе пространственно-временного тоннеля в виде тепла. Это-то и вызывает реакцию превращения газового гиганта в горящую звезду. Все произойдет резким скачком, – его глаза сверкнули, – ну, я полагаю, в течение нескольких дней. Но надо смотреть на этот процесс в перспективе. Обычно продвижение тепла в звезде происходит очень медленно. Фотонам требуются годы, чтобы извилистым путем подняться от ядра к поверхности, они сталкиваются с газовыми молекулами, поглощаются, а затем вновь испускаются при взаимодействии с атомами газа… Да вы просто смотрите – и сами увидите все, что я хотел вам сказать.

Восхищение прессы спадет через несколько дней. Видимые перемены шли медленно, хотя гигантский шар действительно взорвался. Датчики, установленные глубоко в атмосфере планеты, показали, что ядерное пламя продвигается к поверхности, как волна прилива. Когда эта волна достигнет поверхности планеты Онсьер вспыхнет, как электрическая лампочка.

В просветах между штормовыми облаками начали показываться первые проблески света и огня. На поверхности образовывались воронки, в которых были видны титанические перемены, происходящие внутри. Перевод записей кликиссов, который сделала Маргарет позволил осуществить это впечатляющее явление, но она так и не могла понять, стоит ли гордиться этим – или следует прийти в ужас от содеянного?

Илдиранская септима признала успех «Факела Кликиссов». Облаченный в официальную форму, чужак Адар Кори'нх переместился на смотровую палубу, чтобы наблюдать за продолжающимся распадом звезды. Маргарет встретилась с адмиралом, испытывая любопытство и волнение – ей еще ни разу не приходилось разговаривать с илдиранцами.

– Ваш английский просто великолепен, адмирал, – заметила она. – Хотелось бы и мне иметь такие же способности к языкам.

– Все илдиранцы говорят обычно на своем языке. Но те, у кого может возникнуть необходимость в общении с людьми, учат ваш язык, применяемый в торговых и деловых переговорах. Таково требование Мудреца-Императора.

Заполучив слушателя, Луис начал длинно и пространно рассказывать Кори'нху об их с Маргарет работе на планетах кликиссов.

– Империя илдиранцев образовалась намного раньше, чем люди начали исследовать космос. Почему ваш народ не посылал исследователей или археологов, чтобы побольше узнать об этой исчезнувшей цивилизации? Неужели вам не любопытна их история?

Кори'нх посмотрел на археолога так, словно тот позволил себе грубую бестактность.

– Илдиранцы не посылают одиночные экспедиции. Когда мы организуем колонии поселенцев, которые мы называем «осколок», то высылаем достаточно многочисленную группу, чтобы расширить наше общество. Одиночество – это характерная черта человечества, которую нам трудно понять. Я бы никогда не согласился находиться слишком далеко от других представителей своей расы.

– Моя жена настолько любит оставаться в одиночестве, что даже при полевой работе часто уходит от меня в другой конец раскопа, – заметил Луис и улыбнулся Маргарет.

Смутившись, она слегка утвердительно кивнула.

– Думаю, Луис, илдиранцы обладают легкой телепатической связью, которая объединяет их вместе. Это не коллективный разум, но некая поддерживающая система. Я права, адмирал?

– Мы называем это тизм, – согласился Кори'нх. – Это исходит от нашего Мудреца-Императора, который является как бы неким связывающим воедино все нити нашей расы. Если кто-то из нас удаляется слишком далеко, то эта нить может оборваться. Возможно люди рассматривают одиночные путешествия, как некое преимущество. Я же, напротив, жалею людей, которые не могут жить в безопасной сети тизма, – поклонился Кори'нх. По выражению его лица было трудно определить, что он при этом думает на самом деле.

Раздавшиеся на палубе удивленные восклицания снова привлекли их внимание к смотровому окну. Яркая струя вырвалась из Онсьера, напоминая гейзер перегретого газа. Явление казалось необычным, но как только оно прекратилось, тут же угас и интерес аудитории. В течение ближайшего часа Маргарет оказалась единственной, кто наблюдал за происходящим сквозь широкое окно. Кипящая ярость Онсьера, казалось, гипнотизировала. Теперь планета слабо мерцала, испуская фотоны вокруг продолжающего взрываться мира.

Она уставилась на яркий нимб планеты, расплывчатый круг на фоне космического пространства, раскинувшегося напротив военных кораблей илдиранцев и смотровой палубы.

Внезапно несколько невероятно быстрых, словно выпущенные пули, сферических объектов появились в космическом пространстве. Они вынырнули из самой глубины облаков Онсьера и устремились в открытый космос. Через несколько мгновений уменьшающиеся точки исчезли вдали. Маргарет от удивления застыла, но никто рядом с ней не заметил этого явления. Это вряд ли явилось естественным феноменом… но тогда что же это могло быть?

Встревоженная и растерянная, она отвернулась от окна. Луис все еще был увлечен разговором с Адаром Кори'нхом и Бэзилом Венсесласом, обсуждая детали предстоящей им с Маргарет экспедиции на Райндик Ко, описывая многочисленные загадки кликиссов и их странных роботов, которые все еще функционируют, но отказываются предоставить хоть какую-то информацию о своих создателях. Доктор Серизава стоял рядом со своими техниками, рассматривая разные изображения горящей планеты. Судя по выражениям их лиц, они тоже успели заметить странные сферические объекты.

Она подошла к ним.

– Что это было, доктор Серизава? Вы видели…

Ученый взглянул на нее и рассеяно улыбнулся.

– Естественно, это потребует дополнительного детального анализа, но тревожиться не стоит. Вторичные и третичные эффекты «Факела Кликиссов» совершенно непредсказуемы. Не забывайте, что при сверхвысоком давлении в ядре газового супергиганта обычный газ может сжиматься до состояния металла, углерод там превращается в алмазы.

Он снова повернулся к мониторам, где видеокамеры смотровой палубы продолжали демонстрировать неясные изображения планеты. К сожалению, странные объекты появились на противоположной стороне мерцающего Онсьера.

– Явовсе не удивлюсь, если мы видели какие-нибудь глубинные металлические узлы, экзотические внутренности, после возгорания звезды выброшенные на поверхность завихрениями. Ябы не стал слишком задумываться над этим, миссис Коликос. Зрелище вашего «Факела Кликиссов» оправдало и даже превзошло все ожидания.

– На мой взгляд, они выглядели совсем как космические корабли, – нахмурилась Маргарет. – По крайней мере, походили на искусственные конструкции.

Теперь на лице Серизавы появилось снисходительное выражение.

– Это чрезвычайно маловероятно. В конце концов, какая форма жизни могла бы сохраниться внутри газового гиганта с таким высоким давлением?

8. РАЙМОНД АГУЭРРА

В районе Дворца, где собралась ликующая толпа, толкались уличные торговцы, предлагая всевозможные сувениры, а продавцы сладостей втридорога торговали разными лакомствами. Воздух был наполнен тяжелым и сладким ароматом цветов, которые отряды разнорабочих и садовников, несомненно, уберут до того, как они начнут терять свою свежесть.

Раймонд Агуэрра ловко скользил сквозь лес локтей и рук. О карманниках мальчик не беспокоился, так как мог почувствовать любого щипача, перехитрить его и увернуться прежде, чем тот сумеет что-либо прихватить. К тому же его карманы были пусты. Раймонд хотел просто поглазеть на праздник.

Это был умный, обескураживающе красивый темноволосый подросток, стройный, с ослепительной улыбкой. Друзей у Раймонда было мало, а покровителей и того меньше, разве что те, кого он сам себе выбрал. Тяжелая жизнь сделала его мускулистым, как охотничий пес, что очень часто удивляло людей, которые сталкивались с ним, хотя обычно он предпочитал быстро улизнуть, не ввязываясь в драку.

Он так ловко нырял и проскальзывал между людьми, что зеваки из передних рядов даже не заметили, как рядом с ними появился новый зритель с большими глазами. Каждый день Раймонд тяжко боролся за то, чтобы обеспечить себя, мать и брата, поэтому он не обращал внимания на политику. Но вот зрелища он любил. Дирижабли, планеры и воздушные шары поднимали над головами прохожих, тех, кто мог позволить себе оглядеть район Дворца с птичьего полета. Удары гонгов были оглушительней, чем крики ликующей толпы.

Он глазел на яркую череду пестрых мундиров придворных, королевских гвардейцев и министров, разместившихся на большом королевском балконе Дворца Шепота. Пока Патриарх Согласия продолжал бормотать традиционные молитвы, активисты развернули сверкающий транспарант Земной Ганзейской Лиги – схематическое изображение Земли в середине трех концентрических кругов.

Не слишком выделяясь на фоне остальных чиновников, если не считать нескольких чересчур экстравагантных украшений, на балкон торжественно, словно прислушиваясь к каждому своему шагу, вышел венценосный старик. Когда король воздел руки вверх, свободные рукава его пышных одежд обнажили локти, в лучах солнца сверкнули кольца и драгоценные камни в короне.

– Сегодня я хочу поговорить с вами о победе человеческой изобретательности и настойчивости, – раздался из расставленных по всей площади громкоговорителей усиленный голос короля Фредерика. У него был густой баритон божества, глубокий и проникновенный. – В системе Онсьера мы дали рождение новой звезде, которая будет дарить свои лучи четырем девственным мирам, где теперь сможет поселиться человек.

Выслушав это сообщение в благоговейной тишине, народ разразился ликующими криками. На этот деланный восторг Раймонд только усмехнулся: все и так уже должны были знать причину собрания из объявления.

– Настало время зажечь рядом с Дворцом еще четыре факела!

В то время как эхо его голоса затихало вдали, король сделал величественный жест, но его руки были едва различимы даже для острых глаз Раймонда.

На наиболее высоких местах, мостах, колоннах и куполах уже поднимались в небо потрескивающие вечные огни, сделанные по тому же принципу, что и гирлянды из светлячков, висящие на фонарных столбах. Каждый факел должен был символизировать колонию Земли, которая приписана к Ганзе, а значит, принесла клятву верности старому королю.

– Я отдаю вам эти четыре спутника, которые будут названы в честь моих славных предшественников, первых четырех королей Земной Ганзейской Лиги: Джек!

Над парящим прогулочным мостом, перекинутым через Королевский канал, поднялся огненный столб. – Бен! Джордж! Кристофер!

Едва он произносил новое имя, на темной башне над одним из пролетов великого моста зажигался очередной факел.

На этих четырех спутниках еще не растаял лед, первые обустраивающие геологические команды высадятся там лишь после того, как стабилизируется тектоническая деятельность планет. И все равно Раймонд ликовал вместе со всей собравшейся аудиторией, наблюдая, как король заявляет о четырех новых мирах. Какое зрелище!

Заиграли оркестры, в воздухе, разбрасываемые плывущими дирижаблями, словно пух одуванчика, переливались плавно опускающиеся блестящие ленточки. Король Фредерик объявил начало всеобщего празднования.

Народ был рад любому поводу для праздника. Может быть, именно за это он и любил так своего короля. Фредерик поспешил обратно в спокойный уют Дворца Шепота, и Раймонд заметил на его лице тень озабоченности. Король казался одиноким, может быть, даже несчастным, словно он устал от жизни, обрекающей его постоянно находиться у всех на глазах. Раймонд мог только посочувствовать монарху, так как сам проводил каждый день совершенно незримым для мира.

Он принялся бродить между палатками и снующими торговцами. На широких фризах Дворца Шепота были изображены главные исторические события Земли: запуск одиннадцати космических кораблей первого поколения: первый контакт с илдиранцами, которые одарили человечество своими космическими двигателями и своей космической цивилизацией. В определенное время каждого часа изображения на фризах оживали и начинали двигаться, разыгрывая исторические сцены. Статуи вокруг фонтанов в парке тоже оживали: каменные ангелы махали крыльями, исторические генералы скакали на лошадях, которые по их команде вставали на дыбы.

По мосту катился поток гуляющих, устремившихся к окрестностям Дворца. Раймонд смотрел на все это сверкающими глазами – и почувствовал угрозу на полсекунды позже, чем следовало бы.

Кто-то сзади схватил его за шею, сжав сильные, как тиски, пальцы.

– Итак, он притащился сюда, чтобы стащить что-нибудь, пока люди глазеют по сторонам. А ведь он покинул нас, когда нас ждала более важная работа.

Раймонд изогнулся так, чтобы увидеть говорящего. Это был паренек чуть старше его, с несчастливым именем Мальф. В то же время его более сильный товарищ Бель еще крепче сжал свои руки на горле Раймонда. Четырнадцатилетний подросток вывернулся из рук Беля, но убегать не стал. Пока не стал.

– Прошу прощения, но воровство не входило в список моих неотложных дел.

– Воровство ниже его чувствительной натуры, – с ухмылкой заметил Бель.

– Точно, это слишком просто, – заявил Раймонд. – Трудиться в поте лица, чтобы прожить – вот это да. Почему бы вам однажды не попробовать заняться чем-то подобным?

Вокруг них танцевали поглощенные праздником гуляки, некоторые целовались, многие стояли в очередях за сладостями. Мальф говорил тихо, но даже если бы он кричал, то мало кто обратил бы на это внимание.

– Эх Раймонд, Раймонд! Почему ты до сих пор не пастор, коли у тебя такие моральные устои? И почему бы тебе просто не сказать «нет» вместо того, чтобы убегать от нас?

– Алые дожди, Мальф! Так я же и сказал вам «нет»! Если мне изменяет память, я говорил вам это раз шестнадцать. Но вы не захотели меня слушать. Втереться к человеку в доверие, а потом стащить у него припрятанную кубышку – это не та карьера, к которой я стремлюсь. Достаточно сделать это один раз, и второй уже не составит никакой трудности.

– Я помогу тебе забыть об этих трудностях, – заметил Бель с едкой усмешкой. – После того, как ты дернешь за ниточку, тебе придется изрядно побегать от законников.

– Если б вы были так же хороши на деле, как на словах, то законники не подошли бы к вам на пушечный выстрел, – покачал головой Раймонд. – Я рассчитывал на ваши умения, Мальф, а теперь вы говорите, что все это просто преувеличение, – он глубоко вздохнул, все его мышцы напряглись, готовые к бегству или драке. – Думаю, вы сами не верите, что это был обычный несчастный случай.

Бель сжал кулаки и, казалось, даже стал несколько выше ростом.

– Про несчастный случай можешь рассказать своей мамочке – после того, как мы хорошенько намнем тебе бока!

– Не впутывай сюда мою мать!

Слезы на глазах матери, Риты Агуэрра, и ее заботливые причитания о судьбе старшего сына были для Раймонда намного хуже любых синяков.

Как акула, почувствовавшая в воде кровь, Мальф, ожидая, что Раймонд побежит, зашел ему за спину, чтобы сразу же схватить его. Однако Раймонд пришел к противоположному решению. Он набросился на более сильного Беля, яростно работая кулаками, костяшками пальцев, острыми локтями.

Он дрался, не применяя никаких особых приемов, просто используя каждую твердую часть своего тела – от носков ботинок до макушки – и вскоре прижал пораженного Беля к флагштоку. Когда Мальф, как разъяренный бык, бросился к своей жертве, Ральф уже успел развернуться и встретил его ударом ноги в живот.

Этого было вполне достаточно, чтобы остановить их, но не причинить особого вреда. Этого было вполне достаточно, чтобы убежать.

Раймонд растворился в толпе прежде, чем Мальф и Бель успели прийти в себя. Он заявил о своей позиции. Либо эта парочка оставит его в покое, либо в следующий раз придет с подкреплением. К сожалению, скорее всего, произойдет второе.

Посмеиваясь про себя, он проскочил по мосту, пересекавшему Королевский канал. Он почистил испачканную одежду, обнаружив при этом, что нигде ничего не порвано. Костяшки пальцев у него были ободраны, волосы взлохмачены, но, по крайней мере, он вышел из потасовки без синяка под глазом или иных видимых повреждений.

А этого было вполне достаточно, дабы убедить мать, что ничего серьезного не произошло. У нее и без того достаточно забот, и ему совсем не хотелось добавлять к ним еще и свои проблемы.

Раймонд был старшим из четырех детей и единственным мужчиной в доме с тех пор, как его отец сбежал из дома и записался на корабль, летящий в одну из колоний. Это случилось, когда Раймонду исполнилось всего лишь восемь лет.

Эстебан Агуэрра подписал колониальные бумаги и одностороннее заявление о разводе одновременно – таким образом, его жена получила известие о разводе уже после того, как корабль покинул Землю. Отец Раймонда отправился в новую колонию на мире Рамаха не потому, что она была таким уж привлекательным местом, а потому, что это был ближайший рейс, на который еще можно было записаться. Раймонду оставалось только пожелать ему попутного ветра.

Пришло время возвращаться домой, помочь матери приготовить ужин и уложить спать младших братьев. По пути домой через Дворцовый округ он остановился посмотреть на расставленные повсюду пышные букеты цветов. Некоторые из них будут опрокинуты развеселившейся толпой, другие простоят, сияя красотой, еще пару дней, пока их лепестки не начнут увядать. Затем их выбросят.

Любовь к матери перевесила все доводы, и, несмотря на свое публичное отречение от воровства, Раймонд прихватил с собой один из букетов. Он спешил домой с охапкой красивых цветов, ликуя в предчувствии того, как обрадуется подарку мать.

Молодой человек не заметил ганзейских агентов, нанятых Бэзилом Венсесласом. Они весь день наблюдали за Раймондом Агуэррой. Оставаясь незамеченными, мужчины сделали множество снимков юноши и добавили их к уже достаточно подробному досье.

9. ЭСТАРРА

Хотя Эстарра и была дочерью правителей Терока, в свои двенадцать лет она еще не знала, чему будет посвящена ее жизнь. Старшие братья и сестра с детства знали, что должны изучать основы дипломатии, права и коммерции, поскольку потом станут зелеными священниками или их будут готовить на должность коммер-послов. Однако четвертому ребенку не было отведено особой роли. Таким образом Эстарра в основном занималась тем, что ей больше нравилось.

Полная энергии, она босиком убегала в лес, где порхала меж зарослей под кронами что-то шепчущих вселенских деревьев. Спутавшиеся, резные, похожие на пальмовые листья вселенских деревьев не столько закрывали свет, сколько фильтровали его, раскрашивая почву леса в желтые и зеленые тона. Листья и трава ласкали золотис-коричневую кожу Эстарры, щекотали, но не царапали. Ее огромные глаза всегда готовы были приметить что-то новое или необычное.

Эстарра уже обследовала все близлежащие тропинки, поражаясь окружающему ее миру. Ее пылкие детские поступки иногда заставляли хмуриться старшую сестру Сарайн, которая обожала мир бизнеса, политики и коммерции. Однако Эстарра вовсе не хотела повзрослеть так же быстро, как это произошло с ее сестрой.