На тверди небесной

      Отец? Да у меня уже есть папа. Двух отцов мне, пожалуй, многовато будет.
      Эльгеро… ну что, просто такой вот эпизод моей жизни. Не скрою, увлекательный эпизод, будет о чем вспомнить.
      Нет, я не позволяла себе всерьез думать обо всем этом. Эти мысли как бы скользили по краешку моего сознания. Но вот помечтать о том, как можно замечательно питаться, одеваться, путешествовать и вообще жить - будучи дарайкой или имея в кармане дарайские деньги - это было очень приятно.
 
      Лика вынула сигарету, пахнущую медом, чиркнула крохотной зажигалкой.
      — Разве это не вредно? - спросила я, - Занимаешься, занимаешься, а потом куришь…
      — А ты мороженое ешь, - Лика ткнула в мою вазочку красивым пальцем. Я улыбнулась.
      — Не будь занудой, - посоветовала Лика. Я полюбовалась на произведение искусства в моей вазочке, составленное из мороженого трех сортов, орехов и взбитых сливок. Погрузила ложечку в голубоватый шарик.
      — А ты совсем не ешь мороженого? - спросила я.
      — Фигура дороже.
      Мое тело после гимнастики и сауны было расслабленным, теплым, кровь легко бежала по сосудам. Все-таки кайф… Я подумала о том, чем буду заниматься сейчас. Сегодня у меня сеанс облачного тела. Мне его вернут! Можно будет порисовать что-нибудь. Только вот не хочется… Сейчас бы в кровать, с каким-нибудь легким романом. Я не дочитала, кстати, ту историю…
      Все мои рисунки - про войну. Про Дейтрос. Может быть, они этого не понимают, потому что на вид это не всегда ясно. Я могу изобразить просто какой-нибудь пейзажик - унылый, где каждая травинка напряжена под ветром - и никто ведь не поймет, что это - Дейтрос. А мне все меньше и меньше хочется его рисовать.
      Может, попробовать что-то другое? Птичек, цветочки…
      Так ведь беда в том, что я и дома, в России рисовала всегда только Дейтрос. Я не знала, что это такое, конечно. Только эта война всегда жила во мне. Мир этот, страшный, но прекрасный.
      Тот чудный мир тревог и битв,
      Где в тучах прячутся скалы,
      Где люди вольны, как орлы…
      И только его я рисовала всегда, о нем пела, о нем сочиняла изредка стихи.
      — Кей?
      — Да? - я очнулась.
      — У тебя вид мрачный. Встряхнись, - посоветовала Лика.
      — Не мрачный, - возразила я, - просто задумалась.
      — Ты должна следить за выражением лица, - наставительно произнесла консультант, - не терять контроля. Иначе будешь отталкивать людей.
      Я пожала плечами и занялась мороженым. Интересно. Вот Лика - та умеет привлекать людей.
      Кстати, интересно, а кто она вообще? Психолог? Работает здесь, в Атрайде?
      — Лика, а ты здесь работаешь?
      — Не только, - сказала она, - я вольный художник.
      — Лика, - решилась я, - если мне разрешат вернуться на землю… Крадис говорил… я стану вашим агентом?
      — Агентом? - Лика лениво пожала плечами, - честно говоря, не вдавалась в эти подробности. Да и какая разница?
      Я опустила глаза, и тут меня настигло - словно обухом по голове.
      Я вспомнила, где слышала ее имя.
      Картинка встала перед глазами ясно, будто вчера это было. Раненый дейтрин на полу, Тэм и Арисса делают перевязку. Взгляд упрямый и злой. "Я был связным Вейна. В Дарайе. Вейна раскрыли с помощью двойного агента… женщина… из дарайцев. Зовут ее Лика Уве".
      — Уве, - повторила я.
      — Ты что? - поинтересовалась консультантша.
      — Лика… ты… ты знала моего отца?
      Лика молчала некоторое время. Затянулась и пыхнула медовым дымком. Красиво стряхнула пепел.
      — Вот как, - сказала она наконец, - да. Я знала его. Не здесь, конечно.
      — Ты… сделала так, что его… арестовали, да?
      Лика взглянула на меня огромными голубыми глазами.
      — Я не знала,что так произойдет. Я просто… Пойми, Кейта, мы познакомились с ним по работе. На телестудии. Я брала интервью, а он… он ведь у нас здесь был высокопоставленным чиновником. Кейта… ты знаешь, я любила его.
      Ложечка выпала из моих пальцев и глухо стукнула о столешницу.
      — Лика… а он для тебя не староват?
      — Почему староват? - удивилась она, - ему сорок восемь лет. Я ведь тоже не девочка, Кейта. Я только так выгляжу.
      Врет, подумала я. Очевидно - врет. "Двойной агент". Конечно же, агент, с чего Логар стал бы говорить об этом, даже имя назвал - если бы не был в этом уверен. Но вот то, что любила… А ведь похоже на то. Лика даже выражение лица контролировать перестала.
      — Но он же больной…
      — Тогда он не был больным.
      И выглядел, наверное, иначе.
      — Кейта, не будем об этом, - сказала Лика.
      — Нет, будем. Я могу увидеть фотографии… или записи, чтобы посмотреть, как отец выглядел раньше?
      — Не знаю. Спрашивай у Крадиса. Я выбросила все его фотографии. Это слишком больно, - тихо сказала Лика.
      — Как дейтрин может быть высокопоставленным чиновником? - спросила я, - мне казалось, что ино… иностранцев у вас не очень-то допускают к власти.
      — Не знаю! - почти вскрикнула Лика, -и оставь меня в покое. Я не хочу об этом говорить, ты понимаешь? Не хочу.
 
      Найти изображения отца оказалось несложно. Удивительно, почему это не приходило мне в голову раньше - видимо, потому, что я еще толком не умею пользоваться этой их телевизорной сетью… то есть компьютерной. Поиск по имени "Вейн" выдал мне много информации о некоем Вейне иль Кэррио, дейтрийского происхождения, тана Оборонной Лиги Дарайи. Как я понимаю, крутое звание, вроде нашего генерала. А что значит "иль Кэррио"? Фамилия? И моя, значит, фамилия - тоже? Я нашла множество публичных выступлений отца. Он говорил что-то о снабжении армии, о недостатке кадров, о миротворческих операциях в неизвестных мне местах. Пару раз и о Дейтросе что-то сказал. И много было информации, связанной со скандалом. Был, оказывается крупный публичный скандал, когда выяснилось, что иль Кэррио - дейтрийский шпион. Но о дальнейшей судьбе его лишь вскользь сообщалось, что - ушел в отставку, направлен на психологическую реабилитацию. Гуманное общество, ничего не скажешь. И открытое - все на виду. Все знают, что шпион, это разоблачение послужило к удовольствию телезрителей.
      Но главное - и в самом деле очень сложно было узнать в этом крепком стройном мужчине того старика, увиденного мной в Атрайде. Отец выглядел моложе, к примеру, папы Володи, а ведь тому 43, но уже и брюшко приличное, и болезни кое-какие. Отец же - настоящий дейтрин, седоватый слегка, но подтянутый, сильный, энергия сверкает в глазах. Какая там сердечная недостаточность…
      Его довели до этого тяжелого, болезненного состояния здесь, в Атрайде. Хотелось бы знать, что с ним сделали…
 
      — Фел Крадис, - я отодвинула бумаги с очередным тестом, - мне бы хотелось знать, что произошло с моим отцом.
      Психолог слегка помрачнел.
      — Ты ведь это знаешь. Твой отец был агентом Дейтроса. Был разоблачен. Поскольку его действия были результатом болезненных заблуждений, проходил реабилитацию в Атрайде.
      — В чем заключалась эта реабилитация?
      — Ведь не я этим занимался. Я не знаю подробностей. А почему ты спрашиваешь об этом?
      — Да очень уж разница большая, - пояснила я, - он ведь раньше вовсе не был болен. До Атрайда.
      — А я и не говорил, что он был болен раньше. Но в общем-то, естественно… был большой скандал. Психическое потрясение, стресс, инфаркт. Что здесь удивительного?
      Шендак, ведь в общем-то, все логично. Откуда я знаю, как выглядят люди после инфаркта? Ну а то, что одно разоблачение может его вызвать - вполне правдоподобно.
      — Кейта, - снова заговорил Крадис, - я понимаю твой интерес, конечно. Но учти, что этот человек предал тебя и бросил еще в раннем детстве. Физиологически он тебе, конечно, отец… а вот фактически…
      — Бросил?! - переспросила я, - Давайте поточнее: он меня спас. Ваши агенты угрожали убить меня и мою мать…
      Я осеклась. Крадис широко улыбался.
      — Нет, все-таки дейтры - мастера пропаганды. Девочка, никто не собирался тебя убивать. И такое даже никому в голову бы не пришло. Зачем бы нам было это нужно? Ради вербовки одного-единственного дейтрина? И мы бы после этого могли ему доверять? Чушь какая…
      — Вы выследили отца и преследовали его.
      — Да, - произнес Крадис, сделав паузу, - даже и не знаю, что тебе ответить. Они преподнесли тебе красивую версию. Только вот истина, к сожалению в другом. Мне даже жаль тебя разочаровывать. А истина - в том, что твой отец самостоятельно нашел на земле наших людей и предложил свои услуги. Перешел на нашу сторону. Возможно, это был с самого начала план командования Дейтроса. Но мы предполагаем, что нет, что дейтры перевербовали его позже еще раз. Потому что, попав к нам, иль Кэррио, конечно, прошел проверку. А пройти ее… наверное, и невозможно, будучи чужим агентом. В любом случае интересы твои и твоей матери, к сожалению, стояли для твоего отца на последнем месте. Он ни разу не вспомнил о вас, хотя ему делали и предложение перевести вас также в Дарайю - он отказался. У него здесь были женщины, он не хотел с вами связываться. Но ты не должна его за это осуждать! Ведь это в обычаях дейтринов. Ты знаешь, что у них вообще нет семьи в нормальном понимании этого слова. Интересы дела или карьеры - однозначно выше интересов ребенка.
      Ощущение такое, словно на голову вылили ведро холодной воды. И я мерзну.
      Но собственно, почему, какого шендака я должна ему верить?
      … Потому что очень уж все складывается в логичную картину. Что значит судьба какого-то ребенка по сравнению с судьбами мира? Это даже и не подлость, это совершенно нормальный поступок гэйна. Воина. Вот то, что он сам предложил - конечно, вряд ли, скорее всего, это был именно план командования с самого начала. Ну прошел он как-то здешнюю проверку… Иначе, если бы он был двойным предателем, никто не относился бы к нему в Дейтросе с таким пиететом. Отец просто пожертвовал мной по приказу из Дейтроса, Дейтрос пожертвовал нашей семьей. Все правильно и логично.
      А вот первоначальная версия - что дейтры пожалели меня и маму, и разработали специальный план для внедрения отца, изменили ему задание… Н-да. Слабо верится на самом деле.
      "Кей, маленькая моя".
      Да что же это - все дейтры, выходит, сами жертвы, жертвы собственной системы, собственного характера? И они могли бы наслаждаться жизнью, жить в мире и благоденствии, если бы не…
      Не защита Земли?
      — Зачем вы хотите уничтожить Землю? - прямо спросила я.
      — Мы вовсе не собирались никогда уничтожать Землю! По отношению к Дейтросу использование темпорального винта было оборонительной акцией и в общем-то, трагической случайностью. А Землю мы защищаем. От проникновения Дейтроса. Конечно, тебя убедили в том, что мы - изверги, которым лишь бы какой-то мир уничтожить. Что ж, можно понять, что дейтры ненавидят нас. Но это не так. Война на Земле идет, но идет за счет тонкого информационного воздействия. И если совсем в общих чертах - то дейтры насаждают там фундаментализм, а мы противостоим этому. Они хотят превратить Землю в свой плацдарм. Вот и все.
      Я обхватила виски ладонями. И все это, шендак тысячу раз, тоже звучит логично! Не похожи гуманные, цивилизованные дарайцы на людей, которым лишь бы шарахнуть кого-нибудь темпоральным винтом… или там атомной бомбой. А что такое, по сути, Дейтрос? Тоталитарная система… агрессивная.
      Я уже об этом прочитала кучу книжек и смотрела кино.
      Почему Эльгеро рассказывал мне так мало? Я очень мало знаю о Дейтросе, чтобы судить, насколько это правда - то, что мне здесь говорят. Может, и правда, там народ запуган и живет в страхе. Я же видела всего нескольких гэйнов. Может, и правда, они хотят завоевать Землю…
      Вспомнился фильм о дейтринах. Только это ведь тоже неправда. И не все, что они пишут в своих книгах - правда. Но как разобраться, как понять это? У меня слишком мало фактов. О Дейтросе я знаю лишь со слов Эльгеро, о Дарайе - со слов этого… информация, которую они мне подсовывают. Ведь ясно же, что их цель - переубедить меня. Почему я решила, что они не лгут? Может быть - все это ложь…
      — Давай, Кейта, закончим сегодня тест, - мягко сказал Крадис, - и оставим все эти проблемы.
      Он подвинул ко мне бумаги. Я тупо смотрела, не видя букв, первый вопрос расплывался у меня перед глазами.
      "Представьте, что вы собираетесь поехать на пикник…"
      На пикник. Замечательно. Машина с прозрачным верхом. Дорогая какая-нибудь, Алви-45, к примеру. Большая корзина со снедью - как в рекламе. Вымытые красные помидоры, зеленый лучок, желтый душистый хлеб…
      Зазвонил телефон, Крадис нажал на кнопку и стал отвечать кому-то там глуховатым голосом.
      Вот уж точно - я не оставлю эту проблему. Я должна понять… разобраться.
      Еще раз - у меня мало информации о Дейтросе. Слишком мало. Все, что осталось - это впечатление, которое могло быть и ложным.
      "Да, Кейта. Нас всех используют".
      А может быть, Крадис даже и прав, это тоталитарная ужасная система - только кто сказал, что она неправильна?
      Мне дали здесь, в Дарайе, слишком много новой информации. Да, вся она укладывается в логичную систему. И главное - подтверждается где-то на глубинном уровне, уровне телесных ощущений. Обычные рефлексы. Дейтрос - связан с болью, ранами, неудобством, вечным дискомфортом, опасностью, тяжелыми тренировками. Дарайя - с наслаждением и уютом, изобилием, красотой. Но это же, шендак, не критерии истины…
      А может быть, и критерии? Ведь игнорировать это - значит, игнорировать очевидное. И ведь даже всяких нищих и бездомных здесь нет, как, например, в Америке. Здесь все устроены, у кого нет средств к жизни - получает пособие. Ведь так, наверное, и правильно…
      Все во имя человека, все для блага человека. Так нас учили еще в школе. А здесь это осуществлено уже.
      Неудивительно, что им и религия не нужна никакая. Зачем? Религия - опиум для тех, кто живет плохо, утешение. А дарайцы - сильные, самодостаточные люди, которые построили себе красивую жизнь…
      Даже со мной, врагом, они обращаются исключительно гуманно, как с равной им личностью. Даже с исключительной заботой и вниманием…
      Интересно, Эльгеро врал мне, говоря, что дарайцы хотят уничтожить землю, и что предназначение Дейтроса - ее защитить? Не может быть. Он сам в это верит! Но может быть, и его обманули…
      Его обманули.
      Его используют, да. И он сам это говорил. У него красивые глаза, вдруг подумала я. Глаза бывают красивыми не из-за цвета, не из-за разреза. Их делает красивыми выражение. То, что смотрит из глаз. "Светильник тела - око". Глаза Эльгеро блестят решимостью и волей. А ведь я всегда буду его вспоминать… думать о нем, рисовать. Петь для него - будто он слышит. Я ведь люблю его. Эльгеро…
      Я этого и не понимала, пока мы были рядом. Слишком уж тяжело было. Иногда я на него злилась. А потом поняла, что люблю… Его, и все, что связано с ним. Эльгеро неотделим от Дейтроса. Даже если он обманут…
      А почему я решила, что обманут? Эльгеро множество раз бывал в Дарайе. Сталкивался с дарайцами. Конечно же, слышал их пропаганду. Ведь он далеко не глуп - однако почему-то смотрит на все это иначе. Да, я этого не понимаю… Только если выбирать между Эльгеро и всем остальным…
      Крадис внимательно смотрел на меня. А я не смотрела на лист задания.
      — Ну, Кейта, ты успокоилась? Продолжим работу?
      Я опустила руки на колени. Медленно выпрямилась. Заставила себя посмотреть в глаза Крадису.
      — Знаете… может, вы и правы. Может, это все так. Но я дейтра. Может быть, это плохо. Значит, я принадлежу к плохому народу. С вашей точки зрения. Но я не могу это изменить. Я останусь дейтрой. И я верю в то, что мой народ прав…
      — Хорошо, Кейта, - вяло сказал Крадис, - тогда закончим сеанс. О твоих идеях мы поговорим завтра.
 
      Почему-то я чувствовала себя очень хорошо. Я не знала, что будет дальше. Просто представления не имела. Если бы они хоть говорили со мной об этом, главном! Тогда я могла бы спорить, возражать, уходить в отказ. Но ведь они и не говорят. Они не пытаются меня переубедить, доказать мне что-то. Или пытаются? Ведь вокруг меня так много всякой информации, книг, брошюр, журналов, а телевидение, а компьютерная сеть… Но это так ненавязчиво. И главное - чтобы не дискутировать со мной. Просто донести свою точку зрения. Дискуссии до добра не доводят.
      Если бы от меня требовали сию минуту отречься от Дейтроса, это была бы ясная борьба, я сопротивлялась бы. А ведь от меня не требуют этого… Требуют всего лишь выполнять психологические тесты и упражнения, заказывать косметику, плавать с Ликой в бассейне, развлекаться. Даже не требуют, а предлагают. От этого отказываться вроде и глупо…
      Но сегодня, видно, я добилась своего. Я заставила Крадиса говорить о главном. Я еще не знала, как мне удастся проделать это снова - но ясно, что я на верном пути. Лику, правда, заставить еще сложнее. Она всеми силами изображает принципиальную блондинку, ничем не интересующуюся, кроме моды, фитнесса и мужчин.
      После обеда Лика зашла за мной, но это было сегодня выше моих сил. Я сказала, что чувствую себя нехорошо, так что в спортивный центр пойти не смогу. Лика несколько удивилась и вышла. Я провалялась остаток дня на кровати, читая очередной роман из жизни дарайской молодежи. Кстати, одним из героев был дейтрин, который перешел на сторону Дарайи, оказавшись в плену, и теперь интегрировался в общество вполне успешно - учился профессии, ухаживал за девушками. Правда, он выглядел немного комично со своим акцентом и часто попадал в нелепые ситуации. Но был добродушен и сам смеялся над собой. Себя он называл "дрин" - это, оказывается, местное уничижительное прозвище для дейтринов, но другие этого слова не произносили, да и вообще стеснялись намекать на его национальность.
      Принесли ужин. Я встала, и тут у меня слегка закружилась голова. Да и есть не хотелось - совсем. Ну и дела, оказывается, я и в самом деле чувствую себя неважно. Ощущение - будто я простыла. Слегка саднит в горле, начался насморк. Но где и как я могла простыть?! Я ведь довольно крепкая, и даже зверские приемчики Эльгеро - вроде купания в ледяной воде и спанья на земле - никакого впечатления на мой организм не произвели. Возможно, конечно, это из-за стресса. А где я могла простыть сейчас? Мы даже в бассейне уже дня три не были.
      Вероятно, сказала я себе, проблема в облачном теле. Иммунитет резко снижен, вот что. Хотя как раз вчера был сеанс… Но как знать, может, проблемы накапливаются…
      Голова болела все сильнее. И я просто легла спать пораньше.
 
      Я проснулась около пяти утра - меня тошнило. Со страшной силой. Пришлось кое-как встать, доползти до туалета, и там меня основательно вывернуло. Заснуть после этого уже не удалось. Но и встать казалось невозможным - головная боль, слабость, и потихоньку уже начинали болеть мышцы. Все-таки я где-то подхватила грипп. Может, у них эпидемия? Как обычно, в половине восьмого мне принесли завтрак. Кроме чая, ни на что больше и смотреть не хотелось. Медсестра выслушала мои жалобы, вышла и вернулась вскоре со шприцем. Пояснив, что у меня вирусная болезнь, я, видимо, где-то тут заразилась, и лечение стандартное, с помощью вот этих инъекций. Всадив мне иглу в задницу, она удалилась.
      Минут через двадцать началась новая зараза - меня стало ломать уже по-настоящему. Болели суставы. Причем с такой силой, что думать о чем-то другом было невозможно. Голова тоже болела, но на фоне разламывающихся рук, ног и спины это было даже и незаметно. Я попробовала включить телевизор, чтобы отвлечься, но воспринимать пестрое мелькание экрана было почти невозможно. К тому же заслезились глаза. Меня вырвало чаем, прямо на пол, потому что дойти до туалета казалось совершенно немыслимым.
 
      Около четырех часов дня я получила вторую инъекцию, и после этого температура поднялась до запредельных цифр. Мне оставили градусник, удобная штука - приложил ко лбу, и видишь температуру. Так вот, у меня было 110 при норме до 60. Наверное, как у нас 40 градусов. И боль стала такой, что вышибла из меня последние остатки мужества, и я начала тихо выть. Наверное, вчера я преувеличила - никакая я не дейтра. Дейтра бы лежала тихо, закусив зубами подушку, и еще молилась бы про себя. Хотя помолиться - это хорошая мысль… Я стала повторять пару молитв, которым меня научил Эльгеро - "Отче наш" и "Радуйся, Мария", причем по-дейтрийски. И еще десять Заповедей. Ни о каком там Боге я не думала, мне уже было плевать, есть Он или нет - просто ритмичное повторение одних и тех же слов успокаивало и отвлекало. Я повторяла их бесконечно.
      Я заметила, что уже боюсь следующей инъекции. Да, я понимаю, что это лечение, и все такое, но почему после них так плохо становится?
 
      — Я умираю?
      — Не говори ерунды. Обычная вирусная инфекция. Повернись.
      — Не надо.
      — Почему? Ты что, хочешь умереть?
      — Мне будет плохо… после укола.
      — Странно… Ну может быть, симптомы усиливаются. Но это необходимо. Ну давай, повернись быстренько.
      — Я пить хочу.
      — Потом, после укола.
      — Оставьте мне воду здесь, рядом, пожалуйста. Я не могу встать.
      — Оставлю.
      Мне это кажется, или сам укол такой болезненный, всю ногу сводит? Кажется, раньше так не было.
      Вышла. Вода? Она же обещала оставить. Почему же воды нет… Я же сдохну без воды.
 
      Какая гадость - когда тебя рвет, и рвать нечем, горло полностью пересохло. Выходит чуть-чуть желчи. Живот болит от напряжения.
      Надо дойти до крана и напиться. Надо дойти. Я попробую. Кстати, хочется в туалет уже. А позвать кого-нибудь - как? Это ведь не больничная палата, звонков не предусмотрено. Орать - бесполезно. Надо дойти. В конце концов, Эльгеро вообще воевал с огнестрельным ранением. На пол слезть можно, вполне. И дальше на четвереньках. С громкими стонами, да плевать уже. Услышат - придут и помогут. Да они ведь за мной наблюдают! Ведь наверняка… Почему же не приходит никто? Ой, мои коленки… и руки не держат. А можно еще ползком. Эльгеро меня учил ползать. Только сейчас я не могу.
 
      Очень холодно. Очень. Суставы закоченели, и мне уже не разогнуться, я лежу в позе эмбриона, пытаясь спастись от холода. На полу, чуть-чуть не дойдя до порога туалетной комнаты. Кажется, штаны уже мокрые. Плевать. Помогите! Крикнуть, что ли, погромче? Или я уже не могу громче? Отче наш, сущий на небесах… У них здесь все болеют. Отец вот болел. Я тоже… Только другим чем-то. Я умру, это теперь уже ясно. Она врет, какая это вирусная инфекция… Что у меня, гриппа не было? Это, может, инфекция, но такая, от которой я сдохну. И почему-то совсем не страшно. Сдохнуть не страшно. И чего я раньше боялась? Черной бездны? Ерунда какая. Я, конечно, не знаю, что там будет, но вот чего точно не будет - этой дикой выворачивающей боли. Почему-то самое страшное во всем этом - что суставы уже не разогнуть, они так и останутся навсегда скрюченными, их можно разогнуть теперь, только сломав кости. И от этой скрюченности как раз дикая боль.
 
      Меня поднимают. Кажется, ругаются, что я поползла сама. Идиоты, а что мне делать было? Никто же не приходил. Ссать прямо в кровать? Не говоря о том, что пить хочется. На кровати легче не становится, хотя немного теплее. Но одеяло тонкое. Мне переодевают штаны и заодно ставят еще один укол. Пробирает ужас - после укола всегда хуже, но куда уж хуже-то? Я даже не успела сказать, что хочу пить. Ладно, хрен с ним, ну не дают - и не надо, ощущение того, что организм полностью иссушен, а во рту вообще раскаленная сковородка - это еще ничего по сравнению с локтями… и позвоночником…
      Нет, оказывается, бывает еще хуже. Боль начала пульсировать. И вокруг наступила тьма. Это я ослепла, или просто ночь? Во тьме впереди собирается большой малиновый шар, он катится на меня и бьет наконец, и я кричу от боли, а впереди уже новая волна. Надо не смотреть на нее, не думать об этом. Отче наш… не помню, что там дальше. Это… мой дядя самых честных правил… Когда не в шутку занемог… Вот именно, что не в шутку. Нет, не вспомнить мне сейчас. Эльгеро… А-а!
      Нет, не бывает такого гриппа. Это другое что-то. Может, какой-нибудь лейкоз. Самое главное - побыстрее сдохнуть. А видеть я все-таки могу, не ослепла.
      Врач. Наверное, врач, хотя кто их разберет, они все в этой медицинской желтоватой одежде. Ну слава Богу, может, хоть он отменит эти дурацкие уколы. И вообще…
      — Пить, - говорю я. Врач не обращает на меня никакого внимания. Измерил давление. Отворачивается и говорит что-то непонятное.
      Я лежу на холодной узкой поверхности. Мало того, что по-прежнему все болит, еще и нестерпимо холодно. Руки и ноги насилъно разогнуты и привязаны, и от этого я сейчас сойду с ума. Кажется, что если только их развяжут, сразу станет легче, хотя это самообман. Врач колет мне чем-то страшным прямо в левую ключицу. В глазах темнеет от боли, и я слышу дикий хрип. Это я так кричу. А он все терзает мою ключицу, как ворон клювом. И потом я понимаю, что это он мне катетер поставил, рядом со мной капельница, тянется тонкий проводок.
      — Я умру?
      — Нет, - говорит наконец врач, - просто вирусная инфекция.
      — Мне очень больно. Развяжите…
      — Придется полежать так, а то со стола спрыгнешь.
      — Пить хочу.
      Но он уже не слышит. Ушел. Да и зачем мне пить, капельница стоит, жидкость поступает прямо в кровь. Кстати, и не вырвет. Ну а то, что во рту пустыня Сахара, так это ерунда по сравнению с болью. Мои стоны становятся ритмичными. Это просто такой вой, время от времени прерывающийся. Но кажется, это слишком тихо, а громче я уже не могу.
      До сих пор не знаю, сколько все это продолжалось. Наверное, несколько дней. Я редко теряла сознание, а о нормальном сне не было и речи. Но наверное, в конце концов, я уснула. Не помню - там, в том страшном месте, или уже здесь? Боль почти прошла. Правда, двигаться почти невозможно, руки-ноги отнялись. Рядом со мной стоит стакан. Вода. Пить уже не хочется, только весь рот и глотка превратились, похоже, в сплошную рану. По ощущениям. Наверное, надо попить, будет легче. Я медленно поднимаю руку. Нет, это не паралич все-таки, конечности двигаются. И даже не очень больно. Я взяла стакан, подняла его, но потом не удержала, и опрокинула прямо на кровать. Не очень приятно… и ругаться они будут. Но что сделать теперь?
      Значит, я все-таки выжила.
      Если еще не будет таких же приступов. Да не может это быть обыкновенным гриппом. Не бывает так. Хотя откуда мне знать, какие тут у них болезни?
      Кстати, они же должны были мне вернуть облачное тело… я помню, они возвращали. Ах да, они его потом и забрали. В Медиане. Прямо шлингом. Незабываемые ощущения.
      Эта дура-медсестра (кажется, я начала ее ненавидеть) смазывает мне весь рот и горло какой-то гадостью. Там, внутри, все начинает дико гореть, до шума в ушах и искр в глазах.
      — У тебя воспаление во рту. Это пройдет.
      Понятное дело, они же не давали мне пить. Там же все пересохло.
      А почему они не давали мне пить? Может быть, нельзя. Но можно было хотя бы смочить рот? Хамство, хуже, чем в наших больницах.
 
      Я уже могу смотреть телевизор. Включаю. Идут так называемые "Повседневные разговоры". Какая-то дама в возрасте живет с молодым парнем. Кстати, у них тут вообще нет семьи, как я понимаю, их слова - "кан, кани" - означают вовсе не мужа и жену, а то же, что и "партнер" или "друг". Ведущая перед большой аудиторией заставляет эту даму оправдываться. Ее высмеивают. Она доказывает, что права, и вообще… А между прочим, интересно даже. Раньше я не смотрела эти разговоры, неприятно было. А не все ли равно, что именно смотреть? Нормальные, веселые люди с нормальными человеческими проблемами. Красивая одежда. Сейчас они выйдут из этой студии, сядут в прозрачные автомобили и поедут, наверное, в ресторан. Или домой, в уютную квартиру, обставленную мебелью из каталога. Рекламная пауза. Томная блондинка: мои волосы были сухими и ломкими, но шампунь Риал - и она, волшебно улыбаясь, встряхивает великолепной золотистой гривой.
      Мне интересно. Раньше реклама раздражала, а теперь… Все это - жизнь. Настоящая, живая жизнь с шампунями, шоколадом, любовью и скандалами, сексом и автомобилями. Я окунаюсь в нее с наслаждением. О чем я думала раньше? Почему не понимала этого? Все, что угодно - только не холодный стол, капельница и смерть, вгрызающаяся в суставы и голову. Теперь, после того стола, я буду жить иначе. Буду по-настоящему жить! Наслаждаться каждым мгновением… Каждым вкусным кусочком, минутой отдыха. Пусть мне недоступны все их блага, пусть я в Атрайде - но хотя бы телевизор мне доступен…
 
      — Бедная, - Лика улыбается, - но ты уже лучше себя чувствуешь?
      — Ну по сравнению с тем, что было…
      — Хочешь вот этот фрукт? Ты еще не пробовала. Это называется вайдель.
      Вайдель по виду похож на колючую сливу.
      — Нет, я не могу… спасибо. У меня воспаление, все болит во рту.
      — А, ну это пройдет.
      — Что это за болезнь?
      — Да обычная вирусная инфекция. Но ты ее перенесла тяжело, видимо, организм другой.
      … Интересно, почему я это поняла? Почувствовала, что я совершенно беспомощна здесь, вот почему. Что я здесь ничего не решаю, и ни на что не влияю. Мне могут просто не давать пить. Ну скорее всего, конечно, по халатности, а не специально, но все же. Я полностью завишу от них. Могут привязать руки и ноги. Нет, надо вести себя осторожнее. Слушаться. Для вида.
 
      Вскоре я окончательно выздоровела. Радость от этого нельзя сравнить ни с чем. Если честно, я никогда в жизни еще серьезно не болела. Ну так, грипп, ОРЗ всякие были, и все. Я снова начала посещать Крадиса.
      — Однако, задала ты нам работу, - сказал он, - врач уже сомневался в благополучном исходе. Но мы нашли возможность тебя спасти. Синтезировали сыворотку…
      Невольная благодарность шевельнулась во мне. Спасли… Все-таки спасали, старались вытянуть. И я выжила. Этого я тоже никогда не забуду.
      — Инфекция обычная, но твой организм воспринял ее очень тяжело. Дейтры, видимо, иначе это переносят.
      Я кивнула.
      Произошло некое изменение - вот что, я перестала воспринимать Крадиса как врага и соперника. Совсем перестала. Хотя, как ни странно, раньше я доверяла ему в большей степени. Я спорила, откровенно высказывала свою точку зрения. Сейчас мне просто не хочется спорить. Если я не согласна с ним, скорее всего, я не права. Это можно обдумать потом. Он просто выполняет свою работу. Мне же нетрудно сделать то, о чем он меня просит - это совершенно нейтральные вещи. А зачем спорить, что и кому это даст?