Властелины дорог

      Шура наконец-то смог нормально усесться в седле.
      До этого дорога несколько километров шла с уклоном влево, и ему приходилось перевешиваться на коляску, помогая Загу удерживать мотоцикл в равновесии. Теперь Шуре приходилось сгибать в колене занемевшую правую ногу.
      – Найт, - сказал Заг.
      Навстречу быстро двигался зеленый мотоцикл. Он выскочил из-за далекого поворота и не сбавляя скорости мчался по дороге.
      При виде машины такого цвета Шура выругался и стал отстегивать копье.
      – Фак! Неужели они добрались аж сюда?! Неимоверно!
      Заг приготовился развернуться, чтобы вовремя улизнуть. Борнийцы не катались поодиночке.
      Но как ни странно, зеленый мотоцикл шел один. Другие или отстали, или этот заблудился.
      Приподнявшись в седле, Шура напряженно всматривался в приближающуюся машину. Через минуту он облегченно присел. Навстречу шел зеленый "Урал", и уже можно было различить на его коляске тотем - Очкастую Змею.
      Старый знакомец. Вишь, копье приготовил. А потом забеспокоился, заерзал, когда узнал голубой мотоцикл и его полосатый тотем. Плохо видит сквозь свои увеличительные стекла. Но оружие не опустил.
      Помня прошлую встречу, Шура тоже был наготове. Сейчас он был настроен не так благодушно и с трудом сдерживал красного волка. Зверь настаивал, что нужно воспользоваться вторично подвернувшейся возможностью и повесить на шею пятидесятый ключ. Война войной, а законы Дороги еще никто не отменял.
      Приблизившись к Осе, Змея сбавила скорость, почтительно вжалась в обочину.
      Шура разглядел, что на шее у забавного очкастого найта уже появился второй ключ.
      – Ну, везунчик! - покачал головой Шура, когда "Планета" гордо прошествовала мимо покорно замершего "Урала".
      Найт Змеи в ответ отсалютовал копьем.
      Достигнув опустевших земель Северной Тимберии, "Планета" снова повернула на восток.
      Шуре было муторно на душе, когда они проезжали мимо безлюдных сел, в которых по ночам выли голодные собаки. Он помнил этот край цветущим, на полях раньше трудились люди, почитающие Живительное Солнце. А сейчас Благодатное Светило равнодушно наблюдало за всходами подсолнечника, которые тянулись к свету сквозь сплетение разномастных сорняков, лишь оно присматривало за неубранными огородами; сквозь распахнутые двери и окна посылало лучи в дома, где не дымились очаги и не витал запах готовящейся пищи. Сиротливо застыли мотоблоки на недопаханных полях, вместо подсолнечника и кукурузы поднимал свои стебли болиголов.
      Несколько раз Шуре на глаза попадались оравы чужаков - высоких бородачей в шкурах, несущих дубины на могучих плечах. При виде голубого мотоцикла они грозили своим оружием и что-то сердито кричали на своем кудахтающем языке.
      У Шуры чесались руки пустить в ход Большое Жало, припомнив солдатские будни, но времени на задержку не было. "Планета" продолжала свой путь.
      "На обратном пути нужно будет забрать Дариана, раз такое творится", - думал Шура, уныло наблюдая за пустыми полями, на которых никто не работал. Уж лучше бежать из дома, чем остаться на пороге с раскроенным тяжелой дубиной черепом. А женщин ждала вовсе незавидная участь - их могли угнать на север и там превратить в рабынь-наложниц варварских царьков.
      Борнийцы на пути не попадались и Заг повернул немного к югу, где дороги были получше.
      Первое присутствие захватчиков они обнаружили лишь за день пути до Хэма.
      Зеленый мотоцикл умудрился врезаться в одинокий тополь на обочине. Толстый ствол с шершавой корой оказался крепче металла. Из сплющенного бака неторопливо вытекали остатки бензина. Никого рядом не было - ни найта, ни рулевого, лишь переднее колесо одиноко валялось посреди дороги.
      – Они что, вдрызг пьяные были? - недоуменно произнес Шура, когда "Планета" медленно катилась мимо аварии. - Или им помогли? Смотри ты, одно единственное дерево на всю округу, и оно перебежало им дорогу.
      Через какой-то километр на пути попалась еще одна загадка в виде двух зеленых мотоциклов, сиротливо валяющихся в кювете. Найты и рулевые неподвижно застыли в канаве - чьи-то копья оставили свой след на их зеленых комбинезонах.
      – Как думаешь, жрецы будут хоронить борнийских найтов? - спросил Шура у Зага. Привычное подергивание плеч рулевого было ему ответом. - Давай бензином запасемся.
      Пока Заг сливал топливо из баков замерших машин в канистру, Шура прикидывал: "Кто же завалил борнийцев?" Судя по ранам, сделали это наконечники долгомерных копий. Лишь одна рана на теле борнийца была, очевидно, нанесена ударом меча наотмашь. Неужели найты Баделенда тоже вступили в войну?
      Тут Шура заметил фигуру, поспешно ковыляющую прочь от места, где застыли безмолвные мотоциклы.
      – Загги, закончил? Погнали.
      "Планета" быстро догнала улепетывающую фигуру. Оказалось, что это припадающий на ногу старик с пустым дырявым мешком.
      – Эй, ты чего бежишь? - на ходу окликнул его Шура.
      Старик замер.
      – Могучий найт, я просто иду домой.
      – Не лги. Ты шел к борнийским мотоциклам, но увидел нас и бросился наутек. Хотел поживиться с мотоциклов?
      Старик покаянно склонил голову, стараясь мешком прикрыться от колючего взгляда найта.
      – Не бойся. Понимаю, война, борнийцы все забирают. Почему бы и себе не забрать что-то ценное с их мотоциклов. Ты лучше скажи, кто убил тех найтов?
      Поняв, что ему ничего не грозит, старик немного распрямился, опуская мешок.
      – Так один был. На черном мотоцикле с красным. Он один убил тех, зеленых.
      Один найт победил двоих борнийских! А если вспомнить зеленую груду металла у большого тополя, то выходит аж троих. Красно-черный мотоцикл. В голову Шуры начала вкрадываться догадка.
      – Какой рисунок был на коляске мотоцикла?
      – Так не видел я. Далеко было.
      – Куда он поехал?
      Старик махнул рукой на восток.
      – Иди, - разрешил Шура.
      Если это был Догер, то он не уехал далеко. Он направился вглубь территории борнийцев. Может, тоже сокровище купца Берендорка хочет добыть. Такой кусок лакомый даже для Красного Волка, наилучшего из теперешних найтов. Или Догер - тот найт, кто сдал борнийцам дороги Баделенда? Тогда зачем ему убивать своих?
      – Загги, теперь у нас есть сюрприз для Красного Волка. Только попадись он нам на дороге.
      Они катились уже по землям Хэма, когда на дороге попалось маленькое, не больше тридцати дворов село. Около крайнего домишки, на обочине, стоял малыш лет восьми-десяти и с надеждой смотрел вдаль. При виде мотоцикла, что вместе с Солнцем показался на горизонте, его чумазое лицо засветилось надеждой. Он принялся радостно махать рукой, чуть не прыгая на месте.
      Проезжая мимо, Шура смотрел на худощавого паренька, чьи волосы цвета соломы трепал придорожный ветер. В широко распахнутых глазах застыло ожидание.
      Повинуясь внезапно нахлынувшему чувству, найт тронул Зага за плечо и "Планета" притормозила неподалеку от босоногого мальчишки.
      – Чего тебе? - повернулся Шура к мальцу.
      – Добрый могучий найт, я верил, что Солнце пошлет нам тебя. Я просил его. Ты накажешь злых чужаков, что убили дядьку Штива и забрали все вино, изюм и семена?
      Шура прищурено смотрел на мальца и видел в нем себя. Когда-то он тоже верил в заступничество всемогущего найта. Но тот так и не приходил, когда Шуре нужна была его помощь.
      Глядя на парнишку, найт понимал всю трагедию для села. Люди не стали бежать от захватчиков, надеясь переждать смутное время. Теперь новые хозяева выгребали все дочиста на нужды своей армии и для пополнения кладовых Императора.
      В следующем году жителям этого села сеять будет нечем. Семечки и вино не продашь, чтобы купить посевное, запасов продуктов не осталось. Придет голод и болезни, придется есть придорожную лебеду. Независимо от того, кто будет властвовать в Баделенде.
      – Могучий найт, как я рад, что Солнце услышало мои заклинания и послало тебя нам на помощь, - в широко распахнутых глазах светилась уверенность в заступничестве всесильного воина Дороги.
      Шура тяжело вздохнул.
      – Рачительные хозяева так себя не ведут. Загги, эти борнийцы - словно стая саранчи, что опустошает поля.
      – Они нам ничего не оставили… - всхлипнул мальчик.
      – Где они? - выдавил из себя Шура.
      – Там, - замахал рукой парнишка.
      "Планета" медленно тронулась.
      – Ты же говорил, что это же не твоя война, - бросил через плечо рулевой.
      – Это личное. Ты со мной?
      По затылку Зага было видно, что тот кивнул.
      Борнийские солдаты, сверкая шлемами и остриями длинных пик, гнали коз и тащили тележки с глиняными бутылями да волокуши с зерном. В такт движению скрипучих тележек болтались свернутые шеи кур. Несколько десятков птиц тащили живьем, спутав им ноги.
      "Зажали мотороллеры прислать", - зловеще ухмыльнулся Шура, завидев грабителей.
      Звук мотора не сразу насторожил солдат в пятнистых комбинезонах. Но едва разглядев, что мотоцикл не зеленый, два десятка пехотинцев засуетились, забегали. Они принялись лихорадочно бросать награбленное и выстраиваться в защитный порядок. Пары минут им хватило, чтобы сгрудиться в кучу, укрыться щитами и ощетиниться пиками.
      Разбегаясь на все стороны жалобно блеяли козы, трепыхали крыльями связанные куры, пытаясь отковылять подальше на связанных ногах. На дорогу в суматохе перевернули одну из телег, несколько бутылей разбилось. Красное хэмское вино кровавыми ручьями растекалось по утоптанной земле.
      При виде багровых пятен на дороге в голове Шуры радостно оскалился красный волк. В предвкушении настоящей крови он метался по рассудку найта, от чего в левой руке нетерпеливо подрагивало долгомерное копье. Зверь припомнил ранее виденную картину избиения борнийскими найтами солдат полковника ВиктСра и теперь сам желал принять участие в кровавом действе.
      Голубой мотоцикл на большой скорости мчался прямо на борнийцев. Укрывшись за щитами, солдаты понемногу пятились назад.
      Перед самыми остриями пик Заг резко бросил руль в сторону.
      Молнией сверкнуло Большое Жало, находя еле заметную щель среди железной стены щитов. Раздался болезненный вскрик.
      Через секунду "Планета" уже катила прочь. В строю захватчиков одно тело рухнуло на колени, забрызгивая товарищей кровавым фонтаном.
      Через десяток метров Оса развернулась и стала заходить для новой атаки.
      "Главное, чтобы копье не застряло", - отстраненно думал Шура, отпуская на свободу красного волка. Теперь борнийцы превратились в одного безликого врага с двумя десятками голов. И он будет сбивать эти головы одну за другой.
      На втором заходе один из солдат попытался ударить щитом по долгомерному копью. Он попал по уже выскальзывающему из тела наконечнику. Большое Жало слегка пригнуло к земле, Шура едва успел вернуть его обратно.
      Разворот - и снова мотоцикл мчится на частокол пик.
      Когда Большое Жало проткнуло пятую мишень, борнийцы сменили тактику. "Планета" в очередной раз летела к ним, Шура уже примеривался к очередной цели. Но строй солдат вдруг рассыпался и борнийцы, как один, яростно бросились навстречу мотоциклу. Только куда им было тягаться с бывалым найтом, у которого великолепный рулевой!
      Дико ревел мотор, закладывал виражи Заг, одной рукой успевая шибать дубинкой по шлемам. Большое Жало работало как наконечником, так и тупым концом. "Планета" сбивала подвернувшиеся тела самых ретивых и они с воплями разлетались в стороны.
      Борнийцы гонялись за мотоциклом, оставляя на дороге следы в виде стонущих раненых и безмолвных трупов.
      Когда двигатель "Планеты" от перегрева уже возмущенно цокал, оставшиеся в живых солдаты запросили пощады. Шестеро уцелевших побросали пики и мечи, заложили руки за головы и стали на колени. Они-то знали, что убегать теперь бесполезно. Кролики хоть в норы могут укрыться, а куда спрятаться им?
      Заг дал мотору поработать на холостых оборотах, потом попробовал выключить зажигание. Мотоцикл продолжал рычать. Рулевой долго не мог заглушить перегретый двигатель, крутя плоскогубцами обломок ключа. Разгоряченный мотор отказывался слушаться и все тарахтел, захлебнувшись лишь через несколько минут.
      Пока рулевой возился с мотоциклом, Шура с копьем наготове следил за пленниками. С виду люди как люди. В глазах - обычный человеческий страх. Затравленно глядят на острие Большого Жала.
      – Че вы сюда приперлись? Вам что, своей земли мало?
      Борнийцы смиренно молчали, упираясь коленями в утоптанную землю. Они смотрели на дорогу, устланную неподвижными или еще подрагивающими телами, оброненным оружием и сбитыми шлемами. Между ними рассы?пался круглый горох и продолговатые черные семена подсолнечника; вперемешку с вином и черепками валялся изюм и желтоватые головки лука. Куриные тушки лежали вповалку с человечьими. Смекалистые козы разбежались, и лишь вдалеке, на поле, можно было разглядеть парочку мирно пасущихся животных.
      Глядя на преклонивших колени борнийцев, Шура вдруг вспомнил Вайса. Когда он жил в Маленьком Мире, они с Учителем каждый день играли в игру. К ветке дерева на уровне головы была привязана дощечка с дыркой размером в кулак. Шура с Вайсом становились друг напротив друга так, чтобы дощечка была перед ними. В руках - заостренные палки-копья. Требовалось попасть своим острием в дырку, одновременно не позволяя сделать это противнику. Поначалу Шура яростно пытался "проткнуть" дощечку, успеть быстрее Вайса. Да не тут то было. Дощечка оказалась вертлявой, все норовила отвернуть свою дырку в сторону. А копье Вайса почему-то всегда находило это проклятое отверстие! При этом палка Шуры всегда отлетала в сторону от легкого движения встречного древка. Когда Шура немного поднаторел, он уже мог немного соперничать с палкой Учителя и даже иногда втыкал свое копье в дощечку. Конечно, если Вайс при этом не старался сильно мешать.
      Теперь Учитель мог бы гордиться Шурой, глядя на ловкость его копья. Свидетелями этой умелости были полтора десятка тел на дороге.
      Когда сердце мотоцикла отдохнуло, "Планета" вырулила на дорогу и двинулась обратно в село. Оставшиеся на ногах борнийцы шагали впереди. Пленники тащили волокуши с семенами и уцелевшие ящики с вином.
      Мальчишка все еще ждал на краю села.
      – Остальное заберете на дороге, - сказал ему Шура. - Коз и курей выловите сами.
      – Я верил в тебя, великий найт!
      – Зови взрослых. Борнийцев посадите в погреб, чтобы своим не донесли. Будьте с ними начеку, помните, что они - солдаты. Потом заставите работать на полях, если все устоится. Или можете прикончить, что будет гораздо безопаснее. А то вас могут покарать захватчики.
      Босоногий мальчишка долго махал рукой вслед удаляющемуся голубому мотоциклу.

8

      Больше на борнийцев они не натыкались. Без особых проблем "Планета" добралась до места, указанного Берендорком.
      Безлюдный поселок близ границы с Рогейном встретил Шуру и Зага настороженным молчанием.
      "Планета" осторожно кралась мимо домиков с распахнутыми окнами. Внимательно следил за дорогой Заг, в руке Шуры сторожко подрагивало Большое Жало. Можно нарваться на борнийцев, а можно и на своего найта, что также рыщет здесь в поисках камней Берендорка.
      Большого купеческого дома на окраине поселка не оказалось. А место вроде было то - два больших ореховых дерева, ветки одного обгорели. Самого дома возле деревьев не наблюдалось. На его месте покоилась зловещая куча головешек и давней, прибитой дождем золы.
      Неподалеку от пепелища застыл одинокий Днепр без ключа. На его коляске обреталась большая кошка с гривой.
      Как же теперь? Прошли такой опасный путь - и все зря? Неужели борнийцы нашли сокровище? Или более удачливый найт захапал сундучок и решил замести следы?
      – Фак! Наверное, забрали камешки. Фак! Неужели мы зря сколько отмахали?
      Рулевой молчал.
      – Загги, покарауль. Я проверю.
      Шура спрыгнул с мотоцикла и побежал к пепелищу.
      Рулевой заглушил мотор, но зорко поглядывал по сторонам, готовый в любой момент кликнуть Шуру и дернуть заводную лапку.
      На пожарище уже не пахло гарью.
      Шура должен убедиться, что сокровище увели. Где же был тайник, забери его копы? Если верить купцу, то схрон имелся под полом, на кухне, где никому не придет в голову искать что-то ценное. А где была кухня?
      Шура прикинул контуры бывшего дома, на глаз определяя место, где должна была находиться кухня. Потом принялся разгребать головешки и пепел, помогая себе акинаком. Привычный рубить и резать плоть, запивая свою жатву кровью, меч теперь превратился в миролюбивую лопату, копавшую пожарище. Закаленная сталь рылась в пепле, привыкшие к древку руки отодвигали обгорелые поленья.
      Солнце ярко сияло в зените, заставляя копающегося Шуру истекать пСтом и еще больше пачкаться сажей. На его черном лице блестели соленые ручейки, рисуя по копоти замысловатые узоры. Сейчас Шура напоминал бабера в боевой раскраске.
      Когда солнце перевалило за полдень, в пепелище стала попадаться медная и глиняная посуда, обрывки обгорелых тканей, иногда меч натыкался на что-то твердое. Еще пару часов - и сквозь головешки, золу и черепки Шура докопался до обгоревших досок пола. Он яростно срывал обугленное дерево, находя под ним лишь бесполезную, пересохшую от огня землю. Переведя дыхание, он принимался расчищать очередной участок.
      Пустоту под черными досками он отыскал уже тогда, когда сажа хрустела даже на зубах, а солнце клонилось к закату. Спрятанный в ней обитый железом сундучок оказался небольшим, но, как награда за изнуряющий труд, нагружал руку приятной тяжестью.
      – Есть, Загги, есть! - радостно вскричал Шура, когда закопченный и невзрачный с виду сундучок явил свое нутро, блеснувшее в лучах заходящего солнца многоцветным сиянием.
      Утирая грязной ладонью сажу и пот со лба, он любовался доверху насыпанными камнями - синими и бирюзовыми, красными и дымчатыми, круглыми и продолговатыми, крохотными и величиной с голубиное яйцо. Вот этот, сиреневый с голубыми прожилками, он подарит Альбине. Его можно вправить в серебряный обруч, он будет очень красиво смотреться на рыжих волосах… Тьфу ты! Вот прицепилась. Куда ему до принцессы. Тем более что обещана она Асинею.
      С драгоценным сундучком под мышкой Шура подходил к мотоциклу, попутно пытаясь отогнать образ рыжеволосой заразы.
      – Смотри, Загги, смотри! - показал Шура содержимое сундучка рулевому. - Не зря мы сюда забрались. Теперь живем.
      – Чудные, - одобрил Заг.
      – У Асинея нахватался таких слов? - улыбнулся Шура.
      Едва он захлопнул крышку, как от поселка донеся звук работы двухцилиндрового двигателя.
      Заг не мешкая дернул заводную лапку, "Планета" тут же завелась. Шура вскочил в седло, бросил в коляску сокровище, подхватил копье.
      Сначала из-за ближайшего домишки донеслась музыка.
 
Du
Du hast
Du hast mich
 
      У Шуры замерло сердце. Он уже знал, кто покажется следом.
      Из-за угла величественно выкатился черный мотоцикл. Шура тут же узнал характерную посадку рулевого, ботинки с вытянутыми острыми носками, тотем. Этот "Юпитер" с серым псом на коляске он видел всего лишь в метре от себя на границе Круга Безопасности.
      Теперь бежать было некуда.
 
Du
Du hast
Du hast mich
Du hast mich
Du hast mich gefragt
Du hast mich gefragt
Du hast mich gefragt und ich hab nichts
 
      – надрывался магнитофон в коляске черного "Юпитера".
      Фак!
      От боя с Каннингом теперь не уйти.
 
Gesagt
Willst du bis der Tod euch scheidet
Treu ihr sein fur alle Tage…
Nein!
 
      Мотоцикл Хандреда катился неспешно, с достоинством. Каннинг прекрасно осознавал свое превосходство, знал, что теперь настиг свою цель. Остальное - дело долгомерного копья.
      Непоколебимый Заг в полной готовности ждал команды найта. А замерший в растерянности Шура смотрел на мотоцикл Каннинга.
      В его глазах расширялись зрачки.
      На кончике поднятого копья Хандреда болталась рыжая шкура.
      Свежая, кой-как ободранная.
      Не доезжая до "Планеты" несколько десятков метров, "Юпитер" притормозил.
      – Я ждал, пока ты закончишь копаться. Не хотелось самому пачкать руки, - донесся скрипучий голос Каннинга. - Я видел, ты его нашел. Сожалею, но он тебе не понадобится.
      Сердце Шуры сжало стальной ладонью. Рыжий… Нет, это неправда! Так не должно быть. Но рыжая с темной полоской на спине шкура, свисающая с копья Хандреда, служила немым подтверждением жуткой действительности.
      – Я ждал именно тебя, - продолжал вещать скрипучий голос. - Пришлось, правда, забрать ключи у парочки ретивых найтов, что тоже хотели здесь порыться…
      Красный волк в голове Шуры уже неистово рвался наружу, требовал крови. Молодой найт уже не помышлял о бегстве. Багряный туман заполонял рассудок, застилал глаза и сквозь него в сознание пробивались злорадные скрипучие слова:
      – Знаешь, я могу тебя и не убивать. Заказ на тебя мне уже не важен. Все равно скоро здесь будет править король Бистий. Великий Император всего мира. А я стану Верховным предводителем императорских найтов, которые пройдут весь мир и бросят его к ногам Бистия…
      Речь Каннинга смешивалась с лихорадочными мыслями Шуры.
      Хандред подло убил верного друга, с которым Шура протопал столько дорог. То, что Каннинг изменщик и стал на сторону борнийцев, не имело значения.
      Неважно было и то, что именно Хандред сдал захватчикам дороги Баделенда.
      Предал королевских солдат и свободных братьев-найтов.
      Променял раздолье Дороги на службу новоявленному императору.
      Осознание всего этого меркло перед главным злодеянием Каннинга.
      Он убил Рыжего!
      Шура почти шипел сквозь плотно сжатые зубы, когда говорил Загу о поведении мотоцикла в предстоящей схватке.
      Ничего не ответил рулевой, лишь хладнокровно врубил передачу и "Планета" помчалась в направлении порыкивающего черного "Юпитера".
      Шура же вскинул Большое Жало в левой руке, а правой нашарил в коляске глиняную бутыль. Побелевшие пальцы плотно обхватили длинное горло, заткнутое деревянной пробкой. Лишь бы от напряжения не слишком сжать ладонь, не выпустить раньше времени на свободу то, что таится внутри.
      Он заранее приготовил это подлое, недостойное найта оружие. Даже сам Учитель таким никогда не пользовался. Зато секрет знал миролюбивый Дариан.
      Две таких бутыли в коляске "Планеты" предназначались для Догера. Но теперь красный волк в голове забыл об этом. Рыжая шкура, что полетела на землю с копья Каннинга, требовала наказать убийцу верного друга.
      Зарычав двумя цилиндрами, Пес тоже побежал навстречу Осе.
      Стремительно падали метры под колеса мотоциклов, рулевые накручивали рукояти газа, выставленные вперед долгомерные копья готовились начать свой смертельный танец.
      Мотоциклы почти сблизились на расстояние ударов копий, когда Заг резко повернул руль вправо, будто бы Оса в последний момент решила уклониться от столкновения. Риска в таком маневре было много - противник мог развернуться быстрее и успеть нанести удар в спину.
      Задирая коляску, "Планета" увернулась от сшибки. Рулевой Каннинга притормозил, и в этот момент Шура запустил бутыль, целясь в двигатель "Юпитера".
      Хандред и его рулевой на секунду опешили от такого. Замешательство Пса дало возможность Загу развернуть мотоцикл до того, как "Юпитер" устремился за ними.
      Голубой и черный мотоциклы снова полетели навстречу друг с другом.
      Шура достал вторую, последнюю бутыль. Он видел, что первая попала в двигатель. Черепки разлетелись по дороге, жидкость вытекла на разгоряченный металл. Но ничего не произошло. Может, оно не работает, может, Дариан ошибался в этом подлом, но страшном оружии? Может, специально не до конца раскрыл секрет?
      Бутыль дрожала в руке. Когда уйдет она, останется уповать лишь на Большое Жало. Ему придется тягаться с умелым копьем Хандреда.
      Знает ли Каннинг об опасности бутыли в руках Шуры? Бутыли, наполовину заполненной смесью бензина и крепкой водки. Очень крепкой водки, для чего пришлось обычную брагу вываривать насколько, чтобы ее крепость возросла вдвое.
      На этот раз Пес был начеку. И когда Заг снова попытался увернуться от столкновения, уйдя вправо, рулевой Каннинга бросил руль "Юпитера" влево. Большое Жало не успело принять удар копья Хандреда, направленной сбоку вдогонку.
      Удар широкого острия пришелся в левое плечо Шуры.
      Время будто замерло. На подмогу молодому найту подоспел страх. Это чувство сейчас подавило буйство красного волка, мгновенно взяло сознание под контроль. Шура не мог умереть, боялся это сделать до тех пор, пока убийца Рыжего может дышать.
      Большой наконечник уже пробил куртку и впивался в плоть, когда страх подсказал Шуре как действовать. В памяти быстротечно всплыла схватка с Красным Волком.
      Так же как Догер, Шура не стал сопротивляться режущей боли от наконечника, пробивающего плечо, а отпустил тело под натиском копья. Ноги сами лишились опоры, левая рука выронила Большое Жало, а правая, уже в полете, почти наугад швырнула бутыль.
      Не было у Шуры сноровки Догера. Не смог он полностью избежать губительной силы удара. Но податливость все же не позволила телу насадиться на копье. Наконечник лишь пробил плечо и своим напором выбросил Шуру из седла.
      Он грохнулся на правый бок, почти не чувствуя боли в правом плече, раскуроченное левое болело сильнее. С трудом поднялся на четвереньки, дрожащей правой выхватывая акинак.
      Встал на одно колено, мотнул головой. В глазах плясали мириады искорок, сквозь которые проступало черное пятно, несущееся прямо на него. Шура с ужасом смотрел на стремительно приближающийся мотоцикл, впереди которого летело убийственное острие.
      Молодой найт обреченно поднял акинак, силясь встать на ноги. Он не поддастся страху и умрет стоя. Интересно, его просто собьют мотоциклом или Каннинг все же насадит его на копье? Наверное, копье…
      Он безнадежно замахнулся коротким мечом на черный мотоцикл, когда впереди оглушительно громыхнуло.
      От громогласного звука у Шуры слегка прояснялось перед глазами, и он затуманенным взором увидел, как из бака черного мотоцикла вырывается рыжий джинн, заключая в свои объятья сидящих в седле людей.
      В этот раз искра зажигания "Юпитера" попала на разлитую по двигателю смесь из разбитых бутылей. Бак разорвало, пылающий бензин набросился на седоков Пса.
      Шура едва успел завалиться в сторону, перекатившись через раненое плечо. Он чуть не взвыл от боли, отчаянно прикусив губу, снова поднялся на одном колене.
      Мимо пронесся охваченный рыжим пламенем черный мотоцикл. Над машиной будто полыхала шкура погибшего четверолапого друга.
      "Юпитер" еще катился, а рулевой уже со звериным воем катался по земле. Буйствующий огонь пожирал его одежду, волосы и кожу. Его найт спрыгнул сам, завертевшись волчком и хлопая руками по охваченному жаром телу. Он пытался сорвать куртку, но горящий бензин попал ему на шею и лицо. Каннинг напоминал большой факел, лихорадочно бегающий рядом с пепелищем купеческого дома.
      Поднявшись на дрожащих ногах, Шура побрел к полыхающим фигурам. К рулевому он успел проявить милосердие, вонзенный в сердце акинак сделал горящего человека равнодушным к боли и ко всему в этой жизни. Молодой найт успел сделать пару шагов ко второму "факелу", но вертящаяся перед ним огненная фигура Хандреда начала расплываться в глазах. Колени Шуры подкосились, он медленно осел на землю рядом с телом рулевого "Юпитера", по которому еще ползали ленивые язычки пламени.
      А Каннинг продолжал метаться по полю до тех пор, пока не рухнул плашмя на землю. Его тело какое-то время еще корчилось на земле, потом затихло.
      Огонь постепенно умер, лишь струйки дыма со сладковатым привкусом тянулись к небесам.
      Сначала Шура почувствовал, что горит. Жаркий огонь плотоядно пожирал левое плечо. Найт дернулся, моргнул, разлепил тяжелые веки.
      Над ним нависал размытый овал небритого лица.
      – Жив?
      Что он мог ответить Загу? Его жутко тошнило, раскуроченное плечо пекло такой жгучей болью, словно туда лили расплавленный свинец.
      Вокруг пахло бензином, гарью и еще чем-то сладковато-мерзким.
      – Мы отомстили за Рыжего…
      – Погнали. Неподалеку могут быть борнийцы. Прикатят на взрыв, - сказал Заг, помогая Шуре подняться.
      Они не успели. Тарахтящий звук нескольких моторов преградил дорогу.
      Рывком оглянувшись, Заг удрученно смотрел, как из-за домов поселка один за другим выкатываются пять зеленых мотоциклов.
      Секунду рулевой что-то прикидывал, потом поднял обмякшего Шуру и бережно усадил в коляску. Найт слабо пытался протестовать, но обессиленное тело отказывалось слушать. Он мог лишь безучастно наблюдать, как Заг поднимает с земли Большое Жало, как обреченно заводит "Планету".
      Все дороги к бегству были перекрыты. Заг собирался драться.
      Один рулевой против пятерых найтов!
      Зеленые мотоциклы выстраивались полукругом. Между ними и "Планетой" стоял лишь обгоревший "Юпитер" с развороченным баком.
      – Останови меня коп, - прошептал Заг, включая передачу.
      "Планета" устремилась на борнийцев. Ее найт беспомощно распластался в коляске.
      Рулевой набирал скорость. У них с Шурой один шанс - пробиться через зеленых. Шанс призрачный, как колышущееся марево на дороге в жаркий день.
      Борнийцы неспешно покатили вперед.
      Истошный женский крик перекрыл рев моторов сближающихся мотоциклов.
      Покачиваясь в коляске, Шура бросил затуманенный взгляд в сторону поселка. Оттуда на большой скорости неслась бежевая "Ява".
      Тайтила выжимала из своего быстрого мотоцикла предельную скорость, даже кочки не могли задержать стремительный бег Черной Вдовы. И не успели зеленые мотоциклы окружить "Планету", как в бой вступила Кайра.
      Сеть со свинцовыми грузами по краям опутала седоков одного из борнийских мотоциклов. Пока тот пытался сбросить ловушку, быстрое черное копье Вдовы вошло в грудь рулевого следующей машины. Зеленый мотоцикл перевернулся, одним врагом стало меньше.