Зона желаний

Но капитан ему не поверил. Какую-то информацию все же экстрасенс с Цептуна снял с мозга, который он объявил «почти пустым». Какую? Не просто же так он расстался со скафандром! Ведь он понимал, что рискует жизнью! Так ради чего он рисковал своей жизнью? Ради какой информации?

«Задавать ему вопросы бесполезно, – сказал себе Эриксон. – Он уже что-то решил. У него есть какой-то план. Ничего. Мы тоже кое-что придумаем».

– Глаз с него не спускайте, – предупредил Пол Берлица и Каедова. – Передавайте непрерывный видеосигнал на «Гею». Через шесть часов вас сменят.

На выходе Эриксона ждала еще одна загадка. Жан Браге не удержался и вскрыл контейнер, которых в отсеке, похожем на склад, было несколько сот, если не больше.

– Узнаешь, семнадцатый? – спросил командир десантников

– Похоже, это те самые волокна, покрывающие «сушилку»?!

– Да. Если в остальных контейнерах то же самое – вопрос: зачем они тащили их с собой?

Эриксон чуть было не застонал.

– Меня утомили эти вопросы без ответов, – проговорил он. – Все!… На «Гею»!

* * *

Вернувшись на крейсер, капитан первым делом организовал непрерывное наблюдение за Сеньковым. Для этого, кроме двух десантников, которых цептунианин-экстрасенс запросто мог вывести из строя, воспользовавшись своими сверхспособностями, были задействованы несколько десятков зондов-разведчиков. Пол распорядился нашпиговать ими все переходы вокруг каюты, выбранной Сеньковым в качестве, как он сам сказал, камеры.

– Хорошо устроился, – оценил Эриксон, понаблюдав несколько минут за своим бывшим первым помощником.

Сеньков, под пристальным вниманием Каедова, Берлица и десятков «глаз» зондов-разведчиков, обошел ближайшие каюты, собирая все, что попадется под руку. Он набрел на отсек, где Эриксон и Эва нашли целый вещевой склад, и вскоре его «камера», в которой изначально, кроме кровати, стула и столика, больше ничего не было, превратилась в подобие антикварной лавки. Появилась еще мебель, какие-то подносы с замысловатыми узорами, статуэтки, напоминавшие культовые статуи с планеты Атлантея. Появились зверюшки, сделанные из материала, похожего на фарфор. Сеньков нашел несколько клинков с рукоятками, украшенными переливавшимися всеми цветами радуги камнями. Холодное оружие он тут же прикрепил к переборке.

Обустроившись, бывший первый помощник капитана помахал с главного терминала ручкой.

– Вы как хотите, капитан, – зевая, сказал он, – а я чертовски устал и хочу спать.

И с этими словами Сеньков лег на ровное упругое возвышение, которое, иначе как за кровать, ни за что другое принять было нельзя. Картинка на терминале стала меркнуть и вскоре совсем погасла.

– Наглец, – скорее с симпатией сказал Эриксон. Он задействовал общую связь и объявил экстренное заседание чрезвычайного совета ровно через сорок минут в кают-компании…

А через три с небольшим часа Пол вошел в модуль отдыха, разделся в кабинке, оставшись в плавках, пропускавших ультрафиолет, и лег на горячий песок под жаркие искусственные лучи Коисы.

Рядом с Эриксоном, бережно положив в изголовье небольшой, круглой формы сверток, улегся Александр Полонский. Он не был на экстренном совещании: торчал в биологическом модуле – руководил обработкой трофеев, собранных на чужаке.

Несколько минут они молча слушали шум прибоя. Внимательно наблюдали за группой стройных загорелых девушек, азартно игравших в волейбол. На них, как на Эриксоне и на Полонском, тоже красовались лишь изящные миниатюрные плавочки. Было приятно смотреть на гибкие, безупречные женские тела, на то, как вздрагивают при каждом прыжке упругие холмики обнаженных грудей…

– Что-то я их не помню, – сказал Пол, кивнув на девушек.

– Вон те – сестры-близняшки из генетического модуля. Та, смугленькая, – химик. Остальные – медицинский модуль, – отозвался Полонский, – вот эта, беленькая, – зубной техник. Черненькая, в оранжевых трусиках – Сюзи, сексопатолог.

– Да? – удивился Эриксон. – А ты откуда знаешь?

– Был у нее пару раз на профилактическом осмотре… Но мне кажется, капитан, что девушки волнуют вас меньше всего. Недовольны результатами совещания?

– Я еще сам не понял.

– А вы порассуждайте вслух. Иногда это бывает очень полезно. Да и мне интересно знать, чем там у вас дело кончилось. Я так закрутился, что даже краем глаза не смог следить заходом совета. А потом я покажу кое-что интересное. – И Полонский осторожно похлопал рукой по свертку.

– Хочешь заинтриговать? – улыбнулся Эриксон. – Ну-ну…

– Нет, серьезно, капитан! Вам удалось выяснить причину, по которой чужак остался без команды?

– Почти. Скорей всего, они встретились с «пожирателем звездолетов», напавшим на «Гею». Только нам чудом удалось спастись – спасибо Чамингу, – а им – нет.

– Есть доказательства?

– Косвенные. Эта женщина… Она одна сохраняла неподвижность во время нападения. Открытый причальный отсек… Остатки летательных аппаратов вокруг звездолета… Экипаж хотел спастись бегством. А «пожиратель» давил людей, как сырые яйца… Но это только предположение. Все могло быть по-другому.

– Они ведь владели телепортацией? Может быть, это и есть причина? Телепортировались на третью планету, а вернуться не смогли. Или еще не пришло время возвращаться.

– Телепортация здесь ни при чем. Если они ею и владели, то исключительно в пределах звездолета. Среди десантников были механики. В двигателе звездолета нет принципиально ничего нового. Работает на лаулите… Но самое главное, позволяет совершать такие же гиперпрыжки, какие совершает «Гея». Отсюда вывод: телепортации для космических путешествий они не использовали. Да и телепортация в пределах звездолета у меня под большим сомнением. Не могли они просто телепортироваться без специальных приспособлений: порт отправки, порт прибытия… Мы не нашли их… Еще меня поразило то, что мы не нашли ни одной крошки пищи! У них на камбузе – шаром покати. Хорошо! Пусть провизию вместе с астронавтами слопал «пожиратель», но где личные вещи? Одна расческа на двадцать человек! Абсурд!

– Пол! Александр! – окликнула их молоденькая врач-сексопатолог. – Присоединяйтесь к нам.

– Извини, Сюзи. Как-нибудь в другой раз! – улыбнувшись, ответил Эриксон.

– Советую вам уйти в тень. Вы рискуете получить тепловой удар. И кстати, – посмотрела она долгим взглядом на Полонского, – излишние дозы ультрафиолета снижают потенцию.

Ее подружки весело засмеялись.

– Что, действительно снижают? – с нотками беспокойства в голосе спросил Александр.

– Она пошутила, – успокоил его Эриксон.

– Но сегодня в самом деле чересчур припекает, так и хочется сделать потише.

Капитан медленно приподнялся на локтях:

– Что ты сказал?

– Жарковато, говорю.

– Нет! Самое последнее!

– Кажется… Так и хочется сделать потише, – недоумевая, повторил Полонский.

– «Сделать потише»?! Я все понял! – воскликнул Эрик-сон. – Ну, Сеньков!… Только бы успеть!

Капитан вскочил на ноги и стал лихорадочно одеваться.

– А ты чего разлегся! – прикрикнул он на Александра. – Делай как я!

Под удивленными взглядами окружающих они, чертыхаясь, натянули на себя одежду. Эриксон бросился к выходу. Полонский кинулся вслед за ним.

На песке остались носки капитана и небольшой сверток, который Александр принес с собой.

Вдвоем они влетели в причальный отсек и подбежали к капсуле номер семнадцать.

– Я не имею права выпустить вас без скафандров, капитан, – взмолился дежурный. – Инструкция!

– Кто подписал инструкцию?

– Капитан!

– Кто капитан?

– Вы!

– Приказываю: открыть ворота!

На пререкания ушло ровно столько времени, сколько требуется, чтобы занять место в капсуле. Конечно, дежурный был прав. Скафандр необходим. Но важнее скафандра было сейчас время. Быть может, счет уже шел на секунды…

Эриксон даже не стал ждать, когда ворота причального отсека полностью откроются. Лишь только образовалась щель, в которую могла протиснуться капсула, капитан оторвал ее от причала.

Гигантский диск – спутник третьей планеты – стремительно полетел им навстречу.

«Надо бы его назвать как-нибудь… – совершенно некстати пронеслось в мозгу Эриксона. – Чтобы на века. И планете дать имя позвончее, да со значением…»

Полет продолжался недолго. Вскоре они вышли прямо на звездолет: цепочка тусклых огней, жерло открытого причального отсека.

– Ну, держись, Саша! – крикнул Эриксон.

– Держусь, – ответил тот. Это были его первые слова с того момента, как он последовал за капитаном.

Эриксон, как всегда, рассчитал все до мелочей. Не сбавляя скорости, он направил капсулу под верхний предел причальных ворот… И то, чего он больше всего опасался, произошло! Ворота стали медленно закрываться.

Увеличить скорость было невозможно. Эриксон выжимал из капсулы все, на что она была способна. Оставалось надеяться, что они успеют проскочить… А если не успеют?…

Пространство уменьшалось с нарастающей скоростью. Одновременно с еще большей скоростью на них надвигался почти отвесный корпус звездолета.

Проскочим, не проскочим… Проскочим, не проскочим…

– Не проскочим! – крикнул Полонский, и Пол Эриксон направил капсулу резко вверх…

* * *

Вновь все командиры модулей сидели на своих местах в кают-компании, понуро опустив головы.

– Удалось восстановить связь? – спросил Эриксон у командира связистов.

– Нет, – виновато ответил тот.

– Продолжайте работать.

– Этот цептунианин просто маньяк какой-то! – неожиданно сказал командир десантников Жан Браге. – Самое главное, непонятно, чего он добивается. А что, если на звездолете есть оружие большой разрушительной силы, которое мы просто не приняли за оружие? Пол, помнишь эту странную «сушилку»? Вдруг это какой-нибудь генератор каких-нибудь сверхразрушительных лучей? Что, если Сеньков возьмет и пойдет на нас войной? Может быть, пока не поздно, уничтожить этот злосчастный звездолет вместе с цептунианином к чертовой матери?

– Это слишком опасно, – возразил командир физического модуля. – В качестве горючего звездолет использует лаулит. Если его окажется слишком много, так сверкнет – на Алдане будет видно, где бы Алдан ни находился. Вот если бы вывести чужака на орбиту…

Эриксон и Жан Браге переглянулись.

– Но не надо забывать: там наши товарищи! – закончил свою речь главный физик.

Пол посмотрел на терминал, на котором неприступной крепостной стеной высился корпус чужого звездолета.

– То, что Сенькову удалось закрыть ворота, доказывает только одно: моя догадка верна. – Капитан еще раз прокрутил в сознании эпизод, когда Иван демонстративно лег спать, после чего в «камере» погас свет. Но свет не погас! Его погасил Сеньков! И погасил не просто так, а с помощью мысленного приказа!

Если бы капитан сразу понял это…

– Цептунианин научился управлять системами корабля с помощью биотоков, частоту которых узнал, осматривая… – Эриксон в ужасе замолчал, потому что хотел произнести вслух имя своей жены: осматривая Беллу!… Полу удалось быстро справиться с волнением, охватившим его, и закончить фразу, не выдав себя, – …осматривая… ту женщину, зондируя ее мозг. Вот почему командир навигаторов так легко расстался со скафандром! Чтобы остаться на звездолете, и не просто так, а в качестве его единоличного хозяина.

– Значит, Берлиц и Каедов…

– Значит!

То обстоятельство, что он чуть было не назвал незнакомку Беллой, не на шутку испугало капитана. Он не хотел признаваться себе, но факт оставался фактом. Та женщина… Он думал о ней как о Белле, как о своей жене! Белла жива! Она вернулась к нему, чтобы уже навсегда остаться рядом. И вдруг… Сеньков!

«Так вот откуда у меня такая прыть! – с удивлением думал Эриксон. – Так вот истинная причина, по которой я рисковал своей жизнью и жизнью Полонского! Я не хотел потерять ее еще раз! Кажется, я схожу с ума. Нет, только не это! Белла погибла! Погибла от руки Эвы Смит… От руки Чаминга!»

– Смотрите! – вдруг крикнул Полонский, показывая на терминал, на котором гигантское тело звездолета, мигая цепочкой ярких огней, медленно отрывалось от поверхности спутника третьей планеты.

ГЛАВА 8

Голос был настолько будничным, не соответствующим драматичности ситуации, что Михаил не подчинился. Он резко развернулся, вскинул руку, в которой сжимал пистолет, и тут же выронил его.

– Медальон… – Михаил схватился за голову, застонал от боли. – Медальон… Черт…

– Ошибаетесь, любезнейший. Не имею чести.

В чердачном проеме, ведущем в странную чистенькую комнатку, в нескольких метрах от Михаила стоял мужчина в длинном сером плаще и шляпе, надвинутой на глаза. Правая рука его была вытянута в сторону Хранителей.

Злата, как могла, мобилизовала все свои силы и взглянула незнакомцу в глаза, поблескивавшие под широкими полями.

– Бесполезно! – тем же будничным голосом сказал мужчина.

И это было правдой. Она еще не восстановилась полностью и не смогла оказать достойного сопротивления. Человек в плаще шевельнул пальцами – Михаил и Злата сделали по шагу назад. Еще одно еле заметное движение пальцами – еще один шаг назад… Они отступали до тех пор, пока их спины не коснулись необычно холодной стены. Незнакомец, не опуская руки, почти вплотную подошел к ним.

– Что вам от нас нужно? – зло спросил Хранитель.

– Лично от вас – ничего. – Под полями шляпы скользнуло подобие улыбки.

– Черный Охотник! – воскликнула Злата. – Не имею чести.

– Тогда кто вы такой и чего вы, в конце концов, от нас хотите? – разозлилась девушка.

– Только то, что вам не принадлежит, – ответил незнакомец. Он коснулся ладонью лба Златы, и мозг ее обдало жаром.

Комната осветилась ослепительно ярким золотым светом, скручивавшимся в спираль. Перед глазами, словно в окне несущегося с огромной скоростью поезда, замелькали обрывки каких-то образов, чьи-то лица, фигуры, тени… По полю, осыпаемая тучей стрел, неслась конница. Рушился, сотрясаемый мощными подземными толчками, город… Стая крупных зверей, обросших длинной шерстью, бежала по заснеженной пустыне… Что-то огромное, заслонявшее полнеба, парило в воздухе… У самого берега тонул, напоровшись на рифы, трехмачтовый парусник… Появился и исчез мальчик-пастух, игравший на дудочке… Взлетел в небо воздушный шар… Двое всадников, закованные в железо, с копьями наперевес, понеслись навстречу друг другу… Изнуряющая, слепящая метель из бесконечного числа картинок, сопровождаемых одним-единственным словом: «перстень»!

Перстень! – ревело в ее ушах. И было только одно желание: сказать все, но вырваться, прорваться назад в привычный, свой, родной мир…

Перстень!… Перстень!… Перстень!…

И вдруг все прекратилось. Прекратилось вместе с тихим хлопком, который мгновенно вернул Злату к действительности. Она увидела странного мужчину в плаще и широкополой шляпе, опускавшего руку.

– Это бесполезно, – сказал незнакомец тому, кто стоял на пороге чердачной комнаты и… исчез!

– Бред какой-то… Прямо как сквозь землю провалился. А еще говорил, что не имеет к чертям никакого отношения… Ты кто такой? – обратился Михаил к молодому человеку, шагнувшему в комнату и направившему на него его же собственный пистолет.

– Его зовут Виктор, – ответила Злата, растирая себе виски. – Тот, в шляпе… посланец дьявола… Он просто вывернул мой мозг наизнанку.

– Приятель, опусти-ка пушку.

Виктор даже не шевельнулся. Он только переводил взгляд с Хранителя на Злату и снова на Хранителя.

– Виктор, это мой друг. Отдай ему пистолет, – приказала Злата.

Виктор беспрекословно подчинился.

– Ого, – оценил ситуацию Михаил, – где ты откопала такого послушного молодца? Во как на тебя смотрит! Сейчас в любви начнет признаваться.

– Мой сосед… – коротко пояснила Злата. – И ты зря стараешься. Он твоих шуток не оценит.

Злата положила руку на плечо Виктора.

– Спасибо тебе. Ты успел как раз вовремя.

– Вон они! Вон! – раздался крик с дальнего конца чердака.

В свете, льющемся из комнаты, Злата увидела людей, которые пробирались к ним через завалы из отслужившей свой век мебели.

– Красавчик! Все-таки достали, гады, – ругнулся Михаил. – Быстро сюда – на крышу!

Он вытолкал Злату из помещения, в котором над ними проводил свои странные опыты незнакомец в шляпе, и подтолкнул к слуховому окну.

– Стреляй! – раздался чей-то крик, и вслед за этим прогремел выстрел.

Пуля расщепила оконную раму и выбила стекло. Михаил выстрелил в ответ – и попал. Тот, кто кричал «стреляй!», завизжал на весь чердак, как подвешенный за ноги поросенок.

– Прикажи своему рабу задержать их! Иначе можно прямо сейчас сигать вниз. Если схватят нас живыми – все! – выбравшись на крышу, сказал Михаил.

– Останови их, – быстро проговорила Злата, даже не взглянув на Виктора, – и найди нас потом!… Откуда здесь взялся Красавчик?

Ее вопрос остался без ответа.

Они опять бежали по крыше, но теперь в обратную сторону – к пожарной лестнице.

– Ты как? – на ходу спросил Хранитель. – В форме?

– Не знаю! – запыхавшись, ответила Злата. – Мне нужно пять минут.

– Нужно – значит, найдем.

Они начали спускаться по пожарной лестнице. В этот момент ночную тишину разорвал вой нескольких сирен одновременно, и прямо под ними остановились три милицейские машины.

– Вот теперь точно все в сборе, – произнес Михаил.

До окна квартиры Петруни Злата добралась, сделав всего два больших шага. Опасность напрочь лишила ее страха перед высотой.

Оказавшись в спальне, Михаил выглянул в окно.

– По лестнице уже лезут. Я их задержу, а ты готовься. Злата стала энергично растирать ладони.

– Еще шаг – и я взорву дом ко всем чертям! – крикнул Хранитель куда-то вниз и тут же исчез из проема. – Гарантирую тебе неограниченный лимит времени, – с гордостью сказал он.

Они несколько минут стояли у входной двери, прислушиваясь к звукам на лестничной площадке.

– Тоже мне спецы, – пренебрежительно прошептал Михаил, – даже не потрудились за ручку подергать. Дверь-то была открыта!

– Там девять человек, – сказала Злата, – можно спокойно выходить. Кажется, у меня все получилось.

– Подожди, – остановил ее Михаил, – ты что, собираешься вот в этом идти по улице?

Злата посмотрела на себя в зеркало, висевшее в прихожей. Вся перемазанная неизвестно чем, порванное платье, порезанный осколком стекла рукав блейзера… Вид у Михаила был не лучше.

В обширном гардеробе подпольного заводчика Зигфрида Петруни они нашли более или менее подходившую им по размерам одежду. Злата натянула на себя джинсы и тонкую красную майку.

– Очень сексуально. – Хранитель провел пальцем по бугоркам сосков под материей.

В последний момент Михаил вспомнил про медальон. Он нашел его там, где потерял, – на постели.

Они как ни в чем не бывало вышли на лестницу, аккуратно прикрыв за собой дверь.

За дверью, по обе стороны, не обращая на Злату и Михаила никакого внимания, стояли два омоновца из группы захвата – в масках, бронежилетах, с оружием на изготовку. Третий стоял на ступеньках. Он переговаривался по рации:

– Понял, первый! Штурм через пять минут, после выстрела гранатомета. Есть, живыми можно не брать!

Хранители стали спускаться по ступенькам. Этажом ниже собрались остальные шестеро омоновцев. Они курили, вяло обсуждая вчерашний футбольный матч. Никто из них даже не взглянул в сторону молодого человека и девушки, спускавшихся по лестнице.

На улице Злата и Михаил увидели еще несколько милицейских машин – плюс к тем трем, которые подъехали раньше, и еще две пожарных и одну машину «скорой помощи». Везде сновали люди в форме и штатские с кабинетной бледностью на лицах. Из противоположных окон выглядывали сонные, но любопытные обыватели. Несмотря на глубокую ночь, в стороне, сдерживаемые отрядом оцепления, волновались любопытные.

– Сейчас начнут! – радостно крикнул кто-то.

И точно. Прогремел выстрел из гранатомета, и в окно прекрасной четырехкомнатной квартиры, принадлежавшей производителю фальсифицированной водки господину Петруне, полетела граната со слезоточивым газом. Зазвенело разбитое стекло. Из глубины квартиры послышался еще один выстрел – группа захвата вышибала незапертую дверь.

– Мне кажется, Зигфриду все это не понравится, – сказал Михаил, наблюдая, как вторая группа захвата штурмует Петрунину спальню, воспользовавшись пожарной лестницей. – Ужасное зрелище. Пойдем отсюда, дорогая.

Они свернули за угол и не видели, как от толпы зевак отделился человек и последовал за ними.

За углом Михаил приостановился, решительно взял Злату за руку, подвел к краю тротуара.

– И куда ты меня хочешь отвезти? – с вызовом спросила девушка.

– На вокзал. В Москву!… Нет… ты права. На вокзал нельзя. Милиция уже, наверное, обложила нас, как волков. Хотя что я говорю. С тобой нам бояться нечего… кроме внезапности! Тогда к черту вокзал – в аэропорт.

Машин видно не было, они продолжали стоять на краю тротуара.

– Мне нужно домой.

– Это невозможно! Ты что, не поняла?! Там нас поджидает либо Красавчик, либо та же милиция, либо этот, в шляпе… если он еще жив. Я не знаю, кому ты еще понадобилась. Но очень может быть, что у тебя дома собралась сейчас превеселая компания.

– Мне нужно забрать перстень. Он дома, в тайнике.

Михаил выпустил руку Златы. В конце улицы появилась машина, но Хранитель забыл, что хотел «проголосовать».

– К черту перстень! – зло сказал он. – Все! Хватит! Я устал играть в этих Хранителей! Я хочу стать нормальным, обыкновенным человеком, не посвященным ни в какие тайны! Хочу тихой… Да-да! Тихой, сытой, обывательской жизни. Я серьезно.

Михаил обнял Злату, прижал к себе.

– Извини за банальность, – проговорил он, – но сегодня я мог потерять тебя уже несколько раз. А я не хочу потерять тебя. Уедем. Прошу тебя, уедем. Европа, Америка – мне все равно. Я устал. Честное слово, устал.

– Ты действительно устал, – подтвердила Злата его слова. – Вот заберем перстень… и отдохнем.

Михаил отстранился.

– Хорошо, – холодно сказал он. – Пусть будет по-твоему. Он тормознул проезжавший мимо «жигуленок».

– Друг, до Каменного острова?

Друг, взлохмаченный очкарик, заломил такую цену, что рисковал стать врагом Михаила на всю оставшуюся жизнь. Но торговаться Майкл не стал, просто хитро подмигнул Злате.

– Откуда ты знаешь мой адрес? – сев в машину, спросила она.

– От Красавчика, – коротко ответил Михаил.

– Вообще-то я никого не подвожу, – признался очкарик, тронувшись с места. – Всего три дня назад права получил. Вот езжу по ночам. – практикуюсь. Вы мои первые клиенты…

Они проехали совсем немного, когда Михаил заметил «хвост». Красный «порше» вынырнул из первого же переулка и пристроился за ними метрах в десяти. Михаил хотел попросить водителя ехать побыстрее, но это было невозможно. Очкарик и так на каждом повороте, даже на такой сравнительно маленькой скорости, закусывал себе до крови губу.

Просить остановиться было еще хуже. Они сразу попадали в руки тех, кто их преследовал. Хранитель нащупал рукоятку пистолета – и пистолет тоже не помощник: нет патронов.

При въезде на Дворцовый мост, который в этот час был сведен, «порше» на большой скорости вырвался вперед.

– Козел! – крикнул ему вслед очкарик.

В конце моста «порше» с ужасным визгом ловко развернулся на сто восемьдесят фадусов и помчался на «жигуленок», целясь ему прямо в лоб.

– Камикадзе, – сказал очкарик, еще не веря в то, что может произойти.

– Не-е-ет! – закричала Злата.

– Тормози! – крикнул Михаил.

Водитель понял, что сейчас произойдет неизбежное, и с испугу вывернул руль влево, одновременно нажав что есть силы на газ вместо тормоза.

– Упрись ногами! – успел еще крикнуть Михаил. «Жигуленок» резко развернуло, он стал заваливаться на

правый бок, вдруг подпрыгнул и закувыркался, словно покатился с крутой горы. Машина перемахнула через высокий защитный барьер, снесла два пролета чугунной решетки и полетела вниз.

Их спасло то, что «жигуленок» ударился о воду днищем. Сиденья смягчили удар, но подбросили вверх. Если бы Злата не успела упереться ногами, она рисковала сломать себе шею о потолок.

Машина начала быстро тонуть. Несколько секунд – и наступил абсолютный мрак.

Через все щели в салон заструилась вода. Злата с удивлением поняла, что она совершенно спокойна, как будто ничего не происходит.

– Как ты? – спросил в темноте Михаил.

– Я в порядке. Эй, мужик, ты жив? Я его не чувствую…

– Ему уже все равно… Допрактиковался… Главное, не дергайся. Сейчас начнем выбираться. Запоминай. Когда вода затопит полностью дверцу, только тогда открывай ее. Да не резко. Нежно. И не правую: ее заклинило. Левую. Под потолком еще останется немного воздуха. Глотни побольше – и наверх. Постарайся вынырнуть как можно дальше от этого места. Плыви к Васильевскому. Там и встретимся. Все поняла?

– Все, – послушно ответила Злата.

– Тогда я пускаю воду.

Послышался характерный нарастающий шум. Злата почувствовала, как холодная щекочущая полоска, словно живая, быстро ползет по ее телу. Почти сразу ощущение это притупилось. В темноте не было видно, до какого уровня затоплен салон. Злате приходилось все время держаться начеку, чтобы не пропустить момент, когда надо открывать дверцу.

Она все сделала так, как говорил Михаил. Дверь открылась тяжелей, чем она думала: мешал толстый слой ила. Прежде чем устремиться наверх, Злата прикоснулась губами к самому потолку, сделала несколько интенсивных вдохов и выдохов, наконец вдохнула последний раз и, оттолкнувшись от «жигуленка», стала быстро всплывать. Она постаралась как можно дольше продержаться под водой. Это ей живо напомнило ее утреннее купание в Чертовом озере год назад.

Злата вынырнула в нескольких метрах от берега и вдруг поняла, что потеряла под водой ориентацию. Она была уверена, что плывет к Васильевскому острову, как сказал Михаил, но оказалось, что она плыла к Адмиралтейству.

Плыть назад уже не имело смысла.

Она вышла из воды, увязая в илистом дне.

– Как водичка? Теплая? – ехидно спросил кто-то из немногочисленных зевак – свидетелей происшествия. Вероятно, когда-то он был боксером – нос его был переломан.

– Как тебе не стыдно! – возмутилась его спутница.

– Да я что? Я так… – испугался боксер.

Злата не обратила внимания на его слова. Она пристально вглядывалась в противоположный берег, пытаясь угадать фигуру Михаила среди нескольких человек, стоявших на нижних ступеньках спуска к воде. Но было слишком далеко. Она не могла с уверенностью сказать, есть ли он там или его там нет.

– С тобой все в порядке? – Девушка заглянула Злате в лицо.

– Кажется, да… Там остался водитель. Надо вызвать милицию.

– Костя уже вызвал по сотовому. Молодой человек с готовностью кивнул.

– У нас машина. Хотели посмотреть, как мосты разводят… Мы отвезем тебя домой.

Злата отрицательно покачала головой.

– Не нужно. – Она дрожала от холода и нервного напряжения. Ледяное спокойствие, сковавшее ее под водой, давно

улетучилось. Злата прижала руки крест-накрест к груди и пошла на мост.

– Злата Петровна! – остановил ее знакомый голос.

– Это ты? – Она ничуть не удивилась молодому человеку, стоявшему перед ней. – Как ты здесь оказался?

– Это вы как здесь оказались? Мы просто с ног сбились – вас ищем. Весь город на уши поставили. Больные штурмуют клинику. Ваши ученики штурмуют школу. Я, как могу, держу круговую оборону. Злата Петровна, как это здорово, что вы нашлись. Я теперь от вас ни на шаг. Домой! Вы так простудитесь. Вам надо срочно домой! Я отвезу, пока мост опять не развели.

– Нет, – подумав, ответила Злата. – Сначала на Стрелку. Там меня должен ждать человек.

У обочины стояло несколько машин. Они подошли к красному «порше». Сергей отключил сигнализацию, открыл дверцу.

– Ну что же вы, Злата Петровна? Садитесь, – с улыбкой сказал он.

Злата не двинулась с места.

«Так вот оно, значит, что! – воскликнула она про себя. – Мой менеджер! Вот уж никогда бы не подумала. На кого он работает? На Красавчика? На того странного типа в шляпе? Еще на кого-то? Или сам на себя?… А Безобразов? Неужели смерть администратора на его совести? Те флюиды страха!… Зачем было убивать этого мелкого клубного шкодника? И что происходит сейчас? Почему он не таится? Откуда эта наглость? Или… пошла открытая игра? Я покажу тебе открытую игру!»

– Хорошо, – решительно сказала Злата и села на переднее сиденье.

Сергей завел двигатель, но тронуться с места не успел. Со стороны Дворцовой на большой скорости прямо к ним свернула милицейская машина. Она резко затормозила в нескольких метрах от «порше». В одну секунду из нее выскочили три человека в «камуфляжках».

– Из машины, живо! – стукнул один из них дулом автомата в боковое стекло.

Сергей все еще держал руку на ключе зажигания. Он заглушил мотор, открыл дверцу.

– Из машины! – вновь крикнул омоновец. Теперь эти слова относились к Злате.

– Руки на капот! Ноги на ширине плеч! Сержант, обыщи…

– Есть! – Сержант завел автомат за спину и протянул свои огромные лапы к девушке.

– Ее-то за что? – вступились за Злату боксер и его девушка, которые все еще были здесь. К ним присоединилось еще человек пять. – Она только что из воды. Она – свидетель!

– Свидетель? – засомневался лейтенант, брови у которого срослись в одну длинную-предлинную дугу. – Сержант! Отставить ее обыскивать. Давай этого.

– И парень здесь ни при чем! – зашумела толпа. – Лишь бы повязать кого! А кого – не важно! Он уже здесь стоял, когда «жигуленок» с моста ухнул!