Зона желаний

– Проходите, проходите, – и это все испортило. Обстановка администраторского кабинета придала дальнейшему разговору официальность.

– Вы знали, что Безобразов приторговывал наркотиками?

– Что-о-о?!

– О том, что он вербовал малолетних девочек для подпольных публичных домов, вы тоже не знали?!

– Для меня это откровение.

– С зубами-то у вас, Злата Петровна, здорово получается. Но человек, знаете ли, это не только тело, это еще и душа.

– Я догадываюсь.

– Почему вы не носите драгоценностей?

– Странный вопрос… Это мой стиль.

– Кассир призналась, что часть денег из кассы – неучтенных денег– передала Безобразову, который в связи с ними – с деньгами – упомянул ваше имя. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Только то, что деньги, причитающиеся мне, всегда перечисляются на банковский счет моей клиники. С наличными я дела не имею.

– Так и запишем!…– Он застучал по клавишам компьютера.

Алексей задал еще несколько вопросов. Злата отвечала односложно. Следователь стал потихоньку раздражать ее, и она ничего не могла с собой поделать. Можно было бы взять и просто усыпить надоевшего Алексея, но она не хотела вступать в конфликт ни с милицией, ни с какими другими службами. Тем более что один подобный конфликт у нее уже был.

– Ну вот и все. – Алексей распечатал показания, и Злата, не глядя, подписала все три экземпляра.

– Наверное, придется встретиться еще раз, Злата Петровна. Я вызову вас повесткой… И еще один вопрос. Не для протокола. Если вы настоящий экстрасенс, вы должны знать: кто переломал Безобразову шейные позвонки?

– Я могу идти? – ответила Злата вопросом на вопрос. В ответ следователь молча кивнул.

В коридоре Злата перекинулась несколькими словами со своим менеджером, подтвердила, что будет ждать его завтра в клинике. Сергей уже был совершенно спокоен. От флюидов страха, исходивших от него, ничего не осталось.

– Дождитесь меня, – сказал Сергей, – уже поздно. У меня машина. Я отвезу вас домой.

– Спасибо, Сережа, я доберусь сама.

– Все-таки я прошу вас: дождитесь. У меня нехорошие предчувствия.

– Кто из нас провидец? Я или ты?! – Злату рассердила настойчивость Сергея.

– Поливайло! – послышалось из кабинета администратора._ Сколько можно ждать?

Злата вышла на улицу – уже пустую, без восторженных почитателей ее необыкновенного дара, каждый раз поджидавших «волшебницу Злату-Марину» после выступлений.

Было довольно светло – стояла белая ночь – и непривычно тихо.

Она очень удивилась, когда нигде не увидела своей машины, но тут же вспомнила, что бросила ее на другой улице.

Нет, один человек все же поджидал ее. Из-за колонны вышла Светлана. Она молча смотрела на Злату, не пытаясь ни подойти, ни заговорить. Это было очень странно. Злате даже стало не по себе. Ей, которая могла подчинить своей воле кого угодно за считанные минуты! Она была смущена, сбита с толку.

Молчание и борьба взглядов, в которую Злата включилась слишком поздно, становились все невыносимее, но, к счастью, в конце улицы послышался шум мотора. Злата торопливо махнула рукой. Рядом с ней остановился черный «мерседес» с тонированными окнами. Дверца открылась, и Злата, даже не посмотрев, что за люди сидят в машине, не перекинувшись с водителем ни словом, быстро села на переднее сиденье. И только тогда, когда из-за спины чья-то рука нажала кнопку блокировки двери, она поняла, что допустила роковую ошибку.

Ощущение опасности пришло слишком поздно.

Другая рука зажала ей рот носовым платком, сладко пахучим. Тут же в плечо, прямо сквозь одежду, впилась игла.

– Готово! – услышала она голос.

– Пристегни ее, и поехали. «Папа» уже, наверное, все ногти сгрыз, – ответил другой голос.

Тихо заурчал мотор. Злату мягко вжало в сиденье.

Она не потеряла сознания. Хотя, судя по разговорам, те, кто находился в салоне, были уверены, что она полностью отключилась.

– Ладная девочка. Прямо Спящая Красавица. Может, попользуем, мужики? Только, чур, я первый.

– А потом тебя попользует «папа». Что было сказано? Привезти в целости и сохранности.

– Ну дай хоть ее понюхаю.

– Это можно. Пахнет от нее клево, французскими духами.

– Майкл! Что ты все молчишь? Ты сегодня какой-то не такой.

– Съел чего-то. Нехорошо.

– Если ты начнешь харчи метать, я тебя заставлю вылизать все языком! Понял? Мне «мерс» по заказу у самого Шнитки угнали.

Злата слышала разговор, находясь в состоянии полусна. Она пыталась шевельнуться, но тело не подчинялось ей. И все равно она не сдавалась, мысленно прощупывала каждую мышцу, возвращая их одну за другой к жизни.

Только бы они ехали подольше. Тогда она сумеет сбросить с себя оцепенение и… держитесь!

– Не нравится мне этот «жигуль» сзади. Бобер, ну-ка проверь.

– Точно – спецы. Слава Богу, смогли оторваться. Как они нас «вычислили»? Ладно – потом. Бобер, давай, на всякий случай, сворачивай на проселок.

Значит, они уже за городом…

Машину стало кидать на ухабах. Злата воспользовалась тем, что ее тоже стало кидать в разные стороны, – пробовала незаметно шевелить руками, к которым постепенно возвращалась привычная чувствительность.

Прошло еще несколько минут такой езды, и Злата сказала себе, что теперь может сделать с теми, кто находился рядом, – все!

При очередном толчке Злата как бы случайно коснулась водителя, но ничего не произошло. Она не поверила и еще раз дотронулась до Бобра, мысленно приказывая ему: «Тормози!» И вновь – никакого результата.

«Чем они накачали меня? – в отчаянии подумала девушка. – Неужели самой теперь не выкарабкаться?»

Неожиданно машина затормозила. Злата чуть приоткрыла глаза и тут же закрыла, сумев разглядеть, что они подъехали к одинокому дому на берегу залива, окруженному забором. У ворот – несколько человек, судя по всему – охрана.

Злате ничего другого не оставалось, как продолжать играть роль Спящей Красавицы.

Заскрипели ржавые петли, машина въехала во двор и вновь остановилась. Открылись двери.

– Майкл, помоги выволочь эту куклу. Да смотри, чтоб тебя не пронесло от натуги.

Ее взяли на руки, и в этот момент что-то произошло. Злата вдруг почувствовала, что падает. Она напрягла тело – удар о землю не был болезненным. Падая, она открыла глаза.

Молодой человек, стоявший над ней, держал наготове пистолет. Перед ним в нелепых позах замерли трое громил.

– Майкл, ты случайно не белены объелся? Пушку-то опусти. Майкл нажал на курок – и говоривший, не охнув, упал. Еще два выстрела – и двое других, не успевших даже пошевелиться, легли рядом со своим дружком.

Злата успела вскочить на ноги. Майкл схватил ее за рукав:

– К сараю! Пригнись!

Она пригнулась, и вовремя. Раздалась автоматная очередь. Пули просвистели чуть выше.

– Не стрелять! – крикнул кто-то со стороны дома. – Она нужна мне живая!

Сараем оказалось небольшое бревенчатое строение без окон, заваленное всяким хламом.

– Здесь можно продержаться с полчаса, – деловито сказал Майкл, занимая позицию у двери.

В сарае было темно. Злата никак не могла разглядеть лица своего спасителя.

– Я ничего не могу понять. Что происходит? Кто вы такой?

– Миша! – опять раздалось со стороны дома. – Не валяй Дурака! Отдай мне девчонку – и можешь убираться на все четыре стороны!

– Подумать можно? – крикнул в ответ Михаил.

– Даю тебе пять минут! Майкл посмотрел на Злату.

– Вы как? Отошли? – спросил он. Она сразу поняла, о чем говорит ее неожиданный спаситель. Злата потерла ладони друг о друга, потрясла кистями, посмотрела по сторонам. Она разглядела на земляном полу ржавый гвоздь и направила на него руку. Гвоздь шевельнулся и вдруг прыгнул – Злата поймала его на лету.

– Я в порядке!

– Вот и отлично. Здесь направо, в пяти метрах, в заборе не хватает нескольких досок. Нужно отвлечь бойцов. В подвале дома – баллоны с газом… Сможете взорвать?

– Я не фея и не колдунья. Это выше моих сил.

– Пять минут прошло! – послышалось опять со стороны дома.

Раздался хлопок, по воздуху чиркнула огненная линия, над их головами зазвенело разбитое стекло – и сразу сверху потянуло дымом.

– Чердак подожгли, собаки. Ну, что будем делать? А приказать этим архаровцам, чтобы они побросали оружие и строились по двое во дворе, сможете?

– Вы зря иронизируете. Могу. Но для этого нужно особое состояние. Сейчас я как минимум должна видеть человека. Но лучше до него дотронуться.

Дым становился все гуще. Сверху стали сыпаться искры. Тут и там в куче хлама вспыхивали язычки пламени.

Михаил и Злата легли на землю – так еще можно было дышать.

Наконец-то девушка получила возможность разглядеть человека, который, наверное, спас ей жизнь. У него были широко расставленные глаза, густые брови и тонкий, правильной формы нос. Не красавец. Нет. Но обаятельный. Его лицо показалось ей знакомым.

– Придется выходить, – с досадой сказал Михаил. – Ну нет! Не может быть, чтобы здесь не было выхода! – И, вскочив на ноги, он с остервенением, кашляя и отплевываясь, стал разгребать кучу хлама, заодно сбивая с него еще слабое пламя.

– Вы мне так и не ответили: кто вы такой? – перекрикивая шум огня, гуляющего по крыше, спросила Злата.

– А еще экстрасенс называешься! – перешел Михаил на «ты». Злата хотела подняться и дотронуться до него, но тут в

углу что-то зашевелилось… и вдруг из дыма на них кто-то бросился.

– Не стреляй!

– Волк! – удивился Михаил.

– Ральф! – обрадовалась Злата. – Ральф, умница! Как ты нашел меня?

– Он что, из-под земли появился?

– Выходите! – опять донеслось со стороны дома. – Я не переношу запаха жареного мяса!

Майкл с еще большим остервенением стал раскидывать в разные стороны сваленные в угол тряпье, сломанные детские игрушки, стоптанную до дыр обувь, книги без обложек…

– Точно! Из-под земли! – радостно воскликнул он.

В другом углу уже вовсю бушевал огонь, подбираясь к двери, отрезая путь к выходу.

– Пожалуй, даже я сюда пролезу… Злата!

Они не без труда, царапая кожу и ломая ногти, проползли подземным лазом, по которому в сарай попал Ральф, и, низко пригибаясь, бросились бежать.

Ральф не отставал, бежал все время рядом.

Только после получасовой сумасшедшей гонки по ночному стонущему лесу они остановились, повалившись без сил на влажную траву. Волк, не подавая признаков усталости, смирно лег в сторонке.

Отдышавшись, Злата в третий раз задала свой вопрос:

– Кто ты?

– Догадайся сама, – последовал уклончивый ответ. Злата дотронулась до предплечья Михаила и тут же отдернула руку.

– Не может быть! – прошептала она.

– Может. Я – Хранитель…

ГЛАВА 5

Вот уже несколько недель трансгалактический экспедиционный крейсер «Гея» висел между восьмой и девятой планетами звезды, в поле тяготения которой он попал. Капитан Эриксон объявил войну мистеру Чамингу и имел неосторожность заявить во всеуслышание, что не приблизится к третьей обитаемой планете, пока Чаминг не окажется в его руках. Сделал он это заявление сгоряча, сразу после того, как было покончено с «пожирателем звездолетов». Но если бы капитан, прежде чем открыть рот, хорошенько подумал да припомнил все, что успел сообщить о Чаминге полковник Смол, то, скорей всего, он просто прикусил бы себе язык.

Чаминг, поиски которого по приказу Эриксона непрерывно вела команда дисциплинарного модуля, словно превратился в невидимку. Не помог и Сеньков, не по приказу, а по просьбе капитана пытавшийся «вычислить» его.

Командир дисциплинарной службы Петр Мейси каждый вечер докладывал Эриксону о ходе поисков Чаминга, но эти поиски велись обычными, проверенными способами, их результаты тоже были нулевыми.

На крейсере зрело недовольство.

В сложившейся ситуации капитан вынужден был принять решение: никаких карательных мер к навигаторам, поднявшим на крейсере бунт, не применять. Что касается командира навигаторов, то судьба сама вынесла ему приговор. Игорь Тинетин стал одним из двух сотен геян, погибших во время нападения «пожирателя звездолетов» на крейсер. От командира десантников не осталось ничего: ни тела, ни комбинезона, ни личного оружия…

Первые два-три дня Чаминга дружно ловили всем экипажем. Началась настоящая шпиономания. Каждый замечал во всех остальных странности поведения и сообщал куда следует – в дисциплинарную службу, что такой-то или такой-то, скорей всего, и есть ненавистный всем Чаминг. Даже на Эриксона пришла анонимка, в которой говорилось, что капитана видели на Фрагии за несколько часов до гибели планеты. Отсюда: Эриксон – это преступник, которого разыскивала полиция. Это он, замаскировавшись под капитана «Геи», хладнокровно уничтожил планету…

– И ты что, серьезно веришь в эту чушь? – возмутился Пол, когда командир дисциплинарной службы Петр Мейси пришел к нему производить допрос по всей форме.

– Я ничего не знаю, капитан. У меня приказ. Ваш приказ. Проверять каждый сигнал. Вот я и проверяю. Что вы делали на Фрагии в тот злополучный день?

– Ты сошел с ума… Ну, хорошо… Я гостил у отца.

– Сколько вы у него гостили?

– Всего несколько часов. Я вернулся тогда из одной экспедиции и тут же должен был отправиться в другую.

– У вас есть свидетели, которые могут подтвердить ваши слова? Что вы все это время были у отца, а не монтировали устройство, вызвавшее цепную реакцию легких элементов?

– Какое устройство?! Я гостил у отца! Понимаешь?

– Ваш отец, профессор Эриксон, был личностью известной, неоднозначной и загадочной… Я даже слышал, что он не погиб во время взрыва. Будто его видели на последнем стартовавшем с планеты пассажирском звездолете…

– Я тоже слышал… Но это полнейшая чушь.

– Вам видней… То, что профессор Эриксон недолюбливал Содружество, то, что у него были крупные неприятности в связи с его последним проектом под названием «Голем», нисколько не повлияло на его материальное положение, а скорее даже наоборот… У меня есть информация, что вы, капитан, получили солидное… очень солидное наследство… С этой точки зрения, смерть отца вам была выгодна. И может быть, поэтому вы так уверены в ней!

– Здорово! В чем ты еще меня подозреваешь?

– Хорошо… Предположим, никакого отцеубийства не было. Но вспомните, что говорил про Чаминга полковник. «Способен запросто менять не только внешность, но и пол». А теперь смотрите… На каком-то этапе Чаминг убивает капитана Эриксона и занимает его место. Отец капитана обнаруживает подмену. Лже-Эриксон убивает беднягу и избавляется от тела очень оригинальным способом: уничтожает планету. Получается, что вы, капитан, – Чаминг. Логично?

– О Господи! – простонал Эриксон. – Тогда… подозреваются все! И ты в том числе, между прочим!

– И это логично! Однако… речь о вас, капитан. Повторяю вопрос: кто-нибудь из экипажа может подтвердить, что вы эти несколько часов на Фрагии не покидали дома отца?

– Отчасти. Мы прилетели на планету вместе с Вуху Иотахо. Было утро, и я пригласил его к отцу позавтракать. Вечером он ужинал с нами. А после ужина мы улетели на Туату.

– Ага! Значит, физик Иотахо тоже был на Фрагии в последние ее часы. Так и зафиксируем!

Эриксон поднялся и стал расхаживать по каюте.

– Это невозможно, Петр! Так работать нельзя. Экипаж потихонечку сходит с ума. И дернул же меня черт вставать в позу. Я не могу отменять своего решения в этой ситуации. Мы не тронемся с места до тех пор, пока не «вычислим» Чаминга. Но если мы не разыщем его в ближайшие день-два… Ты понимаешь меня, Петр?

Командир дисциплинарного модуля смотрел на Эриксона своими ясными голубыми глазами. И в них можно было прочитать только два слова: есть, капитан!

А через несколько часов после этого разговора, когда Пол уже спал беспокойным сном, кто-то разбудил его, инициировав связь по чрезвычайному каналу.

– Это Мейси, капитан!

– Что опять, Петр? Тебя интересует, не было ли в поведении моего отца чего-нибудь странного? Было! Он не пустил меня в свою домашнюю лабораторию…

– Мы подстрелили Чаминга, капитан!

Эриксон вскочил с постели и стал лихорадочно одеваться.

– Ты уверен, что подстрелили именно его? Где вы находитесь?

– В резервном модуле.

Через несколько минут капитан стоял над телом десантника по имени Табер Маккадум, изуродованным выстрелом из пучкового оружия. В рубке управления резервным модулем, где Маккадума настиг роковой выстрел, были видны следы короткого боя. Табер расстрелял дежурную смену в полном составе. Телами резервщиков уже занимались медики во главе с Назаром Серовым.

– …в модуле отдыха между ними завязалась драка, – стоя рядом с Эриксоном, рассказывал Петр Мейси. – Несколько человек слышали, как Риттер назвал Табера Чамингом. Табер убил его и бросился бежать в направлении десантного модуля. Тут же сообщили нам. Я попытался связаться с командиром десантников, но связь уже была заблокирована. Тогда я разделил своих людей на две группы. Одну послал к десантному модулю, другую – к резервному.

– Резервному?

– Ну да! Он идет сразу за десантным. Убийство в глубоком космосе карается корректировкой памяти. Это – та же смерть. Единственная возможность избежать наказания для Табера – затеряться на третьей планете, пригодной, как он знал, для жизни. Но до нее еще надо добраться. Десантная капсула не подходит. Крейсер ее легко догонит. А то и догонять не будет, просто даст по ней залп! Другое дело гравитационный тайник. Спрятаться в него без дополнительной подготовки, на которую нужна уйма времени, может только резервный модуль! Мы ворвались сюда на мгновение раньше того, как прошла команда на подготовку к расстыковке… но, к сожалению, на мгновение позже того, как погиб последний из дежурных… Двоих моих ребят убил. Вот что мы нашли у него. – Мейси протянул Эриксону значок десантника. – Блокировщик связи.

– Да, это улика… Еще есть что-нибудь?

– Вот. – И Мейси передал капитану металлическую нашивку сержанта «смертников космоса».

– Еще один блокировщик?

– Нет. Синтезатор голоса. Нашли в его личных вещах.

– И это тоже улика, – кивнул Эриксон. – Но почему нашивка «смертников»?

– Маккадум участвовал в планетарных войнах. Проявлял особую, патологическую жестокость. Был неоднократно задействован в карательных экспедициях… Обладал экстрасенсорными способностями… Обучался трансформации тела у снайпов… После окончания последней войны попал под всеобщую амнистию.

– Да-а, – задумчиво протянул Эриксон. – Получилось все очень удачно… Подумать только! Неуловимый Чаминг – и такой глупый, бесславный конец… Командир дисциплинарного модуля! – официальным тоном сказал Пол. – За своевременную ликвидацию опасного преступника объявляю вам и всем вашим людям благодарность от народов Содружества Кольца и от себя лично! – И уже отеческим тоном добавил: – Ну что, Петр, полетели к третьей планете?

– Полетели, капитан! – улыбнулся довольный Мейси.

* * *

Через несколько дней после смерти Чаминга «Гея» подлетела к планете, с которой все связывали большие надежды. Те, кто не мог смириться с мыслью, что возвращение на Алдан невозможно, ждали чудес от предстоящего контакта с братьями по разуму, которые должны были объяснить геянам, куда их выбросило из гиперпространства, и показать им дорогу домой. Те, кто понимал, что от предстоящего контакта многого ждать не следует – за все время полета «Гея» не встретила ни одного чужого звездолета, а сама планета упорно «молчала», не проявляя никаких признаков разумной жизни, – были рады самой возможности высадиться хоть где-нибудь и начать жизнь заново.

Весь экипаж напряженно следил по всем терминалам во всех модулях, как на глазах растет, загораживая собой все космическое пространство, голубой приплюснутый диск с белыми причудливыми разводами облаков от Северного полюса до Южного.

Планета не была похожа на родной Алдан. Скорее она напоминала один из трех спутников Алдана – Вееру.

По давней традиции с крейсера запустили вымпел, на котором было обозначено имя первооткрывателя: «Гея». Вслед за вымпелом около сотни зондов-разведчиков, каждый размером с ладонь, покинув корабль, унеслись в сторону третьей планеты. Еще с десяток зондов стартовали в противоположную сторону – к единственному ее спутнику.

Несколько минут – и все зонды вошли в атмосферу третьей планеты. А еще через несколько минут на «Гею» обрушился целый поток информации, разобраться в котором мог не каждый.

На терминалах, быстро сменяя друг друга, возникали картины – леса, степи, льды, пустыни… Но в основном вода, вода, вода…

Картинки были изрезаны колонками цифр: химические и биохимические, физические и биофизические параметры всех без исключения объектов, попавших под анализаторы зондов.

Корабельный «мозг», которому Эриксон придумал новое имя – Эл и новый голос – приятный, мягкий баритон, – и командир биологического модуля Федор Шумаков, удачно дополняя друг друга, давали краткие комментарии, выхватывая из всей массы информации, на их взгляд, наиболее важную.

Пол Эриксон поймал себя на том, что не вникает в смысл слов, сказанных Шумаковым, а внимательно вслушивается в интонацию, с какой эти слова были произнесены.

Капитан никак не мог избавиться от ощущения, что в голосе Шумакова есть нотки, которые присутствовали в голосе Чаминга.

В то, что Табер Маккадум – Чаминг, Эриксон не поверил. Петр Мейси понял откровения Эриксона по поводу скорейшей поимки Чаминга слишком буквально… Блокировщик связи… Синтезатор голоса… И вот уже обычная драка, закончившаяся смертью одного из дерущихся, и попытка угона резервного модуля, приведшая к гибели еще нескольких человек, превратились в целую историю о последних минутах жизни Чаминга.

Нет, Чаминг – это кто-то другой. Но для всех им стал десантник Маккадум. Как только об этом было объявлено, Эриксон просто физически почувствовал: напряжение, висевшее в воздухе все эти недели, спало. А приказ лететь к третьей планете и вовсе вызвал у людей небывалый трудовой энтузиазм… И в каком-то из модулей трудился не покладая рук настоящий Чаминг… И теперь Эриксон один на один с ним. И нельзя ни с кем поделиться, посоветоваться… Разве что с корабельным «мозгом» – с Элом. Один из вечеров Эриксон провел в долгой беседе с ним. Тема: снайпы и трансформация.

Эл выдал все, что ему было известно.

Снайпы – негуманоидная раса, ставшая гуманоидной. Случалось и такое! Когда была открыта планета, названная Снайп, ее посчитали необитаемой. Сильно разреженная атмосфера, жесткое излучение… На планете были найдены «мягкие камни». С виду камни как камни, но на ощупь – мягкие. Вот это «на ощупь»… Прикосновение к «мягкому камню» вызывало У человека ощущение разрядки, освобождения от отрицательной энергии. Не было никого из членов экипажа звездолета, открывшего планету, кто не прикоснулся хотя бы раз к какому-нибудь из камней… Про планету забыли… Когда она вновь попала в поле зрения космического флота Содружества, Снайп оказался уже обитаемым! На планете, практически лишенной атмосферы, с жестким, уничтожающим все живое излучением, жили люди!… Но, как оказалось, это были не совсем люди. Точнее, совсем не люди. Это были все те же «мягкие камни», которые впоследствии задним числом были признаны одной из форм разумной жизни, владеющей способностью трансформироваться в любые другие живые и неживые формы, примерно равные им по массе. Ничего нового снайпы – так прозвали «мягкие камни» – Содружеству дать не могли, потому что повторяли то, что было известно донорам – людям, касавшимся их. Но с одной областью знаний они все же познакомили людей – с трансформацией. Чтобы овладеть ею, человеку приходилось жить на Снайпе несколько лет в полнейшем одиночестве, в специально оборудованном бункере, без всякой информации о том, что происходит в мире. Выдержать курс обучения мог не каждый. Но сумевшие победить себя обретали способность менять свою внешность и даже пол. Снайп так и не был включен в состав Содружества. В первое время Совет Содружества смотрел на уроки снайпов по трансформации сквозь пальцы. Но потом одумался. Планета была закрыта. Обучение трансформации было объявлено противозаконным, все бункеры на планете, пригодные для жизни человека, разрушены. Но все равно находились смельчаки, которые ради уникальной способности – менять что-то в себе на физическом уровне – прилетали на Снайп, терпели невероятные лишения и, как правило, умирали. Немногие возвращались назад… Чаминг наверняка был одним из счастливчиков, кто смог завершить обучение и остаться целым и невредимым.

Из долгой беседы с Элом Эриксон понял одно: для трансформации нужно минимум семь дней. Во время трансформации те участки тела, которые ей подвергались, теряли свою обычную форму. Если Чаминг захочет стать, например, капитаном Эриксоном незаметно для других, он должен исчезнуть, поменять сначала внешность, а уж потом делать что-то с настоящим капитаном.

Пол дал распоряжение «мозгу»: в случае пропажи кого-нибудь из членов экипажа немедленно сообщать ему лично…

Капитан продолжал вслушиваться в знакомые интонации в голосе Шумакова: Чаминг или нет?…

Командир биологов был у него с самого начала под большим подозрением. Во время нападения на крейсер «пожирателя

звездолетов» Федор покинул смотровую площадку десантного модуля вслед за Полонским. Шумаков имел достаточно времени, чтобы подготовить трюк с десантной капсулой номер тринадцать…

– …Предварительные данные подтвердились: очень высокое содержание кислорода.

– На семь и три десятых процента выше, чем на Алдане. Докладывали Федор Шумаков и корабельный «мозг» – Эл.

– Растительный и животный мир по форме отличается от флоры и фауны планет Содружества, но все основные отряды представлены почти полностью.

«Значит, с охотой здесь все в порядке», – отметил про себя Пол.

– Продолжительность суток – двадцать четыре часа. Это на час меньше, чем на Алдане.

– Климат суровый. Наиболее благоприятные условия на экваторе. Шесть больших континентов.

– Видимых следов разумной жизни на планете не обнаружено. Судя по всему, разумной жизни здесь нет!

Эриксон услышал всеобщий вздох разочарования. Надежда, что на планете существует достаточно развитая цивилизация, представители которой могли бы точно ответить на вопрос, в каком секторе вселенной оказалась «Гея», – надежда эта рухнула.

– Есть человекоподобные существа – гоминиды, – словно оправдываясь, сказал Федор Шумаков. – Я предполагаю, они должны были занять биологическую нишу, предназначенную человеку… Найдены примитивные орудия труда, возраст которых… около двадцати пяти тысяч лет. Видимо, тогда эволюция затормозила процесс превращения человекоподобного существа в человека. Хотя… по идее, такого быть не могло. Это противоречит тем же законам эволюции. Боюсь, что здесь совсем другие причины.

После короткой паузы командир биологов и корабельный мозг продолжили свои комментарии.

Покончив с третьей планетой, они перешли к ее спутнику, Успели сказать всего несколько фраз и вдруг неожиданно замолчали.

Капитан Эриксон, внимательно слушавший эту своеобразную перекличку и не менее внимательно разглядывавший изображение, передаваемое со спутника зондами-разведчиками, хотел спросить, что случилось. Но в этот момент увидел… нет, не увидел – осознал, чем на самом деле является странный объект, мелькнувший на одном из терминалов.

– Капитан, вы видели? – взволнованно спросил Шумаков. – Сейчас мы вернем картинку.

На главном терминале – чуть в стороне от длинной цепочки гор, на краю глубокого кратера – появился тот самый объект, который попал в поле зрения зонда номер два. Правильной формы, с ободком тусклых огоньков по краю…

– Голову даю на отсечение – это космический корабль! – выкрикнул командир десантников Жан Браге. – Но к кораблям Содружества он не имеет никакого отношения.

– Что мне твоя голова, Жан! Эл, ты подтверждаешь?

– Данный звездолет не является кораблем Содружества и никогда им не являлся, – последовал ответ «мозга».

– Если планета необитаема, – сказал Эриксон, – значит, он такой же пришелец, как и мы.

Капитан оторвал взгляд от экрана, посмотрел вокруг. Он почувствовал, какое напряжение повисло в воздухе рубки управления основного модуля.

«Чужак! Друг или враг? Будем надеяться, что нас еще не заметили и есть время подготовиться», – пронеслось в голове Эриксона.

– Внимание всем службам! – не без волнения в голосе сказал капитан. – Полная боевая готовность! Время пошло!… Без суеты, ребята, – добавил он неофициальным тоном.

Напряжение тут же спало. Астронавты, стремительно повскакавшие со своих мест после слов «боевая готовность!», без суеты, со знанием дела стали готовиться к предстоящей операции.

Сделать из «Геи» – бывшего флагмана военно-космического флота Алдана – боевой корабль не составляло особых трудов. Экспедиционный крейсер по своим функциональным возможностям по-прежнему оставался десантным кораблем стратегического назначения, на котором алданиане захватывали планеты своих врагов. Все модули переходили на полное автономное обеспечение, обретая способность действовать самостоятельно. Команды модулей из мирных специалистов – физиков, биологов, аналитиков, генетиков – за несколько минут превращались в боевые, хорошо вооруженные группы, способные эффективно нападать и искусно защищаться.

Каждый член экипажа надевал тяжелый скафандр – на самом деле он был не тяжелее легкого, но в нем можно было летать, погружаться на большую глубину в самые афессивные среды, жить, в конце концов, и достаточно продолжительное время… Каждый брал из арсенала полный боевой комплект: излучатель с максимальной зарядкой, генератор биопомех – защиту от телепатической атаки потенциального противника, дополнительные источники энергии, контейнер с пищевой пастой… А к стимулирующим прививкам, которые десантники всегда получали перед каждой вылазкой, была добавлена еще и «фотопрививка», позволявшая организму работать в режиме «растения», используя для своих нужд энергию света.