Золотой гроб

      От реки прибежал испуганный Игорь - Ребята, кажется, нас уже окружают!
      - Е-маё! Дождались - воскликнул Вовка. - Говори четче, кто там и чего!
      - Я вышел к воде, и сразу налетел на байдарку. В ней трое. Увидали меня и стали подгребать к берегу. За поворотом виднелись еще две байдарки. Это все те же хлопцы. Одного из них я точно узнал.
      - А он тебя?
      - Ну, наверное..
      - Да, блин, когда это кончится!? - опять вскричал Владимир.
      Девушки встревожено смотрели на нас.
      Я надел старую футболку и осмотрел пистолет, доставшийся мне от Октября. Все восемь патронов были на месте. В Вовкином 'Макарове' оказалось, - пять патронов. С таким боезапасом с автоматами воевать трудно, но можно.
      Михаил - ты главный. Забирай отряд и вперед. Мы с Володей будем следовать сзади в пределах видимости. Вперед, ребята!
      Мы мчались сквозь лес, не разбирая дороги, по лицам хлестали ветви елей. Тяжело дыша, пробежали не менее 600 метров. Хуже всех приходилось Мишке, он хромал, как на протезе. Игорь дышал, словно загнанная лошадь, неся на плечах рюкзак, а в руках мешок.
      ОТ ВИНТА
      Над головой, заходя на посадку, проревел пожарный самолет.
      - Все! Напрасно все-таки девчонок втравили в это дело, - думалось мне. - И дернуло же Вовку с его инициативой привести их в наш лагерь?!
      - Я знаю, что делать - неожиданно сказал Владимир. - За мной, ребята, не отставайте! - и свернул влево от Керженца, в сторону аэродрома. Ты чего задумал? - спросил я на бегу у Вовки
      - Я точно не знаю, но попробуем?
      - Чего попробуем?
      - Самолет. Я никогда не летал на таких, но попробуем..
      - Тут уже я понял Вовкин план. Наверное, это был лучший выход в сложившейся ситуации. Впереди показался просвет, мы выбежали на край поляны и остановились.
      Поляна уходила вдаль метров на шестьсот или более. Справа у леса метрах в двухстах отсюда находилась избушка лесника с высокой антенной радиосвязи и надутым оранжевым мешком на высокой жердине. Около нее виднелась вкопанная в землю цистерна. Самолетик стоял около избушки, от него в сторону леса отъезжали белые 'Жигули'. У самолета хлопотал, какой то человек с ведром, затем он поставил ведро и пошел в дом. В это время справа, сзади метрах в пятидесяти от нас прозвучал выстрел. Пуля попала в дерево над головой. Потом пальнули еще раз. Человек у самолета, услышав выстрелы, остановился и стал смотреть в нашу сторону. Вдруг прогремела очередь и сзади слева. Значит, хлопцы с двух последних байдарок также вышли на огневой рубеж?! Мы все лежали на земле, но, вероятно, они нас уже обнаружили?
      - Ладно, ребята вы давайте отбивайтесь, а я пошел - сказал Володя, передавая свой пистолет Михаилу, и сначала пополз, а потом поднялся и побежал к самолету. По нему стали стрелять с опушки справа. Выстрелы раздавались метрах в ста от нас. Владимир в открытом пространстве становился просто мишенью для практической стрельбы, поэтому, я бросил мешок и, махнув парням рукой, чтобы лежали, устремился на звук выстрелов. Метров через шестьдесят я увидел их. Бандитов было трое, один с автоматом.
      Автоматчик лежал около дерева и целился по петляющему на поляне Владимиру. Я приставил свой пистолетик к дереву, выдохнул воздух, прицеливаясь, и пальнул. Хлопец уронил голову на траву. Двое других спрятались за деревьями. Перебегая от дерева к дереву, я пошел в наступление. Они выстрелили пару раз в мою сторону, я три раза в их. От деревьев, за которыми они прятались, полетела кора и щепки. Парни бросились бежать в глубь леса. Вдогонку я послал им последние пули, но, наверное, не попал, и они благополучно скрылись между деревьями.
      Я подбежал к автоматчику. Хлопцу было лет тридцать - тридцать пять. Его посеревшее лицо несло на себе загар, навечно впитавшийся в кожу. Моя пуля прошила ему плечо. После первого шока, он поднял голову и мутным взором уставился на меня. Я поднял его автомат и отцепил сдвоенный, связанный изолентой магазин. Один из них был забит патронами до отказа, во втором осталось четыре или пять патронов.
      В это время со стороны самолета доносились, какие то крики. Я увидел, как Владимир, выбросив колодки из-под шасси, садился в самолет, а мужик протестовал и тащил его за футболку назад. Владимир, почувствовав, что страж воздухоплавания вряд ли отстанет добровольно, вылез из самолета и приложился к мужику кулаком. Тот упал, затем вскочил и побежал в сторону дома. Владимир снова забрался в самолетик. Через несколько секунд, пропеллер завертелся и взревел мотор. Самолет пробежался от домика лесника и, развернувшись, поехал к опушке, где залегли наши ребята. Я увидел, что Владимир через стекло призывно машет рукой. Я оставил раненого хлопца в покое, и, захватив его автомат, бросился к ребятам.
      Ширококрылый самолет, подпрыгивая на неровностях почвы, подъехал к опушке и развернулся. До него оставалось не более 20-ти метров. Схватив мешки и рюкзаки, все наши побежали к самолету. Пока остальная команда скрывалась в его чреве, я пятился к нему задом. Одной рукой я держал мешок на плече, другой автомат, держа его, как пистолет. С левой опушки стали стрелять. Из-за рева мотора я не слышал выстрелов, но видел, что пули вспарывают траву около шасси и поднимают кусочки земли. Я увидал наших преследователей. Они прятались за деревьями метрах в двухстах на левой оконечности поляны. Я выпустил в их сторону длинную очередь. Подбегая к самолетику, я успел заметить на его крыльях, какие то заплатки, вмятины на фюзеляже, а на дверцах ободранную краску. Наверное, этот старичок бывал во многих передрягах? Но сейчас ему предстояло главное испытание - спасти заблудших туристов. Внутри было четыре кресла и маленький грузовой отсек, куда я и заполз, забросив внутрь мешок и автомат.
      Вовкино лицо было напряжено. Он потянул на себя какой то рычаг. Самолет зарычал еще более и, прыгая на кочках, направился к противоположному лесу и стал набирать скорость.
      - Закрой дверь, - прокричал мне Владимир. Я захлопнул дверцу грузового отсека, но она открылась. Я хлопнул ее несколько раз, кажется, защелкнулось.
      - Ни фига себе, летуны. Организация серьезная, а двери не закрываются. Прямо как в моих стареньких 'Жигулях'. Сядь в кресло! - Сквозь нарастающий рев мотора прокричал мне Владимир. Я как-то пролез между Михаилом, Наташей и Ларисой. Теперь на двух креслах тесной кабинки мы были уже вчетвером. Игорь сидел рядом с Владимиром. Сзади, в грузовом отсеке валялись закинутые рюкзаки и мешки с драгоценностями.
      - Давай! Володя. Нажимай! - прокричал я брату. Он сосредоточенно молчал.
      Стремительно приближался лес. Самолет ревел, и чувствовалось, что вот-вот, он должен оторваться от земли, но метров за пятьдесят до него, Владимир резко сбросил газ, и самолетик стал тормозить, чуть не врезавшись в кусты. Владимир опять развернул его, задевая крылом ветки.
      - Не взлетим - прокричал он - Тяжело.
      - Давай, Володя, давай, дорогой, придумай что-нибудь?
      Самолет остановился, новый пропеллер продолжал вращаться, отражаясь на солнце полу прозрачным желтым кольцом. Владимир выскочил из кабины, открыл дверку грузового отсека со своей стороны, нащупал какой то ящик с инструментами, прикованный к полу и стал выбрасывать оттуда всякий железный хлам. Там же, кстати, за ящиком лежал и, погнутый Мишкиной бутылкой пропеллер, который тоже полетел на землю. Но, самолет облегчился не более чем на 40-50 килограммов.
      Издали мы увидали, что со стороны реки и избушки на поляну выбежало человек пять наших преследователей. Автомат был только у одного из них, но и этого вполне хватало, чтобы справиться с нами, сейчас уже, практически, безоружными. Они цепью бежали в нашу сторону.
      Владимир закончил выбрасывать инструмент, захлопнул дверцу и снова занял место пилота. До хлопцев оставалось всего метров пятьсот, и бандиты приближались.
      - Ну, что старик, - сказал я брату - или мы сейчас взлетим в небо живыми, или туда полетят только наши души. Неожиданно, откуда-то сзади, буквально в пятидесяти метрах от самолета из лесу вынырнул УАЗик Джона. Стервец, успел таки, где-то переправиться!? Переправиться он мог только в Хахалах через мост. Наш самолетик опять стал набирать скорость, направляясь теперь уже в сторону домика лесника. УАЗ погнался за самолетом и вскоре уже прыгал на кочках рядом с крылом. С Джоном сидел горбоносый Октябрь Максимыч в грязной милицейской рубахе без одного рукава. Правое окно автомобиля было опущено, и я заметил, что лицо у него перекошено не только от гнева. Вероятно, после Володиного апперкота правая его челюсть так сильно распухла, что не было никаких пропорций в благородном лице милиционера. Он что-то угрожающе кричал, и махал Вовке пистолетом, требуя остановить самолет. Через несколько секунд он выстрелил. Пуля попала в дверное окошко грузового отсека, сделав в нем дырку. Я услышал, как вторая пуля ударила в крышу кабины.
 
      - Ах ты сука! - не удержавшись заорал я, и задев подметкой кроссовок Мишку по лицу кувырнулся в грузовой отсек, где среди мешков и рюкзаков валялся мой автомат. Помня, что первый рожок пуст, я перевернул магазин, выбил прикладом стекло и, почти не целясь, выпустил последнюю очередь в кабину УАЗа. С 10 метров промахнуться было трудно, да я и не промахнулся. УАЗ резко свернул влево (хорошо, что не вправо), несколько раз перевернулся и через несколько секунд взорвался. Но взрывная волна нас уже не достала. Мотор ревел, самолет продолжал набирать скорость, дом лесника стремительно приближался, я опять забрался на место между Михаилом и Наташей. Успел обратить внимание, что лицо девушки было смертельно бледно. Еще бы не побледнеть? Из беспечной туристки - попасть в такую катавасию!?
      Сзади полыхал УАЗ, высокие огненные космы уносили грешные души Октября и Джона для судилища на чистые небеса.
      - Давай, Володя, давай! - ревел я брату.
      До хлопцев уже оставалось двести метров, сто. Я увидел, как автоматчик встал на колено на пути движения самолета и целится в нас. Мы все пригнулись за исключением Владимира. Пули все-таки, попали в самолет. Смотровое стекло лопнуло в двух местах, и полетели стеклянные брызги. Игорь зажмурился и закрылся рукой.
      - Давай, Володя! Дерзай, - рычал я.
      Самолет промчался мимо бандитов. Автоматчик успел отскочить, чуть не получив по башке крылом. Теперь мотор ревел так, что его цилиндры вот-вот должны были разлететься. Наконец, мы почувствовали, что тряска кончилась, земля стала медленно отодвигаться, но стремительно приближались сосны. Пропеллер срубил верхушку дерева, полетел прах, и мы почувствовали, как по днищу процарапали ветви. Мы взлетали! Под крылом замелькал, извивающийся голубой лентой Керженец, с его золотыми пляжами и старицами. Высота была уже не менее пятидесяти метров. Мотор работал звонко и чисто.
      - Ура! Первым закричал я, а Игорь стал обнимать Вовку. В тесной кабине наступило радостное веселье. Лариса и Наташа тоже кричали Ура! Мишка ударил Владимира сзади по плечу и громко заявил, что теперь он верит в могучую силу авиации и в высокий профессионализм российских пилотов. Пусть даже и не доучившихся.
      Радость была велика. Самолет продолжал набирать высоту, открывалась широкая и красивая панорама поймы реки. До самого горизонта все было покрыто лесами. Дальние зубчатые, лесные отроги извивались и шевелились в плену горячего воздуха и дымка тихой голубизной покрывала этот зеленый океан Вечности.
 
      - Володя, надо лететь в сторону Горького. Найдем лужок поближе к железной дороге, сядем и, - по домам для осмысления ситуации.
      - Дело хорошее, только полетной карты нет ...?
      - Не гони лошадей - сказал летчику Михаил - посмотри влево и ты увидишь, что Горький именно там.
      Я также посмотрел через дверное окошко. Действительно, вдалеке, километров за шестьдесят-семьдесят можно было увидеть столбы дыма, скорее всего, поднимающиеся из заводских труб. Сам город из-за жары и шевелящегося над горизонтом марева разглядеть было невозможно. Я опять пожалел, что потерял бинокль. Сейчас мы летели вверх по течению над петляющей рекой, и высота была уже не менее двухсот метров.
      - Да, Володя, судя по всему Горький там - сказал я пилоту. Ведь Керженец течет почти строго на юг. Следовательно, Горький с левой стороны.
      - Согласен - ответил пилот.
      - Смотрите! Наша палатка! - воскликнул Игорь. Внизу проплывала знакомая поляна со сморщенной палаткой на самом берегу реки. Обрамленная дремучим лесом, белыми пляжами и голубой лентой реки, сверху она казалась еще более живописной и загадочной. Около палатки по-прежнему стоял грузовик и у машины, шевелясь, лежал человек.
      -Вот сволочи - перекрывая звон мотора, прокричал Вовка, - они даже раненого начальника бросили!
      Через минуту, территория монастыря пропала из виду. Под крыльями замелькало большое болото с редкими деревцами и множеством луж, маленьких озер и гиблых, топких мест, очерченных ярко-зеленой травой.
      - Держитесь, ребята, разворачиваемся! - крикнул Владимир. Самолет стал резко ложиться на крыло, мы схватились друг за друга. Левая, дефектная дверка грузового отсека вдруг распахнулась, по полу что-то поползло, и я увидал в окошко, как, кувыркаясь в воздухе, в болотину падают наши рюкзаки и мешки и автомат.
      - Стой! - закричал Михаил. - Стой, тетеря, ты же дверь не запер! - закричал он Владимиру.
      - Встаю, встаю, уже! - язвительно ответил Владимир. - Сейчас только на тормоз нажму.
      В самолете наступило гнетущая тишина, лишь только звонкой пчелой пел мотор. Я обернулся в грузовой отсек. Его ребристый пол был чист. Все наши рюкзаки, все мешки, которые я с таким жаром заполнял ладонями из золотого гроба - все улетело в никуда! Золотой Гольфстрим оборвал свой поток и сгинул в ржавом болоте.
      Владимир выровнял самолет, дверка прикрылась, но не защелкнулась. Я выбрался назад, питая тайную надежду, что хоть один мешок, как-нибудь зацепился за железную конструкцию кресел? Грузовой отсек был пуст. Держась за кресло, я приоткрыл и захлопнул дверцу. Ткнул ее рукой, она снова открылась. Защелка, кажется, не работала.
      - Летуны хреновы! Как они работают и как не выпадают отсюда во время своих полетов?
      - Сядь, Иван, оставь ее в покое! - прокричал мне пилот.
      На всякий случай я еще раз хлопнул дверцей и пробрался на свое место на заднем сидении. Было тягостное молчание.
      - Владимир снова накренил самолет. Он сделал большой круг, пролетел над рекой, а затем над местом, где пропало наше имущество, а вместе с ним и наши грёзы о сытой и устроенной жизни, которые еще минуту назад были живой реальностью. Чудо внезапного и неслыханного обогащения кончилось. Сколько мы ни всматривались вниз, не было не видно ни рюкзаков, ни мешков.
      - Володя, ты заметил какой-нибудь ориентир?
      - Пять сосен треугольником. Других деревьев здесь, как видите, нет. Вот в радиусе трехсот метров оно все и упало.
      - Блин! - воскликнул Михаил. Как только все успокоится, устраиваем сюда экспедицию. Все торфяники носом пропашем, но мешки найдем. - В его голосе чувствовался скепсис
      Я смотрел на бескрайнее рыжее болото и понимал, что планы Михаила разыскать здесь пропавшее золото - это не более чем крик души. Хотя, кто его знает....? Опять наступило молчание. У каждого были свои думы по поводу происходящего. На Михаила было больно смотреть. В какие-то секунды из жизнерадостного, не унывающего человека он на глазах превратился в угрюмого мыслителя. Впрочем, мое настроение тоже резко упало. И будь в самолете парашют, я бы ни капли не раздумывая выпрыгнул на болото и приступил к поискам.
      - Ребята, не будем драматизировать ситуацию. Живые остались, - уже великое дело! А золота на наш век хватит - фальшиво весело взбодрил всех Вовка. Он уже вполне освоился со штурвалом и уверенно держал его в своих руках.
      - Ребята, - а вы брали мешок из дупла?! - спросил я
      Выяснилось, что никто из дерева мешок не забирал.
      - Так про дупло, никто не говорил? - удивился Мишка.
      Да, честно говоря, в суматохе я, наверное, и забыл сказать о том, что один из мешков с монастырским золотом я спрятал в дупле сломанного дерева?
      - А сколько там всего?
      - Не знаю, Миня, не взвешивал, но ни как не меньше 20 килограммов!
      - Давай назад! - закричал Мишка, снова хлопнув пилота по плечу.
      На лицах парней произошло чудесное перевоплощение, а настроение, у всех нас стало быстро подниматься. Теперь наши жертвы становились хоть и условно, но оправданными.
      - Я не знаю, что там будут сейчас делать оставшиеся в живых хлопцы, но мне кажется, что никому не придет в голову копаться в дупле, заваленном старыми листьями? - сказал я повеселевшим ребятам.
      Тут я опять вспомнил скелет, найденный мною у стены склепа, и мои предположения по поводу недо выясненной тайны о второй части сокровищ, вспыхнули с новой силой. Но сейчас я ничего не стал говорить ребятам и решил оставить этот разговор на потом.
      Мы летели уже минут двадцать пять. Изредка, среди зелени лесов вздымался холм с красивыми зубчатыми склонами. Внизу проплывал изумительный пейзаж, изрезанный речками, старицами и озерами с молочно- голубой поверхностью. Впереди показалась ниточки железнодорожного полотна Горький - Киров. Владимир снова накренил самолет, и теперь мы летели вдоль железной дороги.
      - Ладно! Давай, Володя, ищи какой-нибудь луг поблизости от ближайшей станции, и будем садиться - скомандовал Михаил. Его голос после моего сообщения о спрятанном мешке с золотом заметно оправился и вновь принимал обычные командные нотки. - Кстати, ПВОшники нас не собьют? Ведь самолеты летают только по определенным воздушным коридорам?
      - Не собьют. На такой высоте летальные аппараты сбивают разве, что из ружья или бутылкой - ответил Владимир, намекая на позавчерашний случай у костра.
      Мы летели на высоте 200 метров. Горький теперь был виден невооруженным глазом. До него оставалось около тридцати километров. Нам предстояло сейчас самое важное - тайно посадить самолет, оставить его на произвол судьбы, а самим раствориться в пёстрой толпе пассажиров ближайшей электрички. Все произошедшее с нами за последние два дня теперь воспринималось, как жуткое кино или ночной кошмар и уже что-то нереалистическое: подземные галереи, склеп, бандиты, стрельба, кровь...
      На небе не было ни облачка, а под крылом до самого горизонта буйствовало кудрявое море заволжских лесов. Изредка, попадались, затерянные среди деревьев деревеньки, кое-где высвечивались лоскутки колхозных полей. С высоты была видна и Волга и неширокие, округлые расщелины в лесу, где протекал Керженец.
      - Нам надо садиться, где-то около станции Каликино. Там полно лугов - подал голос Владимир.
      - Почему именно у Каликино - спросил у пилота Михаил.
      - Я успел сказать механику, чтобы самолет искали около Каликино. Зачем летунов подводить? Приедут к вечеру и заберут своего винтокрылого красавца. Тогда можно рассчитывать, что для них все будет шито-крыто. Впрочем, им и самим нет резона поднимать шум по поводу украденного самолета.
      - Ну, Каликино, так Каликино - ответил Михаил. Эх, жаль, что с мешками так получилось! А то бы в ближайшие выходные можно было устроить праздничный пикник по поводу внезапного обогащения?!
      - А мешок в дупле? - сказал Владимир.
      - Ну, он пока еще в дупле!?
      - Будем надеяться, что не пропадет?! - сказал Владимир.
      - Иван - неожиданно подал голос сидящий рядом с пилотом и молчавший Игорь.
      - Чего?
      - Мне было так тяжело бежать с грузом, что боюсь - не получил ли я какое-нибудь искривление позвоночника? Будь другом, посмотри? - После этих слов Игорь немного подался от спинки кресла вперед.
      Я взглянул поверх переднего сиденья на поэта. За плечами у него висел тяжелый рюкзак с красной окантовкой!
      Я оттолкнул Игоря еще дальше вперед, волнующимися руками развязал рюкзак и открыл его. В глаза блеснули искры горящих, и отблескивающих всеми цветами радуги драгоценностей. Это был мой большой рюкзак, в котором я вынес первую партию сокровищ! Я достал оттуда первое, что попалось - тяжелую золотую сахарницу и поднял в ее руке. Все уже поняли, в чем дело. После секундной паузы, сначала Мишка, а потом и все мы закричали Ура и снова стали обниматься. Я сжал Наташину руку. Она не отняла ее и, как мне показалось, еще крепче прижалась ко мне.
      До посадки оставалось всего пять минут. Наша невероятная Одиссея заканчивалась, а жизнь казалась яркой и прекрасной и многообещающей.