Золотой гроб

      Тот тяжело вздохнул, надел маску, вставил в рот пластмассовый загубник, открыл вентиль регулятора подачи воздуха, махнул Вареному рукой и скрылся под водой. Я для вида размотал веревку и приготовился последовать за Серым.
      И в бригаде спецназа, и в Афгане спецы учили нас, приемам рукопашного боя, в том числе и - как, сломать шею, например, часовому одним движением кистей. Или - убить человека первым попавшимся под руку предметом. Мы многократно тренировались на чучелах, но в жизни мне этого делать не доводилось.
      - Наступит момент, и вы вспомните, что мы вас учили не зря, - говорил нам тренер - сухощавый майор, - и тогда помянете нас добрым словом.
 
      Сейчас пора практики наступила, но ситуация осложнялось тем, что все это нужно было сделать под водой. Тем более, что и Серый не чучело, и наверняка будет сопротивляться. Но, мне выбирать уже не приходилось.
      Я дважды глубоко вздохнул и выдохнул душный воздух, насколько возможно насыщая кровь кислородом. После третьего вдоха напрягся и приготовился уйти под воду, но не сделал этого. В трех метрах от меня с брызгами, шумом и протяжным нечеловеческим рёвом на поверхность выпрыгнул Серый. Он махал руками и мычал. Загубник акваланга болтался на плече. Водолаз барахтался, ловил воздух широко открытым ртом, но в легких уже была вода. Его попытки вздохнуть больше походили на частое и тяжкое икание, а тяжелые баллоны акваланга неумолимо тянули его под воду.
      - Значит, - мелькнула у меня мысль, - в поисках желанного золота, очень боявшийся покойников Серый, нос к носу столкнулся с мои страшным знакомцем - мумией, которая и меня перепугала чуть не до смерти.
      - Что случилось? Что там!? - взволнованно закричал Октябрь, все еще не решаясь, бросится в воду.
      - Серый чего-то сбесился! - испуганно ответил Вареный и на всякий случай отпрянул от проема.
      Мне уже некогда было раздумывать о несчастье гундосого, я рванул из-за пояса пистолет направил его в голову Вареного и нажал на курок. В Марголине раздался холодный жалкий щелчок. О, ужас! У нас в спецназе, конечно, были секретные в то время газовые
      двух ствольные пистолеты 'Гроза', из которого человека можно пристрелить под шум падающего с клена листа и никто не услышит выстрела. Но я никак не мог подумать, что избитый спортивный Марголин может произвести такой эффект?!
      Вареный заревел и вместе с пистолетом и горящим фонарем так быстро ушел под воду, как будто бы ему только что обрубили ноги. Я увидел, как заметался под водой его фонарь, но не прошло и секунды - свет пропал. На какое то мгновение наступила полная тишина. Мое сердце яростно билось. Я стоял в недоумение, окруженный махровой темнотой, в одной руке держа ненужную веревку, а в другой бесполезный пистолет. Серый уже утонул и в наступившей тишине было слышно, как на поверхности лопаются пузыри, выходящего из-под воды воздуха. Через секунду глаза привыкли к мраку от горящей на стене свечи, и я стал видеть, как на стене галереи колышется ее слабый свет. Вдруг на месте, где только что стоял Вареный, выплеснулся огромный султан воды, из которого вырисовался человек. Раздался оглушительный крик:
      - На землю, падлы, на землю! Стреляю!
      Из скатывающегося водяного столба появился силуэт, который мог принадлежать только моему двоюродному брату Владимиру. Владимир, не теряя ни минуты, устремился вперед. Кто-то, вероятнее всего, Филька, замычав, бросил в него как копье заступ. Только боксерская реакция спасла моего брата от неминуемой ужасной травмы: он уклонил голову, и заступ, со страшной силой прошелестев мимо его уха, ударился в ниспадающий потолок, высек из кирпичей искры и упал в воду.
      Сразу же, полыхнув яркими вспышками, раздались два хлопка. Кто-то за стеной в галерее пронзительно завизжал и раздался хриплый голос Октября - лежу, лежу уже! Я лежу, не стреляйте...
      Я также, разбрызгивая воду, бросился в галерею. Через пять секунд все было кончено.
      На красной кирпичной стене трепыхал огонек свечи. Октябрь, не ожидавший такого исхода, лежал на холодной земле головой вниз. Все это произошло так быстро, что он не успел достать пистолет. Рядом, опершись спиной о стену, сидел и по щенячьи попискивал Филька. Кажется, он был ранен, по его лицу водопадиком стекала кровь. Владимир дважды зачерпнул ладонями воды, плеснул на голову Фильки. Кровь смылась, но надо лбом, обозначилась широкая черная полоса.
      - Ты же, падла, чуть не убил меня своей лопатой? - сказал он Фильке, не задумываясь о том, что только что чуть не убил Фильку из своего пистолета.
      - Ладно! - успокаиваясь, произнес Владимир - Ерунда. Касательная, - сказал он, пошлепав ладонью по щеке бандита. - Будешь жить. Может, ума только меньше будет, хотя, судя по тому, что ты оказался в этой компании, его у тебя и так не в избытке - обнадежил он Фильку.
      После этого, брат обнял меня за плечо и прошептал,- Сматываемся, Иван!
      - Так мы и сделаем, но только через несколько минут.
      - Почему?
      - Сейчас сюда должен прибежать хлопец и принести веревку.
      - Да, я знаю.
      - Откуда знаешь?
      - Потом расскажу.
      - Надо его нейтрализовать. Иначе бандиты уже через несколько минут будут знать о случившемся, и погоня неизбежна. Наверху их в общей сложности восемь рыл.
      - Ого! - ответил Вовка, - и когда же они кончатся?!
      - Володя, - сказал я - держи веревку и свяжи этих потуже. А я пойду встречу посыльного.
      Я передал ему веревку, так кстати оставшуюся у меня в руке, и достал у Октября из кобуры под мышкой маленький пистолет. Пистолет был почти дамским, но калибр 7,62(!?) - успел заметить я. У него же в кармане были обнаружены спички. Этот коробок я также взял с собой.
      Володя разрезал веревку на несколько частей, и связал покорному Октябрю Максимычу сначала руки, потом ноги. Затем, связанные сзади руки веревкой же притянул к ногам. В этом положение человек вряд ли может быстро освободиться от пут?! Таким же образом был связан и Филька. Он жалобно стонал и просил его перевязать, что Володя и сделал, используя, в качестве бинта рукава от милицейской рубахи Октября. Когда Владимир с ожесточением отрывал рукава, глаза Октября говорили, что неожиданный пришелец может взять и всю рубаху, ему не жалко. Но я этого уже не видел, так как в это время крадучись поднимался вверх по галере. Чтобы не разбить себе нос, особенно на 'хитром месте', я поочередно зажигал спичку, и пока она горела, продвигался на десяток шагов вперед.
      Достигнув загадочного ответвления в галерее, где в нише пряталась запертая железная дверь, я затаился. Отсюда до подводной галереи было метров семьдесят, а до норы, ведущей к выходу тоже тридцать-сорок метров. Значит, меня врасплох застать трудно, зато моя задача - поймать Картуза именно врасплох. Ниша в стене представляла собой более чем полуметровое углубление, укрепленное по бокам кирпичными столбами. Между дверью и столбами также образовывалась небольшая ниша, куда я легко мог втиснуться. И, если не заглядывать в эту нишу специально, то можно пройти мимо, не заметив ничего подозрительного.
      Картуз появился, все-таки, неожиданно. Сначала на стене блеснул свет фонаря, затем темная фигура, сопя, проследовала мимо. Я вышел из ниши и громко сказал:
      Стой!
      Бандит остановился и сразу же поднял руки вместе с фонарем (Видно не впервой?!). На его плече висел толстый моток веревки.
      - Если ты, Картуз, будешь хорошо себя вести, останешься жив. Оружие есть?
      - Не-ет! - не оборачиваясь, сдавленно ответил бандит.
      - Положи фонарь на землю и следуй вперед.
      Картуз нагнулся, положил зажженный фонарь на землю и медленно пошел по проходу.
      Прихватив фонарь, я двигался за ним.
      Дальше произошло то, что я никак не ожидал.
      - Картуз! - неожиданно раздался сзади глухой голос. - Подожди!
      Я машинально обернулся и краем глаза успел заметить, что в конце галереи на стенах сверкали отблески фонаря. Кто-то быстро приближался к нам по проходу.
      В это же мгновение, получив мощный удар в лицо, я стукнулся головой о стену. Пистолет и фонарь у меня выпали. Во рту сразу же появился соленый привкус крови. Картуз, в рассеянном свете не погасшего фонаря, наваливался на меня темной лавиной и в его руке сверкал нож. Лежа на полу, я поймал себя на мысли, что сейчас нет ни капли страха и боли от удара о стену, был только холодный и ясный расчет, поделенный на доли секунд. Лежа, я чуть подался вперед, левой ногой резко зацепил его за пятку, а другой ногой, что есть силы, ударил в колено. Картуз взвыл и рухнул на пол и тут же вскочил, но и я уже был на ногах. Фонарь валялся у стены позади меня и продолжал светить в проход, высвечивая моего смертельного врага как на экране широкоформатного кино. В его глазах можно было видеть отчаяние вперемежку с бешеной решительностью. Я знал, что конгломерат этих условий всегда утраивает силы человека, но и мне не хотелось глупо умирать на пороге свободы, поэтому, я заранее был уверен, ни он, ни его нож и даже десять ножей, не станут мне преградой.
      Как шпажист с вытянутой вперед рукой Картуз на шаг прыгнул ко мне, пытаясь ударить ножом в грудь. Я отбил его руку, и он снова занял боевую позицию. Я решил, что во время очередной атаки я попытаюсь поймать его за кисть, рвануть на себя и упасть на его руку с разворотом влево. Эффективность приема мы десятки раз проверяли друг на друге в спортивных залах воинских частей. Даже на тренировках, когда на руку противника падали 'понарошку', дело часто заканчивались вывихами рук или растяжением мышц. А в данном же случае, если все получится, открытый перелом руки Картузу будет обеспечен.
      Но бандит неожиданно сменил тактику, он встал в боксерскую стойку и, неистово вращая глазами, пошел на меня, пытаясь сначала достать левой. Только вместо перчатки в правой его руке был зажат нож. Его устрашающий вид не внушал страха, а лишь придавал решительности. На всякий случай, я достал из кармана гвоздь, прихваченный мною в фанерной будке на автомобиле, и зажал его в пальцах. Сзади из глубины галереи к нам кто-то неумолимо приближался. Надо было срочно заканчивать эту комедь с Картузом. Я нагнулся к земле, сделав вид, что что-то захватил в ладонь, и резко выбросил руку вперед. Хлопец инстинктивно, загородился, я прыгнул к нему. Свою левую руку выбросил под лезвие, рванул кистью, нож выпал. А правой рукой, в которой был зажат ржавый гвоздь, я стремительно ударил врага в висок.
      Я почувствовал, как гвоздь пробил его череп и остался в голове. Картуз в изумление замер. В то же мгновение ладонью правой руки схватил его за подбородок, левой за затылок и с усилием рванул против часовой стрелки. Под моими руками глухо хрустнуло, бандит обмяк, как тряпичная кукла и рухнул на пол. На все хватило трех секунд.
      - Так, вот как это делается на практике (?!), - мелькнуло в голове.
      - Спасибо, майор! - мысленно сказал я своему историческому учителю.
      - В глубине темной галереи, я узрел брата, подбегающего на шум. В руке у него был пистолет. Как он так быстро добрался до сюда без фонаря и не набил себе шишек спрашивать было не время.
      - Иван, помочь?!
      - Уже не надо. Смотри, я показал ему в противоположную сторону галереи, по которой быстро удалялась фигура человека, который, увидев схватку в подземелье, решил ретироваться, и позвать на помощь.
      - Человек во весь дух бежал обратно к лазу, освещая путь фонарем, а поэтому его силуэт в проходе был отчетливо виден.
      - Видит бог, что я не хотел этого - сказал Володя. Он взял пистолет двумя руками, тщательно прицелился и выстрелил. Беглец взмахнул руками и плашмя упал на пол. Его фонарь также лежал на полу и продолжал светить.
      - Хорошие фонарики делают братья китайцы, - опять невпопад подумалось мне.
      Я нашел выроненный пистолет, Вовка взял валяющийся фонарь. Прежде чем уйти, я посмотрел на лежащего Картуза с неестественно вывернутой головой. Владимир светил. Глаза только что убитого мною человека были приоткрыты и в них застыло недоумение и мучительная боль. Картуз был вполне симпатичный, нормальный молодой парень?! И чего его потянуло к бандитам?
      - Я же говорил, - веди себя хорошо. Остался бы жить, - сказал я на прощанье мертвецу.
      - Эх, ни хрена себе?! - сказал Володя, разглядывая шляпку гвоздя торчащего из Картузового виска, из-под которой струйкой выкатывалась кровь. - Как это ты его?
      - Молотком, - ответил я. - Пошли.
      В это время внимание Владимира привлек человек, получивший от него пулю и упавший у лаза. Тело зашевелилось. На фоне света его выпавшего фонаря, было видно, как раненый пытается встать на четвереньки. Мы направились к нему, на всякий случай, держа его на мушке. При нашем приближение, человек перевернулся и с трудом сел, опершись спиной о стену. Ладонью правой руки он закрывал лицо. Его рубашка чуть ниже левой ключицы намокла от крови.
      -Однако, навылет, отметил я про себя.
      -Что будем делать? - шепотом спросил Владимир. - Оставлять его нельзя. Если он выберется наверх, расскажет обо всем, что тут происходит - и у нас могут быть проблемы, еще большие, чем есть сейчас. Ты же знаешь - сколько их там?
      -Не убивайте меня, я все расскажу - с надрывом переходя на фальцет пропищал раненный и вжал голову в плечи.
      -Ни хрена себе?! - удивился Володя, - тебя еще в плен не успели взять, а ты уже готов все рассказать?! Наверное, из генералов будешь, если так цепляешься за жизнь?
      Только сейчас в полумраке я разобрал, что этим человеком был самим Палыч. Палыч повернул голову в сторону Владимира, будто понимая что от него исходит большая опасность, и в свете фонаря я заметил тонкий шрам на его скуле спадающий от уха и почти до подбородка. Это был очередная деталь, которая что-то напоминала мне в человеке. Мои мозги суматошно переваривали нагромождения информации, накопленной, за мои сознательные годы, которой было так много, как будто я попал в бурелом Тунгусского метеорита и не знал, - как оттуда выбраться?
      -Из полковников, - неожиданно чревовещал Палыч. Было видно, что его самолюбие уязвлено подозрениями в слабоволии.
      Стоп!!!
      -Вельц! Полковник Вельц?! - Неожиданно для самого себя воскликнул я в полутемном подземелье. - Конечно же, он! Афган, жара, пыль, стрельба, взрывы, кровь, смерть и щемящая боль в сердце за гибель молодых пацанов-солдат, которых я увез на БТРе из палаточного городка. Эта боль не отпускает меня и сейчас, спустя восемь лет после этого кошмара в скалистой пустыне. Я усмирял себя мыслью, что это была война, и на этой войне убивали многих. Но, я мог бы выполнить приказ командования 'в кишлак не входить', и был бы по-уставу прав. Ну, получил бы выговор, за то, что отделение моей роты покинуло пост. Получил бы понижение в должности. Да и хрен с ним! Зато, все парни, которых теперь нет, были бы живы, имели бы семьи и были бы счастливы. И благодарны своему командиру роты, за то, что не ввергнул их в непонятную и неоправданную бойню. Понятно, что Мурзагалиева с отделением надо было спасать. Но ведь мы и Мурзагалиева и его солдат не спасли, и сами понесли потери?!
      Все эти переживания вновь промелькнули в моей голове, и память затормозилась на одном фрагменте, запечатлев его, как стоп-кадр: полутемная палатка нашего начштаба, разгневанный полковник за столом и я.
      -Так это вы, Вельц?! Я давно заметил, Палыч, что Вы, то есть ты, просто до боли кого-то мне напоминаешь. Но, узнал только сейчас. Ну-с, и давно ли ты, полковник погоны на мазу поменял? - спросил я, понимая, что обращение на ВЫ теперь не уместно......- И бакенбарды отрастил. Кажется, в Афгане у тебя их не было?
      -Не убивайте меня, Тучин! Я Вас помню - дрожал голос Палыча. Я Вас сразу вспомнил, но не думал, что Вы узнаете меня.
      -Так, может быть, ты помнишь, дерьмо, почему восемь лет назад я бил твоей поганой башкой о сейф? - схватил я полковника за грудь и тряхнул. Вельц застонал и откинулся к стене.
      -Может быть ты помнишь, почему отделение сержанта Мурзагалиева оставило охрану палатки с наркотиками и оказалось в кишлаке? Ты помнишь, сколько в тот день погибло парней? Ты, понимаешь, полковник, что даже не стоишь сапога сержанта Тиханцова, который умер у меня на руках? Говори, чмо, кто и зачем послал отделение в кишлак?
      - Я послал....Наркотики. Наркотики проклятые. Тучин, Вы поймите, ведь я тоже по существу выполнял приказ и должен был их привезти в штаб армии, а затем отправить в Союз. Ваш сержант рвался доложить о приказе Вам, но со мною был ваш начштаба Перов и Мурзагалиев повиновался.
      - Выходит, что Перов был в вашей же шайке - спросил.
      - Ему хорошо платили.
      - Ох, Вельц, какое же ты дерьмо - гневно сказал я. Не шлепнуть тебя - значит, принять еще один грех на свою душу. - Я решительно приставил к его лбу пистолет, раздумывая, что нажатие курка не сильно усугубит трагедии сегодняшнего дня.
      Неожиданно, Палыч застонал, обмяк, и его голова свалилась набок.
      -Оставь, Иван, - сказал Володя. Толку от его смерти ни на грош. Пошли.
      Впрочем, я уже и сам, как-то мгновенно успокоился. Откровение Вельца сняло с моей души тяжесть неведения. Я всегда страдал оттого, что не верил в вину хорошего и честного солдата - сержанта Мурзагалиева. Но до сего момента грань этого неверия всегда балансировала на канате сурового факта: 'Ведь ушел же! Самовольно оставил пост, ушел вместе с отделением в самоволку. погубил своих ребят и косвенно многих из тех, кто бросился его спасать!'.
      Теперь все встало на свои места.
      Понимая, что Палыч вряд ли скоро придет в себя, мы, тем не менее, прошли к лазу и минут пять закидывали его валявшимися вокруг кирпичами.
      -Думаю, что с перебитой ключицей ему вряд ли удастся расчистить лаз? - сказал Володя.
      Миновав, раненого отставного полковника, по прежнему недвижимо лежащего у стены, мы устремились к золотому склепу, к оставленным у воды пленникам - Октябрю и Фильке.
      - Кстати, Володя, на выходе нас ждет хлопец с пистолетом?
      - Да не беспокойся ты. Вот его пистолет - он показал, Ты думаешь, он мне его подарил?
      Мы, бегом достигли ставшего родным, склепа. Октябрь - стервец был уже полу развязан, и только притворялся, что лежит в прежней позе. Нам было совершенно некогда разбираться с пленниками и уж, тем более, снова связывать их. Вовка, нагнувшись, влепил Октябрю такой апперкот, что подумалось, - Октябрь теперь перестанет картавить. Октябрь же просто сделал вид, что умер. А может, и вправду умер?
      Филька, по-прежнему связанный, сидел под горящей свечей. Он с ужасом и безнадежным отчаянием глядел на Владимира..
      Прощай Серафим, сказал я ему и подтолкнул Вовку в спину в сторону водяной галереи.
      Там, напротив входа в склеп, около плавающего гроба виднелась спина Вареного. Чтобы освободить дорогу, Владимир толкнул гроб проем, а Вареного немного вытащил на сушу.
      - Володя вошел в воду, набрал воздуха и нырнул под потолок галереи. За ним последовал я. Проходя мимо зияющего проема в склеп, я увидел в его темной глубине флотилию громоздящихся на поверхности гробов. Где-то там, в чреве склепа рядом с мумией покоился искатель приключений и водолаз Серый. Вряд ли те, кто копал эту усыпальницу смог предположить, что через сотню-другую лет здесь будут происходить события, подобные описанным. И что здесь будут находить нежданный последний приют далекие потомки?
      Ненужный фонарь я бросил в воду, нырнул под потолок и секунд сорок, задевая головой кирпичи, плыл к выходу. Володя дожидался меня в полной темноте на лестнице. Мы подползли к выходу, на всякий случай прислушались. Наверху пела и кричала всякая птичья тварь.
      Выбрались на поверхность.
      Солнце уже переваливало за полдень и ярко освещало синие просторы бесконечного Заволжья. С того момента, как мы спустились в галерею, прошло всего тридцать или сорок минут. После прохлады подземелий и водных процедур, тело обволокло приятным теплом. Я увидел, что из-за камня торчат ноги и еще одного искателя приключений, имя которого мы так и не узнали. Жажда золота и смерть - всегда ходили рядом.
      Скорее уже по сложившейся традиции, мы решили пробраться на берег, откуда был хорошо виден лагерь, и оценить ситуацию, сложившуюся там за последнее время.
      На поляне рядом с ЗИЛом стоял, вернувшийся УАЗик, а кто-то хлопотал около лежащего у входа в палатку человека, вокруг царило оживление. Были слышны неразборчивые команды Палыча, и несколько человек по одному зашли в палатку. Забежал туда и автоматчик, вернувшийся вместе с Джоном.
      - Похоже, что они что-то заподозрили? - сказал я Владимиру, имея в виду, суету у палатки.
      - Черт возьми! - выругался брат, - надо было твоего полковника, все-таки, грохнуть, а тех двух утопить. Блин, сами себе создаем проблемы.
      Удирать надо, Володя. Сейчас они штурмом будут брать подземелья, поскольку, не знают, что мы уже на свободе. А когда поймут, освободят от пут Октября с Филькой, увеличат свой отряд до десяти человек и начнут прочесывать лес. Расклад сильно не в нашу пользу, к тому же у них в наличие два автомата. А для нас война кончилась Нам надо пожинать, что успели навоевать, - сказал я, имея в виду наши драгоценные мешки. - Так что бежим, друг, в нашем распоряжении несколько десятков минут.
      - Да, ты прав, Иван, пошли.
      Мы трусцой двинулись вниз по реке. По дороге Володя сообщил, что ребята дошли вниз по левому берегу реки километра на два.
      - Но дальше река делает петлю и заворачивает влево, - продолжал рассказывать мне Владимир. - И до самого Лыкова начиналась сплошная сеть стариц и заболоченности. Поэтому, мы вернулись на километр обратно. И если свернуть через лес, то по прямой до Лыкова останется пройти не более полутора километров. Но там начинаются открытые места с множеством полян. Поэтому, мы решили подождать тебя и уж, вместе продолжать путь. Когда мы услышали отдаленные выстрелы на берегу, я оставил ребят, и пошел к тебе на помощь. Прошел почти до самого монастыря и никого не встретил в лесу. Когда выбрался на берег, увидел, как из накануне приплывшей лодки, выгружают двоих хлопцев. А потом стал свидетелем, как тебя выпустили из будки на грузовике, затем допрашивали.
      Словом, на берегу я провел полтора часа, пока не увидел, что вы стали переправляться на этот берег. Все время, пока вы были у выхода из подземелья, я находился в тридцати метрах, и лежал за поваленным деревом. Меня так искусали муравьи, что от зуда хотелось завыть по волчьи. Когда вы ушли обратно, а у выхода остался часовой, я понял, что сейчас в Лагере Палыча предстоит генеральный спуск в подземелье. Часового ликвидировать было не сложно. Сначала я запустил пару шишек в кусты в сторону Керженца. Часовой насторожился, затем, держа наготове пистолет, пошел проверять заросли. А я в это время занял место за камнем у норы, и когда он, успокоенный, вернулся, я его и попридушил малость. Потом я проник в подземелье и на выступе потолка нарисовал тебе винт, чтобы ты чувствовал, что ты не один здесь. Пока ты нырял за крестом, а хлопец тебе светил, я сидел в воде, спрятав голову за гроб. Эти гробы я специально вытолкал в проход, чтобы было за чем спрятаться. Остальное ты знаешь.
      Мы миновали старицу, на берегу которой несколько часов назад разворачивались главные боевые действия с бандитами. Когда перебрались на противоположный ее берег, Володя, вдруг сказал.
      - А знаешь, у нас изменения в составе отряда?
      - То есть?
      - Валерик покинул отряд. Сначала он настаивал всем бежать в обход Лыкова и лесами пробираться в Хахалы. А когда мы решили тебя ждать, он потребовал свою долю из мешков, сказав, что не намерен рисковать жизнью ради того, чтобы того, чтобы кого-то ждать.
      - Дали?
      - Нет, конечно. Сказали, что когда все будет позади, когда соберемся все вместе, тогда и подумаем, - как нам поступать с сокровищами?! Он завозникал, говорил, что если бы он не привез инструменты, то и вообще бы ничего не нашли. После того, как Михаил в очередной раз врезал ему в ухо, Валера сказал, что не ожидал от нас такой подлости и ушел через лес в сторону Лыкова.
      Я, в свою очередь, рассказал Володе об истории с Валеркиным рюкзаком, прикарманенных им драгоценностях. Благодаря которым, бандиты убедились, что сокровища это не миф и существуют реально.
      - Вот сволочь! - выругался Вовка. - Ну, ладно, хрен с ним. За одного битого двух небитых дают.
      - Что ты имеешь в виду?
      - С нами Наташа и Лариса.
      - Каким образом? - удивился я, - как они попали к ребятам? Ведь они же уплыли на стоянку за Лыково?!
      - Правильно. Уплыли. Но, помнишь, они говорили, что сегодня вечером в Монастырь должна прибыть этнографическая экспедиция из университета?
      - Да, помню.
      Ну, вот. Наташа и Лариса должны были соединиться с экспедицией. Они оставили в Лыково своих друзей и поплыли вверх к Монастырю. Потом они услышали стрельбу в лесу, испугались, причалили к берегу и минут пятнадцать в растерянности выжидали, пока кончится пальба. Пальба кончилась, они решили не продолжать путь в Монастырь, а вернуться обратно. Когда вернулись к байдарке, обнаружили на песке только выложенные накануне рюкзаки. Байдарку унесло течением. Я тут их и встретил, когда спешил тебе на помощь. Благо, от наших ребят я далеко не ушел поэтому, девчонок доставил под охрану Михаила с Игорем, а сам снова поспешил к тебе.
      - Дела?! - искренне изумился я. - Вот, как раз, девчонок втягивать в это дело нельзя.
      - Нельзя - согласился Володя, но они, как и мы, стали жертвой обстоятельств.
 
      Мысль, что сейчас я снова увижу Наташу, в общем обрадовала меня, но в то же время и огорчила. Огорчила потому, что не девчоночье это дело прятаться по лесам от вооруженных бандитов. Еще не известно, чем все это закончится? Это, во-первых, а во-вторых, если судить по физиономии моего двоюродного брата Владимира, то видок у нас сейчас не для романтических встреч. Такая же трех дневная щетина сейчас и у меня. Если сюда добавить кровоточащие ссадины от нашего слепого метания по зарослям во время первого преследования и мои разбитые губы от удара Картуза, то мы и сами сейчас смахиваем на разбойников.
      - Ладно, не переживай, - угадал мои мысли Володя. - Согласись, что мы не можем оставить девушек одних в лесу.
      - Согласен, согласен, - рассеянно ответил я.
      Мы уже прошли не менее двух километров от старицы. Приблизились к реке. Володя провел меня к густым, словно списанным с картинки Библейских кущ, зарослям и не громко свистнул. Раздался ответный свист. Это мне напомнило что-то из книжных рассказов про разбойников Робин Гуда. Средь зеленой листвы появилась Мишкина физиономия. Он призывно махнул рукой. Миновав заросли, мы спустились в покрытую зеленой травой, яму, похожую на застарелую воронку от пятисотки. Ожидая нас, ребята устроили там что-то наподобие бивака: принесли обломки бревен на которых можно было сидеть. Игорь лежал на скосе, подложив под голову здоровенный рюкзак. В глубине ямы сгрудилась остальная наша поклажа.
      Наташа и Лариса сидели на бревне. При моем появление, Наташа вопрошающе улыбнулась, но в ее красивой улыбке откровенно просматривалась тревога по случаю ситуации, о которой парни, наверное, уже успели поведать девушкам.
      - Привет, господа офицерА! - чтобы как-то скрасить обстановку притворно весело сказал я, предполагая, что хоть чья то бодрость может чуток встряхнуть атмосферу напряженной тишины.
      - Ты где был, Иван? Мы уже три часа ждем, - промолвил Игорь привстав с импровизированной лежанки.
      - Рыбу ловил, - ответил за меня Вовка. И чтобы сразу упредить возможный вопрос со стороны доверчивых девушек о том, какую рыбу я поймал, добавил - готовьтесь к походу. Скрытым маршем, тык-скыть... 10 минут на отдых и вперед. Надеюсь, девушки, вы спортсменки?
      Михаил отозвал нас с Володей в сторону.
      - Не знаю, как вы к этому отнесетесь, но девушек пришлось посвятить в суть дела?
      - Почему?
      - Пока перекладывали мешки, один из них нечаянно раскрылся, и Лариса закричала, что столько золотых изделий она не видела никогда в жизни. Вот, после этого и пришлось кое-что рассказать.
      - Ладно, Миша, не переживай. Может быть, это и к лучшему. Давайте, 10 минут перекурим, затем собираемся и уходим.
      Я попросил Володю посмотреть, что у меня со спиной, которая нещадно ныла. Он осторожно задрал мою футболку, посмотрел и зацокал губами - Нда-а, брат, кажется, там нарывает. Жаль, что Мишка так легкомысленно самогон оставил в лагере. Теперь дезинфицировать нечем.
      Наташа, почувствовав, что требуется медицинская помощь, взяла инициативу в свои руки.
      Она достала свою косметичку. Содержание, какого там тюбика имела спиртовую основу, приказала мне снять изжеванную псом футболку и занялась моей спиной.
      - Откуда это у вас? - Сказала Наташа, глядя на мою грудь, исполосованную шрамами и ниточками от швов.
      - Издержки военной молодости - сказал я ей.
      - Вы воевали?
      - Чуть-чуть.
      - А знаете, мой дед тоже воевал и он даже привез из Германии зеркало. Это совершенное искусство. В него смотрелись фрейлины .
      - Ну, войны, вообще-то разные бывают. Если бы наш разговор состоялся раньше, то я обязательно привез бы какую-нибудь юрту - пошутил я.
      - Ой, извините. Я совершенно не хотела вас обидеть.
      - Слабый ты человек, Иван - подколол меня мой друг Михаил. Поцарапался и сразу, хоть, в обморок падай. То ли дело я, - пулевая рана под мышкой и, ничего. Засохла как-то сама по себе и чувствую себя вполне нормально - похвастался он.
      - Ты даже умрешь не как все, - ворчливо сказал ему Игорь. Нормальные люди от таких ранений умирают мгновенно и с именем любимой на устах. А тебя и пули не берут и даже имени нет, которое бы ты мог произнести последним.
      - Есть.
      - Ну, и чье бы ты имя прошептал затухающими устами?
      - Твое
      - Это почему?
      - Ты мне уже три года 'торчишь' десятку?
      - Меркантильный ты человек - упрекнул Игорь экс шурина. - Хотя, это обстоятельство идет даже на пользу. Будет кого перед смертью вспомнить. Так что и не жди, не отдам.
      Мы засмеялись.
      Заканчивая обрабатывать мне спину, Наташа, спросила, нет ли у кого воды? Воды не оказалось. За нею вызвался сходить Игорь.
      Прошел, наверное, уже час, как мы с Владимиром покинули монастырские подземелья. Пора было уходить.