Горе от богатства

» Беннет перечислил их всех: Каролис. Астор. Райнландер. Фиш. Шермехон. Когда обещанный список был напечатан, не осталось ни одного не проданного номера. Как Маура и ожидала, первым в списке стояло имя Александра Каролиса. Крупный заголовок кричал: «Шестьдесят миллионов долларов!» Далее следовало описание особняка Каролисов из ста комнат в Ньюпорте, золотой утвари на яхте «Джезебел», бесценных произведений европейских художников, которые мог лицезреть только сам Александр Каролис. Весь тот день у Мауры было тяжело на сердце – имя ее мужа склоняли во всех барах и салунах города. Она навестила Фредерика Лансдоуна и обсудила с ним план помощи ирландским детям.
      – Их надо вывозить из города на лето хотя бы на две недели. Мистер Генри Шермехои любезно позволил нам использовать для этой цели его ферму. В период спаривания лошадей он не рекомендует возить туда детей, но в остальное время – пожалуйста. При должном присмотре, разумеется.
      – Миссис Каролис, может быть, поручить это вам?
      – Да, я могу взять это на себя, – согласилась Маура. От Фредерика Лансдоуна Маура отправилась домой и почти сразу же уехала снова, на этот раз с Феликсом.
      – К Дельмонико, – велела она кучеру, укрывая Феликса теплой полостью.
      – Можно мне мороженое? – попросил мальчик. – Хоть сейчас и осень, мне очень хочется мороженого.
      Ему было почти три года, и это был смышленый веселый малыш.
      – Сегодня утром приходил дядя Чарли, мы играли с ним в мою новую железную дорогу. Он говорит, что лучше дороги не видел…
      Они проезжали конец оживленной улицы. Стоял октябрь, было довольно прохладно. Они ехали в закрытой карете. Маура увлеклась разговором с сыном и не заметила, как от толпы отделились двое мужчин и женщина и побежали к карете.
      – Дядя Чарли взял зеленый паровоз, а я – желтый… Карета резко качнулась, кучер осадил лошадей.
      – Что случилось?.. – начала было Маура, придерживая рукой мальчика, чтобы он не соскользнул с сиденья.
      Дверца кареты распахнулась. Маура никогда раньше не видела мужчину, который появился перед ней. Она сразу подумала, что это грабители, и быстро сняла жемчужные серьги, собираясь отдать их разбойникам, чтобы они не напугали Феликса.
      Но к ее удивлению и ужасу, мужчина забрался в коляску. Маура заметила у него в руке грязную, пахнущую эфиром тряпку. Он пригнулся к перепуганному Феликсу, и Маура поняла, что это не ограбление, а нечто гораздо худшее. Она вскочила на ноги и набросилась на мужчину, стараясь попасть ногтями ему в глаза.
      – Беги, Феликс! Беги! – крикнула она. – Беги! Беги!
      Вывалившись из кареты, Феликс побежал что было духу. Маура не могла последовать за ним. Тряпка с эфиром оказалась у ее лица, последняя мысль была о том, что эти люди хотели похитить Феликса.
      Записку с требованием выкупа, адресованную Александру Каролису, получил Джеймс Гордон Бсннет. Кто-то принес ее в редакцию газеты в большом конверте, внутри которого лежал конверт поменьше с надписью «Срочно. Вручить мистеру Каролису. Мы похитили его сына». Слово «сын» было зачеркнуто и заменено словом «жена». Беннет бросил все и выбежал из здания. Он ни на секунду не сомневался, что это не розыгрыш. Он слишком долго работал в газете и чуял подвох за версту. В письме, которое он держал в руках, подвоха не было.
      – Мне нужен мистер Каролис! – задыхаясь, потребовал он у дежурного портье в отеле на Пятой авеню. Все отлично знали, что, если Беннет выйдет из себя, можно ждать чего угодно. Поэтому дежурный, не теряя времени, послал за Александром. Дверь открыл Тиль.
      – К мистеру Каролису джентльмен… – начал было посыльный.
      – Каролис! – проревел Беннет, врываясь в комнату мимо застывшего в изумлении Тиля. – Вашу жену похитили!
      Александр знал, что никогда не забудет этого мгновения. Он только что обдумывал поездку с Сашей в Европу. А через секунду оказался в аду. Беннет бросил записку и конверт, адресованный Александру, на стол. – Это принесли полчаса назад. Прочтите скорее, ради Бога!
      Александр схватил конверт и вскрыл его. Внутри лежали сережка, которую Александр сразу же узнал, и записка, написанная четким, разборчивым почерком. «Нам нужно десять миллионов долларов в старых купюрах. Деньги необходимо доставить в простом чемодане в багажное отделение Центрального вокзала, там вам передадут письмо с дальнейшими инструкциями. Число и время напечатайте на последней странице „Геральд“. Если вы попытаетесь связаться с властями, жизнь вашей жены будет в опасности».
      И опять слово «сын» было зачеркнуто и заменено словом «жена».
      – Это сережка миссис Каролис? – спросил Беннет. – Вы можете подтвердить это?
      – Это ее сережка. – У Александра посерело лицо, казалось, что он вот-вот потеряет сознание. – Если бы она просто потеряла ее, а кто-то нашел, этого письма бы не было.
      – Нам нужен Алан Пинкертон, – поверив ему, решительно сказал Беннет. – Его сыщики – ваша единственная надежда.
      – Нет, на это я не пойду. – Первое потрясение сменилось ужасом. – Если похитители узнают, что я обратился к Пинкертону, они убьют Мауру!
      – Но если они не получат требуемых денег, они все равно убьют ее!
      – Боже правый! Они получат эти деньги! Получат их все, до последнего доллара!
      – Вы шутите! – Беннет уставился на него. – Это самый сумасшедший выкуп на моей памяти, а уж поверьте, я на своем веку всего повидал. Я давно в газете. Уверен, похитители и сами не надеются, что вы соберете такую огромную сумму. Они наверняка готовы к торгу, а пока мы с ними будем торговаться, Пинкертон их выследит.
      Привычным жестом Александр взъерошил волосы.
      – А что будет с Маурой? Где будет она, пока мы торгуемся? Она только недавно перенесла оспу, поймите! Она не вынесет плохого обращения.
      – Эта малышка очень сильна, смею вас заверить, – сказал Беннет, в душе проклиная себя за то, что сообщил о богатстве Александра в своих публикациях, растрезвонил всему свету, сколько у Каролисов денег.
      – Сейчас вам необходимо связаться с мэром, властями, Пинкертоном…
      – Сейчас мне необходимо, чтобы ваша газета напечатала число и время на последней странице. А еще мне надо, чтобы вы не болтали лишнего. И чтобы моя жена вернулась живой.
      Первый раз в жизни Беннет видел, как человек стареет у него на глазах. Исчезла беззаботная удаль, присущая Александру. Он постарел сразу на десяток лет. Казалось, он уже никогда не будет прежним, молодым.
      – Что ж, деньги ваши, – сухо сказал Беннет и подумал, сколько времени понадобится Александру, чтобы справиться с потрясением и понять, кто виноват в похищении. – Но помните: ни один уважающий себя сыщик не посоветует вам выплачивать выкуп, не попытавшись выследить мерзавцев.
      Александр уже не слушал его. Он перебирал в памяти случаи, когда его глупость и ненужная гордыня разрушали их с Маурой счастье. А всего-то и надо было делать то, что подсказывала ему совесть. Вступить в ассоциацию, перестроить доходные дома, убедиться, что субарендаторы на его землях делают то же самое. Вот и все. Ему не было нужды стыдиться Мауры, выдумывать сказки о незаконности их брака, отпускать колкости по поводу ее национальности. И Тарну Саше он зря завещал. У него есть что оставить мальчику помимо Тарны. Он вел себя, как слепой и глухой, преступно глупо. Счастье всей жизни было у него в руках, и только собственная гордыня вновь и вновь разрушала его. Если Маура теперь умрет, он уже никогда не будет счастлив. Никогда.
      – Что же вы стоите, Беннет! – закричал он. – Возвращайтесь в газету! Напечатайте нужную информацию! Беннет бросился к двери, но в это время она распахнулась, и в комнату вбежал Чарли. – Александр! Слава Богу, ты дома! Лотти Райнландер подобрала на улице Феликса. Он был один, плакал. Говорит, что какой-то мужчина увез Мауру…
      – Пусть Пинкертон поговорит с вашим сыном, – умоляюще проговорил Беннет. – Он сможет рассказать, как выглядят похитители. Заручитесь помощью Пинкертона, они, скорее всего, не удовольствуются одними деньгами и ничто не помешает им убить миссис Каролис.
      Когда Александр услышал бессвязный рассказ Феликса, он побледнел.
      – Я послушаюсь вашего совета. Напечатайте «6 часов вечера» после числа в завтрашнем номере.
      Беннет кивнул и побежал. Опять у него в газете будет сенсационный материал. Он старался вспомнить, на какой из фотографий, сделанных во время гонки, Феликс получился лучше всего. Интересно, каким тиражом завтра выйдет газета?
      В последующие несколько часов Александр развил бурную деятельность. Он связался со своими банкирами и собрал десять миллионов долларов. Деньги сложили в неприметного вида чемодан. Он вызвал к себе в гостиницу Алана Пинкертона и Лиэла Кингстона, пригласил мэра. Александр послал записку Гейнсу, рассказал, что случилось, известил Генри.
      – Чемодан можно набить «куклами», – предложил Алан Пинкертон.
      – Нет. Ради Бога! Мне плевать на деньги, Пинкертон. Я хочу получить назад жену и, причем, живую, вам понятно?
      Александр вынул из внутреннего кармана бумажник и открыл его. Внутри лежал засушенный цветок. Пинкертон точно не рассмотрел, но ему показалось, что это василек.
      – Ваше дело. – Пинкертон пожал плечами. В конце концов, это не его деньги.
      Александр, не отрываясь, смотрел на цветок.
      – Мы пометим купюры, – сказал Пинкертон. – Метки останутся невидимыми несколько дней, и похитители не узнают, что деньги меченые. А когда они проявятся, деньги уже будут в обращении, и мы сумеем вычислить мерзавцев. Но пометить десять миллионов непросто. Потребуется много времени. Придется изменить число, которое вы назвали Беннету. Раньше конца недели не управиться.
      Александр взглянул на него, с трудом отрываясь от воспоминаний о волшебном утре на берегу Гудзона, когда он склонился над переполненной любовью Маурой и казалось, ничто больше не омрачит их счастья.
      – Нет, – быстро ответил он. – Бог знает, в каких условиях они держат Мауру! Я найму людей пометить деньги, столько, сколько вы скажете, целую армию, если понадобится. Но время передачи выкупа не изменю.
      Пинкертон не стал спорить, вся эта история его увлекла. В светской хронике не раз писали, что мистер и миссис Каролис не живут вместе. Пинкертон часто имел дело с мужьями, которым приходилось выплачивать выкуп за жен, но в его практике еще не было случая, когда сумма выкупа не волновала мужа. А ведь эти двое даже не живут вместе! Генри примчался в гостиницу, как только получил записку от Александра.
      – Господи, что случилось? – спросил он с тревогой. – Почему Мауру никто не сопровождал? Почему никто не пришел на помощь?
      – Они с Феликсом поехали к Дельмонико поесть мороженого. Ты же знаешь, она терпеть не может выездных лакеев на запятках. С ними был только кучер. Его сбросили с козел, он потерял сознание и вернулся домой только час спустя после происшествия. Судя по его рассказу, на оживленном перекрестке к карете подбежали двое мужчин и одна женщина. Женщина схватила вожжи и остановила лошадей. Один из мужчин вскочил на козлы, прижал к лицу кучера тряпку с эфиром и сбросил его на землю, а другой похититель влез в карету. Александр замолчал, прикрыв рукой глаза, – он не мог продолжать.
      – Но если улица была полна народу, почему никто не пришел к ним на помощь? – озадаченно спросил Генри. – Почему прошел целый час, прежде чем кучер забил тревогу?
      – Тревогу забил Феликс, сэр, – вмешался Лиэл Кингстон. – Карета сразу же тронулась и поехала дальше, как ни в чем не бывало, а вокруг решили, что кучер просто пьян.
      – Что собирается делать Пинкертон? – спросил Генри. – Как он думает выследить мерзавцев? – Его люди будут на вокзале. – Александр опустил руку и открыл покрасневшие глаза. – Начиная с шести часов его люди будут во всех отходящих поездах. – Служащие на вокзале оказывают всяческую помощь, – добавил мэр. – У похитителей нет ни малейшей надежды уйти с деньгами. Их погубит собственная жадность – запросили слишком много. Десять миллионов долларов трудно передать незаметно. Чемодан слишком тяжелый, его смогут поднять только двое, а для перевозки им потребуется фургон.
      Чарли держал в руках последний номер «Геральд». Он прочел крупный заголовок: «Самый большой в истории выкуп потребовали за возвращение миссис Александр Каролис!» – и в растерянности спросил:
      – Они хоть представляют, что значит собрать наличными такую сумму? Раз похитители сумели вполне грамотно изложить свои требования, они должны понимать, что девяносто процентов твоего состояния – недвижимость и акции, их не переведешь в наличные за ночь.
      – Бог его знает, – казалось, голос Александра вот-вот сорвется. – Мои банкиры сделали все, чтобы собрать требуемую сумму. Пинкертон нанял целую армию женщин, они в соседнем номере помечают деньги. – Весь вид Александра говорил об охватившем его отчаянии. – Меня не волнуют деньги, Чарли. Мне все равно, выследят их или нет. Я хочу вернуть Мауру. – Он отвернулся и подошел к окну, чтобы присутствующие не увидели его слез. – Я хочу, чтобы она знала, как я люблю ее, – глухо проговорил он. Невидящими глазами он смотрел вниз на улицу, на экипажи, снующие в обе стороны. – Я хочу сказать ей, что был кретином, идиотом, но больше это не повторится.
      На Центральный вокзал Александр отправился к шести часам в сопровождении Генри, Чарли и целой армии сыщиков Пинкертона. Чемодан везли на тележке. Джеймс Гордон Беннет пообещал, что репортеров не будет, если ему позволят опубликовать на следующий день подробный отчет о передаче денег.
      Александр вошел в багажное отделение и спросил, есть ли для него письмо. Служащий равнодушно передал ему конверт. Записка была краткой.
      «Садитесь на поезд, отходящий в 6.10 на Олбани, будьте один, чемодан возьмите с собой. Для вас заказано место 106».
      – Не беспокойтесь, сэр, – сказал ему Пинкертон, забирая записку. – Мои люди уже в поезде. Я сейчас же телеграфирую в Олбани, чтобы там вас встречали. Мы выследим того, кто придет за деньгами.
      – Только не задерживайте его, – попросил Александр. – Боже правый, только не задерживайте его до того, как он приведет нас к моей жене!
      – Не волнуйтесь, сэр. Наша главная задача – обеспечить безопасность миссис Каролис.
      – Мы будем ждать вестей у тебя в номере, – сказал Генри, тяжело опираясь на трость с серебряным набалдашником. – Удачи тебе, мой мальчик. До свидания.
      До отхода поезда оставалось всего несколько минут, и носильщики поспешили внести чемодан в вагон. Александр занял свое место, понимая, что пассажиры вокруг – люди Пинкертона. Двери закрылись, раздался свисток. Александр оглянулся, пытаясь определить, кто из попутчиков похититель. Чемодан лежал на багажной полке всего в трех футах от него.
      Проехали пригороды Нью-Йорка. Александр до боли сжал кулаки. Он молился про себя, заключая с Богом все мыслимые сделки.
      «Пусть ей не причинят вреда, – повторял он как заклинание, – Боже, прошу тебя, пусть она не пострадает!»
      Поезд приближался к северной окраине города, раскинувшейся на берегу Гудзона. На западном берегу уже виднелись скалы. Но к нему еще никто не подошел. Никто не попытался завладеть чемоданом.
      Воображение рисовало Александру страшные картины, он не знал, где держат Мауру, в каких условиях, связана ли она, заткнут ли у нее рот кляпом. Проехали Тэрритаун и тюрьму Синг-Синг.
      Если бы он не встретил первую разоблачительную публикацию Беннета так бурно, они могли бы помириться той же ночью. Александр был на седьмом небе от радости, когда узнал, что Маура провела лето не в Канзасе, когда увидел, как неподдельно она удивилась, услышав, что он думал. Но статья в «Геральд», напечатанная в тот же день, привела его в ярость, которая разрушила такое близкое счастье.
      Раздался паровозный гудок – проехали Пинскил. Природа здесь была изумительно красива. Извиваясь, петляла река, взмывали ввысь горы – Дандерберг, Нос Энтони, Сахарная Голова.
      Александр не замечал ничего вокруг. Он знал, почему так рассердился на балу у миссис Бикман. Все, что Беннет написал о нем, – правда, ему было очень стыдно, мучило чувство вины.
      Поезд миновал Вест-Пойнт и приблизился к Крод-Нест и Сторли-Кинг. Самое главное в жизни – уважение собственных детей и Мауры, но этого-то как раз и не будет, пока репортеры, вроде Беннета, публично обвиняют его в том, что он – источник страданий тысяч людей. Одной перестройкой доходных домов, которую он затеял, не обойдешься. Необходимо снести старые дома и построить на их месте новые, специально для малоимущих. Он начнет строить дома, которых еще никто в городе не видел. Он преобразит свою собственность, заставит Астора и других землевладельцев сделать то же самое.
      Проехали Поукипси. К чемодану никто не подходил. Справа по ходу поезда возвышались горы Кэтскилз, зелено-, серо– и рыже-голубые. Александр вспомнил Тарну, боль захлестнула его, стало трудно дышать. Если бы отец тогда не умер! Если бы он не обидел Мауру, завещав Тарну Саше!
      К Александру подошел проводник с письмом в руке:
      – Простите, сэр. Перед отходом поезда в Ныо-Иорке ко мне подошел джентльмен и попросил передать вам это письмо после Поукипси…
      Александр выхватил письмо из руки проводника.
      «Примерно через пять минут поезд пройдет по мосту над рекой. Вы должны столкнуть чемодан с поезда так, чтобы он упал на землю со стороны Олбани. После того, как вы прочтете это, ни с кем не говорите. За вами следят, если вы заговорите с кем-нибудь, наш договор утратит силу. Вашу жену убьют».
      Александр не колебался. Он скомкал записку и сунул ее в карман. Мужчина напротив вопросительно приподнял брови и поднялся. Александр оттолкнул его и вышел. Он не собирался открывать рот. Даже чтобы заговорить с Богом!
      – Простше, сэр. – Сыщик стоял от него сбоку, глядя, как Александр достает чемодан. – Скажите, что в письме, сэр?
      Александр, не обращая на него внимания, потащил чемодан к двери.
      – Если вы собираетесь сделать тс, что я думаю, я очень не советую вам, сэр! Мистер Пинкертон сказал, что…
      Поезд въехал на мост. Александр распахнул дверь. На лугу у реки стояла телега, запряженная лошадью, два человека выжидательно смотрели на поезд. Хлопала открытая дверь, ветер трепал волосы Александра.
      – Я заставлю проводника остановить поезд, – закричал сыщик. – Мы догоним их в считанные минуты!
      Огромным усилием Александр столкнул чемодан, ухватился за поручень и стал следить, как он летит вниз. Двое ожидающих бросились к месту падения чемодана. Александр повернулся и, прежде чем сыщик успел выполнить свое намерение, ударил его кулаком в челюсть. Когда подняли тревогу, поезд уже почти достиг Олбани.
      – Вы все испортили, сэр! – в отчаянии сказал ему сыщик, когда несколько филеров выскочили из поезда и бросились назад к мосту. – Мы не сможем догнать их, не сможем преследовать…
      – У меня не было выбора. – Александр посерел. – Если бы они спрыгнули с поезда и погнались за этими людьми, Мауру бы убили.
      – Они и сейчас могут сделать это, сэр, – грубо сказал сыщик, расстроившись, что они сработали так топорно. Лицо Александра исказилось от боли. Он знал, чем рискует, сбрасывая чемодан с поезда.
      Похитители получили выкуп. Если они теперь отпустят Мауру, она сообщит полиции информацию, которая поможет поймать их. Теперь ничто не мешает им убить ее. Они могут пойти на это ради собственной безопасности.

ГЛАВА 28

      Сознание несколько раз ненадолго возвращалось к Мауре. В такие минуты она смутно чувствовала, что руки и ноги у нее крепко связаны и что ее куда-то везут, потому что ее трясло и подбрасывало. Потом опять наступало беспамятство, и она погружалась в черную бездну. Даже когда она пришла в себя окончательно, темнота осталась. Глаза у нее были завязаны.
      – Выпейте, – услышала она довольно дружелюбный мужской голос, – станет легче.
      – He могу со связанными руками.
      Действие эфира еще окончательно не прошло. Животный страх охватил Мауру. Где она? Что с ней будет? Как сбежать отсюда?
      – Не развязывай ее, рано еще, – резко произнес другой голос.
      Маура почувствовала, что к ней кто-то подходит. Каждый мускул и нерв у нее напряглись в ожидании нападения. Но никто на нее не напал. К губам Мауры прижали железную кружку. Она с трудом выпила не очень свежей воды, стало легче. В голове прояснилось, и она начала лихорадочно обдумывать положение.
      Она сидела на полу, покрытом линолеумом. Слегка тянуло навозом. Время от времени доносилось кудахтанье кур. Значит, они не в городе. Скорее всего, где-нибудь на ферме. Повязка на глазах – единственная надежда на спасение. Пока она не видит своих похитителей, она не сможет ни узнать, ни описать их внешность.
      – Где я? Что вы сделаете со мной? – спросила она как можно спокойнее.
      Мужчины возбужденно ходили по комнате. Маура чувствовала, что, кроме них, в комнате есть кто-то еще – слышалось шуршание юбки. Это пробудило в ней надежду. Вполне возможно, что женщина ей сочувствует. Никто не ответил, и она настойчиво повторила:
      – Я не могу больше сидеть в таком положении. У меня затекли ноги. Развяжите меня, пожалуйста, я немного разомнусь.
      Маура сказала правду. От боли в затекших мышцах кружилась голова. Она почувствовала, что похитители в замешательстве. Представила, как они вопросительно смотрят друг на друга. Наконец голос, который в ее представлении принадлежал главарю, произнес:
      – Только лодыжки. Не руки.
      Это уже начало. Она хотя бы сможет встать и немного размять ноги. Когда веревки вокруг лодыжек разрезали, Маура села поудобнее, и резко спросила:
      – Если бы ваш план не сорвался и вы захватили бы моего сына, вы и с ним бы обращались так же?
      Держали бы маленького мальчика с завязанными глазами, со связанными руками и ногами?
      – Скажи ей, чтобы заткнулась, – равнодушно сказала женщина.
      – Заткнись, – произнес мужчина, который был против того, чтобы развязать ее, когда она попросила об этом первый раз.
      Ноги немного отошли, стало легче. Когда Маура представила, как испугался бы Феликс, гнев охватил ее. От ужаса он перестал бы соображать и, скорее всего, даже не пытался бы сбежать. Она не знала, удастся ли ей вырваться отсюда. Если они на ферме, то другого жилья поблизости нет, да и людей тоже. Бежать со связанными за спиной руками будет очень трудно, а с завязанными глазами это просто невозможно.
      – Скажи, что ее мужу придется раскошелиться и заплатить за нее, – вдруг сказала женщина. – Скажи, что это будет самый большой выкуп в истории.
      – Десять миллионов долларов, – откликнулся мужчина. – Скромное требование для человека, который стоит шестьдесят миллионов. «Десять миллионов долларов! – ужаснулась Маура, еле сдерживая нервный смех. – Десять миллионов долларов?» Это такая огромная сумма, что нелепо рассчитывать получить ее. Александр никогда не заплатит столько. Во всяком случае, не за жену, с которой собирается разводиться. Он бы даже за Феликса столько не заплатил. Только за Сашу. Для Саши он собрал бы всю сумму. Время потеряло значение. Женщина дала ей хлеба, но кормила ее сама, унизительно вкладывая в рот кусочек за кусочком. Когда Маура сказала, что ей необходимо оправиться, женщина вывела ее наружу, где стояло ведро. Маура всячески старалась расположить ее к себе, пыталась заговорить, но не добилась даже односложного ответа. Женщина упорно не раскрывала рта. Из троих с ней разговаривал только мужчина, который предложил ей воды, и голос которого звучал довольно рассудительно. Маура внимательно вслушивалась в голоса своих похитителей в те редкие минуты, когда они начинали разговаривать друг с другом. По произношению она поняла, что они не американцы, а англичане. По манере разговаривать она бы не сказала, что они принадлежат к среднему классу, но ясно, что это вовсе не невежественные мошенники. От этого Мауре стало еще страшнее. Лучше бы они были неграмотными. Образование означает, что они хорошо продумали весь план, предусмотрели любые неожиданности. Нечего надеяться, что они допустят оплошность и ей удастся сбежать.
      На ночь ей дали два одеяла и опять связали ноги, только немного послабее, чем в первый раз. Веревку на руках привязали к чему-то неподвижному. Мауре показалось – к плите. Что бы это ни было, тащить такую тяжесть за собой она бы не смогла, даже если бы ее оставили без присмотра, и появилась возможность бежать.
      Спать она не могла. Октябрьская ночь была очень холодной. Маура все время думала о Феликсе. Она не знала, вернулся ли он домой или заблудился и бродит сейчас по улицам, испуганный и дрожащий от холода. Она подумала об Александре, представляя, что он пережил, когда услышал, какой выкуп за нее требуют. Похитители потребовали сумму, которую ни один здравомыслящий человек не заплатит. Интересно, как поступит Александр. Начнет тянуть время, чтобы выследить похитителей? Предложит гораздо меньше денег, а они откажутся от меньшего выкупа? И что тогда? Ее убьют?
      Маура содрогнулась. С кем останутся Феликс и Натали, если ее убьют? Александр, конечно, опять женится. Вполне возможно, на Изабел. Будет ли она любить Феликса и Натали или тоже поставит на первое место Сашу?
      Наступил рассвет. Маура окоченела от холода, ей казалось, что она уже никогда не сможет пошевелиться. Похитители заворочались. Послышался звон тарелок, бульканье кипящей воды. Маура не знала, когда один из троих вышел из комнаты. Но постепенно до нее дошло, что кто-то вышел. Долго отсутствовал, потом вернулся и вызвал двух других во двор.
      Маура напряглась, вслушиваясь в их разговор, но ничего не разобрала. Только поняла, что обстоятельства изменились и они торопятся. Вернувшись в дом, все трое засуетились. Маура слышала шуршание газетных страниц, слышала, как они в спешке собирают вещи.
      – Заткни ей рот кляпом, – резко сказал тот, что был молчаливее.
      К ней кто-то подошел, Маура услышала, как голос произнес:
      – Ничего не оставляйте за собой, даже волоска.
      Она покрылась холодным потом. Они поняли безнадежность своих требований, решили бежать и сейчас убьют ее.
      Она тщетно пыталась освободиться от веревок, которыми ее связали. Ее грубо схватили за плечи и заткнули рот. Маура продолжала вырываться. Она крутилась и дергалась, веревки врезались ей в запястья и лодыжки.
      – Хватит терять время, – резко сказал один из них остальным.
      Маура с силой дернулась и ударилась щекой о пол. Но больше ничего не случилось. Ей не воткнули нож в спину или под ребро. Не застрелили. Не усыпили смертельной дозой эфира.
      Все трое бандитов ушли. Секундой позже она услышала цоканье копыт и грохот отъезжающей телеги. Звуки становились все тише и, наконец, стихли совсем.
      По-прежнему привязанная к плите, Маура с трудом села. Надолго ли они ушли? Может быть, насовсем? Если так, то как освободиться от пут? Как добраться до воды? Как выжить?
      Она не знала, сколько прошло времени. Казалось, этому кошмару не будет конца. Маура непрерывно терлась головой о стену и сумела освободиться от повязки на глазах, которая соскользнула на шею. От неяркого октябрьского солнца заболели глаза.
      Когда зрение вернулось, Маура увидела, что сидит на кухне давно нежилого дома. Мебели не было совсем, остались только чугунная плита и умывальник. Она поняла, что похитителям здесь было так же неудобно, как и ей.
      Чтобы позвать на помощь, было необходимо, прежде всего, освободиться от кляпа. Она обязательно должна добраться до умывальника и попытаться зубами открыть кран, чтобы напиться.
      От кляпа Маура освободилась тем же способом, что и от повязки на глазах. Это заняло очень много времени. Через пыльное окно она видела тусклое осеннее солнце. Маура решила, что уже три часа пополудни, но уверенности не было. Шел второй день ее похищения. Голова раскалывалась от боли. Со скрученными руками и ногами, привязанная к плите, Маура все же сумела дотянуться до умывальника. Но открыть кран оказалось непосильной задачей. Как она ни старалась зубами повернуть его, рискуя сломать их, Мауре не удалось это сделать. Измученная, она подставила язык под кран и с жадностью ловила редкие капли.
      Примерно каждые десять минут она звала на помощь. Но никто не откликался, только кудахтанье кур нарушало тишину. Наступил вечер. Смерть от голода и холода становилась все более вероятной. Она поняла, что ее похитители испугались и не вернутся. Ей так и не удалось освободиться от пут на руках и ногах. Поблизости никого не было.
      Ночь, сменившая вечер, стала самой страшной в ее жизни. Мауру мучили голод и жажда, которую не могли утолить редкие капли из крана. Веревка, которой ее привязали к плите, не позволяла выползти на улицу, добраться до ведра, заменявшего туалет. В полной беспомощности она помочилась прямо под себя и пришла в ужас от мысли, что, в конце концов, ей потребуется тут же испражниться.
      Маура прикинула, сколько времени прошло с тех пор, как похитители в спешке сбежали. Наверное, к этому времени они уже сумели анонимно сообщить властям о ее местопребывании. И можно надеяться, что помощь уже близка.
      Невероятно, но она уснула. А когда проснулась, чувство полнейшей беспомощности овладело ею. Александр забыл о ней. Он отказался от переговоров с похитителями, чтобы дать полиции время найти ее. Когда ее найдут, она уже будет мертвой. Она угаснет, и ее тело будет лежать в собственных испражнениях…
      Вдруг издали донесся стук копыт. Она с трудом села. Приближалась лошадь, и не одна, всадников несколько. Они все ближе и ближе.
      – Помогите! – крикнула Маура, собрав остатки сил и с трудом шевеля потрескавшимися губами. – Помогите!
      Всадники уже были у самой фермы, и через пыльное окно она увидела, как они спешились.
      Маура не знала, есть ли среди них ее похитители. Не знала, спасут ли ее или пытка продолжится.
      Дверь распахнулась. Коренастый мужчина со светлыми волосами и густыми усами ворвался на кухню, а за ним еще шестеро.
      – Пинкертон, – коротко представился он, подходя к Мауре. – Как вы себя чувствуете, миссис Каролис? Что с вами сделали?
      Маура не отвечала. Она не могла говорить. Слезы радости душили ее. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Внушительных размеров ножом ее спаситель перерезал веревку на руках. Кто-то протянул ей фляжку с водой. Остальные рассыпались по дому в поисках улик, которые помогли бы установить личности похитителей. Веревки упали на пол, и мужчина с ножом официально представился: