Иудаистские праздники, комментарий

Такое совершенное царство и хотел Бог установить на земле. И матерью такого царства стала Рут, которая вернулась из полей Моава. Она вернулась из самого нижнего царства (в этом ее смирение) к своему высокому источнику (в этом ее величие). Доброта Рут В книге Рут описываются два ее добрых поступка. Первый - это проявление доброты и милосердия по отношению к свекрови. Второй, более значительный, то, что она "не пошла за юношами" (3:10). Рут была добра к своей свекрови и в первые десять лет - при жизни мужа Рут. Но ее доброта по отношению к Нооми, когда сама она уже стала вдовой, затмила первоначальную. Доброта, которую Рут проявила в течение первых десяти лет, - это доброта, свойственная многим. Нооми была вдова. Многим людям свойственно жалеть свекровь-вдову. После смерти своего мужа Рут проявляла к Нооми доброту, свойственную Аврааму. Это та доброта, когда человек забывает свои труды и заботы и живет полностью горем другого, не думая о себе. После смерти мужа Рут сама нуждалась в сочувствии, но она полностью посвятила себя Нооми. Однако ее второй поступок еще значительней. Теперь она полностью переродилась, сделалась другим существом ради своей свекрови. "Я целиком твоя" Дочь Эглона, царя Моава, вышла замуж за сына чужого народа, человека из Бейт-Лехема. Десять лет она жила с чужим. Теперь ее муж умер. "Конечно же ты вернешься искать счастья к своему народу. Ты молода и очень красива, и все знатные и богатые мужчины земли ищут твоей близости". "А что станет с этой несчастной, моей свекровью Нооми? Она пришла со своим мужем и двумя сыновьями. Она пришла, полная славы, величия, богатства - ее прошлое было блестящим и будущее должно было быть блестящим. А теперь она лишена всего. Нет, я не позволю ей вернуться к своему народу с пустыми руками". "Что же ты можешь дать ей из того, что она потеряла? Ты не можешь оживить ее мужа и сыновей. Ты не можешь вернуть ее молодость. Что ты можешь дать ей?" "Мне нечего дать ей взамен того, что она потеряла. Я дам ей себя". "Ты моавитянка, а она возвращается в Бейт-Лехем. Если ты пойдешь с ней, ты будешь только напоминать ей о ее грехе и позоре. Зачем добавлять еще одно горе к ее горю?" "Отныне и пока смерть не разделит нас, я больше не моавитянка. Я дочь Нооми. У меня нет других родителей. У меня нет родины, народа... нет жизни и смерти другой, кроме как с Нооми. Ее народ - мой народ, ее Бог - мой Бог. Чему меня научит моя мать, что ей понравится, это я и буду делать. Я буду полностью ее". "Из царского дома Моава я пришла в Бейт-Лехем... чтобы быть там служанкой... Это не будет позором для Нооми". "Ради тебя я даже оденусь в одежды власти" Когда Рут решила идти за Нооми, она собиралась быть только служанкой у своей свекрови. Она не думала о браке с иудеем. Кто женится на ней? Ведь сказано: "Аммонитянин и моавитянин не войдет в общество Господне". "Моавитянин" - значит, казалось бы, и моавитянка, так же как понятие "египтянин", "эдомитянин" и мамзер включают в себя египтянку, эдомитянку и мамзерку. Но Бог задумал иначе. В первых поколениях перед Мудрецами не вставал этот вопрос. Галаха по нему не была установлена. Это не имело практического значения, так как в то время не было ни одной моавитянки, достойной войти в общество Господа. Вопрос возник только в поколении Боаза и Рут. И тогда Мудрецы "прояснили" Галаху: "аммонитянин", но не аммонитянка, "моавитянин", но не моавитянка. Так может быть, это относится и к египтянину, и к эдомитянину, и к незаконнорожденному? Вот объяснение, которое дает Тора запрещению принимать аммонитян и моавитян: "За то, что не встретили они вас с хлебом и водою". Но это не относится к женщинам, поскольку они не выходят приветствовать проходящих мимо. Что же касается эдомитян, египтян и мамзеров, тут нет различия между мужчинами и женщинами. В поколении Боаза Бог осветил глаза Мудрецов, и они прояснили Галаху по этому вопросу. Но после того как Рут вошла в общество Господа, эта Галаха опять стала "скрытой" от глаз многих Мудрецов, и они начали сомневаться. Бог в Своей мудрости постановил, что на пути Его помазанника должно быть самое большое величие и самое большое падение. Бог открыл Мудрецам поколения Боаза ворота мудрости Торы и глубину ее правды, чтобы Рут могла выйти замуж за Боаза. Боаз был главой Санhедрина, Наси Израиля после Элимелеха, - это было его "явное" величие. Рут была прозелиткой, моавитянкой, она собирала колоски за жнецами, - это было ее "явное" падение. Эти "явные" аспекты Боаза и Рут и были необходимыми основаниями царства Израиля. Но Бог, который знает все секреты, знал также и скрытые аспекты Боаза и Рут: смирение Боаза и величие Рут. Нооми рекомендовала Рут пойти к Боазу, чтобы "власть не ушла из ее дома". Рут никогда не приходило в голову надеть на себя корону Израиля. Она отвернулась бы от величия, но она сказала: "Я дочь Нооми. Я верну величие его первоначальным владельцам. Я вся принадлежу Нооми. Ради нее я даже оденусь в царские одежды". Давид, сын Рут Почему ее зовут Рут? Рабби Иоханан сказал: "Она заслужила то, что Давид, который "насыщал" Бога песнями и хвалой, произошел от нее" (корень слова "Рут" означает: "насыщать"). Бог "жаждал песен и хвалы", но никто не мог "насытить" Его, пока не пришел Давид. Между Рут и Давидом прошло три поколения: Овед, Ишай, Давид. Давид был одним из восьми сыновей Ишая. Но он помнил, что он потомок Рут. "Дай силу Свою рабу Твоему и спаси сына служанки Твоей" (Псалмы 86:16). Давид знал, что его сила пришла к нему от Рут. Песнь Торы Мудрецы сказали: "Давид родился в Шавуот и ушел из мира в Шавуот", то есть в день Дарования Торы на Синае. Так же как его рождение и смерть, сопровождались Торой и все дни его жизни. Но у Торы много аспектов. Авраам открыл миру аспект хесед. Моше Рабейну и его поколение - аспект страха, Царь Давид - аспект Песни. Пять книг Псалмов соответствуют Пяти Книгам Торы. Псалмы Давида - это проявление аспекта Песни, который содержится в Торе. Поэтому Давид сказал: "Уставы Твои были песнями мне" (Псалмы 119:54). Откуда же черпал Давид свою мощь? От своей праматери Рут. Тайна Тайна Рут, в которой спрятана песня и хвала всей Торы, была скрыта от ее поколения даже после того, как была установлена Галаха: "Моавитянин, но не моавитянка". Дядя Боаза все еще боялся взять ее в дом, он сказал: "Чтобы не расстроить мне моего удела". Были и такие, которые, хотя и не сомневались в поступке Боаза, но говорили: "Эта моавитянка - даже если ей позволено войти в дом Израиля, - разве обязательно ей подняться до дома Боаза - дома, который полностью посвящен Небесному Царству?" Мудрецы сказали, что ночь, в которую Боаз привел Рут в свой дом, была его последней ночью. На следующее утро его похоронили. В этом был глубокий смысл. Бог дал Боазу жить до того времени, когда он женился на Рут, чтобы родился Давид. Выполнив волю Бога, он ушел из мира. Но многие ошибочно видели в этом наказание Боазу за то, что он запятнал свой дом, они считали, что он умер за свой грех, как Элимелех и его сыновья. Эти люди говорили: "Хоть бы не родилось ребенка от этого брака". Но Бог как раз ждал этого ребенка. Когда у Рут родился сын, радовались только женщины, соседки Нооми. Где же были старейшины, благословившие Боаза, и знатные люди этого места? Они не упомянуты. Может быть, они тоже были ошеломлены, увидев, что Боаз умер сразу после того, как женился на Рут. Они боялись, что они ошиблись в Галахе. Поскольку соседки занимались Рут и ее сыном и благословили его, Бог придал их словам пророческий смысл. Он увековечил их слова в Танахе. "И дали ему соседки имя, сказав: сын родился у Нооми. И назвали они его Овед. Он был отцом Ишая, отца Давида". Где бы в Торе мы ни встречали слово "сказав" по отношению к имени, всюду оно стоит после этого имени. Но здесь оно предшествует имени. Не объяснено, кроме того, почему сына назвали Овед. Особенно удивителен конец стиха: "И назвали его Овед. Он был отцом Ишая, отца Давида". Если цель стиха - перечислить поколения между Оведом и Давидом, то ее гораздо лучше выполняет следующий стих, перечисляющий поколения от Переца, сына Иуды, до Давида. Почему же сначала упоминается эта часть генеалогии Давида? Можно объяснить этот стих так: "И дали ему соседки имя". Соседки сказали о ребенке: "Сын родился у Нооми", признав, таким образом, законнорожденность ребенка, которая была под сомнением, так как он родился у моавитянки. То есть они произнесли в связи с ребенком не имя матери-моавитянки, а имя Нооми, правнучки Нахшона, сына Аминадава, Наси своего народа. И Рут стала Нооми как родная дочь. Что касается будущего этого ребенка, они назвали его Овед. Это аббревиатура: Од Вен-Давид. Значит, у этого мальчика будет сын, а внуком его будет Давид. Остаток же стиха: "...отцом Ишая, отца Давида" - это пророческие слова, которые Бог вложил в уста соседок Нооми. Лишения и страдание Наши Мудрецы сказали: "Почему мы читаем Книгу Рут в праздник Шавуот? Это учит нас тому, что Тору можно получить только через лишения и страдание" (Ялкут Шимони). И Рут и Давид, о которых мы вспоминаем, читая Книгу Рут, пришли к своему величию через лишения. Давайте посмотрим, кто был Давид: сильнейший из царей, благочестивейший из святых, скромнейший среди смиренных, первый и последний из тех, кто поет хвалу Царю Царей, Святому, да будет Он благословен. И все же - никто так не страдал во все дни своей жизни, как Давид. С самого рождения досталось ему много горя и страдания, и они сопровождали его до самой смерти. Вот слова Давида: "Спаси меня, Боже, ибо дошли воды до души моей" (Псалмы 69:2). Как понять этот стих и следующие за ним? Это не преувеличение, так как только тот, в ком недостает страха перед Богом, может приукрашивать, говоря с Богом. Давид же не мог плакать перед Богом громче, чем это было оправдано его болью. Воды действительно доходили до самой его души. "Больше, чем волос на голове моей, беспричинно ненавидящих меня" (69:5). У человека на голове десятки тысяч волос. Врагов Давида, ненавидящих его без причины, - больше! Почему же? Кого обидел Давид? Он поступил милосердно с тем, кто хотел его убить, Саулом, и тем более с теми, кто не замышлял ничего против него. Почему же его ненавидели? "Боже, Ты знаешь безумие мое, и вина моя не скрыта от Тебя" (69:6). Что это значит? "Чужим стал я для братьев своих и посторонним для сыновей матери моей" (69:9). Это - величайшее из человеческих страданий. Почему же оно постигло его? - "Ибо ревность по дому Твоему снедает меня" (69:10). "Твой дом" - это дом его отца, Ишая. Ибо у Бога нет на всей земле дома, более подходящего для Божественного Присутствия. Почему же ревность снедала Давида, которого Бог любил больше всех его братьев? "И злословия злословящих Тебя падают на меня" (69:10). Они ведь должны падать на головы тех, кто богохульствует, - почему же падают на голову Давида? "И плачу, постясь душою моей, и это ставят в поношение мне; и возлагаю на себя вместо одежды вретище - и делаюсь для них притчей" (69:11-12). Ворота раскаяния не закрыты ни для одного грешника. Неужели же они закрыты для Давида, избранника Бога во всех поколениях, который никогда не грешил? "Обо мне толкуют сидящие у ворот" (69:13) - это Санhедрин, который обсуждает, законнорожденный ли Давид, коль скоро он рожден от Рут-моавитянки. Но ведь Галаха о моавитянках уже установлена три поколения назад! Все равно этот вопрос еще обсуждается. Может быть, суд тогда ошибся. И ведь не только Давид - потомок Рут. Его отец, Ишай, один из праведников всех поколений, еще ближе к Рут, чем он. А Овед, его дед? И все же не обсуждалось, законнорожденные они или нет. Обсуждалась только законнорожденность Давида. Череда загадок Есть еще одна глава в Торе, которая тоже полна загадок. В 1 книге Шмуэля (16:1) сказано: "И сказал Господь Шмуэлю: ...наполни рог свой елеем и пойди; Я пошлю тебя к Ишаю из Бейт-Лехема, ибо между сыновьями его Я усмотрел себе царя." Сказано: "Я усмотрел" - Мне он хорош. А ты не увидишь, тебе он не покажется похожим на царя. "И он пришел в Бейт-Лехем, и старейшины города с трепетом вышли навстречу ему" (16:4) - так как все знали, что все действия Шмуэля в согласии с указаниями Бога, что он пришел с каким-то важным делом. "И он освятил Ишая и его сыновей и пригласил их к жертве" (16:5). Поскольку Шмуэль не знал, кто из сыновей Ишая избран Богом, он сказал: "Ты и все твои сыновья будут со мной при принесении жертвы". Можно ли в этом случае обойти одного сына? Возможно ли, что такой справедливый человек, как Ишай, забудет об одном из своих сыновей? Почему же он не привел Давида? Ишай привел Элиhу, младшего из сыновей (от другой жены), но он не привел Давида, который был старше Элиhу. "И Ишай подводил к Шмуэлю семерых своих сыновей, и Шмуэль сказал Ишаю: этих не избрал Господь" (16:10). Все старейшины Бейт-Лехема знали, что Шмуэль пришел не просто так, и они вышли к нему "с трепетом". А Ишай, которому пророк открыл свою миссию, безусловно знал, что слово Господа сбудется. Кто же должен был вспомнить о том, что есть еще один сын, если не сам Ишай? Даже если он почему-то забыл о нем сначала, теперь-то он уж должен был вспомнить! Но ни Ишай, ни семь братьев Давида не вспомнили о нем. "Его семь сыновей" - стих не говорит "семь из его сыновей" или "семь сыновей". Сказано: "его семь сыновей", как будто семь - это все. А восьмой сын, Давид? И когда Шмуэль спросил Ишая: "Нет больше юношей?" (16:11), Ишай не стал просить прощения и не предложил послать за Давидом, он ответил: "Есть еще маленький, и вот, он пасет овец" (16:11). Какое это имеет значение? Ишай не намеревался его приводить; если он и сказал что-нибудь еще, так это: "Давайте обедать, так как жертва готова и стол накрыт". Эти слова не записаны, но мы знаем их из ответа Шмуэля Ишаю: "И Шмуэль сказал Ишаю: пошли (за ним) и приведи его, ибо мы не сядем обедать, пока он не придет сюда" (16:11). Говорят: "Мы не сядем обедать" только, если человек приглашает: "Давайте обедать". "И пошел Ишай, и привел его. И он был рыжий, с красивыми глазами и приятным лицом" (16:12). Из всех этих эпитетов можно понять только, что он не производил такого впечатления, как другой сын Ишая, Элиав, не был таким высоким и красивым, как он. Далее и в этой главе, и в следующей еще больше головоломок. С этого дня на Давида спускается Божественный Дух, покинувший Саула. Давида берут в музыканты Саула, он становится любимцем царя. Но он по-прежнему не освобожден от обязанности пасти овец отца. От Саула он возвращается в Бейт-Лехем пасти стада. Он был пастухом до своего помазания и остается им после помазания. Начинается война с филистимлянами. Нужно сразиться с Голиафом. Среди приближенных Саула много людей, которые готовы отдать жизнь ради спасения Израиля. Но ведь нужно не самому погибнуть, а убить Голиафа. Кто может это сделать? Нет человека, который считает, что он сильнее Голиафа, а рассчитывать на чудо нельзя. Где же найти спасение? Одиннадцать человек знали, в ком спасение Израиля. Ишай, его семь сыновей, Шмуэль и Давид - они знали, что Давид - помазанник Бога. Еще об этом знал Доэг-эдомитянин. Почему же никто из них не понял, что Давид может спасти Израиль? Давид слышал, что сказал Саул: что тому, кто убьет Голиафа, он, Саул, даст большое богатство, дочь в жены и освободит дом его отца. Почему же Давид спрашивает: "Что будет тому человеку, который поразит Голиафа?" (17:26) и ждет ответа: "Царь даст ему богатство и дочь в жены". Разве он сам не слышал? Далее Элиав говорит Давиду в гневе (разве он не имеет страха перед помазанником Господа?): "С кем ты оставил овец в пустыне? Я знаю твое высокомерие и твое дурное сердце; ты пришел посмотреть на сражение'" (17:28). Почему Элиав так говорит о Давиде? А Давид спрашивает опять, что будет тому, кто убьет филистимлянина, хотя он уже слышал. Давид не рассчитывает на чудо, он просто обладает необычайной силой, это видно из его рассказа о льве и медведе. Почему же никто не знает о такой его силе? Ведь Саул вначале говорит: "Ты не можешь пойти, потому что ты еще юноша" (17:33). Великая мудрость Господа Таков был замысел Творца, что свет Мессии должен быть спрятан, пока не настанет время его открыть, и тогда сила этого света будет соответствовать глубине сокрытия. Мы видим, под сколькими завесами был спрятан свет Давида, пока он не воссиял на троне. Но даже и тогда он не был открыт во всей своей силе, так как то поколение еще не было достойно его. Этот свет откроется во всей своей мощи в Мессии - сыне Давида. Когда Боаз умер (сразу после своей женитьбы на Рут), на мир спустилась тьма. Многие говорили: "Нельзя смешивать потомство избранных Израиля с потомством моавитянки. Боаз умер из-за Рут, и сын ее - незаконнорожденный". Многие не были уверены в Галахе о моавитянках, так как эта Галаха, как говорится, висела на ниточке, только Бог знал, что она правильна. Овед вырос, и все видели, что он - праведник. Люди воспряли духом и сказали:"Если бы он был, не дай Бог, незаконнорожденный, то ему не удалось бы стать таким праведным и святым". Это мнение укрепилось, когда родился Ишай, человек абсолютно чистый, без единой плохой черты. У Ишая родилось шесть сыновей, и не было в Бейт-Лехеме таких чистых и праведных людей, как они. Теперь уже все были уверены, что все в порядке. Но вот опустилась еще одна завеса, Бог спрятал свет Мессии. Это как раз было связано с рождением Давида. "Господь сказал, что Он будет обитать в густой тьме" Наши Мудрецы говорят, что в старости Ишай стал сам сомневаться в своем статусе: он очень боялся совершить даже малейший грех. Он подумал: "Вдруг я все-таки незаконнорожденный, и Галаха о моавитянках неправильна? Как же я тогда могу жить со своей женой, законнорожденной дочерью Израиля?" У него в это время уже было шесть сыновей и две дочери. Как же можно исправить дело? Но пути злодеев не таковы, как пути праведников. Злодеи не боятся греха, они боятся наказания. Когда они полностью погружаются в грех, они уже не выходят из него, так как думают: "Все равно мы уже будем наказаны". Праведники же больше боятся самого греха. Поэтому Ишай пошел и отделился от своей жены. Много лет он жил так, и его сыновья знали об этом. Но Ишай, будучи праведником, знал: Бог не хочет, чтобы человек жил без жены. Что же он сделал? Он женился на рабыне-хананеянке и сказал ей: "Ты условно свободна: если я - нормальный еврей и могу войти в общество Господа, ты свободна и моя жена по закону Моше и Израиля. Если же мне нельзя войти в общество Господа, то остаешься рабыней и разрешена моавитянину". Жена Ишая, чистая и праведная женщина, очень страдала из-за того, что ее праведник-муж от нее отделился, и хотела родить от него еще детей. Рабыня видела ее страдания и сказала ей: "Поступи со мной, как Лия поступила с Рахелью", и жена Ишая подменила рабыню. Она молилась, и Бог ответил на ее молитву: она зачала. А Ишай не знал о подмене. Через три месяца его сыновья увидели, что их мать беременна, и сказали Ишаю: "Смотри, мать ждет ребенка от распутства. Ее нужно убить!" Ишай почувствовал огромную тревогу и сказал сыновьям: "Пусть она рожает. Не нужно, чтобы о нас ходили сплетни. Пусть ребенок будет презираем, пусть он будет вам слугой". Он хотел таким образом помешать Давиду смешаться с народом Израиля (несмотря на то, что не стал объявлять о его "незаконнорожденности"). От этого зачатия и родился Давид. Вот о чем его слова: "Чужим стал я для братьев своих" (они считали, что он незаконнорожденный) и "посторонним для сынов матери своей" (они подозревали ее в разврате). Страдание и счастье вместе Давид с младенчества понимал свою судьбу. Пока он еще лежал в колыбели, мать шептала ему: "Ты чистый сын мой, освященный из утробы, и твоя мать чиста. Пусть твое сердце не отчаивается в страданиях, ожидающих тебя. Принимай их с любовью и верой в Бога, и все будет хорошо". Давид вырос, и он видел разделение между ним и его братьями. Он понимал и принимал его. Братья держались в стороне от Давида. Но он знал причину, знал, что они делают это из ненависти к греху, и, несмотря ни на что, любил их. Он думал: они ненавидят не меня, а грех, и я ненавижу грех, как и они. Поскольку никто, кроме братьев Давида и его отца, не знал, почему семья Давида так обращается с ним, люди начали обвинять его во многих вещах, в которых он не был повинен. Никто не разуверял их, и у многих появилась уверенность в том, что Давид - плохой человек. Давид жил в полной изоляции. Он проводил все время в лугах, где пас стада, и там был свободен от всего, - там он был только с Богом. Поэтому он говорил: "Это было хорошо для меня, что я был унижен, чтобы я мог выучить Твои уставы". Давид был счастлив в своих страданиях и благодарил за них. Если бы он не страдал, он не смог бы так прилепиться к Богу. Красивые глаза и приятная внешность Иногда Давид приходит в дом своего отца. Он возвращается в Бейт-Лехем, и горожане смотрят на него. Он не ест хлеб досыта. Он не знает телесных наслаждений, никогда не надевает роскошные одежды. Когда его обуревает страсть, он постится, носит вретище и сосредоточивает все свои помыслы на молитвах о чистоте сердца. Как могут люди увидеть его красоту? Он белокур от жгучего солнца пустыни. Его глаза блестят из-за его стремления к Богу. Он худ, ростом ниже своих братьев. Его одежда в заплатах. "Где ты был, Давид? Что ты делал?" И он, как вор, пробирается в город и уходит незамеченным. "Где ты был, Давид, этой ночью? Приведи свидетелей, которые расскажут, что ты делал, подтвердят, что ты невиновен". Что он может сказать: "Я искал близости Создателя", "Я пел песнь Моему Богу"? Давид молчит. "Позор нашего города", - говорят жители Бейт-Лехема. "Позор дома своего отца", - говорят его братья. Час Давида еще не пробил. До того, как он пробьет, Давид готов принимать все несчастья с радостью; у него "красивые глаза", и он смотрит на все, что происходит вокруг него, добрыми глазами. И у Давида "приятная внешность": куда он ни смотрит, он видит только хорошее. Восьмой сын Ишая Дом Ишая уже не надеется, что с его помощью будет открыта Слава Бога, из-за Давида, который "опозорил" свой дом. Но вот пришел Шмуэль, посланник Бога, держа в руках "елей помазания" для того, чтобы помазать одного из сынов Ишая в цари. Ишай привел своих семерых сыновей. Давида он не привел. Шмуэль спрашивает: "Нет больше юношей?" Если бы он спросил: "Нет больше у тебя сыновей", то Ишай должен был бы ошибочно ответить: "Вот они все". Но Господь сделал так, чтобы не заставить святые уста Ишая вымолвить неправду, "юноша" - это означает все юноши, даже слуги... "Есть еще маленький, и вот, он пасет овец". Не будем вспоминать о грехе. Скажем об овцах, и все будет хорошо и для нас, и для него. И вот Давид помазан, и вдруг все, что произошло с Давидом, начиная с его зачатия, стало ясно Ишаю. Он понял, что у него был и восьмой сын, и он назвал Давида "сын мой". Элиав слышал это, но не понял тайну Бога. Ему осталось неясным, как это возможно: среди сыновей его матери есть незаконнорожденный, и он будет царем? Таков путь праведных: когда им открывают тайны Бога, они не рассказывают о них друг другу, пока не видят, что Бог хочет, чтобы тайна была открыта. И Ишай знал: Элиаву еще рано знать обо всем. Мера страдания Давида еще не исполнилась. Давид продолжает пасти овец. Как его просил Ишай Давид пошел на войну не для того, чтобы "посмотреть на сражение", в чем подозревал его Элиав, а только чтобы выполнить указание Ишая, и в Писании сказано: "И пошел, как его просил Ишай". Откроет ли Давид до срока то, что скрыл Бог? Нет. Давид хранит свой секрет. Когда Давид пришел на поле сражения и услышал богохульства Голиафа, он знал, что у него достаточно силы, чтобы поразить филистимлянина. Он не надеялся на чудо, он просто полагался на собственную силу, но он не стал рассказывать всем о своей силе. Он слышал слова о том, что даст царь тому, кто поразит филистимлянина, и использовал эти слова, чтобы замаскировать свое величие. Он переспрашивал всех, что будет тому, кто поразит филистимлянина, чтобы люди говорили о нем: "Посмотрите, этот молодой пастух хочет жениться на дочери царя" и смеялись над ним. И когда Давид рассказывал Саулу о себе, он говорил хитро и открывал одну меру своей силы, скрывая две. Он ничего не говорил об огне, который горит в его сердце, огне ревности за Бога, разгорающемся от богохульств филистимлянина. Он скрывал этот огонь под скромными словами: "Господь, который спас меня от руки льва и медведя. Он спасет меня и от руки этого филистимлянина". Голос помазанника Бога Но вот настало время Давиду открыться. Глаза всего Израиля устремлены на поединок между Давидом и Голиафом. Давид - это уже не молодой пастух, это меч Израиля, гордость его. И у этого меча две стороны: одна - чтобы дать правильный ответ богохульствующему, а другая - чтобы его убить. Теперь все увидят разницу между сыном Орпы, вернувшейся в поля Моава, и сыном Рут, вернувшейся в Бейт-Лехем. Теперь Давид говорит, что это не он сам, это Божественный Дух говорит через него. Вначале Давид думал: "Я покончу с филистимлянином и вернусь к овцам моего отца в пустыню". Но Бог не разрешил ему возвращаться. Давид должен был теперь пасти Его народ, Израиль. Настало его время быть царем. И вот Давид стал царем, но его слава еще не полностью открыта. У него еще много врагов, его прежняя "вина" еще не забыта, его происхождение все еще обсуждается. "Кражи", которые он не совершал, но возвращал, все еще припоминаются ему. Настало время Давида быть царем, но не для всех сынов Израиля пришло время признать Давида своим царем. Чаша горя Давида еще не переполнена. Он не нашел еще вторую жемчужину, потерянную в Аммоне его отцом Авраамом. Этой жемчужиной была Наама-аммонитянка (жена Шломо, сына Давида). Она была так же важна для царства, как Рут-моавитянка. Но и тогда вся мера величия Давида не будет открыта. Она будет открыта полностью в дни его потомка Мессии, сына Давида, который придет скоро, в наши дни. День Давида Праздник Шавуот - это и йорцайт (годовщина смерти) царя Давида. Поэтому в диаспоре принято во второй день Шавуота собираться в синагоге - в память о смерти Давида. Читают всей общиной Книгу Псалмов, зажигают поминальные свечи. В некоторых общинах зажигают 150 свечей в соответствии с количеством псалмов в Книге Псалмов. В святом городе Иерусалиме принято приходить к месту, где, как традиционно считается, погребены цари из Дома Давида, и вспоминать заслуги Давида перед Израилем.
      "Религиозная философия"
      Рабби Йосеф Соловейчик
      Человек Галахи
      В "человеке Галахи" мы видим две противоречивые сущности; два несходных образа воплощаются в его душе. С одной стороны, он далек от обычного "человека веры", как Восток от Запада, и во многом похож на прозаического человека знания; с другой стороны, он - человек Божий, онтологические взгляды которого посвящены Небу, а представления о мире питаются от сияния Шехины (Божественного присутствия). Поэтому его сознание с трудом поддается анализу с помощью методов дескриптивной психологии и современной философии религии, применявшихся к "человеку веры" в обычном понимании. "Человек Галахи" являет собой оригинальный, даже странный образ, непривычный для исследователей религий. И если современная психология даже обычного "человека веры" считает личностью противоречивой, борющейся со своим сознанием, разрываемой противоположностями, тем более это верно для "человека Галахи". Чем-то он похож на "человека веры", чем-то - на "человека знания", но как целое он совершенно отличен от них обоих. "Человек Галахи" антиномичен по двум причинам: 1) глубоко в нем коренится душа "человека веры", страдающая от противоречий; 2) он также обладает душой "человека знания", отвергающей все стремления души "человека веры". Однако наличие борющихся начал не приводит к образованию нестойкой смеси разнородных ингредиентов, которая повлекла бы распад и увядание. Напротив, из противоречий и антиномий вырастает в сиянии и святости новая индивидуальность, душа которой очищена в горниле сомнений и внутренних споров и переплавлена в огне духовных дисгармоний до степени, недостижимой для "человека веры". Благодаря тому, что единению души предшествовала глубокая расщепленность, ей удается иногда достичь такого совершенства, которое по своей красе и великолепию несравнимо с уровнем, достигаемым простой цельной личностью, не испытавшей мук духовных противоречий. "По усилию - награда" (Авот 5:23) и по степени расщепленности - единство! Духовный синтез "человека Галахи" характеризуется гармонией и совершенством; ведь разрыв коснулся самых потаенных глубин его сущности. Наша цель в этой статье - проникнуть в строение души "человека Галахи" и точно определить природу "необычного и странного" существа, открывающегося миру из тесных "четырех локтей Галахи" (Берахот 8а), с руками, испачканными "оболочкой и последом" (Берахот 4а) (неэстетичными деталями практического соблюдения Закона). Чтобы достигнуть этой цели, однако, нам надо начать с наброска сравнительного описания онтологических взглядов "человека веры" и "человека знания", т.к. из их отличий и противопоставлений мы придем к пониманию природы "человека Галахи", мастера талмудической диалектики. Сколь отличны подходы "человека веры" и "человека знания" к миру Святого, да будет Он благословен! Когда человек знания наблюдает Вселенную и наполняющее ее (Псалмы 50:12), всматривается в великое и возвышенное бытие, он жаждет постичь его, раскрыть его свойства. Стремление человека знания открыть тайну мира и разрешить загадки сущего. Когда человек знания всматривается в космос, он наполняется одной великой страстью - жаждой понимания, анализа и объяснения. Он желает разрешить проблемы познания сущего и стремится развеять облако тайны, сгущающееся над порядком явлений и событий. Человек знания не терпит сумерек, намеков и тайн вокруг бытия. Он желает твердых установлений, формулировок, закономерностей и законов, устранения тьмы чуда и внезапности, непредвиденного и непонятного в сущем. Человек знания устанавливает порядок мироздания, построенный на принципах причинности и закономерности. Напротив, когда человек веры предстает перед миром Святого, да будет Он благословен, и всматривается в него, он не стремится свести тайны мироздания, к элементарному явлению, которое способен постичь любой новичок; наоборот, желание его - подчеркнуть таинства сущего - mysterium tremendum, усугубить ощущение тайны сотворенного. Он всматривается в скрытое не для того, чтобы разгадать его, и изучает непостигнутое не для того, чтобы получить награду - разъяснение. Это не означает, что человек веры предпочитает хаос совершенному творению, или что он отдает предпочтение миру в его первобытном становлении (Маасе Берешит) и вносит в мир неупорядоченность. Не дай Бог! Также и он стремится к закономерности и упорядоченности, определенности и необходимости; но для человека веры открытие закона и установление порядка и причинности в сущем только усиливают и углубляют проблему и тайну.