Хронико либеральной революции

      – Я ошибся… – заявил спикер. – Мне показалось тогда, на этой согласительной комиссии, когда все говорили, в том числе и ярые сторонники, и противники, что соглашение необходимо. Я думал тогда, как принято говорить у военных людей, – весь взвод в ногу идет, а один я вроде бы не в ногу. Но, как говорится, бес попутал нас всех. Так надо же исправить эту ошибку! Поэтому и речи не может идти, на мой взгляд, о том, чтобы сохранить то постановление… В конце концов, давайте не будем повторять ошибки: на нас оказывают давление, мы поддаемся, попадаем в конституционную ловушку, а потом до следующего съезда расхлебываем.
      Таков был ответ председателя ВС на призыв президента в максимальной степени сохранить соглашение, достигнутое три месяца назад. Это хасбулатовское “бес попутал” потом бесконечное количество раз цитировалось в прессе.
      Хасбулатов сказал также, что его разочаровали выступления президента и премьер-министра, после чего пошел в атаку на Черномырдина. Он обвинил его в “неискренности”, заявил, что “в стране есть еще два премьера – Владимир Шумейко и Анатолий Чубайс” и призвал Съезд сегодня же отправить второго в отставку.
      Немедленно снять требовалось не только Чубайса. Хасбулатов: “Сколько раз президент говорил, что он снимет с работы министра иностранных дел?..”. “ В конце концов, надо быть хозяином своего слова, – поучал спикер президента, – сказал – сдержи это слово”.
      Хасбулатов также заверил Черномырдина, что ВС не утвердит представленный правительством бюджет на 1993 год, и рекомендовал не выплачивать правительственным чиновникам зарплату в связи с плохой работой.
      Даже сторонники спикера сочли его выступление “излишне эмоциональным”. Не относящиеся же к таковым оценили эту речь как совершенно разнузданную. Так, лидер Партии экономической свободы Константин Боровой заявил, что поражен жесткостью выступления Хасбулатова. И вообще, по степени жесткости, сказал Боровой, Съезд напоминает ему чеченскую мафию, “для которой важнее всего процесс установления собственной власти”. По словам Борового, эксперты ПЭС рассматривают несколько наиболее вероятных моделей дальнейшего развития событий, в том числе и вариант с приходом Хасбулатова на временное правление в качестве президента России.
      Сам Анатолий Чубайс, немедленной отставки которого добивался спикер, также прокомментировал его выпад в свой адрес. По словам Чубайса, теперь стало ясно, что главная цель Хасбулатова – получить как можно больше власти и что спикер парламента хочет добиться права назначать и снимать по своему усмотрению министров и других членов кабинета (Конституция не давала парламенту такого права).
      Нельзя, однако, сказать, что Хасбулатов просто поддался эмоциям: его эмоциональность была вполне просчитанной. Петр Филиппов (фракция “Радикальные демократы”):
      – Мы имеем дело с непрофессиональным Съездом. Поэтому взять верх в голосовании можно, только устроив скандал, эмоциональный всплеск. Хасбулатов это хорошо понимает.
      Мягко стелют…
      На мягкое рейтинговое голосование были вынесены три проекта постановления Съезда – представленный редакционной комиссией, главами субъектов Федерации и президентом. Лучшие голоса получил первый проект, который и был принят за основу.
      Проект постановления “О конституционной реформе”, разработанный редакционной комиссией, предполагал проведение этой реформы только в рамках действующей Конституции. Он предусматривал также отказ от референдума, отмену декабрьского соглашения между ветвями власти, введение в действие всех замороженных на VII съезде поправок к Конституции, резко ограничивающих полномочия президента и, более того, ставящих его в положение, когда над ним постоянно занесен топор (статья 121-6).
      После этого в Грановитой палате Кремля редакционная комиссия начала доработку проекта. В состав комиссии были включены Ельцин, Хасбулатов и Зорькин. Неслыханное дело – от президента требовали снизойти до такого “не царского” занятия. Но Ельцин готов был пойти на все, лишь бы добиться тех целей, которые он для себя наметил. В данном случае – если и не сделать политическую ситуацию более стабильной, то по крайней мере сохранить эту стабильность на том уровне, на котором она оказалась после VII съезда.
      И снова скандал
      Как и ожидалось, обсуждение второго вопроса повестки дня – о нарушении Конституции двумя ветвями власти, – состоявшееся 11 марта, вылилось в бессмысленную взаимную перепалку. Депутаты жаждали пригвоздить Ельцина – как они считали, главного нарушителя Основного закона – к позорному столбу. Так, Михаил Челноков (парламентский блок “Российское единство”) напомнил, что Конституционный Суд уже принимал решение о неконституционности ряда указов Ельцина. В связи с этим “в соответствии со статьей 121-10” Конституции депутат внес предложение об отрешении президента Ельцина от должности.
      Надо сказать, это предложение не было вольной импровизацией данного депутата. О намерении “Российского единства” поднять вопрос об импичменте еще перед открытием съезда заявлял один из лидеров блока Сергей Бабурин.
      После заявления Челнокова Ельцин не торопясь собрал бумаги, поднялся, застегнул пиджак и демонстративно покинул зал заседаний.
      К ответной атаке прибегли и демократы. Борис Золотухин из Парламентской коалиции реформ обвинил Хасбулатова в присвоении “всех полномочий по руководству парламентом, Съездом, народными депутатами”, что также является нарушением Конституции, и предложил упразднить пост председателя ВС, сохранив лишь должности председателей двух его палат.
      В общем, организаторы съезда добились того, чего хотели, – благодаря этому второму вопросу повестки дня градус взаимного раздражения, враждебности на нем вновь “зашкалил”, превысил всякие пределы.
      В атмосфере провокаций
      Обстановка вокруг съезда – истеричная. Прохановский “День” на первой полосе опубликовал фотографию: 1944 год, по Москве ведут пленных немцев. Подпись под снимком: “Так скоро поведут демократов”.
      На пути из Кремля к гостинице “Россия” депутаты вынуждены идти по милицейскому коридору сквозь толпу, орущую: “Долой Ельцина!”. Над толпой – портреты Сталина, лозунги “Депутат, добей гадину!”, “Это твой Сталинград”, знамена Союза русского народа, Фронта национального спасения.
      По ходу съезда непримиримые оппозиционеры не гнушаются прибегать к прямым провокациям. Так, 12 марта Михаил Астафьев сообщил коллегам, будто в Кремль введены войска. Председатель Комитета ВС по обороне и безопасности Сергей Степашин посоветовал Астафьеву обратиться к Съезду, чтобы его лишили депутатских полномочий и привлекли к уголовной ответственности за провокацию и клевету. Однако депутаты немедленно поручили проверить это сообщение председателю другого комитета – по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью – Асламбеку Аслаханову. Естественно, выяснилось, что заявление Астафьева – “утка”.
      По сообщениям прессы, перед началом съезда Хасбулатов, не очень полагаясь на кремлевскую службу безопасности, пригласил для охраны депутатского собрания 80 человек из своей личной охраны.
      Позже стало известно, что организаторы съезда заранее озаботились и тем, чтобы для его проведения было подготовлено резервное место, снабженное всем необходимым. Так, на всякий случай. В качестве такого резервного места был выбран Парламентский центр на Цветном бульваре.
      Ельцин снова уходит
      Продолжая попытки спасти ситуацию, Ельцин внес в проект постановления съезда, принятый за основу, принципиальные поправки, которые предусматривали исключение из него двух пунктов. Один из них признавал утратившим силу постановление VII съезда о стабилизации конституционного строя, другой вводил в действие ряд статей Конституции, на которые на VII съезде был наложен мораторий, в том числе ту самую статью 121-6, немедленно прекращающую полномочия президента в случае, если он попытается “распустить либо приостановить деятельность любых законно избранных органов государственной власти”.
      Перед голосованием по седьмому пункту проекта постановления, вводящему в действие замороженные на VII съезде поправки к Конституции, Ельцин взял слово и предупредил депутатов, что “наступил решающий момент в работе съезда”. Однако его предложение исключить из проекта этот пункт было отвергнуто. Среди прочих, депутаты ввели в действие и злосчастную статью 121-6. Согласно другой “размороженной” статье, парламент обретал право приостанавливать до заключения Конституционного Суда действие президентских указов, не соответствующих, по мнению депутатов, Конституции.
      Постановление, принятое Съездом, по существу превращало президента в фигуру, лишенную каких-либо серьезных властных полномочий. Отныне Ельцин в осуществлении внутренней и внешней политики обязан был строго следовать в фарватере Верховного Совета и Съезда. Россия фактически становилась парламентской республикой.
      Приняв проект постановления, представленный редакционной комиссией, Съезд тем самым отменил постановление “О стабилизации конституционного строя РФ”, принятое на VII съезде, включая пункт этого документа о проведении референдума 11 апреля.
      Это уже было окончательное фиаско президента. Начальный этап его разгрома – тот предыдущий, декабрьский съезд. Здесь – этап завершающий, к которому шли терпеливо и последовательно. Результат: Ельцина “дожали”.
      Снова следует жест уже не протестующего, а как бы поверженного – Ельцин вновь покидает зал. Вместе с ним уходят члены правительства и часть депутатов, поддерживающих президента.
      На съезде объявили перерыв. Хасбулатов, Зорькин и Руцкой отправились к Ельцину с визитом – видимо, для того, чтобы продемонстрировать всем: вот какие они миролюбивые, склонные к компромиссу. После одержанной победы можно проявить и великодушие к побежденному.
      Однако никаких конкретных результатов этот визит, естественно, не принес. По словам очевидцев, “встреча была короткой, и стороны расстались, крайне недовольные друг другом”.
      Депутаты демократических фракций, собравшиеся в перерыве, расценили произошедшее как переворот, направленный на узурпацию власти руководством ВС.
      В середине дня 12 марта на съезде распространился слух, что Ельцин намерен выступить по телевидению с обращением к российскому народу. Видимо, по этой причине, – чтобы иметь возможность оперативно отреагировать на очередной ход президента, – Съезд, по предложению Хасбулатова, решил продлить свою работу еще на один день. “Мы посмотрим, как будет себя вести другая ветвь власти”, – сказал спикер.
      Но Ельцин молчал. Держал паузу.
      Репетируют захват “Останкина”
      В этот же день непримиримая оппозиция предприняла попытку захватить электронные СМИ. Пока что не физически – законодательно. После перерыва депутатам был роздан проект постановления Съезда о государственном телерадиовещании. Его первым пунктом предполагалось подчинить Верховному Совету Российскую государственную телерадиовещательную компанию “Останкино”, а также Федеральную телерадиовещательную компанию “Россия” и ИТАР-ТАСС. Очень не нравилась депутатам неумолкающая критика в их адрес, раздававшаяся с телеэкранов. Что касается крупнейшего в России информагентства, целью было, – чтобы каждое их эпохальное решение мгновенно разлеталось по всему миру…
      Это депутатский демарш был прологом к реальному штурму останкинского телецентра и того же ТАССа, который произошел более полугода спустя.
      Сергей Юшенков так прокомментировал этот проект:
      – Диктатура большинства гораздо хуже диктатуры одного человека. В истории тому тьма примеров. Чудовищный проект постановления, которое пытались принять на съезде, нарушает Закон о печати. Жить с ощущением, что та или иная публикация, та или иная передача не понравится разгневанным депутатам? Думаю, это полнейшее наступление на свободу слова. Не сомневаюсь, постановление будет принято Верховным Советом, потому что депутаты хотели бы иметь карманную прессу. Обратите внимание: со стороны исполнительной власти и президента очень мало сетований по поводу крайне неприличных высказываний в их адрес как в газетах, так и по телевидению. А вот парламент волнуется очень сильно…
      К слову сказать, ельцинская терпимость к критическим выступлениям прессы, о которой говорил Юшенков, действительно была одним из лучших качеств тогдашнего президента. Уж этого у него не отнимешь.
      Несмотря на сопротивление демократов, упомянутое постановление о телерадиовещании, хотя и в несколько измененном виде, было принято на следующем, IX-м, съезде.
      Правительству чуть-чуть расширили
      полномочия
      В качестве умиротворяющего жеста, призванного смягчить удар, нанесенный президентской команде, Съезд решил кое в чем пойти навстречу президенту и премьеру – передал правительству текущее управление федеральной собственностью и некоторыми федеральными экономическими службами. Председателям Центробанка, Российского фонда федерального имущества, Пенсионного фонда, Госкомстата и ряда других финансово-экономических учреждений и ведомств было разрешено “по должности” входить в состав Совета Министров. При этом их подконтрольность Верховному Совету была сохранена.
      Только в этот момент многие осознали тот потрясающий факт, что эти важнейшие учреждения до сих пор не были подчинены правительству. Они не были подчинены ему и при Гайдаре. Ими руководил Верховный Совет. Спрашивается, как при такой ситуации осуществлять экономическую реформу?
      11 марта в “Известиях” появилось интервью с Сергеем Филатовым. Среди прочего, глава администрации президента обращал внимание читателей на то, что некомпетентное вмешательство законодательной власти в сферу экономики самым непосредственным образом сказывается на реформах, тормозит их; в частности, оно прямо отразилось на итогах 1992 года. Например, Центробанк, подотчетный лишь парламенту, предпринимает шаги, подрывающие усилия правительства по обузданию инфляции. Налоги столь высоки, что предприниматели всеми силами стремятся укрывать доходы, парламент же и не думает пересматривать налоговое законодательство. И таких примеров великое множество.
      Еще более красочно описала ситуацию, сложившуюся к тому времени, французская “Трибюн”:
      “Валютная власть в лице российского Центробанка зависит от безрассудно транжирящего деньги парламента. Правительство выступает за жесткую экономию, не имея возможности проводить ее в жизнь, законодательная власть в большинстве случаев не готова содействовать переменам в экономике. Все это ставит под сомнение возможности становления в России полноценного рынка”.
      Непримиримая оппозиция утверждала, что начатые в стране экономические реформы ведут к образованию экономической системы латиноамериканского типа. В действительности к латиноамериканскому варианту вела инфляционная политика парламента и полностью зависимого от него Центробанка.
      Петр Филиппов:
      – Посудите сами: бюджет на 1993 год, принятый Верховным Советом в первом чтении, предусматривает, что 40 процентов от суммы расходов федерального бюджета будет покрываться за счет печатного станка. Это страшная сумма. А если мы прочитаем плановые наметки ЦБ, то банк планирует ежемесячное увеличение денежной массы в стране на 18-20 процентов, в то время как правительство настаивает, что мы не можем увеличивать денежную массу больше, чем на 7 процентов. При 7 процентах и то темп роста цен будет составлять 10-15 процентов в месяц. Но 7 процентов – это тот предел, который позволяет нам осуществлять структурную перестройку за счет кредитов, выделяемых ЦБ, и в то же время не попасть в пропасть гиперинфляции.
      …После того как Съезд принял постановление, расширяющее полномочия правительства, Черномырдин снова взял слово и тепло поблагодарил депутатов за поддержку кабинета, чем вызвал восторг народных избранников. Дипломатия есть дипломатия. В действительности вряд ли это расширение полномочий что-то существенно меняло в распределении сил двух противоборствующих властных команд.
      Депутаты против референдума
      12 марта Вячеслав Костиков сообщил, что президент и правительство, покинувшие съезд, больше на него не вернутся. С этого момента стало ясно: убедившись, что достигнуть соглашения с оппозицией невозможно, президентская сторона основное внимание концентрирует на референдуме. Она решила провести его во что бы то ни стало и взять его результаты (как она была уверена, благоприятные для себя) за основу дальнейших отношений с законодателями.
      Председатель правительственной комиссии по подготовке референдума первый вице-премьер Владимир Шумейко заявил 12 марта: “Сегодня нет юридической силы, способной отменить референдум… Ни в законодательстве, ни в Конституции нет нормы, согласно которой можно было бы отменить объявленный референдум”. Он предположил, что плебисцит, возможно, будет назначен на 25 апреля. Так оно в дальнейшем и произошло.
      (Кстати, независимо от Съезда свое слово по поводу референдума сказала и Центральная избирательная комиссия. Поскольку срок представления вопросов, выносимых на референдум, истек, – они должны быть представлены не позднее, чем за месяц до референдума, – Центризбирком 12 марта принял постановление о непроведении референдума 11 апреля.)
      Со своей стороны, и Вячеслав Костиков выразил убеждение, что никакие шаги Съезда не помешают президенту провести референдум. По мнению Костикова, если хорошо его подготовить, президент его выиграет, и тогда, опираясь на результаты плебисцита, Ельцин может предложить свой вариант конституции.
      Еще до начала VIII съезда президент представил в Верховный Совет текст вопросов, которые он предлагал вынести на референдум. Вопрос первый: “Согласны ли вы с тем, чтобы Российская Федерация была президентской республикой?”. Вопрос второй: “Согласны ли вы с тем, что каждый гражданин Российской Федерации вправе владеть, пользоваться и распоряжаться землей в качестве собственника?”.
      Депутаты отнеслись к этим вопросам отрицательно. Наибольшее раздражение вызвал первый – о президентской республике. Формулировку сочли непонятной. Николай Рябов, например, заявил: дескать, не существует такого юридического понятия, как президентская республика, этот термин “чисто научен и весьма условен”. В итоге ВС решил принять вопросы президента к сведению и направить их на рассмотрение Съезда (естественно, чтобы он их окончательно “зарезал”).
      Забавно, что сам Хасбулатов, видимо будучи уверенным, что затея с референдумом безнадежна, отозвался о ельцинских вопросах довольно благодушно – заявил журналистам, что, по его личному мнению, референдум по вопросам президента вполне можно провести, только вот некоторые из этих вопросов надо бы как-то подробно разъяснить. Впрочем, при этом спикер по привычке добавил, что ответственность за провал плебисцита или его негативные последствия (снова об этом!) должен нести лично Борис Ельцин.
      Категорически против референдума, тоже еще до съезда, выступил ряд руководителей местных Советов – они приняли специальное обращение, в котором отвергли идею референдума. Документ подписали представители 50 субъектов Федерации из 88.
      Таким образом, противники референдума на съезде получили весомую поддержку.
      Как уже говорилось, приняв постановление о конституционной реформе в том виде, как его представила редакционная комиссия, Съезд отменил решение о проведении референдума, как и ряд других решений VII съезда. Тем не менее, перед последним днем съезда – 13 марта – все еще теплилась какая-то надежда на компромисс. В этот день вопрос о референдуме был вынесен на обсуждение депутатов в качестве отдельной темы.
      12 марта Ельцин направил Съезду те же самые вопросы, которые ранее направлял в Верховный Совет, – о президентской республике и о праве владеть землей. Предложил провести плебисцит 25 апреля. Соответствующий проект представил Владимир Шумейко, который напомнил депутатам слова президента, что он берет на себя полную ответственность за проведение референдума. Хасбулатов тут же бесцеремонно вступил в пререкания с представителем Ельцина.
      Хасбулатов:
      – Вы говорите, что президент берет всю ответственность на себя. Вчера мы собирались. Все субъекты РФ умоляют и президента, и ВС, и Съезд референдум не проводить. Поэтому, может быть, мы спросим как раз этих самых субъектов. Давайте мы их выслушаем… Я хочу сказать, что никакой ответственности ни за мной, ни за президентом нет, когда произойдет развал. Ответственность будут нести непосредственно люди, которые живут на земле. Были уже президенты, которые развалили, и тоже говорили, что они несут ответственность… Поэтому если спросить меня как гражданина, то я “за”…
      Шумейко:
      – Если президент заявляет как высшее должностное лицо…
      Хасбулатов:
      – Мало ли кто что заявляет…
      Как видим, сам спикер за референдум, но вот субъекты Федерации… Типичный хасбулатовский прием – кивать на кого-то другого, оставаясь при этом как бы в стороне.
      Этой своей перепалкой с Владимиром Шумейко председатель ВС, опять-таки в обычной своей манере, дал сигнал депутатам, как им следует голосовать. Депутаты отвергли предложения Ельцина и признали нецелесообразным проведение плебисцита в 1993 году. В качестве мотивировки приводилось мнение, что проведение всероссийских референдумов в настоящее время “может повлечь за собой опасные последствия для государственности и территориальной целостности Российской Федерации”.
      Как видим, против референдума выдвигались все те же маловразумительные, но “убойные” аргументы. Этакие страшилки для взрослых.
      При этом Съезд предпринял откровенно популистский шаг: выделенные на референдум 20 миллиардов рублей направил на финансирование строительства жилья для военнослужащих и их социальной защиты. Логика была ясная: в преддверии неизбежных тяжелых боев с президентом – возможно, и в прямом значении этого слова, – совсем нелишне заручиться поддержкой армии.
      Съезд планировалось провести в два дня, однако он продлился три с половиной (каждый день его проведения обходился налогоплательщику в 40 миллионов рублей).
      …Почти все предложения Ельцина были отклонены Съездом. Единственное исключение, о котором уже говорилось, – частично принятое предложение о том, чтобы правительство осуществляло текущее управление федеральной собственностью, денежной и кредитной системами, федеральными экономическими службами и чтобы соответствующие учреждения и ведомства стали подведомственны правительству – впрочем, при сохранении их подконтрольности Верховному Совету (поди разберись, что такое “подведомственность” и “подконтрольность”, – для обычного нормального человека это темный лес).
      В заключение Съезд принял обращение к гражданам Российской Федерации, где в очередной раз обвинил президента в постоянном нарушении Конституции, стремлении узурпировать всю полноту власти в стране и “политическом авантюризме” (каково!). В очередной (какой уже?) раз подтверждалось негативное отношение к референдуму. “Обществу вновь навязывается противоборство, – говорилось в документе, – его втягивают в новые, никого не обязывающие референдумы. Кто посчитался с волей народа, когда он требовал сохранить союзное государство?”.
      Словно бы не тот же самый депутатский корпус ратифицировал Беловежские соглашения и тем самым юридически санкционировал развал этого государства в нарушение этой самой “народной воли”. Теперь они кивали на “дядю” (президента, естественно), который “не посчитался с волей народа”.
      Разрыв с президентом был закреплен окончательно.
      В атмосфере партхозактива
      – От этого съезда у меня стойкое и тягостное ощущение, – рассказывал мой коллега по “Литературной газете”, собкор по Ростовской области, он же народный депутат Владимир Фомин. – Окунулся в полузабытую атмосферу партхозактивов конца 70-х – начала 80-х годов. Все было предрешено заранее: референдума не будет, Ельцина, – если его не удастся отправить в отставку, – лишат не только дополнительных, но и многих основных полномочий… Так оно и вышло. Президент – вроде бы конституционным путем – превращен, по сути, в декоративную фигуру. Вся полнота власти в России переходит к Съезду, точнее – к Верховному Совету, а еще точнее – к Президиуму ВС во главе с председателем. Управление страной переходит (или может перейти) к политическим силам, которые под демагогическими разговорами о социально ориентированной экономике готовы развернуть ее в обратную сторону – радикально изменить курс реформ, по сути отказаться от них. Только сегодня до конца понимаешь, почему блок прокоммунистических фракций так упорно цеплялся за каждую статью латанной-перелатанной брежневской Конституции: каждая из них – опорная точка для возврата к старому. Какой будет демократия, можно судить по поведению Хасбулатова, который уже сегодня, как генсек, распекает депутатов, готов снимать с должности вице-премьеров, министров…
      Примерно такое же впечатление от съезда и у других депутатов демократической ориентации.
      Федор Шелов-Коведяев:
      – Съезд своими решениями фактически перевел наше общество и государство за грань, отделяющую конституционный кризис от фактического развала страны. Ясно, что президент и правительство не согласятся с усеченными возможностями их деятельности и будут поступать по своему разумению. А Верховный Совет станет отменять все указы и решения. В результате на местах и в центре воцарится полный хаос, безвластие, анархия.
      Михаил Молоствов:
      – Съезд аннулировал соглашение между двумя ветвями власти, достигнутое в декабре. Это печальный факт. Страна велика и обильна, а порядка в ней как не было, так и нет. Порядок, который предлагается Съездом, – это восстановление многоступенчатой Советской власти: Съезд, ВЦИК (или Верховный Совет), Президиум ВС и наконец глава Верховного Совета. В таком случае, конечно, будет порядок, но при одном условии: если восстановить диктатуру коммунистической партии.
      Марина Салье:
      – Как могут развиваться события? Используя статью 121-6, введенную в действие Съездом, Верховный Совет на одном из своих заседаний вполне способен сместить президента. И в обращении к народу, которое депутаты так единодушно приняли, прямой намек на это уже есть: дескать, Конституция все больше и больше нарушается указами президента, президент нам очень мешает. Кто на его место? Если следовать Конституции, то Руцкой. А что же президент? Предпринять что-либо антиконституционное он вряд ли захочет. Ввести в соответствии со своими полномочиями чрезвычайное положение? Тоже сомневаюсь, ибо расстановка сил в армии, МБР и т.д. не ясна ни для кого – ни для Хасбулатова, ни для президента. Поэтому можно сказать, что демократия в России на этом съезде умерла.
      Ненависть номенклатуры
      (Из записной книжки)
      Помните? Октябрьский (1987 года) Пленум ЦК КПСС. Неожиданное бунтарское выступление кандидата в члены Политбюро Бориса Ельцина на благочинном собрании партийных бонз, посвященном очередному “летию”. Ну, а дальше – все на одного. С визгом. С улюлюканьем. Ату его! Расталкивали друг друга локтями: “Дайте, дайте мне ему врезать!”.
      “Одно выступление за другим – во многом демагогичные, не по существу, бьющие примерно в одну и ту же точку: такой-сякой Ельцин. Слова повторялись, эпитеты повторялись. Ярлыки повторялись…”
      Так пишет сам Борис Николаевич в своих воспоминаниях.
      “Выступает Рябов, с которым столько в Свердловске вместе работали. Зачем? Чтобы себе какую-то тропинку проложить вверх, если не к будущему, то хотя бы к своей пенсии? И он начал обличать… Это было совсем тяжело”.
      Как все похоже: тот полузабытый уже пленум и только что отговоривший VIII съезд нардепов. Та же бесконечная демагогия. То же безграничное лицемерие. То же нежелание и неумение хоть сколько-нибудь вникнуть в суть дела. И – ненависть, ненависть, ненависть…
      Даже фамилии те же, знакомые. Рябов, например. Именно ему поручено тенькнуть камертоном, чтобы все знали, в какой именно тональности на этот раз “поливать” президента. В самой что ни на есть разнузданной. На полную катушку. Ельцин – всего лишь “высший чиновник”. Он никакой не глава государства, а только глава исполнительной власти. Требование общенародного референдума, с которым выступает президент и который, между прочим, предусмотрен Конституцией, – “политический авантюризм”.
      Выступление Рябова – как бы доклад в открытие съезда, как бы от чьего-то авторитетного имени, с соответствующим вольготным регламентом, но в то же время – как бы и частное выступление, загодя не обсуждавшееся ни на Верховном Совете, ни даже на его Президиуме. В случае чего всегда можно дать задний ход: это, дескать, личное мнение депутата Рябова.
      Конечно, между тем ветхозаветным пленумом и этим “историческим”, “поворотным” съездом есть кое-какие различия. Там истовая ненависть к отступнику воедино сливалась с неукоснительной партийной дисциплиной: генсек сказал – “надо”. Надо “обменяться мнениями”. То бишь, в переводе с партийного на обычный язык, – хорошо повозить бунтаря “фэйсом по тэйблу”. Здесь вместо партийной дисциплины в паре с собственной утробной, почти генетической ненавистью – стайный инстинкт и гипнотическое воздействие дирижера-спикера. Различия кое-какие есть. Даже Рябовы там и здесь разные. Но общее – в главном, в том, что составляет первооснову ненависти, которую номенклатура перманентно испытывала к Ельцину: ОН ПОСЯГНУЛ НА ЕЕ БЕЗГРАНИЧНОЕ ВСЕВЛАСТИЕ. И нет ему пощады.
      “ОСОБЫЙ ПОРЯДОК УПРАВЛЕНИЯ”
      Ельцин изучает политический ущерб
      Между тем пауза, взятая Ельциным после ухода со съезда, продолжалась. 15 марта Вячеслав Костиков распространил заявление, где сообщил, что президент “изучает масштабы политического ущерба, нанесенного конституционному строю Российской Федерации Съездом”. По словам Костикова, результаты работы Съезда “внушают глубокие опасения”. Его решения “серьезно усугубили дисбаланс властей, поставили под угрозу государственное устройство и порядок в стране”. Прозвучавшие на депутатском форуме угрозы в адрес президента, министров правительства, “открыто продемонстрированное намерение захватить телевидение, радио, другие средства массовой информации раскрывают истинные цели руководства Верховного Совета, которое жестко дирижировало всем ходом съезда”. “Речь идет о попытке полностью сконцентрировать власть в руках Советов, возвратить коммунистическую номенклатуру к рычагам управления страной, отобрать демократические завоевания августа 1991 года”. Как отметил пресс-секретарь президента, заключительное слово председателя ВС Хасбулатова, “в сущности, представляет собой призыв к захвату власти Советами в центре и на местах”.