Эпилятор - Мультипликатор

      Я тихонечко рыкнул, привлекая к себе внимание, сделал круговой жест рукой и спросил.
      – Что это? - купец посмотрел на меня не совсем вменяемым взглядом, затем собрался с мыслями и ответил.
      – Это храм ордена Искателей. Здесь принимали в члены Братства Искателей.
      – И чего искали… эти орденоносцы?
      – Никто точно не знает. Но секреты, которыми владел Орден, были нужны всем. - Я скривился, как от кислого, и подумал, что вот на мою голову еще одни 'вольные каменщики'… Магистернум очередной, ядри его в качель… Мировая закулиса, ешкин кот. Затем махнул рукой купцу, дескать ладно, проехали и стал изучать стену более внимательно.
      Особо заинтересовала дверка беседки. А точнее знаки на ней. Было в них что-то такое… знакомое и даже, я бы сказал, - родное. Вот только что? Я щелкнул пальцами, подзывая Спата с его плошкой светильника, и когда он хорошо осветил стенку, понял. Хе-хе. Имел место кодовый замок.
      Пятнадцать сенситивных кнопок-картинок, считай - возможный перебор комбинаций будет происходить до полного посинения. Но, я не зря заметил нечто знакомое, любую сложную технологию можно взломать очень просто - дубиной. Конечно, дубиной - фигурально выражаясь. От физических ударов дверка защищена по высшему классу. Я постучал по стенке костяшками пальцев, прислушался… Да-а, очень хорошо защищена.
      Но в том-то и дело, что любая деятельность оставляет следы. А, если деятельность ведется очень долго, многие-многие годы, то следы не спрятать, как ни старайся. Они из еле заметных становятся четкими и ясными. Я внимательно осмотрел каждую картинку - на восьми остались отметины - легкие, еле заметные повреждения и сколы краски. Попортили картинку пальчики адептов, но тут уж ничего не поделаешь. Неумолимое время целые страны стирает с лица земли… а тут какие-то сенситивные кнопки. Так, пол дела сделано. Теперь порядок букв. Здесь тоже не должно быть чего-то такого заумного. Так сказать, - дешево и сердито. Чтобы, значит, самый распоследний идиот не ошибся. А это предполагает использование начальных букв изображений. Ну, а слово, скорее всего 'искатели'. Так, смотрим, - да, есть такая комбинация, причем, точнехонько идет сверху вниз.
      Так что, глубоко вздохнув и закрывшись спиной от Спата, быстро ткнул пальцем в стену восемь раз. Есть! Где-то щелкнуло реле или что-то там его заменяющее и дверь стала проваливаться внутрь и в сторону. Путь открыт.
      Я поманил за собой пальцем купца и шагнул в проход. Коридор сразу делал резкий поворот налево и за углом начиналась лестница вниз. Ну что ж, посмотрим, что там у нас в подвале.
      Спускаться пришлось долго. Сто двенадцать ступенек лестницы, уходящей по спирали на глубину. Затем горизонтальный коридор с комнатами в обе стороны. Я заглянул в первую, направо. Склад вещей. Полки и стеллажи полностью забитые различной дребеденью. Чтобы хотя бы в первом приближении разобраться, потребуются месяцы и годы. Стеллажи уходили в темноту и слабого огонька от светильника недостаточно, чтобы разглядеть, где кончается этот музей. Я полюбопытствовал, что у нас налево по коридору. Аналогичная картина. Полки, стеллажи, различный мусор.
      Мы двинулись по проходу дальше. Где-то минуя третью дверь по левой стороне, я зацепил в проеме двери краем глаза, нечто показавшееся интересным. Ха, а искатели-то гробанули паучков. Причем, сделали это не как я, а профессионально. На полках аккуратно разложены моточки с паутинкой и меня заинтересовали те, что были по размеру очень хорошего астраханского арбуза. В них оказалась смотана паутина сечением три или четыре квадрата. А это значит, что такая нитка выдержит многие сотни тонн веса. Очень интересно. Я приказал Спату достать пустой мешок и упокоил в нем два таких клубка.
      На нижней полке рядком стояли какие-то механизмы. Сначала мне показалось, что сделаны они из блестящего металла, но при ближайшем рассмотрении и, пощелкав пальцем, понял, - это высокопрочная керамика. Типичный хай-тек. Легкое и супер прочное изделие. Несмотря на свою массивность, веса в устройствах очень немного. В мешок засунуть можно… а через минуту понял, что это сделать нужно.
      В принципе, стало понятно, - я имею дело с торсионной силовой лебедкой и усилие, которое она может выдать на валу, вполне соответствует прочности на разрыв углеродной нити. Нам это потребуется в ближайшее время. Имелись здесь и клизмы, то есть простите - емкости с клеем.
      В общем, когда я нагрузил Спата, то, чтобы он не упал под тяжестью мешка, пришлось забрать у него светильник и поддерживать под локоток.
      А в последней комнате по коридору нас ждал сюрприз. Как я понял, комната представляла собой кухню или столовую. Здесь имелись останки трех 'искателей'. Двое завернуты в мешковину и сложены в дальнем углу, а третий умер в кресле за столом… от старости.
      На столе перед ним лежала книга и, заглянув на ее разворот, я увидел, что там абракадабра. Совершенно незнакомый язык. А может и не язык, а формулы… А может быть и не формулы, а заклинания. Ну, да Бог с ним. Видимо, все трое скрывались и опасались выходить наружу, чтобы не быть съеденными Тварями. Очень разумно, но бесперспективно.
      Обойдя помещение по периметру, понял, что тот вход, через который мы проникли на склад, не единственный. Имелись и другие двери. Судя по всему, под городом существовала разветвленная система подземных ходов. И умереть мне на этом месте, но созданы эти катакомбы не искателями.
      Поинтересовавшись содержимым нескольких кладовок, пришел к выводу, - все трое покойников совершенно точно умерли не от голода. С запасами еды у них все нормально. Даже сейчас остатков еды на десятерых.
      Теперь все встало на свои места. Тайна храма Братства Искателей чуть приоткрыла свою завесу и, судя по всему, мне еще не один раз придется заглядывать сюда. Есть тут кое-какие вещички, которым не след лежать без дела, и в дальнейшем им потребуется рачительный хозяин.
      Я повернулся и решительно зашагал обратно. Шумно отдуваясь, Спат следовал за мной.
      Когда мы, покинув храм Искателей, вместе с лошадьми подошли к библиотеке, я, оставив Спата дожидаться на улице, отправился выводить Ригни на волю.
      По дому я скользил, как приведение, ни шороха, ни звука, но… при проходе главного зала татушка на руке в очередной раз мигнула. М-да, не все так просто, чтобы возродить город к жизни, нужно как-то договориться с теми, кто устроил весь этот беспредел. Кто это такие - вроде понятно. Но как с ними войти в тесный контакт? Вопрос. И что им предложить взамен на окончание военных действий и завершение оккупации территории?
      Еще задолго до анфилады, где я оставил мастера, услышал топот ног и тяжелое дыхание долго бегущего человека. Интересно. Заглянув в комнату, увидел занимательную картину. Мой мастер, как загнанный рысак, бегал рядом с длинным столом, держа в охапке кучу пергаментов.
      Он запрыгивал на стол с одного конца, бежал по нему на другой, спрыгивал, делал хриплый вдох и бежал обратно, но уже по полу. Затем все повторялось по новой, в цикле. Причина такого поведения стала ясна сразу. Его преследовал коврик. Причем, создавалось твердое впечатление, что Тварь просто издевалась над Ригни. Она иногда притормаживала, когда казалось, что вот-вот и мастеру крышка. Ха, а коврики-то у нас с юмором… черным.
      Я зашел в комнату, татушка мигнула и коврик, как мне показалось, сконфужено сморщился. После чего быстренько утек в щель в полу. Артист, мля.
      Ригни, еще пробежал с десяток шагов на автомате, кажется, он уже ничего не видел перед собой. Затем ноги у него подломились и он плашмя рухнул на пол. Аут. Оно и понятно, неподготовленный и необученный, он пробежал несколько десятков километров на полной выкладке сил. Я осторожно приподнял его и прислонил спиной к ножке стола. Он смотрел на меня мутным взором бесконечно уставшего человека и хрипло дышал. Но свитки пергаментов из рук так и не выпустил. Наш человек.
      Дав немного отдышаться, помог бедолаге подняться и поддерживая под локоток вывел наружу. Сразу подбежал с пустым мешком Спат, без лишних слов запихал в него пергаменты и помог забраться на коня мастеру, который выглядел бледно. После чего, провожаемые взглядами пустых окон, мы двинулись обратно. Всем, в том числе и мне, оставаться лишнюю минуту в этом городе не хотелось.
      Через час под копытами коней снова застучали плиты тракта. Покинутый город остался у нас за спиной.
      У первого же ручья решили остановиться. До темноты оставалось всего ничего. Скромно, в ускоренном темпе перекусили чем Бог послал и завалились спать. Мои соратники, уставшие и морально, и физически, отрубились сразу и спали как убитые.
      А я еще часок с размягченной душой посидел в философическом настроении, наблюдая за неправдоподобно яркими звездами. Затем заметил, что на горизонте, там, где находился Покинутый город, имеет место слабое свечение. Полюбовался на его легкие цветные переливы наподобие полярных сияний. По привычке, еще раз проверился на предмет опасностей в округе. Но все было тихо. И, завернувшись в скатку, отошел ко сну.
      Утром после легкого завтрака реализовал план, который во многом являлся результатом ночного бдения. В первой же рощице срубил четыре лесины длиной больше десяти метров и загрузил ими обоих коней речной стражи, тех которые не под седлом. Если использовать эти хлысты как надо, то по такому мостику можно спокойно перевести коней и не нужно бросать несчастных животных на произвол судьбы.
      А затем опять потянулась лента дороги под копытами коней. Правда, скорость каравана резко снизилась.
      К обеду добрались до траншеи. Как я и думал, бревнышки, которые были перекинуты через канал, пропали. Но засады вроде не было. Понятливые оказались ребятишки… напакостить по мелкому - это, пожалуйста, а вот свои жизни класть на алтарь каких-то там Лесных Богов - это уже без них.
      Чтобы не затягивать дело, ускоренным темпом связали четыре хлыста и навели переправу взамен уничтоженной. Затем я осторожно перевел по мосту лошадей, а Ригни и Спат перешли сами. Оставив все как есть - может кто-нибудь еще захочет переправляться, снова уселись на коней и гораздо быстрее, чем ранее, продолжили путь.
      До покинутой деревни, где дожидался Врон добрались к вечеру. Еще когда мы проезжали через первый каменный мост, я в очередной раз похулиганил крючком и вытянул средних размеров севрюжку. Икряную. Она сохранилась в свежем виде и сейчас мы ее быстренько разобрали по котелкам и сковородкам. На четверых в самый раз - то, что доктор прописал.
      Спать легли в отличном настроении. Его не смог даже поколебать рассказ о тех ужасах, которые пришлось пережить Малышу, пока он дожидался нас в одиночестве. По моей оценке, процентов на девяносто это были выдумки, а все остальное не стоило внимания.
      Утром поднялись ни свет, ни заря, позавтракали остатками севрюжатины, по-быстрому собрались и уже вчетвером, сопровождаемые целым караваном лошадей, двинулись дальше по тракту. Я возглавлял колонну, Врон ее замыкал.
      До жилой деревеньки добрались без приключений. Как и положено жители убежали, но до вечера времени было еще достаточно и я направил Врона позвать хозяев к столу, указав, где попрятались болезные. В результате выяснилось, в трех домах, обитает ни много, ни мало, а двадцать человек: один старик; четверо взрослых мужиков; три пожилых крестьянки; две молодухи в самом, что ни на есть соку, и девять человек детей.
      На одну молодуху сразу положил глаз Врон и с ее стороны вроде не имелось возражений. Ну, что ж, дело молодое, житейское. Я же со своей стороны старался не мозолить крестьянам глаза, так как мой грозный вид вводил крестьян в ступор. А мой старый знакомец, когда у нас случайно пересеклись взгляды, так просто намочил в штаны. Так что пришлось до ужина сначала посидеть в сторонке, под яблоней, с меланхолическим видом слушая пенье птиц, разглядывая камыши и неспешно закусывая фруктами, а затем я решил прогуляться вдоль берега.
      К маленькому заливу вышел довольно быстро. Здесь на небольшом пятачке, замощенном каменными плитами, когда-то существовал храм неизвестных богов. Деревянные стены за многие года успели истлеть полностью, но то, ради чего и создавалось это капище, осталось. К воде спускалась широкая каменная лестница, а все зеркало залива покрывали заросли лотоса. Причем, его разные сорта. Окрас у цветков перекрывал всю гамму, переходя от снежно-белого к нежно-розовому и густо-багровому. И цветов было аномально много. Сплошной ковер цветов, бутонов и соцветий. От мельтешения цвета зарябило в глазах и появилось желание присесть.
      Я, конечно, не Будда и сидеть на цветке лотоса не привык, но нежные лепестки и тонкий аромат растения мне тоже приятен. Еще говорят, что цветок лотоса - это душа живущего на земле человека. На мой взгляд, это перебор. Все-таки людей на земле гораздо больше чем цветов. Хотя, если брать в расчет только тех, кто этого достоин, то тогда да… имеет смысл.
      Я пригорюнился, подпер голову ладонью и постарался по какой-либо примете отыскать свой собственный цветок и свою душу в этом море красок. Фиг вам. Все были на одно лицо, обращенное к солнцу. Каждый символизировал возобновление к жизни, воскрешение и душевную чистоту. Ну прям, как косоглазые китайцы - все на одно лицо. А может здесь и нет моей души… не сподобился и не заслужил. Тогда обидно, блин.
      Одно утешает, может туземцы умеют готовить что-то стоящее из семян и корневища лотоса. Ведь как там у Гомера - 'сладко-медвяного лотоса каждый отведал…'. Что, вроде бы привело к фундаментальной амнезии у Одиссея. Я, конечно, не Одиссей и меня так просто не купишь на халявную выпивку, но на всякий случай надо иметь ввиду… А впрочем, все это лирика. Кстати, праздничный ужин наверное готов. Я поднялся с земли, отряхнулся и направился в поселок закусить, чем местный Бог послал.
      Что же касается еды, то крестьяне расстарались по полной. На столах у нас присутствовала продукция со всех полей, лесов и огородов в округе. Увидев это изобилие, я даже крякнул от удовольствия. Ну и соответственно, оттянулся по полной программе. А, как всем хорошо известно, программа у меня, в таких случаях, всегда бывает продолжительная и насыщенная.
      В результате, завалился спать в блаженном состоянии духа и сны мне снились, несмотря на полный желудок, пронзительно светлые и радостные.
      По утру поднялись поздно, когда солнце уже взошло. Даже не знаю, что послужило тому причиной. Позавтракали, неторопливо собрались и тронулись дальше на север по тракту. Взлохмаченного и не выспавшегося Врона на околице персонально провожала девица и он, что-то ей проникновенно шептал на прощанье. Понятное дело, обещал вернуться… Эх, молодежь.
      Начиналась хорошая дорога и мы резко прибавили в скорости, двигаясь по уже знакомым местам. До парома добрались, как планировали, вечером. Здесь произошла маленькая заминка. Паромщик оказался на другой стороне. Пришлось мне садиться в лодочку и лететь через реку, загребая как на соревнованиях. Паромщик уже было нацелился поспать, пришлось поднимать его пинками с постели. Но после некоторой суеты все утряслось и мы, пусть и в полной темноте, но въехали караваном в город Ошка до полуночи.
      Мои соратники направились по домам, а я в гордом одиночестве в храм. На храмовом дворе оставил коня и уже заполночь по местному времени вернулся к себе на Базу. Здесь стояло раннее утро, но народ еще спал. Я не стал делать побудку и, предупредив дежурного Дели, завалился спать с расчетом проснуться, где-нибудь около десяти.
      Проснулся, как и планировал, в десять. Сделал потягушеньки и выпрыгнул из постели. Судя по волнующим запахам, проникающим через щели, на кухне бурлила активная деятельность и кипела работа. Одевшись и выполнив водные процедуры, двинулся на приступ цитадели смертельно опасным дредноутом с пустыми трюмами. Выплыл в коридор, взял курс на столовую и, с чувством предвкушения продолжительной схватки, пришвартовался на свое место за столом.
      Все необходимое для хорошего разгона на столе уже стояло: салатики, соки, фрукты. А посему, пять минут посвятил поглощению витаминов в различных ипостасях. Затем двери кухни распахнулись и из них, белым лебедем выплыл Каро, балансируя молочным поросенком в зелени на серебряном блюде. Кажется, я этот раритетный поднос в свое время приватизировал у мафии в Адерабаде, активно внедряя в жизнь бессмертный лозунг - грабь награбленное. Бандитам оно теперь точно без надобности - большинство успели истлеть в земле.
      Сначала я, задержав дыхание, аккуратно срезал пятачок, отправил по назначению в топку и вдумчиво прожевал. А уже затем, глубоко вдохнув ароматный парок, с остервенением всадил в тушку вилку и нож, проткнув хрустящую корочку истекающую жирком. После чего начал активные боевые действия, пластуя ножом направо налево, одновременно, работая вилкой, как роторный экскаватор на вскрыши, стараясь, чтобы зубы и челюсти ни на мгновение не оставались без пищевого концентрата.
      Минут через пятнадцать после исчерпания залежей мяса, сделал передышку, попивая приторно сладкий малиновый сок. Затем снова, вдумчиво и с расстановкой, стал заполнять последние, еще свободные места в трюме салатиками, овощами и фруктами, укладывая их на надежный фундамент из молочного поросенка. Почувствовав, что полная победа в сражении близка, налил фруктового сока и громко выразил свое удовольствие.
      – Уф-ф, - отвалившись на спинку кресла и расслабившись.
      Брат Дервуд, который терпеливо дожидался этого момента, попросил разрешения взглядом и, получив его, присел на свое место. Я вопросительно изогнул бровь, но Дервуд с чувством неловкости, сообщил.
      – Никаких новых событий, требующих вмешательства Старшего брата не произошло. - Я сделал последний глоток из серебряного бокала и подвел черту.
      – На нет и суда нет. А ведь это же очень хорошо, брат Дервуд. Умные люди не делают рывков и революций. Им это претит и не нужно. У них все идет по плану и принципу - сегодня лучше, чем вчера. Ответь мне брат, этот принцип выполняется хоть в малой степени? - жрец задумался надолго. Я его не торопил. Наконец, он принял решение и сказал.
      – Ну, если только в очень малой степени. - Я ткнул в него пальцем.
      – Вот! А это как раз и есть то, что надо. Движение вперед без рывков, - и демонстрируя как это должно происходить, медленно прошелся двумя пальцами по столу. Затем добавил, устремив указательный палец в потолок. - Именно к этому мы должны стремиться. Ибо в этом сермяжная правда жизни. Если жизнь идет, как череда переворотов, которые еще иногда называют революциями (обычно так говорят те - кто получил материальную или какую-другую выгоду в результате этой суеты), то ничего хорошего ждать не приходится. Это только кажется, что после переворота появляется новое качество. На самом деле, если растянуть во времени революционный процесс и сделать его эволюционным, то результат получится аналогичный, жертв несоизмеримо меньше, а новое качество (если оно есть) гораздо совершенней. Или… с течением времени всем становится совершенно ясно, что предлагаемая революция - мыльный пузырь или ядовитая отрава, а следовательно, жертвовать чем-то глупо и от этого нужно держаться подальше! Люди же, которые совершают перевороты и называют себя революционерами - это обычно: отбросы общества, которым плевать на всех кроме самих себя любимых, а людишки для них мусор под ногами. Они в борьбе за идею с легкостью шагают по трупам и не обращают внимание на изломанные судьбы. Или есть другой тип - это человеческие недоделки с комплексами неполноценности, которым часто не хватает терпения, чтобы даже добежать до сортира. Можешь мне поверить брат Дервуд, я не знаю ни одного 'революционера', которому можно было бы сказать, - спасибо. Если поглубже копнуть, все они или мыльные пузыри или змеюки подколодные. - А про себя подумал, - эка, ты брат, завернул. Философ, мля.
      – Я понял Старший брат. - Я кивнул ему, поднялся из-за стола и уже в проеме двери бросил через плечо.
      – Когда вернусь, не знаю.
      Спустился вниз, нацепил кольчугу и все стандартное вооружение. Затем прихватил несколько брусочков красного дерева, уложил их в мешок и сунул в рюкзачок. После этого вошел в Систему и ткнул в маркер портала в секвойе. Мне нужно было поговорить с хеархом.
      Шагнув из ствола секвойи, осторожно, стараясь не наступать на нить тревожной сигнализации, отошел на несколько десятков шагов. Когда отверстие Ворот скрылось за деревьями, демонстративно наступил на сигнальную нитку. После чего пошел дальше, поглядывая под ноги и не заботясь о скрытности передвижения.
      Показушное страшное рычание Меты услышал метров за двести. И, когда он бешеным вепрем вымахнул из кустов, приветливо помахал ему рукой. Хеарх резко тормознул, показал свои лошадиные зубы и, если бы я не знал, что так Мета улыбается, то в пору было бы испугаться. Затем, после короткой заминки, он бросил.
      – Иди к ручью. Я сейчас туда подойду. - Крутанулся на месте и скрылся в кустах, оставив после себя маленький вихрь из воздуха и листьев.
      Ну что ж, к ручью, так к ручью. Глубоко вдохнув смолистый реликтовый аромат, я расслабленной походкой направился по тропинке в сторону ущелья. Обнаружив спуск, весело, козленочком поскакал по ступенькам вниз. Достигнув дна, постоял на берегу любуясь на разноцветный мох, покрывающий стены и камни. Оценил по достоинству набор ползучих орхидей-литофитов с тонко подобранным декором. Трещины в скале дали убежище семенам, а постоянная влажность воздуха из-за водяного испарения ручья плюс дыхание водопадика - обеспечили комфортные условия произрастания роскошным цимбидиумам и 'белым монахиням' - ликастам. Впрочем, я отметил для себя, что подборка цветов и растений у Меты, сплошь непахучая. Видимо, не любит хеарх резких запахов или наоборот, имеет обоняние на порядок лучше, чем у меня.
      Очень гармонично общую картину дополнял маленький водопад, вытекающий из стены и падающий без плеска одной единой широкой струей. Ну, а ярко раскрашенные форели и хариусы в хрустальных водах ручья - это просто последний писк моды. Самураи отдыхают.
      Лепота. Время здесь тормозило свой бег, переходило на шаг и в отдельные моменты останавливалось совсем. Икебана, мля.
      От созерцания меня оторвал хеарх, который как бурный селевой поток, сверзился сверху по тропинке, резко тормознул, отработанным движением умастил задницу на свой любимый камень и бросил мне одно слово.
      – Садись. - Когда я уселся напротив, он положил напротив меня на камне маленький сверток и с гордостью изрек. - Владей. - Я развернул пергамент и увидел очень добротно сделанные бусы. Понятное дело - из красного дерева, а хеарх тем временем пояснил. - Их носят на груди. - Я рассеяно кивнул. Снял рюкзак, достал свежие бруски саппана из мешка, положил на камень и с апломбом изрек, копируя интонацию.
      – Владей, - затем показал рукой на его браслет и прибавил, - а это можешь выкинуть. - Мета странно на меня посмотрел, потом видимо понял, что за моими словами ничего кроме незнания не скрыто, ощерился и гулко захохотал.
      Я сурово насупил брови, хеарх заметил реакцию и поперхнулся. Пару секунд сидел, раздумывая, затем вскочил, отбежал в сторону вдоль стены и начал рыться в нише гремя посудой. Наконец, нашел, что искал и вытащил на белый свет цилиндрический тазик и маленькое деревянное блюдечко. Черпанул в тазик воды из ручья и поставил эту емкость с водой на камень, заменяющий ему стол. Пару раз глубоко вдохнул-выдохнул и расстегнул свой браслет на руке. Положил его на блюдечко и осторожно опустил блюдце в тазик с водой по самому центру. Теперь его браслет плавал в тазу на блюдце. Я наблюдал за его фокусами не без интереса.
      Но почти сразу, блюдце с браслетом, подобно притяжению магнитом железного гвоздя, притянуло к краю тазика. Прямо напротив места, где стоял Мета. Хеарх с усмешкой посмотрел на меня и прокомментировал.
      – Ну что, понял. И это не зависит от расстояния. - Он двинулся вокруг тазика и блюдце, как привязанное, стало перемещаться вслед за ним. А Мета продолжал снабжать меня информацией. - Дерево нельзя сжечь. Оно вернется ко мне пеплом и дымом из любого далека и осядет здесь, - и хеарх ткнул себе на запястье, - и здесь. - Он указал себе на грудь, точнее на легкие. - Тогда меня ждет мучительная смерть. Обычно сжигают малую часть, - и он показал пальцами маленькую песчинку. - Это очень болезненно и человек теряет волю. И этого хватает, чтобы тот, кто носил браслет, признал себя навеки рабом. Так что… браслет можно спрятать или утопить, но если его найдет враг, то… - и Мета, всплеснув руками, подхватил с блюдца и быстро надел на себя браслет. Затем с утрированным страхом спрятал руку за спину.
      После чего, уже без всяких театральных эффектов достал знакомые мне кружки, нацедил минеральной водички, поставил кружки на стол, уселся и со смешинкой в глазах отхлебнул из своей емкости. Я в задумчивости последовал его примеру. Чем-то это мне общение с красным деревом напомнило наркотическую зависимость. Только эффект растянут на десятилетия.
      А хеарх опять начал вещать, решив продолжить обучение азам науки. Из его рассказа я узнал, что у человека есть циклы жизни. Обычно каждый цикл длится по количеству пальцев - десять лет с небольшими вариациями в обе стороны. Если приспичит надевать браслет или бусы, то надо это делать на третьем десятке. Тогда организм консервируется на оптимальном уровне физического и душевного здоровья. Мне пока надевать рановато - он это видит по физическому состоянию.
      То, что я подарил ему еще красного дерева, это очень хорошо, так как он живет не один. Под его началом целый поселок мастеров. И хеарх неопределенно махнул рукой себе за спину, показывая, что это где-то там. Им новые браслеты будут очень к месту. Мастерство копится годами и десятилетиями. К сотне лет хороший мастер только набирает силу и умение, а ему уже пора умирать. Несправедливо. Так что, если Черный не против, то он сделает браслеты своим спецам. А уж они, если что надо, расшибутся в доску и выполнят любую мою просьбу. Ну и он сам им поможет, конечно. Я кивнул головой, подтверждая, что не против.
      Далее, я ему сообщил, что забрал обратно у хетов красное дерево. Это вызвало настоящую бурю эмоций. Мета вскочил и заметался по берегу ручья. Затем в порыве восторга, подскочил к водопадику и присосался к минеральной водичке как клещ, временами фыркая и отдуваясь. На мой взгляд, он засосал в себя целое ведро. Наконец, потушив пожар внутри и успокоившись, снова присел и изрек.
      – Я не ошибся в тебе, Панкрат. - На что я слегка поклонился. Затем решил уточнить.
      – Достаточно ли тебе дерева? Может принести еще? - хеарх схватил один брусок, обнюхал его со всех сторон и выдал.
      – Для полного счастья - еще столько же, - и продемонстрировал кусок. Я кивнул.
      – Будет. И еще вопрос. Ты ведь раньше с друзьями жил в Покинутом городе? - Хеарх кивнул и я продолжил. - А не хочешь вернуться обратно? - хеарх показал свои лошадиные зубы.
      – Ха, там невозможно жить. - Я сделал успокаивающий жест.
      – Не волнуйся, я договорюсь. Твари покинут город. - Мета обеими руками с остервенением почесал в затылке.
      – Нужно подумать.
      – Ну, тогда думай. А мне пора. Еще заскочу. Дела, понимаш… - махнул на прощанье рукой и побежал вверх по ступенькам, провожаемый задумчивым взглядом хеарха.
      Шагнув через портал, уселся в кресло, вышел из Системы и задумался. Нужно будет назначить Мету ректором университета в Пого. Есть у него, что-то такое… академическое… в облике. Но это потом, а сейчас требовалось срочно найти концы и подходы к кукловодам из джунглей. Маленький кончик ниточки у меня был. Его я зацепил, когда рассматривал видеораму в Покинутом городе. Но требовалась проверка.
      А пока, как самый настоящий алкоголик, дрожащей рукой ткнул маркер портала на Землю. Предыдущее посещение оставило неизгладимый след в душе. И сейчас, точно так, как в жаркий полдень хочется напиться ключевой холодной водой, я хотел снова окунуться в атмосферу новой России. Той, в которой не было олигархов, клептократов и проходимцев во власти.
      Посмотрев на картинку, понял, что опять попал в сказку. Мне было отлично известно, что творилось на дорогах в таком крупном мегаполисе как Москва. Особо, когда требовалось выбраться за границы города, или вернуться обратно в часы пик. Так вот, - транспортной проблемы в Москве не было. Все решили струны. Особо поразили многоуровневые струны над центром города. Это было нечто!
      Достаточно оказалось добраться на своей машине до концевой струнной станции - обычно она находилась рядом с линией метро. Затем загнать автомобиль в модуль, нажать кнопку и со скоростью до пятисот километров час можно покинуть пределы города.
      В этой связи резко подорожала земля в радиусе ста - двухсот километров. А довольно много народу уезжало ежедневно на Валдай, Мещеру и прочие райские уголки… И это было круто.
      Здесь я немного отвлекся и, вспоминая свое житье-бытие в прошлом на Земле, со злорадством подумал, что, как не тужься, как щеки не надувай, а когда периодически весь московский транспорт замирает в одной большой и вонючей пробке, то хочешь - не хочешь, но придется делать струны. Иначе, в один прекрасный момент встанет все, весь город, а люди просто побегут из него прочь… на своих двоих. Возможно, некоторые 'кроты' в правительстве и среди большинства новых российских этого и добиваются, но ведь не все же поголовно… Когда полностью заклинит дороги к аэропортам, и будет невозможно вовремя, причем ни за какие деньги, сбежать за бугор к припрятанным в надежных местах деньгам и недвижимости, придется со слезами на глазах и через зубовный скрежет искать выход… Хотя бы из чувства самосохранения, чтобы не быть растерзанными толпой… Ха, Панкрат, экий ты наивный, не учитываешь менталитет элиты, а ведь русскую рулетку не зря так назвали и ее пока что никто не отменял.
      Правда, имелись в струнном транспорте и 'отрицательные' моменты. Рассматривая и анализируя ситуацию, я пришел к выводу, что для личного автотранспорта, наступают тяжелые времена. Как только плотность струн достигнет определенного предела, потеряет всякий смысл иметь собственный автомобиль. Может только, если использовать его в пределах шаговой доступности и на неосвоенных территориях.