Эпилятор - Мультипликатор

      Это были крестьяне. Всю их семейку я можно сказать - взял тепленькими. Они не услышали и не увидели, как я, используя темноту ночи, подошел к ним вплотную, да к тому же еще и со стороны камышей. Глава семьи, мать, два старших сына близнеца двенадцати лет, девочка лет пяти и грудной ребенок на руках у матери. Место, где они сидели, оборудовано заранее, как раз для таких нежданных визитов как наш, так что приглашать их обратно в дом особого резона нет. Завтра мы уедем и они спокойно займут свое законное место. Я сделал шаг в темноту и заскользил обратно к дому.
      Перед тем как устраиваться спать еще раз попытался почувствовать знак беды, но в округе было тихо и покойно. Я вошел в дом, расстелил скатку, положил под голову рюкзак, упал и, еще не коснувшись постели, провалился в здоровый и глубокий сон.
      Утром по здравому размышлению решил-таки взять языка. Было у меня подозрение, что местный житель может кое-что знать. Поэтому поднялся тихо и выскользнул из дома еще до рассвета. Звездное небо только-только начало светлеть, ближайшие предметы скрывал плотный туман, погодка для диверсий - то, что доктор прописал. Предвкушая хорошую утреннюю разминку, двинулся кошачьим шагом к укрытию крестьян по уже известному пути.
      Вся семейка дружно сопела в две дырочки. Видно намаялись пока бодрствовали ночью. Шагнул к главе семейства и ткнул пальцем за ухо, вырубая на несколько минут. Порядок. Затем, подхватив на руки не такое уж и маленькое тело, шагнул в камыши. Отойдя подальше, взвалил пленника на плечо и широким шагом направился обратно к хижине. Затащил тело в дом и посадил на скамейку, прислонив спиной к стене. Черпанул ковшиком водички, пригубил, сделал несколько глотков и плеснул остатки в лицо крестьянину. Тот дернулся и вернулся из страны сновидений.
      Первое, что сделал бедолага, когда открыл глаза, это попытался бежать. Но получилось это у него смешно. Он уперся спиной в стенку хижины и стал быстро-быстро перебирать ногами, скользя пятками по полу. 'Убежал' он таким образом понятное дело недалеко. Я демонстративно прихватил в правую руку массивный табурет, в лучших традициях НКВД взвесил его на руке, примерился, представив, как сейчас разобью этот предмет мебели ему об голову, и… уселся на него напротив крестьянина. Затем рыкнул для порядка и стимулирования умственного процесса у пленника и, добавив инфразвука, замогильным голосом спросил.
      – Как звать-то? - крестьянин с минуту пытался подобно рыбине на воздухе выдавить из себя хоть что-то и, когда я сурово насупил брови, не выдержав ожидания, наконец, выдавил из себя.
      – Геактерий я, господин. - Звучало имя весьма необычно и забавно, но чего только не случается на белом свете.
      – Почему убежал?
      – Страшно, господин.
      – Давно здесь поселился? - крестьянин посмотрел на свои руки и стал медленно загибать пальцы. Как только загнул семь штук, поднял ладони и показал мне. Я кивнул и продолжил. - Кто-нибудь кроме нас еще проезжал?
      – Позавчера. Боевой отряд стражей реки. В сторону города. - Мужичок скосил глаза, увидел на столе недоеденные куски осетрины, задрожал как осиновый лист и ему опять стало дурно. Мои соратники, которые столпились у меня за спиной, понимающе и не без злорадства переглянулись. Я легонько похлопал крестьянина по щекам, приводя в чувство, и уточнил.
      – И все? - мужичок собрал глаза в кучку, преодолел себя и выдал.
      – Еще месяц назад. Боевой отряд. В том же направлении.
      – Сколько человек? - крестьянин продемонстрировал мне свои пять пальцев.
      – Чего они там забыли?
      – Не знаю, господин. - Я оглянулся на своих спутников, которые с болезненным интересом слушали наш разговор, и вопросительно изогнул бровь. За всех ответил Ригни, недоуменно разведя руками. Пришлось продолжать допрос.
      – Те, которые месяц назад, они что - обратно не вернулись? - Геактерий, после некоторой заминки ответил.
      – Нет, господин. - Я решил прояснить вопрос.
      – С ними что-то случилось? - крестьянин отвел глаза и стало ясно видно - находился он в сильном затруднении, но что-то знает. Пришлось болезненно ткнуть его пальцем и поторопить. - Ну! - спотыкаясь на каждом слове, Геактерий ответил.
      – Их… Перехватили… Лесные… Твари… - и здесь он переступил свою черту. У него из глаз полились слезы, он заскрипел зубами и тоненько завыл.
      Я понял, что пора закругляться с допросом. Похлопал его по плечу, положил ладонь на темечко и постарался успокоить бедолагу. Через пару секунд глаза у Геактерия закрылись и он заснул. Я поддержал его, когда он начал заваливаться на бок, и помог его голове устроиться на лавке. Баста. Допрос окончен. Повернувшись к соратникам спросил.
      – Ну, что скажете? - все трое опустили головы, а Ригни снова, отвечая за всех, развел руками. - Ну, раз так, то ладно. Давайте поедим… осетринку-то нужно доесть. Да и убрать за собой, а то увидят остатки нашей трапезы и кое у кого может еще один Кондратий случиться. И вообще, пора трогаться в путь. - Все дружно засуетились вокруг стола. А я подумал, что именно таким, как здесь, и должен быть настоящий рыбнадзор. Чтобы от одного только вида на запретную рыбку, у людей случалась падучая и шла пена изо рта…
      Выехали из деревни при первых лучах солнца и примерно через час пути начались предсказанные плавни-зыбуны. Видимо, в свое время, в основание тракта вбили целую прорву песка и камней, но желаемого результата добились лишь частично. Поэтому в некоторых местах дорога просела и местами полотно скрывалось под водой, а точнее - под слоем грязи. Ясно, что тракту нужен ремонт и дополнительная подсыпка твердого основания.
      Скорость нашего перемещения замедлилась, но ненамного. Впрочем, эта расслабуха продолжалось всего несколько часов, до момента, когда мы выскочили на очередной прогиб и увидели, что в одном месте он застелен не слишком плотно уложенными бревнами. Верхом здесь проезжать чревато. Пришлось взять коней в поводу и, хлюпая по грязи, перейти опасное место пешком. Здесь я впервые, меняя обувь, похвалил себя за предусмотрительность и тщательность в подготовке снаряжения. И чем дальше мы продвигались по тракту, тем чаще приходилось слезать с коней.
      Это неторопливое движение продолжалось до самого вечера и на ночевку мы встали в очередной покинутой деревне. Здесь имелась ключевая вода и сады с одичавшими, но плодоносящими растениями. А самое главное, можно было найти сухое местечко и спать не в грязи.
      Ночью никаких событий не произошло и утром мы выехали в путь хорошо отдохнувшими.
      Возможную засаду и опасность я почувствовал километра за три. Резко сбросил скорость движения каравана, а за километр дал команду соратникам оставаться на месте. Сам слез с коня и направился вперед пешком. Дорога уже давно представляла собой грязную лужу местами заросшую камышом. Ни о какой прямой видимости речи не шло, но на участке где нас ждали, имелось, как по заказу, свободное от растительности пространство. И еще, присутствовал канал шириной метров десять, прорытый неизвестно каким образом прямо поперек дороги. Он начинался далеко в камышах и заканчивался в плавнях, не пойми где. При взгляде на преграду создавалось впечатление, что ее соорудили направленным взрывом, - глубокая траншея и по бокам валики выкинутой земли и грязи. Через канал, в котором плескалась вода, в одном месте переброшены две тонкие жердины. И переброшены очень хитро - если человек не тренированный акробат или канатоходец, то пройти невозможно. Лошадям через них дороги не было точно. Форсировать канаву вплавь, тоже мудрено, - отвесные стенки помешают вылезать.
      Конечно, можно попробовать сделать подкоп и срыть часть берега, но что-то не верилось, что здесь пройдет такое простое решение. Наверняка есть какой-то подвох.
      Здесь мне почему-то вспомнилось о малюсенькой рыбке, которая живет на Земле в Южной Америке. Достаточно войти в воду и слегка помочиться, а в любом водоеме это получается как-то само собой, на автомате. Сразу по запаху приплывает этакая зараза и без долгих разговоров лезет в мочевой канал. Забравшись, раздвигает иголки на жабрах и вытащить ее обратно можно только хирургическим путем. А мужской-то инструмент жалко-о! Блин.
      Тем временем, сколько я не вглядывался, обнаружить спрятавшихся налетчиков не получалось. Засада воспринималась как размытое пятно без четких границ. Просто, я мог с твердой уверенностью сказать - здесь кто-то есть и нас ждут неприятности. И не более того. Странно. Это ж надо какую квалификацию иметь, чтобы втирать мне очки. Впрочем, долго ждать развития событий не пришлось.
      С противоположной стороны по тракту приближались люди. Пять человек. Стражи реки. Они остановились метров за сто до траншеи. По всему видно, что траншея для них новость. Когда они здесь проезжали ранее, ее не было. Иначе, как бы они перетащили лошадей.
      После короткого обсуждения один воин соскочил на землю, обнажил клинок и, оставив коня, двинулся к мостику. Он потоптался немного на том берегу, затем решился и бегом - это по тонким-то жердочкам специально положенным, чтобы с них падали! Преодолел преграду и оказался на моем берегу. Ловок черт! Здесь он снова стал рыскать кругами и ничего не обнаружил. Затем постоял с минуту прислушиваясь и принюхиваясь, после чего махнул своим - переправляйтесь.
      Все четверо без колебаний соскочили на землю, подхватили походные мешки, обнажили клинки и, оставив лошадей, направились к мостику. Они подошли к нему почти вплотную, когда черная грязь по сторонам дороги вспучилась, и из нее вымахнули человеческие фигуры. Десять штук. Каждая махнула правой рукой и бросила в стражей, как мне показалось, комок грязи. Впрочем, подробно рассматривать, что там произошло на том берегу, времени у меня уже не было.
      Часть засады имелась и с моей стороны траншеи. Пятерка измазанных в грязи фигур воспряла из грязи и тоже стала кидаться комками грязи. Причем, двое из пяти, которые находились ближе всего ко мне, швырнули комки в меня. Я легко, чисто на безусловных рефлексах, уклонился и двинулся поближе к потасовке. Но драки как таковой не было.
      'Комки грязи' на самом деле оказались страшным оружием! Это были клубки червей или многоножек… Черт их разберет! Сколопендры, только тоньше и длиннее. Каждая особь толщиной миллиметра три-четыре и длиной сантиметров тридцать. Эдакие маленькие черные змейки. В каждом клубке штук по шесть.
      Действовали черви своеобразно. Как только комок попадал в человека, происходил миниатюрный взрыв, клубок распадался, а паразиты мгновенно цеплялись за одежду и расползались по телу. Причем, главной их целью были всевозможные отверстия - уши, ноздри, рот, ну и все, что ниже пояса. Достигнув такой дырки, они начинали туда проникать и воспрепятствовать этому, как я понял, было практически невозможно. В момент ползучая тварь забиралась внутрь организма и, что испытывал при этом человек, - можно только догадываться.
      Люди обезумев метались, падали в грязь, бились в конвульсиях и кричали. Страшно кричали, с надрывом. И их можно было понять…
      Но это происходило с той стороны. У меня же имелся один единственный воин. Он был ловок без меры и ухитрился увернуться от двух клубков. Причем, один рассек в воздухе мечом. Третий комок зацепил его только краем, а потому за него смогли зацепиться лишь две гадины. Одна скользнула под одежду, в штаны и он этого не заметил. Вторая мгновенно добралась до его уха. Страж с трудом, но смог поймать в последний момент ее скользкое тельце левой рукой и сейчас они стояли, пересиливая кто кого. Червь на одну треть забрался воину внутрь, а тот прихватил его примерно за середину и на полной выкладке сил тянул обратно. От этой картины у меня даже заныли зубы, как только я представил, как сейчас больно пареньку. Но страж был еще тот кремень и наверно он бы победил, но у него имелось только две руки и обе он в первый момент, бросив меч, решил использовать для защиты лица. А другой-то рукой надо было ловить второго червя, который залез в штаны, где для него имелось два незащищенных входных отверстия. Сколопендра использовала наиболее опасное, заднее. Когда воин это понял, оказалось уже поздно. Он суматошно зашарил у себя в штанах, но дело решали секунды и он проиграл.
      Страж реки неожиданно дернулся, выгнулся назад, затем дико и обречено закричал. Это в него проник второй паразит. Рука у него разжалась и кончик первого червя скрылся в ухе, а воин упал и забился в конвульсиях, как и его соратники. Аут.
      Тем временем я уже стоял рядом с голыми фигурами измазанными в грязи с ног до головы. Из-за толстого слоя грязи рассмотреть выражение их лиц или какие-нибудь детали не представлялось возможности. Я лишь отметил, что у каждого во рту трубочка длиной сантиметров двадцать пять и диаметром в сантиметр, а на поясе кожаный мешочек. Я хмыкнул, - стало понятно, как эти бандиты смогли прятаться в грязи. Они дышали через трубку. Так что никакой мистики - только физика.
      А события продолжали развиваться и ближайший ко мне душегуб запустил руку в мешочек. Он выудил оттуда очередной клубок. Затем с расстояния метра три кинул мне в лицо… дешево и сердито. Бандит думал это верная смерть. Но я снова играючи уклонился, сделал скользящий шаг ему навстречу и впечатал 'майе-гери' по центру. В результате, его оторвало от земли и, как ураганным ветром, унесло на несколько метров в сторону траншеи. В нее он со всего маха и влетел тряпичной куклой. После чего с громким плеском скрылся под водой и обратно не выплыл. Но наука не пошла впрок, и следующий недоумок в свою очередь полез рукой в мешочек. Здесь я не стал дожидаться броска, опередил события и сразу повторил 'майе' с тем же самым великолепным результатом.
      Оставшиеся трое задумались, а я их не торопил. Мне самому было не очень понятно, что дальше делать. Можно, конечно, порубать туземцев в капусту, но кто-то из тех, которые на другой стороне траншеи, обязательно убежит. А с их трубочками во рту я буду искать пропажу до скончания времен. Здесь везде жидкая грязь по колено, так что стоит ему прилечь в затишке и все… А свидетели мне не нужны. Свидетели это проблемы… в будущем. Это еще Отец народов говорил, а ему можно верить.
      Немая сцена затягивалась. Туземцы, точно также как и я, не знали, что делать дальше. Я машинально смахнул левой рукой с лица комочки грязи - воевать в грязи и не измазаться, это надо уметь… я не умел. И сразу все пришло в движение. На меня просто перестали обращать внимание. Те, которые на противоположной стороне канала, засуетились, подхватили трупы и поволокли их через камыши в сторону леса. А через пару секунд вышла из анабиоза и моя троица. Тоже подхватила свой трупак и пошлепала вдоль канала в том же направлении. Финита. Причина непонятна, но спектакль окончен. Кажется, во всем виновата моя татушка с изображением цветастой бабочки.
      Я молча проводил их взглядом и, как только затихли все звуки, повернулся и двинулся в обратном направлении. Пока шлепал по грязи, пришел к выводу, что перебраться на лошадях через канал невозможно, иначе стражи не бросили бы своих коней. Но можно использовать их лошадей, так как туземцы на них не обратили внимание. А это уже позволяет сделать лошадиную рокировку.
      Так что, когда мы уже верхом подъехали к траншее, все стало предельно ясно и понятно. Врон должен вернуться в последнюю деревню с лошадьми и дожидаться нашего возвращения. На все про все я решил положить себе неделю, а посему сказал, что ждать он должен нас максимум десять дней. Потом может возвращаться домой.
      Перебежав по жердочкам на противоположный берег, осмотрел лошадей стражи. Не ахти, но вполне… К каждой приторочены по два мешка чем-то наполненных более чем наполовину. Что-то важное? Я развязал один и заглянул внутрь. Рулоны, свертки, коробки… Ладно, потом разберемся. Во всяком случае, есть резон захватить мешки с собой на обратном пути. И я стал облегчать лошадей от их груза, подтаскивал затем к траншее и могутным рывком перебрасывал на другую сторону. Там их ловили Врон и Спат.
      Перекидав мешки, вернулся по мостику обратно. Подхватил на плечи Ригни и влет перескочил вместе с ним через канал. Затем перетащил Спата. Вернулся, снял наши торока и перебросил их через траншею. Помог подвесить мешки стражи на наших лошадей. Прощаясь, хлопнул Врона по плечу и перебежал по жердочкам на другую сторону. Затем проверил, как привязаны пожитки, и подождал пока Врон не скроется из виду в камышах. Вскочил на коня стража реки и продолжил движение по тракту, возглавив караван. По словам Ригни до Покинутого города оставалось всего ничего - несколько часов езды.
      До предместий добрались далеко за полдень. Здесь характер почвы начал меняться. Сперва толщина слоя грязи стала уменьшаться и местами появилась брусчатка, затем возникли отдельные пятачки почвы заросшие сочной травой - мы постепенно поднимались на взгорье. И, наконец, копыта коней застучали по довольно ровной и чистой каменистой поверхности. Из-за горизонта показались коньки крыш и маковки башен. Город стоял на возвышенности и основанием ему служила каменная плита.
      Внешне населенный пункт отличался от средневекового стандарта. У него не было ограждающей стены, не имелось ярко выраженного центра и состоял он из отдельных зданий разной этажности. Здесь присутствовало все - домики, башни, дворцы, казармы, сараи, беседки… И разбросано это разнообразие очень хаотично. Никаких тебе прямых улиц или проспектов - просто скопище домов и сооружений, при полном отсутствии заборов. Лавируя между домами, мы направились в глубину города.
      Большинство зданий старинной постройки. На первый взгляд некоторым стукнуло и сто, и двести лет. Многие стояли как новенькие, но имелись и сильно разрушенные. Все определялось крышей. Я давно заметил, еще, когда скитался по дремучим лесам на Земле. Деревня и дома в ней могут стоять бесконечное количество лет, но… если не прохудилась крыша. Стоит дождю проникнуть внутрь… все, конец. Пройдет несколько лет и от дома останутся лишь покосившиеся стены, бурьян и одинокая печная труба. Да и это затянет землей и травой очень быстро.
      Здесь наблюдалась аналогичная картина. Но строили все-таки специалисты высокой квалификации и использовались материалы-долгожители. Красная черепица у крыш, камень у стен, стекло - правда, в основном мутное и плохое по качеству. Деревянными оставались массивные двери и почти все они были усилены затейливо выкованными бронзовыми и медными пластинами. Но у каждого третьего дома двери взломаны или отсутствовали вовсе.
      По городу мы передвигались осторожно и без спешки. Я, как настоящий легавый пес, нюхал воздух, анализировал верхним чутьем и временами делал стойку. То с одной стороны, то с другой наплывали неосознанные угрозы. Все это заставляло постоянно и непроизвольно дергаться, непрерывно держа в напряжении соратников. Но пока угрозы оставались угрозами и никого живого кроме нас вблизи не наблюдалось. В какой-то момент, в одном разбитом окне мелькнула тень, но приглядевшись, понял - это полоснул на ветру обрывок гобелена.
      Так, постоянно останавливаясь и прислушиваясь, мы двигались минут сорок. Наконец, Ригни молча указал рукой на комплекс разноуровневых трехэтажных зданий. Приехали. Библиотека.
      По моему плану в библиотеке должен остаться Ригни и заняться поисками документов, а я вместе со Спатом поработаю свободным художником или исследователем. Похожу по городу, себя покажу, на других посмотрю. Так что Спат должен пока постоять снаружи, так сказать, - на стреме, и дожидаться моего возвращения из библиотеки.
      Входная массивная дверь оказалась приоткрыта и, когда я распахнул ее, отозвалась на это действие протяжным и угнетающим душу скрипом. Короткий коридор вел в зал-прихожую и, как только Ригни сунулся было поперед батьки, я за шиворот выдернул его обратно.
      Потому как у меня активно чесался кончик носа, а когда свербит у меня в носу, это означает, что в доме нас ждут нешуточные неприятности. Мастер не стал вставать в позу обиженного, дескать, тут он сторожил и доказывать, что уж тут-то он все знает лучше всех, а послушно перешел в арьергард колонны.
      Я просунул голову в дверь и огляделся. Вроде ничего особенного, но вместе с кончиком носа, зачесалась переносица, что в табели о рангах возможных угроз, являлось чуть ли не преддверием атомной войны. Впрочем, стоять на пороге глупо, так что встретим-ка опасность лицом к лицу… и шагнул через порог. Кажется, все тихо. Прошел через прихожую и с не менее противным скрипом, правда, другим более писклявым голосом, открыл вторую дверь.
      Пустой зал, где-то десять на десять метров. По два окна на две стороны. Пустые стены. Очень сухой и чистый воздух, почти как в спецкомнате оборудованной фильтрами тонкой очистки. В центре кучей свалены какие-то предметы. Я пригляделся. Н-да. Это были человеческие кости странным образом собранные в компактные округлые кучки. Создавалось впечатление, что, то, что когда-то представляло собой человека, сжали со всех сторон, высосали досуха и в виде плотно упакованного брикета оставили лежать на полу. Среди костей видны части шлемов, кольчуг, клинков… Всего валялось восемь брикетов или восемь остатков в прошлом полных жизни и энергии людей.
      Впрочем, в общую кучу оказались свалены и другие, поменьше - один кошачий, штук двадцать крысиных и около десятка вроде как летучих мышей. Сразу видно - не любят в этой комнате различную живность и спуску ей не дают. Может быть вернуться?
      Я непроизвольно почесал левой рукой подбородок и увидел, как моя татушка с изображением бабочки Улисса, запульсировала переливами цвета. Можно сказать, - ожила картинка. Так еще, иногда, светится в ультрафиолете скрытая при нормальном свете картинка на банковской купюре.
      И как будто, кто нажал на кнопку 'пуск'. Стены и потолок местами зашевелились и кусками неправильных очертаний поползли в разные стороны. Те куски, которые находились на потолке, втянулись в отдушины в стенах, те, что на стенах, утекли в отверстия в полу. Прошла минута, и в прошлом серые стены и потолок, блистали белизной и чистотой. Чудеса. Но, кажется, я стал догадываться, что же происходит на самом деле и какой опасности, вроде, удалось избежать.
      Зал представлял собой ловушку, через которую не могло пройти ничего живого, крупнее таракана. Но моя наколка оказалась ничем иным, как биометрическим паспортом. Лесные Твари сосканировали данные, а это были скорее всего они, и выяснили, что я свой. Так сказать, - 'мотал срок в Зоне'. А по сему - меня нужно не трогать и можно пропустить. Дескать, - имею право допуска.
      А если бы было по другому, то одно полотнище с потолка упало бы мне на плечи, охватив с ног до головы. Сжало со всех сторон и высосало досуха, оставив на полу очередной брикет из костей и оружия. И ведь не спастись… Я сделал шаг в комнату. Вроде нормально. Опасность есть и смотрит на меня слепым и безжалостным взглядом из отдушин, но это уже не по мою душу. Я махнул рукой Ригни, чтобы следовал за мной след в след, не отставая, и двинулся к следующей двери.
      Судя по стерильной чистоте в комнате, первоначальное предназначение Тварей - осуществлять функции очистки. Так сказать, - имели место обычные пылесосы. Правда, живые. Но потом их, не от великого ума, перепрограммировали и получилось то, что получилось… Оглянувшись назад, увидел, как перекосило лицо у Ригни, когда он проходил мимо кучи из брикетов с костями.
      Хотя, скорее всего, - Лесные Твари это просто-напросто определенная технология консервации вещей и зданий. Может быть не полная… и есть еще какие-нибудь заморочки. Ведь надо же время от времени выносить сухой остаток в виде брикетов на помойку. И, если этот кто-то такой же неожиданный, как коврики, то я нашей экспедиции не завидую… вынесет вместе с брикетами и не заметит.
      В следующей комнате наличествовали стеллажи до самого потолка. На них аккуратно разложены свитки. Много свитков и много стеллажей, разобраться, что к чему, мудрено. Но Ригни, который заглянул в комнату вслед за мной, радостно хмыкнул. По планировке комнаты проходные и шли анфиладой. По центру каждой имелся длинный стол с табуретками вокруг него. Дескать - бери и читай.
      Я подошел к столу вплотную, когда парусник на моей руке в очередной раз поменял яркость, и желтое полотно, которым, как мне казалось, был застелен стол пошло рябью, дернулось и неспешно всосалось в маленькое отверстие по центру стола. Очередная ловушка для слишком умных, - тех, кто надумает положить руки на стол.
      Мы прошли по анфиладе шесть комнат, прежде чем Ригни, наконец, придержал меня за рукав и начал рассматривать стеллажи. Я поинтересовался долго ли он собирается здесь оставаться. Мастер пожал плечами и с некоторой долей неуверенности сообщил, что скорее всего до вечера. Я решил покинуть его, взяв с него твердое обещание никуда без меня не уходить - я за ним специально вернусь и выведу из здания. Мастер слушал меня рассеяно, все время посматривая на полки, и я криво усмехнувшись заявил, что брикет с его костями я обратно не повезу. Кости останутся здесь навсегда, если он хоть на мгновение забудет мой приказ. Кажется, помогло. Ригни вернулся из высших сфер и активно закивал. А я повернулся и направился к выходу.
      На выходе из дома рядом с лошадьми переминался с ноги на ногу Спат и уж он то, точно помнил, где находится и не забывал об этом ни на мгновение. Увидев меня, он с облегчением вздохнул, расцвел в улыбке и повеселел. Я же вышел на середину ближайшего открытого пространства и постарался выделить из общей суммы странных явлений, нечто особо выдающееся. Таким предметом оказался внешне ничем непримечательный одноэтажный дом массивных очертаний без окон. Чем-то он смахивал на кондовое складское помещение. Я направился к нему, за мной след в след семенил Спат.
      Остановившись перед дверью, отметил, что дверной ручки у нее нет. Открывается она вовнутрь и также у нее отсутствует замок… вроде бы. Легонько толкнув дверь от себя, понял, что она на замке. М-да, задачка не для слабоумных.
      В этот момент Спат у меня за спиной деликатно кашлянул, привлекая к себе внимание. Я оглянулся и купец показал жестом, что нужно толкнуть дверь от себя посильнее. М-да, вот оно лишнее подтверждение истины - не усложняй сущностей. А то, в слишком многом знании - слишком многие печали, которые мешают за деревьями разглядеть лес…
      Навалившись на дверь плечом, сдвинул ее с места. Оказалось, она просто очень сильно подпружинена. Я улыбнулся, вспомнив Ильфа и Петрова.
      Спат, тем временем, привязав лошадей к крючьям в стене, стучал кресалом, стараясь зажечь светильник. Я забрал у него плошку, чиркнул зажигалкой и передал горящий светильник обратно. Затем распахнул створку 'богадельни' и придержал дверь, пропуская Спата в прихожую. Он вошел держа светильник над головой. Я удержал его за руку, чтобы он не дай Бог не возглавил движение, обогнал и двинулся впереди.
      Дверь за спиной закрылась и почти сразу татушка на руке мигнула. То, что я принял за коврик в прихожей, дернулось под ногами, Спат тихо ойкнул и плошка задрожала в его руке. Я сделал шаг в сторону и, освободившийся от давления моих ног, коврик быстренько убрался в щель в стене у самого пола… Вот так и становятся совершенно седыми… до времени.
      Извилистый и узкий коридор привел нас в не слишком большое и абсолютно пустое помещение. Хотя стандартным я бы его не назвал. Стены в овальной комнате фактически не имели углов. Они плавно переходили друг в друга. И самое главное, стены оказались расписаны красочной фреской. На ней, как мне представлялась, изображалась панорама того, что можно увидеть с этого места, если бы города и зданий не было и в помине. Если стоять в центре комнаты, то ты, как бы находился на горке и на многие километры во все стороны раскинулся красочный пейзаж. За единственным исключением. На стене напротив входа, - кажется, на западной стороне, на фреске нарисована то ли часовенка, то ли закрытая со всех сторон беседка с дверкой. По сторонам двери, в пол-оборота к ней, изображены две фигуры - мужчина и женщина. То, что это так, можно определить исключительно по рукам и росту, так как одеяние на обоих самое обычное, просторное до пят с накинутым капюшоном - типа монашеской рясы. На самой двери красовались разноцветные знаки - птички, рыбки, жучки-паучки… нечто эдакое, египетское. Но набор значков не очень-то походил на письменное сообщение.
      В содержании же фрески поражало то, что она была нарисована с выгибом поверхности вверх и с пропорциональным расстоянию искажением перспективы. Фактически картинка представляла собой глобальную видеораму, где показывалась местность из данной точки на тысячи километров в округе. Но, чем дальше от города, тем мельче масштаб изображения. Хотя детали соблюдались строго. Например, я без труда нашел города Ошка и Берес. Если приглядеться, то можно разглядеть Лирей и острова. Н-да, те, кто ваял это произведение искусства, знали толк в картографии и имели представление не понаслышке о далеких странах и континентах. Если искать ближайшую аналогию, то я наблюдал своеобразный глобус наоборот. Так сказать, - взгляд изнутри.
      Но беседка и двое в плащах с капюшоном прорисованы как бы отдельно - они закрывали собой горный массив на западе. Как известно, там на западе находилась страна Мрака и это очень симптоматично. Кроме того, на картинке существовало много белых пятен - дальний север, юг, пустыня на востоке… Очевидно, художник не зная деталей, не хотел фантазировать.
      Но даже для меня, того кто видел этот мир из космоса, изображение давало много новой информации. А посему, я постарался максимально точно запомнить видеораму. На это потребовалось минут пять. Впрочем, и это выяснилось довольно быстро, помимо значительных пустых участков на картине имелось много локальных 'белых пятен'. Так еще иногда портит космоснимки цензура, замазывая то, что не должно попасть на глаза посторонним или потенциальному врагу.
      Но я забрался сюда не для того чтобы любоваться фресками. Чутье подсказывало - нужно раскрыть какую-то тайну. Я вышел на середину помещения и постарался сосредоточиться. Требуется найти нечто, что на улице привлекло к себе внимание. Нужно зацепиться за какой-нибудь кончик.
      Тужился и пыжился я минут пять, но совершенно бестолку. Не желала тайна даваться в руки. Информации для анализа не хватало. Признав свое поражение, оглянулся на Спата. Тот не стоял, как мне думалось, с потерянным видом. Глаза его сканировали стены и голова вращалась как у совы - чуть ли не на триста шестьдесят градусов. Ему было жутко интересно и то, чем я занимался, его совершенно не интересовало.