Гарри Босх - Поэт

— Да, конечно. Одна из лучших моделей. К сожалению, их нет на складе. Последняя ушла на прошлой неделе.

У меня внутри все сжалось. Мы опоздали.

— Я получу еще одну, дня через три-четыре. Конечно, если бы я знал, что это для людей из ФБР, возможно, заказ доставили бы в два дня. Без дополнительной платы, конечно.

Он смеялся и кивал, но глаза его беспокойно бегали за толстыми стеклами очков. Мужчина явно нервничал, разговаривая с людьми из ФБР и не зная, что, собственно, происходит.

— И вас зовут...

— Олин Кумбс. Я хозяин.

— Да, вы уже сказали. Так, мистер Кумбс, я не собираюсь ничего покупать. Как имя купившего эту камеру, «Диджи-шот», на прошлой неделе?

— Гм... — Он насупил брови, вероятно, рассуждая, не спросить ли о законности подобного вопроса. — Конечно, ведь я регистрирую продажи. Думаю, смогу что-то найти.

Кумбс сел на место и открыл ящик стола. Он перебирал стоявшие там папки, пока не нашел ту, которую искал. Затем достал из нее лист бумаги и положил на стол перед собой, повернув текст к Торсону. Нагнувшись, тот стал изучать список, и я увидел, как агент закачал головой из стороны в сторону. Посмотрев на листок, я тоже изумился огромному количеству всего, что продается вместе с камерой «Диджи-шот».

— Меня интересует не это, — сказал наконец Торсон. — Я ищу человека, который, как мы предполагаем, закажет одну лишь камеру, без всяких принадлежностей. Скажите, а в течение последней недели вы продали только одну камеру с оптикой?

— Гм, точнее говоря, не совсем. Одну с доставкой. Фактически оплачены еще две, но их мы не получили и поэтому не доставили.

— Так они еще не доставлены вам?

— Да, их привезут только завтра. Утром в магазин придет машина.

— Скажите, хотя бы в одном из случаев был заказ только на камеру?

— Фотокамеру?

— Ну, понимаете, без дополнительного оборудования. Без программного обеспечения, без кабеля, без комплекта. На голую камеру.

— Ах да, голую. Гм, по правде говоря, есть.

С этими словами Кумбс снова полез в ящик и вытащил папку с пружиной, в которой торчало несколько розовых бланков. Он начал откалывать их по одному, читая про себя.

— Есть такой заказ, его сделал мистер Чайлдс. Заказал только камеру с объективом, ничего более. Заплатил вперед, наличными. Девять девяносто пять плюс налог с продаж штата Калифорния. Итого...

— Оставил ли он телефон или адрес?

Дыхание мое остановилось. Это он. Это Гладден. Ирония, с которой выбрано имя, не могла остаться незамеченной. По спине побежал знакомый холодок.

— Нет, ни телефона, ни адреса, — ответил Кумбс. — Для себя я оставил пометку: «Мистер Уилтон Чайлдс позвонит, чтобы узнать о прибытии заказа». Он свяжется со мной завтра утром.

— И потом придет за заказом сам?

— Да, если он в городе, то должен будет зайти. Как я уже сказал, адреса клиент не оставил, значит, мы не можем отправить ему покупку.

— Не помните ли, мистер Кумбс, как клиент выглядел?

— Как выглядел? Думаю, могу вспомнить.

— Можете ли описать внешность?

— Белый, я это помню точно... Он...

— Волосы светлые?

— Гм... нет. Он был темноволосый. И еще у него отрастала борода.

— Возраст?

— Лет двадцать пять — тридцать.

Новость, явно хорошая для Торсона. Возраст подходящий, и к тому же совпадало остальное. Торсон махнул рукой в сторону второго стола.

— Кто-нибудь здесь сидит?

— Пока нет. Этот бизнес не так доходен.

— Значит, не будете возражать, если мы займем этот стол?

Глава 37

В воздухе висело явственное, почти электрическое напряжение. Все сгрудились вокруг стола, стоявшего в конференц-зале. Как только Бэкус принял тревожный звонок от Торсона, он тут же перенес штаб операции из отеля «Уилкокс» сюда, в офис ФБР в Уэствуде.

Кстати, из окна открывался красивейший пейзаж, поистине на миллион долларов.

Мы находились на семнадцатом этаже правительственного здания, в помещении для конференций, откуда хорошо видна панорама всего города. Я отчетливо видел Каталина-Айленд, будто плывший в золотом от закатного солнца океане.

Часы показывали четыре тридцать по тихоокеанскому времени. Совещание специально назначили на столь поздний час, чтобы дать Рейчел возможность оформить и запустить по инстанциям разрешение, а затем ознакомиться в банке Джексонвилля с продвижением средств на счете Гладдена.

В конференц-зале находились Бэкус, сопровождаемый Торсоном и Картером, Томпсон, еще шесть местных агентов, которых никому не представили, и я. Центр в Квонтико уже висел на проводе, как и другие управления, задействованные в расследовании. Возбуждение охватило всех, в том числе и тех, кого мы не могли видеть. Из громкоговорителя послышался голос Брасс Доран:

— Мы начнем наконец?

И вот Бэкус, сидевший в центре стола и ближе всех к микрофону, призвал к порядку. Перед ним на пюпитре лежал схематичный план магазина «Дата имаджинг» и прилегавшего к нему квартала, включая бульвар Пико.

— Народ, пришло время действовать. Мы долго работали ради этого момента. Поэтому давайте обсудим детали и перейдем к действию так, чтобы сделать свое дело хорошо.

Он встал. Возможно, на него тоже подействовала обстановка.

— У нас есть приоритетная линия расследования, и сначала мы хотим услышать, что скажут Рейчел и Брасс. До этого, однако, я дам слово Торсону, пусть кратко обрисует то, с чем мы приходим к завтрашнему дню.

Пока Торсон вещал захваченной его рассказом аудитории про то, что мы сделали за день и какие факты выяснили, я думал о своем. Я представил себе положение Рейчел. Как она одна, в двух с половиной тысячах миль от расследования, сидит в Джексонвилле и слушает рассказ человека, нелюбимого и, возможно, ею презираемого, говорящего о решительном переломе, произведенном лично им в ходе ее расследования. Мне хотелось бы с ней перемолвиться, подключившись к консоли, да только я не мог это сделать в присутствии двадцати пяти других слушателей. Подумал, не узнать ли у Бэкуса ее телефон, чтобы позвонить после совещания, хотя знал, что не сделаю и этого. Наконец вспомнил про пейджер. Непременно вызову ее попозже.

— Мы уже сняли свою группу по критическим ситуациям с прикрытия Томаса, — продолжал Торсон. — Там оставлен отряд из местного полицейского управления, и численность его удвоена. Также мы перенацелили своих людей, чтобы задействовать их в задублированной операции для обеспечения ареста преступника. Первым делом на телефоны магазина «Дата имаджинг» поставили определители звонка. Имеются мобильный приемник и светодиодное табло для мониторинга звонков по двум линиям магазина. Управление дает нам своих людей для быстрого реагирования. Мы намереваемся засечь звонок этого субъекта сразу, едва он захочет проверить, доставлена ли камера. После определения адреса туда будут направлены наши люди. И если удастся задержать Гладдена на проводе достаточно долго, последует стандартная процедура ареста. Вопросы есть?

— Будет ли поддержка с воздуха? — спросил один из агентов.

— Мы над этим работаем. Говорят, можно рассчитывать на одну вертушку, но мы просим две. Далее, шаг второй, на случай, если не удастся определить, где он находится. В самом магазине «Дата имаджинг», для краткости предлагаю называть его «ДИ», останутся двое — я и владелец, Кумбс. Получив звонок от Гладдена, мы сообщим, что камеру привезли и можно ее забирать. Попробуем узнать, в какое время он планирует зайти. Хотя тут нельзя пережать, а то возникнут подозрения.

Если подозреваемый проскочит сквозь первое сито, то по плану мы должны ждать его в магазине. Магазин оборудован средствами наблюдения, кстати, у нас уже есть и звук и картинка. Он входит, я просто отдаю ему камеру и отпускаю восвояси. Будьте любезны, еще один довольный клиент. Арест произойдет в момент, когда Дон Сэмпл, возглавляющий нашу группу по критическим ситуациям, решит действовать и лично даст команду. Несомненно, это первый случай, когда подозреваемый дает нам такую возможность. По нашему предположению, его автомобиль будет стоять поблизости. Впрочем, вы все знаете правила действий в непредвиденных ситуациях. Вопросы?

— Почему не взять гада за задницу прямо в «ДИ»?

— По общему мнению, Кумбса придется оставить в торговом зале, чтобы не спугнуть объект. Камеру он заказывал у хозяина магазина, стало быть, Кумбс нам нужен. Хотя не следовало бы подпускать подозреваемого слишком близко к гражданскому лицу. Кроме того, в небольшом магазине нельзя разместить больше одного агента, иначе преступник почует опасность. Так почему не отдать ему камеру, проведя задержание на улице, где ситуацией можно управлять гораздо лучше?

Попеременно отбирая друг у друга слово, Торсон, Бэкус и Сэмпл изложили все детали плана. Кумбсу определили место в его магазине, где вместе с хозяином будет работать Торсон, обслуживая в течение дня реальных клиентов. В момент, когда внешнее наблюдение доложит о появлении человека, чьи данные покажутся хотя бы отдаленно схожими с описанием Гладдена, Торсон займет место Кумбса за прилавком и, став живцом, будет ждать появления клиента. В это время Кумбс укроется в помещении своего небольшого склада, примыкающего к магазину «ДИ».

За Гладденом в магазин зайдет еще один агент, задачей которого будет подстраховка действий Торсона. Внутреннее пространство магазина окажется в поле зрения видеокамер. Задача наблюдения за прилегающей к магазину территорией будет возложена на неподвижных или перемещающихся с места на место агентов, готовых к любым неожиданностям с момента обнаружения Гладдена. Дополнительно по кварталу мимо магазина начнет курсировать машина с агентом-женщиной, переодетой в форму лос-анджелесской парковочной инспекции.

— Думаю, не стоит напоминать, как опасен этот человек, — заметил Бэкус. — Завтра каждому из вас потребуется определенный запас житейской мудрости. Берегите себя и своего напарника. Вопросы есть?

Немного выждав, чтобы не мешать желающим высказаться агентам, я спросил:

— Что, если «Диджи-шот» завтра не привезут? Доставка намечена, но это не факт, а только слова Кумбса.

— Хм, да-а, хороший вопрос, — сказал Бэкус. — В отделе интернет-преступности Квонтико есть такая же камера, и мы попросили срочно доставить ее сюда, в Лос-Анджелес, сегодня же вечером. Не стоит испытывать судьбу. Можно использовать свою камеру, независимо от наличия той, что предназначена магазину «ДИ». К тому же в нашей стоит «жучок» — на случай если, не дай Бог, объект от нас ускользнет. Мы получим шанс его выследить. Еще вопросы?

— Нет ли других идей? Что, если не брать его сейчас?

Судя по голосу, донесшемуся из спикерфона, вопрос задала Рейчел.

— Как это?

— Станем адвокатом дьявола. Похоже, стопроцентный шанс на то, что Гладден от нас не уйдет. А это дает редкую возможность наблюдения за серийным убийцей с близкого расстояния, с получением информации о способе его охоты выбора жертвы. Бесценный опыт, с точки зрения наших исследований.

Вопрос вызвал бурную реакцию среди агентов.

— Рисковать? А вдруг мы его потеряем и Гладден убьет кого-то еще, ребенка или полицейского? — отверг ее предложение Торсон. — Нет, спасибо, особенно учитывая присутствие здесь «четвертой власти».

Все дружно заняли сторону Торсона. Очевидно, монстров вроде Гладдена, пусть даже этот объект и заслуживает особого внимания, должны исследовать исключительно в тюремной камере. Ущерб от его возможного бегства много тяжелее, чем выгоды, которые можно получить, наблюдая за преступником на свободе.

— Так, народ, с этого момента план утвержден, — произнес Бэкус, закрывая тему. — Мы приняли во внимание все альтернативы, и, по моим ощущениям, выбранный нами путь — наиболее отработанный и безопасный. Итак, начинаем действовать. Рейчел, что ты можешь нам сообщить?

Наблюдая за жестами и движением собравшихся в комнате агентов, можно было видеть, как центр их внимания быстро переместился от Бэкуса и Торсона к белому телефону, стоявшему на столе. Почти все они склонились вперед, прислушиваясь к спикерфону, и даже стоявший до этого прямо Бэкус опустил обе ладони на поверхность стола, опершись на руки.

— Пожалуй, я начну с банка, — заговорила невидимая мне Рейчел. — Бумаги передали всего полтора часа назад, и времени было в обрез. Предварительно могу сказать, что есть данные по электронным переводам в три «наших» города: Чикаго, Денвер и Лос-Анджелес. Даты соответствуют. Деньги он получал в указанных городах спустя день после их перечисления: либо накануне, либо на следующие сутки после совершения убийства-наживки. В Лос-Анджелес сделано два перевода. Один совпадает с моментом внесения залога, на прошлой неделе. Вторая сумма переведена в субботу, причем в платежке значится двенадцать тысяч долларов. Деньги оба раза выданы одним и тем же банком, «Уэллс Фарго», на бульваре Вентуры, что в Шерман-Оакс. Я пришла к выводу, что имеется еще один надежный путь его поимки — в случае, если завтра он не придет за камерой. Можно проследить за счетом и перехватить Гладдена в момент, когда он решит получить перевод. Единственная проблема в том, что счет почти исчерпан. Осталось тысячи две долларов.

— С новой камерой он заработает сколько захочет, — сказал Торсон.

— Теперь относительно источников для пополнения счета, — продолжила Рейчел. — Довольно интересная информация, хотя проработать ее по-настоящему не было возможности... Гм, скажу одно: за последние два года на счет поступило в общей сложности сорок пять тысяч долларов. Причем деньги поступали из самых разных мест. Это Мэн, Техас, Калифорния — из Калифорнии даже несколько сумм, — Нью-Йорк. Список совершенно не совпадает с городами, где произошли убийства. К тому же я обнаружила перекрывающиеся трансакции. В прошлом ноябре переводы из Нью-Йорка и Техаса пришлись на один и тот же день.

— По всей вероятности, депозиты шли не от владельца счета. По крайней мере большая их часть, — заметил Бэкус.

— Очевидно, это платежи, — вмешалась по конференц-связи Брасс. — Деньги, вырученные от продажи фотоснимков. А переводы приведут нас к покупателям.

— Именно так, — отозвалась Рейчел.

— Следует ли нам... Можно ли отследить эти трансакции, чтобы выйти на заказчиков фотоснимков? — спросил вдруг Томпсон.

— Гм... — Рейчел немного замялась, не желая договаривать прежде, чем выскажется кто-то из агентов. — Попробовать надо, но вряд ли стоит рассчитывать на многое. Если у вас наличные, можно зайти в любой банк и оплатить любые услуги электронным переводом. Достаточно знать реквизиты получателя. Разумеется, придется оставить свои данные, как отправителю... Так ведь никому не придет в голову спрашивать документы, если вы платите, а не снимаете деньги со счета. Покупатели детской порнографии, а возможно, и чего-то гораздо худшего, скорее всего не станут указывать настоящие имя и адрес.

— И это правда.

— Рейчел, что дальше? — спросил ее Бэкус. — Что еще сообщишь по счету?

— В данных владельца указано почтовое отделение. Местное отделение и, возможно, ящик служат для пересылки корреспонденции куда-то еще. Проверить смогу завтра утром.

— Ладно. Что доложишь о Горации Гомбле? Может, отложим на потом, чтобы сделать более обстоятельный анализ?

— Нет, лучше по основным моментам я пройдусь сейчас, их немного. Мой старый приятель Гораций не особенно обрадовался встрече. Мы немного повздорили, и все же потом в нем взыграло эго. Гомбл подтвердил, что обсуждал применение гипноза с Гладденом, когда они оба сидели в одной камере. Как он в итоге признал, уроки гипноза были платой за работу Гладдена над апелляцией. Дальше этих признаний он не пошел. Мне кажется... Даже не знаю, как сказать...

— О чем ты, Рейчел?

— Я не уверена. Кажется, он что-то знает о преступлениях Гладдена.

— А ты ему не рассказывала?

— Нет, об этом я молчала. Тем не менее он догадался, что мой приезд имел ясную цель, и похоже, знает больше, чем говорит. Возможно, Гладден делился своими планами, перед тем как исчезнуть из Рейфорда. То есть мог рассказать о Белтране. Точно не известно. К тому же Гомбл мог видеть сегодняшний выпуск Си-эн-эн, если в тюрьме есть кабельное. Они посвятили большой сюжет статье Джека Макэвоя. Передачу я смотрела в аэропорту. Разумеется, в ней не было и малейшего намека на связь Поэта с именем Гладдена, однако Гомбл мог домыслить недостающее. Си-эн-эн вновь использовала сюжет, снятый в Фениксе. Если Гомбл посмотрел передачу, а потом появилась я, он понял все, без единого вопроса с моей стороны.

Так я впервые услышал о своей статье. В самом деле, о ней я совершенно позабыл — наверное, из-за череды бурных событий, происходивших с самого утра.

— Существует ли вероятность постоянной связи Гладдена и Гомбла? — спросил Бэкус.

— Думаю, нет, — ответила Рейчел. — Я поговорила с охранниками. Переписка Гомбла фильтруется: как входящая, так и исходящая. Впрочем, ему удалось получить место в тюремном распределителе. Как я понимаю, там есть возможность получать тайные послания с воли. Однако сомневаюсь, чтобы он на это пошел. После семи лет, проведенных за решеткой, он наконец неплохо устроился. Хорошая работа в небольшом офисе. Вероятно, он отвечает и за снабжение тюремного буфета, что дает определенное влияние в таком сообществе. У него отдельная камера и свой телевизор. Я не вижу повода к общению с Гладденом, да и Гомбл не станет рисковать положением.

— Хорошо, Рейчел. Что-нибудь еще?

— Это все, Боб.

Минуту все сидели молча, переваривая услышанное.

— Итак, пора заняться моделью поведения, — проговорил Боб. — Брасс, ты готова?

— Конечно, Боб.

Все взгляды снова устремились на телефон.

— Профиль сходится к единому целому, и Бред добавит еще кое-что, пока мы тут обсуждаем. Как нам представляется сейчас... Мы имеем... В общем, это может быть ситуацией, когда преступник возвращается к человеку, послужившему источником его несчастий, к тому, кто совратил его, положив тем самым начало перверсии и аномальным фантазиям, что стали двигать убийцей уже во взрослом возрасте.

Это воспроизведение модели отцеубийства, знакомой нам по многим прошлым случаям. Дальше придется сосредоточиться почти исключительно на убийствах во Флориде. Здесь мы впервые наблюдаем преступника в действии, в поисках своего «преемника». Им оказывается мальчик, Габриэль Ортиз, являющийся объектом внимания Клиффорда Белтрана, того самого «отца», что сначала принуждал нашего преступника к сожительству, а затем отбросил прочь. И именно чувство, что он брошен, утвердившееся в сознании Гладдена, могло вырасти в необходимую, с нашей точки зрения, внутреннюю мотивацию.

Гладден сначала устранил новый объект притязаний своего мучителя, после чего опять вернулся к моменту падения и снова убил, теперь уже насильника. Эта ситуация напоминает мне, если хотите, «изгнание бесов» или, скорее, спонтанную элиминацию, отречение от всего плохого, что случилось в его жизни.

На некоторое время все примолкли. Наверное, Бэкус и остальные агенты ждали, что Брасс продолжит рассказ. Первым заговорил сам Бэкус:

— А затем, и это подразумевается, убийца повторял преступление снова и снова.

— Верно, — сказала Брасс. — Убивая своего насильника, Белтрана, раз за разом. И достигая таким путем внутреннего спокойствия. И конечно, это спокойствие не могло продолжаться долго. Ему требовалось возвращаться все в ту же точку и убивать. Другие жертвы, детективы, не были виноваты ни в чем. И вообще, чтобы оказаться избранными, они не делали ничего, кроме их собственной работы.

— Что насчет убийств-наживок в других городах? — спросил Торсон. — Эти жертвы не соответствуют архетипу Габриэля Ортиза, самого первого из убитых.

— Я более не считаю это важным, — ответила Брасс. — Важно, что затем Поэт нацеливался на детектива — хорошего детектива и опасного врага. Таким образом ставки росли, и одновременно росло облегчение, достигаемое при убийстве. И коль скоро убийства, игравшие роль наживки, оставались необходимыми, они стали рядовым делом. Он использовал детей, чтобы зарабатывать деньги. Вспомните о фотоснимках.

По мере того как группа начинала представлять важность предстоящего финала или нового поворота расследования, всеми агентами овладевало мрачное напряжение. На них явно давили знания об ужасе, творящемся иногда в этом мире. Казалось, это лишь частный случай. И все же где-то найдется место и для других подобных. И оно действительно находилось.

— Продолжай работать, Брасс, — подытожил ее выступление Бэкус. — Желательно побыстрее получить твой рапорт по психопатологии.

— Буду стараться. Э-э-э... И еще одно. Новость хорошая.

— Тогда не тяни резину.

— Я нашла в архиве файл, заведенный на Гладдена шесть лет назад, после нашего визита в тюрьму, в рамках проекта по изучению насильников. Там не оказалось ничего, чего мы не знали бы о нем в настоящее время. Однако там была одна фотография.

— Да, помню, — отозвалась Рейчел. — Охрана пустила нас в жилой блок после того, как их заперли по камерам, чтобы сделать снимок этих двоих, Гладдена и Гомбла, в их камере.

— Да, это он и был. На фотографии видны три книжные полки, расположенные над туалетом. Вероятно, полки общие, то есть книги читали оба заключенных. На фото хорошо различимы корешки книг с названиями. Могу предположить, что большая часть юридической литературы принадлежала Гладдену, и он пользовался ею для работы над апелляциями. Кроме того, на полке стояли «Судебная патология» Ди Майо, «Техника исследования места преступления» Фишера и «Психопатологическое профилирование» Роберта Бэкуса-старшего. Я хорошо знакома с данной литературой и могу сказать, что Гладдену было что почерпнуть в книгах, особенно в труде Бэкуса-старшего. Возможно, отсюда он узнал, как совершать убийство-наживку и как сделать место преступления отличным от остальных. Поэтому и дала сбой наша система.

— Ё-моё, — сказал Торсон. — Что за хрень... А откуда у него такая литература?

— Допускаю, что по закону он имел право доступа к книгам, чтобы готовить апелляцию, — ответила Доран. — Помните, он ведь даже выступал в суде, защищая себя как адвокат.

— Отлично, Брасс, — сказал Бэкус. — Надеюсь, нам это поможет.

— И это пока не все. На полке стояли две другие книги. Эдгар Аллан По, «Поэмы» и «Избранные произведения Эдгара Аллана По».

Боб присвистнул от удивления.

— Теперь нити определенно связаны воедино. Конечно, цитаты взяты из этих книг?

— Да. Точно такой же том изучил Джек Макэвой во время своих поисков.

— Ясно. Нельзя ли получить копию той фотографии?

— Сделаю, шеф.

Радостное оживление, нараставшее в комнате и передававшееся даже по проводам, казалось почти физически ощутимым. Части мозаики постепенно становились на свои места, и все совпадало со всем. А назавтра агенты должны были уйти на задание и взять наконец этого сукина сына.

«Победа!» — готов был закричать каждый, в комнате и в телефонных трубках.

— Люблю, когда по утрам пахнет напалмом, — произнес Торсон. — Пахнет, как...

— Тихо, ребята, — сказал Бэкус, дважды хлопнув в ладоши. — Кажется, у нас достаточно информации. Давайте будем начеку. Давайте сохраним боевой дух. Вероятно, завтра нас ждет великий день. Скажем так: великий день уже наступил. Пусть те из вас, кто слушает меня из других городов, не прекращают работу ни на час. Продолжайте делать свое дело. Когда мы арестуем этого человека, понадобятся вещественные доказательства, связывающие его со всеми преступлениями. Нам потребуется представить это суду в каждом из городов.

— Если этот суд состоится, — вдруг сказал Торсон.

Я взглянул на него. Ирония, только что продемонстрированная им, куда-то испарилась. Сделав каменное лицо, Торсон встал и решительно вышел из комнаты.

* * *

Вечер я провел один, в своей комнате, начиняя память компьютера очерком о только что прошедшем совещании. И еще я ждал звонка Рейчел.

На пейджер я уже сообщат. Два раза.

Наконец, в девять вечера, она позвонила. Во Флориде была полночь.

— Я не могла заснуть и решила проверить, не пригласил ли ты на ночь другую женщину.

Я засмеялся.

— Не совсем так. Я ждал твоего звонка. Разве на пейджер не пришли мои вызовы?

— Нет. Погоди-ка, проверю.

Она ненадолго отошла от телефонной трубки.

— Черт, он сел. Я его поменяю завтра. Извини.

— Ты про пейджер или про мужчину?

— Дурачок...

— Итак, отчего тебе не спится?

— Не могу не думать про завтрашний день. Про магазин и про Торсона.

— И что?

— Я завидую. Если преступника арестует он... Это мое дело, а я нахожусь от него в двух тысячах миль.

— Возможно, арест произойдет не завтра. Возможно, ты успеешь вернуться. А если даже нет, то арестовывать Торсону все равно не придется. Это дело ребят из спецподразделения.

— Не знаю, не знаю. Торсон не упустит шанса влезть. К тому же у меня плохое предчувствие. Что-то случится.

— А некоторые скажут: у нас хорошее предчувствие, ведь этот человек больше не сможет ходить по улицам.

— Знаю, знаю. И все-таки почему Гордон? Думаю, они с Бобом... Я так и не смогла добиться, зачем Боб послал меня во Флориду вместо того, чтобы отправить кого-то еще. Например, того же Торсона. Отнял у меня дело, а я ему как дура позволила.

— Наверное, Торсон рассказал про нас.

— Я об этом думала. Конечно, мог и настучать. Только не понимаю, почему Бэкус сделал то, что сделал, прежде не поговорив со мной. Это не его стиль. Никогда еще Боб не принимал решений без того, чтобы выслушать обе стороны.

— Конечно, Рейчел, и мне жаль. И все же послушай: каждый в бюро знает, что это твое расследование. И это твоя заслуга, как было, например, в случае с машиной из «Херц». След привел нас в Лос-Анджелес.

— Спасибо, Джек. Хотя это эпизод, один из многих. И вообще такая мелочь не имеет значения. Арестовать преступника — то же самое, что выйти со своей статьей раньше всех. Подробности не интересуют никого.

Вряд ли я мог помочь или улучшить ей настроение. Она там, я здесь. Наедине со своими мыслями Рейчел предстояло провести ночь, и моих слов было явно недостаточно. Поэтому я сменил тему:

— Однако сегодня ты нас порадовала. Похоже, что все складывается одно к одному. Мы еще не поймали этого человека, а уже знаем о нем так много...

— Пожалуй, да. Скажи, Джек, после всего, что рассказала нам Брасс, не появилась ли у тебя симпатия к нему? К Гладдену то есть?

— К человеку, убившему моего брата? Ты что? Нисколько.

— Да?

— А ты думаешь иначе?

Прежде чем ответить, она долго молчала.

— Я думаю о маленьком мальчике, в жизни которого могло быть много хорошего, если бы не пришел тот человек, Белтран, и не сделал то, что он сделал. Подонок, он же сам запустил Гладдена на орбиту. После всего, что им сделано, кто настоящее чудовище? Я говорила и говорю: если кто и заслужил свою участь, так это Белтран.

— Конечно, Рейчел.

Она нервно засмеялась.

— Прости, пожалуйста. Наверное, я просто устала. Не думала, что дело пойдет в таком темпе.

— Все в порядке. Я понимаю. У всего есть свои причины. У каждого преступления найдется отправная точка. Иногда это большее зло, чем само преступление, однако и последнее всегда заслуживает наказания.

— Джек, ты хорошо ладишь со словами.

— Я бы предпочел ладить с тобой...

— У тебя есть и то и это.

Тут настала моя очередь рассмеяться и сказать «спасибо». Потом наступила пауза, и на линии, соединявшей нас через две тысячи миль, не слышалось ничего. Мне было спокойно. Говорить не хотелось.

— Не знаю, как близко разрешат находиться тебе, но будь осторожен. Пожалуйста.

— Буду. И ты тоже. Когда планируешь вернуться?

— Надеюсь, завтра после полудня. Я просила подготовить самолет к двенадцати дня. Нужно еще просмотреть переписку Гладдена и добраться до аэродрома.

— Ясно. Не постараться ли тебе заснуть?

— Попробую. Только мне хочется быть с тобой...

— Мне тоже.

Я ожидал, что Рейчел повесит трубку, но она не спешила.

— Сегодня с Гордоном ты говорил обо мне?

Тут я вспомнил, как он назвал ее «раскрашенной пустыней».

— Нет. Был слишком напряженный день.

Кажется, она не поверила, и я пожалел, что солгал.

— До свидания, Джек.

— Пока, Рейчел.

* * *

Некоторое время я размышлял о нашем разговоре. Беседа навеяла грустные мысли, хоть я и не мог вычислить их причину. Помучившись, я встал с места и выбрался из комнаты. Шел дождь.

Из дверей отеля не было видно никого, кто бы меня ждал или прятался в темноте. Стряхнув ночные страхи, я рискнул выйти на улицу.

Направившись в тот же паб, «Кот и скрипка», я двигался рысью, стараясь держаться поближе к домам, чтобы не промокнуть. Добравшись до заведения, заказал пиво.

Народу, несмотря на дождь, набилось предостаточно. Волосы мои промокли, и в зеркале, висевшем на том же месте, я увидел свое осунувшееся лицо. Под глазами отчетливо выделялись круги. Я дотронулся до бороды так же, как тогда Рейчел.

Покончив с первой порцией «светлого с темным», сразу взял вторую.

Глава 40

К утру понедельника ароматизатор выгорел до конца. По комнатам Гладден перемешался, натянув тенниску на голову, чтобы она закрывала рот и нос. Он выглядел как грабитель банков Старого Запада.

Гладден опрыскал себя духами, обнаруженными в ванной, и также окропил ими всю квартиру, словно святой водой. Парфюм, как и святая вода, не помог. Вонь стояла невыносимая. Запах проникал повсюду, преследуя и словно желая загнать Гладдена в какой-нибудь угол.

Но больше это не имело значения. Он уже преодолел себя, Теперь пора уходить. И стать другим.

В ванной он побрился, в последний раз воспользовавшись розовой пластмассовой бритвой, найденной на краю раковины. Принял душ, не торопясь, чередуя холодную и теплую воду, затем прошел в комнату неодетым, дав коже обсохнуть.

Зеркало он снял со стены в спальне заранее. Теперь оно висело в жилой комнате. Гладден принялся ходить мимо зеркала, туда и обратно. Он вилял бедрами и наблюдал за своей походкой, повторяя движения снова и снова.