Гарри Босх - Поэт

— Знаешь, давай поговорим позже. Я не собираюсь забегать вперед и начинать писанину прямо сейчас. Поговорю с редактором, спокойно и обстоятельно, потом сообщу тебе о наших планах. Что скажешь?

— Что ж, согласна. Надеюсь, на обсуждении ты вспомнишь о своем брате. Хотя не думаю, что так поступит твой редактор.

— Сделай одолжение, не говори больше о брате и о моих мотивах. Потому что ты не знаешь о нас ничего. И не понимаешь, что я об этом думаю.

— Ладно.

Несколько миль мы проехали в полном молчании. Постепенно мое раздражение утихло, и показалось, что я вел себя излишне резко. Ее цель — поймать ублюдка, которого теперь называли Поэтом. И моя также. Наконец я не выдержал:

— Слушай, прошу за свои слова прощения. Думаю, мы еще способны помочь друг другу. Возможно, поймаем убийцу, но при условии взаимного сотрудничества.

— Не знаю, — ответила она. — Лично я не вижу смысла в сотрудничестве, если все, что я рассказала, пойдет на организацию шоу: в газетах, на телевидении и в бульварной прессе. Ты прав. Я не имею понятия, о чем ты думаешь. Тебя я не знаю, и пожалуй, тебе нельзя доверять.

Не проронив больше ни слова, она так и ехала, до самых ворот Квонтико.

Глава 21

Уже стемнело, так что я плохо разглядел дорогу. Академия ФБР и центр исследований находились посреди военно-морской базы. Комплекс зданий состоял из трех корпусов с причудливо изогнутыми стенами, объединенных системой застекленных переходов и крытыми портиками.

Мы вышли из машины. Уэллинг продолжала молчать. Это задевало, однако не хотелось разочаровывать ее, равно как и выглядеть человеком, преследующим лишь свои цели.

— Послушай, моя главная задача — найти убийцу.

Я попытался ее разговорить.

— Ну дай же позвонить. Свяжусь с источником и редактором, а потом мы что-нибудь придумаем.

— Конечно, — неохотно ответила она.

Одно слово, и я почувствовал себя лучше, словно чего-то добился.

Войдя в центральный корпус, мы по нескольким залам прошли на лестницу, по которой спустились в Национальный центр ФБР по анализу преступлений, связанных с насилием. Центр занимал цокольный этаж.

Следуя за Уэллинг, я прошел через приемную и попал в просторную комнату, мало чем отличавшуюся от нашего отдела новостей. Здесь в два ряда стояли рабочие столы, также разделенные невысокими перегородками. По правую сторону находились личные кабинеты. Отступив на шаг, Рейчел указала на дверь одного из них. Я сразу же подумал, что кабинет принадлежит именно ей, хотя внутренняя обстановка показалась обезличенной и даже аскетичной.

— Почему бы тебе не позвонить отсюда? Я хочу отыскать Бэкуса и войти в курс событий. Можешь не волноваться, телефон не прослушивается.

Обратив внимание на сарказм в ее голосе, я в то же время заметил, как она быстро осмотрела стол, желая удостовериться, что на нем не осталось никаких важных документов. Удовлетворив свое беспокойство, Рейчел вышла. Я сел за стол и раскрыл блокнот, где записал телефоны, продиктованные Даном Бледшоу. Мне удалось застать его дома.

— Это Джек Макэвой. Я приходил сегодня.

— Понял, слушаю.

— Видишь ли, по возвращении в город меня подцепили на крючок агенты ФБР. Они уже занимаются этим расследованием и, кроме того, обнаружили пять похожих случаев. Нет данных только по Маккэффри, они не знали о записке. В принципе я могу дать им текст. Но сперва должен спросить у тебя разрешения. Возможно, когда я скажу, они придут к тебе. Не исключено, они придут в любом случае.

Пока Бледшоу думал, мои глаза осмотрели стол, так же как это сделала сама Уэллинг. На столе почти ничего не было, только календарь, одновременно служивший записной книжкой. Очевидно, она вышла из отпуска: всю предшествовавшую неделю заполняли пометки «Отп.». Что касалось остальных дней месяца, то сокращений я не разобрал.

— Дай им что хотят.

— Уверен?

— Конечно. Если бюро заявится к нам, сообщив, что Джонни Мака убили, его вдова получит средства к существованию. Что мне и нужно в первую очередь. Так что скажи им все. А для меня они не сделают ничего. Это невозможно. Что случилось, то случилось. Кстати, друзья мне уже сообщили: приходили их люди и искали документы.

— Спасибо, дружище.

— Тебе хоть что-то перепадет?

— Я над этим работаю. Пока не ясно.

— Это твое законное дело. Держись. И не верь федералам. Они используют тебя и то, что ты собрал, а затем оставят на обочине как собачье дерьмо.

Сказав ему спасибо за совет, я положил трубку. В этот момент у открытой двери кабинета показался человек в стандартном сером костюме ФБР. Увидев меня сидящим за столом, он сразу остановился.

— Извините, но что вы здесь делаете?

— Жду агента Уэллинг.

Мужчина был крупным, с грубым красноватым лицом и коротко остриженными темными волосами.

— А вы кто?

— Мое имя Джек Макэвой. Она...

— Просто пересядьте с этого места.

Он покрутил рукой, обозначая мое перемещение вокруг стола. Не вступая в пререкания, я так и сделал. Мужчина поблагодарил и тут же вышел из кабинета.

Эпизод напомнил, почему я всегда избегал иметь дело с агентами. Несомненно, все федералы несут в себе какой-то ген, отвечающий за способность вовремя прикрыть зад. Ну, большая их часть, во всяком случае.

Убедившись, что мужчина ушел, я дотянулся через стол до телефона и стал тыкать пальцем, набирая прямой номер Грега Гленна. В Денвере сейчас около пяти, и я знал, что Грег занят просмотром новостей к сроку, однако выбора не было.

— Джек, не мог бы ты перезвонить?

— Нет. Я должен поговорить сейчас.

— Ладно, только быстро. У нас еще стрельба возле клиники и нужно срочно сделать номер.

Я наскоро ввел его в курс дела, рассказав о добытых материалах и о том, как столкнулся с ФБР. Казалось, он вовсе позабыл о стрельбе у клиники и о сроке сдачи новостей. Несколько раз Грег повторил, что материал фантастический и что, как ему кажется, он напишет невероятную статью. В информации я опустил два пункта. О том, что Уоррен лишился работы, и о том, как Уэллинг попыталась меня провести. Сказал, где нахожусь и что собираюсь делать. Грег все одобрил.

— Вероятно, нам придется отдать всю полосу под информацию о расстреле у клиники. Возможно, даже дня на два. Тут такие дела... Я хотел поручить тебе этот материал, чтобы переписать его заново...

— Извини.

— Да-а. Ладно, иди дальше, сыграй свою роль до конца, потом дай знать, что получится. Пожалуй, это будет нечто грандиозное, Джек.

— Надеюсь.

Грег снова ударился в рассуждения о возможностях, о журналистике и писательских премиях, о том, как пнуть конкурентов под зад и как выдать сенсацию национального масштаба. Пока я слушал, в кабинет вошла Уэллинг, вместе с человеком, который, по-моему, должен был оказаться Бобом Бэкусом.

Бэкус тоже носил неприметный серый костюм, но аура, окружавшая его, выдавала человека при должности. Интересная внешность — на вид лет тридцать пять или немного больше, прическа короткая, волосы довольно темные. Взгляд серых глаз острый, даже колючий.

Пришлось прервать Гленна.

— Грег, меня ждут.

— Хорошо, позвони мне. Джек, еще одно...

— Что?

— Мне нужно фото.

— Понял.

Уже положив трубку, я подумал, что последнее задание почти безнадежное. Заполучить сюда фотографа — это, конечно, дело почетное. Однако теперь пора позаботиться о себе.

— Джек, это Боб Бэкус, заместитель начальника управления. Он руководит действиями моей группы. Боб, это Джек Макэвой из «Роки-Маунтин ньюс».

Мы пожали друг другу руки. Показалось, будто рука попала в тиски. Да, этот мачо олицетворял стандарт ФБР, как и его костюм. Заговорив, он рассеянно потянулся к столу и передвинул календарь.

— Всегда рад приветствовать наших друзей из «четвертой власти». Особенно тех, кто не из нашего района.

Я кивнул. Похоже, все присутствующие знали истинную цену его словам. Бэкус продолжал:

— Джек, почему бы нам не пройти в наш зал заседаний и не выпить по чашке кофе? День выдался жаркий. По дороге я кое-что проясню.

В то же время, поднимаясь вверх по лестнице, Бэкус не сказал ничего особенного, разве что выразил соболезнования по поводу брата. Когда же мы уселись за столик в кафетерии, втроем, каждый со своим кофе, он перешел к делу. Кстати, непонятно, почему заведение названо залом заседаний?

— Джек, то, чем мы занимаемся, не для записи. Все, что вы увидите или услышите здесь, в Квонтико, не для записи. Это понятно?

— Да. Во веки веков.

— Договорились. Если захотите пересмотреть договоренность, свяжитесь со мной или Рейчел, и мы это обсудим. Вы намерены подписать соответствующие бумаги?

— Конечно. Но я буду тем единственным, кто напишет статью об этом деле.

Бэкус кивнул с таким выражением, словно я выиграл очко в финале теледебатов.

— Достаточно честное заявление.

Он отодвинул чашку с кофе в сторону, отряхнул с ладоней что-то невидимое глазу и перегнулся ко мне через стол.

— Джек, через пятнадцать минут у нас совещание по ходу расследования. Уверен, Рейчел уже сказала, что мы идем полным ходом вперед. И, по моему мнению, преступно подходить к расследованию такого рода с иных позиций. Здесь, в нашем распоряжении, целая группа, и еще восемь агентов приданы нам дополнительно. Помогают два технических специалиста и шесть офицеров на местах. Не припомню, чтобы вел расследование с подобными силами.

— Рад это слышать, Боб.

Кажется, Бэкус не отреагировал на обращение. Что представляло собой маленький тест. Несколько раз он обратился ко мне по имени, намеренно и будто бы к равному. Вот и я решил попробовать то же. Неплохо, неплохо.

— Мы уже проделали кое-какую, вполне достойную работу, — продолжал Бэкус. — То, что предприняли вы, обеспечило нам твердую основу. Это только начало, но я могу вас заверить — уже двадцать четыре часа как мы ведем только это дело.

Позади Бэкуса я заметил агента, разговаривавшего со мной в кабинете Уэллинг. Он занимал другой столик, на котором была чашка кофе и сандвич. Он начал есть, наблюдая при этом за нашим разговором.

— Итак, мы имеем огромные возможности для расследования, — проговорил Бэкус. — Однако сейчас приоритетом номер один я считаю его герметичность. То есть отсутствие любых утечек информации.

Похоже, все шло именно так, как я и предполагал. Борясь с собой, я старался не выдать ощущения своей власти над расследованием, проводимым не кем-нибудь, а ФБР. Я имел рычаг влияния. Находился в самом центре расследования.

— Так вы не хотите, чтобы я об этом написал? — спокойно произнеся.

— Да, именно так. По крайней мере пока не хотим. Нам известно, что вы собрали достаточно материала. И можете сделать сенсационную статью, даже без того, что узнали от нас. Но, Джек, эта статья вызовет взрыв. Даже опубликованная в Денвере, информация тут же захватит внимание всей публики. Сначала она окажется в Интернете, потом в каждой из газет. Затем придет очередь программы «Твердая копия» и остальных телевизионных шоу. Любой, кто не прячет свою голову в песке, об этом узнает. И, Джек, четко и понятно, что мы все упустим. Как только противник узнает, что мы располагаем данными о нем, он тут же исчезнет. Мы не можем этого допустить. И вы этого не хотите. Ведь мы говорим о том, кто убил вашего брата. Ведь вы не желаете такого исхода?

Кивнув в знак того, что понял предложенную дилемму, я немного помолчал, готовясь ответить достойно. Посмотрев сначала на Бэкуса, я перевел взгляд на Уэллинг, а затем снова на Бэкуса. Я сказал так:

— Моя газета уже вложила в это дело немало времени и денег. Я занялся этой темой, когда она не казалась такой интересной. Как вы понимаете, я могу написать статью уже сегодня вечером, и в ней будет сказано, что компетентные органы начали расследование общенационального масштаба, предполагая, что существует серийный убийца, охотившийся на сотрудников полиции в течение трех лет, и что до сих пор это не было известно никому.

— Как я уже признал, вы проделали очень неплохую работу, и никто не спорит о том, какого рода историю вам рассказывать.

— Тогда что вы предлагаете? Я просто отказываюсь от всего, спокойно ухожу и дожидаюсь пресс-конференции, которую объявят, когда и, главное, если вы его поймаете?

Бэкус прокашлялся, откинувшись назад, на спинку стула. Я снова мельком взглянул на Уэллинг, но ее лицо не выражало ничего.

— Я бы хотел подсластить эту пилюлю, да только, говоря прямо, вам следует немного придержать эту статью, на некоторое время, — сказал Бэкус.

— На какое «некоторое»? Что значит «немного придержать»?

Бэкус осмотрел кафетерий, словно попал сюда впервые, и сказал, не глядя в мою сторону:

— Пока мы его не возьмем.

Я тихонько свистнул.

— И что я за это получу? Что получит за это «Роки-Маунтин ньюс»?

— Первое и главное: вы поможете найти убийцу своего брата. Если же для вас этого недостаточно, я полагаю, что мы сможем устроить эксклюзивную договоренность: именно вы первым напишете об аресте подозреваемого.

Все замолчали, и это тянулось довольно долго. Ясно, что мяч на моей стороне поля. Взвешивая каждое слово, я заговорил, наклонившись над столом:

— Хорошо, Боб. Как я понимаю, ты знаешь, это один из тех редких случаев, когда у вас, ребята, на руках не все козыри и в вашем распоряжении не вся артиллерия. Это мое расследование, не так ли? Я его начал, и я это дело не брошу. И я не собираюсь вернуться в Денвер и просто сесть за стол, дожидаясь, пока мне позвонят. Я уже в центре следствия, и если вы не хотите, чтобы я там остался, то могу вернуться и выложить на бумагу все. В газеты статья попадет в воскресенье утром. В этот день у нас самый большой тираж.

— Сделаешь так, несмотря на брата? — горячо сказала Уэллинг. — Ты вывернешь на страницу все это дерьмо?

— Рейчел, прошу тебя, — вмешался Бэкус. — Все не так плохо. Что нам...

— Я солью это дерьмо, — ответил я. — Я оказался единственным, кто его откопал. Не стоит обвинять меня. Мой брат останется мертв независимо от того, найдете вы убийцу или нет. И также он будет мертв, напишу я статью или нет.

Бэкус примирительно поднял вверх руки:

— Хорошо, Джек, мы не будем обсуждать ваши мотивы. Кажется, мы выходим на противоположные позиции, а мне этого совсем не хочется. Почему бы прямо не сказать, в чем состоят ваши требования? Я уверен, что мы все обсудим и найдем решение прямо сейчас. Пока не остыл наш кофе.

— Все довольно просто, — быстро ответил я. — Вы даете мне допуск к расследованию. Полный доступ к материалам, в качестве наблюдателя. А я не напишу ни слова, пока мы не поймаем сукина сына.

— Это же шантаж! — произнесла Уэллинг.

— Нет, это эксклюзивная договоренность, которую мне предложили выработать, — парировал я. — На самом деле это вообще концессия, поскольку сама статья у меня уже есть. Придерживать материал противоречит моим инстинктам и идет вразрез с работой, которой я занимаюсь.

Я взглянул на Бэкуса. Уэллинг изрядно разозлилась, но я понимал, что это не имело значения. Решение должен принять Бэкус.

— Я не думаю, что мы сможем так поступить, Джек, — наконец проговорил он. — Это нарушает правила бюро не вводить посторонних в состав группы. И потом это просто опасно для вас.

— Не имеет значения. Ничто не имеет значения. У вас есть выбор. Примите мои условия или отвергните их. Можете звонить, кому считаете нужным. Условия вам известны.

Бэкус передвинул чашку с кофе поближе и уставился в неспокойную черную поверхность. Он не отпил ни глотка.

— Предложение сильно превышает мои полномочия. Я скоро вернусь.

— Когда именно?

— Буду звонить прямо сейчас, не откладывая.

— А как насчет совещания?

— Они могут начинать. Почему бы вам двоим не подождать меня здесь? Я ненадолго.

Бэкус встал и аккуратно задвинул стул на место.

Пока он не покинул зал, я добавил:

— Всего лишь для полной ясности. Если мне разрешат допуск как наблюдателю, я не стану писать о деле до тех пор, пока мы не поймаем убийцу или вы сами не признаете работу бесполезной, перебросив силы на другие расследования. Кроме двух исключений из этого правила.

— Каких еще исключений?

— Одно — если вы попросите о нем написать. Может случиться так, что понадобится вспугнуть убийцу при помощи статьи в прессе. Другое исключение касается возможной утечки. Как только информация о деле окажется в любой из газет или на телевидении, это будет означать, что терять мне больше нечего. Вообще. Если я хотя бы почувствую запах сенсации, которую готовит кто-то другой, то немедленно опубликую мою статью, первым. Потому что, черт побери, это моя история.

Бэкус посмотрел на меня и кивнул:

— Я скоро вернусь.

Когда он удалился, Уэллинг взглянула в мою сторону и тихо сказала:

— Будь я на его месте, я назвала бы это блефом.

— Это не блеф. Это правда.

— Если правда, то ты продаешь права охоты на убийцу своего брата за статью, что огорчает меня очень и очень сильно. Мне нужен еще кофе.

Затем она встала со своего места и вышла из кафетерия. Провожая ее взглядом, я вдруг вспомнил последнее из прочитанного вчерашней ночью. Эти строки будто и не покидали моей памяти:

Дарил мне свет

Немало бед,

И чахла душа в тишине.

Глава 22

Войдя в комнату для совещаний вместе с Бэкусом и Уэллинг, я заметил несколько никем не занятых стульев. Присутствовавшие агенты в основном группировались вокруг стола, остальные расселись вдоль стен, выстроив внешнее кольцо. Бэкус показал мне на один из стульев, приглашая сесть.

Вместе с агентом Уэллинг он прошел в середину, заняв место у стола. Похоже, те стулья всегда оставались за руководителями. Как новый человек, я немедленно ощутил на себе множество взглядов и вынужденно пригнулся, сделав вид, что копаюсь в сумке, где на самом деле лежал только мой ноутбук.

Сделка устроила Бэкуса. Или, скорее, того начальника, которому он звонил. Мне позволили участвовать в травле, а из агента Уэллинг сделали «няньку», как назвала это поручение она сама.

Пришлось изложить на бумаге и подписать соглашение, где я заявлял, что не стану публиковать ничего относительно расследования, пока оно не принесет плоды или не будет прекращено. Формула сделки также содержала две исключительные ситуации, о которых я заранее заявил.

Я спросил Бэкуса насчет фотографирования, но он ответил, что такого уговора не было. Впрочем, затем агент согласился оформить запрос. Лучшее, что можно сделать для Гленна.

После того как Бэкус и Уэллинг заняли свои места, а интерес к моей персоне несколько поубавился, я решил осмотреться более обстоятельно.

В комнате собралось более десятка мужчин и три женщины, включая агента Уэллинг. Большинство мужчин были одеты в рубашки и выглядели так, словно работали здесь порядочно времени. Везде стояли пластиковые стаканчики, а на столах и на коленях присутствующих лежали папки с бумагами. По комнате расхаживала женщина, также выдававшая каждому по стопке листов.

Тут я заметил, что среди агентов находится и человек с грубым лицом, уже заходивший в кабинет Уэллинг и которого я видел в кафетерии. Когда Уэллинг оказалась у стойки, доливая в чашку кофе, он бросил есть и приблизился к ней, явно для серьезного разговора. Слышать я ничего не слышал, зато ясно видел, что мужика отшили. И радости по этому поводу он явно не испытывал.

Бэкус произнес, потирая руки:

— Так, народ, давайте начнем, если можно. Был длинный день, но возможно, с этого момента дни станут еще длиннее.

Разговоры сразу же стихли. Тихонько дотянувшись до сумки, я вынул из нее ноутбук. Включив компьютер и создав новый документ, приготовился записывать.

— Прежде всего небольшое объявление. У нас новый человек, как видите; он сидит у самой стены. Это Джек Макэвой. Он репортер из «Роки-Маунтин ньюс» и планирует быть с нами до конца расследования. Именно его замечательная работа позволила нам собраться в этой комнате. Он открыл нашего Поэта. И он согласен не писать по этому поводу ничего до тех пор, пока преступник не окажется в тюрьме. Прошу относиться к нему предельно уважительно. Мистер Макэвой совершил то, что достойно должности специального агента.

Тут я опять ощутил на себе взгляды фэбээровцев и замер, держа ноутбук на коленях и авторучку в руке, так словно меня застали на месте преступления с окровавленными руками.

— Если он не собирается ничего писать, то для чего ноутбук?

Голос показался знакомым. Посмотрев в его сторону, я узнал того самого мужчину с грубым лицом, из кабинета Уэллинг.

— Ему необходимо делать записи, чтобы, начав работу над статьей позже, он располагал фактами, — пояснила Уэллинг, неожиданно придя ко мне на помощь.

— Это будет великий день, если один из них напишет правду. — Агент обращался уже к Уэллинг.

— Гордон, предлагаю вам не ставить мистера Макэвоя в неудобное положение, — с улыбкой произнес Бэкус. — Я заверяю, он еще проделает свою часть работы. Сам начальник управления верит, что так и произойдет. И еще: факт состоит в том, что к этому моменту Джек превосходно сделал свое дело, и нам остается лишь сотрудничать с ним, несмотря на понятные сомнения.

Я видел, как Гордон помотал головой, выражая озабоченность, и лицо его покраснело еще больше. По крайней мере теперь я начинал разбираться, от кого не следует ждать помощи. Следующей каплей оказалось то, что женщина-"раздатчица", пройдя мимо, не оставила мне никаких документов.

Бэкус продолжал:

— Это последнее из наших общих совещаний. Завтра утром группа разделится. Оперативники отправятся в Денвер, к месту последнего происшествия. Рейчел остается ответственной за расследование и координацию. Брасс и Бред будут здесь и займутся анализом обстоятельств дел и всем, что еще понадобится. Мне нужны письменные доклады от всех агентов к восемнадцати часам по восточному времени, в Денвере и Квонтико, ежедневно. Пока можете использовать факс нашего управления в Денвере. Его номер в полученных вами бумагах. Скоро у нас появится собственная линия, номер телефона сообщу позже.

Теперь пройдемся по тому, что мы имеем. Очень важно, что все мы действуем слаженно. И не хочу, чтобы от нас ускользнуло хоть что-то. Так уже бывало, и поэтому хватит.

— Не стоит затягивать гайки, — саркастически заметил Гордон. — На нас уже смотрит пресса.

Кое-кто рассмеялся, но Бэкус тут же оборвал смешки.

— Ладно-ладно. Гордон, ты выразил свое сомнение вслух и достаточно ясно. Теперь я хочу предоставить слово Брасс, и пусть она доложит состояние дел.

Женщина, сидевшая через стол от Бэкуса, откашлялась и выложила на стол перед собой три листа бумаги. Кажется, компьютерные распечатки. Затем она встала с места.

— Итак, шесть мертвых детективов в шести городах. Еще у нас шесть нераскрытых убийств, над которыми к моменту своей смерти работали погибшие детективы независимо друг от друга. Суть в том, что мы до настоящего времени не определили твердо — имеем ли одного преступника или двух. Или, возможно, больше двух, хотя это и маловероятно. Интуиция говорит, что преступник скорее всего один, хотя пока не могу привести убедительных доводов в пользу этой версии. В чем мы уверены, так это в наличии связи между гибелью шести детективов и в том, что здесь замешана одна и та же рука. И в настоящее время наше внимание занимает именно этот преступник. Тот, кого мы называем Поэтом. Кроме упомянутых фактов, мы располагаем лишь гипотезой о взаимной связи шести случаев, о чем поговорим позже. Предлагаю начать с детективов. Взгляните на первую из распечаток, здесь я хочу отметить несколько моментов.

Я видел, как все начали изучать полученные ими бумаги, и немедленно почувствовал себя лишним. После совещания следовало бы поговорить об этом с Бэкусом. Взглянув на Гордона, я увидел, что он тоже смотрит на меня. Гордон подмигнул и опять углубился в чтение. Тут я заметил, что Уэллинг зачем-то встала со своего места, направившись ко мне, обойдя вокруг стола. Она протянула копии распечаток. Я кивнул в знак признательности, но она уже пошла назад. Случайно я заметил, как, проходя мимо Гордона, она посмотрела на агента и что взгляды их на продолжительное время встретились.

Я полистал полученные только что страницы. Первая представляла организационную структуру группы с именами агентов и их задачами. Здесь же давались телефонные номера и факсы управлений ФБР в Денвере, Балтиморе, Тампе, Чикаго, Далласе и Альбукерке.

Пробежав глазами по списку, я нашел Гордона. Гордон Торсон. Его задание значилось рядом с фамилией и выглядело просто: «Квонтико».

Потом я стал искать в списке Брасс, легко догадавшись, что это Бразилия Доран, помеченная как «координация списка жертв/сбор описаний».

Задачи других агентов перечислялись здесь же, рядом. Выделялись только почерковедческие экспертизы и криптология. Остальные поручения выглядели как перечень, с городами и фамилиями жертв. Как я понял, в каждый город, где действовал Поэт, назначено по два агента для координации расследования да плюс еще агенты из местных управлений ФБР, и это не считая полиции.

Я перешел к следующему листу, чтением которого были заняты остальные агенты.

Предварительное описание: список жертв «Поэт», Би-эс-эс 95-17

1. Клиффорд Белтран. Департамент шерифа Сарасоты, штат Флорида, отдел по расследованию убийств. Белый мужчина, родился 14 марта 1934 года, умер 1 апреля 1992 года. Оружие: «смит-вессон», кал. 12, дробовик, один выстрел в голову. Место смерти: квартира. Свидетели: нет.

2. Джон Брукс. Департамент полиции Чикаго, отдел по расследованию убийств, Третий район. Чернокожий мужчина, родился 7 января 1954 года, умер 30 октября 1993 года. Оружие: служебное, «глок-19», два выстрела, одно ранение в голову. Место смерти: квартира. Свидетели: нет.

3. Гарланд Петри. Департамент полиции Далласа, отдел по расследованию убийств. Белый мужчина, родился 11 ноября 1951 года, умер 28 марта 1994 года. Оружие: служебное, «беретта-38», два ранения: в голову и в грудь. Место смерти: квартира. Свидетели: нет.

4. Морис Котайт. Департамент полиции Альбукерке, отдел по расследованию убийств. Латиноамериканец, мужчина, родился 14 сентября 1956 года, умер 24 сентября 1994 года. Оружие: служебное, «смит-вессон», кал. 38, два выстрела, одно ранение в голову. Место смерти: квартира. Свидетели: нет.

5. Шон Макэвой. Департамент полиции Денвера, отдел по расследованию убийств. Белый мужчина, родился 21 мая 1961 года, умер 10 февраля 1995 года. Оружие: служебное, «смит-вессон», кал. 38, один выстрел в голову. Место смерти: автомобиль. Свидетели: нет.

Первое, что я отметил, — в их списке не оказалось Маккэффри. Он должен стоять на втором месте. Потом я осознал, что на меня опять начинали смотреть — по мере того как прочитывали последнее имя и понимали, кто я.

Продолжая разглядывать лист бумаги, лежавший передо мной, я видел только строки, касавшиеся брата. Его жизнь превратилась в короткое описание и две даты.

Наконец Бразилия Доран переключила всеобщее внимание на себя.

— Господа федеральные следователи, то, что касается шестого случая. Бумаги, которые вы уже видели, напечатаны до получения подтверждения. Его место в списке между Белтраном и Бруксом. Жертву звали Джон Маккэффри. Детектив отдела по расследованию убийств полицейского департамента Балтимора. Детали получим чуть позже. Как видите, в этих случаях мало общего. Разное оружие, разные места смерти, трое белых, один афроамериканец и один латиноамериканец. Шестой, Маккэффри, белый мужчина сорока семи лет.

Однако есть и общие моменты, касающиеся обстановки места преступления и улик. Все жертвы — мужчины, все работали детективами убойных отделов, и все убиты выстрелом в голову при полном отсутствии свидетелей. Далее подходим к двум ключевым позициям, определяющим сходство и которые мы можем использовать. В каждом из случаев имеем ссылку на Эдгара Аллана По. Это первое. Второе — каждая из жертв воспринималась коллегами как личность, угнетенная вполне определенным делом об убийстве, причем двое жертв обращались за врачебной помощью.

Теперь посмотрим на следующую страницу...

Звук переворачиваемых листов бумаги пронесся по комнате. Кожей я почувствовал, как в зале повисло охватившее всех мрачное очарование. Это показалось мне сюрреалистическим ощущением. Оно напоминало чувство автора в момент, когда он видит на экране кадры снятого по его произведению фильма. Прежде сюжет представлял собой заметки, скрытые в моем блокноте или компьютере, и все развивалось лишь в моем воображении. Эта лишь часть дела, тайная и весьма далекая от своего воплощения в реальность. Теперь же действие происходило в комнате, полной следователей. Они шумно обсуждали детали, рассматривали распечатки, они сами, своими поступками, утверждали существование того ужаса.

Открытая страница представляла нам содержание посмертных записок, все те цитаты из стихотворений По, которые я отыскал и выписал в блокнот прошлой ночью.

— Именно в этом все случаи бесспорно перекликаются, — сказала Доран. — Нашему Поэту нравится Эдгар Аллан По. Пока нам неясно почему. Однако над этим мы еще поработаем в Квонтико, во время вашего путешествия. Передаю слово Бреду, чтобы он довел до вас кое-какие соображения.

Мужчина, сидевший рядом с Доран, встал со своего стула. Вернувшись к первой странице, я нашел его имя. Агент Бредли Хазелтон. Брасс и Бред. «Что за сочетание», — тут же подумал я. Хазелтон, долговязый человек с лицом, покрытым рубцами от заживших прыщей, начал говорить, предварительно вернув очки на переносицу.

— Гм... все, что мы здесь имеем, включая и случай в Балтиморе, — это шесть цитат из трех стихотворений По, а также последние из произнесенных им слов. Мы рассматриваем информацию для определения общего смысла происходящего и того, каким образом стихи связаны с личностью преступника. Таким образом, мы ищем все, что угодно. Кажется совершенно ясным, что преступник играет с нами и здесь же идет на определенный риск. Я далек от мысли, что мы могли бы хоть что-то найти или мистер Макэвой мог бы обнаружить взаимную связь этих случаев при отсутствии цитат из По. Таким образом, мы располагаем своеобразной подписью преступника. Попытаемся выяснить, почему он выбрал именно По, а не, скажем, Уолта Уитмена, но я...