Краткий курс по русской истории

Россия разделена была на 11 губерний, которые подразделялись на провинции, а провинции на уезды. И в губерниях введено было коллегиальное управление: при губернаторах по указу 1713 года учреждены были советы ландратов, выбиравшихся дворянством губерний, без которых губернатор ничего не мог решить, имея значение только президента коллегии ландратов. Участие дворянства в местном управлении не прекратилось и после отмены ландратских советов в 1719 году, а только перенесено было из губерний в уезд; уездное дворянство ежегодно собиралось для выбора из своей среды земского комиссара, который заведовал сбором податей и полицейскими делами в уезде.
      Управление городским торгово-промышленным населением при Петре было выделено из ведомства общих областных управителей, воевод и губернаторов. В 1699 г. городам предоставлено было право ведаться своими выборными бурмистрами, сколько всякий город захочет их выбрать. Эти бурмистры составляли ратушу, в которой поочередно председательствовали, ведали городских торгово-промышленных обывателей судом и расправой и собирали с них казенные подати и другие доходы. Ратуши областных городов были подчинены Бурмистрской палате, или ратуше г. Москвы. К концу царствования Петра ратуши преобразованы были в магистраты. В 1720 г. Сенату предписано было учредить образцовый магистрат в Петербурге. Этот магистрат, получивший название Главного, должен был устроить магистраты в областных городах и руководить ими, как прежде московская Бурмистрская палата руководила городскими ратушами. Члены городового магистрата выбирались из первостатейных граждан города. Ведомство магистратов было шире сравнительно с прежними ратушами: магистраты вели городское хозяйство, должны были заботиться о развитии торговли и промышленности, о благоустройстве и благочинии городов и решали не только гражданские, но и уголовные дела подчиненных им городских обывателей.
       Указ о единонаследии. Обязательная служба, военная и гражданская, которую несло дворянство, осложнилась при Петре законом 20 января 1714 года об обязательном школьном обучении дворян, которое бы подготовляло их к этой службе. Упрочение положения дворянства, как земледельческого сословия, было одною из целей указа 23 марта 1714 года о единонаследии недвижимых имений. В древней Руси различались два вида служилого землевладения — вотчинаи поместье. Вотчина была наследственною собственностью владельца, поместье временным и условным владением, обыкновенно — пожизненным. Незадолго до Петра оба эти вида владения стали сближаться друг с другом: с одной стороны, во владение вотчинное проникли черты поместного, с другой — поместное землевладение усвояло себе юридические особенности вотчинного. Юридическое сближение обоих видов и завершено было указом 23 марта. Этот указ устанавливает одинаковый порядок наследования всяких недвижимых имений, не различая поместий и вотчин. Недвижимое имение наследуется по завещанию или по закону, непременно одним наследником без раздробления. Владелец может завещать всю свою недвижимость одному из сыновей, кому захочет, наделяя всех остальных детей движимым имением; если он умрет без завещания, все недвижимое имение по закону переходит к одному старшему его сыну. Если у владельца нет сыновей, он может завещать имение одной из своих дочерей по своему выбору; в случае смерти без завещания недвижимое имение по закону переходит к старшей дочери. Бездетный владелец может завещать недвижимое имение одному из своих родственников; в случае смерти без завещания недвижимость по закону переходит к ближайшему из родственников. Значит, указ 23 марта устанавливал не майорат, т.е. исключительное право наследования старшего сына, а единонаследие, т.е. неделимость недвижимых имений. В указе выражены и побуждения, его вызвaвшие. Он запрещал дробление дворянских имений между наследниками, сопровождавшееся упадком служилых дворянских фамилий и ослаблявшее их служебную годность. С другой стороны, указ имел в виду, что сыновья, не получившие недвижимого имения, «принуждены будут хлеба своего искать службою, учением, торгами» или другой какой-либо полезной деятельностью.
       Подушная подать. Расходы на войну и на реформы, особенно военные, росли так быстро, что текущих средств казны недоставало на их покрытие. В начале 1710 г. сосчитали, что ежегодный средний доход за последние годы простирался до 3.100.000 руб., а расход до 3.800.000 р.; на армию и флот шло до 3 миллионов рублей (тогдашний рубль равнялся приблизительно 9 нынешним). Для устранения дефицита, равнявшегося почти четверти дохода, Петр возвышал прежние налоги и вводил новые и вообще изыскивал всякие средства поддержать равновесие в бюджете. Он искал и возвышал людей, способных указать ему новые источники дохода, учинить казне прибыль. Такие люди назывались прибыльщиками. Звание прибыльщика было при Петре особой финансовой должностью, которая, по выражению одного указа, состояла в том, чтобы «сидеть и чинить государю прибыли». Большею частью прибыльщики были дворовые люди московских бояр; некоторым из них Петр за способности и заслуги давал важные должности по управлению. Самым деятельным и способным из них был Курбатов, дворовый человек боярина Бор. Петр. Шереметева, предложивший Петру проект о гербовой бумаге, которая, как важный источник государственного дохода, и была введена в 1699 г. Впоследствии Курбатов был назначен вице-губернатором Архангельской губернии. Другой прибыльщик, Ершов, был московским вице-губернатором. К концу царствования Петра прежние прямые налоги, распределявшиеся по тяглым дворам, заменены были подушнойподатью. Для этого в 1718 году предписано было произвести перепись подлежавшего подати населения. Эта перепись (первая ревизия) распространена была не только на сельских и городских обывателей, уже числившихся в тягле, но и на классы, прежде свободные от государственных повинностей, на вольных или гулящих людей и на холопов; последние таким образом юридически слились в один класс с крепостными крестьянами, от которых они прежде отличались тем, что, состоя в крепостной зависимости, не платили государственных податей. На все лица, подлежавшие подати, которых насчитано было немного менее 5.800.000, положен был в 1724 году без различия возраста подушный оклад в 74 коп. Податные души, не состоявшие в крепостной зависимости, обложены были еще дополнительным сбором в 40 к. для уравнения их с крепостными, которые сверх подушной подати платили оброк своим владельцам или работали на них; городские тяглые обыватели платили всего по 120 коп. с души. Подушная подать, которая была выше прежней подворной и падала на множество лиц, прежде свободных от податей, значительно увеличила государственные доходы, которых в 1725 году считалось уже около 9 мил. рублей (81 мил. на наши деньги).
       Промышленность и торговля. Чтобы устранить дефицит и дать народу возможность вынести тяжесть новых налогов, Петр старался поднять производительность народного труда. Не было ни одной значительной отрасли народного хозяйства, в которую он не ввел бы каких-либо улучшений. Но более всего заботился он о развитии промышленности, фабричной и заводской. В своей экономической политике Петр руководился двумя соображениями: 1) Россия не уступает другим странам, даже превосходит их обилием разных природных богатств, оставшихся доселе нетронутыми, и 2) разработку этих богатств должно вести само государство принудительными мерами. Он вызывал иностранных мастеров и фабрикантов, предписывал своим капиталистам соединиться в компании для торгово-промышленных предприятий, давал им льготы и субсидии, строил на казенный счет фабрики и заводы и потом сдавал их на льготных условиях способным и знающим дело промышленникам. Из всех отраслей обрабатывающей промышленности Петр особенно заботился об успехах горно-заводского производства, которое нужно было ему для вооружения армии и флота, и оно достигло при нем значительных размеров. В Тульском краю, где железное дело основано было еще в царствование Алексея, при Пeтре оно расширилось: построены были железные заводы, казенный и частные, мастерами Баташевым и Никитою Демидовым, а потом в г. Туле возник казенный оружейный завод, снабжавший оружием всю армию. В Олонецком краю на берегу Онежского озера в 1703 году построен был чугуноплавильный и железоделательный завод, послуживший основанием г.Петрозаводска. Вслед затем возникло несколько железных и медных заводов, казенных и частных — в Повенце и других местах края. Особенно широкое развитие получило горное дело на Урале (в нынешней Пермской губернии). Здесь, в Верхотурском уезде, еще с 1699 года начали строиться казенные железные заводы, которые потом отданы были во владение тульскому заводчику Н.Демидову. Вслед за казенными возникло здесь много частных заводов; те и другие образовали обширный горно-заводский округ, управление которым сосредоточено было в Екатеринбурге, городе, построенном в 1723 году на реке Исети управителем уральских заводов генералом Геннином и названном в честь императрицы Екатерины I. К заводам для работ и для охраны от враждебных инородцев, башкиров и киргизов, приписано было до 25 тыс. душ крестьян. К концу царствования Петра в Екатеринбургском округе находилось 9 казенных и 12 частных заводов, а всех фабрик и заводов числилось в России 233.
      Для поддержания промышленности и увеличения доходов казны Петр заботился об усилении внешней торговли. Он придавал очень большое значение этой отрасли народного хозяйства. Здесь прежде всего ему пришлось изменить самое направление торговых сношений с Западной Европой, которые шли Белым морем чрез Архангельск, единственную морскую гавань у Московского государства до Петра. По основании Петербурга, по мере того как Петр утверждался на балтийских берегах, он хотел перевести внешнюю торговлю с кружного Беломорского пути на балтийский, направив ее к новой столице. Несмотря на затруднения, с какими соединена была эта перемена, Петр сделал Петербург главным портом для внешней торговли, и уже в 1722 году число пришедших сюда иностранных кораблей дошло до 116, а в 1724 году оно увеличилось до 240. Кроме того, у Петра было еще шесть других балтийских портов (Кронштадт, Выборг, Нарва, Ревель, Пернов и Рига), по которым вместе с петербургским в 1724 году числилось в приходе 1700 купеческих кораблей из разных стран Западной Европы.
      Одним из главных препятствий, мешавших успехам внешней торговли, был недостаток удобных внутренних путей сообщения. Заботясь об устройстве сухопутных дорог, Петр обдумывал сложный план искусственных водных сообщений. Вскоре по завоевании Азова, когда он намеревался направить торговое движение к азовским портам, начаты были работы по устройству канала, который должен был соединить Волгу с Доном посредством их притоков Камышинки и Иловли. Но когда с началом Северной войны все внимание Петра обратилось к Балтийскому морю, это предприятие, занимавшее до 15 тыс. работников, было брошено. С основанием Петербурга естественно возникла мысль связать новую столицу и ее порт водным путем с внутренними областями, и вскоре Петр приступил к устройству Вышневолоцкой судоходной системы, прорыв канал, связавший приток Волги Тверцу с р. Цной, которая, образуя своим расширением озеро Мстино, выходит из него под названием Мсты и впадает в Ильмень. Движение судов по этому водному пути, установившему сообщение Волги с Невой, затруднялось бурным Ладожским озером, причинявшим судоходству большие потери. Для избежания их Петр в 1718 году задумал провести обводный Ладожский канал, которым суда приходили бы прямо из Волхова в Неву, минуя Ладожское озеро. Работы по устройству этого канала, которыми руководил Миних, были окончены уже по смерти Петра, в 1728 году. Петр задумывал соединить Волгу с Невой еще другим водным путем, перекопав волок (водораздел) между реками Вытегрой, притоком Онежского озера, и Ковжей, впадающей в Белоозеро, также начал еще в 1701 году работы по устройству водного сообщения Дона с Окой чрез приток последней Упу, делал разыскания с целью соединения Белого моря с Каспийским; но эти замыслы, входившие в состав обширного плана искусственных водных сообщений, не были осуществлены, начатые работы оставлены недоконченными.
       Финансы. Увеличение государственного дохода в продолжение 15 лет почти втрое (с 3.100.000 до 9 милл.) восстановило равновесие в бюджете Петра. Подушная подать, доставлявшая казне большую половину дохода (4.656.000 в 1725 г.), дала прямым налогом значительный перевес в составе бюджета над остальными источниками дохода. Вся сумма подушной подати шла на содержание сухопутной армии с артиллерией: флот содержался на таможенные и питейные сборы. С 1680 по 1725 г. доходы казны, в переводе на наши деньги, возросли с 25 до 81 милл. руб. Главные средства, сделавшие народный труд способным внести такой рост казенных требований, состояли в расширении и улучшении прежних производств и во введении новых, направивших массу мало или непроизводительно занятых рабочих рук на разработку нетронутых богатств страны. Для обеспечения этого дела Петр, как писал он в манифесте о вызове иностранцев (1702 г.), особенно заботился о распространении среди своих подданных «поныне им неизвестных познаний», которые сделали бы их более искусными во всех торговых и промышленных делах. В развитии торговой и промышленной техники он видел главное превосходство Запада, то, чему России еще долго придется у него учиться, и в экономических успехах, достигнутых усвоением этой техники, надобно видеть одну из величайших заслуг Преобразователя.
 

Обзор главнейших явлений русской истории со смерти Петра Великого

      Со смерти Петра В. во внешнем и внутреннем положении России обнаруживается ряд перемен, которые были прямыми или косвенными следствиями деятельности Преобразователя и значительно изменили границы и международное положение империи, устройство ее управления и состав русского общества.
       Внешняя политика. Сосредоточив все свое внимание на балтийских берегах и воюя с Швецией в союзе с Польшей, Петр Великий, особенно после турецкого похода 1711 г., покинул мысль о Черном море, о восточном вопросе, как и о воссоединении западной России. Но в следующие царствования эти старые, давно наболевшие вопросы русской политики сами собою стали на очередь. Преобразованная Россия заняла видное место среди европейских держав, а ее южным границам по-прежнему угрожали крымские варвары, и их набеги уже в царствование Анны вызвали победоносную, но тяжелую, страшно дорого стоившую войну с Турцией, кончившуюся бесплодным Белградским миром (1739 г.). Со времени Андрусовского перемирия (1667 г.) Россия жила в мире и даже союзе с Польшей, имея общих врагов — Турцию и Швецию. Но эта непривычная дружба двух так долго враждовавших соседей только ухудшила положение православных в Польше: их насильно обращали в унию, православные епархии передавали униатам, православное духовенство подвергали жестоким истязаниям, оскорбляли православные церковные обряды и святыни, запрещали строить и поправлять православные храмы, православных русских не допускали ни на сейм, ни к общественным должностям, облагали их поборами в пользу католического духовенства. Петр Великий и его преемники напрасно жаловались польскому правительству на все это; их жалобы оставлялись без последствий. Такой образ действий Поляков, прикрываемый и как бы поощряемый союзом с Россией, ослаблял, грозил даже порвать те национальные и церковные связи западной Руси с Россией, в которых для последней заключалось самое надежное средство завершить свое национально-политическое объединение возвратом западнорусских областей. Екатерина II смело приступила к решению обоих этих вопросов, восточного и западнорусского. Правда, оба дела пошли при ней не вполне тем прямым путем, какой указывали исторически выяснившиеся интересы России, и пошли не так легко, как надеялась повести их Екатерина. Две победоносные, но тяжелые войны с Турцией, предпринятые с мечтательными планами освобождения христиан Балканского полуострова и восстановления Греческой империи на развалинах Турецкой, дали России Крымский полуостров с Очаковом. Вопрос о воссоединении западной Руси с Россией разрешился уничтожением Речи Посполитой, причем коренная Польша, страна славянская, даже с чисто русской областью Галицией отдана была двум немецким державам. Такой ход дел вынужден был необходимостью разрешать оба вопроса, турецкий и польский, одновременно и совместно, а не раздельно и поочередно, и допустить участие в их разрешении двух сторонних держав, причем еще колебались между союзом с Австрией и с Пруссией, державами, соперничавшими друг с другом, но одинаково неприязненными России и славянству. При всем том и достигнутые успехи были весьма велики: от Польши приобретено было более 6 милл. большею частью коренного русского населения; южнорусские степи открыты были русскому труду и европейской христианской культуре; территориальное расширение России земельными приобретениями Екатерины II настолько подвинуто было к своей цели, что оставалось только присоединить Финляндию (по миру в Фридрихсгаме 1809 г.) и Бессарабию (по договору в Бухаресте 1812 г.) для того, чтобы Европейская Россия стала в свои естественные географические границы; Русская империя собрала почти все части Русской земли (за исключением Галиции) и закрепила за собою место в семье великих европейских держав. Намечены были пути и средства дальнейшего решения восточного вопроса: по договору 1774 г. в Кучук-Кайнарджи русским торговым судам открывалось свободное плавание из Черного моря в Средиземное, а русским резидентам в Константинополе дано право ходатайствовать перед Портой по делам Молдавии, по присоединении Крыма возник черноморский военный флот в Севастополе, служивший ближайшей опорой русского протектората над восточными христианами.
      С завершением территориального и национального объединения Европейской России внешняя политика ее приступает к решению других задач, раньше поставленных или вновь ставших на очередь. Эти задачи прямо или косвенно связаны со старым восточным вопросом,который с начала XIX в. и становится основным регулятором внешней политики России. Вместе с тем и содержание его расширяется: из местного вопроса об освобождении балканских христиан от турецкого ига он превращается в общий вопрос о прочной установке отношений России к азиатским населениям, согласным с требованиями европейско-христианской цивилизации, и распространяется с Балканского полуострова на Закавказье, среднюю и восточную Азию, вызывая столкновение Poccии с Турцией, Персией, с владельцами Туркестана и с Китаем. Но ход этого вопроса затруднился интересами, с разных сторон в него вплетавшимися, заботами западных держав о поддержании политического равновесия в Европе, расчетами их восточной торговли, опасениями Австрии за спокойствие своих Славян, опасениями Англии за свое влияние в Азии и т.п. Затруднение усиливалось еще колебаниями русской политики в выборе способа решения трудного вопроса: она то добивалась лишь некоторого улучшения в положении христиан под турецким игом, то склонялась к международному разделу Турции между Россией, Австрией, Францией, Англией, даже Испанией, то — под влиянием консервативно-легитимистских начал Священного союза и в ущерб значению России на Востоке — предоставляла восставших Греков их собственным силам (на конгрессе в Вероне 1822 г.), то, наконец, требовала независимого внутреннего управления для христианских народностей Балканского полуострова. Император Николай I, свободный от обязательств Священного союза, предпочел этот последний план действий и тем дал восточному вопросу постановку, более согласную с интересами России и с преданиями русской политики. Так как быстрое распадение Турции на ее составные части грозило общей анархии на Востоке, то в основание восточной политики России положено было правило содействовать освобождению христианских народностей Турции по мере их национально-политического пробуждения, предоставляя им независимое внутреннее управление, но оставляя их до поры до времени под верховною властью султана, чтобы не доводить Турцию до одновременного полного разложения, и только обеспечивая такое переходное положение освобождаемых русским правительством.
      Таким образом, давно и исторически естественно возникшее стремление России поддерживать угнетаемые иноверцами единоверные и частию единоплеменные населения Востока рядом войн России с Турками превратилось в признанное договорами международное правоее покровительствовать всем восточным христианам. Завоевывая и укрепляя за собой это право, Россия отторгала от Турецкой империи одну за другой ее составные части в порядке их географической близости или их политического пробуждения и одни из них включала в состав своей территории, а другие призывала к самостоятельному политическому бытию. Под властью собственных государей и под покровительством России, но с платой ежегодной дани султану в знак его верховной власти (признание независимости Татар от Турции по договору 1774 г., присоединение Бессарабии в 1812 г., освобождение Молдавии, Валахии и Сербии по договору Бухарестскому 1812 г., Аккерманскому 1826 г. и Адрианопольскому 1829 г.). На таких же условиях первоначально предполагалось освободить и Греков, восставших в 1821 г. (Лондонский договор России, Англии и Франции 24 июня 1827 г.). Но после Адрианопольского мира державы-покровительницы предпочли образовать из них вполне независимое от Турции королевство (Лондонский протокол 3 февраля 1830 г.). В то же время и та же необходимость защиты христиан от Турков и Персов увлекала Россию в Закавказье, прежде чем покорено было иноверное население горного Кавказа. Россия принимала там под свое покровительство, а потом и под свою власть христианские владения и покоряла магометанские. В 1783 г. грузинский царь Ираклий, не имея сил бороться с Персией, отдался под покровительство России, а его преемник Георгий XII завещал Грузию русскому императору, и в 1801 г. она была присоединена к России. Следуя примеру Грузии, признали над собой владычество России Имеретия (г. Кутаис), Мингрелия и Гурия (по р. Риону — в 1804 г. и 1810 г.). Для ограждения этих закавказских приобретений России пришлось рядом войн отторгать от Персии и Турции смежные магометанские области (присоединение приморской части Дагестана с Дербентом в 1795 г., персидских ханств Ширванского, Карабахского, Эриванского, Нахичеванского и др. по трактатам Гюлистанскому 1813 г. и Туркманчайскому 1828 г., восточного берега Черного моря и части турецкой Грузии с г. Ахалцыхом по Адрианопольскому договору 1829 г.).
      Ослабленная русскими победами Турция перестала считаться тяжелой помехой политическому возрождению восточных христиан, а по слабости своей казалась удобной соседкой. Потому, когда победоносное восстание паши египетского Мегмета-Али, турецкого вассала, в 1831 г. стало грозить основанием нового и сильного магометанского государства на развалинах Турецкой империи, Россия по просьбе султана послала ему помощь войском и флотом и спасла Турцию от разгрома. В отплату за свое спасение султан по договору в Ункиар-Скелесси (8 мая 1833 г.) предоставил русским военным судам свободный проход через Босфор и Дарданеллы; для военных флотов других держав эти проливы оставались закрыты. Россия приобрела преобладающее влияние в Константинополе и укрепила за собою право покровительства восточных христиан. Такое преобладание казалось западным державам грозною опасностью для политического равновесия Европы, и они старались ослабить его своим вмешательством в восточные дела. Имп. Николай поддержал султана и во второе еще более опасное восстание египетского наместника (в 1839 г.), но принужден был разделить это дело с Англией, Австрией и Пруссией. Лондонский договор четырех держав (1840 г.) заставил мятежного пашу покориться султану. В оба раза русская поддержка Турции имела целью помешать политическому возрождению магометанского ига. Так установилась политика России в восточном вопросе: не допуская ни раздела Турции между европейскими державами, ни политического усиления магометанства посредством внутреннего переворота, она, пользуясь своим положением, содействовала освобождению покровительствуемых от турецкого ига, но оставляла до времени освобождаемых в вассальной зависимости от султана. Западная дипломатия ставила другие цели своей восточной политики, признавая необходимым для охраны целости Турции уничтожить это исключительное право России и противодействовать освобождению покровительствуемых ею христиан. Эта политика при новом столкновении Poccии с Турцией из-за святых мест в 1853 г. и привела к союзу западных держав с Турцией против России.
      Исход этой новой коалиционной восточной войны (1853—1856 гг.) произвел крутой поворот в постановке восточного вопроса. Россия лишилась одной из главных опор своего влияния на Востоке; превосходный черноморский флот ее погиб, затопленный в Севастопольской бухте самими русскими, а по условиям Парижского мира (18 марта 1856 г.) Россия обязалась не заводить нового и не строить никаких военно-морских сооружений по черноморским берегам. Черное море было нейтрализовано, открыто для торговых судов всех наций. Восточные христиане были поставлены под общее покровительство великих держав Европы, и сама Турция, существование которой было формально признано необходимым для поддержания европейского равновесия, была принята в систему европейских держав, т.е. стала под опеку тех же держав-покровительниц, как государство неполноправное. Так восточный вопрос в пределах Европы из русско-турецкого превратился в международный, общеевропейский и в этой новой фазе своего развития получил новую постановку и новый характер.
      Совместный протекторат великих держав не умиротворил Востока, не примирил турецких христиан с магометанами, хотя Парижский трактат обязал Порту уравнять в правах первых с последними. Виды западноевропейской дипломатии на возрождение Турции посредством реформ и на удержание христианских народностей под ее властью сокрушились о косность и религиозный фанатизм Турок и о неудержимое стремление христиан к свободе. Разложение Турции пошло еще быстрее прежнего. Вассальные дунайские княжества Молдавия и Валахия против воли турецкого правительства соединились в одно государство Румынию, избрав своим общим господарем молдавского дворянина Ал. Кузу (1859 г.), а по изгнании его принца Карла Гогенцоллерна (1866 г.). Греки на о. Крите поднялись против Турции, желая присоединиться к Греции. Сербия, руководимая преданной Poccии национальной партией младосербов (вожди ее Вучич и Гарашанин), восстановила династию Обреновичей и добилась очищения своих крепостей от турецких гарнизонов, чем почти была упразднена власть султана над Сербией (1867 г.). Восстание в Боснии и Герцеговине, поддержанное сербскими и черногорскими добровольцами (1875 г.) и сильно отозвавшееся в других частях Балканского полуострова, особенно в Болгарии, повело к войне Сербии и Черногории с Турцией, а потом к новой русско-турецкой войне (1877 г.), окончившейся Сан-Стефанским договором (19 февраля 1878 г.). Западные державы, особенно Англия и Австрия, охраняя Турцию, противодействовали сколько могли движениям среди восточных христиан, и это противодeйствие особенно явственно обнаружилось на Берлинском конгрессе (июнь 1878 г.), на котором по настоянию тех же двух держав подвергнуты были пересмотру условия Сан-Стефанского договора. По этому договору Россия получила от Турции сверх денежного вознаграждения клочок Бессарабии (на север от Дуная), отторгнутый от нее по Парижскому трактату 1856 г., и часть Армении с крепостию Карсом и портом Батумом на Черном море, признавалась полная независимость Румынии, Сербии и Черногории с расширением их границ, Болгария в пределах от Дуная до Эгейского моря становилась княжеством с независимым национальным управлением под главенством султана и с платежом ему дани, Босния и Герцеговина также получали автономное внутреннее управление. Берлинский конгресс ограничил Болгарское княжество северной Болгарией до Балкан, оставив южную (Восточную Румелию)под непосредственной властью султана и под управлением назначаемого им с согласия европейских держав христианского губернатора, т.е. сделал необходимым новый переворот для воссоединения разорванных половин страны (1885 г.) с новыми волнениями на полуострове, а Боснию и Герцеговину отдал в управление Австро-Венгрии, армия которой при занятии этих провинций встретила упорное сопротивление. Англия, своей бесполезной поддержкой Турции продлившая последнюю войну и тем увеличившая число ее жертв, в вознаграждение за то независимо от Берлинского конгресса и даже неожиданно для него особым договором с Турцией отняла у нее о. Кипр (июнь 1878 г.).
      Улаживая таким образом восточные дела, европейская дипломатия урезывала территорию Турции, стесняла пределы власти ее султана, предписывала ей обязательные реформы, диктовала правила и назначала международные наблюдательные и воспомогательные комиссии для внутреннего устройства ее областей, указывала ей условия ее дальнейшего существования, сдерживала угрожавшие ей движения восточных христиан, — словом, поступала с ней, как с существом несовершеннолетним, беспомощным и неправоспособным. Так со времени принятия Турции в концерн европейских держав совместный протекторат их над восточными христианами для защиты их от Турции превратился на деле в совместную опеку над Турцией для защиты ее от восточных христиан.
      Сбитая Парижским трактатом 1856 г. со своего старого пути, восточная политика России обратилась на новые поприща, указанные ее интересами или необходимостью. Вслед за окончанием восточной (крымской) войны покорены были воинственные горные племена Кавказа, сначала восточного (1859 г.), потом западного (1864 г.), чем окончательно упрочена была безопасность кавказских владений. Враждебное отношение среднеазиатских ханств Кокандского, Бухарского и Хивинского, разбойничьи набеги туркмен, грабежи русских торговых караванов побудили предпринять ряд походов в Туркестан, сопровождавшихся завоеванием Ташкента (ген. Черняевым в 1865 г.) и потом присоединением всего Кокандского ханства (1876 г.), взятием Самарканда у Бухарского эмира (1868 г.), покорением Хивы (ген. Кауфманом в 1873 г.) и туркменского племени текинцев (ген. Скобелевым в 1881 г.). С добровольным вступлением Мерва в русское подданство (1884 г.) среднеазиатские владения Poccии распространились до Афганистана, раздельной полосы между ними и английской Индией. В то же время Россия утверждалась и на Дальнем Востоке, на берегах Тихого океана. Еще в XVII в. сибирские казаки проникли в область р.