Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Джек Райан (№10) - Медведь и Дракон

ModernLib.Net / Триллеры / Клэнси Том / Медведь и Дракон - Чтение (стр. 32)
Автор: Клэнси Том
Жанр: Триллеры
Серия: Джек Райан

 

 


Лиен Хуа чувствовала эти ощущения, но, что ещё хуже, знала их мысли, и её душа взывала к богу о милосердии. Что преступного в том, что ты хочешь стать матерью, даже если ты посещаешь христианскую церковь? Разве это преступление — родить второго ребёнка, который заменит первого, вырванного из её рук безжалостной судьбой? Почему государство лишает её счастья материнства? Неужели нет иного пути? Она не убила своего первого ребёнка, как поступают многие китайские семьи. Она не умертвила своего маленького Большого Дракона, с его искрящимися чёрными глазами, заразительным смехом и цепкими маленькими ручками. Какая-то другая сила забрала его, и она хотела, она нуждалась во втором ребёнке. Ей нужен всего один ребёнок. Она не жадная. Она не хотела выращивать двух детей. Только одного. Только одного, который будет сосать её грудь и улыбаться ей по утрам. Она честно работала на государство, ничего не требовала взамен, но теперь она просила о ребёнке! Это её право как человеческого существа, разве не так?

Но теперь она познает отчаяние. Лиен Хуа пыталась остановить схватки, приостановить роды, но с таким же успехом она могла бороться с приливом, орудуя лопатой. Её младенец спешил появиться на свет. Она чувствовала это. Она видела, что медсестра, принимающая роды, тоже знает это. Медсестра посмотрела на часы, выглянула из комнаты, размахивая рукой как раз в тот момент, когда Лиен Хуа сопротивлялась желанию тела вытолкнуть ребёнка, закончить процесс родов и, таким образом, отдать младенца в руки Смерти. Она отчаянно сопротивлялась, контролировала дыхание, дышала часто вместо того, чтобы дышать глубоко, боролась, боролась и боролась, но все напрасно. Теперь она понимала это. Не было рядом мужа, который мог бы защитить её. Он поступил по-мужски, доставив её сюда, но не смог спасти её и его собственного ребёнка. Вместе с отчаянием пришла слабость. Настало время. Она знала это чувство с прошлых родов, сопротивляться дальше — выше её сил.

Она не может бороться. Настало время сдаться.

Врач увидел, как махнула рукой медсестра. Он был мужчиной. Мужчине легче делать это, и поэтому большинство смертельных «уколов» в больнице делали мужчины.

Он взял шприц объёмом в пятьдесят кубических сантиметров, подошёл к шкафчику с лекарствами, отпер дверцу и достал большую бутыль с формальдегидом. Затем он наполнил шприц, даже не стараясь удалить из него пузырьки воздуха, потому что цель этого укола была убить, и потому всякая дополнительная забота являлась лишней. Он пошёл по коридору к палате № 3. Сегодня врач дежурил уже девять часов. Он произвёл трудное, но закончившееся успехом кесарево сечение несколько часов назад и теперь закончит свой рабочий день вот этим уколом. Такие поступки ему не нравились. Он делал это, потому что такой была его работа — часть политики государства. Глупая женщина, рожает ребёнка, не получив разрешения властей. По сути дела, это её вина. Она знает правила. Их знают все. Невозможно не знать правила. Но она решила нарушить их. За это нарушение она не будет наказана. Её не посадят в тюрьму, она не потеряет работу, и её даже не оштрафуют. Она просто вернётся домой, как будто и не было этих девяти месяцев. Она будет немного старше, немного умнее и будет знать, что, если это случится снова, гораздо лучше сделать аборт на втором или третьем месяце беременности, ещё до того, как ты привыкнешь к этому проклятому существу у себя в животе, это намного легче, чем выносить мучительные схватки совершенно напрасно. Печально, ничего не скажешь, но в мире много печали. Врач избрал профессию врача, а женщина в палате №3 решила забеременеть.

Он вошёл в палату в маске, закрывающей лицо, потому что он не хотел, чтобы женщина заразилась чем-нибудь. Именно поэтому он выбрал чистый шприц, в случае если он промахнётся и игла воткнётся по ошибке в её тело.

Итак.

Врач поднял голову и посмотрел. Женщина полностью расслабилась и лежала спокойно, и вот действительно появилась головка. Маленькое существо. Лучше подождать минуту-другую, чтобы после того, как он выполнит свой долг, она последним усилием вытолкнула маленькое тельце — и все будет кончено. Затем она сможет встать, поплакать и начать жизнь заново. Врач слишком сконцентрировался на своей работе и не заметил шумного беспорядка у входа в родильную палату.

* * *

Янг сам распахнул дверь. И тут же увидел свою жену, распростёртую на столе, как жертва на алтаре кровожадного китайского коммунистического бога. Лиен Хуа лежала на родильном столе, её ноги был подняты и широко раздвинуты, словно это приспособление соорудили, чтобы легче насиловать женщин. Голова жены была закинута назад и опущена вниз, а не поднята вверх и наклонена вперёд, словно она не хотела наблюдать за рождением своего ребёнка. Через мгновение он понял причину.

Вон там врач! И в руке он держит большой шприц, полный…

Они не опоздали! Янг Куон столкнул врача со стула. Он бросился к лицу жены.

— Я здесь! И со мной пришёл преподобный Ю, Лиен. — Это походило на луч света, осветивший наконец тёмную комнату.

— Куон! — воскликнула Лиен Хуа, чувствуя необходимость вытолкнуть младенца и, наконец, желая этого.

Но затем все стало намного сложнее. У больницы были свои охранники, но после того, как клерк в вестибюле сообщил им о происходящем, один из охранников вызвал полицию. Китайские полицейские, в отличие от охранников больницы, вооружены. Два полицейских появились в коридоре. Они были удивлены, когда заметили сначала иностранцев с телевизионными камерами прямо перед собой. Не обращая на них внимания, они протолкнулись в родильную комнату и увидели беременную женщину, на последней стадии родов, врача на полу и четырех мужчин, два из них тоже иностранцы!

— Что здесь происходит?! — взревел старший полицейский, поскольку запугивание было его основным оружием, когда требовалось подчинить себе население.

— Эти люди мешают моей работе! — выкрикнул в ответ врач. Если он не станет действовать немедленно, проклятый младенец родится и успеет вдохнуть, и тогда он уже не сможет…

— Что? — потребовал разъяснения полицейский.

— У этой женщины запрещённая беременность, и мой долг немедленно покончить с зародышем. Эти люди мешают мне. Прошу сейчас же убрать их отсюда.

Для полицейских этого было достаточно. Они повернулись к людям, совершенно очевидно находящимся здесь без разрешения.

— Немедленно покиньте комнату! — приказал старший полицейский, а младший протянул руку к пистолету.

— Нет! — тут же последовал ответ обоих: Янг Куона и Ю Фа Ана.

— Врач приказал вам уйти, вы должны выполнить приказ, — настаивал полицейский. Он не привык, чтобы обычные люди сопротивлялись его распоряжениям.

Врач решил, что наступил благоприятный момент выполнить свои неприятные обязанности, после чего он сможет отправиться домой. Он поднял стул, подвинул его к тому месту, где можно удобно заняться работой.

— Я не допущу этого! — на этот раз воскликнул Ю со всем авторитетом своего образования и статуса.

— Да выгоните их, наконец! — рявкнул врач, теряя терпение.

Куон стоял у головы жены и не мог предпринять решительных действий. К своему ужасу, он увидел, что доктор поднял шприц и поправил очки. И в этот момент жена Куона, ничего не замечающая вокруг, словно находилась где-то далеко, сделала глубокий вдох и напряглась.

— Вот, — сказал врач. Зародыш полностью выдвинул голову, и всё, что оставалось, это…

Преподобный Ю видел много зла в своей жизни, как и большинство священников, а они видят зло так же постоянно, как и опытные полицейские офицеры, но увидеть, как убивают младенца прямо перед его глазами, это уж слишком. Он грубо оттолкнул младшего полицейского и ударил врача по голове сзади. Врач упал на пол, и Ю прыгнул на него.

— Ты снимаешь все это? — спросил Барри Вайс в коридоре.

— А как же, — подтвердил Николс.

Младшего полицейского оскорбило не нападение на врача, но скорее то обстоятельство, что этот — этот гражданин осмелился поднять руку на него, одетого в форму члена народной вооружённой полиции. Вне себя от ярости, он выхватил пистолет из кобуры, и то, что раньше было запутанной ситуацией, превратилось теперь в смертельное противостояние.

— Нет! — крикнул кардинал ДиМило, шагнув к молодому полицейскому. Тот оглянулся на звук голоса и увидел старого гвая, или иностранца, в очень странной одежде, приближающегося к нему с враждебным выражением на лице. Первой реакцией копа был удар по лицу иностранца открытой левой ладонью.

Кардинала Ренато ДиМило не ударяли по лицу с детства, и это оскорбление его личности было тем более обидным для его религиозного и дипломатического статуса из-за того, что удар нанёс этот мальчишка! Он покачнулся от силы удара, оттолкнул мужчину в сторону, намереваясь прийти на помощь китайскому пастору и помочь ему не допустить убийцу-врача до младенца, который вот-вот появится на свет.

Врач стоял, покачиваясь, на одной ноге, держа шприц в поднятой руке. Кардинал выхватил шприц и швырнул его об стену. Шприц не разбился, потому что был сделан из пластика, зато игла погнулась.

Если бы полицейские поняли, что здесь происходит, или просто получили бы более основательную подготовку, на этом все и закончилось бы. Но они не понимали, и у них не было достаточной подготовки. Теперь и у старшего полицейского появился в руке пистолет типа 77. Он попытался ударить итальянца по затылку рукояткой пистолета, но промахнулся, и ему всего лишь удалось рассечь кожу на голове кардинала и заставить его пошатнуться.

Теперь пришла очередь монсеньора Шепке. Произошло нападение на его кардинала, на человека, которому он обязан служить и которого должен защищать. Он был священником, поэтому не мог применить физическую силу. Он не имел права нападать.

Однако Шепке мог защищаться. Так он и поступил, схватив руку старшего полицейского, в которой тот держал пистолет, и вывернул её, направив пистолет в безопасном направлении, в сторону от людей, находящихся в комнате. Но полицейский успел нажать на спусковой крючок, и, хотя пуля просто расплющилась о цементный потолок, грохот выстрела внутри маленькой комнаты был оглушительным.

Младший полицейский внезапно решил, что напали на его товарища. Он повернулся и выстрелил, но пуля калибра 7,65 мм попала не в Шепке, а в спину кардинала ДиМило. Пуля прошла навылет, разорвав селезёнку старого священника. Внезапная боль удивила кардинала, но глаза ДиМило были направлены на рождающегося ребёнка.

Грохот выстрела напугал Лиен Хуа, и сокращение мускулов было чистым рефлексом.

Ребёнок появился на свет и упал бы на пол головой вперёд, если бы не вытянутые руки преподобного Ю, который подхватил ребёнка и, наверно, спас ему жизнь. Китайский священник лежал на боку, и тут он увидел, что второй выстрел тяжело ранил его католического друга. Прижимая к груди младенца, он встал на ноги и посмотрел на молодого полицейского разъярённым взглядом.

— Хуай дан! — закричал Ю. — Негодяй! — Даже не заметив, что он держит в руках младенца, священник шагнул к растерявшемуся и испуганному полицейскому.

Механически, подобно роботу, полицейский поднял руку с пистолетом и выстрелил прямо в лоб баптистскому священнику. Ю повернулся и упал назад, споткнувшись о тело лежащего кардинала ДиМило. Тела двух священников спасли жизнь только что рождённому младенцу.

— Убери пистолет! — закричал старший коп своему молодому партнёру. Но было уже поздно. Преподобный Ю был мёртв, из его затылка на грязный кафельный пол вытекало мозговое вещество и брызгала кровь.

Врач был первым, сделавшим что-то разумное. Младенец был рождён, и он не мог теперь убить его. Врач взял младенца из мёртвых рук Ю и поднял его за ноги, собираясь шлёпнуть его по попке, но этого не понадобилось. Младенец запищал. «Итак, — подумал врач столь же механически, как выстрелил молодой полицейский, — есть хоть какой-то хороший результат во всем этом безумстве». То, что он собирался убить этого ребёнка всего минуту назад, не мешало врачу теперь оказать помощь тому же самому ребёнку. Долг превыше всего! Тогда младенец был ненужной государству человеческой плотью. Теперь он стал дышащим гражданином Китайской Народной Республики, и его долг, долг врача, состоял в том, чтобы защитить младенца. Подобная двойственность ничуть не беспокоила врача, потому что просто не пришла ему в голову.

Затем последовало несколько секунд, в течение которых люди пытались понять, что произошло. Монсеньор Шепке увидел, что Ю мёртв. Он не мог выжить с такой раной в голове. Его обязанностью была забота о кардинале.

— Ваше преосвященство, — сказал он, опускаясь на колени и пытаясь поднять тело ДиМило с окровавленного пола.

Кардинал Ренато ДиМило подумал, как странно, что боль спряталась где-то далеко.

Он знал, что его смерть неминуема. Его селезёнка была разорвана на куски, и внутреннее кровотечение продолжалось с убийственной скоростью. У него не осталось времени, чтобы подумать о своей жизни или о том, что ожидает его в ближайшем будущем, но, несмотря на все это, его жизнь, посвящённая службе людям и вере в бога, в последний раз подтвердила, что она, эта Вера, все ещё существует.

— Ребёнок, Франц, ребёнок? — произнёс он слабым голосом.

— Младенец жив, — успокоил монсеньор Шепке умирающего кардинала.

Умиротворённая улыбка.

— Вепе, — прошептал Ренато, закрывая глаза в последний раз.

На последних кадрах, заснятых оператором CNN, был виден младенец, лежащий на груди матери. Они не знали её имени, и лицо женщины словно оцепенело от происходящего вокруг, но затем она почувствовала тёплое тельце дочери, и её лицо начало меняться, по мере того как женские инстинкты победили все остальные чувства.

— Пора уносить ноги отсюда, Барри, — прошептал оператор.

— Ты прав, Пит. — Вайс сделал шаг назад и повернулся налево, направляясь по коридору к лестнице. Он знал, что у него в руках потенциальная премия «Эмми». Барри редко видел человеческие драмы вроде этой, и заснятый материал нужно отправить в Атланту, причём как можно быстрее.

Внутри родильной палаты старший коп продолжал трясти головой, в ушах раздавался звон от грохота выстрелов, он пытался понять, что за чертовщина произошла здесь. Тут он внезапно понял, что в комнате стало темнее — исчезла телевизионная камера! Нужно что-то предпринять. Выпрямившись, он выбежал из палаты и увидел спину последнего американца, спускающегося по лестнице. Полицейский оставил своего младшего коллегу в палате и побежал вниз по пожарной лестнице с такой быстротой, насколько сила тяготения позволяла ему переставлять ноги по металлическим ступеням.

Вайс вывел своих людей в вестибюль и направился к главному выходу, около которого стоял его микроавтобус с оборудованием космической связи. Они были уже у самой двери, когда крик заставил их обернуться. Это кричал старший коп. Ему лет сорок, подумали они, и в руке он снова держал пистолет, к удивлению и ужасу всех людей в вестибюле.

— Не останавливайтесь, — сказал своей бригаде Вайс, и они протолкнулись через дверь на открытый воздух. Микроавтобус был недалеко, спутниковая антенна лежала на крыше, и это был ключ для передачи заснятого материала.

— Стоять! — скомандовал полицейский. Оказывается, он немного говорит по-английски.

— О'кей, парни, спокойно, — сказал Вайс трём остальным.

— Все под контролем, — ответил оператор Пит. Он уже снял камеру с плеча, и его руки скрылись из вида.

Полицейский сунул пистолет в кобуру и подошёл вплотную, вытянув правую руку раскрытой ладонью вверх.

— Дайте мне кассету, — сказал он. У него был ужасный акцент, но английские слова вполне разборчивы.

— Эта кассета принадлежит мне! — запротестовал Вайс. — Она принадлежит мне и моей компании.

Полицейский недостаточно хорошо владел английским языком, чтобы понять, о чём говорит репортёр. Он повторил своё требование:

— Дайте мне кассету!

— О'кей, Барри, — сказал Пит. — Я понял.

Оператор Пит Николс поднял камеру, нажал на кнопку «Eject» и достал из камеры «Сони» кассету Бетакам-формата. Затем он передал её полицейскому с расстроенным и сердитым выражением лица. Коп взял её с удовлетворённой улыбкой, повернулся и пошёл обратно в больницу.

Полицейский не мог знать, что Пит Николс, как все телевизионные операторы, способен подменить кассету с таким же искусством, как шулеры в Лас-Вегасе умеют подменять туза валетом. Пит подмигнул Барри, и все четверо направились к микроавтобусу.

— Пошлём передачу прямо сейчас? — спросил продюсер.

— Давай не будем вести себя так очевидно, — ответил Вайс. — Отъедем на несколько кварталов.

Они так и поступили, направившись к площади Тянь-аньмэнь, где телевизионные микроавтобусы, ведущие передачи на спутник связи, не были таким редким зрелищем. Вайс уже связался по спутниковому телефону с Атлантой.

— Это Вайс на передвижной станции в Пекине, готовый к загрузке, — сказал в трубку корреспондент.

— Привет, Барри, — ответил знакомый голос. — Это Бен Голден. Что ты нам приготовил?

— Сенсационный материал, — сказал Вайс своему контролёру с другой стороны мира. — Двойное убийство и рождение ребёнка. Один убитый — католический кардинал, посол Ватикана в Пекине. Другой — китайский баптистский пастор. Сцена убийства обоих заснята на плёнку. Пожалуй, тебе лучше связаться с юридическим отделом.

— Проклятье! — донеслось из Атланты.

— Сейчас мы загружаем черновой материал, чтобы он оказался у вас. Я буду наготове для озвучивания. Но сначала нужно загрузить видео.

— Понял. Мы готовы к приёму на канале Ноль Шесть.

— Ноль Шесть, Пит, — сказал Вайс своему оператору, который занимался также спутниковой связью.

Николс стоял на коленях перед контрольной панелью.

— Готовлюсь… кассета вложена… набираю канал Шесть… начинаю передачу… пошла! — Тут же сигнал на частоте 14 гигагерц, или «Кью», помчался вверх через атмосферу к геоцентрическому спутнику, висящему на высоте 22 тысячи 800 миль прямо над островами Адмиралтейства в море Бисмарка, в юго-западной части Тихого океана.

* * *

Компания CNN не считала нужным кодировать свои видеосигналы. Это достаточно сложно технически, да и мало кто захочет снимать эти сигналы пиратским способом, когда они могут бесплатно увидеть эти передачи по своим кабельным системам через несколько минут или даже через четыре секунды из прямого эфира.

Но этот видеосигнал поступил в неудобное время, что было, однако, хорошо для Атланты, потому что руководители компании захотят изучить его ещё до передачи.

Убийство не было той темой, которую пожелает увидеть средний американец за своим завтраком ранним утром.

Видеосигнал из Пекина был также снят американским разведывательным сообществом, которое очень уважает компанию CNN, да и в любом случае не распространяет полученную телевизионную информацию очень широко. Однако эта передача всё-таки была направлена в управление связи Белого дома, которое является в основном военной организацией и располагается в подвале Западного крыла. Там всегда находится дежурный офицер, принимающий решение о важности полученной передачи. Если ей присваивается уровень «критическая», президенту необходимо сообщить о ней в течение пятнадцати минут, что означало необходимость разбудить его прямо сейчас. Это не делается в отношении главнокомандующего Вооружёнными силами страны без тщательного обдумывания. Простой сигнал с уровнем оповещения «молния» мог немного подождать, скажем — дежурный офицер посмотрел на часы — до завтрака. Таким образом, вместо оповещения президента он позвонил по телефону советнику по национальной безопасности президента доктору Бенджамину Гудли. Пусть он принимает решение о времени оповещения президента. В конце концов, доктор Гудли является официальным офицером разведывательной службы.

— Да?! — рявкнул в телефонную трубку Гудли, посмотрев на радиоприёмник с часовым циферблатом, стоящий на тумбочке рядом с кроватью.

— Доктор Гудли, это управление связи. Мы только что сняли видеосигнал CNN из Пекина, содержание которого может заинтересовать президента.

— Что за содержание? — спросил «Картёжник» и выслушал объяснение. — Насколько это точно?

— Итальянский кардинал, возможно, выживет, судя по видео — я хочу сказать, если рядом окажется хороший хирург, — но китайскому пастору вышибли мозги. У него нет никаких шансов, сэр.

— Как все это началось?

— Мы не уверены в этом, сэр. В АНБ может находиться запись телефонного разговора между этим парнем Вайсом и Атлантой, но к нам ничего пока не поступило.

— Теперь расскажите все ещё раз, — приказал Гудли, окончательно проснувшись.

— Сэр, у нас имеется видео двух людей, которых застрелили, и младенца, родившегося в Пекине. Это видео передано Барри Вайсом, репортёром CNN. На видео слышны три выстрела, один вверх в потолок помещения, которое кажется нам родильной палатой больницы. Второй выстрел попал в спину человека в чёрном. Его опознали как папского нунция в Пекине. Третий выстрел попал прямо в лоб китайцу, его опознали как баптистского пастора. Во время этих событий родился ребёнок. Так что теперь мы — одну минуту, доктор Гудли, к нам поступает сигнал «молния» из Форт-Мид. О'кей, они тоже получили это видео в сопровождении голоса репортёра, принятого их системой «эшелон», сейчас зачитывают. Значит так, католический кардинал мёртв, его имя кардинал Ренато ДиМило — я не уверен в написании, может быть, это знают в государственном департаменте. Китайского пастора звали Ю Фа Ан, снова нет уверенности в правильности написания. Он приехали в больницу, чтобы помешать позднему аборту, но в результате их вмешательства двух священников застрелили. Третий священник по имени Франц Шепке — похоже, это немецкое имя — тоже присутствовал при этом и, вероятно, остался жив. Это высокий мужчина, которого вы видите на ленте. Вам нужно посмотреть эту ленту. Трудно описать тот беспорядок, происходивший там, — скорее смахивает на бойню. Когда этому парню Ю выстрелили в голову, сэр, это было похоже на видео из Сайгона во время наступления Тет. Помните, южновьетнамский полковник выстрелил в голову северо-вьетнамскому шпиону из револьвера «смит-вессон спешиэл», из головы вьетнамца брызнул фонтан крови. Такое не захочешь смотреть за кофе и булочками, верно? — заметил дежурный офицер. Смысл этих слов был достаточно ясен. Средства массовой информации объявили этот случай примером кровожадности южновьетнамского правительства. Они ничего не сказали о том, что убитый шпион был офицером армии Северного Вьетнама, захваченным в зоне боевых действий в гражданской одежде. Поэтому, в соответствии с Женевским протоколом, он считался шпионом и должен был быть расстрелян на месте. Это было именно то, что с ним произошло.

— Что ещё?

— Стоит ли будить босса из-за этого? Я имею в виду, что в Пекине сейчас находится наша дипломатическая делегация, и этот случай может оказать серьёзное влияние на переговоры.

Гудли задумался.

— Нет, я сообщу ему об этом во время брифинга через несколько часов.

— Сэр, эта передача появится на экранах телевизоров в семь утра, во время утренних новостей CNN.

— Ничего, я расскажу ему, когда в нашем распоряжении будет нечто большее, чем одни картинки.

— Как считаете нужным, доктор Гудли.

— Спасибо. А сейчас я попытаюсь поспать ещё час перед поездкой в Лэнгли. — Он положил телефонную трубку. Работа Гудли была очень престижной, но она лишала его нормального сна, регулярного секса и вообще упорядоченности в жизни. В такие моменты Гудли сомневался, настолько ли она престижная на самом деле, его проклятая работа!

Глава 25

Разрушение оград

Скорость современных коммуникаций приводит к любопытным парадоксам.

В данном случае американское правительство узнало о том, что произошло в Пекине, задолго до того, как это стало известно правительству КНР. Информация, полученная в управлении связи Белого дома, была также передана в Оперативный центр государственного департамента, и там старший офицер принял разумное решение немедленно сообщить об этом в посольство США в Пекине. Посол Карл Хитч выслушал невероятную новость у себя в кабинете по шифрованной линии связи. Он заставил офицера, позвонившего ему из Туманного Болота, дважды повторить сообщение, перед тем как отреагировать на него — посол Хитч издал удивлённый свист. Не так уж часто аккредитованного посла любой страны убивают в принявшей его стране, не говоря уж о том, что убивают местные полицейские! «Какого черта, — подумал он, — что может предпринять Вашингтон в связи с этим?»

— Проклятье, — прошептал Хитч. Он даже ещё не встретился с кардиналом ДиМило.

Их официальный приём был запланирован через две недели, в будущем, которое никогда не наступит. Что предпринять? Во-первых, решил он, надо отправить послание с соболезнованием в миссию Ватикана. Туманное Болото, по-видимому, уведомит Ватикан через папского нунция в Вашингтоне. Может быть, даже сам государственный секретарь Адлер посетит миссию Ватикана в Вашингтоне, чтобы выразить официальное соболезнование. «Черт побери, ведь президент Райан католик, не исключено, что именно он поедет в миссию Ватикана», — подумал Хитч.

Так, сказал он себе, прежде всего следует предпринять шаги здесь. Его секретарь позвонил в миссию Ватикана, но на телефонный звонок ему ответил китаец, а это ничего не значило. Придётся повременить с этим… а как относительно посольства Италии? Ведь папский нунций ещё и гражданин Италии. Он открыл свой файл с номерами телефонов и набрал номер посла на его частном канале.

— Паоло? Это Карл Хитч. Спасибо, а ты? Боюсь, у меня плохие новости… папский нунций, кардинал ДиМило… китайский полицейский стрелял в него и убил в какой-то пекинской больнице… скоро передадут по каналу CNN… да, боюсь, мы уверены в этом… я незнаком с подробностями, но мне сказали, что он приехал в больницу, чтобы не допустить убийство ребёнка, или это была попытка сделать поздний аборт, как у них здесь принято… да… скажи, а он из видной семьи? — Хитч начал записывать. — Ты говоришь, Винченцо? Понятно… Министр юстиции два года назад? Да, я попытался позвонить в миссию Ватикана, но мне ответил какой-то китаец. Немец? Шепке? — Посол продолжал делать заметки. — Понимаю. Спасибо, Паоло. Послушай, если мы можем помочь чем-нибудь… совершенно верно. До свиданья. — Он положил трубку. — Проклятье. Что дальше? — спросил посол у своего стола. Он мог передать плохие новости в посольство Германии… впрочем, нет, он поручит это кому-нибудь другому. А пока…

Посол посмотрел на часы. В Вашингтоне ещё не наступил рассвет, и когда люди проснутся, они увидят перед собой бушующий огненный шторм. Надо все проверить, чтобы в распоряжении Вашингтона была надёжная информация. Но как это сделать, черт побери? Его лучшим потенциальным источником информации был этот монсеньор Шепке, но единственный способ найти монсеньора — это выставить людей у миссии Ватикана и ждать его возвращения. Гм, а не может случиться так, что китайцы задержат его? Нет, маловероятно.

Как только их министр иностранных дел узнает о происшествии, они побегут извиняться, спотыкаясь друг о друга. Таким образом, они выставят дополнительные посты охраны у миссии нунция и не будут пускать туда репортёров. Но ведь они не захотят связываться с аккредитованными дипломатами, особенно после того, как сами убили одного из них.

Это слишком невероятно. Карл Хитч служил в иностранной дипломатической службе с тех пор, когда ему едва перевалило за двадцать. Ещё ни разу он не был свидетелем ничего подобного, по крайней мере, после того, как в Афганистане партизаны захватили Спайка Доббса в качестве заложника. Тогда русские не сумели провести операцию должным образом, и заложника убили. Кое-кто говорил, что это было сделано намеренно, но даже русские не могут быть такими глупыми, подумал Хитч. И в данном случае это не было заранее обдуманным убийством. Китайцы являются коммунистами, а коммунисты не пойдут на такой риск. Это просто не является частью их характера.

Итак, как это случилось? И что, конкретно, произошло?

И когда рассказать об этом Клиффу Ратледжу? Какое воздействие может оказать это происшествие на торговые переговоры? Карл Хитч пришёл к выводу, что у него будет непростой вечер.

* * *

— Китайская Народная Республика не согласится с подобным диктатом, — закончил своё выступление министр иностранных дел Шен Танг.

— Господин министр, — ответил Ратледж, — в намерения Соединённых Штатов не входит желание диктовать кому-то. Вы формируете свою национальную политику таким образом, чтобы она отвечала интересам вашей нации. Мы понимаем и уважаем это. С другой стороны, мы требуем, чтобы вы понимали и уважали наше право формировать национальную политику Соединённых Штатов Америки таким образом, чтобы она отвечала интересам американской нации. В данном случае это означает, что нам придётся прибегнуть к положениям Акта о реформе торговли. — «Заявление Ратледжа означало, что американский представитель поднял над головами китайцев огромный острый меч, и все присутствующие в зале знают это», — подумал Марк Гант. Акт о реформе торговли позволял президенту Соединённых Штатов Америки ввести в действие правило, с зеркальной точностью применяемое против торговых законов какой-либо страны. Это было международным доказательством поговорки о том, что правый ботинок будет обязательно жать, если его надеть на левую ногу. В данном случае всё, что делал Китай, чтобы не допустить американские товары на китайский рынок, будет просто применяться для того, чтобы сделать то же самое с китайскими товарами. Таким образом, торговый дефицит Америки, выражаемый в сумме семидесяти миллиардов долларов в год, станет аналогичным торговым дефицитом Китая в той же сумме, причём в конвертируемой валюте. Деньги, которые рассчитывала получить КНР от продажи своих товаров на американском рынке, для того чтобы использовать их для закупки товаров где-то ещё, перестанут поступать в китайскую казну. Торговля превратится в обмен — один мой товар в обмен на один твой. Такой была теория, которая, каким-то образом, никогда не превращалась в реальность.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84