Король мошенников

Бино изобразил терзание.

– У моей девочки лейкемия. Ей нужно сделать пе­ресадку костного мозга. – Он снова всхлипнул и выта­щил носовой платок, пытаясь овладеть собой. – Изви­ните, мне нужно идти. Мой автомобиль на двойной пар­ковке[35].

– Хорошо. Согласен на четыре пятьсот. Последняя цена. Вам ведь нужно девять, а это половина. Договори­лись? Вы продаете автомобиль и еще что-нибудь и получаете все бабки.

Бино смотрел на него несколько секунд.

– И как вы заплатите?

– У меня есть карта «Виза». Мы пойдем вон к тому автомату, я суну ее туда и выдам вам наличные.

Тексако заранее радовался навару в четыре с поло­виной тысячи чистыми, когда он продаст пса этому се­дому мудаку, который пишет статьи в этот, бля, собачий журнал.

– Если бы мой ребенок умирал, – нажал он, – я бы не думал в первую очередь о собаке.

– Вы правы, – шмыгнул носом Бино. – Вы абсо­лютно правы.

Они направились к банкомату. Потом Тексако пере­считал деньги, но не отдал Бино. По пути в бар к Плуту Роджеру они оба видели Викторию – она по-прежнему сидела в кресле и читала – и Джона по прозвищу Бу­мажный Воротничок, сидевшего у шестнадцатых ворот в ожидании рейса на Даллас. В баре Плут Роджер собрал вокруг себя уже целую толпу. Три женщины, служащие аэропорта, гладили его и почесывали за ухом. Бино до­стал бумажник и вынул сертификат Американского со­бачьего клуба.

– Вот подтверждение его родословной, – сказал он, протягивая Тексако красиво оформленную никчемную бумажку. После чего тот наконец расстался с деньгами. Бино передал ему поводок, затем поцеловал Роджера. – Прощай, дружище. Извини, но, может быть, с твоей помощью удастся спасти Синди. – Роджер лизнул его в лицо. – Бино поднял на Тексако глаза, в них светилась грусть. – Его зовут Сэр Энтони Аквитанский. Он любит «Педигри дог-чау», говядину с ливером и курятину. А чтобы побаловать, я покупал ему «Собачьи лакомства от Альпо».

– Я это учту, – сказал Тексако. Затем взял поводок и торопливо вышел из бара.

Плут Роджер поплелся за ним. Он был хорошо вы­дрессирован. Каждый раз, когда Тексако собирался на­тянуть поводок, Сэр Энтони Аквитанский оказывался рядом.

Тексако направился на поиски седого человека с хру­стящими стодолларовыми купюрами в дипломате. У шест­надцатых ворот, где был объявлен рейс на Даллас, его не было. Тексако заволновался. «Он же был здесь всего не­сколько минут назад!»

Затем объявили посадку на рейс на Майами. Викто­рия встала и пошла к пункту контроля, где предъявила билет, подождала, пока просветят сумочку, прошла под аркой и двинулась дальше по пандусу. Бино последовал за ней. Тексако с ужасом наблюдал, как они удаляются. Бино тоже прошел под аркой, повернулся, сунул в рот два пальца и свистнул. Плут Роджер немедленно сорвал­ся с места и побежал.

– Ты куда? – крикнул Тексако и потянул за поводок. Тут же выяснилось, что ошейник у Роджера был на липучках «Велкро»[36], и он помчался впе­ред как пуля, оставив огорошенного Тексако держать по­водок с пустым ошейником.

Роджер проскочил под аркой и прыгнул на руки Бино. После чего тот ступил на эскалатор и исчез из виду вслед за Викторией. Тексако Филлипс ринулся за ними. Он начал прорываться через пункт контроля, но два аэропортовских копа схватили его за руки, пы­таясь остановить. То, что произошло дальше, имело самые печальные последствия. Экс-полузащитник «Патриотов» провел левой довольно содержательный хук и достал одного из копов. Тот упал без чувств, а Тексако Филлипс вприпрыжку побежал по пандусу, преследуемый командой обозленных аэропортовских копов.

– Мой пес! – кричал он. – Мой пес! Они, бля, украли моего пса!

Но копы слушать его не собирались. Они были слишком заняты игрой «догони и задержи», поэтому вначале старательно обработали и без того плоское лицо Тексако полицейскими дубинками, начиненными ме­таллом, а также произвели несколько бейсбольных уда­ров по его сморщенным яйцам. После бросили «Мейсом»[37], пока не иссякли баллончики. Тексако Фил­липс валялся на полу, напоминая выброшенную на берег рыбу.

Бино и Виктория остановились, открыли складной ящик с надписью: «Таможня США. Собаки на службе контроля за соблюдением законов о наркотиках», поса­дили туда Роджера, а затем поднялись на борт самолета и устроились на своих местах в первом классе.

Бино пересчитал четыре тысячи пятьсот долларов, только что полученных от повязанного по рукам и но­гам Тексако Филлипса, положил их в конверт, закле­ил и надписал: «Джону Бейтсу». Затем позвал служа­щую аэропорта, сопровождавшую пассажиров к само­лету.

– Не могли бы вы пройти с этим конвертом в би­летную кассу и вызвать по радио джентльмена, фамилия которого указана вот здесь? Передайте ему, что все до­стать не удалось, так что ему придется обойтись четырь­мя с половиной.

– Хорошо, сэр.

Назад служащая аэропорта возвратилась довольно быстро и сказала, что мистер Бейтс ждал у кассы и она передала ему конверт и сообщение.

– А что там был за шум? – спросил Бино, приятно улыбаясь. – Этот человек, за которым гнались полицей­ские, что он сделал?

– Пытался прорваться через пункт контроля пасса­жиров. Это считается федеральным преступлением. Го­ворят, у него был пистолет. А за это минимальное наказание – десять лет. Так что, боюсь, мы его не скоро увидим.

– Неужели? – притворно удивился Бино.

– Конечно. К таким вещам ФБР относится очень серьезно, – ответила она и удалилась.

– Надо же, – улыбнулась Виктория, – с помощью одной собаки мы убили двух зайцев.

Плут Роджер в ящике завилял хвостом, как будто требуя заслуженных аплодисментов.

Через десять минут самолет взлетел, направляясь в Майами. Там они должны были сделать пересадку на Ба­гамы.

Тексако Филлипс был устранен. Теперь при­шло время ввести в игру Томми Рина.

Часть четвертая

ВВОД ЛОХА В ИГРУ

Порой лжи люди верят охотнее, чем правде.

Цыганская пословица

Глава 16

«СЕЙБЕ-БЕЙ»

По прибытии в международный аэропорт Фрипорта Плуту Роджеру согласно существующим на Багамах пра­вилам сделали укол от бешенства, после чего выдали ве­теринарный сертификат. Теперь он сидел на переднем сиденье взятого напрокат английского «форда» с конди­ционером, унылый, с новенькой пластиковой биркой на ошейнике, где говорилось, что он прошел проверку, в инспекции министерства сельского хозяйства и торгов­ли Содружества Багамских островов.

Автомобиль проехал по обсаженной пальмами ал­лее и свернул направо, на скоростное шоссе Большой Багама[38], направляясь к клубу «Сейбе-Бей», который был расположен в самой восточной оконечности ост­рова. Они миновали Пеликанью гору, проехали через пыльную деревушку Маклинс-Таун, в которой оказа­лось много строений XV века, то есть времен Колум­ба, которые все были выкрашены в яркие цвета и пря­тались в тени огромных кипарисов. Разумеется, хвата­ло и жалких лачуг, построенных из консервных банок с навесами на деревянных подпорках перед дверями, отчего издали казались похожими на сгорбленных ста­риков, опирающихся на клюку, под испепеляющим тропическим солнцем.

Архитектор, построивший клуб «Сейбе-Бей», очевид­но, был человеком знающим. Поместив его на самой око­нечности острова, он умело использовал то обстоятель­ство, что строения будут обдуваться ветрами Атлантики, а также пассатами из глубины острова, с пролива Про­видения.

Бино свернул под арку в европейском стиле со ста­туями Магеллана и Колумба по бокам на извилистую дорогу с белым покрытием из ракушечника. Справа виднелось великолепное поле для гольфа, спроекти­рованное Арнолдом Палмером[39]. Наконец впереди по­казалось здание клуба. Оно представляло собой смесь архитектурных стилей, которые причудливо дополня­ли друг друга. В брошюре, которую Виктория купила в аэропорту, говорилось, что вход в клуб и порткоше[40] сооружены из фрагментов готического монастыря XIV века, которые Уильям Рэндолф Херст обнаружил в зна­менитом французском городке Лурде, в амбаре. Он про­дал их Хантингтону Хартфорду, который затем пере­вез материал на остров Большой Багама. Вот так ос­татки памятника архитектуры позднего Средневековья оказались частью оформления въезда в клуб «Сейбе-Бей». Великолепие старой феодальной Европы плюс кричащее безвкусие Багам – потрясающий эффект! Как бы завершая экспозицию, появилась стая розовых фла­минго, которые свободно разгуливали по окрестнос­тям, с грациозной неуклюжестью вышагивая на длинных ногах, напоминающих ходули, вытягивая длинные шеи.

Порткоше был открыт, и с подъездной дорожки вид­нелся изумрудно-зеленый Атлантический океан.

– Я вижу, денег наши клиенты не жалеют, – нару­шила молчание Вики.

– Наваривают на наркотиках, – угрюмо отозвался Бино. – Вся эта роскошь накапала им с кончика иглы.

Виктория удивленно посмотрела на него. Таких ин­тонаций у Бино она прежде не слышала.

Указатель рядом со входом объяснял, как пройти в бар «Хемингуэй» в восточной части отеля и к клубу ры­боловов дальше у причала. Морской ветерок покачивал купу пальм, в тени которых примостилось элегантное зда­ние гольф-клуба. Где-то неподалеку играли в теннис, были слышны удары мячей.

– Давай-ка выбираться отсюда, – сказал он, – а то я, чего доброго, надумаю проехать на этом маленьком «форде» через вестибюль и остановлюсь у бассейна.

Виктория молча кивнула. Она знала, что он вспоми­нает Кэрол.

Бино миновал стаю фламинго, затем запечатленных в камне двух знаменитых первооткрывателей и снова вы­ехал на шоссе.

Они остановились в отеле «Занаду-Бич» во Фрипорте, рядом с яхт-клубом. Одной стороной отель выходил на белый песчаный пляж и могучие волны океана, а дру­гой – на живописные яхты на пристани в небольшой бухте. Они зарегистрировались, потом Бино занес багаж Виктории к ней в номер.

– Пойду искать Дакоту и Даффи, – сказал он, беря поводок Роджера. – Встречаемся через час в баре «Викер».

Виктория разобрала вещи и вышла на узкий балкон полюбоваться океаном. Свежий ветерок шевелил ее короткие волосы. Почувствовав легкое голо­вокружение, она закрыла глаза.

«Надо же, влезть в игру, причем так основательно! В игру без правил или в лучшем случае с правилами, кото­рых я не понимаю. Чем это все закончится? – спраши­вала она себя. – Доживу ли я до того момента, когда будет известен ответ на этот вопрос?»

Она связалась с людьми, против которых всего лишь две недели назад могла выступать с обвинительными за­ключениями в суде. Это пугало ее и одновременно воз­буждало.

Виктория переоделась и час спустя вошла в неболь­шой бар, обращенный к океану, с плетеной мебелью и вентиляторами, медленно вращающимися под потол­ком. Бино она увидела сразу. Он сидел за столиком у окна с Дакотой и пожилым человеком, который вы­глядел так, как будто уже умер и неожиданно решил вылезти из гроба, чтобы выпить в последний раз. Се­дые волосы на голове пребывали в эйнштейновском беспорядке, а сквозь тонкую, как бумага, кожу про­свечивали голубые вены, напоминающие узор автомо­бильных дорог на карте. Увидев Викторию, старик ожи­вился и вспыхнул улыбкой. Фирменной, такой же, как у Бино.

– Привет, – сказала она, глядя на Дакоту, которая успела за это время слегка подзагореть, что только при­бавило шарма ее ослепительной красоте.

На Дакоте были белая рубашка, завязанная выше та­лии, и розовые шорты. Роскошные черные волосы спа­дали на плечи. Она потягивала через длинную соломин­ку какое-то местное питье и никак не отреагировала на приветствие, даже не кивнула.

– Виктория, позволь представить тебе моего дядю, Даффи Бейтса, – произнес Бино несколько церемонно.

– Даффи Эпилептик? – уточнила она, вспом­нив, как его называл Бино.

– Я вполне могу обойтись и без этого добавления, – сказал Даффи, снова очаровательно улыбнувшись.

– Вчера вечером они посетили казино, – продол­жил Бино, – и Даффи стащил со стола пару костей, которые тут же отослал в Майами своему брату. В клу­бе «Сейбе-Бей» используют дорогие кубики, которые называются «идеал казино». Они отполированы с точ­ностью пять тысячных на дюйм и потому переворачи­ваются абсолютно случайно. Брат Даффи подготовит две дюжины комплектов кубиков, близких к оригина­лу, так что ни крупье, ни пит-босс с первого взгляда разницы не заметят. Да и не будут они ничего разгля­дывать слишком пристально, потому что для начала мы будем проигрывать. Нам нужно добыть со стола по крайней мере двенадцать комплектов подлинных кос­тей, которые потом будут высверлены и нагружены. Следует учитывать, что, наряду с различными «непра­вильностями» в написаниях букв, кости «идеал кази­но», используемые в клубе «Сейбе-Бей», наверняка имеют контрольные пометки, видимые при ультрафи­олетовом освещении, или прочие средства идентифи­кации.

– Как это? – спросила Виктория.

– Пластик, из которого сделан кубик, покрывают специальной краской, видимой только при ультрафи­олетовом освещении, – пояснил Бино. – Даффи счи­тает, что здесь кости меняют раз в сутки, в девять ве­чера. Каждый новый комплект скорее всего имеет свои идентификационные метки. Нам нужно проделать всю работу: добыть кости со стола, высверлить, нагрузить, возвратить на место, а затем «нагреть» эту контору – максимум за двадцать четыре часа, то есть прежде, чем они сменят кости и появятся другие с другими метка­ми. По оценке Даффи, улов в зале «Кейдж рум» к утру составляет свыше двух миллионов. Итак, мы появляемся в казино, где Дакота должна будет от­колоться и закадрить Томми. На профессиональном языке это называется «разогрев». Он сейчас здесь, жи­вет на вилле брата неподалеку от «Сейбе-Бей». Так что билеты, которые мы прислали Каллиопе, сработали. Если все пойдет нормально, мы с Даффи проведем «тэт» до трех ночи, выиграем два миллиона и ударимся в бега, причем со всех ног, потому что Томми рассвире­пеет не на шутку. Но это запланировано. Дакоте при­дется задержаться, рассказать Томми «сказку» и уп­равлять процессом «пропитки».

– «Пропитка», – пояснил Даффи, – это когда на лоха находит просветление после того, как вы его «об­стригли», и он бросается за вами в погоню.

– Завтра в шесть утра за нами должен прилететь ку­зен из Майами. Он будет ждать нас на частном аэродро­ме Дип-Уотер в десяти милях к западу от клуба «Сейбе-Бей», – добавил Бино.

– Ты не сказал, что должна буду делать я, – напом­нила Виктория.

– А вы что, не захватили с собой вязанья, дорогая? – произнесла Дакота хриплым чувственным голосом. Ее губы слегка изогнулись в улыбке.

– Мисс Бейтс, я вас чем-то раздражаю? – спросила Виктория, стараясь оставаться спокойной.

– Раздражение – это не то слово. Просто у вас в этой игре в отличие от меня нет никаких обязанностей, вот и все. Это не по правилам. Если Томми что-то запо­дозрит, то отдуваться придется в первую очередь мне. Знаете ли, очень неприятно, когда вас бьют.

– А если бы не я, вас бы вообще здесь не было. Это я рассказала Бино о Торговом банке в Нассау, где они хранят все свои активы, полученные за наркотики.

– Ну и что? Так и будете жить прошлыми заслугами?

– Мне бы хотелось, чтобы вы перестали разговари­вать со мной в таком тоне, – огрызнулась Виктория.

Бино и Даффи молча наблюдали за перепалкой. На­конец Дакота кивнула и высосала остатки питья через соломинку, издав громкий чавкающий звук, затем ото­двинула высокий бокал и улыбнулась.

– Отсос – это мой лучший номер в программе. А какой у вас, Вики?

– Терпеливо сносить дерьмо, – откликнулась Вик­тория, поставив точку в этом обмене любезностями.

– Пойду готовить гарпун для Томми. Задача непростая. У меня ведь есть соперница, некая Каллиопа Лав. – Дакота вышла из бара, все присутствующие про­водили ее взглядами.

– Это она так разминается? – холодно поинтересо­валась Виктория.

– Не надо на нее обижаться, – сказал Бино. – У Дакоты в афере самая опасная роль. Она должна заарка­нить этого психопата и довольно долго «разогревать».

– Это означает, что она должна будет с ним спать? – Голос у Виктории дрогнул. Томми был отвратителен, как кипяченые помои. Она не могла себе представить, как это возможно – лечь с ним в постель.

Бино не ответил. Он наблюдал за любителями сер­финга, катающимися на волнах.

– Она делает то, что должна делать, чтобы заставить его поверить в то, во что мы хотим, чтобы он поверил, – сказал Даффи. – Если для этого понадобится войти с ним в половой контакт, она это сделает.

– Вот как… – протянула Виктория.

Бино не отрывал глаз от океана, думая о чем-то своем.

– Может быть, Виктория сможет взять на себя работу» по клиринговому банку? – предположил Даффи, заставив Бино повернуть голову в их сторону.

– Я готова выполнить любое задание, какое пору­чат, – сказала Виктория.

– Вчера мы послали в отдел изучения кредитоспо­собности клиентов казино новое издание «Финансового бюллетеня Мак-Гуайра», – объяснил Даффи. – Туда вхо­дит перечень финансовых и банковских учреждений Аме­рики. Все казино используют эти бюллетени для провер­ки кредитоспособности игроков. Мы перепечатали одну страницу, добавив Скотоводческий банк Центральной Ка­лифорнии во Фресно. Когда они позвонят по указанно­му номеру во Фресно, сигнал автоматически будет пере­адресован на телефон-автомат у клуба «Сейбе-Бей». Как вы смотрите на то, чтобы сидеть на телефоне и в нуж­ный момент «запеть»?

– Я смотрю на это положительно, – ответила Вик­тория.

В три часа со специальным курьером из Майами прибыли кости. Бино и Даффи загрузили их в подло­котники инвалидного кресла и установили на место портативный туалет. Затем все залезли в средних раз­меров голубой фургончик «шевроле», который Даффи взял напрокат. Инвалидную коляску Бино поставил сзади. Виктория села за руль, Роджер запрыгнул на переднее сиденье рядом.

Виктория должна была выполнять работу водите­ля-эвакуатора. Она поставит фургончик рядом с теле­фоном-автоматом и начнет наблюдение за централь­ным входом в клуб «Сейбе-Бей». Роджер остается при ней. После двенадцати ночи в любой момент может возникнуть аварийная ситуация. Ну и, конечно, «пе­ние». Она уже почти наизусть выучила информацию, которую нужно будет сообщить финансовому менед­жеру казино, когда он позвонит. Роль, конеч­но, была скромная, но это единственное, что можно было поручить ей при создавшихся обстоятель­ствах. Потому что Виктории ни в коем случае нельзя попадаться на глаза Томми. Он узнает ее немедленно. Еще бы, прокурорша, которая хотела засадить его бра­та! А это будет означать конец всему.

Они сидели в фургончике, ждали Дакоту. Наконец она показалась из парадной двери отеля и направилась к машине. Виктория была поражена. На Дакоте было жел­тое вечернее платье, невероятно сексуальное, сильно от­крытое спереди, с боков разрезы. Платье больше откры­вало, чем закрывало. Соски и бедра нахально выпирали, натягивая тонкую материю. Это было вульгарно и ши­карно одновременно.

Влезая в фургончик, Дакота поймала удивленный взгляд Вики.

– Конечно, немного в стиле потаскухи, но мне по­зволено забросить удочку только раз. Клиент либо про­глотит крючок, либо мы провалились.

Виктория тронула машину, Плут Роджер примостился рядом, положив морду ей на бедро. Маленький терьер уже признал ее полностью. Они покатили по шоссе Боль­шой Багама в сторону клуба «Сейбе-Бей» и достигли вос­точной оконечности острова почти в восемь тридцать. Солнце только начало садиться. Пылающая оранжевая сфера некоторое время побалансировала на границе тем­но-синего неба и зеленого океана, а затем, как в замед­ленной съемке, плавно скользнула за горизонт. Как буд­то бильярдный шар упал в лузу.

Бино посмотрел на часы:

– Почти девять. Когда же, черт возьми, приедет ноч­ная смена?!

Наконец на стоянку служебных машин въехали не­сколько фургончиков с символикой клуба, из которых вылезли десять мужчин и женщин в черных галстуках и направились к заднему входу в казино.

– Ночная команда, – сказал Бино. – Пит-боссы, распорядители и крупье. Ну как, Даффи, готов?

Старик кивнул.

– Я собираюсь начать с «финта». – Это означало, что он намеревается проверить реакцию пит-босса и крупье на фальшивые кости, уронив их на стол перед броском.

Бино тоже кивнул. Затем повернулся к Дакоте:

– Ты готова?

Она кивнула, сделала глубокий вдох и посмотрела на себя в зеркальце заднего вида.

Бино извлек инвалидное кресло, обнес его вокруг фургончика на ту сторону, где сидел Даффи, и, сдвинув дверцу, помог старику усесться в кресло. Виктория за­метила внутри пластикового контейнера портативного ту­алета полотенце. Это для того, чтобы заглушить звук падающей кости. Даффи достал приготовленные заранее глазные капли и закапал по нескольку в каждый глаз. Через несколько секунд глаза покраснеют и станут влаж­ными, что придаст ему еще более болезненный вид. За­тем он сделал для разминки несколько конвульсивных движений.

– Ну как, дядя Харри, устроились? – спросил Бино, поправляя на старике идентификационную карточку, на которой значилось «Харри С. Прайс». На его карточке было написано «Дуглас Прайс». Они были дядя и пле­мянник.

– Время «отправляться на юг», – сказал Даффи. «От­правляться на юг» на языке шулеров означает незамет­ное изъятие с игрового стола казино костей или денег.

– На частоте сто семь и шесть работает неплохая станция, – сказала Дакота Виктории, вылезая из фур­гончика. – Очень хорошо слышно, рекомендую.

– Дакота… – окликнула ее Виктория и, когда та обернулась, подняла вверх большой палец. – Уда­чи тебе.

Дакота грустно кивнула и последовала за Бино, ко­торый уже ввозил инвалидную коляску Даффи в ка­зино.

Виктория наблюдала за ними, пока они не скры­лись в глубине клуба «Сейбе-Бей», затем отъехала на фургончике в условленное место, вылезла и подошла к телефону-автомату, откуда было удобно наблюдать за парадным входом. Теперь оставалось набраться тер­пения и ждать вызова на сцену, чтобы исполнить свою роль в «тэте».

Глава 17

ДВА ПРОФАНА

Дакота последовала вслед за Бино и Даффи в от­крытый всем ветрам вестибюль отеля с видом на оке­ан. Затем Бино свернул направо, перекатил коляску Даффи через массивный порог в открытый двор и даль­ше – в темное, лишенное окон, на зато снабженное кондиционерами нутро казино. Гул океана и шелест пальмовых ветвей здесь сменились звяканьем монет, опускаемых в щели автоматов, и выкриками около дю­жины крупье. Бино покатил кресло по роскошному, лиловому с красным, ковру к кассе. Дакота в это вре­мя уже входила в бар.

– Хочу заплатить наличными и сыграть в кости, – произнес Даффи дребезжащим голосом, чуть приподняв слабую руку, чтобы привлечь внимание кассирши. Она подняла глаза, увидела инвалидную коляску, затем пере­вела взгляд на Бино и улыбнулась. Но тому было не до веселья.

– Что это вы надумали, дядя Харри? Неужели забыли, сколько проиграли вчера во Фрипорте в казино «Принцесса»?

– Дуглас, только не начинай опять заводить свое. Ты только и знаешь, что брюзжать и жаловаться. Чем ты предлагаешь мне заняться, а? Хочешь одолжить мне свой купальный костюм, чтобы я поплавал в бассейне? – Он посмотрел вверх на кассиршу, у которой на карточке зна­чилось, что она Синди. – Хочу купить фишек на пять­десят тысяч, затем, если их просадим, то, может быть, сможем организовать какой-нибудь кредит. – Он толк­нул к кассирше конверт, полный купюр, и не сводил своих воспаленных глаз с ее проворных пальцев, пока она считала деньги.

– Здесь пятьдесят тысяч долларов США, – сказала Синди. – Вы хотите на всю эту сумму фишек?

– Да, да, – возвестил Даффи. – Можете доставить их до ближайшего стола, вон там, и даже чуточку задер­жаться, посмотреть на мастера за работой.

– Боже правый, – простонал Бино. – Тоже мне мастер. Да вы проигрываете хуже, чем «Нью-Йоркские ракеты»[41].

Синди бросила взгляд на Бино, дожидаясь, когда он заткнется, затем сказала:

– Если хотите, я могу оформить вам также и кредит. Только это займет пару минут.

– Давайте, А кости пусть зреют, – громко протру­бил Даффи и тут же сильно закашлялся, согнувшись по­полам в своем кресле.

Синди достала из ящика заявку на получение кре­дита.

– Не могли бы назвать ваше имя и фамилию? – вежливо спросила она зашедшегося в кашле Даффи.

– Харри Стентон Прайс, – произнес он, с трудом подавляя приступ.

– Где занимаетесь бизнесом?

– Автомобильный центр «Доступные цены»[42], Фресно, Калифорния. Я владелец этого леденца на палочке. – Он улыбнулся, но голос слегка дрожал, а голова все время словно норовила что-то клюнуть. Казалось, он находился в постоянной борьбе с самим собой, чтобы держать прямо свою шаткую, тонкую, как карандаш, шею.

– Банк? – спросила она.

– Скотоводческий банк Центральной Калифорнии, Фресно, – прохрипел Даффи.

Она аккуратно записала.

– Мистер Прайс, вы не возражаете, если мы свя­жемся с вашим банком?

– Да нет же! – проговорил он, улыбаясь и позволив голове слегка склониться на одну сторону. – Хотите уз­нать, много ли у меня на счете денег, верно? Валяйте. Только скажите им, что я здесь надеюсь на везение и не уеду, пока не выправлю ситуацию.

– Потребуется некоторое время, сэр. Уверяю вас, это не слишком долго… Если хотите, можете вернуть­ся сюда через полчаса. А я тем временем пошлю лоток с вашими фишками на третий стол. – Она с улыбкой показала на ближайший стол для игры в кости.

Он кивнул, сделав попытку поднять худую руку.

– Дядя Харри, – простонал Бино, – когда же на­конец мы сможем поесть? И вам уже пора принять ле­карства.

– Ты просто не умеешь развлекаться, – возразил Даффи слабым голосом, подавляя очередной приступ кашля. Затем неожиданно слегка выпрямился и прикрик­нул на Бино: – Поехали! Вези меня, вези… давай же! – В голосе его зазвучали высокие пронзительные нотки.

Бино развернул инвалидную коляску и покатил по ковру к столу номер три для игры в кости.

Синди подождала, пока они удалятся, затем сняла трубку и набрала номер пит-босса.

– Зиг, я послала к третьему столу двух профанов. Они купили фишек на пятьдесят тысяч. Похоже, ребята уже просадили кучу в «Принцессе» во Фрипорте. Я по­шлю туда лоток с фишками и дам знать службе безопас­ности, чтобы их сфотографировали. Может быть, ты за­хочешь проверить.

Льюк Зигман отвечал в казино за столы, где играли в кости. Он повернулся на стуле с металлической спин­кой, прижимая к уху телефонную трубку, и увидел Бино, везущего Даффи к третьему столу.

– Старик в кресле-каталке и высокий рыжий па­рень? – спросил он Синди.

– Это они. Та еще парочка! Готовы просаживать, так что осчастливь их.

– Понял. – Он положил трубку и начал наблю­дать, как служащий казино подкатил тележку на коле­сиках к столу номер три, снял большой лоток с разно­цветными фишками и поставил рядом с инвалидной коляской Даффи.

– Прекрасно, прекрасно, – пробормотал тот, об­лизывая губы. – Пришло наконец время кидать… ки­дать… – Он схватил с лотка несколько стодолларовых фишек и швырнул через барьер на зеленую поверх­ность стола. – Какой у вас верхний предел?

– Две тысячи долларов, сэр, – ответил Зигман.

– Ставлю две тысячи на большую шестерку-восьмер­ку плюс страховка. А на двойные[43] шестерку и десятку по пять сотен.

Зигман едва заметно улыбнулся. Синди права. Все эти ставки на большую шестерку-восьмерку, двойные, страховка – так играют глупцы, профаны. Он отошел назад и стал наблюдать за игрой. Кости взяла пожилая женщины в пастельно-розовых шортах и пляжных шле­панцах.

– Начинает новый банкомет, – произнес крупье свою привычную скороговорку.

Женщина кинула кости, и выпали тройки и пя­терка[44].

– Восьмерка из Нью-Йорка, – выкрикнул Даф­фи. – Выигрыш.

Крупье – он был одет в белую рубашку, красную жилетку и галстук – подцепил кости закругленным кон­цом своей специальной трости и толкнул их обратно к даме. Затем заплатил Даффи выигрыш большой шестер­ки-восьмерки. Но тот, видимо, был решительно настро­ен проиграть, потому что оставил выигранные фишки на столе, толкнув их все на линию. Дама взяла кости и немедленно выбросила семерку.

– Выпала семерка. Проигрыш, – пропел крупье. – Банк снимается. Выплат не производится. – Он смах­нул со стола проигранную ставку Даффи.

Теперь кости перешли к нему. Его голова едва воз­вышалась над краем стола. Он быстро взглянул на крас­ные полупрозрачные кубики глазами профессионала и принялся бормотать заклинания.

– Харри Прайс, Харри Прайс, ты уж постарайся, не подведи. Постарайся, Харри Прайс. А вы, кости, помо­гайте.

Бино смущенно поглядывал на игроков за столом, как бы извиняясь за чудачества старика, и, разумеется, никто не заметил, как в это время Даффи ловко уронил кости между ног в портативный туалет, одновременно заменив их поддельными, изготовленными его братом в Майами. Затем он неожиданно положил кости на стол, потянулся руками через бортик, сложил комбинацию пятерка и двойка и дал возможность крупье их осмот­реть. Это называлось «проверка на расстоянии». Не об­наружив на лице крупье никакой озабоченности (это оз­начало, что финт удался), он снова поднял кости и при­нялся трясти ими у своего уха.

– Вот так, вот так… поговорите со мной, с Харри Прайсом… и постарайтесь, постарайтесь, прошу вас… – бормотал он, обращаясь к костям, зажатым в кулаке. Затем повернулся к Бино: – Дуглас, меня раздражает низкая ставка. Хочу повысить верхний предел… до пяти тысяч.

– Ставку разрешаю, – сказал Зигман крупье. Даффи кинул. Игроки за столом ахнули. Выпали шес­терка и четверка.