Морильское время

Глава 13

      Конвертик источал нежный пудровый аромат и хранил маленький розоватый листок.

      «Милый Андрей, — было в письме, — мне не хотелось бы, чтобы наше знакомство закончилось, и Вы не выполнили своё обещание побывать в опере. Поэтому, зная вашу загруженность, прошу сообщить день, когда Вы сможете выбраться в Москву. Можете считать, что моё согласие пойти с Вами в театр Вы уже получили.
      До встречи,
      Вера».

      Ниже стоял номер мобильного и адрес электронной почты.
      Если бывают на свете счастливые люди, то в тот момент Андрей принадлежал к их числу. Ему хотелось расцеловать весь мир, хотелось кричать и плакать от счастья! Не веря своим глазам, он ещё и ещё раз пробегал по строчкам письма. За считанные часы девушка успела совершенно очаровать его. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Андрей позвонил ей через день и договорился о походе в мамин театр на ближайших выходных.
      Они сходили с ней в оперный театр, затем в Ленком. Потом ездили кататься на конках и на свадьбу одной из девушек её группы.
      Андрей с нетерпением ждал каждой новой встречи. Ему нравилось в ней буквально всё: и какая-то весёлая непринуждённость в общении с любыми людьми, и осведомлённость обо всех светских новостях. Не та осведомлённость, которую демонстрируют, когда хотят пустить пыль в глаза, а настоящая, хорошая. И семья её тоже нравилась. Но при этом нельзя сказать, что всё было так, как бы ему хотелось. От Веры веяло такой независимостью и внутренней силой, что он долго не мог перейти к тому, ради чего, собственно, и возникают отношения между мужчинами и женщинами. Впрочем, возможно, именно это ему и помогло. Со временем выяснилось, что в её семье были свято чтимые традиции, свои принципы, которых члены семьи придерживались при любых обстоятельствах. Веру с детства воспитывали в традициях строгости и самодисциплины. И хотя, конечно, в тихом омуте черти водятся, но, если бы Андрей, как говорится, дал волю рукам на первом же свидании, то ещё не известно, было бы продолжение этой истории?
      Но всё вышло по-другому. Только в апреле, на удивление тёплым весенним днём, в скверике на Чистых прудах он сумел взять её за руку, и что-то невнятно пробормотать о своей любви. Вера, как и положено девушке хорошего воспитания, не выдала своих чувств, приказала трепыхающемуся сердечку заткнуться и в скупых выражениях заверила Андрея в своей благосклонности. Но сердце человеческое не камень. Женское — особенно. Поэтому дальше их отношения развивались динамично, и к лету они уже были друг для друга самыми близкими людьми на свете.
      Жизнь была прекрасна! Природа Подмосковья благоухала, впереди оставался всего лишь год учёбы в Академии, но главное — ему принадлежала прекраснейшая женщина мира! Вера как раз закончила свой МГАХ и находилась на распутье: пойти балетмейстером в один из уважаемых театров (её туда приглашал режиссёр, Михаил Михайлович, по совместительству один из дальних родственников) или попробовать себя в профессиональном балете, ну, например, в мамином театре.
      Здесь, кажется, самое время рассказать подробнее о её семье. Как по отцовской, так и по материнской линии её предки происходили от известных дворянских фамилий, и это, видимо, оказало решающее влияние на их семейный уклад. Чудом выжившие в смутные советские годы, они смогли не только не раствориться в великом котле наций, но и укрепить традиции поколений. Семья Веры была большой и дружной — десятки дядь, тёть, двоюродных братьев и ещё Бог знает какой родни, поддерживали тесные дружеские и деловые связи. Причём многие были, судя по всему, людьми неординарными и нередко добивались в своих областях немалых высот. Кроме мамы-певицы были у неё в роду учёные и спортсмены, писатели и политики.
      Мало-помалу знакомясь с Вериными родственниками, Андрей с удивлением отмечал, что всех карьерных и творческих высот те добились особенно не напрягаясь, как будто взяв своё по праву, и даже, зачастую, без явной протекции. Ему, считавшему, что «голубая кровь» является выдумкой зажравшихся маменькиных сынков, пришлось срочно пересмотреть свою позицию по этому вопросу, дабы сохранить способность общаться со своей возлюбленной.
      После того, как он признал за родственниками Веры право «быть немножко иными», его ещё больше потянуло к ней. Причина понятна — сам он вырос в совершенно серой и непримечательной семье, в ещё более сером городишке Тульской области. Мать — лаборантка на военном заводе, отец — путевой рабочий. Точнее, был путевым рабочим, так как уже давно уволен был за пьянство и в промежутках между запоями перебивался случайными заработками. С детства Андрей считал, что мир жесток и несправедлив, а добиться в нём хоть чего-нибудь можно, только растолкав всех локтями. В Вериной же семье он увидел некую отдушину в другой мир, возможно ещё более удивительный, чем тот, в который попал он, поступив в Академию.

Глава 14

      Неустойчивый апрель закончился сильными морозами, а в мае началось необычно резкое потепление. В тот день Борис шёл по улице, радуясь первому тёплому дню. Даже грязь и чёрные остатки сугробов не так раздражали его. Столбик термометра пробил нулевую отметку, видимо долгожданная июньская весна спешила прийти пораньше. Рабочий день был закончен, а впереди ожидали беззаботные выходные.
      Он медленно шёл по одной из тихих улочек Морильска, где почти не бывает транспорта, да и прохожие в это время дня встречаются нечасто. «Как хорошо, что в этом году день рождения Люды выпадает на первый день выходных, — думал он, подставляя лицо наглым солнечным лучам, — не приходится отпрашиваться на работе и половинить рюмки, если её папе вдруг захочется снова проверить „будущего зятя“ на прочность».
      Пройдя мимо двух мамаш с колясками, он вдруг остановился, ощутив порыв свежего ветра. В нём было такое обещание свободы и простора, что не остановиться было просто нельзя. Ни с чем не сравнимый запах прелых тундровых трав ударил ему в голову и закружил всё вокруг. Счастье, простое человеческое счастье ощутил он на короткое мгновение!
      Постояв так добрые полминуты, он понял, что очарование мига уже потеряно и собрался уже, было, пойти дальше, как вдруг увидел молодого худенького паренька, на вид лет двадцати, выскочившего из-за угла и, видимо, от кого-то убегавшего. На пареньке была грязноватая светло-серая куртка, джинсы и красная спортивная шапочка. Со скоростью профессионального спринтера паренёк бросился по пустынной улице навстречу Борису. Его худое почти детское лицо было перекошено от ужаса, глаза вылезали из орбит и слезились. Он приближался на огромной скорости, только кроссовки мелькали светлыми пятнами. Не добегая метров десяти до Бориса, паренёк на секунду приостановился, открыл рот, словно собирался что-то сказать, но затем махнул рукой и скрылся в подворотне.
      Боря успел отметить, что парнишка не похож на вора или бомжа, а взгляд имел, несмотря на напряжённость момента, на удивление чистый и трезвый. Но самое интересное произошло дальше, когда через секунду из-за того же угла появились преследователи паренька. Их вид удивил ещё больше, чем появление на тихой солнечной улице юного спринтера. Три огромных мужика в камуфляжных костюмах, тёмных очках и с беспроводными телефонными гарнитурами на висках, развив скорость едва ли не большую, чем паренёк, пронеслись мимо ошарашенного Бориса. Вслед за ними бежал не менее живописный тип в отличном костюме-тройке, но с такой же гарнитурой и очками. Четвёртый был упитанным малым в возрасте за сорок, с редкой растительностью на непокрытой голове. Такой скорости, как первые трое, развить он, видимо, не мог и вскоре остановился в нескольких шагах от Бориса, оглядываясь вокруг.
      Три типа тоже не стали далеко бежать, как по команде развернулись и быстрым шагом пошли к толстяку. Борис вдруг очнулся от оцепенения, понял, что стоит на месте и пора идти. Но далеко уйти ему не дали.
      Что произошло в следующий момент, наш герой запомнил смутно. Дальнейшие события показались ему сюжетом одного из навязчивых снов. Ещё до того, как к нему обратился толстяк, послышался какой-то противный свист, сопровождавшийся низким рокочущим звуком: «Хррр-хрр… Хррр-хрр… Хррр-хрр…». Откуда он исходил, сказать было сложно, словно бы отовсюду. Звук пробирал до костей, и, казалось, ввинчивался в мозг. Борис остановился, оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Его уже не столько интересовал этот странный забег, сколько собственное ощущение беспомощности и тревоги, неожиданно нахлынувшее по непонятной причине. Закружилась голова, цвет окружавших его кирпичных стен как будто начал линять. В глаза бросилась нижняя часть фасада ближайшего дома, выкрашенная грязно-голубой краской — эта светлая полоса, напротив, как будто наливалась цветом. Такой насыщенной лазури он не видел ещё никогда! В довершение ко всему окружающее пространство немного подрагивало, а к горлу подступал скользкий комок тошноты.
      В глубине сознания Борис чувствовал, что с ним твориться что-то неладное, но эта мысль внезапно исчезла, словно пузырь на воде, а новые мысли куда-то спрятались и не появлялись. Когда толстяк заговорил с ним, он будто очнулся от тяжёлого сна, и посмотрел в лицо говорящему. Выражение того было вполне обычным и даже добродушным. Но то, что он говорил, повергло парня в ещё большее недоумение.
      Вместо того чтобы представиться, или хотя бы объяснить происходящее, как и надлежит в такой ситуации представителю силовых структур, рассчитывающему на помощь случайного прохожего, толстый понёс какую-то совершенную нелепицу.
      — КОД ДИОРТАМ БЕТА ДВЕНАДЦАТЬ СЕМЬДЕСЯТ ТРИ, — произнёс он очень медленно и четко, словно торжественную речь. — СООБЩИТЕ СВОЙ ПАРОЛЬ, ЕСЛИ ЯВЛЯЕТЕСЬ ЧИСТЫМ СОТРУДНИКОМ.
      Ошарашенный Борис понял не больше, чем любой другой на его месте. Он даже не был уверен, что услышанное прозвучало на самом деле, а не является плодом его воспалённого сознания. А, возможно, незнакомец говорил что-то другое, просто ему послышалась эта абракадабра? Естественно, наш герой никак не отреагировал на слова, продолжая стоять с открытым ртом и круглыми от изумления глазами.
      Подождав секунду, толстячок улыбнулся, вздохнул, и продолжил в том же ключе:
      — КОД ДИОРТАМ АЛЬФА-АЛЬФА НОЛЬ ДЕВЯНОСТО ТРИ!
      После этого, как ни в чём не бывало, перешёл на человеческий язык, хотя слова произносил так же медленно и нарочито внятно:
      — ВЫ ВИДЕЛИ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ ПРОБЕЖАЛ ТОЛЬКО ЧТО МИМО ВАС?
      — Видел… — только и нашел, что сказать невольный свидетель этого маскарада.
      — КУДА ОН НАПРАВИЛСЯ?
      Тут Борис, сам того не ожидая, слукавил.
      — Туда, — сказал он и показал пальцем подворотню на другой стороне улицы.
      — ВЫ УВЕРЕНЫ?
      — Да, туда.
      — СПАСИБО. КОД ТЭТА НОЛЬ. КОД ТЭТА НОЛЬ.
      После этого группа мгновенно забыла о его существовании и бросилась в указанном направлении.
      Несколько секунд Борис приходил в себя. Стало как-то душно и тошно. Наконец он понял, что звук пропал вместе с людьми, ещё раз оглянулся, пытаясь понять, что произошло. Улица оставалась пустынной, краски возвращались вместе с отдалёнными звуками города.
      «Что же это было? — недоумевал он. — Инопланетяне какие-то!.. Да уж, явно не похожи ни на милицию, ни на какие спецслужбы». Понимая, что соприкоснулся с какой-то тайной, он не пошёл к своему дому, а почему-то повернул в подворотню, куда шмыгнул паренёк. Шёл неторопливо, ощущая лёгкую слабость в ногах и пустоту в голове. Двор не отличался от других морильских дворов: отсутствие растительности, начинающий оттаивать мусор, и яркий детский комплекс, который как раз начинали собирать. Не обнаружив ничего интересного, Борис решил пройти его насквозь и выйти на другую улицу. Было пустынно, только навстречу прошёл старомодно одетый солидный пожилой мужчина в сером пальто поверх костюма, с седыми усиками и дорогими очками в тёмной оправе.
      Постепенно успокаиваясь, Борис следовал своей дорогой, подставляя лицо тёплым лучам вновь показавшегося солнца. А вслед ему, прищурившись от яркого света, смотрел всё тот же солидный господин, что-то шепча себе под нос и улыбаясь.

Глава 15

      Свадьбу решили сыграть незадолго до окончания Академии.
      Верины родственники, с удивлением узнав, что Андрею предстоит распределение, быстро выяснили по своим каналам, что помочь ему может только болезнь родственников-москвичей, женитьба на москвичке или что-нибудь подобное. Поэтому дядя Коля, полковник из Генштаба, на воскресном чаепитии посоветовал им с солдатской прямотой: не торопиться с регистрацией отношений, а отложить это дело до мая, постаравшись за это время сделать ребёнка. «Ляльку», как он сказал.
      Это его предложение встретило дружный отпор прочих родственников, считавших, что в роду Ермолаевых женщины не беременеют вне брака. Но после полуторачасовых дебатов большинство всё же признало, что первая часть предложения, то есть перенос свадьбы на май — наиболее разумный в этой ситуации ход.
      Андрей сидел за столом и чувствовал себя немного не в своей тарелке, понимая, что от его мнения зависит немного. Возможно, если бы рядом были какие-нибудь родственники, это его приободрило. Но, если честно, ему было некого пригласить, чтобы при этом не чувствовать себя ущербно. Самый влиятельный из его родственников, дядя Серёжа, работавший в Новомосковске старшим следователем, не выдерживал сравнения даже… ну вот хотя бы с этим странным журналистом из детского журнала, Евгением Евгеньевичем, двоюродном дедушкой Веры. Будучи человеком внешне неказистым (маленький, лысый, с уродливо-выпуклым лбом, такого мама Андрея обязательно назвала бы «плюгавым»), он был достаточно известен в журналистских кругах, самоуверен и чертовски, как-то не по-детски, умён. Евгений Евгеньевич был то ли пять, то ли шесть раз женат, имел восьмерых детей. Рассказывали, что в своё время, уходя от очередной жены, он каждый раз оставлял ей квартиру, а также машину или дачу, уже не говоря о массе прочих ценностей. С собой уносил только одежду в своём знаменитом кожаном чемодане, но при этом к завершению следующего брака очередная покинутая жена имела полный комплект атрибутов московского достатка. И это при стабильных пятидесяти процентах алиментов! Наверное, за эту неимоверную бесшабашность, удачливость и умение зарабатывать, дети, бывшие жёны и прочие родственники относились к нему с неизменным уважением, делая небольшие исключения в семейных правилах. А мнение Евгения Евгеньевича ценилось на вес золота не только в семье.
      Справедливости ради нужно сказать, что родственники приняли Андрея очень хорошо. Они безо всякого высокомерия общались с новичком, а его родственными связями и происхождением, кажется, совершенно не интересовались. Но вот и сейчас, хотя любая его фраза выслушивалась со всем вниманием, а предложения рассматривались наравне с другими, от этого он только острее чувствовал несостоятельность себя в качестве представителя славного рода В-вых.
      Зима прошла быстро. Она была необычайно тёплой и запомнилась Андрею, в основном, поездками на выходные в Москву к Вере. В апреле начались приготовления к свадьбе. Андрей, заканчивавший Академию, не мог участвовать в них в полной мере. Да это и не требовалось — за подготовку со свойственным им энтузиазмом взялись родители девушки.
      Но за неделю до свадьбы случилась беда — Вера слегла с аппендицитом. Несмотря на неприятность ситуации, решено было свадьбу не отменять. Врачи сразу же прооперировали девушку и сказали, что недельный срок достаточен для первичной реабилитации. Но вышло не так как задумывалось. Вопреки деятельному участию родителей и привлечению очень хороших врачей, после операции началось осложнение. Пришлось сделать ещё одну операцию. День предполагавшейся свадьбы Вера провела в реанимации. Выздоровление растянулось ещё на три недели, а через два дня после её выписки Андрей защищал диплом.
      Когда дело дошло до распределения, то оказалось, что в Москве будут только два места — за прошлые годы были выбраны все вакансии, а желающих попасть туда, имеющих уважительные причины, было не менее сорока человек.
      По иронии судьбы прав оказался всё же дядя Коля. Если бы Вера была беременной, возможно, и удалось бы избежать распределения в глубинку. Тем не менее, Андрею досталось очень хорошее место — в Морильске. Ведь там и год службы идёт за два, и одно из лучших в стране подразделений!
      Через неделю после свадьбы, которая прошла в начале июля, молодые люди улетели осваивать Север.

Глава 16

      Этот день рождения у Люды прошёл особенно хорошо. Впервые за все четыре года её пребывания в Морильске была плюсовая температура. Родители тоже не подкачали: накануне купили ноутбук, а на следующий день приготовили отличный стол, не стыдно было перед одногруппницами. Кроме двух подруг и бойфренда одной из них пришли знакомые родителей, тётя Зина и дядя Лёша, и, конечно же, Боренька.
      Было весело и классно!
      В разгар праздника Боря здорово напился, возможно, потому что не мог полноценно закусывать — синдром непереносимости пищи ещё давал о себе знать. Финал вечеринки он помнил весьма смутно. Но, по словам Люды, вёл себя прилично, дал посадить себя в такси, и благополучно добрался до кровати. Люда провела его до дома, но для поддержания реноме с ним не осталась, а вернулась назад — продолжать праздновать.
      В суете повседневных забот Боря постепенно начал забывать о недавнем странном происшествии на улице. Было совершенно очевидно, что либо всё случившееся ему померещилось, либо он стал свидетелем событий, до сути которых ему никогда не докопаться. А, следовательно, не стоило тратить попусту время и нервы.
      Прошло ещё несколько дней, отработаны ночные смены, наступили новые выходные, перед которыми следовало хорошо отоспаться. Он уже досматривал пятый сон, когда его разбудил телефон. На другом конце не торопились разговаривать, посопели и положили трубку. Борис послал несколько положенных в такой ситуации ругательств в адрес шутников, которые будят честных граждан посреди белого дня. Но сон уже прошёл, и надо было возвращаться к жизни.
      Когда он заканчивал вытираться после душа, в прихожей раздался звонок. Борис, не ждавший гостей, мог предположить визит кого угодно, но только не своего недавнего наваждения: на пороге перед изумлённым хозяином предстал давешний тщедушный спринтер в красной шапочке. Рядом с ним стояла симпатичная улыбчивая девушка с густой рыжей чёлкой.
      Девушка была чуть выше спринтера, одета в сине-бело-голубую спортивную куртку и обтягивающие джинсы. В руке держала большую сумку тех же цветов, что и куртка. Одеждой и сложением она походила на спортсменку, только что прилетевшую с соревнований. Возможно, её глаза и рот были чуть крупноваты, но в целом лицо показалось Борису вполне миловидным. Особенно понравились ямочки, игравшие на щеках — девушка открыто и задорно улыбалась. Её спутник тоже улыбался — чуть смущённо и добродушно.
      Насколько не было сильным удивление Бориса, он из вежливости сразу пригласил молодых людей в квартиру, а те не заставили себя уговаривать. Недоумение хозяина ещё больше усилилось, когда вместо объяснения причин своего прихода, парень извлёк из сумки какой-то прибор, и, не спрашивая дополнительного разрешения, прошёл с ним по комнатам. Закончив обход, он едва заметно кивнул девушке. Та улыбнулась в ответ и протянула Борису узенькую ладошку.
      — Извините за вторжение, — голос у неё оказался высоким и звонким, словно журчащим, — меня зовут Олеся, а его — Косик.
      После этого, опять же, без всяких прелюдий, из сумки был извлечён торт домашнего приготовления. Выглядел он так аппетитно, что вызвал у Бори тяжёлый вздох — по известным причинам подобные изделия он не ел уже больше месяца.
      Всё становилось на свои места. «Раз клички, значит точно уголовник, — подумал хозяин квартиры, — уголовник, который решил отблагодарить своего спасителя». Правда, в эту схему плохо вписывались некоторые странности в поведении преследователей, но в тот момент он не обратил внимания на подобные тонкости, тем более что эпизод на улице временами казался ему галлюцинацией.
      — Ещё раз извините за беспокойство, — начал, наконец, паренёк, — у нас к вам есть дело… Но давайте, может быть, сначала чайку?
      Борис счёл такое начало нагловатым.
      — Странное имя, — сказал он вместо ответа. — А меня…
      — Знаем, знаем, — перебила бойкая девушка, — вас зовут Борис. Мы в справочнике посмотрели. Хотели вначале позвонить, но потом решили, что по телефону вы всё равно ничего не поймёте, лучше уж сразу так…
      Борис заметил, что Косик (или как его там?) слегка толкнул девушку в бок. Та сразу же перевела разговор на необычно тёплую погоду и описание своих мытарств с тортом, коржи которого в этот раз не хотели нормально печься, а сливки вообще отказались взбиваться, так что пришлось бежать в магазин за другим пакетом.
      После того как все уселись за столом, и чай был разлит, Косик заговорил о деле:
      — Извините, Боря, вы помните, что произошло четыре дня назад?
      — Конечно помню.
      — А что именно вы помните?
      — Всё помню, — этот парень немного раздражал своими странными вопросами, но ведь с гостями нужно быть сдержанным? — Как ты бежал с выпученными глазами помню, и за тобой гнались странные личности.
      — Вот-вот! Это и интересно! — вступила в разговор девушка. — Вы помните, что было, когда они к вам подошли?
      — Конечно, не запомнишь такого! Они заговорили какой-то абракадаброй! А ещё гул какой-то странный начался…
      Гости многозначительно переглянулись.
      — Обалдеть, — прошептала Олеся, при этом глаза её стали ещё больше.
      Косика этот ответ, видимо, тоже впечатлил. Он чуть покраснел и некоторое время молчал, о чём-то раздумывая и поглядывая на спутницу. Повисла неловкая пауза.
      — Вы торт ешьте! — прервала затянувшееся молчание Олеся. — Что ж вы ещё не попробовали?
      Борису неудобно было ей отказать, и он без энтузиазма начал есть, предвидя скорый приступ тошноты. Девушка внимательно наблюдала за ним. Минуты через две Борис с удивлением отметил, что ожидаемая реакция на пищу не наступила. Сразу же у него поднялось настроение, и он отдал должное кулинарному чуду.
      Поглощая третий кусок, хозяин квартиры довольно улыбался, словно радуясь встрече со старым другом. Искоса он поглядывал на ребят, которые тоже молча ели торт, но не с такой скоростью и энтузиазмом. Разговора они не возобновляли. Боря тоже терпеливо ждал, догадываясь, что это только начало беседы.
      — Вижу, вы заметили, что торт необычный, — наконец прервала молчание девушка, — да по-другому и быть не могло. Несколько дней назад вы подверглись нейрофоническому кодированию, «НФК», как его ещё называют, но, судя по всему, оно на вас не подействовало, если вы смогли ввести в заблуждение спецгруппу Диортама, и, тем более, помните, что происходило.
      Произнесённое не только ничего не пояснило гостеприимному хозяину, но и привело его в некоторое замешательство — снова пошла какая-то бессмыслица. Он хотел что-то съязвить по этому поводу, но потом передумал, перестал поглощать торт и смотрел на ребят, ожидая пояснений.
      — Вижу, вам не знакомы эти термины? — продолжила девушка.
      — Впервые слышу, — признался он.
      — Тогда, если можно, расскажите немного о себе, — не торопилась что-либо объяснять Олеся. — Тогда мы поймём, как вам проще растолковать.
      — Да что рассказывать? Двадцать девять лет, работаю на руднике…
      — Живёте один?
      — А что, очень заметно?
      — Нет, не особенно. Так, уточняю… Вы не замечали в последнее время каких-либо изменений в самочувствии, вообще вокруг, в окружающей обстановке? В катастрофы не попадали, не болели?
      — Да нет, не замечал. Только после аварии на руднике тошнить всё время начало, но и то сейчас потихоньку проходит.
      — Какой аварии? — девушка переглянулась с молчащим Косиком.
      — Авария на «Хараелахском» в апреле была, — Борис потянулся за четвёртым куском. Освоившаяся девушка долила ему чай. — Не слышали?
      — Конечно, слышали. Это когда люди просидели три дня под землёй?
      — Почти четверо суток, — назидательно поправил он.
      — Ой, расскажите, пожалуйста, поподробнее, — загорелись глаза у Олеси.
      Пришлось рассказывать, попутно отвечая на многочисленные вопросы гостей. Особенно им понравилось про то, как фильтровали шахтную воду. Об этом, а также обо всём, что касалось питания, расспрашивали особенно подробно. Конечно же, пришлось рассказать о внезапно появившихся к исходу второго дня продуктах и прочих странностях. Эти детали привели слушателей в восторг, и они задавали всё новые и новые вопросы.
      Борис уже пару раз спрашивал себя, зачем он откровенничает с этими людьми? И вообще тратит на них своё время. Но почему-то прогнать приятных, в общем-то, ребят, пришедших с тортом, не решался. Может быть, потому что и сам рассчитывал кое-что у них узнать.
      Дальше перешли на события после аварии. Он, не таясь, рассказал о своих проблемах со здоровьем, о том, как начал фильтровать воду дома, об изменённом мировосприятии, которое он приписывал пережитому потрясению. С каждой минутой его собеседники всё больше воодушевлялись. Под конец рассказа спрашивали уже наперебой. Борису даже показалось, что о рассказанном они поняли гораздо больше чем он сам.
      Наконец расспросы закончились, Косик извинился и попросил разрешения посовещаться с Олесей наедине. Их не было минут пятнадцать, после чего они, довольные, возвратились и сели за стол, по-заговорщицки переглядываясь.
      — Ну, кто будет говорить? — вполголоса спросила Олеся у Косика.
      — Как хочешь, давай я.
      — Давай.
      И Косик начал рассказывать.
      — Прошу вас воспринять всё, о чём я скажу, хладнокровно, и не считать меня идиотом, насколько бы это не показалось вам странным. Тем более что всё это может подтвердить Олеся…
      Боря внимательно слушал, пытаясь понять, куда он клонит.
      — Представьте: есть реальный мир. Большой реальный мир. Бесконечно сложный и разнообразный. Сотни стран, миллиарды людей…
      Проблем с выполнением этой просьбы не возникло.
      — В голове каждого человека, — продолжал Косик, — существует некий образ этого реального мира. Такая вот модель… или совокупность представлений о нём. Если угодно — усвоенных догм, образов той части мира, о которой конкретный человек знает.
      Борис посмотрел на рассказчика с уважением — смысл сказанного плохо соответствовал его внешности. «Интересно, а как это связано с теми событиями, что давеча произошли? — подумал он. — Что-то не тянет он после такого вступления на воришку».
      — Думаю, вы не станете спорить, если я скажу, что любая такая мысленная модель мира отличается от реальности. В большей или меньшей степени, но отличается. Во-первых, человек не может знать всего, и тут ничего не поделаешь. Во-вторых, представления о многих вещах у нас искажены. Человеку, как говориться, свойственно заблуждаться, заполнять пробелы в знаниях гипотезами, домыслами и так далее.
      Борис терпеливо слушал.
      — Скажу даже больше: в последнее время, по мере усложнения общества, техники и так далее, представление людей об окружающем мире всё больше искажается. Тут две основные причины. Первая заключается в том, что растут потоки информации, которые человек уже давно не способен усвоить в полной мере. Но нас интересует вторая причина — сознательное искажение.
      Тут Косик сделал небольшую паузу, отхлебнул остывший чай, посмотрел на девушку, которая в ответ одобрительно кивнула.
      — Давайте добавлю чайку, — спохватился Борис, который пока не понимал, куда клонит Косик, но начал испытывать живой интерес к рассказу.
      После того, как чай снова был разлит, Косик продолжил.
      — Во все времена существовали государственные и прочие секреты, информация, которая утаивалась от широких масс. Сейчас такое тоже есть. Но далеко не все знают, что государства сейчас активно занимаются вмешательством в формирование мировоззрения своего населения. Для этого используется самый широкий спектр средств воздействия. От нейролингвистического программирования (НЛП, слышали о таком?) до химических средств воздействия. Для этого в спецслужбах существуют специальные подразделения. Делается всё это с благими целями повышения управляемости государства, снижения риска психических расстройств, преступности и так далее. Но благими целями вымощена дорога сами знаете куда. Есть люди, подверженные воздействию в меньшей степени. Такие как вы или я. И хоть мы — законопослушные граждане, иногда можем стать костью в горле у спецслужб, пекущихся о народном благе. В таких случаях они стремятся устранить проблему своими интенсивными методами.
      — Убивают, что ли?
      — Нет, не убивают. И в тюрьму не сажают. В этом сейчас нет необходимости. Просто промывают вам мозги, и вы становитесь совсем другим человеком.
      — Ну, знаешь ли, твой рассказ напоминает сказку про белого бычка. Если бы ты мне рассказывал сюжет какого-нибудь фильма, я бы тебе поверил. Но здесь… Промывка мозгов? Позволь усомниться.
      — Когда мне самому это рассказали впервые, я воспринял точно… — Косик остановился на половине фразы после толчка девичьей ноги.
      — К сожалению, — вступила в разговор Олеся, — всё сказанное является правдой. Мы не можем вам рассказать больше… Пока не можем. Но, во всяком случае, вы должны знать, что есть структуры, незаметно управляющие массовым сознанием. Делается это с помощью химических препаратов и целого ряда спецметодов. Не буду сейчас углубляться в подробности: как и для чего это делается. Скажу только, что увиденное вами несколько дней назад является примером такого воздействия. А пришли мы к вам потому, что вы спасли моего друга, и мы вам очень благодарны. Просим никому не говорить о нашей встрече, а тем более — о происшедшем. Иначе вы очень быстро убедитесь в истинности наших слов. Правда, ненадолго. Вскоре обо всём забудете и будете всем довольны до конца своих дней. Не подумайте, что я вас запугиваю. Просто предостерегаю от большой беды. Беды не только для вас.