Морильское время

      Почему-то зачастили со звонками родители. Оно и понятно: сынуля больше года не был в отпуске, не навещал стариков. Отец уговаривал всё бросить и приехать хотя бы на недельку — не с кем дегустировать свежую наливочку. Да и за грибами съездили бы в заказник на старой машине. Мама по-бабьи причитала, говорила, что на последней присланной фотографии он выглядит болезненно, весь худой и неухоженный. Долго расспрашивала про отношения с Людой и сетовала на то, что до сих пор нет внуков. Боря на счёт приехать пока не обещал, но про внуков дал слово подумать.
      В один прекрасный вечер позвонил Кос.
      — Привет, Борь! Как дела? — по его довольному голосу было понятно, что он не с пустыми руками.
      И точно, оказалось, что у него имеется готовый план операции. Спринтер, всё же, был человеком дела. Договорились встретиться через день.

Часть 4
Обречённые на счастье

Глава 1

      Геннадий Иванович пытался вести себя сдержанно и солидно, но видно было, что он возбуждён. А круги под глазами говорили о долгой и напряжённой работе.
      — Представляете, последний начальник был в списке. Уже собирались заниматься мастерами. Да и этого уже собирался отпускать. Но решил ещё опросить на счёт признаков деактивации триколитрона. И тут он понёс! Мужик этот работает не на его участке, но они знакомы. Он в курсе того, что этот мужик вымораживает воду, подбирает продукты с пониженным содержанием триколитрона (он-то, конечно, не знает, что это такое, но я у него узнал весь его рацион).
      — А что-то по поводу аварии сказал? — поинтересовался Андрей.
      — Был! Был он в аварию под землёй! Когда тот точно поднялся, он не видел, но слышал, что поздно.
      — Уверен, что это ПГ? — спросил Андрей, которого на курсе следственного дела в Академии учили искать ошибку в любой гипотезе.
      — Думаю, на этот раз да, — сказал после небольшой паузы Геннадий Иванович, — этот — точно „чистый“…
      ПГ должен был подняться со смены в начале первого ночи. Предусмотрительный Геннадий Иванович уже определил места установки низкочастотных модуляторов и выдал спецгруппе шахтёрские робы — специально слегка затёртые и не совсем чистые.
      В ожидании подъёма третьей смены ещё раз закрепили со спецгруппой порядок захвата. Вначале пробуют обезвредить его с помощью НФК. Если он выполнит команды, значит можно считать, что снова вытащили пустой номер. А если окажется не подвержен кодированию, то будут брать силой. С этой фазой у спецгруппы вопросов не было. Что делать дальше, тоже все хорошо знали: для таких клиентов были средства, позволяющие перевести из „чистых“ в „серые“ минут за сорок.
      Убедившись, что все члены группы имели фотографию подозреваемого и знали свои действия при задержании, Андрей присел возле курящего Геннадия Ивановича.
      — Нервничаете?
      — Да нет, чего тут нервничать? — Геннадий Иванович сделал затяжку и с глубокомысленным видом не спеша выдохнул дым. — Не впервой же… Вот в первые разы, да, бывало, нервничал. А тут-то что? Работа, по сути, плёвая. Ребята твои — профи. С ними хоть в бой можно, хоть в разведку.
      — А что курите тогда? Я бы на месте нашего руководства вообще всех людей от курения закодировал.
      Эта идея рассмешила следователя.
      — Ха! Оно, может, и закодировало бы, да кто ему даст? Тут ведь бабки! — сказал он многозначительно. — А они сейчас сильнее и политики, и здоровья, и… всего! Как там в анекдоте? „Здесь всё понарошку — кроме денег“. Так что такими вещами наше ведомство точно заниматься не станет.
      Андрей и сам знал, что не станет. Но ему не понравились эти слова Геннадия Ивановича. Он даже заподозрил, было, следователя в попытке спровоцировать его на какие-нибудь крамольные высказывания. Но Геннадий Иванович не стал развивать тему и переключился на разговор о текущих делах:
      — Если он окажется не тем, кого мы ищем, то уже завтра начнём проходить участковых мастеров. Рано или поздно мы на него таки выйдем! Из начальников участков только двое в отпуске. Если что, их охватим по возвращению.
      — Завтра, наверно, придётся перерыв сделать, — решил посоветоваться Андрей. — А то народ с восьми утра на ногах.
      — Да, устали ребята. Но, если надо, возьми на завтра резервную группу, а нашим дай отдохнуть.
      — А кто будет ими руководить?
      — И это решим. Отпускай Олега. Пусть завтра приезжает к девяти, и инструктирует обе группы. А ближе к обеду и я приеду, отосплюсь только с утра маленько…
      Так и решили. Олега отправили на машине домой, хотя в преддверии такого важного этапа в расследовании он не сильно-то и хотел. Водителю наказали после возвращаться назад.

* * *

      Минуты тянулись за минутами, и вот уже первая клеть с отработавшей сменой затормозила, приблизившись с поверхности. Борис стоял среди притихших горняков, и ощущал какой-то дискомфорт. Что-то мешало ему: то стоять неудобно, то запах какой-то не тот, и вообще грудь как-то давит. „Не к добру это“, — подумал он, наблюдая, как из мрака появляются огни нулевого горизонта.
      Человеческий поток вынес его наружу. Мужики чуть не бежали, торопясь первыми занять очередь в ламповую и сдать свой фонарь на пару минут раньше. Борис чувствовал какую-то вселенскую усталость и не спешил в общей толпе. Занял очередь к окошку одним из последних. Так же, не торопясь, снял фонарь с пояса. Дождавшись, сдал его вместе со „спасателем“ чем-то недовольной девице, которая для экономии времени не разносила фонари по зарядным стендам, а просто бросала их в кучу под ноги.
      Проходя по направлению к раздевалкам, увидел двух незнакомых лбов, явно не спускавшихся в шахту ни разу. Что-то кольнуло его в сердце: „Если бы утром, то понятно. Днём у нас немало всякой швали слоняется. Но что им тут делать ночью?“
      Один из незнакомцев скользнул по нему ленивым взглядом и сплюнул.
      „Во чёрт! — ругнулся про себя Борис. — Прямо мокрушники какие-то! Странно… И, главное, одеты, всё же, как шахтёры. Обычная спецодежда, даже чуток грязная. Но всё же не наши. Что-то странное в одежде“.
      Идя далее, он напряжённо пытался понять, чем не понравились робы незнакомцев? Встретившиеся ему трое шахтёров натолкнули на правильный ответ. Одежда тех двух была испачкана не рудной пылью и не цементной, и даже не гранулитом, как у взрывников, а другой, напоминающей растёртую глину.
      Проходя мимо шкафчиков к своей раздевалке, он услышал какой-то странный звук, показавшийся подозрительно знакомым. Пройдя ещё несколько метров, увидел метрах в двадцати ещё двух верзил. Звук постепенно усиливался. Вдруг снова всё поплыло, как тогда в мае на улице. И тут его пробило: „Точно! Да это ж их глушилка кодовая! Это же они берут кого-то! Меня берут?…“
      Боря остановился и краем сознания уловил, что ноги безвольно подкашиваются, и он вот-вот начнёт сползать вниз по стене.

Глава 2

      Ближе к концу августа Боря заболел, поэтому встречу с Косиком пришлось отложить. Несколько дней у него болела голова и ощущалась слабость по всему телу. Но так как температуры не было, на больничный не пошёл, кое-как доработал до выходных. Его упорство было вызвано ещё и опасением, что в больнице могут его раскрыть, так как обязательно берут анализы. Аркадий Денисович сказал, что недомогание могло случиться из-за того, что он где-то хапнул немного триколитрона, а поскольку организм не переносит препарат, могла возникнуть такая реакция. Он ещё считал, что надо бы сделать Борису анализ на содержание препарата, но, в общем, это не очень простая процедура, он займётся этим немного позже.
      Как только стало чуть получше, созвонился с Косиком и договорился встретиться в местной закусочной, пародирующей известную сеть ресторанов быстрого питания. Разговор, конечно же, сразу пошёл об их тайных планах, поэтому говорили вполголоса.
      — Вначале то, что и раньше было известно, — начал спринтер с заговорщическим видом. — Главный пункт дозирования и хранения триколитроновых препаратов диортамовцы называют „Объект-11“. Он является ключевым элементом пресловутой Системы. Там хранится весь городской запас препарата. Оттуда же препарат добавляется в питьевую воду, поступающую от центральной насосной станции, отправляется на другие пять второстепенных насосных станций, а также на немногочисленные предприятия пищевой промышленности. В общем, девяносто восемь процентов населения пьёт воду, приготовленную там. А с учётом продуктов и напитков местного производства, подавляющая часть поступающего в наши организмы триколитрона попадает именно оттуда. Расположен он в полуподвальном помещении одного из сталинских домов на Комсомольской. Если помнишь, это метрах в трёхстах от места, где мы с тобой впервые встретились.
      Борис утвердительно кивнул, макая соломку картофеля в соус.
      — Классическая, наверно, для таких объектов маскировка: совершенно непримечательный вход, закрытые фанерой покосившиеся окна в тихом и неприметном дворе. А за ними скрывается суперсовременный комплекс с мощной системой безопасности. Попасть туда практически нереально. К примеру, смена бригад. Меняются они там раз в сутки. Мероприятие примечательное и показательное. За десять минут во двор заезжают две машины силовой поддержки. Всё время они просто стоят, наблюдают и никого не трогают. Но можно догадаться, что там сидят не подростки с пивом…
      Боря понимающе улыбнулся. С недавних пор он резко изменил отношение к пиву, особенно отечественному, но ностальгические чувства по временам, когда он мог просто так опрокинуть баночку-другую жидкого хлеба, периодически его посещали.
      — Где-то за минуту к подъезду подъезжает разбитый „жигулёнок“. Он останавливается иногда ближе, иногда — дальше. Из него выходит типичный торговец с рынка кавказской национальности, заходит в подъезд. И только после того, как он пройдёт весь подъезд и скроется в квартире на шестом этаже, подъезжает машина со сменой.
      Мимо заговорщиков стала протискиваться шумная компания молодёжи с подносами, поэтому рассказ немного приостановился. Через минуту Косик снова начал:
      — Смена — обычно три человека, но может быть и больше. Но самое интересное — вход на объект, который оборудован из квартиры на первом этаже. Обычная сталинка с рассохшимися дверями, в ней — старая мебель. Иногда в квартире появляется тётка в возрасте. Причём, непонятно откуда. Посторонний войдёт, даже не поймёт: типичная квартира нищей пенсионерки с запахом кошек и нафталина. Только в кладовке — бронированная дверь, да камеры по всей квартире расставлены, да генераторы усыпляющего газа…
      — Да откуда ты это всё знаешь? — удивился Боря.
      — Откуда, откуда! Знаю и всё тут.
      — Брат, да?
      — Какая разница? Это только начало, не мешай, — Косик покончил со своей картошкой, пробил соломинкой крышечку стакана с колой, потянул напиток, таинственно улыбнулся и продолжил. — Пробраться туда практически невозможно. Даже мой источник не знает всех пакостей, которые там предусмотрены.
      — И зачем ты мне тогда об этом рассказываешь? — спросил Боря, открывая стаканчик с кофе.
      — Да подожди ты! У этого комплекса есть две уязвимые точки. Во-первых, к нему можно добраться через центральный пункт управления.
      — А это ещё что такое?
      — В здании Диортама есть что-то типа диспетчерской, откуда управляют системой подачи препарата, а также следят за оперативной обстановкой в городе.
      — А! Ну да, слышал. Это твой брат там работает?
      — Какая разница: там, не там? — Косик недовольно поморщился. — В общем, из этого пункта можно сделать что угодно: изменить режим подачи препарата, вообще отключить подачу…
      — Ага, нормально, только как ты планируешь попасть в этот пункт? И насколько долго будет выполняться эта команда на прекращение подачи? Ты знаешь, что человек до двух недель продолжает находиться под воздействием препарата? Даже, если его не принимает… То бишь, дней десять ничего предпринимать будет нельзя.
      — О, да мы с тобой, похоже, поменялись ролями, — улыбнулся Косик. — Не боись, всё схвачено. Прежде всего, действовать надо незаметно. Если поднимется шум, то, конечно же, нас рано или поздно повяжут и всё что мы натворили — исправят.
      — Понятно, — Борис наморщил лоб и понимающе кивнул, делая вид, что речь идёт об обычных делах.
      — Криптографию протоколов взломать, действительно, абсолютно нереально, — начал углубляться в дебри Косик. — Обычным путём (снять сигнал, а потом перебором попытаться подобрать ключ) — дохлый номер. Ключ-то 512-битный, да и плюс статистическое рассеяние…
      Борис снова утвердительно кивнул, решив не подавать вида, что ничего не понимает.
      — Но, зная устройство этого Модуля, и при поддержке из центрального пульта можно сформировать такую команду, которую нельзя будет однозначно идентифицировать до приезда экспертов. И до очередного сеанса тестирования, который у них бывает раз в квартал (для этого специально прилетает бригада из Москвы) мы совершено свободны в действиях.
      — Ну и что это нам даст? — спросил Борис.
      — Ёлы-палы! — Кос вопросительно посмотрел на него. — Да ты ничего не понял?
      Пришлось вернуться к объяснению принципов сетевого обмена информацией и криптографии. После десятиминутного ликбеза Боря понял только то, что взломать ключи этой штуковины можно в лучшем случае за десять миллиардов лет или что-то около того. После этого Косик продолжил излагать свой план.
      В общих чертах схема его была такова: из центрального пульта посылается сигнал о снижении дозировки триколитрона. Например, в сто раз, так как полностью отменить дозировку нельзя, а снизив раз в пять-десять — не получить должного эффекта.
      — Для того чтобы этого никто не заметил, нужно одновременно с сигналом из центрального пункта мгновенно перенастроить мультипликаторный блок, который отвечает за порядок цифр, — рассказывал с горящим взглядом Косик. Видно, этот вопрос он уже многократно обдумывал и анализировал. — Этот блок, понимаешь, используется при калибровке дозирующих устройств…
      — А что они, эти дозирующие устройства, из себя представляют?
      — О, это просто, — ответил спринтер.
      Но Борис при этом поёжился. Он-то уже знал, что значит „просто“ у его товарища.
      — Само дозирующее устройство — просто насос с расходомером, который закачивает раствор в центральный трубопровод холодного водоснабжения. Трубопровод проходит в подземном коллекторе метрах в тридцати от дома, а место подключения тупо залито несколькими кубами бетона. К насосу ещё полагается целый ворох автоматики и два бака.
      — А баки-то зачем?
      — Ну как?… В одном баке растворяют препарат. Знаешь, какая малая концентрация его требуется? Вот первый бак специально и используется для растворения стандартной ёмкости препарата.
      — А второй тогда зачем?
      — Если в первом баке вручную растворяется триколитрон, то во втором автоматически приготавливается раствор той концентрации, которая подаётся в трубопровод. И только оттуда уже дозаторы его качают. Между баками есть ещё вспомогательные насосы, мешалки и всё остальное.
      — Все эти технические тонкости, это классно. Но как же ты планируешь всё это нарушить?
      — Да говорю же, — сказал нетерпеливо Косик, для которого этот вопрос, видимо, был проще пареной репы, — из центрального пункта даётся сигнал на снижение подачи. Одновременно мультипликаторный блок Модуля переставляется в режим, увеличивающий показания. Желательно чтобы это было сделано при большом количестве раствора в первом баке. Насколько я знаю, за его уровнем особо не следят, полагаются на автоматику. Новую ёмкость растворяют раз в 40–50 дней. Так что велика вероятность, что за две-три недели никто не спохватится…
      — Подожди, подожди! — перебил его Борис. — Ты так просто излагаешь: „Подаётся сигнал, переставляется калибровщик“, — будто это действительно реально. Тебя уже раз чуть не повязали в этом Модуле. И что?
      Косик, кажется, ждал этого вопроса:
      — Вот тут и зарыта собака! — сказал он шёпотом и с горящими глазами. — Слушай, что было на самом деле. Этого не знает даже Аркадий Денисыч. В тот раз я не столько пытался повредить систему регулировки, сколько хотел проверить способы нейтрализации системы безопасности Модуля и сделать несколько тестов логики работы основных блоков. У меня есть схема цепей, но этого было недостаточно. Поэтому я и сделал ту вылазку. При положительном раскладе может и удалось бы повредить систему терморегуляции. Но это, в общем-то, было не главное. А основная моя ошибка — что я не ожидал столь быстрой реакции оперативников. Сигнализация-то не сработала! Ну отключилось напряжение, так у них там аварийный генератор стоит. Кто мог подумать, что они так быстро заявятся? Я и уходил-то не спеша, чтобы внимания не привлекать… Если б сразу понял, что они тревогу забили, то фиг бы они мне на хвост сели!
      — То есть, ты хочешь сказать, что взлом этого модуля не будет проблемой?
      — Вот именно! — ответил Косик и оглянулся. В зале становилось всё больше людей, возле касс постепенно увеличивались очереди. — Пойдём на улицу, погода хорошая — там и договорим.

Глава 3

      Андрей был твёрдо уверен, что любой человек вне зависимости от положения в обществе, вероисповедания и рода занятий всегда получает от судьбы по заслугам. А если кто-то может привести обратные примеры, то только потому, что в силу своей естественной ограниченности не может постичь промысел Божий, либо просто слишком нетерпелив.
      События 15–16 августа стали тому лишним подтверждением. После долгих месяцев бесплодных поисков и бессонных ночей судьба подбросила им счастливый билет. События развивались в точности так, как и предсказывал Геннадий Иванович: подозреваемый не поддался на обычное НФК, попытался бежать и оказал сопротивление при задержании. Но спецгруппа была начеку, поэтому через несколько минут он лежал ничком со скрученными руками, после чего его отволокли в кабинет на шестом этаже и начали проводить „интенсивную терапию“.
      То, что подозреваемый является „чистым“ ни у кого сомнений не вызывало. Но результаты допроса, проводившегося до утра, превзошли все ожидания. После хорошей фармакологической подготовки подозреваемый рассказал не только о том, как докатился до такой жизни, но и вывел на целую группу своих сообщников. Андрей просто не верил своим ушам: сидящий на стуле невзрачный мужичок с остекленевшим взглядом и испариной на лбу давал им сенсационную информацию о пресловутой „Организации врагов Диортама“, точнее, о её реальном прототипе. Группа, по его рассказу, состояла из не менее чем десяти человек, не только не подверженных влиянию препарата, но и активно использующих способы очистки от него продуктов, многое знающих о Диортаме и применяющих различные средства конспирации.
      Вот оно! Вот она, первая в истории настоящая отечественная организация, противоборствующая Системе!
      Помощник действительно много потерял, уехав отсыпаться домой. Но долго ему отдыхать не дали, разбудив в шестом часу утра. Андрей к тому времени уже начал перерабатывать материалы допроса и рассчитывал на помощь Олега в разработке плана дальнейших действий. Самому же ему предстояло подготовить предварительный отчёт для Москвы.
      Босса сразу будить не стали, но в семь утра Андрей лично позвонил ему и сообщил новости. Тот явно был доволен, попросил перед отсылкой отчёта в Москву в обход принятой процедуры дать посмотреть ему.
      Несмотря на спешку, отчёт получился немаленьким, на четыре страницы. В нём подробно описывалась проведённая операция, её результаты, делались предварительные выводы. Обнаруженная организация, судя по всему, представляла собой сообщество с тщательно продуманной структурой и развитой системой обеспечения безопасности. Во главе её стоял лидер, некто Аркадий Денисович. Как и следовало ожидать, его имя, равно как и имена других членов банды, было вымышленным. Допрашиваемый назвал его адрес, дал описание внешности и привычек. Оперативная проверка показала, что по данному адресу проживает мужчина с другим именем, но, в целом, соответствующий описанию.
      Допрашиваемый не смог определить цели организации — скорее всего от рядовых членов они скрывались. Но зато рассказал много интересного о Системе.
      Это была безусловная сенсация. Правда, дополнительный вывод был, возможно, и не самым приятным: не найдено прямых подтверждений того, что допрашиваемый является ПГ. Во всяком случае, умышленных действий по уклонению от учёта пострадавших он не предпринимал, поднимался ли последним — просто не помнил. То, что значился в списках пострадавших — ни о чём не говорит. Можно предположить, что именно он всё же был искомым ПГ, если, например, он участвовал в каких-то конспиративных мероприятиях, во время аварии, а скрыли его от следственной группы его товарищи-заговорщики уже без его ведома и участия. Ведь поднимался же с ним ещё кто-то! Он же утверждал, что вообще не знаком с этим вторым человеком. В любом случае, было не понятно, как такое им удалось сделать. Для окончательного ответа на вопрос необходимо было дополнительное расследование. А пока допрашиваемому дали кодовое название „Подозреваемый „Альфа“ и отправили приходить в себя в одну из камер цокольного этажа филиала.
      Отправив отчёт Боссу и в Москву, Андрей позвонил домой, объяснил Вере, что срочная работа не позволяет ему попасть домой, и что будет он, скорее всего, только к вечеру. Затем ещё раз позвонил Олегу, который лично отвёз задержанного в камеру и теперь составлял планирование по операции. Попросил отвечать на звонки, которые ему будет переправлять Зиночка и, если ничего форс-мажорного не будет, разбудить часа через два. После этого перекусил тем, что секретарша принесла из буфета, и лёг спать прямо в кабинете на диване.
      Через два часа его разбудил Олег, и сообщил, что из Москвы уже звонил Лев Самуилович и просил его перезвонить, когда проснётся. Андрей так и сделал. Около часа они втроём обсуждали по телефону события прошедших суток и обсуждали план работы.
      В итоге, решили:
      1) провести с задержанным курс интенсивного восстановления триколитроновой зависимости, затем закодировать на сообщение информации по всем действиям членов организации и отпустить;
      2) обеспечить негласный надзор за идентифицированными членами банды, а также — за всеми новыми — по мере их появления;
      3) привлечь отдел „Т“ для исследования причин и механизмов возникновения организованной группы лиц, не подверженных триколитроновой зависимости;
      4) ходатайствовать перед Москвой об усилении отдела „Н“ опытной оперативной бригадой для обеспечения негласного надзора и на случай развития непредвиденных ситуаций;
      5) ходатайствовать о командировании из Центрального управления Диортама специалиста по разработке методик развития Системы. Лучше всего — знаменитого Иванова — бывшего начальника отдела „Т“ морильского филиала.
      После этого ещё было расширенное заседание руководства филиала по поводу последних событий. Когда все расходились, Босс попросил Андрея остаться. Впервые за долгие месяцы Андрей видел шефа довольным.
      — Ну, молодец, молодец! — сказал тот ему искренне. — Сейчас главное — всё правильно организовать. Такой шанс бывает раз в жизни! Сейчас хорошо засветишься — далеко пойдёшь.
      — Да, понимаю, — улыбнулся Андрей. — Теперь к нам внимание будет особое. Надо всё разыграть как по нотам. Рассчитываю на вашу в этом поддержку.
      — Конечно, что надо, любые ресурсы — говори, не стесняйся. И ещё одно. Ваши мероприятия с Самуилычем, это замечательно. Но нужен хороший план операции. Так что, езжай сейчас домой — вон какой измученный. Отдохни до утра и начинай мозговать над планом. Ещё раз всё хорошо обдумай, прикинь. И по полочкам — в виде развёрнутого плана спецоперации всё представь. Ну, тебя учить не надо: сроки, ресурсы, риски, ответственные, альтернативные сценарии, прогнозы — ну, в общем, по полной программе, как в Академии учили. Всё равно на днях Москва такой план потребует. А мы уже — во всеоружии.
      — О-кей! — поднялся Андрей, понимая, что разговор окончен.
      — Кстати, как думаешь назвать операцию?
      — Да это ж не суть. Давайте, от „Организации врагов Диортама“ — „Операция „ОВД“. Нормально?
      — „Операция „ОВД“?… Да, нормально. Не броско, без затей, сути работы для непосвящённого не отражает… По-нашему! Значит, так и будет.
      Дома его ждала расстроенная Вера. Андрей по дороге домой предусмотрительно заехал купить букет роз, который, как он надеялся, несколько загладит его вину…

Глава 4

      — Я долго думал, как всё организовать, — продолжил Косик на улице. — Сложностей много, но всё реально. Ну, в общем, смотри, такой вот мой план. И вытащил исписанный лист со следующим текстом.

План Косика

      Вначале выполняются подготовительные операции: создаётся кустарное устройство НФК, подготавливается видеоролик с обращением к гражданам о работе и методах Диортама.
      Один из сотрудников, имеющих доступ на центральный пульт, „сажается“ на триколитрон и кодируется либо на изменение уставки подачи препарата, либо (что лучше) на то, чтобы впустить одного из участников акции. В последнем случае этот участник сам даёт сигнал на снижение подачи препарата.
      Одновременно второй участник меняет на модуле калибровку. При этом нужно заранее договориться о величине новой уставки и о времени. На фиксирующих приборах эта процедура должна отразиться кратковременным всплеском на диаграмме подачи препарата. Это, по идее, не должно вызвать подозрения у диортамовцев. Но даже, если и вызовет, специалистов по ремонту модуля в Морильске нет, так что придётся им ждать прибытия оных из Москвы. Есть надежда, что это произойдёт не ранее чем через требуемые две-три недели.
      Для дополнительной маскировки вмешательства в модуль имитируется посадка напряжения. Первоначальная версия срабатывания защит на подстанции не сработала — опергруппа прибывает в любом случае очень быстро, а после того эпизода — тем более. Но одно дело — кратковременный сбой в дозировке, который может показаться подозрительным. Другое — тот же сбой, вполне объясняющийся посадкой напряжения (которая тоже зафиксируется).
      После проведения акции диортамовец кодируется на забывание этих событий и нормальную работу.
      В течение десяти дней от воздействия препарата должно очиститься около половины населения. К сожалению, достичь большего невозможно из-за того, что многие употребляют достаточно высокое количество привозных продуктов с триколитроном.
      На финальном этапе к операции подключается Олеся, которая стажировалась этим летом в местной телерадиокомпании. С помощью устройства НФК и при её участии планируется запустить по телевидению подготовленный ролик. При удачном стечении обстоятельств удастся прокрутить его несколько раз. Расчёт здесь на то, что Диортам сразу начнёт массированную промывку мозгов населения, но оно (население), частично освободившись от влияния триколитрона, сможет противостоять этому воздействию. В ролике обязательно нужно описать предполагаемые ответные действия Диортама, чтобы люди сами убедились в правдивости информации.
      Для расширения аудитории ролик, а также его аудио-версия, выкладываются в Интернете. На форумах помещаются ссылки на него, и пока не закроют к ним доступ, контент, как это обычно бывает, успевает распространиться по сети…

* * *

      План показался Боре интересным и даже дерзким. Но оставалось много вопросов. Прежде всего, согласится ли Олеся? Что будет с ней после акции? Насколько Кос уверен в успешности вмешательства в работу Модуля? Что будет происходить после того как ролик запустят?
      Ребята допоздна бродили по улицам Морильска, обсуждая планы действий. Последние летние деньки в том году порадовали тихой солнечной погодой. И хотя было вовсе не жарко, воздух был какой-то лёгкий и прозрачный, каким он редко бывает в этом городе.
      Когда они поняли, что всё уже обсуждено, был первый час ночи. Солнце село, но было совсем светло — Морильск вошёл в полосу белых ночей.
      Напоследок договорились, что Косик сводит товарища на Модуль и на практике покажет, что может с ним работать. Затем они сразу же приступают к выполнению первой фазы проекта. Кос также пообещал в течение нескольких дней ознакомить с планом Олесю и получить её согласие на участие в акции. На этом и разошлись.

Глава 5

      У Веры успела закончиться фаза обиженности, когда бы она молча дулась на пришедшего мужа. И даже то настроение, когда она бы активно выражала неудовольствие. Поэтому она просто обрадовалась, что Андрей уже дома.
      В последнюю неделю ей было почему-то особенно тревожно. Но со вчерашнего дня она старалась убедить себя, что это её состояние вызвано вполне объяснимой причиной и не имеет объективных оснований.
      Вера догадывалась, что Андрей вернётся поздно, хотя он не объяснил ей, что произошло. О его работе она, как и прежде, ничего не знала, но спешка, с которой собрался на ночь глядя её благоверный, подсказала ей, что дело это — экстраординарное.
      Когда Андрей уехал, она не спеша убрала со стола, запустила посудомоечную машину, немного посмотрела телевизор, а затем легла спать. Долго не могла уснуть, встревоженная событиями прошедшего дня и ощущением новой жизни внутри себя. Многократно прокручивала в мыслях свои подозрения на протяжении последних нескольких дней, утреннее решение купить тест, две синие полоски, обследование в кабинете у Евдокии Степановны, беготню по магазинам и приготовление праздничного ужина, недоумение Андрея и его реакция на её слова… В конце концов, она уснула глубоким и безмятежным сном.
      Утром проснулась, с удивлением обнаружив, что Андрея нет рядом. Грустно вздохнула, и принялась за повседневные дела. Про мужа сильно не волновалась, убеждая себя, что раз его нет, значит так нужно. Долго мылась в душе, прислушивалась к внутренним ощущениям, пытаясь обнаружить изменения в организме. Наконец пришла к выводу, что изменениям быть ещё рано.
      Потом, как обычно в последнее время, сделала тосты, грейпфрутовый сок и кофе, подумала и достала йогурт, позавтракала. За столом снова вспомнила о том, что беременна, и, прислушиваясь к собственным желаниям, пыталась определить: хочется ли ей чего-то такого, что раньше не хотелось? Но организм молчал.