Дорсай (№11) - Абсолютная Энциклопедия. Том 2

Когда они оказались в коридоре, Джейсон озадаченно посмотрел на Хэла:

– Можно задать вопрос? Что означает это предложение Блейза конфиденциально встретиться с тобой?

– Я думаю, это означает, что он обнаружил просчет в своих прогнозах, – ответил Хэл. – А теперь разве не ты сам говорил, что у меня уйма дел?

Дел действительно было невпроворот. Прошло почти четыре дня по местному времени Энциклопедии, прежде чем Рух окрепла настолько, что была в состоянии выступить с обращением к миру; свое первое выступление в качестве директора станции Хэл решил на время отложить, чтобы предварить им обращение Рух. Все эти сумасшедшие дни Энциклопедия напоминала крепость в осаде. Не менее трети сотрудников станции, не являвшихся специалистами, круглосуточно посменно принимали запросы, поступающие с Земли от различных правительственных или всепланетных организаций вроде Аэрокосмического агентства.

Труднее всего для персонала станции было сдерживать эмоции бесчисленных апеллянтов. Правительственные чиновники и представители различных властных структур по старой привычке стали требовать к себе внимания и ответов на свои вопросы. Только по прошествии какого-то времени до них стало доходить, что требовать что-либо или угрожать полностью автономной и надежно защищенной фазовым экраном Энциклопедии у них нет никаких возможностей. Поэтому в конце концов они свернули с тропы воинственных угроз и вышли на широкую дорогу дипломатии; но до этого все-таки успели попортить немало крови такому небольшому в сравнении с Землей персоналу Энциклопедии.

– Кто бы мог подумать, что такое случится? – вконец ослабевшим голосом сказала Аджела Хэлу ранним утром четвертого дня. Как и всем остальным, с момента выступления Тама ей редко удавалось поесть и еще реже поспать. – Девяносто процентов всех обращений совершенно бессмысленны. Если бы те, кто находится у власти там, внизу, хоть немного понимали, что происходит… но, я думаю, рассчитывать на это не приходится.

– На самом деле они очень стараются понять; и это крайне важно для всех.

Они были в кабинете Аджелы. Она только что закончила разговор с директором Северо-Западного сельскохозяйственного сектора, последним из огромного числа чиновников, пожелавшим лично услышать, не скажется ли каким-либо образом установка защитного экрана на урожае зерновых. Было совершенно очевидно, что он и понятия не имел, каким образом это может сказаться на зерновых, но надеялся, что ему об этом сообщит Аджела.

– Человек вроде того, с кем ты только что разговаривала, – сказал Хэл, – старается приучить себя к мысли о том, что Энциклопедия не просто политическая сила, а некая структура более высокого порядка. Подобная ситуация еще неделю назад была бы для многих совершенно немыслима. Поэтому каждому чиновнику там, внизу, необходимо вступить с нами в контакт, чтобы удостовериться, что мы знаем о нем и что он нанесен на политическую карту.

– Но у нас нет людей, чтобы играть в эти игры! – возмутилась Аджела. – И потом, это никому не нужно. Что нужно, так это встретить четыре миллиона дорсайцев и позаботиться о том, чтобы их разместили как следует. Но даже если бы это было нашей единственной заботой, нашего персонала не хватило бы и для этого, особенно теперь, когда корабли уже начали прибывать; мы не смогли бы этого сделать, даже если бы мы располагали всеми материальными средствами экзотов и направили бы всю мощность Энциклопедии на решение только организационных вопросов!

– Хорошо, – кивнул Хэл. – Тогда давай на время прервем связь.

Аджела удивленно посмотрела на него.

– Я хочу сказать, прервем разговоры с Землей, – пояснил Хэл.

Она продолжала удивленно смотреть на него. «Пожалуй, она переутомилась больше, чем я думал», – пришло ему в голову.

– Мы можем просто имитировать перегрузку аппаратуры связи или сбой питания – Джимус сообразит, что нужно сделать. Либо реагировать на все звонки снизу так, как будто линия связи занята, или не отвечать вообще – пусть идут одни статические помехи. У нас могут возникнуть новые трудности, как только я закончу свое выступление и передам слово Рух; у тебя есть возможность свернуть все свои дела прямо сейчас и не заниматься больше ничем, вплоть до начала моего выступления. Этот перерыв даст тебе по меньшей мере четыре часа для так необходимого тебе сна.

– Четыре часа, – эхом отозвалась она, как будто эти слова прозвучали на каком-то незнакомом ей языке. Затем ее взгляд опять приобрел осмысленное выражение, и она снова нахмурилась:

– А ты тоже свернешь свои дела?

– Нет, – покачал головой Хэл. – Мне этого не требуется. Это ты тут всем заправляла, не я. Я просто немного устал, но не больше обычного. Мне этот перерыв даст возможность, которой до сих пор у меня не было – поработать над моей речью; сейчас это моя главная забота.

– Ты действительно думаешь… – после долгой паузы начала Аджела и, не договорив, замолчала.

– Конечно. – Хэл встал, подошел к ней и, не обращая внимания на ее протесты, буквально вытащил ее за локти из кресла. Поставив ее на ноги, он проводил ее в соседнюю жилую комнату и заставил лечь на кровать. После этого сам устроился в кресле рядом.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, пьянея от усталости, которая, после того как она перестала ей сопротивляться, полностью поглотила ее.

– Жду, пока ты заснешь.

– Не смеши людей. Я взведена, как пружина. Я не могу просто взять и заснуть…

Секунд двадцать она свирепо таращилась на него, потом ее глаза моргнули, закрылись, и в следующее мгновение Аджела уже спала. Он отрегулировал температуру воздуха над кроватью и вышел.

Хэл направился прямиком в свои апартаменты, которые теперь, когда он сделался директором, несколько увеличились в связи с необходимостью проводить регулярные совещания.

Он сел за стол и вызвал по телефону Рух, Нонну, Рурка, Амида и Джейсона.

– Встречаемся через два часа, – сообщил он им. – У меня.

Затем он отправился в причальный отсек, именно сюда они прибыли вместе с Рух и Джейсоном меньше чем неделю назад. Там дежурила та же женщина-офицер.

– Чуй, – обратился к ней он, – мне нужно навестить дорсайские корабли.

В отсеке как раз шла разгрузка челнока; из корабля в толпе пассажиров вышел человек в летной форме… Командир отсека тут же с криком набросилась на него:

– Стойте! Вернитесь назад! Здесь выходят только пассажиры. Членам экипажа не разрешается выходить здесь!

Ее голос звучал весьма властно; глядя на нее, это трудно было предположить. Она снова повернулась к Хэлу, заметила, что он наблюдает за ней, и на мгновение смешалась.

– Мне кажется, мы все немного изменились, – сказала она. – Вам нужен пилот?

– Нет.

– Если вы пройдете из пассажирского зала в начало отсека, я распоряжусь, чтобы машину сейчас же вывели из бокса и подогнали к вам.

Через пять минут, покинув Энциклопедию, Хэл уже летел в крохотной одноместной машине к кораблям с Дорсая. Серый диск Энциклопедии за его спиной быстро уменьшался в размерах по мере того, как его корабль, разгоняясь, набирал скорость. Когда приборы показали, что он находится ровно на полпути от ближайшего, все еще невидимого, корабля дорсайцев, Хэл выключил двигатель и продолжил полет с плавно уменьшающейся скоростью. На обзорном экране, настроенном на обычное телескопное изображение, выплыл первый из космических кораблей, только что преодолевших в межзвездной пустоте расстояние в двадцать три световых года.

Теперь эти корабли лежали прямо перед ним на безопасном друг от друга расстоянии. Самыми крупными среди них были дорсайские транспортные корабли, приспособленные для перевозки войск Кроме того, здесь было несколько экзотских кораблей класса «люкс», совершавших регулярные рейсы между различными мирами. В скором времени из небольших кантональных центров вроде Форали, а также с частных взлетно-посадочных площадок, принадлежащих семьям вроде Гримов, которые ведут самостоятельную подготовку солдат для выполнения особых заданий за пределами Дорсая, стартуют сотни небольших кораблей для того, чтобы совершить такой же перелет. Но первыми должны были прибыть большие корабли, на борту которых находились жители немногочисленных крупных городов и населенных пунктов Дорсая.

Теперь на экране были видны они все, вытянувшиеся на стояночной орбите длинной дугой, кривизна которой объяснялась отчасти эффектом большого расстояния и свойствами космоса и отчасти действительным расположением кораблей. Они лежали, освещенные беспрепятственно проходящим через экран солнечным светом, невдалеке от огромной, кажущейся вертикальной, стены, тянущейся во все стороны от наблюдателя и исчезающей в темноте космоса.

Слева, также залитый яркими солнечными лучами, плыл голубой в белых разводах диск Земли, казавшийся на телескопном экране таким близким, что казалось, протяни руку и коснешься его.

Хэла охватило чувство покоя. Он ощутил присутствие Вселенной, в которой все, не только мужчины и женщины, но также корабли, планеты и звезды, даже галактики, казались не более чем песчинками, рассеянными в ее безбрежном пространстве. Вселенной, которой не было абсолютно никакого дела до микроскопического организма, называемого человеческой расой, прилагающей такие большие усилия, чтобы выжить. Она была вокруг него, и ее протяженность и беспредельность как бы подчеркивали одиночество его духа.

Наконец он вплотную приблизился к первому из кораблей, ширококорпусному транспорту, и коснулся его металлической обшивки световым лучом связи.

– «Си оф Саммер», – произнес он в микрофон. – «Си оф Саммер», это Хэл Мэйн с Абсолютной Энциклопедии; я разыскиваю «Олофс Оун». Посылаю вам для опознания свое изображение. Повторяю, это Хэл Мэйн. Можете показать мне «Олофс Оун»? Я прошу, можете показать мне…

На экране вдруг возникло худощавое лицо молодого человека в офицерском кителе, пристально разглядывающего его с экрана.

– Хэл Мэйн? – переспросил он. Он бросил быстрый взгляд куда-то в сторону, затем снова посмотрел на экран. – Я вахтенный третий офицер Мика Мойн. Для подтверждения своей личности сообщите, где вы были во время последнего посещения Дорсая.

– Форали-Таун, Мика Мойн, – ответил Хэл. – Приятно было познакомиться.

– Взаимно, Хэл Мэйн, – худощавое лицо озарилось улыбкой. – Согласно моим данным, «Олофс Оун» – предпоследний из прибывших кораблей. Сейчас мы проверим по флотскому локатору… все в порядке, он находится на стоянке 103, чуть дальше по линии строя.

– Спасибо, Мика Мойн.

– Рад был помочь, Хэл Мэйн.

Хэл передал сигнал окончания связи и двинулся дальше вдоль строя кораблей. Через тысячу четыреста километров он нашел «Олофс-Оун», идентифицировал себя и был приглашен на борт.

– Насколько мне известно, среди ваших пассажиров находится Мириам Сонгаи, – обратился он к командиру, как только оказался на корабле. – Если она не возражает, я хотел бы на минутку переговорить с ней.

– Мы сейчас найдем и спросим ее, – сказал командир «Олофс Оун». – Не желаете ли подождать в офицерской кают-компании? Чтобы разыскать ее, понадобится несколько минут.

Он проводил Хэла в офицерскую кают-компанию. Не прошло и десяти минут, как дверь рывком распахнулась и в помещение вошла Мириам Сонгаи. Хэл и командир поднялись ей навстречу.

– Простите меня, – сказал командир, – но мне надо вернуться в рубку.

И он оставил их вдвоем в пустой кают-компании.

– Спасибо, что согласилась встретиться со мной, – произнес Хэл. – Весьма польщен.

– Пустяки, – отозвалась Мириам Сонгаи. – Я хоть немного размяла ноги, а благодарить за встречу нужно уж скорее мне. Так зачем я тебе понадобилась?

Она села, Хэл последовал ее примеру.

– Я все это время ждал, когда появится Аманда Морган, – сказал он. – Пока что я не нашел никого, кто мог бы мне сказать, когда она прибудет сюда. Я разговаривал с несколькими обитателями Форали, но они сообщили мне, что Аманда последние недели находится в Омалу и это похоже на правду. Она как-то упомянула, что вы тоже много времени проводите в Омалу. Поэтому я решил справиться у вас, известно ли вам что-нибудь.

Мириам покачала головой:

– Я не видела ее по меньшей мере уже пару недель. И мы говорили только о деле – как наилучшим образом упаковать и отправить официальные документы. Я понятия не имею о том, когда она собирается уезжать. Но большинство из нас уже закончили все свои дела в Омалу и отправились на кораблях сюда. Она может появиться здесь в любой момент.

– Надеюсь. – Хэл улыбнулся.

Он встал. Мариам поднялась вслед за ним.

– Хорошо. Благодарю вас, – сказал он.

– Пустяки, – пожала она плечами. – Мне очень жаль, что я не смогла сообщить вам ничего определенного. Но я думаю, она не заставит себя долго ждать.

Они вместе подошли к двери кают-компании, и та автоматически раздвинулась, пропуская их наружу. Когда они оказались в коридоре, Мириам остановилась и неожиданно взяла Хэла за локоть. При ее прикосновении по его руке прошел как будто мощный электрический разряд. Ее черные пальцы цепко держали его руку.

– Не волнуйся, – твердо произнесла Мириам. Она смотрела на него прямо в упор. – С ней все будет в порядке.

– Спасибо, – отозвался он.

Она выпустила его руку. Хэл проводил ее взглядом, пока она шла по коридору в сторону кормовых отсеков корабля. Затем повернулся и отправился в рубку, где его ждал командир корабля.

– Что еще я могу сделать для вас, Хэл Мэйн? – спросил командир.

– Ничего. Спасибо, – ответил Хэл. – Мне пора отправляться обратно.

Оказавшись снова в своем маленьком корабле, он включил максимальное ускорение, чтобы как можно быстрее вернуться на станцию. Но когда Хэл наконец добрался до своих апартаментов, времени до начала назначенного им же самим совещания уже почти не оставалось. Аджела уже ждала его, сидя в старинном стационарном кресле, которые она так же, как и Там, предпочитала плавающим.

– Интересно, – произнес он, закрывая за собой дверь. – Ты, что же, можешь войти в любое частное помещение, невзирая на то, есть там хозяин или нет?

– В твое помещение я могу войти, – ответила она. – Потому что ты директор, а я специальный помощник директора. В случае необходимости я могу войти в любое помещение, где может находиться директор.

Хэл удивленно посмотрел на нее.

– …В принципе да, – продолжала она, – я могу войти в любое частное помещение на Энциклопедии, но только я не стану этого делать.

Хэл сел в кресло напротив и изучающе уставился на нее:

– Сколько тебе удалось поспать?

– Час-полтора. Не имеет значения, – отозвалась Аджела. – Что это за совещание, на которое ты меня не пригласил?

Он укоризненно покачал головой.

– Прежде всего, и это главное, – сказал он, – я официально объявлю всем, что впредь намерен быть «свободным игроком», чтобы иметь возможность работать здесь в свой рабочей кабине. Всем придется работать самостоятельно. Я больше не намерен никому заглядывать через плечо. Но для тебя это не новость. Остальные же, я думаю, услышав об этом, будут несколько шокированы.

– Так. Что еще?

– Это и еще несколько вопросов. Важнейший из них касается намерения Блейза прибыть сюда для конфиденциальной встречи со мной.

Она внезапно выпрямилась в своем кресле:

– С какой целью?

– Это я выясню, когда встречусь с ним.

Из дверного переговорного устройства донесся голос Рурка ди Фачино:

– Хэл, я здесь.

– Открыть, – произнес Хэл в сторону устройства, управляющего дверью; Рурк вошел и сел рядом с ними.

– Нонна уже идет. Джейсон тоже, – предупредил Рурк. – Амида я не видел.

Он пристально посмотрел на Аджелу:

– Тебе надо отдохнуть.

– Позже, – покачала она головой.

– Тогда закрой глаза и расслабься, пока остальные собираются, – предложил Рурк. – Это тебе поможет, хотя ты так и не думаешь.

Она собралась было ему возразить, потом улыбнулась и сделала так, как он ей посоветовал. Почти сразу же ее дыхание сделалось ровнее и глубже.

Хэл и Рурк молча переглянулись, поняв друг друга без слов. Хэл встал, подошел к двери и широко распахнул ее. Каждый раз, когда появлялся очередной участник совещания, он прикладывал палец к губам и жестом приглашал его пройти. Наконец собрались все, включая Амида. Далее откладывать совещание больше уже было нельзя.

– До того как я обращусь к землянам с сообщением о своем вступлении в должность директора Энциклопедии и потом передам слово Рух, – сказал Хэл. – У нас есть время лишь на то, чтобы очень коротко остановиться на нескольких вопросах.

Он обвел глазами участников совещания, затем посмотрел на сидящую напротив Рух, и та спокойно выдержала его взгляд. Эти несколько дней своего пребывания на Энциклопедии она провела в абсолютном покое. Любые известия, способные встревожить или взволновать ее, могли поступить к ней только с подачи Центра связи Энциклопедии, а Хэл запретил им это делать. Роже чуть ли не танцевал от радости, увидев, насколько улучшилось ее состояние. Она по-прежнему выглядела такой же худой и хрупкой, как тогда, когда Хэл увидел ее в отеле на берегу озера Каттара. Но Рух больше не оставляла впечатления прозрачности и выглядела на редкость оживленной.

Хэл на мгновение перевел взгляд на Аджелу, которая так и не проснулась при звуке его голоса. Она продолжала спать в полусидячем положении, уткнувшись головой в угол между спинкой и боковой планкой кресла.

– Я хочу убедиться в том, что вы ясно понимаете, что значит это назначение для меня и для всех остальных, – продолжил он. – Прежде всего, я полагаю, мне не надо объяснять, почему не может быть даже и речи о моем отказе от нее. Просто эту должность больше некому занять, а Там способен управлять станцией только в обычных условиях. Если бы Аджела сейчас не спала, она бы рассказала вам, что Там впервые предложил мне возглавить станцию еще несколько лет назад, и мы оба знали, что когда-нибудь так и будет.

Он оглядел собравшихся, ожидая каких-нибудь реплик. Никто не произнес ни слова, хотя лицо Нонны было абсолютно непроницаемо.

– Почему именно ты? – спросила Рух.

– Извини, – сказал он. – Поскольку все остальные уже в курсе дела, я посчитал само собой разумеющимся, что Аджела или кто-нибудь другой проинформировали тебя. Разве нет? Разве всех вас не проводили через Точку перехода, когда вы впервые прибыли на станцию?

Все, за исключением Аджелы, покачали головой.

– Я не знал об этом, – сказал Хэл. – В самом центре Энциклопедии есть особая точка. Я предлагаю вам всем: попросите кого-нибудь из персонала проводить вас к ней и секунду постойте в ней. Если вы услышите голоса, сразу же свяжитесь со мной, потому что это будет означать, что вы тоже обладаете качествами, необходимыми для того, чтобы управлять Энциклопедией. Все это время, начиная с первого дня работы станции, всех впервые прибывающих сюда проводят через это место. Я приношу извинения за то, что сейчас эта традиция оказалась нарушенной. Вы все должны пройти это испытание в установленном порядке. Почти за столетие только Марк Торре, Там Олин и я слышали там голоса.

– Ты слышал голоса, – произнесла Нонна. – Можно поинтересоваться когда?

– Когда я впервые прибыл сюда. Мне тогда не было еще семнадцати, – ответил Хэл.

– А после этого?

– Тоже. – Хэл улыбнулся ей. – После того как Там объявил о моем назначении, я при первой же возможности отправился туда снова и постоял там секунду.

– И голоса все еще были там?

– Все еще там, – подтвердил Хэл. Бесстрастное лицо Нонны ни на йоту не изменило своего выражения.

– И это должно означать… что?

– Что Энциклопедия была создана для чего-то большего, нежели просто служить совершеннейшей библиотекой и исследовательским центром, – ответил Хэл. – Марк Торре, который спроектировал и построил станцию, видел в ней инструмент для естественного усовершенствования всего человечества. Когда он строил Энциклопедию, кроме веры в свой замысел, у него ничего не было, но его вера оправдалась, когда Там тоже услышал голоса. До того момента Марк Торре никому не говорил, зачем он заставляет всех прибывающих на станцию проходить через Точку перехода. Но после этого он признался. Это было тем доказательством, которого он ждал всю жизнь – что предназначение Энциклопедии заключается в гораздо большем, чем считали все остальные. Это предназначение мы и сейчас не можем оценить в полной мере. Но мы получили достаточное количество свидетельств необычных свойств станции, которые трудно описать привычными физическими терминами.

– И ты хочешь стать тем самым, кто реализует ее великое предназначение? – уточнила Нонна.

– Нонна, – вступила в разговор Рух, – я вдруг вспомнила, что Аджела хотела тебя кое о чем спросить. Поскольку она спит, я задам этот вопрос за нее. Амид…

Она посмотрела на пожилого экзота:

– Ты сказал мне, что Нонна была одним из тех экзотов, которые с самого начала не доверяли Хэлу и не хотели, чтобы ваш народ поддержал его. Исходя из того, что рассказывала мне Аджела, и что за это короткое время я увидела собственными глазами, у меня сложилось впечатление, что ты, Нонна, имеешь особое мнение относительно всего, что делает Хэл. И это мнение носит откровенно антагонистический характер. Может, пришло время тебе рассказать, в чем тут дело?

Лицо Нонны мгновенно утратило свое бесстрастное выражение. Легкий румянец окрасил гладкую кожу ее щек.

– Я не согласна с предоставлением Хэлу «карт-бланш» в отношении моего народа. Категорически не согласна, – сказала она. – Все это дело рук Амида, как вы знаете. В результате теми из нас, кто занимается изучением этой проблемы, было решено следующее. Амиду, раз он находится в преимущественном положении, поскольку осуществляет связь между нами и Хэлом, должен быть ради объективности противопоставлен кто-то, кто имеет противоположную точку зрения. Вы можете называть его адвокатом, а меня – критиком…

– Это вполне соответствует экзотскому духу, – сухо заметил Рурк.

Нонна повернулась к нему.

– На самом деле люди с других планет очень часто считают меня нетипичной экзоткой. Но здесь они заблуждаются. Моя точка зрения отражает общее мнение нашего народа в гораздо большей степени, чем предполагает большинство из вас. Только это неэкзотам не всегда заметно.

– Но ты так и не объяснила, в чем причина твоего антагонизма, – сказала Рух. – Ты лишь признала, что он существует.

– Очень хорошо. – Нонна снова перевела взгляд на Хэла. – Я ожидала услышать этот вопрос скорее от Хэла, чем от кого-нибудь из вас. Но это неважно. Я не убеждена в том, что ты знаешь, что делаешь, Хэл. Когда я в прошлый раз задала тебе этот вопрос, ты выразился в том плане, что вы с Блейзом, как шахматные гроссмейстеры, слишком опытны для того, чтобы пойти на неверный ход, и опасаетесь лишь одного – сделать правильный ход раньше или позже, чем нужно.

– Именно так, – подтвердил Хэл.

– Я не замечаю особой компетентности в твоих действиях, – продолжила Нонна. – Все, что я вижу, это то, что дорсайцы покинули свою планету и в массовом порядке перебрались сюда, чтобы сражаться за мир, который даже понятия не имел о том, что они прилетают. Мой собственный народ…

Ее голос едва заметно дрогнул:

– …был начисто лишен всего, что он создал и чего добился, и затем брошен на произвол судьбы. Земля, без ее ведома превращена в осажденную крепость, и ее народ, возможно, обречен на бесконечную войну с противником, располагающим огромными возможностями и материальными ресурсами. И это в то время как всего лишь незначительная часть землян понимает цели и стратегию противника и готова вступить с ним в схватку…

– Ты забываешь, – вклинился Джейсон, – как они были воспитаны. Но сейчас их отношение изменилось после выступлений Рух и других наших проповедников истины. Ты забываешь, как они отреагировали несколько дней назад на сообщение о едва неудавшемся покушении на Рух. Я ежедневно получаю информацию от наших проповедников. Сейчас большинство населения Земли выступает в поддержку действий Хэла, а не наоборот!

– Вряд ли это так, – пожала плечами Нонна. – Они ничего не знают о его действиях. Эмоционально они на стороне Рух, на стороне вашего и моего народа. Это верно. Но этот огонь может погаснуть так же быстро, как зажегся, когда они узнают, что на кон поставлены их собственные жизни, их собственная планета. Между тем Блейз, имея в своем распоряжении население и ресурсы девяти других миров, становится сильнее с каждым днем. И вот сегодня, придя в этот кабинет, я слышу, что Хэл всерьез намерен еще больше распылить свои силы, дополнительно взвалив на себя ответственность за Энциклопедию.

Экзотка смотрела прямо на Хэла.

– Кроме того, – продолжила она, – я ждала ответов на свои вопросы вовсе не от собравшихся на это совещание. А конкретно от Хэла. Я хочу знать, Хэл, как ты объяснишь то, что вдобавок ко всем делам, которыми занимаешься, ты решил присовокупить еще и Энциклопедию?

– Своевременный вопрос, – кивнул Хэл, – поскольку, помимо всего прочего, я собирался сообщить вам о том, что отныне, во всяком случае на ближайшие годы, моя работа с Энциклопедией становится приоритетной в ряду всех прочих дел. Другими словами – оборона Земли сейчас уже организована, а все остальное я оставляю на вас.

Нонна несколько мгновений в изумлении смотрела на него.

– Но это безумие! – наконец произнесла она.

– Вовсе нет. – Хэл внезапно почувствовал себя очень усталым. – Это именно то, что сейчас требуется. Это сражение между Иными и нами будет выиграно не силой оружия возле защитной стены или даже вблизи какого-либо из обитаемых миров. Единственное место, где можно выиграть это сражение, – сердца и умы мужчин и женщин, жителей всех планет. И единственное средство, способное обеспечить победу в этой нематериальной войне, находится здесь. Это потенциал Абсолютной Энциклопедии. Именно здесь развернется подлинное сражение, именно здесь оно будет выиграно или проиграно. И именно здесь я намерен выполнять свою настоящую работу.

Нонна продолжала удивленно смотреть на него.

– Подумай сама, – обратился к ней Хэл. – Что еще, что другое, можно было сделать, чтобы у нас появился хоть какой-то шанс, как Иные превратятся во всеподавляющую силу, угрожающую сделать нас пленниками своей философии? Нашей единственной надеждой противостоять им и покоренным ими мирам была эта планета и оставшиеся еще с нами миры, силы которых следовало собрать воедино в одном месте. Поскольку, в отличие от нас, Иных может удовлетворить только полная победа. Численность населения Земли и ее материальные ресурсы делают эту планету наиболее подходящей на роль цитадели с гарнизоном, способным противостоять выступающим против нас силам. Как могли мы заранее спрашивать на это разрешение у Земли, если развернувшаяся публичная дискуссия по этому вопросу могла бы затянуться на годы? А пока бы дебаты продолжались, Блейз со своими людьми без всякого разрешения спокойно захватил бы планету и тем самым нанес нам сокрушительное поражение. Когда же Блейз заметил наш маневр, было поздно принимать какие-либо контрмеры – это та самая промашка, о которой, Нонна, я говорил тебе раньше. Таким образом, мы выиграли у него очко.

Она было открыла рот, чтобы ему ответить, но он, не делая паузы, продолжал:

– Просто с самого начала было ясно, что мы должны отдать все, чем обладаем: дорсайцы – свою силу, вы, экзоты, – свое богатство и свои знания, Земля – свои человеческие и материальные ресурсы, а квакеры – свою непоколебимую веру в нашу конечную победу, которая укрепит всех нас. Зная, что требуется от каждого из нас, что еще мы могли сделать? Если у тебя есть какие-нибудь альтернативные решения, скажи.

Он снова сделал короткую паузу. Но она опять промолчала.

– Ты споришь не со мной, Нонна, – через мгновение уже мягче продолжил он. – Ты споришь с силами, приводящими в движение историю, – с действиями людей, влекущими за собой новые действия, и так далее, пока в конечном итоге не возникает ситуация, подобная нашей, которую можно разрешить одним-единственным путем. У нас есть только один выбор: или активно вмешаться, или проигнорировать ее. Это – последняя конфронтация, если смотреть с позиций настоящего момента, но аналогичные конфронтации, актуальные для своего времени, возникают в каждом поколении. В данной ситуации люди пошли за мной не потому, что я что-то сказал, и не потому, что я – это я, а потому, что это единственный путь, дающий шанс совладать с ситуацией. Другого я не вижу. Или он тебе известен? Если так, то скажи нам.

Хэл замолчал.

Несколько мгновений Нонна сидела молча; потом, поняв, что он не продолжит, пока не получит от нее ответа, закрыла глаза и с минуту сидела на стуле, напряженная и прямая, как натянутая струна. Наконец открыла глаза.

– Ты прав. – Ее голос слегка дрожал. – Я не могу предложить никакой альтернативы.

– Ладно, у нас уже почти не осталось времени до начала моего вступительного слова и последующего обращения Рух. Я полагаю, вы знаете, как разместить дорсайцев на Земле, используя финансовые возможности Энциклопедии и денежные средства, полученные от экзотов? Если нет или если вас интересуют детали, обращайтесь к Рурку.

Он посмотрел на Рурка, и тот согласно кивнул.

– Мы вовсе не собираемся объявлять, что прибыли сюда специально, чтобы защитить Землю, – сказал Рурк. – Наша деятельность здесь оговорена условиями контракта, заключенного между моим народом и Энциклопедией. Мы будем сражаться за Землю, только если нас попросят об этом сами земляне, и, конечно же, с согласия Энциклопедии, в котором, надо думать, она нам не откажет. Поэтому мы будем ждать, когда Земля сама попросит о помощи, если ее народ и в самом деле этого захочет. Все, что Рух собирается сказать по нашему поводу – а она в своем выступлении должна объяснить землянам наше присутствие здесь, – это то, что мы – беженцы, спасающиеся от экспансии Иных, и что экзоты со своей стороны пожертвовали всем, что имели, для того чтобы наши беженцы смогли сами обеспечить себя и не были бы бременем для Земли…

Его прервал сигнал дверного оповестителя.