Волхв-самозванец

Он вывел нашу летучую мышь из общей кутерьмы и усадил на мое плечо. Должен признаться, это было рискованно, поскольку в первый момент я едва не рубанул ее мечом. Но она спешно приняла всем нам хорошо знакомую по памятникам позу: одна нога немного вперед, левая рука прижата к груди, а правая указывает направление. Видимо, традиция придавать правителям именно эту позу, ну, плюс-минус конь, кепка, треуголка и тому подобное, возникла еще на заре человеческого общества.

— Спокойно, — сказал я. Наверное, самому себе… Никто и не волновался, просто пригнулись пониже, чтобы не задевать суетящихся мышей, и проследовали за мной в следующее помещение.

Наш проводник слетел с плеча и нырнул в первую из целого ряда камер.

Я за ним.

— Аленушка! — Взревев похлестче иного берсеркера, я бросился к своей любимой и обнял ее, целуя наполненные слезами глаза.

— Ты живой… живой!

— Потерпи, милая. Сейчас мы тебя освободим.

Сорвав плащ, я закутал в него мою озябшую царевну. Выворотив из стены крепления, мы осторожно сбили цепи и разжали оковы.

Алена обессиленно повисла у меня на шее, дрожа, словно выброшенный на мороз котенок.

Я взял ее на руки и обнял, поцелуями снимая слезинки с ее лица.

За каждую эту соленую капельку, Кощей, ты лично ответишь мне. Будь у тебя сотня жизней, их всех не хватит, чтобы утолить мою жажду мести.

— А теперь домой.

Алена улыбнулась мне и сказала:

— Для меня дом там, где ты.

Слезы навернулись на мои глаза.

— Любимая…

До выхода мы добрались без приключений. Потревоженные нами мыши разлетелись по своим ночным делам, а больше в подземелье мы никого не встретили.

При нашем появлении ведьмы спикировали вниз, и тут я понял, что стратег из меня никакой. Совершенно. Отправляясь за Аленушкой, я не подумал о такой элементарной вещи, как запасное помело с водителем. Свободных мест ровно двадцать одно, а нас теперь двадцать два.

Подозвав Кэт, я помог ей усадить царевну и прошептал на ухо:

— Доставь ее в столицу… любой ценой.

— Обещаю.

Я подал знак всем занимать свои места.

Мои ребята расселись за ведьмами. На земле остались только я да перевертыш.

В это время в дальнем конце двора раздался чей-то крик и замелькали факелы. Наше присутствие раскрыли.

— Скорее садись.

— Я с тобой, — сказал перевертыш. — Лучше будет, если царевну придержит еще одна ведьма. Сама она еще слишком слаба.

— Я тоже остаюсь. Я больше не хочу тебя терять, — сказала Алена.

— Жди меня во дворце. А я еще не все свои дела завершил. — Пресекая возражения, я махнул рукой, и ведьмы устремились прочь из замка. — Держитесь повыше.

Огни факелов начали несмело приближаться, послышались угрозы и проклятия, зазвенела сталь, повеяло трупным смрадом.

— Как звать-то тебя? — спросил я перевертыша.

— Потапычем кличут.

— Аркаша. — Я протянул ему руку.

— Да кто ж сего не знает? — произнес он удивленно, ответил осторожным рукопожатием и принялся раздеваться.

Спустя мгновение рядом со мной стоял лев. Не просто лев, а далекий предок нынешних царей зверей, большой пещерный лев. Красавец. Такие охотились на бизонов и туров, сокрушая их хребты мощными клыками и могучими лапами. От них старались держаться подальше непобедимые мамонты.

Потапыч тряхнул головой и рыкнул во всю мощь своих легких. Рев прокатился по рядам нападавших, заставив сбиться с ноги, дрогнуть. Даже скелеты и упыри почувствовали страх.

Я взял меч на изготовку и присоединил к его реву свой вопль, который должен был звучать вызовом. Вот только без необходимой аппаратуры он больше напоминал визг голозадой макаки, нежели рык могучего Конана-разрушителя.

Однако, судя по всему, противник понял нас правильно, поскольку ответил разноголосыми воплями.

Рядом со мной забилась в судорогах летучая мышь, прекрасно послужившая проводником по подземелью. Она рухнула на землю и исчезла в вспышке яркого света. Из пламени заструился дым, формируясь в призрачную фигуру, очертаниями напоминавшую человека. Неожиданный помощник хлопнул в ладоши, и огонь прорвал дымную оболочку, застыв полутораметровым столбом пламени.

Вот теперь мы готовы к бою. На каждого по десятку противников — это угнетает, но открытый вход в подземелье за спиной обнадеживает. Забаррикадируемся, попробуй достань — это вам не лису из норы выкуривать.

Упыри ринулись в бой первыми, размахивая мечами и злобно похрюкивая. На правом фланге сгруппировались скелеты, вооруженные одними длинными ножами, а на левом — люди. Последние не спешили начинать активные боевые действия, они потрясали оружием и крыли нас на чем свет стоит, при этом держась в стороне и не спеша присоединяться к своим союзникам.

— Давай в очередь становись! — крикнул я, ткнув мечом-кладенцом в ближайшую оскаленную морду и нажимая на курок.

Грохот выстрела, звон пробитого шлема и летящие во все стороны ошметки прокисшей плоти. Обезглавленный живой мертвец завалился на спину, выронив меч и открыв счет погибшим в сражении.

Магический воин оглушительно взвыл и ринулся в самую гущу врагов, круша направо и налево. Его огненный клинок рассекал кости, мертвую и еще живую плоть с одинаковой легкостью, оставляя за собой тлеющие останки.

Пещерный лев взревел и налетел на сбившиеся в кучу скелеты. Захрустели кости, крушимые могучими лапами; замелькали ножи, и черная шкура зверя украсилась кровавыми росчерками.

Застрелив еще одного упырька, я скрестил клинки сразу с двумя бойцами из гвардии Кощея. Перевес поначалу был на их стороне. Они уверенно теснили меня, не давая вырваться из клещей. Их мечи опасно близки, а я едва успевал ставить блоки, даже не помышляя о контратаке. Но если чему-то меня и научили кинематограф и компьютерные игры, так это тому, что нужно пользоваться малейшей возможностью выбить противника из привычной колеи, удивить его, заставить на миг сбиться с отлаженного ритма.

Впрочем, вряд ли все это успело оформиться в моем мозгу в некую четкую мысль, скорее всего лишь промелькнуло в глубине подсознания, но натолкнуло на идею, а уж реализовал я ее, не задумываясь.

— Перенесите через них, — скомандовал я Троим-из-Тени.

На этот раз, для разнообразия, Пусик с Гнусиком сработали слаженно. Мои ноги мелькнули перед глазами противников, и вот уже острая сталь пронзила спину одного из них, на миг показавшись из груди. Затем стремительно исчезла, с тем чтобы рубящим ударом развалить шлем второму. Вместе с головой. Может, этот поступок и недостоин рыцаря, но в таких делах я полагаюсь на свою совесть. Она сможет перенести это.

Рядом мелькнуло тело льва, смявшее бросившихся на меня бойцов. Как ни странно, но удача как будто стала улыбаться нам. Поредевшие ряды противника дрогнули и попятились. На этом везение закончилось.

Засвистели стрелы.

Потапыч взревел, пытаясь зубами дотянуться до стрелы, вонзившейся в плечо.

— Отступаем в подвал! — заорал я, пытаясь загородиться от града стрел поднятым с земли щитом.

Что-то чиркнуло меня по ноге, и щиколотка окрасилась кровью.

В стремительном прыжке лев забросил меня себе на спину и ринулся в спасительную темноту подземелья.

Огненный воин остался прикрывать наш отход от подоспевшего подкрепления.

Вот теперь за нас принялись всерьез. Несколько сот противников — да они же сомнут нас, просто завалив телами и задавив численностью.

Спрыгнув со спины льва, я бросился вниз по лестнице, надеясь, что Трое-из-Тени не дадут мне упасть, даже если я споткнусь. Это в их же интересах.

— Помоги мне!

Вдвоем мы сумели вытащить наверх «железную деву», при помощи которой заклинили решетку и загородились от стрел.

Наш магический помощник все еще сражался, сея смерть. Его не так-то просто одолеть. Он неуязвим для стрел и мечей. Но его возможности тоже не беспредельны. И силы тают, как снег на плацу под сапогами новобранцев.

— Потапыч, только не укуси.

Гигантский лев удивленно глянул на меня. Не тронулся ли я, случайно, от чрезмерной нагрузки.

Решив, что не укусит, я ухватился за древко стрелы и вырвал ее из кровоточащей раны. Хорошо что наконечник был укреплен надежно и имел форму простого ромба, без всяких насечек и заусениц.

Лев рыкнул, но демонстрировать клыки не стал, все-таки и в зверином обличье перевертыш остается человеком больше, нежели некоторые мои сограждане в человеческом.

Осторожно выглянув в зазор между стеной и пыточным приспособлением, я смог рассмотреть происходящее во дворе, где наш призрачный воин продолжал собирать кровавую жатву. Трупы вокруг него громоздились уже в половину человеческого роста. Огненный клинок потускнел, его движения утратили стремительность. Сам призрак не устает, а вот силы поддерживающего его Софона на исходе. Взмах. Рассеченный щит падает вместе с удерживавшей его рукой. Оборот на сто восемьдесят градусов и…

С неба падает молния. И это при полном отсутствии самого скромного облачка. Без магии здесь не обошлось. Оружие Зевса, кустарно изготовленное в стенах Кощеева замка, обрушивается на призрачного воина. Яркая вспышка, рокот грома, слившийся с грохотом взрыва.

Тела трупов и еще живых и вроде как живых людей вперемешку отлетают к стенам.

Небольшую передышку мы получили, но затем за нас примутся так, что в аду станет тесно.

Глава 25

ВСЕ ДАЛЬШЕ И ГЛУБЖЕ

Кто людям помогает — тот тратит время зря.

Старуха Шапокляк

Первые же обрушившиеся на решетку удары показали, что она долго не выдержит. Как только притащат что-нибудь, что можно использовать как таран, «железная дева» вылетит как пробка из бутылки. И лучше, чтобы в это время нас на лестнице не было.

— Нужно уходить вглубь, — сказал я.

Потапыч неопределенно хмыкнул. Он не видел разницы, где дать «наш последний и решительный». Главное — захватить с собой побольше врагов.

А вот мне умирать совсем не хочется. Просто до ужаса. Не хочется, и все тут.

— Потапыч, как ты думаешь, есть здесь хотя бы один потайной ход?

Лев рыкнул, что можно принять как за согласие, так и совсем наоборот.

— А ведь должен быть… — задумчиво пробормотал я. И вся мощь интеллекта человека начала двадцать первого века ринулась на проработку этой вероятности. — За мной!

Охваченный лихорадочным возбуждением и подхлестываемый страхом, я устремился в глубь подземелья. Благо созданный боевым магом светлячок исправно выполнял свою роль. Как только я отступил, должен признаться, весьма стремительно, он устремился за мной, паря в полуметре и рассеивая мрак темницы. Не будь его, я свернул бы себе шею на этих проклятых ступеньках.

Миновав камеру, в которой содержали царевну Алену, мы направились дальше.

Я уже пробежал мимо, когда лев зарычал, подзывая меня. Я вернулся. Он шумно принюхался и указал лапой на одну из дверей. Меч-кладенец мягко выскользнул из ножен, своей тяжестью придавая мне уверенности. Ногой толкаю решетку… закрыто. Странно. Подходит лев, прихрамывая на окровавленную лапу и оставляя за собой цепочку темных следов. Он упирается в решетку плечом и давит всей своей массой. Железо жалобно стонет, и скобы выползают из камня. Решетка падает внутрь.

Пропустив вперед светлячка, я заглядываю в камеру. Каменный мешок шесть на двенадцать, груды тряпья на полу у дальней стенки. И что здесь привлекло внимание Потапыча? Что такое? Присмотревшись внимательнее, замечаю, что тряпье шевелится.

— Кто здесь?

Шевеление усиливается, среди рваных тряпок мелькают руки, лица. Сплошь маленькие. Неужели дети? Скорее карлики. Поскольку мало найдется детей с бородой по пояс.

— Кто вы?

Несмело перебирая короткими ножками и закрываясь от света магического светлячка, ко мне приближается один из них. Седая борода, изрядная лысина, щуплое тельце, покрытое износившимися до дыр рубахой и штанами.

— Доброе утро, — поклонившись, говорит он. — Мы гномы.

— Кощеевы пленники? — спрашиваю я о том, что очевидно. — И, к сведению, сейчас еще ночь.

— Да, пленники.

— И собираетесь сгнить в этих казематах заживо?

— У нас нет выбора.

— А я дам вам выбор. Слышите… это ломятся в подземелье озверевшие Кощеевы вояки. Здесь они будут с минуты на минуту. Так вот: вы можете остаться здесь, дождаться их и потерять единственный шанс освободиться. Или вы можете пойти с нами. Мы собираемся найти потайной ход, ведущий из подземелья.

— А вы знаете, где он? — с просыпающейся надеждой поинтересовался гном.

Груда тряпья за его спиной зашевелилась, и из нее выбралось несколько гномов помоложе, но такие же худые и обтрепанные. Они с мольбой в глазах смотрели на меня, ожидая ответа.

Обманывать их я не стал.

— Я не знаю, есть ли он вообще. Но даже если его нет, я собираюсь встретить свой последний миг с мечом в руках и без оков. Или вас ждет что-то лучшее?

— Нас ждет лишь одно — попасть на праздничный стол упырей в качестве основного блюда.

— Я иду с тобой, — вклинился в разговор один из молодых. — Лучше пусть меня зарубят в бою, чем съедят заживо.

— И я пойду, — сказал, поднимаясь на ноги, гном, с глазами, завязанными грязной тряпкой. — Только скажите мне, где эти твари, и я буду рвать их ногтями и зубами.

— Я тоже.

— И я…

— Кто решил идти, — сказал старый гном, — пусть выйдет к свету.

Один за другим гномы выползают из тряпья и, щурясь, выходят в круг света.

— Прекрасно, — говорю я. — А в других камерах кто-нибудь есть?

— То нам неведомо, — покачал головой старший гном. — Иногда до нас доносятся крики, иногда проходят стражники. Нам приносят объедки раз в два-три дня, сваливают у решетки и уходят дальше, может, кормить других пленников…

— Ладно, не будем терять времени, пошли. Попадется по пути что-нибудь пригодное как оружие, подбирайте.

Подземелье оказалось ужас каким длинным.

Ведомые чутьем льва, мы обнаружили еще несколько заселенных камер. И к нам присоединились несколько человек, один волкодлак и какой-то сумасшедший старик, утверждавший, что он Конан из клана МакЛауд, и требовавший вернуть ему его клеймору.

Прислушавшись к его бормотанию, я понял, что он рассказывает историю своего пленения:

— «Остаться должен один», — говорю я ему… а он в ответ: — «Дурак, я бессмертный». Можно подумать, я не знаю. Сам такой. Поднял меч, бросился на него. Взмах, скользящий блок и удар. Он поднял голову, приставил ее на место, вздохнул тяжело и говорит: «Ну бессмертный я, бессмертный». Я ее срубил, а он приставил. А как же гром, молнии, все взрывается, сила вливается в тело?

— Под Квинов? — со знанием дела спросил я.

Но он только глаза вытаращил и снова принялся канючить про свой меч. Дикий какой-то, «Горца» ни разу не видел, а туда же…

Страшный грохот прокатился по подземелью, а следом радостный рев преследователей. Значит, «железную деву» они выбили. Что же, у нас есть от силы пара минут, прежде чем они догонят нас.

Много крови прольется. Большей частью, конечно, с нашей стороны. Упыри не кровоточат, а скелетам и нечем, при всем желании.

Ускорив шаг, мы добрались до конца темницы и замерли в удивлении.

Я не говорил, что я ужасть какой умный, догадливый и проницательный? Нет? Ничего, еще скажу. Пока будем пробираться потайным ходом, ведущим из замка. А куда он может вести? Он же потайной.

Правда, замаскировать его и не пытались. Там, где заканчиваются ряды камер, коридор сужается до небольшого лаза, очень даже может статься, естественного происхождения.

— Первыми идут гномы, — распорядился я. — Потом остальные. Мы с Потапычем пойдем последними. Если что, прикроем отход. Все. Пошли!

Гномы не стали спорить, играя в героев, а просто построились в колонну и один за другим скрылись в дыре.

Старейшина гномом остановился у входа, провел рукой по стене и воскликнул:

— Не может быть!

Но тут настала его очередь лезть, и он не стал задерживаться, чтобы объяснить мне, что его так удивило. По мне, так обыкновенный лаз. Таким и должен быть потайной ход (не кафелем же его выкладывать), с бра на стенах и зеркалами на потолке.

Лев рыкнул и обернулся человеком.

— Иначе не пролезу. Уж очень узко.

Оторвав полосу от рубахи, я перетянул его руку, стараясь остановить кровотечение. Он и так уже заметно ослабел от потери крови.

В дальнем конце коридора возникли преследователи. Взвыли упыри, громыхая доспехами и размахивая мечами. Они увидели нас, и их вой зазвучал торжествующе. Рано радуетесь, порождения черной магии!

— Уходи, волхв. Я их задержу, — сказал перевертыш.

— Ты ранен.

— Но…

— Не спорь, — перебил я его. — Я иду последним.

Выхватив меч-кладенец, я вставил новый рубин в рукоять, заменив обойму, которая закончилась так быстро потому, что, когда я ее вставлял, она уже была без трех патронов. Последняя. На этом все волшебные свойства меча исчезнут, останется обычная железяка, которой можно только рубить и колоть.

Грохот выстрела чувствительно ударил по барабанным перепонкам, заметавшись между стенами коридора. Один из преследователей, получив удар в лицо, полетел вверх тормашками, упал на спину и продолжил движение, скользя латами по каменному полу. Жаль, скорость маловата, а то бы искры летели.

Второй и третий выстрел прозвучали один за другим. Пара преследователей полетела под ноги своих товарищей. Образовалась небольшая куча мала. Кого-то задавили свои же.

— Уходим, — окликнул меня Потапыч, ныряя в лаз, для чего ему пришлось сложиться почти пополам — уж очень низок ход.

Потратив еще один патрон на проворного упыря, успевшего перелезть через агонизирующих собратьев, я последовал за оборотнем, пригибая голову и двигаясь задом наперед.

Ворвавшегося следом мертвеца я проткнул мечом. Ему показалось мало. Схватившись за лезвие меча в попытке обезоружить меня, он потерял несколько пальцев, а вслед за этим и голову. Интересно, как они думают, ведь мозги наверняка прокисли и зацвели.

Второго я просто пристрелил, подождав, пока он начнет перебираться через тело погибшего товарища. Следующий упырь, попытавшийся перелезть через трупы предшественников, застрял. Забившись, словно попавшая в силок куропатка, он уронил меч и шлем. Чем значительно облегчил мою задачу. Я просто развалил одним косым ударом его череп и поспешил прочь, оставив преследователей самостоятельно разбираться с возникшей преградой.

Преодолев расстояние в два десятка шагов и заработав при этом шишку на затылке и ссадину на правом локте, я догнал своих. Лаз очень узкий, поэтому быстро развернуться мне не удастся, а полчаса корячиться, только чтобы оказаться спиной к опасности, — это не мой метод.

Лаз вывел в небольшую пещеру, в которой меня поджидали остальные.

— Нужно завалить проход, иначе упыри нагонят нас, — сказал старейшина гномов, вертя в руках небольшую кирку.

— А если выхода отсюда нет? — спросил я. — Мы сами себя погребем заживо.

— Здесь есть выходы. Много. Это древние шахты моего народа.

— Ты знал про них?

— Нет. Они заброшены так давно, что и памяти о них не осталось. Да и кто помнит о шахтах, которые истощились? Те, кто работал, ну следующее поколение, еще одно. И все.

— А почему же ты уверен, что отсюда есть выходы? Даже если они были, то могли обвалиться от времени.

— Они есть, — уверенно ответил гном. — Вот здесь написано.

Он несколько раз провел рукой по шероховатой поверхности стены, сметая пыль. Я присмотрелся. Действительно, какие-то знаки, может быть, даже письмена.

— Что здесь написано?

— Склад-привал номер двадцать пять дробь восемь, — прочитал гном, водя пальцем по едва различимым символам. — И разметка ответвлений. Вон там центральный ход, там, откуда мы пришли, — проход восемь один, тот — восемь два, и, соответственно, — восемь три, четыре, пять. Восемь два пересекается с семь три, восемь пять с тринадцать два.

— И какие из них ведут наружу?

— Центральный.

— Только один?

— Можно пройти по второму проходу до пересечения с третьим седьмого участка и добраться до центрального хода того участка. Либо по пятому.

— Рискнем, — решил я. — Давайте обвалим этот проход.

Общими усилиями мы выковыряли из потолка лаза несколько камней, и они рухнули вниз, увлекая за собой целый град камешков поменьше.

В носу защекотало от поднявшейся на воздух пыли, я чихнул. Бум! Моя голова крепко приложилась о стену. Искры посыпались из глаз, а магических светлячков-огоньков стало как минимум штук восемь.

— Ладно, Сусанин, — сдерживая слезы, сказал я старейшине гномов. — Веди нас, бородатый герой.

— Как ты узнал, как зовут меня? — удивленно спросил гном.

Мне же разом поплохело, сердце заныло от дурных предчувствий.

— Я — волхв, — выдавил я.

— Так куда нам идти? — спросил гном, видимо решив воспользоваться моим даром предвидения.

— Это ваши шахты. Вам и решать.

— Попробуем через центральный ход, он самый надежный.

— Веди.

Сусанин почесал бороду, сплюнул под ноги и повел нас вперед, к свободе. Дай бог, чтоб так оно и было.

Спустя часа полтора, перемазавшиеся как черти, уставшие, изнывающие от жажды, казавшейся еще мучительнее из-за скрипевшего на зубах песка, мы все так же двигались за нашим проводником. «Это не лес, а мы не французы», — уговариваю себя. Да и как тут можно заблудиться, если ни одной развилки?

Перебравшись через нагромождение камней, мы наконец-то увидели перед собой перспективу.

— Свет! — радостно воскликнул Сусанин. Добравшись до источника света, мы замерли, пораженные.

Проход вывел нас в просторную пещеру, в центре которой, раскачиваясь на золоченых цепях, висит хрустальный фоб. В нем лежит изрядно присыпанная пылью девушка.

— Ты прекрасна, спору нет, — пародируя склочное зеркальце, говорю я. — Но уж краше найти можно.

Моя Аленушка значительно красивее. И ножки стройнее и длиннее, и грудь выше, и лицо обаятельнее… и… А этой побриться не мешало бы. Это я к тому, что спящая красавица лежит совершенно без ничего, еще и руки за голову заложила. А под мышками — кусты… Нет, брехало волшебное зеркальце, как шавка подзаборная.

Созерцая красавицу, я обратил внимание на берестяной свиток, лежавший рядом с ней в гробу.

Достал его, развернул и прочитал, благо написано было по-русски, а не на гномьей тарабарщине.

«Здесь был Елисей. Семь раз. Не проснулась».

И подпись.

Интересно, он поцеловать ее не пробовал? Уж если на жаб действует…

— Несчастная, — вздохнули гномы.

— Бессмертная, — встрял Конан, хлопая себя по бедрам в поисках меча.

— Волхв, спаси ее.

Вот еще, целовать кого ни попадя. Да и зубы она не чистила лет, наверное, триста. А проснется, чего с ней делать?

Наклонился, сдул с лица пыль, поцеловал.

Спящая красавица, не открывая глаз, забросила руки мне на плечи, задрала ноги и попыталась просунуть свой язык мне в рот.

Я постарался отстраниться, разжать ее руки, но она вцепилась как клещ.

— Да помогите же! — взмолился я. Мне помогли.

Я обернулся и не поверил своим глазам.

— Аленушка?!

Спящая красавица томно прошептала:

— Иди же ко мне.

— Не ждал? — поинтересовалась царевна Алена.

— Нет, — честно ответил я.

— Обманщик! — Она отвесила мне полновесную пощечину и разрыдалась. — Кобель!

— Я вся горю желанием, — сообщила экс-спящая красавица, елозя голым задом по гладкому хрусталю.

Вот и делай после этого благие дела… Оно мне нужно было?

Глава 26

КТО КУДА, А МЫ В БОЙ

И вечный бой!

Покой нам только снится.

А. Блок (наверное, о монстрах из «Quake»)

Лазурное небо над головой. Едва различимые облака, словно позабытый пеньюар небесной жительницы, увлеченный ветром с пика гор и теперь лениво перекатываемый по небесной тверди. Клин журавлей, размеренно движущийся в теплые края; то один, то другой птах нет-нет, да и бросит взгляд назад. Птицы, а поди ж ты, тоже понимают, где край родной. Сердечко-то побаливает…

Но не только у них тяжело на душе…

…Она даже не выслушала мои оправдания. Я всегда считал, что словами можно решить любое недоразумение, развеять возникшее тем или иным образом недопонимание, однако оказалось, что трудно объясниться с тем, кто тебя просто не слушает. И надо же было мне поцеловать эту принцессу!.. И, как назло, именно в этой пещере устроили привал Алена с сопровождающим ее отрядом. А ведьмы… тоже хороши, зыркают из-под насупленных бровей, разве что молнии не мечут. Им-то чем я не угодил?

Поскольку первоочередной задачей было доставить царевну (вернее, уже двоих) в безопасное место, то решили двигаться напрямик, чтобы как можно быстрее достичь безопасных мест.

Для общего спокойствия наш отряд разделился на три группы.

Первая — разведчики. Три волкодлака движутся по тропе и вдоль нее, проверяя дорогу на наличие засад и просто отрядов противника.

Вторая — обоз. В центре скособоченная телега, запряженная парой винторогих волов с впалыми боками, выступающими ребрами и крестцом. Несмотря на их внешний вид, нам они в придачу с телегой достались по такой цене, что, как заметил Потапыч, мы могли бы купить целый чумацкий караван, а не одну эту развалюху, которой и до Крыма-то доехать не удалось бы. Но если бы да кабы… Повезло жадному целовальнику, кто другой и самого бы порешил, и кабачок спалил.

На телеге, подложив под раненое плечо пук сена, набирается сил раненый перевертыш. Не то чтобы он так уж беспомощен, да и изображать из себя раненого наотрез отказывался, но мне удалось убедить его, сославшись на то, что мне будет спокойнее, если рядом с царевной постоянно будет находиться столь преданный боец.

Справа от телеги на белом в яблоках жеребце, которого уступил — и думаю, не без удовольствия — Cафон (за отсутствием свободных транспортных средств его на борт взяла одна небезразличная ему ведьмочка), восседает, гордо вздернув подбородок, Аленка. С противоположной стороны — проснувшаяся красавица. Лучше бы ей, сексуально озабоченной, и не просыпаться. Везет же мне на таких: то русалка сувенир оторвать норовит, то коматозница — отдаться при всех. Что за времена, что за нравы?!

Впереди и сзади легкой рысью стелются оборотни в волчьем обличье.

Третья, замыкающая нашу колонну, — группа прикрытия, обеспечивающая безопасность тыла. В нашем случае самого опасного направления. Уж если Кощей бросится в погоню на своем знаменитом скакуне… тут берегись. Ведь у меня с собой ни полотенца, ни зеркальца, гребешок, правда, наличествует, да только магии в нем ни на грамм: сколько хочешь бросай — лес до небес не вырастет.

На первом отрезке пути моя группа была в несколько раз больше, но потом то один, то другой спутник, спасенный нами из подземелья, откланивался и спешил удалиться по своим делам. Со мной остались только Конан, беспрестанно ноющий про свою клеймору; два брата-акробата Круть и Верть из бродячего балагана, которые попали в подземелье за то, что перед дворцом Кощея, давая представление, показали номер жонглирования яйцами — обычными, куриными, — и как только Бессмертный о том проведал… (может, донес кто?); и три гнома, которые решили последовать за мной, а не за своими собратьями, ушедшими старыми шахтами в родное подземелье. Они и назвались как-то, вот только я не запомнил, а переспросить стыдно. Да ничего, там разберемся…

Вездесущие ведьмы, закладывая крутые виражи, кружатся над нашими головами, обеспечивая более широкий обзор местности и заодно согласовывая движение всей колонны.

Покинув зловещий лес, который за четыре дня пути успел всем надоесть до предела, мы вздохнули свободнее.

Исчезли стервятники, пирующие на трупах, окрепший ветер повеял прохладой и свежестью. Даже еле плетущиеся волы воспрянули духом, почуяв воду, и ускорили свой шаг.

Солнце коснулось горизонта и начало медленно опускаться, пылая багровым диском в ярко-желтом ореоле. Пройдя сквозь густые заросли сухого камыша, мы вышли к берегу Почай-реки, воды которой в опускающихся сумерках кажутся черными. Между крутыми берегами перекинут хлипкий на вид мост. По его состоянию можно вполне точно судить об уровне торговли между двумя царствами, если таковая вообще существует.

Пока кони и волы жадно утоляли жажду, я на пару с Софоном обследовал мост, проверяя его надежность. Старый настил хотя и трещал местами, но развалиться под ногами как будто не должен был.

— Выдержит?

— Должен, — неуверенно ответил я. — Вот только переправляться лучше по одному… так оно безопаснее будет.

— Может, воспользоваться помощью девочек?

— Каких?

— Как каких? — Молодой чародей кивнул на прохаживающихся для разминки отсиженных мест ведьм. — Они в три ходки всех перевезут.

— Это неплохо… но мне кажется, наши волкодлаки скорее согласятся искупаться, чем еще раз довериться летуньям. Да я и сам, признаться, не того…

— Если хочешь, — прошептал мне на ухо один из живущих в моей тени братцев, — можешь перейти реку аки посуху.

— Гарантируем, — поддержал его второй.

— Угу… — многозначительно заявил я, что могло послужить одновременно отражением моих мыслей и ответом Троим-из-Тени. — Ладно, пошли организовывать переправу.

Первым делом переправились волкодлаки, только когти простучали по дереву. За них мы и не боялись, а вот как переправить телегу с волами и лошадей? Конечно, одного из волов можно выпрячь, сотню метров пустую телегу протащит и один… Так мы и сделали.

Пока мы суетились, солнце успело спрятаться. Землю окутал полумрак. Время спать… а мы не ели. Наскоро перекусив холодным мясом с ржаными сухарями, все расположились на ночлег.

«Теперь уже будет намного легче, — решил я, засыпая, — опасность осталась позади».

В этой наивной уверенности я и пребывал до самого утра, пока меня не растолкал один из волкодлаков, бросив коротко: