Он повернулся к вошедшей в столовую служанке и попросил принести стакан апельсинового сока — двойного, со льдом. Потом он уставился на Джейд. Она выдержала этот взгляд — даже не моргнула. Ему показалось, что в выражении ее лица было что-то…грустное. Ред понял, что это чувство передалось и ему — на душе тоже стало как-то грустно, неуютно. Аппетит куда-то пропал, и Ред пошел к себе переодеться, оставив Джудит в компании девушек.

— У меня есть предложение, — неожиданно сказала Джудит. — Мы с Редом приглашены на ленч к герцогу и герцогине Виндзорским. Но сначала собираемся посмотреть наш дом, он тут, неподалеку. Почему бы тебе не пойти вместе с нами, Эбби? Во-первых, будет интересно прогуляться, а во-вторых, познакомишься с важными персонами. Я бы пригласила и тебя, Джейд, но, боюсь, привести с собой двух незваных гостей — не совсем прилично.

— Я все понимаю, Джудит.

Абигайль явно смутилась:

— Мне очень хотелось бы пойти с вами, но я не могу.

— Все ты прекрасно можешь, — прервала ее Джейд. — Обязательно пойди с Джудит. Тебе понравится. А я посижу здесь и подожду отца.

— Вот и прекрасно, — сказала Джудит, как бы неожиданно вспомнив, что у Джейд есть еще и отец. — Кстати, а куда подевался Трейс? Я только сейчас поняла, что он не был вчера на ужине.

«Забавно, — подумала Джейд. — Ведь Трейс исчез еще вчера, и до сих пор никто, кроме Джудит, не удосужился хотя бы из вежливости поинтересоваться, где он».

— Думаю, он сегодня вернется. Подожду его здесь. К тому же бассейн наконец почистили, можно будет искупаться и позагорать. Может быть, Д’Арси составит мне компанию.

— Ты точно не обидишься? — спросила Абигайль. — Может, мне все-таки остаться?

— Ни в коем случае. Иди с Джудит. Пойдем наверх. Тебе надо переодеться.

Джейд действительно была рада: все складывалось как нельзя лучше. Джудит, Ред и Эбби уходили на прогулку, и теперь ей оставалось только выяснить, чем занимаются Франческа, Д’Арси и Билл.

— А теперь сиди спокойно! Сейчас все будет готово. — Джейд нанесла последний штрих на веки сестры. Потом она немного отступила назад, чтобы полюбо-иаться результатом своих трудов. — Гм, прекрасно! Думаю, даже герцог не устоит перед твоими чарами, не говоря уже о Реде.

Абигайль захихикала:

— А тебе не кажется, что это чересчур? Представляешь, что сказала бы тетя Селена?!

— Может быть, она тоже пришла бы в восторг.

— Как же! — усмехнулась Абигайль, страшно довольная тем, что ей предстояло провести полдня с Джудит и Виндзорами. Никто в школе не поверит, что она сидела за одним столом с герцогом и герцогиней!

В дверь постучали.

— Наверное, это Ред или Джудит! — воскликнула Абигайль, вскакивая со стула. — Они пришли за мной.

Но это была Франческа: решила выполнить данное себе самой обещание и попытаться сблизиться с племянницами. Она замерла на пороге и, собравшись с духом, произнесла:

— Мы с Д’Арси собираемся пообедать в ресторане «Птит Мармит», а потом отправиться по магазинам. Может быть, составите нам компанию? Д’Арси не в духе после вчерашнего, а вы, девочки, могли бы помочь ей немного развеяться.

— Я бы с радостью, тетя Фрэнки, — проговорила Абигайль. — Но Джудит уже пригласила меня на ленч к Виндзорам!

— Да ну? А ты, Джейд? Ты тоже идешь к герцогу?

— Нет, меня никто не приглашал.

— Ну, тогда позволь мне тебя пригласить. Пойдем с нами?

— Спасибо за приглашение, но я, пожалуй, останусь здесь — подожду отца. «Ты немного опоздала, тетя Фрэнки. У меня другие планы!»

— Ах, конечно, твой отец. Куда он подевался? Он вернется сегодня?

— Возможно.

— Ну, если это только возможно, то почему бы тебе не пойти с нами? Думаю, мы неплохо проведем время, — настаивала Франческа.

— Нет, спасибо. Я собиралась немного позагорать. А что дядя Билл, он тоже идет с вами?

— Нет, он неважно себя чувствует — хочет немного полежать. Кстати, сегодня вечером мы все приглашены в одно место. Впрочем, об этом чуть позже. Мы вернемся к четырем.

«Что ж, — подумала Франческа, — по крайней мере, попытка сделана». Девочки, правда, отказались, но она их звала.

Джейд сидела в белом бикини на краю бассейна. Включенный на полную громкость радиоприемник передавал в унисон ее мыслям добрые старые песни: «Если бы я любил тебя», «Я пленник любви»… Она ярко накрасила ногти на ногах, хотя обычно предпочитала бледные тона лака. Каждые десять минут — точно по часам — окуналась в бассейн, чтобы не обгореть на ярком солнце. Когда на часах было половина третьего, Джейд вошла в дом, посматривая по сторонам — нет ли поблизости охранников. Ей было не нужно, чтобы кто-то видел, как она проходит в спальню Билла Шеридана. Джейд посмотрела на свои наручные часы. Было без пяти четыре. Отлично! Франческа сказала, что вернется к четырем.

Дверь была не заперта. Джейд вошла без стука: в комнате было темно. Закрытые наглухо ставни практически не пропускали солнечный свет, и только работавший телевизор — звук был выключен, но экран ярко горел — позволял разглядеть, что происходит. Джейд увидела мертвецки пьяного Билла, лежащего на кровати. На тумбочке стояла почти порожняя бутылка виски, рядом с Биллом валялся опрокинутый стакан. Пахло спиртным.

Он был почти голый, и это было на руку Джейд — чтобы раздеть Билла в таком состоянии, пришлось бы изрядно потрудиться! Она поспешно сняла бикини и легла на кровать возле Билла. Наверное, он так пьян, что даже не проснется, подумала Джейд, но ей это было и не нужно — достаточно будет, если Франческа увидит их вдвоем обнаженными.

И все-таки надо привести его хоть немного в чувство. Джейд начала гладить Билла: ее руки скользили вдоль его спины, ласкали плечи и грудь. Он стал медленно просыпаться. Открыл рот, чтобы набрать побольше воздуха, но его губы встретили губы Джейд, ее язык. Неожиданно для Джейд то, что она начала делать совершенно рассудочно, стало выходить инстинктивно.

Билл с трудом открыл глаза и, увидев, кто находится рядом с ним, с удивлением произнес:

— Карлотта! Ты вернулась ко мне! — В этот миг Джейд почти забыла, что она лишь дочь Карлотты, а не сама Карлотта.

Билл посмотрел на нее. Да, Карлотта! Те же яркие зеленые глаза, те же длинные рыжие волосы, разбросанные по простыне, та же белая кожа…

Он обнял ее и прижал к себе.

На какое-то мгновение Джейд стало страшно — она действительно не понимала, кто она такая — мать или дочь своей матери. И кто был этот мужественный человек, державший ее в своих объятиях — отец или сын? Может быть, это не имело значения? Но потом она как бы очнулась от этого наваждения: все имело значение. В какую-то долю секунды вожделение оставило ее, она резко отпрянула назад…

Первое, что увидела Франческа, войдя в комнату, был телевизор, который работал без звука. Лишь потом разглядела в темноте фигуры на кровати. Она не расплакалась, не закричала — просто выключила телевизор, прошла в соседнюю гостиную и закрыла за собой дверь на защелку.

Билл неожиданно почувствовал, что он абсолютно трезв. Еще минуту назад он был в каком-то другом месте, в другом времени. Сейчас все вернулось на круги своя — он был в своей комнате, в соседней гостиной заперлась Франческа, а рядом, в постели, лежала не Карлотта, а Джейд. Он не знал даже, что сказать. Зачем только ей все это понадобилось?!

Джейд снова надела бикини и молча направилась к выходу.

— Зачем? — смог только произнести Билл ей вслед.

— А почему бы и нет? Я ведь дочь Карлотты, — ответила Джейд таким тоном, как будто в этих словах было какое-то объяснение, и вышла из комнаты. Билл так ничего и не понял.

Да, действительно, Джейд во многом походила на Карлотту, но это была не Карлотта. Такой, как Карлотта, больше никогда не будет. Ведь суть этой удивительной женщины не сводилась к ее внешности — роскошным рыжим волосам, зеленым глазам, бледной коже, ярким губам. Нет, у нее был свой дух, свой образ. Может быть, Билл что-то придумал сам, но он твердо знал, что никогда не сможет расстаться с этим образом, порожденным, должно быть, в равной мере его фантазией и действительностью. Увы! Сегодня он вновь стал жертвой своих фантазий — ему действительно показалось, что к нему пришла Карлотта, чтобы сказать о своей любви.

Он утешался тем, что ничего не произошло, что любовный акт, если можно было так выразиться, так и не состоялся. Он не был ни в чем уверен, но в памяти запечатлелось, что еще до того, как в комнату вошла Фрэнки, Джейд отпрянула назад — как всегда делала это в те далекие годы Карлотта… Всегда, если не считать того самого раза. Но как ему удастся убедить Фрэнки, что ничего не было? Поверит ли она ему — ведь сам-то он не поверил родной дочери при гораздо меньшем количестве компрометирующих фактов!

Он подошел к двери гостиной и начал стучаться:

— Фрэнки! Фрэнки! Пусти! Я все тебе объясню!

Франческа не отвечала. Билл махнул рукой, прошел в свой кабинет и тоже запер за собой дверь.

Джейд пошла к себе в комнату и стала ждать Франческу — она нисколько не сомневалась, что та придет. Вот тогда бы они и свели окончательно счеты! Она вынула из сумки дневники Карлотты и разложила их на столе, открыв на некоторых страницах. Потом уселась напротив окна и стала смотреть на океан. Она думала, что несколько минут назад была совсем похожа на мать… но даже в этот момент ей так и не удалось стать Карлоттой!?

Франческа вспоминала, как спешила она домой, к Биллу. Тревожное предчувствие охватило ее, когда они с Д’Арси пили кока-колу возле магазина. Она поняла, что не надо было оставлять мужа одного в таком состоянии, что надо возвращаться как можно скорее. Фрэнки не догадывалась, что именно так расстроило Билла. Но ему было плохо — значит, он нуждался в сострадании, в понимании. А она оставила его одного! Ведь именно это придавало смысл любому браку — жизнь ради другого. Она оставила Д’Арси в городе и устремилась домой, где страдал Билл… И вот все это…

Может быть, она сама была во всем виновата. Ведь выйдя замуж за Билла, она полностью лишилась всех своих прав — прав свободной личности. Фрэнки стала жить по законам, диктуемым Биллом Шериданом. А может быть, ошибка произошла еще раньше — когда она стала отказываться от своих интересов ради Карлотты? Конечно, она совершила тогда роковою ошибку. С одной стороны, приучила Карлотту чувствовать себя более слабой, а с другой — потеряла саму себя — Фрэнки Коллинз. Между двумя личностями — Биллом и Карлоттой — не оставалось места для третьей. От Фрэнки Коллинз Шеридан осталась лишь пустая скорлупа.

Если ей не хотелось видеть в своем доме Джейд и Абигайль, не надо было их пускать. Как, впрочем, и Джудит с Редом. Она должна была настоять на своем — твердо сказать Биллу, что имеет право на свое мнение. Тогда ничего бы этого не произошло. Впрочем, проявлять силу надо было намного раньше — Фрэнки не должна была выходить замуж за человека, безнадежно: влюбленного в другую женщину. Для этого человека ее собственная любовь к нему не имела на самом деле никакого значения.

В дверь постучала секретарша.

— Да-да, в чем дело? — отозвалась Франческа, не открывая дверь.

— Звонила Д’Арси, сказала, что пойдет в гости к Элоизе Анделсон и перезвонит попозже. Еще звонила Абигайль, просила передать вам и ее сестре, что они со Стэнтонами не придут на ужин. А миссис Хаббл спрашивает, что делать с ужином.

— Скажите миссис Хаббл, что по поводу ужина может не беспокоиться. Позвоните Д’Арси и передайте, что Стэнтоны не придут к ужину, так что может оставаться у Анделсонов сколько ей заблагорассудится. После этого вы свободны, Бесс. Можете идти домой.

— С вами все в порядке, Фрэнки?

— Конечно, в порядке, не волнуйтесь.

Даже если сейчас все было не очень хорошо, Фрэнки найдет в себе силы исправить положение. Чего бы это ни стоило, завтра утром она велит Джудит убираться вон из ее дома. Джейд она выставит сегодня! После того, что случилось час назад в этот день, у нее больше не было мужа, но дом оставался ее домом, и она не собиралась больше терпеть в нем шлюх, ведьм, а также призраков.

Она достала ключ, открыла ящик письменного стола и вынула из него письма Карлотты — эти бесконечно-длинные письма, в которых сестра молила ее о прощении. Зачем она хранит этот мусор? Чтобы поддерживать в себе чувство вины? Или просто, чтобы время от времени портить себе настроение? Надо было еще давно избавиться от них! Она зажгла газовую горелку в камине и бросила письма в огонь… Это было начало, только начало. И эти горящие письма символизировали разрыв с прошлым.

— Я хочу, чтобы ты немедленно собрала вещи и выкатилась вон из моего дома, — сказала Франческа Джейд.

— Но мой отец еще не вернулся.

— Когда он вернется, я отправлю его вслед за тобой. Вам обоим нечего делать в моем доме. Два сапога — пара!

«Что ж, неплохое начало», — подумала Джейд и сказала:

— А знаешь, я совсем не уверена, что он мой отец. А тебе как кажется?

Франческа даже вздрогнула от неожиданности, но потом совладала с собой и, сморщившись, пожала плечами. Что здесь удивительного? Вполне возможно, что Карлотта меняла мужиков и после того, как поселилась в Голливуде.

— Мне кажется только одно: шлюха — всегда шлюха. И ты точно такая же — вся в мать пошла.

Произнеся эту тираду, Франческа села на кровать — казалось, она вложила все свои силы в эти слова. Переведя дыхание, продолжила:

— Карлотта ложилась в постель с первым встречным. Чего ей хотелось, то она и получала. Совсем как ты.

Джейд поняла, что Франческа не догадывается, каковы настоящие мотивы ее поведения, решив, что ей просто захотелось переспать с Биллом, захотелось этого взрослого, сильного мужчину, захотелось насладиться его телом. Фрэнки не поняла, что ею двигало лишь чувство мести за Карлотту. Фрэнки должна была узнать всю правду!

— Ты ничего не поняла, Фрэнки! Я вовсе не хотела его. Не для этого я все устроила!

Франческа горько улыбнулась:

— Ну, конечно, не для этого. Ты сделала это потому же, что и твоя мать. Не потому, что она хотела его, не потому, что любила. Она сделала это просто так — потому что была шлюхой, и ей было наплевать, с кем спать и кого оскорблять при этом. Да, твоя мать спала с Биллом. Тебе это известно?

— Известно. Она написала об этом в дневнике. У меня есть мамины дневники. Там обо всем написано! Обо всем! — Джейд подбежала к столу, схватила одну из тетрадей и подбросила ее в воздух. — Здесь об всем написано! О том, как ты не захотела ей помочь! Как ты отвернулась от нее! Как она писала тебе письмо за письмом, моля о прощении, упрашивая вновь стать ее подругой! Как ты ни разу не ответила ей! Ни разу! Как ты помогала убивать ее!

— Убивать? Последний раз я видела твою мать за много лет до ее смерти. Я даже ни разу не была в Голливуде!

— Вот именно! Ты ни разу не удосужилась съездить к ней. Ты отвернулась от мамы, позволила этим негодяям уничтожить ее. Ей некуда было бежать, не к кому вернуться, а ты… ты ни разу не ответила на ее письма!

— Позволила? Кому им?

— Трейсу и Скотти. Скотти — это тот человек, которому Трейс ее продал. Возможно, он мой отец.

— Но это не я послала ее вдогонку за Трейсом. Сначала она предала меня, а потом и саму себя. — Франческа изо всех сил сдерживалась. — Так вот зачем ты решила соблазнить моего мужа? Решила отомстить мне за мать? Вообразила, что я виновата во всех бедах?

— Во-первых, я его не соблазняла. Между нами ничего не было! А если бы это и произошло, с чего ты взяла, что мне надо было соблазнять его? И чем моя мать хуже твоего мужа? Ведь это он спал с ней, а ты все равно вышла за него замуж, а от нее отвернулась, бросила ее умирать! — Вдруг порыв дерзости прошел, и в голосе Джейд появились жалобные нотки: — Она всегда рассчитывала на тебя. У нее никого больше не было!

Франческа поняла, что Джейд страдает. В конце концов, она была всего лишь пятнадцатилетней девочкой, любившей свою мать и оказавшейся не по своей воле в положении, всю тяжесть которого ей было вынести не под силу. А она старалась бороться и победить. Гнев прошел, на смену ему пришло отчаяние. Какая разница, что произошло или не произошло между Джейд и Биллом! Самое важное для нее сейчас — объясниться с Джейд.

— Да, Джейд, Билл действительно изменил мне с Карлоттой, и я, несмотря на это, вышла за него замуж. Но между предательством Билла и предательством Карлотты есть большая разница. Он всегда любил ее, хотел ее и… никогда не обладал ею. Я была опустошена, но все же смогла оправдать Билла — пойми, он действительно любил Карлотту! Но сама она никогда не любила Билла, никогда не стремилась к нему. Для нее переспать с ним было так — пустым делом. Она разбила мое сердце, а ей было хоть бы что! Просто очередной каприз. Карлотта знала, как я люблю Билла, как я люблю ее! Известно ли тебе, что сначала, несмотря на то, что я уже любила Билла, я уговаривала ее выйти за него замуж? Я знала, что этот человек сможет защитить ее. Я была готова уступить, отойти в сторону. Поверь мне, это было невыносимо трудно. Невыносимо! Знаешь, иногда приходится провести в жизни определенную границу, определенную черту. Я смогла простить Билла за его любовь, но простить Карлотту за ее эгоизм, за ее предательство, за то, что она никогда по-настоящему не любила меня…

— Она любила тебя, Фрэнки! Она очень любила тебя. Более того, знай, что ради тебя она пошла на жертву. Тебе, наверное, неприятно будет узнать об этом, но надо знать правду! — Джейд стала судорожно листать дневник в поисках нужной записи. — Вот. Двадцать третье декабря 1945 года. За день до их свадьбы с Уитом Трюсдейлом. Почитай!

Франческа отвернулась в сторону:

— Нет! Не хочу!

— Ты должна это прочесть. Тогда ты поймешь, что она ради тебя сделала.

Франческа отодвинулась в сторону — казалось, она боится дневника, как горящих углей.

— Не хочешь? — проговорила Джейд. — Что ж, прочту тебе вслух.

— Нет!

Но Джейд стала читать:

— «Сегодня я ходила к Биллу, спрашивала, как мне быть. Больше мне не с кем посоветоваться — ведь Фрэнки даже видеть меня не хочет. У меня есть только они двое. Мои единственные друзья. Они всегда любили меня, всегда прощали… даже когда я поступала дурно. Но на этот раз я слишком сильно обидела Фрэнки. Она не может меня простить, и я не осуждаю ее за это. Я действительно поступила ужасно, и опьянение служит лишь слабым оправданием…»

— Перестань! — проговорила сквозь слезы Франческа. — Я не могу это слышать.

— Ты должна выслушать до конца. Тебе надо знать всю правду!

Франческа замолчала, и Джейд продолжила чтение:

— «А Билл… Ведь с ним я тоже обошлась ужасно, но он по-прежнему меня любит. Любит настолько, чтобы простить. Когда я рассказала ему о том, что беременна и что Трейс меня бросил, он позвал меня замуж! Он поклялся, что вечно будет любить и меня, и ребенка. Ребенка Трейса! Он сказал, что позаботится о нас обоих. О Боже, какое сильное искушение! Боже! Дай мне силы устоять перед Биллом! Я недостойна этой тихой гавани. Я не имею права выйти за него замуж! Даже если мне никогда не придется увидеть их — Фрэнки и Билла, — я все равно сделаю это ради нее, ради моей дорогой Фрэнки…»

Джейд закончила читать и закрыла тетрадь.

— Видишь, тетя Фрэнки, она любила тебя настолько, что смогла отказаться от «тихой гавани»…

Джейд хотела прочитать дальше — о Уите Трюсдейле. Ему Карлотта тоже рассказала всю правду, и он женился на ней, но так и не нашел в себе силы простить ее, превратив ее жизнь в чистилище, из которого она убежала, чтобы попасть… в ад, уготованный Трейсом и Скотти. Но поймав потрясенный взгляд Франчески, она поняла, что и так прочитала больше, чем достаточно.

— Видишь, тетя Фрэнки, мама была глупой, слабой женщиной. Она совершала дурные поступки, но сама не была дурной. Она ведь не заслужила того, чтобы ее уничтожили, не правда ли? — Ее голос сорвался, по щекам потекли слезы.

— Нет, нет, конечно, нет! — Франческе тоже хотелось плакать, но глаза ее остались сухи. — Я ведь тоже была глупой и слабой. Если бы у меня нашлись силы простить Карлотту — кто знает, может быть, это спасло бы ее. Но я ни в чем не уверена. Мне кажется, слишком велика была сила Трейса — Карлотту просто тянуло к нему. Но и меня судьба наказала — я тоже уничтожена.

Только сейчас до Джейд дошло, что она натворила — она помогла уничтожить Фрэнки, которая, в сущности, была виновата ничуть не больше, чем Карлотта. Может быть, даже меньше.

— Поверь мне, тетя Фрэнки. Между нами с Биллом ничего не было. В последнюю минуту я передумала. Я решила не заходить так далеко. А Билл, он вообще не понял, что происходит: был пьян. Ему казалось, что это сон. Он думал, что рядом с ним Карлотта. Не осуждай его. Во всем виновата я одна. Ах, тетя Фрэнки, прости меня!

Снова эти слова: «Не осуждай Билла». «Прости меня!» Долго ли еще будет длиться этот кошмар?!

Разве она не дала понять Джейд, что не имело никакого значения, произошло у нее совокупление с Биллом или нет! Важно было другое — что пьяный или трезвый, спящий или бодрствующий, Билл был готов поддаться искушениям девчонки, которую он принял за Карлотту! А хуже всего было то, что Билл, уже помолвленный с ней, с Фрэнки, и прекрасно понимавший, как сильно она его любит, сделал предложение Карлотте всего за несколько дней до их свадьбы. Свадьба Билла Шеридана и старой, доброй Фрэнки Коллинз, оказавшейся в этой истории совершенно лишней и никому не нужной!

Нет, она не могла заставить страдать еще и это дитя.

— Я не могу простить тебя, Джейд. Не могу, потому что не осуждаю тебя. Теперь я вижу, что никого из нас нельзя осуждать. Ни тебя, ни Карлотту, ни меня. Все мы жертвы… жертвы жизни, и я не знаю, за что нам досталась такая судьба. Но мне кажется, что больше всех досталось тебе. Вынести такое бремя, такую тяжесть! Забудь обо всем этом, Джейд! Забудь, если только сможешь! Сожги эти проклятые дневники и спасайся!

— Я не могу это сделать. Там написано кое-что о Трейсе со Скотти и о Джудит.

— О Джудит? Я знаю, что это она свела Карлотту с Трейсом, а что еще она натворила?

— Сейчас это не имеет значения. Но мне необходимо сохранить дневники — тогда у меня останется шанс отомстить им. Сейчас я не могу это сделать — нельзя, чтобы Абигайль узнала, что ее настоящий отец — Трейс. Джудит знает кое-что о темных делишках Трейса, так что он будет вести себя смирно до поры до времени. Спокойствие сестры для меня важнее, чем месть Джудит.

Франческа покачала головой: одна из дочерей Карлотты уже так много знала в свои пятнадцать лет.

— Сожги дневники, — повторила Франческа. — Предай этих людей суду Божьему.

Джейд по-прежнему раскаивалась, что устроила сегодня эту сцену. Может быть, от ее глупости распадется семья Фрэнки?

— Пожалуйста, тетя Фрэнки, не осуждай дядю Билла, хорошо? Я же тебе все объяснила. Он не понимал, кто я такая, — думал, что это Карлотта.

Стараясь скрыть боль, причиненную этими словами, Франческа постаралась отшутиться:

— Наверное, это не так уж плохо. Ведь ему могло показаться, что ты Джудит.

«О Господи! — подумала Джейд. — Она ничего не знает! Не знает о Джудит и Билле! Не знает, что Ред — сын Билла. Если бы Фрэнки знала, она не стала бы так шутить!

И я не могу рассказать ей об этом! Я и так натворила слишком много! Все, что я могу сейчас сделать для Фрэнки — это не обрывать последнюю нить, связующую ее брак!»