Любовницы президента

В танцевальном зале дома Стэнтонов для всех желающих были устроены танцы. Карлотте очень хотелось танцевать. Она позвала с собой Билла. Билл неважно станцевал линди то ли ростом он был слишком высок, то ли мешало чувство собственного достоинства (как-никак политик) расслабиться и выделывать ногами необходимые крендели… В общем, он изобразил нечто, похожее на румбу…

Недовольная Карлотта стояла в гостиной, и тут-то вошел Трейс Боудин. Его смуглая кожа так резко контрастировала с бледной кожей бостонцев. Едва Карлотта увидела этого человека, сразу же подумала: он мог бы сыграть Ретта Батлера! Прекрасный, сексуальный Рэтт! Она почувствовала, что теряет над собой контроль…

Карлотта никогда не могла понять, почему же Скарлетт О’Хара предпочла сладкострастному, похотливому Рэтту бледного, сдержанного Эшли… В этом было что-то неестественное, поэтому фильм казался неправдоподобным. А Карлотта верила фильмам. Она часто думала про себя, что если не суждено ей будет выйти замуж за Билла Шеридана, то она обязательно уедет в Голливуд и станет кинозвездой…

Джудит отозвала Билла в сторону. Вскоре к ним присоединился Фэнтон. Джудит поведала в чем дело: она собиралась купить винный заводик на севере штата Нью-Йорк и хотела, чтобы Билл с Фэнтоном предварительно съездили туда. Фэнтон сразу же согласился. Билл стал отказываться: ему совершенно не светило уезжать из Бостона, тем более на праздники. Очень хотелось провести эти дни с Карлоттой, ведь они так долго не имели возможности остаться наедине.

— Почему именно я? Я юрист и совсем не разбираюсь в винах.

Джудит улыбнулась:

— Я посылаю тебя не на дегустацию.

— А чем мне прикажешь заняться? Проверкой бухгалтерской отчетности? Но ведь я и не бухгалтер!

— Бухгалтер поедет вместе с тобой. Меня интересует структура этого предприятия, например, как они сбывают продукцию. Нужно все разузнать, я не собираюсь покупать кота в мешке. Нужно все тщательно проверить. Чтобы все было легально, никаких сомнительных моментов! И потом, почему бы тебе не взять на себя ведение переговоров от моего лица? Побудь там, пока будут подготовлены необходимые бумаги. Будем время от времени созваниваться.

— Торчать в этой дыре, пока не будут подготовлены все бумаги? Да я застряну там до самого Нового года!

— Не беда, — менторским тоном произнесла Джудит. В период между Рождеством и Новым годом ничего не происходит. Полагаю, у тебя нет срочных дел в Бостоне? Ты нигде не выступаешь?

— У меня были совсем другие планы…

Джудит состроила недовольную гримасу, всем своим видом показывая, что отговорки Билла ей надоели.

— Если тебе очень хочется встретить Новый год дома, можешь приехать на денек в Бостон. Потом вернешься обратно.

В разговор вступил Фэнтон:

— Не сомневаюсь, что тебе удастся быстро со всем разобраться, Билл. Мы знаем, как ты умеешь работать.

Билл пожал плечами, у него не было сил сопротивляться напору Джудит. Конечно, ему страшно не хотелось никуда тащиться, но что поделать? Он стал искать глазами Карлотту.

Гостиная опустела, все переходили в соседний танцевальный зал. Сейчас будут танцы, подумал Билл. И действительно, оркестр начал играть «Болеро» Равеля — было что-то обворожительное, манящее в этих звуках…

— Ну что ж, — улыбнулась Джудит. — Будем считать, что мы обо всем договорились. А теперь пойдемте в зал, послушаем эту дивную музыку…

Оркестр исполнял «Болеро», но все гости стояли вдоль стен зала, боясь даже пошелохнуться, — они смотрели, как танцуют Карлотта и этот незнакомец — Трейс Боудин… Казалось, что проходит очередной тур конкурса бальных танцев: Боудин обнимал Карлотту за талию, ни он, ни она не улыбались, но с каким-то странным напряжением смотрели друг другу в глаза… Танец не предусматривал интимных объятий, но, несмотря на это, всем окружающим было очевидно, что между Трейсом и Карлоттой существует какая-то особая близость.

Биллу Боудин сразу не понравился.

— Он похож на профессионального танцора, — произнес он таким тоном, как будто хотел сказать не «танцор», а «сутенер».

Билл взглянул на Джудит — между ними тоже существовала какая-то особая, таинственная близость…

— Пожалуй, ты угадал, — отозвалась Джудит. — Трейс говорил мне, что ему приходилось работать профессиональным исполнителем танго. Но это было давно.

— Да? — Билл приподнял брови. — А чем он занимается сегодня?

— Бизнесом.

— Каким?

Джудит неожиданно захихикала:

— Точно не знаю… Но, в конце концов, какое это имеет значение, они ведь просто танцуют…

В ее голосе Билл прочитал продолжение этой фразы: в отличие от нас с тобой!

Заметив, что Билл расстроен, Франческа попыталась отвлечь его и начала болтать о каких-то глупостях. Но Билл был очень расстроен: во-первых, ему предстояло уехать из Бостона на праздники, а во-вторых, Карлотта продолжала танцевать с Боудином один танец за другим.

Франческа попыталась намекнуть сестре, что это не совсем прилично, но та лишь мечтательно улыбнулась и пошла с этим типом на очередной танец.

Билл и Франческа подошли к бару попросить стакан простой газированной воды для Франчески — у нее всегда от волнения пересыхало в горле. Вдруг она заметила, что у стойки бара сидит Карлотта. Трейс Боудин стоял рядом, низко склонившись над нею. Франческа остановилась как вкопанная.

— Знаешь, Билл, я больше не хочу пить, пойдем обратно.

Но было поздно, Билл все заметил. Карлотта сидела нога на ногу, держа в руке стакан вермута. Она обмакнула кончик пальца в стакан и водила им по губам Трейса — голова ее была запрокинута назад, глаза горели…

«Нет, только не это!» — подумала Франческа. Карлотта вела себя так лишь в тех случаях, когда хотела произвести на мужчин особое, неизгладимое впечатление…

Франческа автоматически повернулась к Биллу: тот стоял без движений, от лица отхлынула кровь. Он был сейчас так же бледен, как сама Карлотта.

Франческа осмотрелась по сторонам, ища глазами Джудит. Как отнесется она к столь откровенному бесстыдству, да еще на глазах всей публики? Но, к ее удивлению, Джудит не только не была возмущена, она с довольным видом улыбалась!

Карлотта куда-то исчезла, и Биллу надоело ее искать.

— Пойдем отсюда! — сказал он Франческе. — Я пойду в гардероб за нашими пальто, а ты поищи сестру!

Франческа прошлась по танцевальному залу, библиотеке, столовой, вернулась в гостиную, подождала минут пять возле туалета. Увы, ни Карлотты, ни Боудина нигде не было. На всякий случай она даже заглянула в буфетную и на кухню — все ее поиски ни к чему не привели.

Может быть, подняться наверх? — подумала Франческа. Вдруг Карлотта решила привести себя в порядок, а туалетные комнаты на первом этаже заняты? Но она тут же отогнала в сторону эту мысль: Франческа испугалась, что действительно найдет сестру там, в одном из уединенных уголков.

— Знаешь, Билл, я нигде не могу ее найти. Может быть, она пошла в туалет…

— Нет, Франческа, она ушла.

— С чего ты взял?

— На вешалке нет ее пальто.

Когда Билл с Франческой выходили из дома Стэнтонов, оркестр играл «Белое Рождество», а на дворе, как по заказу, начали падать белые хлопья снега.

— Посмотри, Билл, как красиво! Снег пошел! — Франческа пыталась изобразить радость. — Пожалуй, в этом году действительно, будет белое Рождество!

— Вот и славно, — холодно процедил Билл.

Они ехали в полной тишине.

«О Господи, молю Тебя, сделай так, чтобы Билл не остался ждать Карлотту!» Франческе казалось, что она не вынесет этого. К тому же потом разыграется такая страшная сцена!

Франческа включила радио: «Тихая ночь, святая ночь!» — раздалось в динамике.

Билл выключил приемник.

Едва они прижались к обочине, Франческа резко распахнула дверцу:

— Думаю, тебе не стоил выходить, Билл. Скорее поезжай домой, а то все дороги завалит снегом. Он ласково улыбнулся:

— Я думал, ты скажешь, что Карлотта уже спит, а я могу нечаянно разбудить ее…

— Да… — протянула Франческа. Это ей даже не приходило в голову. — Может быть, ты прав. Она выпила так много шампанского… Пожалуй, она и вправду могла заснуть…

— Много шампанского? Я готов поклясться, что она пила мартини.

— Мартини? Возможно… — Франческа вышла из машины. — Ну что ж, счастливого Рождества, Билл. Пойдешь с нами утром в церковь?

— Пойду. Думаешь, Карлотта проснется к службе?

— Конечно, проснется. Я нисколько не сомневаюсь в этом.

Франческа действительно надеялась, что сестра придет в себя к утру.

— Она будет как новенькая.

Билл покачал головой:

— Как новенькая? Увы, новенькими люди бывают только в момент рождения. Впрочем, ты, пожалуй, исключение — все время обновляешься…

Фрэнки захлопнула дверь машины. Билл завел мотор и поехал домой. Огромные белые хлопья, медленно кружась в воздухе, плавно ложились на землю.

На всякий случай Франческа поднялась наверх — вдруг, вопреки ее ожиданиям, сестра вернулась домой и уже спит?

Но предчувствие не обмануло Фрэнки: Карлотты дома не было.

Потом она спустилась в гостиную и села возле окна — снегопад усиливался, на тротуарах появились сугробы. Она почувствовала, как сердце заполняет какая-то непонятная тревога, более того — чувство обреченности…

Как это сказал Билл: «Новенькими люди бывают только в момент рождения!»

Фрэнки чувствовала, что с этого дня, а скорее всего, с того времени, как в дом Стэнтонов вошел Трейс Боудин, что-то коренным образом изменилось в их жизни. Прежнего не вернешь. Когда она увидела, что Карлотта делает для Трейси мартини, внутренний голос сказал ей: отныне твоя сестра никогда не будет в безопасности!

В пять часов утра к обочине припарковался темный «паккард», из него вышла Карлотта. Она взбежала вверх по ступенькам, резко обернулась и послала в сторону машины воздушный поцелуй. Ей не пришлось доставать ключ — прежде чем она успела открыть сумочку, Франческа настежь распахнула дверь.

— Ах, дорогая Фрэнки! — Карлотта заключила сестру в объятия. — Счастливого Рождества!

— Ничего себе счастливое Рождество! Да как ты могла?! Как ты могла обойтись так с Биллом?

— Пожалуйста, Фрэнки, не ругай меня… Не порти мне праздник…

Франческе захотелось отлупить сестру.

— Не портить тебе праздник?! А то, что кроме тебя самой на свете есть другие люди, тебе и в голову не приходит? Ты гадкая, испорченная девчонка! Как ты смела так обойтись с Биллом?!

— Билл! Билл! Билл! Ты только о нем и думаешь. А я не могу все время думать о нем! В конце концов, самому Биллу это не понравилось бы! А обо мне ты не подумала? Тебе не интересно, чего хочется в этой жизни мне? Ты всегда заступаешься за Билла и спускаешь на меня всех собак! Все уши мне прожужжала рассказами о том, какой он замечательный человек, как мне повезло, что я с ним знакома, какой он, наконец, красивый мужчина!..

— Да, Билл действительно красивый мужчина. Но это не главное. Главное, что он порядочный человек и…

Карлотта уставилась на Франческу:

— Послушай, сестричка, да ты же в него влюблена! Ну точно! А я… Я настолько была поглощена собой, что до сих пор не заметила этого!

Франческа покраснела. Она пыталась что-то возразить, но Карлотта не дала ей сказать ни слова:

— Ах, Фрэнки, почему же ты мне ничего не сказала раньше?! Господи, да неужели бы я начала крутить с ним роман, знай я… Тебе надо было мне все рассказать, и я… я никогда… Неужели ты мне не веришь, Фрэнки? Если бы только сказала! Тебе было необходимо все рассказать! Что ты так на меня смотришь?

Франческа молча покачала головой. Что такое лепетала сейчас Карлотта? Если бы она знала, что Фрэнки Коллинз, сестра неотразимой Карлотты Коллинз, влюблена в мужчину, с которым Карлотта помолвлена, она отбросила бы этого человека, как надкушенный кусок пирога? Как могла она объяснить Карлотте, что так не поступают? Нельзя передать жениха сестре, как поношенное пальто. Если сама Карлотта не понимала этого, бесполезно было стараться что-либо объяснить ей.

Франческе стало стыдно за всех: за Карлотту, которая не понимала что-то столь существенное, за Билла, который по уши влюблен в девицу, не способную по достоинству оценить эту любовь, за себя саму, прекрасно понимавшую, что нельзя есть надкусанные другими куски пирога. Это чревато несварением желудка, но она все равно готова была схватить этот кусок… Карлотта сладко зевнула:

— Послушай, давай поговорим обо всем завтра. Ужасно хочется спать. Какой замечательный вечер! — Она стала подниматься по лестнице.

— Карлотта! — крикнула ей вслед Франческа. — Что значит «замечательный вечер»?

— Разве ты сама не понимаешь?

— Карлотта, ты не…

Карлотта взбежала по лестнице, так и не ответив на вопрос сестры.

Франческа прекрасно понимала, что имела в виду сестра. Ей не хотелось верить в это, но лучше горькая правда. Карлотта, всегда испытывавшая наслаждение при виде глазеющих на нее мужчин, наконец нашла того, кому решилась отдать свое тело… Им стал Трейс Боудин! Одно это имя бросало Франческу в дрожь, она очень боялась за сестру…

Проснувшись поутру, Франческа первым делом подбежала к окну: в детстве они с Карлоттой всегда смотрели в окно после ночного снегопада. Если туч на небе уже не было и солнце вот-вот собиралось растопить снежный покров, сестры, наскоро надев галоши, шарфы и варежки, выбегали во двор и лепили снежную бабу. Они старались успеть поиграть со снегом до того, как позовут завтракать, иначе они могли бы не успеть — снег в Бостоне лежал недолго.

Франческа вспомнила один из таких снежных дней: маленькая Карлотта в зеленой куртке и вязаной шапочке, из-под которой выбиваются непокорные пряди огненно-рыжих волос, прыгает по сугробам. Щеки девочки раскраснелись, она смеется, радуясь жизни. Тогда ее душа казалась чистой, как только что выпавший снег.

Ах, Карлотта!

Почему бы не вспомнить былое? Ведь и в это утро они могли бы выбежать из дому до завтрака и слепить снеговика… Как удивился бы Билл, застав их за этим занятием! Билл рассказывал ей, что он провел детство в доме, дверь которого выходила прямо на узенькую, грязную улочку. Когда он выходил из дому, снег был всегда грязный, серый. Ему никогда не хотелось лепить снеговика. Вместо этого уличные мальчишки лепили снежки, скорее, комки подмерзшей грязи, и затаивались в укромных местечках, ожидая подходящую жертву…

Конечно, они слепят для Билла снеговик! Глаза можно сделать из двух угольков, нос из морковки, рот из стручка красного перца. У них получится отличный снеговик!

Она побежала будить Карлотту. Неважно, что та спала всего четыре часа, она всегда с радостью соглашалась на такие приключения. Карлотта любила игру, и это было одно из самых замечательных ее качеств.

Когда Франческа распахнула дверь в спальню Карлотты, она увидела, что кровать пуста. Карлотты не было дома. Уйти в такую рань на Рождество! Куда же она ушла? И зачем? О Господи, зачем?

Они сидели в номере довольно паршивенького отеля с явно не подходившим ему названием — «Солнечный». Карлотта, в облегающем свитере и юбке в обтяжку, ждала инструкций. Трейс Боудин позвонил портье и попросил принести дополнительные пепельницы и стаканы. На столе уже стояло несколько бутылок спиртного. Он знал, где раздобыть виски на Рождество даже в Бостоне.

Трейс повесил трубку и обратился к Карлотте:

— Тебе надо будет следить, чтобы стаканы не оставались пустыми, будешь все время подливать. И не жди, что тебя попросят, это не принято.

С такой девушкой, как Карлотта, успех обеспечен!

— Знаешь, когда будешь подливать виски, можешь слегка прижаться к мужчинам. В общем, сама понимаешь, детка. Понимаешь или нет? — Трейс вопросительно посмотрел на нее.

— И это все, что от меня требуется? — с обидой в голосе процедила Карлотта. — Я-то думала, что надо будет стоять у них за спиной, заглядывать в их карты и подавать тебе знаки…

Трейс рассмеялся. Он не думал, что эта девушка могла быть столь наивна.

— Для этих целей ты не годишься, крошка. Ты, наверное, и в покер-то играть не умеешь…

— Ну и что? Зато я разбираюсь в мастях: пики, черви…

Трейс прищурился:

— Черви… Да-да, они похожи на сердечки, а ты — мастерица разбивать сердца! — Он потянул Карлотту к себе, впился в ее губы жадным поцелуем и повалил на кровать.

— У нас еще есть время? — прошептала Карлотта. — Время до прихода твоих друзей?

Трейс взглянул на часы:

— У нас еще полчаса. Если нам не хватит этого времени, заставим их немножко подождать у двери.

Билл пришел вовремя, ровно в одиннадцать. Франческа была еще в халате — она так испугалась, обнаружив исчезновение Карлотты, что совсем забыла о том, что надо одеться. Ей надо было что-то наврать Биллу. Конечно, он ей не поверит, не поверит тому, что Карлотта вообще ночевала дома.

— Ты до сих пор не одета, — проговорил Билл.

— Не думала, что ты приедешь вовремя — на улице так много снега.

— Выехал на полчаса раньше. По дороге все время буксовал. Знаешь, сколько времени теряешь при езде в такую погоду. — Он осмотрелся по сторонам. — А что Карлотта? Уже проснулась?

— Да. Она проснулась спозаранку. Ты оказался прав: когда я пришла домой, она уже спала.

— Неужели?

— Представь себе. Она оставила записку, просила не будить. Кажется, у нее разболелась голова и мистер Боудин подбросил ее до дома. Она написала, что не хотела портить нам вечер, вот и попросила Боудина.

Билл кивнул.

«Он слишком хорошо воспитан, чтобы обвинить меня во лжи», — подумала Франческа. Пускай Билл не поверит ей, все равно надо будет увидеться с Карлоттой раньше, чем он, и предупредить ее. Вдруг она проговорится…

— Ну и где же она?

— Кто? Карлотта?

— Конечно, Карлотта. Ты сказала, она у себя.

— Понимаешь, Билл… Она собиралась сбегать в церковь. Конечно, она пообещала помочь в организации праздничного обеда, который Молодежная лига устраивает в приюте при церкви святой Елизаветы…

— Да что ты?! Она мне об этом ничего не говорила.

— Разве ты не знаешь Карлотту? Вечно она все забывает.

— Да, так оно и есть, — спокойным тоном произнес Билл. — А как же рождественский обед? Помнишь, мы собирались пообедать втроем. А потом мы должны были поехать на вечеринку в госпиталь ветеранов и в сиротский дом Маквильямса раздавать детишкам подарки.

— Да-да, конечно… — Франческе не удавалось скрыть свое раздражение. — А теперь, если позволишь, я пойду переоденусь. Потом в церковь, а там… может быть, Карлотта будет уже встречать нас дома.

Когда они вышли из церкви, Билл предложил сразу же отправиться обедать и позвонить Карлотте из ресторана.

— Думаю, она сможет добраться до ресторана своим ходом. Ей ведь нравится гулять по свежему снегу…

Франческа вернулась к столику:

— Никого нет дома. Наверное, никак не может добраться.

— Наверное. — Билл поднял бокал. — За тебя, Фрэнки. Счастливого Рождества! Допивай. Нам надо осилить эту бутылку вдвоем.

Побывав в госпитале и в сиротском доме, Билл и Фрэнки наконец приехали домой. Было девять вечера, но дома никого не было.

— Пожалуй, я не буду заходить, — сказал Билл. — Завтра в шесть утра мне надо ехать в Нью-Йорк.

— Зачем ты уезжаешь? — Фрэнки не могла больше сдерживаться и расплакалась. — Скажи, это надолго? Ей стало страшно, что Билл не будет рядом в такое время.

Билл улыбнулся:

— Разве это имеет значение?

— Конечно, имеет, — вздохнула Фрэнки. — Карлотта будет скучать. И потом, мы даже не разворачивали подарки. — Она сделала жест в сторону рождественской елки, под которой лежало несколько свертков — подарки Билла сестрам и сестер — Биллу.

— Давай откроем наши прямо сейчас!

— А как же Карлотта?

— Ладно, как хочешь. Развернем их на Новый год. Будем надеяться, что к тому времени Карлотта вернется…

— Не надо так говорить! — Франческа забыла, что еще недавно пыталась сочинить какую-то благопристойную версию отсутствия сестры. — Билл, за нее нужно бороться!

— Бороться? Я не уверен, что мне этого хочется…

— Но ведь ты любишь ее! Ты так любишь Карлотту!

— Да. Именно поэтому мне так трудно. Очень трудно любить того, кто не отвечает тебе взаимностью.

«Еще бы! Я сама могла бы рассказать тебе об этом, Билл Шеридан», — подумала она.

Франческе было невыносимо трудно произнести эти слова, но она все же сделала над собой усилие:

— Она тебя любит…

Карлотта снова вернулась к утру, и снова Франческа дожидалась ее у двери.

— Знаешь, Билл уехал. У него дела в Нью-Йорке, Джудит что-то поручила… Вернется только к Новому году.

— Надо же! — Карлотта попыталась изобразить удивление. — Мне он ничего об этом не сказал.

— А когда он мог это сделать? Джудит эта идея пришла только позавчера.

Карлотта покачала головой:

— Джудит верна себе. Посылает Билла в деловую поездку и даже не считает своим долгом предупредить его заранее.

— Давай оставим Джудит в покое. Поговорим лучше о тебе.

— Давай отложим на завтра. Я с ног валюсь от усталости.

— — Мы не смогли даже развернуть подарки.

— А почему?

— Мы ждали тебя.

— Ну и зря.

— Может быть, и зря. Ладно, расскажи, пожалуйста, где ты была. Меня не интересует, с кем ты проводила время, расскажи только, какие важные дела заставили тебя шататься неизвестно где в день Рождества! — Франческа изо всех сил сдерживалась, чтобы не закричать на сестру.

— Знаешь что, Фрэнки, по-моему, ты что-то перепутала! — Карлотту раздражали расспросы старшей сестры. — Я всего на год моложе тебя, а потом, ты ведь мне не мать, а сестра. Ты мне не сторож! А теперь позволь мне пройти в спальню! — Она резким движением поправила волосы, и Франческа заметила, что на ее руке нет обручального кольца.

— Карлотта! — воскликнула Франческа. — Ты сняла обручальное кольцо? Куда ты его дела?

— Оно в сумочке… Понимаешь, я поранила палец, он опух… — Она направилась к лестнице.

Франческа всегда знала, когда Карлотта лжет. Она схватила сумочку Карлотты и высыпала ее содержимое на пол — ключи, косметичка, губная помада, новой платок, скомканная пачка «Лаки страйк», зажигалка, долларовая банкнота, мелочь… Кольца в сумочке не было.

— Где оно?

Карлотта нервно рассмеялась:

— Ты, конечно, не поверишь, но это чистая правда. Мы… мы с Трейсом пошли на одну вечеринку, и гости начали играть в карты. В покер… Знаешь, ради смеха я тоже решила сыграть. Просто так, очень захотелось. У меня не было денег, вот и поставила кольцо. Я думала, это шутка.

Карлотта говорила все быстрее и быстрее. Наконец, ее слова начали сыпаться, как из пулемета:

— Понимаешь, я была уверена, что все это несерьезно. Была уверена, что кольцо вернут…

Неожиданно для самой себя Франческа с размаху ударила Карлотту по лицу. Та прижала ее руку к лицу, несколько мгновений молча смотрела на старшую сестру, а потом разревелась. Франческа была потрясена ничуть не меньше: впервые в жизни она кого-то ударила.

Карлотта повернулась и побежала вверх по лестнице. Она никогда не простит этого Фрэнки! Никогда! Фрэнки думает о Билле и его проклятом кольце больше, чем о родной сестре! Ей и самой было страшно стыдно, что все так получилось! Трейс поклялся, что отдаст кольцо через пять минут, что отыграет его и получит еще десять тысяч долларов в придачу!

Добежав до верхней ступеньки, Карлотта обернулась и жалобным голосом проговорила:

— Трейс обещал вернуть кольцо. Он обязательно его вернет, Фрэнки. Вот увидишь!

Только сейчас Фрэнки поняла, что произошло на самом деле.

— Так, значит, это он проиграл кольцо Билла? Он?! И ты посмела дать ему это кольцо?!

Карлотта зажала уши и бросилась в свою комнату.

Кольцо Билла! Кольцо Билла! Кольцо Билла! Фрэнки только об этом и думала! Интересно, если бы она рассказала Фрэнки, откуда у Билла взялись деньги на это кольцо, она по-прежнему любила бы его?

Но Карлотта твердо знала, что никогда не сможет рассказать этого сестре. Фрэнки любила Билла. Любила всем сердцем. А сама Карлотта Коллинз любит другого человека — Трейса Боудина! И она будет любить его до самой смерти!

В эту ночь Франческа так и не заснула. Она сидела в кресле у окна и глядела на белый снег…

Карлотта отдала Трейсу Боудину не только тело, она отдала ему свою душу…

Сначала Билл не мог вообще ничего понять. Джудит поручила ему разобраться в корпоративной структуре винного завода в Грин-Хейвене. Но никакой корпоративной структуры вообще не существовало. Была лишь огромная куча разных бумажек, на одну сортировку которых у Билла ушел целый день. Он выяснил, что пять процентов капитала компании принадлежали кузену Говарду, семь — кузену Джошуа, двенадцать — дяде Питеру, но, судя по всему, тот продал пять из двенадцати своих тете Гертруде, у которой в результате оказался двадцать один процент. Десять процентов капитала принадлежало дяде Гарри, но он перешел в лучший из миров, и было совершенно неясно, кто унаследовал его долю. Короче, полная неразбериха!

Билл был в полном недоумении: зачем Джудит, обладавшая таким острым чутьем во всем, что касалось бизнеса, решила залезть в эту помойку. Иметь дело с компанией, совладельцами которой являются чуть ли не два десятка человек, да тут сам черт ногу сломит! Потеряешь уйму времени, а толку — чуть.

Через два дня приехавший вместе с Биллом Джудиан Уинтроп, специалист по бухучету, признался:

— Знаешь, Билл, я отказываюсь что-либо понять! Все книги перепутаны. По-моему, никто всерьез не занимался отчетностью в течение последних ста лет. Вот, например, неоплаченные счета пятилетней давности. А этот кузен Хэтти Уинкер — он у них вроде бы за бухгалтера — не может или не хочет отвечать на мои вопросы. И, наконец, самое главное: это ведь винный завод, следовательно, должно быть и само вино — в бочках ли, в бутылках. У меня есть подозрение, что вина-то как раз и нет! По-моему, нам надо убедиться в его наличии.

— И что ты предлагаешь? Заглянуть в бочки? Нет уж, спасибо! У меня такое ощущение, что кто-то над нами поиздевался.

— Думаешь, они хотели обмануть миссис Стэнтон? Но как? У них бы ничего не вышло!

— Да, брат, ну и головоломка!

На самом деле Билл понимал, что головоломка заключалась не в том, что творилось на этом злосчастном винном заводишке, а в том, зачем Джудит понадобилось посылать его в эту дыру.

Прямо с вокзала Билл отправился к Джудит. Не успел он взяться за медный молоточек, как дверь открылась: на пороге стояла Джудит, а рядом с ней — Трейс Боудин. Судя по всему, он собирался уходить — на нем было пальто, кашемировый шарф и мягкая широкополая шляпа. Он был весел — черные глаза ярко блестели. Увидев Билла, Боудин галантно приподнял шляпу и поклонился:

— Кого я вижу! Адвокат Шеридан!

Биллу захотелось заехать ему в челюсть, но он сдержался, все равно это ничего не изменило бы. Да и вообще, при чем здесь Боудин? Он был всего лишь орудием в руках Джудит.

— Как ты здесь оказался, Билл? — Казалось, Джудит вовсе не удивлена. — Я думала, ты задержишься в Грин-Хейвене… Ну ладно, проходи, не стой на пороге. Мистер Боудин как раз уходит…

Не успели они войти в библиотеку, как Билл спросил:

— Что за дела у тебя с Боудином?

— Да так, пустяки… Помогает достать мне кое-какие вещи. Таким, как Боудин, нельзя поручать серьезные дела, нельзя им доверять, — проговорила Джудит вкрадчивым голосом. — Но, должна признаться, он очень, очень привлекателен как мужчина… Именно в физиологическом смысле этого слова. Должно быть, он очень хорош в постели. — Она сделала паузу. — Только я еще не сошла с ума, чтобы ложиться вместе с ним.

— Да? Насколько мне известно, ты не очень-то разборчива в мужчинах.

Джудит рассмеялась:

— Неразборчива? Да нет, Билл, я как раз очень разборчива, слишком это ответственно выбирать себе партнера. Ошибиться в этом деле непозволительно… Такие мужики, как Боудин, стремятся сразу же поймать женщину на крючок, а потом использовать ее, торговать ею, ездить на ней верхом. А что до меня, сам знаешь, где сядешь — там и слезешь. Я сама кого хочешь оседлаю. — Она кокетливо улыбнулась. — Знаю, как обращаться и с Трейсом Боудином. Кроме меня, такую власть над ним имеет лишь его работодатель.

— Работодатель? Кто же это такой?

— Тебе знакомо имя Росс Скотт?

— Кажется, нет.

— Ах, Билл, ты безнадежный провинциал! Если тебе хочется сделать карьеру в общенациональном масштабе, потрудись расширить свой кругозор. Надо знать, что творится в стране. Росс Скотт в Калифорнии большая шишка. Понимаешь, что я имею в виду?

Билл догадывался, на что намекала Джудит, но ему хотелось, чтобы она сама все ему рассказала.

— Нет, не понимаю. Я ведь провинциал. Сделай милость, расскажи, что значит «большая шишка».

— Ну, в общем… Росс Скотт имеет кое-какие связи. Он даже торгует с нацистами! Теперь понял?

— С нацистами?

Джудит была права: Билл был слишком провинциален и, по сравнению с ней, совершенно невинен. Ему надо было еще многому научиться. Он пришел к Джудит, чтобы просить, зачем она послала его в эту дыру, но теперь и без ее объяснений все стало ясно: присутствие Трейса Боудина говорило само за себя. Ей не было никакого дела до этого паршивого винного завода! Ей просто нужно было отослать его из города денька на два-три, пока Трейс подцепит на крючок Карлотту.

Она даже не пыталась скрыть это! Настолько была уверена в своих силах, что не тратила силы на конспирацию. Она использовала Боудина, которого, в свою очередь, использовал Росс Скотт. Боудин, в свою очередь, использовал Карлотту. Джудит использовала Боудина точно так же, как чуть раньше использовала его самого, Билла Шеридана. Она подцепила его на крючок, превратив в своего раба. Что касается бедной Карлотты, то Джудит, хитрая лиса, нашла ее слабое место, ее ахиллесову пяти. Чуть раньше она нашла ахиллесову пяту и у Билла — его тщеславие. Джудит умела использовать чужие слабости.