Билл проснулся на заре. Огромный оранжево-розовый диск солнца медленно поднимался над океаном. Сегодня ему предстояло поехать на север штата — выяснить, какие разрушения принес ураган в эти места. Но сначала ему хотелось поговорить с Джудит. Сейчас, когда все еще спали, было самое удобное время для этого разговора.

Он постучал в дверь так, чтобы было слышно только ей, но чтобы не разбудить спавших в соседних комнатах Реда и Трейса. Джудит открыла почти сразу — должно быть, уже не спала. Может быть, она кого-то ждала, подумал Билл. На ней была ночная рубашка из черного атласа с кружевами на груди. Интересно, она все время ложилась спать такой нарядной? Безупречная прическа, косметика в полном порядке. Если она кого-то ждала, то кого: его или Трейса? Билл хорошо знал Джудит и был готов ко всему.

— Ты так рано встал… — Джудит присела на край кровати.

— Мне сейчас надо будет уехать по делам. Хочу поговорить с тобой. — И он вкратце рассказал ей о вчерашнем разговоре с Трейсом.

— И ради этого ты разбудил меня в такую рань? — усмехнулась Джудит. — Чтобы поведать мне, как ты послал Боудина к такой-то матери?

— Я хотел предупредить тебя. Думаю, он знает, что Ред… По крайней мере, Карлотте это было известно. Могу допустить, что она рассказала Боудину.

— Если так, почему он не пригрозил тебе предать гласности этот факт?

— Может быть, он хочет придержать этот козырь, чтобы шантажировать тебя?

— Возможно. Тебя он шантажировал по поручению своих дружков. Если он пристанет ко мне, то ради денег. Ему очень нужны деньги.

— Деньги всем нужны.

Джудит рассмеялась:

— Кое-кому они особенно нужны. Боудин нуждается в деньгах, чтобы выжить.

— А если он действительно станет шантажировать тебя, ты дашь ему денег?

— Зачем? Мне кое-что известно о мистере Боудине… Если я стану говорить, Трейс — покойник. Точнее, у него будет маленькая отсрочка — но ровно до тех пор, пока его найдут. Так что с его стороны было бы логичнее шантажировать кого-нибудь другого.

Билл был доволен. Его не интересовали подробности. Одно было важно: сохранить в тайне то, что объединяло его с Джудит… Теперь надо было поговорить и о другом — рассказать, зачем он пригласил Реда и Джудит во Флориду. Неожиданно Билл замялся: еще недавно, тщательно продумывая все аргументы, которые он хотел высказать Джудит, Билл полагал, что ему удастся убедить эту женщину не прятать от него Реда. Действительно, в тот год, когда Джудит за три миллиона выставила его из Массачусетса, он был беден, не обладал именем и авторитетом. Какая могла быть от него польза Реду и ей самой? Теперь все изменилось — он мог помочь им. Но как объяснить все это?

Пауза затягивалась. Джудит первая нарушила молчание.

— Ты хочешь видеться с Редом, — с улыбкой проговорила она. — Ты хочешь дружить с ним, хочешь сыграть в его жизни какую-то роль… Ты ведь это хотел сказать?

— Да, — вздохнул Билл, радуясь, что Джудит нашла нужные слова. — Поверь: я не собираюсь никому ничего рассказывать. Пусть все останется по-прежнему. Я предлагаю взаимовыгодный обмен: ты разрешаешь мне хоть немного заняться Редом — буду его наставником, покровителем, другом, может быть, со временем, даже спонсором, — а я помогу тебе сделать его президентом.

— Ты и сам-то не стал президентом…

— Стану. Я обязательно стану президентом США. Можешь не сомневаться.

— Когда? В шестьдесят четвертом победа обеспечена Кеннеди.

— Надеюсь пробиться в шестьдесят восьмом.

Джудит задумалась: — Что ж… может быть.

— Никаких «может быть»! Я буду президентом. И тогда я смогу помочь Реду.

— Занятно, — проговорила Джудит. — Не знаю, как ты сможешь помочь Реду. К тому же президентом он может стать не раньше, чем через тридцать лет. Кто знает, что будет с тобой через тридцать лет. Как бы то ни было, я полагаю, что мы обойдемся без твоей помощи.

Билл понял, что сбываются его опасения: Джудит не поддалась на его аргументы. Он стал терять самообладание.

— Ты рассчитываешь на свои миллионы, но деньги — это еще не все.

— Деньги — огромная сила. Сам знаешь.

— Ум — тоже сила. А сообразительность? А хватка? Все меняется, Джудит. Одними деньгами ничего не добьешься.

— Ты говоришь, как на предвыборном митинге, Король Шеридан.

— Послушай, Джудит! Я сделаю это для себя, а потом — для него!

Глаза Билла сверкнули, и Джудит показалось, что ее ударило током. Ей стало понятно, почему Шеридан за считанные годы покорил весь Юг. Он умел убеждать. И дело было не только в его словах — людей очаровывал он сам, его личность, его особая харизма. В Билле было что-то гипнотическое, и в этом Ред был его копией. Нечего удивляться, что женщины сходили с ума от одного взгляда ее сына. Конечно, причиной тому была не только и не столько красота Реда, сколько этот магнетизм, унаследованный от отца. И сейчас, как почти двадцать лет назад, Джудит со всей силой ощутила на себе влияние этой волшебной силы Билла Шеридана.

— Ты обещаешь сделать моего сына королем?

Билл рассмеялся: кажется, он убедил ее.

— Первая обязанность монарха — обеспечить наследование престола.

— Может быть, — задумчиво произнесла Джудит. — Давай попробуем. Может, что и выйдет? У меня есть неподалеку дом. Сейчас он пустует, но можно жить там по нескольку месяцев в году.

— Значит, договорились? — радостно выпалил Билл, с трудом сдерживая крик восторга. Как хотелось ему сейчас забраться на крышу и кричать на всю округу о своей победе!

Но тут, к его великому удивлению, — а он-то уж было решил, что научился ничему не удивляться, — Джудит быстрым движением рук развязала бретельки ночной рубашки.

— Запри дверь, — сказала она тоном, не допускающим возражений. Все было как двадцать лет назад — тот же тон, та же сила. Единственное, что изменилось в Джудит за эти годы, было ее тело.

Что это — соблазн? Билл и сам не знал. Слишком часто ему самому хотелось обладать этой женщиной! Как бы то ни было, он был опытным политиком и прекрасно знал, что сделки надо обмывать.

Он разделся и лег рядом с ней.

— Насколько я помню, — сказал он, чувствуя, что им, как и в те далекие годы, овладевает непреодолимое вожделение, — когда мы были с тобой впервые вместе, ты уже была замужем несмотря на это, сохранила девственность. Все это наводило на мысли, что у Дадли Стентона не все в порядке по мужской части. Скажи, Джудит, как тебе удалось убедить эту старую развалину, что Ред — его сын.

— Вот так, — прошептала Джудит, ложась сверху на Билла. — Когда ты сверху, гораздо легче убедить в чем угодно!

Тогда, с Биллом, она была впервые снизу. Тогда она стала женщиной. Когда она обманывала Дадли Стэнтона, она была сверху. Ей больше нравилась эта поза, и сейчас, когда после двадцати лет разлуки она снова была в постели с Биллом, Джудит решила быть наверху — она чувствовала, что ситуация у нее под контролем, она снова оказалась на высоте…

Через час после того, как Билл ушел от Джудит, в ее дверь тайком постучал Трейс Боудин. Джудит, успевшая к тому времени одеться в бирюзовый шелковый костюм, встретила его весьма сдержанно. Она знала, что рано или поздно Трейс придет сюда.

Трейс был не в лучшей форме — конечно, он изо всех сил старался казаться спокойным и выдержанным, но мелкие капли испарины, выступавшие на лбу, выдавали волнение.

Джудит была совершенно спокойна: Ред их не услышит — часом раньше она разрешила Биллу разбудить сына и взять его с собой.

— Слушаю тебя, Трейс. Чем могу быть полезна?

— Мне нужен миллион баксов, — проговорил Трейс, стараясь изобразить улыбку.

— Миллион? Это большие деньги. Что ты готов сделать за эту сумму? — Джудит заранее знала, о чем будет говорить с ней Трейс. Знала она, и чем закончится разговор. Ей было невыносимо скучно.

— Сделать? Скорее я готов не сделать кое-что. За миллион я готов помолчать насчет того, что Шеридан — отец твоего сына.

— У тебя нет доказательств, а бездоказательные обвинения — это клевета. А вот у меня есть доказательства. Я знаю, как ты добывал деньги в казино «Джейд». Ты ведь понимаешь, что Скотти не станет требовать улик — мне-то он поверит на слово.

Если бы не бронзовый загар, Трейс, наверное, побелел бы как простыня.

«Откуда она знает? Как она разнюхала, что он грел себе руки на каждом долларе, заработанном казино?» Именно поэтому ему и понадобились деньги — стало казаться, что его заподозрили. Он должен был вернуть часть денег обратно!

Откуда же Джудит узнала обо всем? Сомнений быть не могло: кто-то шпионил за ним и докладывал ей.

— Насколько мне известно, Трейс, по данным на тридцать первое июля 1962 года тебе не хватает двух миллионов долларов. А ты просишь только один миллион. Что дальше? Придешь через месяц за вторым? По правде говоря, Боудин, мне глубоко наплевать, сколько денег ты стащил у Скотти и его ребят… Мне нужно лишь одно — чтобы ты не мешал мне жить. Ты, конечно, догадываешься, что я, среди прочего, не заинтересована в том, чтобы кто-то узнал о моих делах со Скоттом. Ах ты, жадина-говядина, держись-ка подальше от меня. Смотри: подойдешь чуть ближе, я все расскажу Россу Скотту. И тебя быстренько пришьют. А если будешь соблюдать дистанцию — глядишь, годика два еще протянешь.

«О Господи! Если бы я мог придушить ее прямо сейчас! Просто положить ей руки на горло и сжать посильнее! Но что мне это даст? И что я скажу Скотту?»

— Насколько я понимаю, ты отдаешь себе отчет в происходящем. Трейс. Так что будь любезен — катись к чертовой матери из моей комнаты. Мне надо кое-чем заняться. Кстати, ты заметил, как много тут летает всяких мошек — так и жужжат над ухом. Так что Флорида в сентябре — это как раз для тебя, особенно при нынешней погоде.

Он снова подумал, что хорошо было бы ее задушить. Но знал, что с ней не справится. Джудит всегда одерживала верх, а потом еще смеялась над поверженным противником. Надо было вести себя по-другому. Может быть, с самого начала, еще тогда, он выбрал неправильный подход? Возможно, с Джудит надо было обращаться так же, как обращался он с другими? Ведь она тоже женщина. Ей тоже хочется мужика. В конце концов, разве есть на свете такие бабы, которым совершенно не хочется мужика?!

Он попытался собраться с мыслями. Вместо того чтобы уйти, он аккуратно присел на край стула лишь бы не помять стрелку на брюках! — и снова постарался изобразить улыбку.

— Ну и хватка у тебя, Джуди! Леди с такой хваткой — где это видано?! Знаешь, иногда ты просто сводишь меня с ума.

Джудит посмотрела на него поверх газеты, которую она уже начала читать:

— Правда?

Трейсу в ее тоне послышался живой интерес. Неужели клюнула?

— Правда. Я всегда любил женщин с хваткой.

— Интересно, — проговорила Джудит, сверкнув глазами. — Скажи еще что-нибудь.

Он вскочил со стула, как кошка, и бросился на Джудит, крепко прижал ее к себе и стал гладить по спине и ягодицам.

— Чувствуешь, Джудит? Видишь? Я не могу сдержаться. Я совсем потерял с тобой голову…

— О-о-о, — простонала Джудит. — Как хорошо, как мне сейчас хорошо!

Трейс подумал, что победа за ним — наверное, она уже много лет ни с кем не спала!

Он опрокинул ее на кровать, жадно впился в ее губы своим ртом. Она поддалась и раскрыла губы, потом позволила расстегнуть кофту, покрыть поцелуями грудь.

— Ах, Джудит, милая моя леди с хваткой! Тебе хорошо со мной? — прошептал Трейс.

Но Джудит поддавалась его ласкам лишь до тех пор, пока возбужденный похотью и мнимой победой над опасной противницей Трейс не стал наконец расстегивать брюки. Тут она вдруг отпрянула в сторону и громко расхохоталась. Джудит долго не могла остановить смех, наконец, глядя в упор на остолбеневшего Трейса, она проговорила:

— Помнишь, что я сказала о Палм-Бич в сентябре? Носится по воздуху всякая мошкара. Наверное, и вредителей ползает немало. Так что, милый Трейс, советую спрятать свое хозяйство подальше, пока не пришел какой-нибудь грызун покрупнее и не откусил его! — Джудит щелкнула зубами и снова принялась хохотать.

Вернувшись в свою комнату, Трейс поклялся убить эту бабу. Нет, он убьет их обоих — и Джудит, и Шеридана. Надо только решить, как. Важно было и другое: за эти два дня он дважды был опозорен. Да еще Джейд со своими угрозами рассказать о нем Скотти. Он не сомневался, что дневники действительно существуют — эта паршивая Карлотта все записывала! Если бы только завладеть ими! Может быть, там есть и для него какая-нибудь полезная информация? Что, если порыться в комнате сестер, когда их не будет дома? Но дом Шериданов был такой большой, и Джейд могла сунуть дневники куда угодно.

Главным все же были деньги, он должен был раздобыть их — хотя бы немного! Другого способа отсрочить смерть нет — иначе ребята Скотта не станут церемониться. Хорошо хоть, что ураган закончился — девчонки наверняка пойдут гулять, и он сможет пошарить в их комнате. Потом надо ехать в Майами — повидаться кое с кем и разузнать, что там творится. Говорят, в городе полно наркотиков. Кто знает, может, удастся поживиться на чем-нибудь. А все-таки как некстати погибла Карлотта! Когда она была рядом, один ее вид служил пропуском во многие места, куда одному Трейсу никогда было не проникнуть. Он так надеялся, что со временем эту роль будет играть Джейд, но крошка оказалась куда менее покладистой, чем ее мать…

— Что это случилось с папой?! Он поехал с Редом, а меня оставил дома! Какая подлость! — причитала Д’Арси, когда они вдвоем с матерью сидели за столом и завтракали.

— Когда папа уезжал, я еще спала, — сказала Франческа. — Но что плохого в том, что он взял с собой Реда?

— А я и не говорю, что это плохо, — мрачно произнесла Д’Арси. — Плохо, что он меня оставил дома.

Франческа не знала, что больше огорчает Д’Арси — что ею манкировал отец или разлука на целый день с Редом. Вообще, ей давно казалось, что дочь ревнует Билла к Реду.

— Наверное, папа подумал, что ты хочешь побыть с Джейд и Абигайль.

— Ну, конечно, — проворчала Д’Арси, откусывая большой кусок бутерброда. — Но вообще-то, если бы мне позволили сделать выбор самой, я предпочла бы общество Реда.

Значит, Д’Арси расстроилась из-за того, что осталась без Реда. Что ж, ничего удивительного… Франческа очень надеялась, что Д’Арси не влюбится в Реда — что хорошего может быть в отпрыске Джудит? Увы, это, кажется произошло. Но ничего страшного, успокаивала себя Франческа, через несколько дней юный плейбой уберегся восвояси, а в шестнадцать лет девочки так же легко забывают своих возлюбленных, как и влюбляются…

— Тебе нравятся Джейд и Абигайль?

— Да, но, между нами говоря, они какие-то странные. Сначала Эбби просто повесилась мне на шею, потом, когда приехала Джейд, полностью переключилась на нее. Потом… потом она стала заигрывать с Редом, а теперь, забыв обо всех остальных, хвостиком ходит за Джудит. Разве может нормальная девушка предпочесть Джудит Реду?

Франческа вздохнула:

— Наверное, может, если ей всю жизнь хотелось иметь мать, — подумала она.

— А Джейд? — спросила она вслух. — Она тоже кажется тебе странной?

— Знаешь, когда я впервые увидела ее вместе с Редом, мне показалось, что она имеет на него виды. Мне стало даже немного не по себе. Она ведь такая красивая! А вчера, вдруг ни с того ни с сего она начала ругаться с ним. С одной стороны, мне это даже выгодно — ведь она опасная соперница, а с другой — я ничего не понимаю. Ред, мне кажется, тоже.

Франческе показалось, что она кое-что понимает. Скорее всего, Джейд положила глаз на самого дядю Билла. Еще бы: что ей Ред — пусть красивый, обаятельный, но мальчишка. А рядом есть настоящий мужчина — Билл! Наверное, она решила пойти по стопам матери, всегда предпочитавшей зрелых мужчин мальчикам. Впрочем, уж кто-кто, а Трейс Боудин на настоящего мужчину явно не тянул.

— По-моему, Д’Арси, вам надо оставить это романтическое соперничество. Разве нельзя просто дружить? К тому же вы все родственники.

— Конечно, — усмехнулась Д’Арси, — все было бы прекрасно, будь мы все девочки и двоюродные сестры. Но коль скоро в нашей компании оказался представитель противоположного пола — к тому же он мне вообще двоюродный племянник… Это многое меняет, мамочка. А еще меня удивляет, как непохожи Джейд и Эбби. Эбби — такая милая пай-девочка, а Джейд… она похожа на динамит.

— Ничего удивительного. Разные отцы, разное воспитание.

— Джейд больше похожа на мать, не так ли? Ведь и тетя Карлотта была, как динамит.

Меньше всего хотелось Франческе обсуждать Карлотту.

— Пожалуй, — проговорила она, — может быть, в этом было все дело.

— Все дело? Что ты имеешь в виду? По-моему, она прожила самую, что ни на есть фантастическую жизнь: вышла замуж за Трейса Боудина — ах, ну чем не Кларк Гейбл?! — а сама — знаменитая кинозвезда! О такой жизни можно только мечтать.

«Разве можно мечтать о столь короткой жизни?» — подумала Франческа.

— Да-да, конечно, Д’Арси, — сказала она вслух, — о такой жизни, наверное, можно мечтать…

— Мама, а почему вы ни разу не виделись с тетей Карлоттой с тех пор, как она уехала в Калифорнию?

Д’Арси не в первый раз задавала Франческе этот вопрос. Но что она могла ответить дочери? Разве можно рассказать, как сестра предала ее, соблазнив того мужчину, который был ее, Франчески, мужем и отцом Д’Арси? О таких вещах не рассказывают.

— Мне не хочется говорить на эту тему, Д’Арси. Неприятно вспоминать. Понимаешь, смерть Карлотты — это такая боль… — В этом Франческа не солгала: действительно, она тяжело восприняла смерть сестры. — А теперь пора подумать, что мы будем делать сегодня. Наверное, тебе стоит заняться девочками, чтобы они не скучали, а я… я займусь Джудит. Хотя, честно говоря, этого мне очень не хочется.

— Почему ты не любишь Джудит, мама?

— Долгая история. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Ах, мама, как мне хочется, чтобы эта антипатия у тебя прошла, — пожалуйста, сделай это ради меня! Ведь мне действительно очень нравится Ред. Почему бы нам не встречаться чаще? Семьями. Ведь у них есть неподалеку дом — совсем рядом с домом Кеннеди. Хорошо, если бы они приезжали сюда каждый год.

— Послушай, Д’Арси, я вижу, что ты влюбилась в Реда, но неужели ты полагаешь, что это на всю жизнь? Конечно, он очень привлекателен, да и тебе сейчас шестнадцать… Но уверяю тебя — ты еще много раз будешь влюбляться и забудешь о нем.

Д’Арси покачала головой:

— Нет, мама, я знаю, что это что-то настоящее.

Франческе очень хотелось, чтобы Д’Арси ошибалась. Интуиция подсказывала ей, что Ред — даже если рядом с ним не было бы Джудит — может поломать всю жизнь ее дочери. Некоторые девочки рождены слишком влюбчивыми, некоторые парни рождены для того, чтобы сводить их с ума и ломать жизнь… А если уж такой парень вдобавок сын Джудит Стэнтон — той, кто влюбится в него, можно только посочувствовать!

Трейс неслышно подкрался к комнате сестер. Если бы их не оказалось сейчас на месте, он тотчас бы проник и занялся поисками дневников Карлотты! А потом — скорее в Майами. Он остановился у двери и прислушался. Черт возьми! Они были там! Он услышал голос Джейд. Но что это? Она не разговаривала с сестрой — нет, она читала ей вслух. Это были дневники Карлотты.

— Когда я смотрю на малютку Джейд, лежащую в своей кроватке, мне хочется плакать. Нет, конечно, я очень ее люблю, она моя родная дочь. Но каждый раз в памяти моей встает другая — маленькая Абигайль. Непреодолимо хочется бежать отсюда в Бостон, к моей, старшей дочке. Без нее я не смогу быть счастлива. Я утешаю себя мыслью о том, что так для нее будет лучше, я все время повторяю себе эти слова, как заклинание. Но сердцу от этого не становится спокойнее — не проходит и дня, чтобы я не вспоминала малютку Абигайль. Ее милое личико все время перед моими глазами. Мне так не хватает ее… Абигайль!

— Так почему же она не взяла меня с собой?! — прервала Абигайль сестру.

— Она писала это в поезде. Она хотела вернуться за тобой.

— Но она так и не сделала это!

— Не сделала. Как только мама оказалась в Калифорнии, она поняла, что тебе лучше остаться в Бостоне.

Абигайль не удовлетворил ответ сестры. Она расплакалась.

— Лучше? — прошептала она сквозь слезы. — Что ты хочешь этим сказать?

Джейд самой с трудом удавалось сдерживать слезы.

— Послушай меня, Эбби. Всякий раз, когда я спрашивала маму о тебе, она отвечала, что ты живешь с отцом у его дяди и тети, что они в Бостоне — уважаемые люди. В общем, говорила она, чтобы все понять, надо понять Бостон и его нравы. Это не Калифорния, говорила мама, там, в Бостоне, свои традиции, свои ценности. Она считала, что тебе лучше оставаться там, в Бостоне, а если бы она забрала тебя в Калифорнию, это было бы проявлением эгоизма.

«Эгоизма? Какой странный ход мысли», — подумала Абигайль. Все эти годы она утешала себя, что все было бы хорошо, если бы только знать, что мама ее любит! Но оказалось, что одной любви недостаточно. Когда Джейд читала ей вслух дневники, Абигайль поняла, что все эти слова о любви были всего лишь словами. А слова — даже самые красивые — не могли заменить мать.

Что там говорила ей Джейд о Бостоне, его нравах и ценностях? О том, что Карлотта не имела права забирать оттуда свою собственную дочь? Что за чушь?! Неужели мама действительно могла считать, что хорошее воспитание и жизнь в среде добропорядочных бостонских обывателей стоит больше, чем любовь? Неужели Джейд верила всему этому?

Абигайль не поверила, но решила сделать вид, что верит — ради Джейд. Ведь та всем своим видом хотела показать, что любит сестру.

— Ладно, — сказала Джейд, — пойдем позавтракаем.

Когда Абигайль вышла умыться, Джейд взяла дневники и засунула их в большую кожаную сумку. Немного подумав, она положила туда же украшения, которые привезла с собой. Она не допустит, чтобы Трейс завладел всем этим — ни дневники, ни драгоценности ему не достанутся! Она будет все время носить сумку с собой!

Абигайль вышла из ванной, и сестры, взявшись за руки, пошли вниз, в столовую.

— Эбби, — сказала Джейд, — вчера ты без малейшего сопротивления сдала поле боя Д’Арси, бросившись вдогонку за Джудит. Послушай меня внимательно: если ты думаешь, что путь к сердцу парня лежит через дружбу с его матерью, ты сильно ошибаешься. Ты должна глаз не спускать с Д’Арси, ни на минуту не оставлять ее без присмотра. Она — хитрющая. Чуть расслабиться, останешься ни с чем.

— Но… — начала Эбби. Ей хотелось рассказать Джейд всю правду: что Ред ей действительно нравился, но не настолько, чтобы затевать из этого целую историю.

— Никаких «но»! — прервала ее Джейд. — Сама видела, на что способна Д’Арси — как вскарабкалась на него, когда вы вчера стелили постель.

«Я на такое не способна! Мне так хотелось бы, чтобы ты… Чтобы ты влюбилась в Реда, и тогда кончилась бы вся эта дурацкая игра», — хотелось сказать Абигайль. Но разве могла она признаться сестре, что обманула её?

— Чтобы на моем месте была такая девушка, как ты, — сказала она вслух. — У тебя бы все получилось.

Джейд выдавила улыбку.

«Ах, Эбби, — подумала она, — если бы ты только знала, как мне хочется быть на твоем месте!»

— Очень мило, — произнесла Джудит, входя в столовую. — Сегодня одни дамы.

— Вообще-то мы уже поели, — сказала Франческа, — но с удовольствием посидим с тобой, пока ты позавтракаешь.

— Давай я тебе помогу, — сказала Абигайль, вскакивая на ноги. — Сегодня на завтрак французские тосты.

— Я буду сок, тост и чай, — произнесла Джудит, усаживаясь возле Джейд. — Ты сегодня прекрасно выглядишь. Ты всегда завтракаешь в пижаме?

Д’Арси всю передернуло от таких слов, но Джейд лишь улыбнулась:

— Разве ты не знаешь, Джудит, что у нас в Голливуде принято завтракать именно в таких пижамах?

— Ах, Голливуд, — кивнула Джудит. — Фабрика грез, вскружившая голову стольким школьницам. Ты хочешь стать такой, как мать, Джейд?

— Может быть. А как, по-твоему, мои шансы на успех? Ты ведь знаешь кухню кинобизнеса! — Спокойно произнесла Джейд, пристально глядя на Джудит.

— Я? С чего ты это взяла? — переспросила Джудит с легким удивлением, словно делая замечание допустившему легкую промашку ребенку.

— Ну как же, ведь ты — совладелица «Мэджестик студиос»…

— Я? Владелица киностудии? Занятно. Как ты сказала — «Мэджестик»? — проговорила Джудит, делая вид, что пытается припомнить название. — Кажется, там снималась твоя мать перед тем, как покинуть большой экран?

Джейд сдерживалась изо всех сил:

«Покинуть большой экран»! Да ее просто выгнали с большого экрана!