Звездные всадники

Две недели они летали на орбите вокруг Альфы, наблюдая с высоты, как ученые исследуют пустыни и леса планеты, охая и ахая по поводу всего, на что падал взгляд. «Жезлы Лорелеи» – так доктор Тензинг обозвал большие электронные столбы для палаток, предложенные инженерами «Дружбы», – работали прекрасно. Излучаемые ими электрические поля либо отгоняли от десантников альфийских хищников, либо – если люди Сандерсона хотели иметь экземпляр – заманивали их прямо в расставленные ловушки. К тому времени, когда Пегас унес корабль с орбиты в дальний космос, первая лаборатория была, как и предсказывалось, забита ящиками с образцами буквально до потолка.

Прыжок в систему Беты прошел прекрасно, как и последующий пятидесятичасовой перелет через нормальное пространство до самой планеты. На этот раз Феррол тщательно следил за показателями увеличения и снижения скорости; к его удивлению, Пегас твердо придерживался ускорения 0,9 g, как и приказал Роман, никогда не отклоняясь от этой величины больше чем на полпроцента. Это был впечатляющий и отрезвляющий пример того, насколько сильна и эффективна связь манипулятора со звездным конем… А ведь именно эффективность станет серьезной проблемой для человечества, когда дело в конце концов дойдет до войны.

Бета, второй мир в их списке, отличавшаяся от Альфы настолько, насколько вообще две планеты могут отличаться друг от друга, оказалась, однако, не менее интересна. Она вращалась довольно близко к своей яркой красно-оранжевой звезде, и жизнь на ней развивалась в исключительно специализированных формах, обитающих в исключительно специализированных экологических нишах. Специализированных до такой степени, что на расстоянии пяти километров десантники могли наткнуться на пять-шесть различных вариантов одного и того же растения, при полном отсутствии взаимопроникновения между типами. Половина образцов, которые пытались доставить на борт корабля, погибли еще до отлета с орбиты, а немногие уцелевшие протянули лишь чуть-чуть дольше.

Это была идеальная среда для разрастания конфликта между людьми и темпи, и результаты оказались такими, о каких Феррол не мог даже мечтать. Тщательно культивируя свой образ «Главных Защитников Природы», темпи были вынуждены постоянно протестовать против достаточно бесцеремонного вмешательства в хрупкую экологическую структуру планеты. Обе стороны обменивались резкими словами, и все были недовольны друг другом. К концу первой недели темпи и вовсе отказались спускаться на поверхность в составе десантных отрядов Сандерсона.

Несколько странно, однако, было то, что этот бойкот существенно не повлиял на распределение позиций за и против темпи в среде ученых. В качестве офицера связи Ферролу без труда удавалось подслушивать их разговоры, и общее настроение можно было охарактеризовать как понимание и терпимость – даже сочувствие – к мнениям чужеземцев. Если вспомнить историю событий, рассуждал Феррол, именно такой реакции и следовало ожидать: даже на Прометее колонисты, работавшие в тесном контакте с темпи, легче попадались на удочку «благородства» чужеземцев.

Однако если сторонники темпи среди сенаторов делали ставку на то, что такие настроения окажутся «заразны», то они просчитались. Да, ученые то и дело повторяли положения темпийской философии и очень беспокоились, как бы не повредить траве, когда ходишь по ней; но это никак не препятствовало тому, что отношения между темпи и остальными людьми на «Дружбе» устойчиво и неуклонно ухудшались. Признаки этого появились еще перед Прыжком из системы Альфы. На протяжении первой недели наблюдалось заметное движение между половинами корабля – отчасти из простого любопытства, а отчасти под воздействием сторонников темпи, стремящихся развивать дружеские контакты. Однако вскоре любопытство было удовлетворено, а Рин-саа и другие темпи продолжали давить на людей Сандерсона своей лицемерной болтовней насчет бережного отношения к природе. В результате число людей, играющих в туристов или посланцев доброй воли, сократилось почти до нуля. Бойкот темпи по отношению к десантным отрядам на Бете, естественно, не улучшил ситуации, и к тому времени, когда Пегас снова потащил «Дружбу» с орбиты в дальний космос, антитемпийские шуточки начали потихоньку циркулировать в тех помещениях корабля, где старшие офицеры и ученые бывали редко.

К моменту отлета из системы третьей планеты Гаммы двери между половинами корабля открывались уже исключительно по делу, а шутки открыто звучали за общим столом.

А к тому времени, как последние образцы с Дельты оказались на борту, стало совершенно ясно, что надежды протемпийски настроенных сенаторов, поддерживавших проект «Дружба», лопнули, точно мыльный пузырь.

* * *

– Хом-джии сообщает, что Пегас готов к Прыжку, – доложила сидящая за пультом управления лейтенант Конни Маккейг.

– Передайте им, пусть действуют, – распорядился Феррол.

– Есть, сэр.

Она включила свой интерком, а Феррол сделал глубокий вдох. Все кончено. Кончено. Роман, если ему угодно, может целыми днями изучать результаты итогового опроса членов экипажа, но они от этого не изменятся ни на йоту и все так же будут подтверждать одно и то же: полный провал. Феррол понимал это, Роман понимал это, и любой, давший себе труд уделить хоть немного внимания атмосфере на корабле в последние недели, понимал это.

Дисплеи на капитанском мостике в унисон вспыхнули, когда оранжевое солнце системы Дельта сменилось желтым карликом Соломона.

– Прыжок завершен, – доложила Маккейг. – Расстояние до Соломона… три с половиной миллиона километров.

Феррол произвел быстрый подсчет в уме. Полет займет около одиннадцати часов при ускорении 0,9 g, которое, похоже, предпочитают темпи.

– Сообщите на Соломон о нашем прибытии, лейтенант, – приказал он Маккейг. – И передайте темпи, пусть отправляются в путь.

– Есть, сэр.

Ну, вот, осталось совсем немного, а потом можно будет вернуться на «Скапа-Флоу» и заняться прежним делом. Если, конечно, патрули Звездного флота не будут соваться в темпийскую йишьяр-систему и… сенатор позволит ему вернуться.

Феррол состроил гримасу при этом воспоминании. Сенатор не делал секрета из факта своего недовольства тем, что его корабль едва не оказался захвачен Романом и «Драйденом»; более того, он зашел так далеко, что назвал Феррола слишком безрассудным. Дискуссия была отложена в связи с началом осуществления проекта «Дружба», однако теперь, когда с ним покончено, непременно возобновится. И если он не сможет убедить сенатора в том, что по-прежнему достоин доверия…

– Старший помощник? – Голос Маккейг звучал необычно напряженно. – Соломон сообщает, что нас ждет тахионное сообщение… Первый уровень срочности.

Война. Это слово само собой пришло Ферролу на ум, и на один краткий миг вся кровь заледенела у него в жилах. Началась война, а он заперт в ловушке на корабле, который ведут темпи…

– Сигнал тревоги, желтый уровень, – распорядился он, изо всех сил сдерживая дрожь в голосе. – Я свяжусь с капитаном.

И когда сигнал тревоги трелью зазвучал по всему кораблю, а Феррол, волнуясь, нащупывал кнопки своего интеркома, это слово снова вспыхнуло в его сознании.

Война.

Глава 8

«…хотя мне кажется, что в целом эксперимент был дельный, я не хотел бы снова работать с темпи. Слишком много различий, слишком много поводов вызывать раздражение друг у друга».

Плывущие по дисплею строчки исчезли, и Роман внутренне подобрался. Это был последний. Теперь настал момент, которого он так страшился: компьютер производил подсчет. Вот и результаты: двадцать восемь «за», девяносто семь «против», и это по сравнению с предполетным соотношением шестьдесят на шестьдесят пять. Почти двадцать шесть процентов экипажа «Дружбы» сменили свою позицию на антитемпийскую.

«Проклятье».

Он откинулся в кресле, глядя на неясно вырисовывающуюся за обзорным окном громаду Пегаса. Итак, полный провал… провал, оспорить который не возьмется даже самый стойкий оптимист. Фактически все протемпийски настроенные члены экипажа в той или иной степени растеряли свой энтузиазм, а предубежденность тех, кто занимал антитемпийскую позицию, лишь усилилась.

«Нужно было жестче контролировать ситуацию», – сказал себе Роман, хотя и понимал в глубине души, что это ничего не изменило бы. Насильно дружить никого не заставишь, даже пытаться не стоит. В памяти всплыли слова Рин-саа о важности проекта «Дружба», и на мгновение в душе зашевелилась злость на темпи. Безусловно, часть вины лежит и на них – они не прикладывали ни малейших усилий, чтобы смягчить свое враждебное отношение к тому, как люди взаимодействуют со всей остальной вселенной. Они постоянно впадали по этому поводу в истерику.

Роман все еще тупо глядел на результаты подсчета, когда внезапно послышалась негромкая, но всепроникающая трель сигнала тревоги.

Несколько мгновений он просто сидел, стараясь переключиться с проблем межзвездной политики на свои непосредственные обязанности. Потянулся к интеркому, но тот ожил раньше, чем он успел коснуться его.

– Капитан слушает.

– Я на мостике, сэр. – Голос Феррола звучал напряженно. – Мы получили тахионное сообщение с Соломона. Первый уровень срочности.

Дрожь пробежала по спине Романа. На ум приходила только одна причина, почему на «Дружбу» могло быть отправлено сообщение с таким высоким уровнем срочности.

– Понял. – Роман ввел в свой терминал код доступа. – Перешлите его мне и на мостик, больше пока никуда.

На мгновение их с Ферролом взгляды встретились, и в них мелькнула искра взаимопонимания. Если постоянно вспыхивающие на пограничных мирах стычки между людьми и темпи теперь переросли в полномасштабный конфликт, им обоим необходимо обдумать ситуацию перед тем, как сообщить новость темпи на корабле.

– Есть, сэр. – Феррол опустил взгляд на свой пульт. – Пересылаю.

Его лицо на экране сменили слова:

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОМУ КОРАБЛЮ «ДРУЖБА», СОЛОМОН, ОТ КОМАНДУЮЩЕГО ПОГРАНИЧНЫМИ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМИ ЗВЕЗДНОГО ФЛОТА, ПРЕПЬЯТ

= СРОЧНОСТЬ-ОДИН = СРОЧНОСТЬ-ОДИН = СРОЧНОСТЬ-ОДИН

НЕМЕДЛЕННО ОТПРАВЛЯЙТЕСЬ В СИСТЕМУ 1148; АВАРИЙНЫЙ ВЫЗОВ С НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ СТАНЦИИ НА ТРЕТЬЕЙ ПЛАНЕТЕ. ЗВЕЗДА 1148-B В СОСТОЯНИИ ПЕРЕХОДА НА УРОВЕНЬ НОВОЙ

– Черт побери… – пробормотал кто-то на мостике.

– Тихо! – послышался голос Феррола.

БОЛЕЕ ПОДРОБНОЕ ОПИСАНИЕ СИСТЕМЫ ПОДГОТОВЛЕНО ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ СТАНЦИЕЙ ЗВЕЗДНОГО ФЛОТА НА СОЛОМОНЕ

ЖИЗНЕННО ВАЖНО КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ ЭВАКУИРОВАТЬ КОЛОНИСТОВ

ВИЦЕ-АДМИРАЛ МАРКОЗА, КОМБОРЕКС, ПРЕПЬЯТ

КОД *@7882//53

8:22 ПО ГРИНВИЧУ///СЗД (СТАНДАРТНАЯ ЗЕМНАЯ ДАТА) 3 АПРЕЛЯ, 2335

– Старший помощник, свяжитесь со станцией и получите описание системы, – приказал Роман, чувствуя, как напряжение внутри понемногу ослабевает. Вообще-то радоваться особенно было нечему – им предстояло отправиться в систему, звезда которой должна вот-вот взорваться, – и все же это лучше, чем призыв к оружию, который он уже успел себе вообразить. – И сообщите новости темпи; я хочу, чтобы Пегас совершил Прыжок, как только будет готов.

– Есть, сэр. – В голосе Феррола все еще чувствовалось напряжение. – Отключить сигнал тревоги?

– Да, – ответил Роман. Вой сирены, скорее всего, натолкнул членов экипажа на те же самые выводы, к которым вначале пришли они с Ферролом; атмосфера на корабле наверняка накалилась. – И зачитайте сообщение по корабельному интеркому… если звезда и впрямь близка к критическому состоянию, нам потребуется слаженная и в высшей степени эффективная работа всего экипажа.

– Вас понял.

Роман отключил интерком, отстегнул ремни и встал. Трель сирены стихла, послышался голос Феррола, сообщающего о неожиданном изменении маршрута «Дружбы».

Роман на мгновение замер рядом со своим письменным столом, глядя на далекие звезды. Восемь двадцать два по Гринвичу, стандартная земная дата третье апреля две тысячи триста тридцать пятого года, так было сказано в сообщении. Около тридцати часов сообщение болталось в пространстве, дожидаясь появления «Дружбы»; за это время Маркоза вполне мог успеть послать сообщение темпи с их курьерским кораблем, и спасательная экспедиция уже была бы в системе 1148 и даже на самой планете.

Почему же он этого не сделал?

«Политика», – мрачно думал Роман.

Политика, и гордыня, и чертовское, вопреки всякому здравому смыслу, нежелание просить темпи о помощи. Проклятая глупость, как ни посмотреть, и если из-за нее погибнет научная экспедиция… обвинят, конечно же, «Дружбу».

Феррол бегло проглядел полученные данные и только приступил к более тщательному их изучению, как на мостик пришел наконец Роман.

– На станции около пятидесяти человек под командованием доктора Джеймена Ловри из Кембриджа, – доложил Феррол капитану, когда тот уселся в свое кресло и пристегнулся. – Они отправились туда именно с целью изучения звезды, которой вскоре предстояло стать новой. По-видимому, процесс пошел быстрее, чем предсказывала теория.

Роман перекачал к себе данные.

– А где их собственный корабль?

– У них его не было, – ответил Феррол. – Они наняли темпийский – система находится на расстоянии, на добрую тысячу световых лет превышающем возможности мицууши.

– И этот темпийский корабль для них недоступен?

– В данный момент, я бы сказал, это почти не имеет значения, сэр, – ответил Феррол. На самом деле это не соответствовало действительности, но если повезет, капитан не заметит. – Они связались с Землей, Земля связалась с нами. Теперь мы должны разгребать эту кашу.

– Похоже на то, – проворчал Роман. – Систему уже нашли?

– Да, сэр, – ответила от пульта управления Маккейг. Она нажала на клавишу, и на дублирующем дисплее Феррола появилась соответствующая страница Нового реестра Сигни. – Тысяча сто шестьдесят пять световых лет отсюда, долгота две целых шесть десятых градуса, широта пять целых девять десятых градуса. Напрямую прыгнуть туда мы не можем, поскольку звезда плохо различима, однако Пегас в состоянии разглядеть отсюда Денеб, а оттуда, по-видимому, систему тысяча сто сорок восемь.

Роман внимательно изучил страницу реестра.

– Должно получиться. Сообщите данные Хом-джии и скажите, пусть прыгают, как только Пегас будет готов.

– Есть, сэр.

Компьютер рядом с Ферролом просигналил, сообщая, что поставленная задача завершена. На дисплее возникла карта системы 1148; по краю были проставлены координаты и основные характеристики небесных тел.

Система состояла из двух звезд – не очень большого красного гиганта и белого карлика – и трех планет заурядных размеров, с обычным расположением орбит. Звезды находились так близко друг к другу, что орбита карлика задевала внешнюю атмосферу гиганта, и между ними почти не оставалось пространства для стабильной планетарной орбиты. В результате планеты вращались вокруг обеих звезд – ситуация, чреватая постоянными возмущениями, что затрудняло расчет их орбит. Феррол про себя поблагодарил попавших в беду ученых за то, что вместе с призывом о помощи они переслали последние данные о местоположении планеты. База располагалась на самой внутренней планете, которую они называли Шадрах: безжизненная каменная глыба размером примерно с Марс, с двумя лунами, вращающаяся на расстоянии около пятисот миллионов километров от центра гиганта.

– Мы готовы к Прыжку на Денеб, – доложила Маккейг.

– Хорошо, – сказал Роман. – Старший помощник?

– Да, сэр? – откликнулся Феррол, не отрывая взгляда от дисплея.

– Вы знакомы с адмиралом Маркозой?

Феррол почувствовал, как спина резко напряглась, и заставил себя расслабиться, радуясь, что капитан не видит его лица.

– Я о нем слышал, но никогда не встречался, – ответил он.

Что более-менее соответствовало действительности.

– Он из антитемпийской фракции?

Феррол подавил мрачную улыбку. Да уж, адмирал был противником темпи – более чем, по правде говоря. Маркоза был в Адмиралтействе одним из ближайших друзей сенатора и самым верным его союзником во всем, начиная с браконьерских набегов «Скапа-Флоу» и заканчивая закулисными интригами, в результате которых Феррол оказался на борту «Дружбы». И тот факт, что новый приказ поступил от имени Маркозы, почти наверняка не был случайным совпадением.

– Полагаю, да, сэр, – ответил Феррол, чувствуя взгляд Романа на своем затылке. – Почему вас это интересует?

– Мне непонятно, почему он пошел на риск, дожидаясь нас, – почти небрежно ответил Роман, – а не попросил темпи послать один из их кораблей.

Капитан, по-видимому, был готов углубиться в проблему скорости и эффективности темпийских кораблей, однако в данный момент Феррола одолевали другие заботы.

– У меня возникла одна мысль, капитан. Относительно нашего полета. – Не дожидаясь разрешения, он переслал планетарную схему на дисплей Романа. – Если мы совершим Прыжок с Денеба прямо на тысячу сто сорок восемь, то окажемся где-то вот на этой линии, – Феррол курсором провел линию от двойной звезды наружу, – в зависимости от взаимного расположения гравитационных эквипотенциальных поверхностей. И в результате от самой планеты нас будут отделять не меньше сотни миллионов километров.

– Тогда как, войдя в точно рассчитанное место несколько в стороне, мы сможем подобраться к планете гораздо ближе?

Это высказывание, вопреки желанию Феррола, произвело на него впечатление. Кажется, Роман умнее, чем можно ожидать от человека, слепо защищающего темпи.

– Да, сэр, – ответил Феррол. – Я рассчитал две возможные точки, но не уверен, какой вариант лучше.

– Лейтенант? – окликнул Маккейг Роман.

Она некоторое время изучала схему и предварительные расчеты Феррола, а потом застучала по клавишам.

– Похоже, во втором случае мы окажемся ближе, – медленно произнесла она. – Впрочем, не на много… самое большее, на полмиллиона километров.

– В данный момент нужно использовать все возможности, – мрачно заявил Роман. – Переведите все это в визуальный формат и пошлите Хом-джии. Скажите, что мы хотим сделать три Прыжка подряд и настолько быстро, насколько это возможно.

– Есть, сэр. – Она заколебалась. – При условии, конечно, что Пегас вообще способен сделать три Прыжка подряд.

– Хороший вопрос. – Роман включил свой интерком. – Давайте выясним это.

На дисплее возникла физиономия темпи.

– Ро-маа? – проскрипел он.

– Да. «Дружбе» предстоит отправиться с миссией спасения, Рин-саа. Вам об этом сообщили?

– Фе-роо рассказал нам, да.

– Хорошо. Нам нужно совершить три Прыжка подряд, и мне необходимо как можно быстрее получить ответ на два вопроса. Первый: нуждается ли Пегас в отдыхе между Прыжками?

– Не знаю, – ответил темпи. – Знаю лишь, что звездные кони могут совершать два Прыжка подряд без отдыха. Это все.

– Понятно, – сказал Роман, не проявляя ни малейших признаков нетерпения по поводу очередного примера пустой болтовни темпи. Может, цинично подумал Феррол, по его понятиям, это адекватный ответ. – Полагаю, мы вместе выясним это. Теперь второй вопрос. Учитывая, что звездные кони усваивают значительную часть падающей на них солнечной энергии, возможно ли, что новая звезда или звезда, готовая вот-вот стать новой, окажется слишком яркой для Пегаса?

Феррол нервно сглотнул. Эта мысль не приходила ему в голову. Ожидая ответа, он затаил дыхание. И, как тут же выяснилось, зря.

– Не знаю, Ро-маа, – ответил темпи. – Знаю лишь, что они могут подходить близко к нормальным звездам. Это все.

– Да, ну… Спасибо. Конец связи.

Феррол презрительно фыркнул.

– Неужели вы и в самом деле рассчитывали услышать от них что-нибудь стоящее? – проворчал он.

Роман задумчиво посмотрел на него и спросил Маккейг:

– Ну, что там, лейтенант?

– Хом-джии сообщает, что Пегас готов к Прыжку на Денеб, – доложила она.

– Тогда вперед.

* * *

Прыжок на Денеб прошел без сучка без задоринки. Уже там Маккейг уточнила координаты двух оставшихся Прыжков. Через полчаса полета в нормальном пространстве «Дружба» оказалась в стартовой позиции для второго Прыжка к тусклой безымянной звезде.

Как показалось Ферролу, на этот раз Хом-джии понадобилось больше времени, чтобы подготовить Пегаса к очередному Прыжку. К тому моменту, когда они собрались прыгнуть в третий раз, у него не осталось в этом никаких сомнений.

Впервые за все время полета Пегас проявил признаки усталости.

– Рин-саа, мы стоим в ожидании Прыжка уже пять минут. – В голосе Романа снова не ощущалось никаких признаков раздражения или нервозности. – Возникли какие-то сложности?

– Никаких сложностей, – ответил темпи. – Пегасуннинни в перасиата… ненадолго, это вопрос нескольких минут.

Роман негромко присвистнул.

– Скажи Хом-джии, пусть поторопится. Никто не знает, сколько нам отведено времени.

– Твои желания совпадают с нашими.

Роман разорвал связь и посмотрел на Феррола.

– Получены последние данные анализа пота Пегаса?

– Его состав определенно изменился, – ответил Феррол, чувствуя во рту горький привкус… обиды, что ли? Парадокс состоял в том, что он все время громогласно заявлял о бессмысленности всей этой возни с анализом пота, а теперь выясняется, что это вопрос отнюдь не просто научного любопытства. В результате Роман выглядел человеком, обладающим прекрасным даром предвидения, а Феррол, увы, совсем наоборот. Трудно сказать, что раздражало его сильнее. – В целом звездный конь вырабатывает больше пота, но в то же время количественное содержание некоторых микроэлементов резко упало.

Пока Роман воздерживался от комментариев касательно ошибочной позиции Феррола в споре по вопросу анализа пота. Впрочем, вряд ли кому-либо на мостике требовалось напоминать об этом.

– Такое впечатление, будто тут есть какая-то связь с нарастанием усталости, – только и сказал капитан.

– Доктор Тензинг тоже так считает.

– М-м-м… Ну, остается просто подождать и увидеть, как быстро усталость пройдет.

– Да, сэр. А что за чушь эта их перасиата?

– Это отнюдь не чушь, – с еле заметным холодком ответил Роман. – Что-то вроде временного отключения сознания. Похоже на сон темпи.

Ага, подумал Феррол, значит, у звездных коней тоже есть предел того, насколько их можно «загонять». Интересно. И еще более интересно то, что никто не обнаружил этого раньше.

– Капитан? Хом-джии сообщает, что мы наконец готовы к Прыжку, – доложила Маккейг.

– Хорошо. Выполняйте.

Не успел Роман договорить эти слова, как солнечный свет резко изменился и… они оказались на месте.

Для невооруженного глаза 1148 выглядела просто как яркая красноватая звезда; однако в телескоп она представляла собой поистине ужасающее зрелище. Окутанная ярко светящимся газом, пронизанным разноцветными протуберанцами испарений, двойная звезда являла собой образец максимализма как в единении своих составляющих, так и в конфликте между ними. Дитя в объятиях матери; воины, сошедшиеся в смертельной схватке.

Феррол с дрожью отогнал эти образы прочь. Не хватало только, чтобы воображение у него разыгралось именно сейчас, когда их занесло в систему звезды, которая в любой момент может взорваться.

– Интересное зрелище, – заметил у него за спиной Роман. – Лейтенант, Шадрах уже виден в телескоп?

– Да, сэр, – ответила Маккейг. – Около тридцати градусов вправо от направления на звезды, расстояние сорок миллионов километров.

– Примерно так близко, как мы и рассчитывали, – сказал Роман. – Хорошая работа. Перешлите координаты Хом-джии и передайте, чтобы отправлялся в путь как можно скорее. – Он включил свой интерком. – Доктор Тензинг? У ваших людей есть теория относительно того, что тут творится?

– Пока что одни догадки, капитан, – проворчал в ответ Тензинг. Судя по выражению его лица, подумал Феррол, он разрывается между двумя эмоциями: неуемной жаждой знаний и недостойным ученого страстным желанием оказаться в нескольких световых годах отсюда. – Определенно можно утверждать лишь две вещи. Во-первых, обе звезды, в особенности Б, карлик, гораздо горячее, чем должны быть. Во-вторых, Б очень быстро остывает. Это наводит на мысль, что перед нами классический вариант цикла Ансельма, возникший под воздействием либо гравитационной составляющей, либо термической.

– И что это за цикл Ансельма?

– Ну, насколько мне известно, своими глазами его никто до сих пор не видел, но теоретически сценарий выглядит следующим образом. Часть газовой оболочки, окутывающей гигант А, падает на Б, что приводит к взрывам энергии, которые разогревают поверхность Б и одновременно в какой-то степени сдувают ее оболочку. Энергия этих взрывов в свою очередь подогревает А, вызывая новые взрывы и, следовательно, новые выбросы энергии в направлении Б. В конце концов – так, по крайней мере, утверждает теория – общая масса выбросов на Б достигнет такой величины, что запустит на ее поверхности ядерную реакцию типа протон – протон. Именно тогда Б станет новой звездой, ее яркость возрастет примерно в пятьдесят тысяч раз, и она «поджарит» всю систему.

Роман задумался, переваривая услышанное.

– Резонно. Когда можно ожидать следующую серию выбросов?

– Неизвестно, – признался Тензинг. – По самым точным прикидкам, последняя имела место часов шестьдесят-восемьдесят назад, что, приблизительно и сугубо теоретически, представляет собой две трети времени цикла. Исходя из этого, следующий выброс должен произойти через тридцать – сорок часов, но с уверенностью утверждать ничего не могу.

– За какое время могут появиться… предвестники того, что выброс вот-вот начнется?

Тензинг поспешно отвел взгляд.

– И снова ничего определенного мы сказать не можем. Скорее всего, за несколько минут. В лучшем случае.

– Понятно. А как насчет того, когда может вспыхнуть сама новая звезда?

Лицо Тензинга напряглось.

– Фактически никаких идей на этот счет нет. Наше оборудование не позволяет точно отследить динамику состояния плазмы, а без этого невозможно рассчитать поверхности Лагранжа и коэффициенты расширения. Поэтому нам остается лишь строить догадки. Вспышка может стать результатом следующего выброса, а может произойти через пару недель.

– Благодарю вас, доктор, – мрачно сказал Роман, отключился и повернулся к дисплею инженерного отсека. – Каково состояние корабля?

– Температура корпуса повышается, но пока опасности нет. – Лейтенант на посту, несмотря на высказывание об отсутствии опасности, не отрывал взгляда от приборов. – Пока Б продолжает охлаждаться, с нами все должно быть в порядке. Излучение частиц незначительное, тоже в безопасных пределах.

Что соответствовало действительности, знал Феррол. Космические корабли строились с расчетом на то, чтобы иметь возможность выдержать очень, очень многое; и если дело пойдет совсем плохо, то можно укрыться в тени Пегаса…

Он резко развернулся к Роману и по выражению его лица понял, что до них одновременно дошло одно и то же. Роман первым включил интерком.

– Рин-саа? Это капитан. Почему мы все еще стоим?

На этот раз экран долго оставался пуст. Потом внезапно возникло изображение темпи в контактном шлеме, с пурпурно-зеленым шейным платком.

– Да, Ро-маа, – проскрипел он.

– Хом-джии, почему мы не летим? Лейтенант Маккейг переслала вам координаты цели несколько минут назад.

– Пегасуннинни не готов двигаться.

Роман еле слышно выругался.

– Хом-джии, нам непременно нужно как можно быстрее добраться туда. Может, Пегас не хочет приближаться к раскаленной звезде? В этом случае мы могли бы защитить его от…

– Пегасуннинни не волнует звезда, – ответил Хом-джии. – Он не может двигаться. Ни в каком направлении. Похоже, с ним не все ладно.

Роман, прищурившись, посмотрел на Феррола… и у того внезапно все внутри стянулось в тугой узел. Без Пегаса «Дружба» оказывается в ловушке.

В системе, звезда которой в любой момент может взорваться.

Глава 9

Странно, мелькнуло в глубине сознания. На протяжении долгих лет службы Роман провел множество часов, втиснутый в тесный шаттл, да еще в скафандре, однако никогда не испытывал ни малейших признаков беспокойства. Сейчас же, когда вокруг на протяжении миллиардов километров раскинулось открытое пространство, им овладело что-то вроде клаустрофобии.

Оказаться в ловушке в системе, чья звезда готова взорваться…

– Как это понимать – с ним не все ладно? – спросил Роман. – Он болен, или устал, или что?

– Не знаю, – последовал предсказуемый ответ. – Знаю лишь, что никогда не видел звездного коня в таком состоянии. Это все.

Роман заскрежетал зубами.

– Где Со-нгии? Я хочу поговорить с ним.

– Отдыхает.

– Ну так разбуди! – проворчал Феррол.

– Его нельзя беспокоить, – ответил Хом-джии.

Феррол снова открыл рот, но смолчал под предостерегающим взглядом Романа.

– Я иду к вам, – сказал капитан. – Не прекращайте попыток. – Он разорвал связь, отстегнул ремни и направился к двери, бросив через плечо: – Старший помощник, потеребите людей Тензинга. Пусть поломают головы над тем, что могло случиться с Пегасом и как исцелить его.

– Есть, сэр, – в спину ему ответил Феррол.

На половине темпи все выглядело так же, как при первом посещении Романа, однако на этот раз он почти не обратил внимания на окружающую его чужеземную красоту. Нащупывая наполовину утонувшие во мху перила, он со всей возможной скоростью подтягивал себя по коридорам.

Наконец он добрался до помещения манипуляторов, распахнул дверь и обнаружил внутри трех спокойно ожидающих его темпи. Точнее говоря, слово «ожидающие» было применимо лишь к Рин-саа и Хом-джии: плавающий в дальнем углу и сонно гудящий Со-нгии был не в том состоянии, чтобы ожидать кого бы то ни было.

Роман нашел на полу один из немногих захватов, которые темпи позволили установить на своей половине, и сунул в него ноги.