С самого начала вероломного нападения фашистские захватчики встретили на нашей земле такое сопротивление, какого они не видели ни в одной стране Европы. На советско-германском фронте враг до середины июля 1941 года терял в среднем в день более четырех тысяч человек, во второй половине - свыше семи тысяч, а к концу третьего месяца войны общие потери гитлеровцев составили более полумиллиона человек. Заметим, что до нападения на нашу страну фашистская армия, захватившая почти всю Европу, потеряла всего около трехсот тысяч своего личного состава.
      Однако в первые дни и недели войны обстановка на советско-германском фронте сложилась для наших войск исключительно тяжелая. Начав наступление, противник внезапными ударами авиации и артиллерии на ряде участков нанес большие потери советским войскам, находившимся в приграничных районах.
      Чтобы лишить нашу армию маневренности и завоевать господство в воздухе, вражеская авиация в первую очередь нанесла массированные бомбовые удары по районам сосредоточения советских механизированных корпусов и авиационных частей. В результате этих ударов ряд соединений потерял значительную часть личного состава, танков, артиллерии и автомашин, запасы снарядов и горючего. Боеспособность дивизий и частей оказалась подорванной.
      Особенно большие потери от первых немецких бомбовых ударов понесла наша авиация на аэродромах. Здесь положение усугубилось тем, что самолеты базировались скученно и на запасные аэродромы своевременно не были переведены. Наша авиация, имея приказ - границу не перелетать, вражеские самолеты бить только над своей территорией, не смогла нанести ответные удары по аэродромам противника. Ввиду нарушения управления военно-воздушными силами фронтов, некоторые наши авиационные части и соединения своевременно не получили боевых задач и не знали общую обстановку. В результате только в первый день войны наши потери составили около 1200 самолетов. 738 самолетов потерял Западный фронт, из них более половины было уничтожено на аэродромах{9}.
      И все же, несмотря на внезапность воздушного нападения противника и неравные условия борьбы, советские летчики в первые же дни сражений показали высокие боевые качества. Они не щадили своей жизни и явили бесчисленные примеры мужества, героизма, помноженных на воинское мастерство. Забегая вперед, необходимо сказать, что советская авиация в первые месяцы войны, наряду с поддержкой своих наземных войск, наносила удары по тыловым объектам противника. Дальнебомбардировочная авиация, начиная с 24 июня 1941 года, провела ряд успешных налетов на военно-промышленные объекты в Кенигсберге, Данциге, Констанце, Сулине.
      В июле 1941 года советская авиация нанесла удары по нефтебазам в Плоешти. Наша авиация, базировавшаяся на островах Саарема и Хиума, в августе совершила 10 налетов на Берлин, Штеттин, Кольберг, Данциг. Эти удары имели большое не только военное, но и политическое значение, так как убедительно разоблачали ложь нацистской пропаганды, утверждавшей, что вся советская авиация уничтожена.
      Однако вернемся к первым дням войны. Как уже указывалось, от ударов врага вместе с авиацией особенно сильно пострадали танковые войска и артиллерия, значительная часть стрелковых соединений. В результате врагу в начале войны удалось еще больше увеличить соотношение сил в свою пользу, завоевать господство в воздухе и захватить военную инициативу в свои руки. Наступили тяжелые дни для нашей страны и ее Вооруженных Сил, суровая полоса невзгод. То было время испытаний на прочность нашей политической, экономической и социальной системы, всего уклада жизни. Стоял вопрос: быть или не быть первому в мире социалистическому государству, завоеваниям Великого Октября.
      Советские люди знают главный итог вооруженной борьбы своего народа в минувшую войну - разгром германского фашизма. Они хорошо знают, какой дорогой ценой добыт этот итог. Нет почти ни одной семьи в нашей стране, которую миновала в ту пору похоронная. Исключительно тяжелой была эта война.
      Если рассматривать любые воюющие стороны в минувших вооруженных конфликтах, то трудно найти такие государства, которые, готовясь к войне, начав ее, не рассчитывали бы на победу. Фашистская Германия и ее руководители также рассчитывали на нее. Несмотря на авантюристичность своих планов, главари рейха и вермахта готовились к войне тщательно, изучали экономический, политический и военный потенциал Советского Союза и были самонадеянно уверены в своем успехе.
      Советский народ давно знал, что ему придется воевать с империалистическим хищником, и готовился к встрече с ним. Уже сразу после Великого Октября, когда по всему миру прогремела очистительная революционная гроза, империализм начал готовить агрессию против Советов, новую трагедию для человечества - вторую мировую войну.
      Прозорливо предвидя ее, В. И. Ленин еще в 1921 году говорил, что к этому неизбежно приведет международная политика финансового капитала. По мысли Ленина, вопрос об империалистических войнах - это "вопрос о том, будет ли в следующей... на наших глазах вырастающей из капитализма, империалистской войне перебито 20 миллионов человек (вместо 10-ти миллионов убитых в войне 1914 - 1918 годов с дополняющими ее "мелкими" войнами, не конченными и посейчас), будет ли в этой неизбежной (если сохранится капитализм) грядущей войне искалечено 60 миллионов (вместо искалеченных в 1914 - 1918 годах 30 миллионов)"{10}.
      В лице Германии реакционные круги Запада хотели создать "антибольшевистский бастион". Осуществляя план Дауэса, главными инициаторами которого были США и Англия, державы - победительницы в первой мировой войне направили в Германию свои капиталы, тем самым помогая ей в короткий срок обновить и модернизировать тяжелую промышленность. Политическим продолжением плана Дауэса явилась Локарнская конференция. Принятый на ней Гарантийный пакт призван был застраховать Англию, США и Францию от германской агрессии и проложить для нее путь на Восток. Уже тогда английский министр иностранных дел О. Чемберлен недвусмысленно заявил, что Германия станет союзником всех остальных государств - членов Лиги. Ее сила станет их силой. Ее слабость будет их слабостью. Все остальные государства будут вынуждены оказать помощь Германии, и те, кто разоружил Германию, должны будут опять вооружить ее{11}.
      Фюрер фашистской партии Гитлер, еще отбывая с комфортом заключение в Ландсбергской крепости, так изложил в написанной им библии фашизма "Майн кампф" свое кредо: "Мы, национал-социалисты, сознательно подводим черту под направлением нашей внешней политики в довоенное время. Мы начинаем с того, на чем остановились шесть веков тому назад. Мы приостанавливаем вечное стремление германцев на юг и запад Европы и обращаем свой взор на земли на востоке. Мы порываем, наконец, с колониальной и торговой политикой довоенного времени и переходим к территориальной политике будущего. Но когда мы сейчас в Европе говорим о новых землях, то мы можем в первую очередь думать только о России... Кажется, что сама судьба указывает нам путь"{12}.
      Основы внутренней и внешней политики германского империализма глава нацистской партии изложил на четвертый день после прихода к власти. Вот они, эти зловещие основы: "1. Внутренняя политика. Полное изменение нынешней внутриполитической ситуации... Истребление марксизма огнем и мечом. Приучить молодежь и весь народ к тому, что нас может спасти только борьба... Усиление военной готовности всеми средствами... Строжайшее авторитарное государственное управление. Ликвидация раковой болезни демократии.
      2. Внешняя политика. Борьба против Версаля. Равноправие в Женеве. Однако это бесполезно, пока народ не преисполнился военной готовности. Забота о союзниках...
      4. Создание вермахта - важнейшая предпосылка для достижения цели: восстановления политической власти... Как обращаться с политической властью после ее завоевания? ...Возможно... завоевание нового жизненного пространства на Востоке и его безжалостная германизация..."{13}
      Германия становилась главным очагом второй мировой войны, ударным кулаком международной контрреволюции. Это было на руку западным державам, которые всячески потворствовали Германии в возрождении ее мощи для похода на Восток. В империалистических кругах с ликованием встретили поджигательскую речь Гитлера, которую он произнес во время наглой церемонии похорон Гинденбурга в августе 1934 года под Грюнвальдом. Бесноватый фюрер, готовивший "Дранг нах Остен", перед знаменами немецких полков времен первой мировой войны призывал к реваншу, к походу на Советскую Россию.
      За четырехлетний план экономической подготовки войны против Советского Союза проголосовал нюрнбергский съезд национал-социалистской партии. Заправилы фашистской партии, их восторженные поклонники и лакеи, бывшие верноподданные кайзеровской империи, которые еще в семнадцатом году вопили о необходимости войны с Советской Россией, палачи немецкого народа и будущие палачи многих народов Европы, истерически ратуя на съезде в Нюрнберге за новый поход против СССР, не предполагали, что сами себе подписывали тогда смертный приговор. Спустя девять лет, осенью 1945 года, основатели "тысячелетнего" третьего рейха, заправилы германской промышленности, "покорители" Вселенной, ярые враги коммунизма заняли места во Дворце юстиции в том же Нюрнберге на скамье подсудимых - последней "резиденции" бывшего нацистского руководства. Международный военный трибунал от лица народов мира пригвоздил их к позорному столбу истории за развращение миллионов немцев, за навязанную человечеству невиданную трагедию, за международный разбой, за 50 миллионов загубленных жизней, из которых 20 миллионов потеряла наша страна, свыше 6 миллионов Польша, более 1 миллиона 700 тысяч Югославия. 12 миллионов человек из разных стран было угнано в рабство. Вторая мировая война нанесла колоссальный материальный урон многим народам и государствам. Средства, затраченные на ведение войны, разрушения, причиненные ею, составили 4 триллиона долларов. Советский Союз потерял 30 процентов национального богатства.
      На скамье подсудимых не было Гитлера, Геббельса и Гиммлера. Их преступная жизнь оборвалась раньше. Перед самым судом покончил собой главарь "невольничьего рынка" Лей. В дни капитуляции паралич разбил организатора перевооружения Германии Круппа. Другие чудовищные "сверхчеловеки", дипломаты крови и шантажа, пираты XX века, шефы и надсмотрщики концлагерей, истопники газовых печей, которых не мучили угрызения совести, получили возмездие от Международного военного трибунала. Правда, по воле западных руководителей и их юристов кое-кому из преступников были смягчены приговоры. Но возмездие все же не миновало варваров, насаждавших повсюду жестокость и средневековую инквизицию. Человечество не простило и никогда не простит невиданных преступлений фашизма, пока на Земле будет жизнь.
      Но тогда, в сентябре 1936 года, нацистов обуревала жажда похода на СССР, первую в мире страну социализма, и они остервенело подгоняли время, торопились выковать, а затем отточить оружие агрессии с помощью "друзей" с Запада.
      Подготовку к войне Германия планомерно вела по всем направлениям: в экономике, идеологии, политике, в военной области. Военно-промышленный потенциал третьей империи создавался еще до фашистского переворота, и особенно ускоренно после него, имея опору не только на средства собственных монополий, но и на американский, английский капитал и другие. Вся немецкая экономика работала на войну, использовала не только свои ресурсы, но и ресурсы оккупированных территорий. Вместе со странами, насильственно включенными в границы Германии, она получала в 1940 году больше, чем Советский Союз, угля на 238,1 млн. тонн, стали на 13,5 млн. тонн, чугуна на 6,5 млн. тонн. Германия превосходила нас также по выпуску самолетов, танков. Быстрый рост ее военного производства, захват техники и оружия оккупированных стран дали возможность фашистскому руководству довести армию до 8,5 миллиона человек и технически оснастить ее.
      Известно, что титаническая деятельность потребовалась нашему народу, Коммунистической партии и Советскому правительству, чтобы заложить основы победы в Великой Отечественной войне. Партия направила основные усилия трудящихся на выполнение грандиозных планов индустриализации страны, коллективизацию сельского хозяйства, культурную революцию. В ходе социалистических преобразований возросла руководящая роль партии, укрепился союз серпа и молота, выковалось морально-политическое единство советского общества, укрепилась дружба народов страны. Эти жизненно важные задачи решались в неразрывной связи с укреплением обороноспособности государства, что диктовалось исторической необходимостью.
      Партия и правительство проявляли неустанную заботу о Красной Армии, которая накануне войны стала получать новую боевую технику и вооружение. В создании превосходства над немецкой армией вопрос упирался во время. Оно было нужно для завершения намеченных оборонных мероприятий. Фашистская Германия выбрала удобный момент для нападения, когда Красная Армия находилась в стадии перевооружения и войска еще не имели всего того, что нужно для войны.
      Говоря о наших временных неудачах в начале войны, нельзя упускать из виду реальное соотношение сил, о котором мы уже упоминали, о возросшем превосходстве врага после его первых ударов.
      Так, например, вследствие ограниченного количества дивизий, развернутых у границы, на шяуляйском направлении 15 вражеских дивизий сдерживали фактически только 4 советские. На западном направлении 23 немецким дивизиям противостояло 10 наших, а на направлении главного удара группы армий "Юг", где наступали 19 дивизий противника, вели борьбу 6 советских. Таким образом, противник в первых боях на направлениях главных ударов превосходил советские войска в людях в 3 - 5 раз, по орудиям и минометам - более чем в 3 раза и имел абсолютное превосходство в танках и авиации.
      Нет сомнения, что при таком соотношении выиграть приграничное сражение было трудно. В кампаниях, последовавших за приграничными сражениями, положение изменилось. Сначала мы выровняли соотношение сил, а потом превзошли противника, и наши войска стали диктовать ему свою волю.
      Первыми из наземных войск в открытый бой с врагом вступили пограничники. Вооруженные лишь стрелковым оружием, они мужественно встречали врага и в схватке с ним бились насмерть. М. И. Калинин позже писал, что "они... не посрамили славных традиций русского оружия. В тяжелых условиях борьбы с внезапно напавшими, колоссально преобладающими вражескими силами пограничники героически сражались и погибли, отстаивая границы нашей земли". Своей стойкостью и храбростью отличились заставы Августовского, Ломжинского, Брестского, Владимир-Волынского, Перемышленского, Рава-Русского, Кагульского и других пограничных отрядов. Упорное сопротивление вражеские войска встретили и на линии строившихся укрепленных районов.
      Вполне очевидно, что картина приграничных сражений была бы иной, если бы войска приграничных округов держались в постоянной и высокой степени боевой готовности. Несмотря на незавершенность их развертывания, неполное укомплектование, наличие старой техники и другие недостатки, все военные инстанции, и в первую очередь Генеральный штаб, обязаны были заботиться о непрерывном повышении боевой готовности войск, что обеспечило бы более выгодные условия вступления их в войну.
      Боевые действия на советско-германском фронте развернулись одновременно на трех основных направлениях: Северо-Западном, Западном и Юго-Западном. В первые дни и недели немецко-фашистские войска наступали, как и предписывалось планом "Барбаросса", тремя ударными группировками. От Восточной Пруссии через Прибалтийские республики на Ленинград рвалась группа армий "Север" под командованием генерал-фельдмаршала Лееба. Группа армий "Центр" под командованием генерал-фельдмаршала Бока, исходным плацдармом которой была Восточная Польша, нанесла удар в направлении Минска и Смоленска, нацеливаясь на Москву.
      С юго-востока Польши, из района Люблина и южнее, в направлении на Житомир и Киев нанесла удар группа армий "Юг" под командованием генерал-фельдмаршала Рунштедта. Именно за счет этих войск была создана наиболее сильная группировка на участке Гродно, Крыстынополь, которая предназначалась для прорыва на Киев с последующим поворотом сил вдоль Днепра на юг, с тем чтобы отрезать советские войска на правобережье Днепра, окружить и уничтожить их. Захватом переправ на Днепре в районе Киева и южнее эта группировка должна была обеспечить условия для проведения операций восточнее Днепра.
      Уже в первый день войны немецко-фашистские войска вторглись на советскую территорию юго-восточнее Тильзита, восточнее Сувалок, в районах Бреста и Владимир-Волынского. Наши Северо-Западный и Западный фронты предприняли попытки наступления механизированными соединениями, но их оперативный результат оказался незначительным. На гродненском направлении удалось лишь на некоторое время задержать наступление противника, а контрудар из района северо-западнее Каунаса, несмотря на героизм наших войск, окончился неудачей.
      На четвертый день войны к северу от Полесья создалась реальная угроза выхода подвижных войск противника к Западной Двине, Даугавпилсу и Минску. Особенно напряженная обстановка в те дни сложилась на Западном направлении в Белоруссии. Здесь, как нигде, наши войска понесли большие потери от первых ударов противника, так как развертывались для боя под его воздействием. Но, несмотря на исключительно сложную обстановку на этом направлении, советские войска оказали врагу ожесточенное сопротивление в районах Бреста и Белостока, а позже - Минска и Могилева.
      Немеркнущей страницей боевой славы вошла в летопись борьбы нашего народа героическая защита Брестской крепости, удостоенной звания крепости-героя. Небольшой советский гарнизон, опираясь на укрепления старинной крепости, оказал упорное сопротивление. 32 дня потребовалось гитлеровцам, чтобы овладеть Цитаделью.
      Первыми в бой с гитлеровцами у Буга вступили заставы 17-го Брестского Краснознаменного пограничного отряда. Имея на вооружении лишь стрелковое оружие, пограничники стояли насмерть; отражая мощные удары вражеских танков и пехоты, задержали их продвижение. На одной из застав натиск врага мужественно встретила группа бойцов под командованием заместителя политрука И. П. Беляева. На шестнадцатом часу войны коммунист получил третье ранение, но он сражался. Его группа сдерживала роту фашистов до тех пор, пока были боеприпасы. И. П. Беляева, истекающего кровью, обессиленного, гитлеровцы схватили и обрекли на казнь.
      - Меня вы можете расстрелять, но дело, за которое дрался, не убьете! бросил коммунист свои последние слова в лицо озверевшим фашистам.
      Имя замполитрука И. П. Беляева, как и имена лейтенанта А. М. Кижеватова и младшего сержанта А. А. Новикова, отличившихся в первых схватках с гитлеровцами, ныне носят пограничные заставы. Высшая степень отличия - орден Ленина и Золотая Звезда Героя Советского Союза - увенчала подвиги пограничников этого отряда А. М. Кижеватова (посмертно), М. И. Мясникова и П. И. Головкина.
      В пяти километрах южнее Бреста, непосредственно у границы, дислоцировалась тогда 22-я танковая дивизия, которой командовал генерал Виктор Павлович Пуганов, участник гражданской войны, коммунист с 1925 года. Тяжко было этой дивизии; на нее гитлеровцы внезапно обрушили удары авиации, артиллерии и минометов. Вмиг запылали парки боевых машин, склады с горючим. Комдив быстро организовал выход войск в район сосредоточения, частью сил контратаковал противника в районе деревни Волынка.
      Особенно ожесточенный бой с превосходящим врагом дивизия выдержала под городом Кобрин. Генерал Пуганов на танке сам повел полки в атаку. Обе противоборствующие стороны понесли большие потери. Гитлеровцы на собственной шкуре испытали, что время легких побед, к которым они привыкли на Западе, теперь миновало.
      Когда в машине комдива кончились боеприпасы, он приказал таранить вражеский танк и сокрушил его. Генерал погиб смертью героя. Дивизия продолжала упорно обороняться.
      Под Малоритой, что южнее Бреста, одна 75-я стрелковая дивизия на несколько дней задержала продвижение трех вражеских дивизий.
      Непоколебимо держались наши батальоны в 62-м Брестском укрепрайоне. Удивительная стойкость! Два отдельных пулеметно-артиллерийских батальона до 30 июня преграждали путь сначала одной немецкой дивизии, а затем и двум,
      И в небе враг встретил яростное сопротивление. Действия наземных войск над районом Бреста прикрывали тогда летчики 10-й смешанной авиационной дивизии. Штурман, заместитель командира эскадрильи 33-го истребительного авиаполка коммунист лейтенант С. М. Гудимов в 5 часов утра 22 июня сбил вражеский бомбардировщик, в 5 часов 20 минут, израсходовав боеприпасы, таранил второй. В 10 часов таранным ударом уничтожил немецкий самолет командир звена 123-го истребительного авиаполка коммунист лейтенант П. С. Рябцев. Это первые тараны советских летчиков в первые же часы войны.
      Командир 123-го истребительного авиационного полка коммунист майор Б. Н. Сурин в течение дня провел четыре воздушных боя и сбил три стервятника. Погиб в неравном бою.
      За один день 22 июня асы 10-й смешанной авиадивизии уничтожили тридцать самолетов врага.
      О том, какое мужество и отвагу проявили защитники Брестской крепости, многое уже говорилось. Понятно, что сама крепость, построенная сто лет назад, не могла быть преградой для фашистской армии. Она стала твердыней только благодаря беспримерной стойкости советских воинов. Имена их принадлежат истории и по высокому праву внесены в книгу нашей ратной славы; как говорил поэт, воплотились "в пароходы, в строчки и в другие долгие дела".
      В крепости над Бугом размещались части 6-й Орловской Краснознаменной дивизии, части которой защищали революционный Петроград, сражались с деникинцами и белополяками, и 42-й стрелковой дивизии, участвовавшей в боях на Карельском перешейке. Оставшиеся в крепости около четырех тысяч бойцов этих прославленных дивизий и стали неодолимым заслоном на пути гитлеровцев.
      "Немецкая артиллерия и немецкие бомбардировщики штурмуют Брест-Литовск. Три дня наша пехота лежит на берегу перед Цитаделью... В казематах и казармах сражаются... советские солдаты с упрямой настойчивостью. Вокруг горят дома и по полю перекатывается отравленный дым. Советские стрелки стреляют с крыш... Начинается канонада страшной силы. Адский шум заглушается низким голосом гигантской мортиры. Поднимаются облака дыма, высотою в дом, взлетают на воздух пороховые погреба. Дрожит земля".
      Это сообщение фашистских репортеров, увидевших Брестскую крепость в дни ее штурма. Они были крайне удивлены, как могут держаться наши люди в таком аду. И смогут ли продержаться хотя бы еще день-два?
      Продержались! Больше месяца! Имена многих защитников стали легендарными.
      Капитан И. Н. Зубачев - коммунист, доброволец Красной Армии с 1918 года, стоял в карауле, охраняя Кремль, воевал против Деникина и белополяков. Воюет с первого часа Великой Отечественной войны, с 24 июня командует сводной группой защитников Брестской крепости. Получив тяжелое ранение, продолжает руководить обороной. Был завален обломками здания во время, вражеской бомбежки. Погиб в фашистском концлагере.
      Полковой комиссар Е. М. Фомин. Жизнь короткая, яркая. В блокированной крепости - на самых опасных участках. Был заместителем командира сводной группы. "Душа обороны", - говорили бойцы. Ранен, контужен. В бессознательном состоянии схвачен гитлеровцами, расстрелян непокоренным.
      Майор П. М. Гаврилов - ныне Герой Советского Союза. Этим сказано все.
      Красноармеец М. И. Мясников, тогда двадцатилетний коммунист. С первой минуты войны вступил в бой у железнодорожного моста через Буг. Неделю сражался в Тереспольском укреплении, пять дней в Цитадели. Ему удалось вырваться из окружения. Прошел всю войну. За подвиг при освобождении Севастополя удостоился звания Героя Советского Союза. До сих пор в боевом строю.
      Медсестра В. П. Хорецкая, комсомолка. Под беспрерывным вражеским обстрелом выносила из горящего госпиталя и укрывала раненых и больных в безопасном месте. Когда гитлеровцы ворвались туда, Вера Хорецкая преградила им путь: "Стойте! Здесь раненые!" Автоматная очередь оборвала жизнь героини.
      Лейтенант И. Ф. Акимочкин. 12 дней руководил обороной Восточных валов. В рукопашной схватке ранен. Оказался в руках врагов. Их требование отречься от партии коммунистов отверг как подлость. Угроза смерти не испугала.
      Младший лейтенант И. Д. Журбенко. Коммунист. Вместе со своим дивизионом оборонялся севернее крепости. Дважды ранен. Захоронил Знамя части. Погиб в бою.
      Красноармеец Ф. Д. Исаев, комсомолец, писарь штаба. Вынес из горящего здания штаба 84-го стрелкового полка боевое и шефское Знамена, охранял их. Ходил в атаки. Погиб на 9-й день войны.
      Оборону Брестского военного госпиталя возглавил батальонный комиссар Н. С. Богатеев. Сражен в рукопашном бою.
      Красноармеец И. Г. Горохов, комсомолец. Погиб, спасая Знамя 333-го стрелкового полка.
      Старший политрук И. М. Почерников, Оборонял дом комсостава в Кобринском укреплении. Он и его жена предпочли смерть плену. Капитан В. В. Шабловский, старший лейтенант А. И. Семененко, старший политрук Н. В. Нестерчук, сержант А. Д. Романов, лейтенант А. Ф. Наганов, старший лейтенант В. И. Бытко, военврач 2 ранга С. С. Бабкин, политрук С. Т. Зыскавец, красноармейцы П. С. Шевченко, И. Я. Зедгинидзе, И. Д. Фольварков... И каждый - герой. Этих имен на мемориальных плитах крепости-героя Бреста сотни. История до сих пор открывает нам и будет открывать все новые имена тех отважных, кто на маленьком островке советской земли погиб непобежденным, стяжая Родине и себе всесветную славу.
      Рубеж обороны над пограничным Бугом стал одним из рубежей всенародного подвига, где во всей своей красоте и величии проявился характер советского народа. Вот уже более тридцати лет отделяет нас от той поры, но время не властно состарить суровую молодость этого подвига.
      Когда бываешь на земле Бреста, всякий раз испытываешь непередаваемое волнение при виде крепостных стен, исполосованных глубокими шрамами войны. Ныне в мемориале крепости молодые люди у священного места - Вечного огня клянутся на верность друг другу в жизни. В крепости-герое посвящаются в мужество пионеры и комсомольцы, встречаются ветераны минувших битв. Там течет многоязыкий людской поток чуть ли не со всех стран мира.
      Камни крепости-героя не безмолвствуют. Мне кажется, что в них впечатались голоса ее защитников, резкие, как выстрелы, слова команд, поднимавших бойцов в контратаки, и тихие слова прощания.
      "Умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!", "Умрем, но из крепости не уйдем!" - писали штыком на стенах крепости ее защитники, уходя в бессмертие.
      Брест был не одинок. География всенародного подвига охватывает советское Заполярье и остров Ханко, Лиепаю и землю Белоруссии, украинское пограничье и черноморские твердыни. Говоря о Брестской крепости, я хотел лишь еще раз подчеркнуть на ее примере то, что пламя героической борьбы советского народа занялось с первых же дней Великой Отечественной войны. На всем огромном пространстве приграничного сражения наши люди противопоставили врагу несгибаемую стойкость. И мы хорошо сознаем, что победа 1945 года прошла через трудные рубежи мужества и героизма нашего народа в 1941-м.
      Советские люди, воины верили, что война вернется туда, откуда она началась. Временные неудачи и отступление советских войск не сломили их духа в борьбе. Гитлеру не удалось осуществить свой план разгрома Красной Армии до рубежа Западная Двина, Днепр. Ведя непрерывные бои, она изматывала фашистскую военную машину, набирала свежие силы. В тылу вражеских войск ширилось партизанское движение. На священную борьбу с врагом поднималась вся наша необъятная страна.
      Глава первая.
      Вставай, страна огромная!
      Суровое начало
      О стойкости и мужестве наших воинов, проявленных ими в те тяжелые, драматические дни, многое записано в анналах истории. И у меня, как участника боев под Минском и Могилевом, залегла тогда на сердце боль за оставляемую врагу землю, сохранилась нетленная память о бойцах и командирах, своей героической борьбой заложивших основы наших будущих побед. По земле Белоруссии мне пришлось пройти в суровую пору начала Великой Отечественной войны.
      С Белоруссией, ее городами и весями, у меня связаны не только фронтовые дороги. Белорусская земля - моя родина. Здесь протекли годы детства и юности. Надо сказать, годы нелегкие, а потому и особенно памятные. В нашей семье детей было много, но в голодное время не все выжили. Остались тогда шестеро, четверо братьев и две сестры. Жили мы в деревне Зайцеве, Горецкого района, Могилевской области. В наш дом рано постучалось горе: в 1917 году (мне было пять лет от роду) умерла мать Акулина Андреевна. Почти все заботы о нашей семье, так как глава ее был на фронте, взяла на себя жена брата Никиты - Агафья Захаровна. Жили бедно. В начальную школу, а это была обычная крестьянская изба, где дети с первого по четвертый класс занимались в одном помещении, я ходил в соседние деревни Чашники, Куртасы, что в нескольких километрах от Зайцево. На всю жизнь за помнился наш первый замечательный учитель и человек Тимофей Никифорович Котов. В семилетнюю школу ходил почти за десять километров - в Горки. Она размещалась в небольшом двухэтажном здании. Положишь в холстяную сумку тетрадь, карандаш да горбушку хлеба - и в путь, в любую погоду, в стужу или в слякоть. Жажда знаний, казалось, скрадывала расстояние, делала мягче житейские трудности. В школу мы шли, как на праздник, как в волшебный мир еще не постигнутой красоты, которая с каждым разом становилась все заманчивей. Сеятелями "разумного, доброго, вечного" были у нас такие учителя, как Мария Степановна Можайская, Петр Данилович Кисляков, Елена Николаевна Ятченя. Замечательными педагогами были также Старошецкий, Ксенджук и директор школы Зенкевич. О них я всегда вспоминаю с глубокой сердечной признательностью.
      Это были годы становления Советской власти в стране. Новая жизнь пробивала себе дорогу на наших глазах. Менялся ее прежний уклад и облик. Я вспоминаю, как моя родная деревня одной из первых в округе стала колхозной.