Земля в огне

Это давало возможность мощным ударом сокрушить вражескую оборону и разгромить основные силы противника - его брусиловскую и малинско-радомышленскую группировки. С их разгромом окончательно снималась угроза Киеву. Нанесение главного удара силами трех общевойсковых - 1-й гвардейской" 18-й и 38-й - и двух танковых - 3-й гвардейской и 1-й армий на брусиловско-житомирском направлении приводило к рассечению всего вражеского фронта, создавало условия выхода во взаимодействии с войсками 2-го Украинского фронта в тыл группе армий "Юг" и освобождения важнейших административно-политических и экономических районов Правобережной Украины.
      При этом особого внимания заслуживает применение на направлении главного удара двух танковых армий, обеспечивавшее прорыв обороны противника и развитие наступления в глубину. Имелись в виду два обстоятельства: первое - в полосе наступления находилась сильная танковая группировка противника; второе - в условиях распутицы только танки могли вести за собой пехоту и артиллерию во избежание их отставания, танковые части и соединения не должны были далеко отрываться от стрелковых войск. На танковые армии были возложены особо ответственные задачи. 3-я гвардейская в первый день операции должна была войти в прорыв в полосе 18-й армии и совместно с ее соединениями разгромить брусиловскую группировку противника, в дальнейшем изменить направление наступления на девяносто градусов и нанести удар южнее Коростышева в тыл малинско-радомышленской группировке или, в зависимости от обстановки, наступать на Бердичев. В свою очередь 1-я танковая армия нацеливалась на развитие успеха 38-й армии на казатинском направлении, а частью сил она должна была оказать помощь стрелковым соединениям в освобождении Корнина.
      Удачным был выбор направлений ударов и па других участках фронта. Так, войска правого крыла, где наступали 60-я и 13-я армии, содействовали главным силам в разгроме малинско-радомышленской группировки противника, развивали самостоятельное наступление на Коростень и Черняхов. Кроме того, они сковывали вражеские силы южнее реки Припять, тем самым прикрывая стык с войсками Белорусского фронта. В свою очередь войска левого крыла фронта 40-я и 27-я армии, развивая наступление на белоцерковском направлении, обеспечивали оперативное взаимодействие с войсками 2-го Украинского фронта, наступавшими на Кировоград.
      Организация наступления была хорошо продумана. Все решения командующих армиями были взаимоувязаны между собой и не только соответствовали единому фронтовому замыслу, но и творчески его развивали. Большой заслугой командиров и штабов всех степеней явилось то, что планирование декабрьско-январского наступления, осуществленное в сложных условиях непрекращавшихся боевых действий на киевском плацдарме, было претворено в жизнь почти без существенных изменений.
      В этой связи хотелось бы обратить внимание на то, что во многих очерках, посвященных минувшей войне, непосредственному рассказу о ходе боев нередко предшествуют описания замыслов и решений. На наш взгляд, это органически необходимо. Без их глубокого осмысливания трудно понять развитие событий. Решения и соответствующие им приказы составляют основу управления в бою и операции. Между тем выработка решений - многогранный процесс, который по достоинству можно оценить только в его развитии, в разрешении противоречий, в сопоставлении результатов с вражескими замыслами и планами. А для этого необходимо глубоко вникнуть в атмосферу этой своеобразной битвы умов.
      На протяжении всей войны, в разгар сражений и в периоды временного затишья, ни на минуту не прекращалась эта незримая дуэль с противником ожесточенная схватка интеллекта и силы воли. Боевая обстановка требовала от каждого советского военачальника огромного нервного напряжения и непрерывного размышления. Приходилось решать все новые и новые задачи, и всегда со многими неизвестными. Из многих вариантов решений надо было выбрать один-единственный и потом настойчиво претворять его в жизнь. Это нелегкое дело. Времени на раздумья и организацию боя всегда в обрез, положение на фронте могло измениться. Надо всегда быть готовым проявить решительность и твердую волю, не упустить выгодного момента для удара по врагу, для достижения победы малой кровью.
      Смелость и мужество советских офицеров в те годы проявлялись не только в том, что они могли, когда этого требовала обстановка, первыми подняться в атаку и, презирая страх, повести людей на подвиг. Они были мужественными и тогда, когда необходимо было взять на себя единоличную ответственность за принятое решение, они обладали мужеством высшего порядка. Война дала неисчислимые примеры, когда советские офицеры и генералы принимали смелые и дерзкие решения. Они шли на оправданный риск, помня о том, что бой нельзя повторить. За красными стрелами ударов, рубежами, прочерченными на боевых картах, за строкой приказа они всегда видели живых советских людей, судьбы сотен и тысяч воинов, за которых были в ответе перед народом.
      В минувшую войну нашим войскам часто приходилось готовиться к новому наступлению в ходе боев. Так было и перед Житомирско-Бердичевской операцией. В декабре 1943 года войска 1-го Украинского фронта, продолжая отражать настойчивые контратаки противника западнее Киева, одновременно готовились к новому броску. Это требовало максимальной мобилизации всех сил и средств, титанического напряжения. В ходе предыдущих сражений наши соединения и части понесли большие потери. Люди устали от непрерывных боев, начавшихся еще в июле на Курской дуге. Кроме того, после уточнения задач армиям на окончательную подготовку войск оставалось не более шести суток. Дорог был каждый день. Оттягивание начала наступления дало бы врагу возможность укрепить свою оборону и подтянуть резервы.
      В создавшейся обстановке успех дела во многом зависел не только от быстроты, но и от скрытности проведения всех подготовительных мероприятий. В этих целях наряду с соблюдением в войсках строжайшей секретности и повышенной бдительности широко использовались активные средства дезинформации противника. Чтобы ввести его в заблуждение относительно готовившегося наступления, по указанию командующего фронтом проводились демонстративные действия наших войск. В частности, начиная с 19 декабря на правом крыле фронта - в 13-й и 60-й армиях - имитировалась подготовка большой операции с нанесением удара на запад и юго-запад. Для демонстраций сосредоточения крупной группировки в районах Хочиновка, Сарновичи, Перемога, Чоповичи и других было развернуто по десять ложных дивизионных радиосетей, а в районе Ходаки, Стремигород, Медыновая Слобода - ложная радиосеть 3-й гвардейской танковой армии.
      Преднамеренно распускались слухи о том, что советские войска на всем фронте перешли к жесткой обороне и лишь на коростеньском направлении готовятся к наступлению. В последующем стало известно, что все эти мероприятия достигли своей цели. Немецкое командование, опасаясь за свой левый фланг, сохранило на коростеньском направлении группировку войск, в составе которой была и хорошо укомплектованная танковая дивизия "Адольф Гитлер".
      Наиболее ответственным мероприятием подготовки к наступлению было проведение перегруппировок войск. На житомирском направлении они были завершены 22 декабря, а на коростеньском и белоцерковском - в ходе операции. Сложные и трудоемкие перегруппировки были проведены на главном направлении.
      В годы минувшей войны советское командование придавало большое значение быстрому и скрытному созданию наступательных группировок, видя в этом залог успеха предстоящего наступления. Однако перегруппировки были сопряжены с определенными трудностями. В частности, на киевском плацдарме положение усложнялось тем, что войска, как уже упоминалось, втянулись в оборонительные бои. Они были особенно ожесточенными на коростеньском направлении. Здесь 20 декабря наши войска отражали сильный вражеский удар 3 пехотных дивизий и 120 - 150 танков.
      Несмотря на сложную обстановку и непрекращающиеся оборонительные бои, войска фронта вели напряженную подготовку к наступлению. Например, в нашей 3-й гвардейской танковой армии была проведена рекогносцировка полосы ввода ее в прорыв, был изучен передний край обороны противника и подходы к нему. Командиры танковых и механизированных соединений непосредственно на местности организовали взаимодействие с командирами стрелковых корпусов и дивизий. В частности, мне как командиру танковой бригады пришлось тщательно согласовывать действия с командиром 129-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майором Сергеем Михайловичем Бушевым. Бой показал, что эта работа оказалась очень полезной.
      В этой связи хотелось бы отметить, что личные контакты руководителей, необходимые при решении любого ответственного дела, особенно важны при организации боя. Война показала, что лучшей из всех связей является живое общение между командирами. Оно дает возможность в короткий срок договориться по многим практическим вопросам, на основе единого приказа предусмотреть различные варианты действий и тем самым развязать творческую инициативу взаимодействующих командиров и подчиненных им войск. Личные контакты имеют и огромное взаимное психологическое воздействие. При общении между командирами устанавливается атмосфера взаимного доверия, возрастает уверенность в успешном выполнении боевой задачи, повышается ответственность за общее дело. В ту пору каждое слово, сказанное друг другу перед боем, звучало как клятва.
      При подготовке к Житомирско-Бердичевской операции, наряду с организацией боя и его обеспечением, проводилась целенаправленная полевая выучка войск. Личный состав готовился с учетом особенностей предстоящего наступления. Например, танкисты отрабатывали марш, развертывание и ведение атакующих действий в условиях бездорожья и плохой видимости. На практических стрельбах в туман и дождь тренировались в отыскании и надежном поражении целей. Тщательно изучали противника, его новые тактические приемы, трофейное оружие и технику. Кстати, к этому времени во фронте появились данные о новом противотанковом средстве немцев - фаустпатроне.
      Особенно напряженно занималась пехота, которая в большей мере, чем другие рода войск, была связана оборонительными боями. Для наступления все стрелковые батальоны готовились как штурмовые. В полках и батальонах создавались группы истребителей танков, штурмовые группы. С этими группами проводились специальные занятия по уничтожению танков, по блокировке и уничтожению долговременных огневых точек, закопанных бронированных целей, укрепленных зданий. Пехота тренировалась в дружной и одновременной атаке, быстром переходе от наступления к обороне. Как и другие рода войск, она отрабатывала меры и способы борьбы с авиацией противника, порядок разминирования его минных полей и преодоления других искусственных и естественных препятствий.
      В артиллерийских частях, наряду с другими занятиями, проходили специальную подготовку артиллерийские наблюдатели. Они выделялись с переносными рациями в стрелковые и танковые роты и обучались для совместной работы. Не прекращая боевых полетов, готовилась авиация. В ходе практической работы учились связисты, инженерные и другие специальные рода войск.
      И днем и ночью вели боевую работу разведчики. Противник изучался всеми видами и способами: активной воздушной и наземной разведкой, боем специально выделенных батальонов, наблюдением, в том числе подготовленными офицерами. В целях выявления огневой системы противника производились артиллерийско-минометные налеты и по ответному огню засекались вражеские огневые позиции. В войсках, предназначенных для прорыва обороны, добивались того, чтобы каждый командир роты и батальона точно знал, какой перед ним находится противник, его огневые средства, характер оборонительных сооружений и препятствий.
      Для осуществления успешного наступления в частях и соединениях отрабатывались обеспечение открытых флангов, предотвращение разрывов в боевых порядках; устанавливались световые и радиосигналы, обозначавшие достижение войсками определенных рубежей. Для противодействия внезапным контратакам танков противника при развитии боя в глубине предусматривалось и отрабатывалось на занятиях движение всех частей, в том числе резервов, в развернутых боевых порядках.
      Весь офицерский состав кропотливо готовился к обеспечению непрерывного и гибкого управления войсками. Проводились штабные и командно-штабные занятия. Велась тренировка по скрытому управлению войсками с использованием технических средств связи, особенно радио. В крупных штабах, начиная с дивизии, выделялись ответственные офицеры с радиостанциями для личного наблюдения за действиями частей и соединений в бою. Тщательно готовилась вся система командных и наблюдательных пунктов, которая нацеливалась на максимальное приближение к наступающим войскам.
      В ту ответственную пору подготовки к наступлению чрезвычайно остро стоял вопрос о доукомплектовании частей и соединений личным составом и боевой техникой. Он постоянно находился в центре внимания Ставки, Военных советов фронта и армий. Делалось все необходимое, чтобы к началу наступления восстановить боеспособность войск. Из центра страны непрерывным потоком шли эшелоны с техникой. Личный состав пополнялся выздоровевшими ранеными, а главным образом за счет мобилизованных в освобожденных районах. Это были люди, через край хватившие лиха, горевшие желанием сражаться с фашистскими захватчиками, но они были слабо или почти не обучены. Чтобы быстрее поставить их в строй, к новичкам в подразделениях прикреплялись бывалые воины. На полевых занятиях этой категории личного состава уделялось особое внимание. Командиры подразделений обучали их тому, что нужно непосредственно в бою.
      И все же в частях, особенно танковых, артиллерийских и других, связанных с применением сложной техники, ощущался, недостаток подготовленных специалистов. Приходилось выискивать внутренние резервы. Так было и в нашей бригаде. Когда мы узнали, что должны получить эшелон с танками, но без экипажей, то всем командирам и партийно-политическому аппарату пришлось серьезно поработать. Помощи ждать было неоткуда, надо готовить людей своими силами. В результате недостающие экипажи были подготовлены своевременно. Механиками-водителями, командирами орудий, радистами стали вчерашние ремонтники, связисты и другие воины, знакомые с техникой и обстрелянные в бою.
      Нужно было как можно быстрее получить прибывающие с заводов танки. Помню, до начала наступления оставались считанные дни, а эшелона с танками все нет и нет. Для его встречи на железнодорожные станции Дарница и Бородянка послали наших людей. Из бригады шли непрерывные звонки в штаб армии, к комендантам станций, и лишь 23 декабря, за сутки до наступления, мы получили долгожданную технику и поставили ее в строй.
      Картина подготовки к декабрьскому наступлению будет выглядеть не полной, если не сказать об огромной работе, проделанной частями и соединениями по инженерному оборудованию районов и позиций. Выполняя двуединую задачу - совершенствуя оборону и готовясь к наступлению, они в буквальном смысле перепахали киевский плацдарм. Уже к середине декабря на нем было отрыто 685 километров траншей и ходов сообщения, оборудовано свыше 20 тысяч различных окопов, убежищ и пунктов управления, изготовлено большое количество макетов танков и других имитационных средств. Особенно много потрудились инженерные войска. Работая зачастую под огнем противника, в проливной дождь, сменяемый заморозками, когда негде и некогда просушить обледеневшую одежду, отогреть закоченевшие руки, они восстановили дороги и мосты, разрушенные немцами, проложили колонные пути для наступающих войск, разминировали для танков и пехоты проходы в минных полях, подготовились к действиям в составе штурмовых групп.
      Из поля зрения командования фронта и армий, командиров корпусов, дивизий, бригад и полков не выпал и такой важный вопрос, как обеспечение в ходе наступления устойчивой и многоканальной связи - технической основы непрерывного управления войсками. Однако и тут имелись свои трудности. В частях связи не хватало радиостанций, кабеля, электропитающих батарей и другого необходимого имущества. Оно стало поступать в войска самолетами только за четыре дня до начала операции. Не хватало транспортных и специальных автомобилей, иногда приходилось возить грузы на лошадях. Были и другие трудности, но связисты их преодолели и успешно справились с поставленной задачей.
      Благодаря самоотверженному труду личного состава войск связи, основные артерии управления действовали в наступлении безотказно. Во фронте со всеми армиями имелась двухканальная телеграфная связь с основного узла - Бучи и вспомогательного - Наливайковки. Была установлена также устойчивая телефонная связь с войсками ударной группировки. О нагрузке, которая выпала на части связи при подготовке и в ходе наступления, говорит, например, тот факт, что общая протяженность всей проводной сети в операции составила до 3,5 тысячи километров. Линейной роте связи приходилось обслуживать в среднем 230 - 250 километров многопроводных линий при норме в 120 - 150 километров.
      В особенно сложных условиях происходило обеспечение войск фронта в подготовительный период материально-техническими средствами. Большая часть боеприпасов и горючего оказалась израсходованной в ходе боев в ноябре декабре. Подвоз материальных средств осложнялся в связи с большим отрывом войск от баз снабжения, отсутствием достаточного количества переправ через Днепр, плохим состоянием дорог и ограниченным количеством автотранспорта.
      Были приняты экстренные меры, чтобы выправить положение со снабжением войск. В целях быстрейшей доставки материально-технических средств армиям была организована система летучек, которые отправлялись со станции Дарница в составе оперативных поездов с сопровождающими от армий. Наряду с доставкой материальных средств, прибывающих из центра страны, проводились и большие внутрифронтовые перевозки грузов.
      Благодаря усилиям органов тыла, войск и штабов, к началу операции удалось подвезти от 1 до 2,7 боекомплекта боеприпасов, 3 - 4 заправки горючего, 15 - 20 сутодач продовольствия и фуража, 700 вагонов теплых вещей. Однако созданные запасы материальных средств в войсках не полностью обеспечивали выполнение поставленных задач. Особенно резко ощущался недостаток снарядов, мин основных калибров, что сказалось в ходе боевых действий, когда усилилась распутица.
      Значительный вклад в восстановление боеспособности войск внесли медицинские работники. В декабре 1943 года госпитали фронта возвратили в строй более 40 тысяч человек. Когда началось наступление, многие воины обращались с просьбой о досрочной выписке. Нередко можно было встретить в их рапортах слова, подобные тем, что написал младший лейтенант Новиков, находившийся в эвакогоспитале No 3959: "В эти дни на поле боя наши товарищи гонят врага на запад. Я хочу принять участие в этой патриотической битве".
      Партийно-политическая работа в войсках при подготовке их к наступлению была исключительно активной. Мобилизуя личный состав, политорганы, партийные и комсомольские организации особое внимание уделили прибывшему пополнению. Бывалые воины - солдаты, сержанты и офицеры тепло встречали новичков, знакомили их с боевым прошлым, с традициями и героями своих частей, передавали накопленный боевой опыт. В свою очередь молодые бойцы, прибывшие из освобожденных районов, рассказывали о зверствах и издевательствах фашистских захватчиков.
      "Изгнать немецко-фашистских захватчиков с Правобережной Украины!" это был главный лозунг всей партийно-политической работы в войсках фронта. Под этим лозунгом повсеместно проводились партийные и комсомольские собрания, митинги в частях и соединениях, которые являлись не только незаменимым средством политического сплочения масс, но и яркой демонстрацией высокого боевого духа личного состава. Несмотря на усталость, люди стремились в бой, они говорили, что отдыхать будем потом, после войны, и то не все сразу, а посменно.
      Накануне наступления тысячи воинов подавали заявлений о приеме их в партию, желая сражаться коммунистами. За декабрь 1943 года во фронте было принято в партию 16 160 человек. Всего к началу наступления в войсках фронта насчитывалось 190 992 коммуниста, что позволило иметь полнокровный партийные организации во всех ротах и батареях. Характерно, что требования к воинам, вступающим в ряды ленинской партии, непрерывно повышались. В этом отношении интересный пример приведен в одном из политдонесений фронта: "Летчик Яковлев обратился к члену ВКП(б) Глобай с просьбой дать ему рекомендацию. Глобай обещал. "Но я, - сказал он Яковлеву, - сначала слетаю с вами на боевое задание и посмотрю, как вы деретесь"{72}.
      За несколько часов до начала наступления во все части и подразделения было доставлено обращение Военного совета фронта, которое личный состав встретил с большим воодушевлением и патриотическим подъемом. Воины выражали горячую любовь к Родине, к народу, партии и правительству. Они сделали все, чтобы снова атаковать ненавистного врага и погнать его дальше на запад.
      Подготовка операции была закончена в намеченный срок. Многотысячная громада войск 1-го Украинского фронта, как единый монолитный организм, затаила дыхание в ожиданий заветного сигнала - "Ч". Войска с нетерпением ожидали момента, когда огромная дуга киевского плацдарма, подобно натянутому луку, выпустит по вражескому стану стальные стрелы разящих ударов, и главную из них - на Житомир.
      И час "Ч" настал...
      О времени атаки стало известно лишь за 12 часов. В распоряжении командующего было указано: "Наступление назначаю на 24 декабря. Артподготовку начать в 8 часов 15 минут... Авиации первый удар штурмовиками и бомбардировщиками нанести в 9 часов 5 минут... Часы сверить по радио - по московскому времени..."{73}
      С московским временем часы сверяла вся страна. Она ожидала от Красной Армии новых ударов по врагу. К Кремлевским курантам особенно чутко прислушивались все, кто жил надеждой на скорое освобождение. В подполье, в скрытых от гестаповского взгляда тайниках настраивались радиоприемники на московскую волну. И всякий раз сердца советских людей наполнялись радостью от торжественных слов: "Говорит Москва. От Советского информбюро..." И дальше, как правило, сообщалось о новых победах советских войск.
      Вот и в то памятное утро 24 декабря 1943 года воины 1-го Украинского фронта, отсчитывая оставшиеся до атаки минуты, были уверены, что и об их новых боевых делах поведает миру Москва. Зорко вглядываясь в намеченную цель, готовясь к решительному броску, они мечтали услышать в приказе Верховного родную часть, соединение - это было бы самое скорое и дорогое письмо к родным и близким.
      Метеосводка, полученная накануне наступления, не утешала. В районе западнее Киева ожидалась низкая, сплошная облачность с обледенением, временами снег и дождь. Прогноз подтвердился. Погода ухудшалась с каждым часом. Дороги обледенели. Еле различался передний край обороны противника.
      В настороженной тишине медленно высвечивалось утро. Казалось, ничто не выдавало приближавшейся грозы. Лишь солдатские сердца учащеннее бились, и мелкая, нервная дрожь пробегала по телу, да слух и зрение были напряжены до предела и крепче сжимались окоченевшие, прикипевшие к оружию руки. Кому из фронтовиков не знакомо это волнение перед боем - последнее духовное приготовление человека, когда вся его воля, все его умение сливаются воедино и для единого - выполнения боевой задачи.
      Огненная гроза, нависшая над врагом, разразилась внезапно. Откуда-то из глубины наших позиций в обложенное облаками небо врезалась серия красных ракет, а через секунду, почти прижимаясь к земле, полились струи огня. Началась мощная артиллерийская подготовка. Вслед за ней войска ударной группировки фронта перешли в решительное наступление. Гитлеровцы были настолько подавлены и деморализованы силой обрушившегося на них удара, что на отдельных участках начали отходить.
      О силе этого удара можно было услышать признания из уст врага. В эфир летела немецкая речь: "По мне ведут ураганный огонь... не могу поднять головы... связь порвана... ждем помощи... мы отрезаны..." Пленные, захваченные в первый день наступления, в один голос говорили: "Артподготовка русских была сильной. Снаряды сыпались в самую гущу солдат. Наша артиллерия была быстро подавлена".
      Мощный огневой удар и стремительная атака наших войск уже в первые часы боя решили судьбу немецкой обороны. Она была прорвана на главном направлении. На 60-километровом участке прорыва взору наступающих воинов предстала впечатляющая картина: почти все траншеи и окопы первой линии разрушены. Железо, дерево, бетон укрытий - все перемешалось с землей. Кругом разбитые минометы, пушки, зарядные ящики, снаряды и трупы гитлеровцев.
      О впечатлениях первого дня наступления войск фронта поведал в ту пору миллионам читателей "Известий" ее военный корреспондент Евгений Кригер, побывавший в нашей 91-й отдельной танковой бригаде: "В 8 часов 15 минут утра изба, в которой мы ночевали, стала трястись. Задребезжали стекла, зашевелились бревна. Можно было подумать, что мы в автобусе, и он, переваливаясь на выбоинах, катит во весь опор по ужасной, разбитой дороге, и водитель не щадит пассажиров. Все внутри ходило ходуном - стол, табуретки, кровать. В окна ударил багровый свет, и один из офицеров сказал:
      - Большие барабаны начали бить...
      Проходит час, и мы видим первые партии пленных. Какой же у них растерянный вид! Они идут, как слепые, спотыкаются, падают - они еще не уверены, что уцелели...
      Исполинский огневой налет длился пять минут и затем без паузы сменился огнем на подавление. Основные узлы немецкой обороны были буквально раздавлены, сметены, втоптаны в землю, несмотря на то что немцы... отнесли укрепления на большую, чем обычно, глубину и создали ложный край обороны... Через сорок минут сигнальные ракеты подняли в атаку нашу пехоту.
      Артиллерийские наблюдатели шли в цепях наступающей пехоты и с ходу, в движении передавали указания о переносе огня. Пушки делали свое дело. Немцы увидели розовую зарю над собой - отблеск непрестанных разрывов. Моральное воздействие артподготовки было оглушительное, одуряющее. Даже вне зоны обстрелы, в глубине, немцы удирали на мотоциклах, бросали танки, автомобили, лишь бы уйти с того места, где земля и воздух толчками валят с ног человека.
      Вплотную к разрывам шла за огневым валом атакующая наша пехота. Она шла в чудовищной хляби, в холодной грязи. Шинели пропитались влагой, валенки набухли водой и пудовой тяжестью повисли на ногах. И сырость проникала к самому сердцу бойцов, но они продвигались в темпе летних атак, не отставая от танков.
      - Что это за народ! - говорил командир одной из атакующих танковых бригад. - Я на первой минуте начал эту войну и на третьем часу был ранен, я знаю, что такое война, и я говорю вам, что если наш солдат был хорош и в сорок первом, то теперь ему просто цены нет. Смотрите, ведь грязь ему через голенище в валенки прет, заливает всего, нитки на нем сухой нет, а как идет, только команду успей подавать. Золотые люди! Мои танкисты не нахвалятся ими, а ведь они - вечно соревнуются с пехотинцами, им можно поверить.
      ...И танки идут все дальше и дальше - в тумане, в трясине. Бой до исхода дня продолжает греметь внутри немецких оборонительных линий. А к ночи танки вырываются на простор, на прямую, ясную линию шоссе Киев Житомир"{74}. Так писал известный советский журналист, идя по горячим следам боев на житомирском направлении.
      Евгения Кригера, как и Михаила Брагина, Сергея Борзенко, Николая Денисова, Петра Павленко, Леонида Первомайского, Виктора Полторацкого, Виктора Кондратенко, как и многих других фронтовых писателей и корреспондентов, которых мне довелось встретить за долгие годы войны, всех их отличала постоянная и неизменная готовность к действию, стремление своими глазами увидеть пекло боя, запечатлеть его горячее дыхание и быстрее передать в редакции листы из фронтовых блокнотов, которым суждено было стать первыми летописными страницами войны.
      Евгений Кригер был всегда там, где решалось что-то важное. Он шел с армией в тяжелом сорок первом по Могилевщине, был на Бородинском поле, в огне Сталинградской и Курской битв. Вот и на этот раз неспокойная судьба военного корреспондента привела его на один из ответственных участков 1-го Украинского фронта - в полосу наступления 18-й общевойсковой и 3-й гвардейской танковой армий.
      Конечно, для военного журналиста в разгар боя многое еще оставалось неизвестным. Он не мог сопоставить отдельные эпизоды с общей картиной наступления, не мог в полном объеме раскрыть ход событий. Но миллионы советских воинов и тружеников тыла были благодарны этим мужественным людям, многие из которых погибли в бою, стараясь своими волнующими и правдивыми рассказами о героических фронтовых буднях помочь народу почувствовать величие свершавшегося подвига.
      На центральном участке фронта одной из первых в сражение вступила 18-я армия. В составе войск 1-го Украинского она действовала впервые. До этого армия участвовала во многих сражениях и особенно прославилась при освобождении Таманского полуострова осенью 1943 года. А перед этим, в течение 225 дней, многие ее воины - героические десантники удерживали небольшой плацдарм под Новороссийском, получивший название Малой земли. Эта эпопея стала одной из легендарных страниц нашей боевой славы.
      К концу 1943 года 18-я армия, как и другие армии фронта, имела большой боевой опыт и сложившиеся боевые традиции. Это был сплоченный боевой организм, который, побывав в большом деле, еще более окреп и закалился. В соединениях и частях армии на любой бой смотрели с позиций Малой земли, где особенно ценилось и войсковое товарищество, и взаимная выручка.
      Наша 3-я гвардейская, в том числе и вверенная мне 91-я отдельная танковая бригада, с самого начала Житомирско-Бердичевской операции тесно взаимодействовала с соединениями и частями 18-й армии, воевала рука об руку с ними. Естественно, что фронтовая жизнь позволила нам, танкистам, многое узнать и услышать о людях этой армии, увидеть их в горячем боевом деле. И потому память бережно хранит имена многих ее бойцов и командиров. Среди них особенно запечатлелся образ командарма генерал-полковника К. Н. Леселидзе. Энергичные черты лица, внешняя и внутренняя собранность, кристальная честность - все в нем выдавало мужественного человека большой душевной красоты.
      Сын гурийского крестьянина-революционера, участника крестьянского восстания 1905 года, каторжанина, Константин Леселидзе рано познал тяжелый труд, нужду и притеснения.