Земля в огне

      Через полчаса противник сделал первый минометный налет по роще. Затем пошли танки, ринулись фашистские автоматчики. Началась кровавая схватка. Гитлеровцам удалось было ворваться в нашу оборону, но мы отбросили их обратно. Последовала вторая вражеская атака. Ее отражение стоило нам больших жертв. Погиб Писаревский. Тяжело контужен и ранен Потапов. Осколком снаряда перебило ногу Кирпоносу. На этот раз он вместе с другими членами Военного совета фронта возглавил контратакующих, идя в их рядах с винтовкой СВТ. Кирпоноса, Потапова и тело Писаревского вынесли на дно оврага и положили на тропу возле родника. А бой продолжался. Часов около семи вечера состоялось последнее совещание Военного совета фронта. Решался вопрос о прорыве кольца окружения. В это время противник предпринял очередной минометный налет и одна из мин разорвалась у родника в центре собравшихся. Многие были убиты. Смертельные раны в грудь и голову получил Кирпонос и через несколько минут скончался. К вечеру погиб секретарь ЦК КП(б)У М. А. Бурмистенко. Ночью во время попытки вырваться из окружения был убит В. И. Тупиков.
      Редели наши ряды. Лишь в ночь на 23 сентября группе в составе шестидесяти человек удалось вырваться на север, к своим. В их числе были я и майор А. Н. Гненный. Мой друг погиб в сорок втором под Воронежем, командуя полком".
      В. С. Жадовский рассказал и о том, что гитлеровцы через звукоусилители в ходе боя предлагали окруженным сложить оружие. Не раз были слышны выкрики: "Рус, сдавайся! Жив будешь, кушать будешь!" Лишь 24 сентября смолк этот кровопролитный бой, в котором советские воины, павшие смертью героев, погибли не с отчаянием обреченных, а с верой в победу. "Здесь похоронено 1200 человек советских воинов", - гласит надпись на плите братской могилы в роще Шумейково. О силе духа советских людей, вступивших в единоборство с превосходящими силами противника, о финале этой трагедии рассказывают местные жители, явившиеся ее свидетелями.
      Один из этих очевидцев С. М. Черняк, которого на селе почитают как старейшего механизатора, и поныне проживает в Исковцах, где по почину здешнего колхоза имени А. А. Жданова трудящиеся Лохвицкого и других близлежащих районов ежегодно отмечают в памятном лесу День Победы.
      Осенью 1941 года Черняку пришлось хоронить многих советских бойцов и командиров. "Когда над рощей Шумейково все смолкло и целый день стояла тишина, - рассказывает Семен Макарович, - туда с наступлением сумерек пробрались многие колхозники. Страшно было смотреть: вся опушка рощи была усеяна трупами командиров Красной Армии. Мертвые лежали лицом вперед, так и не выпустив из рук оружия". Рассказ Черняка продолжает завхоз колхоза Иван Петрович Плаксий: "Тогда я был подростком. Никогда еще не видел убитых и, как все мальчишки, боялся подходить к тому страшному лесу. Но желание найти боевые патроны побороло страх. В роще, стараясь не смотреть на убитых, мы искали патроны, но находили только стреляные гильзы, одни стреляные гильзы, и ни одного боевого патрона".
      Позже выяснилось, что гитлеровцам удалось захватить лишь тех командиров и политработников, которые были тяжело раненными и находились без сознания. В числе их оказался и Е. П. Рыков. Истекающий кровью, он попал в плен и там скончался от ран. В руках фашистов оказался и тяжело раненный М. И. Потапов, который в конце войны был освобожден из фашистских застенков нашими войсками.
      История тех дней хранит много других боевых эпизодов о выходе из окружения войск Юго-Западного фронта. В сентябре - октябре 1941 года вместе с их отрядами вышла значительная часть партийных и советских работников. Тысячи советских воинов, не сумевших пробиться через линию фронта, организовали в тылу врага партизанские отряды. Многие воины пали смертью храбрых в тяжелых боях или попали в фашистские лагеря.
      ...И вот прошло два года невиданных в истории, гигантских и кровопролитных сражений. Наступила осень сорок третьего - и снова наши войска на днепровском рубеже. Они сюда пришли, чтобы сторицей воздать фашистам за разграбленный Киев, за поруганную честь Украины, за гибель своих боевых товарищей. Они знали, что расплата за осень сорок первого близка, что святая клятва защитников Киева - вернуться сюда с победой будет выполнена.
      Ночными переходами, в дождь и слякоть двигались мы от Букрина к Лютежу. Это был марш, равный выигранному бою. Несмотря на огромное напряжение, каждый из нас, участников того маневра, понимал, что его успешное осуществление - это залог победы на Правобережье. За ходом перегруппировки лично наблюдал командующий фронтом. Он появлялся там, где создавалась сложная ситуация, быстро ориентировался в обстановке и отдавал четкие распоряжения.
      Кстати, замечу, что генерал Николай Федорович Ватутин был из тех наших военачальников, которые, сами пройдя многотрудный путь солдата, всегда чутко вслушивались в пульс солдатской жизни, знали ее, что называется, вдоль и поперек, умели влиять на людей безупречным личным примером смелости, мужества, глубокого проникновения в существо боевых дел. Генерал Н. Ф. Ватутин имел привычку часто бывать не только в дивизиях, но и в полках, запросто беседовать в солдатских окопах, в расчетах и экипажах, внимательно выслушивать советы командиров и бывалых бойцов.
      Людей, знавших Н. Ф. Ватутина, поражали его исключительное спокойствие и выдержка в критические, крайне трудные моменты фронтового бытия. Казалось, он имел стальные нервы и был неуязвим под вражеским обстрелом. Рассказывали случай, когда в Новгороде в соседний со штабом дом попала большая бомба. Генерал в этот момент вел телефонный разговор. Ни один мускул не дрогнул на его лице, спокойным и ровным оставался его голос. Человек всецело был занят неотложным делом, поглощен им и ничем не выказал своего внутреннего волнения, чувства самосохранения.
      Мое знакомство с генералом Н. Ф. Ватутиным состоялось еще на боевых рубежах под Сталинградом, где он был командующим Юго-Западным фронтом, который простирался от Клетской до Верхнего Мамона. Его нередко видели в землянках, на передовой, в стрелковых, танковых подразделениях. В одной из саперных рот командующий фронтом испытал короткую радость встречи со своим младшим братом - рядовым П. Ф. Ватутиным. Генерал ходил по траншеям, интересовался, знают ли солдаты боевые задачи, каково их настроение. Он сочетал в себе талант полководца и солдата.
      Свой штаб, когда это было возможно, Н. Ф. Ватутин старался размещать ближе к району боевых действий. Словом, человек стремился всегда быть в гуще боевой жизни, и это помогало ему успешнее решать задачи руководства войсками, лучше понимать душу бойца.
      Один из самых молодых и талантливейших полководцев, Н. Ф. Ватутин накопил богатый командирский опыт, незаурядные знания. Именно этим объясняется его быстрый рост на военном поприще. Его глубоко любил и уважал каждый, кто хоть в малой мере почувствовал человеческое обаяние Николая Федоровича, узнал его воинский талант. Людская молва о дарованиях генерала имела под собой твердую почву.
      Мне запомнилась встреча с генералом армии Н. Ф. Ватутиным в районе Свиноедов на Десне, где была единственная переправа - низководный свайный мост. Это было в ночь на 29 октября 1943 года. Наша бригада сосредоточилась в нескольких километрах от реки. К вечеру в этом районе скопилось множество соединений и частей различных родов войск. Все они расположились на песчаной косе, протянувшейся на несколько километров от восточного берега Десны. Мог произойти затор. Это опасно: впереди еще предстояла переправа через Десну и Днепр, а времени было в обрез. Прибывший сюда командующий фронтом детально разобрался в сложившейся ситуации, обратил внимание всех находившихся в этом районе командиров на его уязвимость от авиации противника. Меня назначил ответственным за весь этот большой, важнейший участок и поставил задачу обеспечить организованный пропуск войск через переправу, ее противовоздушную оборону и особенно маскировку.
      Несмотря на то что авиация противника в эту ночь действовала активно и бомбила переправу в Свиноедах, указания командующего войсками фронта были выполнены. Все находившиеся в этом районе соединения и части, в том числе и наша 91-я танковая бригада, вышли на подступы к Днепру севернее Киева.
      В ночь на 31 октября наша танковая армия начала переправу через Днепр в районе Сваромье. Здесь, как и на букринском плацдарме, использовался один деревянный свайный мост и паромы. Только с 3 ноября для завершения переправы колесного транспорта был использован второй деревянный мост, вновь построенный в четырех километрах севернее Сваромье. К утру 3 ноября главные силы армии сосредоточились на лютежском плацдарме.
      Всего за период с 25 октября по 3 ноября в район севернее Киева было перегруппировано до 150 тысяч человек, около 1500 орудий и минометов, почти 500 танков и САУ.
      Оценивая результаты перегруппировки, нужно подчеркнуть, что необходимы были быстрота и скрытность проведения всех мероприятий. Нужно было ввести противника в заблуждение относительно наших намерений, создать у него впечатление, что группировка войск фронта не изменилась, что мы по-прежнему собираемся главный удар нанести с букринского плацдарма. Поэтому в то время оперативная маскировка являлась одним из слагаемых победы.
      Для ее осуществления но указанию штаба фронта было изготовлено и расставлено на букринском плацдарме большое число макетов танков и орудий. Продолжалась работа радиостанций 3-й гвардейской танковой армии, хотя ее штабы и войска находились уже в другом районе. Важную роль в достижении скрытности подготовки операции сыграло указание Военного совета фронта о привлечении к ее планированию ограниченного круга лиц.
      Химические войска фронта широко практиковали задымление переправ через Днепр. В результате авиация противника была вынуждена рассредоточивать свои усилия на широком фронте, вести неприцельное бомбометание.
      Мероприятия по дезинформации противника принесли положительные результаты. После неудачных октябрьских боев советских войск на букринском плацдарме немецко-фашистское командование предполагало, что основные события в ноябре развернутся в районе Мелитополя и Кривого Рога, где русские попытаются замкнуть кольцо вокруг 6-й и 1-й танковой армий. Ожидалось, что советские войска будут наносить удар на Псков или Двинск, Ригу с тем, чтобы сокрушить немецкий северный фланг. Лишь 6 ноября у немецко-фашистского руководства появился правильный, но слишком запоздалый вывод о том, что "обстановка в районе Киева свидетельствует о начале крупной неприятельской операции прорыва, которая будет иметь решающее значение для всего Восточного фронта".
      Успешное осуществление марша танковой армии и артиллерии резерва Верховного Главнокомандования (РВГК) с букринского плацдарма на лютежский во многом предопределило успех всей Киевской операции.
      Подобной перегруппировки, осуществленной в столь короткий срок, вблизи линии фронта, с тройной переправой через крупные водные преграды, история войн еще не знала. Если наши бывшие союзники готовились к форсированию реки Водтурно в Италии десятки дней, то войска 1-го Украинского фронта, имея впереди танковые соединения, преодолели водные артерии почти что с ходу, в короткие сроки.
      К началу ноябрьского наступления перед войсками 1-го Украинского фронта продолжали действовать соединения 2-й армии группы армий "Центр", 4-я танковая армия и соединения 8-й армии группы армий "Юг". В полосе наступления фронта находилась крупная авиационная группировка врага, входившая в состав 4-го воздушного флота. Всего перед войсками 1-го Украинского фронта оборонялось 33 дивизии, около 6 тысяч орудий и минометов, около 400 танков и САУ и 665 самолетов.
      Стремясь любой ценой остановить наступление советских войск, немецко-фашистское командование развернуло лихорадочную деятельность по укреплению своей обороны. Когда советские войска форсировали реку, враг решил перейти к жесткой обороне, любой ценой удержать занимаемые рубежи и не допустить расширения наших плацдармов на правом берегу Днепра,
      На лютежском плацдарме главная полоса обороны противника состояла из трех позиций общей глубиной до 14 км. Каждая позиция состояла из траншей, ходов сообщения, многочисленных дзотов и хорошо оборудованных огневых площадок. Наибольшая плотность оборонительных сооружений была в полосе шоссе Лютеж - Киев.
      Первая позиция состояла из двух траншей, за которыми располагались блиндажи, прикрытые противотанковыми препятствиями и соединенные с траншеями ходами сообщения. Противотанковые минные поля располагались в 80 - 100 м впереди первой траншеи. Плотность минирования доходила до 600 - 700 мин на 1 км фронта. Слабее были оборудованы вторая и третья позиции. Они состояли из одной траншеи со значительным количеством пулеметных и минометных площадок. На ряде участков впереди траншей имелись проволочные заграждения.
      Большое внимание гитлеровское командование уделяло подготовке к обороне населенных пунктов. В районах Приорки, Дачи Пуща Водица и на прилегающих к ним высотах были подготовлены узлы сопротивления. Так, например, в Детском санатории во всех домах имелись амбразуры для пулеметов, здесь же было подготовлено десять прочных укрытий.
      Не только Киев, но и такие города, как Фастов, Васильков, Коростень, Житомир, Бердичев, Белая Церковь, были превращены в мощные узлы сопротивления. Гитлеровцы восстановили противотанковый ров на подступах к Киеву, заминировали все дороги. В глубине по левому берегу реки Ирпень также готовился оборонительный рубеж.
      Немецко-фашистское командование стремилось удержать район Киева и стабилизировать здесь фронт. Овладение Киевом и создание на правом берегу Днепра крупного плацдарма давали возможность советским войскам развивать успех на юго-запад, в тыл немецкой группировке, оборонявшейся в нижнем течении Днепра.
      Учитывая это, вражеское командование полагало, что в районе Киева будет решаться судьба не только битвы за Днепр, но и всего южного фланга восточного фронта, откуда открывались пути на Карпаты и в Польшу. К началу наступления в составе 1-го Украинского фронта насчитывалось свыше 660 тысяч человек, около 7 тысяч орудий и минометов, 675 танков и САУ, 700 боевых самолетов. При общем незначительном превосходстве советских войск в силах и средствах, в результате смелой перегруппировки на направлении главного удара удалось достичь решающего превосходства над врагом.
      Смысл решения командующего 1-м Украинским фронтом на предстоящую операцию заключался в следующем. С севера на Киев наступала 38-я армия генерал-полковника К. С. Москаленко{58}. Она обходила город с запада и овладевала им. Ее сосед справа - 60-я армия генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского наносила удар между реками Здвиж и Ирпень, обеспечивая действия 38-й армии в районе Киева с запада.
      Важная роль в операции отводилась подвижным войскам. 3-я гвардейская танковая армия и оперативно подчиненный ей с 28 октября 1-й гвардейский кавалерийский корпус должны были войти в прорыв в полосе 38-й армии и развивать наступление в юго-западном направлении с задачей на четвертый день операции выйти в район Фастов, Белая Церковь, Гребенки.
      На букринском плацдарме должны были продолжать действовать 40-я армия генерал-лейтенанта Ф. Ф. Жмаченко и 27-я армия генерал-лейтенанта С. Г. Трофименко. Они должны были развивать наступление в общем направлении на Белую Церковь, содействуя успеху наступления севернее Киева.
      Действовавшая на правом крыле фронта 13-я армия генерал-лейтенанта Н. П. Пухова получила задачу прочно удерживать занимаемые позиции. В случае успеха соседа слева - 60-й армии - ей надлежало левофланговыми соединениями наступать на Овруч.
      После решения этих задач войска фронта должны были развивать наступление на запад и юго-запад и на четырнадцатый день операции общевойсковыми армиями выйти на линию Коростень, Житомир, Бердичев, Ракитно, а подвижными войсками - в район Хмельник, Винница, Жмеринка.
      Таким образом, в соответствии с указаниями Ставки замыслом операции предусматривался основной удар с плацдармов севернее Киева и вспомогательный - на левом крыле фронта, с букринского плацдарма. Эти удары должны были уже на третий день операции привести к полуокружению 4-й танковой армии противника, после чего предполагался окончательный разгром ее согласованными усилиями войск левого и правого крыла фронта.
      Когда командующий поисками фронта генерал армии Н. Ф. Ватутин ставил боевые задачи командующим армиями, командирам корпусов и бригад, он особенно подчеркнул необходимость внезапности и стремительности танкового удара с лютежского плацдарма. Мне довелось присутствовать при этом, и я был глубоко взволнован словами прославленного генерала, в которых звучала беспредельная вера в нашу победу.
      - Быстрота и решительность при прорыве вражеской обороны - вот залог нашего успеха, - звучал спокойный, уверенный и бодрый голос командующего. Если не сможем этого сделать, враг успеет перебросить сюда свои войска из-под Букрина. Тогда нам наступать будет гораздо труднее.
      Н. Ф. Ватутин всегда был сторонником активных действий, глубоких внезапных ударов по противнику. Отличительной чертой полководца было его стремление не давать врагу передышки, в ходе сражения умело использовать его слабые стороны и преимущества своих войск для достижения победы.
      Конечно, в те ноябрьские дни, да и позже, нам, командирам соединений, не часто приходилось видеть командующего войсками фронта. Такие встречи, независимо от повода, всегда были радостным событием и надолго оставались в памяти. О Ватутине мне также приходилось слышать и от тех людей, которые работали с ним непосредственно, - от генералов и офицеров штаба фронта.
      Командующий войсками фронта не терпел проявлений чванства и волокиты. Любой вопрос, с которым к нему обращались подчиненные, решался без затяжек. Он их не торопил, не одергивал, а если было что-либо не ясно, терпеливо учил и показывал, как надо сделать. К Ватутину офицеры и генералы шли на доклад не только как к начальнику, но и как к хорошему учителю и принципиальному коммунисту, который всегда был готов помочь в трудную минуту. Постоянно опираясь на такой мощный коллективный орган управления, каким был штаб фронта, командующий лично контролировал организацию боя и операции на наиболее ответственных участках и направлениях.
      И на этот раз, учитывая активную роль в операции подвижных войск, генерал Н. Ф. Ватутин вскоре после постановки боевых задач счел необходимым прежде всего прибыть на командный пункт 3-й гвардейской танковой армии. Он детально рассмотрел решения генерала П. С. Рыбалко, командиров корпусов и некоторых комбригов. Четко пояснив военно-политическую задачу операции, командующий войсками фронта внес в решения необходимые поправки, дополнения, потребовал тщательно подготовить в кратчайшие сроки армию, каждого бойца и командира для решительных и внезапных боевых действий.
      Очевидно, нет смысла подробно говорить о тех колоссальных трудностях, которые надо было преодолеть нашим командирам, штабам, политорганам, личному составу. Вопросы взаимодействия и другие многообразные проблемы надо было решать в новых для войск условиях, на новом направлении наступления.
      Весьма сжатые сроки подготовки операции потребовали от командования и штабов предельной мобильности. В течение семи-восьми суток им предстояло провести весьма разнообразные подготовительные мероприятия.
      Большое внимание уделялось организации артиллерийского обеспечения прорыва обороны врага и развития наступления в глубине. В основу боевого применения артиллерии был положен принцип максимального массирования артиллерийских средств на направлении главных ударов армий. Так, например, в 38-й армии, наносившей главный удар, с учетом штатной артиллерии к началу операции имелось более 4250 орудий и минометов. В 14-километровой полосе наступления армии плотность артиллерии достигала 247 орудий и минометов, а на узком участке прорыва - свыше 300 орудий и минометов на 1 км фронта.
      В ходе артиллерийского наступления в полосе фронта важное место отводилось организации массированных ударов по наиболее важным объектам в глубине вражеской обороны, что должно было обеспечивать надежное их подавление и успешное продвижение нашей пехоты и танков. На артиллерию 38-й армии, кроме того, возлагалась задача по обеспечению ввода в сражение 3-й гвардейской танковой армии, для чего был спланирован сосредоточенный огонь пяти артиллерийских бригад.
      В стрелковых дивизиях создавались группы орудий для ведения огня прямой наводкой, минометные группы и группы поддержки пехоты стрелковых полков. Во многих стрелковых дивизиях создавались артиллерийско-противотанковые резервы. В армиях организовывались армейские группы дальнего действия, группы реактивной артиллерии и артиллерийско-противотанковые резервы. В 38-й армии, кроме того, была создана армейская группа прорыва в составе 7-го артиллерийского корпуса, которая делилась на две подгруппы по числу корпусов первого эшелона армии.
      Авиационное обеспечение Киевской операции возлагалось на 2-ю воздушную армию под командованием генерал-лейтенанта авиации С. А. Красовского. Штаб армии и штабы авиасоединений проделали большую работу по подготовке операции.
      Был составлен план взаимодействия авиации с общевойсковыми и танковой армиями. Основные усилия авиации предусматривалось сосредоточить на направлении главного удара. Всего для взаимодействия с 38-й армией и обеспечения ввода в прорыв подвижной группы было запланировано 1250 самолето-вылетов.
      Большое внимание уделялось организации противовоздушной обороны. К началу операции во фронте насчитывалось свыше 600 зенитных орудий среднего и малого калибров. Борьба с авиацией противника возлагалась также на истребительную авиацию фронта и войска ПВО страны. Киевский корпусной район ПВО имел задачу оборонять наиболее важные железнодорожные магистрали, подходившие к Днепру с востока.
      Основная группировка танковых войск была создана на направлении главного удара севернее Киева, где действовали 5-й гвардейский танковый корпус и 3-я гвардейская танковая армия. При этом наша танковая армия использовалась в качестве подвижной группы фронта, а танковые корпуса подвижных групп армий. Отдельные танковые бригады и полки придавались стрелковым соединениям, наступавшим на главном направлении, и использовались как танки непосредственной поддержки пехоты.
      Большой объем работы выполнили в подготовительный период инженерные войска. Они готовили исходное положение для наступления, оборудовали командные и наблюдательные пункты, строили мосты, наводили паромные и десантные переправы через Днепр. В результате к началу наступления в полосе фронта имелось 26 мостов, 66 паромов и 21 десантная переправа, что в основном удовлетворяло потребности войск.
      Об объеме инженерных работ, выполненных войсками фронта, можно судить по следующим данным. Только за десять дней было отрыто 151 км траншей и ходов сообщения, более 2200 окопов различного назначения, построено 417 убежищ и землянок, сооружено 1100 лесных завалов, оборудовано 26 командных пунктов.
      Подготовка операции проводилась в условиях осеннего бездорожья. Поэтому инженерным войскам пришлось уделять большое внимание ремонту дорог, устройству объездов, оборудованию вдоль дорог щелей и укрытий для машин. Только за десять дней в полосе фронта было отремонтировано около 480 км дорог,
      В целях облегчения прорыва обороны противника был проведен ряд мероприятий по инженерной подготовке стрелковых войск. В дивизиях создавались штурмовые группы, группы разграждения и отряды заграждения. Бойцы учились проделывать проходы в минных полях. Увеличивались запасы противотанковых и противопехотных мин для отрядов заграждения. Много сил для подготовки операции отдал начальник инженерных войск фронта генерал-майор Ю. В. Бордзиловский.
      Исключительное значение придавалось организации управления войсками. Проводная связь определялась по оси и направлениям. Устойчиво работал кабель, проложенный по дну Днепра еще в довоенное время. Помимо этого, на трассах были созданы новые контрольно-испытательные пункты, на важнейших узлах сформированы аварийные команды. Хорошо была организована радиосвязь. Вся эта работа проводилась под руководством начальника связи фронта генерал-майора А. Ф. Новиницкого.
      Управление войсками в период подготовки операции отличалось высокой централизацией. Из-за ограниченности сроков подготовки операции широко практиковалось личное общение старших командиров и вышестоящих штабов с подчиненными. Командные и наблюдательные пункты приближались к войскам. Еще 31 октября 1943 года в районе Лебедева Хутора был создан вспомогательный пункт управления фронта. В районе Старо-Петровцев оборудовали КП командующего фронтом, с которого хорошо просматривалось поле боя на участке главного удара. Ныне неподалеку от берегов нового Киевского моря высится величественный монумент, сооруженный в честь героев форсирования Днепра, освободителей Киева. Как раз там, где находился КП генерала армии Н. Ф. Ватутина, в 800 метрах от бывшего переднего края обороны.
      Под руководством штаба и лично генерала Н. Ф. Ватутина тщательно отрабатывались вопросы организации взаимодействия. Органы управления артиллерийских, авиационных и танковых начальников всех степеней располагались, как правило, в пределах общевойскового командного пункта, что обеспечивало их непосредственное общение с общевойсковыми командирами и помогало быстрому решению всех вопросов организации и ведения боя.
      Важные мероприятия проводились по обеспечению скрытности подготовки операции. Кроме маскировочных мероприятий, проводимых на левом крыле фронта по скрытию перегруппировки войск, на правом крыле, в полосе 13-й армии, имитировалось сосредоточение крупных масс войск. В частности, восточнее Чернобыля, в междуречье Днепра и Припяти, были установлены макеты 200 танков, с расчетом создать у противника впечатление о нанесении главного удара войсками фронта на чернобыльском направлении. Всего в начале ноября 1943 года инженерные войска установили 687 макетов танков, 143 макета орудий и 115 макетов автомашин.
      С целью введения противника в заблуждение относительно группировки наших войск в районе ложного сосредоточения была развернута работа радиостанций для обозначения здесь штаба танкового корпуса. Одновременно осуществлялось оживленное передвижение подразделений 129-й танковой бригады. Проводился и ряд других мероприятий, в том числе: разведка берегов Припяти, распространение ложных слухов о подготовке наступления в полосе 13-й армии, инженерные работы на Припяти (подвоз лесоматериалов, оборудование объездных путей и др.). Комплекс мероприятий, проведенных с целью введения противника в заблуждение относительно характера предстоящих действий наших войск, замысла операции, масштаба и времени ее проведения, принес положительные результаты. Врагу своевременно не удалось определить направление главного удара наших войск и время начала наступления.
      Большое значение для успеха операции имело накопление и создание необходимых запасов материальных средств. Военный совет фронта поставил перед органами тыла задачу иметь к исходу 1 ноября не менее двух комплектов боеприпасов, двух-трех заправок горюче-смазочных материалов, создать неснижаемый запас продовольствия и фуража на пятнадцать суток. Однако из-за растяжки тылов, трудностей, связанных с переправкой грузов через Днепр, невысокой пропускной способности железных дорог к указанному сроку создать такой запас не удалось.
      Поэтому из-за медленного накопления боеприпасов Военный совет фронта с разрешения Ставки отложил начало операции на одни сутки. Только к 3 ноября, благодаря напряженной работе органов тыла, удалось подвезти минимально необходимое количество материальных средств. И все же операцию пришлось начинать с ограниченным количеством боеприпасов. По некоторым калибрам их было даже меньше, чем планировалось израсходовать в первый день боя.
      Не удалось подвезти и намеченное количество горючего. Артиллерия резерва Верховного Главнокомандования к началу операции имела горючего в пределах 0,5 - 0,7 заправки. Такое же положение наблюдалось и в частях войсковой артиллерии. Танковые войска имели горючего от 1 до 1,5 заправки. Важную роль в обеспечении войск горючим, продовольствием и боеприпасами, особенно в ходе наступления, сыграла перевалочная база фронта - фронтовая распределительная станция, созданная у Дарницы под Киевом. Это значительно сократило пути подвоза грузов к войскам.
      Готовились к операции и работники медицинских учреждений. Госпитальная база фронта по числу мест в два раза превышала ожидаемые потери в операции. Правда, возможности по эвакуации раненых несколько снизились из-за неполного укомплектования санитарным транспортом. Госпитальные базы армий и фронта были разгружены. Медицинские учреждения приближены к войскам.
      Огромную работу накануне наступления проделали командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации но воспитанию у войск высокого наступательного порыва. С огромным воодушевлением встретили все воины призывы ЦК ВКП(б) к 26-й годовщине Великого Октября, опубликованные перед началом Киевской операции. В них говорилось: "Доблестные воины Красной Армии! Вас ждут, как освободителей, миллионы советских людей, изнывающих под немецко-фашистским игом. Крепче бейте врага, истребляйте немецких захватчиков. Вперед на запад, за полное освобождение Советской земли!" В соответствии с этим призывом Военный совет фронта выдвинул боевой лозунг: "Освободим Киев к 26-й годовщине Великого Октября!"
      При проведении партийно-политической работы основное внимание уделялось соединениям и частям 3-й гвардейской танковой и 38-й армий, наносившим главный удар. Так, 29 октября при политотделе 38-й армии было созвано совещание начальников политотделов корпусов и дивизий и заместителей командиров полков по политчасти. Совещанием руководили член Военного совета фронта генерал-майор К. В. Крайнюков, начальник политуправления фронта генерал-майор С. С. Шатилов, член Военного совета 38-й армии генерал-майор А. А. Епишев. На совещании были вскрыты недочеты, имевшие место в ходе октябрьского наступления фронта, намечены формы и методы партполитработы в предстоящей операции.