Наша 3-я гвардейская танковая армия стала участвовать в боевых действиях в ходе Курской битвы с 19 июля, находясь до этого в резерве Ставки Верховного Главнокомандования. В армии была проведена большая подготовительная работа к операции. Соединения и части доукомлектовывались личным составом, вооружением и боевой техникой, анализировался предшествующий боевой опыт. При подготовке войск и штабов много внимания уделялось изучению способов и приемов боя противника, выявлению сильных и слабых сторон в его действиях. С командирами и штабами проводились игры на картах на тех направлениях, где предполагалось действовать. В ходе этих игр тщательно отрабатывались вопросы взаимодействия как внутри армии, так и с общевойсковыми соединениями.
      При обучении войск упор был сделан на отработку вопросов организации и совершения маршей, развертывание, ведение наступления. Внимание Военного совета армии, всех командиров и политработников, партийных и комсомольских организаций было направлено на то, чтобы подготовка войск велась в условиях, максимально приближенных к боевой обстановке. Значительное место в полевой учебе танкистов занимали вождение танков и огневая подготовка. В армии был оборудован специальный полигон, где проводились учения с боевой стрельбой, отрабатывались вопросы борьбы с новыми танками противника типа "тигр", "пантера" и штурмовым орудием "фердинанд". Старательно готовились мотострелки, артиллеристы, воины специальных частей.
      Хотелось бы отметить исключительную напряженность подготовительного периода. Учения войск и штабов, марши и стрельбы, тренировочные занятия и боевые тревоги проводились и днем, и ночью, в них участвовал весь личный состав армии. Не редкими были такие дни, когда для сна и отдыха оставалось лишь три-четыре часа в сутки. Напряженно работали командующий армией, командиры корпусов, бригад, полков и соответствующие штабы. Было много выездов в 3-ю и 63-ю армии, где увязывались вопросы взаимодействия непосредственно с их командующими генерал-лейтенантами А. В. Горбатовым и В. Я. Колпакчи, с командирами стрелковых корпусов и дивизий, артиллерийских соединений, частей боевого обеспечения.
      В период подготовки Орловской операции мне не раз приходилось встречаться с генералом А. В. Горбатовым. Командарм сам старался глубоко разобраться во всех сложных вопросах взаимодействия войск и всячески помогал нам советами. В памяти моей он остался очень заботливым человеком. С ним меня и раньше сводили военные дела еще по Сталинградской битве. И вот теперь снова предстояло действовать на соседних участках.
      Сосредоточив крупные силы и создав мощные ударные группировки, основу которых составляли танковые соединения и части, немецко-фашистское командование намеревалось ударами с севера и юга окружить и уничтожить советские войска, находившиеся в районе Курска.
      Однако замыслы врага не сбылись. Наступление северной группировки гитлеровцев было сорвано нашими войсками 9 июля, а южной - 12 июля. Начался кризис немецкого наступления. А именно в то время, 12 июля, в наступление перешли войска Брянского и левого крыла Западного фронтов.
      Как известно, Орловская наступательная операция была спланирована еще до развертывания оборонительного сражения под Курском. Ее начало ставилось советским командованием в зависимость от критического момента сражения на Курской дуге. Принимая такое решение на проведение наступательной операции на орловском направлении, Ставка Верховного Главнокомандования как бы создавала еще одну, дополнительную гарантию общего успеха советских войск в битве под Курском.
      Замысел Ставки состоял в том, чтобы концентрическими ударами левого крыла Западного, Брянского и Центрального фронтов в общем направлении на Орел рассечь группировку противника на отдельные изолированные части и уничтожить их.
      Основная роль в операции отводилась Брянскому фронту, главная ударная группировка которого (3-я и 63-я армии) должна была наступать в общем направлении на Орел.
      Перейдя 12 июля в наступление, войска Брянского фронта встретили исключительно яростное сопротивление противника. Поэтому тактическая зона его обороны была прорвана только к исходу 13 июля. Однако и после ее прорыва темп продвижения наших войск не возрос.
      В этих условиях было крайне необходимо нарастить силу удара советских войск, наступавших на Орел, С этой целью Ставка включила в состав Западного фронта новую 11-ю общевойсковую армию, а в состав Брянского фронта - 3-ю гвардейскую танковую армию, усилив ее 2-м механизированным корпусом генерал-лейтенанта И. П. Корчагина и 24-й зенитно-артиллерийской дивизией. Танковой армии было приказано к исходу 15 июля сосредоточиться в районе Новосиля.
      К моменту ввода в сражение 3-я гвардейская танковая армия имела в своем составе около 40 тысяч человек, 731 танк и САУ{37}, более 700 орудий и минометов.
      3-й гвардейской танковой предстояло совершить сложный, 150-километровый марш и вступить в сражение. Утром небо затянуло тучами, пошел дождь, который почти непрерывно продолжался двое суток. В такую погоду армия к исходу 15 июля сосредоточилась в указанном районе. Ее 2-й механизированный корпус, совершавший марш из района Калуги комбинированным путем, сосредоточился в районе Новосиля лишь к исходу 17 июля.
      На КП 3-й общевойсковой армии 17 июля я впервые встретился с командующим Брянским фронтом генерал-полковником М. М. Поповым. Покоряли его широкая эрудиция, солидный боевой опыт, который он получил еще в пору командования Северным, Ленинградским и Резервным фронтами. Большой военачальник, он умел активно поддержать и развить инициативу подчиненных командиров, дать ей простор в рамках возможного при планировании и проведении операции. Он был рьяным противником шаблонного применения войск, стремился предусмотреть наиболее вероятные варианты их использования.
      Вот и тогда командующий фронтом четко определил задачу 3-й гвардейской танковой армии. Ей предписывалось: "После прорыва 3-й и 63-й армиями обороны противника на западном берегу р. Олешня... войти в сражение на участке Аввакумовский, Заброды и развить наступление в направлении Спасское, Нарышкино, обходя Орел с севера и запада. К концу первого дня перерезать шоссейную и железную дороги Мценск - Орел, форсировать р. Ока и захватить плацдарм на западном берегу; к исходу третьего дня наступления овладеть Нарышкино (30 км западнее Орла), где соединиться со 2-й танковой армией Центрального фронта и окружить орловскую группировку противника"{38}.
      Одновременно с этим командующий фронтом приказал армии быть в готовности к наступлению в юго-западном направлении на Становой Колодезь. По этому варианту она также должна была выйти в Нарышкино и окружить орловскую группировку врага, но, обходя Орел с юга, навстречу наступавшим с севера 1-му и 5-му танковым корпусам 11-й гвардейской армии Западного фронта.
      Однако утром 18 июля по указанию Ставки командующий фронтом уточнил задачу 3-й гвардейской танковой армии. Она должна была наступать на Становой Колодезь и далее до Кром и тем самым оказать содействие войскам Центрального фронта.
      В 10 часов 20 минут 19 июля армия четырьмя колоннами двинулась вперед. По оборудованным саперами бродам бригады первых эшелонов танковых корпусов преодолели реку Олешня, развернулись в боевой порядок и атаковали части 2-й и 8-й танковых и 36-й пехотной дивизий противника.
      Завязались ожесточенные бои, которые, не ослабевая, продолжались до позднего вечера. Враг упорно сопротивлялся, стремясь любой ценой удержать занимаемый рубеж. Для отражения наступления танковой армии немецко-фашистское командование бросило почти всю авиацию, которая имелась у него на орловском плацдарме. Неумолкающие выстрелы танковых и полевых пушек, зенитной артиллерии, реактивных установок и минометов, гул авиационных моторов, пронзительный вой пикирующих бомбардировщиков, лязг гусениц, взрывы снарядов и авиабомб сливались в страшный грохот и скрежет. Воздух потемнел от гари и пыли. Особенно ожесточенные бои вел 15-й танковый корпус, на направлении наступления которого оборонялась прибывшая из резерва группы армий "Центр" 8-я танковая дивизия, переходившая в яростные контратаки.
      Несмотря на упорное сопротивление противника и непрерывные удары его авиации, наши танковые соединения все же сбили противника с рубежа реки Олешня и к исходу дня продвинулись на глубину 10 - 12 км. В результате был завершен прорыв тылового оборонительного рубежа врага, что привело к перелому в обстановке на направлении наступления главных сил Брянского фронта.
      Потерпев поражение на реке Олешня, противник ночью начал отход в глубину своей обороны. Сбивая его арьергарды, 12-й танковый корпус продвинулся в течение ночи на 10 - 15 км. При этом 97-я танковая бригада полковника И. Т. Потапова завязала бой за Степь, а 30-я танковая бригада полковника М. С. Новохатько перерезала железную дорогу Орел - Елец и овладела Золотарево. В этих условиях танковая армия имела реальную возможность развить удар в юго-западном направлении, что оказало бы весьма существенное влияние на дальнейший ход операции, и особенно на бои за Орел.
      К сожалению, этого не произошло. Командование Брянского фронта, располагая данными о начале отхода мценской группировки противника на Орел, доложило об этом в Ставку, одновременно сообщив, что якобы из-за сильного сопротивления противника путь 3-й гвардейской танковой армии на запад закрыт, В результате Ставка, видя к тому же, что и наступление Центрального фронта на Кромы не получило развития, решила в первую очередь разгромить отходящую мценскую группировку. Она приказала командующему Брянским фронтом использовать для этой цели не только 3-ю армию генерал-лейтенанта А. В. Горбатова, но и 3-ю гвардейскую танковую армию, которая получила задачу наступать на северо-запад, в районе Отрадное перерезать шоссейную и железную дороги Орел - Мценск, с тем чтобы в дальнейшем завершить уничтожение мценской группировки противника и овладеть Мценском.
      Поэтому на следующий день танковая армия наносит новый удар, на сей раз в другом направлении - на северо-запад, в тыл мценской группировке. Сломив сопротивление врага, танкисты перерезали железную и шоссейную дороги Мценск - Орел, форсировали реку Ока. Своими решительными действиями на этом направлении танковая армия поставила мценскую группировку противника под угрозу окружения. Захватив плацдарм на Оке, она открыла путь 3-й общевойсковой армии для обхода Орла с севера и запада.
      Наша 91-я отдельная танковая бригада в первые дни наступления войск Брянского фронта была сосредоточена в населенном пункте Старое Битьково. Все у нас было готово к бою. Мы ждали только приказа. Сотни солдат и командиров постоянно находились в состоянии того предбоевого напряжения, которое хорошо знакомо бывалым фронтовикам: человек наэлектризован до предела, он словно взведенная пружина. Настроение боевого порыва мне хорошо запомнилось по митингам, которые прошли в те дни в частях бригады. Выступления людей были яркими и короткими, как вспышка молнии. "Я недавно получил партийный билет, - говорил старший сержант Коломийцев, - и впервые иду с ним в бой. Беспощадно буду бить врага!" "Родина ждет от нас подвигов. Я иду в бой и выполню приказ Родины!" - выражал свое стремление командир танка коммунист младший лейтенант Жданов.
      В те предгрозовые дни усилилась тяга воинов в ряды партии. За июль парторганизация бригады выросла более чем на 170 человек. Многие писали в своих заявлениях: "...Если до приема меня в ряды партии погибну в бою, прошу считать меня коммунистом".
      Бригада вступила в бой 21 июля, когда танковая армия в третий раз прорывала оборону противника, на этот раз в обход Орла с юга, имея задачей вывести на это направление соединения 63-й армии,
      В тот день бригаде, впервые после Сталинградского сражения, пришлось вести тяжелый, кровопролитный бой. Перейдя в наступление из района Казинки в середине дня, бригада после короткого, но интенсивного боя овладела северной частью Собакино. Его южная часть прикрывалась рекой Оптушка. Дальнейшее продвижение бригады было задержано.
      Удержанию Собакино и рубежа по реке немцы придавали большое значение: этот узел сопротивления прикрывал путь на Орел. На оборонительном рубеже враг имел одну танковую и две пехотные дивизии. Рубеж был хорошо оборудован в инженерном отношении. Кроме того, находившаяся впереди река с топким, илистым дном исключала переправу танков вне оборудованных бродов. Чтобы сделать их, необходимо было предварительно захватить силами мотопехоты плацдарм на противоположном берегу.
      В этих целях мною было принято решение в ночь на 22 июля произвести тщательную подготовку к форсированию. Одним из участков руководил мой заместитель по строевой части подполковник Г. Н. Ильчук - боевой офицер, коммунист, который не раз восхищал бойцов и командиров своей военной сметкой и храбростью еще в ходе Сталинградской битвы. Несмотря на свои 34 года, он почитался в бригаде как человек, умудренный большим жизненным и боевым опытом. К нему с сердечной теплотой и уважением относились и молодые солдаты, и бывалые командиры, и политработники. "Южный" человек (родом он был из Пятигорска), он обладал завидным характером. Веселый, общительный, увлекающийся доверенным ему делом до самозабвения. И эта его горячая любовь к жизни, не покидающее его стремление отдавать свой бодрый душевный заряд людям делали Григория Никифоровича очень нужным для всех человеком, особенно в трудные минуты фронтовых испытаний.
      Выбор мой - поручить Ильчуку руководить подготовкой и самим ходом ночного форсирования реки на одном из ответственных участков - был не случайным. Здесь требовался именно такой офицер, властный и разумный, не теряющийся в неожиданных ситуациях, слову которого глубоко верят. И надо сказать, Григорий Никифорович горячо взялся за выполнение приказа. Вместе с командиром батальона майором X. Г. Мустафаевым, его замполитом капитаном В. С. Цапенко, парторгом старшим лейтенантом В. Ф. Кичикиным, комсомольским вожаком лейтенантом В. М. Миняевым и другими офицерами он за оставшуюся часть вечера поговорил почти с каждым солдатом и сержантом об особенностях ночного форсирования и о том, как оно проходило на его глазах и при его участии в боях на сталинградских рубежах.
      Без суеты, без лишних слов он с каждым постарался найти тот живой контакт, от каждого добиться осознания своего предназначения в общем замысле действий, без которых солдату трудно достичь успеха, чувствовать локоть товарищей, связанных воедино волей командира. Подполковник Ильчук помог командирам и политработникам создать в батальоне настроение порыва, азарта боевой работы, рассчитанной и согласованной по минутам и часам. И потому она шла особенно споро. Радостно было видеть одухотворенные лица мотострелков и саперов. Казалось, нет для них работы привычней и интересней, хотя это был тяжелый, изнурительный труд людей на войне.
      Под покровом темноты к местам переправ быстро были подвезены строительные материалы из близлежащих деревень, разрушенных и сожженных гитлеровцами. На рассвете мотострелково-пулеметный батальон майора X. Г. Мустафаева при поддержке огня артиллерии и танков форсировал реку Оптуха, и примерно через два часа саперы успели оборудовать два брода для переправы основных сил бригады. С ходу они вступили в бой.
      Контратаки противника на плацдарме следовали одна за другой. Во время одной из них был ранен подполковник Ильчук. Когда на фланге батальона возникла угрожающая обстановка, офицер приказал бросить туда резерв и вместе с ним огнем из автомата косил наседавших гитлеровцев. Осколок разорвавшейся мины вывел замкомбрига из строя. Бойцы пытались спасти своего любимца, но рана оказалась роковой.
      Для отражения натиска бригады враг бросил утром авиацию, но ей не удалось причинить нам большого вреда. К полудню 22 июля наше танковое соединение разгромило противника в Собакино и, продолжая наступление, овладело на следующий день Александровкой и Михайловкой.
      В одну из коротких передышек между боями вместе с замполитом полковником Н. А. Тимофеевым мы провели траурный митинг, на котором были представители от каждой части бригады. В трогательные минуты прощания мы поклялись отомстить ненавистному врагу за гибель боевого друга - Г. Н. Ильчука.
      Со всеми воинскими почестями он был похоронен в старинном местечке Новосиль Орловской области, в том самом, где мы занимали исходное положение для наступления в начале Орловской операции. Новосиль тогда значился лишь на карте, он был превращен врагом в груду развалин, второй раз за время своего существования. Мы выбрали в нем самое видное место и установили на могиле героя обелиск с красной звездой. Живые цветы у обелиска заменили раскрашенные в розовые и черные тона бинты индивидуальных пакетов. Солдаты дали прощальный салют. Через многие бои они пронесли светлый образ своего командира.
      Благодарные жители Новосиля до сих пор заботливо берегут память о Григории Никифоровиче Ильчуке, о других героях, сложивших свою голову в боях с врагом. В городском сквере под кронами деревьев покоится прах многих солдат и офицеров. На мемориальных плитах значатся их имена и надпись: "Никто не забыт, ничто не забыто". У обелисков и скульптуры коленопреклоненного воина - венки. Память стоит на часах у могил отважных.
      Среди отличившихся в боях под Собакино, а их было немало, я вновь хочу назвать механика-водителя танка Екатерину Петлюк. Дело в том, что мужество мужчины - это, так сказать, явление вроде бы обычное. Мужчинам, как говорят, положено быть такими. Но когда ты видишь, что в ряду мужественных никому ни слова упрека не позволяет своим поведением сказать женщина, работающая на "мужской профессии", то это вдвойне, а вообще-то трудно измерить, во сколько крат, возвышает героизм человека. О нем говорят, что это - мужество особого порядка. Им, безусловно, обладала участница Сталинградской битвы Екатерина Петлюк, которая после войны, будучи занята самой мирной профессией, вручала в Одессе самым счастливым людям на свете молодоженам путевки в большую и радостную жизнь. А тогда, в июле сорок третьего, я видел ее боевую машину в атаке.
      Вот как сама Екатерина Алексеевна Петлюк, бывший механик-водитель танка, вспоминает о том рядовом событии в своей боевой жизни под Орлом: "...Моя машина легко взобралась на пригорок.
      - Короткая! - раздался в наушниках голос лейтенанта Колова.
      На мгновение танк замер. Грянул выстрел.
      - Недолет!
      - Короткая!
      - Отлично!
      Шел краткий, самый деловой разговор между командиром танка и механиком-водителем. Лейтенант Михаил Колов стрелял по вспышкам выстрелов противника, появлявшимся на окраине села Протопопове, расположенного влево от Собакино. Все реже мне приходилось кричать ему "недолет" или "перелет". Командир действовал расчетливо, без спешки, и снаряды точно попадали в цель. Но и вокруг танка стали появляться разрывы. Я увеличила скорость, часто меняла направление движения.
      Словно по волнам неслась наша семидесятка. Местность-то была пересеченная. Слева шел танк Романовского. Виктор старался помочь нам: все искал, кто же по нашему танку стреляет. Искали и мы. Люк я держала открытым, обзор был достаточным. Впереди слева увидела разбитую повозку и привязанную к ней лошадь. Лошадь то и дело шарахалась в сторону. Как дернется, так вскоре рядом с нами падает снаряд. Значит, решила я, где-то поблизости от повозки замаскировано вражеское орудие. Увидела наконец.
      - Дистанция шестьсот, по ходу тридцать градусов влево! - крикнула Колову.
      Колов открыл люк, выглянул. Я тоже высунулась и рукой показала ему цель. Он и на этот раз не промахнулся.
      Вдруг Колов увидел, что по полю со стороны Собакино к нам бежит человек. Присмотревшись, он узнал командира танка младшего лейтенанта Наума Львовского.
      - Стоп! - скомандовал Колов.
      И, обращаясь к подбежавшему, спросил:
      - Что случилось, Наум?
      - Помоги, Миша. Мой танк застрял в воронке. Никак не можем выбраться.
      - Где?
      - У деревни. Держи правее.
      Воронка оказалась глубокой, с крутыми краями. А земля была влажная и мягкая как перина. Поэтому и зарылась машина.
      - Катя, я своим мотором буду тебе помогать, - сказал механик-водитель сержант Георгий Куликов, накинув трос на крюк моего танка.
      Выбрались. По нашим открытым люкам застучали пули. Люки мы быстренько закрыли и поехали вдоль дороги, поливая фашистов пулеметным огнем. Потом стало тихо. Но стоило Колову открыть люк, как по броне снова, будто град, застучали пули. Вражеский пулеметчик стрелял из блиндажа... Указала командиру цель. Выстрел. Пулемет противника смолк.
      ...Колов стал докладывать комбату боевую обстановку. В это время поблизости разорвался вражеский снаряд, и лейтенант со стоном рухнул на землю. Его ранило в ногу.
      Место Колова в танке занял командир роты старший лейтенант Семиволос. Нам с ним не повезло. На следующее утро во время воздушного налета разорвавшаяся поблизости бомба вывела танк из строя. Мне приказали пересесть на Т-70 к младшему лейтенанту Петру Федоренко. Его механика-водителя тяжело ранило, а машина была на ходу, хотя и имела две пробоины. Я заткнула дыры полотенцами, и мы поехали..."
      Все кажется очень просто. Женщина рассказывает о своей боевой жизни совершенно бесхитростно, спокойно. Будто ничего особенного не случилось тогда. Просто человек выполнял доверенную ему работу. Но какую! Самую трудную, самую рискованную, связанную обручами гамлетовского вопроса "быть или не быть". Вот почему я снова говорю, что мужество женщины-бойца - это мужество высшего порядка. Это мужество, безусловно, было присуще многим и многим нашим женщинам, воевавшим на фронте. На примере Екатерины Алексеевны Петлюк я хотел лишь подчеркнуть это.
      ...С падением важного узла сопротивления в районе Собакино и продвижением бригады в глубину немецко-фашистские войска были вынуждены оставить Протопопове, Юдино, Мишково и отходить на юг. Создались благоприятные условия для развития наступления главных сил нашей гвардейской танковой армии. К исходу 23 июля она совместно с соединениями 63-й армии прорвала оборону противника и вышла к реке Оптуха - последнему оборонительному рубежу врага на подступах к Орлу, а через день форсировала реку в новом районе, южнее, перекрыла железную дорогу Орел - Курск.
      На этом боевые действия 3-й гвардейской танковой армии в составе Брянского фронта закончились. Здесь она выполняла исключительно важные задачи Ставки. Своими активными действиями она оказала содействие общевойсковым армиям в их наступлении на Орел, сковала восемь дивизий противника и привлекла к себе главные силы авиации врага, действовавшей на орловском направлении.
      Ставка Верховного Главнокомандования высоко оценила действия армии. 26 июля приказом Народного Комиссара Обороны СССР все ее корпуса были преобразованы в гвардейские: 12-й и 15-й танковые - в 6-й и 7-й гвардейские танковые, а 2-й механизированный - в 7-й гвардейский механизированный корпус.
      3-я гвардейская танковая армия, а с ней и наша бригада, была включена в состав Центрального фронта генерала К. К. Рокоссовского. Ей предстояло, взаимодействуя с 48-й армией, которой командовал генерал-лейтенант П. Л. Романенко, прорвать заблаговременно подготовленный оборонительный рубеж противника на реке Малая Рыбница, форсировать Оку и за день продвинуться на глубину до 30 км. Ввод танковой армии в сражение в полосе 48-й армии должен был не только содействовать достижению успеха войск правого крыла Центрального фронта, но и сыграть в связи с этим важную роль в общей борьбе наших фронтов за Орел.
      О генерале П. Л. Романенко я слышал немало хорошего, он командовал 3-й танковой армией в начальный период ее существования. И вот очное знакомство. Командующий 48-й армией пригласил меня на свой КП и, внимательно выслушав, куда следует 91-я отдельная танковая бригада и какая задача ей определена, заметил, что действовать будем вместе, бок о бок, и он надеется, что воины 3-й гвардейской танковой армии и впредь не подведут. С этой армией у него связано немало памятного, многих генералов, в частности Ф. Н. Рудкина, М. И. Зиньковича, В. А. Митрофанова и других, он хорошо знает и глубоко верит в их организаторские способности.
      П. Л. Романенко произвел исключительно сильное впечатление. Точен и решителен, почти безошибочно может разбираться в людях, умеет подметить и развить в них хорошие черты, в действиях энергичен и скор, хотя не любит скоропалительных выводов. В этом мы не раз убеждались в ходе боевой работы. Впечатление о генерале Романенко уверенно подтвердил член Военного совета 3-й гвардейской танковой армии С. И. Мельников, который сказал, что это очень способный командующий, по-настоящему знает военное дело, таких побольше бы надо в войсках.
      Несмотря на то что последующие совместные действия 3-й гвардейской танковой и 48-й армий не всегда достигали желаемого результата, я не склонен видеть в этом серьезные просчеты их командующих. Весьма и весьма сложная обстановка в полосе Центрального фронта, сильное сопротивление врага порой становились большим препятствием на пути к осуществлению принятых командармами решений. Оба они неуклонно стремились к боевому успеху, преодолевая все трудности.
      В конце июля и первых числах августа нашей бригаде пришлось вести тяжелые бои южнее Орла, в районе Философово, где противник оказал особенно яростное сопротивление. Шесть дней во взаимодействии с частями 170-й стрелковой дивизии полковника А. М. Черяка мы выбивали гитлеровцев из этого села, которое было ключевым во вражеской обороне.
      Философово было сильно укреплено. Гитлеровцы использовали свое выгодное положение на господствующем, западном берегу реки Малая Рыбница, которая рассекала село на две части. У противника имелись танки "тигр", самоходные орудия "фердинанд". Вражеская авиация действовала активно, часто наносила бомбовые удары по наступающим.
      Мост через реку Малая Рыбница под Философово был взорван, подступы к переправе заминированы и непрерывно простреливались. В течение ночи на 29 июля наши саперы сделали проходы в минных полях, навели переправу, и утром части бригады продолжили наступление.
      В тех боях высокое мужество проявил командир танковой роты старший лейтенант Сергей Алексеевич Филиппов. В одной из атак его тридцатьчетверка стремительно ворвалась на первую позицию вражеской обороны, давя пулеметные гнезда, блиндажи, прокладывая путь пехоте. Однако гитлеровцам удалось отсечь наступающих пехотинцев от танков. Старший лейтенант Филиппов, приказав экипажам продвигаться вперед, вернулся к залегшим пехотинцам, поднял их в атаку, заменив погибшего командира стрелкового подразделения. Атака развивалась успешно. Но старший лейтенант Филиппов получил смертельное ранение, погиб как настоящий герой в решающем броске на врага.
      Отважно дрались тогда командир взвода коммунист лейтенант Лашманов, парторг роты старший сержант Ракита, командир танка младший лейтенант Жданов и многие другие бойцы и командиры.
      С каждым днем наши части все плотнее охватывали орловскую группировку врага. Вскоре мы услышали радостную весть о том, что войска Брянского при содействии соединений Западного и Центрального фронтов освободили Орел.
      Знаменательно то, что с этим городом была связана одна из блестящих побед Красной Армии в гражданской войне. О ней слагали легенды и песни. Помните, "Орел и Каховка - этапы большого пути". В грозном девятнадцатом, в пору смертельной опасности, нависшей над Москвой, в ожесточенном сражении под Орлом и Кромами войска 14-й и 13-й армий И. П. Уборевича и А. И. Геккера, красные латышские стрелки и червонные казаки, разгромив отборные офицерские части белогвардейского генерала Кутепова, сорвали наступление деникинских полчищ на столицу. Тогда в Орел первой вступила 9-я стрелковая дивизия под командованием питерского рабочего, коммуниста Петра Солодухина и комиссара Семена Бескова, чей прах ныне покоится в Ленинграде на Марсовом поле.
      Немеркнущую славу героев гражданской войны умножили герои Великой Отечественной. На рассвете 5 августа 1943 года в Орел на плечах отступающего противника ворвались 17-я гвардейская танковая бригада полковника Б. В. Шульгина, части 5, 129 и 380-й стрелковых дивизий, которыми соответственно командовали полковники П. Т. Михалицын, И. В. Панчук, А. Ф. Кустов. Всем этим соединениям, а также многим авиационным было присвоено почетное наименование Орловских.
      Орел снова стал советским. Но двадцатидвухмесячное хозяйничанье в нем оккупантов не осталось бесследным. Фашистские громилы разграбили и разрушили старинный русский город, давший миру Тургенева, целую плеяду знаменитых литераторов, музыкантов, артистов, известных военачальников и революционеров. Заводы и фабрики, больницы и учебные заведения, музеи и театры были превращены в руины. Общий ущерб, причиненный фашистами городу, составил 912 миллионов рублей. За время оккупации гитлеровцы угнали из Орловщины в Германию большое количество советских граждан, из них почти двадцать тысяч, не вынеся рабского труда, погибли в неволе. О варварстве гитлеровцев свидетельствует их отношение к культурным ценностям нашего народа. С первых же дней оккупации Орла они превратили областную библиотеку в казарму для солдат, а книги уничтожали или вывозили в Германию. Они осквернили почитаемое каждым русским человеком место - музей И. С. Тургенева, не пощадили его родное Спасское-Лутовиново. Очевидцы рассказывали, что один из немецких офицеров, подойдя к флигелю, где когда-то жил Иван Сергеевич, срывающимся голосом крикнул пожилой колхознице: "Чей это дом?" Старушка ему ответила, что это родовой дом Тургенева. "Так где же он?" - еще громче закричал бандит. Женщина, как могла, растолковала, что речь идет о всемирно известном русском писателе, умершем еще в прошлом веке. Но фашистский офицер не унимался: "Врете, он скрывается". Оккупант сам себе подписал характеристику дикаря и невежды.
      5 августа 1943 года советскими войсками была одержана еще одна важная победа. Соединения Степного и Воронежского фронтов, сломив упорное сопротивление противника, овладели Белгородом. В тот же день вся наша страна с затаенным дыханием слушала слова приказа Верховного Главнокомандующего: "Сегодня, 5 августа, в 24 часа столица нашей Родины Москва будет салютовать войскам, освободившим Орел и Белгород, двенадцатью артиллерийскими залпами... Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу нашей Родины!" Орел и Белгород стали городами первого победоносного салюта.