Легенды Элайты (№4) - Клетка для мятежника

— Поможешь ли ты мне избавиться от Нэша и Кенрика? Эндрю испытал шок, потом подумал, что ослышался.

— Вы... вы спрашиваете меня?

— Да, — серьезно ответил Роберт, — я спрашиваю тебя. Эндрю не знал, что сказать.

— Ноя...

— Подумай. Поговорим мы позже. — Роберт широко улыбнулся Дженн и исчез, осторожно закрыв за собой дверь.

Пораженный, Эндрю повернулся к матери, которая подошла к нему со слезами на глазах.

— Что случилось?

— Ничего, — пробормотала Дженн, обнимая сына. — И спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.

— Ох... — прошептал Эндрю, тоже обнимая мать. День еще только начинался, а уже случилось столько всего, что он чувствовал полную растерянность. — На скольких человек готовить завтрак?

На столе валялись крошки хлеба, сырные корки, яблочная кожура, ножи, стояли полупустые кружки. Роберт, не заботясь о порядке и чистоте, просто сгреб все в сторону; Финлей вытер руки о штаны, и Дженн положила перед ним книгу.

— Так это и есть Калике? — благоговейно прошептал Финлей, жаждая и не смея коснуться книги. — Он выглядит таким...

— Безобидным? — улыбнулся Роберт, возвращаясь на свое место на другом конце стола. — Так и я подумал. Но вспомни: когда мы нашли серебряный стержень, мы тоже так говорили. Траксис твердо решил сделать все, чтобы Калике никогда не попал не в те руки.

— Ты хочешь сказать, что наши руки — те? Роберт усмехнулся.

— Я не пытался его открыть. Я не знаю, что нужно для этого сделать. Надеюсь, Ключ просветит Дженн.

Финлей оглянулся на Эндрю; на лице мальчика застыло зачарованное выражение: перед ним раскрывалась такая тайна... Финлей испытывал те же чувства, хотя их разделяло больше двадцати лет.

— Я все еще не уверена, что Ключ поможет нам в этом, — покачала головой Дженн, обходя вокруг стола и наполняя кружки. — Как бы я ни формулировала вопрос, он всегда отказывался даже признать, что такая вещь, как Калике, существует.

— Однако он все же сказал тебе, что Калике — чаша или сосуд, верно? — Финлей наклонился вперед, незаметно наблюдая за Дженн, которая в этот момент подошла к Роберту, и за Робертом, который, не поворачивая головы, следил за Дженн. — Значит, он знает, что такое Калике. И Кенрик использовал то же выражение — должно быть, узнал о нем от Нэша.

— Так ты хочешь сказать, — вмешался в разговор Эндрю, — что эта книга — на самом деле чаша?

Дженн наполнила кружку Роберта, которую он ей протянул; для невнимательного взгляда касание их рук показалось бы совершенно невинным.

— Ну, Кенрик употребил такое название применительно к чаше, — ответил на вопрос Финлей, стараясь скрыть улыбку, — но по сути, как мне кажется, это один и тот же предмет.

— Тогда как мы сможем получить какие-то новые знания? Если это просто чаша?

Дженн снова села рядом с Робертом, не глядя на него; Финлей наконец получил ясный ответ на вопрос, преследовавший его с того момента, когда Роберт вернулся к себе после своего странного бега по Анклаву.

Они снова были вместе.

Пусть они стараются это скрыть, но они вместе — тут не могло быть сомнений. Довольство Роберта выглядело едва ли не смешным. Между Робертом и Дженн произошло нечто весьма важное, и это обстоятельство в совокупности с находкой Каликса вызывало у Финлея желание пуститься в пляс. Пришлось сдерживаться: иначе его сочли бы слегка свихнувшимся и могли бы связать, чтобы он случайно не поранился.

— Ну так что? — заговорил Роберт, снова возвращаясь к занимавшему всех вопросу. — Что ты думаешь обо всем этом?

— Не могу утверждать, — ответил Финлей, взгляд которого невольно вернулся к книге — точнее, Каликсу, — будто не чувствую некоторого разочарования, что его нашел не я. Все равно: просто невероятно, что мы в конце концов заполучили Калике. Остается только надеяться, что...

— Мы сумеем заставить его работать, — договорил за Финлея Роберт. — Да, совершенно согласен. Есть у кого-нибудь мысли, как добиться, чтобы Калике принял свою истинную форму?

Когда они нашли серебряный стержень, Роберт просто прикоснулся к нему своим аярном, но теперь аярна у него не было. Может быть, нужно искать менее очевидный путь. В конце концов, если бы Калике можно было легко найти, легко открыть и использовать, это случилось бы столетия назад. Значит, должно быть какое-то указание, может быть, в одной из книг, где говорится о Каликсе...

Лихорадка поиска снова охватила Финлея, и он не мог сдержать улыбки. Этот лежащий перед ними предмет, если верна легенда, даст им возможность жить вне Анклава в безопасности. Дни, когда он вынужден оставаться пленником, сочтены! Ему не придется жить и умереть в этих стенах!

— Финлей! С тобой все в порядке? — Дженн встревожено смотрела на него. Финлей хотел покачать головой, но вдруг изумленно заморгал.

— Э-э... У меня, кажется, и в самом деле появилась мысль!

— Какая?

— Роберт, ты говорил, что в первый раз Калике изменил форму сразу после того, как попал к тебе, верно?

— Да.

— И Дженн тоже касалась его, но ничего не произошло?

— Это так.

— Что будет, если вы оба коснетесь его одновременно? Роберт тут же вскочил на ноги.

— Почему именно мы оба?

— Ах, да пойми же, Роберт, — Финлей тоже поднялся на ноги; ему была неприятна покровительственность, сквозившая в позе брата, — вы оба упомянуты в пророчестве. Если Траксис хотел сохранить Калике для будущих поколений — а так, судя по всему, и было, — тогда наверняка он должен был позаботиться о том, чтобы открыть его мог только кто-то, кому это предназначено.

— Но это же не значит...

— На самом деле, Роберт, — тихо, но твердо сказала Дженн, — думаю, все так и есть. Как ни ненавистна мне мысль о том, что я могу быть причастна к осуществлению пророчества, логично ожидать, что открыть Калике смогут только два человека. Так ни один из них не сможет использовать его для своих собственных целей. Если бы я хотела обеспечить безопасность чего-то, я поступила бы именно так.

Роберт задумчиво прищурился, потом кивнул.

— Что ж, попробовать стоит. Мои колдовские чувства не обнаруживают никакой исходящей от книги силы, поэтому вряд ли такая попытка окажется опасна. И все-таки вам с Эндрю лучше отойти подальше, чтобы нам не приходилось беспокоиться о вашей безопасности.

Финлей отвел Эндрю в сторону и встал рядом с ним у камина; Роберт и Дженн наклонились над книгой. Такой маленький предмет, а мог значить для них всех так много...

Финлей затаил дыхание. Руки Роберта и Дженн соединились, и на мгновение они взглянули друг на друга с такой надеждой, какой Финлей никогда не видел на человеческих лицах. Потом руки опустились и легли...

Мгновения перемены Финлей не заметил — так быстро все произошло. Только что на столе, где ее положила Дженн, лежала книга, и вот перед ними нечто совсем иное: золотой квадрат с выгравированной на нем надписью, сияющий и прекрасный.

— Вам удалось! — Эндрю кинулся к матери и обнял ее.

Финлей приблизился не так поспешно; его внезапно охватила внутренняя дрожь при мысли о том, что же он видит перед собой.

Амар Траксис создал это более тысячи лет назад...

Предмет на столе сохранял форму книги, только стал больше и массивнее. Верхнюю поверхность окружал подвижный серебряный бортик. На глазах у Финлея Роберт и Дженн снова коснулись предмета, и бортик выдвинулся вверх, образовав неглубокую чашу.

Калике!

— Похоже, для того, чтобы он менялся, нужна внешняя сила, — пробормотал Роберт, сосредоточенно нахмурив брови. — Как только мы перестаем его касаться, перемены прекращаются.

— Серебряный стержень! — воскликнул Финлей, бросаясь к столу. — Он все еще у тебя?

Однако Роберт уже действовал. Он вытащил из-за голенища сапога кинжал, отвинтил рукоять, перевернул ее и вставил в углубление, видневшееся в середине чаши. Калике обрел вид огромного цветка из золота и серебра.

— О боги! — выдохнула Дженн. Рука Роберта тут же обвилась вокруг ее талии — то ли защищая, то ли поддерживая.

— Что такое? В чем дело?

— Разве вы не видите? — Дженн показала на чашу. — Поверхность... поверхность меняется! Как это бывает с Ключом... она выглядит маслянистой...

— Не прикасайся, — предостерег Роберт, отводя руку Дженн от Каликса. — Смотрите, там что-то появилось.

Финлей подобрался ближе, но ничего, кроме матово блестящей поверхности, не увидел. На ней ничего не менялось, ничто не проступало. Одного взгляда на Эндрю Финлею хватило, чтобы убедиться: перемены видят только Роберт и Дженн. Впрочем, такого и следовало ожидать, раз они — единственные, кому предназначено пользоваться Каликсом.

— Что вы видите? — спросил Финлей, не желая оставаться в стороне.

— Там что-то вроде надписи, мне кажется. — Дженн взглянула на Роберта. — Ты знаешь, на каком это языке?

— Я... язык кажется смутно знакомым, но такое впечатление, что некоторые части букв отсутствуют. И надпись все время меняется, она не остается неизменной.

— Ох... — Дженн наклонилась ближе и снова протянула руку к Каликсу.

— Что такое?

— Надпись исчезла! И поверхность... поверхность стала такой же, как раньше. Может быть, мы что-то сделали неправильно?

— Нет, — вздохнул Роберт, наклонился и заглянул под Каликс. — По-моему, сила стержня иссякла. Не думаю, что в нем вообще было много силы: он мог оживить Калике всего на несколько секунд.

— Так что же нам делать? — Финлей не мог поверить, что этим все и кончится, — после стольких поисков и оставив так много вопросов без ответа.

Последовало долгое напряженное молчание. Никто, даже Эндрю, внимательно за всем следивший, не двигался и не произносил ни слова.

— Ключ, — неожиданно сказала Дженн.

— Нет, — коротко бросил Роберт; его реакцию легко было предвидеть.

Финлей промолчал. Сейчас Роберт и Дженн не нуждались в его помощи.

— Разве у нас есть какой-нибудь еще источник силы?

— Мы даже не знаем, какого рода сила приводит Калике в действие.

— В таком случае ничего не случится, если мы используем Ключ, и проблемы не возникнет.

— Или сила Ключа войдет в противоречие с тем, что требуется Каликсу, и оба они выйдут из строя.

— Это натяжка, Роберт, и ты сам прекрасно это понимаешь.

— Почему сила стержня иссякла? Разве не должен был Траксис сделать ее более долговечной?

— Откуда ему было знать, на сколько времени ее должно хватить? Может быть, силу стержня нужно каким-то способом пополнять.

— Как? И кто должен это делать?

Джейн помолчала, склонив голову к плечу, и посмотрела Роберту в глаза.

— Мы с тобой, Роберт.

— Теперь ты виновна в натяжке.

— Вы нашли у Кенрика шар и чашу, которую он называл Каликсом. Ты, Финлей, видел такое же сочетание у Нэша. Так не следует ли сделать вывод, что именно так эти предметы работают? Например, шар снабжает Калике силой, благодаря которой надпись можно прочесть.

— Не можешь же ты считать, что гнусные приемы Нэша могут каким-то образом быть применены к Каликсу.

— Почему бы и нет? Ты отобрал шар у Кенрика, и ты знаешь, что он предназначен для хранения силы. То же самое делает Ключ. Насколько нам известно, именно для этого он и был создан!

— Это же только догадки, Дженн. Нет никаких доказательств...

— Хочешь ли ты получить ответы? — Дженн уперла руки в бедра. — Ну? Хочешь? Если ты хочешь получить ответы, ты должен рискнуть.

— Меня беспокоит не риск.

— Я знаю. — Потом Дженн улыбнулась, и если бы у Финлея еще оставались какие-то сомнения относительно этих двоих, улыбка и то, как ответил на нее Роберт, развеяли бы их окончательно. — Послушай, давай просто отнесем Калике в пещеру, хорошо? Если что-то нам не понравится или если Ключ начнет говорить, мы же всегда можем передумать.

— Ха! — Роберт отвернулся, качая головой, но не возражая всерьез. — Ты можешь передумать, хочешь ты сказать. Ну что ж, раз ты так настаиваешь. Давайте покончим с этим делом.

Роберт шел через пещеру, держа в руках Калике, и чувствовал, как тот становится все теплее, согревает его, едва ли не поет.

Колокол начал звонить, словно предостерегая Роберта: приближаться не следует. Роберт через плечо оглянулся на Дженн, но она только покачала головой. Что ж, раз Ключ ничего ей не говорит, то, наверное, и не скажет. Однако звон был Роберту приятен, он соответствовал предвкушению, которое он испытывал; гулкие удары заставляли камень под ногами Роберта вибрировать.

По мере того как он приближался к возвышению, к железному треножнику и свисающему с него колоколу, форма того начала расплываться, переливаться и блестеть знакомыми узорами. Роберт остановился, позволив Ключу делать свое дело, предвидя его вопросы, как предвидел и ответы.

И тут неожиданно колокол и треножник исчезли, и перед Робертом в воздухе на месте колокола повис шар: Ключ в своей истинной форме — черная блестящая сфера, источающая силу.

Все здесь было скрыто, все выглядело иначе, чем в действительности. Так чего же удивляться тому, что и Калике оказался не тем, чем казался?

Затаив дыхание, Роберт поднял Калике, опасаясь подойти ближе к Ключу. Однако ничего не произошло.

Неожиданно Роберт обнаружил, что больше не один. К нему присоединилась Дженн; ее улыбка была как луч света в темноте. Она протянула руку, осторожно сняла с Каликса серебряный стержень и положила его на пол у своих ног. Серьезно взглянув на Роберта, она наложила руки на Калике, переплетя пальцы с пальцами Роберта.

— Если мы должны сделать это, давай действовать вместе. Согласен?

Откуда человеку знать, что он любит больше всего на свете? Такое невозможно — пока он это не потеряет, а тогда уже слишком поздно...

— Согласен. Вместе.

— Что теперь?

Неожиданно края Каликса — чаши — раздались, словно приветствуя Ключ. В этот же момент родился легкий завывающий звук, словно жалоба ветра, далекая и печальная.

— Роберт! — Паника в голосе Дженн заставила Роберта заметить, что оба они поднялись на возвышение и протягивали Калике к Ключу, словно совершая жертвоприношение. Он попытался отстраниться, но ничего не получилось: Ключ притягивал их к себе. Снова раздались удары колокола — низкие и медленные, заставляющие дрожать землю под ногами.

— Думаю, мы должны положить этому конец, — крикнул Роберт, пытаясь перекрыть нарастающий гул.

— По-моему, ничего не получится.

— Ключ же не причинит тебе вреда?

— Не причинит... Не знаю. Его воздействие не кажется... вредоносным. Просто...

— Непреодолимым?

Дженн не успела ответить: Калике резким рывком выскользнул из их рук и со звоном ударился о Ключ; он тут же начал переливаться и меняться, принимая форму, соответствующую округлости Ключа. Кроме того, Калике сделался горячим — слишком горячим, чтобы его можно было касаться. Роберт зашипел и отдернул руки, одновременно пятясь и заслоняя собой Дженн.

И тут, прямо у них на глазах, на внешней поверхности Кал икса появились знаки... буквы, слова, которые были знакомы Роберту, которые он мог прочесть. Первое, что он разобрал, было: «Амар Траксис... создал это... для тех, кто придет после... для своего народа... чтобы смог он узнать утраченные секреты...»

«Дженн, ты можешь прочесть надпись?» — послал Роберт мысленный вопрос.

«Да, Роберт! Клянусь богами, это невероятно!»

Слова продолжали возникать: они говорили о том, что когда два мира погибли и на землю пришло Начало Времен, началась история дженерет...

«Дженерет! Роберт, это же те люди, которых мы встретили в Будланди!»

«Да...»

Дженерет, тс люди, которые могли чувствовать присутствие демона и которые были способны к мысленной речи, так что Дженн сумела услышать их... Был ли это тот самый народ, к которому обращался Амар Траксис?

Роберт открыл глаза — но оказался он не в пещере рядом с Ключом. Он вознесся над горами, глядя вниз колдовским взглядом. Отсюда он видел, как защищает Ключ Анклав: потоки сияющей силы, подобно прутьям клетки, охватывали вершину горы и раскинувшееся ниже плоскогорье.

Роберт потряс головой и тут же перенесся обратно в пещеру; перемена была такой резкой, что он пошатнулся. Дженн поддержала его. В глазах ее Роберт читал вопрос, губы ее шевелились, хотя звуки до него не долетали. Потом Дженн начала кричать, обращаясь к Ключу, требуя от него чего-то.

Ключ светился, бросая отсветы на прилипший к нему снизу Калике, делая его прозрачным сверху и превращая в золотую пластину со многими покрытыми письменами гранями, ожидающими своего прочтения.

Чувство было удивительно знакомым... Все было в точности так, как с тем шаром, который он отобрал у Кенрика, только гораздо сильнее. И чем больше силы Роберт прилагал, тем теснее он оказывался прикован; чем больше силы впитывал Ключ, тем все более раскаленным становился...

Чем ближе Роберт подходил к пониманию, тем страшнее становилась опасность.

«Дженн, мы должны остановить его! Ключ ждал появления Каликса. Все это время ждал, чтобы...»

Однако Роберт опоздал.

Перед его глазами свечение Ключа начало тускнеть, и вместе с ним исчезли потоки силы — прутья клетки; Роберт увидел, как защита Анклава исчезла — вся сила Ключа была поглощена Каликсом. Роберт, поднимаясь на ноги, — казалось, его тело налилось тяжестью, руки и ноги едва были способны двигаться, — услышал отчаянный крик Дженн. Однако он все же дотянулся и обхватил то ли Ключ, то ли Калике — чем бы это теперь ни было. Обвив его руками, Роберт призвал всю свою силу, слишком долго растрачивавшуюся впустую. Сейчас же он употребил ее на то, ради чего она была ему дарована.

Роберт представил себе, как разъединяет их, как вставляет между ними рычаг, прежде чем Ключ и Калике сольются окончательно. С полной уверенностью в необходимости разделить Ключ и Калике он нанес первый удар по Ключу...

... В то место, где талисман был слабее всего, где был лишен защиты, как теперь Анклав... Роберт всегда знал, что Ключу нельзя доверять, но он надеялся, да, надеялся, что появление Каликса принесет лишь добро. А теперь было слишком поздно, остановить разрушение он был бессилен.

Утопая в пучине кипящей, неуправляемой силы, Роберт открыл рот, чтобы выкрикнуть последнее отчаянное предостережение Дженн...

Попробовал снова...

... И был оглушен голосом. На этот раз с ним говорил не Ключ. Голос был силен, но доносился издалека. Да, силен... Роберт сразу узнал голос, которого надеялся никогда больше не услышать. Мощный, гораздо более мощный, чем раньше, и Роберту оставалось лишь изумляться этой перемене...

«Ах, Враг! Наконец-то я тебя нашел! И Союзница с тобой... она жива! Я знал это!»

Отчаяние не помогло Роберту заглушить ненавистный голос. Его усиливало действие объединившихся Ключа и Каликса, и пронизавшее все тело Роберта страдание лишь придало силы Нэшу.

«Подожди... Я вижу тебя теперь! Да... Ты прячешься в горах... высоко в горах и все же под землей... Ах, вот оно что! Голет!

Ты теперь не скроешься от меня, Враг! Ключ станет моим!»