Бирмингемы - Где ты, мой незнакомец?

Он был нежным и сладким, мягким и неуверенным, его губы слегка приоткрыли ее рот, словно пробуя ее на вкус. Между ними пробежала искра, и огонь страсти вспыхнул мгновенно, будто в охапку сухой соломы кинули зажженную спичку. Его жадные, требовательные ласки пробудили в ней древний, как мир, инстинкт женщины. Лирин и не подозревала, что желание может быть таким — острым, жгучим, дурманящим голову, сводящим с ума… Его руки скользнули вниз, ладони крепко сжали ее маленькие, упругие ягодицы, в то время, как он покрывал жгучими поцелуями все ее тело. Лирин слабо застонала и, вытянувшись на носках, прильнула к нему всем телом.

Резкий стук в дверь заставил их вернуться к действительности. Хрипло выругавшись сквозь зубы, Эштон заставил себя оторваться от жены и бросил недовольный взгляд на дверь. Поначалу он решил не обращать внимания, рассчитывая на то, что докучливый посетитель уйдет, но в дверь постучали снова. На этот раз громко и требовательно. Эштон со стоном отодвинулся от Лирин и направился к окну. Отодвинув задвижку, он резко распахнул обе створки, высунувшись наружу, надеясь, что холодный, ночной ветерок охладит его пылающую голову прежде, чем он сойдет с ума от бешенства и неутоленного желания.

Лирин тоже потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Когда она откликнулась, голос ее еще немного дрожал.

— Да? Кто там?

Из-за запертой двери до нее донесся — увы! — слишком хорошо знакомый голос.

— Марелда Руссе. Можно войти?

Взбешенный Эштон взъерошил и без того растрепанные волосы, и хрипло пробормотал.

— Когда-нибудь я сверну ей шею!

— Одну минуту, Марелда, — Лирин подошла к двери и, дождавшись, когда Эштон кивнул, повернула ключ.

— Прошу прощения, я, кажется, забыла у вас книгу на той неделе, — торопливо пробормотала Марелда, ворвавшись в комнату. — А мне так хотелось почитать на сон грядущий. Стоит мне только взять книжку, и глаза просто закрываются. — Ее настороженный взгляд быстро обежал комнату, быстро обнаружив того, ради кого она, собственно, и явилась сюда, — О, Эштон! — с самым невинным видом удивилась она, несмотря на терзавшие ее подозрения. Марелда заметила и их смущения, и растерзанную одежду, и глаза ее сузились от гнева, хотя на губах по-прежнему играла улыбка. — Прошу прощения, мне так неудобно, что я… побеспокоила вас, дорогой.

Брови у Эштона сдвинулись, и он хмуро взглянул на нее, ничуть не стараясь скрыть раздражения.

— Я быстро, — сказала Марелда, хорошо понимая, что он злится. — По-моему, я оставила книгу где-то на стуле. — Обежав взглядом комнату, она заметила хорошо знакомый томик, который видела еще во время своего первого визита к Лирин. Хоть она и была доведена до отчаяния настолько, чтобы на скорую руку придумать первый попавшийся предлог пробраться в спальню Лирин и помешать им, ей с трудом удалось сдержаться, когда выяснилось, что Эштон и в самом деле там.

— Ах да, Эштон … — Марелда обернулась, — Мне показалось, что в конюшне какая-то подозрительная возня. Это было как раз перед тем, как я поднялась сюда. Неужели что-то случилось с лошадьми? Может, стоит кого-то послать проверить? Или ты сам сходишь?

— Я сам проверю, в чем там дело, — прорычал Эштон, терпение которого почти истощилось.

— Я могу побыть с Лирин, пока тебя не будет, — предложила Марелда, обезоруживающе улыбнувшись.

Они оба вздрогнули, когда в комнате неожиданно прозвучал иронический голос Лирин.

— Спасибо, Марелда, не стоит.

— Ну что ж, тогда доброй ночи. И приятных сновидений, — промурлыкала Марелда, выскользнув из спальни.

Стиснув зубы, чтобы не дать вырваться клокотавшему в нем гневу, Эштон сорвал со стула пиджак и накинул его на плечи.

— Эта ведьма все выдумала!

Лирин молча согласилась с этим. Но взглянув ему в глаза, благоразумно решила перевести разговор на другую тему. Он и так готов был взорваться в любую минуту.

— Надеюсь, с лошадьми все в порядке.

— Скорее всего, это просто очередная выдумка Марелды, — пробурчал в ответ Эштон. Он вновь привлек Лирин к себе, и его потемневшие от гнева глаза немного смягчились. — Это пытка — уйти от тебя сейчас.

— Пока нет, но вот если вы останетесь, это будет пыткой для нас обоих, — прошептала она в ответ чуть слышно. — Я еще не готова принять это. Идите, — подтолкнула она его. — Вам надо посмотреть, что там с лошадьми. А мне нужно время, чтобы спокойно все обдумать.

Раздался короткий стук в дверь. Эштон невольно нахмурился, оторвался от проверки счетов и с неудовольствием посмотрел на дверь. Почти в то же самое время за его спиной старые настенные часы хрипло пробили одиннадцать. Эштон потянулся и зашагал по кабинету, стараясь справиться с раздражением, которое накапливалось в нем постепенно, капля за каплей, и вот-вот готово было выплеснуться через край. После того, как его заставили попусту прогуляться до конюшен и обратно, он готов был побиться об заклад, что за дверью его поджидает какая-то новая неприятность. Но то, что он увидел, распахнув дверь, превзошло все его самые смелые предположения. На пороге стояла Марелда, бесстыдно нацепив на себя тончайший, почти прозрачный пеньюар, который скорее обнажал, чем прикрывал соблазнительное тело. Это было нечто воздушное, вроде тончайшей паутины. Темные, роскошные волосы разметались по плечам, как хвост кометы, и стоило ей войти, как Эштон сморщился от сладкого, приторного запаха ее духов, которой мгновенно заполнил комнату. Соблазнительно улыбаясь, она закрыла за собой дверь и прижалась к ней спиной, выставив напоказ маленькие груди. Крохотные пуговки сосков кокетливо напряглись, натянув тонкую ткань. В глазах ее Эштон прочел, что достаточно лишь сделать — и плод сам упадет к нему в руки. Взгляд ее звал и манил, но видя, что он даже не шелохнулся, Марелда двинулась к нему — неторопливо, слегка покачивая бедрами, с таким решительным видом, что Эштон счел за благо отступить, чтобы избежать неизбежного соприкосновения.

Темные брови Эштона сурово сдвинулись. Он бросил на нее неодобрительный взгляд.

— По-моему, ты совершаешь ошибку, Марелда.

— Нет, Эштон, — Влажные, алые губы раздвинулись в самой соблазнительной улыбке. Марелда подняла руки к плечам, и тончайший пеньюар бесшумно соскользнул с ее плеч и лег возле ног. — Послушай, я уже устала охотиться за тобой. Сначала ты бегал за всеми женщинами по очереди. Теперь у меня на дороге стоит твоя жена. Мне это безумно надоело, поэтому я и пришла к тебе сама, чтобы предложить свою любовь. Теперь я открыто хочу сказать тебе об этом, чтобы ничто больше не стояло между нами. Ни одна другая женщина не будет с такой радостью выполнять все твои желания, любые, даже самые неожиданные…потому что я знаю тебя гораздо лучше, чем все эти незнакомки, за которыми ты бегаешь. Это все пройдет — твои мимолетные увлечения, все, все…а я останусь. Когда-нибудь ты безумно устанешь от них, только я всегда буду рядом, я и моя любовь к тебе.

Он покачал головой, не веря своим ушам. Вот это настойчивость! Ай да Марелда! Он бы еще мог понять ее неугомонное желание заполучить его в мужья, если бы он когда-то ухаживал за ней, уверяя ее в страстной любви.

— Марелда … мне очень жаль. Я…я не тот человек, что вам нужен, и даже если бы это было так, все равно я вынужден был бы ответить вам отказом.

Не желая так легко отказаться от своего замысла, когда желанная добыча была так близко, Марелда вкрадчиво промурлыкала, стараясь заглянуть ему в глаза.

— Ты ведь свободен, Эштон! Я сама пришла к тебе, чтобы сказать — возьми меня, я так хочу! Ты и сам знаешь, что любишь меня. Так зачем же отрицать это?

Эштон изумленно взглянул на нее, подобный ход рассуждений находился за пределами его понимания. Он с трудом перевел дыхание и как можно мягче сказал, выдавив из себя кривую улыбку.

— Вы ошиблись, Марелда. Мне очень жаль, но вы и в самом деле ошиблись. Поймите же наконец, что я безумно влюблен в свою жену, — Улыбка его исчезла и он намеренно отчеканил, глядя ей прямо в глаза, — Я люблю Лирин.

Его слова наконец дошли до ее сознания и Эштон поразился вмиг произошедшей в ней перемене. Соблазнительная улыбка превратилась в хищный оскал. В темных глазах загорелся опасный огонь. Какое-то странное шипение вырвалось из горла Марелды. Она двинулась к нему, словно собираясь вцепиться ему в глаза скрюченными, похожими на когти, пальцами.

— Тише, Марелда. Успокойтесь! — резко приказал он. Схватив ее за руки, Эштон попытался было успокоить взбешенную девушку, но та отбивалась, будто дикая кошка. — Успокойтесь, говорю! Вам же хуже будет!

Хриплый крик вырвался из груди Марелды. Вырвавшись из его рук, она подхватила с пола пеньюар, просунула руки в рукава и туго затянула пояс. На побелевшем от ярости и пережитого унижения лице багровели пятна румян, а ярко-алые губы делали ее похожей на уличную девку. Быстрым, резким движением откинув с лица растрепавшиеся волосы, она яростно бросила Эштону в лицо все, что она о нем думает, не особенно заботясь о приличиях. Брови Эштона удивленно ползли вверх по мере того, как он узнавал все больше и больше подробностей о некоторых аспектах своего появления на свет, о воспитании, данном ему родителями и, наконец, о всех близких и далеких родственниках. Марелда постаралась ничего не упустить и не забыть ни единой детали, пока не добралась до событий последнего времени.

— Ты проклятый бродяга, речной пират! Сначала вводишь бедную девушку в соблазн, щеголяя в обтягивающих бриджах и расстегнутых до пупка рубахах, а когда она, готовая пожертвовать ради него всем — женским достоинством, невинностью, честью, приходит к тебе, чтобы отдать свое нежное сердце в твои руки, ты отбрасываешь ее словно огрызок яблока! А потом уходишь, будто ничего и не было, а мне что прикажешь делать?! У кого искать утешения — у другого?! — Уже взявшись за ручку двери, Марелда повернулась к нему, и он в последний раз увидел ее искаженное бешеной яростью лицо. — Мерзкий ублюдок! Скотина! Ничтожество и дурак — все вы такие! Одно слово — мужчина!

Выкрикнув последние оскорбления, она вылетела из комнаты и с грохотом захлопнула дверь. Через мгновение Эштон услышал, как так же оглушительно хлопнула дверь ее спальни.

Глава 5

Марелда покинула Белль Шен с быстротой летней бури. Она наскоро попрощалась со старыми дамами, которые никак не могли прийти в себя от ее решения уехать как можно скорее. С превеликим трудом засунули в экипаж ее чемодан, а когда на крыльце появился Эштон, Марелда ограничилась высокомерным кивком, сделав вид, что не заметила протянутой на прощание руки, и с помощью лакея поднялась в экипаж. Как только он отъехал, Аманда и тетушка Дженнифер с любопытством уставились на Эштона, но по его мимолетной улыбке, скользнувшей по губам, почтенные леди так и не смогли догадаться, в чем все-таки дело.

Всю долгую дорогу, пока ее экипаж мчался в сторону Натчеза, Марелда не уставала осыпать проклятиями хозяина Белль Шена, призывая преисподнюю разверзнуться и поглотить его вместе с его драгоценной невестой. Представив себе это великолепное зрелище, Марелда с возрастающей яростью поняла, что от души порадовалась бы этому событию. Как бы то ни было, пообещала она себе, если в один прекрасный день до нее дойдет весть о смерти Лирин Уингейт, уж она непременно спляшет джигу на могиле проклятой шлюхи. Ведь это по ее вине ей пришлось пережить подобное унижение. Казалось, все ее усилия пошли прахом из-за того, что все семейство Уингейтов вдруг попало под чары притворной невинности этой девчонки, приняв все это за чистую монету! Боже, как это несправедливо! И виноватой во всем оказалась именно она! Будь проклята эта шлюха!

То, что произошло вчера вечером, вновь и вновь мелькало в памяти Марелды, пробуждая все самое злобное и яростное в темных уголках ее души. Она уже не просто проклинала своих обидчиков и призывала все муки ада на их голову. Нет, теперь она вздымала их на дыбу и жгла раскаленными углями за все те муки, которые ей пришлось испытать по их вине. Особенное наслаждение она испытала, вообразив, как собственноручно пытает девчонку. А Эштон лишь ломает руки, не в силах ей помешать. При мысли о мести ее воображение разыгралось не на шутку и она принялась ломать голову, пытаясь сообразить, как можно отомстить этим двоим. Но Марелда с бессильной яростью вскоре поняла, что вряд ли сможет удовлетворить свою злобу и все ее замыслы заранее обречены на провал. Закон будет глух и слеп к тем причинам, что толкнули ее на это. Что бы она не затеяла, все напрасно. Она просто обречена на бесславный конец. При этой мысли она несколько остыла. Ну что ж, пусть так, она поищет способ отомстить им, чтобы не подвергать опасности и себя, а до той поры они могут чувствовать себя в безопасности.

Подпрыгивая на ухабах и колдобинах, экипаж въехал в Натчез и остановился у трактира, где перед самым входом о чем-то оживленно болтала группа мужчин. Марелда обвела их равнодушным взглядом и вдруг обнаружила приземистую тучную фигуру Хорэса Тича. Невзрачный человечек, чрезвычайно напоминая в этот момент любопытную птаху, подпрыгивал на коротеньких кривых ножках, стараясь протолкаться поближе к собеседникам, но никто не обращал на его усилия ни малейшего внимания. Марелда всегда относилась к нему с насмешливым презрением и не останавливалась перед тем, чтобы жестоко высмеять беднягу за его спиной. Впрочем, от нее не ускользнули полные обожания взгляды, которые он кидал на нее. А может быть, попробовать использовать этого простофилю, как слепое орудие ее мести — ведь он будет готов служить только за одну ее улыбку? Стоит попробовать, решила она.

Марелда шепнула словечко на ухо вознице и закрытый экипаж остановился у обочины. Приоткрыв окошко, Марелда помахала кружевным платочком, чтобы коротышка заметил ее, наконец.

— Мистер Тич! Эээй! Мистер Тич!

Хорэс повертел головой. Не видя, кто его зовет, и вдруг лицо его расплылось в блаженной улыбке. Извинившись перед собеседниками, он своей косолапой утиной походкой засеменил к экипажу, спеша изо всех сил.

— Моя дорогая мисс Руссе! — пропыхтел он, едва не лопаясь от удовольствия. — Как я рад видеть вас!

Поистине, театр понес невосполнимую утрату, лишившись великой актрисы, в тот самый миг, когда Марелда Руссе решила избрать непыльную стезю богатой наследницы. Вообще же ее коронной ролью была роль светской леди. Впрочем, даже если бы она и не была такой замечательной актрисой, Тич и тогда бы по своей наивности не заметил презрительную усмешку, блеснувшую в темных глазах.

— Вы все тот же галантный кавалер, мистер Тич! В вашем обществе я чувствую себя особенной!

— Но вы и есть особенная, мисс Руссе, — живо откликнулся он. — Другой такой на свете нет!

— Ах, мистер Тич! Вы всегда заставляете меня краснеть! От ваших комплиментов я, того гляди, потеряю голову!

Хорэс чуть не подпрыгнул от восторга.

— Да что вы, мисс Руссе! Какая же это лесть?! Всем известно, что вы самая очаровательная дама во всем Натчезе! И, позвольте сказать, самая красивая!

Марелда заставила себя опустить глаза и слегка зарделась, притворяясь, что смущена донельзя.

— Боюсь, вы заставляете меня краснеть, мистер Тич!

Хорэс горделиво выпятил круглый животик, стараясь не замечать жалобного треска, который издал щегольской клетчатый жилет, готовый в любую минуту треснуть по швам. Ему никогда в жизни не доводилось еще вызывать краску на женском лице, если, конечно, не принимать в расчет краску гнева. При мысли о том, что его мужское обаяние заставило зардеться — и кого? — саму несравненную Марелду Руссе, он разом вырос в собственных глазах. Нежась в лучах блаженства, он все же через некоторое время с неудовольствием заметил, что улыбка на лице Марелда вскоре сменилась выражением беспокойства. К тому же его богиня нервно комкала в руках платок. Наконец, Хорэс вспомнил, что ведь это она для чего-то окликнула его, и осторожно осведомился:

— Эээ … могу ли я чем-нибудь быть полезен, мисс Руссе?

— Ах, мистер Тич, мне так неловко затруднять вас …

— Уверяю вас, мисс Руссе, для меня величайшее счастье — служить вам!

— Вы и вправду уверены, что вас это не затруднит ? …

— Как вам не совестно, мисс Руссе?! — с негодованием воскликнул он. — Просите о чем угодно, если это только в моих силах, то я….

Марелда с видимым усилием заставила себя заговорить, на ходу стараясь придумать что-нибудь поубедительнее.

— Прямо не знаю, кто может мне помочь в таком деле! Видите ли, на днях должен приехать мой дядя…а милый старичок привык по вечерам выпивать стаканчик горячего пунша…разумеется, в медицинских целях, вы меня понимаете?

— Ну, разумеется, разумеется!

С преувеличенной манерностью Марелда продолжала нараспев самым сладким тоном, на который только была способна.

— Увы, у меня совсем вылетело из головы предупредить слуг, чтобы непременно купили пару бутылочек про запас. И вы представьте — дядя приезжает сегодня вечером! В доме нет мужчин, чтобы заняться такими делами и я просто в растерянности. Бар пуст, и если я не предложу дядюшке выпить перед ужином, он может Бог знает что подумать о моем гостеприимстве. Ведь не могу же я сама идти в трактир, вы понимаете? Это, как бы сказать — мужская территория! А если послать кучера…кто же присмотрит за экипажем?

— Ах, позвольте мне позаботиться об этом, мисс Руссе? — Хорэс с восторженным видом заглотал приманку вместе с крючком.

— Вы сделаете это для меня, мистер Тич? Я так вам благодарна! — Марелда вытащила кошелек, и пара монеток со звоном упала на пол, когда она принялась неловко копаться в нем. — Минутку, сэр, вот деньги, пожалуйста.

Вне себя от счастья при мысли, что удостоился чести услужить такой прелестной женщине, мистер Тич поспешил запротестовать.

— Даже не хочу ничего слышать об этом, мисс Руссе! Позвольте оказать вам эту маленькую услугу. Это самое меньшее, что я могу для вас сделать.

Хорэс с готовностью заковылял к трактиру своей косолапой походкой — точь-в-точь утка, когда пробирается по замерзшей поверхности пруда. Чувствуя, как от невероятного счастья у него кружится голова, он вдруг подумал, что если леди нужна одна бутылка, она наверняка не откажется от двух или трех.

Мысли вихрем закружились в голове Марелды и в ее прекрасных, черных, как ночь глазах появился хищный блеск. Крошечное наследство, которое она получила, не могло удовлетворить всех ее потребностей, а теперь ей вдруг пришла в голову неожиданная мысль. Подумав о том, какая бездна возможностей может открыться перед ней, Марелда чуть не замурлыкала. Семейство Тичей владело таким состоянием, которое вполне могло компенсировать любые недостатки этого коротышки, а ведь Хорэс, к тому же, уже без ума от нее. И как не похож на этого дьявола Эштона, с которым всегда было так трудно иметь дело. При мысли о том, какие сияющие перспективы открываются перед ней, у Марелды захватило дух, и она почти не заметила, как летит время. Наконец дверь трактира распахнулась, и на пороге показался коротышка Тич с огромным бумажным пакетом в руках. Той же неуклюжей утиной походкой он заторопился к экипажу и, распахнув дверцу, с победоносным видом сложил свой дар у ног Марелды.

— Думаю, тут хватит недели на две, мисс Руссо, — Он приоткрыл пакет и показал ей четыре бутылки, — Ваш…эээ…дядюшка будет доволен.

— О, конечно, мистер Тич, вы так добры! Я в неоплатном долгу перед вами. Не хотите ли составить мне компанию? С удовольствием подвезу вас.

— Поездка с вами — само по себе счастье для меня, мисс Руссе. Буду только рад проехаться с вами, куда вы только пожелаете, — Обернувшись к чернокожему вознице, который в почтительном ожидании застыл на козлах, он величественно махнул рукой. — Мой экипаж поедет следом, — Он, пыхтя, взобрался по ступенькам и устроился напротив Марелды, едва в силах поверить своему счастью.

Марелда взмахнула платком, указывая на мужчин, все еще топтавшихся у входа в трактир.

— Надеюсь, я не помешала вашей беседе с приятелями. Вы, наверное, обсуждали что-нибудь важное.

— Да уж, мисс Руссе, вы угадали — мы обсуждали кое-что такое, что способно вселить страх в сердце кого угодно: мужчины, женщины или ребенка, словом, каждого в Натчезе. Конечно, если бы они знали правду. Пришло время действовать.

— О Господи, мистер Тич, вы меня просто пугаете! — Марелда в притворном испуге захлопала ресницами. — О чем это вы, скажите на милость?

— Да все об этих полоумных, что сбежали из психушки!

Марелда удивилась уже совершенно искренне.

— Вы хотите сказать, что из лечебницы кто-то сбежал?

— Разве вы ничего не знаете?! — При мысли о том, что именно ему выпала честь рассказать ей об этом, Хорэс просто раздулся от гордости.

— Там начался пожар, и психушка сгорела дотла. Несколько человек воспользовались этим и дали деру. Сейчас, в эту самую минуту, они быть может, бродят где-то поблизости. Кто может сказать, какой кошмар ждет нас?!

— А когда это случилось?

— Да в тот самый вечер, когда мы с вами были в Белль Шене, праздновали возвращение Эштона Уингейта.

Откинувшись назад, Марелда задумчиво уставилась на него, стараясь не выдать, как при этих словах мысли вихрем закружились у нее в голове. Эштон обронил в тот вечер фразу о том, что Лирин, должно быть, выскочила в одной рубашке из дома, где случился пожар. И вот, как нарочно, оказывается, что как раз в этот день сгорела лечебница для душевнобольных. Случайность ли это или нечто большее? Марелда едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Может это и есть тот самый, безопасный способ мести, который так ей нужен?

Сделав над собой усилие, Марелда с выражением самой искренней тревоги бросила взгляд на коротенького, пузатого человечка.

— Послушайте, а вам не приходило в голову, что та девица, которую Эштон привез домой — одна из тех, сбежавших?

От удивления глаза у Хорэса полезли на лоб. Эта мысль даже не приходила ему в голову.

— Эээ, … может быть, вы и правы …

— Эштон утверждает, что она, дескать, его погибшая жена, которая чудом осталась в живых. Но кто поверит в подобную ерунду? — Марелда почти физически ощущала, как коротенький, толстый человечек буквально упивается ее словами. — Как это может случиться, если всем известно, что Лирин Уингейт погибла еще три года назад?

— Но … для чего ему это? Зачем Эштону говорить, что это его жена?

Марелда озадаченно нахмурилась, потом пожала плечами.

— Конечно, противно говорить такое, но вы ведь и сами знаете, что Эштон не может устоять, если перед ним смазливая девица. Зная, что он из себя представляет, нетрудно поверить в то, что он вполне способен воспользоваться и ее побегом из лечебницы, и тем, что бедняжка потеряла память. Подумайте сами, как это удобно для него! Прекрасная возможность — и он ее не упустил!

Хорэс задумчиво потер подбородок. Не исключено, что в словах Марелды кроется разгадка этой тайны. Но, с другой стороны, надо быть полным идиотом, чтобы связаться с Эштоном да еще обвинить его во лжи.

— Возможно, вы правы. В таком случае, она нашла отличное убежище.

Марелда чуть не завыла от бешенства — она не понимала, как этот тупица не спешит использовать подобную возможность, когда она сама идет в руки?!

— Что вы хотите сказать?

— Никто не пойдет против Эштона, — коротко ответил Хорэс.

— Но ведь девчонка, вполне возможно, сбежала из сумасшедшего дома! — Вне себя от ярости при виде подобной трусости она бросила в лицо Хорэсу его же слова, — Мы все в опасности!

— Боюсь, что нам придется подождать пока она не выкинет нечто такое, что позволит нам без всяких осложнений забрать ее из Белль Шена.

— Что именно вы имеете в виду? — спросила Марелда, изо всех сил стараясь сдержать кипевшее в ней раздражение. — Например, убьет кого-нибудь?

— Или просто причинит кому-то вред, — По-видимому, требуется нечто сверхъестественное, чтобы побудить Хорэса и ему подобных восстать против всесильного Эштона Уингейта.

— Ну знаете! — взвизгнула Марелда. — Не знаю, как вы, а я теперь глаз не сомкну! — Она совсем позабыла, что всем в округе известно, как после двух бокалов пунша она засыпает как убитая. Даже если бы Миссисипи вдруг вышла из берегов и залила ее дом, она вряд ли дала себе труд открыть глаза. — Да ведь эта ужасная женщина вполне может зарезать меня в собственной постели, и никто даже не подумает прийти на помощь!

— Я был бы счастлив защитить вас даже ценой собственной жизни, — галантно произнес Хорэс. — В самом деле, если вам будет спокойнее, я готов приходить хоть каждый день…или вечер…лишь бы вы чувствовали себя в безопасности.

— В самом деле, Хорэс?! — Одарив его нежной улыбкой, Марелда ласково накрыла своими пальчиками его руку, — Вы настоящий друг!

Теперь, получив такое поощрение, Мамфорд Хорэс Тич дал волю своему влечению к Марелде. Едва дождавшись, пока минет неделя, в течение которой, по его предположению, она принимала у себя престарелого родственника, он под каким-то предлогом появился на пороге ее дома. Служанка впустила его, правда, оглядев с головы до ног с некоторым неудовольствием, и только после этого, скрепя сердце, проводила в гостиную, где и оставила ждать, пробурчав под нос, что предупредит свою хозяйку. Хотя, если судить по огромным каминным часам, до полудня оставалось еще не менее двух часов, Хорэс, по всей вероятности, так горел как можно скорее приступить к взятым на себя обязательствам защитника прелестной женщины, что даже не подумал о том, что в это время она, скорее всего, еще в постели. Чтобы помочь скоротать время ему подали кофе на серебряном подносе и по мере того, как часы продолжали мирно тикать, отсчитывая секунды, он все более нетерпеливо барабанил пальцами по фарфоровой чашечке. К тому времени, когда Хорэс допивал уже вторую чашку ароматного черного кофе, он уже почти потерял терпение. Наконец, в гостиную вплыла Марелда. Однако же он немедленно был вознагражден за долгое ожидание — наброшенный как бы наспех пеньюар едва держался на ее плечах, а видневшаяся из-под него тончайшая рубашка оставляла грудь достаточно открытой, чтобы горячий кофе ударил Хорэсу в голову.

— Мои нижайшие извинения, прелестная леди! — пробормотал Хорэс, вскакивая на ноги, при этом он едва не опрокинул чашку с дымящейся жидкостью. — Мне и в голову не пришло бы тревожить ваш сон.

Марелда проплыла через комнату и налила себе чашечку кофе, добавив несколько ложек сахара и изрядную порцию сливок, и лишь тогда соизволила заметить, что ее гость побагровел, как свекла. Глаза его, которые он был явно не в силах оторвать от ее более чем щедрого декольте, чуть не вылезали из орбит. Поскольку по всему было видно, что он не окажет длительного сопротивления, она позволила себе повернуться к нему спиной и отпила глоток кофе.

— Не беспокойтесь из-за этого, дорогой мистер Тич. Просто…скажем так, я никого не ждала в такое время, — Она лениво повернула голову к часам на каминной полке, дав ему возможность как следует разглядеть ее левый профиль — Марелда считала, что он производит неизгладимое впечатление. — Если бы мне только пришло в голову, что вы и в самом деле решили взять на себя заботу обо мне, то я бы постаралась лучше приготовиться к нашей встрече. — Само собой, это было неправдой, но не в привычках Марелды было обращать внимание на подобные пустяки. Тем более, что она не могла не заметить, как при одном взгляде на нее у забавного толстячка перехватывает дыхание.

— Прошу вас, — Она грациозно повела рукой, указывая на диван, с которого он поспешил вскочить при виде ее. — Присаживайтесь и будьте, как дома. — Марелда устроилась как раз напротив него и небрежно оправила пеньюар, постаравшись при этом, чтобы на один краткий миг перед глазами ослепленного Хорэса мелькнула точеная ножка.

У бедняги и так уже голова шла кругом при виде полной, восхитительно пышной груди, томных глаз и алых пухлых губ, но это последнее видение сразило его наповал. Хорэса словно ударили в солнечное сплетение. Он вытянул шею и мучительно завертел головой, пытаясь справиться с удушьем. Ему показалось, что галстук вдруг стал ему ужасно тесным.

— Я…как бы это сказать…я хочу сказать, если мы с вами теперь друзья…эээ…то, может быть, сможем обойтись без слова «мистер»? А то это звучит…как-то ужасно сухо… Может быть…. — Бедняга обильно потел, пытаясь облечь в слова столь дерзкое предложение, и почувствовал невероятное облегчение, когда убедился, что леди все поняла.

— Ну конечно, — Она опять отпила из чашки и бросила на него исподлобья лукавый взгляд, — Вы можете называть меня Марелдой, а я … — Она наклонилась к нему и одарила самой соблазнительной улыбкой, которую только можно себе вообразить, — я буду называть вас…Мамфорд!

Бедняге потребовалось собрать всю свою волю, чтобы оторвать взгляд от распахнувшегося пеньюара чаровницы и посмотреть ей в глаза. И при мысли о том, что придется огорчить такое прелестное создание, ему сделалось не по себе, — Я…эээ… — Пот градом катился с него, он рванул воротничок, явно нуждаясь в глотке свежего воздуха. — Мое…как бы это сказать…мое второе имя Хорэс и мне было бы…

— Но, дорогой мой, — ласково перебила его Марелда, — мне нравится имя Мамфорд или даже…

Хорэс даже съежился в ожидании того, что сейчас услышит.

— Мамми!

— Я…как бы это сказать…Хорэс мне всегда нравилось гораздо больше, — проблеял он. При мысли о том, что дерзает противоречить своей богине, Хорэс совсем сник и уж лепетал едва слышно: — Мать и Сисси всегда звали меня Мамми, а другие ребята… — Память о всех оскорблениях, которые в детстве выпали на его долю из-за этого несуразного имени, была так велика, что больно было даже думать об этом. Вертя в руках чашку и мучительно раздумывая, как бы половчее сменить тему, он сидел, прямой, словно палка, не в силах отвести застывшего взгляда от пряжек на ботинках.

— Ну конечно, мой дорой, — промурлыкала Марелда. Отставив в сторону чашку, она встала на ноги. — Как скажете.

Хорэс стремительно вскочил на ноги, стоило ей только приблизиться. От сильного аромата лавандовой воды у него все поплыло перед глазами.

— Теперь вы и сами могли убедиться, что здесь все в порядке и мне никто не угрожает, — равнодушно заметила она, при этом словно бы невзначай рука ее скользнула вниз и поправила полы бархатного пеньюара. От Марелды, впрочем, не ускользнуло, что Хорэс пожирает глазами каждую линию ее тела.