– А марка машины какая?

– Андрей, да не разбираюсь я в марках – большая, красная, красивая такая...

– Ясно. И что дальше было?

– Мне завязали глаза и отвезли куда-то на дачу. А там... – она снова расплакалась, не в силах выговорить и не в состоянии вспоминать, что произошло с ней на той проклятой даче. – А там они насиловали меня! Всю ночь! Ты понимаешь? Они били меня! На мне живого места нет!

– Успокойся, Лариса, не кричи, – Дубов даже вспотел от волнения.

Он налил ей стакан воды, и пока она пила маленькими судорожными глотками, сам нервно схватил сигарету и закурил, пытаясь осмыслить ситуацию.

– А утром они снова завязал" мне глаза, отвезли в город и вытолкнули ив машины на том же самом месте.

– А ты их не знаешь?

– Конечно, нет!

– А они чего-нибудь от тебя хотели? Чем-то угрожали? Что-то выпытывали?

– Нет! Трахаться им хотелось видите ли.

– То есть все случилось без какой-то причины?

– Конечно! Какая тут должна быть особенная причина, Андрей?!

– Слушай, надо позвонить в милицию...

– Нет, – она встрепенулась и протестующе протянула руку к телефону, как будто готовясь вырвать трубку из рук Дубова. – Не хочу. Начнутся все эти экспертизы, допросы, снятия показаний...

– Но их же надо найти!

– Я им глаза выцарапаю, если где в городе встречу! Я им все яйца поотрываю...

– Тише, тише, Лариса! Здесь стены тонкие, да и в коридоре могут услышать, – он погладил ее по плечам, пытаясь успокоить. – Раздевайся, я тебе сейчас кофе сварю...

– А что снимать, плащ? Тебе хочется на меня голую посмотреть?

– Ну что ты глупости-то говоришь, как тебе не стыдно, Лариса!

– Извини, – она попыталась улыбнуться, – я не хотела тебя обидеть. Просто... У меня под плащом почти ничего нет – всю одежду в клочья порвали, гады!

– Ну и ладно. Можно и в плаще кофе попить, правда?

И вдруг он вернулся на свое место, сел и обессиленно положил руки на стол:

– Черт, что же с тобой делать-то?

Она горько улыбнулась:

– А что тут сделаешь? Если можешь, отпусти меня на пару дней – отлежусь дома.

– Конечно.

– Тогда я пойду, – она встала, взяла сумочку, собираясь уходить, но Дубов вскочил со своего места и стал быстро натягивать куртку:

– Погоди секунду. Я отвезу тебя домой. Я сегодня как раз на машине.

– Что ж, и на том спасибо!..

Выписавшись из больницы, Николай с удвоенной энергией взялся за дело, будто хотел в считанные дни наверстать то, что упустил за два с половиной месяца вынужденного бездействия.

Он поставил перед собой задачу во что бы то ни стало за месяц подготовить и выпустить в эфир первую из передач, подсказанных таинственным незнакомцем. Именно в ней был запланирован сюжет о деятельности фирмы "Технология и инжениринг".

Всю работу по подготовке передачи Николай взял на себя, в общих чертах рассказывая о том, как движутся дела, лишь двоим – Андрею и Ларисе.

Он еще раз перепроверил все документы, данные таможенников и налоговой инспекции. Он взял интервью у водителя из гаража администрации президента, которому досталась одна из двух знаменитых "Вольво", расспрашивая о ее достоинствах по сравнению с отечественной "Волгой". Скрытой камерой (иначе бы не позволила охрана) он даже сумел заснять автосалон "Технологии", весь заставленный новыми сверкающими машинами.

И вдруг все пошло наперекосяк.

Одним прекрасным утром неожиданно обнаружилось, что в их компьютере стерты все файлы той программы, которую составляла Лариса на основе данных таможенной службы. Исчезло все – сколько автомашин ввезено фирмой, какого литража, на какую сумму ей пришлось бы раскошелиться, если бы растаможка происходила в соответствии с действовавшим законодательством.

Потом из монтажной исчезла видеокассета с сюжетом из автосалона.

Наконец неизвестные силы, которые, по уверениям Дубова, пытались сделать все, чтобы помешать программе выйти в эфир, нанесли самый тяжелый удар – из сейфа Николая была похищена копия контракта, заключенного между управлением делами администрации президента и фирмой "Технология и инжениринг", о поставке автомобилей "вольво" для "высокого" гаража и о привилегиях, которые получала в связи с этим обстоятельством данная фирма.

Файлы с данными удалось восстановить – у Андрея в столе случайно завалялась распечатка, которую он сделал на всякий случай.

Сюжет об автосалоне утерян навсегда – больше Самойленко туда даже на порог не пускали.

Хуже всего, однако, оказалась ситуация с выкраденным контрактом – в протокольном отделе администрации на его обращение предоставить еще одну копию этого документа ответили категорично:

"На ваш официальный запрос номер такой-то от такого-то числа сообщаем – подобного документа вообще не существует и не существовало, управление делами администрации президента никогда не подписывало никакого контракта с фирмой "Технология и инжениринг", поэтому ни первую, ни вторую копию его получить невозможно. Советуем вам тщательно проверять поступающую к вам информацию из официальных органов".

С этого момента Коле стало ясно, что против него действительно играют по-крупному.

Но не был бы Самойленко журналистом от Бога, если бы не нашел выхода – следы документа обнаружились в той самой Таможенной службе. Ведь таможенникам, как правильно рассудил Николай, нужно было руководствоваться какой-то официальной бумагой.

Словом, то ли у тех, кто хотел помешать расследованию, не хватило умения замести все следы, то ли у таможни в этой истории были свои интересы, но так или иначе, через несколько дней после исчезновения копия контракта снова была в руках журналиста.

Теперь Коля действовал более осторожно.

Он ни на мгновение не расставался с этой бумагой и еще с несколькими важными документами.

Он приказал продублировать все материалы расследования в трех экземплярах. Он копировал и забирал с собой каждый новый смонтированный сюжет.

Кстати, помня о летнем нападении на него в собственном подъезде, Николай купил бейсбольную биту и не ступал больше на темную лестницу подъезда без этого не запрещенного законом, но весьма эффективного оружия.

Теперь дело стало продвигаться намного успешнее, и Коля заявил эфир через две недели...

Самойленко с Дубовым сидели в монтажной – оставалось "добить" лишь несколько вставок в сюжеты, и программа была бы готова к предварительному просмотру, – как вдруг Колю позвали к телефону:

– Николай Сергеевич, кажется, жена, но очень плохо слышно.

Коля взглянул на часы – половина пятого. Наташка в это время обычно возвращалась с работы, чтобы отпустить нанятую все же для Леночки няню – Степаниду Владимировну, аккуратную старательную пенсионерку, с любовью и заботой относящуюся к девочке.

"А может, она задерживается и хочет попросить меня подскочить домой?" – думал Коля, пока шел к телефону.

– Да! Самойленко слушает.

– Коля... – голос у Наташи был очень странный – хриплый, сдавленный, тихий. Ему показалось, что она плачет.

Сердце Николая тревожно сжалось:

– Наташа, что случилось? Ты что плачешь? Ну, говори же, не молчи!

– Коля, приезжай. Срочно. Быстрее! – и она, расплакавшись окончательно, не в силах больше говорить, повесила трубку.

Самойленко побежал в монтажную.

– Андрей, ты на машине?

– Да, – недоуменно посмотрел тот на друга, не сразу сообразив, что от него хотят.

– Дай ключи!

– А что случилось?

– Дай быстрее! Мне срочно надо домой!

– Так давай я с тобой.

– Пошли!

И они стремглав бросились к выходу, Коля только заскочил в свой кабинет за битой...

"Жигуленок" Дубова летел по трассе как ветер, будто на ралли, обходя попутный транспорт и едва успевая разминуться со встречным.

Андрей правильно рассудил, что двадцать пять километров через весь город в час пик они будут ехать слишком долго, поэтому решительно рванул на кольцевую дорогу, решив компенсировать лишние километры бешеной скоростью.

Меньше чем через полчаса они уже подъезжали к дому Самойленко, чуть раньше сюда же с включенными мигалками подкатила машина "скорой помощи". У подъезда уже стоял и милицейский "рафик".

– Ни фига себе! – присвистнул Андрей, а Коля лишь нервно, да так, что даже побелели костяшки пальцев, сжал рукоятку биты.

Лифты, как обычно, не работали, и им пришлось бежать по той самой злополучной лестнице. Никогда в жизни, наверное, не поднимался Николай так быстро на пятый этаж!

Двери в квартиру Самойленко были открыты настежь, и все помещение, как показалось Коле, было заполнено людьми в милицейской форме и в белых халатах.

– Гражданин, вы куда? – попытался остановить его кто-то из сотрудников милиции.

– Я хозяин квартиры, – каким-то чужим голосом ответил Коля, не замечая, что держит наперевес свою бейсбольную биту. – Что здесь происходит?

И тут взгляд его вдруг упал под ноги – прямо у входных дверей, в маленьком тесном коридорчике лежала Степанида Владимировна, странно заломив руку за спину и раскинув ноги. Посередине ее лба бросалась в глаза маленькая бескровная дырочка.

Лужица крови растеклась, тем не менее, по ковру под ее головой. "Значит, – вдруг совершенно отрешенно подумал Николай, – пуля вышибла затылочную кость на выходе".

Эксперты-криминалисты колдовали теперь над остывающим трупом несчастной женщины, фотографируя его и заполняя протокол осмотра.

– Мы разбираемся, что здесь произошло, – важно пробасил милиционер, пропуская Николая в квартиру. – Заходите, там следователь.

– А где моя жена?

– Гражданка Самойленко?

– Конечно.

– Там, в комнате. С ней врач.

Коля бросился в комнату.

На софе лежала Наташа. Колю поразила бледность и безжизненность ее лица.

Врач, наверное, только что сделал ей укол и теперь сидел рядом, что-то приговаривая и считая пульс. Заметив Николая, он вышел из комнаты и, направился к милиционерам.

– Наташа, что здесь...

– Коля...

– Что случилось?

– Они украли Леночку!

– Что?!

Коля вдруг почувствовал, что у него потемнело в глазах. Леночку?! Украли?! Да полно, уж не сошла ли она с ума!

– Где она? – спросил он у Наташи, но та в ответ лишь зарыдала.

В это время зазвонил телефон. Коля автоматически поднял трубку:

– Алло!

– Самойленко?

– Да. Кто это?

– Свои, не бойся. Менты еще не ушли?

– Кто это? – Коля вскочил, в ярости сжимая трубку. – Подонки, я вас...

– Тихо, не кипятись, как холодный самовар. Твоя девчонка у нас. С ней все в порядке, не беспокойся. Мы потом обсудим наши проблемы, а сейчас заруби на носу одно – ментам про дочку ни слова, ясно? Иначе ты ее больше никогда не увидишь, понял?

– Ясно.

– Тогда все. Перезвоню вечером, когда у вас уже все будет спокойно. Тогда и побеседуем.

– Подождите... – попытался еще что-то сказать или спросить о чем-то Николай, но в трубке уди раздались короткие гудки отбоя.

Николай задумчиво положил трубку на рычаг.

– Кто это звонил? – Наташа, конечно же, почувствовала, что разговор был о Леночке, и теперь смотрела на Колю с тревогой и надеждой. – Что они сказали?

В этот момент в комнату вошел какой-то мужчина в штатском.

– Следователь Павлов, – представился он. – Вы, как я понимаю, муж Натальи Петровны – гражданин Самойленко?

– Да, Самойленко Николай Сергеевич, шестьдесят шестого года рождения, родился в Одессе...

– Погодите, я не о том пришел спросить... Так что вы, Наталья Петровна, говорили о вашей дочери? Вы считаете, что убийцы ее похитили?

– Да, дочери нигде нет. Степанида Владимировна была с ней, а когда я пришла...

– Наташа, да ты что! – наигранно удивился Николай, взяв жену за руку. – Я тебе разве не сказал? Или ты сама забыла – из-за всего этого?

– А что? – Наташа напряженно вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, куда он клонит.

– Я же отвез сегодня утром Леночку к бабушке! Она взяла отгул и решила сама посидеть с внучкой – очень соскучилась по ней. Я же тебе говорил, ты что, забыла?

В комнате повисла тяжелая тишина.

Наташа не отрываясь смотрела в глаза Николая, пытаясь его понять. Он незаметно сжимал ей руку, как будто умоляя догадаться о чем-то.

Следователь недоуменно переводил взгляд с одного на другого, не улавливая смысла этого молчания.

– Ну да, конечно, – вдруг нарушила молчание Наташа, согласно кивнув. – Конечно же, ты говорил мне, предупреждал. Как это я забыла?

– Ну вот, вспомнила!

– Так что, никакого похищения дочери не было? Вы уверены? – переспросил следователь, окинув их обоих подозрительным взглядом.

– Конечно! Дочь у тещи...

– Ладно, потом еще поговорим, – и следователь вышел из комнаты, недоуменно покачивая головой.

– Коля, что это значит? – шепотом спросила Наташа, когда дверь за следователем закрылась. – Почему мы не сказали ему правду? Может, еще не поздно начать поиски, по горячим следам найти бандитов...

– Тихо! – он ладонью зажал жене рот. – Тихо, Наташа, а то услышат!

– Ты можешь мне толком объяснить? – она опять начинала нервничать. – Что происходит?

– Только что звонили ОНИ...

– Кто они?

– Те, кто украл Леночку. Они потребовали, чтобы милиция в это дело не впутывалась, иначе...

– Что "иначе"?

Коля в ответ лишь промолчал, опустив голову, и Наташа поняла все без слов.

– Что они хотят от нас? Выкуп?

– Не знаю. Они обещали перезвонить вечером, когда в квартире не будет милиции. Наташа, у нас нет выбора – остается только ждать...

Резкая трель телефонного звонка раздалась в квартире Самойленко лишь около десяти вечера.

Николай, Наташа и Андрей, оставшийся на всякий случай у Самойленко, среагировали не сразу – несколько секунд они, весь вечер нетерпеливо ожидавшие этого звонка, сидели в каком-то странном оцепенении, не в силах двинуться с места. И вдруг одновременно вскочили, бросившись к телефонному аппарату.

Трубку взял Николай.

– Алло!

– Самойленко?

– Я.

– Ты один? Ментов нет?

– Нет.

– Ты им ничего не сказал?

– Ничего.

– Правильно сделал. Значит, кое-что понимаешь, не до конца еще безнадежный.

– Что вы хотите?

– Это ты, наверное, хочешь получить дочку обратно? Или мы ошибаемся?

– Не ошибаетесь. Что вы хотите от меня взамен?

– Сегодня какой день недели?

– Понедельник.

– Когда выходит твоя программа?

– Какая программа? – Николай не понимал, о чем говорит бандит.

– Твоя, Про фирму "Технология и инжениринг", про заработанные на "Вольво" деньги.

– В пятницу.

– Так вот. Наши условия – дочку ты получаешь в обмен на все документы и сюжеты, которые только есть у тебя по этому делу. На все-все копии, понял, чтобы у тебя после этого ничего больше не осталось, ясно? И, конечно же, в пятницу в твоей передаче ни слова не будет об этой фирме. Ты врубился, про что базар? Условия усек?

– Подождите, так быстро я не могу...

– Дочь хочешь живой увидеть – сможешь.

– Конечно, но мне нужно время, чтобы убедить начальство снять программу с эфира, чтобы собрать документы, уничтожить все лишние копии...

– А мы тебя и не торопим. Работай, думай, как все провернуть побыстрее. И еще одно условие – ты назовешь нам имя того, кто втравил тебя в эту историю, ясно?

– Я не знаю его...

– Бабушке своей сказки рассказывай. Той, которая с пулей во лбу, зажмурившись, на полу валяется! – противно заржали на том конце провода.

– Хорошо. Когда вы отдадите мне дочь? Я выполню все условия.

– Во сколько должна выйти программа?

– В девятнадцать двадцать.

– В пятницу в девять вечера, после того, как мы убедимся, что ты все понял правильно, мы с тобой свяжемся и назначим встречу.

– Как, вы будете держать ее до пятницы? – Николай с такой силой сжал трубку, что, казалось, пластмасса вот-вот раскрошится под его пальцами.

– А ты что думал?

– Но ведь она совсем крошка! Вы же не знаете, как за ней ухаживать, чем кормить...

– Не сцы. За ней приглядывает старушонка. В отличие от твоей, еще живая! – снова развеселился говоривший, цинично рассмеявшись.

– Давайте все сделаем быстрее...

– А как нам проверить, что передача не выйдет? Нет уж, все будет, как мы сказали. А ты можешь действовать, и побыстрее – уничтожай все копии, какие у тебя есть. Понял?

– Дайте мне поговорить с дочерью!

– Ее здесь нет.

– Я не буду ничего делать, пока не буду знать, что с ней все в порядке.

– Завтра в девять вечера я тебе снова позвоню. Сможешь поговорить.

– Точно?

– Не бойся, с ней все в порядке. Пока все в порядке. Теперь все зависит от ее папочки.

– Я все сделаю...

– Давай-давай, действуй! – и на том конце провода бросили трубку.

– Ну, что они сказали? – схватила его за рукав Наташа, как только он положил трубку на рычаг.

– Они отдадут Леночку. Все будет хорошо, не бойся, – ободряюще обнял Николай жену, но по его взгляду она тут же поняла, что он чем-то сильно озабочен.

– Что они хотят; от нас?

– Чтобы я перестал копаться в одном деле.

– И ты еще думаешь? Ты еще в чем-то сомневаешься? – Наташа даже отстранилась от него, с ужасом и подозрением глядя теперь на мужа. – Тебе что, это твое чертово дело дороже единственной дочери?

– Ну что ты, милая! Что ты плетешь? Конечно, я сделаю все, что они хотят, лишь бы поскорее вернуть Леночку, – снова обнял ее Николай, пытаясь успокоить. – Как ты вообще могла такое подумать?

– А когда они отдадут ее, Коля?

– В пятницу.

– В пятницу?!

– Я сделаю все, чтобы вернуть ее раньше... Ладно, Наташа, ты ложись, тебе надо отдохнуть. А я пойду провожу до машины Андрея...

Когда они спустились вниз, Коля тоже сел в "Жигули" вместе с другом.

– Ты куда-то хочешь поехать? – спросил Андрей.

– Нет, сегодня, наверное, бесполезно что-либо предпринимать. Честно сказать, я и не знаю, что можно сейчас сделать, – горестно покачал головой Николай.

– А что ты вообще думаешь об этом?

– Не знаю. Если ничего не придумаю, придется выполнить все их требования.

– Конечно, о чем разговор.

– Но можем и придумать кое-что. Есть у меня надежда. Я не хотел говорить тебе в квартире – боялся, что раз они там побывали, могли и "жучок" какой-нибудь поставить.

– Запросто могли, – подтвердил Андрей. – Я тебя давно предупреждал, что работают против нас парни серьезные. Это они тебя тогда... И Ларису, я в этом уверен, тоже они. И документы из редакции похищали они же.

– Да. Зря я тебе сразу не поверил... Короче, Андрюша, записывай номер телефона. Это в Москве, позвонишь по коду. Кажется, 095...

– Я посмотрю, не волнуйся, – Дубов записал названный Николаем номер. – Звонить прямо сейчас? В Москве уже полночь скоро, у нас час разницы...

– Да, сейчас. К чертям приличия! Спросишь Александра Бондаровича. Записал? Если трубку поднимет его жена или кто-то еще, скажи, что его обязательно нужно найти, и как можно быстрее. Передашь ему, что у Коли Самойленко беда. Можешь даже и конкретно сказать – мол, похитили дочь, взяли в заложники. Скажи, что очень нужна его помощь, что без него – никак.

– Понял.

– Если он согласится приехать, встретишь его в аэропорту. Ты у себя его сможешь поселить?

– Без вопросов.

– Понимаешь, я думаю, пока не стоит его тащить к себе. Наверное, будет лучше, если никто не будет знать о его приезде. Даже Наташке не скажу.

– Ясно.

– Если все будет нормально, позвони мне и скажи – все идет по плану. Больше ничего, я пойму.

– Ясно, не волнуйся.

– Потом, когда он прилетит, я сам вам позвоню откуда-нибудь из города, из автомата. Мы встретимся и все обсудим на месте.

– А он кто? Почему ты так на него надеешься?

– Банда-то? А я тебе еще не рассказывал? Банда – профессионал. Настоящий профи. Я таких еще никогда не встречал. Он – лучший из лучших. Понимаешь, раньше я думал, что такие ребята только в американских боевиках и бывают. А он – реальный, настоящий. Он может все.

– А где вы познакомились?

– В Одессе. Вместе раскручивали одно дело. Только я – как журналист, а он – как спецагент.

– Ни черта себе! – присвистнул Дубов. – Так он что, из КГБ, что ли?

– Вроде того. Если я правильно понял, сейчас он командует каким-то страшно секретным зверским спецподразделением головорезов.

– Круто! И ты думаешь, он сможет выкроить, время, чтобы помочь тебе?

– Насколько я знаю Банду – он поможет обязательно. А главное – кроме него, нам никто не сможет помочь. Так что езжай, Андрюша, сейчас вся надежда на тебя.