Наперегонки со смертью (№3) - Марафон со смертью

Только теперь Коля разглядел, что нос и щеки у незнакомца, как и у него самого, покраснели от холода – видно, и впрямь он торчал все это время где-то рядом.

"Хорошо, что хоть дождя сегодня нет", – почему-то вдруг подумал Самойленко.

– Про какой хвост вы говорите?

– Про наблюдателей.

– Господи, кому мы нужны.

– Уж поверьте, нужны. Но слава Богу, что наша встреча, видимо, окажется для них сюрпризом.

– Да вы можете говорить толком – для кого? Кому вы здесь готовите сюрпризы?

– Все в свое время, молодой человек, все узнаете, не спешите. Может, зайдем во двор этого дома – там есть лавочка, сядем, поговорим.

Коля аж содрогнулся от ужаса, представив себе, что снова придется торчать на этом проклятом пронизывающе-колючем осеннем холоде.

– Э, нет. Не согласен. Садитесь ко мне в машину – я смотрю, вы тоже замерзли. Хоть погреемся немного.

– В вашей машине, молодой человек, может быть установлен микрофон подслушивающей аппаратуры. Мне кажется, нет смысла рисковать.

– Послушайте, не знаю, как вас зовут, но вы же убедились уже, что никаких хвостов за мной нет? Кончайте играть в шпионов – нет никакого микрофона в моей машине, – Николай не на шутку рассердился – его стала раздражать маниакальная подозрительность этого субъекта.

Он похлопал свою "БМВ" по капоту:

– Я ее как свои пять пальцев знаю, перебирал уже не раз каждую мелочь, и особенно в салоне – недавно магнитолу менял. Нет там никаких подслушек, поверьте мне, ее хозяину. Это во-первых. А во-вторых, почему вы уверены, что дворик безопаснее, чем машина? Вы когда-нибудь про направленные микрофоны слыхали? В ста метрах от вашей лавочки "Волга" остановится, и каждое ваше слово будет записано. Если это действительно кому-то так уж важно и нужно.

– Что ж, возможно, вы и правы... если по-настоящему серьезными делами еще не занимались, – спокойно ответил незнакомец, обходя автомобиль и усаживаясь на переднее сиденье.

Николай чуть не задохнулся от возмущения – что этот без пяти минут старикан себе позволяет?

Он, чертыхаясь про себя от злости, быстро запрыгнул в салон, захлопнул за собой дверцу и, запустив двигатель на полную катушку, включил регуляторы печки.

– Насчет "серьезных дел"... Если бы вы смотрели наши передачи повнимательнее, видели бы тогда, серьезными мы занимаемся делами или нет.

– В том-то и дело, что смотрю я ваши программы исключительно внимательно.

– И что, вас они не убедили в нашей серьезности? – Коля злился и не скрывал этого. – Послушайте! А какого черта вы тогда со мной связывались? Зачем мы мерзли, играя в каких-то шпионов? Зачем мы оба теряем сейчас наше драгоценное время?

– Я смотрю ваши программы внимательно, поэтому знаю, что вы прошли мимо "темы номер один" для вашего цикла – а именно: мимо того, как делаются не просто большие, а огромные состояния, – невозмутимо, будто не заметив раздражения журналиста, сказал незнакомец.

– Один из героев моей программы имеет в разных видах собственности почти на миллион долларов! Это что, по-вашему, – не огромное состояние?

– Это, по-моему, большие деньги, но никак не огромные. Сейчас, Николай, существуют люди, которые "стоят" значительно дороже.

– Как вас зовут? – вдруг повторил свой вопрос Николай, чувствуя себя немного неуверенно перед спокойствием и невозмутимостью незнакомца.

– Пожалуй, знать мои имя и фамилию вам совсем не обязательно.

– С анонимщиками не работаю! – патетики в голосе журналиста, конечно, было слишком много, и едва заметная улыбка – одними глазами – мелькнула за стеклами золоченой оправы этого необычного "информатора".

– Николай, поверьте, вы будете спать куда как спокойнее, если я для вас останусь просто незнакомцем, с которым вы встретились случайно на площади Калинина. Этот вариант будет лучшим для всех.

Николай задумался – уж очень темнит этот его странный "клиент", а ведь еще ничего толком и не сказал, что могло бы его заинтересовать. С другой стороны, его спокойствие и весь его вид... Ведь возможно, что именно так и должны выглядеть те, кто знает, где и как зарабатывать не просто большие, а огромные состояния.

– Хорошо, я вас слушаю. Что вы конкретно можете мне предложить?

– Конкретно? – он снова спокойно улыбнулся, и Николай в который раз за вечер испытал чувство глухого раздражения. – Конкретно – ничего.

– Так... – начал было в ярости Николай, но незнакомец перебил его:

– Я вам просто предложу несколько простейших схем и объясню некоторые механизмы, дам некоторые наводки. А дальше вы будете работать сами – на то вы и журналист-аналитик, исследователь серьезных проблем и пороков, которыми болеет наше странное общество.

Он сказал все это не без иронии, и Коля в очередной раз почувствовал себя задетым. Он решил отплатить незнакомцу той же монетой.

– Несмотря на все ваши громкие слова и многочисленные предостережения, вы мне пока не сказали ничего стоящего. Кажется, зря я с вами связался... Кстати, не проверялись ли вы у врача на предмет страдания манией преследования или манией величия?

– Вы хотите узнать, как делаются в этой стране большие деньги? Хорошее желание. Но здесь надо идти логическим путем, потому как все, что лежит на поверхности, что заметно с первого взгляда, – мелочь, а не деньги. И успокойтесь, Николай, не стоит так нервничать.

– Хорошо, я согласен, не буду нервничать, и давайте идти логическим, как вы выражаетесь, путем. С чего начнем в таком случае?

– Экономика нашей страны довольно странно устроена, не так ли? С одной стороны – вроде бы появились бизнесмены, предприниматели, частные структуры и частные капиталы. Но с другой – жесткий контроль со стороны государства за каждой мелочью, идиотские, совершенно невообразимые налоги и откровенно неприязненное отношение президента, который, по его известному выражению, отряхнет всех этих бизнесменов, как "вшивых блох". Так?

– Так.

– Значит, настоящие деньги можно сделать лишь там, где сливаются интересы государства или его чиновников и предпринимателя, верно?

– Верно.

– Значит, и копать надо там, где бизнес-структуры работают под крышей государства.

Коля опять согласно кивнул – в этой схеме все выглядело безупречно.

– Теперь следующий момент – кто конкретно в государственном аппарате имеет влияние на экономические процессы, или кто уполномочен подписывать контракты, давать налоговые и прочие льготы? Кто распоряжается зданиями, а значит, офисами? Кто держит в руках все обеспечение государственных органов? Как вы считаете. Верховный Совет?

– Нет, уж точно не он, про что говорить! – ответ был настолько очевиден, что Николай даже энергично завертел головой, зная, что нет подобных возможностей у бесправных и запуганных белорусских депутатов. – Тогда кто? Кабинет министров?

– В какой-то степени вы правы. Да, многие внешнеэкономические контракты или соглашения подписывает Кабинет. Многие распоряжения тоже принимает Кабинет. Но кто руководит Кабинетом?

– Премьер...

– Чисто номинально. А кто назначил премьера и кто ему дает втык в случае чего? А кто распоряжается даже такой мелочью, как служебный автотранспорт или средства связи для министерств и ведомств, не говоря уже о помещениях? Кто всесилен и всемогущ в этой стране?

– Президент?

– Наконец-то! – удовлетворенно кивнул незнакомец. – Но не забывайте, молодой человек, что короля делает окружение. Было бы наивно думать, что какая-то фирма, которая заинтересована в государственной помощи, обратилась бы к самому президенту.

– Конечно!

– Плюс ко всему характер у президента таков, что он готов сколько угодно пользоваться государственным обеспечением, ни на секунду не задумываясь, во сколько он обходится налогоплательщику, но никогда не заимеет своей, частной, собственности – он же классический "совок", который готов гордиться и кичиться собственной нищетой.

– Да, это заметно.

Коля уже начинал догадываться, к чему клонит незнакомец, и не мог не признать, что его "логический подход" выглядит весьма убедительно и серьезно. Теперь ему было весьма интересно, какие конкретно схемы сотрудничества частного бизнеса и государственных чиновников предложит этот, судя по всему, весьма сведущий в подобных делах человек.

– За спиной нашего президента стоят другие люди, гораздо более умные в том плане, что понимают – гособеспечение не вечно, и пока есть возможность, надо усердно трудиться над собственным благополучием.

– Кто именно? В какой стороне, в каком кресле искать? Вице-премьеры, которые пришли из президентской команды? Глава администрации президента, непотопляемо сидящий при смене любого режима? Кто же?

– Вы такое выражение "президентский завхоз" когда-нибудь слышали? Знаете, кто это?

– Ну-у! Обижаете! Кто же не знает нашего дорогого Андрея Андреевича?

– Вот здесь и ищите.

– Например? – Самойленко проницательно взглянул на незнакомца – когда же тот перейдет от теории к конкретным, реальным делам?

– У Андрея Андреевича, как вы его назвали, слишком много возможностей. Вы только представьте себе – обеспечение всей государственной машины!

– Это я знаю.

– К примеру, возник вполне закономерный вопрос, на каких автомобилях ездить белорусским чиновникам – "волги" слишком неэффективные и неэффектные, но что взять взамен? Этим вопросом занимался "завхоз".

– И что?

– А вы не слышали разве про широко разрекламированный контракт с "Вольво"?

– Что-то слышал краем уха, но, честно говоря, в подробности не вникал.

– Теперь рекомендую вникнуть.

– Ну а вкратце, чтобы я знал, где искать, можете дать наводку?

– Контракт заключался не с самой фирмой-производителем, что естественно, а с так называемым дилером, даже не авторизованным – то есть с простыми торговцами, которые выбрали себе в качестве объекта продажи "Вольво".

– И что?

– Две машины были предоставлены администрации президента бесплатно, остальные (а первая партия была определена в шестнадцать автомобилей) должны были выкупаться у фирмы-дилера государством почти по себестоимости – без таможенных и налоговых накруток.

– Ну, это же естественно...

– Вы так считаете? А по-вашему, зачем было этим дилерам терять на двух "Вольво-440", доставшихся бесплатно, как минимум двадцать тысяч долларов? Богатые, что ли, слишком, деньги в карман не вмещаются?

– Не знаю, – откровенно развел руками Николай, действительно не врубаясь, к чему клонит этот все знающий и все понимающий незнакомец.

– Очень просто – фирма получила право ввоза в Белоруссию и продажи своих "вольвочек" практически без налогов, с полным освобождением от таможенных сборов. В их распоряжении оказались практически бесплатные машины! Вы представляете? Все конкуренты (а их тут всего – раз-два и обчелся) положены на обе лопатки – их машины в любом случае стоили как минимум на пять тысяч больше. Это раз. С другой стороны – темпы продаж получились просто колоссальные, потому как выложить двенадцать – четырнадцать тысяч долларов за ту же четыреста сороковую энное количество людей может себе позволить.

– То-то я смотрю, в последнее время много этих моделей в городе развелось!

– А представьте себе еще одну цифру – на продаже более дорогой модели, например девятьсот шестидесятой или восемьсот пятидесятой, навар фирмы составляет десять – пятнадцать тысяч долларов чистыми! Впечатляет?

– Да, здорово, конечно! – откровенно признался Николай, представив себе, сколько машин продается в Минске за год – а ведь Минск обеспечивал новыми, с завода, тачками практически всю Белоруссию.

– А знаете ли вы такую организацию, как "Белмагистральавтотранс"?

– Нет, честно говоря.

– Или еще целый ряд подобных фирм, только уже частных – они занимаются междугородными и международными автотранспортными перевозками.

– Дальнобойщики?

– Они самые. Как вы думаете, какая марка машины за это время стала самой популярной у этих фирм?

– "Вольво", конечно, – догадался Николай, понимая, сколько стоит новый магистральный тягач, особенно в стране, которая всеми доступными методами защищает свои неплохие, но все же во многом уступающие лучшим европейским и американским образцам "МАЗы".

– Естественно! Десять – пятнадцать тысяч долларов с каждого тягача экономит фирма-покупатель, пятнадцать – двадцать тысяч долларов чистой прибыли кладет себе в карман фирма-продавец. Обоюдное счастье, не правда ли?

– Да...

– И теперь самое интересное – вдруг оказывается, что "вольво" государству не нужны, оно вообще идет на сокращение количества служебных машин. Как вы считаете, это обстоятельство сильно огорчило так называемых дилеров?

– Наверное. Им же небось тут же урезали их льготы, заставили действовать на равных условиях с другими импортерами автотехники?

– Безусловно. Но пока документы были подготовлены, пока подписаны, пока исполнены – фирма работала в льготном режиме полтора года. За это время было ввезено и растаможено (даже если еще и не продано) около двухсот "вольво" разных моделей и разного функционального назначения. Средний навар на одной машине, как я вам пытался это объяснить, составляет пять тысяч долларов. Итого у нас получается...

– Миллион долларов!

– ...за полтора года, заметьте. А плюс ко всему эта фирма, разорив своих конкурентов, стала на самом деле настоящим дилером концерна, создала совместное предприятие по техническому и сервисному обслуживанию с развитой сетью филиалов – словом, вгрызлась в этот рынок всеми зубами и будет теперь долгие годы выгрызать из него все, что пожелает. Ну и как вам моя раскладка? Не жалеете теперь, что потратили свое драгоценное время на встречу с моей скромной персоной?

– Нет, не жалею, – искренне ответил Коля. Но у меня есть к вам еще несколько вопросов, на которые я хотел бы обязательно получить ответ.

– Пожалуйста, чем смогу – помогу, – улыбнулся незнакомец.

– Во-первых, почему Андрей Андреевич подписал с этой фирмой столь выгодный для нее контракт?

– Николай, вы казались мне намного серьезнее, а сами задаете поистине детские вопросы.

– Почему детские?

– Что вы хотели услышать – что "завхоз" взял взятку? Что из этого лимона баксов какая-то часть переведена на его счет где-нибудь в Германии или Швейцарии?

– Но ведь было бы вполне логично это предположить, согласитесь!

– Конечно. Только как мы с вами это докажем? Не надо замахиваться на то, что никогда не сможете подтвердить документально, молодой человек.

– Но ведь должны же быть копии каких-то счетов, отражающие прохождение денег...

– ...или в воздухе должен был остаться запах конверта, в котором эти самые деньги лежали наличкой... Николай, – снова снисходительно улыбнулся собеседник, – эти люди многое знают и многое умеют. Не думайте, что они настолько глупы, чтобы оставлять следы. Ясно?

– Хорошо, я согласен. Но мне неясен еще один момент.

– Я понял это, когда вы сказали "во-первых", задавая предыдущий вопрос.

– Скажите, только честно, зачем вам нужно было это мне рассказывать?

– Как вам сказать... Наверное, я заинтересован, чтобы ваша программа выступила по этому вопросу, раздав всем сестрам по серьгам.

– Зачем?

– Скажем, из мести. Из мелочной глупой мести тем людям, которые не выполнили передо мной некоторые взятые на себя обязательства.

– А можно ли более конкретно?

Незнакомец на некоторое время задумался, взвешивая, видимо, все "за" и "против" своей откровенности перед журналистом, наконец согласно кивнул:

– Хорошо, я расскажу вам кое-что еще, если вам это так интересно.

– Очень.

– Некоторое время назад нашу страну посетила официальная делегация Югославской федерации, возглавляемая аж самим президентом.

– Да, помню.

– Весьма представительная делегация была, не так ли? Давайте тоже зададимся логичным вопросом – почему? Да потому, что санкции против них мировое сообщество хоть и сняло, но к особым контактам не стремится. Их товарам закрыт путь на рынки Запада, а экспортировать нужно многое. Но вы же сами понимаете, что невозможно все время покупать, ничего не продавая, – закончатся деньги.

– Конечно.

– А здесь, почти в самом центре Европы, маленькая интересная страна, которая пытается шагать не в ногу со всем миром. Все против сербской агрессии – Белоруссия создает Комитет в защиту сербов. Никто не хочет иметь дел с Белградом – а эти аж рвутся, так им важно засвидетельствовать перед лицом России свое уважение к "православным братьям-славянам". – Да, это я знаю, мне самому не так давно один парень, побывавший там, рассказывал довольно забавную историю про отношение сербов к белорусам.

– Это, случайно, не тот наемник, которого вы пригласили к себе в студию?

– А вы и впрямь не пропускаете моих программ – Конечно, я же вам говорил об этом.

– Что ж, мне действительно очень приятно. Так что вы там рассказывали про югославов? – вернул Самойленко собеседника к теме их разговора.

– Представьте себе – страна с большим потенциалом, с развитыми, в отличие от нас, формами частной собственности ищет партнеров по бизнесу. Вы понимаете, какие открываются в такой ситуации перспективы?

– Смутно.

– Мне нужно было несколько контрактов. Во-первых, я хотел получить право поставок в Югославию калийных солей для производства удобрений...

– А разве это не прерогатива самого добывающего объединения – "Беларуськалия"?

– Моя фирма – официальный представитель и дилер, у нас с объединением подписан контракт.

– Простите, но, может, вы все-таки представитесь? Зачем из этого делать секрет...

– У меня, Николай, поверьте, есть свой резон и свои интересы, чтобы не "засветиться". И я вас предупреждаю – все, что вы от меня услышали, довольно конфиденциальная информация. Вам самому же лучше не знать, кто вам ее сообщил. Вы, по-моему, не совсем серьезно относитесь к делу, а ведь ваше расследование может обернуться для вас же неожиданной стороной – и не очень приятной.

– Ладно, – согласился Самойленко с доводами собеседника. – Больше вас не буду перебивать. Продолжайте, пожалуйста, про свои контракты.

– Во-вторых, я хотел, чтобы именно меня порекомендовали министру сельского хозяйства Югославии – родилась идея создания совместного предприятия по производству плодоовощной продукции – соков, детского питания, йогуртов, варенья и прочего. Югославы поставляют технологию и оборудование, помогают с южными фруктами в случае необходимости, а мы производим продукцию здесь, на своем заводе, и продаем ее на Запад, вместе, в одной связке, вырываясь на европейский рынок.

– Неплохо.

– Вы даже не понимаете, насколько хорошо было бы, если бы это осуществилось.

– И что же?

– Как гарантию "незабывания" хорошего ко мне отношения я пообещал отчислять процент в резервный фонд президента, на котором "сидит" Андрей Андреевич. Ну, а чтобы и сам "завхоз" был счастлив, я вручил ему небольшой конвертик.

– Взятку дали? – насторожился Николай, вдруг подумав, что может заполучить в свое распоряжение самое "горячее" дело современности.

– Ну вот, вы опять ничего не поняли, – разочарованно протянул незнакомец. – Конечно, можно назвать это и взяткой. А можно – благодарностью или гонораром за некоторые услуги. А главное, никто никогда не видел этого конверта, вам ясно? Документальных свидетельств передачи конверта и его содержимого ни у кого нет. Все остальное – это исключительно ваши досужие журналистские домыслы.

– Хорошо-хорошо, извините, погорячился. Все, теперь молчу. Продолжайте!

– Но мне не повезло – к огромному моему сожалению, я был "кинут" по обеим позициям. Предпочтение отдано моим конкурентам.

– Несмотря на конвертик?

– Именно!

– И вы говорите обо всем этом так спокойно! Почему бы вам не сообщить...

– Для меня на этом бизнес не окончен. Я буду работать и дальше.

– То есть вы не хотите, чтобы тот же Андрей Андреевич или кто-то еще на вас обиделся?

– Вы – догадливый, – горько усмехнулся незнакомец. – Но, сами понимаете, я тоже кое на кого обиделся, поэтому и связался с вами.

– А что я, собственно, могу сделать?

– А вы покрутите, порасследуйте. Поищите, какие частные фирмы вдруг ни с того ни с сего получают государственную поддержку, льготы и на каких условиях. Потом проанализируйте, как эти условия выполняются и что имеет государство от этого предоставления льгот и снисхождения. Словом, думайте, размышляйте! – Вы знаете... – Коля вдруг озадаченно задумался, и весь его энтузиазм, который было появился несколько минут назад, когда у него в руках оказалось столько интересных тем, начал увядать буквально на глазах, – я вот о чем не подумал – телевидение ведь наше государственное, и под куда большим контролем находится, чем ваш бизнес.

– И что из этого? – с улыбкой некоторого превосходства переспросил собеседник.

– Как – что? Да если у нас хоть одним словом будет упоминаться тот же Андрей Андреевич...

– А зачем вам его или кого-нибудь еще упоминать? Вы – как взрослый ребенок, Николай, не обижайтесь только, ради Бога. Неужели вам так необходимо все рассказывать своему телезрителю в глаза?

– А как иначе?

– Элементарно! Вы ставите проблему, называете некоторые фирмы, при этом государственные органы для вас существуют как совершенно абстрактные субъекты.

– Боюсь, так может не получиться...

– Получится. Посудите сами – вы просто говорите, что Кабинет министров или администрация президента предоставила налоговые льготы тому-то и тому-то. С этого страна не поимела того-то. А кто предоставлял льготы, кто подписывал контракты – пусть этим занимаются службы контроля самого президента. Уж он их натравит на генеральную ревизию, поверьте моему немалому опыту в подобных делах.

– Ну что ж, может, вы и правы. Стоит этими делами заняться посерьезнее.

– Еще как стоит! – уверенно воскликнул добровольный информатор. – Могу дать совет, к каким сферам следует особо приглядеться, – Слушаю вас внимательно, – насторожился Николай – это и впрямь, было очень важно.

– Во-первых, всегда в особой цене нефть. Я здесь не большой спец, но, говорят, даже сейчас, когда в этой сфере в основном орудуют российские "Лукойл", "Юкос" да "Славнефть", есть пара-тройка небольших местных фирм, которые на этом делают неслабые деньги. Дальше – вооружение, но вас, боюсь, к этой теме и близко не подпустят, поэтому можете, пожалуй, даже не пробовать здесь копать. А вот те же калийные соли – пробуйте! Лес – очень нынче ходовой товар для экспорта, на котором можно великолепно заработать. Проверьте фирмы, которые "присосались" к крупным традиционным белорусским экспортерам – тому же МАЗу, тракторному или "Атланту". Очень интересен финансовый рынок, особенно в свете того, что Межбанковская валютная биржа национализирована президентским указом – кто-то ведь "сядет" на эту жилу. Но я не знаю ваших возможностей – сможете ли вы докопаться до таких тонкостей. И, наконец, тряханите как следует "офисный рынок" – цена хорошего офиса в центре города сейчас ого-го какая, а все административные здания находятся в руках... Впрочем, сами знаете, в чьих руках.

– Да, конечно.

– Ну что ж, – незнакомец взглянул на часы – шикарный швейцарский хронометр в золотом корпусе с платиновыми вставками, – скоро десять, мы все обсудили с вами... Однако заговорились! Пора и честь знать.

– Да, и впрямь, – Коля даже удивился, как незаметно пролетело время.

– Спасибо, что согласились встретиться, надеюсь, кое-что интересное я вам подсказал.

– Конечно. Спасибо вам, что позвонили мне, что захотели это все рассказать...

– Пустое, это в моих интересах.

– Может, вас подвезти?

– Молодой человек, – незнакомец внимательно посмотрел в глаза Николаю, как будто пытаясь прочитать его самые тайные мысли, – я же вам уже говорил, что вы не должны беспокоиться, кто я и откуда. Почему же вы так настойчиво хотите раскрыть мое инкогнито?

– Да нет, что вы. Я без всякой задней мысли, – смутился Николай – он и впрямь предложил это исключительно из приличия, желая сделать человеку приятное. – Просто хотел вам помочь. Чтобы вы не тащились по этому проклятому холоду пешком. Помните, как замерзли, пока ждали друг друга?

– Хорошо, если так.

– Кстати, если не секрет, а какого хвоста вы за мной ждали? От какой организации?

– От государственной организации, – ответил тот уклончиво, – мы же с вами будем теперь работать в какой-то мере против государства...

– Против госчиновников, – поспешил поправить его Самойленко.

– Пусть так. Это не меняет сути дела – сейчас в стране существует как минимум семь спецслужб, стоящих на страже чиновничьих интересов.

– Государственных интересов, – снова поправил собеседника журналист.

– А вы, батенька, романтик, – похлопал незнакомец Николая по руке, державшей рычаг переключения передач, и открыл дверцу салона. – Желаю вам не разочаровываться... А впрочем, может быть, будет полезнее для вас, если и разочаруетесь в каких-то идеалах. Всего вам хорошего!

– До свиданья, – крикнул ему вслед Коля и тут же подумал о том, что с этим человеком они вряд ли еще когда-нибудь встретятся...

* * *

Самойленко ухватился за новую тему с энтузиазмом.

Первым делом проанализировав тот список сфер хозяйственной деятельности, где наиболее вероятны факты коррупции (а список он составил тем же осенним вечером, едва расставшись со странным незнакомцем), Николай решил взяться за торговлю лесом и за импорт автомобилей. Уж слишком хорошо расписал его нежданный информатор бизнес "вольвовских" дилеров, жаль было упускать возможность еще раз, теперь уже с документами в руках, пройтись по всей цепочке, проследив эволюцию этой фирмы.

Коля завел хорошие знакомства в Таможенном комитете, в Главном государственном налоговом управлении, в Министерстве внешних экономических связей, и через несколько недель, пусть с большим трудом и со страшным скрипом, но все же имел на руках копии тех документов, которые на самом деле предоставляли фирме "Технология и инжениринг" небывалые таможенные и налоговые льготы.

Он только начал отслеживать цепочку, он только-только почувствовал, что "взял след", только-только начал вести юридическую экспертизу кое-каких положений скопированных договоров, как случилась та страшная авария на загородном зимнем шоссе, когда его "БМВ" влетела под прицеп неведомо откуда взявшегося "КамАЗа"...

II

Самойленко лежал в республиканском Институте травматологии, куда вскоре после выписки из районной больницы устроили его на более детальное обследование друзья-газетчики, узнав, в какую беду попал муж Наташи Сенько.

Наверное, нет смысла объяснять, насколько отличалось это заведение от той убогой обшарпанной больницы с ее вечной нехваткой элементарных медикаментов и отвратительной кормежкой, с ее неумелыми молодыми врачами и бестолковыми медсестрами.

Здесь все было иначе – аккуратные двухместные палаты со специальными койками, внимательный и профессиональный персонал, самое современное оборудование.

Коля иногда даже сомневался, так ли уж заслуженно находится он в этом раю и каждому ли попавшему в аварию выпадает счастье лечиться именно здесь. Он подозревал, что ребята использовали все свои связи, чтобы восстановительный курс он прошел в этом специализированном травматологическом центре.

Впрочем, как бы то ни было, полежать здесь ему, по всей видимости, было необходимо – местные специалисты обнаружили у него ушиб левого легкого (вот почему резкая боль иногда так пронизывала всю левую половину его груди, что он пугался, все ли в порядке после этой проклятой аварии у него с сердцем), травматическую незлокачественную опухоль селезенки и, главное, смещение нескольких дисков позвоночника, что рано или поздно привело бы его к определенным проблемам с передвижением.

Теперь же у него была самая реальная возможность поправить свое здоровье, что называется, "на все сто", и Николай, хотя и не любил больниц с самого детства, послушно и даже с каким-то весьма странным для него удовольствием выполнял все требования врачей и режима – спал днем, занимался на специальных тренажерах, принимал лекарства, Но больше всего ему нравилось просто валяться в постели, читая, смотря телевизор или отрешенно глядя в белый потолок палаты над своей кроватью.

Он много думал в эти дни – про незавершенное расследование деятельности "Технологии и инжениринга", про будущие дела, про Наташку с Леночкой.

Он очень скучал по жене и дочери и с особым чувством каждый день ждал пяти часов вечера, когда, согласно больничному режиму, в его палату пускали посетителей.

Наташу и Леночку почти каждый день привозил на своей машине Андрей Дубов – коллега из их теле бригады. Впрочем, назвать Андрея просто коллегой было бы не совсем точно – он был, скорее, одновременно Правой и левой рукой Николая, самым горячим сторонником и самым верным единомышленником. И вполне закономерно, что именно он, пока Самойленко временно был оторван от дел в своей редакции, взял организацию работы в свои руки.

За почти полтора года совместной работы в "Деньгах" он стал для Коли настоящим другом. Он ежедневно навещал Николая в больнице и не жалел бензина и своих стареньких "Жигулей", чтобы привезти к нему также Наташу с дочерью.

Леночка быстро росла.

Коле хотелось плакать, когда он думал о том, что без него она сделала свои первые в жизни шаги.

Он проклинал ту аварию, когда представлял себе, как интересно было бы по вечерам играть с дочерью, слушать ее еще далеко не складную болтовню, учить ее новым словам, читать ей стихи и сказки перед сном.

И то сказать – уже третий месяц пошел с тех пор, как Коля попал в больницу, но только сейчас, появилась надежда на более-менее скорую окончательную выписку. А ведь незадолго до аварии Леночке исполнился год, и с тех пор Коля ее толком не видел.