Если б хоть кто-то предложил ему сейчас самый дурацкий порнушно-бандитский сценарий, а самое главное - деньги на постановку, он бы наверняка сделал такую конфетку, что можно в Канны посылать, а то и на "Оскара" номинировать. Возможно, он втайне надеялся, что Вредлинский ему что-нибудь предложит или замолвит словечко перед Мануловым. Но сам просить и умолять не стал - должно быть, скромность не позволяла. Поговорить, что ли, с Пашкой? Может, есть какой-нибудь шансик?
      "Да, но какое тут совпадение с дневником царя? - неожиданно озадачил себя Эмиль Владиславович. - Какая тут символика? Николай, согласно дневнику, ни перед кем не хлопотал... Полный маразм! Самодержец Всея Руси - и будет перед кем-то хлопотать?! Нет, надо срочно отвязываться от этих аналогий в голове! Иначе у меня, как выражаются Вадим и Лариса, "крыша поедет"..."
      И все же отделаться от настырных, прямо-таки сверлящих мозги строк из царского дневника он не мог. Он настойчиво пытался расшифровать, что значат слова: "Аликс сидела в моторе", "Дочери играли в прятки", "Мордвинов был жертвой"?..
      "Аликс сидела в моторе"... Позавчера он нашел аналогию между Александрой Феодоровной Романовой и своей законной Александрой Матвеевной. Аля, которая обычно в выходные любила поваляться после обеда, сегодня необычно рано убежала к подруге. Может, у нее любовник появился? Вполне реальная вещь, поскольку у нее предклимактерический период и муж, который уже почти ничего не стоит. Дети тоже укатили рано. Вот тебе и мотор, и прятки, и даже Мордвинов.
      ПРИПУГНУЛИ?
      Между тем лес закончился, и взору открылась большая поляна, а дальше за высоким забором маячил пятибашенный, красного кирпича мануловский дворец.
      Здесь начиналась тщательно расчищенная асфальтовая дорожка.
      Вредлинский уже ступил на блестящую черную ленту, но тут же застыл на месте. Метрах в двадцати перед собой, под кустом высокорослой сирени, он увидел светло-бордовый "Форд-Эскорт" с поднятым капотом и две внушительные фигуры в кожаных куртках. Один вроде бы копался в моторе, а второй вальяжно покуривал, облокотившись на крышу иномарки.
      Странно, странно-курить в такую погоду приятнее в салоне, опустив боковое стекло. А тот, что у капота, похоже, просто смотрит на открытый мотор, но ничего не отвинчивает, даже ключа в руках не держит. Да и парни по фигуре, росту и весу не меньше Стаса. Либо милиционеры-оперативники, либо бандиты...
      Вредлинский похолодел. Он боялся и тех, и других. Конечно, бандитов больше, потому что хорошо помнил предупреждение Манулова, что "следующим ходом во всей этой игре может стать твое убийство...". Впрочем, может быть и так, что эти молодчики наняты самим Пашкой! Господи всеблагий, спаси душу грешную!
      - Извините, папаша, можно вас на минуточку? - вежливо произнес тот, что стоял, облокотившись на крышу "Форда". Потом он выпрямился и, изобразив улыбочку, неторопливо двинулся в сторону Вредлинского. Сигарету детина выбросил и обе руки держал в карманах куртки. Остротой зрения Вредлинский не отличался, однако ему показалось, будто в правом кармане незнакомца обозначилось нечто угловатое... Пистолет?!
      "Неужели меня? - Сердце уже молотило по 120 ударов в минуту, Вредлинский чуял, что может и до выстрела не дожить.- Неужели прямо сейчас?! Боже, мне же только 63! За что?!"
      Он напрочь забыл про свой прекрасный австрийский пистолет, мощные "парабеллумовские" пули которого могли бы не только превратить в решето обоих молодцов, но и вывести из строя мотор "Форд-Эскорта". Куда там! Он даже двинуться с места не мог, рукой-ногой пошевелить. Мелькали перед глазами картинки из телевизионных репортажей о заказных убийствах. Окровавленные трупы на асфальте или на снегу... Аля, помнится, после первых подобных зрелищ ахала и охала: "Боже, зачем это показывают?!" А сам Вредлинский бодренько глядел не отворачиваясь, хорохорился. Все эти кровавые документальные видеосъемки воспринимались им почти так же, как игровые кадры из американских боевиков, поскольку лично его не касались. Теперь же жареный петух готов был клюнуть в темечко.
      А тот, в куртке, не спеша, вразвалочку приближался. Притом улыбаясь! Дескать, не бойся ты меня, дедуля, я тебе ничего плохого не сделаю. Ну, разве что убью... Так ты ведь на этом свете зажился! В России мужикам положено до 58 лет жить согласно статистике, а ты уже пять лет перебрал...
      Краем глаза Вредлинский разглядел, как тот, второй, что якобы копался в моторе, закрыл капот и сел за руль. Двигатель заурчал, и машина медленно покатила вперед, приближаясь к Вредлинскому.
      Только тут Вредлинский вспомнил про Стаса. Где он, черт побери?! Или он заодно с этими?! Но обернуться Эмиль Владиславович не успел, времени не хватило.
      Он только заметил, как тот, что приближался к нему от иномарки - до него оставалось меньше десяти метров! - внезапно изменился в лице и резко дернул руку из кармана. В ту же секунду что-то темное мелькнуло слева от Вредлинского, и от сильного толчка в плечо сценарист как пушинка отлетел в мокрые, еще не облетевшие кусты, росшие у края дорожки. В ту же секунду одновременно грохнули два выстрела - бах! бах! Вредлинский, упав носом в жухлую, мокрую траву, почувствовал солоноватый привкус и сухость во рту. В следующее мгновение он услышал короткий шелестящий звук - ш-шить! Господи, да это же пуля! Эмиль Владиславович захотел стать листиком, травинкой, камешком. Он ожидал, что сейчас оттуда, из иномарки, выскочат трое или пятеро с автоматами и начнут в упор поливать его очередями. Вредлинский уже почти физически ощущал боль от пуль, которых в него еще не выпустили.
      Но никакой стрельбы больше не было. Вредлинский услышал, как хлопнула дверца "Форд-Эскорта", взревел двигатель, и шум автомобиля быстро удалился.
      Приподняться Вредлинский не решался до тех пор, пока его не потормошили за плечо и не развернули лицом к небу. Открыв глаза, Эмиль Владиславович увидел Стаса.
      - Вас не задело? - спросил бодигард. - Подняться можете?
      - М-могу...- заплетающимся языком выдавил Вредлинский и с трудом, как будто и впрямь был ранен или контужен, поднялся на ноги, уцепившись за руку Стаса.
      - Подвигайтесь, Эмиль Владиславович, - заботливо порекомендовал телохранитель. - Наклонитесь, пошатайтесь, попрыгайте немного...
      - 3-зачем? - все еще заикаясь, спросил Вредлинский. Он прислонился к ближайшему от асфальта довольно толстому дубу, тесно прижавшись лицом к шершавому стволу. Сердце бешено стучало, никак не желая успокаиваться.
      - Бывает, не враз разберешь, что ранен. Сгоряча не почуешь, а после так хватанет... - мрачно объяснил Стас, пристально оглядывая одежду Вредлинского и наскоро отряхивая ее от мокрых листьев, а также иного мусора. - У нас в Афгане был случай. "Духи" мину бросили, одного пацана волной по земле протащило. Очухался вроде, все ништяк, только поободрался малость. Встал, пошел, как все. А потом - фигак! - и повалился. Оказалось, осколок махонький, с ноготок, в печень зашел, под броник. Сверху вроде одна царапина, а внутри уж крови дополна натекло. Выжил, конечно, но помаялся.
      - Пуля м-мимо прошла...- отстраняясь от дерева, пробормотал Вредлинский. Я слышал ее...
      - Ну тогда слава богу! - Стас оскалил стальные зубы. - Если пулю слышал значит, не твоя. Не сердитесь, Эмиль Владиславович? Я ведь толканул-то вас очень резко... Не ушиблись?
      - Пустяки, - уже почти нормальным голосом отозвался Вредлинский. - За что сердиться? Ты мне жизнь спас.
      - Все одно малость недоглядел. Мне бы надо раньше вперед выскочить, может, тот козел и вовсе не рискнул бы соваться. А так пришлось прыгать и сшибать вас - этот гад уже пушку дергал. Кто раньше шмальнул - я так и не понял. Он промазал, ну и я не лучше - вскользь по дверце саданул. Если б он по второму разу приложиться захотел, я б его завалил. Но этот хмырь, блин, сообразительный попался. Сразу прикинул, что стоит открыто, а я уже за дуб откатился. Прыткий, падла, оказался - сиганул через капот за машину. Был бы у меня ваш "глок" - я б их достал... А так он пригнулся, в дверцу - юрк! Водила по газам - фьють! Только их и видели. Номер грязью замазан - не рассмотрел.
      - Ты молодец, молодец... - рассеянно произнес Вредлинский. - Прекрасно сработал...
      - Ментов будем вызывать? - деловито спросил Стас. - Или домой пойдем?
      - Нет, мне обязательно надо быть у Манулова! - с неожиданной твердостью произнес Эмиль Владиславович.
      - Как скажете... - пожал плечами Стас, хотя, конечно, крепко удивился. Насколько он знал своего босса, тот отвагой не отличался. По идее, Вредлинский должен был со всех ног рвануть домой, запереться там и сидеть безвылазно.
      До мануловского дворца они добрались без каких-либо приключений. Однако вот тут-то и последовала самая печальная для Вредлинского неожиданность.
      Их даже не пустили внутрь ограды. Охранник - русский, но похожий на гориллу гораздо больше, чем те негры, которые обычно сопровождали Манулова, даже не поглядел на "кандидатский перстень" Вредлинского, который тот показал, просунув левую руку в маленькое окошечко-амбразуру, которое охранник открыл в калитке.
      - Пал Николаич с утра в Нью-Йорк улетел, - сообщил он, почти не разжимая зубы. - Когда обратно будет - не сказал. Клуб закрыт до его возвращения. Всего хорошего!
      И захлопнул "форточку", едва не прищемив Вредлинскому пальцы.
      - Коз-зел! - прокомментировал работу коллеги Стас.
      - "И пошли они, солнцем палимы..." - горько процитировал Вредлинский, отходя от калитки.
      Впрочем, когда они уже удалились метров на двадцать от ворот, за спиной послышались торопливые шаги. Стас, сунув лапу за борт куртки, обернулся. Эмиль Владиславович тоже посмотрел в ту сторону. Их догонял какой-то темноволосый, кудрявый и худощавый юноша в коричневом плаще нараспашку.
      - Господин Вредлинский! - окликнул юноша. - Будьте добры, задержитесь...
      - Внимательней! - предупредил шепотом Стас. - Такие тоже иногда стреляют...
      Но юноша стрелять не собирался. Когда он приблизился, то вручил Вредлинскому черный конверт, украшенный золотистым вензелем Николая II.
      - Павел Николаевич просил вручить вам в собственные руки, - заявил юноша.
      - По-моему, мы раньше никогда не виделись, - заметил Вредлинский, - вы уверены, что отдаете конверт тому, кому следует?
      - Уверен, - ответил тот. - И больше никаких комментариев.
      После этого кудрявый быстро убежал в калитку. Вредлинский на ходу открыл конверт, запечатанный сургучной печатью, и выдернул из него открытку с портретом Николая II - точно такую же, как те, на которых были оттиснуты золотом "священные цитаты". Однако на сей раз на развороте открытки находилось стандартное сообщение, что в связи со срочным отбытием магистра-председателя братства в Нью-Йорк очередное заседание переносится на 20 октября 1999 года.
      - Вот тебе и прятки! - присвистнул Вредлинский и тут же решительно добавил: - Но чай к Георгию пить все же пойдем! Как раз после прогулки по архиерейскому лесу...
      Стас, конечно, вслух ничего не сказал, но посмотрел на своего босса с легкой тревогой. Не иначе, беспокоился, не повредился ли тот в уме после перестрелки на дороге.
      Вредлинский заметил недоуменное выражение на физиономии Стаса и усмехнулся:
      - Иногда я говорю странные вещи, но тебя это не должно волновать... Скажи лучше, как профессионал, эти типы еще вернутся?
      - Те, что на "Форде"? Вам виднее. Смотря с кем ссорились и как, - хмыкнул Стас. - Прикиньте, кому должны, кто вам должен, не наезжал ли кто на вас... В принципе скажу как на духу: ежели вас захотят убить, то убьют. С одним отбойщиком не отмашетесь. Надо еще пару, а то и трех. Хотя, если за вас совсем крутые взялись, и этого не хватит.
      - Стас, - пробормотал Вредлинский, - ты уверен, что это охотились именно на меня?
      - Не знаю, Эмиль Владиславович, всяко бывает. Напали ведь при свете, значит, лицо хорошо видели. Ночью - другое дело. Там по одежке обознаться могут, машину перепутать, не на тот дом нацелиться. А здесь - навряд ли. Другое дело, что работали они как-то слабенько...
      - Что значит - слабенько?
      - Ну, не так, как нормальные киллеры работают. Либо это барахольщики какие-нибудь, любители, либо вообще просто припугнуть хотели.
      - Припугнуть?! Зачем?
      - Опять же сами у себя спрашивайте. Один вариант могу подсказать. Охота, к примеру, ребятам навязать вам охранные услуги. Одни имитируют покушение: налетают, морду бьют или даже стреляют, но заведомо не до смерти. Через день-другой приезжают другие и говорят: "Командир, тебя братки - допустим, "коптевские" - за что-то не полюбили. Но мы - к примеру, "солнцевские" - тебя прикроем. Выделим тебе охрану, однако возьмем с тебя четыре штуки баксов в месяц. Плати аванс - и спи спокойно. Не заплатишь - копи деньги на похороны, ничем помочь не сможем". Самый смех, что они и не "солнцевские", и не "коптевские", а какие-нибудь "люберецкие" или "тушинские", а кроме того, и те, что наезжали, и те, что охранять предлагали, - из одной конторы.
      - Ужас какой! - сорвалось с побледневших губ Вредлинского.
      - Что делать - жизнь такая. Если знаете, кто на вас наезжает и чего просит, лучше заплатите с ходу. Так дешевле выйдет.
      - В том-то и дело, что я понятия не имею, кому все это надо! - простонал Вредлинский. - Я же не миллионер! Что с меня можно взять?
      - Если сами не знаете, то вам еще на этой неделе все популярно объяснят, пообещал Стас с твердой уверенностью. - Или по телефону позвонят, или сами приедут...
      Вредлинский шел я думал уже не о мистических материях. Безусловно, Стас прав. На дорожке было достаточно светло, чтоб бандиты не смогли перепутать его физиономию с какой-то другой. Они ждали именно Вредлинского и никого иного. А раз так, то причастность к этому покушению Манулова становилась почти однозначной. Кто, кроме него, знал, что Эмиль Владиславович вечером пойдет на собрание братства? Никто! Конечно, кроме тех, кому он об этом сообщил. И хотя проклятый Пашка еще утром улетел в Нью-Йорк, он не стал звонить старому другу Миле-Емеле насчет того, что собрание переносится! Вполне бы мог сделать это хотя бы из машины по дороге в Шереметьево-2. Но не сделал. Правда, он какой-то конвертик с уведомлением оставил, но это курам на смех! Ждать, пока Вредлинский придет сам, чтоб вручить "в собственные руки"? Сущий кретинизм! Все тот же курчавый мальчик мог бы привезти это письмо прямо на дачу Вредлинского, благо тут и ехать-то всего ничего!
      Все это означало только одно. Манулов поверил в то, что история с Василисой была разыграна по "сценарию" Вредлинского. Либо после получения каких-то дополнительных сведений в субботу, либо вообще еще с пятничного вечера, несмотря на то, что тогда он вроде бы отказался от обвинений в адрес Эмиля Владиславовича.
      А что ему еще было делать? Убивать Вредлинского в своем "дворце"? Конечно, там можно было и труп надежно спрятать, и даже вовсе сжечь, но ведь Аля и дети знали: Вредлинский пошел к Манулову. Значит, нельзя исключить того, что перепуганная родня пропавшего без вести натравит на Манулова прокуратуру и милицию. Кто его знает, какие силы еще подключатся: ФСБ, ФСНП, ФАПСИ - и что все эти службы смогут накопать, даже если не найдут ни порошинки от исчезнувшего драматурга. Нет, в пятницу Манулов не мог позволить себе такой роскоши. Но и отпускать Вредлинского домой в неустойчивом состоянии было опасно. Во-первых, он мог сдуру покончить с собой, и Александра Матвеевна могла бы связать этот печальный финал с посещением Манулова. Во-вторых, Вредлинский мог очертя голову броситься в ФСБ и рассказать там что-нибудь лишнее. Наконец, если Вредлинский действительно был вовлечен в какую-то игру против Манулова, то мог сообщить своим боссам о том, что угодил под подозрение, и те приняли бы какие-нибудь экстренные меры против Павла Николаевича...
      Вот поэтому-то "мистер Пол" и решил сделать вид, будто поверил в чистоту и непорочность своего приятеля. Убедил в этом "Емелю", выиграл время на то, чтоб вовремя смыться. Во-первых, снял с Вредлинского, как с куста, восемь тысяч баксов безо всякой расписки и ведомости, во-вторых, заказал билет до Нью-Йорка, чтоб даже в случае провала операции против Вредлинского оказаться вне пределов досягаемости российского правосудия и бандитов, а в-третьих, нанял киллеров, которые должны были отправить бывшего однокашника на тот свет, когда тот, ничего не подозревая, пойдет на заседание братства...
      Итак, некий виртуальный "прокурор", сидевший в голове Вредлинского, огласил свое обвинительное заключение. Однако сразу же после этого слово взял, опять же виртуальный, "адвокат".
      Стержнем своей речи в защиту Манулова этот "адвокат" избрал предупреждение, которое Пашка сделал Вредлинскому в самом конце той самой острой беседы, которая происходила в пятницу. Привыкший к образному, драматургическому мышлению, Вредлинский даже нарисовал в своем воображении некую сценку, где роль "адвоката" почему-то играл его сын Вадим.
      "Господа присяжные заседатели! - звонко произнес "защитник". - Я обращаю ваше внимание на одну фразу, произнесенную гражданином Мануловым в беседе с потерпевшим:
      "...Учти, возможно, что следующим ходом во всей этой игре может стать твое убийство..." Безусловно, уважаемому обвинителю хочется трактовать ее как некую угрозу в адрес Вредлинского. Однако спешу напомнить вам, что до этого мой подзащитный упрекал потерпевшего в том, что тот его, выражаясь на специфическом жаргоне, "подставил". Цитирую:
      "И все концы в воду, вот что славно! Василиса ничего не скажет, Евсеев ничего не скажет, и даже киллеры ничего не скажут, потому что их тоже убрали. Фотография-улика, естественно, уничтожается, господин Вредлинский остается чистым и честным, а вот господин Манулов, визитку которого находят рядом с трупом, попадает под колпак органов, и не МВД, а ФСБ, поскольку я американо-израильский гражданин - ЦРУ и МОС-САД в одном флаконе!"
      Я спрашиваю вас, а вы спросите себя, господа присяжные, разве мог быть мой подзащитный заинтересован в смерти потерпевшего? Нет, нет и еще раз нет! Ибо тогда действительно реализуется ситуация "все концы в воду", которая в самом легком случае полностью подрывает деловую репутацию моего подзащитного, а в худшем - ведет его на скамью подсудимых. Ведь Вредлинский в принципе единственный человек, кто мог бы отвести от Манулова подозрения в организации убийства Евсеева..."
      Насколько убедительно прозвучала эта речь для виртуальных присяжных, Вредлинский придумать не успел. Стас крепко сцапал его за плечо и вывел в жестокую реальность.
      - По-моему, они от нас еще не отвязались...
      ВТОРАЯ ПЕРЕСТРЕЛКА
      - Что? - испуганно прошипел Вредлинский.
      - Вон там, справа, видите?
      Сумерки уже совсем сгустились, и над дорожкой засветились желтые огни светильников. Сам асфальт просматривался неплохо, а вот то, что лежало в стороне от него, погрузилось во тьму. Из тени выступали лишь два-три ближних к дороге ряда деревьев и кустов, а все прочее тонуло в непроглядном мраке.
      Эмиль Владиславович, направив свой близорукий взор вперед, как-то непроизвольно стал высматривать силуэт "Форд-Эскорта". Но никаких машин на дорожке не было. Только впереди, там, где дорожка выходила к "стеклянному" трубчатому переходу, переброшенному через шоссе, мелькали фары и габаритные огни мчавшихся сплошным потоком автомобилей.
      - Не туда смотрите! Я же сказал - справа! За деревом кто-то стоит...- с легкой досадой на своего шибко заумного босса Прошептал Стас.
      Пока Вредлинский шагал, так сказать, "на автопилоте", проводя внутри собственной башки некие судебные слушания по делу о покушении на свою жизнь, Стас продолжал исполнять служебные обязанности. Он не расслаблялся, потому что хорошо понимал: публика с "Форд-Эскорта" может пожаловать еще раз. То, что он говорил Вредлинскому насчет "припугнули", было лишь не очень удачной попыткой успокоить хозяина. И насчет того, что киллеры будто бы вели себя непрофессионально, он тоже сказал так, от балды. Просто Стас понимал, что ему, а значит, и Вредлинскому отчаянно повезло. Промедли Стас еще чуточку - и тот улыбающийся бугай подошел бы еще на пару шагов ближе. Тогда бы он успел спокойно выдернуть пистолет и в упор просверлить умную и интеллигентную голову Эмиля Владиславовича. А потом, уже приняв киллера "на борт" и разогнавшись, "Форд-Эскорт" долбанул бы Стаса бампером, обеспечив ему как минимум пару месяцев травматологии. Впрочем, и добить могли бы, чтоб никаких свидетелей не осталось.
      Стасу повезло потому, что он выхватил пистолет еще до того, как киллер достал свое оружие. Бугай заторопился, слишком резко дернул пистолет, и тот на несколько секунд застрял в кармане. Стас и впрямь мог бы положить налетчика наповал даже с десяти метров, но опасался, что Вредлинский в самый неподходящий момент рыпнется и угодит под пулю. Поэтому телохранитель не стал стрелять на опережение, а рискнул добежать до Вредлинского и оттолкнуть его в сторону примерно так, как рослый футбольный защитник берет "на корпус" не в меру прыткого и техничного нападающего. После этого последовал обмен выстрелами, от которого пострадала только дверца иномарки, киллер заскочил в тачку и был таков. По идее, надо было, добежав до мануловской дачи, срочно попросить охранников звякнуть в поселковое отделение милиции или даже в райотдел. Но он и не заикнулся об этом. Все пятерню с перстнем на пальце в окошко совал, придурок! Если б тогда позвонили и вызвали ментов, то второго налета вряд ли пришлось бы ожидать. По крайней мере, сегодня. Конечно, Вредлинский, возможно, считал, что менты обязаны приехать сами, едва услышав пару выстрелов. Если так, то он ужасно наивный человек! Менты себя так низко не ценят, чтоб срываться с места по поводу каждого громкого хлопка на территории поселка. Тем более что хлопки, один к одному похожие на пистолетные выстрелы, издают относительно безобидные китайские петарды, которые свободно продаются на рынках и в магазинах. Этих петард полным-полно в карманах у малолетних обитателей поселка, и они, особенно под Новый год, взрывают их десятками. Сейчас, правда, всего лишь начало октября, но кое-кто уже начал делать запасы для встречи 2000 года а заодно проверять, как работают эти хлопушки. Кроме того, у обитателей дач на руках немало оружия: и пневматического, и газового, и гладкоствольного, и нарезного. Кто и на какой даче решил пальнуть в воздух или по бутылке замучаешься искать, тем более что люди тут все важные, солидные и соваться к ним за забор - весьма стремно. Где постановление о производстве обыска? Вот бог, а вот - порог!
      Другое дело, если б Вредлинский позвонил и заверещал, что, мол, на меня напали. Тут менты бы стали рогом землю рыть, а бандюганам пришлось бы валить отсюда полным ходом. А он не позвонил. Еще понятно, если б Эмиль Владиславович был вором в законе или крутым авторитетом, которым западло ментов в свои разборки вмешивать. Но он ведь не блатной, а творческий человек, писатель! Известный и в России, и за кордоном. В театр, правда, Стас отродясь не ходил, поэтому ни одной постановки по пьесам Вредлинского не видал, но кинофильмы, снятые по его сценариям, смотреть доводилось. Сознание, что он работает у человека, который эти фильмы "придумал", сильно возвышало Стаса в собственных глазах. Надо же, ему доверили такого умного беречь!
      Поэтому в течение всего пути от мануловского дворца Стас крутил головой на 180 градусов. Хотя, конечно, понимал, что туго ему будет спасать хозяина в одиночку, да еще и с не самым лучшим оружием в руках. "Иж-71" - это даже не "макарон", хотя внешне похож один к одному. Калибр тот же, а патроны слабые. Словно бы нарочно кто-то хотел, чтоб у бандита, которому закон не писан, было преимущество перед охранником. Конечно, у Вредлинского "глок", но он же из него в корову не попадет! Да и вытащить не успеет... Нет, надо поменяться пушками с боссом, иначе хана!
      Когда в кустах по правую сторону дороги на секунду мелькнула какая-то подозрительная тень. Стас напрягся. После того как он сообщил Вредлинскому о своих наблюдениях и увидел, что босс явно струхнул, то еще больше укрепился во мнении насчет обмена оружием.
      - Эмиль Владиславович, - шепотом попросил Стас, - передайте мне по-тихому ваш ствол. Иначе, боюсь, не отмашемся...
      Он только что заметил, что сзади, теперь уже по левой стороне дороги, тоже шевельнулись кусты. Значит, их пасут минимум двое. То есть напасть могут и справа, и слева, и спереди, и сзади. Нет, пожалуй, лучше обе пушки иметь при себе!
      Вредлинский упираться не стал и неловко достал "глок-17". Стас забрал оружие, но свой "ижик" Вредлинскому не отдал. Эмиль Владиславович не возражал. Он понимал, что куда лучше будет, если вся "огневая мощь" сосредоточится в руках профессионала.
      - Если что, - наскоро инструктировал телохранитель, - сразу отскакивайте с дороги вправо, падайте наземь и ползите в кусты! Метров десять проползете от дороги, потом вскакивайте - и бегом к шоссе. В лесу темно, прицельно стрелять неудобно. А если выскочите на большую дорогу, они там навряд ли начнут стрелять...
      Прошли еще несколько шагов. Стас окончательно засек место, где укрылся тот, что был впереди справа. Он стоял за толстым стволом старого дерева, в трех метрах от бордюра дорожки. Хорошо встал, гад! Учел расположение фонаря, куда ложится тень от этого ствола, и теперь прятался в этой тени. Нет! Дальше идти опасно. С двадцати метров этот тип, если он хорошо стреляет, может достать.
      - Вправо! - Стас левой рукой сцапал Вредлинского за локоть и буквально вбросил в кусты. Ошалелый драматург не удержал равновесия, зацепился ногой за корень и, больно ушибив коленку, растянулся на покрытой мокрыми листьями траве. Но зато расчет оказался верен - Вредлинский разом выпал из поля зрения потенциальных стрелков. Стас тоже постарался не маячить на виду - с треском, будто лось-сохатый, проломился сквозь куст и упал рядом с толстенным пнем, должно быть, оставшимся от дерева, поваленного прошлогодним ураганом.
      Эти внезапные действия Стаса явно обескуражили засаду. Похоже, они еще за секунду до этого полагали, будто остаются незамеченными, и готовились подпустить свои "объекты" поближе, чтоб открыть огонь в упор и наверняка. ан нет, оказалось, что "объекты" их заметили, ушли с открытого места, и теперь играть надо на равных, то есть выцеливать противника на темном фоне деревьев, кустов и травы, с которой первый снег к вечеру совсем стаял. А тут уж кому повезет...
      Вредлинский, конечно, ползать по-пластунски не умел. Он даже в детстве не играл в войну, потому что во дворе, как считала мама, для него не было подходящей компании - одна шпана. Но даже если б умел, то проползти десять метров по мокрым и грязным листьям было выше его сил - по причине врожденной брезгливости. В результате он прополз всего пару метров на четвереньках, постанывая от боли в ушибленном колене, а потом поднялся на ноги и, охая, скорее заковылял, чем побежал в лес.
      Стас приглушенно матернулся, но не стал ничего орать вслед - не захотел обозначать свое место. Тем более что Вредлинский и так ужас как громко шуршал кустами и трещал ветками.
      Однако именно этот шум, как ни странно, сыграл положительную роль.
      Тот тип, что находился позади, на другой стороне дороги, возможно, подумал, что оба "клиента" рванули в лес, бегом и без оглядки. А потому, чтоб не остаться вне игры, решил по-быстрому перебежать дорогу. Топ-топ-топ!
      Стас, наблюдавший за деревом, где метрах в двадцати от него скрывался еще один молодчик, резко обернулся и увидел, как хорошо освещенную дорожку быстро перебегает детина с пистолетом.
      Реакция у спецназовца была еще та - мастерство не пропьешь! Стас мигом сообразил, что если не успеет завалить этого бегуна, то окажется между двух огней - тогда пень не поможет и хана наступит неизбежно. Ствол "глока" в доли секунды переместился на движущуюся мишень с нужным упреждением. Двойное нажатие на крючок... Шарах!
      - Ы! - коротко вскрикнул детина. Он буквально набежал на свою пулю. Стас рассчитывал угодить в бедро, но немного не рассчитал. Отдача у "глока" была помощнее, чем у хорошо пристрелянного Стасом "Иж-71", и ствол при выстреле чуточку задрало вверх. Поэтому пуля ударила "бегуну" в левый бок и, пробив ребра, вонзилась в сердце. Удар ее был настолько силен, что незадачливого киллера отшвырнуло метра на два, бросило на мокрый асфальт правым боком, а потом по инерции откинуло навзничь. Как лег, так и застыл с подвернутой под себя левой ногой. Стас мог констатировать смерть не хуже любого доктора...
      Впрочем, ему было не до медицинских наблюдений. Тот, что лежал на асфальте, даже если еще дышал, стрелять однозначно не мог. А вот второй, от которого Стаса прикрывал пень, как видно, заметил вспышку выстрела. Бах! Ш-щек! - пуля с треском отсекла от пня здоровенную щепку с куском коры, Стас инстинктивно пригнулся. Хорошо пальнул, гад, с двадцати метров, в темноте, а почти попал! Пожалуй, если Стас малость выставится из-за пня, то может очень не хило словить в лобешник... Хреново!
      Телохранитель озабоченно прислушался к удаляющемуся треску веток в той стороне, куда драпанул Вредлинский. Нет ли еще кого третьего в компании этих братков? А то, пока тот, что за деревом, будет сковывать Стаса, не давая ему высунуться из-за пня, этот третий догонит Эмиля Владиславовича тихо, без стрельбы и кровопролития свернет ему шею.
      Однако никаких лишних шорохов и тресков, свидетельствующих о том, что некто погнался за Вредлинским, чуткие уши Стаса не услышали. Зато они услышали шорохи и трески, характерные для работы УКВ-радиостанции. Чего-чего, а этих хрюков и писков Стас поверх головы наслушался и в Афгане, и в Чечне, и в разных других местах, куда заносила его буйную головушку прежняя служба.
      Несомненно, тот, что прятался за деревом, с кем-то связывался и что-то бубнил в рацию. К сожалению, говорил он тихо, и разобрать все полностью Стасу не удавалось. Впрочем, Стас и так догадывался, о чем может идти речь. Не иначе, браток просил страхующих корефанов, чтоб подскочили на машине к шоссе и перехватили Вредлинского у обочины. Впрочем, он и сюда мог машину запросить чтоб забрать подстреленного, а заодно разобраться со Стасом.
      Именно благодаря этому последнему предположению Стас не стал дожидаться конца радиосвязи. Он быстро сообразил, что ежели этот гад говорит по рации, то держит пистолет только одной рукой, к тому же раз он говорит тихо, значит, держит рацию близко от лица и либо вообще не смотрит в сторону пня, либо поглядывает изредка. Стало быть, если сейчас Стас резко и быстро выскочит из-за укрытия, то среагировать бандюга сможет лишь через пару-тройку секунд.