Поэтому я потихонечку вытащил рацию и позвал:
      - Я - Капрал, ответьте.
      - Слышу тебя, - тут же отозвался Капитан.
      - Я в пяти метрах от дренажной канавы. Здесь рядышком дон Паскуаль Лопес и его девка.
      - С охраной? - спросил Капитан.
      - Пока не видно. Включаю маячок.
      Теперь Капитан мог в два счета запеленговать меня и привести ребят мне на помощь.
      Тем временем девица выскользнула из слишком откровенных объятий Паскуаля Лопеса и пробежала еще два десятка ярдов по кукурузному междурядью. Я тихонько отполз в глубь поля. Это оказалось очень вовремя, потому что появились наконец-то и телохранители. Их было трое, с короткими автоматами и полицейскими кобурами на патронташах. Они неторопливо шли за своим хозяином, стараясь не выпускать его из виду. Этим они как бы использовали служебное положение в личных целях: приглядывали за Лопесом и надеялись взглянуть на "клубничку". Останься я на прежнем месте - они бы меня заметили, но я все-таки оказался предусмотрительней. Пропустив их мимо себя, я решил подождать, нет ли второго эшелона. Однако было тихо. Тогда я рискнул, навинтил глушитель на ствол автомата и переполз обратно на междурядье, по которому шел ближний телохранитель. Спины всех троих были прикрыты бронежилетами, и я предпочел бить им в затылок. С первым все обошлось просто прекрасно. Он даже упал почти без шума. Второй и третий, поглощенные наблюдением за Лопесом, не заметили, что остались вдвоем. Как видно, желание полюбоваться бесплатным секс-шоу у них было большое. Второй тоже мог бы в принципе уйти бесшумно, но на мою беду зацепился за корень или сломанный стебель, а потому упал не точно вдоль междурядья, как первый, а немного наискосок и свалил брюхом несколько стеблей, наделав треску. Третий, недолго думая, бросился наземь и открыл стрельбу.
      Он палил веером, не целясь, но в принципе мог в меня попасть. Во всяком случае, справа от меня, дюймах в двадцати, подломился и рухнул стебель кукурузы. Это произошло точно на уровне моей головы, и не будь этих двадцати дюймов, я, вероятно, так и не узнал бы, чем все кончилось.
      Я все-таки в него попал, но он так заорал, что у меня мороз пошел по коже. Он не притворялся, в этом я убедился, когда послал ему в голову еще одну пулю.
      Итак, без шума не обошлось. Где-то на асиенде завыла сирена, и взлетело несколько красных ракет. Это было примерно в той стороне, куда двигались солдаты-дезертиры во главе со своим Студентом.
      Вертя головой на триста шестьдесят градусов, я перебежками двинулся по междурядьям, пытаясь догнать Лопеса и его подружку.
      Однако поймали их все-таки Капитан и остальные, которые на звуки стрельбы прибежали как раз вовремя. Капитан приказал мне выключить радиопищалку и идти к нему.
      Через пять минут я до них добрался и увидел, что наши парни держат парочку на прицеле.
      - Молодец, Капрал! - Капитан хлопнул меня по плечу. - Это то, что нужно. Хотя и неинтересно: мы только-только начали воевать, а уже взяли в плен главнокомандующего армии противника!
      - Прошу прощения! - возмущенно воскликнул дон Паскуале. - Это ошибка! Я не Лопес! То есть я, конечно, Лопес, но я не тот Лопес! Я не диктатор, я его брат-близнец. Господи, как я ждал этого освобождения! Вива Хайди либре!
      - Господи, - устало вздохнул Комиссар, - если окажется, что и Лопес недоволен существующим строем, то я - пас...
      - А почему я должен быть доволен? - вскричал дон Паскуаль. - Я не виноват в том, что наша матушка, да будет ей земля пухом, родила близнецов! Утверждают, что Педро родился на десять минут раньше, и потому стал диктатором, ибо такова была воля отца. Но кто сейчас докажет, что нас трижды не меняли местами? Может быть, это я родился раньше... И вот теперь он диктатор, а я неизвестно кто.
      - Простите, - прищурился Капитан, - но нигде не упоминалось, что у Педро Лопеса есть брат-близнец... А может быть, вы просто-напросто сам Педро Лопес?
      - В том то и дело, что нет, - возмутился дон Паскуаль, - факт рождения близнецов скрывался пятьдесят три года! Никто, никогда и нигде не видел нас вместе! Но я вынужден был всю жизнь без выезда провести здесь, на асиенде, под контролем охранников, которые были убеждены, что охраняют самого Лопеса. Пятьдесят три года я томился под игом диктатуры! Вива либертад!
      - Ладно, - прервал Капитан, - убежден, что мы еще продолжим нашу беседу. Думаю, что сделать это будет удобнее у вас на асиенде.
      - О, но ее охраняет целый батальон! - покачал головой дон Паскуаль. - Вам не справиться с ними!
      - Но ведь вы вышли не через главный вход, - испытующе произнес Капитан. Мы знаем, что вы вышли через подземный ход, и знаем, что он где-то здесь.
      - Да, да, я и забыл! - кивнул Лопес. - Тут действительно есть подземный ход, это недалеко, я покажу вам...
      - Надеюсь, вы будете благоразумны, сеньор? Лопес пошел чуть впереди, за ним Капитан, готовый в любую минуту пристрелить не-диктатора, потом девушка Марсела, которая была так ошеломлена, что не могла говорить, а затем все остальные.
      Брат диктатора привел нас на небольшую площадочку у берега дренажной канавы. Затем дон Паскуаль достал из-под пиджака плоскую коробочку из красной пластмассы с клавишами, как на микрокалькуляторе.
      - Погодите, - остановил его Капитан, - прежде чем вы нажмете первую кнопку, мой долг вас кое о чем предупредить...
      - Сеньоры, - вежливо произнес дон Паскуаль, - я не самоубийца и даже не идиот. Я понимаю: вы хотели меня предупредить о том, что я буду убит при первой попытке дать сигнал охране. Уверяю вас, я вполне здоров.
      - Хорошо, - сказал Капитан, - дайте сюда ваш пульт и скажите, что надо делать.
      - Договорились! Вам нужно набрать комбинацию из четырех цифр - 1492, год открытия Америки Колумбом. После этого откроется вход в шахту.
      Капитан не без волнения нажал четыре кнопки. Я лично был удивлен, скажу прямо. Я предполагал, что какая-то из кочек или неровностей на этой лужайке раскроется или опустится вниз. В действительности же вся лужайка вместе с двенадцатью людьми, которые на ней стояли, плавно съехала в сторону и, словно мостик, повисла над канавой. Наверх поднялась просторная металлическая площадка, на которой стоял вместительный вертолет.
      - Лететь мы никуда не собираемся? - невозмутимо произнес Лопес. - Тогда прошу всех встать рядом с вертолетом на платформу и не подходить к краю. Вот за эту белую черту заходить опасно.
      Когда все сгрудились у вертолета, Лопес сказал:
      - Теперь надо набрать 1776 - год основания США.
      Капитан выполнил эту просьбу, и платформа опустилась на десять футов вниз, а лужайка, расположенная, как выяснилось, в неком подобии огромной стальной миски, закрыла шахту, словно крышка - кастрюлю. По сторонам мы увидели три стальных двери.
      - Они нам не нужны, - сказал Лопес, - к тому же открыть их будет невозможно. Из этих дверей выходят охранники, сопровождающие меня на прогулки. Я поднимаюсь на лифте, они выходят из дверей. Когда прогулка заканчивается, они уходят в эти двери, и дальше я еду один. Нажмите еще раз 1776.
      Лифт опустился на сей раз гораздо глубже - футов на шестьдесят вниз. Здесь была только одна дверь, точнее арка, закрытая стальным щитом.
      - 1789, - коротко сказал Лопес. Щит поднялся, открыв проем арки, и мы вышли в облицованный мрамором туннель, нечто вроде станции метро. У небольшого перрона на рельсах стоял вагончик, рассчитанный на двадцать человек. Лопес нажал кнопку у двери, и створки ее бесшумно разошлись в стороны. Когда мы разместились в вагончике, Лопес попросил Капитана набрать 1812. Дверь тут же закрылась, а вагончик сам по себе, без машиниста покатил по туннелю. Ехал он не очень быстро, и можно было полюбоваться мозаичными картинами, выложенными из смальты через каждые десять футов. Минут через десять вагон остановился у такого же перрона. Но здесь не было никакого выхода. Только мраморные плиты.
      - И как же дальше? - спросил Капитан, когда вышел из вагона.
      - Набираете сначала 1814, а потом- 1861. Капитан набрал первую комбинацию, и в самой середине мраморной облицовки две большие плиты сперва немного углубились в стену, а затем плавно разошлись в стороны, открыв проход. Наши носильщики мелко закрестились... У них в Лос-Панчосе такой техники еще не водилось, и подобные трюки они видели разве что в фантастических фильмах. Один из них шагнул было к проходу, но Лопес удержал его за рукав:
      - Нельзя! Нельзя пройти здесь, не набрав 1861.
      - А что будет? - поинтересовался Комиссар.
      - Извольте, - Лопес снял свое шикарное сомбреро и швырнул его в проход. Оно, вращаясь с большой скоростью, чем-то напоминало летающую тарелку. Вспышка! И, охваченное пламенем, сомбреро сгорело в течение нескольких секунд!
      - Прошу прощения, - сказал Лопес, - но это лазеры. Можете бросить одновременно все ваши кепи и убедиться, что в каждом из них будет, по меньшей мере, одна дыра.
      - Вы знаете, мы вам верим! - кивнул Капитан и поскорее набрал 1861. Даже после этого никто не решался сделать первый шаг. Слишком неприятно было входить в дом, напичканный подобной техникой. Первым пошел Лопес под руку с Капитаном, а уж затем все остальные. По лестнице из десяти мраморных ступенек мы поднялись к арке, закрытой стальным щитом, и подняли щит, набрав 1865. После этого мы оказались на лифтовой площадке немного меньшего размера, чем та, на которой мы сюда спустились.
      - 1898, - объявил Лопес, и площадка стала быстро поднимать нас вверх. Щелкнуло, площадка остановилась, подняв нас не менее чем футов на триста. В окружавшей нас мраморной стене была всего одна дверь, которую открыли, набрав 1917. Пройдя еще одну короткую лестницу, мы уперлись в стальной щит. Он убрался по команде 1918, и мы очутились в уютно обставленной спальне.
      Тут можно было бы вполне разместить короля какого-нибудь европейского государства. Здесь стояла просторнейшая - человек на восемь - кровать, застланная шелковым покрывалом розового цвета с золотисто-алыми драконами, розами и рыбами. Над кроватью был устроен высокий балдахин на резных столбах из черного дерева. Тумбочки, пуфики, бра, ночники, зеркала, туалетные столики... Везде позолота, инкрустации, мозаики, мрамор. Пол застлан огромным ковром с восточным орнаментом и таким ворсом, что в нем нога утопала по щиколотку, как в траве. А мы-то пришли сюда в грязных ботинках, с которых еще не осыпалось кое-что из того, что мы подцепили в канализации.
      Щит за нашей спиной закрылся. Прогулку по кукурузе можно было считать законченной. Мы были в гостях у дона Паскуаля Лопеса.
      В гостях у Лопеса
      - Скажите, сеньор Лопес, - позволил себе поинтересоваться Капитан, почему вы все-таки столь гостеприимны? У меня нет особой уверенности, что, последовав за вами, мы не окажемся в плену.
      - Ну, во-первых, вы сами напросились в гости, - широко и радушно ухмыльнулся Лопес. - А во-вторых, я очень хочу жить.
      - В этом мы пока не сомневаемся, - согласился Капитан, - но поверьте, у нас аналогичное желание, Вы можете дать нам какие-нибудь гарантии?
      - Только одну - свою жизнь. Я ведь тоже нуждаюсь в гарантиях. Там, у канавы, меня можно было просто убить и спокойно уйти, имея шанс прорваться через военных. Вы захотели пробраться на асиенду "Лопес-23" - пожалуйста. Я привел вас сюда. Вы своего добились, хотя вряд ли предполагали, что тут вас ждут с распростертыми объятиями. И только когда вы увидели лазерную защиту, у вас появились сомнения. Но там, на перроне, было уже поздно возвращаться. Так вы очутились здесь, на асиенде, а точнее - в подземном бункере, который еще мой отец соорудил в шестидесятых годах на случай мировой ядерной войны. Защиту и кое-какое дополнительное оборудование установили мы с братом. Выйти отсюда невозможно. Все комбинации цифр только у меня в голове, но и это не главное. Здесь, во внутренних помещениях, я могу обходиться, словно волшебник, только заклинаниями. Здесь установлен новейший японский компьютер, который исполняет только мои приказы. Хотите убедиться?
      - Только давайте без лазеров! - поморщился Капитан.
      - Вы не хотели бы вымыться, сеньоры? - спросил Лопес, втянув воздух. Пахло от нас известно чем - канализацией.
      - Вообще-то надо, - кивнул Комиссар. - Но вы не устроите нам ванну из серной кислоты?
      - Положитесь на мое слово.
      - Маловато, - покачал головой Капитан. - Мы даже не знаем, что вы можете обрушить на наши головы, а мы можем вас только застрелить, да и то, если успеем.
      Мне стало не по себе. В спальне было светло, сквозь шторы проникал из окон дневной свет, и в то, что говорил Лопес о подземном убежище, мне не верилось. Но вот сомбреро, сожженное лазерами, я хорошо помнил.
      Мой тоскливый взгляд в сторону окон не укрылся от Лопеса.
      - Вы можете подойти и поглядеть, что там светится, - усмехнулся он. Я подошел, приотдернул штору и увидел, что вместо окон в стене устроены ниши, подсвеченные лампами дневного света.
      - Ночь! - вдруг крикнул Лопес. Дневной свет разом сменился призрачным, лунным, серебристо-голубым.
      - Утро! - скомандовал дон Паскуаль. И вновь появился розовато-золотистый свет восхода.
      - Ночь! - крикнул я, и ничего не получилось.
      - Напоминаю, - ухмыльнулся Лопес, - компьютер исполняет только мои приказы. Это же следует делать и вам, если у вас есть желание когда-нибудь отсюда выбраться. Итак, складывайте ваше оружие вот здесь. Ничего не пропадет, ручаюсь.
      Я еще раз с тоской обежал глазами комнату. Чего-то в ней явно не хватало. Минута потребовалась, чтобы понять чего - в комнате не было дверей. Даже тот проем, через который мы прошли, не только был задвинут стальным бронещитом, но и замаскирован зеркалом. Одновременно мне бы очень хотелось понять, что думает наш Капитан и что думает, точнее, что задумывает Лопес.
      - Знаете, дон Паскуаль, - нахмурился Капитан, - мы еще не готовы быть доверчивыми. Мы согласны мыться, но одного мы все-таки оставим при оружии. А вас и вашу девушку мы привяжем к креслам и используем в качестве щита для нашего парня. Вы не будете в претензии?
      - Как вам угодно, - согласился Лопес. Мы с Камикадзе крепко прикрутили его к спинке кресла. Потом то же самое сделали с его Марселой, которая по-прежнему была безвольна и покорна, как кукла. Я примостился с двумя автоматами между спинками кресел, составленных спина к спине, и был готов в любой момент нажать на спусковые крючки.
      - Ванная! - крикнул Лопес. Одно из огромных зеркал, находившихся по обе стороны от кровати, вместе с туалетным столиком поднялось вверх. Открылся проем. За ним я разглядел кусочек светлого и богато убранного помещения.
      - Пушка, Малыш, носильщики и Чарли - вперед! - сказал Капитан.
      - Сеньор, - подал голос Лопес, - к сожалению, я не был готов переодеть вас полностью и могу предложить только майки, трусы и купальные халаты.
      - Обойдемся халатами, - махнул рукой Комиссар. - Одежду у вас можно отстирать?
      - Справа от входа будет люк в вертикальной трубе. Откройте его и положите весь комплект грязного белья на верхнюю полку, после чего нажмите синюю кнопку. Когда полочка опустится, появится вторая, опять положите комплект и так далее. Через двадцать минут достанете все из люка трубы, что слева от входа, кто первый клал, тот первый и получит...
      Первая шестерка ушла в ванную. Капитан, Комиссар, Камикадзе и я в напряжении ждали. Комиссар поставил в проем двери кресло с высокой спинкой на тот случай, если Лопес захочет закрыть проем и отрезать нас от остальных. Я держал ствол у затылков Лопеса и Марселы, Капитан приглядывал за всеми подозрительными местами на одной паре стен, а Камикадзе - на другой. Но ничего не случилось. Спустя примерно сорок пять минут все шестеро вышли из ванной благоухающие, в чистенькой и даже отутюженной одежде и с начищенными ботинками.
      - Господи! - вскричал Китаец Чарли с нескрываемой завистью. - Вот буржуй проклятый! Это же чудо было!
      Ванная представляла собой солидных размеров зал с бассейном, где можно было бы проводить соревнования по плаванию. Тут были и кабинки для душа, и сауна, и какие-то принадлежности для массажа, и зеркала. Жаль, что мы торопились, поскольку все-таки побаивались всяких штучек со стороны Лопеса, и потому вышли из ванной довольно быстро. Нас просушили фенами, из трубы слева от входа нам довелось вынуть чистое белье и верхнюю одежду, а специальный автомат почистил до блеска наши ботинки.
      - Ну что ж, - сказал Капитан, отвязывая Лопеса и Марселу, - первое испытание вы, кажется, выдержали.
      - Благодарю за доверие, - хмыкнул дон Паскуаль, разминая руки. - А теперь - прошу в столовую. Столовая!
      Прямо напротив того зеркала, которое скрывало стальной щит, закрывающий вход в спальню, поднялось зеркало на противоположной стене, и открылся ход в столовую.
      Здесь был небольшой зал, отделанный в рыцарском стиле. Это означало, что лжеокна были устроены с трех сторон, но иной формы - стрельчатые. В промежутках высились не то статуи рыцарей, не то просто доспехи, на стенах висели щиты, копья, мечи, алебарды и тому подобный металлолом. В общем, было красиво.
      - Капитан, - с восхищением произнес Китаец Чарли, - все это надо немедленно реквизировать!
      - Давайте сперва покушаем, - предложил Лопес. - Дорогой Капитан, нажмите на пульте кнопки, чтобы получилось 1931.
      Тут же над огромным камином в дальнем конце зала открылся солидный телеэкран, на котором засветилась надпись: "Видеоменю".
      - Сейчас на экране будут появляться названия блюд и их изображения, быстро сказал Лопес Капитану, - вы должны будете сказать "да" или "нет". А я повторю их для машины.
      Боже, что тут только не появилось! На экране возникло не менее пяти различных супов, семь вторых, одно другого лучше, изысканнейшие сладкие блюда, закуски, вина и фрукты. После каждого видения, от которого у всех нас разыгрывался аппетит, Капитан требовал, чтобы все, кто хочет это есть, поднимал руки, а Лопес тут же кричал компьютеру: "Да! Двенадцать!" или: "Да! Семь!" Столько блюд каждого вида потом и появилось, когда из камина выехал стол.
      Даже в чистом обмундировании мы выглядели за такими блюдами как нечто инородное. К тому же почти все держали под рукой оружие. Вероятно, мы все еще ждали подвоха, а особенно Капитан. На сей раз он принял менее серьезные меры предосторожности, но мне от этого было не легче.
      - Капрал, - вежливо сказал он, - не садись пока...
      Потом все стали жрать паштеты, салаты, крабов и омаров, бульоны и устриц, жаркое и холодную телятину, пить из хрустальных бокалов французские, итальянские и испанские вина... Капитан, Комиссар, Камикадзе, Малыш, Пушка, Китаец Чарли, носильщики, которых звали Хорхе, Хуан и Хосе, не говоря уже о Лопесе с Марселой, - все жрали и пили, а я стоял с автоматом на изготовку, как болван, и глотал слюнки, поскольку больше глотать было нечего. Когда кто-нибудь уж очень смачно чавкал, у меня появлялось желание - и притом горячее! - высадить все сорок пуль из магазина по этим сытым и довольным рожам. Если я не сделал этого, то только потому, что успокаивал себя одним соображением: если бы командир наш поставил бы на мое место кого-нибудь другого, то это он бы держал сейчас всех под прицелом. В том, что у меня хватит сил дотерпеть это издевательство, я сомневался, но в том, что кто-нибудь другой, кроме меня, давно уже порешил бы всю эту жрущую братию, - я не сомневался ничуть.
      Наконец ребята стали помаленьку отваливаться от стола и, сыто порыгивая, обмякать на стульях. Кое-кто с ходу начал клевать носом, и я подумал, что Лопес вполне мог накормить их всех снотворным или чем похуже. Последнее опасение возникло тогда, когда Капитан поинтересовался, нет ли в этом доме сортира.
      - Наберите на пульте комбинацию 00, - лаконично отвечал Лопес. - Это нетрудно запомнить, Капитан.
      Посетив туалет первым, Капитан торжественно объявил, что все, кто желает, могут воспользоваться услугами этого учреждения.
      Желающих оказалось очень много, естественно, кроме меня.
      - Благодарю вас за прекрасный обед, - церемонно сказал Капитан и пожал Лопесу руку, - впрочем, по времени это был скорее завтрак. Мои люди всю ночь не спали и им необходим отдых.
      - Комната для гостей! - После этих слов Лопеса одна из витрин с мейсенскими сервизами, стоявшая между двумя рыцарями, опустилась под пол, и за ней оказался проход в комнату, похожую на нечто вроде уютной казармы с десятью откидными лежаками, на которых имелись простыни, подушки и матрацы. Успокаивающе шумел кондиционер, а псевдоокна немного напоминали тюремные, поскольку на них были решетки.
      - Не пытайтесь бежать через окна! - пошутил Лопес, широко улыбаясь. Настоящая только решетка.
      - Спасибо за предупреждение, - сказал Капитан, который, впрочем, несколько поморщился при виде этого помещения. Уж очень оно напоминало тюремную камеру. У него в голове опять зашевелились подозрения, и это отрицательно сказалось на моем положении.
      - Знаете, сеньор Лопес, - произнес Капитан с нехорошей улыбкой, - мне не хотелось бы с вами расставаться. Поймите меня правильно: я хотел бы, как и мои люди, спокойно отдохнуть несколько часов. Поэтому, как мне кажется, вам придется отдохнуть вместе с нами.
      - Вы знаете, я не рассчитывал... - замялся Лопес, и еще более укрепил Капитана в его подозрениях. - Там только десять постелей, я буду вас стеснять...
      - Что вы, дон Паскуаль, - все так же улыбаясь, сказал Капитан, - среди моих людей нет гомосексуалистов, и вам нечего опасаться за свою девственность. Кроме того, один боец будет охранять здесь, в столовой, а другой - за стеной, в спальне, где будет находиться ваша дама... Таким образом, здесь, в этой камере, освободятся сразу две койки, и вы сможете спать хоть на обеих сразу!
      - Благодарю вас, - был ответ, однако рожа Лопеса приняла при этом весьма кисловатый вид, будто он вместо стакана содовой с сиропом выпил стакан уксуса с перцем.
      - А ты что стоишь. Капрал? - сурово спросил Капитан. - Сеньор Лопес, оставьте открытой дверь в спальню из столовой!
      - А пожрать? - спросил я безнадежным тоном, потому что уже знал - это мне не суждено. Капитан боялся снотворного в кушаньях и надеялся только на меня.
      - Через четыре часа тебя сменит Малыш, - обнадежил Капитан, - вот тогда и поешь. За тобой мы будем как за каменной стеной. А милая девушка, надеюсь, послужит гарантией благоразумия для сеньора Лопеса.
      - Вы уж там поаккуратнее, сеньор Капрал, - напутствовал меня Лопес. Марсела скромненько потупилась и пошла в спальню. Лопеса Капитан неотвратимо увел в "камеру", а в столовой оставили дежурить Пушку.
      Очутившись в спальне, я первым делом решил оборудовать себе позицию для возможной обороны и для наблюдения. Наилучшим местом мне показался угол между двумя зеркалами слева от двери в столовую. Конечно, в этой чертовой норе противник мог появиться откуда угодно, в том числе и из-под пола и с потолка, но все же я чувствовал себя более уверенно именно между зеркалами, потому что уже знал, что за ними обычно прячутся двери. Кроме того, я знал, что за одним зеркалом - подземный ход, ведущий к вагончику и далее - к маисовому полю, а за вторым - ванная. Куда вели те двери, что были за двумя зеркалами, между которыми я засел, мне было неизвестно, но зато у меня было несколько гранат, которые я легко мог бы бросить в любую из двух дверей, если они, конечно, существовали. Обилие зеркал в этой комнате было очень полезным: это давало возможность видеть все, что скрывалось за различными столиками, креслами, пуфиками и прочим "рельефом". Если бы неприятель вылез из-под пола, то я бы его сразу заметил. Кроме того, это позволяло все время видеть Марселу. В принципе я не ждал от нее особого подвоха, но дать ей возможность исчезнуть я не имел права.
      На всякий случай я оборудовал себе в углу нечто вроде баррикады. Два столика с мраморными крышками, вполне способные удержать удар автоматной пули, я повалил набок, сделав из них щит, а несколько пуфиков должны были сыграть роль мешков с песком.
      Пока я окапывался, Марсела совершенно неожиданно принялась раздеваться. Разумеется, при этом она ни на секунду не выпадала из поля моего зрения. На ее прелести, которые, впрочем, полностью не показывались, мне было наплевать, ибо я испытывал только желудочный голод и никакого другого. Скажу больше, любоваться этим стриптизом мне было просто тошно. Однако я не знал, насколько хорошо моя подопечная осведомлена об оборудовании этой комнаты. К примеру, в ночном столике у Лопеса мог лежать пистолет или какая-нибудь штуковина, бесшумно стреляющая ножевыми лезвиями. Мог оказаться там и какой-нибудь пульт, включающий лазерный душ... В общем, я не опасаюсь обвинений в том, что вел себя нескромно.
      Марсела, как я думаю, была очень раздосадована тем, что ее романтическая прогулка с Лопесом была так грубо прервана. На ее лице читались злость и неприязнь. Она была убеждена, что я рассматриваю ее из чисто плотских побуждений, хотя идея улечься спать раздетой принадлежала только ей и никому больше. К тому же спать она улеглась в таком костюме, что надо было обладать незаурядным зрением, чтобы его заметить. Бюст ее, весьма объемный, был на пределе возможности упакован в такое мизерное количество материи, что я испытывал к нему невольную жалость. К тому же весь ее купальный костюм был телесного цвета и на фоне смуглой кожи креолочки смотрелся, как незагоревшие пятна.
      Спать она легла, откинув китайское покрывало на спинку восьмиместной кровати и набросив на себя легонькую бело-розовую простынку. Улегшись, она потянулась к какой-то кнопке, но я скомандовал:
      - Нельзя!
      - Я только хотела погасить свет... - пролепетала она, испугавшись моего голоса.
      - Свет не гасить, балдахин не опускать, никаких кнопок не нажимать, руки держать поверх простыни! - голосом робота отбарабанил я так, что самому противно стало.
      - О Боже! - тяжко простонала Марсела. - И на кой черт я только согласилась сюда ехать! Сперва этот старый козел чуть-чуть не изнасиловал, потом вы устроили стрельбу, и я чуть не умерла от страха, потом эта идиотская предосторожность с привязыванием к креслу и приставлением к затылку автомата... Теперь вот еще раз приставили идиота... Руки поверх простыни! Надо же! А если мне надо что-нибудь почесать?
      - Тогда сдерни простыню, - сказал я вполне серьезно, - мне надо видеть, что ты там чешешь... Мне вовсе не хочется угодить под лазерный душ.
      - Господи, да я сама тут первый раз! - проворчала Марсела. - Мне обещали семьсот долларов за визит. Я - шлюха, но шлюха экстра-класса. Сам начальник тайной полиции Хорхе дель Браво выдал мне удостоверение на право обслуживания высшего эшелона! Меня семь раз проверяли врачи, и я десять раз проходила тесты на полиграфе. А потом привезли с завязанными глазами неведомо куда, заперли и держали часа четыре в полной темноте. И я, злая и невыспавшаяся, должна была сопровождать этого кретина на маисовое поле. Им, видишь ли, овладела фантазия: поиметь меня в кукурузе. Но ведь так обращаются только с портовыми девками! У меня были генералы, адмиралы, прокурор Республики, сам Хорхе дель Браво, наконец, но никто себе ничего подобного не позволял. Ну, даже черт с ним, можно и в кукурузе, но не на глазах же телохранителей! Нет бы привести меня сюда, угостить ликером, кофе, пирожными, уложить вот на эту постель... Но волочь в кукурузу, хватать за все так грубо, будто я резиновая кукла, извините! Я даже дала ему по морде!
      - Понятно, - сказал я, чувствуя носом ароматы еще неубранных кушаний, стоявших в столовой. Через открытую дверь долетало сочное чавканье Пушки. Наш здоровяк явно решил совместить приятное с полезным и немного подкрепиться. А я даже за бутербродом сбегать не мог, потому что верить всему, что наболтала мне эта шлюха, я не имел права. Судя по тому, что она была знакома с местным обер-палачом Хорхе дель Браво, служба безопасности для нее была домом родным. А я вовсе не хотел, чтобы она удрала и вернулась сюда с бандой головорезов. Конечно, можно было опередить события и пристрелить ее "при попытке к бегству". Это сразу сделало бы мою жизнь спокойнее и дало возможность пожрать. Уж слишком бравурные марши звучали у меня в желудке. Впрочем, провести нашего Капитана было трудно. Боюсь, что он прихлопнул бы меня самого, если бы заподозрил, что я без нужды ухлопал заложницу.
      Больше всего в эту ночь я завидовал Китайцу Чарли и носильщикам. Они могли не беспокоиться, что Капитан поставит их часовыми. Они вымылись, как следует пожрали и могут спать спокойно. Да и Лопесу можно было позавидовать. Уж он-то мог ни за что не беспокоиться! Все здешние сюрпризы он знал, а при правильном поведении мог не бояться, что Капитан его застрелит. Единственное, что его беспокоило, как я полагал, это разлука с Марселой. Если семьсот долларов было обещано Марселе, то ее сутенеры должны были получить никак не меньше. Вероятно, деньги были уже уплачены, и Лопес считал, что понес убыток.
      Марселе вроде бы беспокоиться было нечего. Поскольку, как мне показалось, она не была дурой, то опасаться за свою честь ей не приходилось, а рассчитывать всерьез на то, что я ее убью, она не могла. Тем не менее она не спала. Несколько минут она, правда, имитировала спокойный сон, подтянув простыню до ключиц и вытянув свои гладкие ручки вдоль тела. Поскольку они лежали поверх простыни, я мог не беспокоиться, что она нажмет ими какую-нибудь смертоубийственную кнопку. На ее кофейном личике некоторое время пребывали умиротворенность и покой. В уголках губ играла скрытая улыбка. Было ощущение, что она чего-то ждет.
      Сперва я подумал, будто ей что-то снится. Она невнятно застонала, переложила голову с одной подушки на другую, и при этом простыня с нее чуть-чуть сползла, открыв грудь до самого бюстгальтера. Потом она склонила голову на левое плечо, и ее длинные черные как смоль волосы в поэтическом беспорядке рассыпались по груди. Затем у нее плавно приподнялось правое плечо, потом опять левое, и теперь уже весь бюстгальтер со всем содержимым выбрался на свет божий. Как я уже отмечал, бюстгальтер был совсем не заметен, а вот его наполнение так и лезло в глаза. Это убедило меня, что никакого кошмара она во сне не видит и вообще не спит.