Атлантическая премьера (Black Box - 1)

      Мэри сделала очень широкие и совершенно обалдевшие глаза, но сказать чего-либо не успела. Из динамика прозвенел голосок Синди:
      - Мэри, как вы там? До цели триста ярдов.
      - Все нормально, крошка, сейчас усилю свет и посмотрю.
      О, это было здорово! Мощные, расходящиеся в конусы потоки света хлынули из прожекторов и пробили сгустившуюся вокруг нас тьму на несколько сот ярдов вперед. В разные стороны прыснули рыбы, рыбки и рыбешки. Словно пылинки в солнечных лучах или снег в свете уличного фонаря, замельтешил планктон. И там, впереди, за этой планктонной вьюгой, мы увидели то, из-за чего спускались под воду.
      Издали то, что мы увидели, больше всего походило на именинный торт с погасшими свечками, к тому же объеденный многочисленными гостями. Посреди довольно ровного каменисто-песчаного участка дна возвышалось что-то пестрое и бесформенное, обросшее водорослями, раковинами и кораллами. Но тем не менее это был действительно затонувший корабль, конечно, порядочно рассыпавшийся и расползшийся, но все же сохранивший очертания высокой кормы и носа, обызвестковавшиеся обломки мачт, кусок бушприта и даже какой-то надстройки, где вроде бы виднелись позеленелые медные детали.
      - Корабль! - восторженно пробормотала Мэри. - Включаю видеокамеру! Смотрите, девочки! Вы видите?
      - Ой! - донесся с "Дороти" голосок Синди. - И правда, корабль! Какой он старый...
      - Анхель, - спросила Марсела, видимо, забрав у Синди микрофон, - это что такое?
      - Фрегат, а может быть, - галеон, - ответил я по-испански, - одним словом, старинное судно, затонувшее триста лет назад.
      Мэри взяла управление на себя и медленно подводила аппарат к затонувшему кораблю.
      "Аквамарин" опустился на дно, раскрыв все четыре опоры и немного взбаламутив воду. До борта корабля было всего десять футов. Теперь в свете прожекторов было хорошо видно, что в бортах судна зияют многочисленные дыры. Одни из них были, возможно, проломаны пушечными ядрами, другие появились много позже, от трудов подводных червей и моллюсков.
      Мэри принесла "Никон" и начала щелкать затвором, нацеливая объектив то на общий план, то на детали.
      - По-моему, вон там, ближе к носу, - сказал я, - какая-то бочка... Должно быть, пиратское золотишко или добыча конкистадоров.
      Я, конечно, пошутил. Но Мэри уже включила пульт управления манипулятором. С чуть слышным гудением где-то над нашей головой повернулась штанга, раздвинулась и потянулась к бочке. Длины ее не хватило, и Мэри пришлось пустить в ход "ноги" "Аквамарина". Задняя пара подогнулась, вынесла свои стальные "копытца" вперед, потом то же сделала передняя, потом опять задняя и снова передняя. Три таких шага - и теперь бочка оказалась в пределах досягаемости. Цап! Но древняя дубовая клепка уже давным-давно была изъедена древоточцами, и лишь ветки кораллов, оплетавшие бочку, не давали им рассыпаться, а остатки обручей растворились в морской воде еще двести лет назад. Бочка рассыпалась, словно высосанная яичная скорлупа, сжатая пальцами. Поднятая муть осела быстро, и в луче фар "Аквамарина" блеснуло то, что я никак не ожидал увидеть и лишь иронизировал по этому поводу...
      - Золото! - это слово вырвалось и у меня, и у Мэри одновременно.
      Всю жизнь, наверно, лет с десяти, я мечтал найти клад. С деньгами у меня никогда не было серьезных проблем, потому что не было самих денег. Именно поэтому я мог надеяться на какое-нибудь чудо. Когда скаутмастер вел нас в поход, мне представлялось, что где-нибудь в дупле или под кустом наверняка может лежать кувшин, в который золотоискатель или гангстер спрятал сокровище. Слава Богу, я был достаточно умен, чтобы не поделиться своими надеждами с приятелями. Они наверняка сделали бы из меня посмешище. Впрочем, мечта о кладе у меня сохранялась и потом, даже когда я воевал во Вьетнаме и в Африке. Конечно, главной мечтой тогда было просто остаться живым, но когда это удавалось и мы выбирались из джунглей на отдых, мне думалось о том, как неплохо бы найти в горах пещеру, где стоит пятьдесят золотых Будд общим весом в десять тонн, или, скажем, отыскать тайник, устроенный охотниками за алмазами...
      - Это золото? - просила из динамика Марсела. - Настоящее?
      - Настоящее, малышка, - ответил я, - если бы это была медь, то за столь давнее время она бы превратилась в зеленую труху.
      Мэри в это время осторожно подводила манипулятор к первому слитку, выпавшему из рассыпавшейся бочки. Цап! "Клешня" крепко схватила прямоугольный брусок и потянула его к грузовому люку.
      - Есть! - сказала она удовлетворенно.
      - Настраивай его на поиск и автоматический захват аналогов, - посоветовала Синди сверху. - Я вижу их там почти два десятка, этих брусочков... замучаешься, если будешь управлять вручную.
      - Сейчас, - ответила Мэри, - только взгляну на снятые характеристики... Ты слышишь, Синди: 98,5% при весе 21 фунт 11 тройских унций и 5 пеннивейтов. Интересно, почем нынче тройская унция?
      - Поторапливайся, - сказала Синди, - у вас регенерационные патроны для очистки воздуха проработают еще час, не больше, потом начнете травиться углекислотой.
      - Хорошо, - кивнула Мэри, - включаю автоматический поиск и захват.
      Механическая лапа потянулась к слиткам, ловко ухватила еще один и намного быстрее, чем в первый раз, уложила в грузовой отсек. Мэри, посасывая остатки сока через трубочку, не вмешивалась в его работу.
      - Ты уверена, что он не нахватает камней и раковин? - спросил я с сомнением.
      - Ты наивная девочка, Энджел, - хмыкнула Мэри. - В "клешню" встроен датчик, который излучает электромагнитные колебания стандартной частоты. Каждое вещество отражает эти колебания по-своему, золото - так, а базальт совсем по-другому. Манипулятор не ошибется!
      Да, перед этими технократками-лесбиянками я выглядел, точно, полной деревенщиной! А Мэри, при всей своей симпатичности, еще и ляпнула в довершение:
      - Техническая отсталость и дремучая тупость - вот что ваш коммунизм несет миру!
      Как складно бы я посадил ее в лужу, если бы признался в своем американском происхождении! Но в принципе, я вовсе не собирался всерьез защищать коммунизм, а вот собственной малограмотности было стыдно. Поэтому я сказал очередную порцию чуши, которую выдумал сам:
      - Когда лес рубят - летят щепки, нам более важно победить империализм, а уж затем мы создадим условия для нормального образования хайдийцев. Это сказал вождь мирового пролетариата товарищ Сталин!
      - Уверена, что о существовании Хайди это чудовище даже не подозревало, усмехнулась Мэри.
      Между тем клешня ловко хватала бруски золота и грузила в отсек. Она даже выдернула несколько штук из песка, куда те зарылись, выпав из раздавленной бочки. Погрузив двадцать брусков, манипулятор вдруг перестал работать, и механический голос сообщил:
      - Предельная загрузка.
      - Значит, придется еще один рейс сделать! - вздохнула Мэри, глядя на рассыпанные и еще не собранные слитки.
      - Неужели тут была всего одна бочка? - подумал я вслух.
      - Хм... - Мэри ущипнула свой пухлый подбородок. - Действительно, вряд ли здесь кто-то успел побывать до нас. Бочка выпала скорее всего во-он из той пробоины. Ну-ка, попробуем...
      Аппарат сделал несколько шагов по дну, телескопическая штанга, подчиняясь воле Мэри, резко удлинилась и уперлась в обросший всякой живностью борт судна. То же самое проделала и вторая "клешня". Поднялась муть, что-то треснуло. Аппарат сделал еще несколько шагов уже в сплошной мути, которую пробить прожекторами было невозможно. Послышался еще более сильный треск, а затем дно океана под опорами "Аквамарина" слегка вздрогнуло.
      - Что вы там ломаете? - забеспокоилась Синди с борта "Дороги". Конфигурация объекта на сканере эхолота изменилась, а по телевидению одна муть... И вообще, пора готовить всплытие!
      - Времени еще двадцать минут, - отмахнулась Мэри. Эта подводная медведица впала в азарт. Десять из двадцати минут мы ожидали, пока осядет муть, а когда вода стала прозрачной, мы увидели, что нос затонувшего корабля отломился и упал на грунт. В образовавшийся пролом были видны десятки бочек, точь-в-точь таких же, как та, содержимое которой мы не смогли погрузить на "Аквамарин" полностью.
      - Неужели и там - то же самое? - вскричала Марсела, увидев это на телеэкране. Слово "золото" она произнести не смогла.
      - Всплывайте немедленно! - потребовала Синди.
      Продолжение спокойного дня
      Всплыли мы быстро, примерно в полутора милях от яхты, и Синди подвела "Дороги" к "Аквамарину". Мы поджидали их, восседая на манипуляторе и проветривая отсеки. Потом вновь погрузились ненадолго, чтобы "Дороги" могла нас принять в шлюзовой отсек.
      Когда "Аквамарин" был взят на захваты и воду из шлюза выкачали, мы с Мэри принялись выгружать трофеи. В каждом слитке было почти по двадцать два фунта, а всего их, как уже говорилось, набралось двадцать.
      Набрав по нескольку слитков, мы с Мэри вылезли из шлюза, и тут нас уже ждали Марсела и Синди. Сгрузив добычу, мы полезли вниз вновь, уже вчетвером, и только со второго захода освободили весь отсек.
      Похоже, никто из нас ни разу в жизни не видел, как выглядят четыреста с лишним фунтов золота в слитках. Все четверо стояли и молчали, видимо, припоминая, что там, всего в трехстах футах под нами, лежит еще не один десяток таких бочек...
      Первой очнулась Мэри.
      - Так! - сказала она повелительно. - На борту есть грузовая стрела и лебедка, а также платформа-клетка для того, чтобы снимать акул и осматривать подводную часть корабля. В клетку можно поставить две бочки. Аппарат можно использовать в беспилотном варианте и в грузовой отсек войдет почти четыре. Мы с Синди идем в рубку, а вы будете работать с лебедкой, ваша задача только принимать груз.
      Лебедка находилась на шлюпочной палубе. Управлялась она с пульта, расположенного в рубке, и нам с Марселой оставалось только наблюдать, как, подчиняясь командам оттуда, несколько железных штанг сами собой развернулись в грузовую стрелу, а из-под палубы высунулась крепкая стальная клетка. Одна из ее стенок откидывалась, словно крышка мышеловки. Именно так, с откинутой крышкой, нацепив крюком стрелы за прочное стальное кольцо на верхней части клетки, мы подняли клетку с палубы, а затем - погрузили в океан.
      Для связи Мэри выдала мне маленький радиотелефончик, который я повесил себе на шею. Из-под днища "Дороти" вырвались воздушные пузыри - опять открылся шлюзовой отсек, и "Аквамарин", на сей раз уже подчиняясь дистанционному управлению, пошел вниз.
      - Мэри, - спросил я в свой "токи-уоки", - а можно разок поглядеть, как вы там грузите бочки?
      - Пожалуйста, - ответила она. - Потом у вас не будет времени.
      Мы поднялись в рубку. Мэри сидела перед экраном, где проецировалось изображение с бортовых видеокамер "Аквамарина". На сей раз он погружался почти отвесно, и на дисплее компьютера было видно, что у него выпущены "ноги". Камера следила за погружением клетки. Синди наблюдала за направлением погружения аппарата. На сканере эхолота скопление мерцающих точек было заметно иной формы, чем то, что мы видели на распечатке, показанной Мэри. Нос корабля, который мы с Мэри отломили, лежал в стороне от основной кучи обломков.
      Погружение шло довольно быстро. Расстопоренная лебедка отматывала стальной трос под действием веса клетки, на дисплее менялись отметки глубины. "Аквамарин" тоже погружался быстро, куда быстрее, чем тогда, когда мы находились на борту. Минут через десять и клетка, и аппарат стояли на грунте в десяти ярдах от потонувшего корабля.
      - Вот это точность! - позавидовал я.
      - Учитесь, - сказала Мэри, - это вам не ракеты запускать...
      Я пропустил мимо ушей очередную порцию буржуазной пропаганды, потому что боялся, что Мэри в конечном итоге привьет мне неистребимую ненависть к моей родной стране и сделает из меня записного большевика.
      На экране было хорошо видно, как постепенно приближается развороченный борт корабля-покойника. "Аквамарин" занимал наиболее удобную позицию для работы. На сканере светилось несколько цветных отметок: большая, синяя, проекция "Дороги" на плоскости дна, поменьше, желтая, - проекция "Аквамарина", наконец, совсем маленький красный квадратик - проекция клетки. Желтая проекция устроилась между потонувшим кораблем и клеткой.
      На сей раз работали сразу обе клешни манипулятора. Они всунулись в трюм утопленника и ухватились за бочку с двух сторон. Затем штанга, сопровождаемая оком телекамеры, развернулась и поднесла бочку к дверце клетки, аккуратно поставила на площадку. Клешни отцепились и осторожно придвинули бочку к задней стенке клетки. Точно так же поступили и со второй бочкой. Затем одна из клешней выдернула стальной стопор, удерживавший дверцу в открытом положении, а вторая, после того как дверца опустилась, закрыла стопор, запирающий клетку. Заурчал мотор лебедки, наматывая трос на барабан, и клетка стала медленно, чуть вращаясь, подниматься вместе с бочками. Вверх она шла много медленнее
      - Идите к стреле, - велела Мэри, - минут через пятнадцать клетка выйдет из воды.
      - Куда будем таскать? - спросил я по-деловому.
      - Пока в коридор между каютами. Только кладите поаккуратней, а то завалите себе проход.
      Итак, мы с Марселой стали грузчиками. Когда стрела вынесла из воды клетку, а затем достаточно аккуратно водрузила ее на палубу, мы откинули дверцу, и вдвоем, с помощью лома, подрычажив тяжеленную, облепленную известняком и ракушками бочку, выдвинули ее наружу. Повторив то же со второй бочкой, мы разбили слой известки ломами и отковырнули с бочек крышки. В обеих лежали слитки. Я решил таскать по четыре штуки, Марсела - по три. Надо сказать, что девица она оказалась крепенькая, работала усердно. Всего в бочке оказалось сорок два слитка, мы с Марселой сделали по шесть рейсов, прежде чем бочка опустела. Но в то время, когда мы уже добрались до второй, клетка принесла нам две новых бочки. Мы стали работать быстрее, немного приловчились, но все же успели лишь разгрузить полторы из трех и выбросить за борт две опустевших бочки. Стрела принесла нам пятую и шестую. На сей раз мы сумели разгрузить восемьдесят четыре слитка - две полных бочки, но уже заметно устали и вынуждены были сбавить темп. Там, внизу, робот, наоборот, накапливал навыки и действовал все быстрее, поэтому седьмая и восьмая приехали раньше, чем мы ожидали.
      - Проклятые железяки! - пыхтя, ворчала Марсела. - Такие маленькие кажутся, а такие тяжеленные...
      Благородный металл, добытый некогда на континенте, завоеванном конкистадорами и тревоживший воображение моей юности, начал надоедать и мне. Человек, который алчно смотрит по телевизору на груду золота, лежащего в банковских подвалах Форт-Нокса, весьма отличается от человека, которому приходится таскать или возить на тележке эти металлические кирпичи, к тому же весящие в несколько раз больше, чем обыкновенные. А человек, который таскает "кирпичи" без перчаток, у которого соленая вода жжет руки, а ноги утомляются от беготни туда-сюда, и вовсе начинает думать о том, что из золота необходимо построить сортир, как завещал вождь мирового пролетариата Ульянов-Ленин.
      - Мэри! - взмолился я в "токи-уоки" после десятой бочки, - нам надо передохнуть, иначе мы свалимся!
      - А может, еще парочку? - предложила медведица.
      - Тогда я объявлю забастовку и переведу ее в вооруженное восстание! пообещал я.
      - Ну-ну, - вздохнула Мэри, - отдыхайте. На электронных часах было уже семь вечера. Солнце вот-вот должно было скрыться. Мы с Марселой, ополоснувшись в душе от пота, блаженствовали на верхней палубе. Эксплуататорши принесли нам ужин, и мы как истинные пролетарии ели жадно. Впрочем, технократки тоже проголодались, видать, их труд тоже вышел не менее напряженным. Даже говорить долгое время не начинали. Правда, Мэри, которая, видать, не представляла себе жизни без электроники, притащила транзистор и принялась крутить ручку, разыскивая подходящую станцию.
      Внезапно я услышал испанскую речь с хайдийским акцентом и попросил Мэри подержать немного эту волну.
      - Говорит "Радио Патриа" из Сан-Исидро. Официальная сводка о ходе боевых действий. Сегодня, после очередного, четвертого, поражения в столкновении с правительственными войсками, банды партизан, возглавляемые садистом и убийцей по кличке Киска, рассеялись по горам Сьерра-Агриббенья и преследуются частями Второго армейского корпуса с участием вертолетных подразделений армии и ВВС...
      Далее шло длинное перечисление количества убитых и захваченных в плен партизан, добровольно сдавшихся и явившихся с повинной, а также трофейных танков, орудий и минометов. Даже если бы эти цифры были раз в десять поменьше, все равно поверить я в них не мог.
      - Что там мелют? - спросила Синди лениво. Марсела, напротив, внимательно слушала всю информацию со скорбным лицом, как будто стояла у истоков национально-освободительного движения на Хайди.
      - Все равно ничего не поймешь, - сказала Мэри и продолжала искать музыку. Вместо нее она нарвалась на хорошо знакомую радиостанцию "Вос де Лос-Панчос".
      - Говорит "Радио Популар" - "Вос де Лос-Панчос"! Говорит свободная территория Хайди! - захлебываясь от сознания собственной значимости, орала в микрофон какая-то молодая девица. - Слушайте правду о боевых действиях на острове! Регулярная народно-освободительная армия и партизаны Фронта Освобождения имени Чарли Спенсера нанесли войскам правящей хунты решительное поражение, сорвав их попытки овладеть городами Сан-Эстебан, Санта-Исабель и Ла-Костелло. Революционные войска развивают успех в направлении на город Гуэска де Вест-Индиа, а также населенный пункт Каса де Эспирито Санто на стратегическом кольцевом шоссе!..
      После этого партизаны, то ли стараясь переплюнуть своего идеологического противника, то ли исходя из высших интересов революционной борьбы, загнули такие цифры, перед которыми вранье хунты просто поблекло и показалось скучным.
      - Оказывается, все не так уж и плохо, - улыбнулась Марсела, и я подумал, сколько хайдийцев сидит сейчас у приемников и слушает попеременно вранье обеих воюющих сторон. Ни один из них, услышав сообщение от одной станции, что "Бока Хуниорс" выиграл 3:0 у "Сантоса", а от другой - что все было наоборот, не сомневался бы: одна из станций ошиблась. Но вот сейчас, как я думал, они убеждены, что истина лежит где-то посередине. Во всяком случае, и я, и Марсела были убеждены в этом. Это все равно, как если бы две футбольные команды сыграли между собой 1,5:1,5.
      Но все же меня занимал вопрос: с кем это воюют войска Лопеса? И почему Фронт Освобождения вдруг получил имя Китайца Чарли? Почему Киску считают мужчиной, садистом и убийцей? Что она успела натворить со своим детским садом?
      Поэтому я попросил Мэри не сбивать настройку на Лос-Панчос и послушать, что же там еще сбрехнут.
      Однако правительство включило радиостанцию-глушилку. Мэри подкрутила дальше и наткнулась, наконец, на блюзы, которые передавало "Радио Гран-Кальмаро". Блюз всегда пробуждал у меня негу и пищеварительную активность. Я уже начал было дремать, но тут Гран-Кальмаро передал на английском языке сводку последних известий, и я понял, что схожу с ума и ничего не понимаю в революциях.
      - Информационное агентство "Антила" передает из Сан-Исидро: "Бои с партизанами идут в десяти районах острова. Потери правительственных войск составили уже более тысячи человек убитыми и ранеными. Взорвана и сожжена асиенда "Лопес-23", при этом погибло восемь партизан и около 20 солдат правительственных войск. Имя одного из участников операции, бывшего предпринимателя, австралийского агента КГБ Чарльза Чаплина Спенсера присвоено Фронту Освобождения приказом Верховного Главнокомандующего Киски. Некоторые информированные источники утверждают, что Киска в действительности является женщиной, но это сообщение опровергается другими, не менее информированными источниками, где утверждается, что Киска - это умело маскирующийся деятель преступного мира по имени Баррильо, обвиняемый в гомосексуальном изнасиловании и убийстве трех подростков и бежавший из тюрьмы, где отбывал пожизненное заключение..."
      - Ужас какой! - вздохнула Мэри. - Да что же он, женщину не мог найти?
      - "В кругах, близких президенту, - продолжал диктор читать сообщение "Антилы", - носятся слухи о неэффективности мер по борьбе с партизанами, которые применяет командующий войсками Второго армейского корпуса генерал Хуан Салинас. Утверждают, что действующие против него силы 1-го корпуса народной гвардии Фронта имени Чарльза Спенсера, которыми командует команданте Альберто Вердуго, успешно отразили атаки правительственных сил на стратегически важную деревню Каса де Эспирито Санто. В бою партизаны сбили два вертолета "Пума", подбили танк М-48 и уничтожили 18 солдат и двух унтер-офицеров. Вчера вечером, выступая по радио "Вое де Лос-Панчос" команданте Вердуго сказал..."
      Дальше захрюкала паршивая магнитофонная запись, но голос ночного сторожа из Лос-Панчоса я узнал сразу же:
      - Дорогие братья и сестры, друзья и товарищи! Эти жирные сволочи думали, что старик Вердуго ничего не смыслит в военном деле, и хотели разделаться с ним, как со щенком. Но я, Альберто Вердуго, не щенок! Я старый пес! Гав, гав! (Чье-то многоголосое ржание и хохот.) А у старых псов бывают крепкие зубы! И я порвал им штаны! Гав! Гав! Гав! Эти толстобрюхие генералы думали, что раз в народной массе нет генералов с дипломами, то они смогут с нами справиться. Да, у нас нет генералов с дипломами! Но в нашей народно-освободительной армии каждый осел может стать генералом! Патриа о муэрте!
      - Как видно, - заметил комментатор "Радио Гран-Кальмаро", - события на острове будут еще приковывать к себе внимание всего мира. А пока - "Пейте пиво "Карлсберг"!"
      И тут из эфира опять выполз голос деда Вердуго:
      - Если вы будете пить пиво, то не сможете сделать революцию! У вас вырастет такое же толстое брюхо, как у генералов!
      - Спасибо, команданте, это отличная реклама! И заиграла не то самба, не то румба, не то еще что-то...
      Я так и не понял, то ли какой-то клоун ловко имитировал голос деда, то ли корреспондент удачно вмонтировал какой-то фрагмент из интервью с "команданте".
      - Не сидится им, - проворчала Мэри. - Из того, что каркал по-испански этот старый козел, я не поняла ни слова, кроме "гав-гав", но ручаюсь, что и остальному цена такая же.
      - Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей, - процитировал я "Коммунистический манифест", но, по-моему, что-то напутал, - потому что они не имеют Отечества и приобретут весь мир!
      - А как насчет золота в трюме? - поинтересовалась Мэри. - Как оно, поступит в общенародную собственность?
      - Это несущественно. Вообще-то его надо бы реквизировать, но...
      Я осекся, потому что из рубки, перебивая музыку, назойливо загудел какой-то зуммер, привлекая внимание. Мэри и Синди встрепенулись и побежали в рубку. Я последовал за ними.
      - Какой-то осел идет прямо на нас, - оценила обстановку Мэри. На табло мигала надпись: "Угроза столкновения!"
      - Скорость тридцать узлов, по шуму винтов и габаритам - сторожевой катер, - определила на своем компьютере Синди. - Он нас протаранит через двадцать минут!
      - Неужели там идиоты? - воскликнула Мэри. Катер был уже хорошо виден с палубы. Он действительно шел к нам с востока, угрожая ударить в борт, но все-таки изменил курс и кабельтовых в шести сбавил скорость. Видя, что мы стоим и никуда не двигаемся, командир катера заорал в мегафон:
      - Что за судно? Кто владелец?
      - Частная собственность! - ответила Мэри. - Яхта "Дороти", США, порт приписки Нью-Йорк, владелец Синди Уайт!
      Сторожевик подошел почти вплотную, и за это время мы успели надеть купальные костюмы, ибо до этого ужинали без них.
      На гафеле катера развевался желто-зелено-белый флаг Гран-Кальмаро с замысловатым гербом из мечей, сабель, старинных пушек и прочего хлама.
      - Что за опрос в нейтральных водах? - проворчала Мэри. - У вашего острова три мили территориальных вод, мы в двадцати милях от этой зоны. Никто не объявлял эту акваторию военной или закрытой.
      - Простите, мэм, - ответил с мостика катера офицер в синих шортах и белой рубашке, - это забота о безопасности. В десяти милях отсюда яхта, похожая по габаритам на вашу, атаковала шведское научное судно. Это было позавчера. Яхта была тоже под американским флагом и выглядела как прогулочное судно, однако у них под надстройкой была 75-миллиметровая автоматическая пушка и два двадцатимиллиметровых пулемета. Внезапно яхта открыла огонь и тремя снарядами потопила шведов. Шведы только успели передать, что их обстреливает прогулочная яхта под американским флагом. Спасен лишь один человек. Правительство Швеции уведомило наше правительство о намерении совместно расследовать инцидент. Сделан запрос правительству Хайди. Поэтому мы и патрулируем район.
      - Мы следуем в Гран-Кальмаро, - сказала Мэри. - Когда придем к вам, можете облазить все судно сверху донизу. А здесь нейтральные воды, и мне плевать на ваше соглашение со Швецией. Любой обыск здесь незаконен и будет рассматриваться как вторжение на территорию США. У меня есть система экстренной связи с 6-м флотом, и у вас может быть масса неприятностей.
      - Приятно это услышать, мэм, - согласился гран-кальмарец, - мы просто хотели предупредить вас, чтобы вы были поосмотрительней. Будьте здоровы!
      Катер развил предельный ход и вскоре исчез с горизонта.
      - Мэри, ты прямо адмирал! - восхитилась Синди.
      - Возможно, - хмыкнула Мэри, - имея на борту тысячи фунтов золота, целую кучу автоматов и пистолетов, новейшие электронные и акустические системы, которые можно квалифицировать как шпионские, да еще двух хайдийских партизан и пускать на борт досмотрщиков? Я не идиотка.
      - А может быть, у вас и пушка спрятана под настройкой? - пошутил я.
      - Пушки у нас нет, - усмехнулась Синди, - но она бы не помешала!
      - В этом ты права, - озабоченно проворчала Мэри, - вообще, в этом чертовом районе не отдохнешь! Пришли к Хайди - революция, пошли на Гран-Кальмаро - тут пираты. А все вы, коммунисты!
      - Ну вот, - обиделся я, - и этих дурацких шведов на нас повесите!
      - Конечно! Кому выгодно, чтобы шведы с нами поссорились? Вам!
      - Ну, мне лично на это наплевать. А потом, по-моему, дело не в том, что кто-то решил поссорить Швецию и США. Мне кажется, просто кому-то мешало то, что шведы вели здесь какие-то исследования. Может быть, они искали тот галеон, а?
      Мэри, Синди и даже Марсела, очень мало что понявшие в моем заявлении, взволнованно переглянулись.
      - Я слышала слово "галеон"... - произнесла Марсела. - Шведы искали галеон? Ты так сказал? Вот что! На прошлой неделе в Сан-Исидро заходило шведское судно "Ульрика". Я была на вилле у командующего хайдийскими ВМС. Туда к нему приезжал офицер, который докладывал о заходе "Ульрики" и о том, что профессор Бьернсон собирается искать в районе Хайди испанский галеон, который был где-то в этих местах атакован корсаром Эвансом. Я не помню, что там случилось, но потонули и Эванс, и галеон. Но Эванс, как точно известно, утоп совсем близко от Хайди, а вот галеон, который назывался "Санта-Фернанда" ушел в сторону Гран-Кальмаро, но туда не прибыл. Ограбить его Эванс не успел, потому что галеон отстреливался и продырявил ему весь борт. Пираты тоже много стреляли, отчего и в галеоне получилось много дыр. Вот они оба и утонули. С испанского корабля спасся один матрос, а может, даже офицер, я этого не помню. Его подобрали португальцы, и он уехал в Бразилию. А его правнук, который не так давно помер, женат был на немке, у которой родня была только в Швеции. В общем, наследство от этого семейства перешло к какой-то шведской племяннице, а этот профессор Бьернсон - ее муж. В бумагах этого бразильца нашлась одна записка, там было указано место, где утонула "Санта-Фернанда". Всего на ней было сто пятьдесят бочек золота в слитках. Я про эту историю забыла и вспомнила только сейчас, когда услышала слово "галеон".
      - Лучше поздно, чем никогда, - хмыкнул я. - Это значит, что мы будем горбатиться еще неделю, перед тем как наконец-то выудим все полтораста бочек.
      Наскоро пересказав скороговорку Марселы, я увидел, как у Мэри и Синди зажегся в глазах такой огонек, что я понял - любовь для них - это маленькое хобби, а настоящее дело - бизнес и авантюры.
      - Полтораста бочек! - прошептала Мэри. - Я думала их максимум двадцать... Сорок два слитка в бочке, по двадцать два фунта без малого - девятьсот двадцать четыре фунта, чуть меньше полутонны, итого в полутораста бочках семьдесят пять тонн!
      - Это миллиарды! - выдохнула Синди.
      - Я только хочу напомнить, - сказал я осторожно, - что ваша посудина имеет всего двести тонн водоизмещения и лишние семьдесят пять тонн могут сделать ее плавучесть весьма относительной.
      Это вовремя притушило энтузиазм крошек. Они начали думать.
      - Нужно радировать мистеру Куперу-старшему, - сказала Мэри. - У него есть гидросамолет, который может взять на борт три тонны груза. Через десять часов максимум он будет здесь.
      - И попадет в ураган, - заметил я. - Помните, что говорил инспектор ООН?
      - Он обещал в ближайшие трое суток, - припомнила Синди.
      - Циклон может начаться даже завтра утром, - усмехнулся я, - у метеорологов прогнозы весьма расплывчатые. Перистые облака уже появились, а от них добра не жди.
      - Очень не хочется объявлять о том, что мы нашли "Санта-Фернанду", заметила Синди, - у нас нет на борту юриста, а черт его знает, какие существуют законы и какие у нас права на этот клад? Вдруг придется отдать половину ООН или поделить все с Гран-Кальмаро и Хайди?
      - Да, тут призадумаешься! - сказал я. - А если учесть, что где-то шныряет пиратская яхта, которой потопить судно из пушки - раз плюнуть, то и вовсе захочется выкинуть все за борт и удрать.
      Девицы как-то непроизвольно оглядели горизонт. Нет, никаких судов в виду острова Сан-Фернандо не появлялось. Закат, однако, приближался, и я прикинул, как хорошо будет входить сейчас во мраке через горловину какой-нибудь из двух лагун.