Глава 3

Кэтлин остановилась как вкопанная, неспособная двигаться, думать, дышать. Густой туман окутывал фигуру мужчины и делал его похожим на выходца из легенды. Огромный и непобедимый, наделенный неземным великолепием, он двигался прямо по направлению к ней. Дикое, первобытное возбуждение овладело Кэтлин, возрождая глубоко внутри нее потухшую было веру в волшебство.

Незнакомец был больше похож на сказочное существо, нежели на человека, напоминая ей борца в образе языческого бога из старой сказки Тома Генди. Тем временем он подошел совсем близко, а она смотрела на него, очарованная мечтами и ожиданием чуда. Он показался ей красивым; даже его неясное отражение в темной, оставшейся после прилива луже, которая разделяла их, было прекрасным. Он был крепкий и стройный. С волосами, в которых переливались краски догорающего в тучах солнца, с лицом приятной формы, с глазами цвета болотной зелени. Кэтлин ощущала не страх перед ним, а благоговейный трепет и очарование. На нем были надеты высокие, до колен, черные сапоги и свободные бриджи, перехваченные в узкой талии широким, богато орнаментированным ремнем. Белая рубашка из тонкой ткани спадала с широких плеч мягкими складками, неясно обрисовывая хорошо развитые мускулы. Его одежда и удивительная копна волос казались влажными, как будто были смочены росой.

Не отрывая загадочного взгляда от Кэтлин, он обошел лужу и встал прямо перед ней, своей улыбкой пронзив ее до кончиков пальцев. Кэтлин с трудом перевела дыхание.

— Клянусь небесами, вы посланы нашими предками.

— Нет, — его широкая улыбка и неземной взгляд волновали ее, и она почувствовала, что дрожит, как натянутая струна. — Это вы, клянусь, посланы ими. Вы покоряете сердце мужчины своей красотой и очарованием.

Его речь была приятной, гласные звуки и звук «р» легкими, а его непривычный для нее комплимент подействовал как ласковое дуновение весеннего ветерка. Такой странный, такой непохожий на других. Вдруг она поняла, он иностранец, англичанин!

Эта мысль моментально вернула ее в мир реальности. Кэтлин потянулась к ножу, висевшему на поясном ремне, но пальцы нащупали пустой чехол. Суеверно скрестив пальцы, чтобы предотвратить несчастье, она отступила назад и пугливо осмотрелась. Оружие лежало на земле в нескольких футах от нее. Сама ли она, находясь в состоянии транса, положила его туда, или он разоружил ее, использовав колдовские чары? Проследив за ее взглядом, мужчина наклонился, поднял оружие и подал ей.

—Ваш?

Она схватила нож. Этот человек был врагом, английским оккупантом. Одним быстрым движением она может всадить нож в его сердце по самую рукоятку. И ей следует это сделать. Однако нежное волшебство улыбки пришельца остановило ее. Она вложила нож в чехол, оставив ремешок незастегнутым.

— Кто вы такой, хотела бы я знать?

Он дотронулся рукой до своего мокрого лба. Кэтлин посмотрела на свисающие локоны его темно-каштановых волос.

— Джон Весли Хокинс, к вашим услугам, — сказал он. — А вы…

— Кэтлин Макбрайд, и не к услугам англичанина, — резко ответила она. — Что вы здесь делаете, мистер Хокинс?

Он смахнул с волос веточку.

— Я потерпел кораблекрушение.

У нее удивленно взметнулась бровь.

— Правдоподобная история. Однако у нас не было сообщений о кораблекрушении.

— Конечно, и не могло быть. Я единственный оставшийся в живых. — Он тяжело прислонился к массивной скале. — Отправившись из Голуэя, мы совершали коммерческую поездку. Нет, оружия у нас не было, не смотрите на меня так. Налетел шквал. Следующее, что я помню, это затопленные палубы, затем мы опрокинулись. Все товары утонули. И люди тоже.

— Как же вы спаслись?

— Я — хороший пловец, и сумел удержаться на поверхности. К тому же мне повезло: мимо проплывала большая коряга, и я ухватился за нее. Меня вынесло сюда, и вот я… — он украдкой бросил на нее взгляд. — Вы не верите ни единому моему слову, не так ли?

— Конечно, не верю.

— А я так надеялся, что поверите.

— В действительности вы не были на торговом корабле, ведь так?

— Это было очень маленькое судно.

— Насколько маленькое?

Он секунду колебался.

— Рыбачья лодка.

Неожиданно Кэтлин стало смешно.

— Тогда я начинаю думать, что вы были единственным человеком на борту.

— Да, — он неожиданно дотронулся до ее руки. Она почувствовала, что его рука была влажной и холодной от воды и ветра. — Сядьте возле меня, Кэтлин Макбрайд. Только что я видел смерть так близко, что это лишило меня присутствия духа.

Кэтлин не думала, что угроза гибели могла расслабить его. Отдернув руку, она, тем не менее, уселась на камень на безопасном расстоянии. Небо окрасилось в яркий фиолетово-синий цвет с серебристыми проблесками. Волны, подсвеченные этим светом, накатывались на берег и разбивались о скалы и песок.

Кэтлин вдруг вспомнила о письме, которое Курран украл в Голуэе. Не имеет ли какое-нибудь отношение этот человек к новому плану Кромвеля? Надо бы выяснить это.

— Итак, Джон Весли Хокинс, я жду правды. Почему вы оказались здесь?

Он снял сначала один сапог, затем второй, вылил из них воду и надел снова.

— Я дезертир.

Она прищурилась.

— Из армии круглоголовых?

— Да.

— Почему вы дезертировали?

— Я не вынес обязанности убивать ни в чем не повинных людей только для того, чтобы превратить Ирландию в английскую колонию. Кроме того, плата за службу оказалась мизерной.

— На что же вы решились сейчас?

— Я планировал тайком проникнуть в гавань Голуэя и устроиться на какой-нибудь торговый корабль. Может быть, у вас есть лучшая идея?

— Я не могу решать за вас, мистер Хокинс.

— Весли, — поправил он ее. — Мои друзья зовут меня Весли.

— Я не друг вам.

— Нет, Кэтлин Макбрайд, вы мой друг. — В его глазах отражались краски этого прекрасного вечера. Заглянув в них, она увидела там силу, таинственность, страсть и боль, и еще что-то, что притягивало ее, словно магнит. — Разве вы не чувствуете этого? — настаивал он. — Эту тягу к вам, эту магию очарования?

Она нервно засмеялась.

— Вы помешанный. Вы еще больше, чем Том Генди, напичканы этими сказочными фантазиями.

— Кто такой Том Генди?

— Я думаю, вы скоро встретитесь с ним, если я не найду способа избавиться от вас.

— Звучит обнадеживающе, — он снова взял ее руку, которую она тотчас попыталась выдернуть, но не смогла, так как он держал крепко.

— У вас кровь, — сказал он.

— Всего-навсего укол колючки, — пояснила она.

— Я не знал, что у сказочных созданий может идти кровь. Мне казалось, что они созданы из тумана и лунного света, а не из плоти и крови.

— Хватит, пойдемте.

— Нет, моя любовь…

— Я не сказочное создание и уж тем более не ваша любовь.

— Это просто поговорка, оборот речи.

— Это ложь. Однако она не слишком удивляет меня. От англичанина следует ожидать лжи.

— Бедная Кэтлин. Больно? — Очень медленно, не отрывая от нее взгляда, он поднес ее палец к губам и осторожно вложил его себе в рот.

Слишком потрясенная, чтобы остановить его, она почувствовала гладкую внутреннюю поверхность его теплого рта, влажное бархатистое прикосновение языка к подушечке ее пальца. Затем он с нежностью вытащил палец изо рта и положил ее руку к ней на колени.

— Думаю, кровотечение остановилось, — сказал он.

Что-то темное и страшное, и в то же время удивительно прекрасное возникло внутри нее. Она стряхнула с себя наваждение:

— Я не забываю ни на минуту, что вы английский завоеватель, а вы все еще не ответили на мой вопрос. Так что же вы собираетесь делать?

— Это зависит от вас, Кэтлин Макбрайд. Окажете ли вы мне гостеприимство и поможете в трудную минуту, а затем отправите в дорогу с добрыми ирландскими напутствиями?

Ей так же хотелось иметь лишний рот, который нужно было кормить, как хотелось иметь вторую сестру, похожую на Мэгин.

— А почему я должна протягивать руку дружбы англичанину? Вы берете все сами, не спрашивая.

— А я спрашиваю, Кэтлин.

Было что-то магическое в этом человеке, в обманчивой теплоте его вкрадчивого голоса, миловидности его лица, в мольбе глаз, глаз человека, уставшего от жизни. «В волках тоже есть что-то магическое, — подумала она, — опасно магическое». Она почувствовала одновременно и гнев, и смущение. Забросив колдовскую сеть, она выловила ею потерпевшего кораблекрушение англичанина. И как ему так быстро удалось отвлечь ее мысли от Алонсо? «Враг, находящийся на свободе, представляет большую опасность, чем враг, находящийся под крышей твоего дома», — решила она.

— Тогда пойдем, — встав, она посмотрела вокруг и обрадовалась, что ее черный любимец ушел домой вместе с Томом. Ей не хотелось бы, чтобы незнакомец увидел это сокровище, тогда ему не придет в голову мысль украсть его. Ну а что касается его самого, то она будет следить за ним, как волкодав следит за конюшней.

— Куда мы пойдем? — спросил Хокинс.

— В Клонмур. Вот по этой дороге.

Волна мрачного торжества поднялась в сердце Джона Весли Хскинса. С этим неприятным делом будет поконченс раньше, чем он ожидал. У него уже была встреча с Титусом Хаммерсмитом, командующим этими грабителями круглоголовыми, которые не могут одолеть Фианну, а сейчас он сумел познакомиться с девушкой из Клонмура.

«Боже, что за прелесть», — подумал он, взбираясь через заросли ежевики и валуны на вершину утеса. Он неотрывно смотрел на Кэтлин. Этого он ожидал меньше всего. Кромвель нарисовал ему устрашающий портрет полудикой варварской женщины. Терло уверял, что она давно перевалила через возраст, пригодный для замужества, но, глядя на нее, трудно поверить в это.

На небе появилась луна, и лицо Кэтлин осветилось бледным светом. Оно было гладким, с нежным кремовым оттенком; рыжевато-каштановые волосы и карие глаза делали девушку похожей на красивую тигрицу, а мягкие линии полных губ и утонченные черты лица напоминали, что она обладает всеми прекрасными женскими качествами. Кэтлин Макбрайд представляла собой сгусток несгибаемой воли, изворотливого ума и внушающего любовь неотразимого обаяния.

И она могла привести его к Фианне. За предшествующую неделю Весли прочесал леса и долины западнее Голуэя, куда Фианна совершала свой последний набег. Однако сильные дожди смыли все следы отступления воинов. Затем он рыскал вокруг Клонмура, следя за приходящими и уходящими людьми, но не обнаружил среди них воинов, а лишь рыбаков и фермеров. Он увидел там не облаченного в кольчугу витязя, а старого человека, гоняющегося за лохматым черным волом, не отряды воинов, а группы полуголодных изгнанников.

Странно, он не увидел также ни одного священника. «Мы убрали всех духовных лиц с этой территории», — внезапно вспомнил он слова Терло, от которых на него повеяло холодом.

В этот вечер он увидел девушку, пронесшуюся по полям на прекрасном черном коне, последовал за ней до отдаленного пляжа, наблюдал, как она разговаривала с приземистым, карликового роста человеком.

Когда карлик исчез, Весли сымитировал неожиданную встречу. Его история о кораблекрушении оказалась неубедительной, но ложь о дезертирстве из армии круглоголовых заработала ему малую толику симпатии.

Симпатия полезное для него оружие. Они шли через заболоченное поле. Земля пружинила под его ногами. Девушка, шедшая рядом с ним, была поглощена своими мыслями и молчала. Он отметил ее решительную походку, целеустремленные большие шаги с легким прихрамыванием. Изъян был едва заметен, но от его опытного взгляда это не ускользнуло. Ему не терпелось спросить, в результате какого несчастья она получила травму, но он сдержался, боясь рассердить ее. Вечерний ветер разметал темные волны ее волос, и они окутали голову плотным покрывалом. Она споткнулась о камень и пошатнулась. Первым побуждением Весли было поддержать ее, но он быстро отдернул руки.

Притворившись, что не заметил, как она споткнулась, Весли спросил ее: — Ваш отец лорд Клонмура? Поколебавшись, она ответила:

— Да, он глава клана Макбрайдов.

— Клонмур ваше родовое поместье?

— Да, с тех пор, как свирепый Джолла стал слугой святой Бригиты, и будет им до тех пор, пока скалы под замком не рассыплются и главная башня не упадет в море.

Он улыбнулся этой горячности, но понял, что его веселость не имеет ничего общего с ее настроением.

— Кромвель требует для Английской республики все побережье Ирландии шириной в три мили.

Кэтлин гордо вздернула подбородок, ее глаза сверкнули в лунном свете, тело напряглось, как натянутая тетива.

— Плевать я хотела на требования Кромвеля.

— Вы очень преданы своему дому.

— А почему мне не быть преданной? — Она развела руки, словно собираясь обнять широкие просторы этого сурового ландшафта. — Это все, что у нас есть.

Весли задержал дыхание и удивился жалости, которая вселялась в него, когда он слушал ее слова, когда видел, как она благоговейно и уверенно ступает по земле Клонмура. Вид сухой, потрепанной ветром травы, простирающейся до самого подножия гор, и затянутого туманной дымкой неба, венчающего выступ скалы, усиливал эту невесть откуда взявшуюся жалость, переходящую в боль. Что-то было в ней такое, что нашло отклик в его душе, и тоска, которую он вдруг почувствовал, привела его в полное замешательство. Он уже однажды нарушил клятву и получил Лауру. Ее появление заставило еще раз дать обет безбрачия. Как утопающий хватается за соломинку, так цеплялся он за эту клятву, отметая прочь все возможности увлечься кем-нибудь.

Как же мог он сейчас позволить себе чувствовать охватывающую его сердце нежность к этой дикой босоногой ирландке? Будь проклят Кромвель. И будь проклята Кэтлин Макбрайд, потому что он не мог ничего поделать с собой.

— Кэтлин, — настойчиво позвал он ее. — Посмотрите на меня.

Она остановилась и тревожно посмотрела на него.

— Кэтлин, что произошло с нами там, на берегу?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Понимаете, не отрицайте этого.

— Чокнутый английский дурак, — пробормотала она. Однако смысл этих слов не сразу дошел до него, потому что его захватил и завораживающий ритм ее речи и загадочность, мерцавшая в таинственно манящих глазах.

— Кэтлин, в вас есть обаяние, оказывающее на мужчин странное действие.

— Вам это привиделось, сэр, — она отвернулась и пошла дальше.

Весли понимал, что ей нельзя доверять, но в то же время признавался себе, что никогда еще не встречал такую неотразимую женщину. От каждого ее слова веяло теплотой и нежностью. В каждом движении была твердая уверенность в себе. Она проникла в его сердце, как разбойник, охотящийся за сокровищем. Опасная штука. Проникать в сердца всегда считалось одной из главных его способностей.

Они миновали большую скалу, выступающую у подножья утеса. Крошечные вкрапления в граните поблескивали в лунном свете. Весли остановился и погладил рукой поверхность камня.

— Здесь выбиты какие-то знаки, — сказал он, нащупав пальцами насечки.

— Да, — в ее голосе звучал сарказм. — Языческие руны.

— Кто оставил их здесь?

— Возможно, первый Макбрайд, покинув свою пещеру, объявил скалу Мур своим троном. Идемте дальше, мистер Хокинс. Мы уже почти в крепости.

Клонмур расположился на утесе, как грозный страж, надзирающий за морем. Его стены, обращенные на запад, напоминали пасть зверя с оскалившимися зубами. На восточной стороне стояли скалистые горы, растворяющиеся в темноте ночи. Вдали в лунном свете виднелась остроконечная крыша церкви. Они вошли в крепость через главные ворота и прошли через широкий двор с утрамбованной почвой, на которой ничего не было, кроме сорняков, беспорядочно пробивающихся вдоль стен, да цыплят, устроившихся на ночлег в гнездах из высохших водорослей. Чуть дальше Весли смог разглядеть неясные очертания небольшого курятника, несколько крытых тростником надворных построек, ряд пчелиных ульев и дорожку, ведущую к кухне.

— Подождите здесь. — Кэтлин оставила его возле старого каменного колодца, а сама пошла к длинному, низкому зданию с прочной дверью. Она открыла дверь, и громкое лошадиное ржание приветствовало ее. Весли понял, что это были знаменитые кони Клонмура.

Мужской голос сказал что-то по-гэльски, и Кэтлин тихо ответила ему. Весли напряг слух, но не смог ничего разобрать. Маленькая девчушка с длинными волосами, которая ползала вдоль стен конюшни, бросила на него изумленный взгляд и быстро метнулась в тень. «Годы порабощения, — с горечью подумал Весли, — научили всех ирландцев быть осторожными даже в своих собственных домах». Краска стыда залила его лицо. Он прибыл сюда, чтобы обманом выведать секреты у Кэтлин Макбрайд, секреты, которые могут вынудить ее потерять свой дом. Эта мысль обожгла его, как раскаленный камень.

Кэтлин вернулась к нему во двор. — Идемте, — отрывисто произнесла она. — Мы не отказываем в гостеприимстве никому, даже англичанам. — Они пошли по направлению к главной башне, высокому закругленному сооружению со стенами, имеющими отверстия для бойниц, и крошечными окнами. Она толкнула массивную дверь. Резкий запах горящего торфа ударил Весли в лицо, и на глаза навернулись слезы от расползшегося по всему помещению серого дыма. В этом большом зале не было трубы, а дым выходил только через отверстие в крыше, совершенно закоптив потолочные балки.

Дети прыгали в устланном соломой углу с долговязым волкодавом. Группа женщин была занята вязанием из грубой шерсти на толстых деревянных спицах. Большинство из них оживленно болтали на ирландском языке, но самая молодая была молчалива, нахмурена и ослепительно красива.

За круглым столом сидели мужчины, потягивали из кружки какой-то напиток и давили орехи голыми руками, выбрасывая скорлупу на тростниковые циновки. У старшего из них была длинная, до пояса, белая борода, а на голове вязаная шапочка. Возле него сидел карлик, которого Весли видел вместе с Кэтлин. Этот человек быстро говорил что-то на гэльском языке и одновременно болтал ногами, так как они не доставали до пола.

Кэтлин подошла к столу. Весли наблюдал за выражением ее лица, но она хорошо владела собой, и ее чистые, отточенные черты не выражали никаких чувств.

— У нас гость, — объявила она.

Дюжина любопытных лиц повернулась к Весли. Он хотел бы знать, могли ли эти грубые, неотесанные ирландцы принадлежать к Фианне. Вместе с этой мыслью к нему пришла острая неожиданная боль. Как много лет прошло с тех пор, когда он находился в компании добрых друзей.

Весли хотел охватить взглядом выражения лиц всех присутствующих, но его внимание привлек карлик, на лице которого было написано такое удовольствие, что Весли не смог сдержать улыбки, хотя и недоумевал, почему его появление доставило мужчине такую радость.

— Он говорит, что его зовут Джон Весли Хокинс, — объяснила Кэтлин, — и что он англичанин.

Недовольный ропот наполнил задымленную комнату. Большие руки опустились на зачехленные ножи. Женщины прижали к себе маленьких детей. Весли постарался сохранить на лице улыбку.

— Он что идиот? — спросил большой мужчина по-гэльски. У него были волосы землисто-серого оттенка, а цвет его лица напоминал хорошо прокопченный окорок. Он держал кружку двумя большими красными ручищами.

— Посмотрите на его ухмылку, — произнес этот великан, забрасывая в рот ядро ореха. — Говорю, вам, он идиот.

Весли не показал вида, что понял этот ритмичный, живой язык. Он здесь не для того, чтобы отвечать на насмешки, а для того, чтобы проникнуть в Фианну, выведать секреты и поймать их вожака.

— Возможно, ты и прав, Рори, — вмешалась Кэтлин, — но он наш гость, и мы накормим его едой и дадим место для ночлега. Тем более, что Даида обеспечил нас едой в большом количестве.

— А почему мы должны открывать наши дома врагу? — спросил Рори. — Это его профессия вырывать пищу из наших ртов.

Кэтлин упрямо повела плечами. — Я не знала, Рори, что пребывание англичанина под нашей крышей так испугает тебя.

Он покачал своей лохматой головой. — Не совсем так, Кэтлин, но…

— Тогда мы будем обращаться с ним как с гостем.

В глазах мужчины сверкнула неприязнь.

— Если он сделает хоть один неверный шаг, я выброшу его прямо через стену одной большой затрещиной.

Весли продолжал вежливо улыбаться, хотя интуиция подталкивала его к двери.