— Вовсе нет! Я договорился об очень выгодном контракте, который поможет мне поправить положение.

— Контракт существует на бумаге?

— Пока нет. Но сегодня вечером мы его подпишем.

— Опять пустая болтовня! Интересно, как вообще могло получиться, что ты влез в долги?

— Пап, я же тебе говорил: у меня зависла крупная партия товара, и мне нечем стало расплачиваться с другими поставщиками.

— Хорошо! Я хочу съездить с тобой в аптеку и убедиться, что этот товар существует на самом деле. Разговор продолжим в аптеке!

— Отец, я сейчас не могу, — умоляюще попросил Костя. — У меня как раз встреча с тем поставщиком.

— Позвони ему и перенеси встречу. Учти, ты не подпишешь ни одной бумаги до тех пор, пока я не разберусь в твоих делах. Все, жду тебя в машине!

Косте давно не было так плохо.

— У меня радостная новость, Риммочка! — прямо с порога сообщила Таисия. — Катя, кажется, одумалась и решила отказаться от Алексея.

— Что ж» поздравляю, ты добилась, чего хотела.

— Я хотела счастья для своей дочери. Но ты бы знала, какой кровью мне удалось ее переубедить.

— А это твердое решение? Она уже не сомневается? — спросила Римма.

— Кажется, теперь у нее нет выбора, — но Таисия хотела поделиться и другими новостями. — Знаешь, я ведь встречалась с Полиной.

— С Полиной? Зачем?!

— Чтобы она сама рассказала своему сыну о решении Кати.

— Мне кажется, это жестоко, — не одобрила Таисию Римма.

— Нет, Римма. Она сама виновата и теперь пожинает плоды своих поступков.

— Извини, но я думаю, что тут ты перегибаешь палку. Я согласна, что и Виктор, и Полина хотели этой свадьбы. Но считать, что ими руководило лишь желание почаще видеться, по-моему, глупо.

— Но это так! Если ты мне не веришь, то я докажу.

— Как?! У тебя есть доказательства? — заинтересовалась Римма.

— Нет, мой способ проще. Ну-ка, раскинь мне карты на пиковую даму!

Римма стала торопливо раскладывать карты.

— А, что я говорила?! Видишь, вот этот бубновый валет рядом с ней?! Это — Буравин!

— Но Буравин не может быть валетом. Валет — это молодой мужчина, — возразила Римма.

— Ерунда! Виктор выглядит очень молодо, а значит, он и есть валет.

Римма с трудом удержалась от возражений.

— Так, что там у нас дальше? — увлеченная картами, спросила Таисия. — Бубновая дама — Катюша, я — червовая. Вот этот туз — Самойлов, шестерка — Костя. Ничего не забыла?

— А Алексей? — робко напомнила Римма.

— Он уже выпал из колоды, — жестко сказала Таисия. — В общем, все понятно! Вот только одно меня смущает… Почему это Катина дама лежит так близко к буравинскому валету и так далеко от моей червовой дамы?! Ну ничего, сейчас я это выясню! До встречи, подруга!

Римме все это не понравилось!

Найдя дочку дома безучастно сидящей на диване, Буравин сразу же накинулся на нее:

— Ну спасибо тебе, доченька! Давно уже мне не приходилось испытывать такого унижения. Может быть, ты мне все-таки объяснишь, что происходит между тобой и Костей?

— Нет! Я не собираюсь ничего объяснять.

— То есть ты считаешь, что все это в порядке вещей! Ты думаешь, пообещав выйти замуж за Алешу, ты имеешь право развлекаться с его братом? Да ты знаешь, как все это называется?

— Как? Ну, скажи, как это называется! — Катя залилась слезами. — Ты ведь считаешь, что вправе судить меня! Ведь нападать на человека гораздо легче, чем попытаться понять!

— Чтобы тебя понять, я должен услышать объяснения, но ты отказываешься их давать, — сбросил обороты Буравин.

— Да, отказываюсь! Потому что ты уже решил для себя, что я виновата. Что бы я ни сказала, это уже не имеет значения. Ты все равно не услышишь моих объяснений, — логика у Кати была железной.

— А вот и нет! Я обещаю тебя выслушать! — искренне пообещал ей отец.

Катя отвернулась.

— Ну что же ты молчишь? — обратился к ней Буравин. — Я готов тебя выслушать. И постараюсь понять.

— Папа, я боюсь Алеши! — начала Катя.

— Боишься?! — не понял Буравин.

— Да! Если бы ты видел, папочка, какое у него было злое лицо тогда, в больнице.

— Катя, но мы же говорили с тобой об этом. Он ведь узнал тогда, что не сможет ходить. А потом он едва не покончил с собой.

— Нет, мне показалось, что там было что-то другое. Он как будто бы хотел меня упрекнуть в том, что я раньше встречалась с Костей.

— Он сказал тебе это?

— Нет, я же говорю, мне так показалось.

— И поэтому ты решила развлечься с Костей?

— Я не развлекалась! — закричала Катя. — Ты неправильно понял эти фотографии.

— А как же их еще прикажешь понимать? — развел руками Буравин.

— Я лишь хотела встретиться с Костей и выяснить, права ли я относительно Алеши.

— На яхте?! А потом вдвоем в пустой квартире?! — засомневался отец.

— Яхта — это его идея. Папа, между нами ничего не было. Поверь!

— Ну хорошо! — отец, в общем-то, верил дочери, — И что же ты узнала у Кости?

— Папа, я и его тоже боюсь!

— Он что, к тебе приставал?! — Буравин сжал кулаки.

— Нет, но когда мы вышли из квартиры и я сказала, что забыла телефон, он стал кричать на меня, будто бы я нарочно это сделала.

— Ничего не понимаю!

— Я тоже, папа! Все от меня чего-то хотят, угрожают, требуют! Я устала! Я не могу так больше!

Катя разрыдалась и, как в детстве, бросилась в папины объятья.

Катя еще рыдала на груди у Буравина, когда пришла мама.

— Что с Катей?! Кто ее обидел?! — всполошилась Таисия.

— Я ничего не могу понять! Может у тебя получится? — обрадовался приходу жены Буравин.

— Катя, доченька! Кто тебя обидел? Алексей? — принялась расспрашивать Таисия.

— Да! И Костя! — Катя зарыдала с новой силой.

— Вот! Я же тебе говорила! От этой семейки одни неприятности!

— Ладно, разбирайтесь тут без меня! — собрался уходить Буравин.

— Папа, не уходи! — попросила Катя.

— Мы здесь, доченька… И мама, и папа… Мы не дадим тебя в обиду… — тихо успокаивала дочь Таисия, обнимая одновременно и мужа, и дочь.

— Ну, и куда же мы отправимся? — спросил у Маши Алексей.

— Лучше всего будет, если мы прогуляемся к морю.

— Ты, наверное, решила, что увидев его, я зарыдаю, вскочу с коляски и брошусь навстречу волнам? Так вот, этого не будет, — мрачно сообщил Алеша.

— Да, такого чуда не случится.

— Тогда чего же ты хочешь? В чем заключается твоя помощь?

— Я думаю, что тебе станет легче на душе.

— А-а, о душе моей заботишься! — заерничал Алеша.

— Да, сначала тебе надо вылечить душу, — очень серьезно сказала Маша. — Только тогда можно будет приступить к лечению тела.

— А у тебя и метод есть? — сохранял несерьезный тон Алексей.

— Да, есть! Если будешь меня слушаться, я тебя вылечу!

Алеша удивился.

— Маша, в одном эксперименте ты уже поучаствовала. Если помнишь, я тогда чуть не умер, — напомнил он. — Даже доктор сказал, что я безнадежен. Тебе этого мало?

— Павел Федорович — очень хороший доктор, но у него ограниченное количество методов лечения.

— А у тебя нет?! Послушай, может, ты прославиться хочешь? Прости, я просто хочу тебя понять!

— Мне не нужна слава, я лишь хочу тебе помочь. А вот ты, мне кажется, испугался.

— Маша, очень прошу, не надо меня подкалывать! Чего мне бояться? Я и так уже почти труп! Хочешь отвезти меня к морю? Ну что ж, поехали.

На улице Алешино демонстративно-шутовское поведение не изменилось. Увидев, что навстречу идет красивая девушка, он протянул руку и обратился к ней.

— Подайте инвалиду, бывшему моряку. Девушка с удивлением посмотрела на него и прошла мимо.

— Надо на рынок ехать. Здесь мы ничего не заработаем. Как считаешь, Маша? — продолжал играть роль убогого Алексей.

Но Маша не отвечала и везла его дальше. Алеша перестал усмехаться и ерничать и сказал:

— Все, хватит! Нагулялся! Вези меня домой. Ты слышишь? — но Маша продолжала везти его в сторону моря. — Впрочем, мне уже все равно, — сдался Алексей.

Маша подвезла коляску к определенному месту на причале. Как только коляска остановилась, Алеша поднял голову, почувствовав, что что-то происходит.

Костина аптека выглядела заброшенной и безлюдной.

— Ну что же, как я и думал, никакого зависшего товара здесь нет. Склад полупустой, — утвердился в своих подозрениях отец.

— Папа, я все сейчас объясню.

— Не надо. Ты опять станешь мне врать. А хочешь, я сам скажу тебе, откуда у аптеки такие долги? Ты потратил все деньги, развлекая Катю! Вместо того, чтобы помочь брату в трудную минуту, ты его предал. А я еще удивлялся, почему ты не торопился навестить ею в больнице.

— Неправда, я навещал его, — робко возразил Костя.

— Кроме того, ты обманул и меня. Я доверил тебе вести этот бизнес, вложил в него деньги.

— Да, не спросив меня, хочу ли я этого, — упрекнул отца сын. — Ты навязал мне эту аптеку, зная, что я хотел поступить в мореходное училище.

Значит, желание веселиться на яхтах с невестой брата у тебя от нереализованной мечты поступить в мореходку? Хорошо, если я виноват, то еще не поздно исправить мою ошибку. Поэтому я решил забрать у тебя аптеку.

— Как это?

— А вот так! С этого момента я запрещаю тебе вести это дело. Вопросом оформления займемся позже. Потрудись передать мне ключи!

Костя не хотел терять аптеку.

— Ключи? — переспросил он. — Может быть, я отдам тебе их позже? Я обещаю тебе, что не буду заниматься бизнесом, только заберу отсюда кое-какие вещи.

— Нет, я не верю тебе. Отдай мне, пожалуйста, ключи, — настаивал Самойлов.

Костя с тревогой посмотрел на часы. Еще немного, и он опоздает на встречу.

— Хорошо, забирай. Вот они. — Костя выложил на стол перед Самойловым ключи от аптеки. — Извини, но мне надо идти. Я очень тороплюсь.

— Куда? На встречу с поставщиком? — иронично спросил отец.

— Нет, у меня есть другое дело.

— Ты опять хочешь встретиться с Катей? Говори! — отец посуровел.

— Я не обязан отчитываться, — начал было Костя.

— Нет, обязан! — перебил его Самойлов. — Учти, Костя, если я узнаю, что ты виделся с Катей, у тебя будут большие неприятности. Ты меня понял?

— Да. Я могу идти?! — Костя очень боялся опоздать.

— Иди, я сам все закрою.

Оставшись в одиночестве, Самойлов неторопливо осмотрел Костин кабинет. Он сдул почти вековой слой пыли с бухгалтерских документов, позаглядывал в папки и ящики.

В одном из ящиков обнаружил какую-то банку и брезгливо выбросил ее. Но тут в этом же ящике он увидел коробку, в которой были ампулы со снотворным. Он открыл ее. Одной ампулы в ряду не хватало.

Яков подошел к маяку, поправил на плече мольберт. Эдакий художник у моря. Но направлялся он не к морю, а в здание маяка.

— Добрый день! Мне бы хотелось увидеть начальника этого маяка, — сказал Яков, войдя в помещение.

— Это — я. А что нужно? — неприветливо отозвался смотритель.

— Я как вас увидел, сразу понял, что вы здесь самый главный. У вас вид очень представительный.

— Что нужно-то?! — смотрителя трудно было провести на мякине.

— Я, видите ли, художник. Специализируюсь на морских пейзажах. С вашего маяка, должно быть, открывается великолепный вид на море.

— Да уж, с этим порядок, — подтвердил смотритель.

— Вот я и решил попросить у вас разрешения подняться на верхнюю площадку. Чтобы запечатлеть, так сказать….

— Ничего не выйдет! — сразу отказал смотритель. — Сегодня выходной день, и экскурсий нет.

— Но вы не представляете, что значит для меня упустить такую возможность! Если вы не против, то я готов оплатить вам хлопоты.

Смотритель украдкой посмотрел на часы.

— Ладно, помогу искусству. Гони пятьдесят баксов и можешь рисовать.

— Пятьдесят долларов?! — изумился Яков. — Но я на кисти меньше трачу!

— Ты дорогу назад помнишь? Или надо проводить? — спокойно спросил смотритель.

— Хорошо, хорошо. Я согласен, — поспешно ответил Яков.

Он порылся по карманам и отдал деньги.

— Ну вот это совсем другое дело. Пойдем! Чего не сделаешь ради людей искусства, — и хозяин повел гостя показывать пейзажи.

— Вы отведете меня на верхнюю площадку? — напомнил смотрителю Яков.

— Нет, туда нельзя никому, кроме меня и пограничников. Это — особо охраняемый участок, — отказал смотритель.

— Но ведь никто не узнает, — просто сказал Яков.

— Никто? А откуда я знаю, кто ты такой? Может, шпион? А мне потом в тюрьму из-за тебя.

— Ну разве я похож на шпиона? — дружески улыбаясь, спросил Яков.

— Очень! Если не нравится здесь, я не настаиваю. Ищи другое место.

— Нет, нет. Я согласен! — и Яков разложил свой мольберт. — Какой чудесный вид! Вот это то, что мне нужно!

И он показал в ту сторону, откуда по его предположениям должен появиться Костя.

— Да, вид хороший! — согласился смотритель. — Только нарисовать его у тебя не получится. Инструкцией запрещено.

— Да что ж в нем такого секретного! Песок да камень и больше ничего!

— А еще спрашиваешь, почему я в тебе шпиона подозреваю! Тебя же как магнитом тянет к режимным объектам!

— Ну хорошо! Что я могу рисовать?!

— Ты сказал, что море любишь? Вот и рисуй его! — смотритель указал в противоположную сторону.

Яков развернул мольберт. Ничего, он найдет возможность увидеть, когда появится Костя.

Внизу на дороге у маяка стояли Толик и Жора, переминаясь с ноги на ногу. Жора посмотрел на часы, и тут же появился Костя. Он спешил, почти бежал, размахивая портфелем.

Передача груза состоялась.

Сан Саныч продолжал осваивать азы семейной жизни: он стоял у окна и ремонтировал карниз для занавесок. Дело близилось к концу.

— Ну вот! Принимай работу, Зинаида! — позвал он хозяйку.

— Мастер ты мой! — восхитилась Зинаида. — Вот что значит мужчина в доме! Все починил! Проголодался, наверное?

— Есть немножко! — признался Сан Саныч.

— Ну, тогда иди мой руки, обед уже готов, — ласково скомандовала Зинаида.

Сан Саныч стал собирать инструменты, но в последний момент взгляд его остановился на пейзаже за окном.

— Зина, а я ведь никогда и не смотрел в это оконце! — удивленно сказал он. — Слушай, тут такой вид на гавань открывается!

Зинаида подошла к нему.

— Посмотри, все как на ладони! А вон и мой корабль стоит. Вон, видишь? — показал Сан Саныч.

— Да что я, не видела его раньше?! Столько времени у этого окна провела, тебя дожидаясь! — не разделила его восторга Зинаида.

— Ну ладно тебе! Я ведь теперь здесь, — успокоил ее Сан Саныч.

— А смотришь-то все равно туда! — ревниво возразила Зинаида и задернула занавеску. — Саша, ты же еще и недели у меня не прожил, а тебя снова в гавань тянет, — сказала она с укоризной.

— Но я же только посмотрел! — извинялся Сан Саныч.

— А что, у нас смотреть больше не на что?! Ты антенну починил? Вот и смотри телевизор! — в голосе Зинаиды появились упрашивающие нотки.

— «Клуб кинопутешественников» или «В мире животных»? Так я уже все это вживую видел тысячу раз! — вздохнул Сан Саныч.

— Саш, ты мне лучше прямо скажи: ты опять в море хочешь? — с тревогой спросила Зинаида.

— Да нет же! — успокоил ее Сан Саныч. — Просто я Женьку вместо себя оставил. А он молодой еще, неопытный. Вот я и посмотрел на корабль по инерции. Зина, ну хочешь, я тебе еще раз пообещаю, что никогда больше не пойду в море?

— Нет, не нужно, — тихо сказала Зинаида.

— Почему?

— Потому что одно обещание уже есть. Его достаточно. Мое обещание помнишь? Если ты соберешься в море, то я выставлю твои вещи за порог, — все это было сказано очень твердо.

Сан Саныч печально кивнул.

Яков стоял перед мольбертом, пытаясь что-то рисовать. Но художник из него получался неважный. Смотритель, увидев, что передача товара состоялась, подошел к Якову и заглянул через его плечо на холст.

— Дай-ка глянуть, что ты тут наваял, — сказал смотритель.

Яков сделал шаг в сторону.

— О! Да ты уже закончил! — ироничным голосом сделал вывод смотритель.

— Как закончил?! Это всего лишь набросок, эскиз! — большой художник возмутился.

— И так все видно! Горы, море. Прям Айвазовский! — с нескрываемым пренебрежением похвалил смотритель. — Все, иди! Дома дорисуешь!

— Но это только начальный этап работы! — начал было Яков.

— А я говорю, конечный! — решительно прервал его смотритель, — Картинка нарисована, давай отчаливай. Собирай свои натюрморты.

Смотритель повернулся и пошел к двери, уверенный, что Яков пойдет за ним. Но тот стал упрашивать:

— Но подождите, я еще ни одного мазка не сделал!

Смотритель остановился.

— Чего не сделал? — в его голосе звучала угроза.

— Ни одного мазка…

— Дома намажешь. — Стало ясно, что уговорить его не удастся.

Яков стал собирать мольберт, продолжая возмущаться:

— И с какой стати вы меня выгоняете? Я ведь заплатил!

— Ничего не поделаешь, маяк закрывается, — объяснил смотритель.

— Как закрывается? Что здесь закрывать? Вы меня не предупредили, что будете закрываться, — попытался скандалить Яков.

Но смотритель взял его за локоть и мрачно посмотрел ему в глаза:

— Извини. Забыл.

Яков понял, что упираться дальше бессмысленно. Он быстро сложил мольберт и с недовольным видом спустился по лестнице. Когда он вышел на дорогу, то уже не сдерживал улыбку. Ведь на самом деле он добился того, чего хотел, — проследил факт передачи бриллиантов. А больше ему на маяке и делать-то было нечего.

Косте снова не повезло. Он позвонил Кате как раз в тот момент, когда она по душам беседовала с родителями, — более неудачное время трудно было выбрать. Но Костя-то об этом не знал! Спеша выложить новости, он быстро заговорил:

— Катя! Я сейчас такое провернул! Такое сделал! Ты не поверишь! Очень хотелось с тобой поделиться!

— К сожалению, вы ошиблись, — холодно, но вежливо ответила Катя. — Пожалуйста, внимательнее набирайте номер в следующий раз.

Костя стал соображать, что же случилось.

— Это Костя звонил? — догадался отец.

— Да, Костя. — Катя решила не врать.

— Может быть, тебе надо было с ним поговорить, а не бросать трубку? — спросил отец. Ни Катя, ни, тем более, Таисия такого от него не ожидали.

— Мне не о чем с ним разговаривать! — решительно заявила Катя.

— Катя, вспомни, что я сказал тебе в тот день, когда ты была с ним в ресторане, — напомнил ей отец. — Пока ты даешь ему надежду на взаимность, Костя не отступится. Возможно, тебе надо поговорить с ним об этом?

— Я же сказала, я не буду с ним говорить! — отрезала Катя.

— Пойми, дочка, твое молчание — для него тоже надежда, — настаивал отец.

Таисия вышла на лоджию и позвала туда Катю:

— Катя, подойди, пожалуйста! Отец прав! Катя подошла к матери и посмотрела вниз.

— Костя пришел. Похоже, он решил здесь стоять, пока не увидит тебя.

— Ну и пусть стоит. На здоровье! — поджала губы Катя.

— А зачем он звонил? — тихо спросила Таисия.

— Какое-то дело провернул, — с пренебрежением сказала Катя. — Хотел, наверное, поделиться своей радостью.

— Может» быть, это действительно очень важно? — предположила мама.

— Для него, наверное, да! А для меня не имеет никакого значения! Все, мам, давай, не будем больше об этом говорить! — попросила дочь.

Но Таисия не торопилась уходить с лоджии.

— Он не уходит? — спросила Катя через некоторое время.

— Нет. Знаешь, на него просто жалко смотреть, — вздохнула Таисия.

— А мне не жалко, — резко ответила Катя.

— Совсем? Неужели он тебе так противен? — поинтересовалась мама.

— Ты знаешь… — Катя пригляделась к маленькой фигурке внизу. — По-моему сейчас я его ненавижу! А как можно жалеть Костю после того, что он сделал? Пойми, он ведь просто струсил! Накричал на меня за то, что я оставила этот проклятый телефон, и сбежал вместо того, чтобы защитить!

— Катя, но ведь против него вся семья. Пойми, ему очень тяжело. — Таисия явно хотела, чтобы дочь поменяла к Косте отношение.

— А мне? Мне легко?! Ты видела, в каком состоянии я была после разговора с отцом?! — напомнила она маме.

— Послушай, Катя! Так, может быть, он понял свои ошибки и пришел сюда, чтобы поддержать тебя? Чтобы защитить от Виктора? — предположила Таисия.

— Мам, я не пойму, ты что, разыгрываешь меня?! — возмутилась дочь.

— Нет, что ты! Я и правда так думаю! — соврала Таисия. — Но проверить это можно лишь одним способом.

— И я знаю каким! — и Катя громко позвала: — Папа!!! Таисия неодобрительно покачала головой.

— Видишь, папа, ты был прав! Костя меня преследует, — сказала Катя отцу и показала вниз, туда, где томился Костя.

— Вижу. Пойдем, дочка.

— Кажется, он хочет меня теперь опозорить перед всем миром, — сказала Катя, уходя с лоджии вместе с отцом. — И знаешь, что я решила? Я сама выйду к Косте, раз никто из вас не хочет за меня заступиться!

Вот это был неожиданный поворот событий! Катя собиралась уходить, и Буравин постарался ее остановить:

— Прекрати, Катя! Тебе не надо никуда идти. Я сам поговорю с Костей. Его настырность в самом деле начинает раздражать!

— Ну что же, Катюша, поздравляю тебя, — с упреком сказала мама. — Ты очень тонко все рассчитала! Виктор его теперь в порошок сотрет!

— Нет! — закричала Катя. — Это ты у нас всегда все рассчитываешь! А я просто хочу, чтобы Костя понял, каково мне было разговаривать с отцом!

Костя по-прежнему стоял внизу у дома и не знал, что его ожидает.

Жора и Толик пытались поаккуратнее уложить груз — мешочек с бриллиантами — в разобранную мину.

— Ты точно все оттуда выкрутил? Не долбанет? — волновался Жора.

— А там уже нечему. Не бойся, — успокоил его брат.

— А я не боюсь, — нарочито уверенно сказал Жора. — Просто мина есть мина, мало ли что, нужно быть осторожным.

Жора взвесил на руке мешочек с бриллиантами и задумался. Возможно, в его голове созревал какой-то план, но Толик помешал ходу его мыслей:

— Чего ты? Давай, закладывай. Отец сказал, что надо торопиться.

— Жалко расставаться с таким богатством, — сказал Жора, рассматривая мешочек. — Может, стяну парочку, пока никто не видит?

— Спятил, что ли? Тебя за эти камешки грохнут — и глазом не моргнут. — Толик проявил разумную осторожность, обычно ему не свойственную.

— Да кто грохнет-то? — спросил Жора.

— Если не батя, так заказчики. Либо с одной стороны, либо с другой.

Жора прислушался к аргументам брата и стал осторожно укладывать бриллианты в мину. Наконец ему удалось это сделать.

— Ладно, завинчивай, — сказал он.

Толик привинтил крышку и сказал мечтательно:

— Вот отправим эту мину, нам нашу долю заплатят, тогда и разгуляться можно будет.

— Это да! — поддержал его Жора. — Ты бы на что деньги потратил?

— Может, Маше что-нибудь куплю. Сережки там или еще что.

— Нет в тебе размаха, Толян! Я бы мотанул за границу. Где море чистое да девчонки сговорчивые. Только все это — мечты.

— Почему? — удивился Толик.

— Да потому, что не видать нам денег, как своих ушей.

— Думаешь, опять батяня все себе оставит? — предположил Толик.

— А ты сомневаешься? — хмыкнул Жора. — Жлоб, какого еще поискать надо…

Но в это время вошел отец, и они замолчали.

— Ну что, лоботрясы, еще не закончили? — спросил смотритель.

— Последний винт остался. Заканчиваем, — отчитался Толик.

— Давайте, давайте, шевелите ластами! Нам эту сделку никак сорвать нельзя.

Смотритель внимательно осмотрел мину и остался очень доволен.

Полина решила проведать родственников. Ирина ей очень обрадовалась:

— Хорошо, что ты зашла ко мне, сестренка. Со времени моего приезда мы так ни разу и не поговорили с тобой по душам.

— Да что тут говорить? — грустно заметила Полина. — Ты сама все видишь.

— Как Алешка?

— Плохо. Катя фактически отказалась от него. — Она не приходит и не подходит к телефону. Но ни для кого уже не секрет, что она не хочет выходить за Алешу.

— Постой. Но откуда ты знаешь, что все именно так, если она даже не звонила? Ты ее видела? — заинтересованно стала расспрашивать Ирина.

— Нет. Но ко мне приходила Таисия.

— Та-ак… Уже интересно. И чего она хотела?

— Она просила меня сообщить Алеше, что Катя не выйдет за него. Очевидно, ее попросила об этом сама Катя.

— Понятно. Тогда, действительно, надеяться больше не на что. Такой удар для Алешки… — Ирина вздохнула. — Еще один удар.

— Я очень за него переживаю. Никак не могу .забыть, что он пытался покончить с собой.

— Покончить с собой?! — удивилась Ирина. — Ты мне об этом не говорила!

— Он пытался выброситься из окна в больнице, — объяснила Полина.

— Да ты что? Бедный!

— Именно поэтому мы решили поскорее забрать его домой.

— А Таисия, я полагаю, рада такому раскладу? Рада тому, что Катя бросила Алешу, — вернулась к разговору о свадьбе Ирина.

— Не знаю. Не хочу об этом ни говорить, ни думать. Но сестра хотела все-таки о чем-то спросить.

— Скажи, Поля, а как у тебя с Буравиным?

— Что ты имеешь в виду? — преувеличенно спокойно поинтересовалась Полина.

— Брось, я же все знаю. Ты по-прежнему любишь его? Вы встречаетесь?

— О чем ты, Ира? Неужели ты полагаешь, что я могу думать о любви, когда у меня такое с сыном творится? Даже не спрашивай об этом!

Ирина хотела еще о чем-то спросить, но тут в комнату вошел сияющий Яков.

— Здравствуйте, девушки! Скучаете? Сейчас я вас развеселю! Ириша, приготовь закусочку, у меня есть коньячок!

— Коньяк? По какому поводу?

— Ты не поверишь! Я пошел на пристань. Хотел написать морской пейзаж… Не успел я еще закончить работу, как какой-то, очевидно, истинный ценитель высокого искусства купил картину!

— Ты продал картину? Поздравляю! — сказала жена.

— Поздравляю, Яша, — тихо присоединилась к сестре Полина.

— Я предлагаю спрыснуть это дело! Уже подумываю: может, задержаться в вашем городе подольше, деньжат подзаработать? Давайте рюмки!

— Нет, — отказалась Полина. — Я, пожалуй, пойду.

— А что так, Полина? — огорченно спросил Яков.

— Я не в настроении. Как-нибудь в другой раз.

— Да, конечно, Поля. Я провожу тебя, — согласилась Ирина.

— Ну… Раз так… — Яков развел руками.

Пока Ирина провожала сестру, он нашел рюмки и наполнил их коньяком. Настроение у него было прекрасное.

— Ты что, серьезно картину продал? — спросила жена.

— Ирина! Я тебя умоляю! Она на помойке, возле дома, — цинично ответил Яков.

— А что тогда случилось?

— Да ничего! Все нормально. Передача товара прошла как по маслу. Наши камушки начали свой путь! — и Яков подвинул к ней рюмку.

— А, понятно! Просто ты так натурально притворился, что совсем меня с толку сбил. Значит, все прошло гладко?

— Пришлось дать немного денег смотрителю маяка, чтобы забраться наверх, а так все нормально.

— Я думаю, что в этих делах лучше не мелочиться. Скоро мы будем богатыми, — поддержала его жена.

— Это точно. Скоро на моих пейзажах будут пальмы, фламинго и чайки неизвестных мне пород, — и Яков поднял рюмку.

— Я так хочу, чтобы все это наступило как можно скорее, — мечтательно сказала Ирина.

— Я работаю над этим, милая. Ну что ж, за наше будущее!

—Да.

Они чокнулись и выпили за удачу, которая им ох как была нужна теперь!

— А когда отправляется корабль? — продолжила расспрашивать Ирина.

— Очень скоро.

— Как скоро? — нетерпеливо сказала Ирина. — Мне уже кажется, что минуты тянутся, как годы.

— Корабль отправляется послезавтра! — преподнес радостную весть Яков.

— Здорово! Это просто здорово, Яшенька! Я так тебя люблю! — жена от избытка чувств даже поцеловала мужа.

— Ага! — напомнил Яков, торжествуя. — А по-моему, еще совсем недавно ты не верила, что у меня это получится.

— Ну, прости, — примирительно сказала Ирина. — Я просто очень волновалась. От этого ведь так много зависит в нашей жизни.

— Не надо волноваться, если я рядом, дорогая, — самодовольно сказал Яков.

— Я счастлива, что мы вместе. — Ирина откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. — Наконец-то можно расслабиться.

— Рано, Иринка, рано, — предупредил муж.

— А что такое? Что-то может не получиться? — заволновалась Ирина.

— Не очень-то я доверяю этим парням… — с сомнением сказал Яков.

— Ты же сказал, что передал камни в надежные руки, — Ирина продолжала нервничать.

— В надежные-то, в надежные, но вдруг за ними следят? Вдруг у них на хвосте менты?

— Не пугай меня. У тебя есть основания так думать?

— Вроде нет, — сказал Яков и постучал по дереву. — Но все равно, надо бы понаблюдать за кораблем в эти дни. Так, на всякий случай.

— Пойдем в порт? — спросила Ирина.

— Ты пойдешь, — уточнил Яков. — Я и так уже достаточно засветился и на маяке, и на набережной… А ты — женщина молодая, красивая… типичная отдыхающая. Тебя не заподозрят.

— Хорошо. Я и фотоаппарат возьму на всякий случай.

— Прекрасная мысль. Сфотографируй корабль, а заодно посмотри, не крутятся ли рядом какие-нибудь подозрительные типчики. А фотки потом повесим в рамочке.

— Это зачем? — удивилась Ирина. — Этапы большого пути?

— Что-то вроде этого. С подписью: «Наши деньги уплывают из страны!»

Оба рассмеялись.

— Шутник ты, Яков! За это тебя и люблю.

— Шутки шутками, а тебе пора собираться, — сказал Яков, посмотрев на часы. — Давай, на дорожку.

— За удачу!

И они снова чокнулись и выпили.

Маша и Женя все же придумали, как поднять Алешу на корабль. Очутившись на любимой палубе, в окружении друзей, Алексей обрадовался.