Исцеление любовью (№2) - Превратности судьбы

Отец и сын не понимали друг друга и не могли найти общего языка.

* * *

Зинаида зашла на кухню и, глядя на часы, сокрушенно покачала головой. Неожиданно она услышала, как хлопнула входная дверь и кто-то зашел в дом.

— Ну, слава богу, наконец-то! Маш, ну что ты так долго-то, а? — радостно бросилась встречать внучку Зинаида, но в кухню зашел Сан Саныч.

— А это не Маша, это — я! — сообщил он.

— Саныч?! Ты?! — изумилась Зинаида.

Сан Саныч пожал плечами и весело взглянул на нее: —Я!

Зинаида села на табуретку и обеспокоенно прижала руки к груди.

— Ты же ушел в рейс, откуда взялся среди ночи?!

— Ну, вот такой короткий рейс! — в его глазах скакали веселые искорки.

— Саныч, скажи мне честно, лучше сразу скажи: что-то случилось?! — строго потребовала Зинаида.

— Случилось, — согласно кивнул Сан Саныч.

— Что?! — не выдержав, почти выкрикнула Зинаида. Наклонившись к ней, Сан Саныч прошептал:

— Я вернулся!

Ужиная, Сан Саныч рассказал Зинаиде о событиях минувшего дня.

— Вот такие дела, Зина. Видимо, действительно, не судьба мне больше выходить в море, — грустно подытожил он.

— Да ладно тебе, не судьба! — махнула на него рукой Зинаида, но Сан Саныч покачал головой:

— Нет, не пойду больше в море! Вот давал себе слово не ходить — и не надо было.

— Но, с другой стороны, вспомни, сколько раз я тебе говорила: завязывай! А ты меня не слушал! — напомнила она.

— Не слушал! Потому что я — моряк! У меня море — в груди. Я без этого всего жить не могу, я привык к волнам, чайкам… — расписывал Сан Саныч, а Зинаида вздыхала.

— Ну, это я тоже уже сто раз слышала. Ничего, к чердаку своему ты, я вижу, тоже уже привык? — хитро уточнила она.

— Ну… Привык… — протянул Сан Саныч.

— Вот видишь! — победоносно посмотрела на него Зинаида.

— И все-таки первый раз в моей практике такое, чтобы корабль в порт возвращали! — не мог успокоиться Сан Саныч.

— Все когда-нибудь случается впервые. — Зинаиде вдруг стало жаль Сан Саныча, и она накрыла его руку своей: — Ладно тебе, не грусти. Все еще наладится.

Сан Саныч печально вздохнул:

— Да нет. Не наладится. Права ты была, Зина, ну какой из меня моряк? Все, пора на законный отдых. А то только людей смешить…

И он погрузился в грустные раздумья.

* * *

Утро не принесло радости в дом Самойловых. За завтраком отец был зол, а сын напряженно молчал. Когда тишина стала уже невыносимой, Костя положил вилку и рискнул начать разговор:

— Папа, дай я тебе все объясню.

— Что ты хочешь мне объяснить?! — мгновенно завелся отец.

— Ты вчера не захотел меня выслушать, но это очень важно. Для меня. Я люблю Катю… — начал Костя, но Самойлов перебил его:

— О твоих девчонках потом поговорим! Какого черта ты сбежал с корабля?

Костя удивленно уставился на отца.

— То есть… Как это «какого черта»?! Ты же сам мне говорил, что все улики — против меня! Что я, по-твоему, должен был делать, когда к кораблю менты нагрянули?! — изумленно спросил он.

Самойлов с негодованием смотрел на сына:

— Надо было прыгать в воду?!

— А что мне еще оставалось?! — продолжал недоумевать Костя.

— Не беспокойся, они искали не тебя, — осадил его Самойлов.

— А кого же?

— Контрабанду, — веско сказал отец.

— Что?! Какую контрабанду?! Это что, шутка? — потрясенно спросил Костя.

— Если и шутка, то совсем не смешная, — мрачно ответил Буравин и встал, надевая пиджак. — Собирайся, поехали, пока мать спит.

— Куда? — озадаченно взглянул на него Костя.

— В порт! С тобой очень хотел поговорить Гриша. Все. Даю тебе пять минут на сборы, — жестко сказал Самойлов и вышел, оставив сына в полном смятении.

Потрясенный, он обхватил голову руками:

— Вот влип… Черт!

* * *

Тем же утром в каморке смотрителя нервничали Толик и Жора.

— Не нравится мне вся эта суматоха! — бормотал Толик.

— А кому нравится? — нервно огрызнулся брат. Толик задумчиво смотрел вдаль, размышляя вслух:

— Не понимаю, почему такой шум? Кто мог стукануть?

— Откуда я знаю? Сейчас папа все выяснит. Не думаю, чтобы эта шумиха нам спутала карты, — с надеждой предположил Жора.

— Ага, в порту кишат менты, а мы, типа, в шоколаде! Тебе что, не страшно? — испуганно взглянул на него Толик.

— Страшно. Но… Подождем, может, все еще образуется, — ответил Жора.

В комнату зашел смотритель и мрачно посмотрел на сыновей. Его тяжелый взгляд говорил об одном: все вовсе не образуется. Жора вскочил ему навстречу.

— Ну? Что там? — взволнованно спросил он.

— Есть новости. И очень плохие, — не стал понапрасну обнадеживать их отец.

— Да что там еще могло случиться?! — нервно выкрикнул Толик.

— Запахло жареным. У корабля работают водолазы, — веско сообщил смотритель.

— Что?! — взвился Толик.

— Все. Приплыли, — мрачно вымолвил Жора. Трудно было рассчитывать, что все закончится так, как они хотели бы. В Каморке смотрителя царило нервное напряжение.

— В общем, парни, дела у нас хуже некуда. Если таможня найдет груз… — тут смотритель сделал многозначительную паузу.

— Да не найдет, пап! — храбрился Жора.

— Скажешь гоп, когда перепрыгнешь! Ты понимаешь, что мы реально можем попасть на такие деньги, что мало не покажется! — грозно осадил его отец.

Жора вздохнул:

— Ну да… Придется Косте вернуть задаток…

— Идиот! Тут задатком не обойдется! Хозяин может потребовать всю стоимость груза, — сообщил смотритель, нервно расхаживая по комнате.

— Да… я об этом не подумал…

— А ты вообще думать умеешь? — рявкнул отец. Жора, пытаясь его успокоить, сказал:

— Пап, не волнуйся, груз надежно спрятан. И потом, почему это мы должны все возмещать? Таможня — это же форс-мажорные обстоятельства. Их сейчас во всех сделках учитывают. А если бы корабль утонул?

— Очень умный, да? Пойди расскажи нашему заказчику про свой форс, он тебе такой мажор устроит! Мы за этот груз головой отвечаем. Ясно? — нагнетал обстановку отец.

Сыновья понурили головы.

— А уж если таможня найдет камушки и вычислит заказчика, то нам с вами, сыны, совсем кисло станет! Как бы на нары не загреметь! — подытожил смотритель.

Толик и Жора окончательно сдрейфили. Выглянув в окно, смотритель занервничал:

— Черт, не видно ничего толком!

— Ты думаешь, водолазы что-нибудь нашли? — с тревогой спросил Жора.

— Не дай бог! — повернувшись к нему, отец скомандовал. — Сгоняй в порт, глянь, что там. Живо!"

— Уже бегу, па… — поспешил выполнить приказ Жора.

* * *

На причале в ожидании новостей стояли Самойлов с сыном и Буравин. К ним подошел следователь и поздоровался. Встревоженный Самойлов сразу задал вопрос, который волновал всех:

— Что-нибудь уже известно?

— Ничего определенного. Поиски только-только завершились. Ждем пока… — скупо ответил следователь. Костя нервничал, было видно, что он на взводе, — сказывались переживания вчерашнего дня и ожидание новых проблем.

К следователю подбежал явно взволнованный таможенник с рацией в руках.

— Докладывай. Что у вас? Осмотр закончен? — спросил следователь.

Таможенник начал отчет:

— Да. Водолазы все осмотрели…

— Ну? — поторопил его следователь.

— Они сообщили, что обнаружили мину, — выдохнул таможенник.

— Мину?! — переспросил потрясенный следователь, и таможенник утвердительно кивнул.

— Да. Она прикреплена к днищу судна… Корабль заминирован…

Следователь взял в руки рацию.

— Внимание. Всем срочно покинуть судно. Оцепить территорию порта. Вызвать саперов. Срочно, я сказал! Корабль заминирован!

Когда он отдал все указания, Самойлов спросил:

— Скажи честно, ты сказал о контрабанде, чтобы мы не впадали в панику? Ты знал, что у нас под днищем мина?

— Честно? Нет. Сигнал был действительно о контрабанде. Я сам удивлен не меньше вас, — следователь чувствовал себя увереннее, убедившись, что принял правильное решение. — Видишь, я был прав, что вернул корабль! Иначе он мог взорваться!

Самойлов молчал. Все взгляды были прикованы к кораблю, на котором саперы обезвреживали мину. Следователь обратился к Самойлову:

— У вас есть какие-нибудь соображения? Кто вам мог припасти такой подарочек?

— Понятия не имею! — ответил Самойлов.

— Криминальных контактов мы не имели, угроз не получали. Тебя ведь это интересует? — уточнил Буравин.

Следователь пристально посмотрел на обоих.

— Я хочу сказать, что просто так корабли не минируют, — задумчиво произнес он.

— Ну что ты так смотришь?! Ты нас подозреваешь?! В чем?! То с контрабандой нервы мотал, теперь с миной! — сорвался на крик Самойлов. Буравин положил ему руку на плечо:

— Боря, не кипятись.

— А ты что, не видишь, что происходит? Он сейчас еще нас обвинит, что мы сами корабль заминировали! — закричал Борис.

— Не зарывайся, Витя. Может, вы кому-то перешли дорогу? Вам ведь лучше знать ваши дела, — следователь был заинтересован в конструктивной работе.

— Нет. Это исключено. У нас нет врагов. И я не знаю никого, кому это могло бы быть выгодно, — твердо отвергал эту версию Буравин.

Во время их беседы в толпу незаметно, разыгрывая простачка, втесался Жора. Он цепко оглядывал всех, пытаясь разобраться, что происходит.

— Привет, мужики. Что тут у вас? Говорят, корабль заминировали? — как бы невзначай бросил он вопрос.

— Кто говорит? — отрезал следователь.

— Так в порту уже все знают. Раз бригаду саперов вызвали… Нашли что? — Он взглянул на Костю, и тот отвернулся, явно нервничая.

— Не знаем пока. Сам видишь — еще работают.

Жора кивнул, всматриваясь в море, ему тоже с трудом удавалось скрыть напряжение, но он продолжал играть свою роль:

— А я с маяка увидел, что корабль возвращается. Ну, думаю, с чего бы это?! Не иначе сигнал был? Откуда узнали-то, что там мина?

Он выжидающе смотрел на следователя, но тот молчал.

— Ну понятно, власть хранит молчание… Не имеете права разглашать? — язвительно поинтересовался Жора.

— До чего же люди любят попусту языки чесать! — с досадой отозвался следователь.

В молчании и неизвестности время текло невыносимо долго, но наконец-то к причалу подплыла моторная лодка, в которой сидели люди в аквалангах. Все бросились к ним.

— Ну что там? Обезвредили? — сразу спросил следователь.

— Нечего там обезвреживать, — раздраженно отозвался сапер. Два аквалангиста вытащили из лодки мину и бросили на причал к ногам следователя. Толпа инстинктивно шарахнулась, со страхом глядя на мину.

— Здесь от мины одна оболочка. Муляж, короче. Это не по нашей части. Пошутил над вами кто-то, мужики, — объяснил сапер.

— То есть… Как пошутил? Это просто… пустой корпус? — недоуменно спросил следователь.

— Не совсем пустой… Похоже, это — контейнер. Ну, с этим сами разбирайтесь, — махнул он рукой, как бы подчеркивая, что это уже не в его компетенции.

Следователь присел на корточки и стал внимательно разглядывать мину.

* * *

Для Якова с Ириной началось тяжелое время ожидания. Ирина не выдержала и стала собираться.

— Ира, ты куда? — спросил Яков, который сидел в кресле и делал вид, что читает газету.

— В порт! Куда же еще?! Ты не забыл, что там, на корабле, наши бриллианты?! — огрызнулась Ирина.

— Не стоит тебе там лишний раз светиться, — посоветовал осторожный Яков.

— Тебя не поймешь! То сам меня гнал в порт! А теперь велишь сидеть дома! — нервно воскликнула жена.

— Ты уверена, что ничем себя не выдашь, если увидишь бриллианты? Один неосторожный шаг может все испортить, — предупредил Яков.

— Какая похвальная осторожность! А я не могу сидеть и ждать неизвестно чего! У меня руки трясутся, как подумаю, что таможня их может найти! — продолжала метаться по комнате Ирина.

— Ты сейчас не можешь повлиять на ситуацию. Я сам попозже выйду в город и все узнаю, — пытался отговорить жену Яков.

— Нет! Я должна все видеть своими глазами! Я не могу по твоей вине лишиться всего, что копила долгие годы! — и бросив на Якова гневный взгляд, Ирина быстро вышла из квартиры.

* * *

Разговаривать с Катей о Косте Таисии не хотелось, но она должна была во всем разобраться.

— Может быть, ты мне все же объяснишь? — попросила она дочь.

Катя нервно отмахнулась:

— Что я тебе должна объяснить?

— На что тебе сдался этот Костя? Что все это значит? — Таисия ничего не могла понять.

— Ничего особенного. Считай, что у нас опять начался роман… — сообщила дочь.

— Какой роман? Ты в своем уме?! Зачем ты вообще с ним опять связалась? — Таисия почувствовала, что все снова летит в тартарары.

— Не твое дело! — грубо оборвала ее Катя. — Я уже совершеннолетняя и сама разберусь со своими парнями!

— Но ты же его не любишь! — воскликнула Таисия.

— Да, не люблю, — спокойно сказала Катя, — но что мне оставалось? В дом среди ночи вваливаются оба папаши, а Костя у меня в комнате! Ты подумала, как бы я выглядела? Как потаскушка!

Как ни странно, дочь, вероятно, в этом случае была права.

— Не знаю… Но не замуж же тебе теперь за Костю идти?! — спросила Таисия.

— Надеюсь, что до этого не дойдет, — равнодушно ответила Катя.

— И я надеюсь… Оставь их обоих, дочка! Ты же у меня умная, красивая, мужики на улице шеи сворачивают! Легко можешь найти себе другого парня… — уговаривала мать.

— Что-то я тебя не пойму, мамочка. То ты была активно против свадьбы с Лешей, все Костика мне нахваливала, а теперь тебе и Костя не угодил… — усмехнулась Катя.

— Да, мне ни один, ни другой не нравится. Держалась бы ты подальше от этой семейки… — предостерегла Таисия.

— Значит, дело не в братьях, а в их родственниках, так? Тебе не по душе их мамочка? Я угадала? — Кате нельзя было отказать в проницательности.

— Ты никогда не сможешь быть счастлива в этой семье, — уклонилась от ответа Таисия. — Ведь еще не поздно все прекратить. Давай скажем Косте правду… Катюша, скажи ему, что ты его не любишь, и перестань морочить парню голову.

— Нет. Я не буду этого делать, — решительно отказалась Катя.

— Почему? — недоумевала Таисия.

Но Катя демонстративно стала собираться.

— Катя, ты меня слышала? Ты куда?

— К Косте.

— Стой! Я тебя не пущу! Ты не пойдешь в этот дом! — Таисия закрыла собой дверь.

— Пойду. У меня нет другого выхода. Или ты хочешь, чтобы Самойловы считали меня шлюхой?

— Они не посмеют… — неуверенно возразила Таисия. Катя вздохнула:

— Мне придется играть влюбленную дуру… Уверять Полину, что вернулось былое чувство…

— Смотри не заиграйся! А то убедишь всех, а дальше что? — предостерегла мать.

— А потом я что-нибудь придумаю!

И Катя решительно направилась к выходу.

Якову хотелось побыть одному, но как только он сел за столик, к нему подошел Лева.

— Добрый день… Правда, не знаю, можно ли его назвать добрым… — начал он в стиле ослика Иа.

— Здравствуй, Лева. Я не понял, ты хочешь испортить мне аппетит? — мрачно спросил Яков.

— Упаси боже, я люблю, когда люди хорошо кушают… Просто времена такие — ужас что творится! Кстати, вырезку свежую привезли. Очень рекомендую, — угодливо предложил Лева.

— Давай вырезку. И водки, — право же, водка сейчас была для Якова желаннее любых лакомств.

— Сей момент. Вы уже слышали, что произошло у нас в порту? — изменив тон и наклонившись ближе к Якову, спросил Лева.

— Нет. А что? — Яков сделал максимально безразличный вид.

— Ну как же! Говорят, что в порту корабль заминирован! Можете себе представить?

— Корабль заминирован? — для Якова это была новость. — А… это точно? Ты откуда знаешь?

Лева в ответ только пожал плечами:

— Так уже весь город знает! Там же саперы работают. Да вы не волнуйтесь, кушайте спокойно. Где порт, а где наш ресторан! Если грохнет, мы и не услышим. Вот, извольте…

Яков быстро и без удовольствия поел и попросил счет. Рассчитавшись, он уже собрался уходить, но Лева его остановил.

— Да, кстати, вы уже слышали? — спросил он. — Насчет корабля?

— Нет. А что? Мину обезвредили? — поинтересовался Яков.

— Ой, смешные люди, нагнали на весь город страху, порт оцепили, саперов вызвали… А это и не мина вовсе оказалась, а муляж! — притворяясь, что его насмешили, продолжал Лева.

Яков мгновенно напрягся.

— Муляж? — переспросил он.

— Ну! Так я вам больше скажу. По-моему, это, скорее всего, — контрабанда, которую кто-то умный спрятал в корпус от мины… — заговорщицки подмигнул Якову Лева.

— Оригинальная мысль! И кто только до такого додумался? — нервно усмехнулся Яков.

— Ну, есть, значит, светлые головы… — заглянул ему в глаза Лева. — А вот интересно, что сейчас у нас контрабандисты перевозят? Как вы думаете?

Яков пожал плечами:

— Понятия не имею.

— А помните, как в «Бриллиантовой руке»? «Что у вас там? — Золото и бриллианты!» — Лева заразительно засмеялся, не обращая внимания на кислое лицо Якова. Поднявшись из-за стола, Яков сухо сказал:

— Да… Что только не придумают… Спасибо за обед, Лева. До встречи.

— Что, уже уходите? Ну, не забывайте нас, заглядывайте. Мне завтра рябчиков привезут. Любите рябчиков?

— Не знаю. Не пробовал, — так же сухо ответил Яков.

Не до рябчиков ему было сейчас, ох, не до рябчиков!

* * *

Катя быстро добралась до дома Самойловых. Дверь ей открыла Полина. Она отступила назад, пропуская Катю в прихожую. И тут же, опомнившись, заслонила ей проход.

— Зачем ты пришла? — с вызовом спросила она. — Ты к Косте? Немедленно уходи! Не дай бог Алеша услышит!

— Я к вам, Полина Константиновна. Нам надо поговорить. — Катя не обращала внимания на ее жест.

— О чем? Я не вижу смысла…

— Я хочу вам все объяснить. Вы неправильно обо мне думаете. Все совсем не так… — начала излагать свою версию событий Катя.

— Что ты хочешь мне объяснить? То, что предала Алешу? — не сдавалась под Катиным напором оскорбленная мать.

— Нет, вы не понимаете! Прошу вас, выслушайте меня…

Полина заколебалась, потом отстранилась и пропустила Катю в комнату. Однако держалась она все равно неприязненно.

— Я слушаю тебя, Катя. Что ты хотела мне сказать? Катя села в кресло, твердо глядя на Полину.

— Я понимаю, что вы обо мне думаете… — уловив едва заметную усмешку Полины, Катя кивнула. — И вы имеете на это право… Но все не совсем так, как вам показалось…

— Извини за прямоту, но мне показалось, что вы с Костей…

Катя не дала ей закончить.

— Между нами ничего не было… Но дело не в этом. Я понимаю, вы думаете, что я бросила Лешу, потому что испугалась трудностей….

— Да. Именно так я и думаю, — холодно согласилась Полина.

— Нет! Это просто так совпало… Понимаете, перед самой свадьбой я вдруг поняла, что на самом деле люблю не Алешу, а Костю… — вымолвила Катя.

— Костю? — изумлению Полины не было предела. Понимая, что этим минутным замешательством надо быстро воспользоваться, Катя продолжала играть свою роль.

Да. Вы ведь знаете, что мы с ним раньше встречались. И это чувство вдруг вернулось… и оказалось сильнее меня, — честному, взволнованному Катиному .взгляду трудно было не поверить. — Конечно, с Лешей меня связывало чувство долга… Я понимала, что все меня осудят за то, что я оставляю инвалида… Но Костя… Разве честно было бы выйти за Алешу, а на самом деле любить его брата? Вы считаете, что я должна была так поступить?

— Конечно, нет, — ответила Полина. — Со временем Леша бы все понял, и ему было бы еще больнее. Если это действительно такая любовь, как ты говоришь… то мне кажется, Леша простит тебя. И будет рад Костиному счастью.

Обрадованная, что все вышло так, как она рассчитывала, Катя воскликнула:

— Спасибо, Полина Константиновна! Я надеялась, что вы меня поймете. А Леша всегда будет моим, другом… Кстати, он дома? Мне можно к нему зайти?

— Я думаю, сейчас не стоит. Леша себя плохо чувствует.

— А что с ним? — встревоженно спросила Катя.

— Возможно, у него воспаление легких, — печально ответила Полина.

— Воспаление легких? А, наверное, он простудился, когда купался в море. Вода была просто ледяная, — как бы невзначай обронила Катя.

Полина озадаченно посмотрела на нее.

— Леша купался в море? — удивилась она.

— Ну да. У старого пирса. С ним еще была его сиделка, эта… Маша…

— Я же им запретила даже близко подходить к морю! — возмущенно всплеснула руками Полина и уточнила. — Это правда? Ты ничего не путаешь? Может, ты обозналась?

— Нет… Это был Леша. И на мостике стояла инвалидная коляска. А вы разве не знали? Маша вам не сказала? Они ведь долго плавали.

— Нет… не сказала… Выходит," она меня обманула… — медленно рассуждала Полина.

— Знаете, Полина Константиновна, лично я совсем этому не удивляюсь. Мне эта Маша совершенно не нравится. Какая-то она… двуличная. Лживая, себе на уме… — Катя не теряла времени даром.

— Это странно. Маша так заботится о Леше. Неужели она могла так легкомысленно отнестись к его здоровью?! Она ведь ночью прибежала, чтобы мне помочь, и до утра сидела у его постели… — Полина все еще не верила Кате.

Тут Катя максимально использовала свой актерский талант.

— Значит, у постели сидит? Ну конечно! Вину свою заглаживает! Вы меня простите, Полина Константиновна, но я не понимаю, как вы подпустили к сыну постороннего, непроверенного человека, к тому же даже без диплома медсестры.

Полина решительно встала:

— Не могу поверить в это! Пойду спрошу у Маши.

— Конечно, пусть она сама вам все объяснит… — ехидно усмехнулась ей вслед Катя.

* * *

Усталая Маша прикорнула у кровати Леши, у которой она продежурила всю ночь. Алеша открыл глаза и ласково посмотрел на Машу, осторожно погладил ее по руке. От его прикосновения она проснулась.

— Доброе утро, Леша. Тебе лучше?

— Доброе утро. Мне просто прекрасно, Маша… Особенно когда я просыпаюсь и вижу, что ты рядом… — нежно сказал он.

Маша почему-то смутилась.

— Я пришла ночью. У тебя был сильный жар. Господи, как же ты меня напугал! Ты весь горел, бредил! Просто ужас! Это я виновата! Зря мы вчера с тобой пошли купаться.

— Ничего ты не виновата. Не выдумывай! И не вздумай никому рассказать о нашем купании! — строго попросил ее Леша.

— Я должна была подумать о том, что ты еще слабый, что можешь простудиться. Тебе было так плохо… — винила себя Маша.

— Наоборот! Мне хорошо! Я был так счастлив, Машенька! Я плыл, я двигался! Ради этого можно немного и пострадать, — восторженно возразил Алексей.

Алексей еще не подозревал, во что выльется для него это «немного».

— Ну и глупый ты, Лешка… — улыбнулась Маша, поправляя ему одеяло. Присев рядом, она положила руку ему на ногу. Лешка блаженно улыбнулся:

— Какая у тебя теплая рука…

— Что?! Ты чувствуешь мою руку? — обрадовалась Маша.

— Да… — сам себе не веря, ответил он.

— Леша! Ты чувствуешь ноги?! — боясь поверить в чудо, продолжала допытываться Маша.

Алеша в замешательстве смотрел на нее и вдруг, осознав, что случилось, расплылся в счастливой улыбке:

— Да! Я их чувствую! Машка! Как здорово!

— Я знала… Я надеялась… — шептала Маша, радостно обнимая Лешу.

— А я уже не верил, что это может случиться…

— Ты такой пессимист, Лешка. Видишь, я оказалась права! Нельзя опускать руки, надо бороться, и тогда все получится!

Алеша наклонился вперед и с силой ущипнул себя за ногу. Маша испугалась:

— Леша, что ты делаешь?

— Больно… Как приятно, оказывается, чувствовать боль! — восторгался Леша.

— Надо рассказать Полине Константиновне! Сейчас я ее позову!

Но тут Полина сама зашла в комнату.

— Маша, пойдем со мной. Нам нужно поговорить, — сухо сказала она.

Недоумевая, Маша вышла за ней. Катя ждала Полину с Машей и внутренне готовилась к тому, что она собиралась сделать. Когда они появились в гостиной, Катя уже была готова к борьбе. Маша не обрадовалась, увидев Катю, но, тем не менее, вежливо поздоровалась:

— Добрый день.

— Это смотря для кого добрый… — голос Кати не предвещал ничего хорошего.

— Маша, я позвала тебя, чтобы разрешить возникшее недоразумение. Ты мне поможешь? — обратилась к Маше Полина. — Катя утверждает, что видела, как вчера вы с Лешей купались в море. Это правда?

Она выжидающе смотрела на Машу. Девушка поняла: теперь ей снова придется бороться за возможность быть с Алешей рядом. Ну почему она не сказала все сразу! Но уже поздно, ситуацию не исправить, да и скрываться нет смысла.

— Да. Это правда, — ответила Маша. Полине ее ответ не понравился.

— И ты так спокойно об этом говоришь?! Да как ты могла? Ты же знала, что я не разрешаю Леше купаться!

— Знала. Но Леша очень просил… — объяснила Маша.

— Леша болен. Он не понимает, что ему полезно, а что категорически запрещено. — Полина сразу же вывела из зоны критики своего сына. — Но ты, Маша! Ты несешь ответственность за его жизнь и здоровье! Мы доверили тебе нашего сына…

Катя охотно стала подливать масло в огонь:

— Не понимаю, Полина Константиновна, как вы могли ей вообще доверять. Разве вам мало было того случая, когда она обманом отвезла Лешу на корабль? Когда он упал в воду и чуть не утонул?! Надо было еще тогда ее уволить!

Маша молчала, потупив взгляд.

— Мне очень жаль. Я, правда, этого не хотела…

— Полина Константиновна! Неужели после всего этого вы позволите ей работать дальше?! Я бы на вашем месте ни на секунду не оставила ее больше с Лешей! — заявила Катя.

— Надеюсь, Маша, ты понимаешь, что после этого я не могу тебе больше доверять? — согласилась с ней Полина.

— Я понимаю… Полина Константиновна, честное слово, это больше не повторится… — у Маши еще была маленькая надежда, что ее простят.

— Конечно, не повторится. Потому что мне придется искать Леше другую сиделку. Я считаю, что ты не справилась со своими обязанностями, — категорично заявила Полина.

Маша поняла, что надежды уже нет.

— Вы меня… увольняете? — произнесла она страшные для себя слова, потому что они означали разлуку с Алешей, а значит, приводили к ситуации, когда она не сможет ему помочь.

— В данной ситуации я вынуждена это сделать, — Полина уже приняла решение и не собиралась от него отступать.

Маша растерянно посмотрела на Полину, перевела взгляд на Катю и потом опустила голову.

— Да… Я понимаю… Вы правы… Конечно, я виновата… Мне уйти прямо сейчас? — тихо спросила она, виня себя во всем, что случилось.

— Да. Сейчас, — холодно ответила Полина.

— Хорошо… Только зайду, попрощаюсь с Лешей… — Маша сделала шаг к двери, но остановилась. — Нет… Не буду прощаться…. Так будет еще тяжелее… Вы потом ему сами все объясните, хорошо? — попросила она Полину. — Простите меня, Полина Константиновна. Прощайте.

— До свидания, Маша, — сухо сказала Полина. Катя тоже заторопилась, ведь главное дело было сделано:

— Пожалуй, я тоже пойду. До свидания. Передайте Косте, что я заходила, хорошо?

— Хорошо, Катя. Привет маме, — устало отозвалась Полина.

— Непременно, — улыбнулась ей Катя.

Они вышли из дома вместе: торжествующая Катя и растерянная, огорченная Маша. Каждая из них думала о своем, и эти мысли были такими разными! На лестничной площадке, перед лифтом, Катя с довольной усмешкой сказала Маше:

— Я рада, что ты получила по заслугам. И даже не собираюсь этого скрывать. Надо же было до такого додуматься! Правильно Полина Константиновна тебя уволила!

Маша расстроенно смотрела на Катю.

— Это жестоко… Я ведь хотела как лучше… Леша так радовался тому, что может поплавать в море, почувствовать себя нормальным человеком… — стала она объяснять не столько Кате, сколько самой себе.

— Ну да! И доплавался до воспаления легких! — в Катином голосе было столько радости, что, казалось, воспаление легких у Алеши было самой заветной ее мечтой!

— Но ведь с ним теперь все в порядке… — напомнила Маша.

Но Катю не устраивало такое положение дел.

— Какая легкомысленность! А если бы Леша умер сегодня ночью?! Ему было так плохо! — слово «умер» тоже прозвучало в Катином исполнении как нечто желанное.

— Я знаю… Я ведь сразу же пришла… — тихо и виновато ответила Маша.

— Больно нужны ему твои приходы! Я тебя сразу раскусила, милочка! Думаешь, я не понимаю, что тебе нужно от Леши? — фыркнула Катя.

— А что мне от него нужно? — непонимающе посмотрела на нее Маша.

Да ты же из кожи вон лезешь, чтобы в эту семью внедриться! И я знаю почему… — Катя окинула Машу взглядом следователя. — Можно подумать, тебе на самом деле нравится за инвалидом ухаживать! Ты к нему лезешь, потому что тебе в нищете жить надоело! Золушка! А тетя Полина и обрадовалась, что такую няньку для сына нашла…

Тут Маша не выдержала:

— Как ты можешь так говорить?! Ты — предательница! Испугалась, что придется за инвалидом ухаживать! Бросила жениха.

— Заткнись. Это не твое дело. Лучше о себе подумай. Прикидывалась овцой, а тебя раскусили и выгнали! Ха-ха! Я теперь всем расскажу, какая ты на самом деле! — продолжала издеваться Катя. Даже странно, сколько удовольствия может получить один человек, унижая другого. Катя просто сияла. Она победно шагнула в кабину приехавшего лифта, не стала ждать Машу и нажала кнопку первого этажа.

Перед Полиной же теперь стояла трудная задача сообщить о Машином увольнении сыну. Алеша встретил ее улыбкой:

— Мама, у нас потрясающая новость!

— Какая, сынок? — заботливо отозвалась мать.

— Великолепная! Только что мы с Машей… Нет, мам, подожди, я при Маше это скажу. Позови ее.

— Леша, я не могу ее позвать, — сообщила Полина. Алеша недоуменно посмотрел на нее: