— Поехали, — согласился Борис.

Катя лежала на диване, листая модный журнал, в компании сочных фруктов и бутылки вина. Пришла Таисия и, не говоря ни слова, налила себе вина и выпила.

— Мама, что случилось? — удивленно вздернула брови Катя. — На тебе лица нет.

— Ничего, не обращай внимания. Просто встретилась сейчас с одной очень неприятной особой. Но это не важно. Я про нее уже забыла. Как у тебя дела? — постепенно приходя в себя, спросила Таисия у дочери.

— Я тоже встретила сегодня кое-кого.

— Кого же? — полюбопытствовала мать.

— Лешу! Он купался в море с этой своей сиделкой. С Машей.

— Да ты что! Он уже купается? — удивилась Таисия.

— Да! И ведет себя, как совершенно здоровый человек, — веселится, смеется, и эта Маша вместе с ним, представляешь? — возмущенно продолжала Катя.

— Представляю. Не понимаю только, почему ты так переживаешь. Пусть себе купается на здоровье. Неужели то, что ты увидела сегодня на море, тебя задело?

— Задело! — резко ответила Катя.

— Надеюсь, ты не собралась в пику этой Маше снова восстанавливать отношения с Лешей? — осторожно поинтересовалась Таисия.

— Да ты что?! Я еще не сошла с ума! — дернула плечом Катя. — Мама, этот Леша мне совершенно не нужен!

— А Костя?

— Костя? Не знаю… Если бы он был рядом… Но ведь он ушел в рейс… — неуверенно отвечала дочь. — Я совсем запуталась, мама. Когда рядом Леша — мне дороже он, когда Костя — тогда ближе Костя. Не понимаю, что все это значит.

— Это может значить только одно — ты не любишь ни того, ни другого, — объявила Таисия.

— Ты в этом уверена? — вздохнула Катя.

— Конечно. И вообще, Катя, послушай меня: забудь ты их обоих. Я тебе уже который раз это повторяю! Переверни эту страницу, как будто ее и не было.

Таисия взяла второй бокал и налила вина.

— Давай выпьем за то, чтобы эта семья навсегда ушла из нашей жизни, — торжественно предложила она. — За твое будущее, дочка! Счастливое и безоблачное!

И чокнувшись бокалами, мать и дочь выпили.

Ирина позвонила в дверь Самойловых. Открыла ей Полина.

— Здравствуй, Ира.

— Здравствуй, Поля. Борис дома? Или он, наверное, еще на корабле, да?

— На каком корабле? Их корабль еще утром отправился в море, — недоумевая, взглянула на нее сестра.

— Но ведь корабль вернули. Постой, ты что, ничего не знаешь? — удивилась Ирина.

— Нет. А что случилось? — заволновалась Полина.

— На корабле обыск, милиция, таможня… — стала рассказывать Ирина. — Я думала, ты в курсе. Я, собственно, и хотела узнать, в чем проблема.

— Значит, они в порту… Так вот почему он не пришел, — задумчиво протянула Полина.

— Кто не пришел? — не поняла Ирина.

— Виктор.

— Буравин? А при чем тут он? Я что-то не понимаю. Ирина прошла за сестрой в гостиную:

— Ну, сестренка, рассказывай, что там у тебя за история приключилась с Буравиным? Я же вижу — ты сама не своя.

Они сели на диван, и Полина, собравшись с мыслями, рассказала:

— В общем, мы должны были сегодня встретиться с Виктором. Я его ждала, а он не пришел и не позвонил даже. А эта встреча должна была быть очень важной для нас обоих. Вот, собственно, и вся история.

Ирина посмотрела на сестру испытующе:

— Ты чего-то не договариваешь, дорогая. Чем же так важна для тебя была именно сегодняшняя встреча?

— Ну, скажем так, она многое прояснила бы в наших с ним отношениях. Вернее, я хотела прервать их, пока они не начались. Чтобы ни у кого не возникало никаких иллюзий, понимаешь?

— Нет, сестренка, не понимаю! — покачала головой Ирина. — Я не понимаю, почему ты хочешь сама себя лишить счастья и отказаться от единственного любимого тобой человека.

— Потому что я люблю не только его, но и своих детей. Ты знаешь, мне кажется, что все, что произошло с Лешей, все несчастья, свалившиеся на него в последнее время, — это моя вина. Дети расплачиваются за грехи взрослых.

— Бред, — не согласилась Ирина.

— И для Вити это тоже плохо. Таисия его подозревает, выслеживает. Представляешь, она сегодня явилась ко мне, и мы ругались с ней, как две базарные торговки! — сокрушенно покачала головой Полина.

— А почему ты решаешь за него? Что ему плохо, а что — хорошо. Да на Таисию ему — тьфу и растереть. Ведь он же любит тебя, ты не можешь об этом не знать, Поля!

— Знаю. И это еще одна причина, по которой нам надо расстаться.

— А теперь, хочешь, скажу, что тебе действительно нужно сделать? Уйти от Бориса, — заявила сестра. — Ведь ты никогда не была счастлива с Самойловым!

— Откуда ты можешь это знать? Тебя не было здесь много лет! — возразила Полина.

— У тебя это на лбу написано. Поэтому хватит винить себя в несуществующих грехах. Не мучай себя, сделай то, чего тебе хочется больше всего.

Полина выглядела растерянной и, слушая Ирину, едва не плакала.

— А может быть, ты все это говоришь только для того, чтобы я развелась с Борисом, и он стал свободным? — вдруг предположила она.

— Не поняла… — протянула Ирина.

— Да все ты прекрасно поняла! Я же знаю, что когда-то давно ты была в него влюблена. Может, и в тебе былые чувства к нему еще не угасли? — язвительно спросила Полина.

Сестра встала и гордо выпрямилась.

— Я понимаю, — холодно сказала она, — что тебе хочется уколоть меня, потому что тебе нечего возразить. Поступай как знаешь, Полина, это твоя жизнь… Просто я тебе не чужая и хочу только добра…

Полина вскочила:

— Ирочка, извини, не обижайся на меня. Я сама не знаю, зачем это ляпнула…

— Я на тебя не обижаюсь. Только советую подумать еще вот о чем — нам с тобой давно уже не двадцать. А бабий век короток, и надо успеть еще стать счастливыми. Нам обеим, — с этими словами Ирина ушла, оставив сестру в расстроенных чувствах.

Чтобы немножко отвлечь себя от дурных мыслей, Полина решила заглянуть в комнату Алеши. Сын зябко кутался в одеяло.

— Что с тобой? Тебе нехорошо? — встревоженно спросила Полина.

— Все в порядке, мама, не волнуйся. Просто мне что-то холодно, согреться никак не могу, — ответил сын.

Полина заботливо подоткнула ему одеяло:

— Может, принести тебе горячего чаю?

— Это было бы здорово. С абрикосовым вареньем, — попросил Алеша.

— Конечно, сынок, сейчас сделаю. Ты уверен, что с тобой все нормально? — обеспокоенно уточнила мать.

— Мы, наверное, перегуляли сегодня с Машей… Слишком много свежего воздуха за один раз, — предположил Алеша.

— Ну, хорошо, дорогой, сейчас принесу тебе чай. Отдыхай, сынок.

— Спасибо, мама.

Но когда Полина вернулась, Леша уже лежал в беспамятстве, бисеринки пота выступили на его лбу, он тяжело дышал и весь горел. Перепуганная Полина бросилась вызывать врача.

А Леше становилось все хуже. Мечась от жара по кровати в горячечном бреду, он видел странный сон. Ему снилась Маша в необычной старинной одежде, в странных украшениях атлантов.

В бреду Леша шептал пересохшими губами:

— Марметиль… Марметиль…

Врач не заставил себя долго ждать. Когда он закончил осмотр Алеши, Полина в панике спросила: „

— Что с ним, доктор?

— Боюсь, что все очень серьезно, у него высокая температура. Это похоже на воспаление легких, — серьезно ответил врач. — Он очень сильно простужен. Как это могло произойти, ведь он, наверное, все время дома?

— Ну почему все время? Он выходит на прогулки, — возразила Полина. — Ведь сегодня тепло, они с Машей Никитенко гуляли в парке.

— С Никитенко? Да, с ней он не мог нигде простудиться. Когда она работала у нас в больнице, она показалась мне очень добросовестной и грамотной, — вспомнил врач.

— Что же делать? Неужели его придется везти обратно в больницу? — тревожно уточнила Полина.

— Боюсь, что стационарное лечение было бы лучше, — ответил врач.

— Но ведь он только что оттуда. Ему дома стало намного лучше, я ума не приложу, как могло такое случиться. Может, все-таки необязательно в больницу? — уговаривала Полина.

— Ну что ж, давайте пока подождем. Я ему сейчас сделаю укол, снизим температуру, а утром посмотрим. Я зайду к вам перед работой. Но если положительных изменений не произойдет, потребуется госпитализация.

— Хорошо. Спасибо вам, Павел Федорович, — Полина с тревогой следила за тем, как врач наполнял шприц и делал укол, ее глаза были полны слез.

Зинаида собирала на стол к чаю, когда домой вернулась Маша.

— Машенька, как ты вовремя. Как раз чай поспел. Садись к столу, — обрадовалась бабушка.

— Отлично! Я шла и просто мечтала о горячем чае, — улыбнулась Маша.

— Одно удовольствие на тебя смотреть, когда ты такая… радостная…

— Это все из-за Алеши. Представляешь, мы сегодня с ним купались в море! — сообщила Маша.

— Да ты что? Неужели он уже может плавать? — всплеснула руками Зинаида.

— Конечно! Ему лучше с каждым днем. Он становится просто другим человеком, в нем проснулось желание жить. Я уверена, что он пойдет на поправку.

— Дай-то бог, — и, подумав, Зинаида спросила: — Скажи мне, внучка, а как тебя называет твой Алеша?

— Машей, как же еще? — недоуменно взглянула на нее внучка.

— Точно? И никак иначе?

— Нет, бабушка. А как он меня еще может называть? — еще больше удивилась внучка.

— Ну, мало ли… Достать еще варенья? — перевела разговор на другую тему Зинаида.

— Спасибо, мне он очень нравится.

Зинаида подлила Маше еще чаю, но было видно, что она при этом думает о чем-то своем. Маша вдруг побледнела и замерла.

— Что случилось, внучка? Тебе нехорошо? — всполошилась Зинаида.

— Нет, со мной все в порядке… Что-то происходит с ним! — прошептала Маша.

— С кем?

— С Алешей! Я должна немедленно пойти к нему! — и, вскочив, Маша начала собираться.

— Ты ведь только пришла! — ахнула Зинаида.

— Бабушка, мне нужно уйти, я чувствую, что может стрястись беда.

Зинаида заслонила ей дорогу.

— Никуда я тебя не пущу! Ты что — среди ночи, одна, через весь город!

— Бабушка, пойми, мне надо! Я чувствую, что ему плохо! Мне нужно быть там, не держи меня, — и Маша убежала, оставив Зинаиду в тревоге и растерянности.

Костя тихо вошел в свой кабинет в аптеке. Он подошел к стеллажам, достал из коробки на стеллаже пару медицинских перчаток, натянул их и стал шарить по ящикам.

— Ну где же они, где,.. Куда же я их засунул… — бормотал, он.

Наконец, в коробке на какой-то дальней полке он нашел то, что искал, — упаковку с ампулами теми самыми, которые использовал, чтобы усыпить Алешу.

— Отлично… Вы меня чуть не погубили, вы меня и спасете! — криво усмехнулся Костя и спрятал коробку в карман.

Выйдя из аптеки, он направился к дому Никитенко. Он уже был рядом, когда заметил Машу, выбежавшую из дома. Костя едва успел отшатнуться за угол, и Маша пробежала мимо, не замечая его. Костя перевел дух и довольно улыбнулся: путь был свободен. Медленно и осторожно приблизившись к окну Машиной комнаты, Костя залез в него.

Спрыгнув с подоконника, он огляделся, пытаясь сориентироваться, затем достал коробку с ампулами из-за пазухи и задумался: куда же ее можно засунуть? Решившись, он подошел к столу, открыл верхний ящик и неожиданно локтем задел вазочку с цветами, стоящую на краю стола. Вазочка упала и с грохотом разбилась. Костя, дрожа от страха, заметался по комнате.

На шум в комнату заглянула Зинаида. Осмотревшись, она заметила открытое окно и вздохнула:

— Опять этот сквозняк… Что ж такое?!

Закрыв окно, она вышла, так и не увидев спрятавшегося за дверью Костю. Отдышавшись и придя в себя, Костя открыл тумбочку и засунул коробку в дальний-дальний угол, прикрыв ее всяким хламом. Тревожно оглянувшись, Костя быстро вылез в окно.

Вечером Зинаида снова заглянула в комнату, чтобы полить цветы. Увидев широко распахнутое окно, она удивленно покачала головой.

— Интересное дело! Я же точно помню, что закрыла его! Почему оно снова распахнуто?! — Она подошла и закрыла окно, проверив шпингалет. — Ну вот, теперь смотри у меня! — погрозила она окну и вышла.

Полина открыла дверь перепуганной Маше.

— Маша, ты? — удивилась Полина.

Маша, взволнованная, запыхавшаяся, выдохнула с порога:

— Как Леша?! Что с ним?!

— Ему очень плохо, — сокрушенно сказала Полина.

— Я чувствовала… Я так и знала! — всплеснула Маша руками.

Полина пропустила девушку в прихожую.

— Проходи! У него сейчас врач, поговори с ним, — предложила она.

— Да, конечно. Спасибо, — согласилась Маша. Рядом с Лешиной кроватью сидел обеспокоенный врач. Маша тихо зашла и стала у него за спиной. С волнением смотрела она на Алешу, который метался в горячечном бреду. Было слышно, как он все время повторяет:

— Марметиль… Марметиль, где ты…

Маша удивленно взглянула на врача и тихо спросила:

— Что он говорит? Кого он зовет? Врач только пожал плечами:

— Не знаю. Но то же самое он повторял и в больнице! Какой-то навязчивый бред, — врач уже собирался уходить. — Я все закончил. Теперь ему надо отдыхать.

— Я присмотрю за ним. Подежурю, — охотно вызвалась Маша.

Врач кивнул и, задержавшись, тихо сказал:

— На самом деле я догадываюсь, в чем причина такой скоропалительной болезни.

Маша растерянно посмотрела на него.

— Водные процедуры? — прямо спросил он. — Леша простыл, купаясь в холодной, скорее всего, морской воде. Так? — Маше ничего не оставалось, как покаянно опустить голову.

— Да, — призналась она. — Полина Константиновна мне запретила, но Леша очень просил искупаться в море… Он очень хотел…

Врач скорбно покачал головой. Маша подняла глаза, открыто глядя на врача. С неожиданной убежденностью она произнесла:

— И ему в воде было лучше, честно слово! Он двигался…

— Ты видишь, к чему это привело, — угрюмо ответил врач, кивнув на Лешу.

— Я очень виновата, очень, но я хотела как лучше… А теперь простить себе этого не могу! — ругала себя Маша.

Врач сочувственно похлопал ее по плечу.

— Ну, ладно, ладно. Теперь бесполезно себя казнить, что сделано, то сделано. Вылечим мы Лешку, все будет хорошо.

— Но у него были улучшения, вы мне верите?! — взмолилась Маша.

— Пока это обсуждать преждевременно, — строго возразил врач.

Маша вздохнула.

— Вы… уже сказали всем, почему Леша заболел? — тихо обратилась она к врачу.

— Нет. И не скажу, — пообещал он. — От того, будут ли его родители знать, что ты виновата, или нет, Леше лучше не станет.

— Спасибо, — неловко поблагодарила убитая горем Маша.

— Я понимаю, что ты действовала в его интересах. Но от этого ничего не меняется, — жестко добавил врач.

Маша тихо сказала:

— Простите меня.

Она грустно посмотрела на Лешу. Врач укоризненно добавил:

— Просто на будущее, Маша: не нужно экспериментов. Всего доброго.

Он ушел, а Маша виновато присела рядом с Лешей. Осторожно положила она ему руку на лоб. Неожиданно Леша открыл глаза и посмотрел на нее. Испугавшись, что она его напрасно потревожила, Маша поспешно убрала руку, но Леша прошептал:

— Подожди, не убирай свою руку, мне так легче… Маша снова дотянулась до его лба, и он чуть заметно улыбнулся. Маша смотрела на него с нежностью.

— Ты не уйдешь? — немного по-детски спросил Леша.

Маша, улыбнувшись, ласково сказала:

— Не уйду…

— Спасибо тебе. Спасибо, что ты пришла.

— Я не могла не прийти. Я почувствовала, что тебе стало хуже… Вот и пришла… — объяснила она.

— Знаешь… — после некоторого молчания сказал Алеша. — Мне снился такой странный сон…

— Какой? Расскажи, — попросила Маша.

— Мне снилась ты, — начал Леша.

— Я?! — удивленно вскинула брови Маша.

— Да, но, как будто… Это была ты — и не ты одновременно. И у тебя было какое-то странное имя… «Марметиль», — неуверенно выговорил Леша странное слово.

— Марметиль? — с улыбкой повторила Маша.

— Да! Правда, странно? — внимательно посмотрел на нее Леша и медленно повторил. — «Марметиль»… Оно мне нравится!

— Такое смешное имя… — отозвалась Маша.

— Можно, я буду так тебя называть? — попросил Леша. Но Машу, которая держала его за руку, волновал сейчас вовсе не вопрос своего имени. Виновато глядя на Лешу, она начала извиняющимся тоном:

— Лешенька, прости меня, пожалуйста, это я виновата…

— Маша, ты не при чем! Я сам очень хотел в море, вот и… перекупался! — с жаром запротестовал Леша. Но Маша не собиралась снимать с себя вину:

— Мне не нужно было этого делать…

— Все нормально! Справлюсь, не маленький. Не казни себя. Это я сам во всем виноват, — продолжал настаивать Леша.

В комнату зашла Полина.

— Мам, привет. Мне уже лучше, — радостно улыбнулся ей Леша.

— Я очень рада, — у Полины просто упал камень с души. Она повернулась к Маше и предложила:

— Маша, оставайся сегодня у нас, ты так хорошо на него влияешь…

— Полина Константиновна, я должна вам сказать одну вещь… — смущенно потупившись, пролепетала Маша. Она рискнула поднять на Полину глаза, но тут уверенность ее покинула, и Маша замолчала.

— Что? — заинтересованно спросила Полина.

— Нет, ничего… — покачала головой Маша.

— Еще раз спасибо, что ты пришла, — поблагодарила Полина и ушла.

Алеша повернул к Маше голову и прошептал:

— Ты опять со мной, Марметиль… — сказал он с улыбкой на губах и заснул.

Алеша видел странный сон. Перед ним была Маша в наряде атлантов, которая ласково смотрела на него. Он улыбнулся Маше и спросил: «Марметиль… Какое красивое имя! А что оно значит?» Маша рассмеялась: «На нашем языке это означает „звезда, дарящая любовь"!»

А пока Леша спал, рядом с ним сидела реальная, настоящая Маша. Она ласково держала его за руку и с нежностью смотрела на него. Тихонько потрогав его лоб, она счастливо улыбнулась: температура упала.

Катя, сидя на диване, листала журнал. Зашедшая к ней Таисия села рядом, нежно глядя на дочь.

— Ты чего не ложишься? — спросила Таисия. Катя пожала плечами:

— Не хочу пока.

— Полуночница! Вся в отца, — улыбнулась Таисия, и дочь ответила ей улыбкой.

Взглянув на часы, Катя удивленно спросила:

— Слушай, а почему его до сих пор нет? Тебе не кажется это странным? Ты не волнуешься?

Таисия покачала головой:

— Нет. У них там какие-то проблемы, вот он и задерживается.

Припоминая, Катя воскликнула:

— Ах, ну да! С отправкой рейса. Кстати, я тебе говорила, что Самойлов заставил Костю уйти в плаванье?

— Костю? Интересно… И ты не расстроена? — осторожно спросила Таисия.

Катя в ответ рассмеялась:

— Я?! Да ты что? Уплыл и уплыл! Мне-то что?

— Правильно! С глаз долой, из сердца вон… — довольно кивнула мать.

И вообще, как хорошо, что ты тогда устроила ему эту проверку на вшивость! До сих пор не могу простить ему, что он брал у тебя деньги, чтобы меня развлекать! — продолжала разглагольствовать Катя.

— Вот видишь, что ни делается, все к лучшему. Зато теперь ты прекрасно понимаешь, что это за человек, — охотно поддержала ее Таисия.

— Это точно. Даже вспоминать о нем не хочется, — повела плечами Катя.

Их разговор прервал звонок в дверь. Катя и Таисия удивленно переглянулись.

— У папы свои ключи… Кто это может быть? — шепотом спросила Катя.

— Я пойду, открою, — собралась было Таисия, но Катя отложила журнал и встала.

— Нет, сиди, я сама, — сказала она.

Катя открыла дверь. На пороге стоял Костя. Пораженная Катя застыла от изумления: вот уж кого она не ожидала увидеть здесь и сейчас.

— Костя?! — воскликнула она.

— Ну… В общем, очень глупо это отрицать, — попытался отшутиться Костя.

Катя с негодованием смотрела на него. Но, поразмыслив, она вдруг сделала шаг назад, пропустив Костю в квартиру.

— Интересно! И откуда ты здесь взялся? Ты же должен был отчалить к далеким берегам?! — язвительно спросила она.

— Ну вот, не отчалил… — мотнул головой Костя. Катя скрестила руки на груди и еще более ядовито продолжала:

— Ах, не отчалил… Еще интереснее! И зачем ты сюда явился? Думал, я буду счастлива тебя видеть?!

— Кать, я… — только начал Костя. Но Катя уже завелась и перебила его:

— А может, ты и не ко мне вовсе, а? А к маме?! За очередной порцией денег? За гонораром за выполненную работу! За то, что отвлекал меня от брата на ее деньги!

Костя растерялся.

— Подожди, я все объясню…

— Подонок! — не раздумывая, Катя с размаху залепила ему пощечину.

Усмехаясь, она глядела на схватившегося за покрасневшую щеку Костю.

— Получил? Сейчас еще добавлю! Давай, кругом, шагом марш. Я за тобой дверь закрою, — жестко скомандовала она.

Костя умоляюще смотрел на нее.

— Катя, я все могу объяснить! Выслушай меня. Посмотри, как я выгляжу! Тебя ничего не удивляет?

Катя равнодушно оглядела Костю и пожала плечами.

— Ну, слегка удивляет. Где ты лазил?

— Я сбежал с корабля, — ответил он.

Катя посмотрела на него, как на идиота, и усмехнулась:

— Что?! Сбежал с корабля? Ты обалдел?

— Я сбежал к тебе, потому что я не могу без тебя жить, — объявил Костя.

— Боже, какой пафос! — поморщилась Катя. Но Костя запротестовал:

— Это правда! Как представил, что не увижу тебя так долго… не выдержал, вернулся!

— А мне-то что?! — непонимающе уставилась на него Катя.

— Я тебя умоляю, прости меня… Я понимаю, что некрасиво было брать у твоей матери деньги, но… Я готов был сделать все что угодно, лишь бы ты не вышла за Лешку! — оправдывался Костя. Катя поджала губы:

— Интересная версия…

— Я сейчас говорю правду: Ради тебя я готов на все, — тихо сказал Костя.

Катя недоверчиво смотрела на него, размышляя. Постепенно она остыла и сменила гнев на милость,.

— Ты что, правда, спрыгнул с корабля ради меня? — с некоторой долей самодовольства спросила она.

— Да, — кивнул Костя.

В этот момент в прихожую вышла встревоженная Таисия.

— Катя, с кем ты говоришь? Кто там? — окликнула она дочь и подошла поближе. Увидев Костю, она удивленно остановилась.

— Мама, не мешай. Дай поговорить, — недовольно поморщилась Катя и решительно повернулась к Косте. — Проходи. Идем ко мне в комнату.

Костя улыбнулся и поспешил за ней, победоносно окинув взглядом озадаченную Таисию.

В комнате Катя посмотрела Косте прямо в глаза:

— Неужели это действительно все из-за меня?.

— Конечно! Подумай сама… Все только потому, что я безумно тебя люблю, — убедительно произнес он.

— Ты меня так сильно любишь? — все еще не верила Катя.

— Когда твоя мама попросила меня за тобой ухаживать, я был счастлив, потому что мне представилась возможность быть рядом с тобой… — начал объяснять Костя.

Но Катя, снова не сдержавшись, язвительно бросила:

— Конечно, другой возможности не было!

— Да к тебе подступиться нельзя было! Ты же только о Лешке думала! — сокрушенно отозвался Костя.

— Обязательно было брать деньги?! — оскорбленно спросила Катя.

— Я хотел сделать для тебя что-то невероятное… Хотел тебя удивлять… Баловать… Дарить тебе букеты роз… Водить по ресторанам. Как это сделать без денег? — умоляюще заглядывал ей в глаза Костя.

Катя ответила уже более благосклонно:

— В общем, это производило впечатление!

— Ты… Прощаешь меня? — в голосе Кости появилась робкая надежда.

— Скажем так, я на тебя уже не так сильно сержусь, — поправила его Катя.

— Спасибо тебе… — счастливо вздохнул Костя.

И тут они услышали, как кто-то открывает ключом входную дверь.

Остановив машину у своего дома, Буравин повернулся к Самойлову.

— Я говорил с Костей, — сказал он. — И ясно дал ему понять, что я против их встреч.

— Я тоже против. Специально хотел отправить от греха подальше… А он тут Ромео из себя разыгрывает! Щенок! — разгоряченно согласился Борис, выходя из машины.

— А ты уверена что Костя у Кати? — вставляя ключ в замочную скважину, уточнил Буравин.

Самойлов, покосившись на него, мрачно протянул:

— Надеюсь, что он все-таки там…

Когда Самойлов и Буравин вошли в гостиную, Таисия удивленно взглянула на них:

— Боря? Не ожидала тебя увидеть.

— Добрый вечер, — поздоровался Борис. А Виктор сразу перешел к делу:

— Катя дома?

— Конечно, дома. А в чем дело? — не понимала Таисия.

— Она одна? — продолжал гнуть свою линию Виктор. Помолчав, Таисия неохотно вымолвила:

—Нет.

— Кто у нее?! — резко дернулся Буравин.

— Витя, что за тон? — оскорбленно спросила Таисия, но мужа не волновали ее переживания.

— Я спросил, с кем она?! — почти выкрикнул он.

— А я не понимаю, почему ты меня допрашиваешь?! Что случилось? — возмутилась Таисия.

— Я хочу знать, кто в комнате у моей дочери! Там Костя?! — предположил Буравин. Таисия молчала, растерянно глядя на мужчин.

А Катя и Костя стояли, замерев, и прислушивались к голосам, раздающимся из гостиной.

— Это — папа, — тихо сказала Катя.

— И, наверняка, он не один, а вместе с моим отцом, — подтвердил Костя.

Из-за двери слышались голоса.

— …А я сейчас пойду и сам проверю! — кричал Буравин.

— Стой, — пыталась удержать мужа Таисия. — Ответь, по какому праву ты так со мной разговариваешь?! Что это за демонстрации?!

— Таисия, если Костя здесь, скажи, чтобы он вышел. Нам надо с ним поговорить, — попросил Самойлов.

— Да при чем здесь твой Костя?! С чего вы вообще взяли, что он здесь? — защищалась Таисия.

— Но ты сама сказала, что Катя не одна! — раздраженно продолжал Буравин.

— Да, но почему у нее должен быть Костя? Что это за фантазии?

— Таисия, послушай, я сейчас тебе все объясню… — уже тише сказал Самойлов. И все перешли на пониженные тона.

А за дверью, затаив дыхание, прислушивались к разговору Катя и Костя.

— Слушай, судя по голосам, они недовольны… — прошептала Катя.

— Да. Я бы сказал, они очень сильно недовольны… — подхватил Костя.

— Сейчас папа все-таки зайдет сюда… И увидит тебя. И что будет? — продолжала Катя.

— Понятия не имею, — растерянно смотрел на нее Костя.

Катя зло огрызнулась:

— Поздравляю! Ты опять меня подставил!

— Я же не специально… — виновато защищался Костя.

— А у тебя всегда это так просто получается, на раз! — продолжала шипеть Катя.

— Подожди, не ругайся. Давай лучше подумаем, как нам из этого выпутаться? Сама понимаешь, я тоже не в восторге… — остановил ее Костя.

Катя пожала плечами.

— А что тут думать? Беги, я тебя прикрою, — предложила она.

— Что значит — беги?! — не понял Костя.

— Спустись с лоджии, здесь не высоко, — холодно ответила Катя.

Костя испуганно уставился на нее. А в это время Таисия продолжала играть благородное возмущение.

— Я все понимаю, но почему вы среди ночи заявились искать Костю у Кати — вот этого я понять, извините, не могу!

— Но мы предположили… — начал было Самойлов. Таисия с раздражением взглянула на них и перебила, обращаясь к мужу:

— И ты тоже с легкостью согласился с мыслью, что к твоей дочери может вот так запросто среди ночи прийти молодой человек, и я его совершенно беспрепятственно пропущу к ней в комнату?

Самойлов и Буравин молчали. Пристыженные Таисией, они чувствовали себя неловко. И тут в гостиную вошла Катя.

— Я слышала, вы говорите обо мне?

— Да, — ответил отец, глядя прямо на нее.

— Что ты хотел у меня спросить, папа? — как ни в чем не бывало спросила Катя.

— С кем ты была там, в комнате? Кто у тебя? Катя сохраняла невозмутимый и уверенный вид.

— Мама тебе уже объяснила. Никого у меня не было, я одна, — не теряя самообладания, ответила она.

И тут случилось неожиданное. В гостиную вошел… Костя!

— Нет. Она не одна. Она со мной. Добрый вечер, — спокойно поздоровался он.

Шокированные и обескураженные, все участники спектакля застыли на месте. Катя потрясенно смотрела на Костю, Таисия лихорадочно соображала, как ей себя вести дальше.

Первым прервал молчание Самойлов. Глядя на сына, он угрюмо констатировал:

— Значит, ты все-таки был здесь! Костя беспечно пожал плечами:

— Как видишь.

— Как ты посмел сбежать с корабля? Я же запретил тебе видеться с Катей, — требовательно спросил Самойлов.

— Ты не можешь мне запретить любить! — с вызовом бросил Костя.

Неожиданно для всех Катя решила встать на сторону Кости.

— А вообще, по какому праву вы распоряжаетесь нашей жизнью? Мы любим друг друга, нравится вам это или нет!

— Катя, ты что? Что ты говоришь?! — обескураженно смотрел на дочь Буравин.

— То, что думаю! — твердо сказала она.

— Да, мы с Катей решили быть вместе. Я ее люблю! — заявил Костя, ободренный поддержкой любимой девушки.

Таисия медленно опустилась на диван.

— Ничего не понимаю… — растерянно развела руками она.

— Мам, а что тут понимать? На самом деле, очень хорошо, что вы — родители — здесь собрались, — Катя, довольная произведенным эффектом, победно улыбалась. — Я очень рада, что вы узнали правду. Потому что вы не даете нам сделать то, на что мы имеем полное право.

И она демонстративно взяла Костю за руку. Оправляясь от шока, Буравин грозно начал:

— Я запрещаю тебе так говорить! И встречаться вам запрещаю!

Но Катя с вызовом бросила ему:

— Этого ты мне запретить не можешь! Я могу делать то, что считаю нужным.

Возмущенный Виктор повернулся к супруге.

— Таисия, это твои игры?!

— Для меня это такая же новость, как и для тебя… — искренне призналась Таисия.

В разговор вмешался Самойлов.

— Костя! Я тоже тебе запрещаю! Подумай о брате!

— А кто подумает обо мне? — вскричал Костя. — Или я тебе уже не сын?!