* * *

Мы немеем перед ликом Судьбы. Столкнувшись с бедой, мы замираем, не в силах бороться дальше. Но как бы ни велика была опасность, как бы ни велико было страдание, в нас неожиданно может возникнуть сила, чтобы помочь своему ближнему. И источник этой силы не вызывает сомнений. Полностью преодолеть океан страданий может только тот, кто идет в плавание на ладье под названием «Любовь».

Любовь нас и лечит, и спасает, и бережет.

Маша Никитенко обладала этим бесценным даром исцеления любовью. И, как любой дар, он требовал полной отдачи, отдачи до конца. По большому счету, это был далеко не легкий дар. Но именно желание спасти, подарив всю себя, и было главным Машиным желанием, которое придавало ей уверенности в себе. И это желание помогло Маше, когда она вырвалась из рук ненавистного Якова и опрометью бросилась к Алеше, который ее позвал.

Алексей почувствовал что-то неладное. Но у него было еще мало сил, поэтому, когда он попытался приподняться, то не выдержал и упал.

Маша вбежала в Алешину комнату, он лежал на полу у кровати.

— Сейчас, Леша! — бросилась помогать ему Маша.

— Маша, почему ты кричала? — взволнованно воскликнул Алексей.

— Ерунда! Чашка разбилась, я и вскрикнула от неожиданности, — успокоила его Маша.

Яков, шедший следом за ней, услышал последнюю фразу и понял, что Маша не хочет волновать Алексея. Это было ему на руку. Яков даже помог Маше уложить юношу обратно на кровать.

— Ты хотел встать, потому что я кричала? — встревоженно спросила Маша. Алеша отрицательно покачал головой.

— Ты сильно ударился? — засуетился Яков. — А вдруг он что-то себе сломал? — и Яков испуганно взглянул на Машу.

Алеша молчал, глядя перед собой. Маша выразительно посмотрела на Якова, давая понять, что он здесь лишний. Яков помедлил и вышел из комнаты. Маша сразу же наклонилась к Леше:

— Леша, у тебя что-нибудь болит? Но Алеша только отвернулся.

— Леша, что с тобой происходит? — настаивала она.

— Я просто хотел встать, — ответил он после некоторой паузы.

— Алеша, тебе еще слишком рано делать такие попытки. Сейчас это очень рискованно. Тем более, когда никого нет рядом! — убежденно говорила Маша. Алеша в ответ упрямо молчал.

— И потом, неудачная попытка ни о чем не говорит. Процесс выздоровления длительный, постепенный, — продолжала Маша, но Алеша прервал ее, воскликнув:

— Я не хочу ждать, я хочу ходить!

— Так не занимайся самодеятельностью! Первые шаги ты должен делать под наблюдением, тебе нужна помощь, — твердо сказала Маша.

— Нет, я должен сделать это сам! — упрямился Алексей.

— Такие падения могут плохо" закончиться. Ты легко мог сломать ногу. Хочешь еще полгода в гипсе пролежать? — жестко остановила его Маша. — Зачем ты хотел встать? Тебе что-то было нужно?

— Мне нужен был телефон. Я хотел позвонить Кате, — наконец признался Леша.

— Кате? — Маша удивленно смотрела на Лешу, не зная что сказать. Потом она взяла себя в руки и спокойно ответила:

— Нужно было меня попросить. Я сейчас принесу тебе телефон.

И она пошла за телефоном.

Окончательно протрезвевший Яков ждал в соседней комнате Машу и, когда она зашла, сразу бросился к ней:

— Что с Лешкой? Как он? Я так испугался!

— Слава богу, сейчас нормально, — холодно ответила Маша. — Но еще неизвестно, какие после этого падения будут последствия.

— Какие последствия? — Яков не хотел такого развития событий.

— Скрытая травма, например, или растяжение.

— Ну зачем он хотел встать?! Ему же нельзя! — посетовал Яков.

— Да, нельзя! Но меня не оказалось рядом. Вы не догадываетесь, по какой причине? — в Машином голосе слышался явный упрек.

— Что это ты на меня так смотришь? — напрягся Яков.

— Алеша сказал, что услышал мой крик. Как вы считаете, что он подумал?

— Как что? Ты же ему сказала про чашку, — напомнил Яков.

— А вы думаете, он настолько глуп, чтобы в это поверить?

— Но ты ведь не будешь его разубеждать?! — умоляюще спросил Яков.

— Нет, но только в том случае, если буду уверена, что вы больше не станете ко мне приставать.

Яков театрально прижал руки к груди:

— Слово художника!

Маша кивнула, взяла телефонную трубку, за которой она, собственно, и приходила, и ушла. Яков со злостью ударил кулаком по столу. Что эта девчонка себе позволяет!

Маша принесла Алексею телефон и осведомилась:

— Ты уверен, что хочешь позвонить Кате?

— Да, я хочу наконец выяснить наши с ней отношения. Пусть она скажет мне правду.

— Леша, не надо сейчас звонить, — мягко попросила Маша. — Ты в таком состоянии… ты спокойно не сможешь ничего выяснить.

— Я в нормальном состоянии, — взволнованно сказал Алеша, — и я заставлю Катю все мне сказать Г Хватит мне голову морочить!

— Ты сорвешься, будешь кричать, а вам совершенно незачем ругаться, — Машин прогноз был, наверняка, точным. Но Алексей думал иначе.

— Я лучше знаю! Дай сюда телефон! — потребовал он.

— Ты уже обдумал, что будешь говорить Кате? — настаивала Маша.

— Я задам ей один простой вопрос, на который есть только два ответа: да или нет.

— А если она не захочет отвечать? — предположила Маша.

— Я ее заставлю! — Алеша был полон решимости.

— А если она сама еще не знает, что тебе ответить? Если она сомневается, не знает, что делать? — похоже, Маша хорошо понимала Катино состояние. — Не дави на нее, Леша. Будет только хуже.

— Мне хуже уже не будет. Я хочу определенности. Любой, — твердо сказал Алексей.

Маша молча смотрела на него.

— Дай мне телефон и не лезь со своими советами! — потребовал Алеша. — А не то я сам захочу его взять и попробую еще раз встать с кровати, — попытался он припугнуть Машу.

Девушка протянула Леше телефон.

— Ладно. Это действительно не мое дело. И все же сначала подумай, хочешь ли ты разрешить ситуацию или создать конфликт, — назидательно произнесла Маша и вышла из комнаты.

Яков уже ждал ее. На всякий случай он решил помириться с Машей.

— Маша, я очень прошу, прости меня. Сам не знаю, что на меня нашло, — он умел просить прощения. — Ну да, признаюсь, я немного выпил! Увидел, какая ты красивая, в голове помутилось…

— А что вы теперь так засуетились? Боитесь, что я пожалуюсь? — с неприязнью спросила Маша.

— Да, мне не хотелось бы конфликтных ситуаций. Душа художника ранима… — он не просто умел просить прощения, он делал это артистично.

— Я ничего никому не скажу. Если, конечно, вы не будете больше позволять себе всякие глупости, — предупредила его Маша.

— Да я на тебя больше глаз не подниму! — пообещал Яков, устроился поудобнее в кресле и демонстративно взял газету.

Алеша долго раздумывал. Когда Маша зашла в его комнату, он тихо сказал:

— Я не звонил Кате.

— И правильно сделал, — одобрила его решение Маша.

— Маш, прости, что нагрубил. Такой мрак у меня в душе… — в голосе Алексея была такая тоска!

— Я не обиделась. Я понимаю твое состояние, — это были не слова, Маша действительно его понимала.

— Я не имею никакого права давить на Катю. Но я же могу просто поговорить с ней, правда? Я по ней скучаю, мне ее не хватает. Я поговорю с ней нежно, — Алеша словно собирался с силами.

Маша кивнула и пошла было к двери, но Алеша ее остановил:

— Маша, не уходи.

— Ты будешь звонить при мне? — удивленно спросила Маша.

— Вдруг меня в процессе разговора начнет куда-то заносить. Ты меня остановишь, если что, — улыбнулся Алеша.

Катя и Костя после прекрасно проведенного вместе дня пришли в квартиру, которую подарил молодоженам Буравин. Это была Костина идея, а ключи ему дала Таисия. Все складывалось замечательно, но вдруг в квартиру зашел Самойлов, который решил на время поселить здесь своих родственников — Якова и Ирину.

Катя никак не ожидала увидеть Самойлова в квартире, подаренной ей к свадьбе. Ситуация была более чем пикантная, потому что в соседней комнате сидел Костя, а она несла в руках два бокала для вина. Катя не знала, что ее отец отдал ключи от этой квартиры и жениху. Она начала выкручиваться, как могла.

— Борис Алексеевич… Я тут… в общем… зашла. Я уборку хотела сделать.

— Уборку? Или, может, переночевать хотела? — подозрительно спросил Самойлов.

— Нет. Просто… пыль вытереть, полы помыть… А вас, Борис Алексеевич, что сюда привело? — пошла в атаку Катя.

„Тут уж пришло время смутиться Самойлову:

— Да вот, родственники к нам нагрянули. Я и подумал, раз квартира эта пока пустует, поселить их сюда. На время. А ключ от квартиры я взял у Алеши.

— Понятно, — сказала Катя.

— Кать, так-ты не против, если родственники здесь немного поживут? — запоздало спросил Самойлов.

— Да, конечно! Привозите их завтра, — согласилась Катя.

— Зачем же завтра? Полина с сестрой уже здесь. Они внизу в машине сидят.

Вот только этого Кате еще не хватало!

— Я, конечно, не против, чтобы ваши родные здесь пожили. Но… — Катя растерянно оглядела комнату, — квартира не готова. Нужно сделать уборку, здесь нет никакой посуды. Лучше, если вы привезете родственников завтра!

— Спасибо, Катя. Не беспокойся, они сами устроятся. Но, может быть, у тебя какие-то свои планы на эту квартиру? Не стесняйся, скажи, — Самойлов словно чуял, что что-то не так.

— Нет, что вы! Я просто так зашла, — поспешно ответила Катя.

— Катя, что с тобой? Ты будто не в своей тарелке, — отметил Самойлов.

Катя опустила голову.

— Послушай, может, и хорошо, что я тебя здесь застал. Нам стоит поговорить откровенно. Скажи честно, что все-таки ты думаешь по поводу вашей с Лешей свадьбы? И вообще о вашем будущем? Ты хочешь быть вместе с ним? — спросил Самойлов.

Катя молчала, не зная, что ответить.

— Не бойся, со мной ты можешь быть откровенной. Правда всегда лучше, чем недомолвки.

Катя согласно кивнула, но в это время из ванной комнаты послышался шум.

— Что это, Катя? Ты не одна?! — удивился Самойлов. Катя быстро сообразила, что сказать:

— Это… моя подруга!

— В ванной? А что она там делает?

— Она… платье застирывает!

— Нужно было сразу сказать, что ты занята. Я же вижу, ты нервничаешь. Не стал бы к тебе приставать с разговорами, — сказал Самойлов и пошел к двери.

Катя облегченно вздохнула.

— Борис Алексеевич, наш договор в силе — привозите родственников завтра. Прямо с утра, а я сейчас все подготовлю.

— Спасибо, Катя. Всего тебе хорошего.

Но удача сегодня была не на Катиной стороне: в этот момент из ванной вышел Костя.

— Костя? Это ты?! — не веря своим глазам, спросил Самойлов. — Как ты здесь оказался?! Отвечай!

Самойлов вопросительно посмотрел на Катю, но та молчала.

— И что вы тут делаете вдвоем?!

— Ничего! Мы тут случайно, — стала объяснять Катя.

— Встретились на улице, нам было по пути, — подхватил Костя.

— Я просто здесь кое-что забыла, хотела забрать, — Катя выкручивалась, как могла.

— А я решил помочь, и мы сюда зашли… — закончил фразу Костя. Они прекрасно работали в паре.

— Хватит морочить мне голову! Что это за детский сад? — прекратил этот спектакль Самойлов. — В общем, мне все понятно: устроили здесь квартирку для свиданий.

— Папа, что ты говоришь?! — возмутился Костя.

— Молчи! Ты понимаешь, что мама внизу, в машине сидит? Ты хочешь ей сердце разбить?! Да?! — кричал Самойлов, нервно расхаживая по комнате.

— Не знаю, в который раз вы здесь встречаетесь, но этот был последним, — предупредил он.

Катя и Костя молчали.

— Так, я иду за Ирой и Полиной. Когда мы вернемся, чтобы духу вашего здесь не было! — скомандовал Самойлов и вышел.

Катя с Костей заметались по квартире.

— Я в ванной все убрал, пошли быстрее! — поторопил Костя.

Но Катя все бегала по комнате, собирая свои вещи.

— Катя, ну что ты, в самом деле?! Они же сейчас придут! Черт бы побрал все эти помады! — кричал Костя.

— Все? Ничего не забыли? — спросил он, засунув в Катину сумочку ее косметику.

— Кажется, все! Надо же было так вляпаться! Идиотизм какой-то! — расстроенным голосом прокомментировала ситуацию Катя.

— Быстрее, Катя, быстрее! Мы не успеем! — суетился Костя.

— Да не каркай ты под руку! — возмутилась Катя. Они выбежали из квартиры, забыв на диване Катин телефон.

А в это время Полина с сестрой Ириной томились в машине.

— Ну что он так долго? Я хочу поскорее вернуться домой, — нервничала Полина.

— Сказал же, что сейчас придет. Не волнуйся, скоро поедете, — успокоила ее сестра.

— Там Лешка дома один. Правда, с ним эта девушка, Маша, но все-таки… — Полине явно было не по себе.

— Да… Бедный ребенок… Я вообще не представляю себе, что ты пережила, когда узнала об аварии! — искренне пожалела ее Ирина.

— Главное, что он жив, — словно заклинание, произнесла Полина.

— Это точно. Мы и не представлял, что здесь происходит, когда ехали на свадьбу к племяннику, — поделилась Ирина.

— Мы никому не сообщали подробностей — это было слишком тяжело…

— А невеста Лешкина? Она-то как? — спросила сестра.

— Невеста тоже переживает.

— Ее Катя зовут, да? — уточнила Ирина.

— Катя, дочь Буравина.

— Да ты что?! Как интересно! Дочь Буравина?! И вы с ним продолжаете общаться? И как? Ну? Честно? — сестра много знала о первой влюбленности Полины. Но та резко оборвала разговор:

— Знаешь что, давай поднимемся наверх, нечего здесь сидеть.

Они стали подниматься по лестнице и встретили спускающегося им навстречу Самойлова.

— Боря, почему так долго? Мы уже устали тебя ждать, — спросила у него жена.

— Это просто издевательство — пообещать женщинам что-то интересное и пропасть на полчаса. Мы чуть не умерли от любопытства! — поддержала сестру Ирина.

— Да я дверь никак не мог открыть. Замок новый, неразработанный… — как-то невнятно стал объяснять Самойлов.

— Что, так и не открыл? — удивилась Ирина.

— Да нет, справился.

— Тогда почему мы стоим на лестнице? — не понимала Полина. — Пойдемте скорее в квартиру. Ты же видишь, Ире не терпится осмотреть свое новое жилище.

— А может, все-таки в следующий раз? — нерешительно спросил Самойлов.

— Зачем мы тогда сюда приходили? Или что-то случилось? — заволновалась Полина.

— Да, такое ощущение, что ты увидел в этой квартире привидение. Вернулся сам не свой! — у Иры тоже появились какие-то подозрения.

— Ну, привидений там нет… Просто неуютно как-то, не обжито…

— Не переживай, нам с Яковом не привыкать, — успокоила его Ирина. — Это все-таки лучше, чем гостиница.

— Ну хорошо, идемте. Но предупреждаю: ничему не удивляйтесь.

— Звучит заманчиво! — сказала Ирина и бодро зашагала вверх по лестнице.

— Ну, вот и пришли, — Самойлов распахнул дверь в квартиру.

Ирина, с любопытством озираясь, зашла внутрь. За ней — Полина. Как только дверь закрылась, сверху спустились на цыпочках Катя и Костя.

— Ну все, путь свободен, можно идти, — прошептал Костя, тихо подходя к дверям.

— Так пойдем скорее. Чего ты стоишь! — поторопила его Катя.

Костя сделал предупреждающий жест рукой и прислонился ухом к замочной скважине.

— Костя, ты в своем уме?! Не хватало еще, чтобы твоя мама нас здесь застукала! — громким шепотом возмутилась Катя.

— Ты думаешь, ситуацию, в которую мы вляпались, можно еще чем-то испортить? — иронично спросил Костя.

— Хватит ерничать. Пойдем, говорю! — Катя не разделяла его иронии.

Она стала спускаться по лестнице, и Костя пошел за ней. Вдруг в квартире, мимо которой они проходили, зазвонил телефон. Катя резко остановилась.

— Что случилось? — Костя тоже остановился.

— А где мой мобильник? — спросила Катя.

— Вовремя ты его потерять вздумала! В сумке посмотри — он, скорее всего, там, — подсказал Костя.

Катя лихорадочно обшарила сумочку.

— Здесь его нет, — упавшим голосом сообщила она.

— Точно?! — Косте это не понравилось. — Может, за подкладку завалился?

— Я уже все обыскала. В такой маленькой сумке телефону просто негде потеряться. Может, я его на верхней площадке выронила? — предположила Катя.

Костя побежал наверх. Вернувшись, он сообщил:

— Там его тоже нет!

— Черт побери, я его в квартире оставила! — Катя уже не выбирала выражений.

Но вернуться за телефоном было уже нельзя. Довольная Ира рассматривала обстановку квартиры и восхищалась:

— Как замечательно! Настоящий рай! Так уютно, все продумано с заботой…

— Все это делалось, чтобы Катя с Лешей здесь были счастливы, — грустно сказала Полина. Она подошла к окну и стала смотреть в него.

— Здесь, конечно, еще не все устроено, — деловито вещал уже успокоившийся Самойлов. — Посуды нет, всяких бытовых вещей.

— О чем ты говоришь, Боря! Все это — мелочи, — успокаивала его Ира. — Я ванную посмотрю?

Когда Ирина вышла, Самойлов увидел на диване Катин телефон. Он осторожно взял его, но тут в комнату, не прекращая восторгаться, вернулась Ирина.

— И ванная — высший класс! Ребята, спасибо вам огромное! Боря, ты волшебник! Всю жизнь мечтала пожить в таких апартаментах.

— Живи на здоровье, — сказал Самойлов.

Ирина подошла к Полине и посмотрела в окно. В это время Самойлов незаметно спрятал телефон в карман.

А Катя, постояв на лестнице, уже не сомневалась, что забыла телефон в квартире.

— Я достала его из сумки и положила на диван, — вспомнила она.

— Ну зачем ты это сделала! — огорченно воскликнул Костя.

— Затем, что ты подарил мне красивый телефон и мне приятно было на него смотреть! Разве ты не этого добивался? — объяснила Катя.

— Этого, этого… — зло согласился Костя. — Вот и добился! Как же все глупо получилось!

И зачем ты вообще меня сюда притащил?! Зачем я поддалась на твои уговоры: сказочный день, сказочный день! — Катя неожиданно рассмеялась. — Слушай, а ведь у нас и вправду все получается как в сказке! Чем дальше — тем страшнее! — сказала она.

— Знаешь что, я тебя сюда насильно не тащил. И вообще — это была твоя идея, — упрекнул Катю Костя.

— Моя? — возмутилась Катя. — А ключи от этой квартиры тебе тоже я дала? Ты, кстати, так и не рассказал, откуда они у тебя.

— Это уже не важно.

— Костя, вот с тобой всегда так — сначала все замечательно, а потом — хуже не придумаешь. У тебя просто талант все портить! — Катя чуть не плакала.

— Какая же ты неблагодарная! — взорвался Костя. — Я ради тебя из кожи вон лезу, душу дьяволу продать готов, а ты!.. — Но тут же взял себя в руки. — Прости, я тебя провожу.

— Вот уж не знаю, когда я буду в большей безопасности: если пойду по темным улицам одна или под твоей охраной, — засомневалась Катя.

— Я сказал — провожу, значит — провожу!

Все-таки Буравин был молодец, что принес жене букет!

— Как же я люблю цветы! Спасибо, Витя, я очень тронута. Сто лет не получала таких подарков, — растрогалась Таисия.

— Я с удовольствием приму твою благодарность в виде какой-нибудь еды, — вкрадчиво пообещал муж. — Очень проголодался.

— Ой, извини. Ты голоден, а я тут болтаю. Сейчас, у меня все готово.

Таисия уже пошла было в сторону кухни, но остановилась.

— Слушай, мне в голову пришла замечательная идея: давай не просто поужинаем, а устроим маленький праздник. Ты не против?

— Как хочешь, — пожал плечами Буравин.

Таисия подошла к нему и посмотрела в глаза.

— У нас ведь сегодня есть хороший повод.

— Какой?

— Похоже, в нашей семье наконец наступило долгожданное перемирие. Правда?

Таисия вопросительно посмотрела на Буравина, но он отвел глаза.

— Давай я помогу тебе накрыть на стол, — предложил он, не желая отвечать.

Для супругов со стажем романтический вечер — редкое событие. Но у Буравиных он все-таки состоялся.

— Спасибо. Сегодня все так вкусно. Мясо тебе особенно удалось, — похвалил жену Буравин.

— Вообще-то я всегда хорошо готовлю. Просто ты никогда этого не замечаешь, — слегка уколола мужа Таисия.

— Я помогу тебе убрать со стола, — не стал вступать в пререкания Буравин.

— Подожди, Витя. Давай еще выпьем, — остановила мужа Таисия. — У меня есть тост.

Буравин наполнил бокалы.

— Давай выпьем за мир и покой в нашей семье, — предложила Таисия.

Супруги выпили.

— Наша дочь совсем выросла, — начала давно подготовленный монолог Таисия, — и сейчас у нее в жизни очень сложный период. Ей нужны наша поддержка, родительский совет… А что мы можем дать Кате?! Мы же не в состоянии наладить собственных отношений! Чего же удивляться, что она нас не слушает! Если мы с тобой будем честными друг с другом, то и Катя тогда будет равняться на нас!

— Все это было бы так, если бы не одно «но», — начал было Буравин, но Таисия его остановила.

— Подожди! Я еще не закончила… Виктор, я хочу попросить у тебя прощения за тот случай с Алешей. Я, правда, случайно рассказала ему об инвалидности. Но понимаю, что это не оправдание.

— Хорошо. Ради Кати давай помиримся, — согласился Буравин.

— Ты, правда, со мной согласен? — с надеждой спросила Таисия. — Может, у нас с тобой еще не все потеряно? Может, нам удастся все наладить?

— Я с тобой согласен: мы должны быть для Кати примером. И мне, Тася, очень хочется, чтобы дома все было спокойно. Без напряжения и конфронтации.

— Как мы захотим, так все и будет! — убежденно сказала Таисия.

— Давай не загадывать. Как все будет, жизнь покажет. А примирение… Будем считать, что оно состоялось, и старое постараемся забыть.

— Ты, наверное, спать уже хочешь? У тебя такой усталый вид. Иди, я сама тут все уберу, — предложила мужу Таисия.

— Спасибо, глаза просто слипаются. Тем более после такого сытного ужина, — Буравин встал.

— Витя, а где ты собираешься спать? — робко спросила Таисия. — Может, в спальне?

— Нет, я лучше пойду в кабинет. Устал очень, такой тяжелый был день…

Надежды Таисии так и не сбылись. Муж отправился в свой кабинет, как в крепость, в которой он скрывался от жены.

Смотритель и его сыновья, Жора и Толик, внимательно разглядывали с берега сухогруз «Верещагино».

— Корабль хороший, — сделал вывод Жора. — То, что нам надо. Но, боюсь, команда на это никогда не пойдет.

— А кто их спрашивать-то будет? — начал было Толик, но осекся под суровым взглядом отца.

— В таких делах надо прощупывать все варианты, — рассудительно сказал смотритель. — Всегда найдутся люди, которые хотят заработать. Или ты думаешь, что никто из них, — тут смотритель кивнул на корабли, — никогда в жизни не занимался контрабандой?

— Но зачем нам кого-то вмешивать в это дело? — настаивал на своем Жора.

— А ты все-таки прощупай почву. Поговори с людьми… — посоветовал смотритель.

Совет отца был практически приказом, и Жора не стал откладывать его исполнение в долгий ящик. Он взял лодку и поплыл к сухогрузу «Верещагине». Уже у самого корабля он громко закричал:

— Эй! На корабле! Разговор есть. С палубы откликнулся Женя:

— Какой разговор?

— Серьезный. Кто из начальников есть? — опросил Жора.

— Я за них. Что надо?

— Какой корабль хороший! — осматривая корабль, сказал Жора. — Куда пойдете?

— По своему обычному маршруту, — нехотя ответил Женя. — А что?

— Я ж говорю: просто интересуюсь. А когда отплытие?

— Скоро.

— А точнее?

— Слушай, парень, мне некогда, давай лучше отплывай отсюда, — закончил разговор Женя.

Жора только пожал плечами. Вернувшись, он доложил отцу о результатах своего разговора с начальством сухогруза «Верещагине».

— В общем, он мне наотрез отказал. Я же говорил, с этой командой каши не сваришь! Что теперь делать? Как груз будем переправлять?

Смотритель встал.

— Есть у меня один запасной вариант.

— Ты говоришь о другом судне? — предположил Жора.

— Нет, судно будет то же, — сообщил смотритель.

— Но груз на него никак не протащить! — убежденно сказал Жора.

— Не паникуй раньше времени. Сейчас все увидишь.

Смотритель порылся в одном из ящиков и вытащил большой брезентовый сверток.

— Что это, батя?

— Это — мина, — торжественно объявил смотритель. Жора и Толик с интересом рассматривали сверток.

— Магнитная мина, — пояснил смотритель. — Ее можно прикрепить к корпусу корабля. Вот только куда деть товар?

— У меня есть одна идея, — сказал Толик. — Все очень просто. Я бы мог ее разобрать…

— Что бы ты мог сделать?! — возмущенно перебил его отец. — Разобрать?! Забудь об этом. Ясно?

— Выдумал тоже… — Жора посмотрел на брата, как на круглого идиота.

— Да это не опасно! Что ты, в самом деле… Я в армии знаешь сколько таких разобрал? — попытался успокоить брата Толик.

Но отец был настроен категорично:

— Мне плевать на то, что ты там разбирал в армии и как.

— И потом, еще неизвестно, как ты ее разберешь, — ехидно сказал Жора. — Нам нужен целый корпус мины, а не ее осколки!

— Знаешь что?! Вот, смотри! — Толик взял в руки мину. — Это делается вот так, умник! Я разбираю мину и отделяю корпус…

— А ну, положи на место! — рявкнул смотритель. Толик неохотно повиновался.

— Я тебе запрещаю даже прикасаться к ней! Ты меня понял?! — заорал отец.

Видимо, Толик не очень хорошо понял своего отца, поскольку поздно ночью он спустился в подвал маяка, взял мину и принялся ее внимательно рассматривать. Потом он достал кувалду, зубило и начал возиться с миной…

Толик спал, как убитый, после тяжелой ночной работы, когда отец с братом сгустились в подвал маяка.

— Рота, подъем! — заорал Жора.

— Отцепись, а? Дай поспать… — ответил Толик сонно.

— Какое «поспать»? Мы с батей решили, что будем вскрывать мину. Вставай! Будешь показывать, что да как.

Смотритель откинул тряпицу со стола и увидел под ней вскрытую мину. Рядом валялись кувалда и зубило.

— Вот это да. Он уже ее раскурочил! — ахнул смотритель.

— Во дает! Эй, Толик, слышь, вставай уже! Толик неохотно сел на постели и протер глаза.

— Толя, как же тебе удалось открыть ее? — тихо спросил отец.

— Как, как… Очень просто. Молотком. Раз, и готово, — Толик показал, как бьют по зубилу кувалдой. Жора и смотритель застыли, осознавая весь ужас сказанного. Придя в себя, отец с размаху отвесил Толику затрещину.

— Папа, за что?

— Я же приказал тебе не прикасаться к мине! Ведь мы же могли все взорваться к чертовой матери!

— То есть пока мы там спали, он по мине молоточком тюкал… Да, наградил бог братцем! — все еще с дрожью в голосе сказал Жора.

— Да бросьте, обошлось ведь. Я-то думал, вы мне спасибо скажете… — добродушно оправдывался Толик.

— Толик, я тебя очень прошу! Больше никогда, ни за что не делать ничего, не посоветовавшись со мной! — стал втолковывать каждое слово своему бестолковому сыну смотритель, размахивая подвернувшимся под руку предметом.

Толик послушно кивнул.

— Пап, только этой штуковиной не очень-то размахивай! Это все же детонатор! Как бы не вышло чего.

Смотритель испуганно посмотрел на зажатый в руке детонатор, затем аккуратно положил его на стол.

Что ни говори, оба сына были настоящими детьми своего отца.

Самойловы и Буравины дружили с вице-мэром Кириллом и его женой Русланой. Кирилл совсем недавно занял это кресло, а с Самойловым дружил уже давно. Узнав о несчастье, постигшем семью Самойловых, Кирилл был готов во всем помочь товарищу. Самойлов попросил его сделать для молодых туристические путевки, и Кирилл согласился.

Но и у самого Кирилла дела не шли гладко. Он почувствовал себя неважно. Сначала ему казалось, что это просто пошаливает сердце, но его почему-то направили на прием к онкологу. Придя к знакомому врачу, Кирилл протянул ему направление и усмехнулся:

— Видишь, ерунда какая… Мне дали к тебе направление. Но это, наверное, ошибка.

— Почему же ошибка? Сердце у тебя пошаливает? — спросил врач.

— Да, иногда бывает, но в целом все в порядке. Я все про себя знаю, про свое здоровье, про возраст… Но главное, Ваня, то, что с больным сердцем не нужно обследоваться у онколога! — рассудительно сказал Кирилл.

— Понимаю. Ты, как обычно, считаешь себя умнее других. Кирилл, поверь, нет ничего страшного в обычном обследовании. Это, если хочешь, профилактика, — врач понимал больше своего пациента.

— А кто тебе сказал, что я боюсь? — обиделся Кирилл. — Я просто… считаю это нецелесообразным. Тем более, если это просто формальность.

— И все же позволь на правах старого друга провести эту формальность! Тебе же спокойней будет, — попросил врач.

— Ладно, валяй. Обследуй, — согласился Кирилл. Увидев результаты обследования, врач помрачнел.

— Ну что, Ваня? Ты доволен? Что ты можешь мне сказать? Стоило время тратить? — нарочито небрежно спросил Кирилл.

— Стоило, Кирилл.

— Ты так говоришь, будто случилось что-то ужасное! Оставь эти приемы для других пациентов. Меня пугать не нужно. В моем возрасте мало у кого здоровое сердце…

— Но у тебя действительно здоровое сердце, — подтвердил врач.

— Погоди, — не понял Кирилл, — объясни, что это значит?

— Тебе правильно выписали направление, Кирилл. Ты действительно болен. И очень серьезно.

— Говори все как есть. Я пойму. Не маленький. Это… рак?

— Да. Четвертая стадия, — и врач тяжело вздохнул.

— И… сколько мне еще? Год? Полгода? Три месяца?

— Может, и два, — пожал плечами врач.

— Утешительные новости, — мрачно протянул Кирилл.

— Кирилл, есть курсы лечения, химия. Они продлевают жизнь…

— Продлевают мучения, ты хотел сказать? Потому что разве это жизнь… теперь…

— Послушай, тебе нужно лечь в стационар, ты будешь постоянно под наблюдением, я тебе гарантирую уход…

— Понятно! — оборвал врача Кирилл. — Значит, так, Ваня. Никуда ложиться я не буду. Выписывай лекарства-и все.

— Почему ты отказываешься?! Я же предлагаю тебе выход!

— Ты давно меня знаешь? — Кирилл встал и подошел поближе.

— Да…

— Неужели ты думал, что я проведу остаток жизни на больничной койке? И буду ловить сочувствующие взгляды молоденьких медсестёр? Мол, вот, еще один старик загибается, бедный, как же он мучается… — нарисовал мрачную картину Кирилл.

— Все не так, Кирилл…

— Именно так! И ты это знаешь не хуже меня. Все, давай, выписывай таблетки, и я пойду.

Врач покачал головой и выписал рецепт:

— Вот. Только это очень дорогие и редкие лекарства.

— Ты же знаешь, деньги для меня не проблема! Особенно теперь… — Кирилл махнул рукой.

— Я назначил очень сильное обезболивающее. Здесь рецепт на один флакон. Будет заканчиваться, придешь. Проведем повторное обследование.

— Понял. Спасибо. И еще, у меня к тебе одна просьба. Не говори ничего Руслане. Моя жена не должна этого знать.

— Но она все равно узнает!

— Только не от меня. И, надеюсь, не от тебя, Ваня.

— Ты не понял, Кирилл. Она все увидит и поймет сама. И очень скоро, — фраза звучала, как приговор.

Кирилл позвонил Самойлову и попросил достать через Костю выписанные ему лекарства, но не сказал, что это для него самого. Объяснил, что это надо его друзьям.

— Нет проблем, достанем! Приходи к Косте в аптеку. Я ему скажу, чтобы приготовил, — ответил Самойлов.

— Да, как Лешкина свадьба, как все прошло?

— Свадьбы не было. Так что путевки не нужны, — мрачно ответил Самойлов.

— Что-то с Алешей?!

— Нет, нет, это из-за Кати, — слукавил Самойлов. — Ее не поймешь.

— Ладно, жене привет передавай, она у тебя красавица. И не грусти, все наладится. Породнишься еще с Буравиными, — успокоил друга Кирилл.

Поговорив по телефону, Кирилл пошел к жене. Он остановился, ожидая, пока она закончит разговор с Таисией.

— Очень жаль, Таисия, что ты не сможешь поехать, — расстроилась Руслана. — Что я там буду делать одна? Я знаю, что там чистый горный воздух. Но я умру без компании! Я, конечно, тебя понимаю: семья — прежде всего. Ладно, решай свои проблемы. Удачи тебе. Руслана положила трубку.

— Представляешь, Таисия подбила меня поехать в Швейцарию на четыре месяца, пройти курс омоложения.

— Омоложения? Тебе? Руслана, да ты и так выглядишь на двадцать лет! Поезжай просто так, отдохнуть, — сказал Кирилл, обнимая жену.

— Спасибо за комплимент, но отдохнуть у меня нормально не получится. Таисия не сможет поехать. Она не хочет оставлять Буравина одного.

— Почему?

— Да у них что-то в отношениях не ладится, — объяснила Руслана. Она посмотрела на мужа внимательно и нахмурилась. — Ты плохо выглядишь. Что с тобой? Что-то на работе?

— На новом месте всегда тяжело. Ответственность, нервы, — Кирилл явно не хотел преждевременно огорчать супругу.

— Кирилл, нельзя так нервничать. Нервами проблем не решишь, только здоровье потеряешь. Давай-ка приляг, отдохни.

— Не хочу лежать. Хочу, наоборот, развлечься. Ну-ка, надевай вечернее платье.

— Зачем? — удивилась Руслана.

— Поедем в ресторан, покутим слегка. Сто лет никуда не выбирались! — муж хотел подарить жене хорошие воспоминания, потому что понимал: они ей скоро понадобятся.

И действительно, вечер получился прекрасный.

— Ну что? Ты довольна? — спросил Кирилл, когда они вернулись домой.

— Очень! — Руслана нежно погладила мужа по руке и придвинулась ближе, но неожиданно он отстранился:

— Извини, Руслана, я… Устал. Пойду, лягу.

— Кирилл, я тебе разонравилась, да? — задала Руслана извечный женский вопрос. — Ну, конечно, старая, некрасивая… Я с годами не молодею…

Кирилл поцеловал ее:

— Что ты! Ну о чем ты говоришь?! Ты у меня красавица, и для меня ты всегда молодая и любимая!

— Тогда… что? В чем дело? — не понимала Руслана. Муж устало потер виски.

— Это все работа, — он неопределенно пожал плечами. — А вот тебе, я вижу, очень хочется поехать на эти курсы омоложения! Чтобы не говорить о себе всякие глупости!

— Тебе тоже не мешало бы отдохнуть. Возьми отпуск, и поедем вместе! — предложила Руслана.

— Но ты же прекрасно понимаешь, что я никуда не поеду. Не могу я бросить дела!

— «Дела, дела»! — вздохнула жена. — Только и слышу о том, какой ты у меня деловой. Мне очень не нравится твоя усталость, озабоченность. Я тебя одного не оставлю.

— Ты что… решила не ехать?! — удивился Кирилл.

— Без тебя — нет! — твердо ответила Руслана.

— Это исключено! В конце концов я просто настаиваю, чтобы ты поехала! Курс — четыре месяца, за это время ты отдохнешь, а я на работе все улажу.

— Нет, Кирилл, я останусь с тобой.

— Руслана, пойми, у меня сейчас на работе осадное положение, и мое сердце должно быть, как камень, а ты только смягчишь его, — стал убеждать, жену Кирилл. — Поезжай: отдыхай и веселись, а я буду отправлять тебе шифровки в нейтральную Швейцарию.

Они засмеялись его шутке и обнялись.

Самойловы и Ирина вели беседу о новом месте жительства для гостей.

— Обсудите с Яковом, что вам еще нужно, чтобы все было по-домашнему, — предложила Полина.

— Да мы, в общем-то, привыкли жить по-походному, без излишеств, — заметила сестра.

Самойлов тем временем незаметно рассматривал телефон, он нажал на кнопку — сработал автоответчик. «Привет, это Катя. Я сейчас не могу ответить…» — сказал мобильник Катиным голосом.

Самойлов быстро отключил телефон и положил его в карман. Какое счастье: сестры ничего не заметили.

— Вам нужно будет в чем-то готовить и из чего-то есть, — продолжала Полина.

— Хорошо, я сегодня же составлю список. А ты завтра пройдешься со мной по магазинам. Договорились?

— Договорились.

Полина чмокнула сестру в щечку:

— Ты тут обустраивайся, а мы с Борей пойдем.

— И пришлем к тебе Якова, — пообещал Самойлов. — Ну, идем?

Когда они пошли к двери, в его кармане зазвонил телефон.

— Боря, что это за телефон? — удивилась Полина.

— Поля, все вопросы потом. Поехали.

— Хорошо.

Уже в машине Полина снова спросила у мужа:

— Чей это был телефон?

— Я потом все тебе объясню.

— Не уходи от ответа! Это связано с Лешей? Я имею право знать!

— Да, ты имеешь право знать. Но я сам пока еще ни в чем не разобрался.

— Так посвяти меня хотя бы в детали! — настаивала Полина.

— Я тебе обещаю: как только я во всем разберусь, сразу же тебе расскажу.

Вновь зазвонил телефон.

— Ты возьмешь трубку? — спросила Полина.

— Нет, — ответил Самойлов.

А телефон не замолкал.

Это Алеша безуспешно пытался поговорить с Катей.

— Может, не стоит больше звонить? — убеждала его Маша. — Разве ты не видишь, что она не хочет подходить к телефону?

— Но я хочу все выяснить! Раз и навсегда!

— Ну давай еще раз подумаем вместе: вот ты дозвонишься до нее, и что?

— Скажу все как есть! Она должна знать, что я чувствую и что я думаю по поводу того, что случилось! Разве я не имею права выяснить наши отношения?!

— Имеешь. Но поверь мне, ты это можешь сделать в любое время, не обязательно звонить сейчас! Уже поздно. Катя больна и наверняка уже спит… Ты об этом подумал?

— В общем-то… нет, — растерялся Алеша. — Я просто так захотел услышать ее голос… именно сейчас…

— Мне знакомо это чувство. Ты поддался порыву. Иногда кажется, что такие поступки — самые правильные. Но не все то, что делается сгоряча, потом приносит радость…

— Да. Наверное, ты права… но извини…— и Алеша снова стал нажимать кнопки на телефоне. — Я просто не могу по-другому!

Не дождавшись ответа, он со злостью отбросил трубку.

— Не подходит! Конечно, кому я такой нужен! Ну а тебе со мной не скучно?

— Нет, что ты!

— И тебе не жалко тратить время на такого никчемного человека, как я?

— Прекрати, ты сам не знаешь, какой ты…

— Какой? — заинтересованно спросил Алеша.

— Ты очень хороший, светлый.

— И что же во мне хорошего?

— Ты умеешь любить…

Алеша помрачнел.

— Да, я люблю Катю, но эта любовь не принесла мне счастья… Если бы ты знала, как больно сознавать, что она меня бросила, предала.

— Подожди, не делай поспешных выводов! Мы же говорили с тобой, что есть тысячи причин, по которым Катя не может подойти к телефону.

— Да нет, — с горечью сказал Алеша. — Тут все понятно. Я это чувствую… А хочешь, я расскажу, как мы с ней познакомились?

— Конечно!

— На самом деле я не совсем хорошо помню, как это было, потому что мы с Катей знаем друг друга лет сто, наверное… Наши родители дружили, когда мы еще пешком под стол ходили… И потом всегда мы были вместе. Ну, втроем. Я, Костя и Катя. Мы с Костей тогда впервые влюбились одновременно. И представляешь, надо было такому случиться, что влюбились мы оба в Катю!

Маша, улыбаясь, встала и подняла брошенную Алешей трубку, но он даже не заметил этого, увлеченный своим рассказом.

— И вот так вдруг мы с Костей поняли, что стали соперниками!

— А… Катя? — осторожно спросила Маша.

— Катя выбирала между нами… И сначала она выбрала Костю. Я, конечно, переживал страшно! Ревновал…

— Еще бы!

— Да… С Костей у нее был роман, но потом они расстались.

— Из-за чего?

— Она поняла, что ошиблась. Мы с ней стали чаще видеться. И Катя призналась; что ко мне она испытывает совершенно другие чувства. Они сильнее, глубже… И вот мы решили пожениться…

— А Костя смирился с поражением?

— Конечно, он переживал. Но он — мой брат. И он желает мне счастья.

Маша посмотрела на Лешу с сомнением. Не замечая ее взгляда, Алеша продолжал:

— Катя, она… Она была такая удивительная, нежная… Она понимала меня с полуслова. Я никого так не любил никогда. Я был уверен, что мы будем счастливы вместе. Я так хотел жениться на Кате!

— Леш, извини, можно тебя кое о чем спросить?

— Да, конечно! Спрашивай.

— Ты сказал, что когда Катя рассталась с Костей, он все понял и не переживает. Но мне показалось, что между вами существует какое-то напряжение. Извини, но это чувствуется.

— Это так заметно? — удивился Алеша.

— Да, — кивнула Маша.

— Да. На самом деле, ты права. Так и есть. И я очень переживаю по этому поводу.

— Конечно, вы же — братья!

— Да, мне очень не хочется, чтобы между нами были бы какие-то разногласия.

— Вы обязательно наладите отношения и помиритесь, — убежденно сказала Маша.

— Ты, правда, так думаешь?

— Конечно!

— Даже странно, что это я так с тобой разоткровенничался? Я никогда об этом ни с кем не говорил… — задумчиво произнес Алеша. Помолчав, он попросил:

— Ты извини, но я сейчас хочу побыть один. Уже поздно, спать пора.

Сан Саныч и Зинаида сидели на кухне и ждали Машу.

— Саша, уже стемнело, а Маши все еще нет… — не находила себе места Зинаида.

— А куда она ушла? К Самойловым? Так значит, она сидит с Лешкой! Ну что ты волнуешься?

— Но уже поздно…

— И что? Наверняка ее попросили остаться на ночь. Ночью за больными тоже уход нужен.

— Ты думаешь? — с надеждой спросила Зинаида.

— Конечно! — уверенно сказал Сан Саныч. — К тому же Самойловы — отличные люди, они Машу не обидят.

— Но она могла бы позвонить… предупредить. Знает же, что я волнуюсь.

— Может быть, ей некогда. Она ведь у больного дежурит, Зина. Сама понимаешь… А ты не переживай. Я уверен, что у нее все хорошо.

— Мне бы твою уверенность, Саня.

— Пойду, пожалуй, спать. И тебе бы надо ложиться. Зинаида кивнула немного растерянно.

— Да, да, я тоже скоро лягу. Посижу только вот чуть-чуть и лягу.

Сан Саныч пошел на чердак, но заснуть никак не мог.

— Зин! — позвал он. — Ты спишь? —Нет.

— И я — нет.

Сан Саныч приподнялся на локте.

— Я вот тут подумал… Может, чаю выпьем?

— Давай, — согласилась Зинаида.

— Вот и ладненько! — обрадовался Сан Саныч.

Он радостно спустился вниз, и они принялись пить чай, предаваясь воспоминаниям.

— Подумать только, — качала головой Зинаида, — сидим с тобой, как сто лет назад, помнишь, когда ты ко мне после рейса заскакивал?

— А то! Только тогда мы пили не чай, — напомнил Сан Саныч.

— Да. Я помню, — засмеялась Зинаида.

— Знаешь, Зина, это, конечно, глупо звучит из уст старика, но я тебя люблю, — от души признался Сан Саныч.

— Ой ли! — кокетливо подняла брови Зинаида.

— ОЛ Честно. Очень люблю. Ты — самый дорогой для меня человек во всем свете.

— Долго же это до тебя доходило, Саныч!

Сан Саныч понял, что можно приступать к активным мужским действиям. Но когда он уже довел Зинаиду до дивана, она вдруг тихо спросила:

— А ты уверен, что Маша не придет?

— Конечно, уверен. Она у Самойловых заночевала. Это уж точно, — прерывающимся голосом ответил Сан Саныч. Но тут хлопнула входная дверь.

— Бабушка, ты не спишь? — спросила Маша.

Сан Саныч спешно ретировался на свой чердак, а Зинаида прямо в одежде быстро легла, укрылась пледом и сделала вид, что спит.

— Бабушка, ты не спишь? — повторила Маша.

— Нет, сплю, — преувеличенно сонливо проворчала Зинаида. — А который сейчас час?

Маша увидела, что Зинаида спит одетая, и развеселилась:

— А-а-а… Понятно… А Сан Саныч тоже в одежде спит? Ладно, бабуль, хватит притворяться. Спят они! Как маленькие, ей богу! Давайте лучше чай пить! Сан Саныч! Спускайтесь к нам!

И несмотря на позднее время, на кухне Зинаиды вновь началось веселье. Все пили чай, Маша рассказывала, как прошел день.

— Мне все нравится, бабуля. Работа несложная, и Самойловы очень хорошие люди, — подвигая к себе печенье, поделилась своими впечатлениями Маша.

— Я же говорил! — воскликнул Сан Саныч.

— А ты не чувствуешь себя чем-то вроде прислуги? Может, лучше все-таки вернуться в больницу? — предложила Зинаида.

— Это — предрассудки, бабуля. Я — не прислуга, а медработник. И я чувствую, что должна сейчас быть рядом с Лешей, — уверенно сказала Маша.

— Ну, смотри. Как знаешь, — не стала спорить Зинаида.

— Мне у них в доме очень нравится, там уютно, очень теплая атмосфера… — продолжала Маша.

— К тебе хорошо относятся? Никаких эксцессов? — бабушка будто что-то чувствовала.

— Ну что ты! — успокоила ее Маша. — Какие эксцессы? Все в порядке, не волнуйся!

— Я очень рад, что ты так хорошо и тепло отнеслась к Лешке, он — замечательный парень. А ты сейчас делаешь очень нужное дело — ты помогаешь ему вернуться к нормальной жизни, — похвалил Машу Сан Саныч.

— Спасибо вам, Сан Саныч. Если бы не ваши слова, я бы не решилась пойти к Самойловым, — откровенно призналась Маша.

Тут она заметила, как Сан Саныч и Зинаида украдкой переглядываются.

— Что? Я чего-то не знаю? Что-то еще случилось? — спросила Маша.

— Ну… в общем… да, — смущенно ответил Сан Саныч.

— И что же?

— Мы с твоей бабушкой… В общем, мы решили пожениться.

— Правда?! Вот здорово! Какие же вы молодцы, я так за вас рада! Поздравляю!!! — внучка была в восторге. «

В конце концов, в любом возрасте человек имеет право на счастье.

Недовольные Катя и Костя шли по улице и ругались.

— И это твой обещанный счастливый день? Ну, спасибо! — возмущалась Катя.

— Да кто же знал, что так все получится?! — защищался Костя. — Я подумать не мог, что папе придет в голову мысль поселить там тетю Иру с дядей Яковом?!

— Мне плевать на твоих «дядь» и «теть»! — грубо оборвала Катя. — Из-за тебя у меня будут большие неприятности! Твой отец, наверняка, уже все раструбил моему!

— Неприятности?! Думаешь, у меня их не будет?! Я теперь и не знаю, как домой возвращаться… — зло бросил Костя.

Но Катя думала только о себе.

— И вообще, я замерзла! Мне холодно, слышишь?

— Тут недалеко ресторан. Пойдем, там согреемся, — предложил Костя.

Спасительный «Эдельвейс», к дверям которого подошли Катя и Костя, был закрыт.

— Ну вот, с тобой всегда так! — возмутилась Катя. — Ресторан закрыт! На тебя ни в чем нельзя положиться! Боже, какой холод…

— Подожди, нас впустят, — пообещал Костя.

— Ага, конечно. Разбежались, — с издевкой сказала Катя.

Но в это время на Костин стук отозвались:

— Чего шумим? Закрыто все! Идите домой.

— Позовите, пожалуйста, Леву. Скажите, что это Костя. Он знает.

— Ладно. Ждите, — нехотя сказал голос за дверью.

— Нас сейчас впустят, — снова пообещал Костя.

— Хорошо бы. Но если нет — пеняй на себя. Пенять на себя Косте не пришлось, потому что вышел его спаситель Лева и провел их внутрь.

— Вы тут устраивайтесь, — сказал он, — а меня свистните, когда уходить соберетесь.

— Вот ведь влипли! А? — решил обсудить создавшееся положение Костя, когда они остались наедине. — Вот влипли! Ладно, главное — не паниковать. Надо только придумать, что им сказать. Так ведь?

— Думай, ты же — мужчина!

— Можно сказать, что ты попросила меня помочь с ремонтом, — стал предлагать свои версии Костя. — Хотя как же, поверят они. Не на тех напали. Думай, Костя, думай! Вот! Мы скажем, что ты не знала, как объясниться с Алешей. И попросила меня поговорить с ним, потому что сама стесняешься. А, Катя, что скажешь?

— Что я скажу? — Катя уже приняла решение. — А вот что: верни мне ключи от квартиры!

— Катя, ну не надо. Подожди. Я же придумываю все это и для тебя, — попытался исправить положение Костя.

— Нет, Костя, для себя! Боишься только ты. Вот ты и придумывай, но без меня. А я сама разберусь. Ключи!

Она забрала ключи и пошла к двери ресторана.

— Катя, ты что, вот так просто уйдешь? — все еще не терял надежды Костя.

— Конечно. Я способ знаю, — Катя щелкнула пальцами. — Раз — и нет меня. Чао, волшебник! — в ее голосе было презрение.

Приехав домой, Полина решила поговорить с мужем.

— Я сейчас очень устал, — Самойлов пытался отложить неприятный разговор.

— Я не понимаю, что это за отговорки! — настаивала жена.

— Полина, я элементарно хочу есть! Можешь меня покормить?

— Хорошо, сейчас накрою. Но ты мне должен дать объяснения Боря.

— Я дам их, когда я посчитаю нужным! — отрезал Самойлов.

— У-у-у, я слышу, мои дорогие, вы не в духе? — в комнату вошел Яков. — Давайте отложим семейную ссору, — предложил он, обнимая Полину. — Кстати, куда ты дела свою сестру? Ира не с вами?

— Яша, мы решили, что вы можете пожить в квартире, в которой должны были жить Катя с Лешей после свадьбы… Все равно она сейчас пустует, — стала объяснять Полина.

— Подождите, я что-то не понял… Мы с Ирой переезжаем туда? А она в курсе?

— Она уже там.

— Да? — удивился Яков. — Ну что ж… Это замечательно! Это — очень хороший вариант, спасибо. И мы, наконец, не будем вас стеснять.

— Вы нас не стесняли, — поспешил заверить его Самойлов, — но Ирина решила, что вам нужно уединение. Ты — художник, личность творческая, а что нужно для вдохновения? Тишина и покой!

— Да, конечно… — усмехнулся Яков. — Ну что ж! Все это на самом деле очень кстати! Пойду собирать вещи.

Он развернулся, чтобы уйти, и столкнулся с Машей, которая входила в гостиную.

— Ой, простите, — извинился Яков.

— Полина Константиновна, Леша уже лег спать. Я могу идти? — спросила Маша.

— Да, Маша, конечно. Уже поздно. Спасибо тебе огромное. Яша, проводишь девушку до дома?

— Разумеется, о чем речь? — с готовностью согласился Яков.

Они вышли на лестничную клетку, и Маша нажала кнопку лифта.

— Маша, я очень надеюсь, что ты не будешь держать на меня зла, — проникновенно сказал Яков.

— Ну я же вам уже сказала — я человек не злопамятный, — напомнила ему Маша.

— Пойми, я — личность творческая, импульсивная. От женской красоты голову теряю мгновенно… Давай без обид, хорошо?

— Хорошо. Но если вы еще раз позволите себе что-то подобное, я молчать не буду, — предупредила Маша.

— Да, у тебя характерец! — покачал головой Яков. — С виду и не скажешь.

— Я очень не люблю портить отношения с людьми. Но за себя постоять все-таки умею, — и это было правдой.

— Понял. Уважаю. Ну что, мир? — и Яков протянул Маше руку. Девушка неохотно пожала ее.

— Вот и славно, — обрадовался Яков. — Давай-ка я тебя до дома провожу. А то поздно уже, страшно будет одной идти.

— Провожать меня не нужно. Я сейчас пойду в одну сторону, а вы — в другую. И будет лучше, если мы с вами больше никогда не увидимся.

Приехал лифт, и Яков сделал галантный жест, приглашая Машу первой войти в кабину. Но Маша развернулась и стала спускаться вниз по лестнице. Яков только усмехнулся.

Самойлов зашел к Алеше, чтобы предложить ему поужинать.

— Ты не спишь, сынок? — тихо спросил он, заглянув в комнату.

— Нет, — безучастно ответил Алеша.

— Как настроение? Вижу, что не очень…

— Да, воспоминания… И мне стало очень грустно…

— Это бывает.

— Я вдруг понял, папа, что все, что мне теперь остается, это — вспоминать. Вспоминать о том, как замечательно я жил до этой аварии… Что я чувствовал, где был… У меня теперь нет будущего — только прошлое…

— Ну что ты, Лешка! У тебя еще все впереди! Но для этого надо бороться за жизнь, а не ныть и раскисать, — попытался поддержать отец сына.

— Все мне так говорят. Только от этого еще хуже становится. Ты не первый и, к сожалению, не последний, — уныло произнес Алеша.

— Просто тебе надо понять, что твое счастье зависит от тебя самого. Скажи, а Маша помогает тебе? Справляется со своими обязанностями? — поинтересовался Самойлов.

Да. Она — чудная девушка, мне с ней очень спокойно, — быстро ответил Алексей и продолжал. — Знаешь, я звонил Кате, но она не подходит к телефону. Она не хочет со мной разговаривать, понимаешь?!

— Да? — деланно удивился Самойлов, ведь он-то знал, почему Катя не могла подойти к телефону. — А почему, собственно, ты так решил?

— Потому что телефон всегда с ней. И на нем стоит определитель! — объяснил Леша.

— Леша, посмотри, который час! Катя просто спит. Она могла выключить звук, забыть телефон где-нибудь. Да мало ли причин?! — Самойлов пытался увести сына от ненужных подозрений.

— Да, наверное… Маша мне то же самое сказала.

— И она, скорее всего, права! — Самойлов решил сменить тему. — Ну вот что! Мама сейчас приготовит ужин, ты будешь есть?

— Нет, я не хочу.

Полина никак не могла забыть про телефон, который звонил в кармане у Самойлова, и перед сном напомнила мужу:

— Боря, ты обещал сказать мне, что это за телефон.

— Я же тебе уже сказал. Произошло одно недоразумение, об этом не стоит даже говорить, — Самойлов не хотел продолжать беседу.

— Но ты такой мрачный! Как только ты вышел к нам с Ирой из этой квартиры, тебя будто подменили…

— Полина, ну что за глупости?!

— Это не глупости, — возразила Полина. — Я же вижу, с тобой что-то происходит.

— Со мной все в порядке, — успокоил ее муж.

— Я так не думаю. Боря, расскажи мне, в чем дело?

— Типично женская логика! — возмутился Самойлов. — На вопрос: «С чего ты взяла, что со мной что-то не то?» — отвечать: «Мне так кажется!»

— И все-таки?! — Полина настаивала.

— Успокойся, — Самойлов не уступал. — Ничего не случилось. Правда. Ложись спать.

— Ты тоже ложись.

— Нет, я хочу дождаться Костю.

Костя хотел зайти домой тихо и незаметно, но это у него не получилось, потому что отец его ждал.

— Папа? Ты меня напугал! Почему не спишь?

— Тебя жду. Заходи, поговорим… — мрачно сказал Самойлов. — Может, объяснишь мне, что вы делали с Катей в той квартире? Но сначала расскажи мне вот об этом! — и он положил перед Костей Катин телефон.

— Это — Катин телефон.

— Я знаю. Я жду твоих объяснений.

— По поводу чего? — притворно удивился Костя.

— А ты не догадываешься?! —Нет.

Тогда Самойлов взял телефон и показал Косте фотографии, сделанные с помощью встроенной фотокамеры.

— Что, романтические прогулки устраиваете? Катаетесь, развлекаетесь? Что еще?

— Это просто фотографии, — пожал плечами Костя.

— Нет, это — подлость! Подлость по отношению к брату! — Самойлов не скрывал своего возмущения.

— Мы просто гуляли, что в этом такого? — настаивал Костя на своем.

— Она — невеста твоего брата, он — инвалид, ты что себе позволяешь?! Если ты не понимаешь, что в этом такого, мне очень тебя жаль.

— Но меня пригласила Катя! Я хотел воспользоваться случаем и поговорить с ней об Алеше, — Костя цеплялся за соломинку.

— Катя. Конечно, во всем виновата Катя! Тебе самому не смешно? — Самойлов видел сына насквозь.

— Я говорю правду. Это была Катина инициатива, — настаивал Костя.

Согласен. Женщины, конечно, всегда и во всем виноваты, — по-мужски согласился с сыном Самойлов, — но ответственность должен нести ты! И знаешь, почему, Костя?! Потому что ты — мужчина! Ладно, сейчас не самое подходящее время и место для этого разговора. Мы продолжим его завтра с утра. А сейчас уходи! Видеть тебя не хочу!

Костя уныло вышел из комнаты.

Кате повезло больше, потому что у нее дома все спали. Она тихонько зашла в свою комнату, но не легла, а стала листать альбом с фотографиями, где они с Алешей, радостные и счастливые, готовились к свадьбе. Тогда Алеша еще был здоров, и все было хорошо… Вот она, замечательная фотография «Алеша+Катя». Как жаль, что все это кончилось.

Ирина уже начала обустраиваться на новом месте, когда пришел Яков.

— А ну-ка, глянь на меня… — подозрительно посмотрела она на мужа. — Так и есть. Выпил. По глазам вижу.

— Ну, немножко… для аппетита, — небрежно пожал плечами Яков. — Слушай, а квартирка-то ничего!

— Ты мне зубы не заговаривай. Вид у тебя уж больно игривый. Опять с музами общался? — задала традиционный вопрос Ирина.

— Ирочка, ну какие музы? Ты же меня знаешь, я — верный муж! — у Якова всегда был в запасе достойный ответ.

— Вот именно. Знаю. Кстати, как тебе сиделка Леши? — проницательно спросила Ирина.

— Какая… сиделка? — Яков не раз думал, что его жена — немного ведьма.

— Маша. Что, неужели не заметил? — удивилась Ирина.

— Почему ты спрашиваешь? Девушка, как девушка, — пробурчал Яков.

— Ни за что не поверю, что ты не попытался к ней приставать! Ты ведь когда пришел, она в доме одна была, а? — Да, жена видела его насквозь.

— Ну да, одна… —И?..

— Ира, что ты хочешь услышать? — начал терять равновесие муж.

— Ну? Она не устояла перед твоим обаянием? Ты пообещал написать ее портрет? Давай, колись, я же знаю, что ты бы такой шанс не упустил!

Яков облегченно рассмеялся:

— Ну, каюсь. Был соблазн. Но я тебе скажу прямо: все эти молоденькие дуры ни в какое сравнение с тобой не идут! — Яков знал, что хотела услышать его жена.

— Да ты что? Это для меня новость!

— Ирочка, для того чтобы иметь возможность ценить то, что имеешь, нужно постоянно сравнивать!

— А если однажды сравнение окажется не в мою пользу? — не унималась Ирина.

— Что ты! Такого никогда не случится, — заверил жену Яков.

— Ладно, все с тобой ясно: ты — старый бабник, но твои девушки меня не интересуют, — в голосе Ирины зазвучали холодные нотки. — Мне интересно другое: когда ты будешь заниматься делом? Как у тебя продвигаются дела с Костей?

Для некоторых людей дела всегда важнее любовных отношений.

Ранним утром Маша снова была на боевом посту.

— Доброе утро, Полина Константиновна! — поздоровалась она с Полиной, которая тихонько собиралась на работу. Полина поднесла палец к губам.

— Тише, Маша, Алеша еще спит. Очень хорошо, что ты пришла пораньше! Я уже опаздываю, а оставить Алешу одного не могу.

Маша тоже перешла на шепот:

— А Костя и Борис Алексеевич?

— Они ушли очень рано. Костя вообще чуть свет из дому убежал. На него это совсем не похоже.

— А как Алеша? — спросила Маша.

— Он уснул очень поздно. Все ждал Катиного звонка.

— Да, вечером он несколько раз ей звонил, но Катя так и не подошла к телефону, — рассказала Маша.

— Маш, будь к нему повнимательнее, — попросила Полина. — Он так переживает. Как бы опять чего не случилось.

— Хорошо, Полина Константиновна. Вы только не волнуйтесь.

— Спасибо, я постараюсь. Ну, до вечера, — попрощалась Полина и ушла.

Утро было прекрасным.

— Здравствуй, Алеша. Как ты себя сегодня чувствуешь? — спросила Маша, заходя в комнату.

Но Алеша молчал, безучастно глядя в потолок.

— Алеша, что с тобой? Тебе нехорошо? — забеспокоилась Маша.

— Маша, ты не знаешь, Катя так и не звонила?

— Алеша, ты что, всю ночь не спал?! Ну посмотри, как ты выглядишь! — укоризненно сказала Маша.

— Я задал тебе вопрос, — резко прервал ее Алеша. — Ответь, пожалуйста!

— Нет, не звонила. Но она обязательно позвонит, вот увидишь!

— Если будет звонить, меня нет. Скажи ей, что я умер.

— Ты что? Как ты можешь так говорить?

Алеша накрылся одеялом с головой и отвернулся к стене.

Костя решил продемонстрировать свое чувство юмора. Он с испуганным лицом подошел к столику Якова и сказал:

— Беда! Все пропало!

— Что? — Яков сразу посерьезнел. — Милиция? Таможня? Да говори же скорее!

Тут Костя улыбнулся и сообщил:

— Дядя Яша, не волнуйтесь! Я пошутил. Все подготовлено, путь открыт. Можете отдать товар хоть сейчас. Доверьтесь мне!

— Ты сказал, что пошутил, — сурово сказал Яков. — Я правильно понял?

— Ой, извините, если напугал. Мне показалось, что вы сильно нервничаете. Ну, я и решил разрядить обстановку.

— Нет! По-моему ты решил совсем другое. Ты подумал, что я — фраер или лох какой-нибудь… — в голосе Якова звучала неприкрытая угроза.

Костя даже опешил:

— Не понял? Простите, дядя Яша, что вы сказали?

— Константин, похоже, ты не уяснил самого важного в этом деле. Хорошо, сейчас я тебе растолкую… Самое важное, Костя, в том, что здесь мы с тобой уже не родственники, а партнеры. И нанял тебя я, а не наоборот. Усекаешь?!

— Конечно, — побледнел Костя. — Простите, я не думал…

— В этом и беда! — перебил его Яков. — Ты решил, что все уже сделано. Так и горят все новички. Они перестают думать и бояться! Если тебя заметут… Ты хоть знаешь, на сколько ты тогда сядешь?

— Догадываюсь, — сказал Костя, и во рту у него пересохло.

— В общем, еще одна подобная шутка — и ты перестанешь быть главным звеном в цепи. А твоему смотрителю я скажу, чтобы он взял свою долю с тебя, — Яков не знал жалости.

— Нет, нет! Не надо! — быстро заговорил Костя. — Промашек больше не будет. Честное слово!

— Ладно, на этот раз я поверю. Когда корабль выходит из порта?

— Послезавтра.

— Все готово?

— У меня через час встреча с исполнителями, — сообщил Костя.

— Хорошо, если они готовы, товар тебе я передам сегодня же, в этом ресторане. И с этого момента отвечать за него будешь головой. Понял? — было ясно, что с Яковом шутить нельзя.

— Да, понимаю, — Костя опустил голову.

— Когда станет известно о готовности исполнителей, перезвони мне. Я назначу время встречи. Все, пока свободен.

Самойлов пришел на работу раньше Буравина.

— Здравствуй, Люда. Виктор на месте?

— Здравствуйте, Борис Алексеевич. Его пока нет. Самойлов на ходу забрал со стола корреспонденцию и пошел в кабинет.

— Борис Алексеевич, а у жены Виктора Гавриловича на днях юбилей? — спросила его Людочка.

Самойлов задумался, припоминая:

— Да нет, вроде бы у Таисии не скоро день рождения. А почему ты спрашиваешь?

— Просто вчера Виктор Гаврилович просил меня купить ей в подарок хорошие дорогие духи.

— Ну и что? Молодец, заботится о жене. Разве обязательно дарить подарки только на праздник?

— Конечно, нет. Только вот за все время, что я тут работаю, он никогда этого не делал…

— Ну ничего, Людочка, все когда-нибудь случается в первый раз, — улыбнулся Самойлов.

— Наверное, вы правы. Тогда он в первый раз забыл, как выглядит его жена, — иронично заметила Людочка.

— Как это забыл? — удивился Самойлов.

— Дело в том, что вместо своей жены он описал мне совсем другую женщину…

— Так какую женщину тебе описал Виктор? — хмуро спросил Самойлов.

— Понимаете, — стала объяснять Людочка, — Таисия Андреевна — брюнетка, и я предложила Виктору Гавриловичу духи, которые подошли бы именно ей.

— Так! А он что?

— Он спросил меня, какие духи могли бы подойти блондинке, — Людочка опустила глаза, — и мне показалось, что речь идет о вашей жене.

— Почему ты решила, что он покупал духи для Полины?

— Я же говорю, мне так показалось. Интуитивно. Не станет же он говорить этого в открытую!

— Люда, мало ли на свете блондинок?! И потом, тебе не кажется, что все это — не твоего ума дело?

— Хорошо, я не буду больше вас беспокоить, — обиженно сказала Людочка. — Мое дело — доложить, Борис Алексеевич. Вы же сами просили сообщать вам подозрительные факты.

Людочка картинно отвернулась, но Самойлов, уходя в кабинет, вновь задержался на пороге.

— Людочка, а как назывались духи, которые ты купила для Виктора?

— «Клима». Коробочка такая квадратная, голубенькая. Вот такая вот, — Людочка показала руками размер коробки. Самойлов задумался и помрачнел.

— Не обижайся, Людочка. Ты помогла мне. Я попросил бы тебя и впредь сообщать все, достойное моего внимания. Договорились?

— Конечно, Борис Алексеевич. Я — ваши глаза и уши.

Самойлов не знал, помогут ли ему эти лишние глаза и уши.

Буравин знал, что у крепости он может встретить Полину, потому что она снова ходила на работу.

— Я почему-то чувствовала, что ты придешь, — это первое, что сказала ему Полина.

— Да вот, шел мимо, решил занести тебе кое-что. Не знаю, правда, понравится ли… — Буравин протянул ей коробочку с духами.

— Мои любимые. Откуда ты узнал?

Буравин улыбнулся и пожал плечами. Ну не рассказывать же, как было на самом деле!

— Догадался.

Полина отнеслась к духам ностальгически.

— Всю жизнь обожаю этот запах. Это были мои первые французские духи… За ними стояли такие очереди…

Она открыла флакон и подушилась.

— Ну вот… Как будто опять молодая!

— Ты и сейчас молодая, Полина, — убежденно сказал Буравин.

— Прекрати, Витя. Молодость прошла, остались только воспоминания, — сказала Полина, желая, чтобы Буравин возразил. И он возразил:

— Неправда. У нас еще все впереди!

— Тогда, двадцать… неважно, сколько лет назад, у всех было в общем-то одно и то же. И сапоги одинаковые, и духи… Смешные были времена. Хоть и бедные, а веселые.

— И настоящие, — почему-то добавил Буравин.

— А сейчас что, не настоящие?

— И сейчас, наверное, тоже. Но тогда все было как-то искреннее, честнее, что ли. Может, это сейчас так кажется? — предположил Буравин.

— Тогда мы могли любить открыто, чисто, беззаветно. Наивно, если хочешь, — продолжала вспоминать Полина. — Потому что впервые.

— У некоторых это впервые растянулось на всю жизнь… — в голосе Буравина звучало отчаяние.

— Что не помешало им жениться на других, завести с ними детей… — напомнила Полина.

— Да, но только для того, чтобы спустя столько лет понять, что это было ошибкой, — завершил ее фразу Бурав ин.

— Нельзя считать всю свою жизнь ошибкой, Витя.

— А моя и твоя жизнь еще не окончены, Поля. Все ошибки еще можно исправить, — Буравин нежно обнял Полину.

— Подожди, Витя. Это, ей-богу, ни к чему, — Полина отстранилась.

— Тебе не кажется, что мы и так ждем слишком долго? Я же вижу, что ты сама этого хочешь! — сказал Буравин.

— Даже если и так. Все равно сейчас не врем ворошить прошлое. Прости, Витя, я не готова…

— То есть ты говоришь мне «нет»? — расшифровал ее ответ Буравин.

— Я не говорю тебе «да», Витя, — туманно сказала Полина.

— А это не одно и то же?

— Думай, как хочешь.

— Ну что ж. Ты сделала свой выбор. Правильный он или нет — не мне решать, и я его принимаю.

— Как когда-то я приняла твой, — вздохнула Полина. Прошлое снова вмешивалось в их настоящее.

— Что ж, история повторяется. Надеюсь, что третий ее виток займет меньше, чем двадцать лет, — завершил беседу Буравин.

— Катенька, завтрак готов. Иди кушать, дочка, — позвала Катю Таисия.

— Спасибо, я не хочу. — Катя сидела и тупо смотрела в телевизор.

— Почему? Я поджарила твои любимые тосты.

— Ешь их сама, я же сказала, что не хочу.

— Что с тобой, Катя? Ты не заболела? — заволновалась Таисия.

— Я совершенно здорова! Оставь меня, пожалуйста, в покое, — Катя сбросила мамину руку со лба.

— Катя, в чем дело? Почему ты так разговариваешь с матерью? — возмутилась Таисия.

— Потому что ты, мамочка, это заслужила! — отрезала дочь.

— Катя, я не понимаю…

— Ах, не понимаешь… А что вот это такое? — и Катя бросила перед матерью связку ключей.

— Ключи какие-то… — растерянно сказала Таисия.

— Не притворяйся, что тебе они незнакомы. Это от квартиры, которую нам с Алешей пака подарил!

— Ну и что? Подумаешь — ключи от квартиры. В чем проблема-то?

— В том, что они оказались у Кости! Он затащил меня туда, а потом туда приперся его отец! Ему, видите ли, родственников захотелось туда поселить. Представляешь, как я выглядела?

— Боже мой… — все поняла Таисия.

— Только не делай невинного лица, меня не обманешь. Я же знаю, что это ты дала Косте ключи!

— Я? Дочка, да ты что? Зачем мне…

— Вот это я и хочу выяснить! — перебила ее Катя.

— Катя, ну что за прокурорский тон, откуда эти обвинительные интонации? Ты не имеешь права вести себя со мной таким образом.

— А ты имеешь право сговариваться с Костей против меня? — зло спросила дочь.

— Катя, ты говоришь так, как будто у нас с тобой война.

— Считай, что она уже началась! — объявила Катя. — Я знаю, что ты интригуешь у меня за спиной. И не смей этого отрицать! Рассказывай, что ты на этот раз придумала!

— Катя, тебе вечно чудятся заговоры. Ну зачем мне отдавать ключи Косте? — спросила Таисия.

— Мама, не притворяйся простушкой! Тебе это не идет! — жестко отрезала дочь.

— Ну хорошо, — согласилась Таисия. — Да, это я дала ему ключи. И сделала это потому, что хотела, чтобы он отвлек тебя от Леши!

— Мама, ну почему ты так ненавидишь Алешу? Что он тебе такого сделал?

— Пока ничего. Но сделает, если ты все-таки свяжешь с ним свою судьбу.

— А тебе не кажется, что это подло? — спросила дочь.

— Подло? Нет, я — мать, и хочу тебе счастья. Подлость —это когда для себя стараются.

— Мама, но я ведь тоже хочу быть счастливой. Почему ты не хочешь понять меня?

— Потому, Катя, что если бы ты хотела связать свою жизнь с Алешей, ты вышла бы за него вместо того, чтобы симулировать обморок, — тихо сказала она.

— Мама, я не притворялась!!! — закричала Катя. — Это был настоящий обморок!

— А это ничего не меняет. Наоборот, еще больше доказывает то, что и твой разум, и душа, и подсознание — все против этого брака!

Катя начинала понимать, что мать права.

— Но ведь я люблю его…

— Нет, доченька! Просто тебе заморочили голову красивыми словами!

— Может быть, ты и права, — задумчиво сказала Катя.

— Ну, вот «видишь, ты становишься разумней, дорогая, — обрадовалась Таисия. — Тебе нужно немедленно порвать с ним, пока не стало еще больней и хуже. И тебе, и ему. Ты согласна со мной?

— Да, мама…

— Молодец, доченька! — Таисия не стала откладывать дело в долгий ящик. — Вот телефон. Позвони Алеше, скажи, что хочешь расстаться с ним.

— Не могу, язык не поворачивается.

— Катя, возьми себя в руки. Это необходимо сделать, — настаивала мать.

— Как же я буду смотреть им всем в глаза после этого? — спросила Катя.

— Да кто они тебе такие, эти Самойловы? — возмутилась Таисия. — Думай о себе!

— Не могу, мама. У меня нет пока для этого сил, — Катя даже зажмурилась.

— Ну хорошо, — Таисия перестала давить на дочь, — отдохни немного и позвони. Поверь, так будет лучше и для тебя, и для Алеши.

Самойлов дождался Буравина.

— Здравствуй, Витя. У меня к тебе очень важное дело. — Самойлов был явно зол.

— Да? Что-то случилось в порту?

— Нет, в бизнесе у нас все в порядке. То, о чем я хочу поговорить, касается наших семей. А точнее, одной особы, которую мы оба хорошо знаем.

Буравин уже решил, что муж обо всем знает и сам выдал себя.

— Ты говоришь о Полине?

— А почему ты решил, что я буду говорить о Полине? — усмехнулся Самойлов.

— Ну, я не знаю….

— Нет, Витя. Речь идет о твоей дочери. Самойлов положил на стол Катин телефон.

— Вот, это — телефон Кати. И в нем есть несколько фотографий. Тебе необходимо их увидеть.

— А откуда у тебя ее телефон? И что это за фотографии? — спросил Буравин.

— Телефон я нашел в квартире, которую ты подарил Кате и Алеше на свадьбу, — объяснил Самойлов.

— Ну и что тут такого? Катя туда иногда заходит, ведь это и ее квартира тоже.

— Да, заходит. И не одна, — заметил Самойлов.

— Я не понимаю твоих намеков, Боря. Говори яснее!

— Я застал их там с Костей. Одних в пустой квартире.

Эта новость поразила Буравина.

— То есть, ты хочешь сказать… Да нет, быть такого не может. Мало ли зачем они могли там оказаться.

— Например?

— Не знаю. И почему ты предполагаешь сразу самое худшее? У тебя есть для этого основания?

— К сожалению, да. Посмотри, какие фотографии сделаны встроенной фотокамерой.

Буравин нажал на кнопки телефона.

— Да… Это — веские доказательства. Как же она… могла?

— Вот именно! Виктор, как же Катя решилась на такое?! Ведь это же — предательство. Женщина, поступившая так… — Самойлов выступал уже в роли судьи.

— Борис, не забывайся! Ты говоришь о моей дочери! — остановил его Буравин.

— Но ты же сам понимаешь, что она ведет себя просто бесчестно по отношению к нашей семье.

— К вашей семье? — завелся Буравин. — Борис, я еще не жалуюсь на зрение! Рядом с Катей я увидел твоего старшего сына! Почему же ты обвиняешь только мою дочь?!

— С ним у меня будет особый разговор, можешь не сомневаться, Костя будет строго наказан. А кроме того, он и близко к Кате теперь не подойдет, — пообещал Самойлов.

— Да, Косте не мешало бы сделать внушение! — согласился Буравин.

— Но я хотел бы, чтобы и Катя поняла, насколько мерзко все то, что случилось, — потребовал Самойлов.

— Не волнуйся, я с ней поговорю.

— Одного разговора недостаточно. И Константина, и Катю надо проучить так, чтобы они на всю оставшуюся жизнь запомнили этот урок. Ты можешь мне это гарантировать?

— Нет! Боря, если тебе этого так хочется, ты можешь вздернуть Костю на нок-рее. Это — ваши проблемы. Но я никогда не стану принуждать Катю к чему-либо силой.

— Даже в такой ситуации?! Подумай, Витя! Может, сейчас именно тот случай, когда можно и даже нужно эту силу показать?

— Нет, я считаю, что отцы вообще не имеют права вмешиваться в сердечные дела своих детей. Я могу лишь показать свое недовольство и дать совет, — высказал свою позицию Буравин.

— Вот именно из-за такой твоей позиции мы имеем то, что имеем. Ты ей потакаешь во всем! И вот результат — ты ее совершенно распустил, наглая девчонка ведет себя как хочет! — возмутился Самойлов.

— Не смей в таком тоне говорить о моей дочери, Боря! — возмутился Буравин. — Я этого никому не позволю!

— Я говорю только то, чего она заслуживает. И я не желаю, чтобы твоя дочь наносила душевные травмы Алеше, которому и без того слишком тяжело.

— Не учи меня воспитывать детей. У тебя есть двое сыновей, вот и направь, пожалуйста, свою энергию на их воспитание, а Катю оставь в покое, — разговор принимал неприятный оборот.

— То есть ты отказываешься от разговора с Катей?

— Нет, разговор будет. Но я не стану угрожать Кате и требовать, чтобы она действовала по твоей указке!

— Это твое последнее слово?

— Да, последнее! — отрезал Буравин.

— Знаешь, Витя, после твоих слов и действий мне вообще кажется странным, что Катя до сих пор собиралась выйти за Алешу.

— Что-то ты зачастил к нам, Константин Борисович, — заметил смотритель.

— Некогда шутить, — раздраженно сказал Костя, — пора дело делать. Вы придумали, как разместить товар?

— Смотри, какой серьезный, — насмешливо сказал смотритель. — Бизнесмен!

— Не, Кость, не придумали, — сообщил Жора. — Сидим вот, ждем, может, присоветуешь чего?

— Да вы что, спятили? — перепугался Костя. — Почему ничего не готово?

— Расслабься, Константин Борисович, все под контролем, — успокоил его смотритель. — Толик, покажи!

Из дверей маяка вышел Толик с миной в руках. Костя так и застыл на месте.

— Это что… мина???

— Ага. Магнитная, — и Толик брякнул мину .прямо Косте под ноги. Костин испуг вызвал у Жоры смех.

— Не бойся, бизнесмен, теперь это — контейнер. — Толик ловко раскрутил корпус, внутри было пусто.

— Помещаем товар внутрь, цепляем к кораблю снаружи и — в свободное плаванье, — объяснил смотритель. — А в порту назначения ее снимают. И все дела.

— Да, здорово… — облегченно сказал Костя.

— Так что передай своему заказчику — пусть успокоится, он работает с правильными людьми, — с довольной ухмылкой сказал смотритель.

Таисия решила посетить Полину на работе.

— Таисия? Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? — заволновалась Полина.

— Да, Полина, случилось.

— Что-то с Лешей??

— В общем, да.

— Что, говори! Он жив??

— С ним все в порядке. Это касается его и Кати.

— Господи, как ты меня напугала, Тася…

— Прости, я не хотела.

— Так что там с Катей?

— В общем, я хотела тебе сказать… Я надеюсь, ты правильно меня поймешь. Одним словом, она решила не связывать свою судьбу с Алексеем.

— Это ее окончательное решение? — спросила Полина.

— Боюсь, что да.

— Ну что ж, я давно подозревала, что именно этим все и кончится. Спасибо, что поставила меня в известность.

— Полина, я хочу, чтобы ты знала, что сейчас мне так же тяжело, как и тебе. С нашими детьми случилось общее несчастье — их чувства не выдержали такого тяжелого испытания…

— Перестань, Таисия. Не говори за них обоих. Чувства моего сына живы, как и раньше. А вот твоя дочь… Впрочем, нашей семьи это больше не касается.

Полина хотела уйти, но Таисия ее задержала.

— Постой. Я надеюсь, ты найдешь правильные слова, чтобы сказать об этом Алексею, и моя дочь не будет выглядеть в его глазах чудовищем? Она ведь этого не заслужила…

— Ты хочешь сказать, Леша-об этом еще не знает?

— Еще нет. Я думала, что ты как мать…

— Так вот зачем ты пришла на самом деле! Ты хочешь, чтобы я рассказала об этом Леше вместо твоей дочери?

— Ты должна понять ее, Полина, — на бедную девочку обрушилось столько испытаний, ей так тяжело… — попросила Таисия.

— Это каких же испытаний? Что же такого она пережила? — иронично спросила Полина.»

— Все эти трагедии последних дней…

— Они произошли с моим сыном! А не с ней! И теперь она хочет предать его! Предать именно тогда…

— Подожди… — попыталась перебить ее Таисия.

— …когда ему особенно тяжело, когда он больше всего нуждается в ее поддержке, ее любви, — —не слушая ее, продолжала Полина. — Это ты называешь испытанием?

— Послушай… — безуспешно пыталась что-то объяснить Таисия.

Но Полина была неумолима:

— Я достаточно тебя слушала. И скажу тебе вот что: если уж Катя решилась на подлость, пусть наберется хотя бы мужества сказать об этом Алеше сама.

— Катя ведь не виновата в том, что случилось с Алешей…

— Да, он стал калекой не по ее вине. Физически. Но она сделала все, чтобы покалечить его морально.

Каждая мать думала только о своем ребенке.

Разговор завершался, и Таисия еще не знала, указать или нет Полине то, что она собиралась. Можно было и не говорить, но она не выдержала:

— Знаешь, Полина, мне кажется, что я наконец-то начала тебя понимать… — тихо начала Таисия.

— О чем ты?

— Ты всегда была очень нерешительной. Именно поэтому сейчас ты не решаешься сказать Леше, что Катя не любит его.

— Причем здесь это? Моему сыну действительно трудно, эта новость может убить в нем последнюю надежду на будущее.

Но Таисия словно не слышала ее слов.

— Точно так же ты боишься признать, что до сих пор любишь моего мужа, — продолжала она.

— Это не так! — Полина смутилась.

— Ты прекрасно знаешь, что я права. Будь честнее. Неудивительно, что на твою семью свалились такие несчастья, — проницательным голосом подвела итог Таисия.

— Я не понимаю твоей логики, Тая, — Полина встревожилась.

— Да нет никакой логики! А есть высшая справедливость! — Таисия вдруг почувствовала себя высшим судьей. — Просто каждому по заслугам.

Но, говоря «каждому по заслугам», не надо забывать, что и вы сами — тоже этот «каждый», и неписаный закон возмездия распространяется на вас так же, как и на другого. Однако в этот момент Таисия об этом не думала.

Катя все никак не решалась набрать Алешин номер. Она долго собиралась с духом и наконец позвонила.

— Будьте добры, позовите, пожалуйста, Алексея, — сказала она, потому что трубку взяла Маша.

— Катя, это ты?

— Будьте так добры, передайте трубку Алексею Самойлову, — повторила Катя.

— Катя, я надеюсь, ты не скажешь ему ничего плохого? Алеша сейчас в таком состоянии….

— Я не обязана отчитываться перед тобой в том, что я ему скажу! Передай ему трубку! — Катя уже просто хамила.

— Значит, это будет что-то неприятное… Я просто прошу тебя найти правильные слова и не травмировать его. Я тебя очень прошу.

И Маша понесла телефонную трубку Алеше в комнату.

— Алеша? Ты не спишь? — спросила Маша.

— Оставьте меня все в покое.

— Тут Катя звонит… Будешь с ней разговаривать, или сказать, что ты не можешь подойти?

Алеша сразу откинул одеяло:

— Дай сюда телефон!

Алеша взял трубку и словно в холодную воду нырнул:

— Да? Катя, я тебя слушаю. — Маша тем временем вышла из комнаты.

— Алеша? Как твои дела? Как самочувствие? — довольно спокойно спросила Катя.

— Катя, а тебя это правда интересует? — в голосе у Алеши была ирония.

— Зачем ты так? Впрочем, имеешь право…

— Катя, — перебил ее Алеша, — я ждал твоего звонка все это время, а ты мне не позвонила, не сказала даже слова, ничего не объяснила.

— Алеша, я должна тебе сказать… — и Катя вдруг замолчала.

— Я уже понял, что ты скажешь.

— Что ты понял?

— Что ты не выйдешь за меня. Ты ведь именно для этого звонишь? — облегчил незавидную Катину участь Алеша.

— Да, Алеша, я хотела сказать именно это. — Кате даже стало как будто легче.

— Ну что ж, спасибо за честность.

— Леша, прости меня…

— Прощай, Катя.

Костя пришел домой в хорошем настроении.

— Наша прекрасная сиделка снова на посту! — сказал он Маше.

— Костя, я хочу попросить тебя об одном одолжении!

— Смотря что за одолжение.

— Мне нужно отойти ненадолго, пожалуйста, побудь с Алешей! — попросила Маша.

— Ему что, плохо? Ты за врачом?! — всполошился Костя.

— Да, ему очень плохо. Но врач здесь вряд ли поможет, — ответила Маша.

— Что же с ним?

— Ему только что звонила Катя. Кажется, она ему отказала.

И Маша убежала.

«Неплохие новости», — подумал Костя.

— Привет, братишка! Как дела? На пять баллов? — нарочито весело спросил Костя.

— Лечение продолжается, брат, — в тон ему ответил Алеша. — Только что я перенес операцию на сердце.

Только по рассеянности доктор забыл ввести наркоз. Извини, мне трудно говорить!

И Алеша отвернулся к стене.

А Маша в это время бежала в порт. Там она нашла сухогруз «Верещагино» и поднялась по трапу. На корабле ее встретил Женя:

— Маша, что ты здесь делаешь?

— Женя, Алеше срочно нужна твоя помощь.

— Что стряслось?

— Катя только что бросила Алешу. Он в ужасном состоянии.

— Вот стерва. Никогда она мне не нравилась… — расстроился Женя.

— Теперь только ты сможешь ему помочь вернуть волю к жизни.

— Я бы рад, но как?

— У меня есть план, — сказала Маша. — Ты видел, в каком Алешка состоянии? Его нужно срочно спасать! Иначе он зачахнет от тоски. Его надо привезти на корабль!

— Теоретически его можно привезти на корабль, — поддержал Машину идею Женя. — Но как это сделать на практике? Он ведь и слышать о море не хочет.

— О море не нужно слушать его надо увидеть, — убежденно сказала Маша. — Я уверена: стоит Алеше лишь посмотреть на волны, и он вернется к жизни!

— Но ведь он даже на улицу выходить отказывается. Не силком же ты его в порт потащишь?

— Как привезти Алешу на пристань — моя забота. По этому поводу ты не переживай. Лучше придумай, как его на корабль поднять. — Маша уже потихоньку командовала парадом.

— Придумать-то можно. Только это еще с руководством нужно будет согласовать… — засомневался Женя.

Зачем? Алеша — член экипажа. Временно нетрудоспособный — но только временно! А пока ты будешь что-то там согласовывать, его депрессия доконает! — настаивала на своем плане Маша.

— Да, я знаю, это поможет Алеше. Но начальство….

— Скажи, Алешка тебе друг?

— Еще бы! Самый лучший!

— Женя, ну неужели ты не можешь один раз из-за друга нарушить инструкции? — спросила Маша.

— Хорошо, попробуем!

Костя договорился с Яковом встретиться в «Эдельвейсе». Он сидел за столиком, нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице. Яков пришел в назначенное время и сразу приступил к делу.

— Ты договорился о времени и месте передачи товара?

— Сегодня вечером у маяка.

— Хорошо, я проконтролирую.

— Как? Где вы будете?

— Это неважно! Но я буду рядом. На всякий случай.

Яков незаметно открыл второе дно у мольберта и передал Косте мешочек с бриллиантами. Костя спрятал его в портфель.

— Костя, я хочу, чтобы ты представил, будто бы твое сердце сейчас не в груди, а в этом мешочке. В принципе, так оно и есть.

— Зачем вы так? Мы же договорились. — Косте казалось, что он заслуживает большего доверия…

— Это на случай, если в твою голову залетела какая-нибудь шальная мыслишка. Или еще только собирается залететь, — предупредил его Яков.

— Да нет у меня никаких «таких» мыслей! — заявил Костя.

— Хорошо, если так, — жизненный опыт подсказывал Якову, что всякое может статься.

В комнате Алеши было тихо и сумрачно, шторы плотно задернуты. Маша сразу же открыла их, как только вошла.

— Ну кто тебя просил? — возмутился Алеша. — Сделай, как было! — Но тут он заметил Женю. — Вот, видишь, Женька, какая у меня замечательная сиделка, — обрадовался другу Алеша.

— Сиделка, которая не позволит тебе хоронить себя заживо, — подхватила Маша.

— Леша, послушай, так ведь и правда нельзя. В жизни всякое бывает. А испытания, они на то даются, чтобы их преодолевать, — сказал Женя.

— И ты туда же! Женька, еще ни один человек, зашедший сюда, не упустил случая унизить меня своим состраданием. Никому из тех, кто пытался меня утешить, никогда не приходилось бывать в такой ситуации. Но все равно, вы все лезете ко мне со своими советами.

— Сострадание — не способ унизить, а желание помочь, — не согласился с другом Женя. — Нельзя же так раскисать из-за какой-то девчонки! Твоя Катя — просто предательница. И мой тебе мужской совет: плюнь и забудь.

— А что Катя? — грустно усмехнулся Алексей. — Она поступила правильно. Сам посуди, кому я такой нужен?

— Мне, Сан Санычу, ребятам на корабле. А главное, твоим родителям, Алешка!

— Извини, Жень! Ты, кажется, просто не хочешь услышать и понять меня!

Алеша отвернулся и снова накрылся с головой одеялом, показывая, что разговор окончен.»

Маша предложила Алексею вывезти его на улицу.

— Тебе сейчас просто необходимы воздух и солнце, чтобы побороть депрессию, — убеждала она его.

— И люди необходимы?

— Да. Тебе нужно общение. Сейчас тебе ни в коем случае нельзя оставаться наедине со своими мыслями.

Значит, ты хочешь, чтобы весь город увидел, каким я стал? Хочешь, чтобы прохожие показывали на меня пальцем и качали головой: «Ах, какой он несчастный»?

— Алеша, ну зачем ты так?! — расстроилась Маша.

— Ну что ж! Как там Женька говорил про испытания? Они существуют для того, чтобы их преодолевать! Хорошо, я вынесу этот позор!

Алеша попытался перебраться с кровати в коляску.

— Подожди, я тебе помогу! — остановила его Маша.

— Оставь! Я сам! Как ты можешь говорить о помощи?! Вы же убиваете меня своей жалостью. И ты первая!

Он помолчал и позволил Маше помочь.

— Ну все! Я готов выйти навстречу испытаниям.

— Подожди. Мне еще нужно тебя переодеть и причесать.

— Какой аккуратненький получится инвалид. Еще больше жалости. Просто загляденье!

Но Маша его не слушала. Она думала о том, как получше сделать то, что было задумано.

Что-то Людочка делала по просьбе Самойлова, а что-то — по собственной инициативе. Так, по собственной инициативе она стояла у двери и пыталась подслушать разговор Самойлова и Буравина. Впрочем, без особых успехов.

Когда в приемную вошел Костя, она едва успела отпрянуть от своего «источника информации».

— Люда, привет! Что, совещаются? — спросил Костя.

— Да, и уже давно.

— О чем? — Костя, видно, заметил все-таки, что она подслушивала.

— Не знаю. Меня в такие тонкости не посвящают. Может, в бизнесе проблемы.

— Но с «Верещагино» все в-порядке? — заволновался Костя. — Корабль послезавтра выходит?

— Да, вроде бы по расписанию. Костя облегченно вздохнул.

— Ну и хорошо. Ладно, пусть совещаются. Не буду мешать.

— Борису Алексеевичу сказать, что ты заходил?

— Нет, не надо. Я попозже все равно загляну. Костя уже направлялся к выходу, но в этот момент дверь кабинета открылась, и оттуда вышел рассерженный Буравин. Костя увидел в его руке Катин телефон. Следом появился Самойлов.

— Виктор Гаврилович, здравствуйте! — поприветствовал Буравина Костя.

— Привет, привет! — мрачно ответил Буравин и обернулся к Самойлову. — Вот, воспитывай!

— Костя, пойдем со мной! — строго приказал Самойлов.

Костя с обреченным видом пошел за ним.

Снедаемая любопытством Людочка снова решила подслушать беседу.

Костя, как нашкодивший школьник, стоял посреди кабинета.

— Теперь я окончательно убедился, что тебе нельзя верить! — объявил ему Самойлов.

— Почему, папа?

— Потому что ты знал, что с утра тебя ждет неприятный разговор о ваших с Катей отношениях. Но ты не сумел ответить на мои вопросы, как мужчина. Ты предпочел сбежать от объяснений. Как последний трус!

— Отец, ты ошибаешься! У меня были очень важные дела. Именно поэтому я и ушел так рано.

— Ты лжешь!

— Если бы я не хотел с тобой говорить, стал бы я приходить сюда?

Это остудило Самойлова.

— И какие же срочные дела были у тебя с утра?

— Мне надо было встретиться с поставщиком лекарств для аптеки.

— Интересно, какой характер носила эта встреча? По всей видимости, твои поставщики решили забрать аптеку за долги.

— Вовсе нет! Я договорился об очень выгодном контракте, который поможет мне поправить положение.

— Контракт существует на бумаге?

— Пока нет. Но сегодня вечером мы его подпишем.

— Опять пустая болтовня! Интересно, как вообще могло получиться, что ты влез в долги?

— Пап, я же тебе говорил: у меня зависла крупная партия товара, и мне нечем стало расплачиваться с другими поставщиками.

— Хорошо! Я хочу съездить с тобой в аптеку и убедиться, что этот товар существует на самом деле. Разговор продолжим в аптеке!

— Отец, я сейчас не могу, — умоляюще попросил Костя. — У меня как раз встреча с тем поставщиком.

— Позвони ему и перенеси встречу. Учти, ты не подпишешь ни одной бумаги до тех пор, пока я не разберусь в твоих делах. Все, жду тебя в машине!

Косте давно не было так плохо.

— У меня радостная новость, Риммочка! — прямо с порога сообщила Таисия. — Катя, кажется, одумалась и решила отказаться от Алексея.

— Что ж» поздравляю, ты добилась, чего хотела.

— Я хотела счастья для своей дочери. Но ты бы знала, какой кровью мне удалось ее переубедить.

— А это твердое решение? Она уже не сомневается? — спросила Римма.

— Кажется, теперь у нее нет выбора, — но Таисия хотела поделиться и другими новостями. — Знаешь, я ведь встречалась с Полиной.

— С Полиной? Зачем?!

— Чтобы она сама рассказала своему сыну о решении Кати.

— Мне кажется, это жестоко, — не одобрила Таисию Римма.

— Нет, Римма. Она сама виновата и теперь пожинает плоды своих поступков.

— Извини, но я думаю, что тут ты перегибаешь палку. Я согласна, что и Виктор, и Полина хотели этой свадьбы. Но считать, что ими руководило лишь желание почаще видеться, по-моему, глупо.

— Но это так! Если ты мне не веришь, то я докажу.

— Как?! У тебя есть доказательства? — заинтересовалась Римма.

— Нет, мой способ проще. Ну-ка, раскинь мне карты на пиковую даму!

Римма стала торопливо раскладывать карты.

— А, что я говорила?! Видишь, вот этот бубновый валет рядом с ней?! Это — Буравин!

— Но Буравин не может быть валетом. Валет — это молодой мужчина, — возразила Римма.

— Ерунда! Виктор выглядит очень молодо, а значит, он и есть валет.

Римма с трудом удержалась от возражений.

— Так, что там у нас дальше? — увлеченная картами, спросила Таисия. — Бубновая дама — Катюша, я — червовая. Вот этот туз — Самойлов, шестерка — Костя. Ничего не забыла?

— А Алексей? — робко напомнила Римма.

— Он уже выпал из колоды, — жестко сказала Таисия. — В общем, все понятно! Вот только одно меня смущает… Почему это Катина дама лежит так близко к буравинскому валету и так далеко от моей червовой дамы?! Ну ничего, сейчас я это выясню! До встречи, подруга!

Римме все это не понравилось!

Найдя дочку дома безучастно сидящей на диване, Буравин сразу же накинулся на нее:

— Ну спасибо тебе, доченька! Давно уже мне не приходилось испытывать такого унижения. Может быть, ты мне все-таки объяснишь, что происходит между тобой и Костей?

— Нет! Я не собираюсь ничего объяснять.

— То есть ты считаешь, что все это в порядке вещей! Ты думаешь, пообещав выйти замуж за Алешу, ты имеешь право развлекаться с его братом? Да ты знаешь, как все это называется?

— Как? Ну, скажи, как это называется! — Катя залилась слезами. — Ты ведь считаешь, что вправе судить меня! Ведь нападать на человека гораздо легче, чем попытаться понять!

— Чтобы тебя понять, я должен услышать объяснения, но ты отказываешься их давать, — сбросил обороты Буравин.

— Да, отказываюсь! Потому что ты уже решил для себя, что я виновата. Что бы я ни сказала, это уже не имеет значения. Ты все равно не услышишь моих объяснений, — логика у Кати была железной.

— А вот и нет! Я обещаю тебя выслушать! — искренне пообещал ей отец.

Катя отвернулась.

— Ну что же ты молчишь? — обратился к ней Буравин. — Я готов тебя выслушать. И постараюсь понять.

— Папа, я боюсь Алеши! — начала Катя.

— Боишься?! — не понял Буравин.

— Да! Если бы ты видел, папочка, какое у него было злое лицо тогда, в больнице.

— Катя, но мы же говорили с тобой об этом. Он ведь узнал тогда, что не сможет ходить. А потом он едва не покончил с собой.

— Нет, мне показалось, что там было что-то другое. Он как будто бы хотел меня упрекнуть в том, что я раньше встречалась с Костей.

— Он сказал тебе это?

— Нет, я же говорю, мне так показалось.

— И поэтому ты решила развлечься с Костей?

— Я не развлекалась! — закричала Катя. — Ты неправильно понял эти фотографии.

— А как же их еще прикажешь понимать? — развел руками Буравин.

— Я лишь хотела встретиться с Костей и выяснить, права ли я относительно Алеши.

— На яхте?! А потом вдвоем в пустой квартире?! — засомневался отец.

— Яхта — это его идея. Папа, между нами ничего не было. Поверь!

— Ну хорошо! — отец, в общем-то, верил дочери, — И что же ты узнала у Кости?

— Папа, я и его тоже боюсь!

— Он что, к тебе приставал?! — Буравин сжал кулаки.

— Нет, но когда мы вышли из квартиры и я сказала, что забыла телефон, он стал кричать на меня, будто бы я нарочно это сделала.

— Ничего не понимаю!

— Я тоже, папа! Все от меня чего-то хотят, угрожают, требуют! Я устала! Я не могу так больше!

Катя разрыдалась и, как в детстве, бросилась в папины объятья.

Катя еще рыдала на груди у Буравина, когда пришла мама.

— Что с Катей?! Кто ее обидел?! — всполошилась Таисия.

— Я ничего не могу понять! Может у тебя получится? — обрадовался приходу жены Буравин.

— Катя, доченька! Кто тебя обидел? Алексей? — принялась расспрашивать Таисия.

— Да! И Костя! — Катя зарыдала с новой силой.

— Вот! Я же тебе говорила! От этой семейки одни неприятности!

— Ладно, разбирайтесь тут без меня! — собрался уходить Буравин.

— Папа, не уходи! — попросила Катя.

— Мы здесь, доченька… И мама, и папа… Мы не дадим тебя в обиду… — тихо успокаивала дочь Таисия, обнимая одновременно и мужа, и дочь.

— Ну, и куда же мы отправимся? — спросил у Маши Алексей.

— Лучше всего будет, если мы прогуляемся к морю.

— Ты, наверное, решила, что увидев его, я зарыдаю, вскочу с коляски и брошусь навстречу волнам? Так вот, этого не будет, — мрачно сообщил Алеша.

— Да, такого чуда не случится.

— Тогда чего же ты хочешь? В чем заключается твоя помощь?

— Я думаю, что тебе станет легче на душе.

— А-а, о душе моей заботишься! — заерничал Алеша.

— Да, сначала тебе надо вылечить душу, — очень серьезно сказала Маша. — Только тогда можно будет приступить к лечению тела.

— А у тебя и метод есть? — сохранял несерьезный тон Алексей.

— Да, есть! Если будешь меня слушаться, я тебя вылечу!

Алеша удивился.

— Маша, в одном эксперименте ты уже поучаствовала. Если помнишь, я тогда чуть не умер, — напомнил он. — Даже доктор сказал, что я безнадежен. Тебе этого мало?

— Павел Федорович — очень хороший доктор, но у него ограниченное количество методов лечения.

— А у тебя нет?! Послушай, может, ты прославиться хочешь? Прости, я просто хочу тебя понять!

— Мне не нужна слава, я лишь хочу тебе помочь. А вот ты, мне кажется, испугался.

— Маша, очень прошу, не надо меня подкалывать! Чего мне бояться? Я и так уже почти труп! Хочешь отвезти меня к морю? Ну что ж, поехали.

На улице Алешино демонстративно-шутовское поведение не изменилось. Увидев, что навстречу идет красивая девушка, он протянул руку и обратился к ней.

— Подайте инвалиду, бывшему моряку. Девушка с удивлением посмотрела на него и прошла мимо.

— Надо на рынок ехать. Здесь мы ничего не заработаем. Как считаешь, Маша? — продолжал играть роль убогого Алексей.

Но Маша не отвечала и везла его дальше. Алеша перестал усмехаться и ерничать и сказал:

— Все, хватит! Нагулялся! Вези меня домой. Ты слышишь? — но Маша продолжала везти его в сторону моря. — Впрочем, мне уже все равно, — сдался Алексей.

Маша подвезла коляску к определенному месту на причале. Как только коляска остановилась, Алеша поднял голову, почувствовав, что что-то происходит.

Костина аптека выглядела заброшенной и безлюдной.

— Ну что же, как я и думал, никакого зависшего товара здесь нет. Склад полупустой, — утвердился в своих подозрениях отец.

— Папа, я все сейчас объясню.

— Не надо. Ты опять станешь мне врать. А хочешь, я сам скажу тебе, откуда у аптеки такие долги? Ты потратил все деньги, развлекая Катю! Вместо того, чтобы помочь брату в трудную минуту, ты его предал. А я еще удивлялся, почему ты не торопился навестить ею в больнице.

— Неправда, я навещал его, — робко возразил Костя.

— Кроме того, ты обманул и меня. Я доверил тебе вести этот бизнес, вложил в него деньги.

— Да, не спросив меня, хочу ли я этого, — упрекнул отца сын. — Ты навязал мне эту аптеку, зная, что я хотел поступить в мореходное училище.

Значит, желание веселиться на яхтах с невестой брата у тебя от нереализованной мечты поступить в мореходку? Хорошо, если я виноват, то еще не поздно исправить мою ошибку. Поэтому я решил забрать у тебя аптеку.

— Как это?

— А вот так! С этого момента я запрещаю тебе вести это дело. Вопросом оформления займемся позже. Потрудись передать мне ключи!

Костя не хотел терять аптеку.

— Ключи? — переспросил он. — Может быть, я отдам тебе их позже? Я обещаю тебе, что не буду заниматься бизнесом, только заберу отсюда кое-какие вещи.

— Нет, я не верю тебе. Отдай мне, пожалуйста, ключи, — настаивал Самойлов.

Костя с тревогой посмотрел на часы. Еще немного, и он опоздает на встречу.

— Хорошо, забирай. Вот они. — Костя выложил на стол перед Самойловым ключи от аптеки. — Извини, но мне надо идти. Я очень тороплюсь.

— Куда? На встречу с поставщиком? — иронично спросил отец.

— Нет, у меня есть другое дело.

— Ты опять хочешь встретиться с Катей? Говори! — отец посуровел.

— Я не обязан отчитываться, — начал было Костя.

— Нет, обязан! — перебил его Самойлов. — Учти, Костя, если я узнаю, что ты виделся с Катей, у тебя будут большие неприятности. Ты меня понял?

— Да. Я могу идти?! — Костя очень боялся опоздать.

— Иди, я сам все закрою.

Оставшись в одиночестве, Самойлов неторопливо осмотрел Костин кабинет. Он сдул почти вековой слой пыли с бухгалтерских документов, позаглядывал в папки и ящики.

В одном из ящиков обнаружил какую-то банку и брезгливо выбросил ее. Но тут в этом же ящике он увидел коробку, в которой были ампулы со снотворным. Он открыл ее. Одной ампулы в ряду не хватало.

Яков подошел к маяку, поправил на плече мольберт. Эдакий художник у моря. Но направлялся он не к морю, а в здание маяка.

— Добрый день! Мне бы хотелось увидеть начальника этого маяка, — сказал Яков, войдя в помещение.

— Это — я. А что нужно? — неприветливо отозвался смотритель.

— Я как вас увидел, сразу понял, что вы здесь самый главный. У вас вид очень представительный.

— Что нужно-то?! — смотрителя трудно было провести на мякине.

— Я, видите ли, художник. Специализируюсь на морских пейзажах. С вашего маяка, должно быть, открывается великолепный вид на море.

— Да уж, с этим порядок, — подтвердил смотритель.

— Вот я и решил попросить у вас разрешения подняться на верхнюю площадку. Чтобы запечатлеть, так сказать….

— Ничего не выйдет! — сразу отказал смотритель. — Сегодня выходной день, и экскурсий нет.

— Но вы не представляете, что значит для меня упустить такую возможность! Если вы не против, то я готов оплатить вам хлопоты.

Смотритель украдкой посмотрел на часы.

— Ладно, помогу искусству. Гони пятьдесят баксов и можешь рисовать.

— Пятьдесят долларов?! — изумился Яков. — Но я на кисти меньше трачу!

— Ты дорогу назад помнишь? Или надо проводить? — спокойно спросил смотритель.

— Хорошо, хорошо. Я согласен, — поспешно ответил Яков.

Он порылся по карманам и отдал деньги.

— Ну вот это совсем другое дело. Пойдем! Чего не сделаешь ради людей искусства, — и хозяин повел гостя показывать пейзажи.

— Вы отведете меня на верхнюю площадку? — напомнил смотрителю Яков.

— Нет, туда нельзя никому, кроме меня и пограничников. Это — особо охраняемый участок, — отказал смотритель.

— Но ведь никто не узнает, — просто сказал Яков.

— Никто? А откуда я знаю, кто ты такой? Может, шпион? А мне потом в тюрьму из-за тебя.

— Ну разве я похож на шпиона? — дружески улыбаясь, спросил Яков.

— Очень! Если не нравится здесь, я не настаиваю. Ищи другое место.

— Нет, нет. Я согласен! — и Яков разложил свой мольберт. — Какой чудесный вид! Вот это то, что мне нужно!

И он показал в ту сторону, откуда по его предположениям должен появиться Костя.

— Да, вид хороший! — согласился смотритель. — Только нарисовать его у тебя не получится. Инструкцией запрещено.

— Да что ж в нем такого секретного! Песок да камень и больше ничего!

— А еще спрашиваешь, почему я в тебе шпиона подозреваю! Тебя же как магнитом тянет к режимным объектам!

— Ну хорошо! Что я могу рисовать?!

— Ты сказал, что море любишь? Вот и рисуй его! — смотритель указал в противоположную сторону.

Яков развернул мольберт. Ничего, он найдет возможность увидеть, когда появится Костя.

Внизу на дороге у маяка стояли Толик и Жора, переминаясь с ноги на ногу. Жора посмотрел на часы, и тут же появился Костя. Он спешил, почти бежал, размахивая портфелем.

Передача груза состоялась.

Сан Саныч продолжал осваивать азы семейной жизни: он стоял у окна и ремонтировал карниз для занавесок. Дело близилось к концу.

— Ну вот! Принимай работу, Зинаида! — позвал он хозяйку.

— Мастер ты мой! — восхитилась Зинаида. — Вот что значит мужчина в доме! Все починил! Проголодался, наверное?

— Есть немножко! — признался Сан Саныч.

— Ну, тогда иди мой руки, обед уже готов, — ласково скомандовала Зинаида.

Сан Саныч стал собирать инструменты, но в последний момент взгляд его остановился на пейзаже за окном.

— Зина, а я ведь никогда и не смотрел в это оконце! — удивленно сказал он. — Слушай, тут такой вид на гавань открывается!

Зинаида подошла к нему.

— Посмотри, все как на ладони! А вон и мой корабль стоит. Вон, видишь? — показал Сан Саныч.

— Да что я, не видела его раньше?! Столько времени у этого окна провела, тебя дожидаясь! — не разделила его восторга Зинаида.

— Ну ладно тебе! Я ведь теперь здесь, — успокоил ее Сан Саныч.

— А смотришь-то все равно туда! — ревниво возразила Зинаида и задернула занавеску. — Саша, ты же еще и недели у меня не прожил, а тебя снова в гавань тянет, — сказала она с укоризной.

— Но я же только посмотрел! — извинялся Сан Саныч.

— А что, у нас смотреть больше не на что?! Ты антенну починил? Вот и смотри телевизор! — в голосе Зинаиды появились упрашивающие нотки.

— «Клуб кинопутешественников» или «В мире животных»? Так я уже все это вживую видел тысячу раз! — вздохнул Сан Саныч.

— Саш, ты мне лучше прямо скажи: ты опять в море хочешь? — с тревогой спросила Зинаида.

— Да нет же! — успокоил ее Сан Саныч. — Просто я Женьку вместо себя оставил. А он молодой еще, неопытный. Вот я и посмотрел на корабль по инерции. Зина, ну хочешь, я тебе еще раз пообещаю, что никогда больше не пойду в море?

— Нет, не нужно, — тихо сказала Зинаида.

— Почему?

— Потому что одно обещание уже есть. Его достаточно. Мое обещание помнишь? Если ты соберешься в море, то я выставлю твои вещи за порог, — все это было сказано очень твердо.

Сан Саныч печально кивнул.

Яков стоял перед мольбертом, пытаясь что-то рисовать. Но художник из него получался неважный. Смотритель, увидев, что передача товара состоялась, подошел к Якову и заглянул через его плечо на холст.

— Дай-ка глянуть, что ты тут наваял, — сказал смотритель.

Яков сделал шаг в сторону.

— О! Да ты уже закончил! — ироничным голосом сделал вывод смотритель.

— Как закончил?! Это всего лишь набросок, эскиз! — большой художник возмутился.

— И так все видно! Горы, море. Прям Айвазовский! — с нескрываемым пренебрежением похвалил смотритель. — Все, иди! Дома дорисуешь!

— Но это только начальный этап работы! — начал было Яков.

— А я говорю, конечный! — решительно прервал его смотритель, — Картинка нарисована, давай отчаливай. Собирай свои натюрморты.

Смотритель повернулся и пошел к двери, уверенный, что Яков пойдет за ним. Но тот стал упрашивать:

— Но подождите, я еще ни одного мазка не сделал!

Смотритель остановился.

— Чего не сделал? — в его голосе звучала угроза.

— Ни одного мазка…

— Дома намажешь. — Стало ясно, что уговорить его не удастся.

Яков стал собирать мольберт, продолжая возмущаться:

— И с какой стати вы меня выгоняете? Я ведь заплатил!

— Ничего не поделаешь, маяк закрывается, — объяснил смотритель.

— Как закрывается? Что здесь закрывать? Вы меня не предупредили, что будете закрываться, — попытался скандалить Яков.

Но смотритель взял его за локоть и мрачно посмотрел ему в глаза:

— Извини. Забыл.

Яков понял, что упираться дальше бессмысленно. Он быстро сложил мольберт и с недовольным видом спустился по лестнице. Когда он вышел на дорогу, то уже не сдерживал улыбку. Ведь на самом деле он добился того, чего хотел, — проследил факт передачи бриллиантов. А больше ему на маяке и делать-то было нечего.

Косте снова не повезло. Он позвонил Кате как раз в тот момент, когда она по душам беседовала с родителями, — более неудачное время трудно было выбрать. Но Костя-то об этом не знал! Спеша выложить новости, он быстро заговорил:

— Катя! Я сейчас такое провернул! Такое сделал! Ты не поверишь! Очень хотелось с тобой поделиться!

— К сожалению, вы ошиблись, — холодно, но вежливо ответила Катя. — Пожалуйста, внимательнее набирайте номер в следующий раз.

Костя стал соображать, что же случилось.

— Это Костя звонил? — догадался отец.

— Да, Костя. — Катя решила не врать.

— Может быть, тебе надо было с ним поговорить, а не бросать трубку? — спросил отец. Ни Катя, ни, тем более, Таисия такого от него не ожидали.

— Мне не о чем с ним разговаривать! — решительно заявила Катя.

— Катя, вспомни, что я сказал тебе в тот день, когда ты была с ним в ресторане, — напомнил ей отец. — Пока ты даешь ему надежду на взаимность, Костя не отступится. Возможно, тебе надо поговорить с ним об этом?

— Я же сказала, я не буду с ним говорить! — отрезала Катя.

— Пойми, дочка, твое молчание — для него тоже надежда, — настаивал отец.

Таисия вышла на лоджию и позвала туда Катю:

— Катя, подойди, пожалуйста! Отец прав! Катя подошла к матери и посмотрела вниз.

— Костя пришел. Похоже, он решил здесь стоять, пока не увидит тебя.

— Ну и пусть стоит. На здоровье! — поджала губы Катя.

— А зачем он звонил? — тихо спросила Таисия.

— Какое-то дело провернул, — с пренебрежением сказала Катя. — Хотел, наверное, поделиться своей радостью.

— Может» быть, это действительно очень важно? — предположила мама.

— Для него, наверное, да! А для меня не имеет никакого значения! Все, мам, давай, не будем больше об этом говорить! — попросила дочь.

Но Таисия не торопилась уходить с лоджии.

— Он не уходит? — спросила Катя через некоторое время.

— Нет. Знаешь, на него просто жалко смотреть, — вздохнула Таисия.

— А мне не жалко, — резко ответила Катя.

— Совсем? Неужели он тебе так противен? — поинтересовалась мама.

— Ты знаешь… — Катя пригляделась к маленькой фигурке внизу. — По-моему сейчас я его ненавижу! А как можно жалеть Костю после того, что он сделал? Пойми, он ведь просто струсил! Накричал на меня за то, что я оставила этот проклятый телефон, и сбежал вместо того, чтобы защитить!

— Катя, но ведь против него вся семья. Пойми, ему очень тяжело. — Таисия явно хотела, чтобы дочь поменяла к Косте отношение.

— А мне? Мне легко?! Ты видела, в каком состоянии я была после разговора с отцом?! — напомнила она маме.

— Послушай, Катя! Так, может быть, он понял свои ошибки и пришел сюда, чтобы поддержать тебя? Чтобы защитить от Виктора? — предположила Таисия.

— Мам, я не пойму, ты что, разыгрываешь меня?! — возмутилась дочь.

— Нет, что ты! Я и правда так думаю! — соврала Таисия. — Но проверить это можно лишь одним способом.

— И я знаю каким! — и Катя громко позвала: — Папа!!! Таисия неодобрительно покачала головой.

— Видишь, папа, ты был прав! Костя меня преследует, — сказала Катя отцу и показала вниз, туда, где томился Костя.

— Вижу. Пойдем, дочка.

— Кажется, он хочет меня теперь опозорить перед всем миром, — сказала Катя, уходя с лоджии вместе с отцом. — И знаешь, что я решила? Я сама выйду к Косте, раз никто из вас не хочет за меня заступиться!

Вот это был неожиданный поворот событий! Катя собиралась уходить, и Буравин постарался ее остановить:

— Прекрати, Катя! Тебе не надо никуда идти. Я сам поговорю с Костей. Его настырность в самом деле начинает раздражать!

— Ну что же, Катюша, поздравляю тебя, — с упреком сказала мама. — Ты очень тонко все рассчитала! Виктор его теперь в порошок сотрет!

— Нет! — закричала Катя. — Это ты у нас всегда все рассчитываешь! А я просто хочу, чтобы Костя понял, каково мне было разговаривать с отцом!

Костя по-прежнему стоял внизу у дома и не знал, что его ожидает.

Жора и Толик пытались поаккуратнее уложить груз — мешочек с бриллиантами — в разобранную мину.

— Ты точно все оттуда выкрутил? Не долбанет? — волновался Жора.

— А там уже нечему. Не бойся, — успокоил его брат.

— А я не боюсь, — нарочито уверенно сказал Жора. — Просто мина есть мина, мало ли что, нужно быть осторожным.

Жора взвесил на руке мешочек с бриллиантами и задумался. Возможно, в его голове созревал какой-то план, но Толик помешал ходу его мыслей:

— Чего ты? Давай, закладывай. Отец сказал, что надо торопиться.

— Жалко расставаться с таким богатством, — сказал Жора, рассматривая мешочек. — Может, стяну парочку, пока никто не видит?

— Спятил, что ли? Тебя за эти камешки грохнут — и глазом не моргнут. — Толик проявил разумную осторожность, обычно ему не свойственную.

— Да кто грохнет-то? — спросил Жора.

— Если не батя, так заказчики. Либо с одной стороны, либо с другой.

Жора прислушался к аргументам брата и стал осторожно укладывать бриллианты в мину. Наконец ему удалось это сделать.

— Ладно, завинчивай, — сказал он.

Толик привинтил крышку и сказал мечтательно:

— Вот отправим эту мину, нам нашу долю заплатят, тогда и разгуляться можно будет.

— Это да! — поддержал его Жора. — Ты бы на что деньги потратил?

— Может, Маше что-нибудь куплю. Сережки там или еще что.

— Нет в тебе размаха, Толян! Я бы мотанул за границу. Где море чистое да девчонки сговорчивые. Только все это — мечты.

— Почему? — удивился Толик.

— Да потому, что не видать нам денег, как своих ушей.

— Думаешь, опять батяня все себе оставит? — предположил Толик.

— А ты сомневаешься? — хмыкнул Жора. — Жлоб, какого еще поискать надо…

Но в это время вошел отец, и они замолчали.

— Ну что, лоботрясы, еще не закончили? — спросил смотритель.

— Последний винт остался. Заканчиваем, — отчитался Толик.

— Давайте, давайте, шевелите ластами! Нам эту сделку никак сорвать нельзя.

Смотритель внимательно осмотрел мину и остался очень доволен.

Полина решила проведать родственников. Ирина ей очень обрадовалась:

— Хорошо, что ты зашла ко мне, сестренка. Со времени моего приезда мы так ни разу и не поговорили с тобой по душам.

— Да что тут говорить? — грустно заметила Полина. — Ты сама все видишь.

— Как Алешка?

— Плохо. Катя фактически отказалась от него. — Она не приходит и не подходит к телефону. Но ни для кого уже не секрет, что она не хочет выходить за Алешу.

— Постой. Но откуда ты знаешь, что все именно так, если она даже не звонила? Ты ее видела? — заинтересованно стала расспрашивать Ирина.

— Нет. Но ко мне приходила Таисия.

— Та-ак… Уже интересно. И чего она хотела?

— Она просила меня сообщить Алеше, что Катя не выйдет за него. Очевидно, ее попросила об этом сама Катя.

— Понятно. Тогда, действительно, надеяться больше не на что. Такой удар для Алешки… — Ирина вздохнула. — Еще один удар.

— Я очень за него переживаю. Никак не могу .забыть, что он пытался покончить с собой.

— Покончить с собой?! — удивилась Ирина. — Ты мне об этом не говорила!

— Он пытался выброситься из окна в больнице, — объяснила Полина.

— Да ты что? Бедный!

— Именно поэтому мы решили поскорее забрать его домой.

— А Таисия, я полагаю, рада такому раскладу? Рада тому, что Катя бросила Алешу, — вернулась к разговору о свадьбе Ирина.

— Не знаю. Не хочу об этом ни говорить, ни думать. Но сестра хотела все-таки о чем-то спросить.

— Скажи, Поля, а как у тебя с Буравиным?

— Что ты имеешь в виду? — преувеличенно спокойно поинтересовалась Полина.

— Брось, я же все знаю. Ты по-прежнему любишь его? Вы встречаетесь?

— О чем ты, Ира? Неужели ты полагаешь, что я могу думать о любви, когда у меня такое с сыном творится? Даже не спрашивай об этом!

Ирина хотела еще о чем-то спросить, но тут в комнату вошел сияющий Яков.

— Здравствуйте, девушки! Скучаете? Сейчас я вас развеселю! Ириша, приготовь закусочку, у меня есть коньячок!

— Коньяк? По какому поводу?

— Ты не поверишь! Я пошел на пристань. Хотел написать морской пейзаж… Не успел я еще закончить работу, как какой-то, очевидно, истинный ценитель высокого искусства купил картину!

— Ты продал картину? Поздравляю! — сказала жена.

— Поздравляю, Яша, — тихо присоединилась к сестре Полина.

— Я предлагаю спрыснуть это дело! Уже подумываю: может, задержаться в вашем городе подольше, деньжат подзаработать? Давайте рюмки!

— Нет, — отказалась Полина. — Я, пожалуй, пойду.

— А что так, Полина? — огорченно спросил Яков.

— Я не в настроении. Как-нибудь в другой раз.

— Да, конечно, Поля. Я провожу тебя, — согласилась Ирина.

— Ну… Раз так… — Яков развел руками.

Пока Ирина провожала сестру, он нашел рюмки и наполнил их коньяком. Настроение у него было прекрасное.

— Ты что, серьезно картину продал? — спросила жена.

— Ирина! Я тебя умоляю! Она на помойке, возле дома, — цинично ответил Яков.

— А что тогда случилось?

— Да ничего! Все нормально. Передача товара прошла как по маслу. Наши камушки начали свой путь! — и Яков подвинул к ней рюмку.

— А, понятно! Просто ты так натурально притворился, что совсем меня с толку сбил. Значит, все прошло гладко?

— Пришлось дать немного денег смотрителю маяка, чтобы забраться наверх, а так все нормально.

— Я думаю, что в этих делах лучше не мелочиться. Скоро мы будем богатыми, — поддержала его жена.

— Это точно. Скоро на моих пейзажах будут пальмы, фламинго и чайки неизвестных мне пород, — и Яков поднял рюмку.

— Я так хочу, чтобы все это наступило как можно скорее, — мечтательно сказала Ирина.

— Я работаю над этим, милая. Ну что ж, за наше будущее!

—Да.

Они чокнулись и выпили за удачу, которая им ох как была нужна теперь!

— А когда отправляется корабль? — продолжила расспрашивать Ирина.

— Очень скоро.

— Как скоро? — нетерпеливо сказала Ирина. — Мне уже кажется, что минуты тянутся, как годы.

— Корабль отправляется послезавтра! — преподнес радостную весть Яков.

— Здорово! Это просто здорово, Яшенька! Я так тебя люблю! — жена от избытка чувств даже поцеловала мужа.

— Ага! — напомнил Яков, торжествуя. — А по-моему, еще совсем недавно ты не верила, что у меня это получится.

— Ну, прости, — примирительно сказала Ирина. — Я просто очень волновалась. От этого ведь так много зависит в нашей жизни.

— Не надо волноваться, если я рядом, дорогая, — самодовольно сказал Яков.

— Я счастлива, что мы вместе. — Ирина откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. — Наконец-то можно расслабиться.

— Рано, Иринка, рано, — предупредил муж.

— А что такое? Что-то может не получиться? — заволновалась Ирина.

— Не очень-то я доверяю этим парням… — с сомнением сказал Яков.

— Ты же сказал, что передал камни в надежные руки, — Ирина продолжала нервничать.

— В надежные-то, в надежные, но вдруг за ними следят? Вдруг у них на хвосте менты?

— Не пугай меня. У тебя есть основания так думать?

— Вроде нет, — сказал Яков и постучал по дереву. — Но все равно, надо бы понаблюдать за кораблем в эти дни. Так, на всякий случай.

— Пойдем в порт? — спросила Ирина.

— Ты пойдешь, — уточнил Яков. — Я и так уже достаточно засветился и на маяке, и на набережной… А ты — женщина молодая, красивая… типичная отдыхающая. Тебя не заподозрят.

— Хорошо. Я и фотоаппарат возьму на всякий случай.

— Прекрасная мысль. Сфотографируй корабль, а заодно посмотри, не крутятся ли рядом какие-нибудь подозрительные типчики. А фотки потом повесим в рамочке.

— Это зачем? — удивилась Ирина. — Этапы большого пути?

— Что-то вроде этого. С подписью: «Наши деньги уплывают из страны!»

Оба рассмеялись.

— Шутник ты, Яков! За это тебя и люблю.

— Шутки шутками, а тебе пора собираться, — сказал Яков, посмотрев на часы. — Давай, на дорожку.

— За удачу!

И они снова чокнулись и выпили.

Маша и Женя все же придумали, как поднять Алешу на корабль. Очутившись на любимой палубе, в окружении друзей, Алексей обрадовался.

— Спасибо! Спасибо, ребята, — растроганно сказал он.

— Это Маше спасибо. Ее идея, — сообщил Женя. Ксюха, которая была активной участницей событий, попросила:

— Ой, а покажите мне ваш корабль! Здесь так интересно!

— Ну, показывай, — обратился Женя к Алеше. — Ты — старший по званию.

Женя покатил коляску. Алексей, проезжая мимо рынды, радостно дернул за веревку.

— Какой колокольчик смешной! — развеселилась Маша.

— Это — рында, — мягко пояснил Алеша. — Поехали дальше.

Как раз в это время Жора и Толик в аквалангах с миной в руках плыли к кораблю. Ребята привезли Алешу в кабинет Сан Саныча.

— Как давно я здесь не был… — с грустью заметил он.

— Брось! Не так уж много времени прошло, — сказал Женя.

— А мне показалось, что целая вечность. Все — как будто из прошлой жизни, — загрустил Алеша. Это Ксюхе не понравилось, и она схватила с полки бутылку с корабликом внутри, чтобы сменить тему разговора.

— Ух ты! Никогда не понимала, как эти корабли в бутылки запихивают.

— Это Лешка сделал, пока мы на Мальте стояли под погрузкой.

— Неужели сам? — удивилась Маша.

— Конечно, сам. Я ему хотел помочь, но у меня пальцы в горлышко не пролезают, — засмеялся Женя.

— Да ну тебя! — махнула на него рукой Ксюха. — Леша, скажи, как это делается?

— Это очень просто, — начал Алеша. — Сначала нужно поймать восемь мадагаскарских тараканов.

— Тараканов? Фу, какая гадость! — поморщилась Ксюха. — Зачем?

— Учишь их строить корабли, а дальше они все сами делают, — сообщил Алеша.

Все рассмеялись.

— Да, Леха, ты совсем не изменился, такой же шутник, — сказал Женя.

— Это здесь, на корабле, ничего не изменилось. А вот я теперь — другой, — и Алеша снова погрустнел.

— Не говори чепухи! Когда-нибудь ты все равно встанешь с этого кресла. Видишь, уже и до нас смог добраться, — подбодрил Женя.

— Слушайте, девчонки, а вы ведь так корабля толком и не видели, — вспомнил Алеша.

— Точно, давай устроим им экскурсию. Проведем от бака до юта, — предложил Женя.

— Нет, пусть Маша с Ксюшей пока по палубе погуляют, а мы с тобой, Женька, останемся здесь, — сказал Алеша.

— А чего так? Вместе веселее! — не согласилась Ксюха.

— Мне нужно поговорить с Женькой с глазу на глаз. А потом мы к вам присоединимся, — пообещал Алеша.

Девушки согласились.

— Хорошо, только вы недолго, — попросила Ксюха. — А то вдруг к нам боцман какой-нибудь пристанет…

— Я ему пристану! — грозно сказал Женя. — Даже не мечтай!

Оказавшись на палубе, Ксюха похвалила Машу:

— Какая ты все-таки молодец, Машка! Как ты здорово все придумала! Леша такой счастливый, он действительно скучал по своему кораблю. Видно, что он воспрял духом, прямо засветился весь! »

Но тут Ксюха заметила, что глаза у Маши полны слез.

— Маша, что ты! Глупенькая! — Ксюха обняла Машу. Они стояли обнявшись, а в это время Жора и Толик уже подплыли к кораблю.

А Женя с Алешей беседовали в каюте Сан Саныча.

— Женя, я тебе очень благодарен, — сказал Алеша. — За этот день. За то, что я снова на корабле…

— Да что ты! Это все Маша! Ее идея, от начала и до конца, — сказал Женя.

— Ей в первую очередь спасибо, но и тебе тоже…

— Ты так говоришь, как будто прощаешься. Брось! — предупредил Женя.

— Наверное, так и есть. Я прощаюсь. С кораблем, с морем. Теперь мне надо учиться жить по-другому.

— Перестань, старик! Все образуется! Мы еще с тобой в кругосветку пойдем!

— Женька, ты же сам знаешь, что это не так. Не надо…

— Я не хотел тебя обманывать. Я хотел тебя поддержать, — стал оправдываться Женя.

— В моем случае это одно и то же, — заметил Алеша.

— Поверь, я очень хочу тебе помочь, но не знаю, как.

— Давай чаще встречаться, — предложил Алеша. — Мы же с тобой, как братья. А на флоте я больше не нужен.

— Но подожди, — у Жени появилась идея, — может, тебе в радисты переквалифицироваться? Это — сидячая работа. Может, еще как-то?

— Ты прекрасно знаешь, что для инвалидов путь в море закрыт. Нет такой должности, чтобы я смог выходить с вами в море.

— Но ты же моряк до мозга костей! У меня это в голове не укладывается, — никак не мог смириться Женя.

— Все это было раньше, Женька. Моряк, который не может удержаться на поверхности воды, — не моряк, а сухопутная… Ладно, не будем о грустном.

Женька сокрушенно вздохнул, понимая, что больше аргументов не осталось. И они вышли на палубу.

— Ну что ты так расчувствовалась? Все будет хорошо. Давай вытрем слезы, а то мальчишки уже идут, — попросила Машу Ксюха.

— А вот и мы! Не соскучились? — спросил Женя.

— Нет, что ты! Здесь так интересно. Я даже пожалела, что не могу пойти в плавание куда-нибудь на край света, — сказала Ксюха, давая Маше время прийти в себя.

— Маша, спасибо тебе, — сказал Алеша. — Ты не представляешь, что ты для меня сделала!

В это время Жора и Толик в аквалангах под кораблем у самого борта выбирали место для примагничивания мины-контейнера к корпусу.

Неугомонная Ксюха решила покормить чаек.

— Ой, Женя, а у вас здесь есть хлеб?

— Проголодалась? — улыбнулся Женя.

— Нет, я чаек хочу покормить.

— Могу на камбуз сходить, если тебе так хочется… — согласился Женя. Алеша расположился как можно ближе к борту и смотрел на воду. Вдруг он заметил пузыри, которые шли из-под днища корабля. Он даже приподнялся в кресле, чтобы лучше их разглядеть. Женя уже сходил на камбуз и принес батон хлеба. Ксюха начала кормить чаек.

— Ой, смотрите! Прямо на лету хватают! — радовалась она.

Ксюха протянула кусок батона Маше.

— На! Бросай тоже!

В это время Алеша, пытаясь получше рассмотреть, что за пузырьки идут из-под днища корабля, сильно перегнулся через перила и, не удержавшись, упал в воду. Маша вскрикнула.

Ирина, наблюдавшая за кораблем с берега, поднесла к глазам бинокль и тоже увидела, как Алеша упал в воду.

От удара о воду Алеша потерял сознание и стал медленно погружаться на глубину.

Увидев, что в коробке недостает одной ампулы, Самойлов решил кое-что проверить. Он подъехал к дому и решил снова поговорить с бабушкой-свидетельницей.

— Скажите, пожалуйста, в прошлый раз вы говорили, что незадолго до аварии видели моего сына, Костю, возле машины…

— Видела, конечно, видела! — обрадовалась возможности пообщаться старушка. — Они оба там стояли, разговаривали.

— Алексей и Костя?

— Да. Что-то про свадьбу говорили. Торопились, наверное.

— Они вместе подошли к машине? Одновременно? — спросил Самойлов.

— Нет. Костя пришел раньше немного. Он то ли чинил в ней что-то, то ли искал…

— Так. Понятно… — и Самойлов, не договорив, пошел к машине.

— Алеша уже потом подошел, попозже, — продолжала старушка и тут заметила, что ее никто уже не слушает. — Куда же вы? — спросила она Самойлова, но тот закрыл дверцу и уехал. Скоро он уже заходил в кабинет следователя:

— Можно?

— Да, Боря, хорошо, что зашел, — обрадовался следователь. — Я, знаешь, о чем подумал? По поводу Лешиной аварии…

— Что ты подумал? — насторожился Самойлов.

— Я подумал, что ампула в машину могла попасть случайно, — спокойно сказал следователь.

— Как случайно? — удивился Самойлов.

— В общем, схема такая. Костя — он же фармацевт?

— Нет, не фармацевт.

— Ну не фармацевт, а связан с фармацевтикой. Он же мог перевозить медикаменты для аптеки на своей машине. Могло так получиться, что одна ампула у него выпала. Случайно. Ну? Что ты думаешь по этому поводу?

— Подожди, с чего ты стал придерживаться такой версии?

— Я хочу рассмотреть все варианты. Это — один из них. Так мог он их перевозить или нет? — спросил следователь.

— Конечно, нет, — уверенно ответил Самойлов. — У него есть поставщики.

— Это лекарство — достаточно редкое. Может, его специально нужно было где-то заказывать. Скорее всего, это был единичный случай.

— Я тебе больше скажу: такого лекарства в аптеке Кости вообще быть не могло, — сообщил следователю Самойлов.

— Почему?

— Насколько я знаю, этот препарат используется только в клиниках. Вряд ли он может понадобиться человеку с улицы.

Следователь задумался.

— Так может, у него и был заказ от какой-нибудь клиники.

— Это настолько маловероятно, что об этом даже говорить не стоит.

— Маловероятно, но возможно? — уточнил следователь.

— Ты думаешь, что он ездил по складам и собирал для аптеки где анальгин, а где аспирин?

— Да. Похоже, моя версия имеет слабые места, — согласился следователь. — Но отбрасывать этот вариант я пока что не буду.

Полина пришла домой, но там никого не было.

— Костя! Боря! Есть кто-нибудь дома? — позвала она. — Маша!

Полина прислушалась, но в доме было тихо. Она зашла в комнату Алеши, но и там никого не было. И в этот момент ей позвонила Ирина.

— Алло! Полина! Приезжай немедленно! Леша упал в воду! В порту, с корабля!

— Я немедленно еду. Да, жди меня на причале! — закричала в трубку Полина.

Она стала сразу же звонить мужу.

— Боря, ну где же ты?! — едва не плакала она, слушая в трубке лишь длинные гудки.

Буравин пошел беседовать с Костей, а Катя все ходила по комнате и нервничала. Таисия не выдержала и спросила:

— И все-таки я никак не пойму: неужели тебе совсем не жалко Костю? Представляешь, что сейчас с ним сделает отец? И, между прочим, по твоей вине.

— Мама, если кого и надо жалеть, так это Алешу, — сказала Катя.

— Почему? — удивилась Таисия и вдруг сообразила. — Подожди, ты что, позвонила ему?!

— Да, позвонила и сказала, что не пойду за него замуж. Представляешь, каково ему сейчас?

— Молодец, дочка! — у Таисии гора упала с плеч. — Ты очень правильно поступила. А за Алексея не волнуйся. Его обида, если она и есть, быстро пройдет. Он поймет, что это — единственно правильный выход из сложившейся ситуации. Сейчас ему может показаться, что жизнь к нему несправедлива. Но знаешь, почему?

— Почему же?

— Потому что он никак не может смириться с тем, что он уже совсем другой человек, нежели до аварии. Но рано или поздно это надо принять. Таковы законы жизни.

— А знаешь, мама, — возразила Катя, — Алеша мне всегда именно этим и нравился. Он не считает твои «законы жизни» нормой. Он хочет большего.

— Да, и результат такого стремления ты видела своими глазами! Катя, пойми, Алексей с самого начала тебе не подходил, — убежденно сказала Таисия.

— А кто подходил? Костя?

— Это решать тебе! — ушла от ответа мать.

— Но я не могу сейчас ничего решить! Я совсем запуталась! — призналась Катя.

— Давай сходим к Римме, — предложила Таисия.

— К Римме? Зачем?

— Ты знаешь, чем она занимается? Она гадалка. Разбираться в проблемах человеческой души — ее профессия. Она все объяснит.

— Что она объяснит? — не поняла Катя.

— Ну, не знаю. Поможет тебе принять решение… У меня в жизни бывали очень сложные периоды, и она всегда мне помогала.

— Даже не знаю, мама… — засомневалась Катя.

— Зачастую решение проблемы приходит само собой, когда человек начинает проговаривать то, что его волнует.

— Но я не могу раскрывать душу перед чужим человеком! — не согласилась дочь.

— Римма — профессионал. Это совсем другое. Перед ней ты не будешь чувствовать себя неудобно, — заверила дочь Таисия.

Женя нырнул и попытался найти Алешу, но ему это не удалось. Он вынырнул, чтобы глотнуть воздуха.

— Я не вижу его! — закричал он Маше и Ксюхе. — Сейчас еще попробую.

И снова нырнул.

— Я не могу поверить, что это произошло, — Маша была белее полотна.

— Женя обязательно его спасет! Обязательно! — убежденно сказала Ксюха.

— Это все из-за меня! — в отчаянии воскликнула Маша. — Зачем я привела его на корабль?!

— Ты не при чем! — отрезала Ксюха и стала вглядываться в воду. — Ну где же они?! Ну давай же, Женька, давай! Только бы у него получилось.

Ксюха посмотрела на Машу, но та словно окаменела.

— Маша! Что с тобой? — Ксюха тронула Машу за плечо. — Ты меня слышишь?

— Не мешай. Я его вижу, — отстраненным голосом ответила Маша.

В это время Алеша очнулся и начал грести вверх.

— Все! — сказала Маша.

— Что все? Маша! Что происходит?

— Он пришел в себя, — облегченно вздохнула Маша. — Он будет жить!

— Кто? Леша? —Да.

И тут Маше стало совсем плохо.

— Маша, держись! — закричала Ксюха. — Только не падай!

В этот момент Женя вынырнул из воды и в отчаянии закричал:

— Его нет! Его нигде нет! Я не знаю, что делать!

Но тут в стороне от него над водой показалась голова Алексея.

— Лешка! Живой! — обрадовался Женя.

— Все в порядке! Моряк не тонет! — сказал Алеша, тяжело дыша.

— Давай я тебе помогу, — предложил Женя.

— Не надо. Как видишь, плавать я не разучился.

— Да, но…

— Ты хочешь сказать, что я — инвалид? Как бы не так! Я еще всем докажу, что меня рано списывать на берег!

— Я уже думал, что ты утонул, — взволнованно сказал Женя.

— А я — вот он, живой и невредимый! Ну что? Может, как в старые времена, наперегонки?

— Ты что? Серьезно?

— Абсолютно серьезно. До буйков и обратно? — с улыбкой предложил Алексей.

— Не дури. Мы же в одежде, это тяжело. Давай я тебя на берег вытащу.

— А ты сначала догони!

И откуда у Алексея силы взялись?

Буряк, в общем-то, был согласен с Самойловым в том, что версия с Костей не самая надежная.

— Ну хорошо, Борис! Я погорячился относительно Кости. Но поверь, я и не думал подозревать его. Я говорил об оплошности.

— Даже если бы Костя случайно обронил в машине ампулу, он бы рассказал об этом. Ведь пострадал его брат, — пытался оправдать сына Самойлов.

— Пусть так, но у тебя есть какие-нибудь другие версии? — спросил следователь.

— Я подумал вот о чем, Гриша. Может, машину хотели угнать? — предположил Самойлов.

— Угнать? — удивился следователь.

— Ну да! Воры подложили снотворное в надежде усыпить водителя и завладеть ключами.

— Боря, и ты обвиняешь меня в несостоятельности?! Да любой мало-мальски грамотный вор откроет машину обыкновенной скрепкой.

— Но все же это лучше, чем подозревать Костю, — заявил Самойлов.

В этот момент у него зазвонил телефон.

— Я слушаю. Что?!! Да, я понял тебя, Полина! Да, выходи, я уже еду! Извини, Гриша, договорим потом! С Алешей беда!

Самойлов бросился к машине.

Когда братья добрались до берега и сняли маски, Толик сильно ударил Жору по лицу.

— Ты что? Ты в своем уме?! — заорал Жора.

— Почему ты не дал мне его спасти?! — закричал Толик, захлебываясь от возмущения.

— Кого?! — с вызовом спросил Жора.

— Почему ты не дал мне спасти этого парня, Алешу?!

— Того инвалида, который Машу у тебя хотел отбить? Зачем его спасать? Он же уже коньки отбросил, — объяснил свое поведение Жора.

— Он еще был жив! — возразил Толик.

— Как же, жив! Он уже не дышал! Типичный утопленник! — настаивал на своем Жора.

— Его еще можно было откачать. Я бы смог! — убеждал Толик брата.

— Ты хоть представляешь, как бы это выглядело? — насмешливо спросил Жора. — А главное, что бы ты ответил, если бы тебя спросили: а что это ты там делал, Толик, в водолазном костюме?

— Но он же тонул!

— И утонул! Все, забыли об этом! — оборвал брата Жора. — Пойми же ты, тупица, он мог нас увидеть и сдать!

— И поэтому ты решил ему не помогать?! Он же из-за нас утонул! Мы в этом виноваты! — в отчаянии закричал Толик.

— Тоже мне, Ихтиандр нашелся. В благородство решил поиграть? Ты перед своей Машей можешь джентльмена разыгрывать, а передо мной не надо. Для меня дело важнее!

— Деньги для тебя важнее человеческой жизни, — упрекнул брата Толик.

— Толик, я тебя не пойму! Этот Леша ведь был твоим соперником. Вот и радуйся, что его больше нет.

— Я тебя сейчас так порадую! — крикнул Толик и бросился на брата с кулаками.

Но едва начавшуюся потасовку мигом прекратил пришедший смотритель.

— Брейк! — рявкнул он. — Разошлись по углам, уроды!

— Папа, он совсем с ума сошел! — пожаловался Жора.

— Я тебе еще не так вмажу, гад! — сказал Толик, тяжело дыша.

— Что не поделили? — сурово спросил отец. — Ну! Я жду. Отвечайте! Я не понял, в чем дело?! Один сын бьет морду другому, а отец не в курсе! Вы когда это безобразие закончите?! Жора, что происходит?!

— Да все нормально, папа, — успокоил его Жора.

— Все нормально? — возмутился смотритель. — За «все нормально» вы тут катаетесь? Кого вы за нос водить собрались? А ну, колитесь, что не поделили?!

— Он сам упал… — сказал Толик.

— Да. Я сам упал, — подхватил Жора.

— Что вы дурочку ломаете? — угрожающе закричал отец. —Кто упал? Куда?

— Я… — начал было Толик.

— Да заткнись ты! — перебил его Жора. — Папа, это я облажался. Толик место очищал на днище корабля от ракушек, а я мину держал. И…

— И? — замер смотритель.

— Выронил. Соскользнула…

— Что?! — отец даже привстал.

— Папа, не волнуйся! Я ее поймал! Потом и Толян подхватил! — успокоил его Жора.

— Ну? Ну?!

— Прицепили мы ее к кораблю! Потом еще раз проверили: хорошо держится! Папа, да все в ажуре. Честное слово! Я же говорю!

— Стоп! — остановил Жору смотритель. — Я хочу услышать, что все прошло гладко, без сучка и без задоринки. Груз на месте, и вас никто не видел.

— Все гладко, папа, все гладко. Груз на месте, и мы никому не попались на глаза. Так что не волнуйся. Дело сделано, как мы и обещали. Все чики-пики! — и Жора улыбнулся.

Римма обрадовалась приходу гостей:

— Как я рада видеть вас вместе!

— Да, Римма. Мы вместе, — сказала Таисия многозначительно.

— Вы садитесь. Я сейчас кофе налью…

— Знаешь, Римма, не надо кофе. Мы пришли, чтобы ты погадала, — призналась Таисия.

— Кому? — осторожно спросила Римма.

— Кате.

— А вы уверены, что это нужно?

— Да! — сказала Таисия.

— Нет… — почти одновременно с матерью протянула Катя.

Римма растерянно заморгала, не понимая, что ей делать дальше.

— Римма, ну зачем эти вопросы? Мы ведь пришли? Значит, хотим, чтобы ты погадала! Давай, разложи, как ты умеешь. На любовь…

Римма села за стол и нехотя взяла колоду карт.

— Ну что же, начнем, пожалуй, с самого простого… Кто на сердце лежит, кто тобой дорожит… С кем справишься, с кем просто так позабавишься…

Катя резко встала. Римма перестала раскладывать карты.

— В чем дело, Катя? — спросила Таисия.

— Я не хочу! — жестко ответила Катя.

— Да ты подожди! Римма еще не начала… Но Катя перебила Таисию:

— Мама! Пойдем отсюда!

— Постой! — остановила ее Римма. — Ты ведь хочешь знать, кто твой настоящий суженый?

— Да…

— Я тебе расскажу. Только мы должны остаться наедине.

— Мама, подожди, пожалуйста в прихожей! — попросила Катя.

— Ну хорошо. Я согласна, — ответила Таисия и вышла из комнаты.

Римма разложила карты.

— Ну, и что там получается? — скептически спросила Катя.

— Сначала тебя ждет находка…— начала Римма. — Потом будет потеря.

— Ерунда какая-то! — заметила Катя. — Я постоянно что-то теряю и что-то нахожу. Так мир устроен. И ничего нового вы мне не сказали.

Катя собралась уходить.

— Подожди! Ты еще самого главного не знаешь…

— Так говорите!

— Ты поймешь, кто твой суженый, когда он от тебя уйдет…

— Значит, это не Леша? —Опросила Катя. — Он не может ходить…

— Ну нельзя же понимать все так буквально. Ну, не уйдет, а уплывет…

— Куда? На чем? Когда? И кто это? — Катя требовательно смотрела на Римму.

— Сейчас все узнаешь… — с полуулыбкой ответила Римма.

Самойлов гнал машину, сигналя и требуя, чтобы его пропускали.

— Что она видела, расскажи конкретно, — попросил он жену.

— Ирина фотографировала в порту и увидела Алешу на борту его корабля.

— Одного?

— Нет. Там были Маша, Женя…

— Какого черта их понесло на корабль! Кто их пустил туда?! — возмутился Самойлов.

— Я не знаю… — пожала плечами Полина.

— Узнаю, кому в голову пришла идея привезти Лешу на корабль… Не знаю, что сделаю! — негодовал Самойлов.

— Может, он сам захотел? — предположила Полина.

— А у других голова на плечах есть? Человек в таком состоянии… Маша о чем думала, интересно?

— Может, она хотела, чтобы Алеша немного прогулялся. Это ему полезно.

— Полезно. А ты не думаешь, что Леша мог прыгнуть в воду специально? — предположил Самойлов.

— Специально? Зачем?

— За тем же, зачем он пытался выпрыгнуть из окна в больнице. Чтобы свести счеты с жизнью.

— Я об этом не подумала! Поехали быстрее! — взмолилась Полина.

— Всех уволю, к чертовой матери! — неистовствовал Самойлов.

Костя все еще обдумывал свой разговор с Буравиным, когда к нему подсел Лева.

— Что это, Буравин тебе мораль читал? — спросил он. — Из-за Катьки своей, что ли?

— Угу. Я думал, он мне прямо здесь шею свернет. Но вроде обошлось.

— Слушай, Костик. Я о твоем деле поговорить хочу, раз уж ты молчишь. Ты мне долю думаешь отдавать?

— Какую долю?! За что?!

— А кто тебя со смотрителем маяка свел? Ты что думаешь, я дурачок? Не вижу ничего?

— А смотритель-то здесь причем? — удивился Костя.

— Конечно, не при чем! То-то ты к нему на маяк зачастил!

— Ты что, следил за мной?! — возмутился Костя.

— Дружище, я в твои дела лезть не хочу, — примирительно сказал Лева. — Что, как, почем — меня это не интересует. Но я хочу получить свою долю, раз помог тебе.

— Хороша помощь! Они меня сначала на счетчик поставили, потом вообще утопить хотели…

— Но не за красивые же глаза? Сам виноват был. Короче: или долю гони, или я всерьез твоими делами начну интересоваться. Выбирай!

Как по-разному, оказывается, можно делать деньги. Но Костя даже не успел об этом подумать, потому что к нему подошел взбудораженный Яков.

— Костя, ты уже знаешь, что случилось в порту?! — тревожно спросил он.

—Что?

— Наш корабль! Человек упал за борт и, говорят, утонул. Я только что слышал на улице. Скажи, могут из-за этого задержать выход в море?

— Я ничего не слышал. Но, наверное, могут, — безразлично заметил Костя.

Яков, напротив, был очень активен.

— Очень плохо, Костя, — покачал головой он. — Очень плохо. На твоем месте я бы глаз с корабля не спускал, пока он в море не вышел.

Видя, что Костя не отвечает, Яков поинтересовался: — Ты что, болен?

— Дядя Яша, простите, у меня сейчас есть одно важное дело… — поделился Костя.

— Ты с ума сошел! Какое еще дело! — Яков считал, что сейчас можно думать об одном — о грузе!

— Меня хотят разлучить с любимой девушкой, — грустно сообщил Костя.

— Костя, проснись! Ты же за наше дело столько денег получишь, что перед тобой женщины стелиться будут. Все! Понимаешь?! — негодовал Яков.

— Мне не нужны все. Мне нужна одна-единственная.

Яков готов был разорвать Костю на части, но тут он заметил, что за ними наблюдает Лева, и сменил тон:

— Костя, но если ты провалишь операцию, то твоей единственной просто некого будет ждать.

Костя начал выходить из своего меланхолического состояния.

— Ты выяснишь, что с кораблем? — спросил Яков.

— Как скажете…

Яков махнул на него рукой и ушел.

— Костик, так что с моей долей? — не унимался Лева.

— Пока ничего.

— Ну тогда пойду у Жорки с Толиком поинтересуюсь, — пригрозил Лева.

— Я отдам тебе твою долю, — пообещал Костя. — Только подожди еще немного.

— Костя, я жду постоянно. И, честно говоря, уже устал.

— Но сейчас у меня нет денег. Заказчик расплатится только после отправки груза, — стал оправдываться Костя.

— А! Значит, все-таки контрабанда! — почему-то обрадовался Лева. — Чуяло мое сердце! Ну, Костик, растешь! Слушай, а заказчик, случаем, не дядюшка твой?

— Да нет, что ты. Он — художник.

— Ну да, он мне сам говорил… — с сомнением протянул Лева. — Ладно, ты долю давай, и я в твои дела не лезу. Я же не следователь! И, кстати, пока я с тобой рядом, следователя ты можешь не бояться!

Да, друзья иногда представляют собой страшную силу.

Маша лежала на койке в каюте Сан Саныча без сознания. Ксюха пыталась привести ее в чувство. Помог нашатырь — Маша вздрогнула и открыла глаза.

— Маш, как ты? — взволнованно спросила Ксюха.

— Я?.. Я что, потеряла сознание?

— Да, — подтвердила Ксюха.

— А Алеша? Скажи, он выплыл?

— Не знаю. Когда ты упала в обморок, я тебя подхватила и оттащила сюда. А что там дальше было, я не видела.

— Ксюша, пожалуйста, посмотри! Очень тебя прошу! Беги же! Может, там нужна твоя помощь!

Ксюша вышла, а Маша села на кровати, сжав перед собой руки в кулаки.

— Только бы он выплыл! Только бы! Алеша, ты ведь можешь, ты должен! Ты выберешься! Плыви! Плыви же!!!

— Маша, он не утонул! — вернувшись, сообщила Ксюха.

— А что с ним?! Его подняли на борт? Ему нужна помощь?

— Помогать Алеше не надо. С ним все хорошо, — успокоила подругу Ксюха.

— Но он ведь по-прежнему в воде!

— Да! Маша, он плывет! Сам, без всякой помощи! И очень уверенно.

Самойлов и Полина подбежали к Ирине, стоящей на берегу.

— Ира, он жив? Где он? — спросила Полина. Ирина молча протянула руку в направлении моря.

Обернувшись, родители увидели, что их сын плывет к берегу рядом с Женей.

На следующий день после всех треволнений Самойлов признался сыну:

— Алешка, как же ты нас вчера напугал! Мы очень волновались, мама всю ночь не спала. Ну как Маша могла потащить тебя на корабль-?

— Папа! Маша замечательно все придумала, — сказал Алеша счастливым голосом. — Ты должен сказать ей спасибо от меня!

Самойлов недоверчиво посмотрел на Лешу.

— Честно, — признался сын, — у меня впервые за последнее время появилось чувство, что я живу. Не существую, а живу! Понимаешь?

— Еще бы не чувствовать! Ты ведь едва не утонул!

— Папа! Если бы я не упал в воду, я не узнал бы, что могу плавать. Ты представляешь, что это для меня значит?! — горячился Алеша. — Ты ведь сам моряк!

— Да, Алешка, я понимаю! — поддержал сына Самойлов.

Буравин решил разобраться, что же на самом деле произошло на судне. Он вызвал Женю и устроил настоящий «разбор полетов», вернее, Алешиного плавания.

— Рассказывай, что за купание ты вчера Леше устроил? — голосом, не обещающим ничего хорошего, спросил он Женю.

— Это произошло случайно. Леша перегнулся через борт и упал… Но представляете, падение не навредило, а помогло! Лешка поплыл самостоятельно! Видели бы вы его, — Женя, казалось, не видел ничего плохого в произошедшем.

— А если бы не поплыл? Если бы он утонул? — строго спросил Буравин.

— Лешка — никогда! — запальчиво воскликнул Женя. — Он — моряк. Он потом сказал, что, когда плыл, впервые после аварии не чувствовал себя калекой.

— Считай, что вам сказочно повезло. Потому что могла произойти трагедия. А если бы от удара о воду он потерял сознание?

Женя замолчал, наконец, осознав возможные последствия этого происшествия.

— Кроме того, — продолжал Буравин, — ты грубо нарушил инструкции и наплевал на корабельную дисциплину, позволив ему и девушкам подняться на корабль.

— Виктор Гаврилович, я всегда строго следую корабельному уставу. Но это же был исключительный случай! Я просто обязан был помочь другу, поддержать его, — стал горячиться Женя.

— Тем не» менее ты должен ответить за вчерашнее происшествие.

— Я готов к любому наказанию: внеочередные вахты, наряды, дежурства во время рейса.

— Боюсь, что так ты не прочувствуешь, насколько важна дисциплина на корабле.

Женя поднял голову и встревоженно посмотрел на Буравина.

— Наказание будет другим: я списываю тебя на берег. Ты не пойдешь завтра в рейс.

А вот это был удар!

— Виктор Гаврилович! Наказывайте меня как угодно, только не отстраняйте от рейса! — взмолился Женя. — Я готов выполнять любую работу. Ну хотите, буду палубу драить? Могу на камбузе наряды отработать. Только не оставляйте меня на берегу!

— Женя, ты, видимо, так и не осознал серьезность своего проступка. — Буравин от своего решения отказываться не собирался. — За такое нарушение я должен списать тебя на берег навсегда.

Женя не верил своим ушам.

— Но к счастью с Лешей все обошлось, — отметил Буравин. — Потому я и не увольняю тебя совсем. Просто какое-то время ты поработаешь на берегу и подумаешь над своим поступком.

— Но я уже все осознал. Честное слово! — стал уверять Женя.

— Нет, иначе ты не стал бы так убеждать меня. Пойми, наконец, по твоей вине Алеша чуть не погиб. И пусть это наказание послужит тебе хорошим уроком. Все, ты свободен.

Разговор был окончен, и Жене осталось только уйти.

Полина собиралась на работу и вынула из столика коробочку подаренных Буравиным духов. В это время зашел Самойлов, увидел духи и спросил:

— Новые духи? Откуда?

— Новые? Боря, ты что, забыл? Это мой самый любимый аромат, — напомнила Полина.

— Аромат романтичных блондинок? — иронично уточнил Самойлов. — Так, кажется?

— А ты считаешь, что во мне не осталось романтики? — улыбнулась мужу Полина.

— Нет, как раз напротив. Но мне кажется, что в свете последних событий эта романтичность несколько неуместна.

Полина почувствовала себя неловко под тяжелым взглядом Самойлова.

— А куда ты собираешься? — спросил муж.

— На работу.

— Это работа настраивает тебя на такой лирический лад? — с иронией спросил Самойлов. — А кто останется с Лешей? Маша, насколько я понимаю, сегодня не придет.

— Да, она приболела. С Алешей, пока я буду на работе, согласилась посидеть Ирина.

— А разве Ирина его мать?! По-моему, ты должна быть рядом с сыном.

— Но еще совсем недавно ты хотел, чтобы я не бросала археологию.

— Но не в ущерб сыну. Если Маша не смогла прийти, то с ним должна остаться ты.

— Ты хочешь, сказать, что я — плохая мать?! — возмутилась Полина.

— Нет. Просто чрезмерно романтичная. Увидимся вечером.

Рабочий день у Полины закончился, еще не начавшись. Она переоделась и осталась дома с сыном. Алеша был этим доволен.

— Мама, у меня к тебе есть очень важный разговор, — сказал он. — Может быть, это для тебя будет неожиданностью…

Но в этот момент в дверь позвонили, и Полина пошла открывать. Пришла Ирина, которая намеревалась подменить сестру.

— Я тебя не задержала? — поинтересовалась Ирина.

— Нет, нисколько!

— Как Леша? Я так вчера перепугалась, когда увидела, что он упал в воду!

— Извини, Ириш, не успела тебя предупредить: тебе не нужно сидеть с Лешей, я остаюсь дома.

— Сестренка, ты, кажется, что-то от меня скрываешь! Ты ведь не хотела оставаться дома, так? — Ирина заглянула Полине в глаза.

— Да, это Борис настоял, чтобы я осталась с Лешей, — призналась Полина.

— "Понятно. Жена должна быть при деле, при доме. И ты так легко согласилась?! Это на тебя не похоже! Ты же фанатка своих черепков! Или ты спешила не на работу. Признайся, ведь это так?

— Ира, на что ты намекаешь? Говорю тебе, я собиралась на работу!

— Значит, вы там и встречаетесь с Буравиным? — проницательно предположила Ирина.

— С чего ты так решила? — покраснела Полина.

— А почему ты так смущаешься?

— Ира, это совсем не то, что ты думаешь! Просто после Лешиной аварии Виктор пару раз приезжал ко мне на работу.

— А мне кажется, не пару раз, а гораздо чаще!

— Да нет же! Он приезжает, когда есть время. Он очень меня поддерживает.

— Вы и сегодня должны были встретиться?

— Не знаю. Может, он и сегодня приедет.

— Позвони ему, предупреди, что тебя не будет.

— Я буду выглядеть глупо: мы ни о чем не договариваемся, не созваниваемся.

— Может, мне предупредить Виктора? — предложила Ирина. — Он ведь будет переживать, что тебя нет.

— Не надо. По-моему, ты придаешь слишком большое значение нашим встречам. Поверь, это чисто дружеское общение, не более того.

— Хорошо, хорошо! Так значит, сегодня ты остаешься с Алешей?

—Да.

— Ну, тогда я пойду. У меня еще есть дела.

— Хорошо, — сказала Полина. Она проводила сестру и вернулась к Алеше. Он тренировался с гантелями на кровати в своей комнате, покрытый испариной от напряжения.

— Леша, перестань! Тебе же нельзя так напрягаться!

— Мама, да это же обычная тренировка! — успокоил ее сын.

— Я не против тренировок! Но нельзя так усердствовать с непривычки, иначе надорвешься. Делай короткие подходы, но часто. Тогда мышцы будут восстанавливаться постепенно и безболезненно.

— Слушаюсь, доктор, — улыбнулся маме Алеша. — Но мне трудно себя сдерживать.

— А что ты хотел мне сказать? Что-то важное. Помнишь?

— Ах, да! Знаешь, вчера, в воде, я вдруг понял, что могу быть здоровым. И теперь мне горы хочется свернуть, чтобы поскорее встать.

— Это замечательно, сынок. Но только не жди мгновенных результатов.

— Почему? Смотри! У меня уже получается, — Алеша взялся за поручни и приподнялся на кровати.

После случая с Алешей Маша заболела, она все никак не могла прийти в себя. Ксюха решила проведать подругу.

— Я на минутку, только узнать, как ты, — стрелой ворвавшись в комнату, сообщила она.

— Мне уже гораздо лучше. Не беспокойся, я уже скоро смогу встать, — успокоила подругу Маша.

— Как же ты меня вчера напугала! Представляешь, ты упала на палубу как неживая, — стала рассказывать Ксюха.

— Ксюша, это был обычный обморок, — объяснила Маша. — Я так испугалась, что Алеша не выплывет, что потеряла сознание.

— И знаешь, что удивительно: именно после того, как тебе стало плохо, Леша вынырнул, — удивилась Ксюха. — Выглядело это так, будто ты свои силы ему отдала!

— Наверное, так и было, — улыбнулась Маша. — Я в тот момент как будто увидела Лешу под водой. И очень захотела, чтобы он выплыл.

— Ты ему помогла! — убежденно сказала Ксюха.

— Нет, я думаю, Леша спасся сам.

— И все-таки, согласись, у тебя есть экстрасенсорные способности, — настаивала Ксюха.

— Ксюша, перестань, — отнекивалась Маша.

— Нет, ты послушай. Я проанализировала все, что происходило с Лешей с момента аварии, и поняла, что между этими событиями есть связь. В критические моменты ты всегда оказывалась рядом с ним. Ну как ты это еще объяснишь?

— Ксюша, ты смотришь на случившееся как журналист. Тебе из всего нужно сделать сенсацию, наделить обычные вещи необычными свойствами.

— Ничего себе обычные вещи! Я никогда не видела между людьми такой сильной связи! — убежденно сказала Ксюха.

— Это очень хорошо звучит для подачи материала в газете. Но в жизни все не так, — объяснила подруге Маша.

— Ты считаешь, все, что произошло с тобой и Лешей, — просто совпадения?

— Нет, но и не так, как хочешь видеть ты. Я просто чувствую Лешу больше, чем кого-либо. Понимаю, когда ему плохо, и иногда знаю, как помочь. Вот и все.

— Так это и есть экстрасенсорная связь! — снова вернулась к своей идее Ксюха. — Или это — любовь!

— Ксюша, ну что ты говоришь?! Это никакая не любовь, а нормальная человеческая забота!

— Что ж, тебе виднее! — согласилась вдруг Ксюха. — Давай поправляйся. Скоро увидимся.

Когда Самойлов пришел на работу, Буравин сообщил ему:

— Борис, у меня есть одна новость. И боюсь, она тебе не очень понравится.

— Догадываюсь какая: из-за того, что случилось с Лешкой, ты уволил Женю.

— Нет, не уволил. Пожалел. Только отстранил на один рейс. Пусть подумает о дисциплине.

— Да, это не помешает… — согласился Самойлов.

— Ты же знаешь, если простить одного, то другим тоже захочется устанавливать на корабле свои порядки. А в море должна быть жесткая дисциплина.

— Я согласен. Ты правильно поступил. Будет ему наука.

Редко когда оба начальника бывают так единодушны. Но не это волновало сейчас Буравина.

— Борис, я не об этом хотел с тобой поговорить… Дело в том, что Костя опять искал встречи с Катей.

— Что он опять натворил? — заинтересовался Самойлов.

— Костя несколько часов простоял под Катиными окнами, желая увидеть ее. Мне пришлось выйти, чтобы увести его.

— Надо было не уводить, а всыпать ему как следует! — посоветовал Самойлов.

— Сначала я так и хотел поступить. Но когда поговорил с ним, то понял, что он действительно любит Катю.

— Любит?! Виктор, какая тут может быть любовь?! Катя — невеста Леши! Ну ничего! Он у меня теперь поймет, что значит идти наперекор отцу!

— Борис, ты извини, конечно, но твои воспитательные методы не сработали. Костя не послушает тебя и в этот раз!

— Методы не сработали, потому что я был слишком мягок с этим упрямцем. Но это дело поправимое! — в голосе Самойлова зазвучала решимость.

— Боюсь, что запретами ты только навредишь! — остановил его Буравин. — Костя все равно будет стремиться к Кате. По-моему, его теперь никакие преграды не остановят.

— Да?.. — тут Самойлова осенило. — Слушай, а корабль уже загрузили? Он по расписанию выходит? Завтра?

— Борис, я ведь только что сказал, что отстранил Женю от рейса, а другого стармеха на корабле нет. Пока не найдем ему замену, рейс придется задержать.

— А с Сан Санычем ты говорил? Может, он согласится еще на один рейс?

— Сан Саныч, во-первых, на пенсии. Во-вторых, у него сегодня вечером помолвка с Зинаидой. Кстати, он нас всех на нее пригласил.

— Сегодня? — озабоченно спросил Самойлов. — Но это ведь помолвка, не свадьба. Может, отложить?

— Он ни за что не согласится. Так что придется отложить рейс, пока я не найду стармеха.

— Давай я найду замену! — предложил Самойлов.

— Зачем тебе еще это на себя взваливать? У тебя своих дел полно. Ничего страшного, если рейс задержится на пару дней.

— Нет. Корабль должен выйти в назначенное время, — твердо сказал Самойлов.

Таисии не терпелось узнать, какое же будущее было предсказано ее дочери. Но Римма не захотела это обсуждать.

— Прости, но это ее секрет и я не могу его никому открыть, — сказала она и перевела разговор на другую тему. — Лучше расскажи, что у тебя с Виктором происходит.

— Все плохо, — грустно сообщила Таисия. — Виктор отдаляется, редко бывает дома. И даже когда он рядом, мысли его не обо мне. Римма, погадай мне, пожалуйста.

— Карты не скажут тебе ничего нового.

— Нет. Я заметила одну особенность: твои гадания сбываются.

— Ну хорошо, давай попробуем, — уступила Римма.

Она стала тасовать колоду, но неожиданно все карты выпали из ее рук. Таисия наклонилась, чтобы их собрать, но Римма остановила ее жестом и внимательно посмотрела на карты. Сверху лежала дама пик.

— Вот! Чувствовало мое сердце! —Римма прижала руки к груди. — Эта дама — дурной знак. Гадать сегодня нельзя. Таисия, у меня другое предложение: давай-ка дернем ликерчика и просто поговорим.

Таисия кивнула. Разговор продолжался уже за столом.

— Ну, рассказывай! — попросила Римма. — Я же вижу, тебя беспокоит что-то конкретное.

— Ты права, эта дама — дурной знак, — подтвердила Таисия. — И говорит он, по-моему, о том, что дама решила прибрать к своим рукам всю колоду.

— Ты преувеличиваешь.

— Нет, в последнем раскладе под этой дамой я подразумевала Полину. И теперь карты подтвердили мои опасения!

Похоже, Таисия знала больше Риммы.

Конечно, маму можно и не информировать о результатах гадания, но как удержаться и не рассказать все любимой подруге? Катя пошла с Зосей на пляж и, конечно, сразу же и проболталась.

— В общем, нагадала мне Римма с три короба.

— Я тоже хочу к ней сходить, — загорелась Зося. — Мне еще ни разу в жизни не гадали.

— Хочешь, я погадаю? — предложила Катя.

— Ты? — недоверчиво спросила Зося. — А ты умеешь?

— Да любой умеет, — уверенно сказала Катя. — Не верю я Римме. Глупости все это. Пошла только потому, что мама просила.

— А что Римма тебе о будущем рассказала?

— Ой, да я не помню. Ерунду какую-то. Сначала одно должно произойти. А потом другое. И так далее. И все хлопоты, хлопоты… — Катя махнула рукой.

— Я на твоем месте хотя бы записала, чего ждать, — посоветовала Зося. — Иногда гадания сбываются.

— Это просто совпадения, — уверила подругу Катя. — Жарко как… Пить не хочешь?

— Хочу.

— Идем в кафе, холодненького выпьем, — предложила Катя и стала одеваться. Когда она поднимала с песка босоножки, то увидела, что на песке что-то блестит. Наклонившись, Катя увидела золотую цепочку.

— Зося, смотри, — прошептала она.

— Ой! Красивая какая, — удивилась Зося. — Потерял кто-то. Отдадим спасателям?

— Слушай, я же знала, что ее найду, — вдруг вспомнила Катя.

— В смысле? — не поняла ее Зося.

— Римма же мне так и сказала: будет находка.

— Римма так и сказала: будет находка? — переспросила Зося.

— Она сказала, что будут три вещи, на которые я должна обратить внимание. Находка — это первое, — стала рассказывать Катя.

— А что еще? И с чем это связано?

— Откуда я знаю, что с чем связано. Она сказала: будет то, то и то. Ни с чем и ни с кем это не связывая. Я поэтому и внимания особого не обратила.

— Видишь, все начало сбываться. А ты надо мной смеялась, что я в приметы верю, — упрекнула подругу Зося.

— Да у меня впервые в жизни такое. Всегда сбывалось только то, что я сама планировала. Может, это все-таки совпадение? — Катя все еще сомневалась.

— Ничего себе совпадение! Это же кто-то должен был загорать на том же месте, что и ты. И потерять цепочку именно там. И нашла ее ты, а не я. А мы рядом сидели. Слишком много совпадений, Катя.

— Не знаю, Зось. Пока не сбудутся все три, не хочу ничего говорить.

— Так, ладно. Значит, первое, находка, сбылось. А что было вторым?

— Второе мне меньше понравилось.

— Ну, что? Скажи! — настаивала Зося.

— Второе — потеря.

— Да уж. Находка — это приятнее, — согласилась Зося. — Но что делать? Вся жизнь — это сплошные находки и потери. Не переживай.

— Я и не переживаю. И буду внимательнее. Вдруг удастся избежать?

— Точно. Будем считать: предупрежден — вооружен, — поддержала Катю подруга.

Но не все складывается так, как планируешь. Уже через некоторое время стало понятно, что за потеря ожидала Катю. Девушки зашли в кафе, и когда Катя стала искать кошелек, то не обнаружила его в сумке.

— Ч-черт! — выругалась Катя.

— Что случилось?

— Кошелька нет!

— А может, ты его дома оставила?

— Да нет. Я точно помню, что клала кошелек именно в эту сумку…

— Вспомни, где ты была сегодня? Может, у тебя его украли?

— Сумка цела… Все вещи на месте… — Катя внимательно осмотрела сумку. — Не похоже, чтобы украли. Неужели потеряла?

— Где?! — спросила Зося.

— Ну… Не знаю… Наверное, на улице вывалился, когда я мобильник из сумки доставала…

— Вывалился, говоришь? Подожди… Ты сказала, что Римма нагадала тебе находку и потерю. Так?

— Ну… Так… И что?

— Как что?! Уже второе по счету предсказание Риммы сбылось! — торжествующе воскликнула Зося.

С этим трудно было не согласиться.

— В общем, да. Сбылось… — пожала плечами Катя.

— Ну вот. А ты говоришь: ерунда… И что еще тебе было предсказано?

— Да ничего, глупости все это! — не хотела продолжать разговор Катя.

— Нет, погоди! Вовсе это не глупости… То, что сбылось дважды, обязательно сбудется и в третий раз! Что все-таки? — сгорала от любопытства Зося.

— Да, ерунда! — отмахнулась Катя. — Что-то типа: «У твоего суженого впереди дальняя дорога. Скорее всего, он уйдет в море».

— Ну и почему же это — ерунда? — спросила Зося.

— Сама посуди: если это — Алеша, то какая может быть дорога? Какое море?! Он теперь не моряк, а калека… — объяснила Катя.

— Ну да… Но все же это как-то странно… — задумчиво протянула Зося.

Это действительно казалось странным, но… кто знает, кто знает.

Маше стало лучше. Почувствовав голод, она поднялась и пришла на кухню к бабе Зинаиде.

— Бабуля, очень есть хочу, — сказала она.

— А обед уже на столе, — сообщил Сан Саныч. — Мы как раз хотели тебя позвать.

— Так торжественно? — удивилась Маша. — Я что, про какой-то праздник забыла? И что это вы переглядываетесь, как заговорщики? Вы что-то задумали?

— Мы хотели тебе сказать… — волновался Сан Саныч. — В общем, Маша, мы решили сегодня вечером устроить помолвку.

— Это будет совсем скромный праздник, — сразу предупредила Зинаида, — без всякого шума, только самые близкие. Просто принято такие вещи отмечать…

— Родные мои! Какие вы молодцы! — обрадовалась Маша.

— Мы не будем выглядеть смешно с этой помолвкой? Два старика… — сомневалась Зинаида.

— Да ты что, бабушка?! Не зря же вас назовут молодыми! Ты посмотри на себя, на Сан Саныча! Вы же светитесь от счастья! И впрямь помолодели!

— Да, Зинуля, — подтвердил Сан Саныч. — Ты-то уж точно помолодела. Я даже побаиваюсь, не передумаешь ли ты теперь за меня, старика, выходить.

— Да ну вас! — махнула рукой Зинаида. Как раз в это время зашел Самойлов.

— День добрый! Поздравлять уже можно? — спросил он с порога.

— Нет, надо до вечера подождать, — важно ответил Сан Саныч. — Придешь?

— Конечно. Подниму рюмашку за ваше счастье. Слава богу, вы наконец-то соединитесь.

— Борис Алексеевич, а как Алеша? — спросила Маша.

— Вроде все обошлось, — облегченно вздохнул Самойлов.

— Простите, я не знала, что так получится…

— Знаешь, Маша, не бывает худа без добра! То, что он смог плыть без чужой помощи, вселило в него надежду. Если честно, я давно не видел его таким счастливым, как сегодня. Спасибо тебе!

— Садитесь к столу, пообедаете с нами, — предложила Зинаида.

— Извините, не могу. Очень спешу. Заскочил Сан Санычу два слова сказать. Можно его увести на минутку?

Зинаида сразу почувствовала что-то неладное, но промолчала.

— Ну пошли ко мне! Поговорим, — сказал Сан Саныч и жестом пригласил Самойлова выйти.

Когда они остались наедине, Самойлов рассказал Сан Санычу о том, что Буравин решил отстранить Женю от рейса.

Сан Санычу это решение совсем не понравилось.

— Что это с Виктором? — удивился он. — Он что, Женьку не знает? Как он мог отстранить парня от рейса?

— Сан Саныч, не кипятись, — утешал его Самойлов.

— Ты меня не успокаивай. Ты лучше за Женьку заступись: он твоему Лешке помочь хотел! И помог!

— Именно потому, что Лешка — мой сын, я ничего не могу сделать.

— Тогда я пойду к Виктору, — заявил Сан Саныч. — Я с ним разберусь.

— Погоди, Саныч. Виктор принял решение и теперь не сможет отступить. Ты же это прекрасно понимаешь! Если дать поблажку одному, то как на это посмотрят другие?

— Но я должен помочь! Ведь если на его место возьмут другого человека, Женька так и останется на побегушках!

— Да, поэтому я и пришел к тебе. Нам никак нельзя брать нового механика.

— А что же тогда делать?

— Выйди за Женю в рейс, Сан Саныч, — попросил Самойлов. — А когда вернешься, Женька займет место стармеха.

— Борис, даже не уговаривай! Не могу я пойти в рейс! Ну неужели Виктор не может простить Женьку?! Один раз, в виде исключения?

— Нет. Ты же сам его таким воспитал. Помнишь, как говорил нам, что слово держать надо?»

— Да уж! Воспитал на свою голову! — огорченно сказал Сан Саныч. — Но не бывает правил без исключений.

— А Зинаида Степановна разве не может этого понять?

— Я ей тоже слово дал, что в море больше не выйду.

— А ты скажи ей о рейсе после помолвки! — предложил Самойлов. — Она в хорошем настроении будет и не откажет.

— Борька, ты шутишь?! Мы же расписаться вот-вот должны, — сообщил Сан Саныч.

— Свадьбу после рейса можно сыграть. За время разлуки она к тебе еще сильней привяжется. Я знаю женщин.

— Но не Зину, — возразил Сан Саныч. — Она совсем другая.

— Сан Саныч, если не поможешь Женьке, ему еще не один год должности стармеха придется ждать. А может, и вообще не дождаться.

— А вот этому не бывать! Он — мой ученик, а значит, должен занять мое место.

— Значит, пойдешь в рейс?! — обрадовался Самойлов. — Ну спасибо! Выручил ты меня. Век не забуду!

— Ладно, ладно! Только вот как Зинаиде об этом сказать? — задумался Сан Саныч.

Костя подошел к двери квартиры Буравина и нажал на кнопку звонка. Ему долго не открывали, — то ли дома никого не было, то ли не хотели принимать гостей. Костя расстроился. Он сел на лавочку у входной двери и решил подождать. Так и застала его вернувшаяся домой Таисия.

— Здравствуй, Константин, ты опять пришел? Я думала, после беседы с Катиным отцом ты не скоро здесь появишься, — обратилась она к Косте.

— Добрый» день, Таисия Андреевна. С Виктором Гавриловичем мы поговорили очень мирно, — сообщил ей Костя. — Он меня понял и ничего не стал запрещать.

— Тебе повезло, — позавидовала Таисия. — Мне, например, крайне редко удается доказать ему свою правоту. А что Катя? Она к тебе выйдет?

— Кати нет дома. Я звонил, мне никто не открыл.

— Может быть, она дома, но не хочет с тобой общаться?

— Все может быть. Я, к сожалению, этого проверить не могу.

— Значит, теперь ты постоянно будешь ждать Катю под балконом или здесь, на лавочке?

— Вполне возможно, Таисия Андреевна. Но сейчас я ждал не Катю. Я ждал вас.

— Меня? — удивилась Таисия. — Зачем я-то тебе?

— Хочу поговорить с вами.

— Ладно, говори.

— Здесь? Прямо на пороге? Может, пригласите в дом?

— Я слушаю тебя, — не уступала Таисия.

— Я не понимаю вас, Таисия Андреевна. То вы сами зазываете меня в гости, то на порог не пускаете.

— Насколько я поняла, твоя цель — поговорить со мной. Какая разница где? Не трать время, Костя.

— На самом деле я пришел потребовать выполнения взятых вами на себя обязательств. Вы обещали, что поможете мне в отношениях с Катей.

— Интересно, как я могу в этом помочь? — удивилась Таисия.

— Это уже ваша проблема, как. Вас же не интересовало, как я расстрою свадьбу Кати с Лешей? Вы сказали: сделай так, чтобы свадьба не состоялась. И я это сделал.

— Я за это тебе очень благодарна, Костя. Ты спас Катю от глупого шага.

— Мне не нужна ваша благодарность, Таисия Андреевна. Мне Катя нужна. Вы обещали повлиять на нее, правильно настроить. Вы гарантировали, что она будет со мной встречаться.

— Не смеши меня, Костя. Как можно такое гарантировать?

— Но вы так говорили! Я требую, чтобы вы держали слово!

— Попридержи язык, Костя. Что за хамский тон? Тебе родители не объясняли, что нельзя так разговаривать со взрослыми?

— Я просто хочу, чтобы вы меня услышали, — еле сдерживаясь, сказал Костя. — Вы должны мне помочь.

— Со слухом у меня все в порядке, Костя. И запомни: ничего я тебе не должна.

— Вы не можете так поступить! Вы же обещали! — в отчаянии закричал Костя.

— Значит, обманула, — спокойно ответила ему Таисия.

Буравин с нетерпением ждал встречи с Полиной. Он вышел из машины и подошел к лавочке, на которой, как ему показалось, сидела Полина, и окликнул ее:

— Поля!

Женщина обернулась, и он увидел, что это сестра Полины — Ира.

— Ирина, ты? — удивился Буравин.

— Полина не смогла сегодня вырваться, — сообщила Ирина, — сидит с Лешей.

— Понятно, — кивнул Буравин.

— Она мне все рассказала, Виктор. Присаживайся, — Буравин сел рядом. — Поверить не могу: вы снова вместе. Спустя сколько? Двадцать пять?

— Двадцать шесть почти, — уточнил Буравин.

— Столько не живут! — засмеялась Ирина. — Я вас не осуждаю, Виктор, — добавила она серьезно.

— Я люблю Полину, — признался Буравин.

— Я всегда «то знала. И не только я.

— Не могу себе простить, что позволил ее увести. Тогда.

— Пытаешься исправить ошибку? Не слишком ли поздно? — упрекнула его Ирина.

— Я не могу без Полины. Она — моя женщина, — убежденно сказал Буравин.

— Она не только твоя. У нее есть муж и сыновья. Любящие. Ты сможешь у них ее отнять?

— Только Полине решать. Но я сделаю все, чтобы она была со мной.

— Полина не сможет ничего решить, ты же ее знаешь. Будет метаться меж двух огней и страдать. А вместе с ней будут мучиться все остальные: и ее семья, и твоя. И ты тоже, — прогноз был неутешительный.

— Поживем — увидим, — ответил Буравин.

— Так и будет, — уверенно заявила Ирина. — Ваша жизнь превратится в кошмар. Ты не должен этого допустить, Виктор.

— О чем ты, Ира?

— Ты — мужчина. Возьми всю ответственность на себя. Ты должен закончить ваш роман с Полиной, пока не поздно.

— Ира, скажи честно, это Полина тебя попросила со мной поговорить? — с болью в голосе спросил Буравин.

— Нет, она ни о чем меня не просила. Она даже не знает, что я здесь.

— То есть ты решила позаботиться о сестре, поскольку лучше знаешь, что ей нужно? — уточнил Буравин.

— Да, именно так. Полина влюблена, у нее эйфория, она потеряла чувство реальности. Так же, как и ты, Виктор. Вы сейчас витаете в облаках и даже не представляете, что вас ждет!

— И что такое ужасное нас ждет? — усмехнулся Буравин.

— Тебе смешно? А мне плакать хочется. Я люблю свою сестру и не хочу, чтобы она страдала.

— Я тоже люблю Полину и сделаю все, чтобы она была счастлива, — убежденно сказал Буравин.

— А ты знаешь, в каком случае Полина будет счастлива? Только если выйдет за тебя замуж, станет твоей законной женой. Полина не сможет долго крутить интрижку за спиной мужа и детей.

— Я хорошо знаю Полину. И больше всего я сейчас думаю о ее интересах.

— Ой, только не говори мне, что собираешься развестись с Таисией, — махнула рукой Ирина.

— Ты права. Такого четкого плана у меня пока нет, — согласился Буравин.

— И не будет. Неужели ты оставишь женщину, с которой прожил больше двадцати лет? Дочь, которую очень любишь? Сможешь не обращать внимания на их слезы, упреки?.. Представь себе все это, Виктор, и подумай: готов ли ты ради Полины так изменить свою жизнь?

— Ты все правильно говоришь, Ира. Но попробуй меня понять: а вдруг у нас получится?

Маша попросила Полину отпустить Алексея на помолвку Зинаиды и Сан Саныча. Но Полина сомневалась, надо ли это делать.

— Не знаю, Маша. Я не уверена, что он оправился после похода на корабль.

— Вы сердитесь на меня? — спросила Маша.

— Знаешь, сначала мне убить тебя хотелось! — призналась Полина. — Но теперь, когда я увидела, что ему стало лучше, даже не знаю, что сказать. И я хочу тебя попросить: больше не подвергай его такому риску. И со мной советуйся, хорошо?

— Да, конечно, — согласилась Маша. — Но помолвка — это же безопасно. К тому же он увидит там старых друзей…

— Вот этого-то я и боюсь! Вдруг, глядя на них, он опять захандрит? Может, не говорить ему о помолвке?

— А у кого помолвка? — весело спросил подъехавший на коляске Алеша.

— У бабушки и Сан Саныча, — ответила Маша.

— Да ну?! — обрадовался Алексей. — И мы приглашены?!

— А ты хочешь туда пойти? — осторожно поинтересовалась Полина.

— Конечно! Как я могу пропустить помолвку Сан Саныча? Я просто обязан сказать тост в его честь! Маша, надо собираться! Я хочу быть там самым первым!

Алеша развернулся и выехал из кухни. Пришлось Полине сдаться.

Маша пошла помочь Алеше переодеться.

— Маш, а почему ты мне не говорила, что Сан Саныч с твоей бабушкой знакомы?

— Я думала, ты знаешь.

— Ну откуда я знаю? Я же в больнице был!

— Так ты, правда, ничего не знаешь? — удивилась Маша. — Они ведь уже лет тридцать встречаются. Только все никак не поженятся.

Она открыла шкаф и стала подбирать Алеше подходящий костюм.

— Аи да Сан Саныч! — продолжал удивляться Алеша. — Я ведь на самом деле ничего не знал! Даже не догадывался!

Маша достала из шкафа свадебный костюм Алеши.

— Хочешь надеть вот этот?

— Нет! — резко ответил он. — Повесь на место! Маша быстро подчинилась.

— Просто это — свадебный костюм, — извиняющимся тоном объяснил Алеша. — Вот на свадьбу я его и надену. А пока давай посмотрим что-нибудь другое.

— Да, конечно.

— Маш, извини, пожалуйста! Я не хотел тебя обидеть. Алеша переоделся, и Маша повезла его в гости. Они ехали по набережной, и тут Алеша спросил:

— Маш! Что ты подумала, когда я сказал, что свадебный костюм надену только на свою свадьбу?

— Я подумала, что мне нужно подобрать тебе другой костюм, — тихо ответила Маша.

— И тебе не было смешно? Калека, инвалид, а все в женихи метит.

— Ты очень обижен на Катю за ее отказ? — уклонилась от ответа Маша.

— На Катю? Да я вообще о ней не думаю. Все кончено, она от меня отказалась, началась другая жизнь.

— Неправда! Ты любишь ее, Алеша. И не нужно себя обманывать.

— Я не обманываю. Любил, да… Но сейчас… Я спокоен. Живу без нее и не умираю. Значит, все прошло! Послушай… Как ты можешь лучше меня знать, что я на самом деле чувствую? Ты что, телепат, экстрасенс?

— Я — фармацевт.

— Значит, ты хорошо разбираешься в таблетках. Но не в чувствах.

— Согласна, — кивнула Маша. — Поехали дальше?

— Маш, постой, — Алеша посмотрел ей прямо в глаза. — Прости меня. Ты права. Я все время представляю, как встану и пойду. И приду я к Кате.

Кирилл чувствовал себя все хуже, но скрывал, насколько мог, это от окружающих. Особенно от жены. Это было не так трудно после ее отъезда. Телефон ведь не телевизор, и увидеть, как быстро меняется муж, она не могла. Но душой, видно, чуяла неладное и звонила часто. В этот раз она позвонила, когда Кирилла мучил нестерпимый приступ боли.

— Я слушаю… Говорите… — с трудом сдерживаясь, сказал он в трубку.

— Это я, Кирилл. Я не вовремя? Отвлекаю тебя от работы?

— Нет-нет… Ты всегда вовремя… — голос у Кирилла сразу потеплел. — Я очень рад тебя слышать, Руслана!

— Я тоже рада тебя слышать… Как ты там, дорогой? — поинтересовалась Руслана.

— Нормально все. Уже соскучился по тебе. Как ты?

— Все прекрасно. Мне кажется, будто я начала молодеть, как только сошла с трапа самолета. И молодею-молодею-молодею…

— Смотри, не впади в детство! — шутливо предупредил Кирилл.

— Теперь я убедилась, что курорты Швейцарии — лучшие в мире, — воскликнула Руслана и продолжала с грустью. — Не хватает здесь только тебя… Я тоже скучаю…

Кирилл прикусил губу: боль стала невыносимой.

— Ничего, милая… Ты скоро вернешься, и мы увидимся, — ответил он, понимая, что положить трубку нельзя — жена будет волноваться.

— Ты как-то странно говоришь. Кирилл, что с тобой?! — Руслана почувствовала, что Кириллу плохо.

— Я… Я не могу сейчас говорить! У меня важный посетитель, — нашелся Кирилл. Он достал из кармана пузырек и попытался вытряхнуть таблетку.

— Что, настолько важный, что ты не можешь пообщаться со мной?! — удивилась жена.

— Это мой новый начальник! Извини, дорогая…. — сказал Кирилл и повесил трубку.

Дрожащими руками он наконец-то достал таблетку, выпил лекарство и с удивлением обнаружил, что пузырек уже пуст. Пришлось срочно идти к врачу за новым рецептом.

— Кирилл Леонидович?! — удивился Иван Петрович. — Мы ведь, кажется, договорились, что ты придешь, когда закончится лекарство?

— Так и есть. Лекарство уже закончилось. Что, очень быстро?

— Признаться, да! Я думал, тебе хватит его, по крайней мере, до конца месяца. А ведь не прошло и недели!

— Приступы боли участились и стали сильнее, — объяснил Кирилл.

— По-видимому, болезнь слишком быстро прогрессирует. Гораздо быстрее, чем я ожидал, — врач помрачнел.

— Мне осталось еще меньше, чем ты думал? — спросил Кирилл.

— Боюсь, что да…

— Так сколько? — Кирилл напряженно ждал ответа, но врач молчал. — Говори же! Нервы у меня в порядке. Выдержат!

— Боюсь, Кирилл, что счет теперь идет на недели.

Самойлов связался по телефону с Костей и потребовал, чтобы он пришел к нему в офис. Исполнительная Людочка доложила, что Буравин уехал, но перед отъездом снова попросил ее заказать букет цветов. Самойлов было нахмурился, но потом вспомнил, что все приглашены на помолвку.

— А, это на помолвку, для избранницы Сан Саныча, — объяснил он секретарше.

— Сан Саныч женится?! — удивилась она.

— Да, он нам всем сюрприз преподнес! Людочка, а что у нас с «Верещагино»? Все готово?

— Все. Только некомплект команды. Ведь Евгения Бычкова Виктор Гаврилович отстранил от рейса. А без стармеха корабль не может выйти в море.

— Я нашел Жене замену, — сообщил Самойлов. В кабинет вошел Костя.

— Люда, здравствуй! Папа, привет. Ты меня звал? Зачем? — спросил он с порога.

— У меня к тебе серьезный разговор, Костя.

— Я думаю, он может подождать! У тебя ведь большие проблемы с «Верещагино». Скажи, корабль оставляют в порту?

— Нет, корабль выйдет в рейс завтра, — сообщил отец. — А почему вдруг тебя беспокоит отправка «Верещагино»?

— Я слышал, что на нем произошло ЧП. Говорят, что какой-то бедолага упал за борт и утонул. Корабль могут задержать на время расследования.

— Нет, он не утонул. К твоему сведению, этим «бедолагой» был Алеша!

— Что?! — широко открыл глаза Костя. — С ним все в порядке?! Он не покалечился?!

— Он и так уже калека, Костя! — возмущенно сказал Самойлов и попросил Людочку уйти.

— Борис Алексеевич, извините. Так кто же выйдет стармехом? Мне надо завизировать список команды, — напомнила секретарша.

— В рейс выйдет Сан Саныч, — сообщил Самойлов.

— Но ведь вы говорили, что он собирается жениться? — удивилась Людочка.

— Людмила, количество задаваемых вопросов обратно пропорционально скорости служебного роста! Пожалуйста, выйди! — строго сказал Самойлов.

Когда она ушла, Костя спросил:

— Пап, так о чем ты хотел поговорить со мной?

— Дело в том, Костя, что на корабле не хватает еще и менеджера для сопровождения груза.

— А я здесь при чем? — не понял отца Костя.

— При том, что завтра ты в этой должности выходишь в рейс на «Верещагино».

Это никак не входило в Костины планы.

— Ты можешь мне объяснить, в чем дело?! — возмутился он.

— Я не стану тебе ничего объяснять, — сурово сказал Самойлов. — Повторяю, завтра ты отплываешь — и точка!

— А я тебе говорю, что никуда не поеду, пока ты не объяснишь почему! — в тон ему ответил Костя, а потом тихо спросил. — Это из-за Кати?

— Да. Ты нарушил мой запрет и снова искал с ней встречи. Уж этого ты не станешь отрицать?

— Да, искал! — согласился Костя. — Но только затем, чтобы извиниться за то, что поставил ее в неловкое положение, когда ты застал нас одних в квартире!

— Ты опять врешь! — обвинил сына Самойлов.

— Нет, поверь мне!

— Ладно, оставим это. Есть еще одно обстоятельство, из-за которого тебе надо уехать. Тебя могут обвинить в том, что ты пытался убить брата!

— Что?! — а вот этого Костя никак не ожидал.

— Григорий Тимофеевич предположил, что ампула снотворного могла попасть в машину по твоей вине, — сообщил сыну Самойлов.

— Но это же бред! — попытался выразить крайнюю степень возмущения Костя.

— Не такой уж это бред, если учесть, что ты — владелец аптеки, — напомнил отец.

— Ну и что?! Моя аптека — не единственная в городе. Лекарство в ней может купить любой, — оправдывался Костя.

— Но ты встречался с Катей, кажется, встречаешься и сейчас. А это — прямой мотив для покушения на Алешу. Если Буряк узнает о нем, то еще больше утвердится в своих подозрениях. Поэтому завтра ты уйдешь в море на «Верещагино». Так что иди домой, собирай вещи и носу из дома не показывай до завтрашнего утра.

— Папа, неужели ты веришь в то, что я желал смерти родному брату?!

— Нет, я очень не хочу этому верить, поэтому и настаиваю на твоем отъезде, пока не разберусь в этом деле. Но если я выясню, что Алеша сидит в инвалидном кресле по твоей вине… — Самойлов сделал угрожающую паузу. — Лучше не возвращайся!

Буравин находился в приподнятом настроении. Он уже надел костюм и завязывал перед зеркалом галстук, когда к нему подошла Таисия.

— Ты куда-то собираешься? — спросила она.

— Угу. На помолвку Сан Саныча. Старик наконец-то женится на своей Зинаиде.

— Почему, ты раньше не сказал, что мы в гости идем? — упрекнула его жена. — Я ведь не одета…

— Да ты не расстраивайся. Я один пойду, — «успокоил» жену Буравин.

— Как это один?! А я?! — возмутилась Таисия.

— А тебе лучше остаться дома. Таисия явно обиделась.

— Ты — женатый человек… По-моему, даже неприлично без меня идти на помолвку, — заявила она.

— Ничего… Там чужих людей не будет, все свои. Протокол соблюдать не обязательно.

— Почему ты не хочешь меня взять, Виктор?

— А ты сама не понимаешь? — ответил вопросом на вопрос Буравин.

—Нет!

— А ты подумала, как посмотришь в глаза Полине? Это ведь после твоих слов Алеша чуть не покончил с собой.

— Так, значит, тебе стыдно появиться там со мной? — возмутилась Таисия.

— Да. Но ты сама этого добилась!

— Виктор, ты обещал мне, что мы начнем новую жизнь, будем честны друг с другом! — напомнила жена.

— А разве я с тобой не честен? — удивился Буравин.

— Но ты мне не доверяешь!

— Да, ты права, я не могу тебе довериться. Мне до сих пор кажется, что ты интригуешь у меня за спиной. Поэтому я и боюсь брать тебя на эту помолвку.

Когда за Буравиным закрылась дверь, Таисия принялась, всхлипывая, обдумывать сложившуюся ситуацию.

Поплакав, Таисия пошла к Римме и рассказала о своей беде.

— Вот так, Риммочка. Он просто отказался взять меня с собой.

— М-да-а… По-моему, он просто провоцирует тебя на ошибку… — стала рассуждать Римма.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла ее Таисия.

— Ну… Под влиянием эмоций, ревности ты можешь сделать какой-то резкий, необдуманный шаг. А он потом поставит тебе это в вину и уйдет. Именно так поступил в свое время Лева, — грустно объяснила Римма.

— Думаешь, Виктор хочет развода? — растерянно спросила Таисия.

— Я не знаю, чего он хочет. Но ведет он себя именно так… — ушла от прямого ответа Римма.

— Ты права. Сегодня я почувствовала, что все идет к этому.

— Помнишь в раскладе пиковую даму? Может быть, это она его против тебя настраивает? — напомнила Римма.

— Теперь я тоже в этом уверена! Но, поверь мне, я найду способ ей отомстить! Найду во что бы то ни стало!

— А ты уверена, что это — Полина? — спросила Римма.

— На сто процентов. У нее с Буравиным в молодости был бурный роман. А потом она вышла замуж за своего Бориса. Сейчас, видно, что-то не клеится, и она опять принялась за Виктора!

— Как все-таки судьба коварна! — Римма покачала головой.

— Коварна не судьба, Риммочка, а Полина! Но я ни за что не отдам ей Виктора! Вот только не знаю пока, что предпринять….

— Я знаю один способ, — оживилась Римма. — Нам поможет ее муж. Если он любит свою жену, то сделает все, чтобы она осталась с ним.

— А если не любит? — спросила Таисия.

— Он нам поможет в любом случае. Все мужики — собственники! Они готовы уходить от нас, но чтобы их бросали — не допустят ни за что! — убежденно воскликнула Римма.

— Я согласна: мужчины не любят, когда им изменяют, и Самойлов, наверняка, не исключение. Но, Римма, как он узнает, что у Полины и Буравина любовный роман? — поинтересовалась Таисия.

— Элементарно, — удивилась Римма непонятливости подруги. — Мы сами ему все расскажем!

— Но… У меня же нет никаких доказательств. И потом… Я не хочу говорить об этом с Борисом. Виктор мне этого никогда не простит!

— Значит, нужно рассказать все Самойлову, не называя себя, — сделала вывод Римма.

— Как это? — не поняла Таисия.

— Отправим ему анонимку. Это — самый простой и действенный способ. К тому же проверенный временем…

— Не знаю… — с сомнением покачала головой Таисия. — Я в таких делах никогда не участвовала.

— Я тоже. Но тебе ее придется написать. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы Полина увела у тебя Виктора.

— А что писать? — спросила Таисия.

— Откуда я знаю?! — недоуменно воскликнула Римма.

— Хорошенькое дело! Я в жизни никогда анонимок не писала и понятия не имею, как это делается. Ты мне это предложила, ты и диктуй.

— А ты думаешь, я каждый день анонимки строчу? — с иронией спросила Римма. — Со мной это тоже впервые.

— Ну и что мы будем делать?

— Что-что… Нужно напрячь фантазию!

— Так напряги, — предложила Таисия.

— Давай определимся, что именно мы хотим сообщить? То, что Полина изменяет своему мужу с твоим. Так? — уточнила Римма.

— Да. Но при этом нужно не выдать себя, — напомнила Таисия.

— Это само собой, на то она и анонимка. Значит, начнем так: «Уважаемый господин Самойлов…»

Римма поднялась и стала расхаживать по комнате.

— Нет, не так. Нужно начать по-другому… — перебила она сама себя. — Тьфу, все мысли из головы повылетали! Но если нет своего опыта, нужно воспользоваться чужим. В книжках и кино герои частенько пишут анонимные письма. Осталось только вспомнить, как именно они это делают…

— Ну, ты вспоминай, — предложила Таисия, — а я пока первую фразу напишу: «Уважаемый господин Самойлов».

Написание анонимки оказалось делом непростым и трудоемким. Через некоторое время вокруг Таисии и Риммы валялось много скомканных бумажек.

— Ничего не получается! — в отчаянии сказала Таисия. — Я не могу написать это письмо так, чтобы получилось не глупо и не по-детски! А ты мне не помогаешь!

— Тася, я бы рада, но мне в голову ничего не приходит. Прямо творческий кризис какой-то! — пожаловалась Римма.

— У тебя хотя бы творческий. А у меня — семейный! Что же делать?

— Подожди, нужно успокоиться и не пороть горячку. Во-первых, анонимки не пишут от руки. Их печатают на компьютере или машинке. Мы с тобой сейчас просто набросали кое-какие варианты. Ты эти листочки с собой возьмешь, обдумаешь и напишешь все как нужно!

— А может, Буравин уже дома? — с надеждой сказала Таисия. — И ни с какой Полиной он не встречается… А мы тут с тобой всякими глупостями занимаемся.

— Да, Тася, глядя на тебя, я понимаю, что надежда умирает последней… Тебе двадцати лет не хватило, чтобы перестать жить иллюзиями? Ты образцы письма с собой возьми… Вдруг все-таки пригодятся.

И Римма отдала Таисии часть исписанных бумаг.

Женя пришел к Сан Санычу расстроенный. Ему не пришлось рассказывать новости, потому что Сан Санычу уже было все известно.

— Все я знаю уже, Жека, о ваших с Лешкой заплывах, о твоем отстранении. Это ж надо, каких хулиганов воспитал. Себе на голову, — пожаловался Сан Саныч.

— А я ни о чем не жалею, — с вызовом сказал Женя. — Я бы Лешку хоть каждый день на корабль вытаскивал. Я помню, какое у него лицо было счастливое.

— На Буравина не обижайся, — посоветовал Сан Саныч. — Он правильно поступил. Дисциплина на корабле должна быть железная. Особенно у стармеха.

— А я и не обижаюсь. Жалко только, рейс потерял.

— Ничего ты не потерял. Рейс твой, — успокоил его Сан Саныч.

— Вы о чем, Сан Саныч?

— Я за тебя пойду.

— Вы? Как это? — удивился Женя.

— Обыкновенно. Рейс твой, пойду я. С Самойловым уже договорился.

— Спасибо вам, Сан Саныч. Вот выручили, так выручили, — Женя пожал Сан Санычу руку. — А как Зинаида Степановна это восприняла? Она не против?

— Пока не против. В смысле, никак пока это не восприняла. Я просто еще ничего ей не сказал. Честно, даже не знаю, как это сделать, — растерянно пожал плечами Сан Саныч.

— Зинаида Степановна — женщина строгая. Вы рискуете, Сан Саныч, — предупредил Женя.

— Еще как, — согласился Сан Саныч. — Тут тонкий подход найти надо. Хожу вот, думаю. А ты, Жека, главное, ей не проболтайся, что в рейс не идешь. Вообще про корабль молчи.

— Понял, Сан Саныч. Я — как рыба.

Теперь, после того как все так усложнилось, Косте просто необходимо было переговорить с Катей. Он нашел девушку в кафе, где она беседовала с Зосей и, запыхавшись, сказал:

— Ты мне очень нужна.

— А что случилось? — спросила Катя.

— Нам надо поговорить с глазу на глаз и не здесь.

— О чем? Это что, так срочно? — удивилась Катя.

— Да. Это очень срочно и важно, поверь, — настаивал Костя.

— Знаешь, мне это не интересно, — решительно отказалась Катя.

— Катя! Постой! Это касается твоей матери… Надо поговорить. Я приглашаю тебя к себе в гости.

— Что? К тебе? Совсем с ума сошел? — возмутилась Катя.

— Пойдем, Катя, — умолял Костя. — Дома никого нет.

— Какая разница. Мне в вашем доме делать нечего. Что ты хотел мне сказать? Говори здесь.

— Не могу. Этот разговор не на пять минут. И на довольно щекотливую тему. Для тебя.

— А что такого ты можешь знать про мою маму? — удивилась Катя. — То, что она — не подарок, я знаю и сама. Так что идти к тебе нет никакого смысла.

— Ладно. Как хочешь. Твоя мама — не мое дело,. Просто я считал своим долгом тебя предупредить. Кать, не хочу я стоять посреди улицы и уговаривать тебя. Хочешь узнать, пошли ко мне, я все расскажу. Не хочешь — как хочешь.

Любопытство взяло верх, и Катя пошла с Костей к нему домой.

— Так что такого ты хотел сказать о моей маме? — спросила она, усевшись на Костин диван.

— О маме? — переспросил Костя. — Ничего.

— Тогда зачем ты меня сюда привел? — стала злиться Катя.

— Чтобы сообщить тебе нечто очень важное.

— Ну так говори! — потребовала Катя. — Неужели ты не понимаешь, что, если меня здесь увидят, то у нас с тобой будут большие неприятности.

— Катя, у меня они уже есть! Отец отправляет меня в рейс на несколько месяцев.

— Ну и что? — равнодушно пожала плечами Катя. — Я рада за тебя. Счастливого пути!

Она решительно направилась к двери.

— Подожди! — остановил ее Костя. — Я не могу уехать, не будучи уверенным, что ты дождешься меня. Ну поклянись, что дождешься! Катя, пожалуйста, пообещай, что будешь ждать меня!

Катя молчала. Потом спокойно спросила:

— А чего это ты вдруг решил отправиться в море?!

— Это не мое желание. Меня отправляет в рейс отец.

— Странно, — удивилась Катя. — Он же запретил тебе поступать в мореходку и вдруг сам отправляет в плавание. Что ты там будешь делать? Ты же не моряк.

— Он назначил меня менеджером рейса, — объяснил Костя. — Катя, неужели ты не видишь, что отец хочет разлучить нас?!

— Разлучить? Но мы не принадлежим друг другу.

— Я принадлежу тебе. Катя, я не могу тебя потерять. Мне просто незачем тогда будет жить.

— Костя, это твои проблемы. Вот и решай их сам, — Катя действительно не хотела чужих проблем на свою красивую голову.

— Но я тебя люблю! Признайся, ты ведь тоже меня любишь! — потребовал Костя.

— Так, разговор окончен. Пусти меня, я пойду домой, — Катя сделала шаг к двери, но Костя закрыл дверь на ключ и положил его в карман.

— Никуда ты не пойдешь, пока не скажешь правды, — предупредил он.

— Какой правды?! — удивилась Катя.

— Что любишь меня, — тихо сказал Костя. — Пока ты не ответишь мне «да», ты никуда отсюда не выйдешь!

— Я уже дала обещание Леше.

— Но ведь он тебе не нужен! Ты бросила его.

— С чего это ты так решил?

— А разве ты забыла, как со мной на яхте отдыхала, в ресторане? Ты ведь и не вспоминала тогда о нем!

— А теперь я уверена, что он скоро поправится. Он плавать может. А если так, значит, сможет и по суше ходить.

— Не обольщайся. Надежд на его полное выздоровление очень мало.

— Ты меня не разубедишь. Так что заканчивай свои дурацкие шутки и сейчас же открой дверь.

— Шутки кончились. Все, что я говорил сегодня, я сказал серьезно. Ты будешь моей! Катя, ну почему ты такая бессердечная? Я ведь для тебя на все готов! Любую твою прихоть выполню, любой каприз!

— Так уж и любой?.. — заинтересованно вздернула брови Катя.

— Можешь не сомневаться. Все, что угодно. Ты со мной будешь чувствовать себя королевой. Лешка ничего подобного для тебя не сделает! Скажи, что еще я должен совершить, чтобы ты меня полюбила?

— Костя, мне очень приятно слышать то, что ты говоришь. Я ценю твои чувства… Но я не могу быть твоей, пока не пойму, что люблю тебя.

— И сколько времени тебе для этого понадобится?

— Ну, не знаю… Может, год, а может, и два!

— Но я не могу ждать так долго! — в отчаянии закричал Костя. — Завтра утром я должен уйти в рейс!

— Ну что ж… Значит, не судьба, — спокойно сказала Катя.

— Как бы не так! Отступать я не собираюсь. Поскольку у меня очень мало времени, придется действовать быстро и жестко. Если не хочешь по-хорошему, придется поступить по-плохому. Ты сама меня к этому вынуждаешь.

— Ты мне угрожаешь?! — с вызовом спросила Катя. — Хочешь сказать, что применишь ко мне силу?

— Ты не оставляешь мне выбора. Так или иначе, но я свое получу. Если по-другому не выходит, я силой заставлю тебя быть моею.

Зинаида накрывала на стол, когда в комнату зашли Женя и Сан Саныч.

— Встречай первого гостя, Зина! — сказал Сан Саныч.

— Поздравляю вас, Зинаида Степановна. Вы с Сан Санычем — отличная пара! Пусть у вас будет все-все, о чем вы мечтаете… — Женя вручил Зинаиде цветы.

— Спасибо, Женечка! У нас и так все есть. Хватило бы только здоровья всему этому радоваться!

Другие гости не заставили себя ждать. Пришли Маша с Алешей. Они перед этим ездили по городу, выбирали цветы и подарок. Алеше все это очень нравилось.

— А вот и мы! — сказала Маша.

— Как жизнь, курсант? — обратился к Алеше Сан Саныч. — Молодец, что навестил!

— Сан Саныч, Зинаида Степановна, — торжественно сказал Алеша, — мы с Машей хотим поздравить вас. Многое нам с Женей за время учебы рассказал Сан Саныч. А вот о том, что вы — его избранница, я узнал только сегодня. Ну да ладно, я свой тост еще скажу.

— Спасибо, Алеша, — поблагодарила Зинаида. — Что ж, прошу всех к столу.

— Зина, мы же вино забыли поднять из погреба! — стукнул себя по лбу Сан Саныч.

— Ой, и правда! — спохватилась Зинаида. Они пошли за вином, Маша тоже пошла помочь по хозяйству, а Алеша с Женей остались поговорить.

— Жень, пока никого нет, я вот что хочу спросить: тебе за меня сильно влетело? — спросил Алеша.

— Да нет, что ты! — успокоил друга Женя.

— Женька, у тебя врать никогда не получалось! Так что лучше колись, сколько нарядов получил!

— Меня отстранили от завтрашнего рейса, — признался Женя.

— Что?! — изумился Алеша. — Я ведь сам виноват, что упал за борт! А тебе теперь сколько этого места ждать придется? Это Буравин с папой понимают?!

— Леш, успокойся. Мы уже нашли выход. Сан Саныч за меня в этот рейс пойдет, а потом я опять стармехом на «Верещагино» буду. Только тут есть одна тонкость….

В это время пришли Самойлов и Полина, и Женя замолчал.

— А где наши молодожены?! — радостно спросил Самойлов.

— Папа, почему Женю отстранили от рейса? — не слушая отца, спросил Алеша.

— Ну, на эту тему тебе надо с Буравиным поговорить. Это — его решение, — ответил отец.

— И поговорю! А ты почему не вступился за Женю?

— Потому что за борт упал мой сын, а не кто-то другой.

— Поймите, я сам виноват в том, что упал в воду! — настойчиво убеждал отца Алеша. — Надеюсь, вы поняли хотя бы, что Маша здесь не при чем?

— Конечно, Алеша, — успокоила сына Полина. — Не переживай.

Но тут всех пригласили за стол, и праздник пошел своим чередом. Все, кроме Буравина, уже собрались за столом. Алеша постучал вилкой по тарелке.

— А теперь, разрешите, я произнесу тост, — заявил он. — Я заготовил речь заранее. На двух листах!

Он не успел больше ничего сказать, потому что пришел Буравин, и ему налили штрафную рюмку. После этого Алеша продолжил:

— Так вот, Зинаида Степановна, Сан Саныч — очень добрый и отзывчивый человек. Уверен, вы будете счастливы с ним. Сан Саныч, а вам я хочу пожелать попутного ветра и семь футов под килем в завтрашнем рейсе!

Алеша чокнулся и выпил, не замечая, как изменилась в лице Зинаида. Первый тост стал началом конца праздника.

Когда все гости, кроме Буравина, разошлись, Зинаида дала волю своим чувствам:

— Ты меня обманул! Ты обещал мне навсегда оставить море. Я тебе верила. И вдруг узнаю, что ты завтра уходишь в рейс! И не от тебя, а от чужих людей! — захлебывалась от обиды Зинаида.

— Зина, постой, — попытался вставить слово Сан Саныч. — Я сейчас тебе все объясню.

— Не надо мне ничего объяснять. Я и так уже все поняла.

— Пойми, я не мог поступить иначе! Женю отстранили от рейса, другого страмеха найти не получилось. Меня попросили старые друзья, и я не смог отказать…

— Конечно! Друзей обижать нельзя, а меня — можно, — в сердцах сказала Зинаида.

— Зина, когда судно простаивает в порту, компания терпит большие убытки, — стал объяснять Сан Саныч.

— А мне что до этого? — возмутилась Зинаида.

— Зинаида Степановна… — решил вмешаться Буравин, но это ему не удалось.

— А вы молчите, — отрезала Зинаида. — Вы с Самойловым у своих жен под крылышком сидите, а моего Саныча за десять морей отправляете!

— Зина, ну что ты делаешь! — пристыдил ее Сан Саныч. — Ты же интеллигентная женщина, а скандалишь, как рыночная торговка. Гостей вот разогнала, помолвку испортила…

— И ничуть об этом не жалею! — Зинаида только завелась от его слов. — Не будет тебе никакой помолвки и вообще больше ничего не будет! Забирай свои вещи и убирайся из моего дома.

— Зина, ты серьезно? — удивился Сан Саныч.

— Да! И чтобы ноги твоей здесь больше не было. И друга своего тоже забирай!

Буравин только развел руками.

— Зинаида Степановна… — начал он осторожно. — Зинаида Степановна, мы очень виноваты перед вами. Я не знал, что Сан Саныч обещал вам не выходить в море.

— Это ничего не меняет! — не хотела ничего слышать Зинаида.

— Поймите, наше положение было безвыходным. Только поэтому мы попросили Сан Саныча выйти в рейс. Если бы я знал, что он обещал вам завязать с морем, я бы не стал настаивать.

— Неужели? — иронично спросила Зинаида.

— Конечно! Когда срывается рейс — это очень плохо. Но когда из-за тебя в семье друга разлад — это еще хуже.

— Что случилось, то случилось, — подвела итог Зинаида. — Ничего уже не изменишь. Саня меня обманул, хотя знает, что я этого терпеть не могу.

— Ну зачем вы так? Если это нужно — Сан Саныч останется дома. Черт с ним, с рейсом! — воскликнул Самойлов.

— Ну уж нет! Если он без своего моря не может, я не буду портить ему жизнь. Только пусть и он мою не портит. Видеть его больше не хочу! — снова завелась Зинаида.

— Зинаида Степановна! Пожалуйста… — Буравин все еще надеялся помочь другу.

— Нет, нет и нет. Даю пять минут на сборы. Пусть собирается и уматывает навсегда! — объявила Зинаида.

Сан Саныч обреченно вздохнул.

Супруги Самойловы, Алеша и Маша подъехали к дому, но Полина захотела еще немного прогуляться. Алеша согласился. Он все еще переживал свой неудачный тост — для него такая реакция Зинаиды была совершенно неожиданна.

Старшие Самойловы отправились еще погулять, а Маша повезла Алексея в дом.

— А ты видел, какой Алешка веселый?! — спросила мужа Полина. — Я все время за ним наблюдала. Шутил, смеялся все время.

— Это что! Ты видела, как он плыл там в порту? — напомнил Самойлов. — У, настоящий моряк! А раз поплыл, значит, на ноги встанет. Увидишь!

— Да, жалко только, Костя всего этого не видел. Порадовался бы с нами.

— Нет, он бы не радовался, — мрачно сказал Самойлов.

— Не выдумывай! И почему ты его все время обижаешь? На помолвку вот не взял.

— Поверь, он это заслужил.

— Ну, а мне ты можешь объяснить, почему ты его наказываешь? — спросила Полина.

— Это не я, а он сам себя наказывает. И еще… Завтра утром он уплывает на «Верещагино».

— С какой стати?! Что ты выдумал?! — возмутилась жена.

— Поверь, у меня для этого есть очень веские причины, — серьезно сказал Самойлов.

— А я хочу знать какие! — потребовала Полина.

— Я не хочу тебе о них говорить.

— Боря, ну так же нельзя! Ты же обращаешься с ним, как с собачкой: «Костя, ко мне!», «Костя, нельзя!» И на этот раз я хочу знать, что это за причины!

— Хорошо, я скажу! У меня есть основания подозревать, что Костя причастен к аварии Алеши!

— Нет, не может быть! — вырвалось у Полины.

— Я сам никак не могу поверить в это. Помнишь, мы с Буряком начали расследование?..

— Все, замолчи! — остановила Самойлова жена. — Слышать не хочу об этом расследовании. Это же просто навязчивая идея! Ты ничего не нашел и обвиняешь во всем Костю. Но он же — твой сын!

— Хорошо, если это — ошибка! Пожалуйста, выслушай меня. Понимаешь, у каждого преступления есть мотив. Ты не знаешь, но Костя опять встречается с Катей.

— Как?! Ты видел их вместе?! — удивилась Полина.

— Да. Когда мы перевозили Ирину на новую квартиру. Они были там вместе. Видишь, у Кости был повод желать того, чтобы Алеша не приехал в ЗАГС.

— Но нельзя же из-за этого думать, что он хотел убить брата?

— А если не убивать, а просто усыпить на время, чтобы не было свадьбы?.. — предположил Самойлов. — В любом случае следствие уже не остановишь. Поэтому я хочу, чтобы он уехал. Потому что… Ты права, он все же — мой сын!

— Я должна его увидеть! Боря, прости. Я слышу твои слова, понимаю их. Но не могу заставить себя в них поверить. Я просто посмотрю ему в глаза и все пойму. Идем!

Катя с Костей все еще были в Костиной комнате. Увлеченные выяснением отношений, они не слышали, как в дом вернулись Маша и Алеша. Костя пытался обнять Катю.

— Прекрати! — упрямилась девушка. — Я буду кричать!

— Кричи сколько угодно! В квартире никого нет и не будет до утра. Стены у нас толстые, соседи не услышат.

— Не прикасайся ко мне! — взвизгнула Катя.

— Почему же? — усмехаясь, полюбопытствовал Костя.

— Это — подлость!

— А то, как ты со мной поступаешь, — не подлость? Ты вертишь мной, как хочешь! Хорошее настроение — и ты со мной ласкова, нет — прогоняешь!

— Это ты давал мне поводы так поступать! — наступала Катя.

— А ты не думала, что я при этом чувствую? Я же — человек, а не игрушка! И мое терпение закончилось. Я потерял голову. И в этом виновата ты!

Потеряв над собой контроль, Костя набросился на Катю, стал рвать на ней одежду. Вдруг в комнату постучали.

— Костя, это я! Открой! — за дверью был Алеша. Катя с Костей переглянулись и замерли.

— Костя, ты не спишь? Что там за шум? — спросил Алеша.

— Я уже лег… Это я стул нечаянно задел… — объяснил брату Костя и умоляюще посмотрел на Катю, прося ее не шуметь.

— Что, испугался? Сейчас закричу — тут такое начнется! — шепотом пригрозила Катя.

— Катя, не надо! — Костя просто молил.

— Я хотел с тобой поговорить. Может, откроешь? — настаивал Алеша.

— Нет, давай завтра поговорим, — сказал Костя, притворно зевая. — Я уже засыпаю… Устал что-то…

— А… — хотела вставить слово Катя, но Костя просто зажал ей рот.

— Ладно, — согласился Алеша. — Спокойной ночи.

— Приятных снов! Леш, а родители тоже вернулись? — уточнил Костя.

— Нет, они придут позже, — ответил Алеша. Когда он отъехал на своем кресле, то Костя повернулся к Кате:

— Сейчас я уберу руку. Но если ты вздумаешь кричать или буянить — мне придется тебя связать и заткнуть рот кляпом. Ты же этого не хочешь?

— Совсем с ума сошел?! Я же чуть не задохнулась! — возмутилась Катя.

— Катя, извини, это какое-то сумасшествие. Прости!

— И только? А это как понимать? На блузке ни одной пуговицы не осталось!

— Давай я пришью эти несчастные пуговицы. Только не кричи! Не нужно поднимать шума. Пойми, я не хотел тебя обижать.

— Неужели?

— Конечно. Ведь я тебя люблю. Просто ты вывела меня из себя.

— Опять, значит, я виновата! Хорошо, я не буду кричать. Я просто постучу. Договорились? — она поднесла руку к стене. — Там, за стеной, комната, Леши, если я не ошибаюсь? Пусть твой брат придет и увидит, что ты со мной сделал!

— Давай уладим все мирно, без конфликтов. Я очень тебя прошу, — умолял Костя.

— Вот как ты заговорил! Трус несчастный! Боишься, что нас с тобой застанут наедине?

Этого я не боюсь. Наоборот, я готов хоть сейчас рассказать всем о наших отношениях. Только ты сначала приведи себя в порядок. А то еще подумают, что я тебя сюда силой затащил…

— Вот ты и проговорился! Ты специально привел меня сюда, чтобы твои родственники увидели нас вместе, да? И чтобы все выглядело так, словно я сама этого хотела! Ты хочешь, чтобы Леша меня возненавидел? Чтобы на наших отношениях был поставлен крест? У тебя ничего не выйдет! Или ты немедленно выведешь меня отсюда — так, чтобы никто не видел, или я всем расскажу, что ты меня изнасиловал!

Катя решительно встала.

Сан Саныч собирал свои вещи. Вздыхая и не находя себе места, ему пытался помочь Буравин:

— Прости меня, Саныч, — старался оправдаться он. — Это ведь из-за нас с Борисом помолвка сорвалась.

— Да ты-то здесь причем? Это я, дурак, никак с романтическими мечтами о море не расстанусь, — не соглашался с ним Сан Саныч. — Видимо, не готов я еще к этому. Иначе меня никто бы не смог уговорить, ни под каким предлогом. Я, если слово даю, никогда не отступаюсь.

— Похоже, вы с Зиной — два сапога пара. Она вот тоже уперлась — вон из моего дома и все тут. Я и не знал, что она у тебя такая нетерпимая… Может, отойдет еще?

— Ой, не знаю. На нее накатывает редко, но метко. И отходит она долго. А прощать так и вовсе не умеет…

— И всегда она такой была? — поинтересовался Буравин.

— Всегда. Сколько ее помню… — улыбаясь, ответил Сан Саныч. — Вроде все собрал… Только вот какая закавыка… Куда мне теперь идти? У меня же на берегу ни кола ни двора. Всю жизнь на корабле прожил, видно, и помру там.

Буравин на секунду задумался.

— Саныч, не паникуй! — сказал он. — Я знаю, куда мы пойдем.

Буравин привез Сан Саныча домой, где в одиночестве коротала вечер Таисия. Настроение у нее было — хуже некуда. Услышав, что дверь открывают, она обрадовалась, что пришел муж и можно будет поговорить. Но когда она увидела, что Буравин не один, ее радость вмиг испарилась.

— Добрый вечер, — сказала Таисия Сан Санычу.

— Здравствуйте, Таисия Андреевна. Извините за вторжение… но обстоятельства… — замялся Сан Саныч.

— Таисия, в общем, так, — решительно сказал Буравин. — Сан Саныч сегодня ночует у нас.

— Вот как? — недовольным тоном спросила Таисия.

— Я бы никогда на это не согласился, но Виктор настаивал.., а у меня небольшая семейная ссора, — стал объяснять Сан Саныч.

— Саныч, все нормально, — успокоил друга Буравин. — Я постелю тебе в своем кабинете.

Буравин пошел было в "кабинет, но Таисия его остановила.

— Витя, постой! Мне нужно с тобой поговорить.

— Тася, извини, но я не могу, — отказался муж. — У Сан Саныча серьезные проблемы, причем из-за меня. Поговорим утром. Хорошо?

— Но я не хочу ждать! — стала настаивать жена. — У меня тоже проблемы. И тоже из-за тебя! Почему посторонний человек тебе дороже, чем я?

Сан Санычу стало совсем неловко, и он спросил:

— Может, я пойду?

— Ни в коем случае! — запротестовал Буравин. — Не слушай нас, иди в кабинет. Я скоро приду. Одного семейного скандала с тебя на сегодня достаточно.

Когда за Сан Санычем закрылась дверь кабинета, Таисия воскликнула:

— Виктор, почему ты меняешь меня на своего собутыльника?

— Таисия, придержи язык, — остановил ее муж. — Сан Саныч — приличный человек. Он — мой старый друг и наставник. Как ты можешь говорить о нем в таком тоне?

— Приличные люди не вваливаются в чужие дома посреди ночи, — истерично выкрикивала Таисия. — Скажите, пожалуйста, у него обстоятельства! А я почему от этого должна страдать?

— Потому что ты — моя жена. И должна разделять со мной все трудности. Но ты думаешь только о себе. Извини, я не могу больше говорить. Сан Санычу, правда, нужна моя поддержка.

Разговор с женой раздражал Буравина. Он пошел в кабинет, где они с Сан Санычем достали бутылочку, решив смягчить ею свою тяжелую мужскую долю.

— Знаешь, Вить, — наливая Буравину в рюмку коньячок, сказал Сан Саныч, — я вот всю жизнь реалистом был, а теперь начинаю в судьбу верить.

— С чего вдруг? Объясни… — не понял Буравин.

— Мы с Зиной три десятка лет знакомы. И все никак ни сойтись, ни разойтись навсегда не можем. Как говорится — ни с ней, ни без нее.

— А судьба-то здесь при чем?

— Видно, судьба моя такова — бобылем жить… — сделал вывод Сан Саныч.

— А если подумать, так ли это плохо? — задумчиво сказал Буравин. — Никому ничего не должен, принадлежишь сам себе. Никто тебе нервы не треплет, скандалы не устраивает… Свобода, одним словом.

— А что с ней делать, с этой свободой? — не согласился с ним Сан Саныч. — Вот я из рейса приду — и куда мне? Так хоть к Зине в гости заходил, а теперь?

— Ну, может, все еще наладится… — с надеждой сказал Буравин, чувствуя свою вину перед Сан Санычем.

— Вряд ли… Эх, ну почему я сам все ей не рассказал? Дотянул, как дурак, до последнего. Все расстроить ее боялся!

— Думаешь, она бы тебя поняла?

— Не знаю. Относительно моря мы с ней никогда не могли найти общий язык. Не понимает она этой моей страсти, — пожаловался Сан Саныч.

— И моя Таисия тоже не понимает… — посетовал Буравин.

— Так ты вроде уже давно в рейсы не ходишь, — не понял его Сан Саныч.

— Вот именно. В рейсы не хожу, а понимания как не было, так и нет. Видно, не в море дело…

А тем временем Зинаида тоже не находила себе места, настроение у нее было прескверное, и все валилось из рук. Она взялась за мытье посуды и уронила тарелку.

— Ох, руки-крюки! Хорошо, хоть не разбилась, — запричитала Зинаида, наклонилась, подняла чудом уцелевшую тарелку и вдруг с размаху разбила ее об пол. Затем села за неубранный стол, подперла голову рукой и сказала сама себе: — Ну что же я такая невезучая-то… Эх, Саша, Саша. И с тобой плохо, и без тебя не лучше, — и она дала волю слезам.

А вот другая женщина решила не плакать, а действовать. Оскорбленная Буравиным, Таисия зашла в комнату Кати, села за компьютер и тихо сказала:

— Ну что ж, Виктор, видит Бог, я пыталась этого избежать. Но ты не оставил мне выбора. Я не позволю тебе так с собой обращаться!

Она вынула из кармана несколько скомканных бумажек и разложила их перед собой. Поглядывая в бумажки, она начала печатать: «Уважаемый господин Самойлов…»

Не только Буравин переживал за Сан Саныча, но и Алеша, тост которого так все испортил.

— Маш, как ты думаешь, — спросил Алеша, — Сан Саныч и твоя бабушка помирятся? Как глупо получилось! Ведь это я виноват, что они поссорились.

— Надеюсь, что помирятся. Только ты тут ни при чем. Они и так уже из-за своего упрямства полжизни потеряли, — покачала головой Маша.

— Как это? — не понял Алексей.

— Бабушка все говорила, что ей не нужен муж, которого никогда нет дома. А Сан Саныч, как нарочно, ходил только в дальние рейсы. Оба, конечно, виноваты. Вот и теперь…

— А ты не знаешь, как они познакомились? — заинтересовался Алеша.

— Нет. Бабушка мне об этом никогда не рассказывала.

— А нашу первую встречу помнишь? — Алеша перевел разговор на то, что ему было ближе.

— Конечно! — улыбнулась Маша. — Я тогда стояла под дождем, голосовала, и ни одна машина не останавливалась.

— А я смотрю — девушка мокнет, — подхватил Алеша. — Попросил таксиста остановиться… Знаешь, мне теперь и подумать страшно о том, что я мог бы проехать мимо…

— Правда? — тихо спросила Маша.

— Да! Ты столько для меня сделала! Такое чувство, что ты всегда была рядом! Еще до той первой встречи.

Надо было сказать что-то значимое, но Маша не смогла и только посетовала:

— И я тебе уже, наверное, надоела.

— Ну что ты! Нет, конечно, — горячо возразил Алеша. — Я столько времени провожу рядом с тобой и меня это ничуть не тяготит. А ведь такое возможно только с очень близкими людьми…

Маша смутилась. Ей хотелось многое сказать Алеше, но она снова отложила все на потом.

— Мне кажется, что тебе пора спать. Уже ночь на дворе, я пойду домой.

— Но я все равно сейчас не усну. Буду ворочаться с боку на бок, мысли всякие мрачные в голову полезут. Посиди со мной, поговори, — попросил Алеша.

— Леша, тебе нужно побольше спать. Это идет на пользу здоровью. А сейчас твоя самая главная задача — скорее поправиться.

— Маша, ну останься, пожалуйста, — как маленький, заныл Алеша.

— Нет, Алеша. Ты обещал меня слушаться, — подыграла ему Маша. — Так что мигом спать! А я приду завтра, прямо с утра. Все, спокойной ночи!

— Какая ты все-таки вредная! — шутливо сказал Алексей.

— Я не вредная, я настойчивая! Спи давай и ни о чем не тревожься. До завтра!

Пока Маша с Алешей беседовали, Костя попытался тихо вывести Катю из дома. Но это ему не удалось: пришли родители. Увидев Костю, вышедшего на разведку в коридор, Самойлов обрадовался:

— Костя, хорошо, что ты не спишь. С тобой хочет поговорить мама.

— А… может быть, завтра? — предложил Костя. — А то поздно уже, я спать собирался…

— Нет, нет, я хочу все выяснить прямо сейчас, — настояла на своем Полина. — Костя, папа рассказал мне страшную новость. У меня в голове не укладывается! Неужели это ты подложил ампулу со снотворным в машину Алеше?

— Мама, ты что?! Как ты могла в это поверить?! — возмутился Костя.

— Я не поверила. Поэтому и хочу поговорить с тобой и во всем разобраться. Скажи, это правда, что между тобой и Катей что-то происходит?

— Ничего между нами не происходит, — мрачно ответил Костя.

— Костя, не ври, — остановил его Самойлов.

Я не вру! Ничего между нами нет. Да, мы хорошо относимся друг к другу, с симпатией, но не больше. Пойми, папа, мы просто друзья! А все, что было раньше, забыто, — Костя говорил так убежденно, будто Кати не было в соседней комнате!

— Друзья, да? — с сомнением спросил Самойлов. — Я застал вас вдвоем в пустой квартире с бутылкой вина. В интимной обстановке!

— Вино действительно было, — признался Костя. — Но мы встретились там, чтобы просто спокойно поговорить, чтобы нам никто не мешал.

— Неплохо вы пообщались. Я видел в ее телефоне ваши совместные фотографии. И вы на них сидите в обнимку! — возмущенно сказал Самойлов.

— Папа, нам с Катей нужно было расставить все точки над «i». И встретились мы специально, чтобы сделать это. Мы все выяснили, и нас больше ничего не связывает.

— Это слишком слабые аргументы, чтобы я поверил в то, что между вами ничего нет, — не согласился отец.

— Но даже если бы у нас и были какие-то отношения, неужели вы думаете, что я стал бы покушаться на жизнь брата?! — закричал Костя.

Материнское сердце не выдержало.

— Борис, я верю, что Костя не виноват в аварии, — сказала Полина, и Костя облегченно вздохнул. — Но ты, Костя, не убедил меня в том, что между тобой и Катей ничего нет. Поэтому я согласна с папой, что тебе необходимо завтра уйти в рейс.

— Вы хотите отправить меня в ссылку только из-за ваших подозрений? — с отчаянием в голосе спросил Костя.

— Нет, в семейных делах мы разобрались бы сами. Но тобой интересуется Григорий Тимофеевич. И мне бы очень не хотелось, чтобы весь город судачил о том, что одного брата обвиняют в покушении на другого, — объяснил Самойлов.

— Это несправедливо! Я не виноват! — Костя снова перешел на повышенные тона.

— Боря, по-моему, он говорит правду… — сказала мужу Полина. — Может, не стоит отправлять его завтра в рейс.

— Хорошо! — решил уступить Самойлов. — Костя, посмотри мне в глаза и поклянись, что между вами с Катей ничего нет.

Костя приготовился клясться.

А в это время Катя выглянула в коридор и, увидев, что там никого нет, решила тихонько выйти из квартиры. Но ей не повезло, потому что из Алешиной комнаты вышла Маша и заметила ее.

— Катя, что ты тут делаешь? — удивленно спросила Маша.

— Тише ты. Дай пройти! — потребовала Катя громким шепотом.

— Ты что, была у Кости? — догадалась Маша.

— Это не твое дело! Выпусти меня! — заторопилась Катя. Но Маша катила перед собой Алешину коляску и никак не могла ее развернуть, чтобы Катя прошла.

— Ну давай же, что ты тут растопырилась, как клуша! — обругала ее Катя. — Я тебя прошу, уйди с дороги! Не дай бог выйдет кто-нибудь.

В этот момент коляска с грохотом задела стену, и на шум вышли Костины родители.

— Здравствуй, Катя… — растерянно сказала Полина.

— Здравствуйте… — тихо ответила Катя и опустила голову.

— Ну и что ты скажешь мне на этот раз? — грозно спросил сына Самойлов. — Ты заготовил какую-нибудь убедительную речь, чтобы объяснить, что делает Катя в нашем доме?

— А с чего вы взяли, что Катя пришла ко мне? Может, она навещала Алешу? — предположил Костя и с надеждой посмотрел на Катю и Машу. Но Маша не оправдала его надежд.

— Костя, я видела, как Катя выходила из твоей комнаты… — твердо сказала она.

Вновь попав в трудное положение, Костя бросился к отцу:

— Папа, это не совсем то, что ты думаешь… Вернее, совсем не то…

— Да тут и думать нечего. Все совершенно очевидно, — не хотел ничего слышать Самойлов.

— Маша, что там такое?! — закричал из своей комнаты Леша.

— Господи, не хватало еще, чтобы Алеша узнал, что тут происходит, — шепотом сказала Полина.

— Все в порядке, Алеша! Не волнуйся, — громко ответила Маша и пошла к Алексею.

— Ну, вы тут разбирайтесь, а я пойду. — Катя решила под шумок выскользнуть из квартиры и уже ваялась за ручку двери, но Самойлов ее остановил.

— Задержись еще на минуту, пожалуйста. Я думаю, нам стоит поговорить. Всем вместе. Давайте пройдем в гостиную.

— Маша, что там случилось? — взволнованно спросил Алеша. — Я слышал какой-то шум, голоса.

— Ничего страшного, просто я случайно уронила твою коляску, — спокойно объяснила Маша.

— А с кем ты разговаривала?

— Пришли твои родители. И помогли мне ее собрать. Не беспокойся, спи.

— Да мне не спится. Хорошо, что ты вернулась. Мне очень хотелось поговорить с кем-то. Может, ты задержишься еще немного?

— Хорошо, я посижу с тобой, если ты хочешь, — согласилась Маша.

Она села рядом с его кроватью.

— Ты знаешь, у меня из головы не идет сегодняшний случай с Сан Санычем и его помолвкой, — поделился Алеша. — Мне так неловко и стыдно — ведь это из-за меня Зинаида узнала, что он собирается в рейс… Ну кто тянул меня за язык?

— Не переживай, Алеша, это все ерунда. Не узнала бы она от тебя, Сан Саныч сам бы ей сказал через полчаса. Не мог же он уйти в рейс, не предупредив ее.

— Все равно. Мне кажется, Сан Саныч злится на меня, — волновался Алеша.

— Не думай ты об этом, никто на тебя не сердится. Они — взрослые люди, разберутся сами. Тебе сейчас нужно думать о чем-нибудь хорошем.

Алеша последовал Машиному совету и улыбнулся:

— Знаешь, Маша, мне было так хорошо тогда в море. После падения с корабля…

— Вот и думай о море. Хорошие мысли лечат… — обрадовалась Маша.

— Мне теперь каждую ночь снится, что я плаваю, ныряю, загораю… Очень хочется испытать эти ощущения наяву.

— Леша, после того, как ты упал с корабля, твои родители о морских прогулках и слышать не хотят, — расстроенно сообщила Маша. — Подожди немножко, пройдет время, все забудется. Тогда я сама отвезу тебя к морю.

— Обещаешь?

— Конечно.

— Спасибо, Маша, ты меня всегда так поддерживаешь… Я никому не говорил этого, а тебе скажу. Катя заявила мне, что не выйдет за меня замуж.

— Ну ты же знаешь Катю! Она могла поступить так под влиянием момента. А потом пожалеть, — предположила Маша.

— Ты так думаешь? — с сомнением спросил Алеша.

— Конечно! Вчера она сказала, что не будет твоей женой. А завтра придет и скажет, что жить без тебя не может!

— Вряд ли я смогу ей поверить… Хотя… я ведь ее по-прежнему люблю. Стоит глаза закрыть — сразу возникает ее лицо, голос. Мне кажется, что она — повсюду.

— Понимаю… — тихо сказала Маша.

— Ты знаешь, она мне даже мерещится иногда. Как будто она присутствует где-то рядом, только я её не вижу. Вот и сейчас мне кажется, что я слышу Катин голос. Где-то далеко…

— Это бывает. Но ведь ты понимаешь, что ее тут нет? — Маша насторожилась.

— Жаль. Стыдно сказать, но мне все-таки хочется, чтобы она была здесь. Зашла ко мне в комнату…

— Алеша, Катя к тебе придет, я верю. Но не сегодня. Ведь уже поздно. Тебе нужно поспать, набраться сил…

— Мне бы очень хотелось ее увидеть. Хотя бы во сне… — мечтательно протянул Алеша.

Ксюха работала в аппаратной дискотеки.

— И еще одна заводная песенка вдогонку! — объявила она в микрофон. — Мальчики и девочки, танцуем у своих радиоприемников!

Она поставила новую мелодию и сняла наушники. В дверь постучали, и, пританцовывая, в аппаратную зашел Женя.

— Привет, Ксюха! — поздоровался он. — Ну, ты сегодня в ударе — всех в эфире загоняла!

— Привет. Ты как сюда попал?

— Для настоящих морских волков все двери открыты! — сообщил Женя.

— И много вас? — поинтересовалась Ксюха.

— Пока один, теперь буду вдвоем! С тобой… — Женя подошел и попытался обнять Ксюху.

— Жень, ты что, пьян? — удивилась Ксения.

— Почему —вы так решила? — возмутился Женя. — Ну, выпил, немного, конечно. Для бодрости духа, — признался он.

— Смотрю, ты неплохо взбодрился… — неодобрительно заметила Ксюха.

— Да ладно тебе. Давай лучше потанцуем! — предложил Женя.

— Ты что, Жень? Я же на работе.

— Ах, прости, забыл. А мне можно — я ведь теперь, можно сказать, безработный!

— А ты, гляжу, и рад!

— А чего мне грустить? — с деланным безразличием сказал Женя. — Никому ничего не должен, никто меня не дергает, свободен, как ветер. А они пусть плывут себе куда хотят — хоть за тридевять земель.

— И тебе не обидно, что тебя так вот просто на берег списали? — стала сыпать соль на рану Ксюха. — Незаслуженно, не разобравшись. Как ты после этого можешь веселиться и пить вино?

— Да подумаешь! Нужны они мне, — настроение у Жени совсем испортилось.

— Они-то нет. А море? Ты ведь учился, свою жизнь этому собирался посвятить. Или это тоже все тебе не нужно?

— Слушай, чего ты пристала ко мне, а? — взорвался Женя. — Я тебя танцевать пригласил, не хочешь — так и скажи! А морали мне читать тебя не просили, ясно?

Женя развернулся и направился к выходу.

— Женя, постой! — попыталась остановить его Ксюха.

— Пусти! — стал вырываться Женя.

— Ну, прости меня, Жень. Я ведь… мне сначала показалось, что тебе, правда, все равно.

— Мне все равно? Да для меня море — это вся жизнь, понимаешь? А меня как собаку… Ради чего мне теперь жить?! — Женя был в отчаянии.

— Что ты говоришь? Ну подумаешь, не пошел в рейс. Еще будут рейсы, и получше этого.

— Ничего ты не понимаешь. Я же мог пойти стармехом! Ты себе не представляешь, что это такое — это же мечта! А теперь надо мной весь город смеется — моряк с печки бряк.

— Неправда, никто над тобой не смеется. Наоборот, тебя все уважают — ведь ты пострадал, помогая своему другу! Все говорят: «Женька Бычков — настоящий мужик!»

— А ты откуда знаешь? — поинтересовался Женя.

— Я все знаю, я же журналист, не забывай. Ну не сердись, Жень, а?

— Да не сержусь я. Ты меня прости — чего-то сорвался я. Перебрал, наверное… Ну ладно, пойду я.

— Куда?

— Домой, спать.

— Почему спать? А танцевать — ты же сам приглашал? — напомнила Ксюха.

— Так ты же на работе.

— Ну и что? Я сейчас особый диск поставлю — у меня есть сборник, уже сведенный, никто и не догадается, что мы тут танцуем. Теперь я приглашаю потанцевать!

Два раза Женю не надо было просить. Они обнялись и стали танцевать прямо в аппаратной.

Полина узнавала своего сына с той стороны, о которой даже не подозревала.

— Костя, ты только что утверждал, что между тобой и Катей ничего нет. А она в это время была в твоей комнате! Ты врал мне? — с болью в голосе спросила она.

— Как ты будешь оправдываться на этот раз? Скажешь, что Катя заглянула к тебе на ночь глядя, чтобы взять справочник по фармакологии? — мрачно пошутил Самойлов.

— Мама, папа, я… Я не знаю, что вам сказать, — Костя, действительно, ничего не мог придумать.

— Катя, а ты? Как ты могла пойти на это?! — обратилась Полина м Кате.

— Надеюсь, хоть у тебя хватит смелости не врать нам, а признать свою вину! — поддержал жену Самойлов.

Катя повернулась к Косте и спросила:

— Ну что, Костя, расскажем твоим родителям, как я здесь оказалась?

Костя молчал.

— Хорошо, если. Костя не может сказать вам правду сам, я сейчас все объясню за него… — продолжала Катя.

— Ну что ж, раз у моего сына не хватает мужества признаться самому, послушаем тебя, Катя, — сказал Самойлов. — А то мы, честно признаться, уже устали гадать, что к чему!

— Гадать?! — Катя вдруг что-то вспомнила. — Все правильно… — сказала она как бы сама себе. Перед ее глазами встала Римма…

Решение надо было принимать быстро, и Катя сумела это сделать. Она подошла к Косте, взяла его за руку и твердо сказала:

— Я оказалась здесь, потому что мы с Костей любим друг друга.

Даже готовый ко всему Костя не ожидал такого поворота событий.

— Катя, а как же Алеша? Ты же собиралась за него замуж! — спросила Полина.

— Полина Константиновна, я сказала Алеше, что между нами все кончено.

— А он тебе так верил!.. — срывающимся голосом воскликнула Полина.

— Возможно, я поступила не совсем красиво, но я не хочу его обманывать. Я не могу выйти за Лешу, если люблю другого. Это будет нечестно.

— Хорошенькие у тебя представления о честности! Сегодня одному голову дуришь, завтра — другому, а послезавтра что будет? — возмущенно спросил Самойлов.

— А вы, вместо того чтобы всех вокруг обвинять, посмотрите лучше на себя, — сказала Катя Самойлову. — Вы нас все время выслеживаете. Вы делаете все, чтобы помешать нашему с Костей счастью.

— Катя, мне просто не нравится, что свое счастье вы пытаетесь построить на горе Алеши, — Самойлов немного смутился.

— А наши чувства вас не волнуют? Вы собираетесь отправить Костю в море, только чтобы разлучить нас! Ведь если бы мы не встретились сейчас, мы бы не увиделись несколько месяцев! — предъявила Катя встречные обвинения.

— Костя, это правда — то, что Катя сейчас нам сказала? Вы любите друг друга? — спросил Самойлов.

— Ну… в общем, да… — ответил Костя, глядя на Катю с благодарностью и любовью.

— Я не понимаю, что происходит в этом доме. Все врут день и ночь. Никому нельзя верить, даже собственным детям, — в отчаянии всплеснула руками Полина.

— Ладно, разберемся… — успокоил жену Самойлов.

— Теперь я могу идти? — с вызовом спросила Катя.

— Иди, — разрешила Полина.

— Я провожу! — предложил Костя.

— Нет, ты останься. Мы с тобой еще не договорили, — остановил его отец.

Когда Катя уже стояла в дверях, все заметили, что в коридоре по-прежнему стоит Маша.

— Как там Алеша? — спросил у нее Самойлов. — Надеюсь, он ничего не слышал?

— Алеша в постели, засыпает, — сообщила Маша. — Я пойду домой.

— Хорошо, иди, — согласился Самойлов. Когда девушки вышли, Костя спросил:

— Отец, что ты хотел мне сказать? По-моему, мы все выяснили.

Самойлов не отвечал.

— Значит, я могу быть свободен? — спросил Костя. — И еще: папа, я Завтра никуда не еду!

Самойлов подошел к сыну и наотмашь ударил его по лицу.

— Папа, ты что? Ты никогда в жизни не поднимал на меня руку… — ошарашенно раскрыл глаза Костя.

— Теперь я об этом очень жалею. Это нужно было сделать значительно раньше… Чтобы утром духу твоего в моем доме не было!

— Но я не хочу уезжать! Мама, ну хоть ты скажи ему! — Костя повернулся к Полине, но та была согласна с мужем.

— Пошли, Костя, — спокойно сказала она, — я помогу тебе собрать вещи!

Мужской разговор между Буравиным и Сан Санычем затянулся далеко за полночь.

— В общем, Саныч, хоть ты меня убей, не понимаю я этих баб. Чего им надо, чего не хватает, никто не разберет. Честное слово, было бы спокойнее вообще без них жить, — сообщил изрядно подвыпивший и захмелевший Буравин.

— Это как? — уточнил Сан Саныч.

— А вот так. Вообще одному. Как сыч… Давай за это выпьем!

— Не, за это пить не буду, — отказался Сан Саныч. — Потому что как сычу — плохо.

— Чем же плохо? Ну вот в море же — без баб? И кругом только вода. Благодать…

— Погоди, чего это ты говоришь? Какая благодать? Ты что, в море сам не ходил, что ли? Не изводился от тоски — как она там, дома? — напомнил Сан Саныч.

— Вот видишь? Сам говоришь — изводился. Но ведь опять из-за них же, из-за женщин? Вот не было бы у тебя Зины, и душа была бы в море спокойна.

— Да если бы у меня ее не было, мне из моря вообще приходить смысла бы не было. Я бы, может, уже сгинул где-нибудь. Ты ведь знаешь — нельзя, когда моряка никто не ждет. В этом весь смысл! — убежденно сказал Сан Саныч.

— Твоя правда, — согласился Буравин. — Плохо с ними. Но без них — еще хуже.

— В общем, за любовь. — Сан Саныч поднял рюмку.

— Мудро! — поддержал его Буравин.

— Вить, ты извини, а мне пора уж на боковую, — сказал Сан Саныч, закусив. — Завтра в рейс как-никак.

— Конечно, Саныч, ложись на диван, — предложил Буравин.

— А как же ты? Диван-то в кабинете у тебя один, — огляделся вокруг Сан Саныч.

— Не переживай, я себе место всегда найду, я все-таки в своем доме нахожусь! — успокоил его Буравин.

— Ну, хозяин — барин! — согласился Сан Саныч и улегся на диван.

— А я вот что тебе скажу, Саныч… — начал Буравин, но в ответ ему раздался богатырский храп Сан Саныча. Буравин удивленно посмотрел на спящего Саныча.

— Однако, быстро… — заметил Буравин и сам улегся в кресло, чтобы тут же заснуть.

Маша пришла домой поздно и увидела, что На кухне горит свет.

— Бабушка, а ты почему еще не спишь? — удивилась Маша.

— Да какой тут сон, внучка. Всю душу мне разбередил гад этот.

— Бабушка, ну ты что так говоришь? Никакой Сан Саныч не гад, — возразила Маша.

— А кто ж еще? Ведь он мне обещал! «Все, Зин, списываюсь на берег». А что получается? Завтра он снова в плавание уходит! Нельзя мужикам этим верить, ох нельзя!

— Бабушка, ну ты же знаешь, что он не по своему желанию идет.

— Я знаю, что он — врун и обманщик! — с обидой сказала Зинаида.

— Ты несправедлива к нему, — упрекнула ее Маша. — Сан Саныча друзья старые попросили — кроме него, некому было в море выйти. Ну не мог же он допустить, чтобы рейс сорвался?

Маша села рядом с бабушкой и обняла ее.

— Все я знаю, только мне от этого не легче, — вздохнула Зинаида.

— Я тебя понимаю. Но что поделать — так уж вышло. Простила б ты его, а? — робко намекнула Маша.

— Еще чего! Может, мне еще на причал идти провожать его? — посуровела Зинаида.

— Обязательно! — подтвердила Маша.

— И не подумаю, — резко отказалась баба Зина.

— Бабушка, ну зачем ты так? Ведь вы же друг без друга все равно не сможете.

— Чего это я не смогу? Еще как смогу! — упрямилась Зинаида.. — Всю жизнь прожила одна, и ничего.

— Так ведь ты ж его всю жизнь на берегу ждала, разве нет? — напомнила Маша.

— Вот и дура была. Чего было ждать такого обманщика!

— Бабушка, нельзя моряку в море идти, когда его на берегу проклинают, разве не знаешь? Не будет ему удачи.

И это правда. Такого делать нельзя. Но упрямая Зинаида не хотела уступать.

Костя угрюмо складывал в чемодан рубашки.

— Я до сих пор не могу поверить в то, что только что услышала от Кати. Костя, неужели это правда? — не унималась Полина.

— Да, мама.

— Как ты мог, сынок? Ты же предал брата!

— А он меня не предал? — взвился Костя. — Когда собирался жениться на Кате, зная, что я тоже ее люблю?

— Это совсем другое. Вы с Катериной расстались до того, как у Кати и Алеши начался роман. Это был ваш осознанный выбор.

— Он отбил ее у меня! — упрямо сказал Костя.

— Даже если и так. Он действовал в открытую, не таясь. У тебя была возможность бороться за Катю. А ты — исподтишка, за его спиной. Да еще зная, что Алеша не сможет с тобой соперничать в таком положении.

— Потому что я заранее знал, что вы меня будете осуждать! И тыкать в глаза его положением. Что мне теперь, тоже стать инвалидом, чтобы нас уравняли в правах?! — возмутился Костя.

— Разве я когда-нибудь… — начала Полина.

— А что, нет?! — перебил ее сын. — «Алешенька бедный, Алешенька несчастный, как ему плохо!» А мне что, хорошо? Почему все, что делает он, — правильно, а все, что делаю я, — плохо?

— Никто так не говорит, — сухо сказала Полина.

— Может, и не говорите, зато думаете. А я имею такие же права на счастье, как и он. И не понимаю, почему так: если любит он — это хорошо, а если я — плохо?

— Потому что ты любишь его невесту, — объяснила Полина.

— Бывшую! — заметил Костя.

— Пусть так. Но любовь к Кате — это единственное, что поддерживает сейчас Алешу. Неужели не понятно? Я взываю к твоему разуму, Костя!

— Мама, кроме разума, есть еще что-то. Почему я не имею права на поступки, которые мне диктует сердце?

— Отец прав, Костя, тебе действительно лучше уехать, — сделала неожиданный вывод мама.

Костя понял, что скоро его жизнь сильно изменится. Поняла это и Катя. Она пришла домой и застала Таисию сидящей за ее компьютером.

— Ой, Катенька, ты уже пришла, дочка? А я вот твоим компьютером попользовалась, ничего? — как-то засуетилась Таисия.

— Ничего, — сказала Катя безжизненным голосом.

В это время из принтера вышло письмо, которое Таисия писала. Она взяла лист и быстро вложила его в конверт.

— Как прошел вечер? — спросила она, чтобы отвлечь внимание от конверта.

— Нормально, — ответила Катя, не меняя интонации. Только тут Таисия заметила, что с дочерью что-то не так.

— Что случилось, дочка? Что с тобой?

— Ничего, мама.

— Катя, ты меня пугаешь. Я же чувствую, что-то произошло, — заволновалась Таисия.

Катя бросилась маме на грудь и разрыдалась. Она плакала так сильно, что Таисия отложила свои вопросы на следующий день.

Утром, выслушав путаный Катин рассказ, Таисия принялась упрекать дочь:

— Ты из-за Кости попала в дурацкую ситуацию. Но зачем нужно было говорить Самойловым, что ты его любишь?

— А что я должна была говорить, если меня, невесту Леши, застали в комнате Кости?! — раздраженно ответила Катя.

— Зачем ты вообще пошла к ним в дом? — возмутилась Таисия.

— Костя уговорил. Пообещал рассказать мне кое-что о тебе. И меня это заинтересовало, — сообщила дочь.

— Обо мне? — только этого Таисии не хватало! — Нашла кого слушать! И что же такого Костя тебе рассказал обо мне?

— Ничего, — пожала плечами Катя. — Не успел. Таисия облегченно вздохнула и спокойным голосом сказала:

— Да ему просто нечего было сказать! Что общего может быть у меня с ним?

— Вот я и хочу это теперь узнать у тебя, мама. Какие у вас с Костей общие дела? — настойчиво спросила Катя.

— Катя, ты должна спрашивать обо всем, что тебя интересует, у меня! И тебе совсем незачем было слушать Костины выдумки. Я сама тебе все расскажу.

— Я просто хочу знать правду, мама.

— Не буду скрывать, — призналась Таисия, — я просила его о помощи. Он должен был по моей просьбе отвлечь тебя от Леши, оттянуть вашу свадьбу хоть на какое-то время. Катюша, пойми. Ты так спешила с этой свадьбой, а мне казалось, тебе нужно время, чтобы реально оценить сложившуюся с Лешей ситуацию.

— Так Костя ухаживал за мной по твоей просьбе? — расстроилась Катя.

— В общем, да, — Таисия хорошо рассчитала удар и добавила. — И на мои деньги.

— Как ты могла, мама?! — огорченно спросила дочь.

— А что мне было делать, ты же меня абсолютно не слушала! Но ведь я оказалась права. Ты подумала хорошенько и отказалась от свадьбы…

— Какой же Костя подонок! — вдруг поняла Катя. Таисия обняла дочь:

— Катюша, не переживай так.

— Мама, я сказала его родителям, что тоже его люблю!

— Ты все правильно сделала, — успокоила Катю мать. — Ты же не могла позволить, чтобы они решили, что ты… девушка легкого поведения.

— Что же мне теперь делать?

— Главное — не паниковать. Твои слова ни к чему серьезному тебя не обязывают. Ты замечательно выкрутилась. Теперь все будут думать, что к тебе вернулась былая любовь к Косте. Самойловы помнят о том, что до Леши у тебя был роман с Костей. Но ни жить с Костей, ни выходить за него замуж ты не обязана. И в этой ситуации замечательно, что Костя ушел в плавание. За время его отсутствия все обо всем забудут. А вот это твое настроение совсем ни к чему. Ты должна выглядеть, как всегда: спокойной и уверенной в себе.

— Я не могу, — призналась Катя.

— А ты пойди с Зосей куда-нибудь, развейся. Не позволяй себе киснуть. Катя, ну-ка улыбнись!

Катя постаралась улыбнуться.

— Вот так-то лучше.

— Я боюсь, что папа обо всем этом узнает. Он меня осудит.

— Папу я беру на себя, — успокоила дочь Таисия. — Поверь, в ближайшее время ему будет не до твоих романов.

Когда Катя ушла, Таисия взяла с полки конверт, на котором было крупно написано: «Господину Самойлову. Лично», и положила его в сумочку. Она вышла на тропу войны.

Чуть позже Таисия наведалась в офис к мужу. Там в кабинете шел серьезный разговор со следователем, и это оказалось ей на руку. Она подошла к столику, на котором оставляют почту, вынула из сумочки конверт с анонимным письмом и незаметно положила его в стопку писем.

Через некоторое время секретарша Людочка обнаружила этот необычный конверт, адресованный Самойлову лично, и очень им заинтересовалась.

А в это время Катя отводила душу на кортах. Она так сильно била по мячу, что, казалось, хотела выместить на нем все проблемы последних дней. Но это ей и мешало. Игра не ладилась, мяч все время улетал, да и подачи Катя брала плохо. Верная подруга Зося старалась, как могла. Наконец Катя сказала:

— Считай, что ты выиграла. Я сегодня никак не могу сосредоточиться. Пойдем в кафе, посидим, поговорим.

— Что с тобой? Ты действительно какая-то… — Зося затруднилась сказать, какая именно.

Через некоторое время они устроились за столиком в кафе и Катя спросила:

— Хочешь новость? Костя сегодня уходит в рейс.

— Костя? В море? Он же — фармацевт! — удивилась Зося.

— Это неважно. Важно то, что Костя отправляется в дальнюю дорогу, — уточнила Катя.

— Тебе же Римма сказала, что Леша отправится в дальнюю дорогу! — удивилась Зося.

— Зося, не тормози! Ты что, не поняла сути? — Получается, раз Костя уходит в плавание, то именно он — мой суженый!

Об этом Катя и думала все последнее время.

— Костя вчера снова признался мне в любви, — продолжала она свой рассказ. — Уверял, что все время, пока мы с Лешей встречались, собирались жениться, он продолжал меня любить и страдал.

— А что ему оставалось делать? Он же видел, как ты любишь Лешу, — сказала Зося.

— Не нравится мне, что он стал действовать, когда у нас с Лешей все расстроилось.

— Тебе бы больше понравилось, если бы он из-за тебя дрался с братом?

— А разве не должны мужчины сражаться из-за женщин? — Катя была уверена, что должны, особенно за таких женщин, как она сама.

— Так или иначе, в тебя влюблены двое, — констатировала факт Зося.

— А толку?

— Лучше, когда двое, чем ни одного. Как у меня.

— Не завидуй. Я до сих пор не могу прийти в себя от всего, что случилось после Лешкиной аварии. Все перевернулось с ног на голову. Было будущее и нет его.

— Лучше тебе свыкнуться с мыслью, что с Лешей больше нет будущего. Ты же не сможешь жить с инвалидом. Я тебя знаю, — Зося, действительно, хорошо знала свою подругу.

— Я тоже. Потому и постаралась поступить честно. Не стала выходить за него замуж.

— Может, тебе теперь стоить подумать о будущем с Костей? Он тебя любит, — стала планировать Зося. Но у Кати для нее сегодня было много новостей:

— А знаешь, почему он на самом деле меня любит? Его мама моя попросила.

— В смысле? — растерялась Зося.

— Мама попросила его развлечь меня, поухаживать, в общем, отвлечь от Леши. Чтобы наша свадьба не состоялась. Он и расстарался.

— Не могу поверить, — ошалела Зося.

— Придется. И что самое ужасное, старался он за мамины деньги. Мама оплачивала все праздники и подарки.

Да, завидовать этому явно не стоило!

Буравин спал в кресле, свернувшись калачиком и накрывшись пиджаком. Сан Саныч, проснувшийся намного раньше, потряс его за плечо.

— А!? Что!? Саныч, ты чего? — не понял спросонья Буравин.

— Витя, вставай. Утро уже.

Буравин сел в кресле и с удивлением стал рассматривать бодренького, чистого, свежевыбритого Сан Саныча.

— Вот ты даешь — как огурчик! Когда успел, затемно, что ли, поднялся?

— А как же — ведь в море сегодня. А я в рейс выхожу только в лучшем виде. Всегда, как на парад, — сообщил Сан Саныч.

— Морской волк, одним словом, — порадовался Буравин.

— Ну, давай прощаться, что ли. Рейс предстоит длинный, долго не увидимся.

— Погоди прощаться, я тебя в порт отвезу, — сказал Буравин.

— Вот за это спасибо, — поблагодарил Сан Саныч. — Не поверишь — первый мой рейс, из которого Зинаида меня ждать не будет. Вот оно как все обернулось! Чует мое сердце, отвернется от меня в этом походе удача.

— Брось ты, Саныч, эти суеверия.

— Ладно! И вправду, чего это я? — отмахнулся от невеселых мыслей Сан Саныч.

Они собрались и поехали в порт.

— Да, не так я представлял свой последний рейс… — сказал стармех, выходя из машины.

— Прости, Сан Саныч. Кто ж знал, что все так выйдет, — извинился в очередной раз Самойлов.

— Плохо, когда никто тебя не провожает. Чтобы плаванье было удачным, дома должны ждать с любовью, а не с ненавистью.

— Знаю. Увидишь, все еще исправится, — пообещал Буравин.

— Боюсь, не видать мне больше Зинаиды, как своих ушей. Ну да ладно, сделанного не воротишь. Пошли, — уныло сказал Сан Саныч.

Но старому морскому волку еще предстояло порадоваться: на причале он увидел Зинаиду, которая, как всегда, пришла его проводить. В руках у нее был традиционный узелок.

— Ну вот, моряк, а ты говоришь — не видать… — обрадовался Буравин. — Не буду вам мешать.

Буравин тактично отошел в сторону. Зинаида подошла к Сан Санычу и протянула узелок:

— Вот, собрала тут тебе.

— Зинаида, честное слово, я… — у Сан Саныча даже в горле перехватило.

— Ладно, потом поговорим. Когда вернешься.

— То есть у меня еще есть шанс? — обрадовался Сан Саныч.

— С тяжелым сердцем в море не ходят. Иди, там тебя ждут уже, не ответила на его вопрос Зинаида.

— Спасибо, — сказал моряк и хотел поцеловать Зинаиду, но она отстранилась.

— Иди, я сказала. А то пожалею, что пришла, — пригрозила она.

Сан Саныч пошел к кораблю почти счастливый. На палубе он неожиданно для себя столкнулся с Костей.

— Костя! Утро доброе. Как ты здесь оказался? — спросил он.

— Здравствуйте, Сан Саныч. Отец не сказал вам, что я тоже послан в рейс?

— Послан? Я подумал, ты в качестве туриста к нам прикреплен. На дальние страны поглазеть.

— Я здесь на работе. Груз сопровождаю в качестве менеджера.

— А как же твой аптечный бизнес? — спросил Сан Саныч.

— Не очень удачно у меня с бизнесом сейчас, — пожаловался Костя. — Отец и решил, что пора мне что-нибудь другое попробовать.

— Понятно. Но тебя ведь отцов бизнес никогда не интересовал, — удивился стармех.

— Все меняется, Сан Саныч. Попытка — не пытка. Сан Саныч пожелал Косте удачи и отправился выполнять свои обязанности.

А в это время Лева ожидал Костю в своем пустом ресторане.

— Ну и где же этот чертов контрабандист? Где Костя, будь он неладен?! — нервничая, бурчал себе под нос Лева.

Наконец он не выдержал и позвонил.

— Алло, здравствуйте. Позовите Костю, пожалуйста.

— А Кости нет, — ответила ему Полина. — Он в командировке на несколько месяцев. Сегодня утром он отплыл на корабле « Верещагине».

Лева бросил трубку.

— Вот гаденыш! Он же меня кинул! Черт, ну и времена настали! Даже друзьям нельзя верить! Что ж, кто к нам с мечом придет…

Через некоторое время в кабинете следователя раздался телефонный звонок.

— Слушаю, старший следователь Буряк.

— Остановите корабль, выходящий сейчас из порта, — попросили в трубке.

— С кем я разговариваю? — спросил следователь.

— Это неважно. Не выпускайте корабль из порта.

— Какой именно корабль и с какой стати я должен его останавливать?

— Корабль называется «Верещагино». На его борту — контрабанда в особо крупных размерах.

— Откуда вам это известно? Кто вы такой? Но в трубке уже шли короткие гудки.

Вечером перед решающим днем отплытия Яков очень волновался. Он долго стоял у окна, рассматривая южные красоты. Ирина уже давно постелила постель и поджидала его. Наконец она не выдержала:

— Яша, ты так и будешь всю ночь стоять у окна? Спать пора.

— Не спится мне что-то… — пожаловался Яков. — Места себе не нахожу. Ведь завтра — решающий день. Если все пойдет, как надо, и наш товар уплывет за границу, мы, наконец, разбогатеем!

— «Если»? Почему — если? Ты в чем-то сомневаешься? — спросила Ирина.

— Вроде бы нет… Но сердце все-таки ноет.

— У меня тоже. Честно говоря, не доверяю я Косте, — Ира поняла, что быстро заснуть все равно не удастся.

— Он же — твой племянник! — напомнил Яков.

— Ну и что с того? Родственников не выбирают.

— Ирина, мне кажется, нам нужно подстраховаться, — сказал Яков после недолгого раздумья.

— В смысле?

— Нам нужно убедиться в том, что корабль благополучно покинул порт. А то мы так и будем мучиться.

Тут он поморщился и прижал руку к сердцу.

— Что с тобой? Сердце?

— Да. Колет… — сдавленным голосом сказал Яков.

— Немедленно ложись, — потребовала Ирина. — Тебе нельзя волноваться.

Она принесла мужу лекарства и стакан воды. Он выпил и прилег на диван.

— Спи. Завтра с утра я пойду в порт и лично все проконтролирую, — успокоила Ирина мужа.

— А ты проснешься? Корабль отходит рано, а ты у меня такая соня, — засомневался Яков.

— Еще как проснусь. Когда на карту поставлено целое состояние, сон как рукой снимает. Даже у меня.

Ирина редко выполняла свои обещания, поэтому Яков проснулся пораньше, чтобы разбудить ее.

— Ты чего вскочил ни свет ни заря? — недовольным голосом спросила Ирина.

— Это ты что-то долго спишь, дорогая.

— А как твое сердце? Вчера оно у тебя шалило.

— А сегодня — как рукой сняло. Вставай, соня. До отправления корабля осталось меньше часа, — напомнил Яков.

— Ах да, корабль… Знаешь, мне снился такой прекрасный сон — будто мы с тобой плывем на огромном круизном теплоходе…Ты в смокинге, я в вечернем платье. И на мне такое роскошное колье, сплошь из бриллиантов, и от них солнечные зайчики во все стороны… — Ирина мечтательно закатила глаза.

— Хорошо бы, чтобы твой сон поскорее сбылся, — улыбнулся Яков.

— Ох, не говори…

— А чтобы это действительно произошло, тебе нужно поскорее одеваться и дуть в порт. Нужно убедиться, что корабль действительно вышел, что все в порядке, никаких проблем.

— Ну почему я? — капризно спросила Ирина. — Терпеть не могу рано вставать!

— Ира, ты же мне обещала! — возмутился Яков. — Я не могу светиться, меня здесь слишком многие знают. А у тебя прикрытие — ты фотохудожник, решила сфотографировать утренний порт. Давай, давай, времени мало.

— Ну, я должна хотя бы позавтракать, душ принять… — Ирина сладко потянулась.

— Дорогая моя! Когда корабль с нашим грузом отправится в путь без сучка и задоринки и мы в этом убедимся, клянусь — я сам наполню тебе ванну с самой густой пеной и лично сварю тебе лучший в мире кофе, — в Якове снова заговорил великий художник слева.

— А почему не прямо сейчас? Ведь еще есть время… — намекнула Ирина.

— Все, отставить разговоры. Через полчаса ты должна быть в порту! И фотоаппарат не забудь! — теперь это была уже настоящая команда.

Ирина пошла готовиться к выполнению боевого задания.

На пристани было много людей. Корабль медленно отходил от причала. Сан Саныч помахал Зинаиде с палубы, и она не выдержала и послала ему воздушный поцелуй. Радостных лиц, сказать по совести, практически не было. На берегу оставались озабоченные Самойлов и Буравин. Женя со слезами смотрел на отходящий корабль. А на палубе стоял злой на весь мир Костя, для которого это плавание было просто каторгой.

Ирина работала почти профессионально. Она сфотографировала корабль и уже собралась уходить, но тут заметила на палубе Костю. Это совсем не входило в их планы! Ирина тут же набрала номер на мобильнике:

— Яша, ты был прав, у нас действительно форс-мажор, — доложила она. — На корабле, Костя! Да, он уплывает вместе с грузом!

Яков тут же позвонил Косте.

— Да, дядя Яков. Слушаю вас, — отозвался Костя.

— Это я тебя слушаю. Какого черта ты поперся в море? — негодовал Яков. — Ты должен был просто погрузить груз на судно!

— Обстоятельства изменились, — сообщил Костя.

— Какие еще обстоятельства?! — почти орал Яков. — Почему я о них ничего не знаю? Какие-то проблемы с грузом?

— С грузом — полный порядок. А в рейс меня отец послал.

— Отец? Что за бред! Он из тебя что, моряка собрался сделать? Скажи лучше честно, ты решил свалить из города? — голос у Якова был подозрительный.

— Честное слово, дядя Яков. Я тут не при чем. Отец отправил меня в рейс менеджером.

— А если я его спрошу? — намекнул Яков.

— Спрашивайте, сколько хотите. Я сам до сих пор в себя не могу прийти. Стою тут на палубе, как баран.

— Не нравится мне все это, — уже спокойнее, но все еще возмущенно сказал Яков. — Терпеть не могу подобных сюрпризов.

— А представьте, как я себя чувствую. Ни с того ни с сего на несколько месяцев вырван из нормальной жизни, — пожаловался Костя.

— Не ной, Костя. Твой отец редко ошибается. Если, конечно, это — его решение.

— Вы мне не верите? Я правду говорю.

— Хочу верить, Костя. Но все равно проверю. И дай Бог, чтобы все, что ты говоришь, оказалось правдой. Иначе — пеняй на себя.

Костя не сомневался в том, что Яков — человек жесткий и решительный. Но что он мог поделать?

Маша пришла утром на кухню и увидела, что Зинаида давно уже на ногах.

— Доброе утро, бабуль, — сказала Маша. — Ты чего так рано встала? Куда-то собираешься?

— Не собираюсь, а уж вернулась… Я Сан Саныча провожала. Злилась-злилась на него, а потом все-таки не выдержала, пошла в порт.

— Придется тебе признаться: любишь ты Сан Саныча, — улыбнулась девушка.

— Какая любовь в нашем возрасте?»— отмахнулась Зинаида.

— Ты волнуешься за него. Провожаешь в каждый рейс, ждешь возвращения. Это не любовь? — спросила Маша.

— Это — примета такая: моряка в плавание обязательно нужно провожать. Иначе удачи не будет. А у Сан Саныча, кроме меня, никого нет. Так что не любовь это, внучка. Просто так жизнь нас с ним как столкнула, так и держит рядом полжизни.

Добрая Зинаида сделала все, как положено, чтобы совесть у нее была чиста.

— Ладно, давай пить чай. А то мне к Леше пора бежать, — сказала Маша.

Следователь не мог не отреагировать на поступивший звонок и отправился к Самойлову, чтобы разобраться в ситуации. Самойлов не удивился его приходу.

— Здравствуй. Проходи. Ты по поводу Кости пришел? Все еще считаешь, что он виновен в аварии брата?

— Нет, Боря. Сейчас я пришел по другому поводу. Хочу, как другу, тебе первому кое-что сообщить. Мне позвонили, что на вашем судне, которое сегодня утром вышло в рейс, контрабанда.

— Контрабанда? — опешил Самойлов. — Что за чушь? Кто тебе позвонил?

— Это был анонимный звонок.

— Значит, это — чья-то глупая шутка. Кто верит анонимным звонкам? — спросил Самойлов.

— Я обязан не верить, а проверять, Боря, — не согласился Буряк.

— И как ты собираешься это сделать? Судно давно уже в открытом море! — Самойлов никак не мог поверить этому идиотскому предупреждению о контрабанде.

— Я должен остановить и осмотреть его, — решительно сказал следователь.

— Я не буду возвращать корабль! — заявил Самойлов. — Документы рейса в полном порядке, груз — чистый, абсолютно легальный.

— Я же не сказал, что лично ты перевозишь контрабанду. Просто возможно, что кто-то приспособил твое судно для доставки своего, не такого чистого, как твой, груза, — объяснил Буряк.

— Я знаю твое отношение к анонимным звонкам, и мне странно, что ты так настаиваешь на возвращении судна.

— Я обязан проверять всю информацию, которая ко мне поступает.

— Проверь лучше подонка, который своими звонками в милицию пакостит людям, — посоветовал Самойлов.

— Я сам знаю свои служебные обязанности,, — следователь становился все жестче и жестче. — Останавливай корабль.

— Признайся, ты хочешь остановить корабль не из-за звонка, а по другой причине.

— По какой, например?

— Ты ведь что-то нарыл на Костю и хочешь до него добраться? — предположил Самойлов.

Теперь настала очередь удивляться следователю.

— Я не совсем понимаю, какое отношение к контрабанде на твоем корабле имеет Костя?

— Я отправил его в рейс, — признался Самойлов.

— Но я велел ему не уезжать из города, — возмутился следователь. — Это — практически подписка о невыезде. И ты прекрасно об этом знал!

— У меня возникла острая производственная необходимость, — оправдывался Самойлов. — Рейс некому было сопровождать, я отправил Костю в качестве менеджера.

— Так Костя, оказывается, классный менеджер? И ты поручил ему это дело несмотря на то, что его аптека обанкротилась? — с иронией спросил Буряк.

— Руководство аптекой и сопровождение груза — совершенно разные вещи.

— А я думаю, ты просто спрятал его на корабле от меня. Потому что сам считаешь, что это он виноват в аварии Леши, — пришел к неутешительному выводу следователь.

— Неужели ты и вправду думаешь, что я способен выгораживать одного сына, если он виновен в аварии другого? — спросил Самойлов.

— Они оба — твои дети.

— Я просто поставил себя на место Константина. Так сложились обстоятельства, что все против него: и лекарство из его аптеки, и возле машины он был…

— Значит, ты решил его от меня на всякий случай спрятать? — снова вернулся к своей версии Буряк.

— Пойми, я как отец несу ответственность за его жизнь, я не могу ему не помочь.

— Перед законом все равны. Я понимаю твои отцовские чувства к Косте, но и Леша — твой сын.

— Не нужно мне об этом напоминать! — горячился Самойлов.

— В таком случае я тем более требую вернуть корабль в порт.

В этот момент в кабинет зашел Буравин. Услышав последнюю фразу следователя, он опешил:

— Ты понимаешь, что значит вернуть корабль?! Этого не будет! — сказал он решительно.

Машин рабочий день был в самом разгаре.

— Леша завтракал? Как он, не хандрит? — поинтересовалась Полина.

— Я только что его покормила. Но ел он без аппетита, настроения никакого, ничего не хочет, — огорченно сообщила Маша. — Я пойду к нему.

— Я очень вас прошу: не говорите Леше о том, что произошло вчера. О Кате с Костей.

— Я и не собиралась это делать. Леше сейчас нужны только положительные эмоции.

— Спасибо. Я просто в шоке от Катиного поведения. Она вчера показала, какая есть на самом деле. Я теперь вижу, что ждет Лешу, — Полина покачала головой. — Мой сын полюбил ветреную, легкомысленную эгоистку. Она совершенно не думает о Леше. Вчера она еще любила его, сегодня уже любит Костю…

— Но если это, действительно, любовь, то сердцу ведь не прикажешь… — робко возразила Маша.

— Что это за любовь: сегодня — с одним, завтра — с другим?! — возмутилась Полина.

— Я понимаю, вы очень переживаете за Лешу.

— Костя — тоже мой сын. Если Катя смогла подло бросить Лешу, то точно так же она поступит и с Костей! Я не верю, что она вообще кого-то любит. Похоже, она способна любить только себя. Ладно, Бог с ней, с Катей. Сейчас главное — Лешино здоровье. Он такой бледный, организму не хватает кислорода. Мне он говорит, что ему не хочется выходить из дома. Может, вам удастся его переубедить и вытащить из дома, — с надеждой посмотрела на Машу Полина.

Девушка кивнула.

— Если Леша согласится, гуляйте где угодно, но только к морю и близко не подходите. Мы с отцом так переволновались из-за его падения с корабля.

— Я обещаю: к морю мы не пойдем, — сказала Маша и направилась к Алексею.

— Ну что, Леша, как настроение? Почему такой мрачный?

— Привет. А каким я должен быть после вчерашнего? Только мешаю всем, все порчу… Тетя Зина с Сан Санычем из-за меня поссорились. Сам ни на что не способен, еще и старику все испортил!

— Ничего ты не испортил, Леша! Бабуля его простила, — сообщила Маша.

— Все равно, в конечном счете из-за меня ему пришлось пойти в рейс! И Женьку, и его подвел. Всем от меня одни заботы. Вот и мама должна дома сидеть…

— Перестань себя накручивать. Нельзя во всем винить только себя. С таким настроем ни о каком выздоровлении не может быть и речи! Я так понимаю, зарядку ты сегодня еще не делал? Леша, твоим мышцам необходимы тренировки.

— Все это бесполезно, — отмахнулся Алеша. — Мне нужно привыкать к новому состоянию, лежачему.

— Вот это — глупости. Чтобы стать здоровым, нужно себя таким чувствовать, жить здоровой жизнью! — убежденно сказала Маша.

— Интересно, как? Посмотри на меня.

— Не допускай мрачных мыслей, не отчаивайся, не запирай себя в четырех стенах. Давай сейчас соберемся и пойдем гулять, — предложила Маша. — В парк.

— В парк не хочу и не пойду. Маша расстроилась.

— Леша, скажи, почему ты отказываешься выходить из дома?

— Да потому что я — моряк, и все эти сухопутные прогулки мне не нужны, — убежденно сказал Алеша.

— Это нужно для того, чтобы тебе становилось лучше!

— За последнее время мне только один раз было хорошо — когда я плавал у корабля, — признался Алексей. — Я часто вспоминаю, что именно тогда, когда упал с корабля и сам выплыл, почувствовал, что снова живу! Слушай, а отвези меня к морю? Туда я согласен прогуляться.

— Нет. Не могу.

— Почему? Ты же сама вытаскивала меня на прогулку!

— Твоя мама запретила и близко подходить к морю.

— Значит, мама запретила подходить к морю? — переспросил Алеша. — А чего я хочу, никого не касается?

— Леша, все очень испугались, когда ты упал с корабля и чуть не утонул, — объяснила Маша.

— Я просто поплаваю у берега, на мелководье. Там просто невозможно утонуть! — попросил Алеша.

— Мало ли что еще может случиться! — не соглашалась Маша.

— Но ты же будешь рядом, да и я тоже не полный калека. У меня руки работают. Смотри! — и Алеша показал Маше свои мышцы.

— Мышцы у тебя — супер, — похвалила Маша. — Но твоя мама считает, что в море тебе рановато.

— А ты? Ты как считаешь? — с надеждой спросил Алеша.

— Как бы я ни считала, Полина Константиновна нас не отпустит.

— Мама не права! Она не понимает, что мне это необходимо! А мы можем не сказать, что идем к морю, — заговорщически сказал Алеша. — Она будет думать, что мы гуляем в парке!

— Я не могу нарушить ее запрет. — Маша все еще сомневалась, хотя ей очень хотелось поддержать Алешу.

— Ты же говорила, что хочешь мне помочь. Ты действительно этого хочешь, Маша?

И Маша сдалась. Они быстро собрались. На пороге сидящего в коляске Алешу увидела Полина:

— Сынок, рада видеть тебя улыбающимся, — обрадовалась она. — Как себя чувствуешь?

— Отлично! Маша уговорила меня погулять, так что мы едем прямо сейчас.

— Куда? — настороженно спросила Полина.

— В парк, мам, в парк, — успокоил ее сын.

— Замечательно! Там и воздух свежий, и не жарко, можно под деревьями посидеть. Маша, я вам дам покрывало.

— А мы уже все взяли. Вот, — Маша показала приготовленные вещи.

— Молодцы. Пообедайте обязательно, когда вернетесь. Маша, все будет на плите.

Маша кивнула и повезла коляску с довольным Лешей к двери.

Едва они вышли, как пришел Яков. Он был бодр и весел:

— Я так удивился: пришел племянника проведать, а он, с улыбкой во все лицо, с девушкой, мне навстречу.

— Нам очень повезло с сиделкой, — сказала, улыбаясь, Полина. — Маша так хорошо на него влияет. Сегодня уговорила его в парке погулять. Я пробовала — он ни в какую.

— Да с такой сиделкой я бы тоже хоть на край света… — согласился Яков. Полина так на него посмотрела, что он сконфузился.

— В общем, хотел сказать, что хорошая сиделка — это большая редкость, — уточнил он.

— Яш, мне, к сожалению, на работу пора, — сказала Полина.

— А Кости нет дома? Его я тоже давненько не видел, — стал осторожно зондировать почву Яков.

— Костя ушел в рейс. Ты его теперь не скоро увидишь.

— В рейс? С чего это он вдруг? — немного наигранно удивился Яков. — Никогда о море и не думал…

— Он и не хотел. Его Борис отправил, — пояснила Полина.

— Ах, Борис… Ну, отец лучше знает, что нужно сыну. Правда, Борис никогда не думал делать из Кости моряка, — Яков испытующе смотрел на Полину. — Мне кажется, чтобы Борис так внезапно изменил мнение, нужна веская причина.

Полина опустила глаза.

— У Кости что-то случилось, Поля? — заинтересованно спросил Яков.

Но Полина медлила с ответом.

— Понимаешь, Яков, у Кости сейчас сложный момент в жизни, он запутался…

— В чем? Скажи, не бойся. Я же — родственник, может, смогу помочь? — поинтересовался Яков.

— Да ничем в этой ситуации не поможешь. Борис и отправил Костю в надежде, что за это время Костя сделает выводы, поймет, что так, как он, нельзя поступать…

— Да объясни мне, наконец, о чем речь. — Яков не понимал, куда клонит Полина.

— В общем, Костя отбивает у Леши невесту.

— Катю? — удивился Яков. — Ничего себе! Вот это родной братик!

— У Кости с Катей когда-то было что-то вроде романа, еще до того, как Катя с Лешей стали серьезно встречаться.

— Понятно. Ну, что ж, в таком случае Борис принял правильное решение.

Увидев, что Полина смотрит на часы, Яков заторопился.

— Все, не смею больше тебя задерживать, ухожу.

— Выйдем вместе, — предложила Полина. — Прости, Яша. Я действительно спешу. А вообще, мы всегда рады видеть вас с Ирой. Передавай ей привет.

— Обязательно, — пообещал Яков. Главное он уже выяснил: Костя, похоже, не врал.

Буравин, Самойлов и Буряк пытались найти выход из сложившейся ситуации. Выяснив детали, Буравин обратился к следователю:

— Ваши подозрения, как я понял, основаны только на этом анонимном звонке. Я считаю, что для остановки судна нужны более веские основания.

Разговор прервался, потому что в кабинет вошла секретарша.

— Что вам, Людочка? — спросил Самойлов.

— Борис Алексеевич, для вас и Виктора Гавриловича корреспонденция.

— Зайдите позже, — раздраженно сказал Самойлов. — Нам сейчас не до корреспонденции.

Людочка вышла, поджав губы. Что поделаешь, у хорошей секретарши должно быть чутье, но Людочка им не обладала.

Буравин вернулся к прерванной беседе:

— Поймите, возврат корабля — недешевое удовольствие. А если там нет контрабанды? А мы понесем огромные убытки! Кто будет их возмещать? Вы? Или транспортная прокуратура?

— Я — не экономист, я — оперативник. И советую вам подумать о том, какие вы понесете убытки, если контрабанда там действительно есть. Ведь судно в таком случае арестуют.

— Но кто мог ее туда загрузить? Вы кого-то подозреваете? — спросил Буравин.

Самойлов и следователь знали больше Буравина, но не понимали, как распорядиться этой информацией, поэтому оба молчали. В конце концов Самойлов обратился к Буравину с неожиданным предложением:

— Виктор, может, действительно лучше вернуть судно? Если контрабанду найдут в порту прибытия, у нас будет гораздо больше неприятностей.

— Я рад, что ты понял, — поддержал Самойлова следователь, — что вернуть судно сейчас — это самое разумное решение.

— Я ничего не буду предпринимать, пока мы не решим, кто понесет ответственность за остановку, если контрабанды на судне не будет, — сказал Буравин.

— В таком случае ответственность за ваши материальные потери беру на себя я, — пообещал следователь. — Я получил сигнал. Звонок, хоть он и анонимный, зафиксирован в моем отделении. Так что не отреагировать на него я не имею права. Необходим повторный досмотр корабля.

И Буравин сдался. Он подошел к столу и набрал номер:

— Алло. Это Буравин. Срочно пошлите радиограмму на наше судно с приказом о возвращении в порт.

Теперь надо было встретить судно, и они отправились в порт. Уже в машине, оставшись вдвоем, Буравин с Самойловым продолжили разговор.

— Послушай, Борис, я не понимаю, что происходит! Вы ведь с Григорием — друзья? — спросил Буравин.

— Друзья… — подтвердил Самойлов.

— Так какого черта он решил шмонать наш корабль?! Он что, не понимает, сколько мы на этом теряем? — недоумевал Буравин.

— Он получил сигнал и теперь выполняет свой долг.

— Я все понимаю… Но мы знакомы много лет, неужели он считает, что ты или я используем свои корабли для контрабанды?!

— Надеюсь, нет! — мрачно сказал Самойлов.

— А тебе не кажется, что дело не только в этом мифическом «сигнале»? — спросил Буравин.

— А в чем еще?

— Мне показалось, что у вас что-то личное… Скажи честно, вы поссорились? У него на тебя зуб?

— Нет. Мы не ссорились. Просто… у него своя правда, а у нас своя… — задумчиво сказал Самойлов.

Маша с Алешей долго искали место, где Алеша мог бы поплавать, и наконец нашли.

— Отличное место, — сказал Алеша. — Никого нет, можно просто сразу нырнуть в воду.

— Нырнуть-то можно. А выбираться как? — заволновалась Маша.

— Тут лесенка. По ней, — предложил Алеша.

— Я не представляю, как ты это сделаешь, — с сомнением сказала Маша.

— Я знаю как. Помоги мне выбраться из коляски, — потребовал Алеша. — Хочу в воду!

— Леша, подожди. Давай подумаем. Чтобы спасателей, если что-то не получится, не вызывать.

— Я все продумал! — нетерпеливо сказал Алеша.

— Но я не понимаю, как можно подняться по лестнице без помощи ног!

— На руках, Маша. А потом ты мне поможешь. Маша, ног у меня пока нет, но есть руки! И они — сильные. Смотри!

Алеша перебрался на край волнореза и опустил ноги в воду.

— Я нырну, — сказал он.

— Давай ты лучше спустишься по лестнице. Я помогу, — предложила Маша.

— Ты же видела, я уже один раз выплыл. Не волнуйся. Со мной все будет в порядке.

Алеша набрал воздух, потом, оттолкнувшись от волнореза руками, прыгнул вниз и ушел под воду. Маша встала и напряженно смотрела, где он вынырнет. Но его все не было. Маша стала уже волноваться, но тут довольный Алеша появился на поверхности.

— Ура! Я в воде! Я плыву! — закричал он. — Маша! Чего ты стоишь? Прыгай!

Алеша стал брызгать на Машу водой. Она засмеялась, закрывая лицо руками.

— Вода холодная.

— Совсем не холодная! — возразил Алеша. — Отличная вода! Давай поплаваем!

— Хорошо. Сейчас.

И Маша тоже прыгнула в воду.

— Я же говорила, что вода холодная! Ты меня обманул! — закричала она.

— А ты двигайся! Сразу согреешься… — посоветовал Алеша.

Маше ничего не оставалось делать. Она активнее заработала руками.

Так случилось, что недалеко от того места, где купались Алеша и Маша, прогуливались Катя и Зося.

— Как несправедливо устроен мир, — сказала Катя, глядя на весело играющую в воде пару. — Есть же просто счастливые люди, которым не надо бороться, не нужно постоянно что-то доказывать остальным… — и вдруг она осеклась, узнав в юноше Алешу. Катя подумала о том, что Леша выглядит замечательно, когда плывет в воде, — такой красивый, ловкий, веселый. Невозможно даже представить себе, что он — инвалид. Только инвалидная коляска на волнорезе напоминает о том, что ничего не изменилось.

Зося тоже заметила Алексея с Машей.

— Ревнуешь? — спросила она. — Издалека даже не скажешь, что он — инвалид, правда?

— Пойдем отсюда! — потребовала Катя, и они пошли прочь от воды.

Вдоволь наплававшись, молодые люди выбрались из воды на волнорез.

— Маша, ты не представляешь, как я счастлив! — радостно сказал Алеша. — Все, как раньше. Почти как раньше.

— Ты обязательно поправишься.

— Да. Теперь я в это верю! Нам нужно чаще приходить на пляж.

— Конечно, если тебе здесь лучше, мы обязательно будем приходить сюда. Вот только твоя мама…

— А что мама?

— Ну она же против того, чтобы ты плавал, она волнуется за тебя.

— А мы ей не скажем, — беспечно предложил Алеша. — Давай это будет нашей маленькой тайной.

Алеша, улыбаясь, смотрел на Машу, и она согласилась:

— Хорошо. Пусть это будет тайной.

Полина возилась со старинной вазой, но ее мысли были далеки от работы. Она поглядывала на часы, как будто чего-то ждала. В конце концов она не выдержала и позвонила Буравину.

— Алло, Витя? Да, здравствуй. Мне нужно с тобой поговорить. Освободишься — приезжай. Я буду ждать на нашем месте.

— Мне сейчас нужно быть в порту. Я постараюсь освободиться пораньше, — Буравин отвечал ей скупо, потому что рядом в машине сидел Самойлов.

— Кто это был? — подозрительно сощурившись, спросил Самойлов.

Буравину стало неуютно.

— Да так… Старый знакомый, — ответил он, и это была правда.

Пока начальства не было, Людочка, движимая неистребимым женским любопытством, решила все-таки вскрыть письмо, адресованное Самойлову. Она аккуратно отпарила над чайником конверт, вынула из него листок и прочитала короткое сообщение: «Уважаемый господин Самойлов! Надеюсь, следующий факт будет для вас интересен. Ваша жена, Полина, изменяет вам с вашим другом и компаньоном Виктором Буравиным. Эта информация надежна и достоверна. Доброжелатель». Словом, классика жанра!

Сан Саныч услышал звонок по селектору и удивился: что там еще?

— Радиограмма пришла, — сообщили ему. — Нам велено вернуться в порт.

— Зачем? — Сан Саныч был озадачен.

— Приказ таможни. Видимо, повторный досмотр. Приказ есть приказ, его надо выполнять. Корабль возвращался к берегу, который он совсем недавно покинул.

Костя заметил, что корабль остановился и, найдя Сан Саныча, спросил у него, почему они остановились.

— С берега радиограмма пришла, — пояснил тот. — Судно на повторный досмотр направляют.

— И часто такое бывает? — заволновался Костя.

— На моей памяти первый раз. Наверное, ЧП какое-нибудь.

— И что теперь? — Костя по-настоящему испугался.

— А ничего. Приказали так приказали. Сейчас обратно пойдем, — меланхолично ответил Сан Саныч.

— Как обратно? — удивился Костя.

— А так. Полный назад, как говорится.

Ирина спокойно прогуливалась по набережной и любовалась морем, но вдруг увидела знакомый корабль. Было ясно, что он возвращается в порт. Это была очень плохая новость! Ирина стала срочно звонить Якову.

— Яша! Ты не поверишь! — сказала она. — Наш корабль возвращается! Наверное, они что-то заподозрили!

— Ирина, немедленно иди в порт! — приказал Яков. — Слышишь?! Ты все должна увидеть своими глазами!

Еще один человек тоже переполошился, увидев возвращающийся в порт сухогруз «Верещагино». Это был Толик. Он схватил бинокль, убедился, что зрение его не обманывает и понесся к отцу с криком:

— Папа! Папа!

Смотритель сидел в своей каморке и возился с оружием.

— Чего шумишь? Ну-ка тихо! — приструнил он сына.

— Папа! Корабль возвращается!

— Какой корабль? — спросил смотритель.

— Наш! Ну, на который мы мину с контрабандой прицепили! Бриллианты!

— Тихо! Что ты несешь?! Как он мог вернуться? Он же на три месяца в рейс ушел, а еще двух дней не прошло! — возмутился смотритель, размахивая пистолетом, который до этого чистил.

— Я своими глазами видел! Корабль вернулся в порт.

— И что?!

— И швартуется к пирсу!

— Ядрена-Матрена! Что за хреновина! Значит, вернулся, говоришь?

— Ага. Вернулся.

— Вернуть его могла только таможня, — стал рассуждать вслух смотритель. — Значит, кто-то стуканул! Пойду, сам посмотрю, что там…

В дверях смотритель остановился, заметив, что идет с оружием в руках. Он вернулся к столу, бросил в ящик пистолет и взял с полки морской бинокль.

— Жди здесь! Никуда не рыпайся, — строго приказал он сыну.

А в это время Самойлов и Буравин с хмурым видом тоже наблюдали, как швартуется корабль.

— Да, рано мы с тобой обрадовались, что убрали Костю от Кати. Вот он уже и возвращается, — заметил Буравин.

— Никуда он не возвращается! — сурово сказал Самойлов.

— В смысле? Не понял.

— Он будет сидеть на корабле, — объяснил Самойлов.

— Ты запретишь ему спускаться на берег?

— Точно. Ушел в плавание, так ушел. Нечего. Буравин одобрительно кивнул головой.

Катя привела Зосю к себе домой. Они зашли в Катину комнату, и тут Катя дала волю чувствам:

— Смотри-ка! Как быстро Лешеньку подобрали. Даже несмотря на то, что калека, — в ее голосе звучала ревность.

— Да брось ты, Катя. Может, это ничего не значит. Подумаешь, они просто вместе купались, не целовались же…

— Вот именно! Только что не целовались! Нет, ну ты посмотри! Какая она хваткая оказалась. Медсестра эта недоделанная, — Катиному возмущению не было предела.

— Зря ты… Я бы не делала таких далеко идущих выводов, — пыталась успокоить подругу Зося.

— И вовсе не зря! Ну ничего, я ее планы-то расстрою! Я что-нибудь придумаю, уж поверь мне. Ей это так с рук не сойдет.

— Слушай, а я наконец-то начинаю понимать… — вдруг прозрела Зося.

— Что тут понимать? Все и так ясно, как белый день! — отрезала Катя.

— А мне ясно, Катюша, что ты со мной не совсем искренна.

— Почему это?

— Да потому, что я вижу: ты все еще любишь Лешу. Ревнуешь его…

Катя неожиданно согласилась:

— Да. Я все еще его люблю. Но это же так… так… бесперспективно!

— Что значит бесперспективно?

— Я не могу связать свою жизнь с инвалидом! Не могу же я потратить свою молодость на дежурство у его постели?! У меня должно быть будущее!

— Но, может, через какое-то время Леша поправится? — предположила Зося.

— Когда? Через год? Два? Десять? Я не смогу выдержать. Не смогу дождаться, когда он встанет!

— А ты и не жди. Не встанет — и не надо, — вкрадчиво сказала Зося.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Катя. — Я не совсем тебя понимаю.

— Забудь его. Найди другого. Клин клином вышибают.

— Как другого? Нет, я не могу. Я же люблю его.

— Ну и что? Пройдет время — и разлюбишь. А пока встречайся с другими, на тебя вон парни пачками западают! Выбери кого-нибудь посимпатичнее… Или ты от своей большой любви в монастырь уйти решила?

— Вот еще! — передернула плечами Катя.

— Так встряхнись, развейся! Нечего себя в четырех стенах хоронить! Это на таких убогих, как Маша, никто, кроме инвалида, не позарится!

— Нет, я как вспомню, что эта дрянь с Лешей… так все внутри кипит!

— Ты же сама сказала, что ваши отношения бесперспективны. Ну и плюнь. Что ты, как собака на сене?

— Я сказала, что эта Маша не будет с Лешкой, значит, не будет! — упрямо заявила Катя.

— А они кажутся вполне счастливыми… — отметила Зося.

Вот именно! Он что, так быстро смог меня забыть, что уже с другой… смеется? И самое отвратительное в этой ситуации, что где-то в глубине души я чувствую, что меня бросили!

— Ну и что?

— А это — моя привилегия! Бросить могу только я! Катя искренне в это верила, ведь она чувствовала себя королевой.

— Катя, да плюнь ты на них! — посоветовала Зося. — Ты говоришь, как старая дева, у которой был последний шанс.

— Да, я молода и красива, — с уверенностью сказала Катя. — Я помню об этом.

— Вот именно.

— Так что, теперь об меня можно ноги вытирать?

— Ну вот. Опять по новой! Не заводись! — стала успокаивать подругу Зося.

— Кстати, почему Маша была с ним в море?

— Ну, не знаю, наверное, захотелось искупаться, — предположила Зося.

— Нет, я не об этом!

— А о чем?

— Ведь его мать не разрешает Леше даже близко подходить к воде, после того, как он упал с корабля. Он же чуть не утонул! А эта Маша его туда привела!

— Но не утонул же он тогда. Я вполне понимаю Лешу, он — моряк. И его тянет, так сказать, к родной стихии. Ему там становится легче.

— Это не аргумент! — сердито сказала Катя.

— А разве тебе не жалко Лешу? Он выглядел в воде таким счастливым… — Зося говорила правду.

Катя задумалась.

— Конечно… — согласилась она. — В море он казался совершенно нормальным. То есть таким, как прежде… Я даже на какую-то секунду забыла, что он — калека.

— Вот видишь. Он тоже хочет забыть, что болен.

— Но, к сожалению, он неизлечим! Давай смотреть на вещи трезво! — резко оборвала подругу Катя.

— Да, — вздохнула Зося. — По крайней мере, так говорят врачи.

— А ты представляешь, что будет, если я выйду за него замуж? Как это, таскать его на себе, сажать в кресло, убирать за ним?! — такая перспектива приводила Катю в ужас. — И так — всю жизнь! Всю! Это может убить любую любовь. Даже самую сильную!

— Действительно. Это очень тяжело… — согласилась Зося. — Но как же Маша все это выносит?

— А ты думаешь, ей нужен Леша? Калека этот? — зло усмехнулась Катя.

— Не понимаю… Что ты имеешь в виду? — Зося с удивлением посмотрела на Катю.

— Да деньги ей его нужны! — почти выкрикнула Катя.

— Деньги? Не смеши меня! — возразила Зося. — Она не производит впечатление леди с далеко идущими планами. Обычная простушка.

— Она просто очень хитрая! — Ей деньги нужны, как воздух. Я была у нее дома, — сообщила Катя.

— И что? Все плохо?

— Да хуже некуда. С хлеба на воду со своей бабушкой перебивается.

— Тогда, пожалуй, я с тобой могу согласиться.

— Еще бы! — продолжала Катя. — Ей подвернулся шанс породниться с богатой семьей и разом решить все свои проблемы. Такого никто не упустит.

— Ты открываешь мне глаза, подруга.

— Ради такого простого способа изменить свою жизнь что угодно сделаешь. Даже горшки будешь выносить.

— Ну-у… — засомневалась Зося.

— Но ничего! Я найду способ, как вывести ее на чистую воду! — пригрозила Катя.

Она даже приблизительно не представляла себе, как это можно сделать.

Буравин и Самойлов стояли и смотрели на корабль. Подъехал милицейский бобик и из него вышел следователь.

— Приехал твой дружок, язви его… — вполголоса сказал Буравин.

— Витя, держи себя в руках, — предупредил Самойлов. Следователь подошел к ним и спросил:

— Ну что? Начнем?

— Документы мы тебе предоставили. Ничего незаконного мы на корабль не грузили. Остальное — твоя проблема, — холодно ответил Буравин.

— Делай то, что должен, Гриша. Моего слова тебе недостаточно. Вот корабль — ищи, — поддержал Буравина Самойлов.

Следователь согласно кивнул:

— Хорошо. Тогда пойдемте со мной.

Полина так и не дождалась Буравина и вернулась на работу, не заметив, что следом за ней тихонько идет Таисия. Подойдя к двери, она снова позвонила Буравину:

— Витя?! Что-то случилось? Я волнуюсь, потому что мы договорились встретиться, но ты не пришел. На работе? Как — вернули корабль? Ну да, понятно. Извини, что отвлекаю. Нет, я не обиделась. Просто очень хотелось тебя увидеть. Я все поняла. Когда мы сможем встретиться?

Пока Полира разговаривала, Таисия .стояла за ее спиной и слушала, но после вопроса о встрече она подала голос:

— Насколько я понимаю, ты разговариваешь с моим мужем?

Полина резко обернулась и машинально прижала телефон к груди.

— Ну-ка, дай мне трубочку… — попросила Таисия. Полина отдала.

— Алло, Витя? — спросила Таисия, но ответа не получила. — Испугался. Бросил трубку. Так о чем ты хотела поговорить с моим мужем? Может, я смогу его заменить? Я думаю, у нас найдется тема для разговора. Правда, Полина? Почему ты не отвечаешь? Я попала в точку?

— Да, ты права, Таисия. Я звонила твоему мужу, — призналась Полина.

— Приятно слышать правду и неприятно, что эта правда такова.

— Женщины помолчали.

— Я вижу, ты не стремишься поддержать нашу беседу, — отметила Таисия. — У вас с Виктором от меня какие-то тайны.

— Нет, — возразила Полина.

— Очевидно, сегодня день коротких, односложных ответов. Ты не хочешь со мной разговаривать?

Полина вздохнула:

— Понимаешь, Таисия, я звонила Виктору по делу…

— По какому делу? — с нажимом спросила Таисия.

— Я хотела поговорить с ним… о Кате.

— Говори со мной, — предложила Таисия. — Катя и моя дочь тоже.

— Катя сказала одну вещь… — Полина замялась.

— Ну смелее, такое ощущение, что я из тебя клещами каждое слово вытягиваю.

— В общем, Катя сказала, что любит Костю. И меня это очень тревожит…

— Не вижу никаких причин для тревоги. Девочка пытается сделать свой выбор между двумя молодыми людьми. Это вполне допустимо в ее гады.

— Да, но… — начала было Полина.

— Вопрос в другом… — перебила ее Таисия. — Вопрос в том, почему ты хотела обсудить это именно с Виктором, а не со мной? Я все-таки больше занимаюсь нашей дочерью, у нас с ней доверительные отношения. Я — ее мать!

— Возможно, ты права… — согласилась Полина. — Наверное, мне нужно было обратиться к тебе.

— К тому же мы — подруги. Или нет?

— Ну… просто в последнее время я чувствую напряженность в наших отношениях, — мягко ушла от ответа Полина.

— Наконец-то! — Таисия деланно засмеялась. — Я уже давно ее чувствую. Но, надеюсь, это не помешает нам поговорить о моей дочери. Давай начистоту.

— Начистоту? — Полина неуверенно посмотрела на Таисию и вдруг решилась. — А если начистоту, то твоя Катя ведет себя, как последняя шалава!

— Что?! Я хочу, чтобы ты повторила свои слова. Может, я чего-то не поняла?

— Ты все правильно поняла. Твоя дочь ведет себя, как шлюха! Причем, каких еще поискать! Она — насквозь фальшивая!

Наконец-то Полина говорила то, что давно хотела сказать. В ее глазах появилась решимость.

— Какое ты имеешь право так оскорблять мою дочь?! — негодовала Таисия.

— Имею! Жизнь показывает, что твоей Кате вообще нельзя верить. Поэтому я не верю, когда она заявляет, что любит Костю. Леше она тоже клялась в любви, а потом его бросила!

— Это не ее вина! Так сложилось! — встала на защиту дочери Таисия.

— Так сложилось, что она поступила подло! Вот как я считаю! И поэтому я хочу, чтобы она держалась подальше от моих сыновей! И от Кости, и от Леши!

— Не смей обвинять мою девочку, не тебе рассуждать о морали! По крайней мере, она не отбивает чужих мужей!

Наконец-то обе женщины высказались до конца.

Маша с Алешей вернулись домой. Маша стала раскладывать вещи.

— Забавное у тебя полотенце. С именем, — заметила она.

— А мы с Костей в детстве всегда спорили, путали, где чье. Вот нам мама и стала именные покупать, — объяснил Алеша.

— Еще мокрые… — Маша стряхнула полотенце.

— Надо повесить на улице… — предложил Алеша.

— Нет. Я заберу их с собой и высушу дома, чтобы никто не заметил. Это же наш секрет, — Маша озорно улыбнулась и положила полотенце в пакет.

— А завтра мы снова пойдем на море? — с надеждой спросил Леша.

— Если полотенца высохнут, — пообещала Маша.

— Маша, я серьезно. Пойдем?

— Конечно. Тебе ведь понравилось?

— Очень. Маша, я сегодня был так счастлив! — Алеша просто сиял. — В воде я как будто парил в воздухе, это было как во сне.

— Это прекрасно. Если летаешь во сне, значит, растешь. Алеша засмеялся.

— Ты опять шутишь. А ты здаешь, я даже немного пожалел, что я не рыба.

— Рыба? — переспросила Маша. — Фу! Такая скользкая, противная.

— Зато рыбе не нужны ноги. В воде я чувствовал себя таким же, как раньше. Как будто я такой же, как все.

— Леша, ты и есть такой, как все. Даже лучше…

— Но, к сожалению, действительность говорит мне о другом, — Алеша погрустнел.

— О чем?

— Она каждую секунду напоминает мне о том, что я… инвалид.

— Не говори так!

— К сожалению, забыть об этом я не могу.

— Но ведь, когда ты плаваешь, ты об этом забываешь? — спросила Маша.

—Да.

— Значит, когда-нибудь сможешь забыть совсем. Ты поправишься, Леша.

Как только Ирина вошла в квартиру, Яков бросился к ней:

— Ну, что там? Что происходит в порту?

— Если одним словом — катастрофа. Корабль трясут по полной схеме, вся милиция города участвует в операции, никого не пускают, команда сидит на корабле.

Яков без сил опустился в кресло, морщась:

— Черт, сердце…

— Сейчас!

Ирина достала из склянки пузырек и накапала из него в стакан с водой. Яков выпил.

— Тебе нельзя так переживать, Яша. С твоим сердцем…

— Да черт с ним, с сердцем! Рассказывай дальше. Они что-нибудь нашли? — волновался Яков.

— Не похоже.

— Слава богу, значит, есть еще надежда. Кто же мог стукнуть? Кто знал об этом, кроме участников перевозки? — размышлял Яков.

— А почему ты уверен, что нас кто-то заложил? Может, это случайность? — удивилась Ирина.

— Подумай сама: вся милиция города — на один корабль, который вернули в порт! Нет, дорогая, таких случайностей не бывает…

— Да, похоже, ты прав. Но кто это сделал? Что ты на меня так смотришь? Ты хочешь сказать, что это я сама себя сдала милиции? — завелась она.

— Нет, конечно, нет, что ты. Я подумал — может, ты кому случайно сказала… в разговоре… — неуверенно начал Яков, но жена его прервала:

— Я не такая дура, чтобы болтать о подобных вещах. Подумай лучше о себе — может, сам кому растрепал?

— Ира, это даже не смешно!

Тогда хватит болтать ерунду, давай думать, откуда утекла информация, — предложила Ирина. — Послушай, а может, это все из-за Кости? Ведь он же был на борту. Вдруг он у них под колпаком? Ты ведь совершенно его не знаешь, мало ли что он за фрукт.

— Ну, он все-таки твой родственник… — протянул Яков.

— Это что, гарантия его честности? — недоверчиво фыркнула Ирина.

— Конечно, нет. Честные люди не занимаются контрабандой. Но я не думаю, что он связан с милицией. Не тот человек, поверь моему опыту. Я разбираюсь в людях…

— Вижу, как ты разбираешься. А если они его сейчас возьмут, придавят хорошенько и он тебя сдаст? — спросила его жена.

Яков отмахнулся:

— И что с того? Я ему в лицо рассмеюсь и скажу, что ему все приснилось. Будет всего лишь мое слово против его. Отпечатков моих пальцев нигде нет, я прикасаюсь к товару только в перчатках. Я лично нигде не светился, а пальчики на пакете только Костины, так что нам бояться нечего.

— Как это нечего? Ты в своем уме? Если они найдут камни, мы все потеряем! — Ирина упала в кресло, закрыв лицо руками. — Предлагаешь сидеть сложа руки? И смотреть, как наши денежки уплывают из-под носа?!

— Еще ничего не уплывает, — возразил Яков.

— Я видела это собственными глазами! Не сегодня-завтра они их обнаружат! Я смотрю, тебя ничего не волнует! Я из-за этих камней столько вынесла! Я сто раз свободой рисковала!.. А ты готов все упустить! Какой же ты мужик?! Ты — просто тряпка! — кричала в запале Ирина.

— Ира, ну почему ты сразу переходишь на личности? Это не интеллигентно.

Но она не унималась:

— А кто мне говорил, что все организует?! Кто говорил, что у него все под контролем?! И что теперь ты мне скажешь? «Ирочка, не волнуйся»? Ты ничего не можешь! Ничего! Какая я дура, что связалась с тобой, беспомощным идиотом. Вот и сиди себе дома. А я буду действовать.

И она кинулась к выходу.

— Куда ты собралась? Опять в порт? — заволновался Яков.

— Нет. Пойду навещу сестренку. Я хотя бы выясню, почему остановили корабль. И что там вообще происходит. Полина должна знать, ведь это — корабль ее мужа.

— Только, Ирочка, поаккуратнее, пожалуйста. Чтобы никто ничего не заподозрил… — попросил ее муж.

— Спасибо за совет, — язвительно ответила Ирина. — Без тебя бы я не поняла. Счастливо оставаться, организатор!

Подавленный Яков не нашелся что ответить.

Буравин, Самойлов и следователь напряженно ждали, пока таможня сделает свое дело. Когда к следователю подошел таможенник со списком команды в руке, тот, не глядя, взял документы:

— Проверили?

— Да. Отсутствует один член экипажа, — доложил таможенник.

—Кто?

— Константин Самойлов. Повисла неловкая пауза.

— Что значит — менеджера нет на судне? Он что, за борт спрыгнул? — недоуменно спросил следователь.

— Выясняем… Все бумаги на груз и маршрут на месте. Проверили — все в порядке, — отрапортовал таможенник.

— Обыщите все судно. Если Константин Самойлов найдется — немедленно ко мне. Свободны, — Буряк повернулся к Самойлову.

— И где же твой сын, Боря? — спросил он.

— Я знаю об этом столько же, сколько и ты, — удивленно пожал плечами Самойлов.

— Ты позвонил ему на борт и предупредил? Неужели ты не понимаешь, что прятать его сейчас — просто глупо! Ведь ты не помогаешь, а только вредишь своему сыну! — объяснил следователь.

Самойлов зло уставился на него.

— Я повторяю, что не имею понятия о местонахождении сына, — сказал он, чеканя каждое слово. — И потом, ты ведь уверял, что остановил судно для повторного досмотра. Так пожалуйста — у тебя все документы на руках. Судно перед тобой. Зачем тебе Костя?

— Он — официальное лицо на судне и обязан присутствовать при досмотре, — объяснил следователь.

— Не морочь мне голову, Гриша. Тебе недостаточно нас — владельцев компании? — недоумевал Самойлов.

— Борис, ты не прав… — начал было следователь, но его прервал Буравин:

— Вы, кажется, хотели искать контрабанду? Так давайте, ищите.

— И найду, можете не сомневаться, — прямо взглянул ему в глаза следователь.

Он сел за стол и принялся изучать судовые документы. Обстановка была накалена до предела. Вернувшийся таможенник доложил:

— Судно полностью осмотрено. Никаких признаков провоза контрабанды не обнаружено.

— Что и требовалось доказать, — мрачно бросил Виктор.

— Менеджера нашли? — не обратил внимания на его реплику следователь.

— Никак нет. Объявлять в розыск? — спросил таможенник.

— Подождите пока. Свободны. Следователь развернулся к Самойлову:

— Где он, Боря? Зачем ты посадил его на корабль? Скажи мне все, что знаешь. Я прошу тебя как друга.

— Я знаю только то, что мой сын ни в чем не виноват. Это никак не связано с тобой.

— А с чем это связано? Ну говори, говори, черт тебя побери! — стукнул кулаком по столу следователь.

— Да, это я его отправил. Но не от тебя, а от Кати — дочки Буравина. Этот дурак вообразил себя Ромео… А она ведь — невеста Алеши! Не мог же я смотреть на это сквозь пальцы? У меня не было другого выхода, — сдался Борис. Он до последнего не хотел посвящать посторонних в семейные дела.

— И это все? — недоумевая, уточнил следователь.

— А что, этого мало? — округлил глаза Самойлов. — Подумать только — брат, забыв о совести и чести, крутит роман с невестой брата-инвалида!

— Да, дела… Но в любом случае мне надо" с ним встретиться и поговорить. Поэтому вот что, Боря. Я пока не буду объявлять его в розыск. Я разрешаю тебе самому найти сына. До утра. Если до восьми ноль-ноль его не будет в моем кабинете — извини, пусть пеняет на себя, будь он хоть трижды Ромео.

Недовольный Буравин подал голос:

— Ну что, досмотр закончен? Раз вы ничего не нашли, мы можем, наконец, отправлять судно?

— Я понимаю твой настрой, Витя. Но судно пока никуда не пойдет, — заявил Буряк.

— Это еще почему?! Ты понимаешь, что мы теряем деньги?! — взвился Буравин.

— Понимаю. Но и ты меня пойми. Мне поступил сигнал, я обязан все проверить, — сдержанно ответил следователь.

— Но ведь ты уже проверил! Чего ты еще ждешь?! — взорвался Буравин.

— Да, мы убедились, что внутри корабля ничего нет. Но это совсем не значит, что мы все проверили.

— Ты на что намекаешь? Что ты имеешь в виду?! — горячился Буравин.

Буряк поднял голову и спокойно сказал:

— То, что теперь очередь внешнего досмотра. Судно пока никуда не идет. Утром я вызываю водолазов, — и следователь ушел.

Самойлов повернулся к Буравину:

— Ну что, Витя? Поехали по домам? Смысла здесь находиться дальше я лично не вижу.

Буравин кивнул и встал.

— Я тоже. Завтра с утра приедем, проследим за тем, как все пройдет.

Самойлов укоризненно смотрел на него.

— Зря ты, Витя, так кипятился… С Гришей разговаривал так, будто — он твой враг!

— А как я должен был разговаривать?! Или, может, ты считаешь, что это все нам на руку?! Мало того, что рейс на грани срыва, так еще и молва пойдет черт те какая! — огрызнулся Буравин.

— Это да… — невесело вздохнул Самойлов.

— Ты же прекрасно знаешь, как быстро сработает испорченный телефон! — продолжал Буравин. — Все это — отличный повод нашим конкурентам с нами поквитаться! Просто подарок! И вся наша с тобой репутация — псу под хвост!

— Но что мы можем сейчас сделать?! Ничего! — развел руками Самойлов.

Буравин вздохнул и добавил:

— А еще мне очень бы хотелось знать, где твой сын.

— Мне тоже, — задумчиво произнес Борис. — Есть одно место, куда он мог пойти…

— Куда?

— К Кате, — предположил Самойлов. Буравин кивнул:

— Ну что ж, мы должны проверить это. Поехали. Если он там — запретим им видеться!

— Поехали, — согласился Борис.

Катя лежала на диване, листая модный журнал, в компании сочных фруктов и бутылки вина. Пришла Таисия и, не говоря ни слова, налила себе вина и выпила.

— Мама, что случилось? — удивленно вздернула брови Катя. — На тебе лица нет.

— Ничего, не обращай внимания. Просто встретилась сейчас с одной очень неприятной особой. Но это не важно. Я про нее уже забыла. Как у тебя дела? — постепенно приходя в себя, спросила Таисия у дочери.

— Я тоже встретила сегодня кое-кого.

— Кого же? — полюбопытствовала мать.

— Лешу! Он купался в море с этой своей сиделкой. С Машей.

— Да ты что! Он уже купается? — удивилась Таисия.

— Да! И ведет себя, как совершенно здоровый человек, — веселится, смеется, и эта Маша вместе с ним, представляешь? — возмущенно продолжала Катя.

— Представляю. Не понимаю только, почему ты так переживаешь. Пусть себе купается на здоровье. Неужели то, что ты увидела сегодня на море, тебя задело?

— Задело! — резко ответила Катя.

— Надеюсь, ты не собралась в пику этой Маше снова восстанавливать отношения с Лешей? — осторожно поинтересовалась Таисия.

— Да ты что?! Я еще не сошла с ума! — дернула плечом Катя. — Мама, этот Леша мне совершенно не нужен!

— А Костя?

— Костя? Не знаю… Если бы он был рядом… Но ведь он ушел в рейс… — неуверенно отвечала дочь. — Я совсем запуталась, мама. Когда рядом Леша — мне дороже он, когда Костя — тогда ближе Костя. Не понимаю, что все это значит.

— Это может значить только одно — ты не любишь ни того, ни другого, — объявила Таисия.

— Ты в этом уверена? — вздохнула Катя.

— Конечно. И вообще, Катя, послушай меня: забудь ты их обоих. Я тебе уже который раз это повторяю! Переверни эту страницу, как будто ее и не было.

Таисия взяла второй бокал и налила вина.

— Давай выпьем за то, чтобы эта семья навсегда ушла из нашей жизни, — торжественно предложила она. — За твое будущее, дочка! Счастливое и безоблачное!

И чокнувшись бокалами, мать и дочь выпили.

Ирина позвонила в дверь Самойловых. Открыла ей Полина.

— Здравствуй, Ира.

— Здравствуй, Поля. Борис дома? Или он, наверное, еще на корабле, да?

— На каком корабле? Их корабль еще утром отправился в море, — недоумевая, взглянула на нее сестра.

— Но ведь корабль вернули. Постой, ты что, ничего не знаешь? — удивилась Ирина.

— Нет. А что случилось? — заволновалась Полина.

— На корабле обыск, милиция, таможня… — стала рассказывать Ирина. — Я думала, ты в курсе. Я, собственно, и хотела узнать, в чем проблема.

— Значит, они в порту… Так вот почему он не пришел, — задумчиво протянула Полина.

— Кто не пришел? — не поняла Ирина.

— Виктор.

— Буравин? А при чем тут он? Я что-то не понимаю. Ирина прошла за сестрой в гостиную:

— Ну, сестренка, рассказывай, что там у тебя за история приключилась с Буравиным? Я же вижу — ты сама не своя.

Они сели на диван, и Полина, собравшись с мыслями, рассказала:

— В общем, мы должны были сегодня встретиться с Виктором. Я его ждала, а он не пришел и не позвонил даже. А эта встреча должна была быть очень важной для нас обоих. Вот, собственно, и вся история.

Ирина посмотрела на сестру испытующе:

— Ты чего-то не договариваешь, дорогая. Чем же так важна для тебя была именно сегодняшняя встреча?

— Ну, скажем так, она многое прояснила бы в наших с ним отношениях. Вернее, я хотела прервать их, пока они не начались. Чтобы ни у кого не возникало никаких иллюзий, понимаешь?

— Нет, сестренка, не понимаю! — покачала головой Ирина. — Я не понимаю, почему ты хочешь сама себя лишить счастья и отказаться от единственного любимого тобой человека.

— Потому что я люблю не только его, но и своих детей. Ты знаешь, мне кажется, что все, что произошло с Лешей, все несчастья, свалившиеся на него в последнее время, — это моя вина. Дети расплачиваются за грехи взрослых.

— Бред, — не согласилась Ирина.

— И для Вити это тоже плохо. Таисия его подозревает, выслеживает. Представляешь, она сегодня явилась ко мне, и мы ругались с ней, как две базарные торговки! — сокрушенно покачала головой Полина.

— А почему ты решаешь за него? Что ему плохо, а что — хорошо. Да на Таисию ему — тьфу и растереть. Ведь он же любит тебя, ты не можешь об этом не знать, Поля!

— Знаю. И это еще одна причина, по которой нам надо расстаться.

— А теперь, хочешь, скажу, что тебе действительно нужно сделать? Уйти от Бориса, — заявила сестра. — Ведь ты никогда не была счастлива с Самойловым!

— Откуда ты можешь это знать? Тебя не было здесь много лет! — возразила Полина.

— У тебя это на лбу написано. Поэтому хватит винить себя в несуществующих грехах. Не мучай себя, сделай то, чего тебе хочется больше всего.

Полина выглядела растерянной и, слушая Ирину, едва не плакала.

— А может быть, ты все это говоришь только для того, чтобы я развелась с Борисом, и он стал свободным? — вдруг предположила она.

— Не поняла… — протянула Ирина.

— Да все ты прекрасно поняла! Я же знаю, что когда-то давно ты была в него влюблена. Может, и в тебе былые чувства к нему еще не угасли? — язвительно спросила Полина.

Сестра встала и гордо выпрямилась.

— Я понимаю, — холодно сказала она, — что тебе хочется уколоть меня, потому что тебе нечего возразить. Поступай как знаешь, Полина, это твоя жизнь… Просто я тебе не чужая и хочу только добра…

Полина вскочила:

— Ирочка, извини, не обижайся на меня. Я сама не знаю, зачем это ляпнула…

— Я на тебя не обижаюсь. Только советую подумать еще вот о чем — нам с тобой давно уже не двадцать. А бабий век короток, и надо успеть еще стать счастливыми. Нам обеим, — с этими словами Ирина ушла, оставив сестру в расстроенных чувствах.

Чтобы немножко отвлечь себя от дурных мыслей, Полина решила заглянуть в комнату Алеши. Сын зябко кутался в одеяло.

— Что с тобой? Тебе нехорошо? — встревоженно спросила Полина.

— Все в порядке, мама, не волнуйся. Просто мне что-то холодно, согреться никак не могу, — ответил сын.

Полина заботливо подоткнула ему одеяло:

— Может, принести тебе горячего чаю?

— Это было бы здорово. С абрикосовым вареньем, — попросил Алеша.

— Конечно, сынок, сейчас сделаю. Ты уверен, что с тобой все нормально? — обеспокоенно уточнила мать.

— Мы, наверное, перегуляли сегодня с Машей… Слишком много свежего воздуха за один раз, — предположил Алеша.

— Ну, хорошо, дорогой, сейчас принесу тебе чай. Отдыхай, сынок.

— Спасибо, мама.

Но когда Полина вернулась, Леша уже лежал в беспамятстве, бисеринки пота выступили на его лбу, он тяжело дышал и весь горел. Перепуганная Полина бросилась вызывать врача.

А Леше становилось все хуже. Мечась от жара по кровати в горячечном бреду, он видел странный сон. Ему снилась Маша в необычной старинной одежде, в странных украшениях атлантов.

В бреду Леша шептал пересохшими губами:

— Марметиль… Марметиль…

Врач не заставил себя долго ждать. Когда он закончил осмотр Алеши, Полина в панике спросила: „

— Что с ним, доктор?

— Боюсь, что все очень серьезно, у него высокая температура. Это похоже на воспаление легких, — серьезно ответил врач. — Он очень сильно простужен. Как это могло произойти, ведь он, наверное, все время дома?

— Ну почему все время? Он выходит на прогулки, — возразила Полина. — Ведь сегодня тепло, они с Машей Никитенко гуляли в парке.

— С Никитенко? Да, с ней он не мог нигде простудиться. Когда она работала у нас в больнице, она показалась мне очень добросовестной и грамотной, — вспомнил врач.

— Что же делать? Неужели его придется везти обратно в больницу? — тревожно уточнила Полина.

— Боюсь, что стационарное лечение было бы лучше, — ответил врач.

— Но ведь он только что оттуда. Ему дома стало намного лучше, я ума не приложу, как могло такое случиться. Может, все-таки необязательно в больницу? — уговаривала Полина.

— Ну что ж, давайте пока подождем. Я ему сейчас сделаю укол, снизим температуру, а утром посмотрим. Я зайду к вам перед работой. Но если положительных изменений не произойдет, потребуется госпитализация.

— Хорошо. Спасибо вам, Павел Федорович, — Полина с тревогой следила за тем, как врач наполнял шприц и делал укол, ее глаза были полны слез.

Зинаида собирала на стол к чаю, когда домой вернулась Маша.

— Машенька, как ты вовремя. Как раз чай поспел. Садись к столу, — обрадовалась бабушка.

— Отлично! Я шла и просто мечтала о горячем чае, — улыбнулась Маша.

— Одно удовольствие на тебя смотреть, когда ты такая… радостная…

— Это все из-за Алеши. Представляешь, мы сегодня с ним купались в море! — сообщила Маша.

— Да ты что? Неужели он уже может плавать? — всплеснула руками Зинаида.

— Конечно! Ему лучше с каждым днем. Он становится просто другим человеком, в нем проснулось желание жить. Я уверена, что он пойдет на поправку.

— Дай-то бог, — и, подумав, Зинаида спросила: — Скажи мне, внучка, а как тебя называет твой Алеша?

— Машей, как же еще? — недоуменно взглянула на нее внучка.

— Точно? И никак иначе?

— Нет, бабушка. А как он меня еще может называть? — еще больше удивилась внучка.

— Ну, мало ли… Достать еще варенья? — перевела разговор на другую тему Зинаида.

— Спасибо, мне он очень нравится.

Зинаида подлила Маше еще чаю, но было видно, что она при этом думает о чем-то своем. Маша вдруг побледнела и замерла.

— Что случилось, внучка? Тебе нехорошо? — всполошилась Зинаида.

— Нет, со мной все в порядке… Что-то происходит с ним! — прошептала Маша.

— С кем?

— С Алешей! Я должна немедленно пойти к нему! — и, вскочив, Маша начала собираться.

— Ты ведь только пришла! — ахнула Зинаида.

— Бабушка, мне нужно уйти, я чувствую, что может стрястись беда.

Зинаида заслонила ей дорогу.

— Никуда я тебя не пущу! Ты что — среди ночи, одна, через весь город!

— Бабушка, пойми, мне надо! Я чувствую, что ему плохо! Мне нужно быть там, не держи меня, — и Маша убежала, оставив Зинаиду в тревоге и растерянности.

Костя тихо вошел в свой кабинет в аптеке. Он подошел к стеллажам, достал из коробки на стеллаже пару медицинских перчаток, натянул их и стал шарить по ящикам.

— Ну где же они, где,.. Куда же я их засунул… — бормотал, он.

Наконец, в коробке на какой-то дальней полке он нашел то, что искал, — упаковку с ампулами теми самыми, которые использовал, чтобы усыпить Алешу.

— Отлично… Вы меня чуть не погубили, вы меня и спасете! — криво усмехнулся Костя и спрятал коробку в карман.

Выйдя из аптеки, он направился к дому Никитенко. Он уже был рядом, когда заметил Машу, выбежавшую из дома. Костя едва успел отшатнуться за угол, и Маша пробежала мимо, не замечая его. Костя перевел дух и довольно улыбнулся: путь был свободен. Медленно и осторожно приблизившись к окну Машиной комнаты, Костя залез в него.

Спрыгнув с подоконника, он огляделся, пытаясь сориентироваться, затем достал коробку с ампулами из-за пазухи и задумался: куда же ее можно засунуть? Решившись, он подошел к столу, открыл верхний ящик и неожиданно локтем задел вазочку с цветами, стоящую на краю стола. Вазочка упала и с грохотом разбилась. Костя, дрожа от страха, заметался по комнате.

На шум в комнату заглянула Зинаида. Осмотревшись, она заметила открытое окно и вздохнула:

— Опять этот сквозняк… Что ж такое?!

Закрыв окно, она вышла, так и не увидев спрятавшегося за дверью Костю. Отдышавшись и придя в себя, Костя открыл тумбочку и засунул коробку в дальний-дальний угол, прикрыв ее всяким хламом. Тревожно оглянувшись, Костя быстро вылез в окно.

Вечером Зинаида снова заглянула в комнату, чтобы полить цветы. Увидев широко распахнутое окно, она удивленно покачала головой.

— Интересное дело! Я же точно помню, что закрыла его! Почему оно снова распахнуто?! — Она подошла и закрыла окно, проверив шпингалет. — Ну вот, теперь смотри у меня! — погрозила она окну и вышла.

Полина открыла дверь перепуганной Маше.

— Маша, ты? — удивилась Полина.

Маша, взволнованная, запыхавшаяся, выдохнула с порога:

— Как Леша?! Что с ним?!

— Ему очень плохо, — сокрушенно сказала Полина.

— Я чувствовала… Я так и знала! — всплеснула Маша руками.

Полина пропустила девушку в прихожую.

— Проходи! У него сейчас врач, поговори с ним, — предложила она.

— Да, конечно. Спасибо, — согласилась Маша. Рядом с Лешиной кроватью сидел обеспокоенный врач. Маша тихо зашла и стала у него за спиной. С волнением смотрела она на Алешу, который метался в горячечном бреду. Было слышно, как он все время повторяет:

— Марметиль… Марметиль, где ты…

Маша удивленно взглянула на врача и тихо спросила:

— Что он говорит? Кого он зовет? Врач только пожал плечами:

— Не знаю. Но то же самое он повторял и в больнице! Какой-то навязчивый бред, — врач уже собирался уходить. — Я все закончил. Теперь ему надо отдыхать.

— Я присмотрю за ним. Подежурю, — охотно вызвалась Маша.

Врач кивнул и, задержавшись, тихо сказал:

— На самом деле я догадываюсь, в чем причина такой скоропалительной болезни.

Маша растерянно посмотрела на него.

— Водные процедуры? — прямо спросил он. — Леша простыл, купаясь в холодной, скорее всего, морской воде. Так? — Маше ничего не оставалось, как покаянно опустить голову.

— Да, — призналась она. — Полина Константиновна мне запретила, но Леша очень просил искупаться в море… Он очень хотел…

Врач скорбно покачал головой. Маша подняла глаза, открыто глядя на врача. С неожиданной убежденностью она произнесла:

— И ему в воде было лучше, честно слово! Он двигался…

— Ты видишь, к чему это привело, — угрюмо ответил врач, кивнув на Лешу.

— Я очень виновата, очень, но я хотела как лучше… А теперь простить себе этого не могу! — ругала себя Маша.

Врач сочувственно похлопал ее по плечу.

— Ну, ладно, ладно. Теперь бесполезно себя казнить, что сделано, то сделано. Вылечим мы Лешку, все будет хорошо.

— Но у него были улучшения, вы мне верите?! — взмолилась Маша.

— Пока это обсуждать преждевременно, — строго возразил врач.

Маша вздохнула.

— Вы… уже сказали всем, почему Леша заболел? — тихо обратилась она к врачу.

— Нет. И не скажу, — пообещал он. — От того, будут ли его родители знать, что ты виновата, или нет, Леше лучше не станет.

— Спасибо, — неловко поблагодарила убитая горем Маша.

— Я понимаю, что ты действовала в его интересах. Но от этого ничего не меняется, — жестко добавил врач.

Маша тихо сказала:

— Простите меня.

Она грустно посмотрела на Лешу. Врач укоризненно добавил:

— Просто на будущее, Маша: не нужно экспериментов. Всего доброго.

Он ушел, а Маша виновато присела рядом с Лешей. Осторожно положила она ему руку на лоб. Неожиданно Леша открыл глаза и посмотрел на нее. Испугавшись, что она его напрасно потревожила, Маша поспешно убрала руку, но Леша прошептал:

— Подожди, не убирай свою руку, мне так легче… Маша снова дотянулась до его лба, и он чуть заметно улыбнулся. Маша смотрела на него с нежностью.

— Ты не уйдешь? — немного по-детски спросил Леша.

Маша, улыбнувшись, ласково сказала:

— Не уйду…

— Спасибо тебе. Спасибо, что ты пришла.

— Я не могла не прийти. Я почувствовала, что тебе стало хуже… Вот и пришла… — объяснила она.

— Знаешь… — после некоторого молчания сказал Алеша. — Мне снился такой странный сон…

— Какой? Расскажи, — попросила Маша.

— Мне снилась ты, — начал Леша.

— Я?! — удивленно вскинула брови Маша.

— Да, но, как будто… Это была ты — и не ты одновременно. И у тебя было какое-то странное имя… «Марметиль», — неуверенно выговорил Леша странное слово.

— Марметиль? — с улыбкой повторила Маша.

— Да! Правда, странно? — внимательно посмотрел на нее Леша и медленно повторил. — «Марметиль»… Оно мне нравится!

— Такое смешное имя… — отозвалась Маша.

— Можно, я буду так тебя называть? — попросил Леша. Но Машу, которая держала его за руку, волновал сейчас вовсе не вопрос своего имени. Виновато глядя на Лешу, она начала извиняющимся тоном:

— Лешенька, прости меня, пожалуйста, это я виновата…

— Маша, ты не при чем! Я сам очень хотел в море, вот и… перекупался! — с жаром запротестовал Леша. Но Маша не собиралась снимать с себя вину:

— Мне не нужно было этого делать…

— Все нормально! Справлюсь, не маленький. Не казни себя. Это я сам во всем виноват, — продолжал настаивать Леша.

В комнату зашла Полина.

— Мам, привет. Мне уже лучше, — радостно улыбнулся ей Леша.

— Я очень рада, — у Полины просто упал камень с души. Она повернулась к Маше и предложила:

— Маша, оставайся сегодня у нас, ты так хорошо на него влияешь…

— Полина Константиновна, я должна вам сказать одну вещь… — смущенно потупившись, пролепетала Маша. Она рискнула поднять на Полину глаза, но тут уверенность ее покинула, и Маша замолчала.

— Что? — заинтересованно спросила Полина.

— Нет, ничего… — покачала головой Маша.

— Еще раз спасибо, что ты пришла, — поблагодарила Полина и ушла.

Алеша повернул к Маше голову и прошептал:

— Ты опять со мной, Марметиль… — сказал он с улыбкой на губах и заснул.

Алеша видел странный сон. Перед ним была Маша в наряде атлантов, которая ласково смотрела на него. Он улыбнулся Маше и спросил: «Марметиль… Какое красивое имя! А что оно значит?» Маша рассмеялась: «На нашем языке это означает „звезда, дарящая любовь"!»

А пока Леша спал, рядом с ним сидела реальная, настоящая Маша. Она ласково держала его за руку и с нежностью смотрела на него. Тихонько потрогав его лоб, она счастливо улыбнулась: температура упала.

Катя, сидя на диване, листала журнал. Зашедшая к ней Таисия села рядом, нежно глядя на дочь.

— Ты чего не ложишься? — спросила Таисия. Катя пожала плечами:

— Не хочу пока.

— Полуночница! Вся в отца, — улыбнулась Таисия, и дочь ответила ей улыбкой.

Взглянув на часы, Катя удивленно спросила:

— Слушай, а почему его до сих пор нет? Тебе не кажется это странным? Ты не волнуешься?

Таисия покачала головой:

— Нет. У них там какие-то проблемы, вот он и задерживается.

Припоминая, Катя воскликнула:

— Ах, ну да! С отправкой рейса. Кстати, я тебе говорила, что Самойлов заставил Костю уйти в плаванье?

— Костю? Интересно… И ты не расстроена? — осторожно спросила Таисия.

Катя в ответ рассмеялась:

— Я?! Да ты что? Уплыл и уплыл! Мне-то что?

— Правильно! С глаз долой, из сердца вон… — довольно кивнула мать.

И вообще, как хорошо, что ты тогда устроила ему эту проверку на вшивость! До сих пор не могу простить ему, что он брал у тебя деньги, чтобы меня развлекать! — продолжала разглагольствовать Катя.

— Вот видишь, что ни делается, все к лучшему. Зато теперь ты прекрасно понимаешь, что это за человек, — охотно поддержала ее Таисия.

— Это точно. Даже вспоминать о нем не хочется, — повела плечами Катя.

Их разговор прервал звонок в дверь. Катя и Таисия удивленно переглянулись.

— У папы свои ключи… Кто это может быть? — шепотом спросила Катя.

— Я пойду, открою, — собралась было Таисия, но Катя отложила журнал и встала.

— Нет, сиди, я сама, — сказала она.

Катя открыла дверь. На пороге стоял Костя. Пораженная Катя застыла от изумления: вот уж кого она не ожидала увидеть здесь и сейчас.

— Костя?! — воскликнула она.

— Ну… В общем, очень глупо это отрицать, — попытался отшутиться Костя.

Катя с негодованием смотрела на него. Но, поразмыслив, она вдруг сделала шаг назад, пропустив Костю в квартиру.

— Интересно! И откуда ты здесь взялся? Ты же должен был отчалить к далеким берегам?! — язвительно спросила она.

— Ну вот, не отчалил… — мотнул головой Костя. Катя скрестила руки на груди и еще более ядовито продолжала:

— Ах, не отчалил… Еще интереснее! И зачем ты сюда явился? Думал, я буду счастлива тебя видеть?!

— Кать, я… — только начал Костя. Но Катя уже завелась и перебила его:

— А может, ты и не ко мне вовсе, а? А к маме?! За очередной порцией денег? За гонораром за выполненную работу! За то, что отвлекал меня от брата на ее деньги!

Костя растерялся.

— Подожди, я все объясню…

— Подонок! — не раздумывая, Катя с размаху залепила ему пощечину.

Усмехаясь, она глядела на схватившегося за покрасневшую щеку Костю.

— Получил? Сейчас еще добавлю! Давай, кругом, шагом марш. Я за тобой дверь закрою, — жестко скомандовала она.

Костя умоляюще смотрел на нее.

— Катя, я все могу объяснить! Выслушай меня. Посмотри, как я выгляжу! Тебя ничего не удивляет?

Катя равнодушно оглядела Костю и пожала плечами.

— Ну, слегка удивляет. Где ты лазил?

— Я сбежал с корабля, — ответил он.

Катя посмотрела на него, как на идиота, и усмехнулась:

— Что?! Сбежал с корабля? Ты обалдел?

— Я сбежал к тебе, потому что я не могу без тебя жить, — объявил Костя.

— Боже, какой пафос! — поморщилась Катя. Но Костя запротестовал:

— Это правда! Как представил, что не увижу тебя так долго… не выдержал, вернулся!

— А мне-то что?! — непонимающе уставилась на него Катя.

— Я тебя умоляю, прости меня… Я понимаю, что некрасиво было брать у твоей матери деньги, но… Я готов был сделать все что угодно, лишь бы ты не вышла за Лешку! — оправдывался Костя. Катя поджала губы:

— Интересная версия…

— Я сейчас говорю правду: Ради тебя я готов на все, — тихо сказал Костя.

Катя недоверчиво смотрела на него, размышляя. Постепенно она остыла и сменила гнев на милость,.

— Ты что, правда, спрыгнул с корабля ради меня? — с некоторой долей самодовольства спросила она.

— Да, — кивнул Костя.

В этот момент в прихожую вышла встревоженная Таисия.

— Катя, с кем ты говоришь? Кто там? — окликнула она дочь и подошла поближе. Увидев Костю, она удивленно остановилась.

— Мама, не мешай. Дай поговорить, — недовольно поморщилась Катя и решительно повернулась к Косте. — Проходи. Идем ко мне в комнату.

Костя улыбнулся и поспешил за ней, победоносно окинув взглядом озадаченную Таисию.

В комнате Катя посмотрела Косте прямо в глаза:

— Неужели это действительно все из-за меня?.

— Конечно! Подумай сама… Все только потому, что я безумно тебя люблю, — убедительно произнес он.

— Ты меня так сильно любишь? — все еще не верила Катя.

— Когда твоя мама попросила меня за тобой ухаживать, я был счастлив, потому что мне представилась возможность быть рядом с тобой… — начал объяснять Костя.

Но Катя, снова не сдержавшись, язвительно бросила:

— Конечно, другой возможности не было!

— Да к тебе подступиться нельзя было! Ты же только о Лешке думала! — сокрушенно отозвался Костя.

— Обязательно было брать деньги?! — оскорбленно спросила Катя.

— Я хотел сделать для тебя что-то невероятное… Хотел тебя удивлять… Баловать… Дарить тебе букеты роз… Водить по ресторанам. Как это сделать без денег? — умоляюще заглядывал ей в глаза Костя.

Катя ответила уже более благосклонно:

— В общем, это производило впечатление!

— Ты… Прощаешь меня? — в голосе Кости появилась робкая надежда.

— Скажем так, я на тебя уже не так сильно сержусь, — поправила его Катя.

— Спасибо тебе… — счастливо вздохнул Костя.

И тут они услышали, как кто-то открывает ключом входную дверь.

Остановив машину у своего дома, Буравин повернулся к Самойлову.

— Я говорил с Костей, — сказал он. — И ясно дал ему понять, что я против их встреч.

— Я тоже против. Специально хотел отправить от греха подальше… А он тут Ромео из себя разыгрывает! Щенок! — разгоряченно согласился Борис, выходя из машины.

— А ты уверена что Костя у Кати? — вставляя ключ в замочную скважину, уточнил Буравин.

Самойлов, покосившись на него, мрачно протянул:

— Надеюсь, что он все-таки там…

Когда Самойлов и Буравин вошли в гостиную, Таисия удивленно взглянула на них:

— Боря? Не ожидала тебя увидеть.

— Добрый вечер, — поздоровался Борис. А Виктор сразу перешел к делу:

— Катя дома?

— Конечно, дома. А в чем дело? — не понимала Таисия.

— Она одна? — продолжал гнуть свою линию Виктор. Помолчав, Таисия неохотно вымолвила:

—Нет.

— Кто у нее?! — резко дернулся Буравин.

— Витя, что за тон? — оскорбленно спросила Таисия, но мужа не волновали ее переживания.

— Я спросил, с кем она?! — почти выкрикнул он.

— А я не понимаю, почему ты меня допрашиваешь?! Что случилось? — возмутилась Таисия.

— Я хочу знать, кто в комнате у моей дочери! Там Костя?! — предположил Буравин. Таисия молчала, растерянно глядя на мужчин.

А Катя и Костя стояли, замерев, и прислушивались к голосам, раздающимся из гостиной.

— Это — папа, — тихо сказала Катя.

— И, наверняка, он не один, а вместе с моим отцом, — подтвердил Костя.

Из-за двери слышались голоса.

— …А я сейчас пойду и сам проверю! — кричал Буравин.

— Стой, — пыталась удержать мужа Таисия. — Ответь, по какому праву ты так со мной разговариваешь?! Что это за демонстрации?!

— Таисия, если Костя здесь, скажи, чтобы он вышел. Нам надо с ним поговорить, — попросил Самойлов.

— Да при чем здесь твой Костя?! С чего вы вообще взяли, что он здесь? — защищалась Таисия.

— Но ты сама сказала, что Катя не одна! — раздраженно продолжал Буравин.

— Да, но почему у нее должен быть Костя? Что это за фантазии?

— Таисия, послушай, я сейчас тебе все объясню… — уже тише сказал Самойлов. И все перешли на пониженные тона.

А за дверью, затаив дыхание, прислушивались к разговору Катя и Костя.

— Слушай, судя по голосам, они недовольны… — прошептала Катя.

— Да. Я бы сказал, они очень сильно недовольны… — подхватил Костя.

— Сейчас папа все-таки зайдет сюда… И увидит тебя. И что будет? — продолжала Катя.

— Понятия не имею, — растерянно смотрел на нее Костя.

Катя зло огрызнулась:

— Поздравляю! Ты опять меня подставил!

— Я же не специально… — виновато защищался Костя.

— А у тебя всегда это так просто получается, на раз! — продолжала шипеть Катя.

— Подожди, не ругайся. Давай лучше подумаем, как нам из этого выпутаться? Сама понимаешь, я тоже не в восторге… — остановил ее Костя.

Катя пожала плечами.

— А что тут думать? Беги, я тебя прикрою, — предложила она.

— Что значит — беги?! — не понял Костя.

— Спустись с лоджии, здесь не высоко, — холодно ответила Катя.

Костя испуганно уставился на нее. А в это время Таисия продолжала играть благородное возмущение.

— Я все понимаю, но почему вы среди ночи заявились искать Костю у Кати — вот этого я понять, извините, не могу!

— Но мы предположили… — начал было Самойлов. Таисия с раздражением взглянула на них и перебила, обращаясь к мужу:

— И ты тоже с легкостью согласился с мыслью, что к твоей дочери может вот так запросто среди ночи прийти молодой человек, и я его совершенно беспрепятственно пропущу к ней в комнату?

Самойлов и Буравин молчали. Пристыженные Таисией, они чувствовали себя неловко. И тут в гостиную вошла Катя.

— Я слышала, вы говорите обо мне?

— Да, — ответил отец, глядя прямо на нее.

— Что ты хотел у меня спросить, папа? — как ни в чем не бывало спросила Катя.

— С кем ты была там, в комнате? Кто у тебя? Катя сохраняла невозмутимый и уверенный вид.

— Мама тебе уже объяснила. Никого у меня не было, я одна, — не теряя самообладания, ответила она.

И тут случилось неожиданное. В гостиную вошел… Костя!

— Нет. Она не одна. Она со мной. Добрый вечер, — спокойно поздоровался он.

Шокированные и обескураженные, все участники спектакля застыли на месте. Катя потрясенно смотрела на Костю, Таисия лихорадочно соображала, как ей себя вести дальше.

Первым прервал молчание Самойлов. Глядя на сына, он угрюмо констатировал:

— Значит, ты все-таки был здесь! Костя беспечно пожал плечами:

— Как видишь.

— Как ты посмел сбежать с корабля? Я же запретил тебе видеться с Катей, — требовательно спросил Самойлов.

— Ты не можешь мне запретить любить! — с вызовом бросил Костя.

Неожиданно для всех Катя решила встать на сторону Кости.

— А вообще, по какому праву вы распоряжаетесь нашей жизнью? Мы любим друг друга, нравится вам это или нет!

— Катя, ты что? Что ты говоришь?! — обескураженно смотрел на дочь Буравин.

— То, что думаю! — твердо сказала она.

— Да, мы с Катей решили быть вместе. Я ее люблю! — заявил Костя, ободренный поддержкой любимой девушки.

Таисия медленно опустилась на диван.

— Ничего не понимаю… — растерянно развела руками она.

— Мам, а что тут понимать? На самом деле, очень хорошо, что вы — родители — здесь собрались, — Катя, довольная произведенным эффектом, победно улыбалась. — Я очень рада, что вы узнали правду. Потому что вы не даете нам сделать то, на что мы имеем полное право.

И она демонстративно взяла Костю за руку. Оправляясь от шока, Буравин грозно начал:

— Я запрещаю тебе так говорить! И встречаться вам запрещаю!

Но Катя с вызовом бросила ему:

— Этого ты мне запретить не можешь! Я могу делать то, что считаю нужным.

Возмущенный Виктор повернулся к супруге.

— Таисия, это твои игры?!

— Для меня это такая же новость, как и для тебя… — искренне призналась Таисия.

В разговор вмешался Самойлов.

— Костя! Я тоже тебе запрещаю! Подумай о брате!

— А кто подумает обо мне? — вскричал Костя. — Или я тебе уже не сын?!

Отец и сын не понимали друг друга и не могли найти общего языка.

Зинаида зашла на кухню и, глядя на часы, сокрушенно покачала головой. Неожиданно она услышала, как хлопнула входная дверь и кто-то зашел в дом.

— Ну, слава богу, наконец-то! Маш, ну что ты так долго-то, а? — радостно бросилась встречать внучку Зинаида, но в кухню зашел Сан Саныч.

— А это не Маша, это — я! — сообщил он.

— Саныч?! Ты?! — изумилась Зинаида.

Сан Саныч пожал плечами и весело взглянул на нее: —Я!

Зинаида села на табуретку и обеспокоенно прижала руки к груди.

— Ты же ушел в рейс, откуда взялся среди ночи?!

— Ну, вот такой короткий рейс! — в его глазах скакали веселые искорки.

— Саныч, скажи мне честно, лучше сразу скажи: что-то случилось?! — строго потребовала Зинаида.

— Случилось, — согласно кивнул Сан Саныч.

— Что?! — не выдержав, почти выкрикнула Зинаида. Наклонившись к ней, Сан Саныч прошептал:

— Я вернулся!

Ужиная, Сан Саныч рассказал Зинаиде о событиях минувшего дня.

— Вот такие дела, Зина. Видимо, действительно, не судьба мне больше выходить в море, — грустно подытожил он.

— Да ладно тебе, не судьба! — махнула на него рукой Зинаида, но Сан Саныч покачал головой:

— Нет, не пойду больше в море! Вот давал себе слово не ходить — и не надо было.

— Но, с другой стороны, вспомни, сколько раз я тебе говорила: завязывай! А ты меня не слушал! — напомнила она.

— Не слушал! Потому что я — моряк! У меня море — в груди. Я без этого всего жить не могу, я привык к волнам, чайкам… — расписывал Сан Саныч, а Зинаида вздыхала.

— Ну, это я тоже уже сто раз слышала. Ничего, к чердаку своему ты, я вижу, тоже уже привык? — хитро уточнила она.

— Ну… Привык… — протянул Сан Саныч.

— Вот видишь! — победоносно посмотрела на него Зинаида.

— И все-таки первый раз в моей практике такое, чтобы корабль в порт возвращали! — не мог успокоиться Сан Саныч.

— Все когда-нибудь случается впервые. — Зинаиде вдруг стало жаль Сан Саныча, и она накрыла его руку своей: — Ладно тебе, не грусти. Все еще наладится.

Сан Саныч печально вздохнул:

— Да нет. Не наладится. Права ты была, Зина, ну какой из меня моряк? Все, пора на законный отдых. А то только людей смешить…

И он погрузился в грустные раздумья.

Утро не принесло радости в дом Самойловых. За завтраком отец был зол, а сын напряженно молчал. Когда тишина стала уже невыносимой, Костя положил вилку и рискнул начать разговор:

— Папа, дай я тебе все объясню.

— Что ты хочешь мне объяснить?! — мгновенно завелся отец.

— Ты вчера не захотел меня выслушать, но это очень важно. Для меня. Я люблю Катю… — начал Костя, но Самойлов перебил его:

— О твоих девчонках потом поговорим! Какого черта ты сбежал с корабля?

Костя удивленно уставился на отца.

— То есть… Как это «какого черта»?! Ты же сам мне говорил, что все улики — против меня! Что я, по-твоему, должен был делать, когда к кораблю менты нагрянули?! — изумленно спросил он.

Самойлов с негодованием смотрел на сына:

— Надо было прыгать в воду?!

— А что мне еще оставалось?! — продолжал недоумевать Костя.

— Не беспокойся, они искали не тебя, — осадил его Самойлов.

— А кого же?

— Контрабанду, — веско сказал отец.

— Что?! Какую контрабанду?! Это что, шутка? — потрясенно спросил Костя.

— Если и шутка, то совсем не смешная, — мрачно ответил Буравин и встал, надевая пиджак. — Собирайся, поехали, пока мать спит.

— Куда? — озадаченно взглянул на него Костя.

— В порт! С тобой очень хотел поговорить Гриша. Все. Даю тебе пять минут на сборы, — жестко сказал Самойлов и вышел, оставив сына в полном смятении.

Потрясенный, он обхватил голову руками:

— Вот влип… Черт!

Тем же утром в каморке смотрителя нервничали Толик и Жора.

— Не нравится мне вся эта суматоха! — бормотал Толик.

— А кому нравится? — нервно огрызнулся брат. Толик задумчиво смотрел вдаль, размышляя вслух:

— Не понимаю, почему такой шум? Кто мог стукануть?

— Откуда я знаю? Сейчас папа все выяснит. Не думаю, чтобы эта шумиха нам спутала карты, — с надеждой предположил Жора.

— Ага, в порту кишат менты, а мы, типа, в шоколаде! Тебе что, не страшно? — испуганно взглянул на него Толик.

— Страшно. Но… Подождем, может, все еще образуется, — ответил Жора.

В комнату зашел смотритель и мрачно посмотрел на сыновей. Его тяжелый взгляд говорил об одном: все вовсе не образуется. Жора вскочил ему навстречу.

— Ну? Что там? — взволнованно спросил он.

— Есть новости. И очень плохие, — не стал понапрасну обнадеживать их отец.

— Да что там еще могло случиться?! — нервно выкрикнул Толик.

— Запахло жареным. У корабля работают водолазы, — веско сообщил смотритель.

— Что?! — взвился Толик.

— Все. Приплыли, — мрачно вымолвил Жора. Трудно было рассчитывать, что все закончится так, как они хотели бы. В Каморке смотрителя царило нервное напряжение.

— В общем, парни, дела у нас хуже некуда. Если таможня найдет груз… — тут смотритель сделал многозначительную паузу.

— Да не найдет, пап! — храбрился Жора.

— Скажешь гоп, когда перепрыгнешь! Ты понимаешь, что мы реально можем попасть на такие деньги, что мало не покажется! — грозно осадил его отец.

Жора вздохнул:

— Ну да… Придется Косте вернуть задаток…

— Идиот! Тут задатком не обойдется! Хозяин может потребовать всю стоимость груза, — сообщил смотритель, нервно расхаживая по комнате.

— Да… я об этом не подумал…

— А ты вообще думать умеешь? — рявкнул отец. Жора, пытаясь его успокоить, сказал:

— Пап, не волнуйся, груз надежно спрятан. И потом, почему это мы должны все возмещать? Таможня — это же форс-мажорные обстоятельства. Их сейчас во всех сделках учитывают. А если бы корабль утонул?

— Очень умный, да? Пойди расскажи нашему заказчику про свой форс, он тебе такой мажор устроит! Мы за этот груз головой отвечаем. Ясно? — нагнетал обстановку отец.

Сыновья понурили головы.

— А уж если таможня найдет камушки и вычислит заказчика, то нам с вами, сыны, совсем кисло станет! Как бы на нары не загреметь! — подытожил смотритель.

Толик и Жора окончательно сдрейфили. Выглянув в окно, смотритель занервничал:

— Черт, не видно ничего толком!

— Ты думаешь, водолазы что-нибудь нашли? — с тревогой спросил Жора.

— Не дай бог! — повернувшись к нему, отец скомандовал. — Сгоняй в порт, глянь, что там. Живо!"

— Уже бегу, па… — поспешил выполнить приказ Жора.

На причале в ожидании новостей стояли Самойлов с сыном и Буравин. К ним подошел следователь и поздоровался. Встревоженный Самойлов сразу задал вопрос, который волновал всех:

— Что-нибудь уже известно?

— Ничего определенного. Поиски только-только завершились. Ждем пока… — скупо ответил следователь. Костя нервничал, было видно, что он на взводе, — сказывались переживания вчерашнего дня и ожидание новых проблем.

К следователю подбежал явно взволнованный таможенник с рацией в руках.

— Докладывай. Что у вас? Осмотр закончен? — спросил следователь.

Таможенник начал отчет:

— Да. Водолазы все осмотрели…

— Ну? — поторопил его следователь.

— Они сообщили, что обнаружили мину, — выдохнул таможенник.

— Мину?! — переспросил потрясенный следователь, и таможенник утвердительно кивнул.

— Да. Она прикреплена к днищу судна… Корабль заминирован…

Следователь взял в руки рацию.

— Внимание. Всем срочно покинуть судно. Оцепить территорию порта. Вызвать саперов. Срочно, я сказал! Корабль заминирован!

Когда он отдал все указания, Самойлов спросил:

— Скажи честно, ты сказал о контрабанде, чтобы мы не впадали в панику? Ты знал, что у нас под днищем мина?

— Честно? Нет. Сигнал был действительно о контрабанде. Я сам удивлен не меньше вас, — следователь чувствовал себя увереннее, убедившись, что принял правильное решение. — Видишь, я был прав, что вернул корабль! Иначе он мог взорваться!

Самойлов молчал. Все взгляды были прикованы к кораблю, на котором саперы обезвреживали мину. Следователь обратился к Самойлову:

— У вас есть какие-нибудь соображения? Кто вам мог припасти такой подарочек?

— Понятия не имею! — ответил Самойлов.

— Криминальных контактов мы не имели, угроз не получали. Тебя ведь это интересует? — уточнил Буравин.

Следователь пристально посмотрел на обоих.

— Я хочу сказать, что просто так корабли не минируют, — задумчиво произнес он.

— Ну что ты так смотришь?! Ты нас подозреваешь?! В чем?! То с контрабандой нервы мотал, теперь с миной! — сорвался на крик Самойлов. Буравин положил ему руку на плечо:

— Боря, не кипятись.

— А ты что, не видишь, что происходит? Он сейчас еще нас обвинит, что мы сами корабль заминировали! — закричал Борис.

— Не зарывайся, Витя. Может, вы кому-то перешли дорогу? Вам ведь лучше знать ваши дела, — следователь был заинтересован в конструктивной работе.

— Нет. Это исключено. У нас нет врагов. И я не знаю никого, кому это могло бы быть выгодно, — твердо отвергал эту версию Буравин.

Во время их беседы в толпу незаметно, разыгрывая простачка, втесался Жора. Он цепко оглядывал всех, пытаясь разобраться, что происходит.

— Привет, мужики. Что тут у вас? Говорят, корабль заминировали? — как бы невзначай бросил он вопрос.

— Кто говорит? — отрезал следователь.

— Так в порту уже все знают. Раз бригаду саперов вызвали… Нашли что? — Он взглянул на Костю, и тот отвернулся, явно нервничая.

— Не знаем пока. Сам видишь — еще работают.

Жора кивнул, всматриваясь в море, ему тоже с трудом удавалось скрыть напряжение, но он продолжал играть свою роль:

— А я с маяка увидел, что корабль возвращается. Ну, думаю, с чего бы это?! Не иначе сигнал был? Откуда узнали-то, что там мина?

Он выжидающе смотрел на следователя, но тот молчал.

— Ну понятно, власть хранит молчание… Не имеете права разглашать? — язвительно поинтересовался Жора.

— До чего же люди любят попусту языки чесать! — с досадой отозвался следователь.

В молчании и неизвестности время текло невыносимо долго, но наконец-то к причалу подплыла моторная лодка, в которой сидели люди в аквалангах. Все бросились к ним.

— Ну что там? Обезвредили? — сразу спросил следователь.

— Нечего там обезвреживать, — раздраженно отозвался сапер. Два аквалангиста вытащили из лодки мину и бросили на причал к ногам следователя. Толпа инстинктивно шарахнулась, со страхом глядя на мину.

— Здесь от мины одна оболочка. Муляж, короче. Это не по нашей части. Пошутил над вами кто-то, мужики, — объяснил сапер.

— То есть… Как пошутил? Это просто… пустой корпус? — недоуменно спросил следователь.

— Не совсем пустой… Похоже, это — контейнер. Ну, с этим сами разбирайтесь, — махнул он рукой, как бы подчеркивая, что это уже не в его компетенции.

Следователь присел на корточки и стал внимательно разглядывать мину.

Для Якова с Ириной началось тяжелое время ожидания. Ирина не выдержала и стала собираться.

— Ира, ты куда? — спросил Яков, который сидел в кресле и делал вид, что читает газету.

— В порт! Куда же еще?! Ты не забыл, что там, на корабле, наши бриллианты?! — огрызнулась Ирина.

— Не стоит тебе там лишний раз светиться, — посоветовал осторожный Яков.

— Тебя не поймешь! То сам меня гнал в порт! А теперь велишь сидеть дома! — нервно воскликнула жена.

— Ты уверена, что ничем себя не выдашь, если увидишь бриллианты? Один неосторожный шаг может все испортить, — предупредил Яков.

— Какая похвальная осторожность! А я не могу сидеть и ждать неизвестно чего! У меня руки трясутся, как подумаю, что таможня их может найти! — продолжала метаться по комнате Ирина.

— Ты сейчас не можешь повлиять на ситуацию. Я сам попозже выйду в город и все узнаю, — пытался отговорить жену Яков.

— Нет! Я должна все видеть своими глазами! Я не могу по твоей вине лишиться всего, что копила долгие годы! — и бросив на Якова гневный взгляд, Ирина быстро вышла из квартиры.

Разговаривать с Катей о Косте Таисии не хотелось, но она должна была во всем разобраться.

— Может быть, ты мне все же объяснишь? — попросила она дочь.

Катя нервно отмахнулась:

— Что я тебе должна объяснить?

— На что тебе сдался этот Костя? Что все это значит? — Таисия ничего не могла понять.

— Ничего особенного. Считай, что у нас опять начался роман… — сообщила дочь.

— Какой роман? Ты в своем уме?! Зачем ты вообще с ним опять связалась? — Таисия почувствовала, что все снова летит в тартарары.

— Не твое дело! — грубо оборвала ее Катя. — Я уже совершеннолетняя и сама разберусь со своими парнями!

— Но ты же его не любишь! — воскликнула Таисия.

— Да, не люблю, — спокойно сказала Катя, — но что мне оставалось? В дом среди ночи вваливаются оба папаши, а Костя у меня в комнате! Ты подумала, как бы я выглядела? Как потаскушка!

Как ни странно, дочь, вероятно, в этом случае была права.

— Не знаю… Но не замуж же тебе теперь за Костю идти?! — спросила Таисия.

— Надеюсь, что до этого не дойдет, — равнодушно ответила Катя.

— И я надеюсь… Оставь их обоих, дочка! Ты же у меня умная, красивая, мужики на улице шеи сворачивают! Легко можешь найти себе другого парня… — уговаривала мать.

— Что-то я тебя не пойму, мамочка. То ты была активно против свадьбы с Лешей, все Костика мне нахваливала, а теперь тебе и Костя не угодил… — усмехнулась Катя.

— Да, мне ни один, ни другой не нравится. Держалась бы ты подальше от этой семейки… — предостерегла Таисия.

— Значит, дело не в братьях, а в их родственниках, так? Тебе не по душе их мамочка? Я угадала? — Кате нельзя было отказать в проницательности.

— Ты никогда не сможешь быть счастлива в этой семье, — уклонилась от ответа Таисия. — Ведь еще не поздно все прекратить. Давай скажем Косте правду… Катюша, скажи ему, что ты его не любишь, и перестань морочить парню голову.

— Нет. Я не буду этого делать, — решительно отказалась Катя.

— Почему? — недоумевала Таисия.

Но Катя демонстративно стала собираться.

— Катя, ты меня слышала? Ты куда?

— К Косте.

— Стой! Я тебя не пущу! Ты не пойдешь в этот дом! — Таисия закрыла собой дверь.

— Пойду. У меня нет другого выхода. Или ты хочешь, чтобы Самойловы считали меня шлюхой?

— Они не посмеют… — неуверенно возразила Таисия. Катя вздохнула:

— Мне придется играть влюбленную дуру… Уверять Полину, что вернулось былое чувство…

— Смотри не заиграйся! А то убедишь всех, а дальше что? — предостерегла мать.

— А потом я что-нибудь придумаю!

И Катя решительно направилась к выходу.

Якову хотелось побыть одному, но как только он сел за столик, к нему подошел Лева.

— Добрый день… Правда, не знаю, можно ли его назвать добрым… — начал он в стиле ослика Иа.

— Здравствуй, Лева. Я не понял, ты хочешь испортить мне аппетит? — мрачно спросил Яков.

— Упаси боже, я люблю, когда люди хорошо кушают… Просто времена такие — ужас что творится! Кстати, вырезку свежую привезли. Очень рекомендую, — угодливо предложил Лева.

— Давай вырезку. И водки, — право же, водка сейчас была для Якова желаннее любых лакомств.

— Сей момент. Вы уже слышали, что произошло у нас в порту? — изменив тон и наклонившись ближе к Якову, спросил Лева.

— Нет. А что? — Яков сделал максимально безразличный вид.

— Ну как же! Говорят, что в порту корабль заминирован! Можете себе представить?

— Корабль заминирован? — для Якова это была новость. — А… это точно? Ты откуда знаешь?

Лева в ответ только пожал плечами:

— Так уже весь город знает! Там же саперы работают. Да вы не волнуйтесь, кушайте спокойно. Где порт, а где наш ресторан! Если грохнет, мы и не услышим. Вот, извольте…

Яков быстро и без удовольствия поел и попросил счет. Рассчитавшись, он уже собрался уходить, но Лева его остановил.

— Да, кстати, вы уже слышали? — спросил он. — Насчет корабля?

— Нет. А что? Мину обезвредили? — поинтересовался Яков.

— Ой, смешные люди, нагнали на весь город страху, порт оцепили, саперов вызвали… А это и не мина вовсе оказалась, а муляж! — притворяясь, что его насмешили, продолжал Лева.

Яков мгновенно напрягся.

— Муляж? — переспросил он.

— Ну! Так я вам больше скажу. По-моему, это, скорее всего, — контрабанда, которую кто-то умный спрятал в корпус от мины… — заговорщицки подмигнул Якову Лева.

— Оригинальная мысль! И кто только до такого додумался? — нервно усмехнулся Яков.

— Ну, есть, значит, светлые головы… — заглянул ему в глаза Лева. — А вот интересно, что сейчас у нас контрабандисты перевозят? Как вы думаете?

Яков пожал плечами:

— Понятия не имею.

— А помните, как в «Бриллиантовой руке»? «Что у вас там? — Золото и бриллианты!» — Лева заразительно засмеялся, не обращая внимания на кислое лицо Якова. Поднявшись из-за стола, Яков сухо сказал:

— Да… Что только не придумают… Спасибо за обед, Лева. До встречи.

— Что, уже уходите? Ну, не забывайте нас, заглядывайте. Мне завтра рябчиков привезут. Любите рябчиков?

— Не знаю. Не пробовал, — так же сухо ответил Яков.

Не до рябчиков ему было сейчас, ох, не до рябчиков!

Катя быстро добралась до дома Самойловых. Дверь ей открыла Полина. Она отступила назад, пропуская Катю в прихожую. И тут же, опомнившись, заслонила ей проход.

— Зачем ты пришла? — с вызовом спросила она. — Ты к Косте? Немедленно уходи! Не дай бог Алеша услышит!

— Я к вам, Полина Константиновна. Нам надо поговорить. — Катя не обращала внимания на ее жест.

— О чем? Я не вижу смысла…

— Я хочу вам все объяснить. Вы неправильно обо мне думаете. Все совсем не так… — начала излагать свою версию событий Катя.

— Что ты хочешь мне объяснить? То, что предала Алешу? — не сдавалась под Катиным напором оскорбленная мать.

— Нет, вы не понимаете! Прошу вас, выслушайте меня…

Полина заколебалась, потом отстранилась и пропустила Катю в комнату. Однако держалась она все равно неприязненно.

— Я слушаю тебя, Катя. Что ты хотела мне сказать? Катя села в кресло, твердо глядя на Полину.

— Я понимаю, что вы обо мне думаете… — уловив едва заметную усмешку Полины, Катя кивнула. — И вы имеете на это право… Но все не совсем так, как вам показалось…

— Извини за прямоту, но мне показалось, что вы с Костей…

Катя не дала ей закончить.

— Между нами ничего не было… Но дело не в этом. Я понимаю, вы думаете, что я бросила Лешу, потому что испугалась трудностей….

— Да. Именно так я и думаю, — холодно согласилась Полина.

— Нет! Это просто так совпало… Понимаете, перед самой свадьбой я вдруг поняла, что на самом деле люблю не Алешу, а Костю… — вымолвила Катя.

— Костю? — изумлению Полины не было предела. Понимая, что этим минутным замешательством надо быстро воспользоваться, Катя продолжала играть свою роль.

Да. Вы ведь знаете, что мы с ним раньше встречались. И это чувство вдруг вернулось… и оказалось сильнее меня, — честному, взволнованному Катиному .взгляду трудно было не поверить. — Конечно, с Лешей меня связывало чувство долга… Я понимала, что все меня осудят за то, что я оставляю инвалида… Но Костя… Разве честно было бы выйти за Алешу, а на самом деле любить его брата? Вы считаете, что я должна была так поступить?

— Конечно, нет, — ответила Полина. — Со временем Леша бы все понял, и ему было бы еще больнее. Если это действительно такая любовь, как ты говоришь… то мне кажется, Леша простит тебя. И будет рад Костиному счастью.

Обрадованная, что все вышло так, как она рассчитывала, Катя воскликнула:

— Спасибо, Полина Константиновна! Я надеялась, что вы меня поймете. А Леша всегда будет моим, другом… Кстати, он дома? Мне можно к нему зайти?

— Я думаю, сейчас не стоит. Леша себя плохо чувствует.

— А что с ним? — встревоженно спросила Катя.

— Возможно, у него воспаление легких, — печально ответила Полина.

— Воспаление легких? А, наверное, он простудился, когда купался в море. Вода была просто ледяная, — как бы невзначай обронила Катя.

Полина озадаченно посмотрела на нее.

— Леша купался в море? — удивилась она.

— Ну да. У старого пирса. С ним еще была его сиделка, эта… Маша…

— Я же им запретила даже близко подходить к морю! — возмущенно всплеснула руками Полина и уточнила. — Это правда? Ты ничего не путаешь? Может, ты обозналась?

— Нет… Это был Леша. И на мостике стояла инвалидная коляска. А вы разве не знали? Маша вам не сказала? Они ведь долго плавали.

— Нет… не сказала… Выходит," она меня обманула… — медленно рассуждала Полина.

— Знаете, Полина Константиновна, лично я совсем этому не удивляюсь. Мне эта Маша совершенно не нравится. Какая-то она… двуличная. Лживая, себе на уме… — Катя не теряла времени даром.

— Это странно. Маша так заботится о Леше. Неужели она могла так легкомысленно отнестись к его здоровью?! Она ведь ночью прибежала, чтобы мне помочь, и до утра сидела у его постели… — Полина все еще не верила Кате.

Тут Катя максимально использовала свой актерский талант.

— Значит, у постели сидит? Ну конечно! Вину свою заглаживает! Вы меня простите, Полина Константиновна, но я не понимаю, как вы подпустили к сыну постороннего, непроверенного человека, к тому же даже без диплома медсестры.

Полина решительно встала:

— Не могу поверить в это! Пойду спрошу у Маши.

— Конечно, пусть она сама вам все объяснит… — ехидно усмехнулась ей вслед Катя.

Усталая Маша прикорнула у кровати Леши, у которой она продежурила всю ночь. Алеша открыл глаза и ласково посмотрел на Машу, осторожно погладил ее по руке. От его прикосновения она проснулась.

— Доброе утро, Леша. Тебе лучше?

— Доброе утро. Мне просто прекрасно, Маша… Особенно когда я просыпаюсь и вижу, что ты рядом… — нежно сказал он.

Маша почему-то смутилась.

— Я пришла ночью. У тебя был сильный жар. Господи, как же ты меня напугал! Ты весь горел, бредил! Просто ужас! Это я виновата! Зря мы вчера с тобой пошли купаться.

— Ничего ты не виновата. Не выдумывай! И не вздумай никому рассказать о нашем купании! — строго попросил ее Леша.

— Я должна была подумать о том, что ты еще слабый, что можешь простудиться. Тебе было так плохо… — винила себя Маша.

— Наоборот! Мне хорошо! Я был так счастлив, Машенька! Я плыл, я двигался! Ради этого можно немного и пострадать, — восторженно возразил Алексей.

Алексей еще не подозревал, во что выльется для него это «немного».

— Ну и глупый ты, Лешка… — улыбнулась Маша, поправляя ему одеяло. Присев рядом, она положила руку ему на ногу. Лешка блаженно улыбнулся:

— Какая у тебя теплая рука…

— Что?! Ты чувствуешь мою руку? — обрадовалась Маша.

— Да… — сам себе не веря, ответил он.

— Леша! Ты чувствуешь ноги?! — боясь поверить в чудо, продолжала допытываться Маша.

Алеша в замешательстве смотрел на нее и вдруг, осознав, что случилось, расплылся в счастливой улыбке:

— Да! Я их чувствую! Машка! Как здорово!

— Я знала… Я надеялась… — шептала Маша, радостно обнимая Лешу.

— А я уже не верил, что это может случиться…

— Ты такой пессимист, Лешка. Видишь, я оказалась права! Нельзя опускать руки, надо бороться, и тогда все получится!

Алеша наклонился вперед и с силой ущипнул себя за ногу. Маша испугалась:

— Леша, что ты делаешь?

— Больно… Как приятно, оказывается, чувствовать боль! — восторгался Леша.

— Надо рассказать Полине Константиновне! Сейчас я ее позову!

Но тут Полина сама зашла в комнату.

— Маша, пойдем со мной. Нам нужно поговорить, — сухо сказала она.

Недоумевая, Маша вышла за ней. Катя ждала Полину с Машей и внутренне готовилась к тому, что она собиралась сделать. Когда они появились в гостиной, Катя уже была готова к борьбе. Маша не обрадовалась, увидев Катю, но, тем не менее, вежливо поздоровалась:

— Добрый день.

— Это смотря для кого добрый… — голос Кати не предвещал ничего хорошего.

— Маша, я позвала тебя, чтобы разрешить возникшее недоразумение. Ты мне поможешь? — обратилась к Маше Полина. — Катя утверждает, что видела, как вчера вы с Лешей купались в море. Это правда?

Она выжидающе смотрела на Машу. Девушка поняла: теперь ей снова придется бороться за возможность быть с Алешей рядом. Ну почему она не сказала все сразу! Но уже поздно, ситуацию не исправить, да и скрываться нет смысла.

— Да. Это правда, — ответила Маша. Полине ее ответ не понравился.

— И ты так спокойно об этом говоришь?! Да как ты могла? Ты же знала, что я не разрешаю Леше купаться!

— Знала. Но Леша очень просил… — объяснила Маша.

— Леша болен. Он не понимает, что ему полезно, а что категорически запрещено. — Полина сразу же вывела из зоны критики своего сына. — Но ты, Маша! Ты несешь ответственность за его жизнь и здоровье! Мы доверили тебе нашего сына…

Катя охотно стала подливать масло в огонь:

— Не понимаю, Полина Константиновна, как вы могли ей вообще доверять. Разве вам мало было того случая, когда она обманом отвезла Лешу на корабль? Когда он упал в воду и чуть не утонул?! Надо было еще тогда ее уволить!

Маша молчала, потупив взгляд.

— Мне очень жаль. Я, правда, этого не хотела…

— Полина Константиновна! Неужели после всего этого вы позволите ей работать дальше?! Я бы на вашем месте ни на секунду не оставила ее больше с Лешей! — заявила Катя.

— Надеюсь, Маша, ты понимаешь, что после этого я не могу тебе больше доверять? — согласилась с ней Полина.

— Я понимаю… Полина Константиновна, честное слово, это больше не повторится… — у Маши еще была маленькая надежда, что ее простят.

— Конечно, не повторится. Потому что мне придется искать Леше другую сиделку. Я считаю, что ты не справилась со своими обязанностями, — категорично заявила Полина.

Маша поняла, что надежды уже нет.

— Вы меня… увольняете? — произнесла она страшные для себя слова, потому что они означали разлуку с Алешей, а значит, приводили к ситуации, когда она не сможет ему помочь.

— В данной ситуации я вынуждена это сделать, — Полина уже приняла решение и не собиралась от него отступать.

Маша растерянно посмотрела на Полину, перевела взгляд на Катю и потом опустила голову.

— Да… Я понимаю… Вы правы… Конечно, я виновата… Мне уйти прямо сейчас? — тихо спросила она, виня себя во всем, что случилось.

— Да. Сейчас, — холодно ответила Полина.

— Хорошо… Только зайду, попрощаюсь с Лешей… — Маша сделала шаг к двери, но остановилась. — Нет… Не буду прощаться…. Так будет еще тяжелее… Вы потом ему сами все объясните, хорошо? — попросила она Полину. — Простите меня, Полина Константиновна. Прощайте.

— До свидания, Маша, — сухо сказала Полина. Катя тоже заторопилась, ведь главное дело было сделано:

— Пожалуй, я тоже пойду. До свидания. Передайте Косте, что я заходила, хорошо?

— Хорошо, Катя. Привет маме, — устало отозвалась Полина.

— Непременно, — улыбнулась ей Катя.

Они вышли из дома вместе: торжествующая Катя и растерянная, огорченная Маша. Каждая из них думала о своем, и эти мысли были такими разными! На лестничной площадке, перед лифтом, Катя с довольной усмешкой сказала Маше:

— Я рада, что ты получила по заслугам. И даже не собираюсь этого скрывать. Надо же было до такого додуматься! Правильно Полина Константиновна тебя уволила!

Маша расстроенно смотрела на Катю.

— Это жестоко… Я ведь хотела как лучше… Леша так радовался тому, что может поплавать в море, почувствовать себя нормальным человеком… — стала она объяснять не столько Кате, сколько самой себе.

— Ну да! И доплавался до воспаления легких! — в Катином голосе было столько радости, что, казалось, воспаление легких у Алеши было самой заветной ее мечтой!

— Но ведь с ним теперь все в порядке… — напомнила Маша.

Но Катю не устраивало такое положение дел.

— Какая легкомысленность! А если бы Леша умер сегодня ночью?! Ему было так плохо! — слово «умер» тоже прозвучало в Катином исполнении как нечто желанное.

— Я знаю… Я ведь сразу же пришла… — тихо и виновато ответила Маша.

— Больно нужны ему твои приходы! Я тебя сразу раскусила, милочка! Думаешь, я не понимаю, что тебе нужно от Леши? — фыркнула Катя.

— А что мне от него нужно? — непонимающе посмотрела на нее Маша.

Да ты же из кожи вон лезешь, чтобы в эту семью внедриться! И я знаю почему… — Катя окинула Машу взглядом следователя. — Можно подумать, тебе на самом деле нравится за инвалидом ухаживать! Ты к нему лезешь, потому что тебе в нищете жить надоело! Золушка! А тетя Полина и обрадовалась, что такую няньку для сына нашла…

Тут Маша не выдержала:

— Как ты можешь так говорить?! Ты — предательница! Испугалась, что придется за инвалидом ухаживать! Бросила жениха.

— Заткнись. Это не твое дело. Лучше о себе подумай. Прикидывалась овцой, а тебя раскусили и выгнали! Ха-ха! Я теперь всем расскажу, какая ты на самом деле! — продолжала издеваться Катя. Даже странно, сколько удовольствия может получить один человек, унижая другого. Катя просто сияла. Она победно шагнула в кабину приехавшего лифта, не стала ждать Машу и нажала кнопку первого этажа.

Перед Полиной же теперь стояла трудная задача сообщить о Машином увольнении сыну. Алеша встретил ее улыбкой:

— Мама, у нас потрясающая новость!

— Какая, сынок? — заботливо отозвалась мать.

— Великолепная! Только что мы с Машей… Нет, мам, подожди, я при Маше это скажу. Позови ее.

— Леша, я не могу ее позвать, — сообщила Полина. Алеша недоуменно посмотрел на нее:

— Почему?

— Потому что вы меня обманули. Я ведь запретила тебе купаться, а Маша все равно повезла тебя к морю. Я чувствовала, что это плохо кончится!

Алеша нахмурился.

— Я тебя не понимаю, мама… Где Маша? — в его голосе зазвучала тревога.

— Я не могу больше доверять ей твою жизнь, сынок. Она уволена.

Алексей не хотел в это верить. Как это, Маши, его верной помощницы, не будет рядом?!

— Мама, я тебя правильно понял? Ты действительно уволила Машу?!

— Да, сынок.

— Но за что?! — воскликнул сын.

— За то, что она рисковала твоей жизнью… Вы не должны были купаться.

— Подожди, а откуда ты знаешь, что мы были на море? — поинтересовался Леша.

— Катя рассказала, что видела вас на пляже, — не стала скрывать источника информации Полина.

— Катя? Она была здесь? И даже не зашла ко мне? — Алеша вообще перестал что бы то ни было понимать.

Полина отвела глаза:

— Сынок, это я не разрешила Кате тревожить тебя. Сказала, что ты болен.

— Ну да. И она сразу же настучала тебе на Машу, — презрительно сцепив зубы, выдавил из себя Алеша.

— Алеша, выбирай выражения! — одернула его мать, но он выкрикнул в запале:

— Я же знаю, что Катя Машу не любит. А ведь я ей стольким обязан, мама! Если бы ты только знала, что сегодня произошло!

— Ну что, Леша? Скажи уже наконец, не томи… Это что-то важное?

— Очень! Я почувствовал ноги!

В порыве радости Полина обняла и прижала его к себе:

— Да что ты говоришь, Лешка! Это правда?! Какое счастье! Это просто чудо!

— И это чудо сделала Маша. Это — ее заслуга! — убежденно сказал Леша. Полина тут же отстранилась от него:

— Нет, Лешенька, ты преувеличиваешь. Это — результат лечения, которое назначил тебе Павел Федорович. А Маша ведь только сиделка…

— Ты не понимаешь, без Маши этого не произошло бы! Она нужна мне. Верни ее обратно, мама, — умоляюще смотрел на нее Леша.

— Нет. Я не знаю, ее ли заслуга в том, что ты теперь чувствуешь ноги… Но я знаю, что именно она виновата в том, что ты уже дважды чуть не погиб!

— Мама, это — случайность!

— Я больше не доверяю Маше. Я боюсь за тебя! — Полина была неумолима.

Продолжая рассматривать мину, следователь вскрыл контейнер и достал оттуда мешочек, наполненный камешками. Предъявив его на всеобщее обозрение, Буряк подозрительно посмотрел на Самойлова и Буравина.

— Здесь что-то есть…

— Что? — нервное напряжение передалось и Буравину.

— Нужны понятые, — объявил следователь. Из толпы тут же вынырнул Жора:

— Я могу быть понятым. Что делать надо? — и он подошел ближе, не в силах оторвать глаз от мешочка.

— Хорошо. Один есть, — и Буряк ищущим взглядом обвел толпу. К нему с готовностью на лице вышла невесть откуда взявшаяся Ирина. Следователь удовлетворенно кивнул и начал рассматривать содержимое мешочка, параллельно диктуя стоящему рядом милиционеру:

— В корпусе мины обнаружен прорезиненный мешочек. Содержимое мешочка на ощупь твердое, состоит из мелких фрагментов… Похоже на драгоценные камни… Понятые, подойдите поближе. Вам хорошо видно?

Он развязал мешочек и медленно высыпал содержимое на причал. Все неотрывно следили за его руками. Но тут произошло нечто неожиданное, особенно для некоторых наблюдателей. Всеобщее напряжение сменилось возгласом недоумения, когда на причал с легким шорохом высыпалась самая обыкновенная галька.

Днем Зинаида, как всегда, хлопотала у плиты, но тут неожиданно домой вернулась, едва не плача, расстроенная Маша.

— Ой, Машенька! А что ты так рано? Я еще с обедом не управилась… — она внимательно посмотрела на Машу и всполошилась: — Да что с тобой? На тебе лица нет!

— Меня уволили, бабуля… — тяжело вздохнув, Маша села к столу. Зинаида вытерла руки и села напротив.

— Как это уволили? Кто?

— Лешина мама, Полина Константиновна…

— За что, Маша? Ты сделала что-то дурное? — строго спросила бабушка.

Маша ответила упавшим голосом: —Да…

— Но как же… Ведь я тебя воспитывала… Ты в жизни никому ничего плохого не сделала… — растерянно запричитала Зинаида.

— Бабушка, я тоже так думала.

— Но что же случилось? — спросила бабушка.

— Понимаешь, Полина Константиновна запретила нам с Лешей подходить к морю. А я повезла его на пляж. Потихоньку…

— Ты ее обманула? — удивилась Зинаида.

— Да. Выходит, обманула… Но Леша меня так просил! Он так хотел поплавать… Ведь он же моряк, бабушка. Представляешь, как он без моря тоскует!

— Но все-таки матери лучше знать, что ему можно, а чего нельзя. Тебе не стоило ему уступать, Маша, — возразила Зинаида.

— Если бы ты только видела, как он был рад! Как ребенок! Он плавал и в море чувствовал себя нормальным человеком. Не инвалидом! — с восторгом рассказывала внучка.

— Выходит, он тебя сам просил, а теперь ты же во всем и виновата? Тебя же уволили… — недоумевала бабушка.

— Ну и пусть! Я знала, что нельзя было соглашаться, бабуля. Но у него были такие счастливые глаза… Да ради этого я что угодно готова стерпеть! — с чувством заявила Маша. Баба Зина с сомнением покачала головой.

— Не знаю, Машуня… Ты уверена, что эти купания могли помочь Леше? Ведь в итоге ему стало еще хуже.

— Бабуля, он уже поправился, температура спала, — запротестовала Маша.

— Но если бы Леше нужно было плавать, врач обязательно сказал бы об этом его родителям.

— Я уверена, что плаванье ему обязательно помогло бы! Знаешь, мне кажется, что я могу поставить Лешу на ноги… — горячо сказала внучка.

— О чем ты говоришь, Маша? Врачи сказали, что медицина бессильна, а ты…

— А я смогу! Бабуля, осталось совсем чуть-чуть! Я чувствую, что еще немного и Алеша начнет двигаться! — прервала ее Маша.

— Но это невозможно. Не обманывай себя, Машенька. Да и как ты можешь это чувствовать? — спорила с ней бабушка.

— Не знаю. Просто, когда я к нему прикасаюсь, между нами что-то возникает… Не могу объяснить, но из моих рук как будто что-то вытекает и переливается в Лешу… Какая-то энергия или сила… — не могла подобрать Маша нужного слова.

— Твоя энергия переходит к нему? — озабоченно уточнила Зинаида.

— Ну да! Ой, бабушка, да что ты волнуешься?! Ведь главное, он может от этого поправиться! Ему правда становится лучше!

— Не нравится мне это, Маша. Ну да ладно, все равно ты уже больше там не работаешь. И слава богу! — вздохнула Зинаида.

— Но это же несправедливо! — запротестовала Маша. — Мне так хочется помочь Леше… Ты знаешь, какой он замечательный? Такой фантазер… Знаешь, как он меня называет? Таким странным именем…

Баба Зина проявила неожиданный интерес:

— Странным именем?

— Он говорит, что оно ему во сне приснилось…

— И… что это за имя? — напряженно спросила Зинаида.

— Марметиль… Красиво, правда? — Маша мечтательно улыбнулась, не заметив, как поменялась в лице Зинаида.

— Знаешь что, детка, — твердо сказала она. — Раз они так с тобой поступили, забудь о них. И не ходи больше в эту семью. Никогда!

Маша растерянно смотрела на бабушку.

— Я тебя не понимаю, бабуля. Почему мне не стоит больше ходить к Самойловым? Я надеюсь, что Полина Константиновна переменит свое решение… Поймет, что я им необходима…

— Машенька, забудь об этом. Поищи себе другую работу.

— Но почему?

— Потому что тебе надо беречь свои силы, а не отдавать их совершенно постороннему человеку. Ты посмотри на себя — бледненькая, похудела… Да из тебя действительно будто все соки выпили! — уговаривала внучку Зинаида. — Ты поверь мне, Машенька, я жизнь знаю. Что ни делается — все к лучшему. И я даже рада, что Полина тебя уволила.

— Почему это? — удивилась Маша.

— Да потому что это — судьба. Сама видишь, не складывается — тебя один раз выгнали, второй… Так может, и хватит пытаться, а, Маша?

— Но я же чувствую, что нужна Леше… — начала возражать Маша, но Зинаида прервала ее:

— А я говорю, хватит! Забудь об этом парне, Маша! Я требую!

Маша не понимала, с чего это бабушка так разволновалась. А Зинаида неожиданно четко вспомнила события давно забытого прошлого. Яркой вспышкой на нее нашло страшное прозрение и захлестнула волна воспоминаний. Ей вспомнились беспросветная ночь и цыганка с ребенком на руках. Черные, как угольки, глаза цыганки горели огнем, а вкрадчивый голос вещал:

— Ты знаешь, что это не простой ребенок? У твоей девочки дар целительницы. Она будет лечить людей. Но это — опасный дар! Девочка будет отдавать тем людям, которых будет лечить, свои собственные силы. А особенно береги ее, когда подрастет и станет девушкой. Ей грозит опасность. Она полюбит человека и может отдать ему всю себя — все свои силы и даже саму жизнь. Он будет называть твою девочку странным именем… Нездешним. И если ты поймешь, что Такой человек появился, разлучи их.

Вернувшийся бегом из морского порта Жора так запыхался, что не сразу смог ответить на нетерпеливый вопрос отца:

— Ну, что там? Неужели нашли?

Жора кивнул и, наконец отдышавшись, сказал:

— Нашли, пап. Водолазы достали нашу мину.

— Черт! Ты понимаешь, что теперь нам заказчик голову снимет?! Мы гарантировали, что сумеем переправить бриллианты за кордон! — в бешенстве стукнул кулаком по столу смотритель.

— Пап, подожди. Там не было никаких бриллиантов, — все еще тяжело дыша, сообщил Жора.

— То есть? А что же там было? — не понял смотритель.

— Просто камешки.

— Какие камешки?! — прогремел отец, и Жора робко ответил:

— Ну, обычная галька.

Схватив Жору за грудки, отец тряхнул его:

— А где бриллианты?! Ты куда их дел? Отвечай, щенок! — отец заподозрил, что сын затеял с ним какую-то хитрую игру.

— Да я сам обалдел, когда мину открыли! — протестующее отбивался Жора.

— Не ври! Их больше некому было украсть! Ты прикреплял мину к днищу, — значит, только ты и мог их спереть! — шипел ему в лицо отец.

Жора, пытаясь вырваться, зло бросил ему:

— Ты же сам упаковывал товар! Мне уже готовый сверток отдал! Сам подменил, а на меня валишь!

— Не смей на отца бочку катить! Я тебе отдал контейнер с бриллиантами. А вот ты их потом вынул и насыпал в пакет гальку! — неистовствовал отец. — Ишь ты! Думаешь, самый умный? Думаешь, отца провести можешь?! Гони брюлики по-хорошему. Иначе хуже будет!

— Я не брал их! Не брал! Ясно?! А если бы и взял, фиг бы тебе отдал! С какой радости?! — зло кричал Жора.

Смотритель рассвирепел:

— Да ты как с отцом разговариваешь, щенок?! Я из тебя дурь-то выбью!

И подтверждая свои слова, он набросился на сына с кулаками. Жоре было далеко по силе и напору до рассвирепевшего отца, и уже в следующее мгновение он кубарем катился по лестнице. Ему вслед неслись ругательства:

— Я тебе покажу, щенок! Ты у меня кровью харкать будешь! Недоумок!

За всем этим хмуро наблюдал Толик, который стоял внизу винтовой лестницы. Пересчитав все ступеньки, брат мешком свалился к ногам Толика. Толик с ужасом смотрел на лежащего без движения Жору.

Отец спустился по лестнице и зло пнул лежащего Жору:

— Вставай, гнида!

Жора зашевелился, медленно поднялся и сел, размазывая по лицу кровь.

— Пап, ты чего? Совсем озверел? Толян, скажи ему, что мы не брали брюлики… — жалобно бормотал он.

— Не… не брали… — ошалело отозвался Толик.

Смотритель гневно воззрился на него:

— Это точно? Говори правду! Если узнаю, что брешешь, убью!

— Нет, пап, нет… Честное слово… — подтвердил Толик.

— Значит, вас кто-то выследил… Вспоминайте, где наследили, уроды?! Кто вас мог видеть? — яростно накинулся смотритель на сыновей. Толик и Жора в замешательстве переглянулись. Заметив это, отец вновь рассвирепел:

— Давайте, колитесь! А то ведь хуже будет… Значит, когда вы цепляли мину к кораблю, там был еще кто-то?

— Ну… мы ж говорим… Алеша был, — наконец ответил Жора.

— Он — инвалид… — вторил ему Толя.

— Вы по-русски можете объяснить, идиоты?! Какой еще Алеша-инвалид? Он что, под водой был?! — допытывался отец.

— Ну да… Он с корабля свалился, — согласно кивнул Толик.

— Так почему вы мне об этом раньше не рассказали?! — смотритель знал, что его сыновья — тупицы, но не до такой же степени!

— Да он же без сознания был, пап. Об воду здорово долбанулся и дыхалки не хватило… Он не мог нас видеть, — виновато объяснялся Жора.

— Он утонул… — добавил Толик.

— Да?! — с сарказмом отозвался отец. — Что-то я не слышал, чтобы в порту в последнее время кто-нибудь тонул! Ни инвалид, ни здоровый. А вы слышали?! Ну, что молчите, охламоны?! Неужели самим трудно сообразить?! Спасли вашего инвалида! Не утонул он! И значит, брюлики сейчас здесь, в порту. А должны быть у меня! Вы видели, кто мог вытащить инвалида? — перешел он к делу.

— Нет. Мы сразу уплыли, — сказал Жора.

Смотритель всплеснул руками, обращаясь к невидимому собеседнику:

— Нет, они еще у меня свою долю просят, ослы! Я думал, ращу себе смену, будет кому передать дело, а вы же просто дуболомы глупые! — и он пренебрежительно сплюнул. — Два и два сложить не можете! Тот, кто спас вашего инвалида, мог видеть контрабанду и подменить товар на гальку!

— Да, пап, мог… И как мы не догадались… — растерянно согласился Жора.

— Потому что нечем вам догадываться! Мозги не выросли, — гремел отец. — Значит, так. Я займусь Костей. Не нравится мне, что он на корабль поперся. Вполне возможно, что он товар подломил и сдернуть с ним хотел…

— А мы? Нам что делать? — спросил Толик.

— А вы достаньте мне из-под земли того, кто спасал инвалида! — и отец многозначительно замолчал.

Самойлов нервно расхаживал по кабинету.

— Как ты не понимаешь, Боря?! — раздраженно говорил ему следователь. — Я получил анонимный звонок. Неизвестный доброжелатель сообщил мне о контрабанде и пригрозил, что, если я буду покрывать своего друга Бориса Самойлова, то он примет другие меры… Я не мог не вернуть корабль!

— Ты его вернул, Гриша. И что? Хорошую контрабанду ты нашел? — язвительно спросил тот. Буряк мрачно молчал и машинально крутил лежащую на столе линейку. К Самойлову присоединился Буравин:

— Между прочим, мы понесли огромные убытки. Кажется, ты говорил, что готов их возместить, если ничего не обнаружишь?

— Я обнаружил, — возразил следователь.

— Что? Гальку? — насмешливо спросил Самойлов.

— Контейнер в виде мины, наполненный галькой, — поправил его следователь.

— Ну да! Существенная разница! — отмахнулся Борис.

— Существенная! Неужели ты сам не понимаешь? Кому нужно было прикреплять к кораблю контейнер ради горстки обычных камней? — выдавая внутреннее напряжение, воскликнул Буряк. Линейка с треском сломалась в его руках, он отбросил ее в сторону и продолжал: — Кто-то не поленился и прицепил контейнер. Кто-то позвонил и заставил меня вернуть корабль в порт. Получается, что этот человек был кровно заинтересован в том, чтобы вы понесли убытки.

— Выходит, это… чья-то злая шутка? — озадаченно спросил Самойлов.

— Хорошо бы теперь выяснить чья… — мрачно сказал Буравин.

— Нас хотели подставить! Надо выяснить, кто в этом заинтересован! — собрался с мыслями Борис.

— А это вы уже без меня выясняйте, друзья. Закон в моем лице сделал все, что мог, — сказал следователь.

— Подожди, Гриша. Ты разве нам не поможешь? — удивленно взглянул на него Борис.

— Я не могу вмешиваться в ваш бизнес. При таможенном досмотре никакого криминала не обнаружено. Так что можете отправлять свой корабль… — сухо ответил тот.

— Но ведь контейнер действительно был… — начал было Буравин, но Буряк его прервал:

— Вот и выясняйте сами, кто вам его подсунул. Это не в моей компетенции.

В это время Самойлов, в очередной раз проходя мимо стола, увидел письмо, которое подложила Таисия. Он взял его и стал вертеть его в руках, думая о другом.

— Слушай, Боря… — неожиданно прервал его раздумья Буравин. — А может быть, там действительно была контрабанда?

— И куда же она делась? — язвительно поинтересовался следователь.

— А ее кто-то украл и подменил, — ответил Буравин.

— Кто, Витя? — так же недоверчиво спросил Борис.

— Не знаю… Я просто пытаюсь рассуждать… Ведь вполне возможно, что кто-то на самом деле хотел переправить на нашем судне некий товар…

— Или же на первый раз прощупывал такую возможность… Так сказать, пробный шар… — оживился Самойлов.

— Да. Возможно, — согласно кивнул Буравин.

— Нужно строго прошерстить всю команду, поговорить с каждым… Мы должны вычислить этого гада! — Самойлов даже сжал кулаки.

— Боря, мне кажется, что команда здесь ни при чем… — возразил следователь.

— Почему это? — не понял Самойлов.

— Потому что контейнер был снаружи, под днищем корабля. А если бы контрабанду вез кто-то из экипажа, они нашли бы укромный уголок на самом судне.

— Но кто и почему выбрал именно наш корабль?! — воскликнул Буравин.

Зазвонил телефон. Выслушав голос в трубке, Буравин повернулся к Самойлову.

— Это из таможни, — сообщил он. — Нам теперь необходимо оформить кучу бумаг…

— Иди, Витя. Я тут без тебя справлюсь, — отпустил его Самойлов.

— Ты хоть приблизительно представляешь себе, сколько денег мы потеряли из-за того, что вернули корабль в порт?! Да сейчас еще, наверняка, Виктору придется штраф платить… — с досадой распекал Самойлов следователя.

— Я тебе уже все объяснил, Борис. Я не мог поступить иначе, — у Буряка был свой резон.

— Друг называется! — снова упрекнул Самойлов.

— Именно потому что друг — не мог! Ты мне лучше скажи, где твой старший сын? — сменил тему следователь.

— Ну зачем тебе Костя? — с досадой спросил Виктор.

— Хочу с ним побеседовать. И мне странно, что ты, пользуясь нашей дружбой, выгораживаешь его, прячешь от меня… — начал следователь, но тут Борис взорвался:

— Я не прячу! Я просто не могу понять, зачем ты под него копаешь?! Чтобы мне досадить?

— Я хочу во всем разобраться, — хмуро возразил Буряк.

— Я уже сам разобрался. Костя здесь ни при чем! Я говорил с ним. Он абсолютно непричастен к Лешиной аварии! — сообщил ему Самойлов.

— Почему же он тогда скрывается? И почему ты решил его отправить от меня подальше, в плавание? Все это очень подозрительно, ты не находишь, Боря? — посмотрел другу в глаза Буряк.

— Не понимаю, что тут подозрительного?! Твоя профессия тебя окончательно испортила, Гриша! Ты уже никому не веришь. Я же сказал, что отправил Костю из-за Кати. Чтобы у них снова не начался роман, — снова пустился в объяснения Самойлов.

— Ты хочешь убедить меня, что дело только в любви? Что ты только из-за Костиных нежных чувств это все затеял? — в голосе следователя зазвучала ирония.

— А из-за чего, по-твоему?! Неужели ты думаешь, что один мой сын мог убить другого?! — сорвался на крик Виктор.

— Ты зря кипятишься, Борис. Зря так все воспринимаешь. Я — твой друг, и я хочу тебе помочь… — успокаивающим тоном начал Григорий, но Борис не слушал:

— Чем помочь? Тем, что обвинишь моего сына в убийстве?!

— Ты же сам попросил меня заняться расследованием, — напомнил следователь.

— Просил. А теперь передумал. Не лезь в это дело! Со своим сыном я сам разберусь! Без посторонних! — продолжал кричать Самойлов.

Боря, послушай меня. Давай рассуждать логично. Я же тебе не чужой, твои сыновья у меня на глазах росли. И я прекрасно знаю, что они из-за Катьки уже не один год ссорятся. То она Косте мозги морочит, то Лешке…

— Ты хочешь сказать, что Костя покушался на брата из ревности?! Да ты в своем уме?! — воскликнул оскорбленный Борис.

— Ты же сам понимаешь, что это — мотив. Причем самый сильный. Знаешь правило расследования преступлений? Ищи, кому выгодно. Так вот: Лешина гибель была бы выгодна Косте. Тогда бы он навсегда устранил соперника…

— Что ты несешь?! Как у тебя язык повернулся! в бешенстве выкрикнул Самойлов.

— Ты не хочешь видеть очевидного, Боря. Но я тебе докажу, — возразил ему Буряк.

— Ну и доказывай! Но отныне ты мне больше не друг! — сказал Самойлов.

Следователь секунду думал, собираясь что-то ответить, но решил, что не стоит, и вышел из кабинета, хлопнув дверью.

Полина вошла в комнату сына со словами:

— Лешенька, обед готов. Сейчас я тебе принесу.

— Спасибо. Не надо. Я не хочу есть, — отказался он.

— Сынок, через «не хочу». Тебе нужны силы… — Леша демонстративно взял с тумбочки книгу и раскрыл ее, делая вид, что читает.

Полина растерянно сказала:

— Ну… если ты не хочешь сейчас, тогда попозже. После прогулки, да?

— Какой прогулки? — с надеждой поднял глаза Леша.

— Мы можем пойти с тобой в парк. А если хочешь, там в кафе пообедаем. Я сегодня весь день буду с тобой… — начала было Полина, но Леша тут же утратил интерес:

— Нет… Я не хочу в парк. Извини, мама, у меня книжка интересная. Я лучше почитаю.

Полина чувствовала себя неудобно и не знала, как ей задобрить сына.

— А хочешь, я тебе вслух почитаю? Помнишь, ты в детстве очень любил…

Алеша отложил книгу и внимательно посмотрел на мать.

— Я уже не маленький, мама. И не нужно со мной сидеть, развлекать меня. Иди на работу, — предложил он.

— Но я не могу оставить тебя одного, — возразила Полина.

— Конечно, — подтвердил Леша сухо. — Ты же выгнала Машу, — он был не то что недоволен, а просто убит таким решением.

— Да, я ее выгнала. И это не обсуждается. Она меня обманула… — возмущенно начала Полина, но Леша ее перебил:

— Она не обманывала. Это я попросил ее не говорить тебе о нашей прогулке…

— Леша, как же ты не понимаешь? Маша подвергала твою жизнь опасности. И я не могу ей больше доверять. Не могу допустить, чтобы это случилось еще раз, — отчаянно сопротивлялась Полина.

— Мам, ты преувеличиваешь. Моей жизни ничто не угрожало. Маша была в воде рядом со мной. И, в конце концов, я прекрасно плаваю! Ты что, забыла? — с детской обидой в голосе спросил Леша. Полина смягчилась:

— Я помню, сынок. Но сейчас ты все же… не полностью владеешь своим телом…

— Да говорю же тебе — не было никакой опасности! И потом это я умолял Машу отвезти меня к морю! Это я просил ее позволить мне поплавать! Ты понимаешь, как я теперь себя чувствую? Получается, что ты ее уволила из-за моей прихоти! — сокрушенно признался сын.

— Не надо оправдывать ее, Леша. Она в любом случае должна была предупредить меня. Спросить разрешения…

Леша опять не дал ей договорить:

— Мама! Ты меня как будто не слышишь. Это я во всем виноват. Маша не хотела нарушать твой запрет, а я убедил ее.

— Все, Леша, все. Оставим эту тему. Маша уже взрослый человек и должна сама отвечать за свои поступки. Тем более, что как медик она должна была предвидеть последствия… — Полина будто и не замечала отчаяния сына.

— Мама, ты никогда раньше не совершала несправедливости! Что с тобой случилось? — Алеша действительно не узнавал свою мать в этой жестокой женщине.

— Леша, я забочусь о тебе… — строго возразила Полина.

— Мама, ты же сама в это не веришь. Ты сама понимаешь, что была к Маше несправедлива. Она ведь все делала только ради меня… — убежденно сказал Алеша.

Полина посмотрела на сына, вздохнула и ласково провела рукой по его голове.

— Какой же ты у меня упрямый…

— Весь в тебя, — ответил сын.

— Это хорошо, сынок, что ты так защищаешь свою подругу. И знаешь, ты меня убедил… Должна признать, что я была неправа… — Полина решила уступить и стала прежней мамой, которая готова ради сына на все.

— Мамочка! Я знал, что ты со мной согласишься! Ты вернешь Машу? — с мольбой в голосе спросил Леша.

— Верну.

— Тогда иди прямо сейчас. Скажи ей, что я очень ее жду. И обязательно извинись…

Полина обиженно прервала его:

— Ну, этого ты мог бы и не говорить.

— Извини, мам. Я просто очень рад, — опомнился Леша.

— Не волнуйся, я обязательно пойду к Маше. Только дождусь кого-нибудь, кто сможет с тобой остаться.

— Не думай обо мне, я прекрасно справлюсь один.

— Нет, сынок. Кто-то должен с тобой дежурить. Мало ли что может случиться… — и Полина озабоченно посмотрела на сына.

Возбужденная и радостная Катя, придя домой, поспешила поделиться с матерью новостями:

— Мама, ты представляешь?! Тетя Полина только что выгнала эту выскочку из своего дома!

— Какую выскочку? — Таисия оторвалась от дамского романа.

— Сиделку, Машу! — сообщила довольная Катя. — Я всегда знала, что ей нельзя доверять! И вот, пожалуйста, — из-за ее безответственности Леша тяжело заболел.

— Не понимаю, какое тебе дело до Леши? — поинтересовалась мать.

— Да в общем-то, никакого… Просто пока эта девчонка крутилась с ним рядом, у меня на сердце было неспокойно. Все-таки, мамочка, я по-человечески за него волнуюсь… Мы ведь вместе росли…

— Росли, росли и выросли… на мою голову, — хмыкнула Таисия.

— Ой, мамуля, перестань. Я так рада, что сумела убедить Лешину маму уволить эту дуру! Ты бы видела ее глаза! Умора! Она чуть не заплакала! — продолжала Катя смаковать события дня. — Я думала, она сейчас на колени упадет и начнет просить, чтоб ей позволили остаться! Как в мексиканских сериалах!

— По-моему, ты чересчур близко к сердцу принимаешь все, что касается Лешиной сиделки. И мне кажется, что ты просто ревнуешь ее к нему. — Маме не нравилось Катино страстное отношение к происшедшему. — Уволили и уволили. Кричать-то чего?

Катя сделала круглые глаза:

— Я? Ревную? Вот еще!

— Ревнуешь. А это, моя милая, означает, что ты все еще любишь Лешу Самойлова… И это меня очень беспокоит. — Таисия нахмурилась, а дочка усмехнулась с деланой беззаботностью:

— Не волнуйся, мамочка! Я не люблю Лешу. Я просто ненавижу эту Машку!

— За что? Что она тебе сделала? — спросила Таисия.

— Ничего. Просто терпеть не могу выскочек! — отрезала Катя.

— Значит, ты не любишь выскочек? И только в этом все дело? — недоверчиво уточнила мать.

— Не только! И ты сама это понимаешь! Если бы с Алешей было все в порядке, если бы он не превратился в инвалида, я стала бы его женой и была абсолютно счастлива! — в запале ответила Катя.

— Значит, ты его все еще любишь… — потерянно заключила Таисия.

— Какое это теперь имеет значение? — вздохнула Катя. — Если бы у Алеши был хотя бы единственный шанс на выздоровление… Если бы я могла надеяться… А так…

Таисия обняла Катю и с жалостью погладила ее по голове.

— Бедная моя девочка… Маленькая моя… Ну что мне сделать, чтобы тебе стало легче?

— Не лезть со своими дурацкими расспросами! — истерично выкрикнула дочь. — Да я, может, и с Костей встречаюсь только потому, что он мне напоминает Лешу! Он на него так похож!

Катя всхлипнула, пытаясь оттолкнуть мать, но Таисия только крепче прижала ее к себе:

— Я так и думала… — сказала она тихо.

Да! Ты права! Я люблю Лешку! Я и к Косте прихожу только для того, чтобы иметь возможность увидеть его брата! Что же мне делать, мамочка? — Всхлипывания Кати постепенно перешли в горький плач. Безуспешно пыталась утешить Таисия свою несчастную дочку. Но плакала Катя недолго, потому что в дверь позвонили. Открыв дверь, Катя увидела на пороге Костю с шикарным букетом.

— Здравствуй, Катюша. Это тебе, — протянул он ей цветы.

— Спасибо, — ответила Катя, машинально принимая букет.

— Я так соскучился… Просто минуты считал, когда смогу тебя увидеть. Без тебя каждая секунда тянется как час, а с тобой час пролетает как мгновение… — начал Костя, но Катя недоуменно прервала его:

— Что это тебя на философию потянуло? И тут Костя заметил ее покрасневшие глаза.

— Что с тобой? Ты плакала? — забеспокоился он. Катя кивнула, и Костя понимающе спросил:

— С мамой поругалась?

— Да… — для Кати соврать было все равно что вздохнуть.

— Ну-ка, пропусти. Я сейчас объясню будущей теще, что мою невесту нельзя обижать… — попытался пошутить Костя, но Катя не оценила шутки и не двинулась с места.

— Катя, что с тобой? Ну хочешь, я и вправду с твоей мамой поговорю? — постарался исправить оплошность Костя.

— Не хочу я ничего. Отстань! Мне все это уже надоело! — расстроенно сообщила Катя.

— Что надоело? Да объясни же мне!

Но ответить она не успела, потому что входная дверь открылась и на пороге появился Буравин. Увидев Катю и Костю, он явно не обрадовался.

— Здравствуйте, Виктор Гаврилович, — поздоровался Костя.

— Добрый день, Костя. Только я не понимаю, что ты здесь делаешь? — сухо поинтересовался Буравин.

— Я пришел к Кате, — с вызовом сказал Костя.

— А я, кажется, ясно объяснил, что я против ваших с Катей встреч, — напомнил Буравин.

— Папа, я уже взрослая и имею право встречаться с кем хочу, — вмешалась Катя.

— Только не в моем доме! — отрезал отец. — Здесь я не желаю видеть вас вместе! Надеюсь, это понятно?

— Понятно. Вы очень гостеприимны, Виктор Гаврилович. Спасибо за теплый прием, — и Костя решительно взял Катю за руку. — Катя, пойдем тогда ко мне домой.

— Пойдем, — кивнула она.

— Вряд ли твои родители будут этому рады, Костя, — предположил Буравин.

— А вот это уже не ваша забота, — мягко заметил Костя.

Молодежь ушла, а Буравин направился в свой кабинет. В гостиной его перехватила Таисия, которая с тряпкой в руках протирала расставленные безделушки.

— Витя, между прочим, здороваться надо. Или я уже для тебя пустое место? — упрекнула она мужа.

— Тася, отстань. Я хочу еще немного поработать.

— А что это ты такой злой? И в такую рань? Обычно ты у нас гораздо позже домой являешься… — завела неприятный разговор Таисия.

— Не понимаю. Мне не надо было приходить домой? Просто я сегодня раньше освободился… — раздраженно ответил Виктор.

— Понимаю… У тебя свидание сорвалось… — съязвила Таисия.

— Тася, перестань. Ты переходишь все границы! — раздраженно бросил Буравин.

— И у меня есть для этого все основания! — заметила жена.

Буравин только отвел взгляд.

Зинаиду настолько захватили воспоминания, что она долго сидела в странной застывшей позе, беззвучно шевеля губами.

— Бабушка, что с тобой? — потрясла ее за плечо Маша. Баба Зина вздрогнула и встрепенулась, отгоняя тревожные мысли:

— Все в порядке, Машенька…, я просто задумалась…

— Ты меня напугала… — заволновалась Маша. — Я тебя зову, а ты словно не слышишь… С тобой точно все в порядке?

— Конечно. Не волнуйся.

Кто-то постучал в дверь, и Маша пошла открывать.

— День добрый, соседи. Что это вы такие хмурые? Случилось что? — спросила, заходя в дом, Анфиса.

— Нет. У нас все нормально, Анфиса Никитична, — успокоила ее Маша.

— Ты иди к себе, Машенька. Мы тут с Анфисой поболтаем… — попросила бабушка.

— Ну секретничайте, не буду мешать, — согласилась Маша.

Анфиса обеспокоенно посмотрела на бабу Зину.

— Зина, что с тобой? Я же вижу — ты сама не своя…

— Хорошо, что ты пришла, Анфиса. Ты одна можешь меня понять. Больше и поделиться не с кем. Сколько лет все в себе ношу…

— Зина, что стряслось?

— Скажи, ты помнишь тот день, когда я Машу нашла? — шепотом спросила Зинаида.

— Конечно! Как же забыть можно? Словно ты каждый день младенцев находишь, — так же шепотом ответила ей Анфиса.

— А помнишь, как мы цыганку встретили…

— Нашла что вспоминать, Зина! Двадцать лет прошло! Ты такую девку чудную вырастила. Только жить да радоваться… — начала Анфиса, но Зинаида тяжело вздохнула:

— Не знаю, радоваться мне теперь или плакать… Анфиса взволнованно перегнулась к ней через стол и громко спросила:

— Неужели родная мать объявилась? Вот же кукушка! Бросила дите, а теперь права качает, да, Зин?!

Баба Зина испуганно оглянулась на дверь.

— Тише ты, тише! Не дай бог, Маша услышит! Она не должна знать, что она мне не родная! — замахала она на Анфису руками. — Слава богу, никто ее не ищет, никому моя детка, кроме меня, не нужна…

— Фу ты, напугала! — вздохнула Анфиса. — Чего ж ты тогда так переполошилась?

— Помнишь, я тебе про цыганку рассказывала? Которая Маше судьбу предсказывала? Именно сейчас настал тот самый момент, о котором меня цыганка предупреждала.

Анфиса стала припоминать:

— Она говорила, что ей грозит опасность смертельная от любви…

— Да, — подтвердила Зинаида. — И теперь Маша встретила человека, которого полюбила… И исцелить его она может только ценой собственной жизни…

Анфиса потрясенно смотрела на Зинаиду:

— Ты думаешь, это он?

— Да… Все сходится. Он болен, она ему силы отдает — это во-первых. А во-вторых, он Машу мою каким-то странным именем зовет. Как цыганка и предупреждала…

— Да что ты?! И как же? Что за имя-то? — изумилась Анфиса, но ответить Зина не успела, потому что в этот момент в кухню зашла Маша.

— Все еще секретничаете? Ну, не буду вам мешать. Бабуль, я хочу к Ксюше сбегать.

— Конечно, Машенька. Иди. Погуляй с подружкой… — торопливо согласилась бабушка.

Обе женщины с тревогой посмотрели Маше вслед.

Маша решила встретиться с Ксюхой, потому что ей было просто необходимо хоть с кем-то поделиться своими горестями. Журналист должен уметь слушать, и Ксюха внимательно выслушала подругу.

— Так что теперь я опять осталась без дела, — пожаловалась Маша, поведав подруге события минувшего дня. — Мама Леши меня уволила.

— Ты ей все должна была объяснить! Ты же хотела как лучше для Леши! В море он чувствует себя здоровым человеком, а это сейчас ему крайне необходимо. — Ксюха была уверена, что подруга все сделала правильно.

Маша развела руками:

— Она даже слушать меня не стала, ей все уже рассказала Катя. И в общем, это понятно. Столько волнений, столько переживаний за сына, а тут еще простуда…

— Все из-за этой Кати. И зачем она во все сует нос?! — возмутилась Ксюха.

— Катя — невеста Леши. Почти родственница, — напомнила Маша. — А я — нанятая родителями сиделка. И должна была поставить их в известность, куда и зачем везу Лешу.

— Но вас никуда не отпустили бы в таком случае, — возразила Ксюха.

— Значит, не было бы никакого плавания, — ответила Маша, глядя в одну точку.

Ксюхе стало жалко ее:

— Наверное, тебе очень обидно. Я считаю, что тебя уволили совершенно незаслуженно.

— Мне обидно другое: я теперь не смогу помогать Леше. А он только стал поправляться. У него, наконец, появились надежда и силы для полного выздоровления.

Ксюха с сочувствием спросила:

— Ты так переживаешь за Лешу… Признайся, ты по нему скучаешь?

— Наверное, скучаю. Мы много общались, я к нему привыкла. Но главное в другом: я чувствую, что могу ему помочь. Я знаю, что нужно делать. И я вижу результаты.

— А давай я поговорю с его родителями, — подумав, предложила Ксюха.

— Ты? Зачем? — Маша удивленно взглянула на подругу.

— Я открою им глаза. У меня получится. Они просто сами не понимают, от чего отказываются, уволив тебя! — самоуверенно заявила Ксюха.

— Нет, Ксюха, не надо, — отказалась Маша.

— Но почему? Я тебя не понимаю. Ты добровольно сдаешь позиции. А я хочу защитить твои интересы, — убеждала Ксюха.

— У меня был один интерес: помочь Леше. Но как я могу настаивать на своем, если в этой ситуации я ничего не решаю?

— Тебе просто не хватает смелости и уверенности в Себе.

Маша отрицательно покачала головой:

— Я не могу навязываться. Тем более делать это с чужой помощью.

— Я тебе не чужая! Я тебя с детства знаю, как облупленную, — обиделась Ксюха.

— Значит, понимаешь, что я на это никогда не пойду. Тем более когда чувствую себя виноватой. Если бы я не повезла Лешу на пляж, он бы не заболел.

— Я очень хотела тебе помочь, — просто сказала Ксюха.

— Спасибо. Но пусть все остается как есть. Согласно кивнув, Ксюха посмотрела на часы.

— Слушай, мне уже пора на работу, в свою аппаратную. Вечером дискотека, надо подготовить программу.

— А можно мне с тобой? — неожиданно попросилась Маша.

— Со мной? Ты же не любишь дискотек, — удивилась Ксюха.

— Честно говоря, я просто не знаю, куда себя сейчас деть. И дома сидеть не могу… — призналась Маша.

— Ладно. Пошли, — согласилась Ксюха, и они поспешили к ней на работу.

Зинаида еще раз поведала Анфисе о своих сомнениях:

— Я раньше не вспоминала об этих предсказаниях, не было повода: Маша ни в кого не влюблялась, была скромная такая, со всеми мальчиками держалась ровно, хотя многие за ней бегали. Толик, например. А теперь появился Леша…

— Почему ты решила, что Маша в него влюбилась? Она тебе об этом сказала? — поинтересовалась Анфиса.

— Я и сама вижу. Она постоянно о нем думает, только им и занимается.

— Но она же работала его сиделкой. Потому и думала, — предположила Анфиса.

— Маша отдает ему все силы. Ей иногда становилось плохо после того, как она ему помогала, — с тревогой сообщила Зинаида.

Анфисе это не понравилось.

— Вот это плохой знак, — согласилась она.

— Похоже, все карты сошлись, предсказание начинает сбываться. С этой минуты я не могу жить спокойно… — занервничала Зинаида.

— Если ты считаешь, что Маше угрожает опасность, надо не допустить, чтобы она общалась с этим Лешей! Нужно их разлучить, — посоветовала Анфиса.

— Я пыталась объяснить Маше, что Леша ей не пара, — со вздохом сообщила Зинаида.

— Нужно Машу отвлечь. Свести с симпатичным парнем, она увлечется. Есть кто-нибудь на примете? — спросила Анфиса.

— Только Толик. Он с детства по ней сохнет. Я всегда его привечала, в женихи прочила.

— Толик? Это смотрителя маяка сын? Ты же сама говорила, что Маша его не любит, — с сомнением отозвалась об этой кандидатуре Анфиса.

— Так это меня и успокаивало: не любит, значит, будет с ним невредима, — объяснила свой выбор Зинаида.

— Нужно их сблизить! Пусть Толик постоянно будет рядом с Машей. Завоевывает ее, ухаживает! — стала развивать идею Анфиса.

— Да пытался он. Не получается: Маша видит в нем только друга, — сокрушенно покачала головой Зинаида.

— В таком случае нужно предпринимать что-то радикальное. Я знаю одну девицу, которая может нам помочь.

— Я не хочу, чтобы еще кто-то узнал Машину тайну, — предостерегла Зинаида.

Анфиса ее успокоила:

— Я ничего ей не скажу. Просто посоветуюсь. Пойду прямо сейчас, — и она решительно поспешила исполнять свой план.

Полина суетилась на кухне, когда пришли Костя и Катя. Бодрым голосом Костя окликнул ее:

— Привет, мам! Готовишь? Покормишь нас?

— Еще не готово, — сухо ответила Полина.

— А ты чего такая? Чем-то расстроена? — удивился ее тону сын. Мать молчала и, осененный догадкой, он тихо спросил:

— Это… из-за того, что я с Катей пришел?

— Из-за всей этой ситуации, Костя. Я бы не хотела, чтобы вы встречались в нашем доме. Леше совсем не нужно вас видеть. Я очень тебя прошу подумать о брате, — не смогла смолчать Полина.

— Мама, я взрослый человек, я сам буду решать, что нам делать. И о ком думать, — оскорбился Костя. Он посмотрел на Катю, но та обиженно отвернулась.

Костя в сердцах повернулся к матери:

— И вообще: почему с Лешиными чувствами ты считаешься, а с моими — нет?

— Тебе нужно напоминать почему? — резко ответила Полина.

— Значит, из-за того, что Леша попал в аварию и расстроилась его свадьба, мне теперь вообще нельзя строить личную жизнь?! — возмущенно воскликнул Костя. — Мама, я тоже твой сын! Ты не можешь запретить мне быть счастливым!

— Разумеется, Костя, я не могу запретить вам с Катей встречаться, — согласилась мать.

Костя кивнул и подошел к Кате:

— Катюш, пойдем ко мне.

— Постойте. Послушайте меня, — остановила их Полина. — Ситуация, которая у вас сложилась, довольно сложная: в ней замешан Леша. И я вас очень прошу: не травмируйте его!

Костя посмотрел на нее долгим взглядом: .

— Мама, но Леша рано или поздно узнает о нас с Катей все.

— Лучше поздно. Сейчас ему нужно заниматься своим здоровьем, нельзя нервничать, — убежденно ответила Полина.

— И что нам теперь делать? — поинтересовался Костя.

— Не попадайтесь ему на глаза. Пожалуйста, — попросила мать.

Молодые люди переглянулись, и Костя медленно произнес:

— Ладно, не будем спорить. Мы постараемся, да, Катюш? Сделаем так, как ты просишь, мама.

— Спасибо. Я должна сейчас уйти, присмотри за Лешей, если это будет необходимо, — обратилась Полина к сыну.

— Мы с Катей, если что, обязательно ему поможем, — уверил ее Костя.

— Нет. Только ты. Катю Леша ни в коем случае не должен видеть, — предупредила Полина и ушла, оставив Катю и Костю наедине.

— Не обижайся на маму. Это все из-за Лешки. Она так за него переживает… — попытался утешить обиженную Катю Костя.

— Но почему я должна прятаться? — капризно спросила она.

— Это ненадолго. Я постепенно подготовлю всех к тому, что мы с тобой вместе, — и Костя попытался обнять Катю. Кате это не понравилось:

— После реакции твоей мамы мне кажется, что мы с тобой делаем что-то плохое.

— Мама скоро успокоится, и все у нас будет хорошо, — заверил Костя.

Катя, вздохнув, сказала:

— Я кофе хочу.

Ободренный сменой темы, Костя попытался ее поцеловать:

— Может, позже? Пойдем ко мне в комнату.

— Нет, сейчас, — потребовала Катя.

— Ни в коем случае! Я буду тебя мучить, не давать ни есть, ни пить, пока не поцелуешь! — начал было дурачиться Костя.

Но тут раздался голос брата:

— Костя, ты дома? Зайди ко мне.

Катя и Костя замерли от неожиданности.

— Тихо. Он не должен знать, что ты здесь, — прошептал Костя. Но Катя вздорно пожала плечами и громко ответила:

— Это я, Леша. Я здесь.

— Катя? — удивленно отозвался Леша.

— Да. Я сейчас к тебе зайду, — крикнула Катя и, вырвавшись от преградившего ей дорогу Кости, направилась в Лешину комнату.

Буравины вконец разругались. Муж раздосадованно кричал:

— У меня куча проблем на работе, голова делами забита!

— Я прекрасно знаю, чем на самом деле твоя голова забита. Вот уже больше двадцати лет, — наседала Таисия.

— Таисия, лучше не начинай эту песню с начала, — нервно ответил муж.

— А если твой друг и партнер узнает о твоем романе с его женой? Не боишься? — язвительно вскрикнула Таисия.

— Я ничего не боюсь. Потому что никакого романа с Полиной у меня нет. Прекрати выдумывать! — гремел Буравин.

Таисия испытующе посмотрела на мужа:

— Витя, я все знаю о вас с Полиной, — вкрадчиво начала она.

— А я знаю твою привычку себя накручивать. Из-за нее ты видишь то, чего нет! — отмахнулся Буравин.

— Ничего себе! — возмутилась Таисия. — Да ты всю жизнь любишь свою Полину, и не пытайся это скрывать.

— А я никогда этого не скрывал. И ты прекрасно знала, на что идешь, когда настаивала, чтобы я на тебе женился! — резко сказал Буравин. — Двадцать лет ты на это закрывала глаза. Почему сейчас стала возмущаться?

— Я не хо-чу, — по слогам произнесла Таисия, — чтобы это продолжалось.

— Таисия, у тебя есть муж, дочь, дом, положение в городе. Ты получила все, чего хотела, — пытался утихомирить жену Виктор.

— Нет! Ты даже представить себе не можешь, как тяжело жить с мужчиной, который любит другую. Я так больше не могу! — не желала останавливаться Таисия.

Буравин устало кивнул, подумал и пристально посмотрел на нее.

— Похоже, тебя действительно это больше не устраивает. Раз так, давай кардинально менять нашу жизнь, — наконец вымолвил он.

Таисия изумленно смотрела на мужа, и в ее глазах постепенно нарастал страх.

— Какие кардинальные изменения, Витя? Я ничего такого не хочу, — неожиданно жалким голосом сказала она.

— А чего ты добиваешься этими разговорами? — недоуменно отозвался муж.

— Я хочу, чтобы ты меня услышал. Чтобы понял, что я чувствую и переживаю, — жалобно говорила жена. — Да, я терпела твой роман больше двадцати лет. Но самое ангельское терпение когда-нибудь заканчивается! Я больше не могу жить с этим грузом. Я тоже человек. Пожалей меня.

— Таисия, чего ты хочешь? Я не понимаю.

— Совсем немного: хоть какого-то внимания, участия, — начала Таисия.

На ее ожидающий взгляд Буравин ответил тяжелым вздохом:

— Давай не будем ссориться, Таисия. Ты же сама знаешь, что эти разговоры — в пользу бедных. Пусть все идет, как идет. Пойми ты меня.

— А кто меня будет понимать, Витя? — с горечью смотрела на мужа Таисия. — Кому мне излить душу? Кому рассказать, что от меня все уходят? Катя выросла и отдаляется, у нее своя жизнь. Ты тоже: вроде бы со мной и в то же время не со мной… Конечно, я знала, что ты любишь другую, но надеялась, что у нас все наладится, стерпится-слюбится, ты оценишь мое отношение к тебе и полюбишь.

— Опять все сначала… — Но Буравин не успел закончить мысль, так как у него зазвонил телефон.

— Слушаю, — буркнул Виктор в трубку.

— День добрый, — услышал Буравин голос Сан Саныча. — Хочу сразу сообщить, что я надумал.

— Сан Саныч, ты меня пугаешь, — озадаченно протянул Буравин.

— Приходится. Все, Витя. Пора мне завязывать, плавать больше не буду.

— Сан Саныч, погоди, не горячись! — заволновался Буравин.

— Я не горячусь. А ты не трать время, не уговаривай меня, лучше ищи замену быстрее.

— Ты где? — спросил Виктор.

— На корабле. В последний раз на палубу поднялся. И уже собираюсь уходить, — ответил Сан Саныч.

— Подожди, я сейчас подойду, поговорим! — попросил Буравин и, кивнув Таисии, ушел.

Оставшись одна, Таисия горько зарыдала, оплакивая свою долю.

Яков беспокойно метался по квартире в ожидании жены. Когда Ирина наконец появилась, Яков кинулся к ней:

— Ира, что за слухи до меня дошли? На корабле нашли контейнер, а наших бриллиантов в нем нет?

— В этом городе ничего ни от кого не скроешь, — развела руками Ирина.

— Контейнер был пуст? — допытывался Яков.

— Нет. Следователь нашел там горстку гальки, — язвительно поправила его жена.

— Но куда делись бриллианты? — растерянно спросил Яков.

Ирина испытующе посмотрела на него.

— А ты не знаешь?

— Откуда мне знать? — пожал плечами Яков. — Ты была в порту, когда все это произошло.

— Ты вполне мог быть там раньше меня, — предположила Ирина.

— Ира, ты на что намекаешь? — поднял на нее недоуменный взгляд Яков.

— Я не намекаю, я в лоб говорю: ты мог добраться до бриллиантов раньше всех. Ты с самого начала положил в контейнер гальку. И теперь лучше расскажи, куда ты дел бриллианты! — решительно потребовала Ирина.

Яков потрясенно смотрел на нее:

— Ира, что ты говоришь? Ты обвиняешь меня в воровстве?

— Я хорошо тебя знаю. Ты жадный до безумия, — отрезала Ирина.

— Да, я жадный, — согласился Яков. — Но я не крал эти бриллианты!

— Ты их присвоил! Это — мои камни! Я их с таким трудом добывала у черта на куличках! — в ярости кричала жена.

— Ира… — попытался объясниться Яков. Но жена его не слушала:

— Я свободой рисковала, жизнью, а ты пришел на все готовенькое и теперь кинул меня!

— Нет у меня этих чертовых камней! — крикнул Яков.

— Ты их уже передал своим подельникам! Говори, кому? — потребовала Ирина.

— Клянусь, я их не брал! Я сам не понимаю, куда они делись, я был уверен, что они на корабле. — Яков преданно посмотрел на жену. — Мамой клянусь, Ира, не брал.

Немного подумав, Ирина сдалась:

— Ладно, я вижу, что это не ты, — уже спокойнее сказала она.

Яков с облегчением обнял жену, но она мягко отстранилась.

— Но кто это сделал? — недоумевала она. — И что нам теперь делать?

И семейная пара принялась анализировать ситуацию.

Полина нерешительно пошла к Машиному дому. Волнуясь, она позвонила в дверь. Открыла ей баба Зина.

— Здравствуйте, Зинаида Степановна, — начала Полина, все еще не в силах преодолеть неловкость.

— День добрый, Полина… — Зинаида замолчала в надежде, что гостья сама подскажет отчество.

Полина окончательно смутилась:

— Просто Полина.

Зинаида кивнула, внимательно глядя на нее.

— Мне, собственно, нужна Маша, ваша внучка, — объяснила Полина.

— А Машуни сейчас нет. Прогуляться пошла.

— Прогуляться? Понятно. Ну, ладно. Что ж… Тогда до свидания, извините. — Полина повернулась, собираясь уходить.

— Полина, одну минутку, — остановила ее Зинаида. — Раз уж вы пришли, зайдите в дом. Нам с вами нужно серьезно поговорить.

Полина вошла в дом. В кухне Зинаида повернулась к Полине:

— Сначала скажите, зачем пришли к Маше. Полина смутилась:

— Я хотела извиниться перед ней за то, что незаслуженно обвинила. И попросить ее вернуться к Леше. Нам очень нужна сиделка.

— Понятно. А теперь я вам кое-что скажу. Вам не кажется, что вы над моей внучкой просто издеваетесь?

Полина опустила голову.

— Она помогает вашему сыну, а вы то выгоняете ее, то снова зовете! Она вам что, собачонка?

— Поверьте, я искренне жалею об этом, — виновато сказала Полина.

— Да вам плевать на Машу! Вам главное — чтобы сыну вашему было хорошо, вы все капризы его выполняете. Да кто вы такие, чтобы Маша все это терпела?! — все больше заводилась Зинаида.

— Вы правы, Зинаида Степановна… Наверное, и я точно так же защищала бы своих детей. Но я надеюсь, Маша меня поймет и простит. Когда я могу с ней поговорить? — поинтересовалась Полина.

— Я этого не позволю. Даже если Маша захочет к вам вернуться, я ее просто не пущу, — отрезала Зинаида.

И Полина поняла, что разговор окончен, и попрощалась. Проводив ее, Зинаида задумалась.

Может, действительно, благими намерениями мостится дорога в ад?

Катя уверенно зашла в Лешину комнату, но неожиданно почувствовала себя неловко и робко сказала:

— Привет. Как дела?

Алеша молчал, но на его лице можно было прочесть " различные чувства: и радость, и обиду. Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Костя.

— Леш, ты меня звал? Что ты хотел? — спросил он как ни в чем не бывало.

— Выйди, пожалуйста, — попросила его Катя.

— Он меня звал! — возразил Костя.

— Позже зайдешь. Дай нам поговорить, — настаивала Катя.

Посмотрев на нее долгим взглядом, Костя вышел, хлопнув дверью. Катя опустила глаза.

— Я прекрасно понимаю, что ты обо мне думаешь, — начала она.

Алеша молча смотрел на нее.

— Я перед тобой очень виновата. Прости меня, — сказала Катя тихо.

— Катя, не думай, что я тебя обвиняю или навязываюсь. Твое дело, как тебе поступать, — и Алеша отвернулся.

— Леша, я тебя не предавала! — воскликнула Катя.

— Ты просто бросила меня. Скажи, это потому, что я — инвалид? — спокойно спросил Алеша.

— Нет! Леша, пойми. На меня столько свалилось, я растерялась, наделала ошибок, тебя обидела… Но кто в жизни не ошибается? Главное — чтобы человек понял, что совершил ошибку. А я все теперь поняла. — Катя. подошла к Леше и взяла его за руку. — Я была неправа по отношению к тебе.

— А сейчас? Сейчас ты как ко мне относишься? — спросил Леша.

Катя молчала, собираясь с мыслями. Неожиданно в комнату снова зашёл Костя. Увидев, что Катя держит за руку Лешу, Костя нахмурился.

— Я должен тебе кое-что сказать, брат, — Костя пошел на защиту своих интересов.

— Костя… — попыталась его остановить Катя.

— Теперь ты помолчи, — оборвал ее Костя. — Не хотел тебя расстраивать, но ты ведь хочешь знать правду?

— Хочу, — твердо ответил брат.

— Катя призналась, что на самом деле любит меня, — Костя пошел ва-банк.

— Это правда? — Леша взглянул Кате в глаза. Она потупила глаза.

— Конечно, правда. Спроси у наших родителей. Она им это сказала, — ответил вместо нее Костя.

— Леша, это не совсем так… Вернее, все совсем не так, но… — начала невнятно бормотать Катя, но, запутавшись, замолчала.

— Нет, Катя. Именно это ты и сказала. И мне, и нашим родителям… Или ты снова отказываешься от своих слов? — требовательно спросил Костя.

— Я… я не знаю… Понимаешь, Костя, мне кажется, я все еще продолжаю любить Лешу… — растерянно вымолвила она.

Повисла неловкая тишина. Костя обратился к брату:

— Думаю, Кате пора сделать окончательный выбор и больше не морочить нам с тобой головы.

Повернувшись к Кате, он решительно объявил:

— Катя, определись. Здесь и сейчас! И скажи: кого из нас ты на самом деле любишь?!

Братья с напряжением ждали Катиного ответа. Ей было неудобно, и она прятала глаза. На Костиных губах застыла злорадная ухмылка:

— Мы ждем ответа, Катя. Так кого же из нас ты все-таки любишь? Меня или Лешу? С кем ты? — повторил он настойчиво.

Катя лихорадочно соображала, что бы ответить.

— Я не знаю… — наконец тихо вымолвила она. Возмущенный Костя воскликнул:

— Не знаешь? Ты же говорила, что любишь меня!

— Или все же меня? — тихо уточнил Леша.

— Не давите на меня! Я еще сама не разобралась, — умоляюще попросила Катя, и в голосе ее слышалась боль.

— Катя, я тебе не игрушка! Со мной такой номер не пройдет! Скажи ему, что ты теперь со мной. И точка! — грубо оборвал ее Костя.

Катя затравленно переводила взгляд с одного брата на другого. Она тяжело дышала. Не выдержав напряжения, Леша привстал на кровати:

— Перестань ее мучить! — приказал он брату.

— Это я мучаю? Я? — Костя ошарашенно посмотрел на Алешу и в ярости выкрикнул: — Знаете что? Разбирайтесь между собой сами! Мне это все осточертело!

И он выбежал, громко хлопнув дверью.

Маша с Ксюхой, продолжая беседовать, добрались до Ксюшиной работы. Зайдя в аппаратную, Ксюха сказала:

— Маш, ты говоришь, что просто помогаешь Леше. Но он ведь такой симпатичный парень!

— И что? — удивилась Маша.

— Ты влюблена в него. Правда? — утверждающе спросила Ксюха и, увидев, что Маша не отвечает, мягко предложила. — Мне ты можешь все сказать.

— Не могу сказать, любовь это, или нет. Мне кажется, я еще просто не знаю, что значит любить, — задумчиво ответила Маша.

— Но что тебя тогда с Лешей связывает?

— Это какая-то духовная связь: я все время о нем думаю, чувствую его.

Ксюха внимательно посмотрела на Машу, а та продолжала:

— Леша мне часто снится…

— Еще и снится? Маш, но все это вместе взятое и есть настоящая любовь! А как он тебе снится? — восторженно подхватила Ксюха.

— Я вижу его, но на самом деле это словно не он. Другая одежда, другое время. И себя вижу. Я тоже будто не я. Все так странно… — задумчиво рассказывала Маша.

У Ксюхи загорелись глаза:

— Как интересно! Интересно, а что эти сны значат?

— Не знаю. Я не умею толковать сны, — пожала плечами Маша.

— Может, это воспоминание о твоей прошлой жизни? — с готовностью подбрасывала идеи Ксюха.

— Ксюш, ну какая прошлая жизнь? — улыбнулась Маша.

— Реинкарнация! Я читала об этом! — горячо отстаивала свою точку зрения Ксюха.

— Я тоже читала. Но люди не могут помнить о прошлой жизни, если живут здесь и сейчас, — возразила Маша.

— Если о чем-то говорят, значит, это в нашем мире точно есть.

— Мои сны не имеют к реинкарнации никакого отношения, — не соглашалась Маша.

— Знаешь, а мы можем узнать, что они означают. Я знаю одну гадалку…

— Я не хочу, чтобы кто-то разбирал мои сны, — твердо заявила Маша.

— Зря. Мне было бы интересно, — разочарованно протянула Ксюха и пошла к пульту. Маша с интересом разглядывала аппаратуру и неожиданно наткнулась на необычный талисман.

— Что это? — спросила она у подруги.

— Талисман на счастье. Это я Женьке купила. Отдам, когда он в рейс пойдет. Чтобы меня почаще вспоминал, — улыбнулась Ксюха.

— Такой красивый… — задумчиво сказала Маша.

Мой парень — моряк, значит, нам часто придется расставаться. Надеюсь, талисман будет помогать ему, когда меня не будет рядом, — с легкой грустью сказала Ксюха.

Маша зажала талисман в руке и закрыла глаза. Ксюха удивленно смотрела на подругу:

— Маша, что ты делаешь?

Маша открыла глаза и, улыбнувшись, протянула Ксюхе талисман:

— Давай решим, что теперь этот талисман принесет удачу и защитит от несчастий того, к кому попадет.

— Давай. Это было бы замечательно, — улыбнулась Ксюха в ответ.

Неожиданно Маша резко побледнела и, слабея, опустилась на стул. Испуганная Ксюха кинулась к подруге.

— Маша, что с тобой? — встревоженно спросила она.

— Мне как-то… плохо стало… — нетвердым голосом ответила Маша.

Ксюха быстро налила ей стакан воды, Маша медленно его выпила.

— Как мне тебе помочь? Что сделать? — засуетилась Ксюха.

— Ничего, мне уже легче, — попыталась улыбнуться Маша. — Такое странное чувство: будто все силы разом резко кончились.

— Дай я пульс посчитаю, — потребовала Ксюха и протянула руку к Машиной руке. Нечаянно она дотронулась до талисмана и от неожиданности отдернула руку:

— Аи!

— Что такое? — повернулась к подруге Маша. Ксюха недоверчиво смотрела то на талисман, то на свою руку. Вздохнув, она потрясенно прошептала:

— Я обожглась талисманом! Он горячий!

Буравин наблюдал, как Сан Саныч собирает вещи.

— Это твое окончательное решение? — спросил он.

— Да, — коротко ответил Сан Саныч.

— Но ты обещал, что этот рейс — твой! Я на тебя понадеялся, замену не стал искать, — настаивал Буравин.

— Не дави на меня, Витя. Ты же сам мое заявление об уходе на пенсию подписал, — возразил Сан Саныч.

— Я прошу: выручи еще разок. По старой дружбе, — сменил тактику Буравин.

— Да я всю жизнь только и делаю, что друзей выручаю! — неожиданно взорвался Сан Саныч.

Буравин удивленно посмотрел на него.

— А у меня еще Зина есть. Я ей тоже кое-что обещал. А из-за друзей, получается, обманываю. Зина для меня тоже важна! — продолжал возмущаться Сан Саныч.

Буравин кивнул, размышляя:

— Но что мне делать с этим рейсом?

— Верни Женьку, — предложил Сан Саныч.

— Не могу, я свое слово нарушу, — угрюмо возразил Буравин.

— Это же твое слово. Ты его можешь назад забрать. И с рейсом тогда будет все в порядке.

— Я не могу отменить свой же приказ! Женя должен быть наказан за нарушение! — настаивал Виктор.

— Ты прекрасно знаешь: Женька хотел помочь другу. Верни его на корабль, он уже все понял и сделал выводы, — уговаривал его Сан Саныч.

— Давай после этого рейса. Ты вернешься, и Женьку позовем, — предложил Буравин.

— Так и знал, что ты заведешь эту бодягу, уговаривать будешь. Поэтому я Женьку сам вызвал, он сейчас придет на корабль, — усмехнулся Сан Саныч.

Буравин был явно удивлен, а Сан Саныч продолжал:

— Так что я передам ему дела, а ты что хочешь, то и делай!

В кабинет вошел Женя.

— Добрый день, — поздоровался он.

— Привет, Жека. Вот, здесь все. Принимай дела, — и Сан Саныч протянул ему аккуратно сложенные папки. Женя вопросительно взглянул на Буравина. Тот возмущенно воскликнул:

— Стоп! Я еще не дал на это согласия! Женя застыл. Повисла напряженная пауза.

Настоящих гадалок на свете не так много. Полагая, что Римма — одна из них, Анфиса пришла к ней за советом.

— Чем могу помочь? — спросила ее Римма.

— Скажите, Римма, как можно отвлечь девушку от одного парня и привлечь к другому? — попыталась сформулировать свою проблему Анфиса.

— Можно сделать отворот, можно — приворот, — ответила Римма важно.

— А можно сотворить и то, и другое? Но прямо сейчас.

— Сразу? Не выходя из салона? Нет, так не получится. Я должна видеть людей, над которыми работаю, — отрицательно покачала головой гадалка.

— Но… наша девочка сюда не пойдет. Может, вы к нам домой придете? — неуверенно предложила Анфиса.

— А оба мальчика тоже у вас дома будут? — заинтересовалась теперь и Римма.

— Они вам оба нужны? — озабоченно спросила Анфиса.

Римма кивнула.

— Так ведь одного приворожить, а другого наоборот. Так? — уточнила она. — Или на первый раз одного отворота достаточно?

— Да, пожалуй… — задумчиво протянула Анфиса и уточнила. — А по фотографии отвернуть можно?

— Можно. Но эффект будет хуже, — объяснила гадалка.

— Ничего. Мы потом к ней другого мальчика посильнее привернем, — предложила Анфиса.

— Договорились. Я к вам приду, но мой визит на дом стоит дороже. В два раза, — предупредила Римма.

— В два раза? Но это же бешеные деньги! — потрясенно воскликнула Анфиса. Римма только развела руками Каждый по-своему делает деньги.

— Ужас… — выдохнула Анфиса. — Но раз такое дело… Приходите, Римма, мы за ценой не постоим, — решительно заключила она.

— Скажите, а почему вы хотите сделать отворот? Что, ваша девочка влюбилась в плохого парня? — начала выяснять подробности дела Римма.

— Да нет. Парень-то вроде хороший… Дело не в этом… — замялась Анфиса.

— А в чем же? Не стесняйтесь.

— Это не моя тайна. Я не могу рассказывать, — расстроенно выдохнула Анфиса.

— Так дело не пойдет, Анфиса Никитична. Перед началом работы я должна знать все обстоятельства, — возразила гадалка.

— Ну вы же ясновидящая, Римма… Сами можете все понять… — наивно предположила Анфиса.

— Я, конечно, ясновидящая… — недовольно начала Римма и выразительно посмотрела на клиентку. — Но все-таки лучше, когда люди ничего не утаивают и мне не приходится прибегать к своим способностям. Между нами должно быть доверие. Понимаете? Когда люди доверяют друг другу, между ними налаживается энергетический контакт, и это очень помогает делу.

Анфиса вздохнула:

— Ну, если помогает… Хорошо. Я расскажу. Понимаете, дело в том, что это действительно не моя тайна. Эта девочка, Маша, — внучка моей подруги.

— Внучка со стороны дочери или сына? — сразу уточнила Римма.

— А это имеет значение? — растерянно спросила Анфиса.

— Конечно.

Анфиса снова замялась, подбирая слова:

— Дело в том, что она не совсем внучка. Моя подруга нашла Машу. Девочка — подкидыш.

— Вот как? Это — очень важная информация. При отвороте надо будет учесть, что они не родственники, — как бы запоминала для себя Римма.

— Но Маша об этом не знает… — испуганно добавила Анфиса.

— Успокойтесь, я умею хранить тайны, — поспешила ее уверить Римма.

— Когда Маша была еще совсем маленькой, одна цыганка сделала ей предсказание, — продолжала Анфиса.

— Могу догадаться: ей грозит опасность от любви, — саркастически заметила Римма. Анфиса потрясенно взглянула на нее:

— Вот именно! Она может погибнуть! Поэтому нужен отворот.

— А-а… Нельзя ли поподробнее о предсказании? Почему вы решили, что опасен именно этот молодой человек, а не какой-нибудь другой? — спросила Римма. Анфиса отстранилась:

— Подробнее нельзя. Это только Зина знает. Римма задумалась и опасливо сказала:

— Не хотелось бы связываться с цыганскими предсказаниями, знаете ли. Опасно это… Может, не торопиться пока? Ваша Маша умирает?

Анфиса снова наклонилась "к Римме и таинственно произнесла:

— Нет. Но может умереть! Потому что предсказание начало сбываться!

Анфиса напряженно смотрела на Римму, а та, хмурясь, принимала трудное для нее решение.

Сан Саныч и Буравин продолжали нелегкий разговор. Буравин был невесел, задумчив и непрерывно барабанил пальцами по столу. Смущенная Женя мялся у двери.

— Поверь мне, Виктор. Лучшего механика, чем Женька, ты не найдешь, — уверенно сказал Сан Саныч.

— Ты лучше, — коротко сказал Буравин.

— Даже не думай. Я на берег сошел, и это навсегда. Еще один рейс — и останусь бобылем на всю жизнь. Зина мне этого не простит, я обещал ей не выходить в море, — завелся снова Сан Саныч.

— Но ты в курсе, что Женя на корабле устроил в твое отсутствие, — гнул свою линию Буравин.

— Стоп, Виктор, ничего не произошло, — остановил его Сан Саныч.

— Ты считаешь? Посторонние на корабле! Человек за бортом! Это, по-твоему, ничего?

— Да, он пригласил на корабль друга, с которым на этом корабле почти полмира обошел. Что в этом плохого? — сурово спросил Сан Саныч.

—Все.

— Не горячись. Если хочешь, я поручусь за Женьку. Это больше не повторится. Ты моему слову веришь? — заглянул он Буравину в глаза. Тот мрачно ответил:

— Твоему — верю. Да-а… Загнали вы меня в угол. Получается, что у меня и выхода никакого нет.

— Ну, знаешь, всяко в жизни бывает. Ты пойми, я Женьку не выгораживаю, я верю в него. Это разные вещи.

Буравин пристально посмотрел на Сан Саныча и резко встал.

— Хорошо. Будь по-твоему. Твое слово, Сан Саныч, для меня аргумент веский.

И, подойдя к Женьке, Буравин протянул ему руку. Женя ее пожал.

— Пойдешь в рейс, моряк. Только имей в виду, чтобы больше ни одного происшествия по твоей вине на корабле не было, — строго сказал Буравин.

— Спасибо! Я не подведу, — ответил Женя. Буравин еще раз пристально посмотрел на него и вышел. Подсев за стол к Сан Санычу, Женя заговорщицки сказал:

— Сан Саныч, мне нужно обсудить с вами одну важную вещь.

Видя, что Женя мнется, не зная, с чего начать, Сан Саныч приободрил его:

— Ну! Не тяни. Что за важное дело?

— Понимаете, Сан Саныч, мне нужен совет. Я знаю, что на корабле искали контрабанду, — начал Женя.

— Искали. Но ничего не нашли. Подводная мина была прикреплена к корпусу, но она оказалась пустая.

Только галька, — Сан Саныч подозрительно взглянул на Женю. — Ты что-то знаешь об этом?

— Знаю. Там на самом деле была контрабанда, — на одном дыхании сказал Женя.

У Сан Саныча округлились глаза:

— Не понял.

— Там были бриллианты! — выдохнул Женька, и Сан Саныч удивленно вскинул брови. Юноша продолжал: — Только я их оттуда вытащил. А гальку подложил. Они у меня! — сообщил Женька.

— Не понял! — округлил глаза от неожиданности Сан Саныч. — Повтори. Какие бриллианты?

— Понимаете, когда Лешка упал с корабля, я нырнул за ним, — объяснил Женя.

— Так…

— И краем глаза заметил на днище что-то выпуклое. Прилипло, или прикрепили что-то. Но тогда и так забот хватило. А на следующий день я вспомнил. И нырнул. Решил посмотреть, что это такое.

— Так это же мина была! — спохватился Сан Саныч.

— Конечно, мина, вы же сами знаете! Только я сначала этого не понял. Снял, раскрутил. И только потом дошло, — вздохнул Женя.

— Вот болван, ей-богу. А если бы рванула? — сокрушенно взглянул на него Сан Саныч.

— Честное слово, тогда я об этом не подумал. А когда во всем разобрался, даже пожалел немного, что там взрывателя не было. Может, медаль дали бы… — мечтательно протянул Женя.

— Я тебе дам медаль, — Сан Саныч угрожающе поднял руку. — Корабль мог подорвать! Ну, и что дальше было?

— Так вот. Раскручиваю мину, а там — мешочек. А в нем! Бриллианты! Заменил их обычной галькой и все поставил на место, — просто закончил Женя. Сан Саныч встал и нервно зашагал из угла в угол.

— А почему ты об этом никому не сказал? Женя надулся:

— Обижен был. Буравин списал меня на берег. Да и, честно говоря, хотел понаблюдать, кто вокруг корабля крутиться станет? Чьи это брюлики?

— Эх! Вот я тебя перед Буравиным выгораживаю, как серьезного человека, а ты — пацан пацаном! — возмутился Сан Саныч.

— Я теперь не знаю, что с этими бриллиантами делать. Может, в милицию отнести? — неуверенно спросил смущенный Женя.

— Если в милицию, то тебя задержат для дачи показаний. И не пойдешь ты в рейс, — задумчиво покачал головой Сан Саныч.

— А что делать?

Подумав, Сан Саныч хмуро ответил:

— Вечно мне за тебя отдуваться. Давай сюда эти камешки. Я отнесу.

— Я спрятал их в надежном месте. Пойдемте, покажу, — подхватил Женя, и они вместе направились к выходу.

Угрюмый Самойлов зашел в кабинет к следователю. Тот поднял на Него глаза и сердито сказал:

— Мы, кажется, договорились, что ты будешь заниматься своими делами, а я — своими.

— К сожалению, твои дела напрямую касаются меня. Ты обвиняешь моего сына в попытке убийства, — процедил Самойлов.

— Не обвиняю, а выдвигаю версию, по которой Костя может быть к этому причастен, — уточнил следователь.

— Почему ты так решил? Давай обсудим, — решил все выяснить Борис.

— Еще раз повторяю тебе, что у Кости есть мотив. Это — его давний спор с Алешей из-за Кати, — устало сказал Григорий.

— Я не считаю это веской причиной для того, чтобы брат поднял руку на брата. Мне кажется, что ты делаешь из Кости какое-то исчадие ада! — Борис сжал кулаки. Григорий начал заводиться:

— Никого я из него не делаю. Я пытаюсь трезво оценить ситуацию и все взвесить. В конце концов, я выполняю свою работу…

— А мне почему-то кажется, что ты в последнее время целенаправленно копаешь под меня и под мою семью! — настаивал на своей версии Борис.

— Борис, возьми себя в руки, — холодно ответил следователь.

— Нет, ты должен мне объяснить. Чем тебе мешает мой сын?!

— Ты знаешь, в последнее время я обнаружил очень странную зависимость: как только происходит что-нибудь криминальное, Костя оказывается поблизости, — Григорий напряженно посмотрел на Самойлова. — Это тебе не кажется странным?!

— И поэтому ты решил завести дело на него? — помолчав, наконец выдавил из себя Самойлов.

— Я не хочу никаких протоколов и документов, я просто хочу по-человечески с ним поговорить, — вздохнул следователь.

— А почему тебя интересует только Костя? Если хочешь разобраться — зайди к Алеше, поговори с Катей. Между ними действительно запутанный, сложный треугольник… Но это все же их личное дело, и оно никак не тянет на уголовное.

— Хорошо, я поговорю. А ты не прячь сына и не покрывай его. Пусть зайдет ко мне, — сдержанно согласился следователь.

— Я никого не прячу. Просто Костя сейчас очень занят… — начал было Самойлов, но Григорий прервал его:

— Борис, я, по-твоему, вчера родился? Или слепой? Веди себя по-мужски и не опекай его, как баба. Он мужик взрослый. Мы с ним поговорим и во всем разберемся. Это — моя работа.

— Хорошо. Я обещаю тебе. Костя придет. Сам… — подумав, спокойно сказал Самойлов.

Пытаясь успокоить плачущую Катю, Леша положил ей руку на голову:

— Катенька, успокойся. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело.

Но Катя была не в силах ответить.

— Тебе действительно трудно принять решение. Ты мечешься. Но я хочу, чтобы ты знала: я по-прежнему люблю тебя, — продолжал Леша.

Катя повернулась к нему, на глазах у нее были слезы.

— Правда? — тихо спросила она. Алеша немного оживился:

— Конечно. Ты не смотри, что я сейчас такой… Я буду заниматься! Я встану на ноги! Я вылечусь!

— Мне так хочется в это верить, — вздохнула Катя.

— Если бы я с самого начала знал, что ты со мной, мне было бы намного легче.

— Это — моя вина. Я заставила тебя мучиться. Прости меня, — Катя ласково взяла его руку в свою.

В этот момент в комнату вошла Полина. На ее лице отразилось нескрываемое удивление.

— Катя, я не понимаю, что ты здесь делаешь, — медленно произнесла она.

— Мама, ты не представляешь, как я рад! — воскликнул Алеша. — Мы с Катей обо всем поговорили. Наконец-то я ее увидел.

— Катя, я же просила тебя не заходить сюда, — в голосе Полины скользил ледяной холод.

— Я, пожалуй, пойду… — виновато засуетилась Катя.

— Мама! Я не понимаю… — запротестовал Леша.

— Можно мне хотя бы иногда навещать Лешу? — умоляюще посмотрела на Полину Катя, но та сухо ответила:

— Думаю, нет.

— Что происходит? Почему ты решаешь за меня? — недоумевая, обратился Леша к матери.

— Потому что Катя тебя предала! Выйди, пожалуйста, — обратилась она к девушке.

— Но Катя мне теперь не невеста, а друг, — возразил Леша.

— Да. Могу я быть другом вашему сыну? — с надеждой спросила Катя.

Полина смерила ее взглядом и покачала головой:

— Думаю, нет. И закончим на этом. Пойдем, нам нужно поговорить.

И не обращая внимания на Алешину досаду, Полина вывела Катю из комнаты. В кухне Полина холодно и жестко сказала:

— Я хочу, чтобы ты поняла,-Катя. Я не позволю тебе мучить моего сына.

— Я не мучаю… — начала было Катя, но Полина ее перебила:

— Я все вижу! Любишь Костю — люби на здоровье. Если только ты его действительно любишь. А о Леше даже думать забудь!

— Как вы можете! Вы же должны понимать, как мне сейчас трудно разобраться в своих чувствах… — воскликнула Катя, но Полина и тут не дала ей договорить:

— Ты эти сказки для других оставь. Не можешь разобраться — сиди дома и думай.

— Как вы не понимаете! Все постоянно требуют от меня ответа, все просят меня определиться.

— А не нужно быть со всеми! — отрезала Полина. — Нужно быть с одним! Тогда и определяться не нужно будет.

— Я же с ними с детства знакома. И Костя, и Алеша — мои друзья детства.

— Детство закончилось, Катя! Начинается серьезная жизнь! Либо ты с мужчиной, либо без него. Других вариантов нет, — жестко сказала Полина.

— Вы слишком категоричны. Да, я не смогла выйти замуж за Алешу, но почему я не могу с ним общаться? Мы — не чужие люди, — попыталась утвердить свои позиции Катя.

— Вы могли стать не чужими людьми. Но ты сделала свой выбор. Алеша серьезно болен. И я не позволю его травмировать, — сказала Полина. Под ее горящим взглядом Катя опустила глаза.

Сидя у Ксюхи в аппаратной, Маша все никак не могла прийти в себя. Подруга смотрела на Машу с тревогой и заботой.

— Тебе уже лучше? — в тысячный раз уточняла она, и Маша послушно отвечала:

— Да, лучше.

— Наверное, когда ты заряжала амулет, ты отдала слишком много своей энергии, — предположила Ксюха.

— Не знаю. Со мной такое было несколько раз. Голова закружилась, — ответила Маша задумчиво.

— Да точно, я тебе говорю! Я чуть не обожглась об этот амулет, — и Ксюха осторожно взяла амулетик за веревочку, чтобы не коснуться его снова. Рассматривая амулет, она убежденно сказала:

— Я теперь Женьку без него никуда не отпущу! Сильная вещь!

Неожиданно в аппаратную зашел Толик и неловко остановился в дверях. Маша и Ксюха с удивлением посмотрели на него. Смущаясь, Толик заговорил, медленно подбирая слова:

— Здравствуйте… Маша, ты на меня до сих пор сердишься? Из-за того случая… Ну… Когда мы тебя на маяк заманили…

В Машином взгляде читались искреннее сожаление и сочувствие. Она мягко ответила:

— Нет, что ты, Толик. Я тебя уже давно простила. И зла на тебя не держу.

Толик горестно вздохнул.

— Спасибо, Маша. Тогда… я пойду?

— Иди… — недоумевая, согласилась Маша.

Толик сделал шаг, потом спохватился и вернулся назад.

— И вот еще что… Я хотел узнать, как этот… Леша, после того, как с корабля упал?

— С ним все в порядке, — поспешила успокоить его Маша.

— Спасли его, значит? — уточнил Толик.

— Сам выплыл, — в Машиных словах звучала гордость.

— Сам? — удивился Толик. Ксюха тоже подхватила:

— Да. Никто и поверить не мог!

— И вообще, он даже стал чувствовать себя гораздо лучше, — добавила Маша.

— Это хорошо. Я рад, что у вас все в порядке, — сказал Толик.

Маша и Ксюха смотрели на него с некоторым недоумением. Потоптавшись, Толик ушел, неловко улыбнувшись напоследок.

— Странный он какой-то. Ты поняла, зачем он приходил? — повернулась удивленная Ксюха к подруге, но та только пожала плечами.

А невеселый Толик с полученной информацией пришел к отцу.

— Ну, рассказывай. Что узнал? — спросил смотритель.

— Мину с контрабандой мог видеть только Леша. Ну, который инвалид, — пробормотал Толик.

— Значит, все-таки он, — задумчиво протянул смотритель.

— Причем, представь себе, пап, он выплыл сам. А ведь с такой высоты свалился… — недоумевал Толик.

— Крепкий паренек, надо признать, — согласился отец.

— И вообще, говорят, что он в воде как рыба плавает, хоть и безногий.

— Вот оно значит как! Интересно, интересно… Надо с этим разобраться, — и смотритель встал, готовый к решительным действиям.

Зайдя в «Эдельвейс», Костя рухнул за столик и крикнул:

— Официант! Можно мне водки триста грамм сразу? Меню потом.

Тут же как из-под земли к его столику подлетел Лева. Он делано изображал радость встречи:

— Bay! Старик! Рад тебя видеть! Ты пришел отдать мне долг?

— Какой еще долг? О чем ты? — мрачно спросил Костя.

Лева присел за столик.

— Ну как же! Ты обещал мне мою долю после того, как корабль уйдет в плавание.

— Так корабль никуда не ушел! — удивился Костя.

— Ошибаешься, старичок. Корабль ушел. Правда, потом вернулся. Но для меня это уже не важно. Факт остается фактом, — ехидно сказал Лева.

— Лева, ну, может, хватит паясничать?! Сделка вообще сорвалась! Произошла подмена, вместо брюликов там уже лежала обычная галька, — с досадой сообщил Костя.

— Вместо брюликов? — удивленно спросил Лева, и Костя сообразил, что проговорился.

— Как интересно! Так значит, в грузе, который ты переправлял за границу, были бриллианты? — хитро щурясь, протянул Лева.

— Вот именно! Были! А теперь нет! И денег, соответственно, тоже не будет! — не мог скрыть досады Костя.

Лева откинулся на спинку стула, осмысливая услышанное.

— Значит, ты хочешь сказать, дружище, что денег мне от тебя ждать бесполезно, — вкрадчиво произнес он.

— Пока так. Я же доходчиво объяснил, сделка сорвалась! — напомнил Костя. В этот момент в ресторан зашел Яков и, увидев Костю, направился к нему. Заметив его, Лева поспешно ретировался.

— Костенька! Объясни-ка мне, твоему дяде, что там за галька? — остановившись возле Костиного столика, зло процедил ему прямо в лицо Яков. — Ты знаешь разницу в стоимости между галькой и бриллиантами?

Костя вздохнул.

— Что ты молчишь? Ты понимаешь, сколько ты мне должен? Три лимона… — завелся было Яков, но тут же осекся, оглядываясь по сторонам. Совладав с собой, он продолжил уже тише:

— Три лимона баксов! Именно столько стоил этот маленький мешочек. Я отдал тебе товар, и где он?

Костя, загнанный в угол, сдался:

— Дядя Яша, честное слово, я не знаю, что произошло.

— Так вот, племянничек… Мне плевать!!! — заорал Яков. На них начали оглядываться посетители, и Якову вновь пришлось перейти на шепот:

— Мне плевать, какой вариант тебя устраивает больше, но… Ищи либо груз, либо деньги. Понял?! Моя жена Ирина, да и я тоже, реально рассчитывали на эти бриллианты. На то, чтобы начать новую жизнь. А из-за тебя все рухнуло! Ты знаешь, что вместе с этим товаром я поставил на карту все?!

Затравленно глядя на него, Костя начал было:

— Дядя Яша…

Но Яков его перебил:

— Хватит называть меня дядей! Как школьник!

— Хорошо. Яков Матвеевич, я вообще был просто посредником. У меня эти камни не больше часа в руках находились.

— Значит так, посредник. У меня все ходы записаны. И на тебя, Костя, у меня столько компромата и документов, что ты повязан в этом деле по уши, — зловеще предупредил Яков.

— Какой еще компромат? — не мог сообразить Костя.

— Все переговоры у меня с тобой записаны на диктофон. Передача товара отснята на фотопленочку, — противным голосом сообщил Яков. У Кости округлились глаза. Со страхом смотрел он, как Яков доставал компрометирующие снимки, приговаривая:

— А ты как хотел? Все зафиксировано. Рыпаться тебе некуда. Так что, Костя… Либо ты находишь брюлики, либо тебя находят в море. Вопросы?

У Кости было море вопросов, но ни один из них он не мог задать в этой ситуации.

Алеша лежал на кровати, заложив руки за голову, и смотрел в потолок. Вошедшая в комнату Полина, чувствуя себя немного неловко, решила объясниться с сыном:

— Алеша, нам нужно поговорить…

— Зачем ты так с Катей, мама? — резко отозвался он. Полина присела на стул возле кровати и со вздохом сказала:

— Понимаешь, Катя не та девушка, которая тебе нужна.

— А тебе интересно, что думаю я? Может быть, я ее понимаю. Она на самом деле очень хорошая. Просто она сейчас мечется, и это понятно…

Полина прервала его на полуслове:

— А мне это не понятно. И более того, я хочу, чтобы ты забыл о ней.

— Забыл?! — Алеша пристально посмотрел на мать, а потом слегка прищурился:

— Мама, ты хочешь, чтобы я поправился?

— Алешенька, конечно хочу, — сказала мать.

— Тогда я хочу, чтобы ты знала. Я ради Кати хочу снова начать ходить! Ради нее! А без нее мне ничего не надо!

— Хорошо, сынок. Мы еще вернемся к этому разговору, — наконец сдалась Полина. — Просто я хотела тебе сказать, что ходила к Маше…

Алеша заинтересованно повернулся к ней:

— Спасибо, мам. Она вернется? Когда?

— Нет, Маша не вернется, — тихо ответила Полина, опустив голову.

— Но почему? Это она тебе сказала? — Леша даже приподнялся на локтях.

— Нет. Но я поговорила с ее бабушкой. Зинаида Степановна против того, чтобы Маша продолжала у нас работать.

— Но она хоть как-то это объяснила? — недоуменно спросил сын.

—Нет.

— Вези меня к Маше, я сам поговорю с ней, — потребовал сын и попытался встать. Полина кинулась его удерживать:

— Алеша, подожди!

— Я хочу, чтобы Маша сказала мне это лично! Она не может все вот так бросить… — воскликнул Леша.

— Сынок! Пожалуйста, успокойся, — Полина уложила его обратно в кровать. — Не надо вставать. Я схожу к ним завтра или через пару дней. Может быть, я уговорю Машу. Все будет хорошо.

Зазвонил телефон. Она поспешно сняла трубку и услышала голос Буравина:

— Поля, это я. Выйди ко мне, пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить.

— Витя, я не могу. Мне нужно быть с Лешей, — отказала Полина.

— Полина, я так давно тебя не видел. Ты мне так нужна. Я с ума сойду, если ты не выйдешь, — умолял он.

Полина задумалась. Она ведь тоже мечтала о встрече.

Катя пошла к Римме, чтобы кое-что для себя прояснить. Гадалка сидела за столом, перебирая карты. Катя с порога накинулась на нее с вопросами:

— Римма! Я не понимаю! Когда ты гадала мне на суженого, кого ты имела в виду?!

— А что? Что-то не так? — удивленно подняла на нее глаза Римма.

— Нет. Все сходится! Но не на того, на кого я думала! — воскликнула Катя.

— Катенька, ты же все сама видела, — начала выкручиваться Римма. — Я тебе гадала на короля, а не на конкретного человека.

— Я помню. Но король оказался не тем! — возмущенно возразила Катя.

— Что значит не тем? Наверное, просто это короли одной масти. Ты могла перепутать, — подбросила ей мысль Римма.

— Да? — задумчиво спросила Катя. Уловив в ее голосе сомнение, Римма пошла в атаку:

— Ну а как ты хотела? Все на блюдечке с золотой каемочкой?

— Я не могу разобраться. Кто это? Леша? Или Костя? — растерянно продолжала Катя.

— А с чего ты взяла, что это вообще кто-то из них? Масти всего четыре, а парней вокруг пруд пруди, — возразила Римма.

— Другие меня пока не интересуют, — отмахнулась Катя.

— Вот именно — пока. А с чего ты взяла, что все должно произойти именно сейчас? Сегодня-завтра? — заглянула ей в глаза гадалка.

— А когда? Через месяц?

— Не знаю, Катюша. Я гадала тебе на всю жизнь.

— Вот как… — Катя выглядела озадаченной.

— Именно так. Но все сбудется в точности. Надо только набраться терпения. — Римма с покровительственной улыбкой посмотрела на Катю.

Пока Катя раздумывала над ее словами, Римма медленно перебирала карты и как бы между прочим спросила:

— Катя, скажи, а что за девушка ухаживает за Алешей? Ее случайно не Маша зовут?

Катя напряглась.

— Маша. А что?

— Она что, в него влюблена? — продолжая делать вид, что задает вопросы лишь из праздного любопытства, уточнила Римма.

Катя нахмурилась:

— Скорее всего — да…

— Вот как.

— Но при этом она мне врет! — зло бросила Катя.

— Что врет? — не поняла Римма.

— Что делает это бескорыстно! Так не бывает. Кто в это может поверить? — Катя злилась, а Римма смотрела на нее с интересом.

— Но, тем не менее, ее присутствие действует на Лешу благотворно? — уточнила она.

Подумав, Катя нехотя промолвила:

— Мне неприятно говорить. Но если честно, то, кажется, да. Ему становится легче.

— Значит, ее присутствие все-таки необходимо… — как бы сама себе пробормотала Римма.

— Но зачем она это делает? Вот в чем вопрос. Я не могу этого понять! — продолжала злиться Катя.

Анфиса пришла к Зинаиде, чтобы рассказать о своем визите к гадалке.

— Ну, Зина, я все уладила.

— Она согласилась? — уточнила Зинаида.

— Согласилась. Очень хорошая ворожея. Знающая. Будет немного дорого, но она придет к нам.

— Как придет? Зачем? Я Не хочу, чтобы Маша догадалась, — всполошилась Зинаида.

оси Анфиса ее осадила:

— Ну, знаешь, ты прямо все на расстоянии хочешь! Не бывает так. Она мне объяснила. Нужен личный контакт с объектом.

— Вот оно как. Может, отказаться? — задумалась Зинаида.

— Не говори глупости! И вот еще что. Нужен какой-нибудь предмет от этого Алеши. Какая-нибудь личная вещь, — продолжала Анфиса.

— Да где ж ее взять-то?

— Думай! Придется сходить в дом Самойловых, может, удастся тайком стянуть, — предложила Анфиса.

— Что ты говоришь-то? Как это тайком?! — всплеснула руками Зинаида, с ужасом глядя на подругу.

— Придешь и скажешь, что Маша забыла что-нибудь. И под шумок в сумочку, ну, сама знаешь… — убедительно начала Анфиса, но Зинаида только отмахнулась:

— Не знаю и знать не хочу!

— Ты за судьбу Машину переживаешь? Значит, пойдешь и сделаешь! — настаивала Анфиса. Видя, что Зина озадачена и не находит, что возразить, она перешла к конкретным инструкциям:

— И запомни! Лучше всего брать фотографию. А то принесешь бритву, а вдруг она не его?

Зинаида была в полной растерянности. Она знала, что ее толкают на противоправные действия, но ей так хотелось спасти Машу!

Сан Саныч и Женька спешили к тайному месту. Запыхавшись, Сан Саныч спросил:

— Ну? Далеко еще?

— Уже пришли.

Сан Саныч озадаченно огляделся вокруг.

— Да здесь и спрятать-то негде. Не ошибся?

— Нет, Сан Саныч, — и Женя полез рукой под какой-то камень. Выпрямившись, он показал Сан Санычу мешочек.

— Вот они!

Сан Саныч выглядел озадаченным.

— Смотрите! — Женя развязал мешочек и высыпал на ладонь горстку бриллиантов.

— Вот так хреновина! — только и почесал в затылке Сан Саныч.

— Я знал, что вы удивитесь! Целое состояние! — согласился Женя с придыханием.

— Да я не об этом! Из-за такой маленькой кучки стекла остановили наше судно.

— Какая же это кучка? Это очень много! — даже обиделся Женя.

— Я думал, их мешок, не меньше. И сколько же они стоят? — с сомнением спросил он.

— Весь наш корабль можно купить! — огрызнулся Женя.

— Да ну?! Дай-ка сюда! — тут же изменил свое отношение к камням Сан Саныч.

Он удивленно повертел камешки в руках:

— Это ж надо. Стекло стеклом. А целый корабль! Хм. Но корабль-то мне доверить можно! Сам знаешь! — и Сан Саныч спрятал мешочек себе в карман.

Мрачный и расстроенный, Самойлов вернулся в офис.

— Буравина нет? — спросил он у секретарши. Пытаясь отвлечь его от грустных мыслей, она кокетливо улыбнулась:

— Нет. Его никогда в это время не бывает. Может быть, сделать вам кофе? — и она приподнялась, чтобы пойти к чайнику. Самойлов остановил ее жестом:

— Спасибо, не надо. Пойду работать.

— Вы почту смотрели?

— Нет еще. А что? Людочка замялась:

— Ничего… Там одно письмо без обратного адреса. Мне оно показалось странным…

— Хорошо, я начну с почты… — с этими словами Самойлов зашел в кабинет.

Покрутив в руках конверт без обратного адреса, Самойлов, подумав некоторое время, наконец решился и вскрыл его. Текст письма гласил:

«Уважаемый господин Самойлов! Надеюсь, следующий факт будет для вас интересен. Ваша жена, Полина, изменяет вам с вашим другом и компаньоном Виктором Буравиным. Эта информация надежна и достоверна. Доброжелатель».

У подъезда Буравиных, время от времени Поглядывая на часы, стоял следователь. Наконец, заметив подходящую к дому Катю, он преградил ей дорогу.

— Екатерина Буравина?

Катя остановилась и с удивлением оглядела его. —Да.

— Здравствуйте. Меня зовут Георгий Тимофеевич Буряк, я — следователь прокуратуры.

— Очень приятно, — недоуменно смотрела на него Катя. — Давайте пройдем в дом.

— Я специально ждал вас на улице, потому что мне хотелось поговорить с вами наедине. Так сказать, без свидетелей.

— Дома только моя мама, и мне нечего от нее скрывать! — Катя с вызовом посмотрела на следователя. — Так вы идете?

Неудовлетворенно качая головой, следователь прошел вслед за ней в дом. На пороге их встретила Таисия. Удивленно она обратилась к следователю:

— Здравствуйте… Что-то случилось?

— Почему вы так решили? — вопросом на вопрос ответил он.

— Милиция никогда не приходит в дом без причины, — заметила Таисия.

— Мама, успокойся, Григорий Тимофеевич просто хочет задать мне пару вопросов, — поспешила успокоить ее Катя.

— Именно так, — подтвердил следователь. — А чтобы вы не переживали, прошу вас также присутствовать при нашем разговоре.

— Ну что вы, это не обязательно… Может, чаю? — предложила Таисия.

— Не стоит, я буквально на минуту.

Таисия села в кресло и стала внимательно прислушиваться к разговору.

— Катя, я хотел бы поговорить с вами о ваших отношениях с Константином и Алексеем Самойловыми.

— А почему мои личные отношения стали волновать милицию? Это противозаконно, — резко ответила Катя.

— Конечна, нет. Просто мне нужно кое-что понять для себя. Вы не обязаны отвечать, но, если согласитесь, вы мне очень сильно поможете продвинуться в расследовании одного дела. Я могу рассчитывать на вашу помощь?

— Ну что ж, спрашивайте, — ответила Катя после некоторого раздумья.

— Скажите, Катя, как давно вы знаете Костю и Алешу Самойловых?

— Всю жизнь, — пожала плечами Катя.

— А с кем из них у вас раньше начались отношения? — внимательно посмотрел на нее следователь.

— С Костей.

— Но замуж выходить вы все-таки собирались за Алешу? — уточнил Георгий.

Катя нервно повела плечами:

— Ну да, а что в этом такого? Алеша мне стал нравиться больше.

— А как отреагировал Костя на известие о вашей связи с Алешей? Он воспринял этот ваш поступок как предательство? — жестко спросил следователь.

— Не знаю. Я тогда не интересовалась.

— А потом, после происшествия с Алешей, вы вернулись к Константину, правильно?

— Да. Извините, это еще не все вопросы? — было видно, что Катино раздражение достигло предела.

— Еще одну минуту. Я просто хочу уточнить — когда вы собирались выходить за Алешу, Костя был настроен против вашей свадьбы?

— Да, конечно, он же меня любил! — в сердцах воскликнула Катя.

— Тогда последний вопрос. Как вы считаете, в тот момент, перед вашей свадьбой, как Костя относился к Алексею? Он смирился с тем, что вы будете принадлежать не ему, а Алеше? — спросил следователь.

— Не знаю… — растерялась Катя.

— Тогда поставим вопрос по-другому: он ненавидел его? — настаивал Георгий.

Катя не знала, что ответить, зато Таисия с готовностью вмешалась в разговор:

— Конечно! Конечно, он его ненавидел. А как бы вы относились к парню, который отбил вашу девушку?

— Да, действительно… Ну что ж, у меня больше нет вопросов. Спасибо, вы обе мне очень помогли! Всего доброго, — и следователь ушел в сопровождении Таисии.

Закрыв за ним дверь, Таисия вернулась к дочери. Та задумчиво посмотрела на мать:

— Мам, каюты думаешь, зачем он все это спрашивал? Какая ему разница, какие у нас с Костей и Алешей отношения?

— Не знаю, дочка, но, наверное, не из праздного любопытства, — веско сказала Таисия.

— Не нравится мне все это, — пробормотала Катя.

— Мне тоже, — Таисия подсела к Кате и обняла ее за плечи. — Пора тебе забыть братьев Самойловых. Обоих.

Катя удивленно взглянула на нее:

— Ты опять об этом?

— Поверь моему материнскому инстинкту, это просто так все не кончится! Следователь без серьезных причин вопросов задавать не станет, — уверенно сказала Таисия.

— Ладно, мам, не утрируй. Он же просто со мной поговорил. Не думаешь же ты, что он меня в чем-то подозревает? — отмахнулась Катя.

— Еще не хватало! Но с братьями что-то очень нечисто. Зря ты к ним в дом ходила, ой зря, — качала головой мать.

— Может, ты и права. Но если бы я не была у них, я бы не увиделась с Лешей.

Последняя фраза выбила Таисию из равновесия:

— Ты встречалась с Лешей? Катя тяжело вздохнула.

— Да, мама. Я встречалась с Лешей.

— И что ты ему сказала? — недоуменно спросила Таисия. Катя уткнулась ей в плечо:

— Мама, я ничего не понимаю! Я так запуталась! Я увиделась с Лешей и Костей, мы поговорили, но…

— И Костя там был? — еще больше поразилась мать.

— В том-то и дело! И я не смогла сказать, глядя в глаза им обоим, что я люблю Костю, но и отказаться ни от кого не смогла! Я чувствую себя такой дурой! — всхлипывала Катя.

— Бедная деточка… — гладила Таисия по голове плачущую Катю.

— Я даже к Римме ходила… — продолжала сквозь слезы Катя.

— Интересно, — взглянула на нее Таисия. Но Катя покачала головой:

— Ничего интересного. Даже она не смогла мне ответить, кто мой суженый! Что мне делать?!

— А что тебе сказала Римма? Неужели совсем ничего?

— Сказала, что у меня другая судьба… — подумав, ответила Катя.

Таисия явно обрадовалась:

— Так может, это так и есть?

— Мама, это все просто непонятные слова, это ничего не объясняет. А я так хочу определенности! — расстроенно отмахнулась Катя. — Больше всего я хочу уснуть, а проснувшись, оказаться в другой стране, в другом мире! Ну почему мне так тяжело?

— Потому что ты отчаялась и опустила руки, а это в корне неверно, — назидательным тоном ответила мать.

— Мама, у меня нет сил. Я устала, — нервно отозвалась Катя.

— Тогда есть другой вариант. Если у тебя действительно другая судьба, она тебя не минует. Поэтому успокойся. Отдохни, соберись с силами. Возьми Зосю, сходите погуляйте, на дискотеку…

Катя удивленно посмотрела на нее сквозь слезы:

— На какую дискотеку, мама? Не хочу я ни на какую дискотеку…

— Через «не хочу»! Тебе надо встряхнуться! Может, ты выйдешь на улицу и за поворотом встретишь своего суженого?

— Мама, это нелепо… — протянула Катя неуверенно.

— Нелепо — с твоей точки зрения. А судьба действует по своим законам, нам непонятным. Вытри слезы, встряхнись и немедленно звони Зосе! — и не терпящим возражений жестом Таисия пододвинула к Кате телефон.

Сидя за столиком в ресторане, Костя позвонил смотрителю:

— Алло, Михаил Макарович? Это я, Константин. Нам нужно встретиться.

— А, Костя! Хорошо, что ты позвонил. А то я уж и сам хотел тебя разыскать. У меня тоже есть к тебе пара слов, — голосом, в котором не слышалось ничего хорошего, ответил тот.

— Я подойду к вам на маяк. Вечером.

— Нет, дорогой ты мой. На маяке тебя больше не будет. Встретимся на нейтральной территории. В затопленном доке, знаешь, где это?

— Знаю. Но ведь это черт те где! — удивленно отозвался Костя.

— Ничего, прогуляешься. И не вечером, а через час.

— Как через час? Погодите… — но в трубке уже звучали короткие гудки.

Костя уже выключил телефон, когда к нему подсел Лева.

— Ты чего такой грустный? — сочувственным голосом поинтересовался он.

— Загрустишь тут. Попал я, похоже, в передрягу, Лева… Нужно быть через час в затопленном доке. Встречаться с этим упырем с маяка, — убитым голосом ответил Костя.

— А почему в такой глуши? Там ведь живой души нет рядом.

— В том-то и дело, — многозначительно посмотрел на него Костя.

— Я бы на твоем месте не пошел. Пахнет жареным. Кто его знает, чего от него можно ожидать? — предостерег его Лева.

— А куда денешься? Если не пойду, Яков на меня бриллианты повесит.

— Да, вариант не лучше, — согласился Лева.

— Черт, что же делать? И идти страшно, и отказаться нельзя, — размышлял Костя.

— Тогда лучше все-таки идти, — посоветовал Лева. — Собери волю в кулак. Поговори с ним, как мужчина. Глядишь, и обойдется. А я тебя подстрахую.

— Пойдешь со мной? — с надеждой взглянул на него Костя.

— Э нет, я в такие игры не играю. Я могу вот что: тебе когда там надо быть?

— Через час. Нет, уже через сорок пять минут.

— Тебе там с ним разговоров — на час, не больше, плюс обратно полчаса, плюс заложим еще полчаса на всякий случай… Короче, если ты через три часа не вернешься, я поднимаю тревогу, — твердо сказал Лева.

— А смысл? Если он меня грохнет, так мне твоя тревога не поможет, — засомневался Костя.

— Типун тебе на язык — грохнет… У страха глаза велики. Но предосторожность никогда не помешает. По крайней мере, я — свидетель: куда ты пошел и с кем встречаешься. Так ему и скажи. И ничего он тебе не сделает, — уверенно сказал Лева.

— Ты думаешь?

— Уверен. Давай, не теряй время. Опаздывать нехорошо, — поторопил его Лева.

Костя с обидой посмотрел на него:

— Все шутишь? А мне вот не до смеха. Выпить, что ли, для храбрости?

— А вот это зря, — остановил его Лева. — В таких делах алкоголь только вредит. Вот вернешься, тогда и выпьешь. И я с тобой за компанию.

Костя, тяжело вздохнув, поднялся из-за стола и пошел навстречу неизвестности.

Буравин все же уговорил Полину встретиться.

— Витя, у меня буквально минута, — сказала она, сев в его машину.

— Полина, почему ты меня избегаешь? — поинтересовался Буравин.

— С чего ты взял?

— Почему мы с тобой никак не можем нормально увидеться? Мне столько всего нужно тебе сказать…

— Ну вот, я перед тобой — говори.

— Полина, я не могу без тебя жить. Все вернулось — то чувство к тебе, которое я пытался подавить все эти годы. Я думал, что пройдет, утихнет само собой, однако это был самообман…

Полина прервала его:

— Витя, не продолжай. Я все поняла.

— Правда? — с надеждой спросил Буравин. — И что ты мне ответишь?

— Что ничего не выйдет, — твердо отказала Полина. — Ничего не получится, Витя. Более того, на какое-то время нам нужно перестать видеться совсем.

— Но почему!? — растерялся он.

— Потому что иначе мы не справимся с собой. И это будет катастрофой, — уверенно ответила Полина.

— Для кого?

— Для всех, в первую очередь для наших близких. У меня муж, у тебя жена, у нас дети. И моральный долг перед нашими семьями. Мы не вправе рушить их жизни.

— А наши жизни? Ведь мы разрушаем их каждый день! — взмолился Буравин.

— И делаем это двадцать лет и пока вроде живы. Так что пусть все останется как есть. Так всем будет лучше, — возразила она.

— Это — не выход, а тупик. И ты сама это знаешь. Ведь ты же любишь меня? Любишь?!

Полина смотрела на него с болью:

— Да. Ты прав. Я люблю тебя.

— Ну, вот видишь…

— Но это безумие — вот так, из-за прихоти, из-за вдруг разгоревшегося чувства рушить то, что создавалось годами. Нам с тобой давно не 18, на Ромео и Джульетту мы не тянем. У тех была вся жизнь впереди, а у нас? — с горечью в голосе воскликнула она.

— Давай все изменим, Поля. Давай начнем новую жизнь! С чистого листа. Хочешь, я сейчас же пойду к Таисии и скажу, что ухожу от нее? — умолял Буравин.

— Ты от нее не уйдешь. И я не уйду от Бори. И от своих детей я тоже не уйду, — мрачно возразила ему Полина.

— Полина, зачем губить себя? Зачем нам жить с нелюбимыми?! — заглядывал ей в глаза Виктор.

— Потому что мы с тобой в ответе за тех, с кем связали свою жизнь. Даже если когда-то это было ошибкой, но нашей ошибкой, нам за нее и расплачиваться. Прощай, — и она открыла дверцу машины. Буравин схватил ее за локоть:

— Полина, подожди!

— Извини, мне пора к сыну, — мягко освободила она руку и ушла.

Буравин долго смотрел ей вслед. Счастье ходит рядом, но часто уплывает от нас синей дымкой. Буравину стало невыносимо жаль ушедшей молодости.

Вернувшись к Зинаиде после передачи морских дел, веселый Сан Саныч столкнулся на пороге с собиравшейся уходить хозяйкой.

— Ну что, Зин, — радостно воскликнул он. — Можешь меня поздравить!

— Поздравляю. А с чем? — с улыбкой посмотрела на него Зинаида.

— Все, с сегодняшнего дня я — моряк сухопутный, — гордо сказал Сан Саныч.

— Неужели списался? — всплеснула руками Зинаида.

— Полностью! Подчистую, — радостно подтвердил он.

— А кто вместо тебя в море пойдет?

— Женька. Он теперь снова исполняющий обязанности стармеха. Реабилитирован, как говорится, — ответил довольный Сан Саныч.

— Ну, слава богу! Твой Женька счастлив, наверное. Для него же страшнее наказания нет, чем запрет идти в море, — уверенно сказала Зинаида.

— Да, счастлив, — неожиданно вздохнул Сан Саныч.

— Что-то ты не рад, Саныч? — забеспокоилась Зинаида.

— Почему, рад, конечно. Просто как-то непривычно — корабль без меня в море выйдет. Сколько лет на нем проходил… — с грустью протянул Сан Саныч.

— Ничего, привыкнешь. Не все же тебе по морям-то ходить, надо и молодым дорогу давать.

— Ты права, конечно. Ну что, надо отметить это дело? — предложил Сан Саныч.

— Обязательно! Но только попозже. Я сейчас убегаю, — с сожалением отозвалась Зинаида.

— Ну вот… Куда это? — почти обиженно протянул Сан Саныч.

— По важному-важному делу! Потом расскажу, ладно? Да ты не расстраивайся, я скоро!

— Ну что ж, раз по важному… — сокрушенно согласился Сан Саныч и остался поджидать Зинаиду. Ему нужно было решить проблему, которая не давала покоя. В кармане жег руку мешочек с бриллиантами. Сан Саныч ищущим взглядом окинул все вокруг себя, размышляя, куда бы его спрятать. Не найдя подходящего места, он направился на чердак. Но и там не увидев надежного тайника, Сан Саныч задумался. Вдруг до него донесся голос вернувшейся домой Маши:

— Сан Саныч, вы здесь?

Сан Саныч начал лихорадочно метаться, пытаясь спрятать бриллианты.

— Да, Машенька, я тут! Скоро спущусь.

— Не нужно, я сейчас сама поднимусь к вам!

Сан Саныч вздрогнул, и злополучный мешочек выпал из его рук. Бриллианты сверкающими искрами рассыпались по полу, и перепуганный Сан Саныч бросился их собирать. Увидев ползающего по ролу Сан Саныча, Маша удивленно воскликнула:

— Сан Саныч… Ой, а что это вы тут делаете?

— Да вот… пуговица оторвалась, ищу, — торопливо объяснил Сан Саныч, быстро пряча камушки в мешочек. Маша присела рядом на корточки.

— Давайте помогу.

Но Сан Саныч уже все собрал и, сунув мешочек в карман, повернулся к ней:

— Все, уже нашел! Спасибо, Машенька!

— Сан Саныч, вы обедать будете? Я поставила разогревать.

— Нет, нет, я потом поем.

— С вами все в порядке? — озабоченно спросила Маша. — Вы весь красный…

— Все хорошо, Маша, просто что-то в жар бросило. Пройдет сейчас, — успокоил ее Сан Саныч.

— А где бабушка? — спросила Маша.

— Ушла куда-то, говорит, по очень важному делу. Так что ты уж обедай одна.

— Ну хорошо, — кивнула Маша и ушла, а Сан Саныч, облегченно вздохнув, быстро спрятал бриллианты в угол за шкаф, прикрыв их свернутой картой.

Зинаида тем временем уже звонила в дверь квартиры Самойловых. Открыла ей Полина и, узнав гостью, радостно воскликнула:

— Здравствуйте, Зинаида Степановна. Проходите!

— Спасибо. Вот зашла… — замялась Зинаида.

— Да что вы через порог-то? Проходите, проходите! Зинаида Степановна, неужели Маша передумала и решила все-таки вернуться к нам? Она снова будет ухаживать за Алешей? — радовалась Полина.

— Вы уж извините, только она своего решения не меняла. Поищите вашему сыну другую сиделку, — разочаровала ее Зинаида.

— А я уже понадеялась, увидев вас… — расстроенно произнесла Полина.

Зинаида ее перебила:

— Часы она свои у вас оставила. Вот я и пришла забрать.

— Ну что ж, если так… Они, должно быть, в комнате Алеши. Пойдемте, я вас провожу.

Когда они вошли в комнату, Алеша читал книгу. Увидев бабу Зину, он радостно приподнялся:

— Здравствуйте, Зинаида Степановна!

— Здравствуй, Алеша.

— Вас ко мне Маша послала? Она вернется? — с надеждой спросил Леша.

— Нет, Алеша, Маша не вернется. Зинаида Степановна пришла заорать вещь, которую Маша забыла у нас дома, — объяснила ему мать.

— Это правда? — расстроенно посмотрел Леша на Зинаиду.

— Правда, Алеша. Она не вернется, — кивнула та, и Алеша насупился.

— Мама, можно тебя попросить выйти? Мне хотелось бы поговорить с Зинаидой Степановной.

Женщины переглянулись.

— Как скажешь, сынок… — вздохнула Полина и вышла. Алеша собрался с мыслями:

— Зинаида Степановна… баба Зина… Можно, я так вас буду называть, как вас Маша называет?

— Да на здоровье, — выжидающе посмотрела она.

— Я понимаю, что мама обидела Машу. И ей сейчас очень тяжело. Но я прошу ее простить нас. Маму, меня… И я очень хочу, чтобы она вернулась!

— Не могу же я ее неволить, Алеша. Она тут часы оставила, я поищу? — не забывала о цели своего визита Зинаида.

— Ищите, конечно. Значит, она окончательно решила уйти из нашего дома?

Баба Зина, будто бы в поисках Машиных часов осматривая комнату, ответила:

— Боюсь, что так.

— Жаль. Но все равно передайте ей, пожалуйста, что я очень-очень прошу ее вернуться, мне ее так не хватает… Баба Зина… Маша — моя последняя надежда.

Зинаида в это время заметила фотографию Алеши и Кати.

— Почему последняя? У нас хорошая медицина, — возразила она.

— Но она — единственная, кто мне по-настоящему помогает. Мне становится лучше, когда она рядом! — поделился Леша. Зинаида вздохнула:

— Ох, я даже не знаю…

— Правда, честное слово! Я уже начал чувствовать ноги, смотрите — еще немного и я смогу ими двигать! Уговорите ее, пожалуйста. Вы же можете, я знаю!

Баба Зина колебалась и, заметив это, Алеша с надеждой добавил:

— И еще… Я хотел вам признаться… Иногда мне кажется, что я отношусь к ней не только, как к сиделке… Вы меня понимаете?

Баба Зина резко изменилась в лице.

— В этом, милый ты мой, вся загвоздка и есть. Как раз поэтому Маша и не хочет возвращаться!

— Но что в этом плохого? — растерянно спросил он.

— А чего ж хорошего, когда в порядочную девушку при женихе посторонний парень влюбился. Как говорится — работа работой, а сердцу не прикажешь.

— Разве у нее есть жених? Ах да, помню, приходил какой-то… Здоровый такой парень. Это он? — спросил Леша.

— Вот-вот, он самый и есть. Толик зовут. Алеша сразу погрустнел и неловко спросил:

— И она его любит?

— А как же! Она и в сиделки-то пошла так, временно, деньжат подзаработать, свадьба ведь скоро у них, такое дело — фата там, приданое. А теперь все, хватит. И то подумать — разве это дело для такой красавицы горшки выносить? — распалялась в своей фантазии Зина.

— Да, наверное, вы правы… — потерянно глядя мимо нее, ответил Леша.

— Так что извини, Алеша, но не смогу я тебе в этом помочь, — и баба Зина развела руками. — Ну что ж, часы я не нашла, наверное, она их в другом месте забыла. Пора мне. Поправляйся.

— До свидания… — механически попрощался Леша.

Баба Зина быстро вышла из комнаты. Алеша в отчаянии откинулся на подушки и чуть не заплакал от бессилия. Конечно, он не обратил внимания на то, что фотография, где он был снят с Катей, исчезла.

А Зинаида добралась до дома, мучаясь и переживая, что сделала что-то не совсем хорошее.

Маша хлопотала у плиты Радостная, она приветствовала бабушку:

— Баба Зина, ты как раз вовремя. А я обед разогреваю.

— Спасибо, Маша, что-то не хочется, — устало отозвалась та.

— Что это вы оба с Сан Санычем от обеда отказываетесь… А куда ты ходила? Он сказал, что по важному делу? — спросила Маша.

— Да какое там важное… К Анфиске вон заскочила по-соседски.

Не успела она договорить, как в дверях появилась улыбающаяся Анфиса:

— Здравствуйте, соседи. Что давно в гости не заходите? Маша удивленно смотрела то на Анфису, то на бабу Зину.

— Так ведь баба Зина у вас только что была, теть Анфис?

За Марииной спиной баба Зина сделала Анфисе страшное лицо, и та с ходу поняла свой промах. Картинно хлопнув себя по лбу, она воскликнула:

— Вот склероз проклятый! Действительно, только что встречались!..

Маша отвернулась, смеясь, к плите? а Анфиса и баба Зина за ее спиной быстро обменялись между собой понятными жестами, что Машу нужно отослать. Баба Зина налила чаю в чашку.

— Машенька, внучка, отнеси-ка Санычу чайку. Пусть хоть чаю выпьет, раз обедать не хочет.

— И печеньице захвати! — поддержала ее Анфиса.

— Вы тогда за плитой присмотрите, — попросила Маша и, взяв чашку с печеньем, вышла.

— Конечно, милая! — крикнула ей вслед Зинаида, а Анфиса нетерпеливо спросила:

— Ну что, нашла фотку-то?

— Нашла! — Зинаида достала из-за пазухи фото Леши и Кати.

— А симпатичный парень-то… — задумчиво разглядывая фото, сказала Анфиса.

— И не говори. Эх, кабы не такая у него тяжелая судьба, так лучше для Маши и желать бы нечего, — вздохнула Зина.

— И ей он нравится.

— Хороший паренек. Достойный совсем другой жизни, чем ему досталась, о-хо-хо… — покачала головой Зина.

— А это что за девушка с ним? — продолжала приглядываться Анфиса.

— Это — его невеста.

— Ну так пусть с ней судьбу свою и строит, правильно? — предложила Анфиса.

— Верно говоришь, — согласно кивнула Зина. — А для Маши кого другого подыщем, без проклятий. А этого отворотим.

— А ты уверена, что нужен он, отворот-то этот? Вдруг Маша и вправду сможет его спасти? — испуганно спросила подругу Анфиса.

— Она-то его, может, и спасет, а вот он ее — погубит! — возразила та.

— Ох, что-то душа у меня к этому делу не лежит, как бы хуже не наделать…

— Хуже, Анфиса, уже не будет! Не бывать им вместе, — убежденно заявила Зинаида.

Костя осторожно вошел в док. Стараясь хоть что-то увидеть в окружавшей его тьме, он включил фонарик и посветил себе под ноги и по сторонам. Неожиданно он услышал чьи-то шаги. Не сумев разглядеть незнакомца, Костя выкрикнул в тьму:

— Михаил Макарыч, это вы? Кто здесь? Отвечайте! — тревожно позвал он, но кругом царила тишина, только гулким эхом отдавались чужие шаги, будто наступая со всех сторон.

Костя в панике судорожно шарил лучом по стенам катакомб. Вдруг на плечо ему опустилась чья-то рука, и Костя, близкий к обмороку, вздрогнул и замер. Из темноты на него глядело лицо смотрителя.

— Чего дрожишь, страшно тебе, миленький? Костя, с трудом переводя дух, просипел:

— Вы… вы… вы что себе позволяете? Зачем вы меня пугаете?

— А чтоб знал, кто в этих местах хозяин. Я ведь могу напугать, а могу и… — он многозначительно замолчал.

— Хватит со мной так разговаривать! Я вас не боюсь! —храбрился Костя.

— А зря. Я бы на твоем месте боялся, — спокойно усмехнулся смотритель.

— Кроме того, в городе остался человек, который слышал наш разговор и знает, куда я пошел и с кем встречаюсь. Так что, если со мной что случится…

— Перестраховался, значит. Ну что ж, ты не такой дурак, как я думал. Ладно, выкладывай, чего хотел-то от меня? — хмыкнул смотритель.

— Куда делись бриллианты из контейнера, который вы закрепили на судне? — спросил Костя.

— А я почем знаю? — пожал плечами Михаил.

— Вы врете! Это вы их взяли! — запальчиво выкрикнул Костя.

— С чего ты так решил?

— Больше некому. Ведь я их отдал вам в целости и сохранности! Верните, или я расскажу про вас хозяину бриллиантов. А он знаете, какой крутой? Он от вас мокрого места не оставит! — пугал Костя.

Но Михаил задумчиво сказал:

— А я думаю, что никому ты не скажешь.

— Почему это? — оторопел Костя.

— Да потому, что это ты их спер. И теперь пытаешься переложить вину на меня.

Костя возмущенно смотрел на него:

— Как вы можете так говорить? Вы же видели, что я отдал вам товар в целости?

— А кто еще это видел? Ведь хозяина там не было. Услышав такое, Костя растерялся.

— Вы не посмеете! Я честно выполнил свою часть договора!

— Так и я тоже честно. Я положил эти чертовы камни в контейнер, мои ребята прицепили его к кораблю. Хочешь — верь, хочешь — нет, мне это безразлично.

— То есть вы хотите сказать… — начал соображать Костя.

— Кто-то спер их уже потом, после нас, — подтвердил его догадку смотритель.

— Но кто?

— Если бы я знал, я бы с тобой здесь не разговаривал, — угрюмо буркнул Михаил.

— Черт, что же делать? — схватился Костя за голову.

— Узнать, у кого камни. Отобрать. И поделить, — просто сказал смотритель. Костя оторопело посмотрел на него:

— Как поделить?

— По справедливости, — веско ответил смотритель.

— Нет, это невозможно… — начал Костя. Но смотритель его перебил:

— Но это единственный вариант, парень. Ты пойми, в городе бродят такие деньги, и никто не знает — чьи.

— Но у них есть хозяин! — в отчаянии возразил Костя.

Который их профукал, а теперь хочет повесить на тебя вину за их потерю. Тебе оно надо? Ты не хочешь оставить его с носом и сорвать такой куш? Ведь это бывает раз в жизни! — убеждал его Михаил. Костя задумался, и в его глазах начал медленно разгораться огонек алчности. Но его еще терзали сомнения.

— А если хозяин узнает? Ведь он нас закопает.

— Разберемся с хозяином. Да и потом — кто не рискует, тот не пьет шампанского. Так что давай, разведывай, рой землю и, если поймешь у кого они, — говори мне. Половина — твоя. Договорились? — предложил Михаил и протянул Косте руку. Но тот не торопился ее пожимать.

— А если вы первый найдете камни? — с сомнением спросил он.

— Поделюсь с тобой по честному, — уверил его смотритель.

— Слово?

— Слово! — и они пожали друг другу руки.

Самойлов вышел из кабинета в приемную и спросил:

— Люда, тебе знакомо это письмо?

Людочка подняла глаза и, увидев в его в руке конверт, ответила: —Да.

— Кто его принес?

— Не знаю, Борис Алексеевич. Оно лежало в общей пачке. Я его положила вместе со всей корреспонденцией.

Людочка старалась говорить спокойно, но-глазки у нее бегали, и на Самойлова она старалась не смотреть. Заметив это, он железным голосом потребовал:

— Людмила, зайди ко мне в кабинет. Нам нужно поговорить.

В кабинете он повернулся к ней:

— Люда, ты от меня что-то скрываешь. Кто принес письмо?

— Ей-богу, Борис Алексеевич, не видела. Вот чем хотите поклянусь! — оправдывалась она.

— И не знаешь, что в нем написано?

Людочка отвела взгляд, и Самойлов схватил ее за плечи:

— Ведь знаешь?

— Знаю… Борис Андреевич, это случайно получилось, само собой! — виновато созналась та.

Самойлов отпустил ее и сел в кресло.

— Ты уволена, — сказал он спокойно.

У Людочки на глазах выступили слезы.

— За что, Борис Алексеич? За то, что вы не хотите знать правду?

— Что ты сказала? — недоуменно взглянул он.

— Там, в этом письме, написана правда! — отчаянно выкрикнула она.

— Тебе что-то известно?

— Да это же очевидно! Я вам тогда про духи намекала-намекала, а вы внимания не обращали, будто специально ничего видеть не хотели, — Людочке уже нечего было терять.

— Какие еще духи? — никак не мог сообразить Самойлов.

— Ну, духи, помните, которые меня Буравин просил купить якобы для своей жены? Те духи Буравин покупал для вашей жены — я это точно знаю.

Самойлов задумался.

— Да, помню я эти духи… похоже, ты права. Черт, ну и что же мне делать? Идиотская ситуация… Водевиль какой-то, — растерянно сказал он.

Людочка подбежала к нему.

— Борис Алексеевич, я за вас так переживаю, так переживаю… Вы — такой прекрасный человек!

— Ну, ты скажешь тоже… — отмахнулся он.

— Конечно! А она! Она вас не ценит! Как она может вести себя так с вами, неблагодарная! Вы ведь достойны гораздо большего! Другая на ее месте пылинки бы с вас сдувала… — не могла остановиться Людочка.

Самойлов удивленно смотрел на заплаканную Людочку.

— Другая? На что ты намекаешь, Люда?

Та всплеснула руками:

— Оглянитесь, Борис Андреевич, — ведь вокруг вас столько женщин, которые гораздо больше достойны вашего внимания, чем Полина Константиновна!

Самойлов послушно оглянулся, но никаких женщин, кроме, естественно, Людочки, не заметил.

— Ты так считаешь? — удивленно спросил он.

— Конечно! Да любая бы пошла за вами хоть на край света!

— Ну, ты преувеличиваешь… — млея от удовольствия, улыбнулся Борис. Людочка придвинулась ближе:

— Совсем нет, что вы. Да за вас, да ради вас… Да я бы не знаю что сделала!

— Ты?.. — но она не дала ему выразить свое удивление, потому что быстро обняла его и страстно поцеловала.

В этот момент открылась дверь, и на пороге появился Буравин. Он смотрел на целующуюся парочку, не в силах двинуться с места. Наконец, он нарушил молчание:

— Извините, что помешал.

— Здравствуй, Витя, — растерянно ответил Самойлов, а Людочка быстро отпрянула от него.

— Здравствуйте… — робко сказала она Буравину. Он пресек ее попытки что-либо еще добавить, резко махнув рукой:

— Нет, нет, можете продолжать, я уже ухожу.

Он развернулся и вышел в приемную. За ним последовал Самойлов. Виктор, мрачно глядя на него, спросил:

— Тебе не кажется, что нам надо поговорить?

— Да. Хотелось бы кое-что прояснить. И получить от тебя ответ, Виктор, — резко бросил ему Борис.

— Начистоту? Идет?

— Идет. Только не здесь, — Самойлов оглянулся на дверь кабинета и предложил. — Поехали в ресторан. Я жутко голодный. Поедим, успокоимся и обо всем спокойно поговорим.

— Поехали, — согласно кивнул Буравин.

Катя последовала маминому совету и пошла погулять с Зосей. Подругам было что обсудить.

— Все-таки не верю я в эти гадания. Говорят вроде все красиво, а копнешь поглубже — туфта, никакой определенности, — разглагольствовала Катя.

— А что она тебе на этот раз сказала? — поинтересовалась Зося.

— Говорит, что не знает, кто из них — Костя или Алеша — мой суженый. Что вообще, может, кто-то третий!

— Вот это номер. И когда ты его встретишь? — с интересом откликнулась Зося.

— Опять непонятно. За любым, говорит, углом, — развела руками Катя.

— Да, это действительно как-то неопределенно…

И тут, завернув за угол, подруги столкнулись с молодым человеком, идущим навстречу. У Зоей из рук выпала сумочка, и по асфальту рассыпалось все ее содержимое. Жора, а это был именно он, растерялся, а потом, сообразив, что произошло, бросился поднимать оброненные вещи, виновато извиняясь:

— Как неудобно… Простите меня, ради бога!

— Смотреть нужно! — возмущенно буркнула Катя, а Зося миролюбиво заметила:

— Бывает.

— Вот еще чья-то помада… — Жора поднял тюбик и снова столкнулся лбом с Зосей, которая тоже потянулась за помадой. Ойкнув, молодые люди рассмеялись.

— Простите… Еще раз… — шутливо попросил Жора. Потирая лоб, Зося кивнула:

— Прощаю! Жора улыбнулся:

— Ну… Раз уж нас так неожиданно, я бы сказал, столкнула судьба, давайте знакомиться? Георгий. Можно просто Жора.

Подружки переглянулись.

— Катя.

— Зося.

— Зося? Интересное имя. Необычное, — заинтересовался Жора.

— Спасибо, — кокетливо ответила Зося.

— Катерина — это, по-моему, «чистая, непорочная» по-гречески? — сделал Жора комплимент и Кате.

— Какая эрудиция! — съязвила Катя, которую, естественно, задело, что внимание было уделено Зосе.

— Ну что, дамы? Предлагаю продолжить наше внезапное знакомство в каком-нибудь кафе? Идет? — радушно предложил Жора.

Девушки переглянулись еще раз и согласно кивнули.

— Идет! — хором сказали они.

Уже через пять минут Жора галантно усаживал дам за столик кафе.

— Благодарю! — кокетливо улыбнулась ему Катя. Зося недовольно посмотрела на подругу.

— Официант! — Жора повернулся к девушкам и спросил:

— Что будете пить?

Катя пожала плечами, а Зося добавила:

— Мне все равно.

— В таком случае… Один момент! Я кое-что придумал, — загадочно подмигнул им Жора и направился к официанту, который как раз шел к ним. Жора отвел его в сторону с заговорщицким видом, кивнув на девушек. Зося увлеченно рассматривала его издали.

— Классный парень, — сказала Зося.»

— Да. Ничего, — снисходительно оценила Катя.

— Он, наверное, решил заказать нам что-то особенное, — предположила Зося.

— Чего ты на него уставилась? Обыкновенный парень. Не нашего круга, — высокомерно бросила ей Катя.

— Подумаешь, принцесса на горошине. Он — прикольный, — обидчиво возразила Зося.

— Прикольный, говоришь? Тогда он мой. И мама мне сказала: за углом ты можешь встретить свою судьбу… Я и встретила! — подначивала Катя подругу.

— А что ты все «я» да «я»? Заладила! — раздраженно ответила ей Зося.

— Ты чего? — не поняла та.

— Ничего! Я ведь тоже с ним столкнулась! И между прочим, как раз после того, как сказала, что меня за углом ждет мой принц! Может, это моя судьба! — в запале сказала Зося.

— Твоя? — протянула Катя.

— А что? Ты у нас пуп земли, что ли, да? Мне он понравился, поняла?! — она с вызовом смотрела на подругу.

Тем временем Жора, который и не подозревал, какая горячая перепалка возникла из-за него, вернулся к столику:

— Не скучали?

— Ну так, чуть-чуть, — улыбнулась ему Катя.

— А… Что ты нам заказал? Какой сюрприз? — кокетливо спросила Зося.

— Сейчас увидите, — загадочно ответил он и дал знак официанту.

В общем, принц оказался на высоте, и встреча прошла прекрасно.

Только под вечер, после приятно проведенного дня в кафе и прогулок по набережной молодые люди расстались.

— Очень приятно было познакомиться. По-моему, вечер удался? — галантно спросил Жора у девушек.

— По-моему, тоже! — радостно воскликнула Зося. Катя снисходительно улыбнулась. Расценив улыбку как поощрение, Жора поинтересовался:

— Ну что? До завтра?

— До завтра, — с готовностью отозвалась Зося.

— В три. На этом месте. Вам удобно? — уточнил Жора.

— Да, конечно! — быстро ответила Зося, но Катя засомневалась:

— Ну… Не знаю. Скорее всего, я буду занята… так что я вряд ли приду.

— Жаль… — протянул Жора, но Зося была рада такому повороту событий и поспешно добавила:

— Но я приду точно! — и улыбнулась Жоре.

Таисия заглянула в салон Риммы, чтобы поговорить о жизни.

— Ты такая довольная, прямо светишься, давай рассказывай, что натворила? — потребовала Римма.

Таисия загадочно улыбнулась:

— Ну… Кое-что натворила. Я написала анонимку Самойлову и подкинула ее в офис мужа.

— Все-таки решилась! — изумилась Римма.

— Да! Написала, что его Полина крутит роман с Витей. Римма живо заинтересовалась:

— Он уже прочитал?

— Думаю, да. И мне ужасно интересно, что из всего этого получится! Я как раз собираюсь сейчас пойти в офис и разведать обстановку.

Римма с улыбкой покачала головой:

— Воистину говорят: нет ничего страшнее обиженной женщины!

— Это точно! Слушай, а может, ты раскинешь карты, ну этот твой фирменный экспресс-расклад? Чего мне ждать от этой ситуации?

Но Римма отрицательно покачала головой, глядя на часы:

— Нет, Таисия, в другой раз, я сейчас сама спешу. Мне заказали отворот от одного парня. Которого ты, кстати, хорошо знаешь.

— Да? От кого же? — тут уже заинтригована была Таисия.

— От Леши Самойлова.

— Да ты что?! Как интересно! Дай угадаю… Отвораживать его ты будешь от девушки Маши? — протянула Таисия.

— Угадала, — кивнула Римма.

— Катя рассказывала мне, какая это настырная девочка. Ее гонят, а она опять лезет… Даже не знаю, наивность это или наглость, так навязываться… Слушай, а может, Катю от этих братьев Самойловых отворотить? — воодушевилась Таисия. — А моего Виктора — от Полины…

— Таисия, поверь мне, отворот — это крайнее средство! Ваши с Катей проблемы вполне можно решить и без магии. Тем более, что ты уже вовсю действуешь,. — осадила ее Римма.

Таисия обиделась:

— А чего ж тогда ты к Маше идешь?

— У этой девушки как раз такая ситуация, что если я этого не сделаю, ее ждет смерть… — важно заявила Римма.

И подруги вместе вышли из салона. Таисия, как и планировала, пошла в офис мужа. Зайдя внутрь, она поздоровалась с секретаршей:

— Добрый день, Людочка!

— Здравствуйте! — вежливо улыбнулась та. — Вы к Виктору Гавриловичу? А его нет!

— Я знаю. Я, собственно, к вам, Людочка…

— Ко мне?! — удивилась она.

— Да. Я хотела узнать у вас одну вещь… — и Таисия в упор посмотрела на нее.

— Но… я не могу разглашать сведения, связанные с работой… — неуверенно начала Людочка.

— Это не касается работы моего мужа. Но это связано с почтой, которую получают Боря и Витя…

Людочка понимающе взглянула на нее, кивнула и с таинственным видом произнесла:

— Знаете, я, кажется, догадываюсь, о чем вы… Вы хотите узнать, прочел ли Борис Алексеевич некое письмо…

Таисия улыбнулась и кивнула:

— Да, речь идет именно об этом письме. А как вы догадались?

Людочка пожала плечами и с деланной скромностью ответила:

— Ну, я же старый опытный волк! На такой работе надо уметь замечать мелочи, запоминать их… и обращать внимание на, казалось бы, самые незначительные вещи! А я это делать умею.

— Похвально. Итак, он его прочел? — нетерпеливо спросила Таисия.

— Да, прочел.

— И… какая была реакция на это письмо? Люда задумалась.

— Трудно сказать. Но как раз в этот момент они с Борисом Андреевичем, скорее всего, обсуждают эту информацию где-нибудь в ресторане.

— Людочка, я вижу, вы женщина умная, а умных женщин лучше иметь в союзниках, чем в противницах. Вы со мной согласны? — вкрадчиво начала Таисия.

— Конечно, согласна! Я сама думаю точно так же.

— Приятно такое единение наших мыслей. Скажите, вам нравится Боря? — продолжала Таисия.

— Борис Алексеевич? А… почему вы спросили? — смутилась Людочка, а Таисия только усмехнулась, увидев ее реакцию.

— Ну, я тоже опытный волк и тоже кое-что умею замечать. Так вот, Люда. Вы, конечно, были бы рады, если бы Борис был свободен? В смысле, если бы он… развелся с женой? Ушел от нее. Бросил Полину ради вас. Вам бы этого хотелось?

— Да, очень, но этого никогда не произойдет… — грустно сказала Людочка. Таисия участливо сказала:

— Милая моя, никогда не говорите «никогда»! Все возможно. Надо просто знать, как это сделать, — загадочно подняла брови Таисия.

— И что для этого нужно? — в голосе Людочки зазвучала надежда.

— Я могу вам помочь. Если вы поможете мне. Нам с вами отныне надо держать друг друга в курсе всех новостей. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Конечно! — с жаром ответила та.

— Вы согласны?

— Да! — выдохнула Людочка, и Таисия довольно улыбнулась: она добилась своей цели.

Нет ничего страшнее двух женщин, объединенных единой целью.

Маша, оставив Зинаиду и Анфису посекретничать, отправилась к Сан Санычу.

— Сан Саныч, чай пить будете? Бабушка велела принести. Все как вы любите! С молоком и сахаром! — весело предложила Маша, поднявшись на чердак.

Сан Саныч умиленно смотрел на Машу, забирая у нее чай.

— Ну что ты, Маш, зачем… Я бы сам спустился на кухню… Ой, горячий, а ты несла…

— А мне приятно сделать это для вас. И совсем не трудно! К тому же бабушке с Анфисой Никитичной нужно посекретничать, поэтому они меня и отправили к вам.

Сан Саныч усмехнулся и покачал головой.

— Ох, ужели женщины! Вечно у них какие-то тайны, секреты! Ну, садись тогда рядом. Поболтай со мной, пока я чаевничаю.

Маша села рядом:

— Знаете, я давно хотела сказать одну вещь. Я так рада, что вы наконец-то совершили этот поступок!

— Какой именно?

— Ну как же? Ушли ради бабушки с корабля! Сан Саныч кивнул и грустно улыбнулся:

— Ах, этот… Да, скажем прямо, это решение далось мне тяжело…

— Но вы не жалеете? — забеспокоилась Маша.

— Что ты! Впервые такое спокойствие на душе… Маша хитро посмотрела на Сан Саныча и заговорщицки подмигнула:

— Да? А я думала, вы все-таки будете тосковать по морю!

Сан Саныч улыбнулся и весело признался:

— А я и тоскую. Но только бабушке об этом ни слова — для иге я теперь навечно сухопутный человек! Я надеюсь, что бабуля наконец-то будет счастлива!

— Я так за нее рада! И очень хочу, чтобы у вас все-все было хорошо! Я так ее люблю! — уже серьезно сказала Маша. Сан Саныч кивнул, он тоже был серьезен:

— Я тоже очень люблю твою бабушку. Она для меня — все.

— И для меня тоже. Она — мой самый родной человек! — и закончила с улыбкой. — И вообще, я очень рада, что мы с вами стали одной дружной семьей!

— И я тоже, Машенька, — Ласково взглянул на нее Сан Саныч.

Анфиса и баба Зина ждали Римму, готовясь к обряду отворота. Баба Зина явно нервничала. Вполголоса, с ноткой сомнения, она обратилась к Анфисе:

— Что-то твоя колдунья задерживается. Может, передумала?

— Да что ты, в самом деле! Придет Римма, придет. Ты лучше готовь все, что нужно для обряда, — наставляла ее подруга.

Зина взволнованно смотрела по сторонам, соображая:

— А что нужно?

— Свечи есть?

Баба Зина достала из шкафчика свечи:

— Эти подойдут?

— Сгодятся. Давай сюда, — Анфиса забрала у нее свечи и положила их на стол.

— Лишь бы Маша не ушла никуда! — взволнованно ходила по кухне Зинаида, машинально поправляя стоявшие на столе банки и чашки.

— Да с чего ей куда-то уходить? Слушай, Зин, сядь уже, не мелькай перед глазами.

Баба Зина опустилась на табуретку и вздохнула.

— Только бы все получилось!

— Да не переживай ты так! В кухню заглянула Маша:

— Бабуль, можно я ненадолго сбегаю к Ксюхе? Она звонила…

Баба Зина растерянно посмотрела на Анфису и быстро ответила: —Нет.

— Нет? — удивилась Маша.

Анфиса с укором посмотрела на Машу и пришла на выручку Зине:

— Маш, что это ты выдумала? Поздно уже, бабушка волноваться будет!

— Да, Маш, буду. Не ходи, а?

— Так ведь еще светло… — еще больше удивилась Маша.

— А вы с Ксюшей как заболтаетесь, так и стемнеет… — возразила бабушка.

— Ну ладно… Не пойду, если ты не хочешь. Тогда я у себя в комнате буду, почитаю, — согласилась Маша.

— Конечно, Машенька! Почитай… — попросила Зинаида.

Маша вышла, и Зинаида облегченно вздохнула. Неожиданно раздался стук в окошко. Анфиса поспешила к двери:

— А вот и Римма!

В считанные минуты Римма создала антураж таинственности: зажгла свечи и что-то зашептала, закрыв глаза. Баба Зина и Анфиса переглядывались.

— А это не опасно? — спросила осторожно Зинаида у Риммы.

— Нет, нет, не волнуйтесь, все будет хорошо! Я все-таки — профессионал. Так отворожу, что она дорогу к нему забудет, — успокоила ее Римма.

— А думать она о Леше будет?

Римма покачала головой, не открывая глаз и настраиваясь на волну мистики.

— Нет. Он исчезнет и из сердца, и из мыслей. Если она и будет о нем думать, то просто как о знакомом, но желания общаться с ним у нее уже не будет.

— Даже дружески?

— Даже так. Он станет ей просто неинтересен, и она даже будет удивляться, что это раньше в нем находила?

Анфиса, с гордостью глядя на Зину, сказала:

— Вот видишь, а ты переживала!

— Ну, хорошо, если так, — вздохнула та.

Римма закончила подготовку и поставила свечку на стол.

— Вы нашли фотографию мальчика?

Баба Зина достала фотографию и протянула ее Римме.

— Да, конечно! Вот.

Римма взглянула на фотографию, подняла глаза и расстроенно спросила:

— Вот это? А больше никакой нет?

— К сожалению, нет.

— А что, эта не подходит? — испуганно спросила Анфиса.

— Нет, конечно! Она же двойная! А нужен был один Алеша! — объяснила Римма.

Зина и Анфиса обеспокоенно переглянулись.

— И что, ничего нельзя сделать? — упавшим голосом спросила Анфиса.

— Ладно, отрежем, — подумав, решилась Римма.

Что-то шепча, она отрезала часть фотографии и сожгла половинку с лицом Алеши над свечкой. Пепел собрала в кучку.

— Этот пепел нужно подсыпать Маше в еду или в питье, тогда отворот подействует, — повернулась она к женщинам.

— Да? А как Маша будет это пить? Ведь пепел очень чувствуется на вкус! — засомневалась Анфиса.

— Она любит чай с вареньем? — спросила гадалка.

— Да, очень, — кивнула Зинаида.

— Вот и закрасьте это вареньем! Положите побольше — и все!

Неожиданно раздался голос Маши:

— Бабушка!

— Она сейчас придет! — запаниковала Зинаида. — Надо скорее все это убрать! Чтоб она ни о чем не догадалась! — и она засуетилась возле стола.

Римма протянула бабе Зине пепел от фотографии.

— Вот, держите, бросьте его в чашку.

— Лучше вы. Я боюсь… рассыпать, — с опаской отпрянула Зина.

— Надо, чтобы вы. Вы же родственница! — твердо сказала Римма.

— Зина, давай быстрее! Машка идет! — торопила Анфиса и Зина, секунду поколебавшись, взяла у Риммы пепел и бросила его в чашку. В это время Анфиса, уже успевшая убрать свечки, набрала чайник и села на табуретку. В кухню вошла Маша. Все замерли. Маша с удивлением оглядела присутствующих:

— Чего это вы?

— Ты так вовремя! Сейчас будем чай пить. Да? — нарочито непринужденно сказала Зинаида. — Вот к нам подруга Анфисы Никитичны пришла, Римма, познакомьтесь.

— Очень приятно, — улыбнулась Маша.

— Мне тоже, — ответила Римма.

— Посиди с нами, Машенька. Чайку попьешь? — предложила Анфиса.

— Я посижу, но чай не буду! Бабуль, не надо, я не хочу, — отказалась Маша, но Зинаида уже размешивала варенье в чае.

— Как не будешь? А я уже варенье положила, твое любимое.

— Ну, хорошо. Выпью, — сдалась Маша.

— Умница! — довольно кивнула Анфиса.

Баба Зина поставила перед Машей чашку с чаем, и Маша стала его пить.

Яков сидел в кресле, смотрел телевизор и машинально вертел в руках два китайских шарика. В комнату зашла Ирина и с недовольным видом сказала:

— Ну конечно! Он занят чем угодно, только не тем, чем надо!

Яков продолжал смотреть в экран:

— Ира, не начинай. У меня нет настроения ругаться, — сказал он спокойно, не поворачивая к ней головы.

— Как будто у меня оно есть! Но ты сам меня вынуждаешь с тобой ссориться! Прошло столько времени, а о бриллиантах так ничего и не известно! — она ждала реакцию на свои слова, но Яков продолжал невозмутимо смотреть телевизор. Ирина завелась:

— Яша, ты вообще слышишь меня? Перестань пялиться в телевизор!

Яков обернулся к ней, взял пульт и выключил телевизор. С неожиданной силой он швырнул пульт на стол, хотя голос его остался спокойным:

— Довольна?

— А теперь сделай одолжение, ответь мне на-мои вопросы! — проигнорировала его действия жена.

— Их было слишком много, на что отвечать? — по-прежнему спокойно поинтересовался Яков.

Ирина была и так взвинчена, а его" невозмутимый тон окончательно вывел ее из себя:

— Ты надо мной издеваешься, что ли?! И почему ты такой спокойный?! Ты так себя ведешь, как будто ничего не случилось!

Яков пожал плечами.

— Да потому что я не вижу повода для таких волнений. Все под контролем, мы вернем бриллианты себе, и очень скоро.

Ирина с вызовом посмотрела на мужа:

— Я это уже слышала! Много раз! Но ничего не меняется! Каким образом ты собираешься их вернуть?! Мы даже не знаем, где они! Как ты их найдешь?!

— Я знаю как. И как раз думаю над этим… Постепенно успокаиваясь, Ирина с любопытством спросила его:

— То есть ты хочешь сказать, что знаешь, где наши бриллианты? Знаешь, кто нас обворовал?

— Да, знаю.

— Кто? Костя? — быстро предположила Ирина, но Яков покачал головой.

— Нет. Это не он.

— Да почему ты так в этом уверен?! — возмущенно спросила она.

— Потому что! Я его прижал, и он сразу в штаны наложил от страха и побежал к своим посредникам.

Ирина недоверчиво смотрела на него.

— Ну? И о чем это говорит?

— О том, что если у кого и есть наши бриллианты, так это у них. И пора бы мне с ними встретиться… — Яков встал и отложил шарики в сторону.

— Ты прямо сейчас туда пойдешь? — спросила жена.

— Да. У тебя все ходы записаны? Супруги переглянулись, как соучастники.

— Разумеется, Яша! Все, — кивнула жена и достала из сейфа пакет документов. — Это копии, естественно.

— Умница. Все, Ира. Игры закончились. Теперь все будет по-настоящему…

Буравин и Самойлов зашли в «Эдельвейс». К их столику сразу же поспешил официант:

— Что-нибудь желаете?

— Водки. И закусить чего-нибудь. На ваш вкус, — мрачно заказал Самойлов. Официант кивнул и удалился. Буравин смотрел на Самойлова.

— Боря, ты не переживай, все, что я видел, останется между нами.

— Спасибо, — буркнул тот.

— Это — твое личное дело, дело твоей совести. Полине я ничего не скажу.

Официант принес водку, и Самойлов разлил ее по рюмкам.

— Ну, тогда за дружбу, Витя?

Позднее уже хорошо выпившие компаньоны продолжали выяснять отношения.

— Ты хотел еще о чем-то спросить? — напомнил Буравин Борису.

— Да. Есть одна вещь. И она очень меня интересует…

— Спрашивай, — с готовностью кивнул Виктор.

— Мы же друзья, Вить? Я надеюсь на честный ответ.

— Ты его получишь. Ну?

— Ты любишь мою жену? — напрямик спросил Борис.

После паузы Виктор ответил:

— Да. Люблю.

— Я так и знал, — сам себе сказал Борис.

— Ты увел Полину у меня и теперь задаешь мне такие вопросы? — угрюмо вздохнул Виктор.

— Значит, ты спишь с ней! — продолжал строить догадки Самойлов.

— Нет. Нет у нас никакого романа. Что бы тебе ни мерещилось! — запротестовал Буравин.

— Вы оба, оба меня обманываете, — Сокрушался Борис. Виктор хлопнул его по плечу:

— Нет. Поверь мне. Серьезно, давай лучше выпьем.

— Давай.

К столику вежливо приблизился Лева.

— Извините. Заведение закрывается.

Мы уже уходим, — кивнул ему Буравин, и, бросив по купюре на стол, мужчины направились к выходу, при этом Самойлов захватил со стола недопитую бутылку водки. В общем, праздник мужского общения состоялся.

Буравин еле дотащил до дома пьяного в стельку Самойлова, который был не в состоянии стоять сам. Дверь открыла Полина, Буравин виновато улыбнулся:

— Здравствуй, Полина.

Полина попятилась, пропуская их в квартиру. Она потрясенно спросила:

— Боже, Витя, что случилось?!

— Ну… Мы немножечко с Борей выпили, посидели, ты уж не ругайся… — заплетающимся языком объяснял Буравин. Полина с укором смотрела на него:

— Немножечко?! Витя, да он идти не может…

— Ну, так получилось, — виновато понурился тот.

— Получилось? Ох, мужики! Ну не умеете пить — не пейте! Ты что, не мог его контролировать?

— А чего это я должен его контролировать? Полин, ну не сердись, ничего страшного. Завтра он будет в норме. Давай-ка лучше положим его в кровать, — предложил Виктор.

— Давай, конечно!

Сгрузив пьяного Самойлова на кровать, Буравин вытер лоб:

— Уф. А тяжелый-то какой, оказывается…

— Витя, что все-таки случилось? — допытывалась Полина.

— Ничего. Просто посидели.

— Я же вас знаю. Просто так у вас ничего не бывает. Скажи мне. Был повод? — обеспокоенно смотрела на Виктора Полина.

— Нет, Полина, правда, все нормально. Еще раз извини меня, если что… Я пойду, — и неловко развернувшись, Буравин вышел.

Озадаченная Полина начала раздевать мужа. Снимая с него пиджак, она причитала:

— Эх, Боря, Боря… Сто раз говорила: не умеешь пить — лучше не начинай!

И тут она заметила, что из пиджака на пол вывалился листок бумаги, и подняла его. Непроизвольно взглянув на текст, Полина остолбенела. Не веря своим глазам, она прочитала: «Уважаемый господин Самойлов! Надеюсь, следующий факт будет для вас интересен. Ваша жена, Полина, изменяет вам с вашим другом и компаньоном Виктором Буравиным. Эта информация надежна и достоверна. Доброжелатель».

Алеша спал. Ему снилась Маша в странном убранстве древних атлантов, она манила его к себе. Леша бросился к ней навстречу и… проснулся.

Резко открыв глаза, он подтянулся на обручах кровати. Неожиданно даже для него самого он смог опустить ноги на пол. Леша замер. Некоторое время он так и сидел, не веря себе, и смотрел на свои ноги. Осторожно он пошевелил пальцами на ногах. Потом, боясь, что это — сон, который —может закончиться, Алеша, держась за спинку кровати, тихонько встал. И сделал первый шаг.

Маша спала и улыбалась во сне. Ей тоже снился странный сон. Она была одета в странное древнее платье атлантов. Напротив нее стоял Алеша в скифском наряде. Алеша смотрел на нее и не мог сдвинуться с места. Во сне Маша протянула к нему руки. И вдруг он сделал шаг ей навстречу. В его глазах мелькнуло удивление от того, что он совершил. Алеша» посмотрел на свои ноги. Маша улыбнулась и поманила его. Алеша сделал еще один шаг, увереннее, потом еще и, наконец, пошел. Маша побежала к нему, бросилась в его объятия. Алеша закружил Машу… И тут она проснулась.

Маша села на кровати и задумалась: сон был таким ярким, таким непонятным… Маша была очень удивлена тем, что только что пережила. Сон показался ей очень странным.

Тем временем баба Зина хлопотала на кухне. Она уже успела приготовить оладьи и как раз ставила их на стол.

— Машенька! Пора завтракать!

Маша вышла на кухню и поцеловала бабушку.

— Доброе утро.

При виде оладьев Маша улыбнулась:

— О! Мои любимые! Бабушка, ты — чудо!

— А ты — подлиза.

Обменявшись улыбками, они сели за стол. Баба Зина налила чай, поставила перед Машей чашку и внимательно на нее посмотрела:

— Ну? Как спалось? Что снилось?

Машино лицо тут же расплылось в загадочной улыбке. Баба Зина с интересом пододвинулась к Маше:

— Что ты так улыбаешься? Рассказывай!

— Мне снились очень странные сны, бабуля. Какие-то сказочные… — улыбаясь, начала Маша. — Мне снился Леша.

— Леша?! — удивлению Зинаиды не было предела.

— Ну да. Мне снилось, что мы с ним где-то вдвоем в незнакомом месте, очень красивом… В древности, что ли. И кругом все такое таинственное, волшебное… Только во сне все было так, будто это не я и не он. Но я была так счастлива! Как будто я его нашла!

Глядя на бабушку, Маша задумалась. Баба Зина внимательно наблюдала за Машей, пытаясь понять, что происходит с ее внучкой. Маша тем временем отпила чай и продолжила:

— И вот я проснулась и подумала: к чему мне это приснилось? Может, мне все-таки стоит навестить его?

— Нечего тебе туда ходить. Тебя уволили, не забыла? А навязываться чужим людям — это некрасиво.

— Я понимаю, но все-таки… Не зря же он мне приснился.

Баба Зина стояла на своем:

— Ну, приснился — и приснился, мало ли! Просто ты постоянно о нем думаешь, волнуешься, вот он тебе и снится.

— Ну, бабушка! Я ненадолго! Просто сбегаю, узнаю, как он, — и все!

Маша умоляюще посмотрела на бабушку. Баба Зина, конечно же, не хотела ее никуда отпускать. Покачав головой, она ответила:

— Нет, нет, сегодня у нас с тобой по плану генеральная уборка. У Сан Саныча нужно на чердаке прибрать! Ты должна мне помочь! Одна я не справлюсь.

— Сегодня? — было видно, что Маша расстроена.

— А когда же еще? Надо же человеку все обустроить нормально. А то у него пылищи там — не продохнуть!

Маша огорченно вздохнула, но — делать нечего — согласилась:

— Хорошо… Помогу.

Смотритель сидел за своим столом. В комнату вошел Яков и поздоровался с ним. Смотритель поднял голову от бумаг, но при виде Якова усмехнулся. Вальяжно откинувшись на стуле, он произнес:

— О! Я тебя вспомнил! Художник! Что, опять картинки рисовать пришел?

— Нет. На этот раз фотографировать.

— Не понял…

Яков с невозмутимым видом опустился на один из стульев и небрежно кинул смотрителю на стол пакет с фотографиями.

— Что это?

— Смотри.

Смотритель достал фотографии и, перебирая компромат, обнаружил среди него и фото Толика и Жоры с миной. Он побледнел и поднял глаза на Якова.

— Где мой товар? — в голосе Якова звенела сталь.

— Так это ты — хозяин бриллиантов? —Да.

…Они говорили всю ночь. Когда за окном забрезжил рассвет и на столе как от коньяка, так и от закуски мало что осталось, Яков подошел к окну и устало посмотрел на светлеющее небо.

— Да… Что-то наш разговор затянулся.

— Как говорится, было приятно познакомиться, — усмехнулся смотритель.

— Не ожидал, что хозяин — это я? — Яков повернулся к нему и испытующе окинул взглядом.

— Не ожидал, что ты такой крутой.

Яков с довольным видом усмехнулся и благосклонно посмотрел на Михаила. В его глазах и движениях читалось удовлетворение собой.

— Я не знал, что за тобой такие люди стоят. Конечно, мне с ними ссориться не резон!

— Это ты правильно заметил. Честно говоря, и я мало себе представляю, что будет с тобой и с твоими сыновьями, если вы не вернете бриллианты, — снисходительно произнес Яков. Смотритель помрачнел:

— Мог бы этого и не говорить, Яша. Я же тебе пообещал: я все сделаю.

— Сделаешь. И быстро. У тебя выбора нет.

— Но я уже сказал: бриллиантов у меня нет, я всегда свою работу делаю честно.

— Я тебе верю. Но мне нужен человек, который увел бриллианты у тебя из-под носа. Сам понимаешь.

Откинувшись на спинку стула, Яков смерил пристальным взглядом смотрителя:

— Мне кажется, ты знаешь, кто это…

— Нет, наверняка я, конечно, не знаю. Но я подозреваю, кто мог тебя кинуть…

— И кто же меня кинул, по-твоему? Имя? — Яков решил во что бы то ни стало додавить смотрителя именно сейчас.

— Никаких выводов, только предположения…

— И все-таки?

Смотритель, закуривая сигарету, задумчиво посмотрел в сторону.

— Ну… Тут у нас недавно такой случай был. С корабля упал инвалид. Как раз в тот день, и даже в тот самый момент, когда мои ребята мину к днищу крепили.

— Упал? В воду? — на лице Якова отразилось искреннее удивление.

— Да, в воду. Его, конечно, достали, откачали, но он мог все видеть.

— Что за инвалид? — заинтересовался Яков.

— Да парень один парализованный, на коляске, его на корабль возили…

Яков все понял. Глаза его сузились и на скулах заходили туда-сюда желваки. Яков был зол.

— Ах, вот оно что… Значит, вот кто это… Леша!

— Я сам недавно только об этом подумал, — подтвердил его мысли смотритель. — Мне все казалось, что быть этого не может, а потом сопоставил два факта вместе — и вот…

— Да, все бывает… И петух несется, и курица летает… — Яков задумался.

— Опять же, сто процентов я за информацию не даю…

— А никто не дает. Но за наводку спасибо.

Яков встал, прошелся по каморке и задумчиво произнес:

— Не ожидал я от него этого…

— Если хочешь, мои ребята разберутся с этим инвалидом, Лешей, поговорят, — предложил смотритель. Но Яков покачал головой:

— Нет, не нужно. Я сам с ним разберусь. А ты сыновей все-таки поспрашивай еще. Может, они еще чего вспомнят? — с этими словами он посмотрел на смотрителя, словно завершая этим взглядом их беседу. Михаил поднялся и подошел к Якову. На прощание они пожали друг другу руки.

— До свидания, — заискивающе сказал смотритель.

— Счастливо, — благосклонно произнес Яков и вышел из каморки.

— Да… Дела… — протянул смотритель, глядя на закрывшуюся за Яковом дверь.

В доме Буравиных завтракали, и Катя с восторгом рассказывала маме, как провела вчерашний день:

— Ты представляешь, я на самом деле на целый день забыла и о Косте, и о Леше! — радовалась Катя.

— Я же тебе говорила, что так и будет. Тебе нужно было развеяться! — улыбалась ей в ответ Таисия.

— Да! А еще, ты представь, я действительно столкнулась с одним мальчиком, прямо за углом, как ты и сказала! — восторгу Кати не было предела.

— Неужели?

— Да, прямо нос к носу. Мы с Зосей даже сумочки уронили.

Таисия улыбнулась и продолжила в тон Кате:

— А он, конечно же, помог вам их поднять…

— Да, и пригласил в кафе!

Таисия и Катя довольно улыбнулись.

— Вот и прекрасно! Продолжай веселиться и перестань думать об этой семейке!

Катя повела плечами, мол, больно надо, и уже не таким радостным тоном ответила:

— Да нужны они мне.

Таисия с умилением посмотрела на дочь и налила себе кофе. Чтобы сменить тему разговора, она спросила:

— Какие планы на день?

— Грандиозные! — Катя сразу повеселела.

— Снова свидание? —Ага!

— Как его хоть зовут?

— Жора.

Таисия удивленно посмотрела на Катю:

— Оригинально… Мне кажется, что Георгий звучит благороднее…

Катя, улыбнувшись, пожала плечами и беззаботно продолжила:

— Может быть… Должна сказать, что он мне не очень понравился. Не красавец, и культурой не блещет… но забавный.

— Забавный? — не поняла Тая.

— Да. Такая… знаешь… мартышка.

— Жора, да еще и мартышка. Отличный выбор, — иронично вздернула вверх брови Таисия.

— Но я все равно пойду, мне интересно.

Смеясь, Катя встала из-за стола и направилась к выходу.

— Конечно, иди, раз хочется, — благословила дочь Таисия.

Крикнув на прощание «Пока!», Катя убежала, а Таисия, усмехаясь, еще долго смотрела ей вслед и о чем-то думала. Спустя некоторое время Таисия удобно устроилась на диване в гостиной и принялась читать журнал. За этим занятием ее и застал вышедший из спальни Буравин. После вчерашней вечеринки он выглядел ужасно. Таисия ехидно улыбнулась и, не отрываясь от журнала, прокомментировала появление мужа:

— У-у-у… Как все запущено! Витя, тебе давно уже не двадцать лет, что ж ты пьешь-то так по Старой памяти?

Буравин страдал. Ему было очень плохо. Тяжело опустившись на диван, он попросил:

— Не язви. И так дурно.

Таисия усмехнулась и проницательно посмотрела на мужа:

— По какому случаю вчера была попойка? С кем пил? С Самойловым?

—Да.

— Ну конечно, после рабочего дня нужно обязательно напиться, а как же! И обязательно до такого состояния, чтобы в дверь не войти. Тебе не стыдно?

— Если ты будешь продолжать в таком тоне, мы поссоримся, — предупредил Буравин. Таисия пожала плечами и согласилась, уже сочувственно глядя на мужа:

— Хорошо, не буду. Принести тебе таблетку? Или лучше рассольчик?

Не дождавшись ответа, Таисия ушла на кухню и вернулась, неся таблетку и стакан воды. Заботливо присев возле мужа, она протянула ему стакан:

— На, выпей. Легче станет. Много выпили? Буравин выпил таблетку и посмотрел на Таисию.

— Спасибо. А откуда такая забота?

— Чай, не чужой все-таки… — усмехнулась Таисия. Буравин откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Жена присела рядом:

— Ну что, полегчало?

— Немного. А где Катя?

— У нее свидание.

Буравин открыл глаза и удивленно посмотрел на Таисию.

— Свидание? С кем?

Таисия пожала плечами, улыбнулась и беззаботно, полушутя ответила:

— Точно не знаю. С каким-то мальчиком. Она вчера с ним познакомилась на улице. Говорит, он похож на мартышку.

Буравин вскочил и с раздражением посмотрел на Таю:

— И ты так весело об этом мне сообщаешь?! Что это за мальчики новые, свиданки? Твоя дочь решила окончательно испортить себе репутацию?!

— Ты чего завелся?! Что в этом плохого?! — не поняла Таисия.

— А ты не понимаешь?! Ты кого растишь, проститутку?!

Таисия округлившимися глазами смотрела на мужа, который в бешенстве метался по гостиной:

— Если у тебя с похмелья болит голова, то никто, кроме тебя, в этом не виноват!

— Причем здесь моя голова?

— Потому что ты привык валить с больной головы на здоровую! Не нравится, как я воспитываю дочь?! Так бывай почаще дома! — и Таисия с вызовом посмотрела на мужа. Буравин в ответ просто взорвался:

— Я бываю! Я стараюсь воспитывать! Но твое влияние чувствуется больше!

Таисия скрестила руки на груди и язвительно осведомилась:

— Ах, мое влияние? И что же тебя в нем не устраивает?!

— Ты кого растишь? Она сегодня клянется в любви Леше, завтра — Косте, послезавтра — с очередным кавалером идет гулять!

— И что?! Что в этом криминального? Она молодая! Она выбирает, если хочешь знать! Сравнивает! Ищет варианты! — непонимающе уперлась взглядом в мужа Таисия.

— Где, на улице?! И потом, что значит «ищет варианты»?! Она — Лешина невеста!

Таисия с пренебрежением фыркнула:

— Да сто лет ей снился этот Леша!

— Вот! Вот! Это и есть твое влияние!

— Знаешь что?! Если уж говорить начистоту, то это — Катина жизнь, и ей решать, с кем гулять и кому клясться в любви! И тебя это не касается!

— Нет, касается! Ты учишь ее легкомысленно относиться к жизни, не хранить верность, изменять! — все больше распалялся Буравин.

Таисия гневно посмотрела на мужа и с вызовом произнесла:

— Нет, дорогой! Изменять ее можешь научить только ты! Это твои гены у нее в крови! Это ты на глазах у всех изменяешь мне с чужой женой! И мне лично уже осточертело делать вид, что я ничего не замечаю!

Они посмотрели друг на друга. Повисло гнетущее молчание. Буравин первым нарушил тишину.

— Ясно. Ну раз пошли такие заявления, может, нам лучше расстаться? — предложил он.

Было раннее утро. Полина сидела на кухне в халатике с чашкой кофе, невидящим взглядом глядя на письмо-анонимку. Все тот же гадостный текст:

«Уважаемый господин Самойлов! Надеюсь, следующий факт будет для вас интересен. Ваша жена, Полина, изменяет вам с вашим другом и компаньоном Виктором Буравиным. Эта информация надежна и достоверна. Доброжелатель». Убить мало этого доброжелателя.

На кухню вышел мучимый похмельем Самойлов и сел напротив Полины. Он потер виски, виновато посмотрел на Полину. Полина подняла голову от письма.

— Ну прости! Прости, напился вчера… Перебрал… — попытался оправдаться Борис.

— Ничего. Бывает, — рассеянно сказала Полина.

— Сидели с Витей в ресторане, потом зашли еще в какой-то барчик…

— Понимаю.

— Там еще добавили… Уф. Настроение такое вчера было… В общем, так получилось.

Полина молчала, задумчиво пила кофе. Складывалось такое впечатление, что мысли ее витают где-то далеко, и она не слышит того, что ей говорит Борис.

Самойлов окликнул жену. Полина, словно очнувшись, посмотрела на мужа:

—Что?

— Ты меня слышишь? — в голосе Бориса сквозило удивление.

— Конечно, слышу, Боря.

— Ты не хочешь со мной говорить?

И тут Самойлов, наконец-то, заметил, что она смотрит на листок бумаги, лежащий перед ней. Борис присмотрелся и, как только понял, что это — анонимка, мгновенно изменился в лице. Полина подняла на него глаза.

— Почему же, хочу. Может, ты мне объяснишь, что это такое? — и с этими словами она положила анонимку перед ним на стол. — Я так понимаю, что твой вчерашний загул был по этому поводу?

— Очень хорошо, что ты уже в курсе. Может быть, ты мне объяснишь, что это значит? — мрачно процедил Самойлов. Полина спокойно посмотрела на мужа:

— Да. Объясню.

— Будь добра! — спокойствие Полины завело Самойлова.

— Во-первых, ничего между мной и Витей не было. И не будет. Я не хочу тебя обманывать. И я не собиралась тебя предавать.

— Тогда почему я получаю такие вот письма?! — гневно фыркнул Самойлов и швырнул анонимку на другой край стола.

— Видимо, кто-то очень хочет, чтобы мы поссорились, — все так же спокойно ответила Полина и замолчала.

Самойлов расстроенно отвернулся, Полина же продолжала спокойно смотреть на него.

— Я тебе обещаю. Даю слово: ничего между мной и Витей нет и не будет! — твердо сказала Полина. И тут из спальни раздался голос Алеши:

— Мама! Папа!

— Лешка… — взволнованно прошептала Полина.

Переглянувшись, встревоженные родители вскочили из-за стола. Вбежав в комнату Алеши, они увидели сына, стоящего возле постели.

— Лешка… Ты стоишь, сам?! — Самойлов не мог поверить в это чудо.

— Лешенька! Какое счастье! — слезы брызнули из глаз Полины, и она кинулась обнимать сына. Алексей поморщился от боли и снова сел на кровать.

— Больше не могу. Очень больно. Ко мне снова вернулась боль.

Самойлов смотрел на него, не отрываясь, Полина тем временем суетилась вокруг сына:

— Леша, надо же… я знала, Лешенька, я верила, что так будет! Как ты себя чувствуешь?

— Ноги болят, — просто сказал Алеша.

— Болят — значит, они живые. Ты их чувствуешь, это хорошо. Лешка, ты еще бегать будешь! — пытался подбодрить его отец.

— Не буду, если будет такая боль…

— Любая боль проходит, — включилась в разговор Полина.

Алеша снова поморщился, застонал.

— Тебе нужно выпить лекарство? Боря, подай, оно там, на тумбочке. Обезболивающее, — попросила Полина.

Самойлов кинулся было за таблеткой, но Алеша его остановил:

— Нет, не нужно.

— Но почему?! — изумилась Полина.

— Это бесполезно. Я помню эту боль. Ее всегда снимала Маша.

— Может, вызовем врача? — с отчаянием в голосе спросила Полина.

Самойлов смотрел на Лешу. Леша лежал с закрытыми глазами, сжав зубы и тяжело дыша. Самойлов повернулся к Полине.

— Если эту боль может снять только Маша, то в чем дело, где она? Почему она до сих, пор не с Лешей?

Полина выдержала паузу, потом вздохнула и призналась:

— Я ее уволила.

— Уволила?! За что?!

— Я не хотела тебе говорить, но это она была виновата в болезни Леши…

Самойлов непонимающе посмотрел на Полину.

— Что ты наделала? Зачем уволила девочку? Ты что, не видела, что она ему помогает?

Полина пыталась оправдаться, потому что чувствовала себя виноватой:

— Я хотела как лучше!

— Ты хотела как лучше. Отлично! И что теперь делать?

Самойлов кивнул на Лешу, который стонал от боли. В ответ на кивок Полина попыталась силой заставить его выпить таблетку, но он упирался:

— Таблетка не поможет, мама.

— Все равно выпей!

Алеша с обреченным выражением лица выпил таблетку и, все так же сцепив зубы, откинулся на подушку.

— Верни ее, — потребовал Самойлов.

— Я не могу, — Полина покачала головой. — Я ходила к ней, но ее бабушка отказалась меня выслушать. Маша обижена на меня.

— Еще бы!

— Но она повезла Лешу купаться, хотя я ей это запретила! Из-за этого он простудился!

— Да какая теперь разница?! — воскликнул Самойлов. — Леше сейчас очень больно, а помочь может только Маша. Все, собирайся.

— Куда?

— Поедем к ней вместе, попытаемся поговорить. Ты еще раз извинишься.

Алеша, который все это время прислушивался к разговору родителей, открыл глаза и твердо произнес:

— Я тоже поеду.

— Это исключено. Тебе надо лежать.

— Нет. Я поеду с вами. Маша не откажет, если я попрошу ее вернуться.

Жора и Толик спускались в подвал, продолжая разговор о вчерашних событиях. Толик с завистью и восхищением смотрел на брата:

— Да ладно, хорош заливать! Прямо сразу двух закадрил?

— Я за базар отвечаю! Две клевые бабцы. Такие куколки! Познакомились на улице, посидели в кафе — и все, они — мои! Делов-то.

— Ну даешь! — в глазах Толика мелькнула зависть. Жора заметил это и довольно улыбнулся.

— Главное, обе симпатичные. И обе на меня клюнули!

— И что ты будешь делать? Их же две…

— И обеих я сегодня пригласил на свидание. Правда, одна поломалась для порядка, но, думаю, все равно придет, — хитро добавил Жора.

— Ты так в себе уверен?

— А чего это мне быть в себе неуверенным? Это ж только ты у нас ходишь, комплексуешь. Еще, небось, и не целовался ни разу…

Толик обиженно посмотрел на брата, и Жора, усмехнувшись, покровительственно похлопал его по плечу.

— Да ладно тебе, не обижайся, я же любя! Жора прошел по подвалу, рассуждая вслух.

— Значит, так. Поскольку этот вариант безотказный, праздновать будем вдвоем…

— Вдвоем?! — недоумение Толика мгновенно отразилось на лице. Жора усмехнулся и начал объяснять, глядя на Толика с жалостью:

— А ты думал, я тебя не пристрою? Пристрою! Мне для брата ничего не жалко. А то уже смотреть тошно, как ты со своей Машей носишься, Да твоя Маша в момент из головы вылетит, как только ты моих девочек увидишь!

Толик замялся, ему .было неловко. По его представлениям, это было неудобно. Он поделился своими сомнениями с Жорой и сразу же получил безапелляционный ответ:

— Неудобно знаешь что? Штаны через голову надевать! А остальное все очень даже удобно!

Глядя на растерянного Толика, Жора улыбнулся и оптимистично продолжал:

— Увидишь, тебе это понравится! И поможет в жизни! Давай, сиди здесь, я их приведу! Устроим девкам экскурсию по катакомбам.

Уже собравшись уходить, Жора остановился и, протягивая брату деньги, дал последние указания:

— Да, и вот еще что: купи вина, закуски. Устроим праздник. И жди нас здесь! Мы скоро! — Жора, подмигивая, вышел. Толик остался в подвале, растерянно глядя на деньги в своей руке. Он простоял еще некоторое время, а потом медленно пошел к выходу.

Спустя некоторое время в подвал спустился смотритель. Оглянувшись по сторонам, он позвал:

— Жора! Толик! Вашу мать, где вы?!

Но братьев не было, и в подвале стояла полная тишина. Ругнувшись сквозь зубы, смотритель покачал головой и вышел из подвала. Не увидел он сыновей и в окрестностях маяка тоже, и это привело его в бешенство.

А парни тем временем предвкушали радость будущего свидания. С нетерпением ожидала его и Катя. Она шла в сторону набережной с прекрасным настроением. Ничего не омрачало такой замечательный день. Летящей походкой она подошла к парапету, облокотилась и, глядя на море, счастливо улыбнулась. На душе у нее было легко и приятно. И вдруг сзади раздался голос Зоей.

— Катя?

Катя резко обернулась и увидела Зосю.

— Ты что здесь делаешь? — спросила Зося.

— А ты что?

— Я жду Жору.

— Я тоже.

— Ты же не собиралась! — похоже, Зося была чем-то сильно недовольна.

— А я передумала. Жаль стало мальчика: он же мне свидание назначил… расстроится, если не приду.

— Да ну? Неужели? А по-моему, свидание назначили мне.

— Очень смешно. У тебя богатая фантазия, — фыркнула Катя.

— Оставим мою фантазию в покое. Он хочет провести время со мной, а не с тобой. Так что тебе придется уйти.

— Мне?! Нет, Зосенька, уйти надо тебе. Не расстраивайся, — засмеялась Катя.

— Катя, я не шучу. Немедленно уходи! Девушки с вызовом посмотрели друг на друга и продолжили выяснять отношения.

— Насколько я помню, он сказал: «Завтра, на набережной, в три часа». И смотрел он при этом на меня! — с вызовом сказала Катя.

— Он мне понравился, ты куда лезешь?

— Куда хочу, туда и лезу.

— Тебе же он не понравился? — пыталась образумить подругу Зося.

— Ну и что? Пусть будет. Для коллекции!

— На тебя и так все мужики западают!

— А тебе завидно? — фыркнула Катя.

— И братья твои у тебя есть, иди с ними развлекайся! Или тебе двоих мало?! Тебе еще Жору до кучи надо?!

— А что?

— То есть тебе все, а мне ничего? Не жирно? Давай, Катерина, иди отсюда. К Леше, к Косте… А моего не трожь! — вышла из себя Зося.

Занятые выяснением отношений, девушки не заметили, как сзади к ним подошел Жора. Увидев его, обе вдруг резко замолчали и, как по команде, улыбнулись.

— Привет, девочки! — расплылся в улыбке Жора. Привет! — почти хором ответили Зося с Катей.

— Ну? Пошли?

— Да, но… К сожалению. Катя уже уходит, ей пора. У нее важные дела, — попыталась сразу решить проблему Зося. Но Катя с улыбкой парировала:

— Нет, я уже все отменила и никуда не спешу! Девушки обменялись многозначительными взглядами, а Жора попробовал отвлечь их:

— Девочки, не ссорьтесь! Кстати, у меня есть брат, и он ждет нас на экзотическую экскурсию в очень романтичное место!

Маша поднялась с тряпкой на чердак, быстро оценила фронт работы и сразу же приступила к уборке. Пыли на чердаке собралось очень много — для того чтобы всю ее вытереть, приходилось передвигать какие-то ящики, шкафы.

Убрав очередной ящик, Маша обратила внимание, что на пол упал какой-то мешочек. Но в данную минуту мысли ее витали далеко от этого чердака. Она машинально подняла мешочек с пола, отложила в сторону, не придав ему никакого значения, и продолжила уборку.

В это время Сан Саныч в благодушном настроении прогуливался по аллейке возле дома. Из дома к нему вышла Зинаида:

— Воздухом дышишь? .

— Нагуливаю аппетит! Зин, ты только посмотри, какая красота! А? — и Сан Саныч показал на горизонт. — Смотрю теперь на море издалека. Какое же оно все-таки красивое…

— Ну да. Большое видится на расстоянии! Ничего, привыкнешь к суше. Заживем, как люди. Наконец-то. Без твоих рейсов дурацких.

— Это точно.

— Маша сейчас порядок у тебя на чердаке наведет. Пылищи развел, невозможно…

— Да… — благодушно выдохнул Сан Саныч. И вдруг спохватился. — Маша?! На чердаке?!

— Ну да, а что? Я ее попросила уборку сделать. А то привык на своем корабле жить, как в свинарнике…

— Она уже убирает?! Давно?! Вот черт!

В панике Сан Саныч понесся в дом, боясь, что Маша найдет бриллианты. Зинаида так и осталась стоять на дорожке, крайне удивленная поведением Сан Саныча:

— Ну что за человек!

Маша уже заканчивала уборку — на чердак» царил идеальный порядок, все было аккуратно разложено, постель заправлена, осталось только пару раз махнуть тряпкой, когда на чердак залетел Сан Саныч и стал лихорадочно смотреть по сторонам:

— Ну что ты, Маша, не надо было ничего убирать!

— А я уже все убрала. Правда, было много мусора… Но борьба с ним закончилась. Правда, здорово? — улыбнулась Маша.

— Да, конечно… — рассеянно пробормотал Сан Саныч. Маша забеспокоилась:

— Вам не нравится, как я разложила вещи?

— Нет, нет, все… — тут Сан Саныч увидел, что его мешочек с бриллиантами аккуратненько лежит на полочке, облегчению вздохнул и улыбнулся. — Все очень даже здорово! Спасибо тебе!

— Вам и в самом деле нравится?

— А как же! Умница. Теперь заживу, как человек! Они улыбнулись друг к другу, и Маша направилась в свою комнату.

А к Зинаиде вновь пришла Анфиса. Проводив гостью на кухню, Зинаида предложила ей чаю. Без долгих предисловий она снова начала говорить о Маше:

— Ну как она? После вчерашнего-то? — спросила шепотом Анфиса.

Зинаида налила Анфисе чаю, поставила чашку на стол, села рядом и тоже шепотом сокрушенно заговорила:

— Он ей сегодня приснился.

— Да? Странно.

— Вот и я думаю. А вдруг нам этот отворот не удался?

Анфиса удивленно посмотрела на Зинаиду и отмахнулась.

— Да бог с тобой! Все вчера хорошо прошло, правильно! Маша все выпила?

— Ну, выпила.

— Вот! Значит, сработает! Какая Римма все-таки молодец! Так все красиво устроила!

Зинаида покачала головой. В голосе ее звучало сомнение:

— Не знаю, не знаю…

— Да все, Зин, все! Теперь волноваться нечего, Маша к этому Леше больше ни ногой.

— А все-таки… Ты уверена, что эта Римма не шарлатанка? Как-то все это подозрительно: сожженная фотография, пепел… — Зинаида сомневалась так, что даже уверенный тон подруги ее не успокоил. Анфиса поставила чашку на стол, удивленно и осуждающе глядя на Зинаиду.

— Да ты что! Римма в нашем городе — самый известный маг и волшебник! Лучшая гадалка.

— Я не знаю, какая она там волшебница, но то, что Леша Маше приснился, — это плохо, так быть не должно!

Анфиса пожала плечами.

— Ну, не знаю… Может, наоборот, так и надо…

— Она с утра сегодня рвалась его навестить! Я ее еле отговорила, уборку эту затеяла! А так бы она к нему помчалась и это называется отворот?!

— Ну, может, она и хотела к нему пойти, но… Не пошла же.

— Потому что я не пустила! — уточнила Зинаида.

— Откуда ты знаешь, может, она на полдороги передумала бы!

Баба Зина досадливо поморщилась:

— Анфиса, не говори ерунды. Между прочим, Машка сказала, что во сне она была счастлива!

За окном послышался шум подъехавшей машины, обе женщины обеспокоенно переглянулись и выглянули в окно.

— Это еще что такое… — пробормотала Зинаида. — Ну? Ты видишь, что творится?!

— Да уж…

Обе, не отрываясь, смотрели, как из машины вышли Самойловы и начали помогать Леше. Юноша, опираясь на родителей, с трудом вылез из машины. Полина и Самойлов были готовы его поддержать, но Леша, жестом показав: «сам!», встал и сделал шаг к крыльцу…

В это время Маша, тоже услышав, как подъехала машина, выглянула в окно — и увидела Лешу… Сон и явь перемешались в голове Маши. Она уже ничего не понимала, но одно она знала точно — Алеша идет к ней.

Ирина сидела за столом и красила ногти, когда услышала, как хлопнула входная дверь. В квартиру вошел угрюмый, помятый и уставший Яков.

Ирина, буравя его взглядом, сухо спросила:

— Тебя где всю ночь носило? Яков устало сел на диван и ответил:

— У меня был деловой разговор, и ты прекрасно это знаешь.

— Всю ночь?!

— Да. Всю ночь.

По тому тону, каким он это сказал, Ирина поняла, что он не врет. Подсев рядом, Ирина поинтересовалась уже более дружелюбно:

— Ну и… что? Как все прошло?

— Хорошо.

— Что «хорошо»? Ты нашел бриллианты?! — Ирина окинула мужа цепким взглядом. Яков улыбнулся и покачал головой.

— Нет, но я выяснил, кто мог их взять.

— Неужели?! Говори быстро, кто это!

— Ты очень удивишься…

Яков тянул паузу, а Ирина от нетерпения едва не подпрыгивала.

— Яша, не тяни! Ну?!

— Они у твоего племянника.

Ирина вздохнула, сразу поменявшись в лице:

— Значит… Все-таки у Кости?!

— Нет. У Леши!

Ирина возмущенно посмотрела на Якова, потом презрительно фыркнула:

— А умнее ты ничего не придумал?! Что за чушь?! Леша не мог достать груз. Он — инвалид. Этот смотритель, наверняка, сам спер бриллианты, а тебя просто водит за нос!

— Нет. Я ему верю. Он далеко не дурак…

— Конечно, не дурак! Разжиться на три лимона зеленых!

— Я рассказал ему о своих завязках. И он понял, что таких людей лучше не злить. Жизнь дороже.

— Да если он завтра смоется за кордон, твои крутые друзья его там не достанут! А тебе он полные уши лапши навешал! Ты в курсе, что Леша чуть не утонул? Как, по-твоему, он мог раскрутить мину и взять бриллианты?

— Очень просто, Ирочка. Я тебе сейчас объясню… — спокойно и уверенно начал Яков. Ирина напряженно застыла, и он продолжал. — Леша ведь не сразу потерял сознание, когда упал за борт. Он мог успеть увидеть, как ребята прикрепляли контейнер, и сообразить, что там может находиться что-то ценное…

— В принципе, увидеть мог. Но выплыл-то он без всяких бриллиантов. И с тех пор, насколько я знаю, Леша лежит в постели в доме моей сестры, — нетерпеливо перебила его Ирина, но Яков спокойно продолжал:

— Леша лежит и этим усыпляет нашу бдительность, Ирочка. А в это время кто-то другой спокойно ныряет еще раз и забирает наш груз себе.

—Кто?

— Тот, кому Леша рассказал о контейнере… Ирина возбужденно вскрикнула, вскочила с дивана и начала расхаживать по комнате:

— Черт! А ведь это похоже на правду! Ты у меня умный, Яша! Действительно, если Лешка с кем-то, поделился, то вдвоем они запросто могли это провернуть!

Яков невозмутимо наблюдал за женой, перекатывая в руке китайские шарики. Ирина остановилась перед ним.

— И что нам теперь делать, Яша? Как вернуть бриллианты?

— У меня есть план, Ирочка. Только действовать надо очень осторожно. Твой племянник совсем не так глуп, как кажется.

— Да уж! До такого додумался!

— И первым делом мы с тобой отправимся в гости. С родственным визитом… Пора нам проведать больного.

— Правильно, Яша! Прямо сейчас и пойдем! — лихорадочно поддержала его Ирина.

Алеша стоял у двери, придерживаясь за косяк, и смотрел на Машу. Маша бросилась к нему, пытаясь помочь дойти до дивана.

— Леша! Боже мой! Ты пришел ко мне?! Сам пришел?! Как я рада!

— Маша… Нам надо поговорить.

— Конечно, надо. Садись. Тебе, наверное, еще трудно стоять…

Алеша опустился на диван и вздохнул:

— Да. Честно говоря, каждый шаг пока дается с большим трудом. Послушай, Маша, я пришел…

— Я знала, Лешенька! Я верила, что ты сумеешь преодолеть болезнь! — перебила Алексея Маша и засмеялась. — Вот видишь, наши тренировки все-таки принесли результат!

— Спасибо тебе, Маша. Я был просто тупицей! Не понимал, что ты стараешься для моей же пользы.

— Теперь главное — продолжать занятия…

— Маша, я не могу. Без тебя не могу. Каждое движение причиняет такую боль… — Алеша грустно усмехнулся. — Я себя чувствую, как Русалочка… Словно в ноги впиваются раскаленные ножи!

Маша перестала улыбаться, внимательно глядя на Лешу.

— И я знаю, что только ты можешь мне помочь.

— Я постараюсь, Леша. Я попробую снять боль. Но я не вернусь больше в ваш дом. Придется тебе поискать другую сиделку…

И оба напряженно посмотрели друг на друга. Маша первой отвела взгляд и сосредоточилась на ногах Алеши. Пытаясь снять боль, она провела руками вдоль ног и подняла глаза на Лешу.

— Вот здесь болит. Да? —Да.

— Я чувствую твою боль. Она — как тяжелый сгусток… похоже на свинец…

— Подержи руку еще немного… Мне так легче.

— Сейчас пройдет. Потерпи чуть-чуть.

— Уже намного лучше, — Леша с облегчением вздохнул и продолжил. — Я знал, что только ты сможешь мне помочь. Маша, мне будет трудно без тебя… Может, ты все-таки вернешься?

— Леша, давай больше не будем об этом говорить.

— Почему? Я ведь только для этого сюда и приехал. И моя мама тоже, и отец… Мы все тебя просим: вернись. Забудь обиду. Мама очень жалеет, что так несправедливо с тобой обошлась…

Он умоляюще посмотрел на Машу, потом взял ее за руки:

— Маша, пожалуйста… Ты мне очень нужна. Маша выпрямилась и застыла. Она уже колебалась.

Таисия не ожидала такого решительного шага со стороны мужа. Расстаться. Это совсем не то, чего она хотела бы.

— Значит, я права?! Ты хочешь уйти от меня к ней?!

— С чего ты взяла?! Кто тебе наплел, что у нас с Полиной роман?! — зло ответил Буравин.

— А по-твоему, у меня нет глаз? Вы — отвратительные конспираторы, Витя! Достаточно посмотреть на вас обоих, чтобы все стало ясно!

— Чепуха! Между нами ничего нет. У Полины своя жизнь, а у меня своя. Которую я, кстати, собираюсь прожить без твоего деятельного участия.

Притихшая Таисия ошалело смотрела на Буравина.

— Как это понимать, Витя?

— По-моему, я ясно выразился. Я считаю, что нам надо разойтись.

В глазах Таисии появился испуг. Эти слова для нее были самым настоящим ударом.

— Подожди… Так нельзя… так же не делается. Ты говоришь, что у тебя ничего нет с Полиной. Зачем же тогда нам расходиться?

— Потому что я больше не могу этого выносить.

— Чего? Что конкретно тебя "не устраивает? Мы же можем поговорить, все прояснить… мы же взрослые люди. В конце концов, попробуем начать сначала…

— Тая, это бесполезный разговор. Давай не будем мотать друг другу нервы.

Буравин развернулся и вышел из гостиной. Таисия растерянно смотрела ему вслед. Она выглядела подавленной. Через некоторое время она решительно двинулась за ним и, зайдя в кабинет, увидела мужа, складывающего в портфель какие-то бумаги, которые он предварительно просматривал. Буравин не обращал на вошедшую Таисию ни малейшего внимания и продолжал собираться на работу.

— Ты напрасно считаешь, что разговор окончен, — с вызовом бросила Таисия.

— Тая, не мешай, я опаздываю на работу.

— Значит, работа для тебя важнее семьи? Как ты можешь так ко мне относиться, Витя? Я тебе не чужая. Мы прожили двадцать лет… И я заслужила, чтобы со мной разговаривали по крайней мере уважительно!

Буравин повернулся к ней, посмотрел в глаза и со вздохом произнес:

— Хорошо. Прости. Я сорвался. Что ты хочешь еще обсудить?

— Ты сказал, что хочешь развода. —Да.

— Но для этого должны быть причины. Нельзя же просто так, из-за прихоти, разрушить семью. Не забывай, что у нас есть дочь…

— Я помню об этом. Ты хочешь, чтобы ради Кати я начал врать, кривить душой и заставлять себя делать вид, что у нас все прекрасно?

— Не надо заставлять себя, Витя! Я не собираюсь держать тебя насильно. Ты просто объясни, что не так? Разве я плохая мать, плохая хозяйка? Разве у нас неуютно, у тебя нет обеда, нет чистых рубашек? — Таисия ровным счетом ничего не понимала.

— Не в этом дело…

— Да я же живу только ради вас с Катей! — перебила его Таисия. — Я все свои интересы подчинила вашим…

Я даже ушла с работы, чтобы у тебя и ребенка был нормально налаженный быт!

— Семья — это не только быт, Тая. Это еще и родство душ…

— И чем же тебе не подходит моя душа?!

В глазах Таисии появилась обида, и она с вызовом, требовательно посмотрела на мужа. Буравин выдержал ее взгляд и постарался взять себя в руки и не сорваться.

— Я совсем не считаю тебя бездушной, Тая. Наоборот, я очень ценю все, что ты делаешь для меня и Кати.

— Тогда что тебе еще нужно?! Луну с неба?!

— Мне ничего не нужно. Я просто хочу побыть один. Мне нужно успокоиться, разобраться в себе, решить, как жить дальше…

— Ты уже не мальчик, Витя, седой вон весь… Поздно жизнь заново начинать. А у нас с тобой столько уже прожито, пережито… Зачем нам что-то менять?

— Ты пойми, я больше не могу так жить! Я задыхаюсь… Я вязну… как будто в трясине…

— Тогда давай все изменим. Наверное, мы с тобой в чем-то допустили ошибку… Так давай начнем все сначала… Заново. С чистого листа. По-другому, — быстро предложила Таисия.

— Ты думаешь, что можно договориться и через секунду полностью изменить себя?

Удивление в глазах Буравина встретилось с вызовом во взгляде жены. Таисия в лихорадочном возбуждении начала ходить по кабинету.

— Если захотеть, можно все изменить! Я могу стать совершенно другой! Хочешь, я сделаю другую прическу? Или перекрашусь в блондинку?

— Тая, дело не в том, как ты выглядишь. И твоя прическа тебе очень идет.

Правда? Тебе нравится? А может быть, мне сменить помаду? — обрадовалась Таисия. Буравин устало посмотрел на нее, и она возбужденно продолжила. — Или нет. Давай поедем путешествовать. Вдвоем. В какую-нибудь экзотическую страну… Я понимаю, тебя заел быт. Все стало буднично, однообразно: каша на завтрак, жена в халате… Давай начнем все сначала, Витя! Дай мне шанс!

Буравин с грустью и даже жалостью посмотрел на Таисию.

— Боюсь, что мы опоздали, Тая… Это не поможет.

У Таисии окончился запал. Она посмотрела на Буравина и сказала уже тихо и жалобно:

— Ладно… Делай, как знаешь. Только я прошу тебя: не горячись, не руби с плеча. Ведь мы с тобой любили друг друга. Мы же были счастливы…

Буравин отвел взгляд, торопливо положил в портфель последние бумаги и произнес:

— Хорошо, Тая… Я подумаю.

Буравин вышел из комнаты, а Таисия еще долго стояла неподвижно, с грустью глядя ему вслед.

Анфиса, Зинаида и Полина сидели в кухне. Полине было неловко.

— Простите меня, Зинаида Степановна. Ради бога, простите. Я понимаю, что очень вас обидела… — пыталась извиниться Полина.

— Да полно вам извиняться, Полина Константиновна. Какие обиды. Уже все забыто, — говорила Зинаида.

— Нет-нет. Я виновата. Каждую минуту себя корю, что уволила Машу. Без нее нам совсем трудно. Без нее никак не справиться…

Полина умоляюще посмотрела на Зинаиду, но та отвела глаза.

— Да разве на Маше свет клином сошелся? — пожала плечами она. — В больнице полно квалифицированных медсестер, которые с удовольствием пойдут к вам работать.

Анфиса, глядя на Зинаиду, решила ее поддержать.

— Тем более, сын ваш вон уже сам ходит. Зачем теперь-то ему сиделка?

— В том-то и дело! Леша сумел встать на ноги, но каждый шаг причиняет ему страшную боль. Он не в силах ее терпеть. А Маша помогала ему… — голос Полины начал срываться.

Соседки переглянулись, и Зинаида, стараясь быть твердой, продолжала гнуть свою линию:

— Но вы и нас поймите. Мы с Машей говорили, и она больше не хочет к вам возвращаться. Да и я против. Разве это — дело для молодой девушки?

— Умоляю вас, повлияйте на Машу, уговорите ее! Моему сыну очень больно! Я не могу смотреть на его страдания. Вы мне отказали в прошлый раз. Но теперь мы пришли к вам всей семьей. Мы все вас просим: пожалейте Лешу… Или у вас совсем нет сердца? — глотая слезы, умоляла Полина.

Зинаида растерянно посмотрела на Анфису, ища поддержки. Она не знала, что предпринять. В ее сердце боролись гордость и сострадание. Попыталась поддержать подругу Анфиса:

— Мы все понимаем, Полина Константиновна, нам вас очень жаль, поверьте. Но сейчас не так трудно найти хорошую сиделку…

— Но нам нужна именно Маша. Это благодаря ей Леша встал на ноги… Она отдает ему столько заботы, столько сил… — намерение Полины было твердым.

— То-то и оно… — тихо пробормотала себе под нос Зинаида.

— И никакая другая сиделка не сможет помочь моему мальчику. Леша и сам это чувствует, — продолжила Полина.

Да что, моя Маша — волшебница, что ли? Пошепчет — и боль проходит? Она — обычная девушка: покормить больного может, погулять с" ним, белье поменять — для этого не надо быть семи пядей во лбу, — голос Зинаиды звучал недовольно. Полина грустно вздохнула:

— Вы не хотите меня понять. Как будто не слышите… А я уверена: если Маша не вернется, мой сын никогда не будет ходить! Он не сможет все время бороться с такой болью!

Полина села на стул и закрыла лицо ладонями, пытаясь справиться с подступающими рыданиями. Анфиса с жалостью посмотрела на нее.

— Послушай, Зина… Ну раз уж так им Маша нужна, что без нее никак не справиться… Может, ей и в самом деле вернуться? — предложила она.

Баба Зина гневно зыркнула на Анфису и отрезала:

— Ты в своем уме?! Не знаешь, чем это может кончиться?!

— Знаю… — вздохнула Анфиса.

— Вы мне отказываете? — с болью в глазах посмотрела на них Полина.

— Я не могу этого допустить, — твердо сказала Зинаида.

И тут в кухню вошла Маша. За ее спиной в дверях остановился Алеша.

— Бабушка, я иду к Леше. Я ему нужна.

Катя, Зося и Жора направлялись к маяку. Когда они достигли цели, Зося не смогла сдержать восторга и восхищенно воскликнула:

— Боже, какая прелесть! Это — настоящий маяк?

— А как же, — ответил ей Жора.

— И нам можно на него подняться? Представляю, какой оттуда вид!

— А тебе нравится, Катя? — обратился Жора ко второй девушке.

Катя огляделась вокруг, всем своим видом показывая, что ее не приводят в упоение местные достопримечательности.

— Я здесь уже была… И это место для меня связано с не самыми приятными воспоминаниями.

Зося и Жора удивленно посмотрели на нее, и вся троица двинулась к маяку. Поднимаясь по ступенькам, Зося кокетничала:

— Ой, Жора, как высоко… Тут же ноги сломать можно.

— Такие ножки надо беречь, — игриво, в тон Зосе отвечал Жора.

— Ой! Падаю! Жора, держи меня! — намеренно оступившись, вскрикнула Зося.

Жора подхватил ее на руки, прижав к себе. Зося обняла его рукой за шею и мстительно посмотрела на Катю: съела? Та пожала плечами: подумаешь…

И тут же сама с громким криком споткнулась и чуть не упала. Жора, бросив Зосю, поспешил к Кате:

— Катенька, осторожнее! Давай, я помогу.

Он крепко подхватил Катю под локоть, на секунду прижав к себе.

— Спасибо, Жора, что бы я делала без тебя…

Катя отстранилась и, сияя, пошла дальше сама, но через плечо бросила на Зосю ехидный взгляд. Зося была уязвлена.

А в это время Толик, немного волнуясь, ждал брата. Он приготовил вино, корзину с закусками и как раз ставил в корзину еще одну бутылку, когда зашли девушки в сопровождении довольного Жоры.

— Ну вот, девочки, и добрались. Устали? Но, ей богу, ваши страдания того стоили. Вас ждет такой вид! Закачаетесь! — пообещал Жора.

Зося от удовольствия даже взвизгнула:

— Боже! Как высоко! И вся бухта как на ладони!

Толик, сидевший на корточках, выпрямился и шагнул навстречу. Жора подтолкнул его к девушкам и представил:

— А это — мой брат Анатолий. Прошу любить и жаловать.

Зося жеманно улыбнулась и протянула Толику руку, но заметила, что тот ошалело смотрит на Катю:

— Мы знакомы…

Катя тоже посмотрела на Толика, а потом, резко развернувшись к Жоре, гневно заявила:

— Так это твой брат?! Ну тогда я ни секунды тут не останусь!

Она повернулась и направилась к лестнице. Какое-то время Жора продолжал растерянно стоять на месте. Вдруг, словно очнувшись, Жора одним прыжком преодолел расстояние, разделявшее его и Катю, и загородил ей дорогу.

— Катюша, подожди! Куда ты? Что тебе мой брат сделал?

— Неважно. Я пошла.

— Не пущу. Катенька, если он тебя обидел, я с него шкуру спущу. Хочешь? Вот прямо сейчас. Только не уходи, а?

Катя брезгливо оглянулась:

— А что мне здесь делать? Тут грязно, пусто… Я вообще не понимаю, зачем ты нас сюда притащил… Ты думал, мне тут будет интересно?!

— Я только хотел показать вам вид на бухту. А потом мы пойдем в одно романтичное место. У нас. с маяка есть прямой вход в катакомбы… — оправдывался Жора.

— Bay! В катакомбы? Там очень красиво! Катька, кончай ломаться, не порть компанию… — подхватила Зося.

— Нет, это без меня… — холодно ответила Катя. Она обошла "Жору и гордо направилась к лестнице.

И тут на маяк зашел смотритель. Окинув взглядом присутствующих, смотритель гневно нахмурился и заорал:

— Не понял! Это еще что?! Вы мне тут бордель устроили, придурки?! Шалашовок притащили. А ну, брысь!

Смотритель схватил Зосю за руку и грубо толкнул ее к лестнице. Катя, стоявшая ближе, быстро спустилась на пару ступенек. Толик и Жора испугались не на шутку.

— Папа, это не то, что ты подумал… я все объясню… — пытался успокоить отца Толик.

— Молчать, щенок!

— По какому праву вы с нами так разговариваете?! — возмутилась Зося.

— Вы знаете, кто наши родители?! — поддержала ее Катя.

— А мне это по барабану. Пусть твой папаша будет хоть Папа Римский! Драть им вас надо, как Сидоровых коз! — ухмыльнувшись, отрезал смотритель.

— Ну, это вам даром не пройдет! — фыркнула Катя.

— Брысь, я сказал! — крикнул на них смотритель.

— Хам! — напоследок бросила Зося, и обиженные девушки гордо удалились. Смотритель повернулся к сыновьям:

— А к вам, уроды, у меня особый разговор. Толик и Жора испуганно смотрели на отца.

— Нашли время с девками развлекаться! — гремел смотритель. — Кобели! У вас одно на уме! Тьфу!

— Ну, пап, мы все-таки молодые, холостые. Ты сам в наши годы… — слегка осмелев, попытался образумить отца Жора.

— Я в ваши годы в море по полгода болтался. Вообще баб не видел.

— Так что, теперь и нам тоже?.. — не унимался Жора.

Кончай базар, — зло перебил его отец. — О деле думать надо, а не о баловстве. Ко мне мужик приходил. Который брюлики переправить заказывал. И вот что я вам скажу: я с таким типом ссориться не хочу, мне пока еще моя жизнь дорога, — Жора и Толик испуганно переглянулись, а смотритель продолжил: — А если с меня шкуру спустят, то с вас — и подавно. За такие деньги живьем в землю закапывают.

— Так мы же не знали, пап. Что нам делать? — включился в разговор ранее молчавший Толик.

— Искать!

— Где? Если б мы знали… — протянул Жора.

— Если б знали… придурок! Пасите всех! Если у кого они есть, то обязательно всплывут! Шныряйте по городу, следите за скупками, ювелирками. За инвалидом особо приглядывайте, при случае — потрясите… — смотритель сурово посмотрел на сыновей и продолжал. — Вы должны быть в курсе всего, что происходит в городе! Нам нужно, кровь из носу, найти эти бриллианты. Иначе нам не жить. Ясно?!

Братья испуганно кивнули.

А в это время Катя и Зося шли по набережной, горячо обсуждая случившееся.

— Вот уроды! И зачем мы с ними только связались! — возмущалась Катя.

— Тебя никто туда насильно не тащил! Сама пошла, — язвила Зося.

— Сама… Я же не думала, что они такие убогие! А папаша — так вообще псих! Как он посмел так со мной разговаривать?!

— А ты папочке пожалуйся, — продолжала ехидничать Зося.

— И пожалуюсь! Он этого придурка живо к ногтю прижмет! Я ему не дешевая потаскушка!

—А я?!

Они посмотрели друг на друга и на некоторое время замолчали. Зося не выдержала первой:

— Знаешь, что меня возмущает? Почему нас мальчишки не защитили?! Что они, до сих пор папу боятся?

— Я же говорю: дегенераты! — зло ответила Катя. Неожиданно Зося презрительно фыркнула.

— Ты что? — удивленно повернулась к подруге Катя.

— Да так! Я-то губы раскатала! К мальчикам на свидание… Романтика! — засмеялась Зося.

— Романтика! В жизни не была в такой идиотской ситуации! — поддержала ее Катя.

— Ага! Представляешь, как мы выглядели?! Приперлись, а тут злой папа…

— Меня в жизни еще никто за шкирку с лестницы не спускал!

— Все когда-то бывает впервые! — засмеялась Зося. Катя подхватила:

— Ну ладно, ты за мальчиком пошла. Понравился… А я-то какого черта?! Мне этот биндюжник сто лет не нужен!

— Теперь и мне не нужен… — посмотрев на Катю, Зося предложила: — Мир, Катюха? Не из-за кого ссориться.

— Да, еще было бы из-за кого! А то так… — сморчок! — согласилась Катя, и девушки весело расхохотались.

После ухода Маши дом Зинаиды сразу же опустел. Анфиса поставила на стол чашки.

— Зина, ну что ты все смотришь? — спросила она, стараясь отвлечь стоящую у окна приятельницу. — Уехали они давно. Садись, чаю попьем.

Баба Зина повернулась к ней:

— Ну зачем ты влезла, Анфиса? «Пусть Маша пойдет… Что тут такого?» — передразнила Анфису Зинаида.

— Ну мне жалко ее стало. Она же мать, переживает за сына, плачет… Я ее понимаю…

— Да? А меня ты, значит, не понимаешь? Знаешь ведь, чем это кончится для Маши.

— Может, обойдется… — виновато вздохнула Анфиса.

Ладно, не страдай. Мне Полину тоже жалко. Да и Леша парень хороший, сил нет смотреть, как мучается… — Она налила чай в две чашки и посмотрела на Анфису. — Я другого не понимаю. Ты вот колдунью приводила, отворот делали… И что? Я так понимаю, после отворота их прямо силой должно в разные стороны развести…

— Ну да, — кивнула Анфиса.

— А у нас все наоборот происходит! И Леша к ней сам приехал, и Маша к нему вернуться согласилась! Где же отворот?!

Анфиса задумалась.

— Да, действительно, — с сомнением сказала она. — Как-то все не так пошло. Неправильно. Надо пойти и разобраться с этой Риммой! Что-то она не так сделала!

— Да шарлатанка она просто, вот что! — заявила баба Зина.

Самойлов вел машину. Полина сидела рядом с ним, а на заднем сиденье — Алеша и Маша. Самойлов посмотрел на девушку в зеркало.

— Знаете, Маша, я очень благодарен, что, несмотря на обиду, вы все же решили к нам вернуться.

— Какие обиды! Если я нужна Леше… — смутилась Маша.

— Я не знаю, как это у вас получается… Но я вижу, что вы единственная, кто реально помогает моему сыну. И я хочу сказать, что могу полностью доверить вам сына, — с чувством произнес Самойлов. — Вы можете делать все, что считаете нужным для его выздоровления.

— Спасибо. Вы же знаете, что я не сделаю Леше ничего плохого, — сказала Маша и с нежностью посмотрела на Лешу.

— Я верю вам, Маша.

Когда Маша с Алешей зашли в его комнату, девушка назидательно сказала:

— Ну, раз уж ты уговорил меня вернуться, то теперь должен слушаться во всем.

— Обещаю, — радостно согласился Леша.

— Тогда вставай. Надо тренироваться.

— Маша, я и так сегодня много ходил. Я устал, — вздохнул Алексей.

— Надо ходить еще больше. Мышцам нужны нагрузки. Давай я тебе помогу.

Маша протянула ему руку, и Алеша медленно встал, держась за нее. Маша отпустила его ладонь и отошла на несколько шагов.

— Ну давай, иди ко мне.

— Сил не осталось. Ноги уже не держат.

— У тебя еще много сил. Ты даже сам не осознаешь, сколько. Иди ко мне.

— Дай руку.

— Нет. Сам.

— Не могу.

— Можешь. Возьми себя в руки, сделай усилие. Важно преодолеть себя, и дальше будет легче.

Алеша, бледный, с видимым усилием сделал несколько шагов. На лбу у него выступила испарина, он тяжело дышал. Маша радостно воскликнула:

— Леша! Ты — молодец! А говорил, не можешь! Да ты скоро бегать будешь!

Алеша посмотрел на Машу и счастливо улыбнулся. А в соседней комнате беседовали Алешины родители. Самойловы сидели на диване и пили кофе.

— Как хорошо, что ты заставил нас всех поехать! Без тебя мы не решили бы эту проблему.

— Не надо было выгонять эту сиделку, Машу, раз она ему так помогает.

— Я не подумала. Слава богу, все благополучно разрешилось. Я надеюсь, теперь у Леши пройдут боли… Тьфу-тьфу… — Полина суеверно постучала по деревянному столику.

— Ну теперь-то Лешка уже начнет ходить. Можно считать, что самое страшное позади!

— Да. Я так счастлива! Ты даже представить не можешь!

— Почему? Могу. Я тоже безумно счастлив! — улыбнулся жене Самойлов.

Оба засмеялись, и тут раздался звонок в дверь. Полина было вскочила, но Самойлов сам поднялся и, остановив жену, направился в прихожую.

— Сиди, Поля, отдыхай. Я открою.

Полина с блаженной улыбкой откинулась на спинку дивана и отпила глоток кофе. Бросив взгляд на дверь, она увидела, что в гостиную вернулся Самойлов, ведя за собой Ирину с Яковом.

— Поля, у нас гости.

— Ну, как вы тут без нас? Соскучились? Или некогда скучать с вашими заботами? — забросал Самойловых вопросами Яков.

— Вот мы решили заглянуть, узнать… Может, помочь чем? — Ирина подошла к сестре и поцеловала ее. Полина радостно поприветствовала гостей.

— Здравствуйте, Яша, Ирочка! Хорошо, что пришли! У нас такая радость! Леша начал ходить!

Ирина и Яков обеспокоенно переглянулись, и Ирина немного фальшиво сказала:

— Представляю, как ты счастлива! Поздравляю!

— Спасибо.

— А где же наш герой? У себя? Сходи, Ирочка, навести племянника! — нарочито бодро произнес Яков и выразительно посмотрел на Ирину.

В комнате Маша помогала Леше лечь, укрывая его одеялом.

— Не надо, я сам… — пытался воспротивиться Леша.

— Отдыхай. У тебя сердце бьется, как будто выпрыгнуть хочет…

— Сейчас немного полежу, и мы продолжим! Да?

— Обязательно. Только надо полностью восстановить силы.

Маша взяла его руку и начала считать пульс. В этот момент дверь открылась, в комнату вошла Ирина и с широкой улыбкой направилась к Леше:

— Лешенька, мама сказала, что ты уже ходишь! Молодец! Мы так за тебя рады!

— Спасибо, тетя Ира, — поблагодарил Леша. Ирина наклонилась над ним, поцеловала его в щеку, потом заботливо поправила подушку, при этом незаметно пошарив под ней рукой. Выпрямившись, Ирина посмотрела на Машу:

— А почему вы сидите в комнате? Такая погода чудесная! Пошли бы погуляли.

— Но Леша сегодня много ходил. Он очень устал… — с сомнением сказала Маша.

— А коляска на что?

— Опять в коляске? — Алеша скривился.

— Последний раз, Леша. Ты же знаешь, что скоро уже сможешь от нее отказаться. Просто пока ты еще не слишком уверенно ходишь, — принялась уговаривать его Маша.

— Ну ладно… В последний раз, — согласился Леша и с помощью Маши и Ирины перебрался в коляску. Устроившись, он дурашливо скомандовал Маше:

— Извозчик! Поехали!

Маша засмеялась и повезла коляску к выходу. Уже перед дверью она оглянулась.

— Идите, идите, — успокоила ее Ирина. — А я тут приберу пока, постель заправлю…

Как только дверь закрылась, Ирина начала методично обшаривать комнату Леши в поисках бриллиантов. Она заглянула под матрас, в тумбочку, в ящики стола… Ничего не найдя, Ирина раскрыла дверцы шкафа и начала перебирать одежду. Она вынула стопку футболок, засунула внутрь шкафа руки и обшарила полки. Положив футболки на место, Ирина принялась за остальные полки.

Маша осторожно вывела Лешу. Он встал с коляски, самостоятельно сделал несколько шагов и сел на скамейку у подъезда. Маша вытащила следом коляску, потом задумалась, глядя на Алексея.

— Маш, поехали скорее… — попросил ее Леша.

— Нет, подожди… Мне кажется, на улице прохладно…

— Да нормально. Не замерзну.

— Нет, Леш. Надо взять тебе куртку… Ты подожди здесь, я сейчас! Я быстро… — и Маша убежала обратно в подъезд. Незаметно для сидящих в кухне-студии пройдя в комнату Леши, она вошла и остолбенела, увидев, что Ирина роется в шкафу.

— А что это вы здесь делаете? — вырвалось у Маши. Ирина застыла. Потом медленно обернулась.

Буравин пришел на работу. Он вытащил из портфеля бумаги и начал раскладывать их на столе, когда в кабинет заглянула Людочка.

— Ой, это вы, Виктор Гаврилович?! — в ее голосе послышалось удивление.

— А что в этом странного? Ты не ожидала меня увидеть?

— В это время? Нет… — покачала головой Люда.

— Почему? У нас обычный рабочий день, — недоуменно спросил Буравин.

— Да… Но вы же обычно перед обедом уезжаете по делам, — в Людочкиной фразе явственно чувствовался скрытый смысл.

— Вы на что-то намекаете, Люда? — резко осадил ее Буравин.

Людочка растерялась:

— Нет-нет, что вы! Я просто так сказала… Буравин пристально посмотрел на нее и поставил точку:

— Хорошо. Только впредь следите за своими словами.

Людочка торопливо кивнула, а Буравин углубился в бумаги. Секретарша продолжала стоять перед столом. Буравин поднял на нее глаза и спросил:

— Вы что-то хотели, Люда?

— Да… — замялась Людочка. — Я хотела объяснить вам, чтобы вы ничего не подумали. Вы увидели нас тут с Борисом Алексеевичем… Но это абсолютно ничего не значит!

— Я так и понял, — сухо прокомментировал Буравин.

— Между нами ничего такого… Просто я ему пыталась помочь. Он был в таком ужасном состоянии, когда прочел это письмо…

— Какое письмо? — удивился Буравин.

— Разве вы не знаете? Борис Алексеевич получил очень странное письмо. Без обратного адреса. И вообще… оно было анонимное… — с деланным удивлением произнесла Людочка. — Скорее всего, это касается вас и ваших отношений с… — и Людочка многозначительно замолчала.

— Я понял с кем. Кто принес анонимку?

— Я не знаю. Но, наверное, тот, кто ее написал?

— Может быть.

— А написал, скорее всего, тот, кому это выгодно. Тот, кто обманут или очень обижен, — продолжила Людочка и внимательно посмотрела на нахмурившегося Буравина.

Полина на кухне готовила закуску. Не отрываясь от своего занятия, она повернулась к Самойлову и спросила:

— Боря, куда они пошли?

— Леша сказал — гулять.

— Он такой счастливый, улыбается. Я его давно таким не видела, — с улыбкой сказала Полина.

— У вас такая радость, что я не понимаю, почему мы до сих пор за это не пьем?! — оживленно поддержал ее Яков. Самойлов спохватился:

— Действительно! Прекрасный повод! Поля, давай рюмки!

Он достал из бара бутылку вина и поставил ее на стол. Полина сразу же добавила закуску и вазу с фруктами.

— А где Ира? Надо ее позвать, — предложила Полина.

— Сейчас. Наливай, Борис. Грех не отметить такое событие! Не могу передать вам, как я рад за Лешку! Такого парня вырастили! Сильного, умного, красивого… Вот, теперь и здоровым будет!

— Я думала, что никогда уже этого не дождусь… — пробормотала Полина.

— А я верил, что все образуется! Не мог наш Лешка не победить болезнь! Он упрямый, целеустремленный. В нашу породу! — радостно подхватил речь Якова Самойлов и наполнил бокалы. Яков продолжал:

— Давайте же выпьем за то, что в вашем доме после стольких переживаний и трагедий наконец-то настал праздник!

— Подожди, Яша, — остановила Якова Полина и позвала сестру: — Ирина, иди к нам!

В это время Ирина под испытывающим взглядом Маши спокойно взяла Лешину рубашку, аккуратно ее сложила и надменно произнесла:

— Я ничего не ищу. Я, девушка, выполняю вашу работу. Вы не замечали, какой здесь бардак?

— Я — сиделка, — попыталась оправдаться Маша.

— Вот и сложили бы Лешины вещи. Это не сложно, — Ирина кивнула на полку и назидательно продолжила: — Очень вредно, когда в комнате больного столько пыли!

Маша в ответ промолчала.

— Вы что, передумали гулять? — спросила Ирина.

— Нет. Я вернулась за Лешиной курткой.

Ирина вынула из шкафа куртку и протянула Маше.

— Берите. Придется мне помогать сестре. Ей сейчас не до уборок. А вам напоминаю, если вы забыли: чистота — залог здоровья.

Маша молча развернулась и вышла, а Ирина, усмехаясь, посмотрела ей вслед.

Поистине в мире не существует безвыходных ситуаций, тем более для знатока своего дела.

Пока Ирина разговаривала с Машей, к дому подошел Костя и увидел Алешу, а рядом с ним коляску. Костя подошел к брату и, поздоровавшись, спросил:

— На прогулку?

— Ага, — протянул Алеша.

— Один?

— Сейчас Маша подойдет. Она за курткой пошла. Костя кивнул, и братья замолчали. Алеша смотрел прямо перед собой.

— Ты прости меня. За Катю, — наконец сказал Костя. Алеша молчал.

— Я старался ее забыть, выбросить из головы. Честно, — продолжал Костя, с надеждой глядя на брата.

— Я знаю, — ответил ему Леша.

— Я даже уехать пытался, чтоб не видеть ее. И потом: если б вы поженились, я бы никогда не стал… А так… Я подумал: она стала сомневаться, вот и решился счастья попытать. Прости.

— Но ты ее любишь?

— Люблю, конечно. Так же, как и ты. Алеша молча кивнул.

— Что теперь делать будем? — спросил Костя.

— Мы? Ничего. Мы с тобой уже все, что смогли, сделали. Теперь Катина очередь.

Костя удивленно посмотрел на Лешу.

— Катя — взрослый человек. Пусть теперь она решает. Ей лучше знать, кто из нас ей нужен.

— Да. Ты прав. Без обид? — чуть промедлив, спросил Костя.

— Без обид.

Они пожали друг другу руки в знак примирения.

— Ты не представляешь, насколько мне стало легче. Честно говоря, чувствовал себя полным дерьмом: ты болеешь, а я девушку у тебя отбиваю, — уже спокойнее продолжал Костя.

— Костя, я не идиот. Я все это видел. И понимал. Всем было нелегко: и Кате, и мне, и тебе. Мы с тобой договорились, и хватит об этом.

— Ладно. Я пойду. Папа хотел меня видеть.

Костя встал с лавочки, а из подъезда вышла Маша с курткой в руках.

— Здравствуй, Маша. Отлично выглядишь, — поздоровался Костя.

— Здравствуйте. Спасибо, — ответила она Косте и повернулась к Леше. — Все, куртку я взяла, можно ехать.

— Леш, я помогу, — предложил Костя и наклонился, чтобы пересадить его в коляску, но Алексей его остановил.

— Не надо, Кость. Я сам. Просто дай мне руку.

Костя удивленно протянул брату руку, и Алеша, опершись на нее, встал с лавочки и сделал пару шагов к коляске. Костя застыл на месте, потрясенный увиденным.

— Лешка… Ты ходишь? — наконец пришел в себя Костя.

— По комнате я уже один могу ходить, а вот на улице тяжеловато.

— Потрясающе! Похоже на чудо, — обрадовался Костя.

— Да… Мне кажется, я начинаю жить заново. Маш, поехали скорее.

— Счастливо. Мы пойдем, — и Маша повезла Лешу на прогулку, оставив Костю стоять с широко открытыми от удивления глазами.

Анфиса пришла в салон к Римме. От ее напора гадалка растерялась. Анфиса выглядела очень грозно.

— Я требую объяснений! — сразу же перешла в наступление она. — Почему так произошло? Вернее, ничего не произошло! Ваш отворот не работает!

— Почему вы так решили?

— Наша девочка продолжает хлопотать об этом мальчике. И он к ней пришел. Что это за отворот? После ваших отворотов их еще больше друг к другу тянет!

— Я говорила, что по фотографии эффект может быть слабее.

— Да нет никакого эффекта! А вам за это деньги заплатили. И немалые. Вы гарантировали успех, шарлатанка!

— Не оскорбляйте меня.

— Я требую, чтобы вы вернули все до копейки!

— Но я сделала свою работу. Причем правильно! Смотрите, — Римма взяла со стола толстую книгу, открыла нужную страницу и показала Анфисе. — Тут все написано: сжечь фотографию, потом дать выпить. Я все так и сделала.

— Но почему не сработало?

— А вы хотели, чтобы прямо сразу, раз, и отвернуло? Так не бывает. Может, месяц пройдет, пока они осознают, что их друг к другу не тянет.

— Почему не сразу? — недоверчиво спросила Анфиса.

— Привычка общаться работает дольше, чем чувства. Но она скоро закончится! Просто нужно подождать.

Анфиса подумала и согласилась.

— Ладно, месяц можно.

— Видите, а вы сразу кричать. Я халтуры не делаю, — уже успокоившись, подытожила Римма.

— Посмотрим. Если через месяц результата не будет, пеняйте на себя!

— Только не надо меня пугать, — Римма осмелела.

— А я и не пугаю. Я просто испорчу вам жизнь. На весь город ославлю! — совершенно спокойно и серьезно, глядя Римме в глаза, произнесла Анфиса.

Самойловы с Яковом все еще сидели в кухне-студии за столом за бутылкой вина. Яков налил второй раз и предложил:

— Давайте еще выпьем за Лешку! За то, что он встал на ноги.

Улыбающиеся Борис и Полина подняли бокалы.

— Честно говоря, мы с Ирой почти не надеялись на его выздоровление, — продолжил Яков.

— Это все благодаря Маше. Она сумела внушить Леше надежду на успех, — похвасталась Полина.

— А где Ира? Что она делает в Лешкиной комнате? — забеспокоился Самойлов.

— Думаю, порядок там наводит, — невинно ответил Яков.

— Зачем? Мы сами все сделаем, — удивленно ответила Полина.

В кухню-студию зашел мрачный Костя, и разговор на время прервался.

— Костя, ты Лешу видел? — спросила Полина.

— Видел. И поздравил уже. Бог его любит; второй раз с ним чудо сотворил.

— Костя, присоединяйся. Выпьем за брата, — предложил Яков.

— Спасибо, что-то не хочется, — сморщившись, отказался Костя и ушел в свою комнату. Самойлов встал.

— Ты за Ирой? — напрягся Яков. — Не надо, пусть поможет сестре.

— Я к Косте. На минуту. Сейчас вернусь, — успокоил его Самойлов.

Яков с облегчением вздохнул. Самойлов ушел, а Полина озабоченно посмотрела ему вслед.

— Не хмурься, Поля. Все страшное уже позади. Давай поднимем бокалы за это, — попытался отвлечь ее Яков, и они медленно выпили. Повисло неловкое молчание, и Яков снова начал наполнять бокалы:

— А теперь предлагаю выпить за Лешкино будущее. В это время в кухню вошел Самойлов и молча взял бокал. Полина забеспокоилась, но ей не хотелось задавать вопросы при Якове.

— Какие у вас планы на него? Вернуть в море? Или устроить его в городе, на большой земле, так сказать? — не умолкал Яков.

— Рано еще об этом думать, — отрезал Самойлов.

— Он только встал на ноги. Нужна длительная реабилитация… — попыталась смягчить ответ мужа Полина, и в этот момент вошла улыбающаяся Ирина.

— Теперь я спокойна, — заявила она, — племянник будет в чистоте и порядке.

— Ир, ну что ты, в самом деле?! Мы сами бы все сделали, — Полина была недовольна самостоятельностью гостьи.

— Ты лучше потребуй, чтобы Маша в его комнате убирала. Она, конечно, заботится о Леше, но неряха страшная.

— Машу мы наняли в сиделки, а не в домработницы, — объяснила сестре Полина.

— От нее бы не убыло, если бы она пару раз в неделю прибирала. За что пьем?

— За Лешкино будущее, — ответил Яков.

Я с вами, — подняла бокал Ирина и повернулась к Якову. — По глоточку — и домой. Не будем хозяевам надоедать.

Когда гости ушли, Самойлов вернулся к Косте:

— Ты где шлялся? Что у тебя за вид?

— Я не шлялся. Я был у себя в аптеке. Самойлов подошел к сыну и требовательно сказал:

— Ну-ка, дыхни. Все ясно. Пил.

— И что? В угол поставишь? — равнодушно прокомментировал Костя.

— Приведи себя в порядок и марш в милицию. Я обещал Григорию, что ты придешь. Ему нужно с тобой поговорить.

— О чем нам снова говорить? Пап, я чувствую себя хреново. Не хочу никуда идти.

— Тогда Григорий подумает, что тебе есть что скрывать.

— Глупости. Мне абсолютно нечего ни от кого скрывать.

Самойлов хмуро посмотрел на сына и вышел из комнаты.

После ухода мужа Таисия, не находя себе места, одиноко бродила по дому. Она стояла у окна в гостиной, когда зашла улыбающаяся Катя. Дочь подошла к матери и обняла ее.

— Так приятно видеть тебя веселой. Похоже, у твоего нового приятеля с чувством юмора все в порядке. Довольна свиданием? — спросила Таисия.

— Просто цирк приключился. Причем устроил его папаша Жоры, — улыбаясь, ответила Катя.

— Что устроил?

— Этот папаша — редкий псих. Представь,, он нас с Зосей прогнал со своего маяка.

— Почему?

— Решил, наверное, что мы его сыночков пришли развращать. Мы только зашли на маяк, а тут он. И ну нас с лестницы спускать! А Жора…

Катя залилась смехом, не в силах говорить дальше. Успокоившись, она продолжила:

— А Жора вдруг стал такой испуганный, задрожал, как маленький. Мы с Зосей чуть не умерли от смеха.

— Катюша, ты должна быть осторожнее. Могло гораздо хуже все закончиться, — озабоченно предупредила Таисия.

— Буду, мам. Теперь я поняла, чем может закончиться попытка «встретить судьбу за углом».

— Тебя покормить? — заботливо спросила Таисия.

— Нет, я сейчас убегаю.

— Опять? Куда? — в голосе Таисии звучало разочарование.

— Пойдем с Зоськой по мячам постучим. Я только за ракетками и формой забежала.

— Понятно… — грустно протянула Таисия.

Катя встала с дивана, взяла сумку, но потом повернулась к матери и заметила, что у той слезы на глазах.

— Мамуль, ты что, плачешь? — участливо спросила девушка.

Таисия молчала, от еле сдерживаемых рыданий у нее дрожали губы.

— Да, в общем, ничего особенного, — справившись с собой, ответила она. — Просто я осознала, как испортились наши отношения с папой.

— Мам, они всегда у вас были… не очень.

Таисия кивнула, и Катя начала укладывать форму в сумку.

— Но теперь он вообще перестал меня воспринимать, совершенно не считается с моим мнением, — пожаловалась Таисия.

— Папа всегда принимал решения, ни с кем не советуясь.

— Но он мне грубит! Кажется, я его очень раздражаю. А теперь я догадываюсь, почему.

Катя как раз сложила сумку и задумалась, все ли взяла.

.-Ив чем, по-твоему, причина? — рассеянно поинтересовалась она.

Таисия замолчала, собираясь с духом, а затем выпалила:

— Думаю, он мне изменяет.

— Что?! Папа тебе изменяет? Мам, этого не может быть! — Катя забыла о сумке и удивленно посмотрела на мать.

— Но ничем другим я не могу объяснить его поведение.

— Но с кем он может тебе изменять? Ты просто подозреваешь или знаешь точно?

Таисия помедлила, потом кивнула.

— Вот причина, по которой я не хочу, чтобы ты завязывала отношения с братьями Самойловыми! У твоего отца связь с их матерью, Полиной!

Катя потрясенно посмотрела на мать:

— У папы роман с Полиной? Мама, этого не может быть!

— Может, Катя. Их роман не закончился двадцать лет назад. Он продолжается. Я знала, чувствовала это! Полина — гадюка, она все время лезет в нашу жизнь, рушит ее!

— Теперь я понимаю твою нетерпимость к Косте и Леше, — пробормотала потрясенная Катя, подошла к матери и села рядом с ней.

— Они — сыновья Полины. Такие же, как и их мать. Ни с кем из них ты не будешь счастлива! Ты должна выбросить их из головы! — мрачно подтвердила Тая.

— Ты права. Леша — инвалид, Костя мне просто не интересен… — подумав, согласилась Катя, и Таисия ее обняла.

— Папа ведь не уйдет к Полине? Я не переживу этого.

— Надеюсь, нет. Не ушел же он за эти двадцать лет, — вздохнув, предположила Таисия, но в голосе ее не было уверенности.

— Мы с тобой этого просто не допустим! Я — за тебя.

— Спасибо, доченька, — с благодарностью сказала Таисия.

Еще минуту они сидели вместе на диване, обнявшись, а потом Таисия спохватилась:

— Ой, тебя же Зося ждет! Иди, детка. Удачной игры. Катя молча посмотрела на мать и после минутного колебания взяла сумку и выбежала из гостиной.

Баба Зина готовила у себя на кухне. В дверях появился Сан Саныч и с порога радостно начал:

— Зинуля, какой же я был дурак раньше, что не хотел жить на твердой земле! Оказывается, это так замечательно: гуляешь везде, люди вокруг…

— Слава богу, дошло, — иронично прокомментировала Зинаида.

— Мне нравится на пенсии. И в этом — твоя большая заслуга.

Сан Саныч подошел к Зинаиде, хотел поцеловать, но Зина молча отстранилась.

— Что с тобой? — удивился Сан Саныч.

— Со мной все в порядке.

— Тогда с Машей? Где она?

— Ушла Маша. За ней Леша пришел. Позвал, она и побежала, — раздосадованно ответила Зинаида.

— Как пришел? Его кто-то привез? — удивился Сан Саныч.

— Нет. На своих двоих. Он выздоровел.

— Вот так чудо! Радоваться надо, Зина, такой хороший парень выздоровел! — обрадовался Сан Саныч.

— За него-то я рада, а вот за Машу сердце болит.

— Но почему? Ей хорошо с Лешкой.

— Ой, Саныч! Тебе этого не понять. Расскажу — все равно не поверишь! Скажем так — предчувствие у меня нехорошее…

Их прервал неожиданно вошедший Женя. Поздоровавшись, он с порога заявил:

— Сан Саныч, у меня к вам разговор.

Но Сан Саныч решил сначала довести до конца разговор с Зинаидой.

— Ты — умная женщина, Зина, — сказал он, — учительница, а придумываешь всякую ерунду.

— Я видела, как плохо влияет на Машу общение с Лешей! — ответила Зинаида и повернулась к Жене. — Извини, Жень, у нас тут…

— Я во дворе могу подождать, — »смутился юноша.

— Ладно, хватит ругаться. Пошли, Жека. Поговорим на чердаке, — предложил Сан Саныч и вышел. Женя кивнул и пошел за ним.

Поднявшись на чердак, Женя тут же поделился радостной новостью:

— Сан Саныч, завтра мы уходим в рейс!

— Поздравляю! Первый твой самостоятельный рейс. Волнуешься? — улыбаясь, спросил Сан Саныч.

— Честно говоря, да.

— Уверен, как стармех ты будешь на высоте.

— Спасибо, что поручились за меня. Не подведу ни вас, ни Виктора Гавриловича.

— Наверное, не терпится в море?

— Скорее бы… Да, Сан Саныч, вы когда собираетесь в милицию с камнями?

— Давно хотел. Но решил подождать, пока ты в плавание уйдешь. В милиции же начнут разбираться, откуда бриллианты. Начнутся допросы, расспросы… Это — время. А рейс ждать не будет. Как только твой корабль выйдет из порта, я пойду в милицию.

— Представить не могу, что было бы, не успей я подменить бриллианты на гальку.

— Теперь все встанет на свои места. Сдам бриллианты по описи: все двести шестьдесят пять штук.

Женя кивнул и посмотрел на часы:

— Пора мне, Сан Саныч. Пойду к Ксюше прощаться.

— Слушай, а у меня тоже есть новость! Леша совсем поправился, ходить самостоятельно начал.

— Правда? Так, может, в следующий рейс вместе пойдем?

— Пойдете, конечно. И не раз, — рассмеялся старый моряк.

— Тогда побегу. Хочу и его увидеть до отплытия. Счастливо!

Сан Саныч, улыбаясь, кивнул Жене, и тот быстро ушел. Сан Саныч взял в руки мешочек с бриллиантами, расшнуровал, высыпал их на ладонь и залюбовался игрой света на камнях.

Маша катила коляску с Лешей по набережной ."Алеша, сидя в коляске, смотрел на проходящих мимо людей с завистью:

— Мне казалось, что когда я сумею сделать первый шаг, то сразу смогу жить полной жизнью…

— Так и будет.

— Нет. Сейчас я смотрю на людей вокруг и думаю, что никогда не смогу, как они, ходить, бегать, прыгать.

— Обязательно сможешь.

— Я после пары шагов устаю, и боль такая…

— С каждым новым шагом тебе будет легче. Сначала комнату освоишь, потом весь дом…

— Я по улице гулять хочу.

— Тебе еще рано, Леша. Не нужно спешить. В помещении тебе легче найти поддержку. А на улице…

— Если бы ты знала, как надоело быть в шкуре инвалида. Я, как младенец: меня вывозят в коляске на прогулку, а потом домой. И так все время: улица — дом, дом — улица. Маш… А что если я приглашу тебя в ресторан? Пойдешь?

— В ресторан? — Маша смутилась. — Нет, ты что…

— Я так и думал. Это потому, что я — инвалид. Видишь, даже ты меня стесняешься, — разочарованно протянул Леша.

— Нет, ты что! Я совсем не стесняюсь! Наоборот! Я просто… наверное, не так одета.

— Ну что за глупости! Ты прекрасно выглядишь! — облегченно вздохнул Алексей.

— Правда?

— Честное пионерское. Маш, мне так хочется просто посидеть, так же, как все… и забыть об этой проклятой болезни.

— Конечно, Лешенька. Мы пойдем в ресторан. Коляску можно оставить у входа.

— А до столика я дойду сам.

— Я помогу тебе.

Они переглянулись, улыбнулись друг другу, и Маша покатила коляску дальше, по направлению к ресторану. Она находился недалеко.

— Все. Приехали.

Алеша сидел в коляске и со страхом смотрел на вход в ресторан.

— Давай я помогу, — предложила Маша.

— Я сам.

Алеша попытался встать, опираясь на руки. Маша молча подхватила его, помогла встать, дойти до дверей. Алеша оперся на дверь, а Маша спросила:

— Держишься? Я сейчас.

Она подбежала к коляске, поставила ее в стороне, вернулась к Леше и взяла его под руку.

— Идем?

— Я передохну. А до столика я хочу дойти сам. Маша, помедлив, согласно кивнула и убрала руку.

После ухода Людочки Буравин взял телефон и набрал номер Самойловых. Полина в кухне-студии мыла бокалы, когда зазвонил телефон. Полина посмотрела на мужа, но тот не отреагировал на звонок. Полина вытерла руки и взяла трубку.

— Слушаю.

— Полина, это я. Как ты? — в голосе Буравина слышалось беспокойство.

Полина помедлила с ответом. Самойлов с подозрением посмотрел на нее.

— Поля, почему молчишь? У тебя все в порядке? —Да.

— Кто звонит? — спросил у Полины Самойлов. Полина прикрыла трубку рукой и шепотом ответила мужу:

— Это — Виктор.

— Дай я с ним поговорю.

— Ты что, мне не доверяешь?

— Поля, ты не можешь говорить? — спросил Буравин.

— Я тебя слушаю, Витя, — ответила ему Полина, и они с Самойловым напряженно посмотрели друг на друга.

— Я слышал, что Борис получил какое-то анонимное письмо. Он его прочитал?

— Оно у меня. Но Боря его, конечно же, прочитал, — с этими словами Полина посмотрела на Самойлова, а тот отвернулся.

— А у тебя оно как оказалось?

— Выпало из кармана Бориного пиджака.

— Поля, нам нужно встретиться, поговорить.

— У меня все нормально, — сдержанно ответила Полина.

— Скажи, что в этом письме? — после паузы спросил Буравин.

— Потом как-нибудь.

— И все же, я хочу узнать сейчас, — настаивал Буравин.

— Да обычная анонимка, Витя. Набрана на компьютере. Со стандартным текстом, — нехотя ответила Полина.

— Что за текст?

Полина посмотрела на Самойлова и ответила:

— О том что мы с тобой… В общем, всякая грязь.

— А что Борис?

— Думаю, Боря все правильно понял, он — нормальный человек.

На этой реплике Самойлов повернулся и внимательно посмотрел на Полину.

— Полина, я за тебя волнуюсь! — сказал Буравин.

— Не стоит. У меня все в порядке. Удачи тебе, Витя! — и Полина положила трубку.

Яков и Ирина вернулись в свою квартиру. Яков озабоченно кружил по комнате.

— Значит, бриллиантов у Лешки нет.

— Я в его комнате обшарила все, что только можно. Во все углы залезла, потом от пыли еле отчистилась!

Яков задумался.

— Еще уборку пришлось сделать, — проворчала Ирина. — Как я это ненавижу!

— Значит, твой племянник их или перепрятал, или передал кому-то, — резонно заметил Яков.

— Кому? И когда? Он же ходить не мог!

— Вот и нужно все это у него выяснить. А если понадобится, то и выбить.

— Выбить? — удивленно переспросила Ирина.

— Ты хочешь вернуть бриллианты? Ирина подумала и ответила:

— Да. Мы должны узнать у Лешки все. Любым способом. Но не самим же нам это делать. Все-таки родственник…

Яков некоторое время походил по комнате, думая. Наконец он сказал:

— Нужно кому-нибудь поручить это дело.

— Кому? Мы в этом городе никого не знаем.

Яков на минуту задумался, потом вдруг решительно направился к двери:

— Будь дома, я скоро.

— Ты куда?

— Есть у меня один человек. Думаю, он сможет с Лешей поработать.

Костя зашел в кабинет следователя и поздоровался.

— Здравствуйте. Звали?

— Хорошо, что ты пришел. Проходи.

Костя прошел в глубь кабинета и сел к столу.

— Тут меня некоторые факты очень заинтересовали. Я поговорил кое с кем, сопоставил кое-что в свете новой информации. И мне сразу стали ясны твои мотивы.

Костя попытался разыграть непонимание:

— Какие еще мотивы?

Следователь посмотрел на него в упор и медленно сказал:

— Мотивы твоего покушения на жизнь Леши, Константин.

Костя, застыв, посмотрел на следователя и не совсем уверенно спросил:

— А с чего вы взяли, что я покушался на Лешкину жизнь?! Ведь он — мой брат!

— Факты это подтверждают.

— Ах, факты?! Ну так арестуйте меня! Наденьте наручники, посадите в тюрьму, — с вызовом сказал Костя.

— Так и сделаю, когда будет достаточно доказательств, — спокойно пообещал ему следователь.

Костя, видя, что такое поведение не приносит ничего хорошего, начал разыгрывать отчаянье.

— Но я не имею никакого отношения к аварии! Я уже просто не знаю, что и говорить в свою защиту.

— Ты сам даешь повод тебя подозревать! Бегаешь от меня, темнишь.

— Если вы не верите в мою непричастность, обыщите дом, аптеку. Проверьте все мои записи. Вы убедитесь, что ошибаетесь!

Следователь в ответ на эту реплику лишь пожал плечами, а Костя продолжал:

— Честно говоря, я уже устал от этих подозрений. И сам хочу, чтобы вы поскорее нашли виновного. Я даже готов всячески помогать в этом следствию! — решительно подытожил Костя.

Следователь посмотрел на Костю и ничего не ответил.

Таисия не ожидала, что Буравин вернется домой так рано.

— Витя, ты? — удивилась она. — А я не ждала тебя так рано, обед еще не готов.

— Знаю, что не ждала. Катя дома?

— Они с Зосей пошли в теннис играть.

— Отлично.

Буравин направился к выходу из гостиной и дальше, в Катину комнату.

— Витя, ты куда? — семенила за ним Таисия.

— В Катину комнату.

— Зачем? Витя, постой! Что тебе там надо? Буравин решительно зашел в комнату Кати, следом за ним забежала Таисия. Буравин подошел к компьютеру, молча включил его. Испуганная Таисия пыталась его остановить.

— Витя, что ты делаешь? Это — Катин компьютер. Она терпеть не может, когда без нее включают…

Буравин, игнорируя реплику Таисии, открыл список последних файлов. Таисия кинулась к компьютеру, пытаясь оттеснить Буравина.

— Витя, выключи! Мне Катя приказала, чтобы компьютер не трогали! Она там секреты свои писала!

Буравин молча отодвинул Таисию и открыл один из файлов. Вверху документа было крупно написано: «Уважаемый господин Самойлов…» И дальше шел текст анонимки. Буравин пробежал его глазами и медленно повернулся к Таисии. Посмотрев на нее в упор, он показал на экран.

— Что это такое? Таисия отвела взгляд.

— Ты ничего не хочешь мне объяснить? — настаивал Буравин.

Таисия не отвечала.

— Ладно. Кстати, на будущее: если набираешь на компьютере текст письма с подленьким содержанием, стирай его после того, как распечатаешь!

Буравин закрыл файл, а потом начал остервенело бить по кнопкам клавиатуры.

— Что ты делаешь? — подбежала к нему Таисия. Буравин повернулся к ней:

— Удаляю эту… эту грязь! Или ты хочешь, чтобы Катя прочитала твои сочинения? Я так и знал, что это ты. Ну, и что? Получила свое? Довольна?! Чего ты хотела добиться этим письмом? — Буравин стоял напротив Таисии и сверлил ее взглядом.

Таисия поджала губы, а потом перешла в наступление.

— Я — твоя жена, и я устала терпеть все это!

— Что это? Объясни, пожалуйста!

— Твои отношения на стороне! Я хотела, чтобы Борис принял меры!

— Какие меры? Что за идиотские анонимки?

— Я была бы идиоткой, если бы молчала. Но я не мебель в твоем доме, а живой человек!

— Это не оправдание!

— Ошибаешься! Моему поступку есть масса оправданий! И первое — мне надоело, что об меня вытирают ноги!

— Хватит ломать комедию! Кто об тебя вытирает ноги?

— Ты и Полина! Кто дал вам право меня мучить?

— Ты сгущаешь краски.

— Хватит врать! Ты врешь даже самому себе!

— Я тебе не вру, Тая! Я тебе всегда все говорил честно!

— Ты делаешь вид, что никто ничего не замечает. Но это не так! У вас обоих есть семьи. И обе эти семьи обмануты!

— Сколько можно повторять, что между мною и Полиной ничего нет! У тебя уже просто какая-то мания!

— Не надо делать из меня полную дуру! Я двадцать лет терплю обман и хочу положить конец этому!

Таисия с вызовом уставилась на Буравина. Он отвел глаза, но потом собрался с мыслями и посмотрел на жену в упор.

— Значит, ты действительно хочешь положить всему конец?

— Да. Хочу.

Размышление Буравина длилось ровно секунду.

— Отлично! Я тоже. Наконец-то мы договорились, — и Буравин порывисто направился к выходу. Встревоженная Таисия побежала за ним.

— Витя! Ты куда? Подожди…

— Отстань.

— Что ты хочешь сделать?

Буравин, не отвечая, вышел из комнаты.

Яков пришел к смотрителю и с порога спросил:

— Ты помнишь наш разговор об инвалиде?

— О том, который с корабля свалился? — уточнил смотритель.

— Да. Очень удачно он упал. Как раз после его падения мои камешки и пропали.

— Было такое предположение… Одного я не могу понять: как инвалид, который чуть не утонул, мог такое провернуть?

— Выяснилось одно обстоятельство: Леша больше не инвалид. Он уже самостоятельно ходит.

— Так быстро выздоровел? — удивился смотритель.

— Разумеется, нет. Напрашивается простой вывод: инвалидности просто не было. Болезнь — это трюк, игра. Чтобы отвести от себя подозрения.

— Вот это да! Вот хитрый гаденыш! И что с ним теперь делать? — потрясенно спросил смотритель.

— Берите его и трясите, пока не расколется.

— До упора?

— Пока не вернет нам наши бриллианты, — кивнул Яков.

Ксюха работала в аппаратной дискотеки, когда к ней забежал взволнованный Женя.

— Ксюша! — с порога радостно крикнул он. Ксюха бросилась к Жене и порывисто обняла его.

— Женька! Я так соскучилась! — воскликнула она. — Я скоро заканчиваю, куда пойдем?

Женя виновато посмотрел на Ксюху и смущенно, с сожалением объяснил:

— Ксюш, я вообще-то попрощаться пришел! Ксюха, не понимая, с удивлением в глазах отстранилась от Жени. Он продолжал:

— Меня восстановили в должности. Я в рейс ухожу.

— Как уходишь? Когда? — разочарованно спросила Ксюха.

— Завтра.

— Завтра? Но… я не хочу с тобой расставаться!

— Я тоже. Но этот рейс для меня очень важен: я первый раз пойду стармехом.

— Понятно… — расстроенно протянула Ксюха.

— Ксюша, ты же знала, что я — моряк, и мне придется ходить в плавания, — попытался успокоить ее Женя, который чувствовал себя немного виноватым.

— Знала. Но что делать, если я по тебе скучаю? — и с этими словами Ксюха бросилась Жене на шею, рукой задев талисман, который зарядила Маша.

Талисман упал куда-то за аппаратуру, но молодые люди этого не заметили.

— Женечка, ну как же так!

— Ксюша, ну что ты! Я ведь — моряк. Моряки уходят в плавание, это нормально.

— Да, я знаю. Но почему так быстро…

— Ожидание — это часть романтики. Ты меня будешь ждать; а я буду на океанских просторах бороться с девятым валом. — Женя беззаботно засмеялся.

Ксюха отстранилась и посмотрела на него с тревогой.

— А с тобой ничего не случится?

— Ну почему со мной должно что-то случиться?! — беззаботно спросил Женя.

— Я волнуюсь.

— Совершенно зря. Я уже не первый год в море хожу. Обычный рейс. Туда — обратно.

— Ну, все равно. Я тут тебе талисман приготовила. На счастье и удачу.

— Правда?

Ксюха начала искать талисман, рассказывая:

— Да. Он вообще от всех бед… Да где же он? Только что здесь был…

Женя посмотрел на часы и сказал:

— Ксюша, мне вообще-то уже пора. Время поджимает.

— Я не могу тебя так отпустить. Я должна отдать тебе талисман, — расстроилась Ксюха.

— Глупости! Ты его ищи спокойно. Потом придешь в порт, мы с тобой еще раз попрощаемся.

— Не уходи. Он должен быть где-то здесь!

— Я еще к Алешке зайти хотел перед отплытием. Ксюха на время прекратила поиски и согласилась.

— Ладно. Я приду в порт, — пообещала она. — Талисман найду и обязательно приду!

С этими словами Ксюха поцеловала Женю, и тот ушел. Как только за ним закрылась дверь, Ксюха вновь принялась за поиски, чуть не плача от досады.

Катя и Зося упражнялись на теннисном корте, но игра не клеилась. В конце концов Зося заметила:

— Ты чего останавливаешь, не в форме сегодня?

— Правда? Извини, я просто вся в своих мыслях…

— Что у тебя опять случилось?

Катя молча отмахнулась: «даже не спрашивай».

— Ладно тебе. Пойдем, посидим где-нибудь, поговорим, — предложила Зося и направилась к выходу е корта. Катя, помедлив, пошла следом за ней.

Устроившись в любимом ресторанчике, Зося спросила:

— Ну, не молчи. Говори, что у тебя опять за проблемы.

— Теперь не у меня. Теперь у мамы с папой, — ответила Катя грустно.

— Господи, а у них-то что? — недоумевала Зося.

— Я поняла, почему мама так не любит Лешу и Костю, Она всегда будет против моих отношений с ними обоими, — печально констатировала Катя.

— Почему?

— Оказывается, у моего папочки роман с их матерью, Полиной, — объявила Катя.

— С Полиной? Роман? Она же старая! — Зося не понимала, как это в таком возрасте может быть роман.

— А он с молодости к ней неровно дышит. Женился на маме от злости, что Полина за другого замуж вышла.

— И что, все это время он ее любил? — недоверчиво уточнила Зося.

— Представь себе. Он у нас, оказывается, однолюб. Но мама-то в чем виновата? Я полностью на ее стороне, я теперь тоже ненавижу всех этих Самойловых, — сжала зубы Катя.

— И что теперь?

— С Костей я точно встречаться не буду. Он мне не нужен, — повела плечами Катя.

— А Леша?

— С Лешей все было бы сложнее. Но и с ним все решилось само собой. Он теперь — инвалид, и я, так или иначе, не смогла бы с ним жить, — цинично заявила Катя.

— А если он все-таки встанет на ноги? — внимательно взглянула на подругу Зося. Катя покачала головой:

— Зось, ну мы же знаем: чудес не бывает. Подружки замолчали, погруженные в свои мысли.

Рассеянно обводя взглядом зал ресторана, Зося неожиданно для себя заметила в дверях… Лешу! Он самостоятельно шел к свободному столику. Зося, глядя на него во все глаза, толкнула Катю:

— Кать, смотри!

Недовольная Катя подняла глаза и не сразу осознала, что она видит. Когда смысл происходящего дошел до нее, она потрясенно застыла. За Лешей зашла Маша.

Маша и Леша стали устраиваться за столиком, весело переговариваясь. Со счастливой улыбкой Леша осмотрелся вокруг и увидел Катю. Улыбка сползла с его лица.

— Леша?! — все еще не веря своим глазам, воскликнула Катя. Леша молча опустил глаза и повернулся к Маше.

Катя уткнулась в чашку с кофе. Но Зося продолжала рассматривать Машу и Лешу.

— Ты, кажется, говорила, что чудо невозможно? — срывающимся от удивления голосом спросила она подругу. — Ты сама видела, он ходит!

— Видела, — сухо буркнула Катя.

— Почему ты не подойдешь к нему? Я не понимаю, — повернулась к ней Зося.

— Он с этой дурой! — процедила Катя сквозь зубы.

— Ну и что? — недоумевала подруга.

— Я не могу первая подойти. Это будет выглядеть, будто я извиняюсь. И потом, что я ему скажу? Что я его бросила, когда он был инвалидом? А теперь, когда он снова ходит, я готова к нему вернуться? — все больше раздражалась Катя.

— Ну, это ты уже слишком… Никто не предлагает тебе выворачиваться перед ним наизнанку, — остановила ее Зося.

— Мне стыдно! И потом, он думает, что я люблю Костю. Что я наделала! — сокрушалась Катя. Зося с сочувствием смотрела на нее.

А за столиком Леши и Маши тоже шел напряженный разговор. Леша то и дело бросал взгляды на Катю. Маша, наблюдая за ним, спросила:

— Ты хочешь поговорить с Катей?

— Да, хочу. Я так долго этого ждал, — нервничая, ответил Леша.

— Так почему ты сидишь? Смелее! Твоя мечта исполнилась. Ты хотел подойти к Кате на своих ногах. Теперь ты можешь это сделать, — ободряюще улыбнулась Маша.

— Нет, не могу.

— Между вами всего несколько шагов! Ну! — недоумевая, заглянула ему в глаза Маша. Леша ответил грустным взглядом.

— Маша! Я не уверен, что она меня любит.

— У тебя есть возможность узнать это наверняка. Я очень тебя прошу, подойди к ней, — умоляла Маша.

— Это очень тяжело, Маша, — возразил он. Секунду Маша сидела неподвижно, принимая решение, а затем резко поднялась.

— Лучше знать правду, чем так мучиться, — и она решительно направилась к Кате. Подойдя к ее столику, она сказала: — Здравствуйте. Катя, мне надо с тобой поговорить.

— О чем? — хмуро отозвалась Катя.

— Ты же видишь, Алеша ждет тебя. Почему ты не подходишь?

Катя молчала, не глядя на нее. Зато Зося смотрела во все глаза.

— Скажи, а ты-то здесь при чем? — наконец выдавила Катя.

— Я хочу ему помочь. Только и всего.

— И мне ты хочешь помочь? — мрачно продолжала Катя.

— Я могу оставить вас наедине, если надо. Я тебе мешаю? — извиняющимся тоном сказала Маша.

— А ты как думаешь? — фыркнула та.

— Хорошо, я пойду на улицу. Только поговори с Алешей. Пожалуйста!

— Ладно. Сейчас, — и Катя встала.

Зося, прихватив сигареты и зажигалку, вышла вслед за Машей.

— Может, покурим пока? Я думаю, у Кати с Лешей разговор будет длинным, — предложила Зося, но Маша отрицательно покачала головой.

— Ну, да. Понятно, — хмыкнула Зося, закуривая. — Знаешь, что я тебе скажу? Если честно?

Маша не реагировала, погруженная в свои переживания.

— Ты либо святая, либо полная дура, — и увидев, что реакции на ее слова не последовало, Зося продолжала. — Но в любом случае… то, что ты сделала сейчас, — это поступок!

Маша молчала. Зося, выведенная из себя, бросила сигарету и в сердцах произнесла:

— Впрочем… Не хочешь разговаривать и не надо. Пойду, поговорю с барменом. О погоде, например.

Маша осталась одна, но даже не обратила на это внимания. Ее терзали сомнения.

А Катя в это время села за столик Леши. Но разговор не клеился, и они молча сидели друг напротив друга, не поднимая глаз. Наконец Алеша вздохнул и привстал.

— Ты уже уходишь? — спросила Катя.

— Да… — ответил он.

— Подожди! — попросила Катя, и Алеша снова опустился на стул.

— Леша, я знаю, что ты обо мне думаешь. Ты вправе думать обо мне плохо. Но, поверь, я так мечтала о том, чтобы ты снова начал ходить…

Леша, не дослушав, прервал ее:

— Скажи, Катя, а ты верила, что я смогу встать на ноги? Нет? Думаю, нет. Мечтала, чтобы я пошел, но не верила. Поэтому сбежала со свадьбы? — и он пристально посмотрел на нее.

Катя не знала, что ответить, было видно, что ее переполняют эмоции.

— Да, Леша… Прости! — и она, закрыв лицо руками, расплакалась. — Прости меня, Леша. И за Костю прости. Это — моя ошибка! Я люблю только тебя!

— Я не знаю, как относиться к твоим словам, Катя. Я последнее время видел совершенно обратное, — покачал головой Леша.

— Я прошу! Поверь мне! — сквозь слезы просила Катя.

— Одно могу сказать: мне больно видеть, что ты плачешь. Не надо…

Катя, почувствовав его минутную слабость, взяла Алешу за руку и с жаром_ сказала:

— Леша, давай все забудем! Как будто ничего не было!

— Я сейчас не готов с тобой об этом разговаривать, — уклончиво ответил он.

— Но почему?!

— Знаешь, наша с тобой ситуация напоминает мне сказку.

Катя даже перестала плакать.

— Сказку? Какую сказку? — недоуменно уставилась она на Лешу.

— Про принцессу и свинопаса. Пока я не ходил, я был тебе не нужен. А теперь я не хочу быть с тобой! — с болью сказал Леша, вставая.

Грустная Маша стояла у ресторана рядом с коляской, когда в дверях появился Леша. Он устало прислонился к дверному косяку и окликнул ее. Маша подбежала к нему и, помогая идти, сказала:

— А я думала… — и осеклась. Алеша смотрел на нее с улыбкой.

—Что?

— Я думала, что вы выйдете с Катей вместе. Алеша усмехнулся и грустно покачал головой.

— Нет. Мы с тобой вместе пришли, вместе и уйдем, — по-дружески сказал он.

С видимым облегчением Леша сел в коляску.

— Ну что? Домой?

Маша, радуясь каким-то своим мыслям, немного загадочно ответила:

— Нет. Давай еще погуляем. Это полезно тебе… и мне.

— Хорошо. Тогда поехали в парк.

И молодые люди, улыбаясь, продолжили прогулку.

На крыльце аптеки Костя поджидал следователя. Тот не заставил себя долго ждать: к аптеке подъехала милицейская машина, и следователь, выйдя из нее, направился к Косте.

— Здравствуйте, Григорий Тимофеевич, — Костя пожал Буряку руку.

— Здравствуй. Ну что же, начнем? — хмуро предложил тот.

— Обыск?

— Да. Следственные мероприятия, — так же хмуро подтвердил Григорий.

Костя кивнул, достал ключи и, открыв дверь, жестом пригласил следователя внутрь. Показывая аптеку, он разглагольствовал:

— Ну вот, в общем-то, мое хозяйство. Слегка запылилось все после закрытия.

— Кстати, скажи, Костя, почему ты решил закрыть аптеку?

— Да невыгодно, Григорий Тимофеевич.

— Невыгодно? Странно. Лекарства людям всегда нужны, — пытливо взглянул на него следователь.

— Нужны. Только какие? Зеленка, аспирин. Одним словом, копеечные. На них оборота не сделаешь, — возразил Костя.

— А дорогие лекарства не пробовал закупать? — уточнил Григорий.

— Пробовал несколько раз. Только их покупают раз в полгода. Тоже не выход, — махнул Костя рукой.

— Да, действительно, — следователь задумался, а потом сменил тему. — Скажи, Костя, с момента закрытия аптеки сюда никто не заходил?

— Ключи только у меня.

— А из лекарств ничего не пропало? Ты их где хранишь?

Костя подошел шкафам, показывая:

— Здесь, на стеллажах.

— Прямо так, незапертыми? — изумился следователь.

Костя, выдвигая ящики, пожал плечами:

— Тут и запирать-то нечего. Последние месяцы я уже закупки не делал.

— Костя, скажи, а препарат, который мы обнаружили в машине Алеши, относится к дорогим?

—Да.

— Ты говорил, что закупал несколько раз дорогие препараты. Этот тоже? — внимательно глядя на него, спросил Григорий.

— Ну да. Помнится, одну упаковку брал, на пробу, — задумчиво протянул Костя.

— И этот дорогой препарат ты хранил так же? В незапертых шкафах?

— Не-ет. Конечно, нет. Этот только в сейфе, — возразил Костя.

Следователь выжидающе смотрел на него.

— Посмотрим?

— Сейф? Да, конечно, — спохватился Костя, подошел к сейфу и, найдя в связке нужный ключ, открыл его.

Внутри было пусто. Костя озадаченно застыл на месте, а Григорий, мгновенно напрягаясь, начал сухо и быстро, по-рабочему, задавать вопросы:

— И много было этого лекарства? Как его? Фторан, кажется?

— Точно, фторан. А откуда вы знаете?

— Я получил данные экспертизы, — сухо бросил следователь. — Так сколько его у тебя было?

— Всего одна упаковка. Десять ампул.

— И куда оно могло деться? Ты не знаешь?

— Ума не приложу.

— А надо бы… Давай подумаем вместе. Может, его успели продать? — продолжал Григорий.

— Сразу все двадцать ампул? Не думаю, — покачал головой Костя.

— К тому же ты должен фиксировать отпуск психотропных и наркотических веществ. У тебя есть журнал отпуска препаратов?

— Да, конечно. Вот он, — ответил Костя торопливо и, взяв со стола журнал, протянул его следователю.

— Действительно, ни одной ампулы не отмечено… Куда же он девался? — задумчиво бормотал тот.

— Понятия не имею. Не помню, чтобы мы его кому-нибудь продавали. Все время лежал в сейфе.

Следователь, пристально глядя на Костю, захлопнул журнал.

— Это очень нехорошо, Костя. Очень нехорошо. Лекарство, из-за которого чуть не погиб твой брат, хранилось у тебя в сейфе. Это так?

— Да, хранилось… Я сам об этом сказал, — с вызовом заявил он.

— И теперь мы его не обнаружили, хотя доступ к сейфу имел только ты один. — Что же теперь делать? Настало время тебе очень крепко задуматься.

Костя с напряженным видом размышлял. Наконец он воскликнул:

— Я понял!

— Ты знаешь, куда исчезло лекарство? — уточнил следователь.

— Нет. Я понял, что должен сделать заявление. На лице у следователя отразилось недоумение.

— Какое заявление?

— О пропаже десяти ампул сильнодействующего наркотического препарата из сейфа аптеки.

— Постой. Ты же сам говорил, что один имел доступ к сейфу. Следов взлома нет, — остановил его следователь.

— Я забыл! На самом деле в аптеке было два комплекта ключей.

— Уже новость. И кому принадлежал второй? — внимательно взглянул на него Григорий.

— Нашему фармацевту. Маше Никитенко. Следователь прошелся по кабинету.

— Следствие обретает новый поворот… Значит, ты говоришь, что второй комплект ключей был у Маши Никитенко.

— Да. Я совсем забыл об этом, потому что она уволена, — кивнул Костя.

— Как давно?

— Уже после того, как Алеша попал в аварию. Следователь задумался.

— Значит, до того, как с Алексеем случилась беда, Маша работала в аптеке и могла взять препарат из сейфа?

— Теоретически — да, — ответил Костя. — Но зачем ей это,? Она — милая, скромная девушка.

— А какие у нее были отношения с твоим братом?

— С Алешей? Самые лучшие, я полагаю. Она в него влюблена, — уверенно заявил Костя.

— Вот как! И давно? — удивленно воззрился на него следователь.

— Не знаю. У меня принцип: я в чужие дела не лезу.

— Угу. Хорошо. А с тобой у нее какие были отношения? Конфликты по работе были? — уточнил следователь.

— Обычные. Рабочие. Она — не конфликтный человек. Единственное… Я уже говорил, что в аптеке дела шли ни шатко ни валко. Иногда зарплату приходилось задерживать. Но не думаю, что это могло быть причиной.

— Понятно… А адресок этой Маши не подскажешь?

— Подскажу. А зачем?

Следователь вздохнул и начал объяснять:

— Видишь ли, Костя. Преступление на почве неразделенной любви или любви вообще — одно из самых распространенных.

— Вы думаете, что она это из-за Лешки? Из-за того, что он собирался жениться на другой?

— А почему нет? Молоденькие девушки, даже милые и скромные, частенько совершают глупости, о которых потом жалеют. Сначала подсунула ампулу… Она же — фармацевт, значит, точно знала, как подействует лекарство. Хотела усыпить парня и сорвать свадьбу. А может, и вообще… — замолчал он на полуслове.

— Что вообще?

— А может, вообще хотела убить. Не доставайся же ты никому, — задумчиво закончил следователь.

— Но теперь она ухаживает за Лешкой! И очень хорошо к нему относится. Она же — его сиделка! — возразил Костя.

— Тоже дело обычное. Чувство вины. С одной стороны, она пытается искупить вину, с другой — хочет быть ближе к своему возлюбленному.

— Вы так говорите, что я сам начинаю верить в вашу версию. Неужели так может быть? — с притворным удивлением спросил Костя.

— Увы, но во имя любви иногда совершаются не только подвиги, но и преступления. Так что обыск у Маши Никитенко устраивать надо. Давай адрес.

Костя открыл папку с данными служащих, нашел необходимый адрес и протянул его следователю. Буряк быстрым шагом вышел из кабинета. Костя остался очень доволен этим визитом в аптеку.

Ксюха, чуть не плача, судорожно искала талисман, но никак не могла найти. Перевернув все вверх дном, она уже собиралась бежать в порт провожать Женю без талисмана и тут неожиданно нашла его. Схватила его, и положив в карман, Ксюха выбежала из аппаратной.

Женя тоже нервничал, ожидая свою девушку, время от времени глядя на часы и тревожно вглядываясь вдаль. Рядом стоял Сан Саныч, погруженный в свои грустные мысли. Гудок парохода вывел его из задумчивости:

— Ну, что, Женька. Давай прощаться! — протянул он руку для пожатия.

Женьке не хотелось прощаться, он собирался дождаться Ксюху.

— Может, еще подождем немного? — попросил он.

— Отставить разговорчики! — строго сказал Сан Саныч. — Свистать всех наверх! И знаешь, еще что… Семь футов тебе под килем!

— Да. Спасибо.

Сан Саныч усмехнулся своим мыслям.

— Вот сколько лет мне это говорили, никогда не мог подумать, что сам кого-нибудь буду провожать.

Женя, продолжая вглядываться вдаль, вдруг что-то вспомнил и повернулся к Сан Санычу.

— Сан Саныч! А вы с бриллиантами-то не тяните!

— Что ты! Конечно! Они со мной! — хлопнул тот себя по карману. — На пару миль отплывешь от берега, и я сразу в ментуру! Вот только тебя провожу…

Сан Саныч обнял Женьку и хлопнул его по плечу. Женька последний раз бросил взгляд в сторону берега, безнадежно махнул рукой, развернулся и пошел на корабль по трапу.

Корабль уже отчалил, когда прибежала Ксюха. Со слезами на глазах смотрела она на удаляющееся судно. Сжимая в руке уже бесполезный талисман, она начала всхлипывать. С палубы ей махал рукой расстроенный Женька.

Грустная Катя сидела за столиком ресторана. Зося с бокалом в руках вернулась к ней и удивленно спросила:

— Катя! Я что-то не поняла. Леша ушел?

— Да, — ответила Катя тихо.

— С этой, как ты выражаешься, дурой!? — изумилась Зося.

— По-моему, он не хочет продолжать со мной отношения…

— Почему ты так решила?

— Он… Он не так отреагировал, как был должен. Я ему призналась в любви, а он… Он вел себя так, как будто ему все равно, — обиженно ответила Катя.

— И ты раскисла? Да еще позволила этой простушке увести у тебя парня? — возмутилась Зося.

— Выходит, так… — печально понурила голову Катя. — Выходит, я проиграла.

Проиграла? Да ты еще не начинала свою игру. Подруга! Проснись! Надо бороться за свое счастье! Надо возвращать его немедленно! — пыталась встряхнуть ее Зося. — Катя, перестань хмуриться. Все равно этот Алеша будет твой, куда он денется!

— Не знаю, Зося. Ты видела, какой он стал? Все из-за этой Маши! Неужели она и в самом деле такая хорошая, что его к ней тянет, как магнитом? Неужели она лучше, чем я? — задумчиво удивлялась Катя.

— Катя, не смеши! Сравнила тоже — себя и эту замухрышку!

— То есть ты считаешь, что я интереснее? — Катя достала пудреницу и посмотрела на себя в зеркальце. — Но почему тогда он ушел с ней?

— Потому что ты расслабилась! Тебе нужно собраться, поверить в свои силы и снова ринуться в бой! — заявила Зося.

Катя решительно захлопнула пудреницу.

— Ты права! Я буду за него драться, я просто немного… растерялась от неожиданности.

— Вот это другое дело! Вот теперь ты прежняя! — обрадованно воскликнула Зося.

— Это была минутная слабость. Но она уже прошла.

— Молодец! Ты просто молодец, Катька! Я тобой горжусь. Считай, что Алеша у тебя уже в кармане!

И подруги понимающе улыбнулись друг другу.

А в это время Маша и Леша, которых так жарко обсуждали Катя с Зосей, ничего не подозревая, прогуливались по аллеям парка.

— Странно… — прервал задумчивое молчание Леша.

— Что странно? — отозвалась Маша.

— Я так ждал встречи с Катей, так хотел… А вот сейчас увидел ее… То, как она говорит. Что говорит. Ее слезы. И ничего во мне не дрогнуло, — как бы удивляясь самому себе, покачал головой Леша. — Я, видимо, слишком долго ждал этой встречи… — горестно добавил он.

— Может, это пройдет? Просто от неожиданности? — утешая его, предположила Маша.

— Нет, не думаю. По крайней мере, ты мне сейчас гораздо ближе, чем она. С ней мне даже поговорить оказалось не о чем, а ты… ты всегда рядом. Ты заботишься обо мне…

Маша зарделась и потупила взор. Вдруг из глубины парка Алеша услышал музыку. Улыбнувшись, он попросил Машу:

— Давай туда.

Оркестр играл вальс. Некоторое время они слушали, а потом Леша неожиданно повернулся к Маше.

— А давай… потанцуем!

— Как? — удивилась она.

— А очень просто! — и Алеша встал. — Я смогу! Иди ко мне.

Маша подошла к нему.

— Мы вдвоем, и поэтому мне будет легко. Ты мне поможешь… — уверенно сказал Леша.

Сначала вальс дался им с трудом, Леша неуклюже двигался в танце, но постепенно он забыл о своих проблемах. Глядя Маше в глаза, он уже не замечал ничего вокруг, и его движения стали более раскованны.

Забыв обо всем на свете, молодые люди танцевали. А недалеко от этого места по парку прогуливались Толик и Жора, жалуясь друг другу на отца.

— Хорошо отцу приказания давать — «разыщите, потрясите»… А где нам его искать, инвалида? А найдем, что с ним делать?

— Во-во. Да и не мог он ничего подменить — у него же ноги не ходят! — согласно кивнул Толик.

— Зато у нас ходят — весь день по городу туда-сюда. И все без толку, — угрюмо продолжал Жора, как вдруг привлекшая его внимание танцующая пара на площадке показалась до боли знакомой. Не отводя глаз, Жора толкнул брата:

— Смотри! Вот тебе и инвалид…

Братья оба уставились на танцующую пару.

Когда танец закончился, Жора мрачно повернулся к Толе.

— Хорош инвалид! Вон, как выплясывает! Прав был отец — не прост этот паренек, вполне брюлики у него могут оказаться. Может, он и не инвалид вовсе, а притворяется, а, Толик?

Но Толик молчал, и его взгляд, устремленный на Машу, был полон боли и ревности. Поникший, он развернулся, чтобы уйти. Жора схватил его за руку.

— Эй, ты куда? У нас же дело.

— Не хочу я никаких дел, — печально отмахнулся брат.

— Хочешь, не хочешь — это сейчас без разницы. У нас задание, и мы его выполним, понял? Вычислим этого инвалида и вытрясем из него всю правду!

— Не хочу, — обреченно твердил Толя.

— Ну что ты заладил? Неужели не хочешь его, гада, сгрести за шкирку и встряхнуть как следует? После того, как он с твоей девкой выплясывал? — подзуживал его Жора. Толя поднял на него глаза.

— Хочу!

— То-то же. Узнаем, где бриллианты, и делай с ним потом что хочешь. А сейчас давай, возьми себя в руки — и за дело!

Толик сдался и кивнул брату.

А Маша и Алеша, ни о чем не подозревая, стояли, обнявшись, у эстрады.

— Благодарю за танец. Сто лет не танцевала, да еще с таким прекрасным партнером! — улыбнулась Маша. Алеша был счастлив.

— Это тебе спасибо, Маша. Ты просто возвращаешь меня к жизни. Может, еще один вальс?

— Я думаю, не стоит, Алеша. Мне кажется, тебе надо отдохнуть.

При этих словах Алеша устало покачнулся и, опираясь на Машино плечо, согласно кивнул.

— Да, наверное, ты права. Что-то я устал. А завтра? Мы ведь будем танцевать завтра?

— Конечно. Теперь хоть каждый день! — весело согласилась она.

— Спасибо тебе, Маша. Я так счастлив… — и Алеша сел в коляску. Молодые люди шли по аллеям, а за ними неотступно следили две пары глаз: Жора и Толик не собирались терять их из виду.

Буравин яростно швырял свои вещи в стоящий на кушетке чемодан. Стоя в дверях, Таисия наблюдала за ним с растерянностью и испугом.

— Витя, что ты делаешь? — жалобно спросила она.

— Я собираю вещи, — холодно ответил он.

— Но почему? Объясни!

— Ты решила положить всему конец, и я тебе помогу в этом. Я ухожу. После того, что ты сделала… после твоего письма… я не могу оставаться.

— Но я не этого добивалась! — заплакала Таисия. Буравин жестко продолжал:

— Ты опозорила меня перед Самойловым. Ты испортила наши с тобой отношения. Ты разрушила все!

— Но это был вынужденный шаг, пойми меня! — умоляюще посмотрела на него жена.

— Мой уход — тоже вынужденный шаг. Я давно предлагаю тебе перестать друг друга мучить и разойтись.

— Я хотела как лучше, — растерянно пробормотала Таисия.

— Ты слишком далеко зашла в своем желании сделать лучше! Ты перешла черту! Этого я тебе не прощу! — И, подхватив чемодан, Буравин направился к выходу. Таисия бросилась за ним.

— Витя, не уходи! Прости меня!

— Тая, прекрати истерику, это бессмысленно. Я не изменю своего решения. Пропусти! — жестко потребовал он.

— Нет! — Таисия стала перед ним, закрывая собой" дверь. Буравин устало вздохнул.

— Мне совершенно не хочется применять силу. Но поверь, если ты не отойдешь, я это сделаю.

— Неужели ты поднимешь на меня руку? — отшатнулась Таисия.

— Если ты не оставишь мне другого выбора.

— Я не могу тебя вот так отпустить! — и она, цепляясь за него, сползла на колени. — Ну пожалуйста, останься… Пожалуйста… Неужели тебе нравится смотреть, как я унижаюсь?

Буравин поморщился.

— Я прошу тебя, не устраивай сцену. Ну что за мелодрама, в самом деле? — и он рывком поднял ее на ноги. — Как тебе не стыдно так унижаться? Прекрати немедленно!

— Мне все равно, я готова унижаться, только не бросай меня! — сквозь слезы воскликнула Таисия.

— Мне противно тебя слушать. Тебе меня все равно не удержать, — холодно ответил Буравин.

— Подумай хотя бы о нашей дочери! Что я скажу ей, как объясню, где ее отец?

— Катя — взрослая девочка, она все поймет. И вообще, тебе должно быть стыдно прикрываться ею, это уже смахивает на шантаж. Пусти! — и он сделал еще одну попытку пройти, но Таисия опять преградила ему путь.

— Ты все-таки идешь к ней! Я знаю! К этой гадине Полине!

— Нет, я не иду к Полине. С ней меня ничего не связывает. Я ухожу от тебя, повторяю в сотый раз! — четко произнес Буравин.

— Не верю! Обманщик! Лжец! Ты крутил с ней шашни, а теперь бросаешь меня и нашу дочь ради этой потаскухи! — в запале орала Таисия.

— Выбирай выражения! — дернулся Виктор.

— А, заело? Так я и думала! Именно в ней все дело. Но ничего, она рано радуется… Я отравлю ее, плесну ей в морду кислотой! — обезумев, вопила жена.

— Перестань… Это уже просто глупо. И противно! — с этими словами Буравин все-таки отодвинул жену от двери и вышел.

— Витя! — крикнула Таисия вслед, но он только хлопнул дверью. Таисия зарыдала.

Когда домой вернулась Катя, мать все еще всхлипывала, сидя на полу. Катя бросилась к ней.

— Мама, что случилось?!

— Он ушел… — выдавила из себя Таисия.

— Кто? — тряхнула ее Катя.

— Твой отец! Он совсем ушел! От меня! И от тебя! Он нас бросил!

— Не может быть… — потрясенно смотрела на мать Катя.

— Я ему отдала лучшие годы! Всю жизнь я его любила, сдувала с него пылинки, жертвовала всем: гордостью, самоуважением, чтобы он только оставался со мной, а он… Просто отодвинул меня и вышел! — сквозь слезы зло кричала Таисия.

— Мама, я в это не верю, отец не мог так поступить!

— Очень даже мог! Поняла теперь, какой твой папочка?! А все из-за этой гадины, из-за Полины! — ядовито процедила Таисия.

— Он ушел к ней? — изумилась Катя.

— А куда же еще? Он еще имел наглость утверждать, будто уходит в никуда, просто от меня!

— Наверное, он поехал в офис. Я пойду туда, поговорю с ним, — предложила Катя.

Таисия обняла ее и умоляюще заглянула в глаза.

— Правильно, дочка. Пойди к нему, поговори! Уговори его вернуться, милая. Ну как же мне теперь жить без него? Я ведь люблю его, гада… Пойди к нему, Катюша…

— Да, да, мама, конечно. Прямо сейчас и пойду. А ты успокойся, пожалуйста, выпей валерьянки, отдохни, ладно?

Она подняла мать на ноги. Таисия постепенно успокаивалась.

— Да, конечно. Я тебя буду ждать. Может, он хоть тебя послушает? — с надеждой посмотрела она на дочь.

В доме Самойловых царила совсем другая атмосфера. Борис, сидя на диване, листал старый фотоальбом. Он с улыбкой повернулся к вошедшей Полине.

— Поля, смотри, что я нашел!

— Наш старый альбом? А я думала, куда это он пропал? — с интересом откликнулась жена.

— Сто лет его не видел. Ты погляди только, какими молодыми мы с тобой были совсем недавно.

Полина села рядом с Борисом, и они вдвоем принялись листать альбом.

— Какое у меня все-таки смешное платье было на свадьбе! Из занавесок, боже мой… А мне тогда казалось — верх красоты, — умилялась Полина.

— Это и было верхом красоты. Ты в любом платье красавица! — уверенно отвечал муж.

— А это мы с Костиком. Когда ты нас из роддома забирал, помнишь? Такой у тебя тут вид растерянный! — смеялась она.

Самойлов смущенно почесал в затылке.

— Как не помнить! Вместо голубого одеяльца розовое принес: как-то не подумал, что розовое — для девочки. Но, к счастью, еще один папаша оказался с такой же проблемой, только у него, наоборот, было голубое… вот мы и махнулись.

Супруги рассмеялись.

— А вот Лешка. Смотри, как Костик его разглядывает. Серьезный такой… Понимает, что теперь он — старший брат… — задумчиво листала страницы Полина. — Ой, Борька, какой ты здесь молодой! Стройный, подтянутый. И волосы еще все на месте…

А выправка какая — орел! — гордо присоединился Борис. — Смотри, Поля, это ты стрижку себе сделала модную, три часа просидела в парикмахерской! Помнишь?

И он посмотрел на нее взглядом, полным нежности.

— Сколько же лет мы с тобой вместе, Поля?

— Давай не будем уточнять, а? Я, например, в душе все такая же, будто вчера себе свадебное платье из маминого тюля шила, — кокетливо отмахнулась она.

— Нет-нет, погоди, у меня есть подозрение… слушай, ведь в этом году будет ровно двадцать пять лет, как мы поженились! — радостно воскликнул Самойлов. Полина растерянно кивнула:

— И правда. А я и забыла.

— Оказывается, мы с тобой за всеми этими событиями, хлопотами и горестями забыли о собственной серебряной свадьбе! Я считаю, мы должны это отметить, — твердо заявил Борис.

— Мне кажется, сейчас не время… — засомневалась было Полина, но муж ее перебил:

— Почему? Лешка начинает поправляться, надо и о себе подумать.

Он обнял жену и крепко поцеловал.

В это время Маша подвезла к двери пустую инвалидную коляску, а Леша, совершенно счастливый, шел рядом сам.

— Алеша, ты не устал? — заботливо спросила Маша, видя, что каждый шаг дается ему с трудом.

— Ничего, все нормально. Вот уже и дом.

— Не стоило, наверное, тебе столько ходить пешком. Это может быть слишком утомительно для тебя…

— Наоборот! Я себя чувствую хорошо, как никогда. Маша хотела позвонить в дверь, но Алеша остановил ее.

— Зачем звонить, беспокоить? Я сам! — он достал ключ и открыл дверь. — Я ведь больше не инвалид! Прошу вас, милая Маша, будьте гостьей в моем скромном жилище. — Он театрально поклонился, делая приглашающий жест.

— Благодарю за приглашение, учтивый рыцарь, — присела Маша в реверансе.

Рассмеявшись, они вошли в дом. Первое, что они увидели, — целующихся Полину и Бориса.

— Пап, мам, привет. Мы не помешали? — окликнул их Леша.

Полина торопливо отстранилась от мужа.

— Ну что ты, сынок.

— А мы тут с матерью вспомнили кое-что интересное. У нас в этом году серебряная свадьба! — объявил Самойлов.

— Здорово. Вы меня тоже можете поздравить — я сегодня танцевал! — гордо сообщил Леша.

Полина подхватила:

— Как танцевал?! Что?

— Вальс, мама. В городском парке, под настоящий оркестр!

— И очень неплохо танцевал, — улыбнувшись, добавила Маша.

— Моя школа! — гордо кивнул Борис.

— Какое счастье! — на глазах Полины заблестели радостные слезы.

Алеша взял Машу за руку.

— Это все благодаря Маше. Если бы не она, я ни за что бы этого не смог сделать. Она такая… Я даже не могу вам сказать, какая она.

— Алеша, но ведь танцевал ты сам… — смутилась Маша.

— Не отнекивайся, Маша, — остановила ее Полина. — Мы все знаем, какова твоя заслуга в выздоровлении Алеши. И все тебе очень благодарны.

Самойлов радостно посмотрел на Машу и Алешу.

— А тебе не кажется, что они похожи на нас с тобой — тех, двадцать пять лет назад? Такие же молодые, чистые, красивые… — задумчиво сказал он жене.

— Кажется. Ну что вы стоите? Садитесь, сейчас будем чай пить! — захлопотала Полина.

Опечаленный Сан Саныч вернулся домой, где у плиты хлопотала Зинаида.

— Ну что, проводил? — обернулась она к нему.

— Проводил. Грустно как-то на свой корабль с берега-то глядеть…

— Ничего. Надо привыкать к сухопутной жизни, — наставительно сказала Зинаида.

— Я понимаю, но все равно как-то… А, ладно, — Сан Саныч ненадолго задумался, а затем осторожно начал: — Я, Зинаида, знаешь, о чем тебя спросить хотел? Вот если бы — чисто теоретически! — к тебе попали бы в руки ничьи ценности…

— Какие еще ценности? — удивленно взглянула на него Зинаида.

— Ну не знаю, деньги, к примеру. Или камни драгоценные. Что бы ты с ними сделала?

— Как это ничьи деньги? У денег всегда хозяин есть, — недоверчиво покачала головой Зинаида.

— Допустим, что нету его. Умер давно. Если, допустим, клад в земле лежит тыщу лет, какой у него хозяин?

— Государство. Чья земля — тот и хозяин, по закону. Сан Саныч даже крякнул.

— И ты считаешь, что это справедливо: отдать все государству, то есть никому? Вот ты, Зина, всю жизнь трудишься, а на приличный дом так и не заработала. А тут — такой случай! Не обидно, если не получила бы ничего?

— Я считаю, что совесть у человека дороже любых денег стоит. Я вот всегда оставалась перед людьми и законом честной, — гордо добавила Зинаида.

— Нет, ну серьезно, что бы ты купила, свались на тебя действительно большие деньги? — настаивал Сан Саныч.

— Ну, дом бы хороший купила… Машину…

— Машу бы отправили в институт… Высшее образование-то лучше, чем техникум. С ним легче в люди выбиться, — подхватил Сан Саныч.

— По миру бы поездили… — мечтательно протянула Зинаида и неожиданно осеклась. — Да ладно, хватит об этом думать. У нас таких денег все равно никогда не будет.

— Как знать, как знать… — загадочно пробормотал Сан Саныч.

Баба Зина сняла фартук.

— Идем, кладоискатель, нам в огороде надо много чего сделать. Только когда копать будешь, смотри повнимательней: вдруг и вправду кувшинчик какой найдешь? — и она рассмеялась.

Сан Саныч, вернувшись в реальность, погрустнел.

— Сейчас приду. Только поднимусь к себе, переоденусь, — и он направился на чердак. Поднявшись, он достал из кармана пиджака мешочек с бриллиантами и залюбовался ими. Камни таинственно мерцали. Из оцепенения его вывел голос Зинаиды:

— Ну что, скоро ты там?

— Иду! — Сан Саныч вздохнул, завязал мешочек и аккуратно спрятал его на то же место, где они лежали раньше. Снимая пиджак, Сан Саныч посмотрел в окно. И застыл: под домом стояла милицейская машина.

— Неужели за мной? — растерянно пробормотал он. Раздался звонок. Кое-как переведя дух, Сан Саныч в панике заметался по чердаку. Дрожащими руками он достал из тайника заветный мешочек, снова натянул пиджак и сунул камни в карман.

— А, двум смертям не бывать… — выдохнул он и спустился вниз.

В кухне сидела бледная баба Зина, рядом с ней стояли следователь, милиционер и Костя, который прятался за их спинами.

— Здесь проживает гражданка Никитенко Мария Николаевна? — спросил следователь.

— Да, это — моя внучка. Только ее сейчас дома нет. А что случилось?

Спустившийся с чердака Сан Саныч, не разобравшись в ситуации, сразу спросил:

— Вы за мной?

Следователь удивленно повернулся к нему.

— Саныч, они пришли к Маше, — растерянно произнесла Зина.

— К Маше?! Не понял, а при чем тут она? Следователь достал из папки бумагу и протянул Зине.

— Вот ордер на обыск.

— О господи. Какой еще обыск? Это — ошибка, вы что-то перепутали… — схватилась за сердце Зинаида.

— Боюсь, что нет. А где сейчас Мария Николаевна? — уточнил следователь.

— У Самойловых. У него вот дома… Она там работает, — кивнула Зинаида на Костю.

— Тогда, пожалуйста, позвоните ей, пусть она срочно придет домой, — следователь придвинул ей телефон. Растерянно оглянувшись, Зинаида начала набирать номер.

Маша пришла очень быстро. Она вбежала на кухню и кинулась к заплаканной бабушке.

— Бабушка, что случилось? Тебе плохо?

— Вот… — показала Зинаида на следователя. Тот подошел к Маше.

— Никитенко Мария Николаевна?

— Да… — удивленно ответила она.

— Старший следователь Буряк, — следователь показал ей свои документы. — Вы подозреваетесь в причастности к уголовному преступлению, и я имею полномочия провести у вас обыск.

— К какому еще преступлению? — еле выговорила шокированная Маша.

— Я все время им повторяю: это ошибка, вас кто-то обманывает! Моя Маша — хорошая девочка, ни с чем таким она связана быть просто не может. Саныч, скажи им! — причитала Зинаида.

— Да, конечно… Ну какая она преступница?! — подтвердил Сан Саныч.

— Вот для того, чтобы это выяснить, мы здесь и находимся. Мария Николаевна, у вас есть своя комната? — повернулся к Маше следователь.

— Да, вот она… — указала Маша на дверь.

— Отлично, с нее и начнем. Константин, ты будешь понятым.

— Хорошо… — кивнул тот.

— Так, нужен второй, — следователь повернулся к Сан Санычу. — Вы — родственник Марии Николаевны?

— Да! Вернее, в общем, нет… Пока — нет, — поправился Сан Саныч.

— Вот и хорошо. Будете вторым понятым. Следователь дал указания милиционеру:

— Объясните гражданину права и обязанности понятого. Пройдемте в комнату!

В Машиной комнате начали обыск. Буряк открыл один из ящиков стола.

— Может, вы хоть скажете, что ищете? — не выдержал Сан Саныч.

— Узнаете обо всем в нужное время, — не оборачиваясь, бросил следователь. Он перешел к другому ящику и почти сразу наткнулся на коробку с ампулами.

— А вот это, кажется, и есть то, что я искал. Понятые, подойдите поближе и смотрите внимательно. Заносите в протокол! — кивнул он следователю. — В верхнем ящике стола обнаружена продолговатая картонная коробка с надписью «ФТОРАН. Медицинский препарат». Коробка вскрыта. В коробке находится девять прозрачных ампул. То есть одной не хватает. Константин, это и есть то самое лекарство, которое пропало в вашей аптеке? — обратился он к Косте.

— Да, это оно. Нужно, конечно, сверить номер на упаковке и в журнале. Но я уверен, что это — именно те самые ампулы, — кивнул Костя.

Зина растерянно посмотрела на Машу.

— О боже, Машенька…

Маша еле стояла на ногах.

— Вам известно, что это такое? — спросил ее следователь.

— Да. Это очень сильнодействующее снотворное, — чуть слышно ответила она.

— Мария Николаевна, вы можете объяснить следствию, как этот препарат оказался у вас? — жестко продолжал следователь.

— Не могу… — только и сказала Маша. Костя с притворным негодованием спросил:

— Маша, как ты могла? Неужели я в тебе так ошибался?

— Я не брала эти ампулы. Я их впервые вижу, — недоумевая, защищалась Маша.

— То есть вы отрицаете, что такое лекарство было у вас в аптеке, на прежнем месте работы? — уточнил следователь.

— Нет, у нас там был такой препарат.

— А говорите, что видите его впервые. Как вас понимать? — наседал следователь.

— То есть я его, конечно, видела в аптеке. Но я его не брала! Честное слово! — воскликнула Маша.

— Я хотел бы вам верить, но, увы, факты пока что против вас.

— Подождите, почему вы ей не верите? Она же говорит, что не брала! — возмутился Сан Саныч.

— Спокойно, держите себя в руках. Мы во всем разберемся, — заявил следователь.

— Бабушка… это не я… — растерянно прижимая руки к груди, пролепетала Маша.

Следователь четко заявил:

— Гражданка Никитенко. Я вынужден попросить вас проехать сейчас с нами для выяснения всех обстоятельств.

Маша в ужасе смотрела на окружающих, понимая, что впереди ее ждут новые испытания.