— Интересуется судьбой учителя. Переживает, — пояснил следователь.

Марукин покачал головой:

— Странно. Столько лет интереса не проявлял, и вдруг — на тебе, нарисовался.

— Не нарисовался, а откликнулся на мой запрос. Приехал помочь в расследовании, — возразил следователь.

— Кстати, о расследовании. Я сегодня собираюсь проводить повторный допрос Родя. Какие будут пожелания? — переменил тему Марукин.

— Никаких. Потому что сегодня Родя буду допрашивать я, — отрезал следователь.

На допросе следователь не тянул резину:

— Ну так что, гражданин Родь? Идем на чистосердечное признание или уходим в глухой отказ? — сразу спросил он.

Смотритель хитро сощурился:

— Да я не против чистосердечного. Если, конечно, вы меня убедите, что это необходимо.

— Значит, так. Против тебя — факты. Во-первых: в 1999 году в районе твоего маяка без вести пропал известный ученый Игорь Сомов, — начал следователь.

Смотритель хмыкнул:

— Да? Прямо у маяка? Ну надо же! Ну, это ж разве факт? Это так — фактик. Для чистосердечной исповеди нужны основания посерьезней.

— Знаешь что? Когда у меня на руках будут такие «фактики», никакое чистосердечное тебе уже не поможет, — отрезал следователь.

Смотритель махнул рукой:

— Ну ладно, уболтал. Давай бумагу, напишу.

Следователь недоверчиво взглянул на смотрителя, но бумагу дал. Смотритель начал писать, следователь за ним наблюдал:

— Ты пиши, пиши. Чем больше подробностей, тем лучше. Чистосердечное признание смягчает вину… Хотя… совокупной вины на тебе столько, что… Ладно, пиши.

Смотритель огрызнулся:

— А я и пишу. И ведь действительно: чем больше пишу, тем легче на душе становится!

Смотритель продолжал увлеченно что-то писать. Следователь постепенно закипал:

— Что ты там пишешь так долго?

— Так ты ж сказал, чем больше подробностей — тем лучше. Вот я и описываю все в деталях.

Следователь потянулся к бумаге:

— Дай-ка я посмотрю, что ты написал.

— Э, нет. Сначала ты меня уговаривал, а я не хотел. А раз уговорил, так теперь и не останавливай. Не наступай на горло моей песне.

Следователь едва сдержался:

— Вот уж не знал, что тебя охватит такое вдохновение!

— Э, да ты еще не знаешь всех моих творческих способностей! — ехидно сказал смотритель.

Терпение следователя иссякло:

— Ну, все, давай сюда свою писанину! Смотритель отдал следователю свой листок. Тот начал читать:

— «На первое дело я пошел в малолетстве — 5 лет мне было. Обнес яблоню в соседском саду. Поступок мой раскрылся, и отец меня выпорол. Но уже через неделю я пошел на второе дело». Что это? Что за бред? Смотритель молчал и загадочно улыбался. Следователь нервно читал дальше:

— «Теперь мы обносили не яблоню, а сливу. И был я уже не один, а с подельником — Сашкой Невеличко. Этот наш поступок так и остался тайным. И с тех пор мне все стало сходить с рук». — Ты что, издеваешься надо мной? Дальше — то же самое?

Следователь перевернул листок, бегло читая его с другой стороны. В ярости разорвал его на мелкие клочки. У смотрителя глаза сияли от восторга:

— Начальник, ты же хотел как можно больше подробностей! Что тебе не нравится?

Следователь в ярости бросил разорванный на мелкие кусочки листок с признанием смотрителя в угол камеры:

— Ну все, Родь. Игры закончились. Даю тебе слово чести: ты ответишь за все свои поступки! Я тебя посажу — всерьез и надолго.

— Только ты сначала доказательства собери, а уж потом грозись! Я тебе не лох, чтобы на такую туфту попадаться, — зло бросил смотритель.

Следователь покинул камеру. В дверях он обернулся и грозно повторил:

— Повторяю: всерьез и надолго.

Маша и Алеша шли, взявшись за руки, по вечернему парку.

— Маш, смотри, почки набухли… — Леша с радостью разглядывал ветки деревьев.

— Скоро совсем тепло будет, — вторила ему Маша.

— А помнишь, как мы с тобой танцевали в этом парке? — посмотрел на нее Леша.

Маша кивнула:

— Конечно, помню. Ты тогда только первые шаги после болезни делал. Я понимала, какая это для тебя боль.

Неожиданно Леша предложил:

— Так давай снова потанцуем! Сейчас это у нас получится гораздо лучше.

— Что ты, мы же опоздаем в ресторан. Да и без музыки не получится, — засомневалась Маша, но в этот момент откуда-то раздались звуки вальса.

— А вот и музыка. Похоже, нас услышали там, — Леша показал глазами на небо. — Теперь мы просто обязаны потанцевать.

— Хорошо. Будем считать, что это репетиция нашего свадебного танца.

Маша сняла с себя пиджак, и влюбленные закружились в вальсе.

— Тебе не больно? — заботливо спросила Маша. Леша помотал головой:

— Ничуточки. Благодаря тебе я совершенно забыл и о боли, и о своей болезни. Хотел даже инвалидное кресло выбросить.

— И что?

— Костя не дал. Смешной такой, говорит: может, кому-нибудь еще пригодится, — пожал плечами Леша.

Маша сразу посерьезнела:

— Знаешь, такую вещь нельзя держать в доме. Иначе она на самом деле может кому-то пригодиться. Но нам лучше, чтобы не пригождалась. Правда?

— Убедила. Зайду на днях к отцу и сам выброшу это дурацкое кресло. Пойдем, а то ты уже замерзла — нос красный! — улыбнулся Леша.

— На свой посмотри! — отпарировала Маша.

Закончился танец, и молодым людям зааплодировали несколько человек, случайных прохожих. Одна из хлопающих — женщина в возрасте — подошла к ним.

— Ребята, вы меня, наверное, не помните. А я вас из тысячи узнаю, — обратилась она к Маше и Леше. — Я" видела вас в этом парке пару месяцев назад — вы тогда тоже танцевали. Как сейчас помню — мысленно пожелала вам обоим счастья, а молодому человеку — выздоровления.

— Спасибо, — прочувствованно сказал Леша.

— Это вам спасибо. Вы в тот день меня просто спасли, — возразила прохожая.

Маша не поняла:

— В каком смысле?

— Понимаете, у меня тогда была черная полоса в жизни. Муж ушел к другой, с работы грозились уволить, сын совсем от рук отбился. Я думала: зачем живу? Ведь не нужна никому… — Женщина тяжело вздохнула. Маша и Алеша внимательно ее слушали. — А вас увидела и поняла: пока человек жив, он должен надеяться и радоваться тому, что есть, каждому прожитому дню. Я тогда домой из парка пришла и полдня плакала.

У женщины по лицу бежали слезы, но она их не замечала:

— И слезами я как будто очистилась. Поняла, что ни на кого зла не держу. Ни на начальника, ни на сына-оболтуса, ни на мужа, который меня бросил. Спасибо им за то хорошее, что все-таки было.

Маша сама прослезилась. Леша тоже был под впечатлением.

— Какая интересная история!

— Я еще не все вам рассказала. Тогда я и про вас тоже думала. Такие вы были красивые, влюбленные, счастливые, что в душу мне запали. Только по молодости своей вы еще не понимаете, что счастье свое нужно беречь куда крепче здоровья. Оно ведь такое хрупкое, уязвимое.

Алеша обнял Машу:

— Не переживайте за нас. Все наши трудности — позади.

Женщина покачала головой:

— К сожалению, счастье одних может вызвать зависть других. Не позволяйте завистникам разрушить ваши отношения.

Женщина перекрестила Алешу и Машу и ушла. Влюбленные пораженно смотрели ей вслед.

— Кто это? — спросила Маша завороженно.

— Добрая фея, наверное, — улыбнулся Леша.

Костя сидел в кресле и читал книгу. В комнату вошла Таисия и изумленно спросила:

— Костя? Ты что здесь делаешь один? Вы поссорились с Катей?

— Да нет, у нас все хорошо. Она к вечеринке готовится, марафет наводит. Попросила меня подождать ее здесь, — объяснил он.

— А что за вечеринка? — спросила Таисия. Костя хитро прищурился:

— Очень необычная. Кодовое название — «помолвка на четверых». Мы соберемся вместе с Машей и Алешей.

— Да, припоминаю, я слышала от Кати о чем-то подобном. И кто инициатор этой бредовой затеи? — язвительно поинтересовалась Таисия.

Костя с вызовом взглянул на нее:

— Мы с Катей.

Катя красовалась перед зеркалом, разглядывая себя в ярком наряде — коротком черном платье и красных сапогах. В дверь постучали, и Таисия спросила:

— Катя, можно? Хочу на тебя посмотреть.

— Заходи, — разрешила Катя, и Таисия вошла. При взгляде на Катин наряд ее глаза округлились:

— Ой! Какой ужас… Катя, ты что так вырядилась? Это же вульгарно!

— А я и не собираюсь это носить. Я придумала, куда можно пристроить это недоразумение, — довольная своей выдумкой, ответила дочь.

— Да? Хочешь сделать презент местной жрице любви? — предположила мать, но Катя усмехнулась:

— Нет. Маше Никитенко.

— Ничего не понимаю. Зачем дарить Маше сапоги, тем более снимая с себя? — удивилась Таисия.

— Ну, я же подарила ей Алешу — тепленького, еще меня не забывшего. Она взяла и даже не поморщилась. Так что сапоги — это в самый раз! — зло прошипела Катя.

Через полчаса Катя и Костя шли по улице, Катя сменила обувь на элегантные полусапожки, в руках она несла пакет с обувной коробкой.

— Давай пакет понесу, — предложил Костя, но Катя отказалась:

— Не нужно, он не тяжелый. Там только сапоги.

— Какие еще сапоги? — не понял он.

— Это подарок для Маши. Неудобно с пустыми руками, — пояснила Катя.

Костя изумленно воззрился на нее:

— С ума сойти! Уж чего-чего, а этого я от тебя не ожидал. И в голову не могло прийти, что ты захочешь что-то подарить Маше.

— Это не «что-то», а настоящая Италия. Мы эти сапоги покупали с мамой год назад в Венеции, когда на гондолах катались, — заносчиво сказала Катя.

Костя мечтательно протянул:

— На гондолах! Как романтично…

— Да, незабываемые впечатления. Кстати, Костенька, а куда мы поедем в наше свадебное путешествие? — сменила тему Катя.

— Ну, не знаю. Надо подумать…

Катя ехидно посмотрела на Костю. Потом перевела взгляд вдаль и воскликнула:

— Ой, смотри, Алеша с Машкой идут.

— Где? О, точно. Давай догоним? — предложил Костя, но Катя дернула плечами:

— Ну, нет. Пусть они придут в ресторан первые. А мы опоздаем. Минут на пять.

Алеша и Маша сидели за столом и ждали Катю и Костю. Маша заметно нервничала.

— Добрый вечер, — церемонно поздоровалась Катя, когда они с Костей наконец вошли в ресторан.

— Вечер добрый, — так же вежливо ответила Маша. Алеша и Костя обнялись. Новоприбывшая пара присела, и повисла неловкая пауза.

— Ну что, какова программа на вечер? Предлагаю начать с аперитива и презентов, — начала Катя.

Маша переспросила:

— С чего?

Катя смерила ее уничижительным взглядом и повторила:

— С выпивки и подарков.

И она поставила на стол коробку с сапогами. Маша удивленно взглянула на коробку. К столику подошел Лева:

— Хозяин ресторана приветствует дорогих гостей. Для вас — обслуживание по высшему разряду, лучшие официанты и повара.

— Как мило! А какое фирменное блюдо посоветуешь попробовать? — стала кокетничать Катя.

— Сегодня особенно хороша лазанья, — порекомендовал Лева и нагнулся к Косте, шепча ему на ухо:

— Костя, будет перерыв между сменой блюд, подойди ко мне. Парой слов перекинемся.

— Да-да, конечно. Я и сам хотел, — тихо кивнул Костя.

Маша растерянно сказала:

— А я не знаю, что такое лазанья и аперитив… Маша опустила голову, а Катя пренебрежительно фыркнула.

— Ну что, попробуем хваленую лазанью? — спросил Леша, глядя в меню.

— Ну… давай ее, — протянула Маша.

— А может, пасту какую-нибудь закажем? С соусом болоньез, например. Должно быть вкусно, — предложил Костя.

Маша кивнула:

— Можно и пасту. Ее на хлеб мажут? Катя прыснула:

— Ой, не могу! На хлеб мажут! Пастой называют настоящие итальянские макароны!

Маша покраснела, а Костя шепотом осадил Катю:

— Катя, перестань.

— Извините, вырвалось. Маша, как-нибудь я займусь твоим образованием — в гастрономическом смысле. Нет-нет, не благодари. Мы же теперь почти родственницы… — ехидно сказала Катя.

Настроение у Мапш совсем испортилось, она тревожно смотрела в меню. Леша попытался перевести разговор в другое русло.

— Кать, а что за коробку ты принесла? — он кивнул на коробку с сапогами.

— А это подарок твоей невесте. В знак нашего с ней примирения, — сказала Катя.

Маша удивленно взглянула на коробку. В этот момент Костя заметил знаки, которые подавал ему с другого конца зала Лева, и встал:

— Дамы, вы не обидитесь, если я оставлю вас на несколько минут?

— Иди, конечно, — разрешила Катя и повернулась к Маше, протягивая коробку. — Это тебе. Парадоксально, но этот презент — из Италии…

Маша открыла коробку и увидела в ней красные сапоги…

Лицо ее окаменело.

Лева и Костя сидели за столиком в дальнем конце ресторана.

— Ну, что скажешь? Ты в деле? — спросил Лева. Костя кивнул:

— Да. Я вынужден согласиться.

— Вынужден? Даже так? Позволь полюбопытствовать: что заставило тебя принять мое предложение? Или кто? — заглянул ему в лицо Лева.

— Любовь, конечно же. Что же еще… Лева кивнул:

— Хорошо. Перейдем к делу. Прежде всего ты должен достать этот препарат.

Лева достал листок бумаги, на котором было написано название лекарства, и протянул его Косте. Костя тихо сказал:

— Так это же… наркотическая группа… это статья…

— Да, Костик, здесь все серьезно. И риск, и деньги, и все остальное, — веско сказал Лева.

— Но где я достану этот препарат? Он же отпускается только по рецепту врача! — растерянно развел руками Костя.

— Дружище, ну придумай что-нибудь. Ты же фармацевт, бывший владелец аптеки… Кстати! А в свою аптеку ты этот препарат завозил? — спросил Лева.

— Вроде бы да, — припомнил Костя.

— Тогда задача упрощается! Я даю тебе ключи от твоей бывшей собственности, ты идешь туда и спокойно берешь препарат! А уж смотрителю я его сам передам.

Костя решил разобраться:

— А зачем он вообще Родю? Лева пресек его любопытство:

— А вот это, Костенька, не твоя забота. Тебя должно беспокоить другое. Первое — лекарство. Второе — транспорт. А я ему новые документы сварганю. Чтобы на свободу он вышел не только с чистой душой, но и с чистым паспортом.

Костя не унимался:

— У меня остался последний вопрос. Ты уточнил сумму вознаграждения? Ее хватит на пышную свадьбу и на свадебное путешествие?

Лева молча взял из рук Кости листок и написал на нем сумму:

— На, смотри. По-твоему, этого не достаточно? Костя изучил листок:

— Сумма достаточно привлекательная…

— Не то слово! Смотри, какие кругленькие нули. Загляденье, да и только! И на свадебку хватит, и на путешествие. Кстати, а что у вас сегодня за праздник? Так странно видеть вас вчетвером… — спросил Лева.

Костя пояснил:

— Это праздник всепрощения и примирения. Мы с Лешкой помирились и решили помирить наших невест… Только у меня на душе все равно паршиво. Чувствую себя виноватым перед Лехой. Кате признался, что пошел на преступление против брата, а ему — не могу…

— А Кате-то зачем сказал? — не понял Лева. Костя вздохнул:

— Хочу начать жизнь с чистого листа. Лева щелкнул языком:

— Чистый лист — это, может быть, и неплохо. А вот покаялся Катерине ты зря. Она у тебя девушка непредсказуемая. Никогда не знаешь точно, чего от нее ждать. Даже сейчас. Смотри.

Костя испуганно обернулся в сторону столика, за которым сидели Катя, Леша и Маша. Маша с ужасом смотрела на красные сапоги в коробке, которую держала в руках.

— Что… что это? — прошептала она. Леша удивился:

— Обычные сапоги. Маш, ты чего? Катя поджала губы:

— Тебе не нравятся? Жаль. А я так хотела угодить. Красный цвет тебе очень пойдет. Примерь!

Маша уронила коробку с сапогами на стол, полетели вилки, приборы, бокал с красным вином упал на пол и разбился вдребезги.

Леша подхватился:

— Что случилось? Машенька, что с тобой?

— Мне что-то нехорошо… Душно здесь, я выйду на улицу, — Маша встала из-за стола и нетвердо пошла к двери.

Алеша порывался выйти с ней, но Катя его опередила:

— Леш, ты сиди, я Маше помогу. Женщины лучше знают, что нужно делать в таких случаях.

Алеша с потерянным видом остался за столом, Катя вышла вслед за Машей.

В прихожей Самойлова надрывался звонок.

— Да иду, иду же! Кто там? — раздраженно спешил к двери Борис. Он посмотрел в дверной глазок, но никого не увидел, а звонок по-прежнему продолжал звенеть. Борис опасливо открыл дверь. В прихожую вошла Таисия, закутанная до неузнаваемости в какой-то балахон.

— Таисия, ты? Вот это да! На улице встретил бы — не узнал… — изумился Борис.

Таисия оглядела его с ног до головы:

— А я думала, ты мне так и не откроешь. Звоню, звоню — и все без толку. Боишься кого-то?

— Нет. Просто никого не ждал. А тебя так вообще не ожидал увидеть, — все еще не мог прийти в себя Борис.

Таисия невесело усмехнулась:

— Напрасно. У нас ведь теперь много общего.

— Ты имеешь в виду, что наши дети скоро поженятся? — не сразу сообразил он.

— И это тоже. А еще мы теперь оба — брошенные супруги. И нам нужно защищать свои права и думать о своем будущем. Предлагаю объединиться и подумать над этим сообща.

Самойлов озадаченно смотрел на Таисию, а она заявила:

— А для начала — пригласи-ка меня к своему холостяцкому столу!

Вскоре Таисия и Самойлов сидели за столом и ели пельмени.

— Вкусные пельмешки. Хорошо бы их под водочку, — предложила Таисия неожиданно.

Самойлов удивленно посмотрел на нее:

— Не знал, что ты любишь крепкие напитки. Таисия загадочно улыбнулась:

— Ты обо мне еще многого не знаешь. Ну так что, выпьем?

— Нет. Лешке обещал не пить, — с сожалением отказался Борис.

Таисия кивнула:

— Ну, тогда давай к делу. Насколько я знаю, вы с Буравиным официально бизнес еще не разделили?

— Остались только формальности. Завтра мы их разрешим. А что такое?

Таисия пояснила:

— Видишь, ли, я ведь в этом деле тоже заинтересована. Причем с обеих сторон. Понимаешь, если для Буравина этот раздел будет невыгодным, он урежет мои алименты. Если ты с сыновьями окажешься в пролете — Костя не будет обеспеченным зятем.

— А я вообще не уверен, что Костя будет работать со мной, — заметил Самойлов.

Таисия удивленно воззрилась на него:

— А почему ты не хочешь Костю ввести в семейный бизнес?

— Я-то хочу, но он считает, что деньги можно заработать легко и быстро. А в таком деле, как наше, капиталы создаются годами, — веско сказал Борис.

Таисия отмахнулась:

— Да это в нем детство еще играет. Ничего, со временем поймет.

— Не знаю. Он же видел, как долго мы строили нашу компанию. И только недавно почувствовали, что по-настоящему твердо стоим на ногах. Эх, честно говоря, жалко, что все так сейчас происходит, — загрустил Самойлов.

Таисия вопросительно взглянула на него:

— Так, может быть, раздел все-таки не нужен? Самойлов протянул:

— Э, нет. Для меня раздел компании — дело принципа. Я не собираюсь делить ни свою фирму, ни свою женщину с нечестным человеком!

— Принципы — это, конечно, хорошо. Но ведь важно еще не остаться в накладе. Не проиграть, — предупредила Таисия.

Самойлов хмыкнул:

— Таисия, вот ты вечно так. Пытаешься балансировать, стараешься и вашим и нашим угодить.

Таисия кивнула:

— Конечно. Я же женщина. И в отличие от мужчин думаю двумя полушариями, а не одним.

— Ну, это как посмотреть. — Самойлову не понравилась ее фраза.

— Да хоть как смотри — это научно доказанный факт. И вообще, хватит занудствовать. Давай лучше выпьем, — еще раз предложила Таисия.

Не прошло и часа, как Самойлов и Таисия уже сидели за скромно накрытым столом, на. столе были бутылка водки, рюмки и соленые огурчики-помидорчики.

— Ну что, еще по одной? — заплетающимся языком пробормотал Борис и потянулся к бутылке, чтобы разлить водку по рюмкам.

— Боря, тебе уже хватит, — Таисия пытались остановить Самойлова, но тот отбросил ее руку и разлил-таки водку.

— Ты меня не учи! Я свою норму знаю.

„ Самойлов выпил свою рюмку и недовольно глянул на Таисию:

— А ты чего? Пей.

— Нет, спасибо. Я пойду, — отказалась она, и Самойлов завелся:

— Брезгуешь?

— Боря, с тобой уже невозможно разговаривать, у тебя язык заплетается. Ты мне нужен не как собутыльник, а как единомышленник! — воскликнула Таисия, но Борис не видел в этом проблемы.

— Одно другому не мешает! — еле выговорил он. Таисия сокрушенно вздохнула:

— Еще как мешает! Тем более что пить ты не умеешь.

Таисия встала из-за стола и вышла из комнаты. Самойлов махнул рукой, словно отмахнулся от назойливой мухи, и снова наполнил свою рюмку.

Буравин привез Андрея на маяк. Оказалось, что дверь маяка была опечатана. Пока Буравин открывал дверь, Андрей потирал руки, пытаясь согреться.

Наконец они вошли в каморку смотрителя. Включив свет, огляделись, и Буравин заметил:

— Как-то здесь не очень уютно… И даже жутковато. Может, сегодня все-таки у нас переночуете, а завтра с утра заселитесь?

— Нет-нет, меня все устраивает. Это именно то, что я хотел. Только прохладно немного. Здесь есть печь или камин? — спросил Андрей, но Буравин был не в курсе.

— Не знаю. Я здесь тысячу лет не был. Но если будете мерзнуть, дайте знать — я вам обогреватель привезу. Может, вам помочь здесь устроиться?

— Спасибо, — ответил Андрей, — я думаю, сам справлюсь.

— Ну что ж, до встречи, — попрощался Буравин.

А в ресторане продолжали происходить неприятные события.

Алеша торопливо приводил в порядок стол, на который Маша уронила коробку с сапогами. Он поднял вилки и ножи и расставил по местам бокалы. Костя, почуявший неладное, оставил Леву, подбежал к столику и спросил:

— Что тут у вас произошло? Леша расстроенно отмахнулся:

— Да Катя наговорила какой-то ерунды…

— Катя? Что она сказала? — забеспокоился Костя.

— Да вроде бы ничего особенного. Я так толком и не понял, что случилось. — Алеша порывался уйти, но Костя схватил его за руку:

— Что сказала Катя? Ответь мне! Я требую!

— Пусти, мне нужно к Маше. Она расстроена, и я хочу понять, из-за чего, — попросил брат.

Но Костя не унимался:

— С ней Катя, она ее успокоит. У них там женский разговор, ты только помешаешь. Скажи честно, о чем вы разговаривали с Катей после ухода Маши? Костя нервно сглотнул. — Обо мне?

— Да ты-то здесь при чем? Мы о Мате говорили. Катя подарила ей подарок, речь произнесла, а Маша отреагировала как-то странно, — пояснил Леша.

— И это все? — облегченно вздохнул Костя. — Ничего не понимаю…

Маша с Катей стояли возле ресторана и вели неприятную для Маши беседу.

— Маша, тебе так сильно не понравились сапожки? Как раз для такой погоды… — притворно вежливо" говорила Катя.

Маше было холодно, она вся дрожала:

— Да. Мне кажется, этот подарок не от души. Эти сапоги подходят тебе, но не мне.

— А мне кажется, что ты вполне спокойно можешь донашивать то, что принадлежало И мужчину, и сапоги! — прорвало Катю. Тут Маша поняла:

— Так вот что это значит! Вот как ты хотела помириться? Мы уходим.

Маша хотела вернуться в ресторан, чтобы позвать Алешу, но Катя ей не дала:

— Подожди, ты меня не так поняла. Я просто хотела дать тебе совет. Я ведь более опытна в амурных делах, чем ты. Могу стать твоей старшей подругой, советчицей. Я понимаю, тебе будет сложно, но…

Маша вырвалась:

— Нет! Мне не надо ни твоей дружбы, ни твоих сапог! Ничего твоего мне не нужно!

— Ничего моего тебе не надо? А как же мой бывший жених — Леша? Он тебе тоже не нужен?

Маша молчала, и Катя зло усмехнулась:

— Так я и думала. Но ты запомни: что бы у вас с ним ни было, я все равно была первой и ею останусь — навсегда! А ты — всего лишь вторая!

Маша вскинулась:

— Зачем ты мне это говоришь?

— А почему нет? Это общеизвестный факт. И не надо воспринимать это в штыки — с этим нужно просто смириться, — заявила Катя.

Маша смотрела ей в глаза:

— Катя, я прекрасно помню о вашем романе. Зачем ты снова мне напоминаешь?

Катя ехидно спросила:

— А как ты хотела? Когда берешь чужое, нужно понимать, что за этим могут последовать кое-какие неприятности.

— Леша — не вещь, чтобы его можно было «взять» и «увести». У человека не может быть ни ярлычка, ни штрих-кода, — возмутилась Маша.

Катя прошипела:

— Какая ты умная! А знаешь, почему он не выбежал следом за тобой? Потому что я отдала команду «сидеть». Вот он и сидит!

Машу пробила нервная дрожь:

— Пусти меня!

Катя елейным голосом пропела:

— Машенька, не надо все принимать так близко к сердцу. Ну повздорили, ну наговорили лишнего. Но мы же все равно подруги?

Маша рванулась к двери:

— Пусти! Я возьму сумочку, позову Лешу, и мы пойдем.

Катя кивнула:

— Да, не забудь взять Лешеньку. А то он ведет себя как сумочка — стоит, пока его не подберут и не понесут. А сам к тебе не выходит!

Маша опрометью забежала в ресторан, схватила сумочку и снова бросилась на улицу. Алеша побежал следом за ней, в руках у него была коробка с подаренными Катей сапогами.

— Маша, постой. Подожди меня! — позвал он. Костя наблюдал за происходящим с недоумением.

Катя стояла в дверях ресторана и с вызовом смотрела на Костю. Когда Алеша пробегал мимо нее, она поймала его за руку, притянула к себе и что-то прошептала ему на ухо. При этом со значением оглянулась на Костю. Костя побледнел, а Леша потерянно посмотрел на Катю, потом отстранился и выбежал из ресторана. У Кати на губах играла удовлетворенная улыбка. Костя со страхом смотрел на нее. Он боялся, что она сказала что-то важное о нем.

Катя подошла к столику, села на свое прежнее место и невозмутимо принялась тянуть сок через трубочку.

Костя неуверенно спросил:

— А куда убежали Алеша и Маша?

— Не знаю, — беспечно ответила Катя.

— Ничего не понимаю! Вечер только начался… Мы же планировали отметить наши помолвки, — расстроился Костя.

Катя мило улыбнулась:

— Похоже, им не понравились блюда, которые мы заказали.

— И все? — уточнил Костя растерянно.

— Ну, не знаю. Возможно, Маша не оценила мой подарок. Но это же не повод портить нашу с тобой вечеринку. — Катя кокетливо подмигнула Косте. — А не заказать ли нам шампанского?

Костя посмотрел на Катю испуганно:

— А может, они ушли потому, что ты сказала и Маше, и Леше что-то не то?

Катя презрительно смотрела на него:

— Когда?

— Только что. В дверях ресторана, — решительно сказал Костя.

Катя поджала губы:

— Да ничего особенного я ему не говорила. Попросила нести мой подарок поаккуратнее. А то он схватил коробку с дорогущими сапогами так, что у меня сердце оборвалось!

— Катя, я тебе не верю. Скажи честно: ты… рассказала ему про меня? — прерывающимся голосом произнес Костя.

— С чего ты взял?

Костя во все глаза смотрел на нее:

— Но я же видел, как он на тебя посмотрел! Ты сказала ему, что я был виновником его аварии?

— Ну, допустим. И что?

Костя пораженно посмотрел на Катю. Наконец он выдохнул убитым голосом:

— Катя, как ты могла? Я ведь тебе доверился…

— Конечно, ты же хотел переложить на меня часть своей вины! — уверенно сказала она.

— Нет! Я рассказал тебе свою страшную тайну, потому что хотел расстаться со своим темным прошлым! Я хотел сказать тебе, что ни за что больше не пойду на преступление. Ведь из-за любви к тебе я чуть брата родного не погубил! А ты…

Катя не собиралась терпеть подобные обвинения:

— А что я? Можно подумать, я заставляла тебя каяться! Я ничего у тебя не выпытывала, ты сам мне все открыл.

— Да уж, сделал глупость… — с ужасом отшатнулся Костя.

— А теперь, извини, я могу поделиться этой информацией с Лешей, а могу и смолчать, — намекнула Катя.

Костя посмотрел на нее с надеждой.

— Так ты рассказала ему или нет?

— Нет. В этот раз — нет, — величественно ответила она.

Костя облегченно вздохнул:

— Умоляю тебя, не говори ему ничего! Я сам во всем признаюсь… когда придет время. Это, в конце концов, наши с Лешкой дела, и тебе не стоит вмешиваться.

Катя возмутилась:

— Да с чего ты взял, что я вмешиваюсь в ваши дела? У меня что, не может быть своих дел с Лешей?

Костя покачал головой:

— Нет. Потому что ты моя невеста. Не забывай об этом!

— Костенька, я все помню. Но как бизнесмен ты должен понимать, что чувства не должны мешать делам, — объяснила Катя.

Костя удивленно взглянул на нее:

— И что же у вас с ним за дела?

— Очень интересно, да? Хорошо, я тебе расскажу. Но не сегодня, а когда придет время. Завтра, например. А сейчас давай лучше выпьем шампанского, — снова предложила Катя.

Костя задумчиво смотрел на Катю. Ему немного полегчало, но он все-таки не до конца верил ей:

— Но если ты не рассказала Леше про мои преступления, что могло так расстроить ребят? Неужели вправду твой подарок так подействовал? Честно говоря, я тоже не считаю его удачным.

Катя легкомысленно пожала плечами:

— А я считаю по-другому. Раз, два, три… Катя дурашливо загибала пальцы на руке. Костя занервничал:

— Катя, ты издеваешься надо мной? Катя невинно хлопала глазками:

— Нет. Я просто шучу. Не знала, что у вас, Самойловых, проблемы с чувством юмора. Как жалко, что не все люди понимают шутки.

Катя пила шампанское, принесенное официантом, Костя с видом побитой собачки сидел напротив. Перед ним стоял нетронутый бокал шампанского.

Катя хитро смотрела на Костю: