Исцеление любовью (№5) - Большие перемены

В это время отвалился большой кусок стены, и вслед за ним в каморку выпал человеческий скелет. Все замерли. Такого никто не ожидал.

Следователь подошел к скелету и наклонился над ним.

— Судя по форме и размеру костей, это останки мужчины. Невысокого роста и крепкого телосложения, — сказал он.

— И долго он здесь пролежал? А, товарищ следователь? — спросил милиционер, вытирая пыль с лица.

— А вот об этом нам расскажет судмедэксперт. Хотя сдается мне, что этот скелет находится здесь в аккурат с 1999 года.

Во время этого разговора смотритель при помощи скрепки незаметно расстегнул наручник на своей руке. Затем он резко и бесшумно обхватил охранника за шею — так, что тот и пикнуть не успел, — и стал осторожно отступать к двери, прикрываясь охранником как щитом.

— А как вы это определили? — продолжал начатый разговор милиционер, не подозревая, что творится у него за спиной.

— На глазок, лейтенант, на глазок… — сказал следователь, разглядывая скелет и тоже не замечая, что происходит. — Хотелось бы знать поточнее, но раз гражданин Родь отказался помогать следствию, придется ждать заключения экспертизы.

Следователь поднял голову и наконец увидел, что Родь пытается бежать. Он выхватил пистолет и направил его на смотрителя:

— Брось шутить, Родь. Хуже будет.

— Мне уже точно не будет, а вот вашему товарищу — очень может быть, — пригрозил смотритель.

— Отпусти его. Не бери еще один грех на душу, тебе и так достаточно.

— Отпущу, отпущу. Только сначала вы свои пушки опустите, — потребовал смотритель.

— Обещаешь?

— Ну ты сам подумай, зачем мне эта обуза? С таким заплечным мешком далеко не уйдешь. Сто килограммов на себе тащить — смысла нет.

— Не стрелять. Оружие опустить, — со вздохом скомандовал Буряк.

Милиционеры опустили оружие. Оператор вслед за ними опустил свою камеру.

— А ты снимай! — сказал ему смотритель. — Для истории пригодится. Назовешь фильм «Как следователь Буряк смотрителя упустил», подаришь начальству — пусть порадуется.

Оператор стал послушно снимать. Следователь молча сжал кулаки.

— Ну, Григорий Тимофеевич, прощайте. Не поминайте лихом! — крикнул смотритель, толкнул охранника на толпу его коллег и, пока те его ловили, скрылся за дверью.

— Остановите его! — скомандовал следователь, — Если Родь доберется до подвала и через него выйдет в катакомбы, мы его никогда не поймаем!

* * *

Утро задалось солнечное и приветливое. Зинаида приготовила завтрак и ждала Машу.

— Проснулась наконец-то? Ну, садись обедать, раз завтрак проспала, — предложила Зинаида Маше, услышав, что она зашла на кухню.

— Спасибо, не хочется.

— Как это не хочется? — Зинаида обернулась к Маше и увидела на ее лице следы ночных переживаний. — Ой, Машенька! Какая же ты бледная! И синяки под глазами! Не спалось тебе, да?

— Бабушка, у меня все в порядке.

— Зачем ты меня обманываешь? Я же слышала, как в твоей комнате всю ночь половицы скрипели. Все из-за этого Лешки мучаешься!

Маша посмотрела на бабушку и сказала твердо:

— Бабушка, отныне и впредь я прошу тебя не упоминать при мне его имени.

Услышав новые интонации в голосе Маши, Зинаида была поражена.

— Вот и правильно. Давай забудем этих Самойловых как страшный сон. Жили мы без них и теперь проживем — даже еще лучше!

— Именно так. Но сначала я должна расставить все точки над «i», — сурово сказала Маша.

— Ой, да хватит уже. Зачем ты себя мучаешь? — спросила Зинаида.

— Я убедилась, что Леша мне врал. У них с Катей действительно что-то есть… — Маша замолчала.

— Вот ведь подлец, а? — спросила Зинаида, заглядывая Маше в лицо.

Но Маша проигнорировала высказывание бабушки. Она продолжала говорить о своем:

— Но при этом он говорил, что Полина Константиновна может подтвердить его невиновность. Поэтому я хочу сходить к ней и посмотреть, как она себя поведет. Неужели она будет врать, глядя мне в глаза?

— Да ты ведь уже ходила! — напомнила Зинаида.

— Ходила, но не дошла. А сегодня — дойду, — решительно сказала Маша.

— Ну зачем тебе это нужно? Ты же понимаешь, что Полина в любом случае займет сторону своего сына! Будет его оправдывать, выгораживать… — уверенно сказала Зинаида.

— Пусть. Мне нужно увидеть все это своими глазами, — настаивала на своем Маша.

Зинаида удивленно посмотрела на внучку, но возражать не стала.

Маша хотела поговорить с Полиной, потому что втайне надеялась, что ситуация как-то по-иному может объясниться. Маша понимала и ценила Полину, ее рассудительность, ее умение ладить с людьми, доброту. Маша хотела проверить, будет ли Полина выгораживать сына, и если да, то что она при этом скажет.

Полина обрадовалась Машиному приходу.

— Маша, как хорошо, что ты пришла. Я очень хотела поговорить с тобой о том… происшествии, — сказала она, открыв дверь. — Заходи.

— Вот и мне очень хочется услышать, что вы придумаете, чтобы выгородить своего сына, — призналась она.

— Да я не собираюсь ничего придумывать, — немного растерянно сказала Полина. — Я расскажу то, что видела своими глазами.

— Но ведь и я все видела! — напомнила Маша. — Алеша был в постели с Катей. Вы хотите сказать, что мне это померещилось?

— Машенька, обида заглушает в тебе голос разума. Да, Алеша действительно лежал в постели — ведь ему стало плохо.

— Но он там был не один! — в отчаянии воскликнула Маша.

— Эту пакость подстроила Катя! Почему ты так упорно отказываешься в это верить? — спросила Полина.

— Я понимаю, любая мать найдет для своего ребенка кучу оправданий, — заметила Маша. — Но неужели вы думаете, что помогаете Леше, выгораживая его? Поймите, он взрослый человек и должен отвечать за свои поступки!

— Я его не выгораживаю! — воскликнула Полина.

— Но ведь вы только что рассказали мне про его внезапную болезнь! Как это еще можно назвать? — чуть не плакала Маша.

— Ему действительно стало плохо с сердцем. Я вызывала «скорую помощь», — объясняла Полина. — Жалко, что не догадалась взять справку, но мне и в голову не могло прийти, что ты не поверишь!

— Говорите, ему стало плохо? Охотно верю. Вот только не с сердцем, а с головой! — в Маше кипела обида.

— Ты не можешь обвинять меня во лжи! Ни одна нормальная мать не станет сочинять про болезни своих детей, — сказала Полина.

— Раньше я тоже так думала… — вздохнула Маша.

— Ну почему ты не хочешь мне поверить? То, что ты видела, — недоразумение. Катя искала Костю… — начала Полина.

Но Маша ее прервала:

— А вот Костю я там что-то не заметила.

— Но Катя могла и не знать, что его нет дома. Проходила мимо и решила зайти, чтобы проведать жениха, — предположила Полина.

— Полина Константиновна, теперь мне уже не интересно, кто был инициатором встречи Кати и Алеши. Потому что вчера я снова видела их вместе — примерно в такой же ситуации, — грустно призналась Маша.

— Что ты видела? Расскажи! — попросила Полина.

— Нет. А то вы опять будете мне доказывать, что я все перепутала. Не хочу самой себе дурой казаться.

Полина тяжело вздохнула и присела на диван:

— Похоже, сегодня с тобой разговаривать бесполезно. Надеюсь, через какое-то время ты остынешь и сможешь меня выслушать. Только прошу тебя — не руби сплеча. Подумай.

Знаете что? Я и так достаточно терпеливо относилась к тому, что было раньше, — заметила Маша.

— Ну потерпи еще чуть-чуть… — Полине очень не хотелось, чтобы Маша и ее сын расстались.

— А зачем? Я помогала Леше в то время, когда он хотел встать на ноги ради Кати — и ничего не требовала взамен…

— Машенька, мы все об этом помним. И очень тебе благодарны… — начала Полина.

— …И даже тогда я не встречалась с другими молодыми людьми — хотя имела на это полное право! — продолжала Маша.

— Но ты же не станешь делать это сейчас? — испуганно спросила Полина. — Иначе все подумают, что ты мстишь…

— А мне наплевать, что подумают другие! — призналась Маша.

— Не забывай, Маша, что ты — особенная девушка. Ты — Марметиль!

— И это тоже не аргумент.

— Я не знаю, какие еще доводы привести, чтобы ты меня послушала, — вздохнула Полина.

— А больше и не надо. Я думала, что вы сможете меня переубедить, но у вас ничего не вышло.

Маша собралась уходить, но в это время в гости к Полине пришел Андрей.

— Здравствуйте! А что это у вас дверь нараспашку? Воров-грабителей не боитесь? — спросил он, улыбаясь.

— А, это, наверное, я забыла закрыть, когда Машу впускала, — вспомнила Полина. — Вы, Андрей, присаживайтесь. Я сейчас гостью провожу, и за работу возьмемся.

— А может, сначала чайку попьем? — предложил Андрей. — Как говорится, все большие дела начинаются с маленькой чашки чая! И Маша тоже к нам присоединится…

— По-моему, Маша собралась уходить, — сказала Полина.

— Ну почему же? Я могу и задержаться, — вдруг возразила Маша, внимательно приглядываясь к Андрею.

— Вот и замечательно! — обрадовался он. — Кстати, меня зовут Андрей.

— А меня — Мария.

— Очень приятно, — сказал Андрей, протягивая руку.

— И мне тоже, — ответила Маша и положила свою руку в его.

— Мне кажется, что я вас где-то видел… — задумчиво сказал Андрей, заглядывая Маше в глаза. Они замерли, не разнимая рук.

* * *

Алеша зашел в кухню, вытащил мамины пирожки и стал машинально есть, думая о чем-то своем. Он так задумался, что не заметил, как пришел отец.

— Здравствуй, сын, — сказал Самойлов, и Алеша даже немного вздрогнул от неожиданности.

— Фу, напугал. Привет.

— Как жизнь молодая? Как здоровье? — поинтересовался Самойлов, беря с тарелки Полинин пирожок.

— Да нормально.

— Сердце болит?

— Болит… — признался Алексей.

— Тебе нужно срочно показаться врачу! — решительно сказал Самойлов.

— Да врач-то здесь при чем? У меня сердце по-другому болит, — объяснил Алеша.

— У вас с Машей что-то случилось? — догадался Самойлов.

— Да нет, все нормально, — как-то неуверенно сказал Алеша.

— Алешка, хоть отцу-то не ври. Я же вижу — ты самане свой.

— Ты прав, — согласился сын. — Мы с Машей крупно поссорились.

Ну, рассказывай, что там у вас стряслось.

— Пап, давай не будем затрагивать эту тему. Это все-таки наши дела с Машей. Как поссорились, так и помиримся.

— Если бы все было так просто… Ты еще не знаешь, что практически все проблемы случаются из-за женщин, — назидательно сказал отец.

— Ты преувеличиваешь.

— Наоборот — преуменьшаю. Я сказал «практически все», а на самом деле — все.

— Хватит. Лучше ешь пирожок.

— Вкусно! Ты купил? Или Маша твоя напекла? — спросил Самойлов.

— Это мама принесла…

— Да? — Самойлов так и застыл с пирожком во рту.

— Я не сказал тебе сразу, потому что не хотел расстраивать. Мама приходила сюда.

— Да я знаю. Когда я вернулся домой, она еще была здесь, — объяснил Самойлов.

— Значит, ты с ней встретился? И что?

— И ничего. Как пришла, так и ушла, — мрачно сообщил отец.

— И все-таки? Вы же, наверное, успели пообщаться… О чем вы разговаривали?

— А из-за чего ты поссорился с Машей? — ответил вопросом на вопрос Самойлов.

Алеша промолчал.

— Вот-вот. Тебе не хочется рассказывать, и мне тоже.

— Ладно, папа. Я расскажу тебе о нашей ссоре, — согласился Алексей. — В тот вечер я хотел сделать Маше приятный сюрприз. Специально не закрыл входную дверь… А вместо Маши вдруг пришла Катя.

— Буравина? Вот это да! А ей-то что нужно было? — поинтересовался Самойлов.

— Говорила, что хочет помириться. Пока я ее выпроваживал, пришла Маша. Застала нас наедине и, естественно, обиделась.

— Да, от этих Буравиных добра не жди, — уверенно сказал Самойлов. — Да и Маша тоже хороша. Почему не выслушала тебя? Неужели она тебе не доверяет?

— Я не смог ее убедить… — грустно сказал Алеша.

— Знаешь что? Если бы она тебя действительно любила, то все поняла и поверила бы. И даже больше скажу. Я не удивлюсь, если окажется, что Маша уже нашла тебе замену. И просто искала повод для разрыва!

Алеша изумленно посмотрел на отца, а тот продолжал:

— На самом деле, что ни делается, — все к лучшему. Хорошо, что ты понял, что Маша тебе не доверяет и не понимает тебя сейчас, а не лет этак через двадцать пять. Как это случилось у нас с мамой. Поверь мне, это было бы намного больнее!

Произнося свою речь, Самойлов активно уплетал Полинины пирожки, и их в тарелке становилось все меньше и меньше.

— А тебе не кажется, что критиковать маму и в то же время есть пирожки, которые она принесла, — несколько странно? — ехидно спросил Алексей.

Самойлов быстро положил недоеденный пирожок на пустую тарелку.

— Вот что я скажу тебе, сынок. Сердечные раны лучше всего лечатся работой. Так что прекращай киснуть — с завтрашнего дня начинаем действовать. Я на тебя рассчитываю.

— Спасибо, конечно. Но как я могу на тебя рассчитывать, если ты отдал Буравину «Верещагино», даже не посоветовавшись со мной! — с обидой сказал Алеша.

— Подумаешь, «Верещагино». На нем что, свет клином сошелся? Обычное судно. Довольно старое к тому же, — махнул рукой Самойлов.

— Нет, не обычное! Неужели ты забыл, что ходил на нем в свое первое плавание? И я — тоже. Отец, это же семейная реликвия!

— А ты знаешь, сколько Буравин запросил в обмен на то, чтобы судно осталось за мной? У меня просто не было другого выхода, как уступить ему!

— Выход всегда есть, — настаивал сын.

— По-твоему, нужно было сохранить «Верещагино» и пойти по миру? Нет, бизнес важнее. И в результате в обмен на эту старую посудину я получил кучу бонусов!

— Каких?

— В итоге за мной осталось не двадцать пять процентов нашей компании, как могло бы быть, а все сорок! — с гордостью сказал Самойлов.

— И все равно ты не должен был уступать Буравину «Верещагино», — стоял на своем сын. — Уж кому-кому, а ему не должен!

— Ну что за романтические бредни! Зачем в убыток себе цепляться за эту развалюху? Тем более что все, связанное с «Верещагино», для меня в прошлом!

И твоя мама тоже в прошлом, — неожиданно закончил тираду Самойлов.

— А мама-то здесь при чем? — удивился сын.

— При том! Мне не нравится, что она без спросу приходит в мой дом!

— Но это и ее дом тоже… — напомнил Алеша.

— Бывший! Если она бросила меня, пусть будет последовательной. В конце концов, у меня тоже может быть личная жизнь. Она свою устроила, как хотела, а я не могу? Зачем она является в мою квартиру, лезет в мою жизнь — я же ей никто! — кипятился Самойлов.

— Но она хотела как лучше… Пирожков вот принесла, — показал на пустую тарелку Алеша.

— Да я от этих пирожков уже двадцать пять лет изжогой мучаюсь! — пожаловался отец.

— Знаешь, папа, я тебе не верю. По-моему, ты до сих пор ее любишь… — сделал вывод сын.

И он был, конечно же, прав!

* * *

Катя совсем не обрадовалась известию о своей беременности. Она не хотела менять что-либо в своей жизни и не думала о ребенке. Катя пришла в ужас от мысли о будущем.

— К черту этот тест! Этого не может быть! Не может — и все тут! Понимаешь?

— Прекрати истерику! Ты так раскричалась, будто конец света наступил, — стала успокаивать ее Таисия.

— Для меня — да. Что я буду делать? Как я буду жить? — спросила Катя и заплакала.

Таисия села рядом с дочерью, погладила ее по голове и сказала:

— Так же, как и раньше. Даже лучше.

— Ты говоришь какие-то глупости! — оттолкнула ее Катя. — Лучше бы сказала, что мне теперь делать?

— Радоваться, Катя! У тебя будет ребенок!

— Чему радоваться? Что жизнь моя теперь пойдет кувырком? Ты что, не понимаешь: я молодая, я жить хочу, а не детей рожать, — в голосе у Кати было отчаяние.

— Ты еще этого не понимаешь, но дети — это замечательно. Для любой женщины это подарок, — немного мечтательно сказала Таисия.

— Но не в моем случае… — отрезала Катя.

— И в твоем тоже. Слава Богу, ты не одна. У тебя есть мама и папа. Мы тебя любим. И твоего ребенка тоже. Катя, ответь мне, на один вопрос. А кто отец твоего ребенка?

— Алеша, а кто же еще? — удивилась вопросу Катя.

— Ты уверена? Может быть, Костя? — Таисия пристально вглядывалась в глаза дочери.

— Нет. С Костей у меня вообще ничего не было, — призналась Катя.

— Ты серьезно? — удивилась мама.

— Конечно. Ты что, мне не веришь? — с вызовом спросила Катя.

— Да нет, верю, верю. Если говоришь, что не было, значит, не было, — быстро согласилась Таисия. — Но в любом случае ребенка мы без отца оставить никак не можем…

После этих слов Таисия надолго замолчала.

— Ну что ты молчишь, душу из меня тянешь, говори, — потребовала Катя.

— Я думаю, что ты должна рассказать Алеше о своей беременности. И чем скорее, тем лучше. Если немного постараться, то Алешу можно вернуть, — решила Таисия.

— Мама, ты предлагаешь самый невозможный из всех вариантов.

— Почему? В конце концов, за свои поступки надо расплачиваться.

— Этого не может быть, потому что не может быть никогда, — объяснила Катя.

— Никогда не говори никогда. Если мне не изменяет память, Алеша с этой Машей пока не расписаны?

— Ну и что? Алеша все равно ко мне не вернется! Я его уже один раз обманула: сказала, что беременна. И что из этого вышло? Ничего! — напомнила Катя.

— А ты ему справку покажешь! Официальной бумаге он поверит!

— Даже если и поверит, то все равно не вернется. Он меня ненавидит так сильно, что и ребенка нашего возненавидит! — Катя заплакала.

— Катя, напрасно ты все усложняешь. Благородный мужчина никогда не откажется от своего ребенка. Алеша Самойлов очень убедительно изображает из себя благородного. Признать своего ребенка — как раз в его духе.

— А Маша? Она же бегает за ним, как собачонка.

— Да Маша твоя — если копнуть ее поглубже — еще та гордячка. Вот увидишь, как только Алеша признает ребенка и уйдет к тебе, она даже близко к нему не подойдет. Она не будет выяснять с Алешей отношения — гордость не позволит. Отойдет тихонько в сторону. Мы же это уже проходили!

— Ты, мама, все никак главного не хочешь понять — слушаешь, да не слышишь! Алеша меня ненавидит! Даже если он и признает ребенка, то я ему от этого роднее и милее не стану, — обреченно сказала Катя.

— Да какая разница, как он к тебе относится? Главное — у малыша будет отец. И ты, и ребенок будете сыты, одеты. Что еще нужно?

Тут Катя возмутилась окончательно:

— Да что, мне 40 лет, что ли? Я что, страшилище какое-то, чтобы Алешиными подачками довольствоваться? Я хочу нормальную семью, нормальное человеческое счастье. Я любви хочу!

— Сообщи Алеше приятную новость — да люби его на здоровье! — посоветовала Таисия.

— Какая же ты упрямая, мама! Я тебе просто поражаюсь. Невзирая на факты, ты упрямо идешь к тому, что вбила себе в голову. Оглянись, ты живешь в мире иллюзий. Неужели собственная жизнь тебя ничему не научила?

Таисия ее быстро прервала:

— Ладно, не обо мне речь. Если ты не хочешь, чтобы ребенка воспитывал родной отец, то я знаю другой способ решения этой проблемы. Если кандидатура Алеши на роль отца тебя не устраивает, значит, отцом будет Костя.

— Мама! Ты в своем уме? — спросила дочь. — При чем здесь Костя? Тем более что Костю обмануть не удастся. Это не Алеша, который верит всему и всем.

— Почему же Костю невозможно обмануть? По-моему, он такой же мужчина, как и все остальные.

— Дело в другом. Последний раз я была в постели с Алешей почти два месяца назад. А с Костей мы до сих пор не были близки. И как я теперь смогу убедить Костю, что беременна от него?

— Час от часу не легче! Катя, ты как маленькая! О чем ты думала целых два месяца? — запричитала Таисия. — Мы столько времени потеряли!

— Я об этом вообще не думала! Вообще! Даже не подозревала.

Таисия помолчала и заметила оптимистично:

— В конце концов, дети и семимесячными рождаются!

— Ну да! — язвительно сказала Катя. — Только ты сама мне посоветовала до свадьбы отлучить Костю от постели!

— В сложившихся обстоятельствах мы меняем тактику. — Таисия перешла к любимому занятию — планированию дальнейших действий. — Воспитывать Костю в правильном духе и стимулировать его на высокие заработки ты будешь позже. После того как он осознает свою ответственность не только мужа, но и будущего отца. И время не терпит. Звони Косте.

— Зачем? Что я ему скажу? — удивилась Катя.

— Нам главное, чтобы у ребенка был отец. Алеша или Костя — все равно. В конце концов, они братья — родная кровь. Во всяком случае, самойловская порода будет налицо.

— Мама, ты несешь какой-то бред!

— Звони, — твердо сказала Таисия. — Будь ласковой, заботливой. В общем, сделай так, чтобы у вас уже сегодня… в общем, тебе срочно нужно оказаться с Костей в постели. Поняла?

— Ты думаешь, Косте нужен чужой ребенок? Уж от кого-кого, а от него благородства не дождешься.

— Но он же предлагал тебе руку и сердце, думая, что под своим сердцем ты носишь ребенка Алексея!

— Мама, не обольщайся! Костины слова — не более чем слова. Я его вижу насквозь и знаю его лучше, чем он себя. Костей движет только расчет. И я не верю, что он полюбит Алешиного ребенка!

— Какие проблемы? Мы сделаем так, что он будет считать ребенка своим, — хитро сказала Таисия. — Звони Костику, приглашай его в гости, а там действуй по обстоятельствам. Не мне тебя учить.

— Ты хочешь, чтобы я наврала Косте, что этот ребенок от него? — спросила Катя.

— Зачем так грубо — наврала? Можно все сделать деликатно, Костя ни о чем не догадается.

— Наврала — не наврала. Это сути дела не меняет. Есть одно обстоятельство, которое мне не дает покоя. — Катя замолчала, подумала и продолжила: — Если бы я не была беременной, я бы даже и не думала об этом. Но сейчас… сейчас все по-другому. Мама, мне кажется, Костя — страшный человек.

— Что ты имеешь в виду? — уточнила Таисия.

Мама, представляешь, именно Костя подстроил Алешину аварию, — открыла Катя Костину тайну. — Он мне сам об этом рассказал.

— Так это же здорово! — неожиданно обрадовалась Таисия.

— Мама, как ты можешь так говорить? — изумилась Катя.

— Это как раз тот крючок, на котором ты будешь держать его всю жизнь! — торжественно объявила Таисия.

— Он сказал, что организовал аварию из-за любви ко мне, — сообщила Катя.

— Давай посмотрим на это с другой стороны, — предложила Таисия. — Если Костя готов из-за тебя пойти даже на преступление против родного брата, то он будет на седьмом небе от счастья, узнав, что ты ждешь от НЕГО ребенка!

— А что будет, если обман раскроется? — робко спросила Катя.

— С чего ему раскрываться? Об этом знаем только ты и я, — успокоила Катю мать.

— А вдруг? Я очень боюсь, что из-за моего вранья Костя ко мне резко переменится. Уж точно я к тому времени буду не на седьмом небе, а на седьмом месяце! — мрачно пошутила Катя.

— Дочка, на сомнения нет времени, — напомнила мама.

— Все равно страшно. Если Костя смог так жестоко поступить с собственным братом… Узнав о моем обмане, будет ли он ко мне милосерден и великодушен? Если честно — я его боюсь.

— Зачем тебе сейчас думать об этом? В твоем положении надо думать о приятном, ни в чем себе не отказывать, радоваться…

— Мама, сейчас я могу думать только об одном. Что будет, если обман раскроется?

На этот вопрос Таисия отвечать не хотела, да и думать об этом тоже не хотела.

Самойлов аккуратненько расположился на кухне. Он достал из шкафчика бутылочку и стопочку, привычно налил и выпил. После этого он тоскливо подпер голову рукой и уставился в пространство расплывчатым взглядом. Мир перед ним слегка плыл, и это его немного успокаивало.

Услышав Алешины шаги и осознав, что сын решил куда-то выйти, Самойлов попросил:

— Сынок, зайди сюда. Далеко собрался?

— К Женьке схожу. Хочется с другом по душам поговорить…

— Понимаю, сынок. Понимаю, — кивнул Самойлов. Алеша оценил обстановку и попросил:

— Папа, ты только не пей, пожалуйста!

— Да я немного, так, для бодрости духа, — смущенно объяснил отец. — Да ты иди по своим делам, иди. За меня не беспокойся.

Самойлов засуетился, стал закручивать крышечку на бутылке, стряхивать со стола крошки, потом махнул на это рукой и сел.

— Я так не хочу оставлять тебя одного. Но и в четырех стенах сидеть тоже не могу, — мялся Алеша.

— Да ты ступай. Прогуляйся. А я сейчас все это уберу и тоже делом займусь.

Алеша недоверчиво посмотрел на Самойлова.

— Я тебе клянусь, что пить не буду, — твердо сказал отец.

— Обещаешь? — недоверчиво переспросил Алеша.

— Обещаю. Иди, — вздохнул Самойлов. Он убрал бутылку в шкафчик.

Алеша ушел, а Самойлов вернулся к столу и задумчиво уставился на недопитую стопку. Наконец он взял ее в руку.

— Эх, был «Верещагине» — и нет «Верещагине». Была Полина — и нет Полины… Как все призрачно, как все хрупко в этой жизни. Нам кажется, что счастье неизменно, а то, что нам дорого, всегда будет рядом. Увы…

Самойлов опрокинул стопку, занюхал кусочком черного хлеба и неожиданно заплакал.

* * *

Полина не могла не заметить, что Андрей и Маша очень понравились друг другу. Нельзя сказать, что это обрадовало Полину, скоре наоборот.

— Маша, Андрей Москвин — писатель из Москвы, — представила она Андрея и засмеялась. — Какой забавный каламбур получился… Он интересуется старинными легендами. Пишет на их основе популярные книги. Ты знаешь такого автора?

— Теперь — да, — сказала Маша, не отрывая от Андрея глаз. — Осталось только книги прочитать.

— Андрей, Маша Никитенко — совершенно необыкновенная девушка. Она обладает удивительными способностями! — отрекомендовала Машу Полина.

— А я уже заметил! — кивнул Андрей.

— Спасибо за комплимент! — улыбнулась Маша.

— Пожалуйста, для такой девушки ничего не жалко! — Андрею явно все нравилось.

Уже за чаем Полина стала рассказывать Маше:

— Знаешь, Маша, Андрей объездил полмира, он собирает мифы и легенды разных народов и рассказывает их по-новому.

— Как интересно… В наш город вас тоже привела легенда? — спросила Маша.

— Да. Я изучил ее, но мне кажется… нет, я просто уверен в том, что в ней не хватает каких-то важных кусков, звеньев.

— Каких звеньев? Расскажите. Безумно интересно, — казалось, что Маша может слушать вечно.

— В этой легенде говорится о девушке, которая должна была всю свою жизнь посвятить служению людям. Но она полюбила одного юношу.

Маша сразу изменилась в лице.

— И что дальше? — напряженно спросила она.

— Она вышла за него замуж, нарушив таким образом волю богов. И боги наказали влюбленных — превратили их в камни. Но даже после смерти они продолжали тянуться друг к другу и соединились в виде ворот.

— Вы говорите о дольменах? О воротах любви, как их у нас называют? — уточнила Маша.

— Да. И существует поверье, что если влюбленные пройдут под дольменами, то уже никогда не расстанутся. И я верю в это.

— А я не верю. Это все сказки, — очень серьезно сказала Маша.

— Почему? — поинтересовался Андрей.

— Одна моя подруга прошла под дольменами, но любимый предал ее. А все, что вы рассказываете, очень похоже на сказку. Для маленьких детей, — голос у Маши стал грустным.

— Я бы тоже так думал, если бы не нашел документального подтверждения существования девушки, превратившейся в камень. Ее имя есть не только в тексте легенды, но и в официальных хрониках тех времен. Звали девушку очень красиво — Марметиль.

Полина молча пила чай и внимательно следила за ходом беседы.

— Да? А мы с Полиной Константиновной до вашего прихода как раз и говорили об этой девушке… — начала Маша.

Андрей ее перебил:

— О-о-о! Так вы тоже занимаетесь археологией? Вместе с Полиной Константиновной?

— Нет, к археологии я никакого отношения не имею, — покачала головой Маша. — Просто мне интересно. У нас здесь, знаете, много любителей легенд и древностей. Я не исключение.

Приятно встретить единомышленника, — признался Андрей. — Возможно, вы даже сможете чем-то помочь нам с Полиной Константиновной при расшифровке легенды.

— Чем? Я же не профессионал!

— Иногда именно взгляд постороннего человека замечает то, на что специалист не обращает внимания. Понимаете, в этой легенде все очень запутано. Например, про Марметиль мне удалось узнать многое. А вот про ее жениха — почти ничего.

— Андрей, а имя жениха Марметиль вам случайно не известно? Оно не упоминается в ваших древних списках? — спросила Маша.

— К сожалению, нет. Для того чтобы расшифровать списки полностью, необходимо подобрать ключ. Именно этим я сейчас и занимаюсь.

— А что, это так трудно — прочесть списки? Ведь есть алфавит, наверное… — предположила Маша.

— Трудно, Маша. Это же совсем другая форма письменности. Каждый символ обозначается отдельным рисунком. И моя задача — докопаться до смысла написанного, то есть нарисованного. А что касается вашей подруги, которую предал любимый, может быть, они не так серьезно отнеслись к ритуалу?

— А что, под дольменами нужно было пройти как-то особенно? — удивилась Маша.

— Возможно. Ведь наши предки гораздо ответственнее относились к подобным ритуалам, вкладывали в них особый смысл. Например, распространенный сейчас обмен кольцами у молодоженов — это один из древнейших символов. И от того, какое значение вкладывают молодые в это действие, зависит, как сложится их жизнь… Согласитесь, что каждый предмет — это символ! Если относиться к окружающему миру с пониманием, то за каждой мелочью угадывается смысл, знак.

Последние слова Андрея заставили Машу задуматься. Она достала из сумочки куколку-морячка и спросила:

— Андрей, а вы можете определить, в чем состоит смысл этой вещицы?

— Это куколка. Если ее нарисовать, то получится знак, с помощью которого можно изобразить целую фразу, — Андрей взял куколку в свои руки, внимательно рассмотрел ее. — Кстати, эта фигурка напоминает мне древние амулеты. Знаете, у скифов было принято делать защитные обереги или любовные талисманы. Наверное, вы читали об этом в каких-нибудь исторических книгах?