Заложники обмана

Дозвонившись до отеля, он попросил соединить его с номером Мелиссы Ли — так именовалась Мэри в паспорте. И стал ждать.

— Простите, — ответила телефонистка. — Миссис Ли еще не приехала. Но она звонила и оставила поручение. Приедет на несколько часов позже.

Дарнинг медленно повесил трубку.

Что бы это значило? Удивленный, недоумевающий, он покинул терминал.

Четыре междугородных автобуса выстроились в линию; двигатели работали на холостом ходу, и воздух поголубел от выхлопов. Вокруг сгруппировались крупные и весьма заметные силы полиции, призванной охранять высоких гостей от возможных инцидентов.

Министр юстиции присмотрелся, нет ли среди охраны тех, кого можно было бы принять за людей ЦРУ, о которых говорил ему Арти Майклс. Человек пять-шесть вроде бы и подходили для этой роли, а вроде бы и нет.

Естественно.

Когда это по-настоящему умелые специалисты, ты можешь смотреть прямо на них и не распознать.

Дарнинг сел в головной автобус, чтобы ехать в отель в Сорренто.

Томми Кортланд выслушал сообщение по телефону, задал несколько вопросов и повесил трубку.

— Дарнинг только что прибыл в Неаполь, — сказал он Витторио. — Значит, теперь они все здесь.

Витторио наблюдал со своей кровати, как резидент ЦРУ переставляет на своей настенной карте малюсенькие цветные флажки-булавки: одни убирает совсем, добавляет другие, некоторые просто передвигает. Новая игра для мальчика, подумал Витторио. Да только все эти флажки обозначали настоящих людей.

Кортланд глянул на Батталью — в сознании ли тот.

— Ты тут? — спросил он.

— Да.

Кортланд распрямил проволочную вешалку для одежды и воспользовался ею как указкой.

— Донатти сейчас для нас темная карта. Не можем сообразить, какого дьявола он отправился на эту вот сицилийскую виллу. Есть предположение, что именно там находится твоя жена.

Витторио собирался что-то сказать и даже приоткрыл рот, но передумал и решил просто слушать.

— Во всяком случае, дон от нас никуда не денется. Так же, как и трое других. Дарнинг и Мэри Янг в аэропорту, а твой друг Гарецки терпеливо ждет возле отеля “Аморетто” в Сорренто.

— Когда вы собираетесь задержать Мэри и Джьянни?

— Как только автобусы покинут аэропорт и Мэри последует за ними. Мы не хотим, чтобы Дарнинг заметил суету и что-то заподозрил. И мы не можем захватить Гарецки слишком рано, потому что он и Мэри взяли напрокат машины с телефоном, и он успеет предупредить Мэри, прежде чем мы отключим связь.

Витторио Батталья лежал неподвижно. Страх, гнев и возмущение кружили над ним, словно отравленный воздух. Он был уверен, что если сделает глубокий вдох, то задохнется.

— Возможно ли, что мой сын находится на вилле Донатти вместе с моей женой? — спросил он.

— Скажешь тоже! Я даже не знаю, там ли твоя жена.

— Так что же, черт тебя побери, ты знаешь?

Взгляд у Кортланда смягчился.

— Достаточно для того, чтобы двигаться шажок за шажком и не торопить события.

Глава 85

Чуть позже половины одиннадцатого утра Карло Донатти стоял на втором этаже виллы у окна и смотрел прямо перед собой.

Он видел широкую, ухоженную луговину, тянущуюся до самого шоссе, закругленный пандус, поднимающийся к дому, и серый седан, на котором он сюда приехал и который по-прежнему оставался у входа.

Немного погодя Донатти увидел, как двое мужчин и одна женщина поспешно вышли из дома и сели в машину. Один из мужчин был водитель, а второй был одет в костюм Донатти и напоминал его ростом и телосложением. Женщина, стройная темноволосая домоправительница, на расстоянии более сотни ярдов вполне могла сойти за Пегги.

Донатти наблюдал за тем, как серый седан докатил до шоссе и свернул вправо — на Палермо. Очень скоро темный фургон проехал мимо виллы в том же направлении. За фургоном в свою очередь последовала та неприметная машина, которую Донатти засек сразу после выезда из аэропорта.

Отлично, подумал Донатти, но продолжал вести себя столь же осторожно, как если бы точно знал, что дом по-прежнему окружен соглядатаями.

Захватив с собой Пегги и свой саквояж, он через кухню спустился в подвал, а оттуда через потайную дверь — в подземный проход, который казался бесконечным, а на самом деле тянулся всего на четверть мили.

Когда они вышли из подземного прохода, то оказались в маленьком каменном домике на краю поля, окруженного лесом.

На поле их ждали вертолет и летчик.

Господи, подумала Пегги, какая удача, что в самый трудный час нужды этот невероятно находчивый… самый находчивый человек оказался на нашей стороне.

Глава 86

Больше часа Поли считал минуты. Он ждал телефонного звонка, почти не веря в его реальность, в страхе, что даже обещание Фрэнка Ланджионо насчет звонка может оказаться еще одной ложью в числе многих, услышанных им от этих людей с самого начала.

И потому, когда отчаянно долгожданный звонок наконец раздался, когда Поли услыхал его резкий звук, разорвавший тишину в доме, мальчик похолодел, побелел и застыл на месте.

Он беспомощно уставился на Ланджионо.

— Телефон, — с трудом вытолкнул он из себя. — Телефон звонит.

Ланджионо повернулся к нему с невозмутимым видом:

— Какой телефон? Ты слышишь звонок? А я ничего не слышу, ну ни проклятого звука.

Мальчик смог только показать на аппарат. Ланджионо усмехнулся и поднял трубку.

— Да, — сказал он. — Нет проблем. Все заметано. Мальчик здесь. Он молодчина. А что у вас? Два часа в самый раз. Не беспокойтесь.

Несколько минут Ланджионо просто слушал. Потом посмотрел на часы.

— На моих точно одиннадцать шесть. Без опоздания. Да, сэр. Я понимаю, что каждая секунда имеет значение. Мы прибудем в час шесть. Разумеется. Он рядом. Даю ему трубку.

Ланджионо протянул трубку Поли:

— Ты хочешь с кем-нибудь поговорить? Или, может, ты сейчас очень занят?

— С… кем? — запинаясь, спросил мальчик.

— С твоей мамочкой. С кем же еще?

Поли смотрел на трубку в руке Ланджионо, как смотрят на змею.

— Ну бери же, — сказал Фрэнк улыбаясь. — Она не кусается.

Поли схватил трубку. Он услышал какой-то рев и попытался его перекричать:

— Мама! Это ты, мамочка?

— Это я, детка. Я самая. Как ты, Поли?

— Прекрасно. — Мальчик облизнул губы, кровь прилила от шеи к щекам, окрасила уши. Он смотрел отчаянными глазами куда-то в пространство. — Все хорошо. А ты? Как ты?

— У меня все в порядке… все отлично.

— А папа?

— Я уверена, что у него тоже все хорошо.

Поли с трудом сглотнул. Если мама говорит, что она уверена, значит, она точно не знает.

— А что это шумит? — прокричал он, потому что ему вдруг стало страшно спрашивать или услышать что-то еще об отце.

— Я нахожусь в вертолете. Я так жду тебя, мой родной.

— И я тоже.

— Осталось всего два часа, радость моя. Я должна кончать разговор. Я люблю тебя.

Язык у Поли словно примерз к губам.

— Я… — выговорил он, но тут рев сделался громче, и в ту же секунду связь оборвалась.

Мальчик стоял не двигаясь. Яркий румянец, казалось, так и не сойдет теперь с его щек; он смотрел на молчащую трубку до тех пор, пока Ланджионо не забрал ее у него.

— У мамы все в порядке? — спросил Фрэнк.

Поли его не слышал. Слезы хлынули у него из глаз и потекли по лицу.

— Да что случилось? — спросил Ланджионо.

— Не знаю, — еле выговорил Поли сведенными отчаянием губами. Ложь.

Потому что он знал. Они не допустят, чтобы это произошло.

Глава 87

Генри Дарнинг попался на глаза Мэри Янг, когда выходил из здания аэропорта, и она мгновенно поняла, что он ей во многом небезразличен.

Какая ужасная потеря, подумала она, и была тронута.

Она видела, как он занял место у окна в первом из ожидавших делегацию автобусов, и обнаружила, что вспоминает о таких вещах, о которых именно сейчас не стоило бы помнить.

Она сказала Джьянни, что выстрелит в Дарнинга, если до этого дойдет, — и знала, что выстрелит. Но в глубине души надеялась, что стрелять не придется. Ведь были минуты, когда она чувствовала, что от него исходит гораздо более искренняя нежность, нежели от любого из мужчин, каких ей довелось знать.

А теперь?

А теперь я, его единственная настоящая любовь и его наследница, шпионю за ним с намерением предать, заманить в ловушку, а если понадобится, то и убить.

Вскоре Мэри Янг увидела, что двери всех четырех автобусов закрылись, и первая машина потихоньку тронулась с места.

Дав им время выиграть некоторую дистанцию, Мэри сняла трубку и позвонила Джьянни.

— Они только что отъехали от аэровокзала, — сказала она.

— Ты видела, как Дарнинг садился в автобус?

— Он в первой машине, третий ряд спереди, справа у окна.

— Хорошо. Теперь перед тобой задача не упустить — разумеется, не обнаруживая себя, — если он, не доезжая до Сорренто, пересядет в машину, которая будет его ждать.

— Ну а ты? — спросила Мэри. — Ты возле отеля?

— Припарковался в сотне ярдов от входа, в проулке. Мне отсюда видно всех, кто входит или выходит.

— Я уезжаю отсюда. Позвоню позже, — сказала Мэри.

Возглавляемая двумя полицейскими машинами колонна из четырех автобусов медленно катилась по дороге, ведущей из аэропорта. Следом ехали еще одна машина с надписью “Полиция” и два никак не помеченных седана. Дорога за ними была свободна. Когда автобусы и сопровождающие машины отъехали примерно на полмили, Мэри двинулась следом.

Она то и дело проверяла, не едет ли кто за ней, но ничего не замечала. Сделала несколько круговых движений головой, чтобы ослабить напряжение в плечах и шее.

Ей понадобилось почти десять минут, чтобы занять желаемую позицию на шоссе. Когда она наконец добилась этого, то оказалась в трехстах ярдах от последней машины конвоя; в промежутке находились в качестве буфера какой-то пикап и фургончик. Позади по-прежнему не было ничего внушающего опасения.

Внезапно ощутив необходимость снова позвонить Джьянни, она подняла трубку.

— Скажи мне что-нибудь приятное, — попросила она.

— Зачем?

Мэри немного подумала.

— Ну хотя бы затем, что в ближайшие несколько часов один из нас может отдать концы.

— Бодрая, однако, мысль на сегодняшний день, — заметил Джьянни. — Или ты просто стараешься укрепить мое доверие?

— Было бы приятно, если бы ты мог сказать, что любишь меня.

Джьянни Гарецки промолчал.

— Ну что ужасного, если бы ты это сказал? — мягко спросила Мэри. — Или ты боишься нарушить божественный план, который Господь приберег для нас?

— Ты считаешь, что сейчас самое подходящее время для подобных разговоров?

— А когда наступит лучшее? Когда мы умрем?

Джьянни вздохнул.

— Не смей вздыхать! Мы даже не женаты.

Он рассмеялся.

— Хочешь услышать, что сказал мне Генри Дарнинг, когда мы в последний раз были вместе?

— Нет.

— А я все равно скажу. Он говорил, что, проживи я до ста лет, мне не встретить человека, который бы любил меня больше, чем он.

Для ответа Джьянни понадобилось некоторое время. Когда он заговорил, голос у него звучал спокойно, без прежней язвительности:

— Это весьма милая и трогательная мысль. Ты считаешь, что это правда?

— Да.

— Тогда почему же ты здесь со мной?

— Потому что дело не в том, как я отношусь к нему. А в том, как я отношусь к тебе.

Молчание на другом конце провода. Мэри все еще ждала ответа Джьянни, когда вдруг осознала, что происходит вокруг нее.

— Джьянни! — невольно вскрикнула она.

— Что?

— Я в опасности!

Мэри удивилась собственному спокойствию. Замедленной реакции.

— В чем дело? — Джьянни почти кричал.

— Меня засекли.

— Кто? Как?

— Человек в обыкновенной, без всяких надписей машине. Он машет мне, чтобы я свернула на обочину.

— У него есть оружие?

Мэри заметила это лишь теперь — опять как во сне, замедленно. Водитель использовал автоматический пистолет, указывая им на обочину, как бы удлиняя руку.

— Да. Оружие у него есть.

— Черт бы их побрал! — яростно выругался Джьянни.

— Кто это?

— Скорее всего, кто-нибудь из сицилийцев Донатти.

— Джьянни, если это и вправду за мной, берегись. Уезжай скорее оттуда.

Секундой позже она услышала, как он снова выругался:

— Сукины дети! Ты права. Кто-то подъезжает…

Мэри услыхала резкий треск помех, словно бы Джьянни уронил трубку или по ней что-то ударило.

— Джьянни!

Ответа не последовало. Только треск помех. Он становился все громче.

Человек, который показывал ей пистолетом на обочину, что-то кричал, чего она не слышала, не хотела слышать и даже не обратила бы на это внимания, если бы и услышала. Она была вне себя от гнева и боли.

Вонючие убийцы, твердила она про себя, представляя изрешеченное пулями, окровавленное тело Джьянни, повалившееся на рулевое колесо машины.

Потом ею снова овладело спокойствие.

Ледяное спокойствие — так она его ощущала… как ощутила внезапно тяжесть пистолета у себя в руке.

Наступила некая отстраненность чувств, и Мэри как бы видела себя со стороны: вот она опускает окно, целится в человека, который мчится в машине рядом с ней, и старательно делает выстрел, потом второй.

Первая пуля ударила водителя в голову, но он не выпустил руль. Вторая пуля не попала ни во что, потому что машина резко развернулась и всем корпусом на скорости сто километров в час врезалась в машину Мэри.

Она почувствовала удар.

Почувствовала, что куда-то летит.

Почувствовала, что один раз перевернулась, прежде чем машины слетели с дороги в кювет.

До того, как она упала, глаза ее были широко раскрыты и смотрели, ничего не видя, в пространство за тысячу миль отсюда.

Джьянни Гарецки успел услышать худшее, прежде чем телефонная трубка сорвалась и со стуком упала на пол: выстрелы и первые звуки автомобильной катастрофы. Но еще более ужасным было наступившее вслед за тем мертвое молчание.

Даже теперь, когда он рвался вперед по ухабистой грязной дороге с машиной преследователей на хвосте.

Как это могло произойти?

Они словно знали все заранее… полет, машины напрокат, покупка оружия, то, что они разделились, чтобы одновременно держать под наблюдением аэропорт и отель. Они следовали за ним и Мэри неотступно, шаг за шагом. Но почему они так долго ждали, прежде чем напасть?

Идиотский вопрос.

Все это ничего теперь не значило.

Остались только Дарнинг и Донатти, которые где-то смеялись, полная машина мафиози, которые уничтожат его, и мертвая Мэри.

Мэри.

Она могла находиться в безопасности на Капри. Не должна была делать этого. Но сделала.

— Я люблю тебя, — сказал он ей тихонько. — Не переставал любить. Не мог.

Великолепно.

Только она уже не услышит.

Поставив на этом точку, Джьянни сосредоточился на тех, кто гнался за ним.

Ладно. Вам это дорого обойдется.

Он все еще опережал их на четверть мили и теперь взялся за дело спокойно, без паники и спешки. Хотя бы этому он научился у Витторио.

Холщовая сумка лежала рядом с ним на сиденье. Он достал из нее все, что нужно, и тщательно продумал свои действия.

Повторить то, о чем рассказывал Батталья.

Условия почти те же. Машина, преследующая его по ухабистой узкой дороге, густые заросли, подступающие с обеих сторон. В случае удачи сработает как надо… ну а в случае неудачи кончится полной катастрофой.

Ну и дьявол с ним! Сделай это!

Джьянни убавил газ и снизил скорость, не нажимая на тормоз и не включая красных предупреждающих огней.

Посмотрел в зеркало и увидел, как машина приближается в облаке поднятой им пыли.

На расстоянии примерно в тридцать ярдов он подготовил гранату к броску и сосчитал до шести. Высунулся из окна и швырнул гранату по высокой дуге. Граната ударилась о нависающую ветку, отскочила под углом и упала в кусты.

Джьянни ругнулся и стал ждать взрыва. Его не последовало.

Не вышло. Купил бракованную дрянь.

Увеличив скорость, он подготовил вторую гранату и сделал новую попытку, убедившись, что низких ветвей нет.

На этот раз граната разорвалась над машиной с грохотом и вспышкой оранжевого пламени. Пыль, дым и летящие обломки заслонили свет солнца.

Джьянни затормозил и вышел из машины. Подготовил третью, последнюю, гранату, спокойно сосчитал до десяти и швырнул гранату в полыхающий огонь.

— Это вам за нее, — сказал он и бросился ничком в кусты за секунду до того, как сквозь листву у него над головой со свистом полетели осколки.

Джьянни лежал до тех пор, пока не перестали падать обломки. Потом вытащил из-за пояса пистолет, освободил предохранитель и медленно побрел назад в клубах дыма.

Среди останков машины лежали двое; оба казались мертвыми.

Джьянни Гарецки стоял и смотрел на одного из них. Он уже не чувствовал гнева. Можно ли гневаться на покойника?

Покойник открыл глаза. Поглядел на Джьянни без всякого выражения, поднял пистолет, который держал в руке, и выстрелил.

Джьянни ощутил знакомую тишину падения.

Ощущение не было неприятным.

Это было почти все равно что пыль.

И это был покой.

Глава 88

Первый автобус подъезжал к отелю, когда координатор конференции подошел к Генри Дарнингу и вручил ему телефон.

— Вам звонят, сэр.

Министр юстиции поднес аппарат к уху.

— Дарнинг слушает.

— Мое имя Кортланд, сэр, — произнес сдержанный голос, явно принадлежащий уроженцу Новой Англии [31]. — Я возглавляю отделение Компании и убедительно прошу вас отнестись с полной серьезностью к тому, что я намерен вам сообщить. Вы хорошо меня слышите?

— Да.

— По распоряжению президента мне было поручено охранять вас последние двадцать четыре часа. В самое последнее время произошли неприятные неожиданности.

Дарнинг после короткой паузы спросил:

— Какого рода?

— Мы потеряли Карло Донатти и Джьянни Гарецки.

— Где?

— Донатти ускользнул от нас где-то под Палермо. Двух агентов направили к отелю задержать Гарецки, но он, очевидно, был кем-то предупрежден, потому что внезапно сорвался с места как одержимый.

— Ваши люди не последовали за ним?

— Последовали, сэр. Но, судя по их телефонным сообщениям, он оставил шоссе и повернул на грязный проселок. Больше от них сведений не поступало, и я все еще не могу с ними связаться.

Дарнинг почувствовал толчок в груди.

— Вы сказали, что Гарецки был предупрежден. Кем?

— Боюсь, что тут есть кое-что еще. Полчаса назад другая наша машина последовала за женщиной, которая наблюдала за вами, начиная с аэропорта…

— Что это за женщина? — перебил Кортланда Дарнинг.

— Мэри Янг, сэр.

Естественно, подумал министр.

— Она говорила по телефону, и мы предположили, что это она предостерегла Гарецки. Она открыла стрельбу, произошла авария. В результате один из наших лучших людей мертв, а она близка к смерти. И во всем этом не было никакой необходимости. Женщина, очевидно, приняла наших людей за банду мафии.

Дарнинг пытался сохранить спокойствие. Почему я должен так тяжело воспринимать эту потерю, ведь я уже потерял ее раньше?

Автобус остановился у отеля, и пассажиры начали подниматься с мест.

— Я считал, что лучше предостеречь вас, — продолжал Кортланд. — Пока мы не организуем для вас надежную охрану, прошу вас не покидать отель. Донатти и Гарецки могут находиться где угодно, и оба они, несомненно, опасны.

Дарнинг остался сидеть; остальные пассажиры заполняли проход, пробираясь к дверям.

— Эта Мэри Янг, — заговорил Дарнинг, — она очень пострадала?

— Безусловно, сэр. Ее машина рухнула в глубокий кювет. Мы не собирались нападать на женщину. Мы просто хотели ее задержать. Вышло недоразумение.

— Недоразумение, — тупо повторил министр.

— Да, сэр.

— Как вы сказали ваше имя?

— Кортланд, сэр. Томми Кортланд.

— А ваша должность?

— Начальник отдела в Брюсселе.

— Благодарю вас, Кортланд. Я ценю ваши усилия, если не их результаты.

Дарнинг закончил разговор и вернул телефон координатору. Потом покинул автобус и вошел в вестибюль отеля вместе с двумя членами Верховного суда и их женами.

Стараясь сосредоточиваться на одном каком-то действии зараз, Дарнинг получил ключ от номера, попросил коридорного отыскать и принести свой саквояж и переоделся у себя в комнате минут через десять.

Покинул он номер в тренировочном костюме и кроссовках и нес с собой адидасовскую спортивную сумку, в которой находились улики против Карло Донатти, взятые им накануне из сейфа в Вашингтоне.

Дарнинг вышел из вестибюля черным ходом и отыскал свою машину, синий “вольво”, на северо-восточном конце парковочной площадки — точно на том месте, какое назвал ему доверенный человек из Неаполя.

Ключи находились в магнитной коробочке под передним бампером, сумка с оружием — в багажнике. Дарнинг сел в машину и сделал все, что следовало.

В сумке находились три полностью заряженных пистолета: маленький револьвер калибра 0,25 в кобуре для лодыжки, девятимиллиметровый автоматический пистолет в наплечной кобуре и “магнум” 0,357 без кобуры. Дарнинг надел наплечную кобуру под спортивную куртку, закрепил на правой ноге револьвер в кобуре, а “магнум” уложил в адидасовскую сумку прямо на пачку бумаг, предназначенную для Донатти.

На этот раз он так или иначе доведет дело до конца.

Причем один.

Как это ни иронично, однако, если не считать известия о Мэри, сведения, сообщенные Кортландом, имели скорее положительный характер. Во всяком случае, для Дарнинга. Он как раз и собирался отделаться от охранников из ЦРУ к моменту своей завершающей акции. Гарецки отвлек их на себя и таким образом избавил его от лишних хлопот. Что касается исчезновения Карло Донатти, то оно было запланировано заранее. Дон был мастером такого рода вещей.

Аккуратно разложив карту местности на сиденье рядом с собой, Генри Дарнинг выехал с парковочной площадки и двинулся к расчетливо выбранному месту предстоящего свидания.

Глава 89

Поли и Ланджионо расстояние от дома до места встречи прошли пешком меньше чем в полчаса. Как и предполагал Ланджионо, они явились первыми.

Поли был немало удивлен тем, что увидел. Он прожил всю жизнь в этих краях, но понятия не имел о существовании светлой, нежно зеленеющей росчисти в предгорье, совсем рядом с грядой уступов, которая вполне могла стать обиталищем нового поколения богов.

Пугающей была только тишина. Из-за нее мальчику хотелось говорить шепотом. А когда он взглянул на небо, ему почудилось, что вот сейчас отворятся врата рая и сонм ангелов, точно таких, какими их изображал Тьеполо [32], низринется из сияющей голубизны.

Поляна была окружена деревьями и кустарником, и Ланджионо осторожно и тихо вел мальчика по широкому кругу сквозь заросли. Поли не понимал, зачем он так делает, пока Ланджионо не объяснил ему:

— Хочу убедиться, что никто нас не опередил.

Потом бывший детектив выбрал местечко в кустах примерно в десяти футах от края поляны, и они с Поли уселись рядом.

Поли сидел очень тихо, вслушиваясь в звуки леса. Вначале он не услышал ничего. Даже насекомые не жужжали. Потом с одной из верхних ветвей дерева донесся вскрик птицы, отдавшийся у него в ушах, словно сигнал сирены. Они сидели в тени, было не жарко, однако мальчик вдруг вспотел.

Почему мне так страшно?

Он знал почему.

Потому же, почему он заплакал после разговора с матерью по телефону.

Они ни за что не допустят, чтобы произошло что-то хорошее.

Не знал он только, кто такие они.

— Поли?

Мальчик посмотрел на Фрэнка Ланджионо. Он увидел, как солнце, пробиваясь сквозь листву, высвечивает его седые волосы, словно ореол святого на старинной религиозной картине.

— Я тебе должен кое-что объяснить, так что слушай внимательно, — сказал экс-коп. — Скоро твоя мама появится вон там на траве вместе с тем человеком, который звонил мне по телефону. Как только они покажутся, ты можешь сразу бежать к ней. А я нет. Я останусь здесь в кустах, чтобы меня не заметили.

— Почему?

— Придется подождать еще одного человека, который участвует в деле. Чтобы узнать, не привел ли он кого-то еще с собой и не собирается ли устроить какой-нибудь фокус.

Мальчик долго и серьезно смотрел на Ланджионо.

— Значит, вы будете телохранителем?

— Вроде того, — улыбнулся Ланджионо. — Так что когда этот человек подойдет, ты не гляди в мою сторону и ни в коем случае не говори, что я здесь. Усвоил? Это очень важно.

Поли кивнул и спросил:

— А что может случиться, если он увидит вас?

— Ничего хорошего.

У Поли внезапно сильно-сильно забилось сердце, потом на него напала противная нервная зевота. Кажется, понятно, почему Фрэнк Ланджионо не слишком любит свою работу.

Так они и сидели рядышком, прислонившись к стволу большого дерева, и смотрели на поляну. Поли чувствовал спиной грубую и твердую кору дерева и наблюдал за тем, как солнечные стрелы пробивают листву и зажигают золотым сиянием верхушки кустов. Он сильно сощурил глаза, чтобы все слилось в массы света и тьмы, и вспоминал, как отец учил его передавать красками золотое сияние: набрать одновременно на кисть желтый кадмий и белый цинк, не смешивая их, — только так воссоздашь трепет света.

Увидит ли он когда-нибудь снова своего отца?

Но тут он услыхал отдаленное тарахтение вертолета и забыл обо всем остальном.

Глава 90

Генри Дарнинг услышал шум вертолета почти в то же мгновение, как Фрэнк Ланджионо и Поли.

Министр юстиции только что вышел из машины в том месте, где кончалась грунтовая дорога, и ему предстояло пройти еще порядочное расстояние до поляны. Поискав на карте тропу, по которой нужно было подниматься через лес, он обнаружил, что она начинается в двадцати ярдах слева, и начал подъем.

Двигался он легко и осторожно, в левой руке держа саквояж, а в правой — девятимиллиметровый автоматический пистолет. Солнечные зайчики плясали в листве, воздух был напоен запахом хвои после ночного дождя.

Дарнинг подумал о Карло Донатти и на мгновение представил себе змей и демонов, тайно подстерегающих его по пути.

Это вызвало у него улыбку.

Они с доном должны встретиться наедине, если не считать того, что дон приведет с собой Айрин. Но Дарнинг хорошо изучил Донатти. Очень похоже, что где-то в лесу спрятаны для подстраховки один либо даже два охранника. Он и сам поступил бы точно так же, если бы не задумал провести дело в одиночку и без свидетелей.

Взаимное недоверие. Что может быть лучшей основой для длительных взаимоотношений? Впрочем, в данном случае эти взаимоотношения так или иначе близятся к завершению.

Звук вертолета сделался настолько громким, что Дарнинг посмотрел вверх.

Негромко выругался.

Это он, подумал Дарнинг, и ощутил болезненный спазм, поднявшийся от желудка к мозгу.

В просвет между деревьями он увидел, как вертолет снижается с неба по дуге, напоминая некое существо из другой эпохи. Солнце вспыхивало на пропеллере и отражалось от стекол кабины. Внезапные порывы воздушных струй сбивали листву на деревьях. Кусты закачались и пригнулись к земле, когда вертолет пошел на посадку.

Остаток пути Дарнинг прошел пригнувшись. Поднявшись на уровень поляны, он почти тотчас увидел двоих. Они стояли на коленях среди зарослей примерно в двадцати пяти ярдах от него и смотрели, как приземляется вертолет. Мужчина и мальчик. И хотя Дарнинг никогда не видел ни того, ни другого, он сразу понял, что мальчик — это долгожданный Поли.

А мужчина?

Определенно не Батталья и не Гарецки. Какой-то немолодой человек с жестким лицом, изрезанным морщинами. Скорее всего, телохранитель Донатти.

Дарнинг укрылся за кустом и стал наблюдать за происходящим. Ему было непонятно, что здесь делает мальчик и откуда он взялся. Но это, разумеется, скоро выяснится. Однако само присутствие ребенка не только смущало его, но и было сильно не по душе.

Смотри и прекрати скулить, приказал он себе. Вертолет легко прикоснулся к земле в центре поляны. Воздушная струя пригнула высокую траву. Пропеллер почти совсем остановился, дверь открылась. Донатти и женщина, которую Дарнинг когда-то знал как Айрин Хоппер, теперь совершенно неузнаваемая, спрыгнули на землю и побежали к дальней стороне поляны.

Почти в ту же минуту, набирая скорость, взревел мотор, и вертолет понесся прочь, сначала низко над деревьями, потом все выше и выше. Через тридцать секунд он уже казался всего лишь пятнышком на фоне неба.

Потом Генри Дарнинг увидел, как мальчик выбежал на поляну. Он бежал так, словно весь состоял из невероятно худых рук и ног, связанных вместе резинкой. Волосы на голове встали торчком, поднятые встречным воздухом во время быстрого бега.

Какой он маленький и худой, думал Дарнинг. Я даже не представлял себе, что он может быть таким маленьким и худым.

Мать Поли не двигалась с места. Просто застыла рядом с Карло Донатти, прижав обе ладони ко рту. Стояла и смотрела, как сын пробивается к ней сквозь высокую летнюю траву. У Дарнинга вдруг пересохло в горле. Господи Иисусе, как же я мог дойти до такого? Еще один глупый вопрос. Держись на плаву, ты!