Властелин Колец - Хоббит, или Туда и обратно (пер. З. Бобырь)

— Безопасссно, да! — прошипел он себе. — Оно не увидит нассс, нет, нет! Не увидит, и его меч не повредит нам, да, да!

Вот что было в его злобных мыслях, когда он вдруг отстранился от Бильбо, прыгнул в лодку и отплыл в темноту. Бильбо думал, что больше не увидит его. Но все же он ждал, ибо не представлял себе, как сможет найти дорогу один.

Но вдруг он услышал вопль, от которого у него мурашки пошли по коже. Голлум стонал и проклинал где-то в темноте, — судя по звуку, не очень далеко. Он был на своем островке, шарил там и сям, искал я смотрел, но напрасно.

— Где оно? Где оно? — услышал Бильбо его стоны. — Пропало, пропало, мое сссокровище! Побей нассс и разрази нассс, оно пропало!

— В чем дело? — окликнул Бильбо. — Что ты потерял?

— Пусссть он не спрашивает! — взвизгнул, Голлум. — Не его дело, нет, нет, голлум ! Потерялось, голлум ,голлум ,голлум !

— Я тоже! — крикнул Бильбо, — и я хочу найтись. И я выиграл, и ты обещал. Так что иди сюда! Иди и помоги мне выбраться, а тогда ищи свою пропажу. — Хотя голос у Голлума звучал очень отчаянно, но Бильбо не мог найти жалости у себя в сердце, и ему казалось, что если Голлуму нужно что-то, то оно едва ли может быть чем-нибудь добрым. — Иди сюда! — крикнул он снова.

— Нет, нет, сссокровище! — ответил Голлум. — Мы должны найти его, оно потерялось!

— Но ты не ответил на мой последний вопрос, и ты обещал, — настаивал Бильбо.

— Не ответил, — повторил Голлум. И вдруг во тьме раздалось его громкое шипение. — Что у него в карманаххх? Скажи! Пусссть оно ссскажет сссначала!

Насколько Бильбо знал, у него не было особых причин не говорить, Голлум догадался быстрее, чем он; то и понятно, ибо Голлум всегда думал только об этой вещи и всегда боялся лишиться ее. Но Бильбо был раздосадован задержкой. В конце концов, он выиграл, в довольно честно, и в очень трудных условиях.

— Отвечает тот, кого спросили, а не тот, кто спрашивает, — сказал он.

— Но вопроссс был нечестный, — возразил Голлум. — Не зззагадка, нет, нет!

— Ну, если дело только в вопросе, — сказал Бильбо, — то спрошу первым. Что ты потерял? Скажи мне!

— Что у него в карманаххх? — Шипящий голос прозвучал громче и резче, и, взглянув в темноту, Бильбо, к своему ужасу, увидел две устремленных на него светящихся точки. Подозрение в мозгу у Голлума становилось все сильнее, и глаза у него разгорались бледным пламенем.

— Что ты потерял? — настаивал Бильбо.

Глаза у Голлума превратились в зеленые огни и быстро приближались. Голлум снова был в челноке и бешено греб к берегу; и так велики были в нем подозрения и ярость, что меч больше не мог испугать его.

Бильбо не мог понять, на что так разгневалась эта жалкая тварь, но увидел, что ему приходит конец и что Голлум хочет непременно убить его. В последний момент он повернулся и стремглав кинулся вниз по темному проходу, приведшему его сюда; он старался держаться поближе к левой стене и прикасаться к ней рукою.

— Что у него в карманаххх? — раздалось позади него громкое шипенье, и Голлум с плеском выскочил из челнока. «Интересно, что же у меня там?» подумал Хоббит, задыхаясь и спотыкаясь на бегу. Он сунул левую руку в карман. Кольцо показалось ему очень холодным, когда само наделось ему на палец.

Шипенье раздавалось совсем близко. Он обернулся и увидел глаза Голлума, как яркие зеленые огни, мчащиеся вниз по склону. В ужасе он попытался побежать быстрее, но споткнулся о какую-то неровность на полу и растянулся во весь рост, и его меч оказался под ним.

В одно мгновение Голлум нагнал его. Но раньше, чем Бильбо успел перевести дух, вскочить или взмахнуть мечом, Голлум пробежал мимо, не заметив его, и только бранился и плевался.

Что бы это значило? Голлум видел в темноте хорошо. Бильбо, даже глядя ему вслед, различал блеск его бледно светящихся глаз. Он с трудом поднялся, вложил меч в ножны (клинок снова слабо светился) и очень осторожно пошел следом за Голлумом. Ничего другого ему не оставалось. Возвращаться к подземному озеру было незачем. Может быть, если он последует за Голлумом, тот невольно покажет ему какой-нибудь путь наружу.

— Проклятье ему! проклятье! — шипел Голлум. — Проклятье Баггинсу! Что у него в карманаххх? О, мы поняли, мы поняли, да, да! Он нашшшел его, оно у него! Мой подарок!

Бильбо навострил уши. Он и сам начал, наконец, догадываться. Он заспешил еще немного, чтобы подобраться поближе к Голлуму, который продолжал идти быстро, не оборачиваясь и только поворачивая голову вправо и влево: Бильбо видел это по отсветам на стенах.

— Мой подарок! Ко дню рожжждения! Проклятье! Как мы потеряли его, сссокровище? Да, да. Когда мы были здесссь недавно, когда задушшшили этого визгуна, да, да! Оно потерялосссь, после всех этих долгиххх лет! Ушло, голлум !

Неожиданно Голлум сел и заплакал: это были страшные свистящие и булькающие звуки. Бильбо остановился и распластался на стене прохода. Через некоторое время Голлум перестал плакать и заговорил. Он словно спорил сам с собою.

— Незачем возвращаться сюда иссскать, нет, нет. Мы не помним всеххх мессст, где были. И это не нужжжно. Оно в карманаххх у Баггинссса, гадкий воришшшка нашшшел его, да, да.

— Это догадка, сссокровище, только догадка. Мы не можжжем знать, пока не найдем и не задушшим его. Но оно не зззнает, что может сделать подарок, нет? Оно просссто держит его в кармане. Оно не зззнает и не можжжет уйти далеко. Оно сссамо потерялось, да, да. Оно не зззнает дороги отсссюда. Оно сссамо так сказззало.

— Оно сказззало, да; но оно хххитрое. Оно не говорит того, что думает. Оно не сссказало, что у него в карманаххх. Оно зззнает. Зззнает путь отсссюда, должно зззнать. Оно побежало к нижнему выходу. Это так, да, да!

— А там его поймают Орки. Оно не пройдет там, сссокровище!

— Сссс! сссс! Орки! Да, но есссли нашшш подарок у него, то Орки найдут его, голлум ! Найдут и узззнают, что он может делать. Мы не будем больше в безззопасссности, нет, никогда! Орк наденет его на палец, и никто не увидит его. Он станет невидимкой. Дажжже наши оссстрые глаза его не увидят; а он сможжжет пробраться сссюда и схххватить нассс, голлум, голлум !

— Так довольно ссслов, сссокровище, и поспешшшим. Если Баггинссс пошшшел туда, мы пойдем посмотреть. Это недалеко, Ссскорее!

Голлум вскочил и быстрым шагом заспешил куда-то. Бильбо заторопился за ним вслед, все еще осторожно, хотя теперь боялся больше всего споткнуться и с шумом упасть. В мыслях у него был вихрь из страхов, надежд и изумления, Очевидно, найденное им кольцо было непростое; оно делало своего носителя невидимым! Хоббит, правда, слыхал о таких кольцах, но только в сказках; и ему трудно было поверить, что он действительно нашел что-то подобное. Однако, это было так: Голлум, сверкая глазами, прошел совсем близко, не видя его.

Так они и шли! Голлум — шлепая впереди, шипя и бранясь; Бильбо — следом за ним, так бесшумно, как умеют двигаться только Хоббиты. Вскоре они достигли тех мест, где — как заметил, спускаясь, Бильбо — справа и слева открывались боковые проходы. Голлум тотчас же начал считать их.

— Один справа, да. Один слева, да. Два справа, да, да. Два слева, да, да, — И так далее.

По мере отсчитывания он шел все медленнее, начал дрожать и всхлипывать, так как его озеро оставалось все дальше позади, и он начинал бояться. Орки могли быть близко, а кольцо он потерял. Наконец, он остановился у последнего отверстия слева.

— Семь справа, так! Шесть слева, так! — прошептал он. — Вот он. Вот путь к нижнему выходу. Вот он.

Он заглянул туда и отпрянул. — Но нам нельзззя туда, сссокровище, нет, нельзззя! Там Орки. Много Орков. Мы чуем иххх. Сссс!

— Что нам делать? Проклятье на ниххх! Мы подождем здесссь, да, да. Подождем и посссмотрим.

Итак, это был тупик. Голлум привел Бильбо к выходу наружу, но выйти Бильбо не мог! Голлум сел, сгорбившись, прямо в устье прохода, и глаза у него светились холодным светом, когда он покачивал своей большой головой почти между колен.

Бильбо отполз от стены тихо, как мышь; но Голлум тотчас же замер и стал принюхиваться, и глаза у него позеленели. Он зашипел тихо, но угрожающе. Он не видел Хоббита, но весь насторожился: долгая жизнь во мраке обострила у него слух и обоняние. Он пригнулся, распластав ладони по полу, вытянув шею, почти прикасаясь носом к камню. Хоть он был лишь черной тенью в отсвете своих собственных глаз, но Бильбо чувствовал, что он весь напрягся, как вытянутая тетива.

Хоббит затаил дыхание и тоже замер. Он был в отчаянии. Он должен был уйти, уйти из этой страшной темноты, пока у него есть силы. Он должен бороться. Должен пронзить мечом эту скользкую тварь, выколоть ей глаза, убить ее… Она ведь хотела убить его… Но нет, так бороться нечестно. Он невидим, и у Голлума нет меча. В сущности Голлум не угрожал ему, не пытался напасть. И он жалок, одинок, затерян… В сердце у Бильбо вспыхнуло внезапное понимание, жалость, смешанная с ужасом; мелькнуло, словно видение бесконечных, неразличимых между собою дней без света и без надежды, где есть только жесткий камень, холодная рыба, подкрадывание и шепот. Все эти мысли пронеслись в нем за долю секунды. Он затрепетал. И тут, совершенно неожиданно для себя, словно подброшенный новой силой и решимостью, он прыгнул.

Прыжок был не то что большой, но вслепую. Бильбо пронесся над самой головой у Голлума, на семь футов вперед и на три — в высоту, даже не зная, что чуть не раскроил себе череп о низкие своды.

Голлум рванулся назад и хотел схватить Хоббита в воздухе, но не успел: руки у него схватили только воздух, а Бильбо, приземлившись прямо на свои крепкие ноги, помчался по новому проходу вниз. Он не оборачивался, чтобы взглянуть, что делает Голлум. Шипенье и проклятья слышались сначала совсем близко за ним, потом прекратились. И вдруг раздался вопль ненависти и отчаяния, от которого кровь застыла у него в жилах. Голлум был побежден. Он не смел идти дальше. Он лишился всего: и своей добычи, и того, что было ему всего дороже в мире, — своего сокровища. От его вопля душа у Бильбо ушла в пятки, но он не остановился. И слабый, как эхо, но злобный, донесся до него голос:

— Вор, вор, вор! Баггинссс! Он наш враг, враг навеки!

Наступило безмолвие. Но оно тоже показалось Хоббиту угрожающим. «Если Орки так близко, что он учуял их, — подумалось ему, — то они слышали и его вопли. Осторожней теперь, иначе новый проход приведет к чему-нибудь похуже».

Этот проход был узкий, низкий, грубо высеченный в камне. Хоббиту он был как раз по росту, хотя Бильбо и сбил себе пальцы на ногах, спотыкаясь во тьме на неровностях пола; но для Орков он должен быть низковатым. Правда, они уже привыкли к такому положению и умеют довольно быстро ходить, низко наклоняясь и почти задевая руками о землю; но Бильбо не знал об этом, а потому спешил вперед, не боясь встретиться с ними.

Вскоре проход пошел кверху, сначала отлого, потом все круче. Это заставило Бильбо сбавить скорость. Но потом подъем прекратился, проход свернул в сторону и снова пошел вниз, и в конце короткого спуска он увидел свет, пробивающийся из-за другого поворота. Не красный отблеск, как от костра или факела, а обыкновенный дневной свет, только бледный. Тогда он побежал со всех ног, обогнул угол и вдруг очутился на открытом месте, где свет после темноты показался ему ослепительно ярким. На самом же деле свет только просачивался сквозь неплотно прикрытую каменную дверь.

Бильбо замигал ослепленный, и тут же увидел Орков, — Орков в полном вооружении, с обнаженными мечами, сидевших на пороге, сторожа дверь и проход, ведущий к ней! Они заметили Хоббита раньше, чем он увидел их. Да, они его увидели! Было ли это случайностью или последней хитростью кольца, прежде чем оно признало нового владельца, но на пальце у Бильбо его не было. Завизжав от радости, Орки ринулись к нему.

Мгновенный ужас и ощущение потери, словно отголосок отчаяния Голлума, обрушились на Бильбо; забывая даже о своем мече, он сунул руки в карманы. Кольцо было в левом кармане. Снова оно наделось ему на палец. Орки остановились, как вкопанные: он исчез для них. А тогда они завизжали снова, так же громко, но уже не так радостно.

— Где он? — закричали они.

— Вернитесь в проход! — крикнул кто-то.

— Сюда! — кричали одни. — Туда! — вопили другие.

— Охраняйте дверь! — прогремел их начальник.

Зазвучали рога, загремело оружие, залязгали мечи. Орки сыпали проклятьями, бегали во все стороны, сбивая друг друга с ног и разъяряясь все больше. Было много крику, толкотни и сумятицы.

Бильбо был перепуган насмерть, но у него хватило соображения, чтобы понять происходящее и заползти за большой бочонок с пивом для Орков-стражей; там он оказался в безопасности, и никто не мог наткнуться на него, растоптать или поймать ощупью.

— Я должен попасть к двери, и должен попасть к двери! — твердил он себе, но еще долго не отваживался на это. А тогда началась словно какая-то чудовищная игра в жмурки. Кругом было полно суетившихся Орков, и бедному Хоббиту пришлось метаться то туда, то сюда, натыкаясь то на того, то на другого из них, ползти на четвереньках, пробираться под ногами; но в конце концов он вскочил и бросился к двери.

Она была еще приоткрыта, но кто-то уже почти захлопнул ее. Бильбо попытался открыть ее, но напрасно. Тогда он попытался протиснуться в оставшуюся щель — и застрял! Это было ужасно! Его пуговицы заклинились между ребром двери и притолокой. Он мог выглянуть наружу: несколько ступенек сбегали от двери вниз, в узкую лощину между высокими холмами; солнце вышло из-за тучки и ярко освещало дверь снаружи, — а он не мог вырваться…

И вдруг кто-то из Орков снаружи крикнул: — На двери чья-то тень! Здесь кто-то есть!

Сердце у Бильбо упало. Он отчаянно рванулся, и его пуговицы брызнули во все стороны. Он вырвался наружу, изорвав себе куртку и жилет, и одним скачком слетел по ступенькам, пока изумленные Орки подбирали на пороге его красивые медные пуговицы.

Правда, вскоре они погнались за ним, крича, пыхтя и прыгая среди деревьев. Но они не любят солнце, от которого ноги у них начинают дрожать, а головы — кружиться. Они не могли видеть Бильбо с кольцом на пальце, бегущего быстро и бесшумно, и все время в тени; поэтому они быстро прекратили погоню и, ворча и ругаясь, вернулись на свой пост у двери. Таким образом Бильбо ускользнул от них.

Глава 6. ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

Бильбо ускользнул от Орков, но не знал, где очутился сам. Он потерял капюшон, плащ, провизию, лошадку, пуговицы и друзей. Он брёл и брел, пока солнце не начало клониться к закату — за горным хребтом! Тень от гор упала на его тропу, и он обернулся. Потом он поглядел вперед и увидел уступы и склоны, спускающиеся к равнинам, иногда проглядывающим между деревьями,

— Вот так-так! — вскричал он. — Кажется, я все-таки попал на другую сторону Туманных гор, прямо к границам Диких стран за ними! Где же, о, где же могут быть Гандальф и Карлики? Надеюсь только, что они не остались позади, во власти Орков.

Он продолжал идти, — из маленькой лощины наверх, потом через ее край, вниз по склонам за нею; но все это время его мучила одна неприятная мысль. Он размышлял над тем, не должен ли он теперь, обладая волшебным кольцом, вернуться в ужасные, ужасные подземные ходы и искать своих друзей. Он только что решил, что действительно должен вернуться, — и чувствовал себя при этом неважно, — когда услышал вдруг голоса.

Он остановился и прислушался. Голоса были непохожими на Орков; поэтому он стал осторожно подкрадываться к ним. Каменистая тропка спускалась извилисто вниз, и по одну ее сторону была скалистая стена, по другую тянулся длинный склон, местами прорезанный узкими лощинками, заросшими кустарниками. Голоса слышались из одной такой лощинки.

Он подкрался еще ближе и вдруг увидел голову в красном капюшоне, выглядывающую меж двух больших валунов: это был Балин, дозорный, Бильбо готов был захлопать в ладоши и закричать от радости, но сдержался. Но еще не снимал кольца, опасаясь встретить что-нибудь неожиданное и неприятное; и он увидел, что Балин смотрит прямо на него, но его не замечает.

«Дай-ка я удивлю их», подумал Хоббит, прокрадываясь в кустах у края лощинки. Гандальф препирался там с Карликами. Они обсуждали все случившееся с ними в подземельях и спорили о том, что должны делать теперь. Карлики ворчали, а Гандальф доказывал, что они не могут продолжать путь, оставив Бильбо в руках у Орков и не попытавшись спасти его, не попытавшись даже узнать, жив ли он.

— В конце концов, он мой друг, — говорил кудесник, — и он славный малый. Я чувствую себя ответственным за него. Напрасно вы его потеряли!

Карлики желали знать, зачем Бильбо вообще отправился с ними и почему он не держался вместе с друзьями, а отстал, и почему Гандальф не выбрал кого-нибудь порассудительнее. — От него пока что больше хлопот, чем пользы, — говорили они. — Если мы должны возвращаться за ним в эти гнусные подземелья, то лучше ему там и оставаться.

Гандальф возразил гневно: — Взял его я, а я никогда не беру ничего ненужного. Или вы поможете мне искать его, или я пойду сам и оставлю вас выпутываться, как знаете. Если мы найдем его, вы еще поблагодарите меня за это. И зачем только вам понадобилось уронить его, Дори?

— Вы бы тоже уронили его, — возразил Дори, — если бы Орки из темноты вдруг схватили Вас за лодыжки и дернули, да еще ткнули бы вас в спину.

— Тогда почему вы не подхватили его снова?

— Ох, батюшки! И вы еще спрашиваете? Когда там была такая неразбериха, все в темноте сбивали друг друга с ног, и каждый дрался сколько сил хватало? Да вы сами чуть не снесли мне голову мечом, а Торин тыкал своим во все стороны. А потом вы сотворили одну, из ваших ярких вспышек, и мы увидели, что Орки с визгом удирают. Вы крикнули: «Все за мной», и все помчались. Мы так и думали, что все. Пересчитываться, вы сами знаете, было некогда, пока мы не проскочили мимо стражи, потом в дверь, потом не скатились кубарем сюда. И вот мы очутились здесь, — без вора, чтоб ему!..

— А вор — вот он! — произнес Бильбо, выйдя прямо посреди них и сняв кольцо.

Ну, и подпрыгнули же они при этом! Потом завопили от изумления и восторга. Гандальф удивился не меньше любого из них, но обрадовался, как никто. Он окликнул Балина и высказал ему все, что думает о дозорном, у которого всякий может пройти незамеченным прямо под носом. Разумеется, репутация Бильбо сильно возросла в глазах у Карликов. Если они до сих пор сомневались в том, что он первоклассный вор, — несмотря на заверения Гандальфа, — то теперь все сомнения исчезли. Больше всех был озадачен Балин; но все говорили, что Бильбо перехитрил их всех.

Что же до Бильбо, то он наслаждался их похвалами и посмеивался про себя, но не сказал о кольце ни слова; а когда его спросили, как он сделал это, он ответил: — О, попросту подкрался, знаете ли, — осторожно и бесшумно.

— Ну, а у меня до сих пор даже мышь не могла прокрасться так осторожно и бесшумно, чтобы я не заметил ее, — произнес Балин, — и я снимаю колпак перед вами! — Так он и сделал.

— Балин, к вашим услугам, — сказал он, кланяясь.

— Баггинс, ваш слуга, — ответил Бильбо.

Потом они захотели узнать о его приключениях после того, как он потерялся, и он сел и рассказал все — кроме того, что касалось кольца («Не сейчас», подумал он); а они заинтересовались игрой в загадки и дрожали особенно при его описании Голлума.

— А потом я не смог больше придумать никаких загадок, когда он сидел рядом, — закончил Бильбо, — так что спросил просто: «Что у меня в кармане?» И он не смог угадать за три раза. И я сказал: «Ну, что же с твоим обещанием? Помоги мне выйти отсюда». Но он кинулся, чтобы убить меня, а я побежал и упал, и он не нашел меня в темноте. А потом я пошел за ним следом, потому что слышал, как он говорит сам с собою. Он думал, что я знаю дорогу, и пошел прямо туда. И он сел в проходе, так что я не мог обойти его. Поэтому я перепрыгнул через него и убежал, и прибежал к выходу.

— А стража? — спросил кто-то. — Разве там никого не было?

— О, конечно, были! и даже много, но я ускользнул от всех. Я застрял в двери, которая открывалась лишь чуточку, и потерял все пуговицы. — Он с грустью оглядел свою изорванную одежду. — Но все-таки я протиснулся — и вот я здесь?

Карлики глядели на него с новым удивлением, а он рассказывал о том, как ускользнул от стражей и как перепрыгнул через Голлума и как протискивался в дверь, славно в этом не было ничего особенного.

— Что я вам говорил! — произнес со смехом Гандальф. — В нем есть больше, чем можно подумать.

Он как-то странно взглянул на Бильбо из-под своих кустистых бровей, и Хоббиту подумалось, уж не угадал ли он и то, о чем Бильбо умолчал в своем рассказе.

Потом он и сам начал расспрашивать, потому что если Гандальф уже объяснял все Карликам, то Бильбо этого не слышал. Ему хотелось знать, каким образом кудесник вывел всех и где они теперь очутились.

Кудесник, правду сказать, ничего не имел против того, чтобы рассказывать о своих подвигах по нескольку раз; поэтому он охотно рассказал Бильбо, что они с Эльрондом хорошо знали о злых Орках в этой части гор. Но главные ворота выходили в другое ущелье, где идти им было легче, так что Орки часто хватали людей, вынужденных заночевать там поблизости, очевидно, люди перестали там ходить, и Оркам пришлось недавно открыть другой вход на том перевале, где проходили Карлики, так как до сих пор он считался безопасным.

— Я посмотрю, не найдется ли какой-нибудь порядочный великан, который опять закрыл бы его, — сказал Гандальф, — а то скоро в горы вовсе нельзя будет ходить.

Едва услышав вопль Бильбо в пещере, он понял, что произошло. Во вспышке, убившей Орков, когда они хотели схватить его, он проскользнул в трещину как раз тогда, когда она смыкалась. Он последовал за похитителями и пленниками в большой зал и там пустил в ход самое лучшее колдовство, какое только мог придумать.

— Щекотливое было дело, — добавил он. — Здесь надо было пройти по ниточке.

Правда, он специально обучался колдовству с огнем и светом, и недаром Бильбо никогда не мог забыть волшебные фейерверки у Старика Тука, в праздник Кануна Дня Середины лета. Остальное мы знаем, — кроме того, что Гандальф хорошо знал нижний вход, тот самый, где Бильбо потерял свои пуговицы. Впрочем о нем знали все, кому была знакома эта часть гор; но только кудесник мог бы не потерять направления в подземельях и вывести их туда, куда нужно.

— Они сделали эту дверь уже давно, — сказал он, — отчасти для того, чтобы убегать, если понадобится, отчасти как выход в соседние страны, куда они ходят ночью и причиняют немало вреда. Они всегда охраняют ее, и никому еще не удавалось завладеть ею. А теперь они будут охранять ее вдвое усерднее. — Он засмеялся.

Остальные тоже засмеялись. Конечно, они потеряли многое, но зато убили Великого Орка и многих других, а сами все спаслись, так что вполне могли считать себя в выигрыше.

Но кудесник призвал их к рассудку. — Мы немного отдохнули, так что должны немедленно идти, — сказал он. — Орки бросятся в погоню за нами, едва настанет ночь, а сейчас солнце уже идет к закату. Они могут учуять наши следы через много часов после того, как мы прошли. До темноты нам нужно уйти на мили отсюда. Если небо будет ясное, будет светить луна, то — удачно. Правда, Оркам она мало мешает, но нам будет виднее, куда идти.

— О, да! — сказал он в ответ на расспросы Хоббита. — Вы потеряли счет времени, пока были в подземельях. Сегодня четверг, а нас захватили в понедельник вечером или во вторник утром. Мы прошли много миль и были в самом сердце горы, и вышли на другую сторону — кратчайшим путем. Но мы оказались не там, где были бы, если бы миновали перевал; мы ушли чересчур далеко на север, и нам предстоит путь по довольно неуютной местности. И мы находимся довольно высоко. Идемте же!

— Я ужасно проголодался! — простонал Бильбо, вдруг сообразив, что не ел ничего с вечера накануне позавчерашнего дня. Подумайте только, что это значит для Хоббита! В животе у него было совсем пусто, а ноги дрожали, — особенно теперь, когда его возбуждение улеглось.

— Ничего не поделаешь, — ответил Гандальф. — Разве только вы захотите вернуться к Оркам и вежливо попросить их вернуть вам пони вместе с багажом.

— Нет, уж, спасибо! — воскликнул Бильбо.

— Ну, что ж, тогда нам остается только подтянуть пояса и идти, — иначе нас всех зажарят на ужин, а это гораздо хуже, чем остаться без ужина самим.

По пути Бильбо высматривал повсюду что-нибудь съедобное; но черника еще только цвела, а орехов не было, и не было даже ягод боярышника. Он нашел немного щавеля, и напился из горного ручейка, пересекавшего тропу, и съел три ягоды земляники, которые нашел на берегу, но от всего этого было мало пользы.

Они все шли и шли. Тропинка исчезла. Исчезли кусты и высокие травы меж каменных глыб, и объеденные кроликами лужайки, и тмин, и папоротник, и майоран, и желтые ромашки; и они очутились на краю обширного, крутого, усеянного камнями склона, оставшегося после оползня. Когда они начали спускаться, то из-под ног у них посыпались щебень и мелкие камешки; потом начали скатываться камни покрупнее, сбивая с места другие; потом поскакали крупные глыбы, поднимая пыль и шум. Вскоре весь склон, выше и ниже них, словно ожил, и они заскользили вниз, сгрудившись вместе, в шуме, стуке и треске камней.

Спасли их деревья, росшие внизу. Они съехали на опушку сосновой рощицы, словно поднявшейся по склону из темноты лесов, что росли глубоко в долине. Некоторые схватились за стволы и нижние ветви, другие (в том числе и Бильбо) укрылись от гибельного обвала за деревьями. Вскоре опасность миновала, обвал прекратился, и слышались только слабые удары, когда самые крупные из сорвавшихся глыб подскакивали и падали среди корней и валежника далеко внизу.

— Ну вот! нам повезло, — сказал Гандальф. — И даже Оркам, если они погонятся за нами, трудно будет опуститься здесь без шума.

— Конечно, — ворчливо отозвался Бомбур, — зато им будет нетрудно обрушить камни сверху нам на головы. — Карликам (и Бильбо) было отнюдь не весело, и они потирали ушибы и ссадины у себя на ногах.

— Чепуха! Здесь мы свернем в сторону, подальше от обвала. И поскорее! Взгляните на солнце!

Оно уже скрывалось за горами. Тени кругом росли, хотя сквозь деревья и над вершинами зарослей виднелась освещенная солнцем равнина вдали. Теперь они ковыляли как можно быстрее, вниз по извилистой тропе, ведшей к югу по отлогому склону среди сосен. Иногда им приходилось пробираться сквозь заросли папоротника, поднимавшего свои вырезные листья у них над головой; иногда они беззвучно скользили по ковру из сосновой хвои; и все время лесной мрак сгущался, и Лесное безмолвие становилось глубже. В этот вечер не было ни ветерка, чтоб зашелестеть ветвями деревьев.

— Неужели нам нужно идти еще дальше? — спросил Бильбо, когда стало так темно, что он видел только белую бороду Торина рядом с собою, и так тихо, что дыханье Карликов казалось громким шумом. — Ноги у меня уже разбиты и болят, а желудок болтается, как пустой мешок.

— Еще немного, — сказал Гандальф.

Минуты тянулись, как годы; и вот они вышли вдруг на свободное место, где не было никаких деревьев. Луна была уже высоко и освещала эту поляну. Почему-то поляна совсем не показалась им хорошим местом, хотя ничего плохого на ней не было видно.

Вдруг вдали, за холмами, послышался длительный вой, от которого сразу становилось холодно. Ему ответил другой, правее и гораздо ближе; потом еще один, слева и еще ближе.

В тех краях, где всегда жил Бильбо Баггинс, волков не было, но этот звук он знал. Такие завывания часто описывались в сказках и повестях. Один из его родичей (со стороны Туков) иного странствовал по свету и умел подражать волкам. Но услышать волчий вой в лесу, под лунным светом, — этого для Бильбо было слишком много. Даже волшебные кольца мало могут помочь против волков, — особенно против злобных стай, что живут в тени населенных Орками гор, у края пустынь на границе Неведомого. У этих волков нюх еще острее, чем у Орков, и им не нужно видеть добычу, чтобы схватить ее.

— Что нам делать, что делать? — вскричал Хоббит. — Ушли от Орков, а попали на волков! — сказал он, и это стало поговоркой, хотя мы в столь же неблагоприятном положении говорим: «Попали из огня да в полымя».

— На деревья, скорей! — крикнул Гандальф, и они кинулись к деревьям на краю поляны, выискивая такие, у которых ветви начинались пониже, или, которые были достаточно тонкими, чтобы на них взобраться. Такие деревья отыскались, и они взобрались повыше насколько могли довериться веткам. Вы бы рассмеялись (с безопасного расстояния), увидев Карликов, сидящих на ветках, свесив бороды, словно старички, притворившиеся мальчишками, или мальчишки — старичками. Фили и Кили забрались на самую верхушку высокого вяза. Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин удобно устроились на огромной сосне, у которой ветви росли ярусами, как спицы колеса. На другой такой же сосне были Бифур, Бофур, Бомбур и Торин. Двалин и Балин залезли на высокую, тонкую ель, у которой ветвей было немного, и старались найти на самых верхних сучьях местечко, чтобы сесть. Гандальф, ростом гораздо выше любого из них, выбрал себе дерево, на которое никто из них не мог бы забраться, — большую сосну у самого края поляны. Он почти скрылся в ее ветвях, и только глаза у него блестели, когда он выглядывал из зелени.

А Бильбо? Он не мог взобраться ни на одно из деревьев и перебегал от ствола к стволу, как кролик, преследуемый собакой, но потерявший свою нору.

— Ты опять потерял нашего вора, — обратился Нори к Дори, поглядывая вниз.

— Не могу же я таскать воров на спине все время, — возразил Дори, — то вниз по туннелю, то вверх на дерево. Кто я, по-твоему, — носильщик?

— Его съедят, если мы ему не поможем, — сказал Торин. потому что волки завывали уже со всех сторон, все ближе и ближе.

— Дори! — крикнул он, так как Дори был ниже всех и на самом удобном дереве. — Живо помоги нашему вору!

Несмотря на свое ворчанье, Дори был славным малым. Он спустился на самую нижнюю ветку и вытянул руку вниз, насколько хватало, но бедный Бильбо все-таки не мог достать до нее. Тогда Дори спрыгнул наземь и подставил Хоббиту спину, чтобы вскарабкаться.