Глава 14.

На следующее утро я проснулся в прекрасном настроении. Прошлый вечер с Элли был просто сказкой. Даже Керт не попался мне на глаза, когда я возвращался, проводив Элли до её квартиры.

Мистер Джек снова направил меня за графиками присутствия жильцов, и я с неохотой поплёлся исполнять поручение. Внутри у меня сидело какое-то щемящее счастье, которое безумно мешало исполнять элементарные обязанности.

Так, витая в облаках, я обошёл четырёх первых дежурных, и очередь дошла до Керта.

Дверь в его кабинет была закрыта. Я постучал.

— Входите!-Ответил незнакомый голос.

Я открыл дверь и с изумлением заметил, что вместо Керта сидел совершенно незнакомый парень и дружелюбно мне улыбался.

— Доброе утро, -поздоровался я.-А где Ке… Том?

— Не знаю, -пожал плечами паренёк.-С сегодняшнего дня тут работаю я. Меня зовут Сэм.

— Понятно…-я был совершенно сбит с толку.

— Вы -Гэл, так ведь?-Спросил Сэм.-Очень приятно.

— Мне тоже. Я пришёл за графиком…

— Я знаю, Гэл, вот он.

Он протянул мне бумажку. Я взял её, положил в папку, рассеянно кивнул Сэму и вышел из кабинета. Вчера мне показались идиотскими страхи Керта, а ведь, чёрт возьми, кто-то же его ликвидировал, судя по всему! Куда бы, интересно, он мог исчезнуть?

Я остановился в коридоре и посмотрел на дверь квартиры, в которой со вчерашнего дня жила Элли. Интересно, а кто же жил в этой квартире раньше? Она совершенно точно не пустовала, в отчётах Керта всегда указывались все десять жильцов.

Я вернулся обратно к Сэму и попросил список жильцов, составленный Кертом в один из прошлых дней. Сэм порылся в ящике стола и достал какой-то листик. Я пробежал его глазами — 5А — Рекс Гейран, 5В — Дэвид Бёрн с супругой, 5С… 5С! Стрисси Кауч с супругом и дочерью Эльзой!

Я принёс графики и положил их мистеру Джеку на стол.

— Спасибо, Гэл, -сказал он.-А теперь, будь добр, проверь, хорошо ли спалось нашей гостье на новом месте.

— Хорошо, Джек.

— В чём дело, Гэл?-Спросил он.-Ты выглядишь каким-то озабоченным. Тебя чем-то растроила Элли?

— Вы всё равно видите меня насквозь, Джек, -сказал я.-Если сочтёте нужным ответить на мои вопросы, я буду вам благодарен.

— Вот как раз на эти вопросы лучше меня ответит Алекс. Керт -это его собственность, и я не имею права распоряжаться этой информацией. К тому же, Гэл, тебе это просто-напросто интересно, знать это у тебя нет необходимости. Или ты будешь скучать за Кертом?

— Это маловероятно.

— Ну почему, он забавный парень. Он просто кое-чему учит людей, и лучше бы им уже научиться, честное слово, а то у Алекса уже иссякает фантазия, а воз и ныне там. Нелёгкая работа.

— То есть, вы имеете в виду, что…

— Что важен не Керт, а то, что он показывает и от чего предостерегает. Люди же почему-то воспринимают его как личность, лепят из него идола и танцуют вокруг ритуальные танцы. Неудивительно, что наш бедняга Алекс страдает от того, что круг не завершён. Разве можно осуществить предписание, когда человечество всё ещё находится на первобытном уровне и обожествляет то, что даётся им, как знание. Увы, Гэл, люди тупы, и тупы беспросветно. Они заставляют нас начинать всё с самого начала, и нашим посланцам ещё очень далеко до вечного покоя. Им приходится возвращаться снова и снова, и это колесо остановить невозможно.

— Только, если миссия будет выполнена?

— Если будет, Гэл. Но не надейся, шансы, что это произойдёт, практически отсутствуют. Те, кому посчастливилось, наконец, сделать это, уже никогда не возвращаются.

— Они живут только здесь?

— Они живут где угодно, только не там, где им бы жить не хотелось.

— По-моему, Джек, теперь я знаю счастливчика, который уже никогда не вернётся назад.

— Тебе надо было объяснить это, Гэл, чтобы ликвидировать ложные страхи, создающие помехи. Возвращаться не хочет никто, это тяжёлая работа, это борьба против посредственности, невежества и зла. Борьба неравная и жестокая. Но кто-то должен её вести, даже без надежды на успех. Если хотя бы один человек увидит то, что мы хотим показать, это уже будет победой. Будь с нами, Гэл, делай то, что суждено, но не жди наград. Ты уже обладаешь богатством, ни с чем не сравнимым и никому не доступным, и ты получишь всё, что тебе необходимо на твоём пути. Но не приписывай это ни случаю, ни своим достоинствам, ни судьбе.

— Судьбе?-Улыбнулся я.-Ну нет, Джек, уж я-то прекрасно знаю, что судьба -это вы.

Где— то в другом мире я тоже, без сомнения, существовал. Там я жил с Тонитой, ездил в гости к её бабушке, терпел неудачу за неудачей, мечтал о том, что всё изменится, а всё никак не менялось и не менялось. Но я существовал ещё и здесь, рядом с Мерс Сейлор, Рексом Гейраном, Алексом Коршуновым и Кэмели Хьюгзом, и Клиф Грант, который уже больше никогда не покажется неблагодарному человечеству, тем не менее показывался мне и подмигивал с видом заговорщика. Здесь мистер Джек дирижировал своим великим оркестром Обречённых На Возвращение и мистер С., с лёгкостью играющий роль то шофёра, то вершителя судеб, снисходительно наблюдал за происходящим, делая вид, что он здесь совершенно ни при чём. И ещё здесь, пока только пытаясь стать частью этой большой игры, затеянной в незапамятные времена, жила Элли.

Иногда она казалась мне обычной девчонкой, которая радуется жизни и каждую секунду стремится во что бы то ни стало быть счастливой. Чего мы только с ней не делали эти дни — играли в теннис, катались на яхте, скутере и катамаране, занимались подводным плаванием, ездили на лошадях, и мне казалось, что она никогда и ни от чего не уставала. Она жила как бы взахлёб, пытаясь вместить всё, что только можно, в краткий промежуток времени, как будто завтра для неё уже не существовало. Это было безумно заразительно, и я всё больше и больше проникался её энергией и энтузиазмом.

Но временами на неё что-то находило. Она сидела, смотрела в одну точку, и мне казалось, что внутри у неё сидит какая-то затаённая боль, и именно она заставляет её делать всё правильно.

Однажды, когда мы ужинали в ресторане на крыше Мириала, я спросил её, нравится ли ей здесь.

— Человеческие желания иногда приобретают странную форму, -загадочно ответила она, -но мне нравится, когда весь мир у моих ног.

Я не совсем понял, что она имела ввиду. Я вообще не всегда был уверен, что мы с Элли видим одно и то же.

В последнее время у меня возникло подозрение, что Мириал каждый видит по-своему, и я всё больше и больше убеждался, что это не просто моя фантазия. Каждый раз, когда я упоминал в разговоре кабинет мистера Джека, при слове «кабинет» брови Элли невольно поднимались. Судя по всему, за столом в костюме мистер Джек сидел только для меня, а для Элли он вполне мог появляться в образе какого-нибудь африканского колдуна. К тому же, я не забыл, во что однажды превратился для меня коридор седьмого этажа, когда я возвращался от Мерс. Мириал был образом того, что живущий в нём был в состоянии пожелать и принять в соответствии с необходимостью, и можно было только гадать, чем на самом деле являлись квартиры жильцов, если учитывать их богатый опыт и бурную фантазию. Я же пока заслужил такой Мириал, да и тот мне, увы, не принадлежал. Я хорошо помнил слова мистера Джека о том, что квартиры в Мириале покупаются. Я же пока ему ничего не заплатил, следовательно, жил на птичьих правах и меня могли вытурить, когда угодно.

Когда я высказал Алексу эту мысль, он задумчиво покачал головой.

— Верно мыслишь, мальчик, -сказал он.-Надо заплатить. Иначе будешь изгнан и тебе придётся жить воспоминаниями, но ты не сможешь ими ни с кем поделиться -тебя посчитают сумасшедшим, и это будет недалеко от истины. Так что отсюда два пути — ты либо выполнишь предписание, либо сойдёшь с ума.

Элли, судя по всему, тоже ещё не заплатила мистеру Джеку. Мне было намного легче от мысли, что я не один в подобном положении.

Так или иначе, а жизнь шла своим чередом, и мы проводили с Элли все дни напролёт. Мы не спрашивали друг друга ни о чём, болтали о разных пустяках и смеялись по поводу и без повода. Мы носились по Мириалу туда-сюда, словно он был создан для нас одних, и каждый день находили всё новые и новые развлечения. Всё было так просто в эти дни, словно сама жизнь с её предписаниями, сверхзадачами и роковым колесом возвращения остановилась и дала нам передышку, чтобы показать, как она порой бывает прекрасна. Я позабыл про всё на свете, кроме Элли, и мне очень хотелось думать, что и она была ко мне неравнодушна.

Мне и в самом деле никто ещё не нравился так, как она. Каждое утро я просыпался только с одной мыслю: сегодня я опять увижу Элли. Имело значение только это, остальное же терялось где-то в прошлом и будущем, тонуло в неведомых глубинах. Для меня Элли оставалась по-прежнему загадкой, я чувствовал, что доступ к ней я ещё не получил, но с каждым днём мне этого хотелось всё больше и больше. В моменты, когда она отстранялась от меня и уходила в себя, мне было немного обидно, что она не берёт меня с собой. Что знала она такого, что я не мог понять?

Элли был двадцать один год, и она успела за это время очень многое, судя по всему, — хотя бы объехать весь мир и прославиться у себя на родине. Хотя про последнее она говорить почему-то не любила. Про путешествия она могла вспоминать часами, с удовольствием смакуя каждую подробность, и я слушал, затаив дыхание, так здорово она умела рассказывать. Однако, как только речь заходила о России, она сразу же переводила разговор на другую тему, то ли не пуская меня в своё святая святых, то ли просто чем-то тяготясь.

Иногда мне казалось, что она была старше меня на целую вечность, так много она знала и такой умной временами казалась. От этого мне было немного не по себе, но меня всё равно к ней тянуло всё сильней и сильней. Когда я обнаружил, что у нас не очень-то много общих тем для разговора и все наши развлечения уже основательно поднадоели, я наведался к мистеру Джеку и прямо спросил, что мне следовало бы предпринять.

— Почитай что-нибудь кроме Алексовой кертовщины, -сказал мистер Джек.-Я составлю список литературы, и завтра она уже будет у тебя. Не спеши, читай головой, а не глазами, старайся понять.

— Джек, а нельзя ли мне куда-нибудь… съездить?-Спросил я.-Ну хоть на недельку. Это бы так расширило мой кругозор.

— Ну почему же нельзя? Можно, только чуть-чуть попозже. Ты можешь объехать хоть весь белый свет, если почувствуешь, что тебе это действительно необходимо. Пока я такой необходимости не вижу. Ты даже не сможешь определить, какая страна притягивает тебя больше других. Так куда же, скажи, я должен тебя отправить?

— Почему же не могу?-Обиделся я.-Очень даже могу. Меня интересует Африка и Россия.

Мистер Джек рассмеялся, и это меня немного обидело.

— Ты думаешь, тебе поможет путешествие в Африку?-Спросил он.-А вот я так не думаю. У вас с Элли разные интересы и разные пути. Точка их пересечения лежит не в Африке, а гораздо ближе.

Глава 15.

Утром Тонита снова встала раньше и куда-то отправилась, оставив мне на тумбочке записку, что вернётся через два часа. Я нехотя встал, потянулся и побрёл в ванную. Сегодня я не увижу Элли, не увижу я её и завтра, и послезавтра, и ещё Бог весть сколько дней. Это было так обидно, что в самую пору было завыть. Меня отослали, как ненужную помеху, неизвестно на какой срок, и одному Богу известно, что там без меня может произойти.

Утро было пасмурным и серым, один в один как моё состояние. Тревога грызла меня изнутри, и никакие разумные доводы, которые я пытался ей противопоставить, не помогали.

Я умылся, вернулся в комнату и развалился в кресле, думая, чем бы себя занять. И тут занятие возникло само собой — как раз возле моего кресла лежала стопка книг, перевязанная верёвкой. Всё правильно — мистер Джек доставил мне литературу, как и обещал, на следующий день!

Это здорово подняло моё настроение — значит, обо мне не забыли, не бросили на произвол судьбы, а просто направили по нужному пути. Я схватился за книги, как за своё спасение, как за обещание, что в будущем всё будет правильно.

Раньше я читал очень мало, в основном пьесы, которые мы ставили в театре, да разные страшилки, которые находил у Тониты. Нельзя сказать, что читать я не любил, просто у меня не хватало времени, да я и не чувствовал в этом особой необходимости. Сейчас же эти книги показались мне ни чем иным, как дорогой в рай, обещанием будущего возвращения в Мириал и новой встречи с Элли.

Я решил начать с «Мастера и Маргариты», уж очень мне понравился эпиграф. Я и сам не заметил, как увлёкся происходящем в книге настолько, что не заметил возвращения Тониты.

Она вошла в комнату и с удивлением остановилась.

— Гэл, где ты взял столько книг?-Удивилась она.

— В библиотеке, -ответил я.-А что?

— Да ничего, -пожала плечами Тонита.-Странно, что ты с утра пошёл в библиотеку.

— А чем прикажешь заниматься?-Парировал я.

Заниматься мне действительно было нечем. Тонита хоть ходила по магазинам, готовила, убирала в квартире и ездила в гости к бабушке. Я же был предоставлен самому себе целиком и полностью, и времени у меня было, хоть отбавляй.

Я увлёкся чтением с энтузиазмом, которым заразила меня Элли. К тому же мне ужасно хотелось приблизиться к ней хоть чуть-чуть, высказать какую-то умную мысль, чтобы она посмотрела на меня с уважением, не как на партнёра по развлечениям, а как на парня, которого следует воспринимать всерьёз. Я хотел быть с ней на равных, я хотел быть достойным её, и хотел этого больше всего на свете.

Потом я перешёл к «Портрету Дориана Грея» Уайльда, после — прочитал «Пер Гюнт» Ибсена. Потом пришла очередь Хемингуэя, и его «Старик и море» я прочитал на одном дыхании.

Тонита чувствовала, что мешать мне не стоит. Если ей было уж совсем некуда пойти, чтобы оставить меня одного, я уходил сам и устраивался с книжкой в парке неподалёку. Там мне читалось легче, и, главное, легче размышлялось. Спешить, как сказал мистер Джек, было некуда, и я, сидя на скамейке, предавался фантазиям. У меня внутри вырастало что-то большое, что-то очень настоящее, как будто в мою голову кто-то поставил новый мотор колоссальной мощности, который давал возможность развивать такую скорость, от которой захватывало дух. Совершенно новые вещи, которые открывались мне, казались просто давно позабытыми истинами, которые я знал всегда, но просто не умел извлечь наружу.

Так прошло много дней, я и сам точно не знал, сколько. Я совершенно отдалился от Тониты и по ночам мечтал про Элли. Мне хотелось сидеть с ней рядом на ночном пляже, смотреть на звёзды, небрежно рассуждать о смысле жизни и чувствовать, что мы знаем одно и то же, думаем об одном и том же и что все препятствия, которые возникнут у нас на пути, мы сможем легко преодолеть, потому что будем вместе, и будем отвечать друг за друга, а не каждый за себя, как это было раньше. Мне хотелось, чтобы она делилась со мной всем, что может её тревожить, находя во мне понимание, поддержку и помощь. Мне хотелось стать для неё незаменимым, потому что для меня она, кажется, незаменимой уже стала.

Здесь, в маленькой убогой квартирке, обещанный мне рай казался совершенно нереальным. Не верилось как-то, что такая девчонка, как Элли, может всерьёз воспринять актёра-неудачника, живущего у своей подружки, который не в состоянии хоть куда-нибудь пристроить своё обаяние. Она, в отличии от меня, и в самом деле кое-что из себя представляла, и это сразу бросалось в глаза. Её спокойствие, уверенность в себе, то, как свободно и легко она себя чувствовала всегда и со всеми, говорило об удивительной внутренней гармонии и завершении какого-то важного процесса в жизни, который позволил ей уважать себя и дал ей в награду невероятную любовь к жизни, которую она излучала каждой клеточкой своего тела. Если она уж так сильно её любила, значит, видимо, было, за что.

Теперь я тоже любил жизнь, почти так же сильно, как она. Теперь мне тоже было, за что — за то, что в ней была Элли.

После Хемингуэя пришла очередь Цвейга. Его новеллы произвели на меня неизгладимое впечатление: как раз в том состоянии влюблённости, в котором я находился, я сумел почувствовать всю сложность и всю великую грусть мира, сосредоточенных в сердце человека, посвящённого в тайну мироздания. Этой тайной являлась любовь, потому что душа во власти этого чувства становилась ключиком, открывающим дверь в сокровищницу великих истин.

В эти дни я даже не пытался произносить слово «Мириал», пока я не перечитал всех книг и не высидел в парке все свои возможные фантазии. Тонита совершенно не присутствовала в моей жизни, но это, казалось, её не очень огорчало. Она вполне довольствовалась ролью домохозяйки — её, по-видимому, радовало то, что я по-прежнему был рядом, и никто не собирался меня у неё отнимать. Ей было, по большому счёту, всё равно — прославлюсь я или нет, и если она и предпринимала какие-то попытки устроить мою карьеру, то это было, скорее, потому, что она всё равно чувствовала их бесполезность. Никому ненужный Гэл уж совершенно точно принадлежал ей одной. Она даже не догадывалась, бедняжка, как далеко я собирался от неё убежать и как упорно готовил для этого почву.

Наконец, все книги были прочитаны, и я стал подумывать о возвращении. Но что-то меня останавливало, как будто какой-то процесс внутри был незавершён. Я находился на какой-то своей волне и качался на ней туда-сюда, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. Меня охватила какая-то апатия, я мог часами лежать на диване и ни о чём не думать, так хорошо было мне в том вакууме, который внезапно образовался внутри. Я нравился сам себе, и сознательно оттягивал момент, когда придётся двигаться дальше, мне было вполне достаточно такого возвышенного самосозерцания. Ничего подобного раньше я не испытывал, и поэтому наслаждался новизной. Раньше я и не предполагал, что наедине с собой может быть так интересно.

Глава 16.

Но мистер Джек дёрнул меня довольно быстро, не дав утонуть в океане непонятного блаженства. Действительно, ещё чуть-чуть — и у меня бы отпала даже необходимость в Элли, так далеко я зашёл. Поэтому, когда в один прекрасный день я проснулся в Мириале, мне понадобилось некоторое время, чтобы приспособиться к присутствию людей и к необходимости общения.

Я вернулся к своим обязанностям с неохотой. Мне уже надоедало быть мальчиком на побегушках и заниматься всякой непонятной ерундой, как верно подметил Керт Хорбл. Однако мистер Джек снова нагрузил меня какими-то мелкими делишками, и мне пришлось подчиниться.

В ресторане, проверяя отчёты управляющего, я заметил Алекса, обедавшего в одиночестве. Я кивнул ему, и он жестом пригласил меня присоединиться.

— До чёртиков надоело одиночество, -пожаловался он, когда я подошёл и сел напротив.-Хорошо, что можно выйти и запросто переброситься с кем-то парой фраз.

Я улыбнулся. Алекс запивал свой обед апельсиновым соком, что было на него совершенно непохоже.

— Бросаешь пить?-Осведомился я.

— А разве я пил?-Удивился Алекс.-По-моему, нет.

Я не нашёлся, что ответить.

— Я абсолютно равнодушен к алкоголю, -продолжал Алекс, -а если раньше я и позволял себе стаканчик виски, значит, со мной было что-то не так.

— Сейчас всё в порядке?-Осведомился я.

— О, да, -оскалился Алекс. -Всё как нельзя лучше.

Что— то новое появилось в его улыбке, как-то непривычно блестели его глаза. Я сказал себе, что просто ещё не видел Алекса трезвым, и вполне вероятно, что он ведёт себя иначе, чем после нескольких порций виски. Меня так и подмывало спросить его, куда же исчез Керт, но я надеялся, что Алекс сам заговорит об этом. Но он молча поглощал обед, изредка улыбаясь своим мыслям. Его мрачное настроение развеялось без следа, и во всём его облике проступала какая-то надменность. Я почувствовал себя неловко, и стал искать повод, чтобы удалиться.

— Хочешь оставить меня одного, Гэл?-Вдруг спросил Алекс.-Что-то не так?

— Какой-то ты другой, -признался я.-Даже не знаю, что тебе сказать.

Карие глаза Алекса загадочно сверкнули, и он улыбнулся медленно и жутко, с какой-то издёвкой.

— Просто Джек разрешил мне немного отдохнуть, -сказал он, -и мне приятно снова почувствовать себя в своей шкуре.

— А раньше ты был в чужой?-Удивился я.

— Раньше мне кое-чего не хватало, Гэл. Роль творца тяжела -постоянно приходится смотреть на себя самого со стороны, использовать себя, как материал для работы. В этом есть что-то нечеловеческое в самом лучшем смысле этого слова. Теперь меня ждёт полное согласие с самим собой, и за такие периоды в жизни стоит дорого заплатить.

— Ты закончил книгу?-Догадался я.

— Ну да. Было бы слишком жестоко не дать мне как следует отдохнуть. В жизни всё взаимосвязано, приятель, и когда забудется всё, что было сделано для того, чтобы книга была написана, я примусь за новую. Кто знает, что это будет за книга, и кто знает, что понадобится мне для неё? Во всяком случае, думать об этом буду уже не я.

— Тогда Керт появится снова?-Осмелился спросить я.

Уж лучше бы я этого не делал! Алекс напрягся всем телом, и по его лицу пробежала судорога.

— Керт никуда не исчезал, -сказал он каким-то металлическим голосом, глаза его вдруг посветлели и взгляд стал ледяным и жутким.-Не думаешь ли ты, что он мог взяться ниоткуда?