Мириал. В моём мире я буду Богом

Эхо разлетелось по коридору. В Мерс уже не осталось ничего для меня. В ней осталось всё только для себя. Она ведь тоже не спросила меня ни о чём. Что самое интересное — мне от неё как раз ничего не было нужно. Хоть общение с ней, возможно, и открывало какие— то перспективы, но в данный момент мне этого не надо было совсем. Мне просто казалось, что у нас есть что-то общее, мне хотелось ухватиться за эту ниточку и зависнуть на какое-то время, но я не предполагал, что нужно будет что-то доказывать. Я сказал, что чувствую Мерс, помните? И знаете, что я почувствовал? Страх.

Я вернулся в свою квартиру на пятом этаже, и настроение у меня было далеко от нормального. Походив по комнатам несколько минут, я решил выйти и чего-нибудь выпить, чтобы развеяться. Все дела на сегодняшний вечер мысленно я перенёс на завтрашнее утро. Если встать на пару часов раньше, как раз всё можно успеть.

Я поднялся на лифте на пятнадцатый этаж и прошёл в самый конец коридора. Уютный бар, который прятался за массивными деревянными дверями, был любимым местом для ночных сборищ и попоек порядочных джентельменов. Это было единственное во всём Мириале место, куда не пускали дам.

Если бы бар не находился в Мириале, я бы назвал его внешний вид дешёвым. Тут же скорее была стилизация под дешевизну. По-моему, не очень удачная. Оказывается, богатым так же трудно притвориться бедным, как и бедному — богатым. Уже через минуту ощущение мнимой дешевизны пропадало и уступало место атмосфере особой изысканности, облачённой в простоту — барная стойка оказывалась сделанной из настоящего дерева, стулья — покрыты настоящей кожей, а вежливость барменов уж слишком попахивала вышколенностью.

Я подошёл к барной стойке и заказал «Кровавую Мери». За столиком в углу сидело четверо мужчин в потёртых джинсах, потягивающих пиво, а в самом конце барной стойки какой-то одиночка в смокинге сосредоточенно смотрел на дно стакана, который сжимал двумя руками. Я опустился на стул рядом с ним. Он этого даже не заметил. Бармен подал мне «Кровавую Мери» и скосил глаза на значок на моей груди. Кстати говоря, значок был из чистого золота, и выдавлено на нём было только одно слово: ГЭЛ. Добрый вечер, господа, я — Гэл! Я — Гэл, господа, добрый вечер! Гравировка была выполнена очень искусно, и я носил эту свою опознавательную драгоценность с нескрываемой гордостью. Бармен сделал пометку на листе бумаги и перевёл взгляд на моего соседа, который так и не пошевелился.

— Сэр?-Вежливо спросил он.

— Сэр?-Повторил я.

Он медленно поднял голову и разжал руки, выпуская пустой стакан. Я был поражён тем, какими умными были его глаза. Густые каштановы волосы, гладкая кожа, красивые руки, — мне понравилось всё сразу. На вид ему было не больше тридцати, и, будь я женщиной, я бы счёл его красивым.

— Проклятое время, -покачал головой он. — Оно идёт, когда о нём не думаешь, и настигает, когда этого совсем не ждёшь.

— Повторить?-Спросил бармен.

— Да, Джим, -мой сосед улыбнулся и хлопнул рукой по стойке.-Что, чёрт возьми, тут делать ещё?

Он повернулся ко мне и посмотрел на меня серьёзным взглядом. Я вежливо кивнул ему.

— Я, юноша, вас не осуждаю, -начал он, не ответив на приветствие и не сводя с меня глаз.-Собственно, вы можете находиться тут, сколько пожелаете. Но при условии, что вам есть куда идти ещё. Алекс Коршунов, -он протянул мне руку.

— Гэл…Гэл…-я не нашёлся, что прибавить к своему имени, пожимая её.

— Гэл… Это прекрасно -Гэл. И прекрасно то, что вы пьёте… Прекрасен цвет…

— Красный, сэр?

— Красный, Гэл. Посмотри, какой он яркий и густой.

— Да… сэр…

— А ещё он тревожный и страшный. Гэл, ты когда-нибудь видел кровь?

— Видел, сэр…

— Алекс, Алекс, Гэл, будь проклят день, когда я вырос и стал называться сэром.

— Простите, Алекс. Почему?

— Потому, что везде кровь, Гэл, много крови, очень много, и ты будешь идти по ней всю жизнь.

— Боже упаси, Алекс…

— Я знаю, что говорю, мальчик. Тебе придётся. Просто если ты совершенно туп, ты этого не поймёшь. Но ты ведь не туп, Гэл.

— Вроде нет, -улыбнулся я.

Джим поставил перед Алексом новую порцию, и тот сразу же провозгласил тост:

— За всё, что с нами не случится!

Я сделал глоток и поставил стакан на стойку. Алекс нёс какую-то белиберду, но я был поражён тем, что он ТОЖЕ БОИТСЯ ВРЕМЕНИ. В этом он был солидарен с Мерс, а я уже знал, что это не предвещает ничего хорошего. Хотя он был мне очень симпатичен, да и вообще, поговорить с ним было крайне интересно, я не переставал внутренне чего-то опасаться.

— …и ты путаешь, что было, а что нет, -говорил Алекс тем временем. — Ты устаёшь от поисков и от находок, от ответственности и от признания в равной степени…

Алекс говорил в никуда — не глядя на меня, не ища сочувствия, иногда пожимая плечами и разводя руками. Так, наверное, говорят люди, которые настолько привыкли, что их не слушают, что даже перестали в этом нуждаться. Но я его слушал, сам не знаю, почему.

— …в конечном итоге, Гэл, люди приносят тебе больше пользы, чем вреда…

«Кровавая Мери» принялась гостить в моей голове. Почему-то возникло лёгкое чувство вины перед Мерс, и в какой-то момент я даже решил было вернуться и всё исправить. То есть: «Привет, Мерс, я…я не могу уйти вот так. Мне…для меня это…серьёзно?важно?интересно? Тьфу ты, чёрт! Да плевать мне на это, Мерс, мне просто хотелось бы знать, почему ты так боишься, и, может быть, заодно ты мне скажешь, почему боится этот парень, Алекс?»

— …оказался для меня единственным реальным существом во всём мире.

Я встрепенулся:

— Кто, Алекс? Прости, я…

— Я не сказал, да?-Удивился Алекс. — Впрочем, это на меня похоже. Мой герой.

— Какой герой?

— Герой, которого я создал. Он приходит ко мне каждую ночь, он стучится, и я ему открываю. Если я сижу здесь, он приходит за мной и уводит меня за руку.

— Кто «он», Алекс, я никак не могу понять…

— Керт Хорбл. Гэл, ты никогда не читал моих книг?

Я стукнул себя по лбу. Не часто удаётся почувствовать себя таким идиотом! Конечно, Керт Хорбл, Керт, придуманный Алексом — ну конечно! Алекс придумал Керта — демона-всезнайку, чёрного гения, философствующего дьявола во плоти! Я не люблю подобные книги, а моя Тонита (Господи, подумать только, кто же это — Тонита?) обожала читать эти ужасы на ночь — это давало ей повод лишний раз прижаться ко мне покрепче. Конечно же, я знаю Керта — в нашей бывшей труппе многие были просто помешаны на нём, а Том даже носил с собой блокнотик с его самыми глубокомысленными высказываниями. Его мрачная философия многим пришлась по вкусу, а изысканная жестокость щекотала нервы и будила воображение. Керт не был просто каким-нибудь обычным демоном — носителем вечной веры в особую справедливость, извечной идеи — идеи зла. Он был носителем собственной идеи, отличной от всех существующих ранее -он был сам от себя и сам за себя. История про Керта Хорбла была не очередным кошмариком — она была своеобразной религией.

Вот как, наконец, до меня всё это дошло. Я сидел рядом с Алексом, и он рассказывал мне без тени преувеличения или иронии о Керте Хорбле, который за руку выводит его из бара. Я не удержался и пошутил:

— Наверное, Алекс, вы так здорово набираетесь, что даже Керт Хорбл не может этого видеть, -сказал я, усмехнувшись.

Алекс ни чуточки не обиделся, а, напротив, улыбнулся.

— Алкоголь ещё не стал для меня бедой, Гэл, -сказал он, сделав хороший глоток из своего стакана. -Я просто люблю хороший виски. А Керту всё равно — трезв я или пьян. Он приходит, и без конца спрашивает, спрашивает меня, ему нужно, нужно, нужно знать…— он уронил голову на руки.

Я похлопал его по плечу. Его бурная писательская фантазия плюс одиночество могли сыграть ещё и не такие шутки. Алекс поднял голову. Его карие глаза смотрели на меня осмысленно и серьёзно.

— Я не псих, Гэл, -сказал он. -Я нормальный человек.

— Знаете, Алекс, -осторожно начал я, — даже если бы я был ОЧЕНЬ нормальным человеком, и однажды за мной в бар пришёл бы Керт Хорбл, то я очень сомневаюсь, что после такого визита у меня не появился бы шанс назвать себя психом.

— Ты боишься Керта, Гэл?-Спросил Алекс.

— Как любой нормальный человек, -пожал плечами я.-Кто угодно испугался бы до смерти, увидев Фауста, Мефистофеля, Воланда или ещё какого-нибудь рокового господина собственной персоной. То же относится, — я вежливо склонил голову, — и к господину Керту.

— Но ведь тут есть нюанс, -заметил Алекс, делая знак бармену, -нужно знать наверняка, что перед тобой именно этот, как ты изволил выразиться, роковой господин, а не кто-нибудь другой.

— Вы, конечно, правы, Алекс, -я тоже указал Джиму на пустой стакан, -но, я полагаю, в вашем случае вы-то знаете наверняка.

— Именно, -вздохнул Алекс. Его глаза опустели, видимо, он куда-то ушёл — или в себя, или в никуда. А я принялся фантазировать, что было бы, если бы к Мерс являлись её героини — точные копии самой Мерс Сейлор, гуляюшие по её квартире и пристаюшие к ней с дурацкими вопросами. Принимающие у неё ванну, разговаривающие по телефону… СТОП! А вдруг это…

— Я ещё не закончил, Керт, -у меня над ухом громко сказал Алекс. Я вздрогнул и пришёл в себя.

— Ты так мне и не объяснил, -отчеканил незнакомец, стоящий за спиной у Алекса.-Мне надоело ждать.

Алекс обречённо покачал головой.

— Твоя беда, Керт, в том, что ты -чёртова марионетка, -вздохнул он.

— Это твоя беда, Алекс, в том, что в твоей философии нет завершённости. У меня то и дело возникают вопросы.

— Слушай, Керт, это беда любой философии, -взмолился Алекс, -ну додумай, пожалуйста, сам. Ну хоть раз!

Незнакомец только ухмыльнулся. Я не испугался, не удивился — я прсто так и не поверил в реальность происходящего. Сделав глоток, я протянул руку незнакомцу и представился.

— Керт, -коротко ответил незнакомец и пожал мою руку. Он действительно соответствовал описанию легендарного Хорбла — элегантный блондин в светло-голубом костюме, пиджак которого походил на китель и был застёгнут до самой шеи, с длинными волосами, зачёсанными назад и серыми водянистыми глазами. Тот же странный проглатывающий взгляд и металлический жуткий голос. Керт! Мамой клянусь, Керт!!!

Тем временем Керт сложил руки на груди и обвёл бар своим засасывающим взглядом. На мгновение мне показалось, что он сейчас затянет в свои глаза, как в воронки, всё, что он увидел вокруг. Но Керт, видимо, решил на этот раз воздержаться.

— Сэр Коршунов, -язвительно обратился он к Алексу, который так и не соизволил повернуться лицом к своему визитёру. — Я вижу, вам настолько приятно общество вашего юного друга, что вы никак не желаете его лишаться. Может, вы соблаговолите дать мне консультацию на месте?

Алекс вздохнул и обречённо кивнул.

— Так вот что мне хотелось бы знать, -Керт присел на стул рядом со мной, и я вежливо отодвинулся, чтобы моя голова вдруг не рассердила этого господина.-Для меня это важно, Алекс, — продолжал он, — иначе, ты понимаешь, я бы не пришёл. Объясни мне вот что: если я вдруг захочу, чтоб в меня влюбилась девственница, должен ли я её для этого соблазнить? Или же достаточно запудрить ей мозги? Или и то, и другое?

— Керт!-Взмолился Алекс. — Керт, ну пожалуйста! Ты припёрся из-за такой чепухи! Делай, что тебе заблагорассудится!

Керт оскалился:

— Осмелюсь предложить: я ей пудрю мозги и удаляюсь, а она ждёт меня всю жизнь и остаётся девственницей до ста лет. Я являюсь ей перед самой смертью, она с мольбой протягивает ко мне руки, а я её отвергаю, соответственно. А на том свете её целую вечность мучают эротические фантазии.

Алекс махнул рукой:

— Сойдёт!

Керт продолжал вопросительно смотреть на Алекса.

— Ну чего ещё?-Спросил тот.

— Обоснуйте, падре, -развёл руками Керт.

— Ладно, -вздохнул Алекс.-Ты…ты… ты смеёшься над вечной любовью…

— Отлично, подробнее.

— Ты утверждаешь необходимость жить сегодняшним днём, не лишать себя удовольствий, не доверять идиотам вроде тебя, и… ты напоминаешь о скоротечности жизни.

— Гениально, мастер! -Воскликнул Керт. — Гениально!

— Ладно тебе, -пробурчал Алекс, -мне лишь остаётся надеяться, что это займёт у тебя некоторое время и ты оставишь меня в покое хоть ненадолго.

— Ну, нет, друг, -Керт сверкнул зубами. — Не надейся — я буду приходить делиться подробностями.

Он встал со стула и отвесил лёгкий поклон.

— Был рад, -сказал он мне и удалился. Я посмотрел ему вслед со смешанным чувством отвращения и интереса.

— Ну, кто по-твоему это был? -Спросил меня Алекс.

— Керт, -ответил я.

— Да, Гэл, это был Керт -мой дамоклов меч и моя удавочная петля. Он никогда от меня не отстанет.

— А его нельзя… уничтожить?-Спросил я и сразу же жутко испугался своего вопроса. А вдруг Керт ещё не ушёл? Страшно подумать, что будет!

— Уничтожить его можно, -ответил Алекс, — но для этого его надо убить живьём, в один из вечеров, понимаешь? Не на бумаге, а только вот так. Я сам сделал его таким неуязвимым.

Тут мне действительно стало не по себе — меня мучил один вопрос.

— Скажите, Алекс, -спросил я, — а куда он ушёл? Он что, действительно делает те вещи, о которых вас спрашивает?

— Да, -отрешённо сказал Алекс.

— Господи, он что, в самом деле просто так гуляет по миру, по-настоящему? -Ужаснулся я.

— Да, -ответил Алекс. — Но не по миру. Мы заключили с ним договор. Он никогда не выходит отсюда.

Стакан выпал из моей руки и со звоном разбился. Я с ужасом уставился на кроваво-красную лужицу на полу. Не было необходимости уточнять, откуда не выходит Керт Хорбл. Было понятно и так — он никогда не выходит из Мириала.

— И ты поверил во всё это, Гэл? Купился на такой дешёвый трюк? -Мистер Джек расхохотался и откинулся на спинку кресла.-Керт Хорбл, матерь божья! Тебе сколько лет?

— Скоро будет двадцать, сэр.

— Не так уж мало!

— Но… откуда же…

— Господи, да он договорился с дежурным по этажу! Тот показался ему подходящим, он вырядил его в голубой костюм, причесал, и -вперёд, дурачить людей!

— Правда, сэр?

— Ну конечно! Хочешь его увидеть?

— Ну…

— Одну секунду. -Мистер Джек снял телефонную трубку и набрал номер. — Том, ты на месте? Загляни-ка ко мне, дружок.

Я опустился в кресло и поджал губы. Через две минуты дверь открылась, и в кабинет зашёл вчерашний Керт Хорбл собственной персоной в униформе цвета беж и растрёпанными волосами. Его лицо ничего не выражало.

— Том, -обратился к нему мистер Джек, — в котором часу сегодня прибудет господин Гейран?

— В семнадцать ноль-ноль, сэр, -ответил Том.

— Я хочу, чтобы в квартире его ожидала недельная подборка газет со статьями о нём.

— Я позабочусь, сэр.

— Окей. Иди, ты свободен.

Том вышел, так на меня и не взглянув.

— Ну что? -Спросил мистер Джек. — Убедился?

Я кивнул головой, но всё-таки не очень уверенно. У Тома были совсем другие глаза.

Прошло две недели, и наступил день моего рождения. Мне исполнялось не много не мало — двадцать лет. Тонита всё время была занята и где-то пропадала — наверное, искала мне подарок и добывала текст для пробы на роль в фильме Гейрана. Я сидел дома и скучал, отчаянно надеясь, что «это» вновь ко мне придёт. Тонита добыла книгу Алекса Коршунова, и у меня появилось занятие — изучать его мрачную философию. Его Керт умудрялся проникать везде и всюду, оспаривать вечные истины и опоганивать святыни, и делал это с такой железной логикой, что при желании это можно было принять как основу понимания жизни. Но такого желания у меня пока не было, и поэтому я просто наблюдал за похождениями моего нового знакомого и содрогался от самого факта возможного близкого соседства с таким типом.

Например, в одной истории Керт является к молодому талантливому поэту и предлагает сделку — он обещает ему всемирную славу и требует взамен всего-навсего одно почти бесполезное качество — бескомпромиссность. Поэт, уставший от бесплодных попыток обратить на себя внимание человечества, с радостью соглашается. И тут для него начинается настоящий ад. Он идёт на свой первый компромисс, когда в угоду издателю переделывает свою поэму и издаёт её в таком виде. Дальше — больше. За возможность издания следующей книги, сборника стихов, он соглашается жениться на дочери издателя, которую он, очень мягко выражаясь, не любит, надеясь, что это явление всё же временное. Но самое страшное ещё впереди — он идёт на компромиссы везде и всюду, он уступает себя по частям всем и всему, что его окружает. Он теряет себя, свою основу, свою сущность, своё мироощущение и возможность творить. Капля за каплей из него вытекает талант, и начинается падение. Керт наблюдает за этим, весело хихикая и подсовывая всё новые и новые комбинации, заставляя поэта предавать, клеветать, богохульствовать, и даже убивать. Но условия договора соблюдены железно: поэт знаменит, и, следовательно, всё по-честному. Продолжая насмехаться, Керт, улучив момент, показывает поэту судьбу, которая ждала бы его, не согласись он на эту роковую сделку — оказывается, до славы ему оставалось всего ничего, и, не поддайся он искушению, жить бы ему прекрасненько в согласии с самим собой, с любимой женой, с понятливым издателем и без греха за душой. Ан нет, захотелось быстрой славы! В конце истории больной, измученный, преследуемый за убийство поэт с огромным трудом находит Керта и умоляет его вернуть ему его бескомпромиссность и взять взамен всё, что он только пожелает. Но нет — Керт присвоил себе это качество в общем-то, честным путём, и поэтому ни на какие компромиссы с поэтом не идёт.

Подобных историй у Алекса Коршунова было бесчисленное множество, все они перерплетались между собой, и получалось, что Керт проникает во все сферы человеческой жизни, выискивая щекотливые моменты и губя всех, кто пытается переплюнуть судьбу. Хотя, вобщем-то, мне было нечего бояться — Керт не опасен, если не заключать с ним сделку. А этого я как раз делать не собирался.

Так вот, настал мой день рождения. Тонита опять купила шампанское и приготовила в духовке цыплёнка. Её бабушка связала мне свитер, а она купила мне рубашку в клеточку. Целый гардероб получился.

— Гэл, пробы должны начаться на следующей неделе, -сообщила Тонита за торжественным ужином.

— Здорово!-Ответил я, ковыряя цыплёнка.-Может, и вправду что-то получится?

— У тебя, Гэл, всё обязательно получится, -сказала она.-Не сейчас, так в следующий раз. Главное -с чего-то начать.

Да, именно, надо было с чего-то начать. Вечером я вышел прогуляться в одиночестве и задумался об этом своём начале. Было бы абсолютно бессмысленно пытаться, не случись со мной того, что случилось. В очереди к Гейрану будут стоять сотни таких красавцев, как я, а может, даже и лучше, и сама эта мысль может подействовать губительно и закрыть все пути. Но! У меня был шанс, которого не было больше ни у кого, — что-то я не встречал в Мириале ни одного такого красавца, кроме себя самого. Рекс Гейран жил рядом со мной (здесь, на маленькой тёмной улочке эта мысль казалась абсурдной, но всё-таки это было так), и Керт Хорбл в облике Тома был дежурным по его этажу. Я жил, слава тебе Господи, этажом выше. Я забыл сказать, что, по непонятной пока ещё причине я жил не в корпусе для прислуги, а непосредственно в здании Мириала. Без сомнения, в этом был какой-то высший смысл. Судьба сама толкала меня туда, где я должен был находиться.

С чего-то надо начать, сказала Тонита. Именно! И я начал — с Мириала.

Глава 6.

На следующее утро меня разбудил будильник, играющий «Happy Birthday». Вероятно, в моё отсутствие сменили кассету. Я дослушал мелодию до конца, потянулся и вскочил на ноги.

Мистер Джек предоставил мне неплохую квартирку — три здоровые смежные комнаты в стиле «модерн» — всё строго, без излишеств, и, наверное, безумно дорого. Зал, комната для гостей, спальня и огромная столовая. Вообще-то, если захотеть, здесь можно было бы разместить всю нашу труппу и репетировать, сколько душе угодно. Но надо ли говорить, что именно этого мне сейчас хотелось меньше всего?

Я принял душ, оделся в бежевую униформу, нацепил золотой значок и направился в ресторан. Я терпеть не мог есть в одиночестве, поэтому попросил мистера Джека избавить меня от утреннего «кофе в постель».

Из пяти ресторанов Мириала я предпочитал самый простой — на первом этаже, с небольшими столиками, традиционно покрытыми белыми скатертями, и с огромным во всю стену окном, выходящим на потрясающий парк, окружающий Мириал. Мне нравилось за завтраком созерцать эту зелёную красотищу — сразу под окном находилась здоровая клумба с маленьким фонтаном в центре, а потом небольшой склон плавно уходил немного вниз, и невысокие вьющиеся деревья, сплетаясь между собой, образовывали некое подобие лабиринта, в котором каждая дорожка куда-нибудь вела. Петляя по этим зелёным коридорчикам, можно было попасть на теннисный корт, забрести к огромному голубому бассейну с яркими шезлонгами, наткнуться на открытый бар, спрятавшийся среди буйной зелени, а если пройти чуть подальше, можно было оказаться перед небольшой лестницей, ведущей к морю.

Мне нравилось начинать день, глядя на этот пейзаж, раскинувшийся прямо передо мной — за это я и любил этот ресторан. К тому же кухня там была самой традиционной, без всяких там национальных выкрутасов. Я всегда заказывал на завтрак омлет с луком, пару пончиков и сосиски в томате.

На этот раз, стоило мне переступить порог, заиграло «Happy Birthday». Опять. Я картинно поклонился неизвестно кому и бодро прошагал за свой любимый столик. Он оказался украшен красивым букетом, посреди которого торчала поздравительная открытка. У официанта, поспешившего ко мне, был на редкость торжественный вид — похоже, мой день рождения собирались отмечать всем Мириалом.

Я не ошибся, — вкусно позавтракав и выслушав поздравления от персонала ресторана, я поднялся в кабинет к мистеру Джеку.

Мистер Джек сидел в кресле за столом, скрестив на груди руки, и ждал меня. Я являлся к нему каждое утро в девять ноль-ноль.

— Хелло, Гэл, -сказал он, когда я вошёл. -Мои поздравления.

— Спасибо, сэр, -поблагодарил я. — Очень любезно с вашей стороны помнить об этом.

— Ну что ты, Гэл! Это ещё не всё. Мы все, -ты, надеюсь, понимаешь, кого именно я имею в виду, — мы все очень рады и гордимся тобой. Ты стал взрослым — а двадцать лет это уже возраст, который заслуживает уважения, — и мы поздравляем тебя и желаем всяческих успехов.

— Спасибо, мистер Джек, я…

— Поэтому сегодня -твой день, Гэл. Сегодня в Мириале будет грандиозная вечеринка в твою честь, и ты можешь сам пригласить, кого захочешь.

Мистер Джек выждал некоторое время. Я молчал, и он продолжил:

— А поскольку ты ещё не знаком с достаточным количеством людей, я взял на себя смелость помочь тебе со списком гостей. Ты согласен?

— Конечно, сэр, вы действительно знаете лучше.

— Отлично. Значит, полагайся на мой вкус и будь готов к семи часам. Полагаю, место уточнять не надо?

— Нет, сэр.

— И ещё -с сегодняшнего дня ты можешь называть меня просто Джеком — без всяких мистеров и сэров. Идёт?

— Окей.

— Ну вот и хорошо. Теперь иди и отдыхай.

— Спасибо, Джек.

— Занимайся, чем тебе вздумается, только смотри, не напивайся.

— Ну что вы, Джек…

— Ладно-ладно, Гэл, я пошутил. До скорого.

— До скорого, Джек.

Я вышел из кабинета. Они ВСЕ рады. Они ВСЕ счастливы. «Вам двадцать лет, вы обаятельны, талантливы и достойны самого лучшего». Теперь мне исполнилось двадцать. Что за чертовщина?

Я вернулся к себе, чтобы переодеться. Возле моей двери лежала маленькая коробочка, перевязанная розовой ленточкой. Я поднял её, зашёл в квартиру, закрыл дверь и аккуратно развязал бантик и открыл коробочку. Вверху лежала открытка с поздравлением:

«Двадцать лет — это ещё не юбилей, но уже круглая дата. Целую. Мерс.»

Ох уж эта мне Мерс, помешанная на времени! Я поднял открытку, под ней оказался красивый небольшой футляр. Я открыл его и увидел… часы! Естественно, что бы ещё могла подарить мне Мерс! Бедняжка, наверное, ей казалось, что можно избавиться от времени, кому-то его подарив.

Хоть мне всего двадцать и опыт у меня невелик, но я прекрасно понял, что подарок жутко дорогой. Да и надпись «Картье» мне кое-что говорила. Мерс подарила мне часы «Картье»! Ух ты, ну и Мерс!

Часы великолепно смотрелись на моей руке. Я прошёл в комнату, открыл шкаф и, после минутного раздумья, достал джинсы и фланелевую рубашку в клеточку. Этим вечером придётся напялить смокинг, а сейчас я волен делать, что захочу.

Не мешало бы поблагодарить Мерс за подарок, но я решил отложить это до вечера. Не стоило даже сомневаться, что она будет среди гостей — можно было всецело положиться в этом на мис…на Джека.

Предстояло чем-то себя занять, и я решил спуститься в библиотеку и найти что-нибудь интересное, чтобы обеспечить себя материалом для репетиций. Кстати говоря, я по-прежнему уделял много времени актёрским упражнениям на концентрацию, внимание и расслабление, отрабатывал дикцию, даже вспоминал свои роли, читал стихи с выражением и повторял монологи. Я не забывал ни на минуту о своей цели и надеялся, что мир меня оценит.

Я спустился на второй этаж в библиотеку и подошёл к столу предварительных заказов. Само помещение было небольшим и очень уютным — иметь большую библиотеку в Мириале не было необходимости, так как читальный зал, по понятным причинам, не был нужен, да и читать, честно говоря, любили не многие. Здесь всегда можно было найти свежие газеты и модные бестселлеры на любой вкус, а другая литература доставалась в основном на заказ или по рекомендации мистера Джека.

Я назвал своё имя и Арнольд, библиотекарь, обрадовавшись, достал из-под стола два томика Станиславского.

— Это мне посоветовал мистер Джек, -сказал он, любовно поглаживая книги, -это должно вам подойти, как ничто другое.

Я действительно никогда не читал Станиславского и испытывал по этому поводу чувство вины. Правда, Том иногда упоминал его работы, но, наверное, я подозреваю, хорошо их перекрутив, если не поставив с ног на голову. Мистер Джек снова оказался безошибочно прав — мне бы не помешало прочитать Станиславского самому.

— Но, наверное, Гэл, на сегодняшний день для вас это не самое удачное занятие, -улыбнулся мне Арнольд. — Кстати, примите и мои поздравления.

— Большое спасибо. Вообще-то, вы абсолютно правы, но мне просто совершенно нечем заняться до вечера, -пожаловался я.-Мистер Джек освободил меня от работы.

— Ну что вы, Гэл, вот это проблемы!-Удивился Арнольд. — Возьмите бутылочку пива, чипсы, и завалитесь на диван — помечтайте, посмотрите телевизор, или, может быть, какой-нибудь фильм. Кстати, вы видели «Двое пред Богом» с Мерс Сейлор? Я, например, готов смотреть этот фильм без конца.

Арнольд был совершенно прав по поводу того, чем мне стоило заняться — я, к своему стыду, всё ещё не видел второй фильм Мерс, хотя, в своё оправдание должен сказать, что собирался. Я поблагодарил Арнольда, схватил книги и побежал в видеотеку.

Разумеется, нужный фильм имелся в наличии. Я взял кассету и поднялся к себе.

Первым делом я позвонил и попросил принести мне пиво, гамбургеры, салат и жареную картошку. Не успел я вставить кассету, как празднично оформленный поднос уже стоял на моём стеклянном столике перед диваном. Мой столик, кстати, тоже не издавал ни единого звука, что на него не поставь, и я за это его очень любил.

Я отхлебнул пива, и, блаженно растянувшись на диване, взял дистанционку и нажал на пуск.

Я не очень-то люблю фильмы про любовь, но должен признать, что «Двое пред Богом» был просто великолепен. Совершенно потрясающе смотрелась Мерс — это был действительно высший класс игры. Интересно, насколько она на самом деле была способна почувствовать хоть десятую долю тех страстей, которые так правдиво изображала. Она играла наследницу миллионного состояния, Ленни Харлтон, безумно любившую нищего, но талантливого художника. И, что самое интересное, — невозможно было понять, любит ли художник Ленни или её деньги. Это была сложная и красивая история, от которой действительно невозможно было оторваться.

В какой-то момент я даже прослезился. Когда Мерс, то есть Ленни, встретилась со своим художником после трёхлетней разлуки, я не выдержал и шмыгнул носом. Это было несерьёзно, и я быстро кинулся в спальню за платком. То, что я услышал в следующую секунду, открывая ящик комода, заставило меня замереть.

— Ты меня ни о чём так и не спросил, -донёсся до меня до боли знакомый голос, который, к тому же, произносил до боли знакомые слова, — совсем ни о чём. Почему?

Ящик плавно закрылся. Я не верил своим ушам.

— Нет, не поэтому, -продолжал голос, — а потому, что я тебе безразлична. Если тебе что-то надо от меня, ты этого никогда не получишь.

Глава 7.

В восемнадцать сорок пять я вышел из квартиры и направился в свой любимый ресторан на первом этаже — стоило ли сомневаться, что вечеринка будет именно там? На мне был чёрный смокинг с алой ленточкой на груди, присланный заранее мистером Джеком, а на руке — новые часы, подарок Мерс. Я чувствовал себя героем дня, и мне хотелось только одного — подольше им оставаться.

Двери ресторана оказались закрыты. С минуту потоптавшись на месте, я постучал — никакого результата. За дверью — гробовая тишина. Я по-настоящему растерялся и собрался было даже идти обратно, как вдруг двери дрогнули и медленно открылись, и мне в уши грянул всё тот же «Happy Birthday», но уже в исполнении оркестра. Медленно переступив порог, я просто обалдел — в ресторане не меньше ста человек стояли полукругом и пели поздравление. Мужчины были в смокингах, дамы — в вечерних туалетах, в общем, всё как полагается. Казалось, они все просто светились от счастья видеть меня. Если вы в жизни испытали нечто подобное, вы меня поймёте. Если нет — вам остаётся только завидовать.

Я поклонился и попытался поблагодарить, но меня, конечно же, никто не услышал. Под чутким руководством мистера Джека гости постепенно расселись по своим местам и приготовились к ужину. Оркестр заиграл лёгкие инструментальные вариации известных мелодий, официанты в мгновение ока справились с шампанским, и под пробочные выстрелы я был усажен за почётный стол в центре. Стол был овальной формы, рассчитан человек на двадцать. Остальные столики были поменьше — на десять и на пять человек. Моими соседями оказались мистер Джек, Мерс Сейлор, Алекс Коршунов и дежурный по этажу Алекса Коршунова… этот, как его…Том!