– Мам, поезжай домой, мы тебе позвоним, если что-то узнаем. Обещаю.
      Фэй вернулась домой и занялась фильмом. Она настояла, чтобы Вард взял сопродюсера. Муж слишком много пил, и дела шли из рук вон плохо. Он отказывался говорить с Лайонелом по телефону, когда тот звонил с сообщениями с Хейт-Эшбури, и, едва заслышав голос сына, швырял трубку на рычаг. Это сильно осложняло общение Фэй и Лайонела, и она, разъярившись, поставила отдельный телефон в своем кабинете. Дети тоже избегали Лая, опасаясь отцовского гнева. Сестры никогда не подходили к телефону, по которому он звонил, будто Вард мог узнать, кто поднимал трубку. Они подчинились отцу, а Лайонела отторгли – все, кроме Фэй, любившей сына сильнее прежнего из-за сострадания, собственного одиночества и его безумных усилий найти Энн. Она не знала, как благодарить Уэлсов за помощь Джона. Те, казалось, смирились с ситуацией и любили обоих мальчиков, чего нельзя было сказать про Варда, который не разговаривал с Уэлсами с того самого утра, как Боб выгнал его из своего дома.
      Да и в жизни Варда и Фэй тоже происходили перемены. Несмотря на бегство Энн, он поехал с Грегом на суперкубок, уверяя всех, что полиция ее сама найдет, и уж когда найдет, то он ее примерно накажет, поставив в железные рамки лет на десять, пока она не образумится. Он совершенно не знал, что со всем этим делать, и просто удрал с Грегом. На соревнованиях Вард неплохо провел время, а вернувшись домой, удивился, что полиция так и не нашла Энн. В следующие недели уже и Вард ночи напролет ходил по комнате, то и дело кидаясь к телефону, поняв наконец, что все достаточно серьезно. Полицейские со свойственной им тупоголовостью сказали, что, возможно, дочери уже нет в живых, а если она и жива, то им вряд ли удастся ее найти. Тэйеры потеряли сразу двух детей, и Фэй понимала, что ей не оправиться никогда. Пытаясь унять боль, она отдалась работе, но все было безуспешно. Старалась как можно больше времени проводить с близняшками… Но девочки тоже были подавлены происходящим. Ванесса казалась еще тише обычного, и даже Валери стала более покорной и меньше красилась. Ее мини-юбки стали не такими умопомрачительными. Все будто ждали чего-то невероятного, невозможного… И с каждым днем Фэй все больше охватывал страх, что ее младшая дочь мертва.
      После многолетнего перерыва она начала посещать церковь и ничего не говорила Варду, когда тот не являлся ночевать. Сначала он возвращался домой в час или два ночи, после закрытия баров, и было легко догадаться, где он проводил время, а потом перестал приходить совсем. Когда это случилось впервые, Фэй была уверена, что его убили. Но когда он вернулся в шесть утра и на цыпочках прокрался в дом с газетой под мышкой, выражение его лица испугало ее. Вард был трезв. Фэй не стала требовать объяснений, но вдруг в памяти всплыло давнее имя: Мейзи Абернетти. Она вспомнила, как четырнадцать лет назад Вард уехал с ней в Мексику. Фэй понимала, что сейчас эта женщина ни при чем, но выражение лица мужа было таким же, как тогда, он так же пытался избежать ее взгляда. И тогда Фэй окончательно отдалилась от него. Муж приходил домой все реже, а она отупела от боли постигшей ее трагедии и больше не чувствовала ничего, с трудом умудряясь сохранять здравый смысл. Дни были заполнены работой, ночи – чувством вины, а между этим она делала, что могла, для близняшек… Семья развалилась на части буквально в несколько мгновений.
      Наконец до Фэй дошли слухи, что у Варда связь со звездой из популярного дневного шоу, и, судя по всему, связь серьезная. Она молила Бога, чтобы об этом не пронюхали газетчики – ей только не хватало что-то девочкам объяснять. Однажды, когда Фэй буквально задыхалась от невыносимости происходящего, позвонил Лайонел. В тот день они вместе с Джоном вышли из номера и отправились следом за девушкой, похожей на Энн. Девушка в фиолетовом сари неуверенно шла по улице, словно под действием наркотика, и была полнее Энн. Но ребята не сомневались – это она.
      Слезы потекли по щекам Фэй, когда она услышала это сообщение.
      – Ты уверен?
      Лайонел сказал, что почти да, но наверняка сказать пока не может… Девушка была как в полусне, в чудном наряде и в окружении странной маленькой секты. Подойти близко было сложно и окликнуть нельзя. Лайонел не хотел вселить в мать надежду, а потом разочаровать ее.
      – Вообще-то мы не вполне уверены, мама, и не знаем, как поступить.
      – Немедленно пойти в полицию.
      – А если мы ошибаемся?
      Очевидно, такое случается. Это может оказаться другая беглянка, которую тоже ищут родители.
      В полиции сказали, чтобы звонили сразу. И там есть отец Браун, который всех знает. Он помогает ребятам искать Энн. Они все время поддерживают контакт с ним и с полицией.
      – Может, мне вечером прилететь? – Ей теперь нечего было делать после работы. Она почти не видела Варда, и муж не пытался оправдываться за поздние возвращения. Похоже, он ждал скандала, но у Фэй на это не было сил. Иногда она сомневалась в достоверности слухов и серьезности происходящего. После стольких лет развод казался невозможным. Особенно сейчас… Если бы только они нашли Энн. И вернули Лайонела в университет. Тогда бы она могла заняться своими отношениями с Бардом… и разводом. И разводом…
      Вдруг среди ночи зазвонил ее телефон, и она поняла – это может быть только Лай. Вард давным-давно не звонил ей и не приходил ночевать.
      Она взяла трубку. Дыхание перехватило.
      – Лай?
      – В полиции тоже думают, что это Энн. Сегодня мы показали им ее. У них есть дюжина подпольных полицейских, которые работают с наркоманами и ищут беглецов из дома. Мы поговорили с отцом Брауном. Судя по всему, девушку зовут Сан Флауэр. И он знаком с ней. Но считает, что она старше Энн.
      Энн сейчас четырнадцать с половиной. Но она всегда казалась старше своих лет. Лай не сказал Фэй, что, по словам отца Брауна, девушка живет в секте, предающейся странным эротическим ритуалам с групповым сексом, что полицейские несколько раз устраивали облавы на их прибежище, но не сумели доказать ничего противозаконного. Возможно, некоторые члены секты и несовершеннолетние, но все уверяли, что им уже по восемнадцать. Он не сказал Фэй, что все они употребляют много ЛСД и «магические грибы». И самое худшее – что девушка, за которой они следили, беременна. Он не осмелился сказать о таком матери. Вдруг это не Энн, лишние волнения ей ни к чему.
      – Скажи, мам, ты хочешь, чтобы ее задержали или поговорили с ней? – Они никогда раньше не подходили так близко к цели, и сердце Фэй оборвалось при мысли о младшей дочери. Пять месяцев прошло с тех пор, как она видела Энн в последний раз, и один Бог знает, что с ней случилось за это время. Она приказала себе не думать о плохом и как следует вникнуть в слова сына.
      – А они могут просто увезти ее и отдать вам? Лайонел вздохнул. Весь день он занимался именно этим.
      – Могут, если это Энн. А если нет, если девица не беглянка и к тому же совершеннолетняя? Она же может подать в суд из-за ошибочного ареста. Большинство хиппи очень осторожны, и я думаю, Энн вовлекли в секту обманом. – Голос Лайонела звучал устало, и ее сердце заныло по сыну. Ей захотелось вернуть Энн любой ценой.
      – Скажи, пусть делают все, как полагается. Нам необходимо узнать, она это или нет.
      Сын кивнул на своем конце провода.
      – Я завтра в десять утра встречаюсь с ними. Они подкараулят ее у дома и проследят за ней. Если мы сумеем поговорить, то поговорим, если нет, то ее просто задержат под предлогом, что она под действием наркотиков, или еще что-нибудь придумают.
      Фэй была потрясена.
      – Так она наркоманка?
      Лайонел поколебался, нерешительно посмотрел на Джона. Они до смерти устали от поисков. Грязь, наркотики, мерзость, совокупление, оборванные дети. Они уже готовы были все бросить, но теперь… Если бы только это была она…
      – Да, мама, похоже, это все-таки Энн. И выглядит неважно.
      – Она больна?
      В ее голосе слышалась такая мука, что сердце Лайонела едва не разорвалось.
      – Нет. Просто в эйфории. И живет в странном месте, что-то вроде восточной секты.
      – Боже мой! – Может быть, Энн побрила голову? Фэй не могла представить себе такого. Само место было за пределами ее понимания, она бывала там с Лайонелом и Джоном, пыталась помочь им в поисках. И если честно, испытала облегчение, когда они отправили ее домой. Теперь Фэй рвалась обратно, она интуитивно чувствовала, что Энн там. Мысленно Фэй представляла дочку такой, как в тот день, когда родила ее. Трудно поверить, что это случилось так давно.
      – Мы позвоним тебе завтра, мама. Как только что-то узнаем.
      – Я весь день буду в офисе. – И добавила: – Мне заказать билет на дневной рейс на всякий случай?
      Он улыбнулся в трубку.
      – Просто будь на месте. Я позвоню в любом случае, Энн это или нет.
      – Спасибо, дорогой. – Он самый любимый ее сын, мечта любой матери. И неважно, что он гомосексуалист. Она любит его больше Грега… Но Фэй любила обоих. Грег не так эмоционален и тонок, он бы никогда на три месяца не бросил учебу, чтобы искать сестру. Приезжая домой, он все время твердил, что Лайонел полоумный. Вард смотрел на сына зверем только за то, что тот произносил запрещенное имя. И Фэй с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на мужа при Греге. Ей слишком долго приходилось обуздывать себя, чтобы пережить все это, и, может, развод принес бы ей облегчение. Но пока некогда об этом думать. Самое важное сейчас – Энн.
      Фэй лежала без сна и вспоминала дочь, когда та была маленькой, ее смешные словечки; как пряталась от всех и льнула к Лайонелу. Она родилась в несчастливое для семьи время, как теперь понимала Фэй. Но в чем же она виновата? Беда, свалившаяся на них вскоре после рождения Энн, заставила Фэй продать дом, вещи, украшения, переехать в ужасный домишко на Монтерей Парк, потом Вард их бросил, и она одна должна была прокормить всех, зарабатывать на жизнь. Энн, конечно, затерялась в этом бедламе. Другие уже к тому времени подросли и не так нуждались в матери. Она успела уделить им достаточно внимания, но Энн… На Энн у нее никогда не хватало времени… С тех пор Фэй работала, работала, работала… Она вспомнила, как няня через несколько месяцев после рождения дочки подходила к ней, предлагала подержать или покормить ребенка. А Фэй отвечала: «Потом… Мне некогда…» – и снова и снова проходила мимо малышки. И вот настал час расплаты. Как же она могла говорить, что у нее нет времени на ребенка? Какое право имеют люди заводить детей, если у них нет на них времени? Но ведь когда она ждала Энн, жизнь была необыкновенно легка. Нет, она плохая мать, плохая мать, плохая мать… Фэй думала, не слишком ли все поздно, не возненавидела ли ее Энн на всю оставшуюся жизнь? А ведь такое возможно, признавалась она себе. Есть вещи, которые не исправить никогда, например, ее нынешние отношения с Вардом… и с Энн. И отношения мужа с Лайонелом… Ткань их семьи за последние несколько месяцев порвалась в клочья. В шесть она встала, так и не сомкнув глаз. Ей было не до сна: мысли, действительно ли Лайонел видел Энн, раздирали мозг.
      Фэй приняла душ, оделась, подождала, когда девочки уйдут в школу, и поехала в свой офис. Странно, почему Вард вовсе не пытается оправдываться и даже не звонит. Иногда муж приходил домой, но она не задавала никаких вопросов и уходила спать в комнату Грега. Супруги совсем не разговаривали.
      Проходя в то утро через холл, Фэй заметила, как Вард спускался вниз, но не окликнула его. Пока она ничего не хотела говорить ему про Энн, поскольку не была уверена, что нашли именно ее, и когда днем зазвонил телефон, она чуть не потеряла сознание. Секретарша сказала, что это Лайонел, и Фэй поспешно нажала кнопку на своем аппарате.
      – Лай?
      – Все о'кей, мама. Расслабься. – Его трясло с головы до пят, но он не хотел, чтобы мать поняла это. Было очень трудно вызволить ее оттуда, но полиция справилась, и никто не оказался в обиде, даже Энн. Она была под действием наркотиков и, когда ее уводили, похоже, ничуть не встревожилась, хотя седовласый парень, сидевший неподалеку, сделал знак рукой в сторону Лая с Джоном и объявил, что боги накажут их, потому что они крадут его ребенка. Но девушка дала ребятам себя увести и даже улыбнулась Лайонелу. Вроде бы она его узнала. Но она была слишком накачана, и, возможно, придя в себя, станет буйной, как дьявол. Лай и Джон приготовились к худшему, полицейские вообще к такому привыкли, и рядом доктор.
      Фэй затаила дыхание, и у нее вырвалось:
      – Это Энн? – Она закрыла глаза.
      – Да, мама. С ней все в порядке. Более-менее… Они наконец ее нашли. Лай снова посмотрел на Джона. За последние месяцы связь между ними окрепла, и оба поняли, что это – на всю жизнь. Они выглядели как супруги, прожившие вместе годы. Лайонел заставил себя вернуться к матери, ждавшей на другом конце провода.
      – С ней все в порядке, мама. Полиция отдала ее на мое попечение. Я привезу ее домой через пару дней, когда она приспособится.
      – Приспособится к чему?
      Предстоит многое рассказать ей, но пока рано. По крайней мере – не по телефону. Но надо подготовить мать.
      – Она же давно не с нами, мама. Ей снова надо привыкнуть к реальному миру. Здесь у нее была совсем другая жизнь. – Он подыскивал выражения потактичнее и надеялся, что она не услышит всего того, что он сам услышал от полицейских.
      Полиции была хорошо известна эта секта, ее ритуалы, и мать умрет, узнав, через что пришлось пройти Энн, хотя внешне она не казалась ни измученной, ни истерзанной. Лайонел находил, что сейчас сестра выглядит даже лучше прежнего, хотя это скорее всего от наркотиков. Когда их действие кончится, она вряд ли покажется такой же счастливой. Полиция обсуждала, как привлечь к суду принудивших Энн к подобной жизни; ведь ей всего четырнадцать, и, возможно, они даже применили бы силу, но потом решили вообще не поднимать шума. Они хотели подождать, не возбудят ли сами Тэйеры уголовное дело против секты за похищение и соблазнение их дочери. Лайонел понимал, что родители должны решать сами. А Фэй все пыталась разгадать, что стоит за словами сына.
      – Она под действием наркотиков?
      Он поколебался, но что скажешь, кроме правды?
      – Да, похоже на то.
      – Сильный? Героин?
      Фэй побледнела. Если это так, ее жизнь кончена, с героином расстаться невозможно.
      – Нет, нет, мама. В основном, марихуана, ЛСД и другие галлюциногены. – Он уже становился экспертом. Фэй вздохнула.
      – А сейчас она в полиции?
      – Нет. У нас в отеле, она примет ванну, успокоится.
      – Я прилечу следующим рейсом.
      Лайонел стиснул зубы. Он отчаянно хотел отмыть девушку перед тем, как появится мать. Но следующий рейс не оставлял на это времени. И еще одно ей следовало рассказать. Это уже заметно.
      – Мам, но тебе надо знать кое-что еще… Фэй инстинктивно почувствовала: от нее что-то скрывают. Наверное, Энн нездорова… Что-то случилось…
      – Мам…
      – Что, Лай?
      – Она беременна.
      – Господи! – Фэй разразилась слезами. – Ей же всего четырнадцать.
      – Мне очень жаль, мама…
      – А где этот парень?
      У него не хватило мужества сказать, что отец ребенка, может, и не один парень, а около тридцати членов секты. Фэй торопливо записала в блокноте:
      «Позвонить доктору Смиту». Он может сделать аборт. Смит оказывал такую услугу звезде, снимавшейся в одном из ее фильмов год назад. И если он не сможет помочь девочке, Фэй отвезет ее в Лондон или Токио. Наверное, ее изнасиловали. Мысль о беременности Энн – ужаснее всего, но она напомнила себе: надо благодарить Бога за то, что дочь вообще нашлась. Повесив трубку, она еще долго плакала, закрыв лицо руками, потом глубоко вздохнула, расправила плечи и пошла вниз через холл к Варду. Надо ему рассказать, как бы мало теперь их ни связывало. Это и его дочь. Она ломала голову над тем, как разделить их деловую жизнь. До сих пор Тэйеры работали, как прежде, но теперь, когда нашлась Энн и вернется Лай, она поставит вопрос ребром. Фэй остановилась у его офиса. Секретарша вздрогнула.
      – Мистер Тэйер у себя? – Фэй знала, что муж там, по крайней мере, несколько минут назад она его видела.
      Секретарша явно нервничала, роняя на пол карандаши, старательно избегая взгляда Фэй.
      – Нет… Его нет…
      – Неправда, – Фэй не собиралась выслушивать всякую чушь. – Я знаю, что он там.
      – Он… нет… Ну да, он там… Но просил его не беспокоить.
      – Прелюбодействует на диване? – Глаза Фэй пылали. Она наверняка знала, что сейчас происходит в офисе. Ну и дерьмо! – Не думала, что дорогим диваном будут так активно пользоваться.
      Она прошла к двери, секретарша снова вздрогнула, и Фэй повернулась к ней.
      – Не беспокойтесь. Я скажу ему, что ворвалась силой.
      И Фэй распахнула дверь. Сцена, открывшаяся ей, была вполне пристойной. Он и Кэрол Роббинс, звезда из дневной мыльной оперы «Приди в мой мир», были одеты и беседовали, сидя у стола. Вард держал ее руку в своей, и было очевидно, что они близки. Это была хорошенькая блондинка, длинноногая и с огромным бюстом. В шоу она играла медсестру, и мужчинам очень нравилось, когда ее застежки едва не лопались. Фэй смотрела прямо на Варда, тот отпустил руку девицы и нервно взглянул на жену. Она вела себя, как будто в кабинете больше никого нет, и не сводила с него глаз.
      – Они нашли Энн. Думаю, тебе надо об этом знать.
      Глаза Варда расширились, и было ясно, что он заволновался. Вмиг забыв про девицу, он смотрел только на Фэй.
      – С ней все в порядке?
      – Да. – Она не сказала ни про наркотики, ни про беременность. Такая информация девице ни к чему. Иначе к обеду все на студии будут в курсе событий. – С ней все в порядке.
      – Кто ее нашел? Полиция? Фэй покачала головой.
      – Лайонел. – Глаза ее победоносно сверкнули, она неотрывно смотрела в напряженное лицо мужа. – Через два часа я лечу туда. Если смогу, то вечером привезу ее домой. Можешь завтра заехать и увидеться с ней, когда она проснется.
      Он, казалось, удивился ее словам.
      – А почему сегодня вечером я не могу прийти домой?
      Фэй горько улыбнулась и наконец позволила себе перевести взгляд на полногрудую особу, сидящую против него.
      – Как хочешь. По-моему, и завтра будет достаточно времени. – Она снова посмотрела на Варда, и тот покраснел под ее красноречивым взглядом.
      Фэй заметила, как сильно он постарел за последние шесть месяцев. Ему скоро пятьдесят, но выглядел он старше. Ее муж гулял с девицами, много пил, перенес два серьезных потрясения. Все это отразилось на нем не лучшим образом. Но Фэй совсем его не жалела. Она ведь тоже старела, а он ничего для нее не делал. Он бросил ее. И теперь искал утешения с другой. Фэй почти пожалела, что не следовала его примеру. Но ей было не до того – все мысли занимали Лайонел и Энн. Теперь у нее будет много времени для романов, в свои сорок шесть она выглядела очень молодо. Фэй посмотрела на мужа с невыразимым презрением.
      – Я прослежу, чтобы Энн позвонила, когда вернется, если она вообще захочет с тобой разговаривать.
      Варда охватил ужас от тона и взгляда жены. Фэй вышла из офиса и закрыла за собой дверь. Он с досадой взглянул на хорошенькую блондинку.
      Секретарша нервно рвала в клочья бумагу, ожидая, что сейчас выскочит Фэй и убьет ее. Но та, внешне совершенно спокойная, кивнула и поспешила к выходу.
      Через час надо быть в аэропорту. И в тот момент, когда она бросала в сумочку зубную щетку, которую всегда держала в столе, ворвался Вард.
      – Что все это значит?
      Его лицо побагровело. Фэй не знала, что он только что отправил Кэрол домой. Та залилась слезами, обвиняя его, что он ее бросил, но Вард очень серьезно объяснил, что женат на Фэй, хотя она, вероятно, забыла об этом. И весь их роман не стоит выеденного яйца.
      Фэй равнодушно посмотрела на него, отчасти играя, отчасти вполне искренне.
      – У меня нет времени говорить с тобой. В три самолет.
      – Прекрасно. Поговорим в самолете. Я лечу с тобой.
      – Мне не нужна твоя помощь. – Ее глаза смотрели холодно, а его стали печальными.
      – Да, тебе никогда не нужна была моя помощь. Но это и моя дочь.
      Фэй замолчала и посмотрела на мужа, не в силах спорить. Он и так уже нанес ей столько оскорблений за последнее время.
      – А подружку с собой возьмешь? Он вскинул взгляд на жену.
      – Об этом мы поговорим с тобой на днях. Фэй понимала, что пришло время объясниться, и кивнула. Но они имели в виду разные вещи.
      – Я хотела бы сперва уладить дела Энн и Лайонела, а потом, через несколько недель, когда все придет в норму, появится время встретиться с адвокатом.
      – Ты уже решила? – Вард был подавлен, но не удивлен. Он ничего не сделал, чтобы помешать жене принять такое решение, и менять что-либо поздно. Судьба жестоко обошлась с ним. Семья распалась, сын – педераст, дочь – бродяга, и одному Богу известно, что с ней случилось за время отсутствия. Все это выбило у него почву из-под ног. Но Фэй ко всему относилась иначе, его жена замечательная женщина, не ныла, не сдавалась, продолжала держаться на плаву и, казалось, достигла берега… Что ж, он рад за нее. – Я сожалею, что все кончилось вот так.
      Она спокойно ответила, собравшись уходить:
      – Мне тоже жаль. Но ведь это с твоей подачи. Ты не звонил, не объяснял, что происходит, вообще не являлся домой, и поразительно, как до сих пор не забрал свои вещи. Возвращаясь вечером, я всякий раз думала, что их уже нет.
      – До этого не доходило, Фэй.
      – Странно слышать такие слова – ведь ты уже однажды уходил и тоже не трудился объясняться со мной. – Сейчас не время ссориться, ведь только что нашлась Энн. Казалось, они должны были вопить от радости, но столько накопилось горечи, и так долго они избегали друг друга…
      – Я не знал, что тебе сказать, Фэй.
      – Поэтому ты просто ушел от нас.
      Вард понимал, что это правда. Так случилось во второй раз в их жизни, но у него не было той силы, что держала ее. Под руку подвернулась Кэрол, она помогла ему снова почувствовать себя мужчиной, и это смягчило удар, нанесенный сыном-гомосексуалистом… И он доказал себе – у него все в порядке… Но убеждаясь в нерастраченности своих мужских достоинств, он забыл о Фэй. И теперь понял это. Но как ей объяснить? Она прошла мимо него к двери.
      – Я позвоню, как только мы вернемся. Вард робко посмотрел на жену.
      – Я тоже заказал билет на трехчасовой рейс. Я подумал, что ты полетишь именно им.
      – Лететь обоим нет необходимости. – Она действительно не хотела, чтобы он сопровождал ее.
      И так достаточно тревог – наркотики, беременность, от которой следует срочно избавляться. От Варда ей надо только одного – извинений за то, что он оказался таким сукиным сыном. Но даже об этом она не хотела сейчас слышать, нет времени. Фэй раздраженно взглянула на мужа и увидела мольбу в его глазах.
      – Я пять месяцев не видел ее, Фэй.
      – И можешь подождать еще день. – Вард не двинулся с места, и она, вздохнув, поглядела на него. Как обычно, муж все осложнял. И Фэй сдалась. – Ладно. У меня студийная машина.
      Она повернулась и вышла, он – следом. Тэйеры молчали всю дорогу до аэропорта, Фэй не хотелось говорить с мужем. Места в самолете оказались в разных концах салона, и когда стюард попытался оказать им любезность и поднять кого-то, чтобы усадить их рядом, Фэй разубедила его.
      Когда они сели в самолет, Вард ни капли не сомневался, что их браку настал конец. Самым неприятным было то, что девица, оказавшаяся последней каплей в их отношениях, ничего для него не значила – просто подвернулась под руку, чтобы он мог самоутвердиться как мужчина и сгладить боль. Слишком поздно пытаться объяснять… Фэй согласилась ехать в отель Лайонела в одном такси с ним, но при этом посмотрела на него в упор.
      – Я хочу, чтобы ты как следует понял, Вард: эти двое пять месяцев посвятили поискам девочки. На целый семестр бросили учебу и искали ее каждый день. Если бы мы положились только на полицию, то никогда не узнали бы, где находится Энн. И если ты скажешь хоть одно оскорбительное слово кому-то из них, я больше никогда с тобой не увижусь. Я буду общаться с тобой исключительно в судебном порядке. Если ты хочешь развода без скандала, мой друг, веди себя прилично с сыном и Джоном Уэлсом. Ясно?
      Взгляд Фэй был тяжелым, а Варда – таким же жалким, как и весь день. Он казался побитым, но был сам во всем виноват, по крайней мере перед ней.
      – А если я не захочу развода без скандала?
      – Тогда и не пытайся ехать со мной в город, Вард. – Фэй подняла руку, чтобы остановить такси для себя, и он сбавил тон в полном отчаянии.
      – А я вообще не хочу развода. Почему ты так уверена, что я хочу развестись? Я ничего такого тебе не говорил.
      Фэй горько рассмеялась.
      – Не смеши, я не видела тебя четыре месяца, ты не являлся ночевать и думаешь, после этого я буду жить с тобой? Похоже, ты принимаешь меня за большую дуру, чем я есть на самом деле.
      – Ты не дура, Фэй, это я полный идиот.
      – Полностью с тобой согласна, но сейчас не время и не место обсуждать столь тонкую материю. – Она усмехнулась и посмотрела на него с откровенным раздражением. – Я вообще не понимаю, какого черта ты увязался за мной.
      – Посмотреть на Энн… Поговорить с тобой… Мы так давно не общались, Фэй…
      – Не по моей вине.
      – Знаю, виноват только я. – Он был готов полностью взять вину на себя, здравый смысл как будто вернулся к нему. Но слишком поздно. Для обоих.
      Она скептически посмотрела на мужа.
      – А что случилось? Твоя маленькая медсестра из мыльной оперы дала тебе отставку после моего ухода?
      – Нет, я бросил ее сам.
      Кэрол бесилась от ярости, когда Вард сообщил, что едет в Сан-Франциско вместе с Фэй. Он давно собирался сказать ей, что между ними все кончено, независимо от того, захочет ли Фэй остаться с ним. Девице было всего двадцать два года, и Варду уже становилось скучно с ней. Все кончено, это обычная дурацкая интрижка. Ему нужна только Фэй. Так всегда и было, но жена замкнулась в собственной боли, и он не мог пробиться к ней. Все это время им нечего было дать друг другу, но он хотел получить еще один шанс, если она согласится выслушать его. Но Фэй не желала этого, по крайней мере, так ему казалось.
      Она остановила такси, рывком открыла дверь и уставилась на него.
      – Так ты едешь, Вард?
      – Ты слышала, что я сказал? С той девицей кончено.
      – А мне наплевать.
      – Ну и прекрасно. Просто знай, и все.
      – Так вот, и ты тоже знай, Вард. У нас с тобой тоже все кончено. Конец. Финиш. Ясно? – Она дала водителю адрес и села сзади.
      – Я не согласен.
      Ей так хотелось ударить его, но приходилось говорить тихо, чтобы не слышал водитель.
      – Ничего себе, ты почти полгода не жил с нами, обмазал меня дерьмом и выставил дураком себя, связавшись с девицей на тридцать лет моложе, а теперь вдруг великодушно решаешь вернуться. Да пошел ты в задницу, Вард Тэйер! Я хочу развода, и больше ничего. – Она перехватила взгляд водителя в зеркале заднего вида, но Вард ничего не заметил.
      – Я хочу остаться с тобой.
      – Ты сукин сын!
      – Знаю. Но мы женаты двадцать один год, и я не хочу расставаться, Фэй.
      – Не хочешь? Пять месяцев ты об этом не думал. Оба понимали – почему. Это было результатом потрясения из-за Лайонела. Слабое сочувствие шевельнулось в душе Фэй.
      – Ты ведь знаешь причину.
      – Но это не повод так поступать со мной.
      – Я не мог иначе доказать себе, что я мужчина.
      – Слишком слабое оправдание.
      – Но так и было. – И, глядя в окно, добавил: – Ты никогда не поймешь, что это для меня значило.
      – А теперь? Ты снова собираешься наказывать сына?
      – Я благодарен ему за Энн. – Но в голосе зазвучали прежние нотки.
      – Ты никогда не простишь его, да?
      – Я не могу забыть, кто он.
      – Он твой сын, Вард. И мой.
      – Для тебя все обстоит по-другому.
      – Может быть… Но я люблю его. И он слишком молод.
      Вард вздохнул.
      – Я знаю… Мне было очень больно, я так долго был не в себе. Не просто смириться с таким открытием, а теперь вот Энн…
      Фэй нахмурилась, размышляя о том, что рассказал ей Лайонел. Стоит ли предупредить Варда? Такие новости могли придавить его окончательно.
      Впервые за много месяцев она ласково заговорила с ним.
      – Лайонел думает, что Энн все это время пичкали наркотиками.
      Он в беспокойстве посмотрел на нее.
      – Какими?
      – Он не уверен, но, кажется, марихуаной, ЛСД…
      – Могло быть и хуже.
      – Да. – Фэй вздохнула и добавила: – К тому же она беременна.
      Вард зажмурился, снова открыл глаза и посмотрел на Фэй.
      – Что с нами всеми произошло за эти полгода? Наша жизнь рухнула.
      Она улыбнулась ему. Ничего не поделаешь, он говорил чистую правду. Со временем они соберут, соединят разрушенное. Как уже было когда-то. Он посмотрел на жену и взял ее за руку.
      – Мы оба прошли через ад.
      Фэй мысленно согласилась с ним и руки не отняла. Они нуждались друг в друге. Хотя бы на несколько месяцев. И все-таки она была рада, что муж поехал с ней. Даже если после того, как все кончится, им придется расстаться.
      Такси неслось в город; они сидели, углубившись в мысли о маленькой беззащитной девочке, об их дочери Энн.

24