Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) сразу же потребовало допустить своих инспекторов на оба объекта. Иран отказал. Однако уже в конце 2003 года правительство Хатами уступило давлению и подписало дополнительный протокол к Договору о нераспространении ядерного оружия, дающий право специалистам МАГАТЭ проверять любой иранский объект. В Натанзе, а также в ядерном научном центре в Исфахане были установлены "десятки камер, направленных на каждый элемент оборудования и каждый контейнер, содержащий уран" ( ).
      Подписанию дополнительного протокола предшествовали драматические события. Видимо, Хатами не зря называли "иранским Горбачевым". Процессы разложения при нем зашли так далеко, что один из высших чиновников, занимавшихся ядерной программой, представитель Ирана при МАГАТЭ Али Салехи публично - через прессу - призвал правительство согласиться на более тщательную инспекцию ядерных объектов. Обозреватели отмечали: "Призыв государственного иранского чиновника к собственному правительству - событие из ряда вон выходящее. По-видимому, раскол между "муллократами" и "реформаторами" в Иране достиг такого уровня, что разногласия между теми и другими уже выплескиваются на страницы государственной прессы" ("Вестник Online").
      Между тем инспекторы МАГАТЭ, тщательно проверив ядерные центры, вынуждены были признать: "К настоящему времени не удалось обнаружить свидетельство того, что декларированная Ираном ядерная программа и наличие у него ядерных материалов имеют отношение к производству ядерного оружия". Если перевести этот корявый канцелярит на нормальный русский язык, получится: Иран - чист! Кстати, все последующие инспекции дали тот же - нулевой - результат.
      Но читатели, наверное, обратили внимание на коварную бюрократическую оговорку в докладе: "к настоящему времени". Международные ищейки вцепились в страну. Они приготовились терзать ее снова и снова. Как это происходит и что из этого получается, мы знаем на примере Ирака: инспекторы денно и нощно обследовали "подозрительные", а проще говоря, военные объекты, собирая информацию, которую затем передавали США. Необходимость "более детальных" проверок стала одним из поводов для вторжения в Ирак. А когда мифическое оружие массового уничтожения так и не было обнаружено, инспекторы благородно развели руками: "Извините, обознались!"
      Вот и в случае с Ираном наблюдатели признают: "Большая часть того, что американской разведке известно о ядерной программе Ирана, исходит от инспекторов МАГАТЭ" ( ). Ничего противозаконного обнаружить не удалось, но на оперативных картах Пентагона наверняка появились точнейшие координаты иранских ядерных объектов.
      Показательно, уступчивость Хатами не только не смягчила, но еще более ужесточила позицию Запада. Добившись права инспекции любого объекта, он потребовал от Ирана взять обязательства по бессроч-н о й остановке программы обогащения урана. Хатами снова завибрировал: сначала отказал, а затем принял ультиматум.
      Как далеко зашел бы в своих уступках безвольный президент, можно только догадываться. Но летом 2005-го его сменил Ахмади Нежад. Через месяц после его избрания министры иностранных дел "евротройки" (Великобритания, Франция и Германия) предъявили Тегерану очередной ультиматум: возобновление работ по переработке урана будет означать конец переговоров. Ахмади Нежад не дрогнул: через четыре дня пломбы с ядерного центра в Исфахане были сняты. На с л е д у ю щ и й день в Вене состоялось экстренное совещание МАГАТЭ, где было объявлено о нарушении Ираном Парижских соглашений - тех самых, к которым Запад принудил Хатами.
      Оцените оперативность и масштабность ответа: в Исфахане расположен всего-то учебно-исследовательский центр с маломощным реактором, построенным без малого 30 лет назад. Какую опасность представляло возобновление его работы? Но Запад явно хотел проучить молодого президента. Через месяц Совет управляющих МАГАТЭ принимает решение о возможности передачи "иранского досье" в Совбез ООН. Путь, ведущий к карательным мерам, был открыт.
      Иран предпринимает ряд изобретательных маневров. С одной стороны, Ахмади Нежад срывает пломбы с других ядерных объектов и требует с Запада к о м п е н с а ц и ю (!) за их простой. С другой, иранские дипломаты предлагают компромисс - отказ от промышленного обогащения урана на два года при продолжении лабораторных исследований.
      Запад отвергает этот вариант. Ему н е н у ж н ы компромиссы! Именно в это время Белый дом объявляет Иран "главной угрозой" для США. Тогда же Илан Берман, вице-президент американского Совета по внешней политике и по совместительству директор программы "Инициатива за свободу Ирана", делает поразительно откровенное и циничное заявление: "Проблема, с точки зрения администрации США, состоит не в ядерной программе Ирана, а в характере режима (разрядка моя. - А. К.)… Америка хочет смены иранского режима, а не простого разрешения ядерной проблемы" ("Независимая
      газета", 6.06.2006).
      На фоне этой декларации все рассуждения о том, что стоит Ахмади Не-жаду остановить центрифуги в Натанзе, и его оставят в покое, выглядят как беспардонное лукавство.
      30 июля 2006 года Совет безопасности ООН принял резолюцию 1696, требующую от Ирана прекратить работы по обогащению урана до 31 августа. Против высказался лишь представитель Катара, пояснивший: "Нельзя принимать его (документ. - А. К.) сейчас, когда земля Ближнего Востока в огне" ("Независимая газета", 1.08.2006). Напомню: в то время, когда западные державы демонстративно сдерживали Иран, Израиль безнаказанно бомбил города Ливана и Палестины.
      В декабре Совбез принял резолюцию 1737, "наказывающую" Иран за неисполнение предписаний. К радости американцев, дело дошло до санкций.
      В марте 2007-го, несмотря на ожесточенное сопротивление стран третьего мира (ЮАР, Индонезия, Катар), была принята резолюция 1747, существенно расширяющая режим санкций.
      Уже одно перечисление номеров показывает, насколько целенаправленно "международное сообщество" занимается "иранским досье", игнорируя другие проблемы, оборачивающиеся кровью не только в Палестине и Ливане, но и в Ираке, Афганистане, Сомали, Судане, Шри Ланке, Кот д'Ивуаре и других государствах. Маленькими шажками, но с устрашающей последовательностью мир приближается к большой войне.
      А что же Иран? На первый взгляд может показаться, что он, как говорят нынче, "нарывается". Противопоставляет себя коллективной воле сообщества государств. "Демонстрирует неповиновение", - как выразилась Кондолиза Райс ("Коммерсантъ", 27.10.2006).
      На самом деле, Иран просто следует букве и духу международного права, прежде всего Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) - основного документа, регламентирующего поведение государств в данной сфере. Это признают международные наблюдатели, сохраняющие объективность, в том числе авторитетные российские эксперты - академик Е. Примаков и глава Центра изучения современного Ирана Р. Сафаров. Последний четко сформулировал: "По большому счету не было оснований для… резолюций по Ирану, поскольку отсутствует доказательная база под этими документами. Ни МАГАТЭ, ни другие структуры не смогли установить военный характер ядерной программы Ирана. Обогащение же урана не запрещается никакими нормами, являясь частью развития мирного атома ядерной энергетики" ("МК", 26.03.2007).
      Поразительно, но все меры, принятые против Тегерана, начиная с исключительной по интенсивности информационной кампании и кончая санкциями, основываются на н и ч е м н е п о д т в е р ж д е н н ы х подозрениях и туманных аналогиях, строго говоря, никакого отношения к Ирану не имеющих. Вот какую "доказательную базу" под эту кампанию подводит, к примеру, координатор программы "Проблемы нераспространения оружия массового уничтожения" Московского центра Карнеги В. Евсеев: "Руководство Ирана считает, что имеет право на приобретение и развитие технологий по обогащению ядерных материалов, если соответствующие производства находятся под контролем МАГАТЭ. Действительно, ДНЯО позволяет это. Но пример КНДР, которая была членом ДНЯО и, находясь в Договоре, тайно создала научно-технические предпосылки разработки ядерного оружия… вызывает тревогу у мирового сообщества".
      Согласитесь, трудно обнаружить логику в этаких построениях: если Северной Корее удалось провести инспекторов МАГАТЭ и разведку Соединенных Штатов, ядерные исследования Ирана следует прекратить. Очевидно, что хлипкая аналогия держится на единственном стержне - пресловутой "оси зла", которой Буш объединил две совершенно несхожих между собою державы. Иными словами, обвинения против Ирана строятся не на основании доказательств, как положено в правовой системе, а доказательства подбираются под обвинения!
      Создается о п а с н е й ш и й п р е ц е д е н т, далеко выходящий по своему значению за рамки конкретного случая. Ведущие мировые державы, в частности пятерка постоянных членов Совбеза, присваивают себе право делить остальные государства на "нормальные" и так называемые "проблемные", которым нельзя доверять и суверенитет которых следует ограничить. Такой подход грозит по кирпичику разнести ООН, международное право, а заодно и любое государство, имевшее несчастье попасть под подозрение.
      Опасность грозит не одному лишь Ирану! И развивающиеся страны прекрасно поняли это. Неслучайно в марте 2003 года при обсуждении очередной антииранской резолюции в Совбезе произошло событие, которое обозреватели назвали "бунтом непостоянных членов", а я бы охарактеризовал как в о с с т а н и е т р е т ь е г о м и р а. Ну пусть не восстание - отдаленные гулы его, но все равно: нечто неординарное, "из ряда вон".
      Когда проект резолюции был окончательно согласован "пятеркой" (США, Англия, Франция, Россия, Китай), представитель Южно-Афри
      канской Республики, председательствовавший тогда в Совбезе, выразил несогласие. Его поддержали послы Индонезии и Катара. Информированный обозреватель "Коммерсанта" так прокомментировал случившееся: "То, что произошло вчера в Совбезе ООН, намного превосходит по своему значению обсуждаемую там дилемму: быть или не быть новым санкциям против Тегерана… Срыв голосования по новой иранской резолюции свидетельствует о новых веяниях в святая святых нынешнего мирового порядка - СБ ООН" ("Коммерсантъ", 23.03.2007).
      Аналитик пояснял: "Все решало политбюро, то есть "пятерка", за плотно закрытыми дверьми. И вот в этой устоявшейся годами системе произошел сбой. Да ещё какой! Сразу три непостоянных члена Совбеза внесли поправки в проект резолюции, подготовленный и согласованный самим политбюро. Причем не косметические поправки, а те, что не оставляют камня на камне от основной идеи… "
      Тоже своего рода "возвращение масс"! Естественно: когда нарастает низовая активность и народы проявляют готовность бороться за свои права, часть государств становится выразителем этих настроений. Процессы, происходящие внутри общества, вырываются на мировую политическую сцену и начинают определять международные отношения.
      Впрочем, в данном случае можно говорить лишь о п о п ы т к е оказать влияние на решение ООН. Столь же сенсационной, сколь и спорадической. Не прошло и нескольких дней, как "бунт" был подавлен. Странам третьего мира на этот раз не удалось отстоять Иран.
      Однако этот случай показал, что "международное сообщество" отнюдь не едино в отношении Тегерана. Когда Кондолиза Райс в очередной раз требует "привлечь Иран к ответственности" и примерно наказать его, надо ясно сознавать, что она говорит не от лица д в у х сотен государств - членов ООН, а лишь от лица Соединенных Штатов и, может быть, совбезовского политбюро.
      …Но зачем Ирану ядерная программа? Так ли она важна для страны, чтобы идти на конфронтацию с великими державами? Упорство, с каким в Тегеране отстаивают право на ядерные исследования, западные политики рассматривают как важнейшее доказательство его стремления обзавестись атомной бомбой.
      Ирану ядерная энергия не нужна - уверяют они, - ведь он обладает колоссальными запасами энергоносителей. На первый взгляд, существенное соображение. Но Иран стремительно развивающаяся страна. Экономика растет на 6% в год ("Панорама", 23.02.2006. Цит. по: ). Показатели, близкие к российским, которыми так гордятся Греф и Путин. Но, в отличие от России, Иран переживает и д е м о г р а ф и ч е с к и й подъ-е м . Причем Ахмади Нежад, вопреки предостережениям скаредных экономистов, считает, что страна способна прокормить еще 50 миллионов человек, и призывает соотечественников активно приумножать иранскую нацию (английская версия "Википедии").
      Уже сейчас в стране не хватает электроэнергии. Если амбициозные планы по повышению рождаемости осуществятся, то Ирану грозит энергетический коллапс. Разумеется, можно форсировать строительство ТЭЦ. Но тогда всю нефть и газ придется пустить на топливо. Экспортные доходы упадут, и страна не сможет прокормить увеличивающееся население.
      Между прочим, Россия также столкнулась с дефицитом электроэнергии. И также встала перед дилеммой: перекрыть экспортный кран, направив нефть и газ на внутренний рынок, или развивать "альтернативную" энергетику. Прежде всего ядерную. Так родилась концепция "нового ГОЭЛРО", недавно озвученная Путиным. Планы строительства атомных электростанций у России еще амбициознее иранских.
      Полагаю, пришло время вернуться к истокам ядерной программы Ирана. На Западе ее представляют как коварный замысел аятолл. На деле это не так.
      У истоков программы стоял лучший друг Соединенных Штатов - шах Мохаммед Реза-Пехлеви. А также… американское правительство! Материалы на сей счет, которые иначе как сенсационными не назо
      вешь, в 2005 году опубликовала "Вашингтон пост". Газета цитирует меморандум "О взаимодействии между США и Ираном в ядерной области" (N 292, 1975): "Использование ядерной энергии позволит удовлетворить растущие экономические потребности Ирана и одновременно высвободит резервы нефти на экспорт и переработку в нефтехимии" (цит. по: "Независимая газета", 19.03.2005).
      Меморандум подписан госсекретарем Генри Киссинджером. По сообщению газеты, к его разработке были также причастны тогдашний руководитель аппарата Белого дома Рамсфелд, сменивший в этой должности Чейни, и Вулфовиц, занимавший ключевой пост в Управлении по контролю над вооружениями и разоружению. Те самые люди, которые сейчас настаивают на самом жестком - вплоть до силового - противостоянии с Тегераном!
      Американская корпорация "Вестингауз" подрядилась поставить от 6 до 8 ядерных реакторов на сумму 6,4 млрд долларов. Их должен был обеспечивать топливом совместный ирано-пакистанский завод по обогащению урана.
      Всего шах планировал построить 23 ядерных энергоблока стоимостью 30 млрд долларов. Поставки материалов начались во второй половине 70-х. Но в 1979 году произошла исламская революция, и сотрудничество, в которое, помимо США, были вовлечены Франция и Германия (два члена "евротройки", занимающей ныне непримиримую позицию по отношению к Ирану), свернули.
      Чтобы быть абсолютно объективным, уточню: "евротройка" и сегодня не возражает против строительства иранских АЭС - но только на "легкой воде" (ее нельзя использовать при производстве атомной бомбы) и на привозном сырье, которое после использования следует возвращать стране-экспортеру.
      Таков европейский "пряник", предложенный Тегерану. Казалось бы, вполне разумное предложение. Показательно: Иран согласился его обсудить, но поставил перед ЕС ряд вопросов. Они концентрировались вокруг трех проблем. Готово ли "международное сообщество" официально признать право Ирана на мирные исследования в ядерной сфере? Готовы ли Соединенные Штаты отменить все или хотя бы некоторые санкции, которые они ввели против Ирана? Готовы ли европейские компании поставлять ядерное топливо и технологии, если США не отменят санкции?
      Предосторожность нелишняя, особенно если вспомнить проблемы, возникшие после подписания соглашения по ядерной программе КНДР. В обмен на остановку корейского реактора США согласились разморозить счета Пхеньяна в банке Макао, однако долгое время н и один банк мира не решался перевести деньги в Северную Корею, ибо он сразу попадал под американские санкции. Подобное могло случиться и с иранской программой: какие бы соглашения ни заключались на межгосударственном уровне, европейские компании отказывались бы сотрудничать с Тегераном, опасаясь рассердить США.
      Европейцы сочли иранскую щепетильность неуместной, и "пакетное соглашение" заключено не было.
      Оригинальный вариант предложила Россия: совместное предприятие по обогащению урана на территории РФ. И опять внешне всё выглядело привлекательно. Но последовавшая затем история со срывом поставок российского ядерного топлива на АЭС в Бушере показала, насколько прав был Ахмади Нежад, усомнившись в посулах Кремля.
      В 1995 году Россия взялась достраивать Бушерскую АЭС, заложенную немцами еще в 70-е. Ввод в эксплуатацию был намечен на 2004 год. Затем сроки перенесли - 2006. Наконец было твердо заявлено, что Бушер заработает в конце 2007-го, а ядерное топливо поступит в марте.
      Но в феврале обнаружилось, что Россия не поставит урановые стержни в срок. Сначала это пытались списать на неурегулированные финансовые вопросы: с прошлого года Иран во внешних расчетах перешел с долларов на евро, а Росатом потребовал оплаты в долларах, как указано в договоре.
      Задержка начала обрастать слухами. Вспомнились давние журналистские разыскания. Ещё в 2005 году газеты сообщали: "Особую пикантность ситуации придают сведения о том, что новый глава Росато-ма Сергей Кириенко в свое время имел израильское гражданство" ("Независимая газета", 12.12.2005). Как известно, Израиль яростно выступал против строительства АЭС и даже грозил нанести бомбовый удар по Бушеру.
      Вскоре выяснилось, что дело не в злополучных евро и не в еврейских корнях главы Росатома. На исходе нынешней зимы наблюдалось необычное оживление российско-американских контактов, посвященных Ирану. С. Лавров встречался с К. Райс, И. Иванов беседовал с помощником президента США по национальной безопасности С. Хэдли (тем самым, который объявил Иран главным врагом США), Путин по телефону переговорил с Бушем. Итогом этих обменов мнениями стал вердикт: "Россия не сможет поставить топливо для АЭС в Бушере" ("Независимая газета", 2.04.2007).
      В этой истории обращает на себя внимание то, что Россия не только вела переговоры з а с п и н о й Ирана, но и попыталась его обмануть, когда правда вышла наружу. Наши мидовцы опровергали версию "сговора" даже тогда, когда Россия сделала "беспрецедентно жесткое предупреждение Ирану: либо Тегеран идет навстречу требованиям МАГАТЭ, либо Москва отказывается от его поддержки. Представители Росатома демонстративно заявили, что Бушерская АЭС, флагман иранской программы атомной энергетики, не будет запущена в срок, а источники в Кремле - что не будут "играть с Тегераном в антиамериканские игры" ("Коммерсантъ", 13.03.2007).
      Московская пресса с ликованием встретила известие и тут же предложила развернутую мотивировку: "Для России бушерский проект мог быть чисто коммерческим на этапе подписания первого контракта в январе 1995 года. Но в сентябре 2006-го, когда подписывалось дополнительное соглашение к контракту, вокруг выполнения условий которого и разгорелся сейчас сыр-бор, Бушер уже не мог быть таковым. Нет теперь такого атомного проекта в Иране, который был бы как остров" ("Московские новости", N 9-10, 2007). Далее, с напором и шумным вдохновением, свойственным обыкновенно профессиональным обманщикам, перечислялись "осложняющие" обстоятельства: международные "санкции против Ирана", "американские авианосцы", занявшие позиции в Персидском заливе, "конструктивная позиция" России в Совбезе. Завершал тираду экономический аргумент (в нынешней России принято считать, что деньги главное, они решают всё). Газета ссылалась на мнение политолога Вячеслава Никонова: "Давно минуло то время, когда бу-шерский проект был критически важен для Росатома, ибо позволял всей отрасли выжить, - сегодня атомная энергетика развивается внутри страны, есть контракты в Индии и так далее".
      Последний аргумент особенно любопытен. Выходит, политолог, приближенный - отмечу - к Кремлю, считает, будто выполнение контракта стоимостью 1 млрд долл. (подчеркну это, коли "деньги решают всё") не является ю р и д и ч е с к и о б я з а т е л ь н ы м, а осуществляется, так сказать, "п о п о н я т и я м". Нет денег - приходится выполнять. Есть деньги - нечего напрягаться… Боюсь, с подобной логикой Росатому и другим российским компаниям нечего соваться за границу. Да и позовут ли куда-нибудь после бушерской истории - большой вопрос.
      Впрочем, об имиджевых и иных потерях России поговорим в другой раз. В данном случае следует зафиксировать правоту Ахмади Нежада, не ставшего полагаться на добрую волю поставщиков урана. Бушер стоил Ирану 1 млрд., и эти деньги страна, похоже, потеряла. Но вся программа строительства АЭС обойдется как минимум в 30 млрд. Ни один здравомыслящий руководитель не позволит себе рисковать такими деньгами, заключая с поставщиками сырья контракты, которые могут быть расторгнуты в любой момент.
      Принять предложение России или "евротройки" означало обречь Иран на вечную зависимость от развитых держав. А ядерная программа страны разрабатывалась как раз для того, чтобы п о к о н ч и т ь с з а в и с и м о с т ь ю. Причем не только в энергетической, но и в технической, научной, и как результат - политической сферах.
      Дефицит электроэнергии - лишь одна из проблем, встающих перед Ираном. Как и всякая развивающаяся страна, он испытывает острую нехватку современной техники и технологий. Вот почему ядерная программа так важна для страны. Она призвана стать локомотивом технического прорыва.
      Работа с атомом - это не только центрифуги и другие установки, обслуживающие собственно ядерный цикл. Это и масштабные научные исследования, а значит, развитие фундаментальной науки. Это многотысячные коллек
      тивы, для которых нужно подготовить квалифицированные кадры, а значит, подъем высшего образования. Это изготовление уникальных приборов, создание в полном смысле слова современной промышленности.
      В Иране понимают, что выиграть в борьбе за лидерство, используя только сырьевой фактор, невозможно. Собьют цены, зарегулируют рынки, найдут альтернативные источники энергии - и пустят по миру голенькими, подгоняя насмешками, а может, и болезненными тычками.
      С другой стороны, развивать исключительно добычу углеводородов -значит невольно провоцировать более сильные государства на агрессию. Пример растерзанного американцами Ирака перед глазами. Когда страна превращается в сплошное нефтяное поле, утыканное вышками, у промыш-ленно и военно развитых держав появляется сильнейшее искушение захватить территорию, прикарманить богатство.
      Сегодня опасности, связанные со статусом страны - поставщика сырья, очевидны всем. Разве что за исключением России, которая бахвалится званием "энергетической сверхдержавы". Энергетических сверхдержав не бывает! Лишь сырьевые п р и д а т к и единственной сверхдержавы, из которых она высасывает нефть.
      Вот почему не только Иран, но и Арабские Эмираты, Кувейт, Саудовская Аравия спешно, я бы сказал - лихорадочно, развивают промышленность и высокие технологии. Иран выделяется среди них не тем, что создает новейшие производства, а тем, что поставил наиболее амбициозную цель.
      Стремясь остановить ядерную программу Тегерана, Запад пытается не только - а может, и не столько - помешать ему создать бомбу, сколько не допустить создания современного научно-технического потенциала. Руководители страны прекрасно понимают это. Накануне очередных дебатов в Сов-безе Ахмади Нежад заявил: "Сегодня враги иранской нации хотят воспрепятствовать прогрессу Ирана, используя Совет Безопасности в качестве инструмента" ("Коммерсантъ", 16.03.2007).
      У ядерной программы есть еще один аспект - идеологический. Иран, повторю, многонациональная держава. И многоукладное общество, где наряду с островками современной жизни существуют чуть ли не родоплеменные отношения. А уж богатство и бедность соседствуют на каждом углу. Объединить эту многоязыкую и многоликую массу, превратить ее в "иранскую нацию", о которой постоянно говорит президент, можно лишь идеей, понятной каждому, нужной каждому и вдохновляющей каждого. Такой п о д л и н н о н а ц и о н а л ь н о й и д е е й стала для Ирана ядерная программа.
      Чтобы читатели могли в полной мере осознать ее значимость для иранцев, проведу аналогию с советской космической программой 60-х. Она стала не только показателем конкретных технических достижений, но и символом научно-технического лидерства страны и весомым доказательством правоты коммунистической идеи (что в те годы признавали многие на Западе).
      Иран точно так же, как и СССР, приурочивает объявления о своих научных свершениях к национальным годовщинам. Так, Ахмади Нежад сообщил, что страна начала промышленное обогащение урана и "превратилась в ядерную державу", на митинге, посвященном 28-й годовщине революции ("Коммерсантъ", 3.02.2007).
      Точно так же, как полет Гагарина поднял самосознание советских людей на принципиально новый уровень, ядерный прорыв позволит иранцам избавиться от психологических стереотипов "отсталости", "второсортности", сформировавшихся в эпоху, когда в стране господствовали иностранцы. "Запад думает, что столкнулся с нецивилизованными людьми второго сорта, - язвительно замечает Ахмади Нежад. - Мы же намерены с помощью наших ученых построить по всему Ирану атомные электростанции общей мощностью 20 тысяч мегаватт" ("Википедия").
      Российские журналисты и политологи говорят: почему бы Ирану не свернуть свою ядерную программу, хотя бы для того, чтобы не раздражать Запад? Представьте, если бы советским руководителям в 1961 году сказали: откажитесь от космической программы - она вызывает аллергию у США. Какая реакция последовала бы? Какое ощущение было бы не только у коммунистической верхушки - у каждого из нас?
      14 "Наш современник" N 7
      Наконец, ядерная программа Ирана имеет и в о е н н о е измерение. Мне скажут: ты противоречишь сам себе, ведь ты утверждал, что Иран не собирается создавать атомную бомбу. Во-первых, не утверждал, а цитировал заявления иранской стороны. Во-вторых, в нынешнем, виртуализированном мире, где угроза оружием сплошь и рядом оказывается важнее - и действеннее! - его п р и м е н е н и я, ключевое значение имеет не создание бомбы, а в о з м о ж н о с т ь ее создать.
      Никто не знает, есть ли ядерное оружие у Северной Кореи. Но американцы, японцы, южнокорейцы, китайцы с уважительною опаской ведут переговоры с Ким Чен Иром. Никто не видел израильских ядерных зарядов. Но ни один арабский руководитель, даже в период арабо-израильских войн, не решался довести дело до крайности, когда ядерный ответ Израиля стал бы неизбежным.
      Если Иран всего только п р и б л и з и т с я к созданию бомбы, он существенно укрепит свою безопасность. А это, согласитесь, совсем не лишнее в регионе, где две страны обладают ядерными боеприпасами (Пакистан и Израиль). И где американское атомное оружие размещено в Турции и на кораблях в Персидском заливе.
      В Тегеране наверняка с особым вниманием наблюдали за развитием ситуации вокруг саддамовского Ирака, а затем и за судьбой иракского лидера. Хусейн уступил давлению Совбеза ООН и разоружился. Американцы напали на безоружную страну, оккупировали ее и казнили президента.
      Не только в Тегеране, но и в Вашингтоне понимают: соседи сделали из этого надлежащий вывод. Газета "Вашингтон пост" отмечает: "Для Ирана обладание ядерным оружием является национальной целью… Сегодня это еще более справедливо, особенно после того, как США, включившие Иран вместе с Ираком в "ось зла", вторглись в Ирак. Со стороны Ирана вряд ли было бы паранойей думать, что следующим окажется он" ("Вашингтон пост", 9.03.2006. Цит. по: Inopressa).
      Иранские руководители не отказываются от принципиальной позиции: страна не намерена создавать ядерное оружие. Но они настаивают на том, что и другие страны региона должны отказаться от обладания им. А когда Запад чересчур сильно надавил на Иран, Ахмади Нежад заявил: "Мы требуем, чтобы Ближний Восток был свободен от ядерного оружия, но не только Ближний Восток - в е с ь м и р (разрядка моя. - А. К.) должен быть свободен от ядерного оружия" ("МК", 1.03.2006).
      Кто возьмется утверждать, что такая позиция нелогична? Западным руководителям нечего ответить Ахмади Нежаду*.
      Запад открыто демонстрирует двойные стандарты при обсуждении безопасности в регионе. 22 сентября 2006 года на сессии МАГАТЭ арабские страны предложили резолюцию, призывающую Израиль присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия. Однако западные державы заблокировали предложение арабов ("Евроньюс", 23.09.2006).
      При обсуждении резолюции 1747, ужесточающей санкции в отношении Ирана, мусульманские страны потребовали "намекнуть", как писали газеты, в резолюции на Израиль. Однако даже эти сверхумеренные требования были отвергнуты ("Время новостей", 26.03.2007).
      Запад и, в частности, Соединенные Штаты и не думают скрывать, что придерживаются д в о й н ы х с т а н д а р т о в. Статья в "Вашингтон пост", которую я цитировал, так и озаглавлена "Разумные двойные стандарты". Автор пишет: "Заклинание о "двойных стандартах" часто применяется, когда речь заходит об Израиле. У Израиля предположительно есть ядерное оружие. Почему США смотрят сквозь пальцы на израильскую бомбу и выходят из себя из-за попыток Ирана завладеть ею? Ответ очевиден: потому что Израиль не грозится стереть Иран с лица земли; потому что не ему принадлежит огромное численное превосходство во враждебном и воинственном окружении; потому что это единственная настоящая демократия в регионе, где правят преимущественно головорезы" ("Вашингтон пост", 9.03.2006).
      Качество израильской демократии мы имели возможность оценить; президент страны обвинялся в дюжине изнасилований, ведущие министры под
      следствием - кто по аналогичным делам, кто по обвинению в финансовых махинациях. Руководители соседних государств, коих автор "Вашингтон пост" по фамилии Коэн (англоязычная версия более привычной для нас фамилии Коган) огульно именует "головорезами", ни в чем подобном, насколько известно, не замечены. Но как бы то ни было, в мире, где общественное мнение да и позицию государств определяют Коэны, Ледины, Вулфовицы и прочие сыны "колен Израилевых", бессмысленно взывать к справедливости по отношению к "наследникам Амана" - давнего заклятого противника Израиля.